Любовь по сети (гет)

После моего недосвидания прошло три дня. С Денди мы помирились, и всё вроде вернулось на круги своя, но мне до сих пор было стыдно за своё бегство. Я уже даже смирилась с тем, что хочу с ним общаться не только в чате, но и увидеть вживую. Как бы ещё убедить себя не трусить? У меня даже была мысль посоветоваться со Стасом, но я быстро передумала. Начнутся вопросы, что за парень, откуда, как давно общаетесь, серьёзно ли? Мне оно пока не надо. После истории с Денисом я не рискну рассказывать брату о Денди. Вдруг у нас не сложится, и Стас захочет набить ему морду? В прошлый раз я едва смогла его убедить не делать этого.

Погружённая в свои раздумья, я даже не замечаю, что начинает валить снег. Крупный такой, красивый. Непривычно даже, что он пошёл в конце октября. По привычке достаю из кармана пачку сигарет и хочу закурить, прежде чем зайти в колледж, но зажигалка снова подводит. Прекрасно. Как назло, вокруг ни души. Ладно, покурю после физкультуры. Убрав сигарету обратно в пачку, бреду в сторону спортзала. Сергей Васильевич привычно протягивает мне ключи, и следующие полтора часа я провожу в полном одиночестве, занимаясь своим телом. Когда пара уже подходит к концу, физрук заходит за ключами и отправляет меня в раздевалку. Унылые серые будни идут своим чередом, словно и не было этих полутора недель болезни, и всё на первый взгляд кажется прежним.

Возле кабинета химии уже толпятся мои одногруппники, но что-то мне не даёт покоя. С каких это пор Катя стала одеваться скромнее? И где её подружайка? Когда Роман Витальевич пускает нас в кабинет, я прохожу на своё место и готовлюсь к занятиям. Надеюсь, химик не будет меня валить на этот раз, ведь я не просто так пропустила прошлую пару. Занятие начинается с привычного опроса домашнего задания и, что удивительно, Нестерова даже может ответить. Я оказалась в какой-то параллельной вселенной, где двоечницы на грани отчисления прилежно учатся?

— Костя, — шепчу я, пока химик что-то объясняет Катьке про её ошибки. — Пс… — кидаю в Свиридова колпачок от ручки.

— Чего? — недовольно шипит он, отвлёкшись от гонок на телефоне.

— С чего вдруг Нестерова учиться начала? — пытаюсь быть как можно тише, косясь на препода. — И где уже четвёртый день Бронова пропадает?

— Здрасьте, её ещё на той неделе отчислили, — хихикает он, явно что-то недоговаривая.

— Я болела на той неделе, — напоминаю я, пытаясь не привлекать внимания к нашей беседе. — За что её отчислили?

— Я тебе видяшку скинул, посмотри, — отвечает он, снова вставив наушник в ухо.

Вот так всегда. Как я только умудрилась забыть, что стоит выпасть из общественной жизни всего на полторы недели из-за какой-то простуды, то ощущение потом такое, словно пролежал в коме лет пять? Всё же решаю глянуть видео, иначе моё любопытство до конца пары не дотерпит. Тыкаю на плей и…

— Я буду на вас жаловаться! — раздаётся на весь кабинет гневный голос Ангелины, которую химик тащит за шкирку куда-то по коридору.

— Блядям слова не давали! — в тон ей отвечает наш Диктатор, пока я пытаюсь сделать звук потише.

Поставив на паузу, поднимаю голову и вижу, что на меня пялится вся группа, хихикая, и Роман Витальевич, которому, кажется, совсем не смешно. Сразу вспоминается уже ставшая крылатой идиотская фраза «это фиаско, братан». Н-да, чтоб мне без косяков прожить день, нужно не вставать с кровати.

— Крылова, телефон мне на стол, — холодно бросает он, пытаясь уничтожить меня одним взглядом.

Деваться некуда, поэтому приходится исполнять. Отдаю мобильник преподу, который тут же убирает его в ящик стола, и возвращаюсь на своё место. Сосредоточиться на химии не получается, но к счастью, от меня этого и не требуют. Спасибо справке и моему обмороку. Меня так и не покидает вопрос, что же такого произошло между Романом Витальевичем и Броновой? Он и раньше был от неё не в восторге, но чтоб матом и прямо посреди коридора, полного учеников… С трудом досидев до конца пары, хватаю Свиридова и Макаренко под руки и тащу к неофициальной местной курилке. Я не успокоюсь, пока всё не узнаю.

— Объясните наконец, за что отчислили Ангелину? — спрашиваю я, подкурив от Гришиной зажигалки.

— По официальной версии Диктатор пытался вправить ей мозг, задержав после пары, потому что у неё уже три или четыре двойки стояло, а она к нему приставать начала, — поясняет мне Гриша так спокойно, словно ведущий новостной программы. — Вот он и взбесился. Её в тот же день отчислили. Скорее всего, директриса решила всё это побыстрее замять из-за видяшки.

— То есть как? — я чуть не поперхнулась дымом.

— Ему, похоже, не понравилось,— смеётся Костя, выдыхая сизые облачка. — Может, он из этих… кто под радужным флагом ходят?

— Ну, не знаю, по-моему, он правильно сделал, — отвечает Макаренко, пожимая плечами. — Вряд ли ради одного перепиха стоит рисковать своей репутацией. Тем более парни с четвёртого курса говорили, что у него кто-то есть.

— Никого у него нет, — вклиниваюсь я, вспомнив нашу недавнюю встречу. — Я его в ТЦ пару дней назад видела. У него как раз свиданка обломалась с кем-то.

— Тогда не знаю, — Гриша выкидывает окурок в сторону и уже собирается идти обратно в колледж. — Да и пофиг как-то. Эту дуру всё равно бы рано или поздно отчислили.

В чём-то он прав, но я уже слишком заморочилась этой историей, так и не поняв, чем она меня так зацепила. Сейчас у нас должна быть биология, но я вспоминаю, что забыла забрать свой телефон у химика. Пойти на следующую пару и после неё зайти за мобильником или лучше подняться в кабинет химии сейчас и не переживать, что Роман Витальевич куда-нибудь свалит? Сложный выбор, но, по крайней мере, биолог за опоздания и прогулы не ставит двойки, поэтому всё же решаю подняться на третий этаж.

Постучав в дверь и получив разрешение войти, застаю химика за проверкой чьих-то тетрадей. Похоже, у него сегодня нет третьей пары. Мельком глянув на меня, он достаёт из ящика стола мой телефон и кладет его на край столешницы.

— Роман Витальевич, можно вопрос? — я забираю мобильник, но уходить не спешу.

— Если я скажу «нет», ты уйдёшь? — холодно бросает он, явно надеясь на лучшее.

— Нет, — неловко отвечаю я, переминаясь с ноги на ногу.

— А смысл тогда спрашивать разрешения, если всё рано не отстанешь? — так же безэмоционально произносит он и отодвигает непроверенную тетрадь в сторону. — Спрашивай уже.

— Почему вы настояли на отчислении Ангелины? Неужели нельзя было обойтись выговором?

— И ты туда же, — вздыхает Роман Витальевич, устало откинувшись на спинку своего кресла. — Может, для начала посмотришь видео? — на мой удивлённый взгляд он вполне спокойно отвечает: — Ты же всё равно его посмотришь, но раз решила это обсудить, надо быть в курсе всех деталей.

За дверью прозвенел звонок на третью пару, а я всё ещё обдумываю, как быть. Я не большой любитель прогуливать занятия без причины, но биолог ведь по-любому снова заставит тупо делать конспект и снова заладит шарманку про своего ненаглядного сына-футболиста. Да и где гарантия, что в другой раз химик согласится со мной побеседовать? Всё же сажусь за первую парту первого ряда, что стоит впритык к учительскому столу, и включаю видео.

— Я буду на вас жаловаться!

— Блядям слова не давали!

Химик тащит Ангелину за шкирку, совершенно не обращая внимания на её трепыхания. Не думала, что у него хватит сил на подобное, хотя после того, как он отнёс меня в медпункт, это не так уж и удивительно. Подойдя к кабинету директора, Роман Витальевич без стука распахивает дверь и так же небрежно впихивает в неё Бронову. Неизвестный мне оператор — судя по хихикающим комментариям за кадром, кто-то с первого курса — подходит ближе, когда химик тоже скрывается в кабинете, и продолжает снимать уже через щель между приоткрытой дверью и косяком.

— Ну, давай, показывай, как ты хотела свои двойки закрыть, — химик продолжает орать на Ангелину. — Пусть Людмила Валентиновна тоже посмотрит.

— Роман Витальевич, как это всё понимать? — недовольно произносит директриса, поднимаясь из-за своего стола.

— Мне тоже очень интересно, как это всё понимать! Почему студентки позволяют себе подобное и продолжают здесь учиться?!

— Вы всё не так поняли, — неуклюже пытается оправдаться Бронова, для правдоподобности пустив слезу.

— Да что ты?! — всё больше психует химик, совершенно забив на правила приличия. — А как ещё я должен воспринять жест, когда ученица хватает преподавателя за яйца?

— Рома! — директриса пытается его успокоить, чуть прикрикнув. — Ангелина, подожди за дверью. Мы всё обсудим и позовём тебя.

— Чёрт, — раздаётся за кадром, когда Бронова направляется к двери, и видео обрывается.

Я всё ещё сижу в некой растерянности, совершенно не понимая, как на это реагировать. Бронова, конечно, дура, но и Роман Витальевич хорош.

— И всё равно я считаю, что вы несправедливо сломали ей жизнь, — мы никогда не были с Ангелиной подругами, но почему-то мне хочется её защитить.

— О, поверь, с её талантами она за пару дней сможет зарабатывать больше, чем я здесь получаю за месяц, — едко замечает химик, явно намекая на представительниц древнейшей профессии. — Она сама ломает себе жизнь, и я здесь совершенно не при чём.

— Роман Витальевич, я же видела тогда в ТЦ, что вы можете быть нормальным,— не унимаюсь я. — Почему в колледже вы ведёте себя как мудак?

— Знаешь что, Крылова, ещё не известно, кто из нас больше пострадал! — оскорблённо выдаёт он. — Я просто ускорил неизбежное. Её бы всё равно выпнули в конце семестра, так как у неё ещё с первого курса семь хвостов, а вот из-за этого вшивого видео влетело уже мне. Какой-то малолетний скот слил это в интернет, и об этом сначала узнал весь колледж, потом и мои одногруппники, заспамив всю беседу группы тупыми мемасиками типа «Нельзя просто так взять и позволить студентке схватить себя за яйца» и моя прифотошопленая фотка. Или этот дебильный кот в колпаке с волшебной палочкой и подписью «Схватила препода за яйца? Вжух, и ты отчислена», — я едва сдерживаю себя, чтобы не засмеяться, представляя то, что он описывает, но блин, это же правда весело. — Тебе смешно? Мне вот не очень, потому что потом это всё пошло выше. Сначала меня морально трахнул наш куратор, потом заведующая кафедрой, а потом и ректор, а я молча стоял и сглатывал. И всё это из-за какой-то безголовой овцы, которая думает не тем местом. Так что не смей мне говорить, что я кому-то сломал жизнь и веду себя как-то не так!

После этой гневной тирады я ещё с минуту сижу молча, вжимая голову в плечи. Сейчас мне его даже немного жалко, ведь по сути он поступил правильно, что не стал трахать Бронову прямо на этом столе, а ему ещё за это прилетело. В смысле, не за это конечно, а за то, что этот инцидент стал достоянием общественности. В голове всплывают слова Сергея Васильевича о том, что Роман Витальевич вспыльчивый, но отходчивый, так что его вина тоже здесь есть. Если бы он был немного сдержаннее и тихо-мирно написал бы на Ангелину докладную, то, возможно, всего этого бы и не произошло. Ему ещё повезло, что в наше время беда с учителями. Захарова и так проработала лишних десять лет, потому что некого было поставить вместо неё. Она бы и сейчас работала, если бы на её место не пришёл Роман Витальевич. Не будь он так нужен колледжу, то могли бы и уволить, а не просто выговор сделать.

— Счастлива? — уже спокойнее спрашивает он, теребя в руках карандаш. — Всё узнала, что хотела?

— Нет, — я нерешительно поднимаю глаза, но тут же отвожу их в сторону, встретившись с его взглядом. — Если вы такой до фига принципиальный, почему я всё ещё не отчислена? Это из-за того, что вы дружите с моим братом?

Молодец, Крылова! Давай, утопи себя вслед за Броновой. Радовалась бы молча, что его двойные стандарты сыграли тебе на пользу, но нет же. Надо докопаться до сути, ведь я только сейчас начинаю понимать, почему эта ситуация показалась мне такой важной. Я была практически в том же положении.

— Нет, Лиза, — неожиданно слышать от него своё имя, ведь обычно он обращается ко мне по фамилии. — Будь Стас братом Ангелины, это ничего бы не изменило.

— А почему тогда?

— Потому что ты не пошла бы до конца, как бы ни пыталась показать обратное, а Бронова бы пошла, — поясняет он. — Она безмозглая дура, а ты… Ты неплохая девушка, Лиз, и даже неглупая, но ведёшь себя иногда как идиотка.

— Комплименты — это явно не ваше, — отвечаю я, встав с места, и направляюсь к выходу. — Вот поэтому та девушка и не пришла к вам на свидание, — зло бросаю напоследок.

— Крылова! — химик кричит мне в спину, но я успеваю захлопнуть за собой дверь, чтобы не слышать, что он там высказывает.

Спасибо ему, конечно, за то, что не стал на меня стучать директрисе, но внутри всё равно скребётся какое-то мерзкое чувство. Не приятно осознавать, что на этом видео могла быть я. Настроение испорчено, и учиться теперь не хочется. Смотрю на время и понимаю, что скоро закончится первая половина пары. Нет, такое опоздание точно безнаказанным не останется, и биолог по-любому поимеет меня в мой чудный мозг, поэтому ну его на фиг. Следующей парой у нас должно быть черчение, но преподаватель заболела, так что мне ничего не мешает пойти домой.

*Одно новое сообщение*.

Телефон внезапно пиликает, и на экране высвечивается иконка «Тет-а-тет». Вот что мне поднимет сейчас настроение.

Dandy: Как там успехи с гранитом науки? Грызёшь?

Небо в алмазах: Грызу, грызу. :Р

Лучше ему не знать, что я решила свалить с учёбы, а то снова заладит, что я прогульщица. Препод фигов. Хотя последнее время меня даже начало забавлять то, что он пытается быть строгим, пусть и в шутку.

Небо в алмазах: А ты чем занят?

Dandy: Пытаюсь отвлечься. Я ещё не успел получить диплом, а меня уже задрала эта работа.

Едва ли не врезавшись пару раз в прохожих, я всё же умудряюсь прочитать сообщение на ходу и набираю ответ.

Небо в алмазах: Что случилось?

Dandy: Наглые студентки случились. :с

Небо в алмазах: Пристают?

Dandy: Не без этого…

Небо в алмазах: А ты что?

Как удачно зашёл разговор! Самое время услышать третье мнение на ситуацию, а то меня ещё долго не отпустит.

Dandy: Солнце, ну что за вопрос? Как ещё можно на это реагировать? Докладная и пинок под зад.

Небо в алмазах: Зачем так категорично? Почему просто не сделать им выговор?

Похоже, распространённая тема у молодых преподов. Хотя почему только к молодых? Уверена, подобные истории есть и в школах, и в колледжах, и в универах, и возраст на это не особо влияет.

Dandy: Прости, если прозвучит грубо, но наличие дырки между ног не компенсирует отсутствие мозга, поэтому если они не в состоянии работать головой, в учебных заведениях им делать нечего. Давай на этом закроем тему. Не хочу об этом говорить.

Небо в алмазах: Хорошо, я тебя услышала.

Класс… Поднял настроение. Что мне теперь ему писать? Ладно, позже поговорим, а пока можно мирно послушать музыку. В автобусе как раз удачно подвернулось место у окна.

До дома я добираюсь достаточно быстро, но тяжёлые мысли не дают мне покоя. Коробит от всей этой ситуации. Чтобы отвлечься, решаю дойти до той пекарни, что находится возле работы Стаса, и набираю себе вкусных булочек. Наконец оказавшись дома, я иду на кухню с довольной моськой и включаю чайник.

— Чем это пахнет? — тут же высовывается из комнаты брат. — Ну блин, я уж понадеялся… — расстроенно выдаёт он, увидев пакет с логотипом пекарни.

— Я только пришла, когда бы я успела приготовь что-нибудь? — спокойно отвечаю ему, наливая чай. — Если хочешь, я могу поделиться.

— Я в наушниках сидел и не слышал, когда ты вернулась, — поясняет Стас и тут же как-то подозрительно на меня смотрит. — С каких это пор ты стала покупать выпечку? — достав себе кружку, он всё же решает составить мне компанию.

— Грустно мне, буду заедать печаль, — кусаю пирожок с абрикосовым джемом и прямо чувствую, что не прогорала с выбором антидепрессанта.

— И с чего это вдруг? — не унимается братец.

— У нас девочку отчислили, вот и сижу за неё переживаю, — прежде чем мне прилетит очередной вопрос, я достаю телефон и включаю видео, которое мне скинул Костик.

Стас сидит, неспешно потягивая чаёк из кружки, и как-то странно ухмыляется. Мне же по-прежнему совсем не смешно. Когда видяшка заканчивается, братец уже откровенно ржёт.

— И что тут весёлого? — искренне не понимаю я.

— Да так, вспомнил, как у них с Викой всё было, — отвечает он, достав из шкафчика коробку с печеньем. — После расставания у него какая-то нездоровая фобия появилась.

— В смысле?

— Блин, систер, все чего-то боятся. Ты тараканов, я, что однажды не встанет, а Каспер — вот таких меркантильных сук, — расслабленно выдаёт Стас, пока я доедаю пирожок.

— А что такого ему сделала Вика? — моё любопытство разыгрывается, и теперь я с интересом жду продолжения, словно мне сказку на ночь рассказывают.

— Рома мне, конечно, не запрещал рассказывать, но давай договоримся, что дальше тебя эта история не пойдёт, ладно? Ему всё-таки ещё в вашем колледже работать, — серьёзно произносит братец, даже не подозревая, в каких мы отношениях с его другом, но я согласно киваю. — В общем, когда мы учились уже на четвёртом курсе и Каспер жил у меня, в квартиру над нами въехала Вика. Так как она тоже курила, мы быстро заобщались, пересекаясь на лестничной площадке между этажами. Ромка в неё с первой же минуты втюрился, а я, как порядочный друг, дал слово её не трогать и даже пытался их свести. На все тусовки, что я устраивал, звал Вику, невзначай оставляя их наедине, но она откровенно его динамила целых полгода.

— А дальше? — спросила я, когда Стас замолк.

— Систер, ты своими булками меня раздразнила, у меня кишки матерятся, тоже вкусностей просят, — жалостливо выдаёт он, состроив такую несчастную физиономию, словно неделю не ел. — Намути блинчиков.

— Стас, это шантаж! — возмущаюсь я.

— Ну как знаешь, — он встал, собираясь уйти к себе в комнату.

— Ладно, будут тебе блины, — нехотя соглашаюсь, проверяя, всё ли для них есть. — Рассказывай дальше, — сама пока начинаю замешивать тесто.

— Так вот. Ближе к весне у Ромки наконец решился вопрос с квартирой, и он предложил это отметить. Были только я, Каспер и Вика. Так он взял и на радостях растрепал ей, что у него теперь есть собственное не съёмное жильё, — продолжает рассказывать братец, наблюдая, как я заливаю первую порцию на сковородку. — А у нас ещё остался мёд?

— Остался, остался. Не отвлекайся. Что дальше?

— Не поверишь, отошёл отлить, возвращаюсь, а Вика уже на нём верхом сидит! Дружеские посиделки, называется. Знал бы, нашёл бы себе кого-нибудь на вечер, — обиженно выдаёт Стас, забрав с тарелки первый блинчик, и макает в мёд, любезно налитый мной в тарелку. — Я, конечно, свалил погулять на часик, оставив их одних. Суть не в этом. Ромка от меня вскоре съезжает, с Викой у них безумная любовь. Она даже в колледж к нам приходила, чтобы с ним побыть, потому что в другое время у неё не получалось.

— Подожди, — вклиниваюсь я, немного запутавшись. — Она его полгода не замечала, а потом внезапно втюрилась?

— Вот и я тогда так подумал! — поддакивает брат, продолжая воровать блинчики с тарелки. — В общем через месяц Вика заявляет, что беременна. Рома в шоке. Он, конечно, был рад, но не планировал заводить семью так скоро. Да и с финансами у него тогда было не очень, а ещё собрался ей предложение делать. Ребёнок же должен расти в полной семье.

После этого мы одновременно усмехаемся, понимающе переглянувшись. Да, жаль, у нашего папаши другие взгляды на семейную жизнь. Он свалил из семьи, когда Стасу было всего пять, а мама ходила на седьмом месяце беременности, так что я этого мудилу знаю только по фотографиям из семейного альбома.

— В общем, мне всё меньше нравилась эта ситуация, и так как Вика пока всё ещё жила этажом выше, я решил проследить за ней. Как я и подозревал, она даже не думала ограничиваться одним, спокойно блядствуя на стороне с богатенькими и не очень молодыми мужиками, — налив попутно нам обоим чай, я продолжаю слушать, выливая последнее тесто на сковородку. — В общем, пара фоток, и их любовная идиллия с Ромкой развалилась после первого же его высказывания в её адрес, что одна блядина и что чужого ребёнка он воспитывать не собирается. В ответ ему прилетело, что нет никакого ребёнка, она тупо хотела отжать у него квартиру, а он рогоносец и нищеброд и даром ей не сдался.

— Да уж, без пол-литра и не разберёшься, — усмехаюсь я, пробуя свой кулинарный шедевр, пока Стас всё не съел.

— Рома потом месяц бухал, просрав почти всё, что откладывал на первую машину, — подытожил братец, откинувшись на спинку стула. — После Вики он ещё долго обходил всех девушек по широкой дуге.

— И ты ещё удивляешься, что он избирательно относится даже к разовому перепиху, — фыркаю я, вспоминая, как Стас рассказывал об их посиделках. — Я тоже после такого никого бы к себе не подпустила.

— Да ты и не подпускаешь, — усмехается он, доедая последний блин, и с опозданием понимает, что только что обидел меня. — Лиз, прости, я не хотел.

— Да всё нормально, — улыбаюсь я, стискивая зубы. — Я пойду наверное, поваляюсь, а то устала.

— Ну, систер, — окликает меня братец, когда я уже скрываюсь за дверью своей комнаты.

Не знаю, что на меня нашло, но меня прорывает. Сама не замечаю, как начинаю реветь, зажимая рот руками, чтобы Стас не услышал. На ум приходят строчки Сплина:

«…На меньшее я не согласен, да никто не подпишется, и славно — одному мне куда легче дышится».

Пытаюсь утешать себя ими как могу, но выходит хреново. Словно чувствуя, что он мне нужен, пишет Денди, а я лишь улыбаюсь сквозь слёзы, достав мобильник из кармана и открывая чат.

Dandy: И куда же пропало моё небо в алмазах? :)