Однажды в Сан-Франциско (гет)

Он видел темноту, из которой выплывали быстро сменяющиеся абстрактные геометрические формы, перетекающие из одной в другую. Затем, в эту безумную картину вторглось изображение потолка. Обычного потолка белого цвета. Каким-то образом он понял, что это два разных мира. Вот эти сумасшедшие фигуры и потолок. И нужно срочно выбираться, выныривать из безумства фигур. Зачем ему это нужно, он бы и сам не смог сказать. Просто нужно и всё. Необходимо вернуться в реальность. Туда, где всё настоящее. Настоящая жизнь, а не произносящий мудреную философскую речь нецензурной лексикой большой треугольник со ртом в виде кита.

Однако прежде, чем он смог вынырнуть из безумного мира, прошло какое-то время. Голова была такой тяжелой, словно состояла полностью из металла. Он попытался поднять её — не вышло. Слишком тяжёлая и неподъемная. Может, ещё подождать? Подождал. Черт, его голова, должно быть, весит тонну. Он попытался сказать что-нибудь. Не вышло. Его губы его не слушались. Они словно намертво прилипли к черепу и отказывались размыкаться.

Прошло ещё какое-то время, голова стала легче, белый потолок окончательно вытеснил сумасшедшую геометрию из сознания.

Однако свинцовая тяжесть в голове все еще давала о себе знать. Драко пришло в голову, что пора бы сделать еще одно усилие. Сделал. Попытался поднять голову. Не вышло. Она будто стремилась никогда не разлучаться с ложем, на котором он лежал.

И тут понимание обрушилось на него всей мощностью своего потока.

Черт!

Гермиона. Его Гермиона.

Его любимая женщина, которую он так стремился спасти. У него получилось?

Драко мучительно вспомнил, как здания иллюзорного мира рушились, а затем с неба начали падать камни, а после — пустота, в которой не было ничего. Он не говорил этого, но ему было до чёртиков страшно наблюдать весь этот сюрреализм.

Драко издал отчаянный хрип. Где она? Где его супруга?

К нему кто-то подошёл, поднёс бутылку воды. Драко глотнул свежую влагу.

— Всё хорошо, мистер Малфой, всё хорошо, — услышал он успокаивающий голос.

Драко посмотрел на говорившего. Это была Мей.

— Вы молодец, — продолжала китаянка.

— Гермиона... — прохрипел через силу Малфой.

— Она проснулась, всё хорошо. Ей так же, как и вам, нужно прийти в себя, но всё замечательно, — успокаивала его Мей. — Вам сейчас нужно немного полежать.

Драко протестующе застонал. Он не хотел лежать. Он хотел увидеть её, сжать в своих объятиях, убедиться, что она жива и с ней все в порядке. Однако пришлось признать, что Мей была права. Он не мог даже голову поднять, не говоря уже об остальном теле. Нехотя он покорился ее увещеваниям. А она рассказала, что он пребывал во сне три часа.

Позже к нему зашёл Блейз.

— Ну как ты, дружище? — озабоченно вопросил Забини. — Да ладно, можешь не говорить, я сам вижу, что хреново. Мне Мей сказала, что до тебя не стоит доебываться какое-то время.

— Гермиона?.. — слабо пробормотал Малфой.

— Она очнулась, и ей сейчас так же как и тебе. То есть хреново. Но она в порядке, лежит в соседней комнате. Живая и почти бодрствующая. Ты молодец, Драко. Ты смог это сделать. Я горжусь тобой. Я полагаю, что ваша драматическая история откладывается на неопределённый срок.

Драко услышал нотки беспокойства в устах друга, что дало ему понять о невысказанных эмоциях, несмотря на попытку пошутить.

— Который час?..

— Десять часов вечера, друг. Я распорядился, чтобы всем были приготовлены спальни. Ваши домовики на меня косились, но все-таки всё сделали. Ладно, ты отдыхай, и я тоже пойду.

Блейз вышел. А Драко не мог заснуть. Он всё больше приходил в себя. Ещё через пару часов он смог подняться на ноги. Его тошнило, мутило и шатало. Непроизвольно скользнув взглядом по окну, Малфой отметил про себя наступление ночи. На нетвердых ногах он подошёл к двери. Стоило ему только взяться за ручку, как его затошнило. Драко помедлил, привалившись к стене. Манящая боль в левой руке напомнила о последних минутах пребывания в иллюзорном сне и сумасшедшей гонке. Собрав всё силы, Драко покинул комнату.

Блейз сказал, что Гермиона находится в соседней комнате. Наверное, они перенесли ее. Непонятно только зачем. Преодолевая тошноту, Драко вышел в коридор, а затем открыл дверь в одну из многочисленных гостевых спален. Там никого не оказалось. Открыл другую и замер. На кровати полулежала Гермиона, а рядом сидели Поттер и Мей. Увидев его, они молча поднялись и вышли из комнаты. Драко подошёл к жене.

Эта спальня ничем принципиально не отличалась от других. Она была рассчитана на одного, поэтому, кровать была полуторной, а не двухспальной. А так — светлый оттенок краски, темная мебель, стильные фото на стенах.

— Привет, — слабо поздоровалась Гермиона.

Она выглядела уставшей. Ночник, служивший единственным источником света, освещал ее бледное лицо. Драко стоял несколько секунд молча, смотря на нее в немом благоговении. Он так ничего и не сказал, лишь крепко обнял её.

— Ты жива, — пробормотал Малфой в её чуть растрёпанные волосы.

— Да... — рассеяно согласилась она.

— Черт, я был так напуган, но у нас получилось! Твою мать, мы смогли! — продолжал бормотать Драко, ощущая, что говорить вдруг стало намного легче, несмотря на бешено колотящееся в груди сердце.

— А где Скорпиус? Где мой мальчик? — обеспокоенно спросила Гермиона.

Драко оторвался от её волос.

— Он у мамы, всё хорошо.

— Ладно, — выдохнула Гермиона. — Гарри и эта девушка — Мей сказали мне, что я подверглась действию опасного зелья.

— Да, ты...

— Пребывала в иллюзорной реальности, — закончила она за него.

Они смотрели друг на друга, и Драко не мог отвести глаз. Он поморщился, и Гермиона поняла, что он прилагает усилия, чтобы усидеть на стуле.

— Иди ко мне, — предложила она, пододвигаясь на кровати.

Он с сомнением посмотрел на неё, после чего осторожно лёг рядом. Их тела прильнули друг к другу, и Малфой поцеловал её в лоб, облегченно вздохнув.

— Я так испугался, — повторил он после молчания, длившегося несколько минут.

— Я знаю. Я помню свой сон и то, что происходило там. В самом конце там всё рушилось... Помнишь? — он кивнул. — Дома разрушались, камни падали неба.

— Да, милая, я помню. Нам стоит спросить об этом у Мей и Ли.

Они снова замолчали.

— Драко, мне сказали, что мы оба могли умереть в моём сне.

— Да, но всё закончилось хорошо, — ответил он, поглаживая её плечо.

— Но как же наш мальчик? Ведь он остался бы совсем один, если бы мы оба погибли там. Зачем так рисковать? — последний вопрос обрёл требовательную нотку.

— Я не стану извиняться за сделанный выбор, — с твёрдостью в голосе ответил Драко.

— Ясно, — с упрёком сказала Гермиона.

— Мне было непросто решиться на это, но я не мог иначе, — он снова вернулся себе мягкость голоса. — Я люблю тебя. И я не мог оставить тебя там.

Она кивнула, погрузившись на несколько секунд в молчание.

— Ты доверил мне свою жизнь?

— Да, если я кому-то и смог бы доверить свою жизнь, то только тебе.

Она легко поцеловала его в губы.

— Тебе, наверное, нелегко пришлось? Я ведь думала, что ты... ну...

— Маньяк? — усмехнулся он. — Знаю. Это твоя иллюзия пыталась удержать тебя любыми способами. Никогда бы не подумал, что будет место, где меня назначат серийным убийцей. Но я рад, что ты смогла довериться мне.

— Я влюбилась в тебя там, — улыбнулась она. — Почти сразу и так стремительно. Что-то внутри меня знало, что ты не причинишь мне вреда. Мне было так хорошо с тобой. И я... — она прервалась на секунду, обдумывая что-то. — Я так легко легла с тобой в постель.

— Да, я надеялся, что ты вспомнишь наш первый раз; я пытался проделать всё тоже самое. Твой разум не помнил меня, но я надеялся, что тело вспомнит. Оно ведь не может врать.

— Вот откуда у меня было чувство дежавю, будто всё то, что было между нами во сне, я уже где-то видела. И то, как быстро мы оказались в объятиях друг друга тоже не просто так.

— Да, — усмехнулся Драко.

— А ещё ты совсем не пах. Сейчас я чувствую твой аромат, но там его не было.

Драко пожал плечами.

— Во сне ведь ничего не пахнет, — предположил он. — Но я пытался достучаться не только до твоего тела, но и до разума.

— Да, я помню, — улыбнулась Гермиона. — Ты вел все эти разговоры про взгляд с иного ракурса не просто так, верно?

— Ловишь на лету, Грейнджер! — улыбнулся он, оставив на её плече поцелуй. — И я рекомендовал тебе почитать философа, который говорил, что все мы всего лишь спим, — напомнил Драко, и они погрузились в молчание на несколько минут.

— Можно я спрошу кое-что? — осторожно сказал Малфой, нарушая тишину.

— Да, конечно, спрашивай.

— Твой фиктивный брак во сне... Что он подразумевал?

— Э-э... Ну, брак, — задумалась Гермиона. — Мы жили в одном доме и... разговаривали иногда. И... кажется, всё.

— Вы только делили один дом? — переспросил Драко.

— Ну да, — ответила Гермиона, затем, сообразив куда он клонит, пристально посмотрела на него. — Ты хочешь знать, занималась ли я сексом с тем, кто во сне считался моим мужем?

— Да, — напряжённо ответил Драко.

— Нет, — ответила Гермиона и задумалась, не обратив особого внимания на его облегчённый выдох. — Они ведь были не настоящими, ну, люди в моём сне. Хотя ощущались, как настоящие, — добавила она, вспомнив, как щупала член своего лжемужа.

— Да, Поттер предложил назвать их проекциями.

— Ага. Так вот, если они ненастоящие, тогда всё понятно. Правда, знаешь, я сделала вид, что хочу трахнуть ту проекцию, которая исполняла роль моего фиктивного мужа, — она почувствовала, как Драко напрягся. — Чтобы сбежать от него.

— Сбежать? — спросил он, и тут же образ запыхавшейся и испуганной Гермионы встал у него в памяти.

— Да, там стало опасно. Это тогда, когда мы встретились в последний раз и ты ещё был на машине. Кстати, где ты взял её?

— Угнал, — просто ответил он.

— Драко, — Гермиона сжала его руку. — Пока я находилась там, у меня было какое-то глубоко запрятанное чувство, что что-то не так с моей жизнью. И когда мы с тобой переспали, оно лишь усилилось. Я ведь думала, что ты мой любовник, а та проекция — мой муж. Но я никак не могла вспомнить ни своего первого секса с «мужем», ни последующих подобных действий. В памяти были только мы с тобой.

— Я рад, что никто к тебе там не прикоснулся.

— А это бы осложнило наши отношения? — вдруг спросила Гермиона.

— Нет, ты же не знала. Но честно тебе признаюсь: у меня сейчас камень с души упал.

Гермиона усмехнулась.

— Мей сказала, что хочет завтра расспросить нас обо всём, если мы будем хорошо себя чувствовать.

— Да, — вздохнул Драко. — Они, наверное, хотят собрать информацию для других пострадавших. Это они объяснили мне, что именно с тобой произошло и помогли с информацией. А ещё отправили в твой сон.

— Ясно. Нам стоит им всё рассказать.

— Знаешь, я тут ещё кое-что ещё хотел спросить...

— Спрашивай.

— Сон — это отражение твоих самых сокровенных желаний, — осторожно начал Драко. — Что там было?

Гермиона вздохнула, пряча взгляд.

— Знаешь, я... Ты, Гарри и Рон — вы трое были в моей иллюзии добрыми друзьями. И Рон был хорошим другом для нас всех.

— Тебе хотелось жизни, в которой я дружу с Поттером? — он посмотрел на неё тёплым взглядом. — И чтобы Рыжий не предавал тебя и не повёл себя как гандон.

— Да. Раньше я много думала о том, как было бы здорово, если бы мы все были добрыми друзьями. Но в жизни так не бывает, верно? — спросила Гермиона тоном больше похожим на утверждение, нежели на вопрос. — Так, чтобы прям всё-всё было хорошо. Рон повёл себя как мудак и со мной, и с Гарри; вы с Гарри не друзья. Наверное, жизнь так устроена, что кого-то ты потеряешь.

— Возможно, — сочувственно отозвался он, погладив её по спине, а затем утешающе прикоснулся к её губам своими. — Ты ведь знаешь, что мне очень жаль, правда? Я бы хотел, чтобы у тебя всё было хорошо. И чтобы чертов Рыжий не был мразью. Но ни ты, ни Поттер, ни законы жизни не виноваты в том, что Уизел оказался козлом. Просто так бывает, что люди, которых мы считаем своими друзьями много лет, потом выкидывают нечто хреновое.

— Наверное, в каком-нибудь идеальном мире оно так и есть. Я имею ввиду, что все мы друзья, — вздохнула Гермиона. — Кстати, в той «идеальной» картине моей жизни кое-кого всё же не хватало.

— Кого?

— Нашего сына. У меня там не было детей.

— Мей и Ли говорили, что иллюзия может быть несовершенной. А ещё очень странно то, что я там был брюнетом, — и он хитро посмотрел на неё. — Ты мечтала видеть меня темноволосым?

Гермиона улыбнулась, запустив руку в его локоны.

— Это моя давняя фантазия — увидеть тебя с чёрными волосами. Этот цвет тебе, кстати, безумно идёт.

— Да ладно! — парировал Драко, хотя отчасти был с ней согласен.

Они говорили, целовались и обнимались, пока их не сморило. И на этот раз их сон был безвредным.

* * *

На следующее утро, когда Гермионе и Драко стало лучше, они двое, Мей и Ли уединились в кабинете Драко для того, чтобы обсудить опыт Малфоев в иллюзорном сне.

Китайцы записали все, что посчитали важным, ответили на вопросы Малфоев, на последок сообщив, что обрушающиеся дома и камни в самом конце — это разрушение сна. После они пожелали Малфоям всех благ и сообщили, что им пора. Драко вызвался их проводить до входной двери. Когда они дошли до гостиной, он остановил их. В ответ на вопрошающие взгляды обоих, он достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Мей. Стоило только девушке взглянуть на него, как её брови взлетели вверх.

— Это благодарность за всё, что вы сделали для нашей семьи.

— Это немало, мистер Малфой, — удивленным тоном констатировала она.

— Уверен, вы употребите эти деньги с умом. И, кстати, если вдруг вам понадобятся связи и знакомства — обращайтесь.

— Спасибо, — искренне поблгодрил Ли.

— Надеюсь, мы больше не встретимся при подобных обстоятельствах.

— Мы тоже на это надеемся, — улыбнулась Мей.

Они трое замолчали на секунду, после чего Драко задумчиво сказал:

— И всё-таки, кое-что для меня остаётся непонятным.

— Что именно? — вопросил Ли.

— Зачем вам всё это? Почему вы пытаетесь поймать эту мразь, что травит людей? И зачем помогаете спасти жертв? Это вся ваша жизнь, и вы делаете это бескорыстно. Зачем вам это?

Брат и сестра переглянулись, затем Ли со вздохом сказал:

— Помните, мы рассказывали вам об ученом, который изобрел Энигму, а затем пал жертвой своего алчного напарника? — Драко кивнул. — Так вот, этим учёным был наш отец. Наш старший брат отправился вслед за ним в сон, но не вернулся, они оба погибли. В этом вся суть, Драко.

Драко ничего не ответил. Молча проводив их до двери, он позволил себе проследить через окно за этой странной парочкой взглядом, когда они покидали его дом.

Он надеялся, что они уходят навсегда.