Hydrargyrum (джен)

Говорят, что красота требует жертв, однако наука их требует в куда большем количестве. И прогресса без потерь, инцидентов и пострадавших не бывает. А любой учёный, а тем более — маг, должен понимать, что очередной эксперимент всегда может закончиться катастрофой и быть к этому готовым… Всё это звучало логично, разумно и рационально, однако ни капли не поднимало настроения идущего по Косой аллее Арчибальда и, разумеется, не могло ослабить ноющую боль, притупить которую полностью не выходило ни отварами, ни заклинаниями. Наверное, если бы он четвёртый день не тратил почти все силы на духовное исцеление, сейчас от злости мог бы что-нибудь заморозить или разбить просто взглядом, неконтролируемым магическим импульсом без мистических знаков и арий заклинания.

Остановившись перед одной из витрин, Арчибальд вновь взглянул на отражение и отпил из стеклянного флакона пару глотков Рябинового отвара, от вкуса которого уже начинало подташнивать. Лоб, правую скулу и подбородок пересекали длинные тонкие разрезы, словно оставленные ножом или даже скальпелем. Ещё несколько таких же скрывалось под одеждой на правой руке от плеча и почти до запястья. Бинтовать их смысла не было — раны удалось закрыть лишь магией и зельями, пусть далеко не сразу и потеряв немало крови, но вот заживать сами они никак не желали. А ведь началось всё с, казалось бы, простого и не очень опасного эксперимента…

Местную алхимию, преимущественно сосредоточенную на зельях и эликсирах, Кайнетт изучал, но между делом, на уровне школьных учебников — времени ещё и на это не оставалось. Для собственных нужд ему пока вполне хватало и прежних навыков, с поправками на иные затраты энергии и изменившиеся параметры окружающей среды. Все преобразования металлов он делал, как привык, эликсиры на продажу из мандрагоры тоже готовил по методикам Часовой башни. Однако как алхимик Арчибальд не мог пройти мимо новых приёмов, и на освоение простейших рецептов из купленного учебника старался регулярно выделять немного времени, тем более что энергетические затраты на это требовались минимальные. Конечно, пришлось помучиться с тем, чтобы осуществлять финальное магическое преобразование с помощью своих цепей, а не мистическим знаком и внешней маной, как делают волшебники, но с этим он, в конце концов, справился, хотя пришлось сначала углубиться в теорию из учебника старших курсов.

Подход волшебников к созданию эликсиров, в целом, сильно отличался от применяемого в Ассоциации магов. Кайнетт привык действовать, как химик или фармацевт — препараты, растворы, вытяжки, активное вещество, ослабление побочных эффектов, при этом отдельные компоненты могут иметь магическую природу, либо заклинаниями и ритуалами возможно усиливать общее действие. Здесь же зелья изначально создавались под то или иное концептуальное воздействие — набор на первый взгляд самых абсурдных и несочетаемых компонентов, часто даже немагических, при правильном подборе и обработке содержал в нужных соотношениях стихийные элементы, либо они ассоциировались с теми или иными концепциями и абстрактными идеями. А верно направленное магическое воздействие воплощало эти стихии и концепции в реальном мире, что при верном сочетании создавало требуемую мистерию. Грубо говоря, отвар из клевера, змеиной кожи и кроличьей шерсти на дождевой воде при применении такого преобразования создавал жидкость, в которой «растворено» везение, то есть человек, который её выпьет, поднимет свою удачу на один-два ранга, пока длится эффект. А зелье из нескольких компонентов, связанных с элементом ветра, после финального преобразования позволит на пару порядков уменьшить вес предмета. Всё это требовало крайне тонкой работы при подборе и большой внимательности — непосредственно при изготовлении, особенно в случаях, когда зелье планировалось для повторения эффекта уже существующего заклинания. В Ассоциации такой подход чаще использовали в создании мистических знаков, изготавливая, например, концептуальное оружие, а готовые мистерии предпочитали «запечатывать» в минералы или металл, а не «растворять» в эликсирах.

Разумеется, Арчибальд обязан был попробовать совместить оба подхода, хотя бы в порядке эксперимента. К почти пустой обстановке «лаборатории», помимо накопителя магии, ещё после сделки с мандрагорой прибавилась горелка, небольшой котёл, стеклянные ёмкости и прочее из «малого набора зельевара», так что с инструментами проблем не имелось. Просчитав рецепт по методике Часовой башни, затем по местной, и несколько раз всё перепроверив, Кайнетт попытался создать зелье по местной технологии, но из компонентов, очищенных и усиленных магией привычным ему способом, чтобы в итоге получить мистерию более высокого ранга. Первая половина задумки удалась без проблем, он подготовил и обработал составные элементы будущего эликсира защиты от магии, смешал их и провёл все нужные технические манипуляции (нагрев, выдержка, выпадение осадка и т.д.), оставалось лишь финальное преобразование в мистерию. Здесь всё и пошло не по плану. По результатам разбора эксперимента маг ещё не выловил все ошибки в расчётах, приведшие к этому, но их явно было несколько, потому что эффект отличался от запланированного кардинально!

Сначала в преобразование ушла треть его резерва энергии, будто в бездну, прежде чем Кайнетт успел закрыть магические каналы. Уже чувствуя приближающуюся катастрофу, он рефлекторно отшатнулся от котла и выставил воздушный барьер, когда меняющее цвет и консистенцию варево буквально взорвалось, отбрасывая горелку, разбивая стеклянную лабораторную посуду и расшвыривая инструменты. Барьер сдержал ударную волну, но кипятком и осколками мага зацепило, а раскалённый бронзовый котёл тем временем наполовину вывернулся, изменил форму и даже начал двигаться самостоятельно. Теперь он напоминал желтовато-коричневый металлический цветок, обзаведшийся несколькими короткими то ли ногами, то ли корнями и дюжиной длинных подвижных антенн. Эти щупальца сразу же ударили в разные стороны, царапая пол, стены и разбивая или вминая уцелевшую алхимическую посуду. Несколько из них хлестнули вслед отскочившему к дверям экспериментатору, зацепив лицо и поднятую для защиты руку. Брошенное в ответ проклятье «монстр» просто проигнорировал, даже не качнувшись, а затем медленно пополз к магу. Тот на остатках энергии применил манипуляцию стихийным элементом, превратив всю разлитую по комнате кровь и остатки зелья в красно-синий туман, затем сконденсировал его у «корней» в жидкость и сразу же превратил в лёд, примораживая тварь к полу. Корка почти сразу начала трескаться, когда существо попыталось вырваться, но этой задержки хватило Кайнетту, чтобы снять барьер с двери, выскочить в библиотеку и схватить изрезанной рукой со стола одну из заготовленных на продажу «бомб». Перепачканный в крови алюминиевый кубок улетел в лабораторию, а маг захлопнул дверь и вновь активировал барьер — он изначально планировал возможность не только запереться внутри, отгородившись от внешнего мира, но и наоборот, снаружи заблокировать там что-нибудь или кого-нибудь.

Тяжело дыша, Арчибальд досчитал до двадцати. Взрыва он не почувствовал и не услышал, но это было нормально. Выждав ещё полминуты и чувствуя, как от потери крови начинает кружиться голова, маг попытался применить духовное исцеление, но результат вышел невразумительным — боль немного ослабла, кое-как закрылась пара самых лёгких порезов на руке, но остальные продолжали кровоточить. С трудом отперев дверь, он увидел расплющенного и вдавленного в стену «гомункула», слабо пытающегося шевелиться. Однако его структурные повреждения были слишком серьёзны, большая часть щупалец вовсе оказалась оторвана, а восстановить форму он уже не мог, неизвестная хаотичная мистерия, анимировавшая кусок бронзы, этого не предусматривала. Уже с трудом держась на ногах, маг прикрыл дверь лаборатории, побрёл к выходу и буквально выпал в гостиную, переполошив мисс Стоун, которая из-за барьеров и понятия не имела о чудовищах, взрывах и что вообще творится буквально за стеной.

Дальше Кайнетт уже не заботился о секретности, раздавая указания быстро взявшей себя в руки прислуге и думая в первую очередь о том, как не потерять сознание. Имевшиеся у «мачехи» в аптечке лекарства не помогли совершенно, ни обезболивающее, ни гемостатические, ни обычные бинты — раны и не думали закрываться. Он предполагал, что из-за потраченной магической энергии и неизвестного действия мистерии, атака твари приобрела силу, сравнимую с концептуальным оружием, против которого нормальные методы бесполезны. По его указаниям Стоун принесла все зелья, хранившиеся в библиотеке — оставшийся флакон с настойкой мандрагоры, несколько купленных на Косой аллее для изучения местных составов. Появившийся МакДугалл (маг был слишком занят, чтобы запомнить, в какой момент это произошло) помог ей со всеми этими отварами, мазями и компрессами по инструкциям почти теряющего сознания Арчибальда, и в конце концов их общие усилия позволили хотя бы остановить кровь. И лишь когда сквиб влил ему в рот треть флакона кровотворного зелья, маг позволил себе отключиться.

В себя он пришел лишь на следующий день, очнувшись из-за боли. Целые сутки Кайнетт практически пролежал без движения под присмотром мисс Стоун, тратя всю магическую силу на лечение и время от времени теряя сознание от слабости. На второй день он с большим трудом начертил на полу библиотеки простой магический круг для исцеления и поддержки сил, и сел внутри, так дела немного пошли на лад. Самые глубокие раны хотя бы не пытались открыться вновь, лёгкие начали понемногу затягиваться и уменьшаться, а голова больше не кружилась от кровопотери и постоянного упадка сил. Впрочем, на общем фоне были и положительная новость — магические цепи никак не пострадали, а иначе всё закончилось бы намного хуже, и на полное восстановление ушли бы месяцы, если не годы. Маг и без того время от времени посматривал в сторону вольфрамового накопителя на подставке — силы там уже сконцентрировано достаточно, чтобы исцелить его за пару минут, но тогда важнейший эксперимент придётся отложить ещё минимум на месяц. А потому лучше перетерпеть боль и слабость.

За три дня запас эликсиров почти подошел к концу, сварить новые было не в чем и не из чего, а договариваться о сделке с Флетчером или кем-то ещё из знакомых Альберту контрабандистов было слишком долго. Потому возникла необходимость выбраться на Косую аллею, к тому же там могли найтись в продаже и более подходящие средства. Тогда маг впервые пожалел, что в их многоэтажном доме нет камина, который можно было бы использовать для переноса, пускай и совершенно неясным способом. Однако в итоге пришлось добираться на обычной машине под присмотром и охраной одного из подручных Альберта — сам Кайнетт сейчас мало на что был способен в бою. Стоит отдать МакДугаллу должное — тот за всё время не попытался воспользоваться уязвимым положением своего контрактора и, к примеру, пересмотреть условия их договора либо навязать какие-то дополнительные соглашения. То ли это было сострадание и жалость, то ли здоровая предусмотрительность и понимание, что когда-нибудь деловой партнёр восстановит и даже умножит силы, и тогда припомнит шантаж. Точная причина его не интересовала.

В магическом квартале он сразу направился к самой крупной аптеке. Взрослые смотрели на него довольно равнодушно, маленькие волшебники возраста Джеймса (которых вокруг оказалось неожиданно много) — открыто пялились или наоборот, пытались отвести взгляд. Для них подобные раны явно не успели ещё стать привычным зрелищем. Надеясь отвлечься от боли мыслями о прогрессе и жертвах во имя науки, Кайнетт и остановился перед одной из витрин, чтобы вновь взглянуть на отметины на лице. За четыре дня они стали немного меньше, но своими силами он точно будет залечивать их по одной ещё месяц, а потом столько же — убирать шрамы. Стоило бы потом посидеть над своими расчётами и понять, что же дало такой эффект и какой компонент куда пошёл в общей мистерии — если удастся повторить оружие со столь внушительным концептуальным уроном, то оно может в будущем весьма пригодиться.

Отвернувшись от витрины, маг пошел по улице дальше, игнорируя чужие взгляды. Однако вдруг остановился, подумал немного и завернул в соседнюю лавку. Если точнее, книжный магазин. Вначале будет полезно спросить, есть ли у них какой-нибудь продвинутый справочник по целительству — там могут встретиться заклинания и зелья, предназначенные для лечения ран от магического оружия, что сделает поиск нужных лекарств куда более конкретным.

— Хо, постоянный клиент! — поприветствовал его из-за прилавка Роберт, помощник Корнелиуса, ему на вид едва ли исполнилось восемнадцать. Затем он присмотрелся и спросил удивлённо: — Джеймс, ты что, с оборотнем в подворотне столкнулся?

— Эксперимент пошел не совсем по плану.

— Бывает… — философски заметил тот, пожав плечами. Не похоже, чтобы сам факт ранения одного из знакомых волшебников его сильно удивил или встревожил. — Старший пока занят, скоро должен подойти. Подожди пока, осмотрись, может, чего заинтересует.

— Спасибо, я так и сделаю, — слабо кивнув, маг отошел к книжным полкам. Найти здесь что-либо самому не представлялось возможным, так что он просто бездумно рассматривал корешки разных книг, ожидая, не зацепится ли за что-нибудь взгляд.

— Неужели я вижу отметины от зачарованного клинка? Похоже, славные традиции дуэлей не до конца ещё забыты на землях Альбиона, — донёсся сбоку задумчивый и одновременно слегка удивлённый детский голос.

— Что? — Арчибальд оглянулся через плечо и встретился с рассеянным взглядом светло-серых глаз, будто смотрящих сквозь или куда-то мимо него.

Рядом стояла девочка с длинными, но спутанными светлыми волосами, на вид ровесница Джеймса. Одета молодая ведьма (судя по волшебной палочке, без затей заткнутой за ремень) была более чем экстравагантно — серо-голубая мантия, расшитая красными и чёрными рунами без малейшего порядка, под ней сорочка и жилет в клетку по мужской моде викторианских времён, потёртые джинсы вполне современного вида и легкомысленные пляжные босоножки на ногах. При виде такой эклектики маг даже не придумал, что ещё сказать.

— Вот эти раны, — она без смущения ткнула пальцем ему почти в лицо, — безо всякого сомнения нанесены волшебной сталью. Но где ещё, как не в честной дуэли, мог в наши дни волшебник их заполучить?

— Во-первых, это была не сталь, а бронза…

— Неужели ритуальный проклятый кинжал для жертвоприношений в руках тёмного мага?! — восхищённо выдохнула она, пододвигаясь ближе. Теперь её взгляд не отрывался от лица Джеймса. Отступать магу было некуда — за спиной оказался книжный шкаф.

— Вообще-то…

— Вообще-то, подобной чепухи в природе не бывает! — прозвучал рядом ещё один голос. Разумеется, опять детский.

Они оба обернулись к новой участнице разговора. Ещё одна ведьма школьного возраста, только на пару лет старше. Эта была одета отнюдь не так вычурно — в чёрную школьную мантию, из-под которой виднелся воротник блузки современного фасона и факультетский галстук — и это летом на каникулах. Самой запоминающейся её чертой была целая копна растрёпанных каштановых волос, уложенных как попало, что несколько выбивалось из облика строгой любительницы правил и уставов. Палочка у неё была закреплена в специальном футляре на боку, также согласно школьным рекомендациям. Судя по безапелляционному тону, шатенка очень любила командовать и просто доносить своё, единственно верное, мнение до окружающих.

— Не бывает тёмных магов? — задумчиво спросила блондинка, вновь глядя куда-то мимо и словно думая о своём.

— Проклятых кинжалов и ран от них не бывает, — наставительно заявила вновь прибывшая, хмуро разглядывая её в ответ.

— А что же тогда это, как не следы заклятого булата? — палец младшей ведьмы вновь почти ткнул мага в подбородок. Тот слишком растерялся от её наглости и странных выводов, чтобы найтись с ответом сразу.

— Всего лишь обычные порезы, от стекла или от когтей, которые ничего не стоит убрать, — уверенно заявила вторая, отработанным жестом вытаскивая палочку и тоже направляя её Джеймсу в лицо.

Не будь Кайнетт так ослаблен после ранения, возможно, он уже ударил бы на упреждение или попытался разорвать дистанцию — во всяком случае, перечислить в голове с полдесятка распространённых здесь мистерий, которыми можно оставить его без головы, он успел. Но в тесноте между книжными стеллажами и рядом ещё с парой детей вырваться было некуда, да и физических сил на это не хватило бы. А ударить заклинанием он всё-таки не решился — разум, даже слегка затуманенный болью и зельями, подсказывал, что нападать на него в людном месте на глазах дюжины свидетелей эта пигалица не решится. Особенно учитывая сдержанное отношение местных к убийству противника. Такая скорее вызовет на дуэль по всем правилам, согласно уставу школы и рекомендациям деканов для учащихся младших курсов.

— Эпискей, — с палочки сорвался туманно-белый луч и коснулся его лица, однако ничего не произошло. Арчибальд почувствовал воздействие лечащего заклинания низкого уровня, однако все обычные царапины, ожоги и синяки после инцидента он убрал ещё два дня назад собственными силами и местными зельями. А против повреждений концептуального уровня столь слабая мистерия не имела шансов на успех. Девочка нахмурилась, так же не заметив улучшений, затем взмахнула своим мистическим знаком ещё раз. — Терапеа. Нэреум Вулнере…

— Это не поможет, — произнесли Кайнет и блондинка почти в унисон. Они переглянулись, маг, приглашающе махнул рукой, как джентльмен, уступая даме (пусть и откровенно странной «даме», но манеры есть манеры) возможность высказаться первой.

— Все эти заклинания — от обычных ранений и болезней. Тебе разве не объяснили в школе, что бывают противоядия от простых и от магических ядов? Почему ты думаешь, что с ранами это не так? Ожоги от горящего масла и от Губрайтова огня — это совсем не одно и то же, и заклинания для их обработки нужны разные. В этих ранах чувствуется сильная магия, против таких нужна «Вулнера санентур» или столь же сильные чары, но я ими не владею, да и вы, полагаю, тоже.

— Даже и не слышал о подобных, — признал маг. Но сам факт, что тут есть мистерии такого уровня, его заинтересовал. Продвинутый учебник по целительству точно стоило приобрести раньше.

— По-моему, ты просто морочишь нам голову… — негромко произнесла старшая ведьма, опуская палочку. — Кстати, не помню твоего имени, мы встречались в школе?

— Луна Лавгуд, поступаю в Хогвартс в этом году, — безмятежно представилась блондинка.

— Гермиона Грейнджер, Гриффиндор, перешла на второй курс.

Они обе посмотрели на мага, и тот пожал плечами и ответил, в надежде, что после этого от него отвяжутся:

— Джеймс Мерфи, магглорождённый, в школу пойду через год. Что касается этого, — он коснулся лица, — я пытался сварить зелье по учебнику, но допустил ошибку в рецепте, когда состав уже был наполнен магической энергией, в результате котёл практически взорвался. Его куски, пропитанные магией, и нанесли эти повреждения. Их нельзя назвать физическими в полной мере, обычные лекарства и слабые зелья против них не помогают.

— Жаль, моя версия была намного увлекательней, — вздохнув, призналась Лавгуд. — Но если ты не хочешь оставить их на память как красивые шрамы, то школьный курс чар тебе не поможет, в наше время там не изучают такое. Нужно идти или к целителю, или в аптеку. Настойка растопырника, эликсир бадьяна — средства от проклятий и магических ран. Не сразу, однако они должны помочь. Но, по-моему, лучше оставить. У тебя будет очень мужественный вид, Джеймс.

— Любые раны нужно лечить немедленно, — безапелляционно заявила Грейнджер, не давая забыть о своём участии в разговоре. — И лучше делать это у профессионалов, а не ходить по знахарям или талую воду пить.

— Вы из магглорождённых, мисс Грейнджер? — слишком вежливо поинтересовался Кайнетт.

— Да, и не скрываю, — ответила она немного резковато. Видимо, уже были проблемы с дискриминацией. — А что с того?

— Просто слова о знахарях очень иронично звучат посередине Косой аллеи в магазине, где есть травники вроде «Тысяча и один целительный отвар из майских одуванчиков», — маг постучал пальцем по корешку книги на стеллаже. — И ещё, мисс Грейнджер, неужели вас в школе не учили обращаться с вашей палочкой?

— Разумеется, учили. Целый год нас этому обучали, на «Чарах», на «Трансфигурации»… Да на половине уроков! И до этого я за месяц прочла все учебники по работе с палочками и заклинаниям.

— И никто из преподавателей не объяснил, и ни в одной книге вы не прочитали, что без предупреждения направлять жезл в лицо незнакомому волшебнику не только крайне грубо, но и просто небезопасно? — с пренебрежением и сарказмом спросил Арчибальд. — Для вас, в первую очередь. В другой ситуации я мог бы и даже обязан был ударить в ответ на это.

— Прошу прощения? — ведьма оскорблённо вскинулась и отступила на шаг, словно испугавшись неожиданного удара кулаком или попытки сломать палочку.

— Дуэльный кодекс магической Британии от 1723 года, раздел третий, «Причины для дуэли, не требующие объяснения и всякому волшебнику очевидные». Номер пункта уже не помню, но там точно была такая в первой дюжине, — произнесла Лавгуд, затем вытащила из-за пояса мистический знак и точно так же поднесла к лицу Грейнджер. — Делаешь вот так, и готов вызов на дуэль. Хорошие были времена, сейчас уже нет той романтики…

— Но… я же хотела помочь, — совершенно растерялась та от такого отношения.

— Или же вы могли превратить мою голову в камень, сжечь, заморозить, ослепить меня, стереть память, подчинить своей воле… — перечислил Кайнетт несколько наиболее ходовых боевых заклинаний из прочитанных учебников. — И сотню ещё самых разных вещей. Я же не знал, что вы собираетесь произнести. А потом не знал, используете ли именно то заклинание, которое называете, — он очень хотел добавить, что думает о самоуверенных недоучках в первом поколении, но удержался. С огромным трудом. С точки зрения посторонних он сейчас обретается в том же самом качестве. Как же это злило!

— О, там, кажется, кто-то заинтересовался нашими новостями, — Лавгуд непосредственно ткнула всё ещё зажатой в ладони палочкой в сторону волшебника, взявшего из стопки в углу газету с огромными заголовками в духе «Пожилой вервольф из Уэллса заразил ликантропией козу» или «Министерство скрывает похищение людей мозгоедами из глубин маггловского метро». — Было приятно поговорить.

— Спасибо за совет, — маг сумел лишь вежливо поблагодарить её. Общаться с этой особой оказалось крайне непросто.

— Ничего не стоящая услуга. Пока, не попадитесь нарглам…

— Кому? — спросил он уже в спину. Затем переглянулся с Грейнджер.

— Даже понятия не имею… — ответила та. Затем быстро убрала палочку в футляр и извинилась: — Прошу прощения. Я… Я, правда, совсем не подумала, что это можно неверно понять. И не знала про кодекс тоже! Я постараюсь так больше не делать. Извини меня.

— Рад, что вы это осознали, — признал маг ровным тоном. Затем, пусть и нехотя, добавил: — Извинения приняты. Но вам больше внимания стоит уделять не только палочкам, но и традициям, с ними связанным. Как раз из-за подобных выходок, таких… как мы, и считают неотёсанными дикарями, пришедшими с улицы.

— Ах да, ты ведь тоже… — пробормотала она, затем оглядела его «маггловскую» одежду и спохватилась. — Ну да, это же очевидно. Я постараюсь. Ещё раз извини.

— До свидания, мисс Грейнджер. Когда-нибудь увидимся в школе, я полагаю, — холодно кивнув, он обошел ведьму и направился к прилавку. В этот момент его вдруг ухватили за руку.

— Постой!

Кайнетт даже опешил от такого поведения, и не сразу понял, как она его настолько легко остановила. Только потом до него дошло. Девчонка была старше на пару лет, а потому выше и сильнее Джеймса, из-за постоянного недоедания, частых простуд и регулярных побоев в приюте отличающегося довольно хрупким сложением и слабым здоровьем. Будь оно всё проклято, почему Мерфи не могло быть хотя бы пятнадцать в момент слияния душ?! Он до сих пор к этому не привык.

— Ну что ещё? — ответил он грубо, но ведьма словно этого не заметила.

— Сначала объясни, что значат твои слова. «Не знал, использую ли я то заклинание, которое называю». Какой в этом смысл? Как я вообще могла произнести одно заклинание, а применить другое? Я признаю, что поступила, не подумав… И что ошиблась насчёт магических ран. Но зачем обвинять, что я могла превратить тебя в камень лечебным заклинанием? Это же глупо. И обидно, между прочим, — закончила она непоследовательно.

— Вас не учили этому в школе? — ответил Кайнетт с лёгким раздражением, но руку вырвать не попытался. Да и без укрепления всё равно бы не смог. — И ты не знала об этом, хотя «прочла все учебники по работе с палочками»? Это же обязательная часть магической теории.

— Возможно, не то чтобы «все»… — ведьма неловко потупила взгляд. — А «все за первые три курса», и ещё которые были в списке рекомендаций. Но там ни разу не встречалось ничего подобного. Нас ведь учили, что чары работают именно так, слова нельзя вот просто взять и поменять местами, иначе ничего не получится.

 — Можно, и это не так уж трудно даже для школьника, — отрезал маг.

— Но как? — этого ответа ей оказалось недостаточно. — В учебниках такое даже не упоминалось.

— Это… — он понял, что без конфликта или грубости от Грейнджер не отвяжется. А портить себе репутацию ещё до поступления в школу не хотелось. Тем более у магглорождённых, которых Арчибальд вынужденно рассматривал как возможных союзников в будущем, более открытых новым идеям, чем местные аристократы. Впрочем, он собирался хотя бы пообщаться и с аристократами, и с представителями первого поколения, чтобы с разных сторон взглянуть на местный волшебный мир — Тонкс охотно отвечала на большинство вопросов, но её мнение тоже предвзято. Нужно собрать больше разных точек зрения и оценить возможности разных представителей местного сообщества. Возможно, стоит провести проверку способностей одной из них прямо сейчас, раз уж подвернулась такая возможность. Даже если эта девчонка раздражает и не понимает элементарного, но она хотя бы пытается что-то узнать. Что уже выгодно отличает её от половины бездарных студентов Арчибальда, которым лишь бы записать себе прослушанные лекции у знаменитого преподавателя, а до их содержания и дела не было. — Я мог бы показать, но ты будешь должна мне одну услугу.

— Легко! — она выпустила его руку и с энтузиазмом кивнула, тряхнув растрёпанной копной волос. Магу захотелось сокрушенно покачать головой. Что значит, первое поколение — ни малейшего представления о магии и о том, почему не стоит заранее обещать услуги, о сути которых даже не знаешь. А если бы это был гейс или обет, а не устный договор? Не представляющая о его мыслях ведьма вдруг произнесла: — Только не здесь! Есть место более удобное для занятий магией. Идём, не отставай, — она буквально потащила Джеймса за собой. Справочник он так и не купил.

— Я уже начинаю жалеть…

Грейнджер привела его к одному из зданий на Косой аллее, мимо которого маг всегда проходил, не останавливаясь. Название заведения «Испытанья у Харнготта» ему ни о чём не говорило. В небольшом холле ведьма отдала дежурному гоблину несколько монет «за двоих на полчаса», а затем повела Джеймса в главный зал. Он напоминал частично спортзал или класс для занятий танцами, а частично современный офис — просторное помещение с высоким потолком и без мебели, при этом разделенное на отдельные секции разного размера почти прозрачными магическими барьерами. Некоторые ячейки пустовали, в других по одному и небольшими группами тренировались с палочками дети лет примерно от десяти до пятнадцати.

— За пределами школы и защищённых территорий до семнадцати колдовать запрещено, — озвучила Грейнджер всем известный факт таким тоном, будто объясняет путь к Истоку. — А как быть на каникулах, как готовиться к следующему году и как просто навыки не растерять за три месяца? Я уж не говорю о тех, кто на домашнем обучении, но живёт в обычном мире. Тут или напрашиваться в гости к приятелям или однокурсникам, кто живёт в магическом поселении, или колдовать в местах вроде Косой Аллеи, но там это не всегда удобно. Или ждать до седьмого курса. Но какой-то ушлый гоблин, видимо, подумал о том же самом и организовал такой вот зал. Слухи ходят, он тут за лето золото гребёт просто мешками.

— Рационально, — оценил Кайнетт находчивость неизвестного предпринимателя. Видимо, не его одного изумлял запрет детям на магию вне закрытых барьерами территорий. В самом деле — учиться тогда как, если четверть года выпадает из занятий, неужели предполагалось только штудировать теоретический материал? Этот выход тоже не идеален, учитывая шум и столпотворение, плюс регулярные расходы, но лучше, чем ничего.

— Да, без этого я уже через неделю после возвращения в Лондон полезла бы на стену от скуки… Но речь сейчас не о том. Доставай палочку и идём вон в тот угол, покажешь, что же ты имел в виду.

— Охотно, мисс Грейнджер, но есть одна проблема. Палочки у меня нет. Одиннадцать мне исполнится лишь осенью.

— А как ты тогда варил зелье? — удивилась ведьма. — Без палочки и магии — это же просто ядовитая бурда из несъедобных ингредиентов. Я проверяла.

— Использовал выбросы нестабильной «случайной» магии, пока они ещё не прекратились.

— Джеймс… — Грейнджер даже растерялась, услышав такое. Потом воскликнула: — Да ты с ума сошел?!

— До этого оно вполне работало, — отмахнулся маг. — Да и ошибка была в рецепте.

— Ладно… — она взяла себя в руки, хотя явно хотела сказать ещё много чего о правилах и кое-чьём безрассудстве. — Это сейчас не важно. Куда интереснее, что мы теперь будем делать?

— Я предполагал воспользоваться твоей палочкой. Но если здесь есть кто-то из твоих друзей или однокурсников, можем взять на время одну у них.

— Не то чтобы у меня много… Так, подожди, — ведьма в лёгкой панике оглядела зал и, наконец, нашла кого-то глазами. Поколебалась, не решаясь подойти, но любопытство и желание узнать что-то новое пересилило. Указала на одну из разгороженных площадок. — Идём вон туда.

По пути у Арчибальда было время посмотреть по сторонам. Ничего слишком мощного или опасного дети вокруг не применяли — левитация, телекинез, заклинания света, слабая ментальная магия, трансформация предметов, материализация. Его всё ещё удивляла лёгкость и скорость, с которой наиболее умелые создают подряд несколько мистерий, зачастую почти бесполезных и недостойных потраченной энергии, но здешние мистические знаки всё-таки серьёзно меняют подход к магическому искусству и его ограничениям и законам.

— Симус Финниган. Дин Томас, — как-то чересчур формально поприветствовала Грейнджер двух мальчишек её возраста, на одном, бледном шатене, была мантия в тех же цветах, что и у неё, другой, темнокожий, пришел в маггловской спортивной одежде.

— Гермиона Грейнджер, — в тон ответил ей светлокожий, опуская палочку. — Привет, а это кто с тобой?

— Тут, в общем… Такое дело…

— Джеймс Мерфи, в будущем, полагаю, буду учиться вместе с вами, — представился маг сам, видя, что Грейнджер растерялась, да и в целом, общение с людьми, явно, не самая сильная её сторона. — Мы немного поспорили с вашей однокурсницей о магической теории, и она убедила меня продемонстрировать ей на практике доказательства моей версии. Однако у меня пока что нет своей палочки, потому мы… Я бы хотел попросить одного из вас о небольшом одолжении. Я готов заплатить или в будущем оказать равную услугу, если в том возникнет необходимость, — закончил он формально. Всё-таки, пускай перед ним дети, едва начавшие обучение, а сам даже на ученика мага не тянет по статусу, однако просить даже на время чужой мистический знак — это всё равно граничит с наглостью, несмотря на их возраст и положение. По крайней мере в ситуации, когда они имеют примерно равный статус. Раньше бы его подобные мелочи сильно не волновали.

Юные волшебники переглянулись, затем тот, что был в мантии, аккуратно уточнил:

— Поправь, если ошибаюсь, но хочешь сказать, что ты поспорил с Грейнджер, и более того, ты убеждён, что на сто, нет, на двести процентов прав, а она — нет?

— Именно так, — с лёгким раздражением ответил Арчибальд. Зачем повторять очевидные вещи?

— И тебе нужна палочка, чтобы доказать ей это? — спросил другой.

— Да-да, только для этого. Обязуюсь вернуть её в целости и сохранности сразу, как мы закончим.

— И ты младше нас, раз у тебя даже палочки своей до сих пор нет?

— Мне десять, если это имеет хоть какое-то значение, — начиная злиться, бросил маг. Эти глупые вопросы уже почти вывели его из себя.

— Бери мою, — произнесли они одновременно, охотно протягивая мистические знаки.

Кайнетт покосился на покрасневшую ведьму, однако язвить не стал, сейчас это пошло бы во вред делу. Хотя очень хотелось. Он выбрал более длинный жезл, на вид, сделанный из ивы, вежливо кивнул обоим и прошел на огороженную барьерами площадку, сказав:

— Дайте мне пару минут, освоюсь.

— Кстати, если что, я Симус, а это Дин, — уточнил светлокожий. Это имело смысл, Грейнджер слишком сильно нервничала, чтобы представить их, как полагается по этикету. Хотя, возможно она его просто не знала, от первого поколения стоит ожидать и такого.

— Рад знакомству. Моё имя вы уже знаете.

Удобнее перехватив мистический знак, он попытался вспомнить ощущение от тестовых палочек Дезерте и настроиться на другую школу магии с минимум использования внутреннего резерва (и так сейчас почти пустого). Взмахнул раз, другой, третий, пока лишь оценивая, как проходит импульс к магическим цепям. Судя по ощущениям, палочка была рассчитана на два или три элемента, одним из которых, впрочем, являлась вода, что упрощало задачу. Наконец, он плавным движением собрал окружающую ману и открыл цепи, создавая «пробный» порыв ветра. Затем ещё трижды, то слабее, то сильнее. Удовлетворившись надёжностью контакта с мистическим знаком, он развернулся к наблюдавшим за ним детям и сказал:

— Я готов. Мисс Грейнджер, для чистоты эксперимента выберите какое-нибудь лёгкое заклинание с первых занятий, чтобы его нетрудно было освоить.

— Да вот самое простое, — охотно ответила она. Продемонстрировать свои знания она, явно, всегда была готова. Ведьма пошарила по карманам под мантией, затем извлекла карандаш и положила его на пол. Сделала широкий жест палочкой и чётко произнесла: — Вингардиум Левиосса.

Карандаш поднялся в воздух на четыре фута и замер. Дав ему повисеть несколько секунд, она другим жестом и командой «Финита» отменила заклинание и поймала падающий карандаш. Положила на то же место, затем медленно повторила жест, по слогам произнесла арию заклинания, после чего повторила его ещё раз:

— Вингардиум Левиосса. Финита. Вот так, это самое первое занятие по чарам.

— Понятно, — маг посмотрел на карандаш, беззвучно повторил жест несколько раз, блокируя цепи. Чётко и во всех подробностях представил себе ожидаемое действие, то есть висящий в воздухе вопреки силе притяжения карандаш. Потом взмахнул ещё раз, тщательно контролируя количество собранной маны и держа в голове нужный образ, и произнёс: — Вингардиум Левиосса, — карандаш поднялся в воздух, но немного ниже, чем у ведьмы. Арчибальд повторил другой её жест, сказав: — Финита.

Карандаш упал на пол. Волшебники смотрели на него одобрительно, Грейнджер — недовольно и скептически. Пожав плечами и проигнорировав всё это, маг приготовился к более сложному этапу. Вновь взмахнул мистическим знаком и произнёс арию:

— Вингардиум Левиосса. Финита. Вингардиум Левиосса. Финита. Левгардиум Виниосса. Гарвиндуим Вилеассо. Гильдерштерн-с-Родоса, Грандмастер-из-Каноссы, — паузы между заклинанием становились больше, требовалось всё время держать в уме предельно четкий образ воздействия и одновременно контролировать движение мистического знака, чтобы не собрать слишком много или слишком мало маны, но каждый раз карандаш послушно взлетал вверх. После третьей попытки заклинание отмены маг уже делал жестом, пускай чередовать воздействия было очень сложно, но иначе он сбивался с придумывания белиберды, звучащей похоже с оригинальной арией. — Ступефай. Петрификус. Люмос, — карандаш всё так же послушно взлетал и падал вновь, только паузы для сосредоточения приходилось брать ещё больше — упомянутые заклинания вызывали у него совершенно ясные ассоциации, от которых требовалось отгородиться и удержать образ левитации. — Финита. Вот примерно так. Благодарю за одолжение.

Кайнетт протянул мистический знак ошарашенно глядящему на это Симусу и чуть ли не силой впихнул его в ладонь. Затем посмотрел на Грейнджер, пребывающую в каком-то ступоре и, кажется, не знающую, что ей надлежит сделать — то ли начать аплодировать такому уровню владения палочкой, то ли рвать волосы и кататься по полу, потому что она совершенно не понимает, что сейчас вообще произошло. Осторожно вытащив свою палочку и стараясь не направлять её на людей, ведьма указала на карандаш, откашлялась и с выражением произнесла:

— Вингардиум Левиосса, — дождалась, пока карандаш взлетит, затем отменила заклинание. Сделала глубокий вдох, взмахнула ещё раз давно отработанным жестом и сказала: — Нивгардиум Велиосса. Ни-в-гарди-ум Ве-ли-осса!

Ничего не произошло. Она попыталась ещё с полдесятка раз, прежде чем посмотреть на Джеймса и спросить с подозрением и недоверием:

— Почему у тебя это получается, а у меня — нет? Ты ведь не просто переставлял слоги или убирал буквы. Ты заменял целые слова. А профессор нас учил, что произносить заклинание нужно очень чётко, и нигде не запинаясь. Ошибешься в ударении, и перо не взлетит к потолку, а сгорит или погрузится в землю, — в поисках поддержки она оглянулась на однокурсников. Те согласно закивали, подтверждая, что да, так всё на уроке и было.

— И он был прав, и я не ошибаюсь, — ответил маг, пожав плечами.

— Но в заклинаниях нельзя менять буквы!

— Можно. Но не всегда. Вот вы… — Кайнетт подобрал простой пример, но вспомнил об особенностях местной магической Британии и решил уточнить: — Я не знаю, кто из вас раньше учился в обычной школе?

— Мы все, — ответил Томас. — Мы с Симусом — полукровки, Грейнджер — магглорождённая, так что до одиннадцати лет мы все жили, нечасто сталкиваясь с магией.

— Прекрасно. Тогда вы все должны знать, что такое геометрия и что такое число Пи, — Кайнетт привычно взял лекторский тон. Дождался, пока все трое ему кивнут. — В младшей школе на занятиях его с разрешения учителя можно брать равным трём — на точность тех расчётов это не сильно повлияет. Так же в физике ускорение свободного падения на первых занятиях можно брать как десять, а не девять и восемь. Так же и в химии, и в других предметах. Когда, допустим, в пятом классе что-то подаётся просто, а в десятом так уже не сделаешь. В науке ещё много таких вещей, которые в школьном курсе делать вроде бы совсем нельзя, а в университетском — можно, но не везде. Ровно то же самое и в магии. В простых заклинаниях можно менять слова. Но в школе, тем более, на младших курсах, такое не требуется.

— Тогда зачем слова вообще нужны? И почему ничего не получалось у тех, кто делал ошибки? — задала Грейнджер вопрос. Ей было очень интересно, почему учителя если и не обманывали её, то не рассказывали всего и сразу.

— Не получалось, потому что они себе нужное действие вообразить ярко не могли, если даже не могут запомнить полдюжины простых слогов или меньше, — с пренебрежением ответил Кайнетт. Сам факт, что подобные ученики есть, уже был печален и достоин сожаления, учитывая, что учебники по практической магии для младших курсов давали минимум теории, фокусируясь на больших объёмах и постоянных упражнениях для наработки базы заклинаний. Казалось бы, что ещё проще, но находятся бездари, для которых даже подобный элементарный уровень — это слишком. — А нужны они, потому что требуется учиться. Учиться и запоминать. Запоминать и нарабатывать навык. Вы знаете, что такое условный рефлекс?

— Да, я знаю, — теперь ответила только ведьма. — Звонок, собака Павлова, кормежка по сигналу…

— Превосходно. Именно так базовые заклинания и работают, — маг взял с пола карандаш, зажал на манер волшебной палочки. Взмахнул им, сказав: — Волшебник получает задачу. Например, разрезать яблоко. Волшебник делает жест. Слушает учителя или читает в книге описание эффекта, потом представляет во всех деталях, что должно сделать нужное заклинание. Произносит указанную формулу и получает эффект, — он несколько раз повторил виденный в книге жест для простого режущего заклинания. — Делает так и снова, и снова, и снова. Десятки и тысячи раз. У него в голове появляется связь: жест, слово и воздействие. И в результате, если на него в тёмном переулке нападёт, к примеру, оборотень, он, даже испуганный, успеет взмахнуть палочкой, крикнуть заклинание, а подсознание проведёт ассоциацию и создаст действие без времени на раздумья, — он резко взмахнул карандашом ещё раз, будто срубая кому-то голову. — Ты использовала левитацию быстрее и увереннее меня, потому что много раз её уже повторяла. Полагаю, вы двое тоже сделали бы это лучше и с меньшими усилиями, чем я. Мне нужно постоянно держать в голове образ, а для вас заученные слова создают его сами, — сказал он, кивнув Томасу и Финнигану. Затем продолжил объяснять своё изложение базовой теории применения местного мистического знака. Кайнетта куда больше интересовала именно общая теория, а не отработка отдельных мистерий, для чего приходилось обращаться к учебникам и справочникам для старших курсов и для «подготовки к колледжам», а в продаже такие попадались редко. Его не столько интересовало, что нужно делать мистическим знаком, сколько — зачем делать именно это, и как всё оно работает внутри. — Маг делает жест, кричит «Протего!» и создаёт себе щит за долю секунды до того, как в него ударит чужое заклинание. Он не думает, как он это будет делать, в голове слово, жест и действие давно связаны вместе, он железно уверен, что после слова «Протего» появляется щит. Заклинание предназначено не для учителя, не для мироздания, а для самого себя. Именно поэтому большая часть ходовых заклинаний на латыни, древнегреческом, арамейском, староанглийском — на мёртвых языках, ты не произнесешь этих слов, расплачиваясь в кафе за обед, и не вызовешь в голове рефлекс, который превратит официанта в кусок льда или в камень. Слово — просто заученная команда, сигнальный флаг для самого себя, спусковой механизм, не более. И потому, научившись ярко и быстро представлять магическое воздействие в голове по желанию, можно произвести его не только по заученной команде, но и без неё, или с любой другой. Но это потребует больше времени и напряжения, требует раздумий и оценок, что, например, в бою или дуэли непозволительно. И именно поэтому, мисс Грейнджер, когда направляете кому-то в лицо палочку и «всего лишь» произносите «эпискей», вы можете получить в ответ «ступефай», «релашио» или удар ножом в качестве самозащиты, и даже суд будет не на вашей стороне.

— Я поняла, поняла! — перебила его ведьма. — Я ведь уже извинилась. Мне куда интереснее, откуда ты всё это знаешь? Ты же магглорождённый, как я, а не зубрил гримуары с детства в каком-нибудь мэноре.

— С того дня, как я узнал о магии и впервые попал на эту улицу, я читал книги. Много, разные и постоянно. Уже несколько месяцев подряд. Общался с продавцами и хозяевами лавок. Даже с одной девушкой — будущим аврором, именно она первой рассказала мне о магии и потом дала несколько советов. Я хотел и до сих пор хочу узнать о магическом мире всё, раз уж у меня есть такой дар. А вы разве не так себя вели?

— Конечно, — Грейнджер, кажется, даже оскорбилась предположением, что могла поступить как-то иначе.

— Не особо, — Томас.

— Частично. Только по интересным темам, — Финниган.

— Что ж, я вписываюсь в общую статистику. А ещё, кажется, у нас закончилось взятое время. Вот это явно к нам, — он кивнул на идущего в их сторону гоблина. — Рад был знакомству. А теперь мне пора. Пока не закрылись все аптеки.

— Постой! — в этот раз Грейнджер не стала хватать его за руку, просто крикнула в спину. — А что там была за услуга? Ты доказал, что был прав, значит, я проиграла спор.

— У меня ещё год до школы, а готовиться надо уже сейчас, — ответил Кайнетт. То, что ведьма вообще вспомнила об обещанной услуге, всё же стоило поставить ей в плюс. В мире магов о подобных обещаниях принято напоминать даже через много лет, обычно в самый неподходящий момент, а долг брать с процентами. — Мне хотелось бы больше узнать об обучении в школе, и к чему следует готовиться. Учебники учебниками, но каждый преподаватель имеет свой подход к предмету и своё понимание, что важно, а что второстепенно. Такая информация могла бы очень пригодиться. Вас же можно найти этой волшебной почтой? Вот и прекрасно. Тогда до следующей встречи. Ждите сову, или как тут принято говорить?