Одиноким предоставляется... (гет)

На подходе к замку, возле школьных теплиц, происходила какая-то странная суета… Директор сурово распекал двух незнакомых магов в министерских мантиях, словно те были провинившимися школярами, и настолько вошёл в раж, что, казалось, вот-вот влепит им по месяцу отработки. Чиновники только и могли в ответ размахивать руками и испуганно выдавливать из себя что-то не очень вразумительное. Минерва, Помона и Филлиус топтались рядом вместе с кучкой старшекурсников с разных факультетов.

— Кажется, мне пора, — торопливо произнёс Долохов. — У старины Снейпи сегодня не самое хорошее расположение духа. Когда он пребывал в таком настроении, даже Лорд предпочитал не строить планы по захвату волшебного мира, а напивался корвалолом где-нибудь в укромном уголке. В шкафу, например.

Гермиона обернулась, чтобы расспросить Антонина поподробнее: почему же Волдеморт предпочитал маггловское лекарство успокаивающему зелью, но того уже и след простыл.

Пожав плечами, она направилась к теплицам, чтобы узнать, в чём же, собственно, дело. Министерских работников уже не было видно, а директор с мрачным выражением на лице что-то втолковывал Помоне Спраут. Та только согласно кивала, не решаясь произнести ни слова.

— А вот и наша мисс сваха! — недовольно процедил Снейп, завидев Гермиону. — Почему вас вечно нет на месте, когда вы мне нужны?!

Гермиона опешила, но, взяв себя в руки, спокойно ответила:

— Сегодня же выходной. У меня была встреча в Хогсмиде.

— Сегодня субботник! И я сообщил об этом утром всем преподавателям!

— Северус, — успокаивающим тоном проговорила Макгонагалл, — вы объявили это тогда, когда мисс Грейнджер уже закончила завтракать и покинула Большой Зал. Если бы вы сообщили заранее…

— А я мог заранее знать, когда эти недоумки Шеклболта соблаговолят привезти то, что я заказывал?! — вновь взревел Снейп. — Они мне не докладываются! Да ещё и привезли совершенно не то! Я просил зачарованное стекло для теплиц, а они припёрли кучу листового железа! Кто-нибудь из вас может представить железную теплицу?! Что мы там вырастим?! Железного дровосека?!

— Но они же обещали всё поменять, — попыталась успокоить его профессор Спраут, — завтра доставят, то, что нужно.

— И мы сразу же заменим все испорченные блоки в теплицах! — поддержал Флитвик.

— В кого я тут с вами превращаюсь?! — вдруг тоскливо простонал Снейп. Затем кинул затравленный взгляд на сбившихся в тесную кучку студентов и сам себе ответил. — В скопидома какого-то! Над каждой мелкой хренью трясусь! Гвоздики собираю, стёклышки складываю! Вон шифер на умывальники меняю, а паркет на олифу! Кафель для ванной так и не выбил! Не смог выгрызть из Попечительского Совета, будь он не ладен! А им что?! Их дети, а у некоторых — и внуки, уже школу закончили! Стёкла ещё эти! Почему здесь магия бессильна?! А?!

Он вдруг грозно подался к Макгонагалл, которая от неожиданности чуть не свалилась на грядку бубонтюберов.

— Северус! Как не стыдно?! — взвилась Минерва, восстановив равновесие с помощью подоспевшей Гермионы. — Трасфигурация сложнейшая наука, но превращать железо в стёкла непрактично. Это же постоянно чары обновлять…

— А зачем она тогда?! Чтобы ананасы в кружки превращать?! — прорычал Снейп.

Минерва нервным движением поправила очки и приготовилась дать отпор, но Гермиона, сама не ожидая от себя такой смелости, вставила:

— Мамин брат, мой дядя, владеет небольшой строительной фирмой. Вдруг он сможет помочь с кафелем, если я его попрошу?

Снейп отвлёкся на её вопрос — к явному облегчению Минервы, которая промокнула лоб платком и попыталась спрятаться за Флитвика, чуть не уронив его на студентов.

— А с кем вы в Хосмите встречались? — неожиданно спросил он, вперив в Гермиону тяжёлый немигающий взгляд, точно пытаясь уличить её в чём-то постыдном.

— Это не ваше дело! Но я скажу, потому что скрывать мне нечего! — вздёрнула подбородок она. — С Панси Паркинсон. Поболтали в «Трёх мётлах», вспомнили школу.

— С кем?! — хором удивились коллеги.

— У нас в Запретном лесу что-то сдохло? — язвительно произнёс Снейп. — Малфой на Лавгуд женится, Грейнджер с Паркинсон на пару по барам шляются!

— Мы уже переросли детскую вражду! — обиженно заявила Гермиона и направилась в сторону замка. — Даже Гарри дружит с Малфоем! А вы до сих пор ненавидите весь мир! — напоследок выдала она.

— А за что мне его любить, этот мир?! — крикнул Снейп в быстро удаляющуюся спину. — Не успел отдохнуть от двух дорогих шефов, малолетних идиотов и кучки безмозглых подопечных в лице бывших Пожирателей смерти, как меня опять сюда запихнули, второй срок мотать! Только ещё и бытовые проблемы повесили, на которые наш бывший всеми любимый пресветлый директор клал свою бузинную палочку!

— Северус! — услышала Гермиона голос Макгонагалл, но не стала дальше слушать препирательства озверевшего директора с его возмущённой заместительницей, а поспешила войти в замок.

«Интересно, все слизеринцы воспринимают школу как тюрьму?» — невольно подумала она, вспомнив, как Снейп только что кричал про «второй срок». За несколько часов она услышала эти слова сразу от двух выпускников «змеиного» факультета. Решив, что на сегодня с неё хватит общения с людьми, она поспешила в свою комнату и, оказавшись за дверью, с облегчением вздохнула, радуясь блаженной тишине. День выдался на редкость нервным и насыщенным.

Снимая пальто, она заметила, что из кармана выпало письмо от русского друга Долохова. Гермиона подняла конверт и вновь вынула колдографию русского мага. Наблюдая за тем, как волшебник на снимке играет со своей собакой, она вновь попыталась понять, что же ей так не даёт покоя при мысли об Андрее Голицыне.

Вспомнился рассказ Долохова о том, как два друга-первокурсника устроили маленький бунт, за что и вылетели из школы. По словам Антонина заместитель директора Колдовстворца, Яга Лукоморовна, задумала совершенно глупое, по мнению Гермионы, школьное нововведение для повышения успеваемости студентов.

Каждый вечер пятницы вся школа собиралась в актовом зале. Студенты, которые получили плохие отметки на неделе, вставали в круг и маршировали по залу под скандирование всех остальных: «Позор лентяям!». Нетрудно догадаться, что первокурсники Голицын и Долохов регулярно попадали в ряды провинившихся. В одну из таких позорных пятниц они, сговорившись заранее, вышли в центр круга и объявили, что считают полным идиотизмом утверждение Яги Лукоморовны, будто подобные наказания заставят студентов учиться на одни «отлично». Затем Андрей надел форменную школьную пилотку поперёк головы, наподобие треуголки, и громко спросил Антонина: «Скажите, господин Кутузов, ведь недаром, пусть успеваемость горит пожаром, ведь смысла нету в ней?» Долохов, который успел перевязать лицо платком так, чтобы закрыть один глаз, важно ответил: «Да, были профессора в другое время, не то, что нынешнее племя, богатыри, не вы!» «Плохая нам досталась доля, немногие вернулись с поля…», — вновь подхватил «Наполеон», но тут заместитель директора отошла от шока и неожиданности. Возмущённо завизжав, она одним движением волшебной палочки заставила непокорных первокурсников замолчать и замереть на месте.

Гермиона в чём-то понимала её: когда студенты плюют на успеваемость — это ужасно, ведь та очень важна. Но, с другой стороны, добиваться хороших отметок через публичное унижение — верх идиотизма! И исключать из школы за такую шалость тоже несправедливо. Но Яга Лукоморовна была неумолима в своём стремлении избавиться от двух бузотёров, которые «позорят школу». А директор Василий Горыныч, поддавшись требованиям своего заместителя, исключил первокурсников Долохова и Голицына. Родителям, которые приехали забирать сыновей из школы, сообщили, что их дети не могут далее продолжать обучение из-за проявленных склонностей к терроризму, многократные нарушения дисциплины и почему-то ещё попытки поджечь школу.

Откуда взялось последнее обвинение, Долохов понять так не смог.

Так и не сумев поймать за хвост ускользающую мысль, Гермиона тряхнула головой и решила, что подумает об этом завтра… или через пару дней… или ещё когда-нибудь. Пообещав себе, что позже попробует сесть и прикинуть, кто же из её «клиенток» лучше всего подойдёт русскому магу с таким неординарным прошлым, она занялась более неотложными делами. Контрольные студентов сами себя не проверят.

* * *

Вечер воскресенья уже традиционно стал для преподавательниц Хогвартса временем вечернего чаепития. Cначала они совместно пекли большой пирог на обновлённой кухне, а потом собирались в комнате Гермионы, чтобы посидеть за чашечкой чая, отведать очередной кулинарный шедевр и обсудить дела сердечные вдали от директорских ушей.

Никто и не предполагал, что нынешний вечер выйдет особенным. Гермиона только-только успела разрезать румяный яблочный пирог, в который добавили немного хереса и шотландского виски, единодушно сочтя эксперимент Сибиллы Трелони очень удачным.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетело нечто, напоминающее слепящий вихрь.

— Кто забыл запечатать вход заклинанием?! — воскликнула Минерва, первой отойдя от шока.

Профессор Спраут, мадам Помфри, профессор Вектор и мадам Пинс тут же выхватили волшебные палочки. Беллатриса, которой выхватывать было нечего, среагировала быстрее всех и запустила в предполагаемого захватчика куском пирога.

— Кто здесь мисс Грейнджер?! — взвыло стихийное бедствие, оказавшееся высоким мужчиной в серебристых сверкающих одеждах и с подозрительно знакомыми всем присутствующим длинными светлыми волосами платинового оттенка. Их венчала причудливая корона, судя по всему, сплетённая из веток дерева. Затейливую прическу незваного гостя теперь кокетливо дополняли останки пирога, начинка которого растекалась по сияющим локонам и ветвистой короне.

— Э-э-э… это я, — несмело подняла руку Гермиона, точно хотела ответить урок.

— Возвращаю! Я её возвращаю! Мою любимую! — трагично взвыл незнакомец и вытолкнул вперёд женщину, которая пряталась до этого за его спиной.

— Аврора! — ахнула мадам Помфри, с трудом узнав профессора Синистру, волосы которой напоминали белые, мелко закрученные спагетти.

— Так вот куда ты отпросилась на неделю? А Снейпу сказала, что у тебя тётушка заболела. Симпатичная она у тебя, — хихикнула Белла, смерив «тётушку» заинтересованным взглядом.

— Что у тебя с причёской?! — только и смогла вымолвить Макгонагалл, с ужасом уставившись на неузнаваемую коллегу.

— Это она мне зелье продала, чтобы цвет волос изменить! — плача, ответила Аврора, указав на Беллатрису.

Минерва метнула в ту суровый взгляд.

— И это привело к тому, что я потерял голову! — напомнил о себе белобрысый пришелец, лихо сдвинув корону на бок, отчего яблочная начинка капнула ему прямо на нос. — Мне в руки попал листок, который вы, плебеи, называете газетой. Там я прочёл о леди Гермионе и её необычайных способностях, что очень заинтересовали меня. Уже много лет моё сердце было холодным к женщинам, но королевский род надо продолжать — такова уж тяжкая доля властителя… И случилось чудо — я увидел магическое изображение прекрасной дроу Авроры в письме, которое вы, леди Гермиона, прислали в ответ на послание с просьбой найти мне супругу. Там же я прочёл, что эта несравненная красавица ведает тайными знаниями о небесных светилах, что могут помочь любому правителю! С тех пор я не мог ни есть, ни спать, пока не встретился с ней, моей обожаемой дроу, наяву! А она не оправдала моих надежд, и я её возвращаю!

Незнакомец обиженно уставился на мисс Грейнджер, словно она была виновата в его неправильной влюблённости.

— Гермиона, ты же мне его письмо показала, — всхлипнула несчастная профессор Синистра, — а я повелась на его красоту!

— Я, кажется, помню… — протянула Гермиона, ошарашенная таким неистовым напором. — Вы король какой-то лесной глуши…

— Я попросил бы так моё королевство не называть! — перебил её несостоявшийся жених. — Я Трандуил, сын Орофера — король лесных эльфов Лихолесья! Мой великий эльфийский народ…

— Живёт в землянках и задницы лопухами подтирает, — встряла Беллатриса.

— Блэк! — зашипела Макгонагалл.

— Всё! Я объявляю войну! — дико заорал незнакомец в короне. — Мало того, что у вас женщины безрукие и бестолковые, так ещё и всякая чернь позволяет себе…

— Замолчите! — неожиданно громко рявкнула Гермиона, уязвленная до глубины души. — Сами вы чернь! Ишь ты, женщины ему наши не нравятся! Так почему бы не жениться на какой-нибудь лесной выхухоли?! Но вы попёрлись сюда за невестой! Значит, даже ваши кикиморы не хотят иметь с вами дело! Феодал недобитый! Невесту он возвращает!

— Да, возвращаю! — немного отодвинувшись от разъярённой мисс Грейнджер, упрямо заявил Трандуил. — Я возвращаю мою горячо любимую Аврору, потому что она абсолютно, катастрофически, не умеет готовить!

— Я умею! — обиженно возразила Синистра, хлюпая распухшим от рыданий носом.

— Не умеешь!

— Нет, умею!

— А я не умею есть то, что ты умеешь готовить! — в отчаянии выкрикнул Трандуил, рванув на груди серебристый камзол.

— А овсянку?! — не сдавалась Синистра.

— У-у-у! — взвыл Трандуил, схватившись за взлохмаченные белокурые волосы и не замечая, что размазывает яблочную начинку по своей шевелюре ещё сильнее. — Утром овсянка, в обед овсянка, а на ужин — овсяная запеканка! На такой диете я скоро заржу, как олень!

— Но ржёт лошадь, — поправила его Минерва.

— На такой диете заржёт даже слон! — обречённо вздохнул Трандуил.

Он плюхнулся на диван рядом с Гермионой, точно из его тела выпустили воздух и, печально посмотрев на неё, поведал доверительно:

— Я похудел. У меня болит всё внутри. Ведь согласно традиции, с того момента, как я объявлю о нашей свадьбе, я не должен есть ничего, кроме того, что приготовит моя невеста. Но если бы Саурона и его орков посадили на такую диету, они сами бы в огненную лаву бросились.

— Но вы же король? У вас что, нет прислуги, чтобы готовить? — недоумённо спросила Гермиона.

— Сразу видно, что ты грязно-сама-знаешь-кто, — вновь встряла Беллатриса, — ничего о жизни магической элиты не знаешь!

— Магической элите сейчас лучше прикрыть свой рот! Мы ещё поговорим, кто разрешил этой элите в школе палёные косметические зелья продавать! — прошипела Макгонагалл, сурово посмотрев на Беллу.

— Скорбная на голову родственница моего кузена Люциуса права, — печально произнёс Трандуил. — Традиции нашего магического рода диктуют, что будущая невеста должна кормить мужа только тем, что приготовит сама, с того момента, как он официально объявит о свадьбе, и до окончания медового месяца. А потом хозяйка благородного дома, а тем более королева эльфов, должна составлять меню и руководить работой кухонной прислуги.

— На себя посмотри, моль бледная! — огрызнулась Беллатриса, обидевшись на «скорбную на голову». — Всю жизнь мухоморами питался, а тут деликатесов захотел! Люциус говорил, что ты живёшь под землёй, как крот! И у вашего тёмного Лорда всего один крестраж был в виде кольца, а вы сами победить не смогли такого немощного Властелина!

— Силенцио! — произнесла Минерва, заставив Беллатрису замолчать, а затем благосклонно кивнула готовому опять разозлиться Трандуилу и спокойно промолвила:

— Продолжайте, мистер эльф. Лорд Малфой действительно ваш родственник?

— А? Да, — мотнул головой Трандуил, разбрызгивая яблочную начинку. — Кузен. У него единственного среди Малфоев настоящие королевские волосы. Не такие, как у меня, конечно, но похожие. Люциус мне присылал шампунь, специально для нашего редкого типа волос. Правда, во время второй войны с вашим Лордом-уродцем поставок не было. Этот ваш недовластелин отнимал у Люциуса чудесный бальзам на основе слюны кошки-анимага. Что это за существо такое, кстати?

— Неважно! — процедила Макгонагалл, профессиональным педагогическим взглядом оглядев коллег и уставившись на беззвучно захохотавшую Беллатрису.

Трандуил горделиво провёл ладонью по волосам, потом посмотрел на перемазанные начинкой для пирога пальцы и неаристократично слизнул её.

— Вкусно! Это так вкусно, как не готовят даже мои кухарки! — восторженно просиял он. — Даже Нарцисса так готовить не умеет, а она большая искусница! А вот эта особа чуть не отравила своего несчастного мужа!

Он, снова позабыв о манерах, обиженно ткнул пальцем в Беллатрису. Та подалась вперёд и клацнула зубами, не имея возможности ответить.

Трандуил опасливо отпрянул и вновь обратился к Гермионе, глядя при этом на свою невесту, всхлипывавшую на плече профессора Спраут:

— Мой двор и дом — это стол. Большой стол, как эта комната! У меня всегда много гостей. Посол гномов Эребора в последний свой визит, отведав овсянки от моей будущей жены, не смог разжать челюсти, и за это попытался меня задушить своей бородой. А моим воинам нельзя было убить его или даже просто покалечить, дабы не началась война! Хорошо, что прекрасная Аврора успела схватить его за волосы и сообщить, что Луна сегодня в Тельце, а Эарендил почти достиг Боргиля, и если почтенный Далин не отпустит меня, то полностью облысеет на десятые лунные сутки. Моя любовь такая сведущая в тайнах небесных свети-и-ил!

Трандуил снова самозабвенно взвыл, закатив глаза, а потом высморкался в платок, расшитый драгоценными камнями, чудом не ободрав себе нос.

— Ni allen mel! — со слезами выкрикнула Синистра, протянув к нему руки.

— Ar ni allen! — тоскливо простонал Трандуил ей в ответ.

— Она говорит, что любит меня, — пояснил он остальным, отвлёкшись на мгновение от страданий. — А я говорю, что люблю её. Мы всё время так говорим. Она мне, а я ей. А теперь я в такой печали, что уже два дня не делал укладку!

— Ну что же, — Гермиона поднялась, прерывая поток королевских рыданий, — раз вы её возвращаете, я её принимаю.

— Что?! — возмущённо воскликнул король эльфов.

— А вот что. Ваш несостоявшийся брак — это брак в моей работе, — пояснила Гермиона. — Я ошиблась, когда послала вам фото Авроры. Но в нашей библиотеке есть всё. Да и среди коллег вашей невесты немало прекрасных мастериц по части вкусностей. Приходите за ней недельки через две. За это время она станет отличным кулинаром.

Трандуил испуганно посмотрел на Аврору, потом нахмурился и яростно гаркнул:

— Я король или не король?! Я прав или не прав?!

— Конечно, вы король, и конечно, вы правы, — терпеливо, как несмышлёному первокурснику, пояснила Гермиона. — А Аврора, может, и не права. Но знаете, что в таких случаях говорят французы, лучшие знатоки женской натуры в нашем мире? Если женщина не права, нужно попросить у неё прощения.

Трандуил непонимающе захлопал длинными ресницами и обессиленно сполз с дивана на пол, беспомощно посмотрев на свою невесту...