Одиноким предоставляется... (гет)

Гермиона Грейнджер сидела за столиком в кафе Фортескью и внимательно просматривала список покупок: перед началом учебного года нужно столько всего! В этом году она вновь вернётся в Хогвартс, но уже в качестве молодого специалиста, преподавателя по ЗОТИ — это так волнующе и ответственно! Ей хотелось во что бы то ни стало доказать, что никакие проклятия Волдеморта больше не имеют значения, и она обязательно зарекомендует себя хорошим специалистом и будет работать в школе много-много лет. После победы Гарри прошло уже два года, а преподаватели ЗОТИ в Хогвартсе продолжали меняться каждые полгода, словно по расписанию.

Ещё раз внимательно пробежав глазами список, Гермиона удовлетворённо кивнула и принялась за свою порцию клубничного мороженого.

— Привет! — раздался знакомый голос, и перед ней оказалась бывшая однокурсница Лаванда Браун.

Гермиона внутренне напряглась: в школе они были соперницами за сердце Рона Уизли и, мягко говоря, недолюбливали друг друга.

— Здравствуй, Лаванда, — вежливо ответила она. — Присядешь?

Та словно ожидала приглашения и, довольно улыбаясь, тут же опустилась на соседний стул. Гермиона с удивлением посмотрела на неё, недоумевая, чем вызвана такая радость: в школе вместо приветственных улыбок больше в ходу были презрительные ухмылки.

— Как приятно увидеть знакомое лицо! Я так по вам всем соскучилась! — затараторила Лаванда, жестом подзывая официанта.

— С чего бы это?

— Как? Ты ничего не знаешь?! Я же только недавно из Штатов! Ездила знакомиться с родителями моего жениха! Через месяц у нас свадьба!

— Что? В Штаты? А… как же Рон?

Рон Уизли, похоже, так и не смог решить, кого из двух девушек он любит сильнее. И если в школе первенство в соревновании за его сердце выиграла мисс Грейнджер, то после Хогвартса он опять переметнулся к Лаванде, заявив, что занудам следует проводить время в обнимку с книжками, подобно профессору Макгонагалл, а не портить жизнь нормальным людям. По его мнению, Гермиона была бы ещё более въедливым и вредным учителем, чем Снейп. «От тебя бы все ученики шарахались в разные стороны!» — заявил он. Именно тогда и пришло решение стать преподавателем Хогвартса. Назло рыжему хаму.

— Рон? — хмыкнула Лаванда, возвращая Гермиону в реальность. — Да кому нужен этот хвастун? Я себе жениха нашла по объявлению!

— Как это?

— Неужели ты ничего не знаешь?! Понятно, так и живёшь в своём мире науки… В «Пророке» теперь есть новая рубрика, «Ищу счастье» называется. Там одинокие ведьмы и колдуны размещают свои объявления о поиске спутника жизни.

— Брачные объявления? — изумилась Гермиона. — У магглов это так называется, — пояснила она.

— Да? — в свою очередь удивилась Лаванда. — Значит, магглы совсем не дураки. Вот там я и разместила свою анкету, когда выгнала Рона. И мне написал один молодой маг из Америки. Оказывается, «Пророк» теперь даже там читают! Мы стали переписываться, и вот — недавно помолвку отпраздновали!

Она гордо продемонстрировала изящное золотое колечко на пальце.

— Поздравляю! А Рон как же?

— Да что ты всё заладила: Рон, Рон! — скривилась Лаванда. — Забирай себе, если так хочешь. Только сама ведь его выгонишь через месяц. Он только и умеет, что хвастать и есть! А на самом деле и аврор из него так себе, и любовник — тоже, а ещё его мамаша тебе плешь проест нотациями! Эта семейка какое-то сборище кулинарно-желудочных маньяков! Им бы только готовить, да лопать без передышки.

Гермиона была другого мнения о Роне Уизли, несмотря на обиду, но решила промолчать. А с Молли, после разрыва с её сыночком, отношения совсем разладились.

— Лучше посмотри сюда! — Лаванда вытащила из сумки свежий номер «Пророка» и положила на столик. — Вдруг чьё-нибудь объявление и тебе покажется интересным? Не всё же тебе с умными книжками киснуть. Даже Хагрид личную жизнь устроил. У тебя тоже есть шанс…

— Я вообще-то в этом году начинаю работать в Хогвартсе! — гордо заметила мисс Грейнджер.

— Там ты себе точно никого не найдёшь, — усмехнулась Лаванда. — Биннс — мёртвый, Флитвик — другой расы, Хагрид уже занят. Остаётся только директор Снейп.

— Но в Хогвартсе директор — профессор Макгонагалл!

— Я в газете читала, что с этого года назначают Снейпа. Но я бы лучше согласилась на Большого Кальмара или на то, что осталось от Волдеморта, чем на этого типа. Как вспомню его зверский оскал… Бр-р-р! Слышала, после ранения он совсем озверел, — хихикнула Лаванда.

— Но я не за этим еду в Хогвартс! Я буду преподавать ЗОТИ! — уже начала злиться Гермиона, пытаясь переварить новость о смене директора школы.

— Ну-ну, удачи, — язвительно усмехнулась мисс Браун, — а газету лучше просмотри. Послушай человека, который знает толк не только в книгах и убийствах Тёмных Лордов.

— Мне пора, — отрезала Гермиона и решительно поднялась из-за стола.

— Передавай привет директору Снейпу! Говорят, что это от его яда змея Волдеморта окочурилась, так что ты там поосторожнее! — расхохоталась Лаванда.

Гермиона заплатила за мороженое и гордо удалилась. Лишь отойдя от кафе на приличное расстояние, она поняла, что газету нечаянно прихватила с собой.

* * *

— Да почему я?! — взревел Северус Снейп. И от безысходности с силой ударил кулаком по первой попавшейся поверхности в кабинете Министра магии.

— А кого я назначу?! — устало возразил Шеклболт, пытаясь заклинанием починить треснувший стол. — И хватит мебель ломать! Тебе, наоборот, нужно учиться бережливости. После Битвы в Хогвартсе её до сих пор не хватает, а трансфигурация — временна.

— Я НЕ ХОЧУ В ХОГВАРТС! — отчеканил Снейп, грозно сверкнув глазами.

— Вот, именно так и разговаривай с попечителями и с подчинёнными! — ухмыльнулся Кингсли. — Ведь кроме тебя никто не сможет возродить Хогвартс из того, во что он был превращён. Минерва не справляется. А у тебя и знакомства в Попечительском Совете…

— После войны Люциуса никто всерьёз не воспринимает, да и в Совете он не состоит!

— Неважно, — отмахнулся министр, — зато тебя все и боятся, и уважают. Говорят, что ты мангуст-анимаг и покусал Нагайну. Поэтому пацан Лонгботтомов и смог порубить её на куски.

— Сам ты… крыса бамбуковая! — возмущённо выплюнул Снейп, невольно прикоснувшись пальцами к багровому шраму на шее.

— Северус, — как можно спокойнее произнёс Кингсли, — ты просто порядок там наведи. Минерва очень старается, но её призвание — преподавание, а не административная работа. Она отличный исполнитель, но не руководитель. Тем более в такое сумасшедшее время, как сейчас, после войны…

— После войны прошло два года! — прошипел Снейп.

— Это слишком малый срок, чтобы оправиться от последствий и устранить ущерб, как моральный, так и физический, — возразил Шеклболт. А ты у нас герой, кавалер Ордена Мерлина первой степени, любимец народный…

— Мне от этих званий, особенно от последнего, удавиться хочется! А если тебе герой нужен — назначь Поттера!

— Ты школе смерти желаешь? — с серьёзным видом спросил министр. — Если назначу директором двадцатилетнего парня, да с таким характером…

— Ты хочешь сказать — с таким шилом в заднице? — насмешливо перебил Снейп.

— Так или иначе, в этом случае Хогвартсу каюк, — вздохнул Кингсли. — И если бы мне пришлось выбирать между Поттером и Волдемортом, к примеру, я бы выбрал Волдеморта.

— Ну, если бы того, каким он был до возрождения, тогда другое дело, — махнул рукой Снейп. — Мы тогда, возможно, и в рейтинге магических школ на первое место вылезли бы. А то Дурмстранг уже лет десять нас обходит!

— Вот! И займись этим! Поттера в школе нет, Уизли тоже! — обрадованно вскинулся Шеклболт.

— Да ненавижу я эту школьную жизнь! Тупых студентов, которые не знают, с какой стороны к котлу подойти! И, главное, знать не хотят! Теперь, когда я больше не слуга двух господ, я хочу заняться наукой! — возмутился Снейп.

— Не согласишься возглавить школу — напущу на тебя Минерву! — угрожающе приподнялся Кингсли. — Она спит и видит, чтобы с неё сняли директорские полномочия. Её мечта — преподавание.

— А я думал, что ей нравится, — нахмурился Северус.

— Она мне сама сказала, что хочет учить, а не решать, где достать новые стулья, как по дешёвке закупить побольше картошки и на что ремонтировать допотопную канализацию, на которую Дамблдор, упокой его Мерлин, никогда не обращал внимания. И главное — как выбить на всё это средства из Попечительского Совета. Я уже не говорю о дисциплине среди студентов. После войны подростки словно белены объелись, никаких авторитетов.

— А я, значит, подхожу на роль завхоза с диктаторскими полномочиями?! — мгновенно взъярился Снейп.

— Идеально! — улыбнулся Шеклболт. — Народному герою никто не откажет, а если ты на них посмотришь своим фирменным взглядом Ужаса подземелий…

— Как же вы меня все достали! — крик души «Ужаса» больше походил на стон авгурея.

— Минерва берёт на себя разработку учебных программ и проверку планов уроков у других преподавателей, — доверительным тоном произнёс Кингсли. — Ведь скажем прямо, покойный Дамблдор на это тоже…

— Клал с Астрономической башни, уже мне ли не знать, — фыркнул Снейп. — Его только психологические подковёрные эксперименты интересовали.

— Так ты согласен? Всего на год? — продолжал додавливать министр. — Только лишь годик — и всё! Или Макгонагалл будет каждый день вынимать из тебя душу своими уговорами, а то и угрозами. В кошачьем обличье она может в любое место проникнуть, даже в твой дом!

— Хорошо! Но только на год! — сдался Снейп, представив, во что превратит его жизнь пушистый дементор на мягких лапках.

— Но только на год! — повторил он улыбающемуся во весь рот министру.

Гермиона приехала в Хогвартс, как и предписывалось, за две недели до начала учебного года. Минерва Макгонагалл, которая всё ещё исполняла обязанности директора, радушно встретила свою любимицу, выделила ей лучшие из имеющихся свободных комнат, лично помогла с рабочей документацией и подготовкой кабинета ЗОТИ.

Гермиона была счастлива, предвкушая начало новой жизни. Немного омрачал эту радость тот факт, что скоро у неё появится и новое начальство, но она старалась гнать от себя эту мысль. В конце концов, Северус Снейп — национальный герой и выдающийся учёный. Он не может быть плохим директором.

Через пару дней после её приезда Минерва собрала в Большом Зале всех преподавателей, вернувшихся из отпусков, и представила им пополнение школьного коллектива. Первой из новеньких была мисс Грейнджер. Её встретили с улыбками и радостными приветствиями. А вот второй новичок, вернее, вторая, вызвал своим появлением шок и тихий ужас у всех присутствующих.

Гермиона почувствовала, как жуткие воспоминания вновь оживают у неё в памяти при виде той, что вот уже два года регулярно навещала её в ночных кошмарах.

Она, конечно, знала о скандальной истории с группой Пожирателей Смерти, которые, разочаровавшись в криво возрождённом Лорде, переметнулись на сторону Света и превратились в диверсионную группу, возглавляемую Северусом Снейпом. Знала, что их осудили лишь условно, наложив штрафы и лишив палочек на год. Знала, что одной из причин измены Повелителю было то, что он использовал своих соратников в качестве подопытных в жутких экспериментах по разработке эликсира бессмертия и вечной молодости. Поэтому почти у всех, даже у Малфоев, обнаружились плачевные последствия этих опытов, а у той, что появилась в Хогвартсе в качестве нового преподавателя, выявили множественные психические отклонения, которые целый год лечили в специальной психиатрической исследовательской лаборатории. Но Гермиона была совсем не уверена, что все последствия успешно ликвидировали, и считала, что Беллатрису Лестрейндж выпускать на территорию школы можно только в наморднике! Она никак не могла поверить, что эту психопатку отправили работать в Хогвартс!

Ту самую мегеру, которая пытала её в Малфой-мэноре! Навалилась всем весом и принялась тыкать ножом, выкрикивая прямо в ухо всякие гадости! А потом что-то сунула ей в карман потрёпанных джинсов, рывком подняла за волосы и так сильно толкнула от себя, придав ускорение пинком под зад, что чуть позвоночник не сломала. Сумасшедшая, что с неё взять?! И вот ЭТО в школу прислали?!

— Миссис Лестрейндж будет работать ассистентом библиотекаря и вести для старших курсов факультатив по ритуалистике и магическому этикету! — громко объявила Макгонагалл, возвращая Гермиону к реальности.

— Мисс Блэк, пожалуйста! — перебила ее Беллатриса, выйдя вперёд.

— Что?! — вздрогнув от неожиданности, спросила Минерва.

— Я в разводе. Называйте меня «мисс Блэк»! — отчеканила новенькая, надменно взирая на собравшихся.

Её взгляд задержался на Гермионе. Та, сжав ладони в кулаки, глаз не отвела. Слишком много чести! Чувствуя, как тело покрывается холодным потом, мисс Грейнджер упрямо смотрела на свой кошмар и всё больше уверялась, что Беллатриса, если и стала менее безумной, то не намного. Она выглядела так же, как и в ту ночь в Малфой-мэноре: притягательно опасной и слегка сумасшедшей. Других слов трудно было подобрать.

Хотя, может, это всё ей показалось: секунд через пять «мисс Блэк» задорно подмигнула и вновь стала смотреть на Макгонагалл.

Гермиона слегка расслабилась, заметив, что кое-какие положительные изменения всё же присутствуют: волшебница больше не эпатирует окружающих кожаным корсетом и драной юбкой. Вместо них теперь — благообразная чёрная мантия. Но вот причёска всё так же напоминает своей формой взбесившуюся швабру, хотя… волосы самой Гермионы выглядят ничем не лучше.

— Я, конечно, уже лет десять выпрашивала помощника, но не такого же! — раздался протестующий голос мадам Пинс.

— Ирма, это приказ Министерства, — холодно пояснила Минерва. — И это не обсуждается!

— А давайте весь Азкабан сюда притащим! — не унималась библиотекарша.

Преподаватели возмущённо зашумели в поддержку, но Макгонагалл заставила их замолчать резким возгласом:

— Все претензии и жалобы посылайте лично министру, а не мне! Документы у мисс Блэк в порядке! Осуждена она условно, волшебной палочки не получит ещё год, как минимум! Вести она будет только теорию и только факультативно у старших студентов. И не думайте, что мне это нравится!

— Мне тоже не улыбается каждый день видеть ваши постные рожи! — высокомерно задрав нос, сказала Беллатриса. — Но волшебную палочку мне вернут и снимут надзор, только если я отработаю тут год. Поэтому, мои дорогие будущие жертвы «Круциатуса», мы с вами повязаны.

— И вот ЭТО будет учить этикету детей?! — возмутилась мадам Пинс. — Да она тут по столам скакала, как горная коза, и пинала посуду!

— А я что могу сделать?! — разозлилась Минерва. — После того, как ей удалось вернуть здоровье Лонгботтомам с помощью какого-то забытого ритуала, в Министерстве решили, что эти знания важны для будущих поколений. И ввели в программу Ритуалистику, будь она не ладна. А ещё магический этикет для магглорождённых и полукровок! И к тому же — больше никто из представителей чистокровных семей не согласился.

— А мистер Риддл это давно предлагал! — язвительно усмехнулась Беллатриса.

— Заткнись! — по-кошачьи зашипела на неё Минерва с таким яростным лицом, что все, включая новых сотрудников, невольно отступили на несколько шагов.

— Но мне-то она зачем?! — не сдавалась мадам Пинс.

— Колдоменталист считает, что тишина и покой библиотеки благотворно повлияют на мою психику, — с ухмылкой пояснила бывшая Лестрейндж. — Я же думаю, что и моё появление здесь благотворно повлияет на местное болотце.

— И чем же? — опасно прищурившись, спросила Макгонагалл.

— Строгость тут не мешает снять и сердитость! — ухмыльнулась Беллатриса, вызвав новую волну негодования у своих будущих коллег.

— Всем закрыть рот! — грозно скомандовала Минерва, повергая коллег в шок. — Разговор окончен! Учебные планы мне на стол через неделю! Все остальные вопросы решайте с новым директором, когда он появится! — с этими словами она развернулась и быстро покинула Большой Зал, оставив ошалевших профессоров переваривать новости.

* * *

На протяжении нескольких дней мисс Грейнджер старательно избегала библиотеки: уж больно не хотелось сталкиваться с ненормальной Беллатрисой и не верилось в её чудесное излечение. Каждый раз, встречаясь с ней в Большом Зале во время завтраков, обедов и ужинов, Гермиона всё больше злилась на себя за трусость, причём абсолютно беспочвенную. Ну что ей могла сделать эта юродивая в Хогвартсе, да ещё и без возможности использовать магию?! Но, тем не менее, воспоминания об унижении, пережитом в Малфой-мэноре, не позволяли посещать самое дорогое для неё место в школе — библиотеку.

Промучившись пять дней, она решила, что так дальше продолжаться не может! Ей совсем не хочется лишаться возможности бывать в библиотеке!

После ужина мисс Грейнджер решительно направилась в обитель мадам Пинс, и плевать, что теперь в довесок к любимым книгам прилагалась безумная бывшая Пожирательница смерти с некупируемой склонностью к агрессии.

Перед дверью, ведущей в библиотеку, Гермиона замешкалась. Она не знала, может ли и вечером столкнуться здесь с Беллатрисой.

«Так, расслабься!» — приказала она себе и взялась за дверную ручку повлажневшей ладонью. В другой руке была зажата волшебная палочка.

Это на всякий случай, конечно. Она совсем не собиралась кидаться непростительными — просто будет игнорировать кривляние и ехидные подначки Беллатрисы. А та виртуозно владела искусством вывести собеседника из себя обидными шутками, в чём регулярно упражнялась, встречаясь с кем-нибудь в коридорах школы. К счастью, именно с Гермионой это случалось нечасто.

Мисс Грейнджер решительно толкнула дверь и вошла в библиотеку. Пару минут она просто стояла у порога, впитывая чудесные, дорогие сердцу, запахи и звуки. За окнами уже сгустились сумерки, и на каждом столике горели маленькие волшебные светильники, отбрасывая уютный свет. Кажется, совсем недавно она садилась за свой любимый столик в самой глубине зала и до самого закрытия библиотеки улетала в мир старинных заклинаний и забытых историй…

И вот это всё бросить из-за глупого страха перед невменяемой пошлой грубиянкой?! Гермиона оглянулась, но в помещении стояла тишина, кажется, Беллатрисы здесь и не было. Зато за своим столом, сгорбившись, сидела хозяйка библиотеки мадам Пинс. Она была так чем-то увлечена, что не заметила посетительницу. Гермиона хотела окликнуть её, но, вспомнив, с каким рвением та требовала соблюдать тишину, передумала. Лишь подойдя совсем близко, она позволила себе негромко откашляться.

— А?! Кто?! Что?! — подскочила библиотекарша, судорожно пытаясь спрятать то, что читала.

— Извините, я не хотела вас напугать, — поспешно заверила мисс Грейнджер, нагибаясь за листками, выпавшими из дрожащих пальцев.

— Гермиона? — мадам Пинс вздохнула с явным облегчением. — А я всё думаю, почему это ты не заходишь.

— Не было времени, а вот теперь хочу посмотреть методички по своему предмету, — смущённо ответила Гермиона, протягивая библиотекарше подобранную газету и бросая на неё любопытный взгляд.

— Я и не знала, что такое издание, как «Ищу счастья», выписывают для школы, — заметила она, чтобы скрыть волнение.

— Да я… — мадам Пинс немного замешкалась, но потом внимательно посмотрела на собеседницу, будто на что-то решаясь. — Закрой, пожалуйста, дверь заклинанием, — вдруг попросила она.

Мисс Грейнджер пожала плечами и выполнила просьбу.

Мадам Пинс наклонилась к ней и доверительно заговорила:

— Гермиона, ты одна из самых образцовых студенток, которые когда-либо появлялись здесь. И не спорь, я знаю, что говорю. Пообещай, что никому не расскажешь о том, о чём я тебя сейчас попрошу.

— Конечно, мадам Пинс. Если надо, я могу дать Непреложный обет.

— Это абсолютно лишнее. Если не тебе верить, то кому?

Библиотекарша разгладила один из листков и придвинула его к Гермионе.

— Ты же, наверное, знаешь, что это такое? — спросила она, а ответ на утвердительный кивок вздохнула и продолжила:

— Видит Мерлин, я уже не молода. А спутника жизни у меня так и не случилось. И не появится, если всё пойдёт как раньше — ведь выходить в свет в моём возрасте уже трудновато. Вот я и решила подать объявление в газету. Только, видно, неудачно его составила. Ты, наверное, удивишься, что человек, всю жизнь провозившийся с книгами, не может написать простенькое объявление? Но говорить о себе так сложно… Нужно указать и достоинства и недостатки, чтобы они не стали сюрпризом для потенциального счастья… В общем, на моё письмо так и не пришло ни одного отклика.

Она внимательно посмотрела на Гермиону и, наконец, решилась:

— Ты поможешь мне написать новое объявление? Только, чтобы никто об этом не узнал, а то дорогие коллеги поднимут меня на смех. А тут ещё и эту бывшую садистку со змеиным зыком нам подсунули.

— Конечно, я сделаю всё, что в моих силах, — справившись с изумлением, ответила Гермиона. — Только я и сама в этой области не сильна.

— Твои эссе были лучшими из тех, что мне доводилось читать, — заявила мадам Пинс. — Если у тебя не получится, значит, никто не сможет.

Мисс Грейнджер обошла библиотекарский стол и решительно придвинула к себе чернильницу с пером.

— Тогда попробуем решить эту задачу вместе! — с улыбкой сказала она.

* * *

Через три дня после обеда мадам Пинс тихонько попросила Гермиону зайти к ней сегодня вечером.

Придя в библиотеку, та слегка опешила. Её встречали хозяйка кабинета, буквально светившаяся от радости, и профессор травологии Помона Спраут, смущённо переминавшаяся с ноги на ногу.

— Получилось, Гермиона! Получилось! — мадам Пинс схватила её за руку и отчаянно затрясла, лучась улыбкой. — Теперь в моей жизни будет ещё что-то кроме недалёких студентов, портящих ценные книги и беспрестанно болтающих!

Она показала несколько разноцветных конвертов.

— Целых пять откликов! Даже из Франции! — не унималась библиотекарша.

— Я очень рада, мадам Пинс, — искренне улыбнулась Гермиона. Она от всей души желал счастья этой чудесной женщине, незаслуженно запертой среди редких фолиантов и многочисленных учебников.

В этот момент профессор Спраут толкнула подругу в бок и выразительно на неё посмотрела.

— Да, Гермиона… Ты не могла бы и Помоне помочь с составлением объявления? Пожалуйста, у тебя лёгкая рука!

— Да, конечно, — растерялась мисс Грейнджер. — Она не предполагала, что такая несерьёзная газетка окажется столь популярной у профессоров Хогвартса.

— А потом посмотришь вместе со мной колдофото претендентов? — вдруг спросила мадам Пинс, помахивая конвертами. — Они все такие обаятельные, что мне трудно выбрать самой. И зови меня просто Ирма, дорогая!

— Разумеется, — выдавила из себя Гермиона, чувствуя, что мир сошёл с ума.

— Сначала я! — Помона Спраут решительно взяла её за руку. — У некоторых уже есть, из кого выбирать!

Северус откладывал приезд в Хогвартс буквально до последнего дня. Он вообще предпочёл бы явиться в ненавистную школу в первый учебный день, но Минерва начала навещать его за неделю до первого сентября. Эта хитрая язва ничего не говорила, но вид кошки, которая каждый вечер в одно и тоже время возникает у тебя в доме, несмотря на все охранные чары, и пялится на тебя, безмолвно следуя по пятам… Это хуже любого Круциатуса! Ни угрозы, ни уговоры не могли выгнать её из дома в Паучьем Тупике. И Северус сдался.

Приехать он решил без предупреждения: всё равно его там давно ждут. А когда появляешься неожиданно и без стука, то можно узнать много интересного. Поэтому после обеда он неспешно собрал вещи, запер дом и аппарировал в Хогсмид.

Оказавшись напротив «Трёх мётел», он подавил желание ещё немного отсрочить вступление в сулившую сплошные несчастья должность и зайти в бар пропустить пару стаканчиков пива.

Розмерта увлечённо беседовала с женой хозяина «Сладкого Королевства» и владелицей магазина одежды «Ведунья-жеманница». Дамы никого не замечали, что-то с жаром обсуждая, но до окружающих доносились обрывки темпераментного разговора:

— У неё феноменальные способности… Только взглянет на колдографию и сразу скажет, подходит тебе этот человек, или нет… Так составит объявление, что даже самая отпетая старая дева будет нарасхват… Это какая-то особая магия… Самая умная студентка…

Северус тяжко вздохнул и, сплюнув, отправился к замку, который, как и всегда, высился вдалеке, будто нависая над окрестностями. Слушать сплетни о какой-то новой гадалке ему не хотелось.

Школьный двор был совершенно пуст. Снейп с неудовольствием отмечал, где и что нужно будет исправить и заменить. А времени на это совсем нет…

Несколько теплиц совсем покосились, куда только Спраут смотрит? На квиддичном поле не хватает двух колец. У Чёрного озера красуются несколько куч строительного мусора.

Он вздохнул. Сам виноват, дотянул до последнего. А без руководителя ни один коллектив нормально работать не будет. В этом он уже убедился. И Минерва не зря его взглядом буравила, доводя до истерики. Управленец из неё, как из Волдеморта балерина.

Войдя в массивные скрипучие школьные двери, Снейп вновь никого не увидел. Даже Филча нигде не наблюдалось, с его облезлой спутницей.

«Да где они все?! Провалились в Тайную комнату?!» Он немного постоял, размышляя, куда лучше направиться, и решил к кабинету директора пока не ходить, а побродить по школе, понаблюдать.

— Эльф Хогвартса! — позвал Северус.

Перед ним тут же возникло низенькое ушастое существо в наволочке с гербом школы.

— Профессор Снейп! Тинки рад видеть господина директора! — радостно пропищало оно.

— Отнеси вещи в мою комнату.

Домовик с готовностью схватился за чемодан.

— А где все?

Эльф замялся, дёрнул себя за ухо и неуверенно произнёс:

— В библиотеке, господин директор, сэр!

— Хорошо, — пожал плечами Снейп и направился к владениям мадам Пинс.

Свернув в нужный коридор, он напрягся, услышав за поворотом чьи-то незнакомые голоса.

— Кто это, чёрт возьми? Строительные рабочие из Министерства? — прошептал он сам себе и прибавил шагу.

На подступах к библиотеке он застыл, совершенно сбитый с толку. Перед кабинетом толпились совершенно посторонние люди, пятеро пожилых дам отчаянно спорили с Филчем, отталкивая его от двери. Женщин Снейп узнал: четыре жительницы Хогсмида и почтенная мадам Марчбэнкс, глава волшебной экзаменационной комиссии. Именно она грозно теснила школьного завхоза своей выдающейся грудью и злобно шипела:

— Вас здесь не стояло! Пошёл отсюда!

— Я кошку ходил кормить! Это моё место! — возмущался Аргус, пытаясь отодвинуть монументальный бюст.

— Что тут происходит?!

— Господин директор? — неуверенно проблеял побледневший Филч, пятясь назад.

Воинствующие леди тоже притихли. Одна из них попыталась закрыть лицо сумочкой и вжаться в стену.

— Что здесь за собрание тех, кому за сто?!

— Да как вы смеете?! — вновь вскинулась мадам Марчбэнкс. — Мне всего восемьдесят пять!

— Было. Восемьдесят пять лет назад! — злобно хихикнул Филч и попытался уклониться от меткого удара ридикюлем по голове.

— Я последний раз спокойно и подчёркнуто вежливо интересуюсь, — буквально прошипел Снейп, — что здесь происходит?! У нас в библиотеке бесплатно раздают новое молодящее зелье?!

— Повежливее, юноша! — осмелела мадам Марчбэнкс. — Я ещё помню вас прыщавым, сопливым студентом, который никак не мог трансфигурировать ананас в тыкву!

— А вы уже тогда выглядели старше Основателей! — ядовито заметил Северус, рассудив, что если его после этого уволят, то он только обрадуется.

— Да как… — задохнулась от возмущения почтенная дама.

Но тут из-за дверей выскочила Помона Спраут. На её лице сияла ослепительная улыбка, а в руке она сжимала несколько конвертов.

— Следующая! — радостно прощебетала она и, не замечая прибывшего директора, проворно понеслась куда-то по коридору.

— Это точно не дурдом? — сам себя спросил Снейп, почесав лоб.

В этот момент у дверей библиотеки появилась Беллатриса Блэк и, ни на кого не глядя, спокойно зашла внутрь.

— Э-э-э… — возмутился Северус. — Я же просто так про дурдом сказал!

— Так, я пошла! — решительно заявила мадам Марчбэнкс и хотела уже войти в библиотеку, но была остановлена фирменным окриком «ужаса слизеринских подземелий.

— Стоять, бояться, палочки не прятать!

И когда от неожиданности все присутствующие застыли в испуге, Снейп яростно толкнул дверь и влетел в библиотеку.

Застыв на пороге, он изумлённо уставился на мисс Грейнджер, которая сидела за ближайшим читательским столиком, со всех сторон окружённая преподавательницами Хогвартса. Все они что-то увлечённо рассматривали, не замечая ничего вокруг.

— Кхе-кхе! — демонстративно откашлялся директор.

— Проходите, не стесняйтесь, — не глядя, пригласила Гермиона. — Вам объявление дать или из претендентов помочь выбрать?

Остальные, тоже не поднимая головы, следили за тем, как её перо что-то выводит на клочке пергамента.

— Мне, наверное, справку выдать, что я подхожу для этой психушки, — сдавленным от возмущения голосом ответил Снейп.

— Справок не даём, — всё так же не глядя, произнесла Макгонагалл. — Если даму сердца найти, то мисс Грейнджер вам поможет, юноша. Вы из Хогсми…

Она не договорила, наконец-то посмотрев на вошедшего. Застыв на несколько секунд, Минерва тихонько толкнула в плечо Гермиону, не в силах вымолвить ни слова.

Та поняла жест по-своему:

— Смелее, вам какие женщины больше нравятся?

— Мне?! — позеленел от злости Снейп. — Мне нравятся молчащие в тряпочку! А лучше — мёртвые!

Гермиона в страхе подняла глаза, уже заранее поняв, кого сейчас увидит. Профессора Вектор, Синистра и Хуч одновременно отпрянули от стола. Минерва, наоборот, крепко обняла свою любимицу за плечи.

— Северус, нам надо поговорить! — решительно произнесла она. — Я сама всё тебе объясню!

— Уж сделай милость! — ядовито прошипел Снейп.

— А можно, я объясню?! — выскочила из-за стеллажей бывшая мадам Лестрейндж со стопкой книг в руках.

— Нет! — рявкнула Минерва. — Иди, работай!

— Ну да, как же я забыла, что раб должен трудиться, ведь солнце ещё высоко, — закатила глаза Беллатриса.

— Похоже, Минерва, тебе многое придётся объяснять! Включая то, когда именно этой школе присвоили статус коррекционного заведения для душевно больных и скорбных мозгами! — Снейп уже дымился от ярости, зверея с каждым мгновением.

* * *

Спустя полчаса он в изнеможении откинулся на спинку стула для посетителей в директорском кабинете. Макгонагалл, закончившая свой рассказ, нервно заёрзала в директорском кресле, больше походившем на трон.

— Северус, может, мы поменяемся местами? Вы же теперь руководитель школы, — нерешительно произнесла она.

— Уверен, что вы ждёте не дождётесь, когда сможете свалить на меня окружающее сумасшествие, — саркастично заметил Снейп, недовольно скривившись. — И не только хозяйственные кошмары, но и кадровый ужас!

Он призвал стакан, стоявший на директорском столе, наполнил водой с помощью заклинания и, осушив его, мрачно уставился на Минерву:

— Мне плевать на приятный сюрприз от Министерства в виде Беллочки! Я уже привык к ней за время войны и диверсионной деятельности. Она, конечно, та ещё психобомба, но вполне управляемая, а иногда и пользу приносит. В конце концов — пережили же мы Амбридж, и тут справимся. Но мисс Грейнджер?! Как вы, заместитель директора и педагог со стажем «столько не живут», позволили устроить в школе брачную контору?!

— Это не то, что вы думаете! — горячо возразила Макгонагалл. — Способности Гермионы обнаружились случайно. Она весьма успешно помогла Ирме Пинс написать объявление в газету знакомств. Ирма на радостях поделилась с подругами, те рассказали другим… Ну вы понимаете, сарафанное радио…

Минерва вдруг подалась вперёд и тихо сказала:

— Северус, люди устали от войны, от того, что нужно жить в постоянном напряжении, опасаться любого события... Поэтому все хватаются за любую возможность отстроить свою жизнь заново.

— Причём тут школа?!

— Да, я согласна, что здесь это недопустимо, но в порядке исключения…

— Может, мисс Грейнджер лучше забыть о преподавании и открыть салон в Косом Переулке? — не дал договорить ей Снейп.

— О нет! Девочка так мечтает о работе преподавателя! Так хочет развеять слухи о неминуемой ужасной участи учителя ЗОТИ!

— У этой должности было только одно проклятие, — ухмыльнулся Северус, — Альбус Дамблдор и его безобидные игры в вершителя судеб.

— Тише! — зашикала Макгонагалл, испуганно посмотрев куда-то за снейповскую спину.

— Что, задел светлую память о вашем кумире?

— Сейчас проснётся его рисованная версия, и мы уже ничем её не заткнём! Даже если набросить на портрет покрывало, он и оттуда будет вещать и разглагольствовать о добре, зле, долге, жизни и смерти!

— А если убрать портрет из кабинета? — предложил Снейп.

— Хм-м… Было бы отлично, но Альбус умудрился ещё при жизни наложить на раму для своего портрета заклятие Вечного приклеивания, — вздохнула Минерва. — Пока вы были директором во время войны, он держал в узде своё красноречие. Но теперь…

— Мордред, час от часу не легче, — выругался Снейп, но уже гораздо тише.

Наконец, взяв себя в руки, он отдал первое распоряжение в качестве руководителя школы:

— Значит, так. Мисс Грейнджер резко сворачивает свою деятельность. Как только прибудут студенты, никаких посторонних по Хогвартсу шляться не должно. Сейчас мы с вами бегло осмотрим замок, и вы покажете мне самые вопиющие недоработки. А после ужина жду весь педсостав в своём кабинете.

* * *

Позднее, вспоминая экскурсию по Хогвартсу, устроенную для него, Снейп всё больше убеждался, что Минерва злорадно ухмылялась, показывая очередную поломку, протечку или облезлую стену в классе. Зная родную школу как свою кладовую с ингредиентами, он ужасался тому, что древний замок, столько столетий с честью выдерживавший присутствие сотен малолетних магов, довели до такого плачевного состояния.

Они почти два часа бегали по Хогвартсу, который всего несколько лет назад пережил восстановление из руин и капитальный ремонт после всем известной битвы с Волдемортом. Но судя по всему, реставрацию проводили самые криворукие идиоты из всех возможных!

— Нельзя было магией пользоваться! — округлив глаза, отвечала Минерва на возмущённые реплики и обличительное тыканье пальцем в приличную трещину в стене у Большого Зала.

— Почему?! — прошипел Снейп, от души врезав по калечной перегородке, отчего на пол посыпалась штукатурка.

— Потому что этот замок пропитан магией! Если восстанавливать его заклинаниями, то всё придёт во взаимодействие, и тут будет настоящая катастрофа! Рванёт к чёртовой кошке! — всплеснула руками Макгонагалл, удивлённая невежеством нового шефа. — Вы же тут столько лет преподавали, Северус! Вы всё это должны знать!

— Я никогда не участвовал в ремонтах! — прервал её нравоучения Снейп, проигнорировав «кошачье» ругательство, означающее, что Минерва совсем на грани. — Но почему всё сделано так… — он запнулся, подбирая слово поприличнее. — Недолговечно?!

— Финансирование ремонтных работ было ограничено, — смутилась Макгонагалл, — пришлось выбирать материалы подешевле. Да и сотрудники строительного отдела Министерства плохо владеют маггловским способом ведения работ. А магглов мы не можем использовать: они даже замка не увидят.

— Возмутительно! Тут же дети! Они же безмозглые! — схватился за голову Снейп, увидев криво смыкающиеся с лестничными площадками двигающиеся лестницы. — За последние два года никто не убился?

— Нет. Может, после Второй Магической Войны дети стали умнее? — пожала плечами Минерва. — Были обычные травмы и переломы. Ещё пара сотрясений мозга…

— Устроил бы я кое-кому сотрясение того места, где должен быть мозг! — процедил Снейп, рассматривая пятно на потолке в гостиной Гриффиндора. — Выкинули Люциуса из Попечительского Совета — и вот результат!

Пробежав по студенческим дортуарам, он резко затормозил посреди спальни шестикурсниц Гриффиндора.

— А это что за… — он задохнулся от возмущения, в очередной раз тыча пальцем в стену.

Минерва поправила очки и, близоруко прищурившись, уставилась в указанном направлении.

— «Снейп — козёл!», — прочитала она, покраснев. — Оно не стирается. Я это видела ещё лет пять назад.

— Как это, не стирается?!

— Ну, всем, чем могли, пытались это убрать… Мисс Грейнджер специально искала в библиотеке способы. Я перепробовала всё, что знаю. Даже не побледнело, к сожалению

— И кто это сделал?!

— Мы так и не дознались, — развела руками Минерва.

— Ну, вы, блин, даёте… — закатил глаза Снейп.

В следующий момент он вновь подобрался, будто гончая, почуявшая след, и рванул к окну.

— А это вы тоже не можете починить уже несколько лет?! — ехидный голос отразился от разбитого стекла.

— Ах, это, — Макгонагалл попыталась улыбнуться, — это новшество у студентов. Так мальчики с других факультетов своих подруг вызывают на прогулку. Садятся на метлу и камешком в окошко…

— Что?! — глаза Снейпа округлились, делая его похожим на сову-переростка.

— Просто, наверное, не успели заделать после выпускного, — Макгонагалл взмахнула волшебной палочкой, возвращая стеклу целостность.

— Вот же, починили с помощью магии, и замок целый, — произнёс Снейп, вопросительно уставившись на Минерву.

— То стекло, а то — древние стены или магические вещи наподобие лестниц, — вздохнула та, — всё уже проверено опытным путём во время восстановления Хогвартса.

— Ну, Кингсли, ну, прохиндей! — прошипел Снейп, в красках представляя, как давится от приступа икоты хитрозадый министр.

С сожалением отвлёкшись от увлекательных фантазий, он стремительно вышел из помещения, бросив через плечо:

— Показывайте забитый туалет!

— Испорченную канализацию, — поправила его Минерва, — нет у нас сейчас ни одного действующего туалета.

— И как же вы обходитесь? — удивился директор.

— Как придётся, — невесело усмехнулась Макгонагалл. — Если повезёт, и Плакса Миртл будет торчать в другой трубе, то можно воспользоваться традиционным способом. А если нет — сейчас ещё тепло, кустов много…

— Совсем опустились! А что там с привидением?! — недовольно спросил Снейп.

— Это вам лучше самому увидеть… — заметила Макгонагалл.

После ужина Снейп собрал в своём кабинете всех подчинённых. Мрачно оглядев до дрожи знакомые лица, он, сдерживая рвущийся наружу гнев, как можно более спокойным тоном произнёс:

— Как я уже успел убедиться, замок находится в отвратительном состоянии. Уж насколько беспечно вёл хозяйство Дамблдор, но при нём таких безобразий не было!

— При нём и никаких битв и разрушений не было, — обиженно вставила Минерва.

Снейп, вопреки ожиданиям, спорить не стал, а продолжил свою речь:

— Начало учебного года будет отложено на две недели. Министр уже в курсе. За это время мы должны своими силами попытаться устранить самые опасные повреждения. Люди из Министерства, конечно, тоже будут работать с нами, но, судя по всему, толку от них мало. Хотя Шеклболт обещал сделать внушение начальнику строительного отдела. Может, у вас есть свои предложения или жалобы? В разумных пределах, конечно.

Он ожидал, что сетования и стоны посыплются на него сплошным потоком, но подчинённые почему-то молчали, лишь тревожно переглядывались.

— Неужели всё всех устраивает?

— А что жаловаться, когда вы всё сами видели, — робко подала голос Гермиона Грейнджер. — Работать надо. Где магией, а где и у магглов поучиться.

Снейп уже хотел перейти от хозяйственных вопросов к вопиющему поведению самой мисс Грейнджер, но тут встряла Беллатриса:

— Есть жалобы!

Снейп внутренне напрягся, но лицо бывшей Лестрейндж выражало такую серьёзность и сосредоточенность, что он решил выслушать её и даже взял в руки перо, чтобы записать жалобу.

— И какие же?

— Нет счастья в личной жизни! — расплылась в ядовитой улыбке Беллатриса.

— Мисс Блэк! — возмущённо осадила её Макгонагалл.

— Это тебе к Гермионе надо! — со знанием дела встряла Помона Спраут.

— Вот уж обойдусь! — презрительно фыркнула Белла. — Ещё мне свахи-грязн… магглокровки не хватало!

— Вот и сиди дальше одна, как ядовитая поганка! — не выдержала Ирма Пинс. — Такой как ты подойдёт только вонючий клоп, да и тот сбежит, как бедный Рудольфус! Да даже флоббер-червь тебя бы не выдержал!

— Я смотрю, у книжной моли голос прорезался? — ухмыльнулась Белла. — Я-то хотя бы сходила замуж в отличие от некоторых.

— Да что тут слушать, тебя, наверное, до сих пор принудительно зельем «Аминазин» лечат! — воскликнула мадам Пинс.

— Ничего подобного! Его приём мне уже давно отменили!

— Вот видите, её ещё и не лечат! Как такую ходячую катастрофу к студентам допускать!

— А у тебя хронический недотр…

— Заткнись! — прервала язвительную реплику библиотекарша.

Она вскочила, опрокинув стул и выхватывая волшебную палочку, но Снейп вовремя рявкнул:

— Сидеть! Всем закрыть рты! Чтобы я никаких разговоров на брачную тему больше здесь не слышал!

Переведя дух, он сердито посмотрел на Гермиону и произнёс:

— Как вам это только в голову пришло, а? Самая умная выпускница за последние пятьдесят лет! А ведёте себя как средневековая сваха!

— Люди ищут друг друга в любое время, — тихо ответила Гермиона, прямо посмотрев в глаза Снейпу. — Даже такие с виду злобные и ядовитые личности, как мисс Блэк, мечтают найти своего близкого человека.

— Если найдётся самоубийца, который полюбит такую ядовитую заразу, как Беллатриса, я… я сам вас поцелую, мисс Грейнджер — выпалил Снейп первое, что пришло в голову.

Он тут же хотел откреститься от этих слов, но было поздно. Все услышали и теперь уж точно не забудут. А обращать неприятную ситуацию в шутку, как это виртуозно делал Дамблдор, Северус не умел.

Подчинённые таращились на него, не смея произнести ни слова. Синистра и Вектор с трудом старались скрыть улыбки, а Макгонагалл сидела с таким видом, точно он пообещал возродить сразу и Волдеморта, и Дамблдора.

— Ой, я бы на это посмотрела! Я ведь и, вправду, теперь женщина одинокая… Так что, давай Грейнджер, знакомь меня! — хихикнула Беллатриса.

— До вашего поведения, мисс Блэк, мы ещё дойдём! — злобно процедил Снейп, окинув её яростным взглядом.

— Может, обсудим вопиющее положение с санузлом? — вдруг заявил профессор Флитвик. — А потом начнём обсуждать всяких убогих.

— Кста-а-а-ти! — поддержала его Белла, совсем не обидевшись на «убогих». — С клозетом тут полный швах! Я, между прочим, получила недавно моральную травму, когда собиралась справить нужду в туалете на третьем этаже!

— Вы вдруг обнаружили, что исторгаете из себя серную кислоту? — не сдержался Снейп.

— Это скорее по вашей части, господин ужас подземелий, — не смутившись, парировала мисс Блэк. — Меня Плакса Миртл до истерики довела! Это долбаное привидение умудрилось обрести материальность после того, как какие-то умельцы в конце учебного года вылили в унитаз результат работы своих нездоровых мозгов.

— Только выбраться из канализационной трубы она теперь не может, — мрачно дополнила Минерва. — Не проходит ни в одно отверстие слива. И безвылазно торчит в канализации.

— Вот-вот! — продолжила Беллатриса. — Я, значит, сижу себе, ничего плохого не делаю, и вдруг чувствую, кто-то хватает меня за задницу! Я, конечно, вскакиваю с унитаза и вижу, как оттуда рука с оттопыренным пальцем торчит. И мрачный голос злорадно сообщает: «А у тебя тут прыщ!». И ни одна пресветлая сволочь мне не рассказала про Плаксу Миртл!

— Нас тоже Министерство не предупредило о вашем назначении, — ухмыльнулась Макгонагалл.

— Всё! Закрыли тему! Сейчас разделим фронт работ! — скомандовал Снейп, заставив всех притихнуть. — Каждая группа будет отвечать за определённый объект! Отчитываться о проделанной работе будете лично мне, каждый день в этом самом кабинете! И убереги вас Мерлин проявить халатность!

Окинув подчинённых убийственным взглядом, заставлявшим несколько поколений студентов дрожать и прятаться, он взмахнул волшебной палочкой. Стопка пергаментных листов, лежащих на столе, взметнулась в воздух и, распавшись на отдельные фрагменты, плавно полетела в руки к каждому из присутствующих.

— Ознакомитесь с инструкциями. В них же вы найдёте указания, в какой группе находитесь, — мрачным тоном объявил Снейп. — А теперь выметайтесь, то есть… все свободны.

Подчинённых не пришлось долго упрашивать. Проигнорировав грубость нового директора, все поспешили убраться из кабинета.

В коридоре Макгонагалл догнала Гермиону и попыталась её подбодрить:

— Не расстраивайтесь, моя дорогая. Возможно, вы сможете продолжить помогать людям чуть позже, когда всё уляжется.

Но мисс Грейнджер совсем не выглядела расстроенной. На её лице красовалась лёгкая улыбка, а мысли были где-то далеко.

— Что вы сказали, профессор? — рассеянно переспросила она.

— Я говорю, что помогать людям находить друг друга…

— Правда, он немного на назгула похож?

— Кто?

— Директор Снейп.

— А кто такой «назгул»? Это слово такое, неприличное? — шёпотом поинтересовалась Минерва.

— Я вам сейчас покажу! У меня книга с собой, — оживилась Гермиона и за руку потащила коллегу в сторону своей комнаты.

* * *

В последующие две недели в Хогвартсе творился настоящий хаос. Гермиона читала, что ремонт хуже стихийного бедствия, но не до такой же степени! Всё, что можно было исправить с помощью магии, было успешно починено в первые же дни, но потом наступили очень тёмные времена. Ни рабочие, которых прислали из Министерства, ни тем более персонал школы, практически ничего в маггловских способах ремонта не смыслили. И поэтому дело двигалось крайне медленно и с досадными остановками. Побелка, покраска и оштукатуривание облезлых стен, заделывание трещин, латание дыр в крыше, починка парт, оконных рам, убийственных движущих лестниц — всё это легло на плечи начинающих ремонтников.

А ещё была борьба с плесенью на стенах в подземельях, которая не поддавалась никаким известным заклинаниям! Хорошо, что хоть самое трудное, а именно — забитую с помощью полуматериальной Плаксы Миртл канализацию, спихнули специалистам из Министерства. Пока те трудились, Гермиона успела узнать много новых слов, которые буквально изливались из туалетов и ванных комнат.

Директор Снейп коршуном летал по школе от одной группы работников к другой, сыпал оскорблениями, был всеми недоволен и только ещё больше накалял обстановку. Но больше всего Гермиону бесил не он, а кое-кто другой.

Пока все мучились и старались как можно скорее закончить работу, а сама Гермиона уже повредила себе половину пальцев и даже не пыталась отчистить шевелюру от побелки, Беллатриса откровенно развлекалась, лишь делая вид, что работает. Где эта зараза достала колдокамеру, неизвестно, но через неделю после начала ремонта, утром в Большом Зале, всех ждал большой сюрприз. На стене за преподавательским столом появилась серия колдографий; вместе с соответствующими надписями, красовавшимися под каждым фото, это зрелище вызывало и смех и гнев одновременно.

А названия говорили сами за себя: «Профессор Флитвик сел на паяльник»; «Спраут прибила Помфри за юбку к подоконнику»; «На колени Макгоннагалл упала работающая циркулярная пила»; «Хагрид нечаянно прорубил собой новую дверь в стене, когда поскользнулся»; «Хуч замуровали у стены вместе с метлой, с помощью обоев»; «Трелони совершает очередной предсказание, подышав краской для пола»; «Филч и миссис Норрис наконец-то слились воедино, благодаря обойному клею». Но самая отвратительная колдография называлась «Директор Снейп клеится к самой умной магглокровке»! На фото было запечатлено, как директор Снейп, желая облокотиться об оконную раму, вляпывается в непросохшую смолу от гнили, которой пропитали подоконник. А Гермиона, которая хотела остановить директора от этого опрометчивого шага, нечаянно тоже прилипает рядом с ним рука к руке. А следующим висел ещё более мерзкий снимок, на котором Снейп, с перекошенным от гнева лицом, свободной рукой пытается отлепить Гермиону от рамы. Надпись под этим колдофото можно было назвать образцом ехидства, пошлости и грубости: «Директор Снейп пытается отодрать профессора Грейнджер».

Пока несчастные обитатели Хогвардса стояли, точно громом поражённые от возмущения, и оторопело взирали на плоды нездорового воображения, директор ловко подскочил к довольно ухмыляющейся авторше сзади и, схватив её за шиворот, несколько раз от души ударил по пятой точке толстенным справочником «Магии ремонта», который с некоторых пор всегда носил с собой.

— Я буду жаловаться в Международную конвенцию по правам поднадзорных магов, Снейп! — взвыла Белалтриса.

— Нет такой организации! — отрезал Северус и добавил, отпихнув от себя взъёрошенную Беллу:

— Если я ещё где-нибудь увижу это непотребство, то пропихну тебя в канализацию этой трижды проклятой школы! Плаксе Миртл как раз не хватает компании!

А затем к восторгу всех профессоров одним взмахом волшебной палочки уничтожил все колдографии.

— Грязнокровка, — обиженно прошептала Беллатриса, толкнув Гермиону локтем в бок, — ну тебе-то должны были понравиться хотя бы два из моих шедевров. Ведь ты так хорошо смотрелась рядом со Снейпом.

— А вы бы очень хорошо смотрелись в Азкабане! — огрызнулась Гермиона, нервно сжав кулаки.

— Ну, не-е-ет, — протянула Белла, — там совершенно невозможно хорошо выглядеть и соблюдать гигиену. Поэтому прекрасному принцу, который прискачет меня спасать, придётся воспользоваться заклинанием головного пузыря, чтобы меня поцеловать.

— Вас спасать и целовать?!

— Ты что, забыла? — непритворно удивилась Беллатриса. — Чтобы заработать поцелуй нашего босса, тебе нужно найти любовь всей моей жизни. А я согласна только на принца! Короли, как правило, старые, больные и прижимистые.

— Да вы почти всю жизнь сохли по престарелому психопату с манией величия, который если и женился бы, то только на себе любимом, а теперь принца вам подавай! — возмутилась Гермиона, непроизвольно оглядываясь.

Близость Беллатрисы её нервировала, и если бы было можно, то она просто убежала бы подальше. Но это выглядело бы трусостью, недостойной отважной выпускницы Гриффиндора.

— Ты про Тёмного Лорда, что ли? — удивилась Бела. — Ну, ты и дура, Грейнджер. Он был моим кумиром и учителем. Ты бы с Дамблдором в постель легла? Ну, если бы он интересовался девочками, конечно.

— Так, завтрак окончен! Всем отправляться на рабочие места! — резко скомандовал Снейп.

Беллатриса тут же испарилась, а бедную Гермиону до самого ужина преследовали странные и ужасные видения, в которых почивший Дамблдор соблазнял её эротическими танцами и предлагал предаться любви во имя общего блага.

* * *

Всё на свете заканчивается, закончился и поспешный травматичный ремонт школы. Всё, что было в их силах, маги сделали: залатали, забили, законопатили, оштукатурили, покрасили и почистили. Сотрудники Министерства даже смогли вернуть Плаксе Миртл её первоначальное состояние, и проблема забитого туалета рассосалась в прямом смысле этого слова. Но неуёмное привидение продолжало изводить каждого, кто заходил в туалет, вспоминая, как именно выглядела с другой стороны унитаза самая интимная часть тела посетителя. Не трогала Миртл только директора, поэтому пока ей всё сходило с рук.

После завершения работ профессора Хогвартса ещё долго пытались избавиться от пятен краски с кожи и волос, которые трудно поддавались чистящим заклинаниям.

— А магглы прямо герои в каком-то смысле, — однажды философски заметила Беллатриса, пытаясь вычесать застывшие зелёные брызги из буйной шевелюры. — Так издеваться над собой, когда нужно привести жильё в порядок.

Гермиона с искренним изумлением уставилась на неё, потеряв дар речи. Впервые она слышала что-то хорошее о магглах от ярой приспешницы их самого пламенного ненавистника.

— У них нет другого выхода, — мрачно отозвалась мадам Помфри, оттирая испачканные руки вонючим растворителем. Этот отвратительный едкий запах ещё долго преследовал всех участников ремонта…

За два дня до приезда студентов, когда домовые эльфы, под предводительством Филча, были отправлены разгребать оставшийся после ремонта мусор, преподавательницы Хогвартса решили похозяйничать на отремонтированной кухне и испечь праздничный пирог. Сами, руками, без магии.

К большому изумлению Гермионы больше всего о маггловском способе кулинарии знала Беллатриса. Оказывается, девушек из семьи Блэк перед замужеством обучали готовке без магии — такая уж семейная традиция.

В этот раз Белла проявила неплохие координаторские способности, наладив совместную работу на кухне и распределив обязанности. Сказывался опыт службы в террористической организации, когда Волдеморт ставил её во главе группы Пожирателей смерти и поручал какое-нибудь важное задание.

Но едкие и грубоватые замечания заставляли благовоспитанных преподавательниц морщиться от раздражения и негодования. После того, как она в очередной раз заявила, что у готовящей начинку Макгонаггал не руки, а лапки, причём кривые, и в Азкабане ей и парашу бы чистить не доверили, не то, что вишню от косточек, Минерва не выдержала:

— Мисс Блэк, ваш способ изъясняться отвратителен! Эта смесь надменного чистокровного снобизма, тюремного сленга и неприличных выражений просто убивает наповал! — возмутилась она, пытаясь выудить очки, которые уронила в миску с вишнёвой начинкой для пирога.

— Ха! Да вы мою дражайшую тётушку Вальбургу не слышали, дери её ёшкин кот! — ухмыляясь, ответила Белла. — Вот кто мог парой слов заставить плакать хоть Волдеморта, хоть Дамблдора!

Минерва хотела ответить, что отлично знает об этом таланте Вальбурги Блэк, так как в Хогвартс они поступили в один год, но промолчала, всерьёз задумавшись, кто бесит больше: тётушка или племянница.

В конце концов, благодаря оскорбительным командам Беллатрисы и железному терпению всех остальных, пирог был готов. И выглядел он просто отлично: румяный, аппетитный, ровный и источающий невероятно вкусный запах свежей выпечки.

— Первый блин не комом, первый блин не комом! — захлопав в ладоши, нараспев произнесла Помона Спраут.

— Не зря мы эту гадюку терпели! — хмыкнула Макгонагалл, кинув сердитый взгляд на Беллатрису, которая, ловко орудуя ножом, делила пирог на равные части.

— Какие у вас получаются ровные и одинаковые кусочки! — восхитилась Септима Вектор, получая от Беллы свою порцию пирога.

— А то! — оскалилась та и, подбросив нож, ловко поймала его. — Годы практики сказываются!

Вектор перестала улыбаться и зябко поёжилась, отодвинув от себя тарелку.

Макгонаггал уже хотела вновь осадить нахалку, но тут раздался несмелый голос Гермионы:

— А может, и директору кусочек оставим? Он заслужил.

— Ой, неужели мрачный и готичный Снейп закружил голову нашей девочке? — захихикала Беллатриса. — Так вот какие мужчины тебе нравятся, а, Грейнджер? Ты же в таких делах дока! Или сапожник как всегда без сапог?

Гермиона тут же покраснела и почти обиженно воскликнула:

— Вы что! Он же старый!

— Ну и что, — уже откровенно развеселилась Белла. — Старый конь борозды не портит!

— Какой ещё борозды?! — сердито воскликнула Макгонагалл

— Той самой. Но ваша, поди, уже совсем сорняками заросла! — Беллатриса оглушительно расхохоталась.

К ужасу Минервы некоторые из её коллег тоже старательно прятали смешки.

Она выхватила волшебную палочку, но тут скрипнула дверь, и на кухне появился директор Снейп.

Дамы тут же замолкли, выжидательно уставившись на него.

— Ну, как устроились? Всё в порядке, жалоб нет? — хмуро оглядев кухню, спросил Снейп.

— Всё замечательно, — тут же ответила Беллатриса. И, схватив тарелку с куском пирога, протянула его директору со словами:

— Вот, в честь открытия пищеблока!

Северус подозрительно покосился на присутствующих, но пирог взял и осторожно откусил. Прожевав, он благодарно кивнул и уже собирался уйти, как Беллатриса вновь подала голос:

— Вам понравилось, шеф? А то вы всё только кричите и пугаете бедных женщин своим мрачным взглядом владыки подземелий!

— Блэк, когда ж ты заткнёшься! — простонала Минерва.

— А с вами только так и можно, — буркнул Снейп.

— Вы совсем не любите женщин? — изумилась мадам Помфри.

— Терпеть не могу, — криво ухмыльнулся директор.

— Ну, это было, пока Грейнджер не встретили! — не унималась Беллатриса. — Теперь она просто обязана найти вам ту единственную, которую вы полюбите.

— Блэк! — Макгонагалл в крайнем раздражении сильно толкнула её в бок.

— А что? Это же настоящий вызов талантам магглокровки! — не смутилась Беллатриса.

Гермиона, которая во время этой перепалки невозмутимо доедала второй кусок пирога, вдруг смело предложила:

— Господин директор, а хотите, я и, вправду, вам хорошую невесту найду? Я сумею!

— НЕ-Е-ЕТ! — вдруг взвыл Снейп, перекосившись, точно вампир, оказавшийся под солнцем, и выскочил за дверь.

— Это в пироге, что ли, дело? Что-то было не свежим? — отсмеявшись, поинтересовалась Беллатриса, внимательно разглядывая свой ещё не тронутый кусок угощения.

— Я немного добавила вот этого в тесто, — неожиданно призналась профессор Трелони и показала пустую пузатую бутылку, на которой красовалась надпись «Отвёртка». — Мистер Долохов в Хогсмиде продаёт.

Все удивлённо уставились на неё. Побледнев, Сивилла промямлила:

— Я как лучше хотела.

— Ну, Снейп-то только пригубил, а наша мисс Купидон смолотила два огромных куска, — произнесла Беллатриса, насмешливо глядя на красную, как варёный рак, Гермиону.

Остальные дамы с сожалением отодвигали тарелки, про себя благодаря Мерлина, что не успели попробовать злосчастный пирог.

— Вот и попили чаю, — тяжко вздохнула Помона. И пока никто не увидел, поспешно засунула два куска алкогольной выпечки в безразмерный карман мантии.

* * *

На следующее утро за завтраком никто не вспоминал историю с пирогом. Предстояли последние приготовления к встрече студентов, нужно было быть готовым за один день решить сотни неожиданно возникающих проблем, о которых никто не подумал раньше. Преподаватели Хогвартса сосредоточенно жевали завтрак, погружённые каждый в свои мысли.

Гермиона, не удержавшись, кинула взгляд на директора Снейпа. Тот с нечитаемым выражением лица просматривал какие-то бумаги, разложив их прямо среди тарелок с яичницей и бутербродами. Время от времени он хмурился и что-то быстро говорил на ухо профессору Макгонагалл, и та тоже углублялась в чтение документов.

Завтрак почти подходил к концу, когда в Большой зал вбежал запыхавшийся Филч. Схватившись за левый бок, он пытался восстановить дыхание; выпученные глаза на бледном лице завхоза выражали неподдельный ужас.

— Сейчас он скажет, что в подземелье тролль… — неожиданно проговорила Минерва, но директор жестом заставил её замолчать.

— Что случилось, мистер Филч? — нетерпеливо спросил Снейп. — Дамблдор вылез из своей гробницы? Большой кальмар застрял в канализации и подрался с ожившим Василиском? Призрак Волдеморта припёрся и опять требует Поттера?

— К-к-кролики! — наконец, заикаясь, выдавил Филч.

— Какие кролики? Что вы несёте? — разозлился Снейп.

— Помона, ты его пирогом с бурдомагой Долохова не угощала? — тихо шепнула Минерва профессору Спраут.

Та подавилась овсянкой, икнула и отчаянно замотала головой.

— Что за кролики?! — потребовал объяснений директор.

— Во-о-от такие! — Филч развёл руки так широко, как смог. — Глазищи красные, как у… у Сами-знаете-кого!

— Помона, где пирог, который ты стащила? — строгим голосом спросила Минерва.

— Да я всё сама съела, клянусь! — возмущённо отпиралась в ответ Спраут.

— Филч, что вы выпили? — чуть сбавил тон Снейп. — Вы покупали что-нибудь в Хогсмиде у мистера Долохова?

— Покупал, но давно! А кролики — сейчас! — заорал Филч. — Там они, у ворот школы!

— Ну, к кому-то белочка приходит, а к кому-то кролики, — меланхолично пожала плечами Беллатриса.

— Гигантские кролики с красными глазами? — скептически хмыкнул Снейп и повернулся в сторону сидящего с краю стола Хагрида:

— Рубеус, вы ничего не хотите нам сказать?

Тот чуть не упал со стула, но вовремя успел ухватиться за столешницу. Стол зашатался, тарелки зазвенели, мадам Пинс, на которую упал кофейник, тоненько вскрикнула.

— Не я это, господин директор! — громогласно оправдывался Хагрид. — У меня сроду никаких кроликов не было! И в лесу нашем их не водилось никогда!

— Ну, а что я хотел? — ни к кому не обращаясь, произнёс Снейп, резко вставая и с грохотом отодвигая директорский трон. — Дурдом, он и Шотландии дурдом.

— Кто-нибудь что-то знает об этих кроликах? — директор окинул пронзительным взглядом подчинённых. Те испуганно замотали головами.

— Кролики — это не только ценный мех, но и… — вдруг вырвалось у Гермионы, вспомнившей строчки из книги по кролиководству, которым много лет назад увлекалась её бабушка.

— Мисс Грейнджер, захлопните уже свою энциклопедию, которая у вас вместо мозга! — резко оборвал её Снейп и, бросив на стол салфетку, стремительно направился к дверям, на ходу бросив Филчу:

— Ведите.

— Грубиян, — покачала головой Минерва, выбираясь из-за стола.

Но Гермиона почему-то не обиделась на директора. С некоторых пор она всё чаще невольно сравнивала его с некоторыми героями из прочитанных книг, находя немало общего. Вот взять хотя бы его стремительную походку, когда он будто летит над полом, а не идёт, а мантия развивается за его спиной, как…

— Грейнджер, ку-ку! Клянусь лысиной Лорда, что ты уже нашла нашему Снейпу невесту, и она тут рядом! — Беллатриса бесцеремонно толкнула её, заставив вернуться в реальность.

Гермиона тяжко вздохнула и потащилась за остальными на улицу — смотреть на диковинных кроликов. Если они, конечно, не были плодом фантазии подвыпившего завхоза.

На залитом солнцем школьном дворе действительно обнаружились странные животные. И их не менее странный хозяин: невысокого роста бородатый мужчина, замотанный в болотного цвета драный плащ поверх не менее потрёпанного камзола. На голове неведомого гостя красовалась такого же плачевного вида шапка, которая, как Гермиона знала, в России называется «ушанка».

Половина лица незнакомца была вымазана чем-то серым. Что это, Гермиона понять не могла. Сколько ему лет, она тоже затруднялась определить: лицо его было морщинистым и обветренным, но ясные ярко-голубые глаза под косматыми бровями смотрели на мир с каким-то детским восторгом. Торчащие из-под шапки копной волосы неопределённо-бурого цвета дополняли образ незнакомца.

— Приветствую вас! — зычно произнёс он, с интересом разглядывая профессоров Хогвартса, столпившихся на крыльце школы.

— Доброе утро, — спокойно ответил директор Снейп. — С кем имею честь?

— Я Радагаст Бурый! Родом я из Валинора, но уже давно живу в славном Средиземье. Я — Истари, но тело обрёл настоящее, подверженное чувствительности. К семейной жизни готов!

Профессора Хогвартса застыли в изумлении, таращась на Радагаста, который лучился самой дружелюбной улыбкой.

— Истари? — тихонько переспросил Снейп, наклонившись к Макгонагалл. — Они существуют?

— Это духи, принявшие обличие старцев! — прошептала Гермиона, стоявшая за спиной Снейпа. — Они помогали людям Средиземья в их противостоянии с Тёмными магами. Это могущественные волшебники, которым подвластны многие силы и стихии… — отчего-то она совсем не удивилась тому, что книжные персонажи и миры существуют в реальности.

— Да закройте же свой рот на замок! — шикнул на неё Снейп. — Или тогда ваши знания польются из другого места?!

Гермиона покраснела от обиды, еле справившись с непреодолимым желанием столкнуть директора с крыльца прямо под ноги…

Она вытянула шею, стараясь получше рассмотреть буро-коричневых зверюг размером с большую собаку, которые, беспокойно прядая длиннющими ушами, меланхолично ощипывали кусты чуть в стороне от своего хозяина.

— А это кто? — пробасил Хагрид, неуклюже выбираясь вперёд. — Какие милахи!

— О, это мои кролики! Я сам их вывел! Они бегают быстрее ветра! — гордо заявил Радагаст, погладив седую бороду.

— Мутанты! — вырвалось у Флитвика.

— Почти, — ответил Радагаст. — Правда, и жрут они как кони, зато навоза производят немерено! И какого навоза…

— Про навоз очень интересно, но мне хотелось бы знать, чем мы вам обязаны, мистер Бурый? — нетерпеливо произнёс Снейп.

Кажется, таинственное происхождение гостя его не впечатлило. Он с тревогой посматривал на гигантских кроликов, которые, похоже, решили сожрать все зелёные насаждения на школьном дворе.

— Так я сказал только что: тело у меня уже давно обладает всеми свойствами и потребностями живого мужчины! Жениться я готов. А тут увидел объявление, синица моя принесла бумажку, — принялся объяснять Радагаст, вынимая из висевшей на плече потрёпанной котомки смятый газетный листок. — Как прочитал, сразу понял, что это судьба!

Он поправил драную шапку, пригладил нечесаные космы, выпрямился и торжественно произнёс:

— Где же ты, моя судьба, что зовётся Помона?! Где та, что так же, как и я, любит всё живое? И к тому же обучает неопытных юнцов понимать и заботиться о детях природы?!

Радагаст раскинул руки, точно хотел обнять всех профессоров Хогвартса во главе со Снейпом.

— Я здесь! — послышался взволнованный женский голос откуда-то из-за спины Хагрида.

В следующую секунду тот покачнулся и всей тушей завалился назад, впечатавшись в ворота школы, отчего одна из массивных створок слетела с петель. Но Помону Спраут это не волновало. Никто на свете: ни Хагрид, ни директор, ни министр магии, ни даже здравый смысл не могли остановить её на пути к счастью. Выскочив вперёд, она застыла перед Радагастом, буквально пожирая его глазами.

Повисла гнетущая тишина, которую нарушил восхищённый возглас:

— Ты ещё лучше, чем я себе представлял! Твоя мощная красота волнует мои магические потоки и будоражит застоявшуюся кровь!

— А ты — в точности такой, как я воображала в мечтах! Как долго я тебя ждала! — почти пропела Помона, падая в объятья Радагаста.

— Надеюсь у него в штанах то, что надо, а не шампиньон какой-нибудь или лишайник, — хихикнула Беллатриса, разрушив патетичность момента.

Проигнорировав эту реплику, директор вперился мрачным взглядом в мигом побледневшую Гермиону.

— Мисс Грейнджер, вы ничего не хотите мне рассказать? — обманчиво ласковым голосом осведомился он.

— Я… Я только помогла мадам Спраут написать объявление для газеты, — поспешила заверить его Гермиона. Она меня сама попросила об этом. Что здесь такого?

— В мой кабинет! Немедленно! — рявкнул Снейп, отчего подпрыгнули все, кто стоял рядом.

— И вы, Минерва, тоже! — директор резко повернулся к отшатнувшейся Макгонагалл.

— Мисс Грейнджер, вы меня поняли?!

Гермиона вздрогнула, оторвавшись от созерцания пустующего насеста Фоукса.

— Да, господин директор, — ответила она. — С приездом студентов никто посторонний не должен находиться на территории школы. Но я ни в чём не виновата!

— А кто?! Из-за кого все преподаватели слетели с катушек на почве любовных страстей?! — брезгливо поморщившись, возмутился Снейп.

— Это не её вина, — встряла Макгонагалл. — Я же вам говорила, что после такого террора, который мы все пережили, люди стремятся жить… э-э более полной жизнью.

— А после Первой магической почему такого не было? — ядовито осведомился директор.

— Почему не было? — удивилась Минерва. — Просто вы были поглощены болью и горем утраты…

— Лучше помолчите, Минерва, — обманчиво спокойно произнёс Снейп и так при этом выразительно посмотрел, что температура в кабинете резко упала.

— Да что я сделала?! — не выдержала Гермиона несправедливых обвинений. — Они просят, я и помогаю! Вы бы на моём месте не стали помогать своим коллегам и их друзьям? Мне же ничего не стоит написать объявление для них, раскрыть хорошие стороны в каждом…

— К вам совершенно незнакомые люди приходят, как вы успеваете их стороны узнать?! — резко спросил Снейп.

— Я прошу их откровенно рассказать о себе, — смущённо ответила Гермиона. — Сразу видно, когда человек врёт, а когда нет. Ну и потом как-то само всё складывается.

— Тогда почему вы сами до сих пор одиноки? — ухмыльнулся директор, подавшись вперёд.

— Северус! — попыталась осадить его Макгонагалл.

— Я? — растерялась Гермиона. — Мне это просто не нужно. Я хочу стать преподавателем ЗОТИ, учить студентов, постепенно вместе с ними узнавать больше об этой области магии и способах обучения искусству боевых заклинаний.

— Похвальные намерения, — Снейп устало поднялся и подошёл к окну, выходящему на школьный двор. — А что будет, когда все наши преподаватели начнут повально создавать семьи и уезжать?

— Ой, я не думала об этом, — вскинула голову Гермиона и вопросительно посмотрела на Минерву.

— Мы с девочками… то есть с некоторыми коллегами говорили на эту тему, — заговорила та. — Поппи, Помона и Ирма точно пока уезжать не планируют, даже если найдут достойного человека. А потом, я думаю, мы сможем найти решение этой проблемы.

— А если кто-то из них забеременеет?

— Кто?! — удивилась Минерва. — Помона? Или Поппи?! Это должна быть очень мощная магия.

Снейп презрительно хмыкнул и вновь впился глазами в мисс Грейнджер.

Та застыла, вцепившись в сиденье стула. Мысли в её голове метались, точно обезумевшие пикси, но одна из них не давала покоя больше всего: почувствует ли она, если директор решит применить к ней легиллименцию? И если применит, то, как далеко он зайдёт, копаясь в её мыслях? Сосредоточившись и подавив бешеное желание зажмуриться, Гермиона с усилием мысленно произнесла: «Снейп — козёл!» И представила бывшего преподавателя зельеварения с рогами и трясущейся козлиной бородкой.

Через пару мгновений игра в гляделки внезапно прекратилась. Снейп резко отвернулся к окну, сжав губы, а Гермиона с облегчением выдохнула.

— Мисс Грейнджер, предупреждаю вас ещё раз! — чётко произнёс директор ледяным тоном. — Если с завтрашнего дня я встречу здесь хотя бы одного постороннего, жаждущего любви, у вас будут крупные неприятности. И упаси вас Мерлин помогать в любовных поисках нашим студентам! Вы уяснили?!

— Да, сэр. Но это несправедливо…

— Тогда все свободны, — Снейп взмахнул рукой, и дверь директорского кабинета открылась с громким стуком.

— Всего хорошего, — недовольно произнесла Макгонагалл, поднимаясь.

— После обеда у нас генеральная проверка всей школы, Минерва, — напомнил Снейп. — Пусть все будут готовы.

Когда за Минервой и Гермионой закрылась дверь, Северус дал выход своему недовольству, от души пнув ножку стола. Как он и ожидал, эта должность не сулила ничего хорошего. Раньше были два ненормальных шефа, придурочный Поттер с шилом в заднице, война, а теперь не лучше! Школа стараниями подружки Поттера превращается в какой-то бедлам! Уж от кого, от кого, а от вечно чопорной и правильной любимицы Макгонагалл он точно такого не ожидал! А с приездом студентов эта маленькая проблема грозит превратиться в катастрофу.

— Ну, Кингсли, ну, удружил! Старый солдат! — прошипел Снейп, глядя в окно. На школьном дворе чудаковатый жених Спраут катал всех по очереди на своих страшно ненадёжных санях, сплетенных из веток и запряжённых кроликами-переростками.

* * *

Первое сентября наступило как всегда неожиданно. Ждали этого дня, готовились, но утром первого числа вдруг выяснилось, что осталось куча недоделанных дел, не терпящих отлагательств.

С рассветом Снейп успел послать громовещатели всем подчинённым, разбудив их задолго до завтрака. Когда злые и взъерошенные педагоги спустились в Большой Зал, там их уже ждал директор, комкавший в руках какой-то конверт. Он хмуро оглядел собравшихся и разразился долгой и очень убедительной речью не хуже, чем Дамблдор. Но если тот вещал о всеобщем благе и о сплочении коллектива перед лицом опасности, неважно какой, то Снейп разглагольствовал о тупости и никчемности своих починённых и о крахе Хогвартса, который неминуем, если персонал школы не напряжёт свои хилые умственные способности и не исправит положение. Причём говорил он так убедительно, что даже Беллатриса Блэк не решилась возразить, особенно после того, как директор пообещал удобрить тыквенные грядки Хагрида прахом посмеющих возражать.

— Вот поэтому Тёмный Лорд и не рисковал трогать Снейпа. — шепнула она Гермионе, которая по несчастливому стечению обстоятельств оказалась рядом с ней. — Угрозы, произнесённые Снейпом, это искусство!

Ответить Гермиона не успела, потому что в следующую секунду прозвучали слова о том, что если болтовня в зале не прекратится, то нарушители отправятся полировать без магии статую Салазара Слизерина в Тайной комнате. И мисс Грейнджер с изумлением поняла, что верит в то, что именно так Снейп и поступит, если его кто-нибудь ослушается.

После того как каждый член педколлектива получил список заданий, которые следовало выполнить до обеда, начался второй акт сумасшедшего спектакля под названием «Подготовка к встрече студентов». Пока персонал бегал по школе, стараясь всё успеть и объять необъятное, выяснилось, что новоиспечённый жених профессора Спраут всё ещё в школе, а не укатил в своё Средиземье. А его кролики, которые всю ночь паслись на школьном дворе, обглодали каждый куст, до которого смогли дотянуться, и от души нагадили вокруг, превратив территорию школы в минное поле.

— Я этого Радагаста-кролелюба в гробнице вместе с Дамблдором валетом уложу! — орал Снейп, с разбегу вляпавшись в тёплую кучку навоза прямо перед школьным крыльцом.

— Мерлин! Вонь, как от носков Фрэнка Лонгботтома! — сморщила рожицу Беллатриса.

Минерва Макгонагалл уже открыла рот, чтобы спросить, откуда та знает такую подробность из жизни Лонгботтома-старшего, но отчаянный рёв заставил всех вздрогнуть, а кое-кого и свалиться на землю.

— Господин директор! Не надо это уничтожать! Это же волшебное удобрение! — взывал Хагрид, пытаясь телом прикрыть часть дурнопахнущих кучек от направленной на них волшебной палочки.

— Друг мой, откуда вам это известно? — раздражённо произнёс профессор Флитвик, который тоже, споткнувшись, упал в кучку «удобрений» и всецело разделял мнение директора.

— Да по запаху! Я это чую! От того, что ТАК пахнет, всё живое расти будет! — не унимался Хагрид.

— Что?! — почти хором воскликнули все, кто был рядом.

— Хагрид, то, что ТАК пахнет, может только убивать всё живое! Это биологическое оружие! — скривившись от отвращения, выплюнул Снейп.

— Профе… То есть директор Снейп, дайте я попробую! Только попробую! И к Хэллоуину у нас такие тыквы вырастут! Такие вкусные, сочные! — взмолился Хагрид.

— Волдеморт вам в помощь! Делайте, что хотите! — махнул рукой Снейп. — Но уберите эту гадость куда-нибудь!

— Я больше никогда в жизни не буду есть тыквы, — твёрдо произнесла Минерва, глядя вслед Хагриду, который торопливо топал к своей хижине за лопатой и садовой тележкой. Гермиона была с ней согласна всей душой.

Пока Флитвик и Филч помогали Хагриду очистить двор, Снейп подозвал к себе Помону Спраут и потребовал, чтобы она немедленно избавилась от своего ненормального дружка, или кем он ей приходится.

Покраснев, Помона нервно хохотнула и сказала, что, скорее всего, Радагаст — её будущий муж.

— Он покорил моё сердце окончательно, когда разговаривал с мандрагорами! — пояснила она. — Ночью я устраивала ему экскурсию по своим теплицам.

— Час от часу не легче, — простонал Снейп, дёрнув себя за волосы. — Теперь вы захотите уволиться?

— Нет-нет, — заверила его Спраут, — мы не будем торопиться со свадьбой. На Рождество Радагаст приедет к нам снова. А к летним каникулам я дам окончательный ответ.

Она смущённо хихикнула и, игриво посмотрев на Снейпа, добавила:

— Очень может быть, что ответ будет положительный!

— Я, кажется, начинаю понимать, почему наш прошлый директор был таким эксцентричным! Просто сбегал в придуманный мир от всего этого бардака! — пробормотал себе под нос Снейп. — Чтоб к обеду вашим ухажёром тут и не пахло! — уже громче добавил он, очень надеясь, что выгонять гостя самому ему не придётся. Иначе возможен международный скандал.

К счастью, Радагаст Бурый не стал упрямиться и, тепло распрощавшись со всеми, запряг кроликов в сани, собираясь отправиться домой перед обедом. Но тут Хагрид вспомнил, что забыл показать неожиданному гостю самое дорогое его сердцу место в Хогвартсе — могилу Арагога.

— Паук?! Вы похоронили паука рядом с тем, что собираетесь есть?! — вытаращив глаза, воскликнул Радагаст, вцепившись в свою бороду.

— Ну да. Тут вот, на тыквенных грядках, — пояснил Хагрид и шмыгнул носом. — Какой это был друг! Я же его сам растил, воспитывал, любил от всей души! Потом… пришлось отпустить.

— ПАУКА?! — в ужасе отшатнулся Радагаст. — Вы в своём уме?! Пауки — тёмные создания! Они служат злу!

— Что?! — в свою очередь возмутился Хагрид. — Арагог был благороднейшим существом!

— И жрал всё, что двигалось, — вставил Флитвик.

— Ну и что! Он был моим другом!

— С пауком может дружить только пособник зла! — упрямо твердил Радагаст.

— Сами вы злобный ободранный тушкан!

— А вы — хрен моржовый! Маньяк тыквенный!

— Что?! На себя посмотри, жених молью битый!

— Я, может, и молью, а вы — пауком! А ещё, вы… ты… результат аморальной связи орка и гнома!

— Хватит! — Снейп взмахнул волшебной палочкой, наложив на обоих «Силенцио». — Профессор, прости Мерлин, Хагрид прямо сейчас отправляется удобрять свои могильные грядки! А наш перезрелый будущий молодожён, я надеюсь, уже достаточно налюбовался местной флорой и фауной, чтобы отчалить домой, к Саурону на кулички?!

Радагаст, который успел за это время достать из котомки горсть сушёных листьев сомнительного вида и отправить их в рот, прокашлялся и возмутился:

— Да у вас тут гнездо зла! Паучий культ!

— Согласен, — кивнул Снейп, — некоторые признаки паучьей секты присутствуют, но только в лице единственного и безобидного адепта.

Он небрежно кивнул в сторону Хагрида.

— Вы уверены?! — Радагаст подозрительно взглянул на побагровевшего от злости или от натуги лесничего.

К волшебству Хагрид был не очень чувствителен из-за примеси великанской крови. Поэтому под заклинанием «Силенцио» вполне был способен громко мычать и выть, хотя членораздельно разговаривать у него не получалось.

— Более чем, — отчеканил Снейп.

По его убийственного взгляду и сжатым кулакам было видно, что он отчаянно сдерживается от применения парочки неприятных заклинаний, наплевав на возможность международного скандала.

Но тут вмешалась профессор Спраут. Подхватив будущего мужа под руку, она неожиданно резво потащила его прочь от остальных магов, приговаривая:

— Дорогой мой, Хагрид — безобидный большой ребёнок. Он просто любит всё крупное. Да-да, и твоих кроликов он уже тоже любит… Давай, я провожу тебя до Хогсмида, где мы как следует попрощаемся!

Снейп вздохнул с облегчением. Хотя бы от одной проблемы ему удалось избавиться. Глядя в след обнимающейся парочке, он вдруг подумал, а догадается ли Помона выспросить у жениха, что это за чудесные листья, помогающие снять «Силенцио».

Дождавшись, когда влюблённые скроются с глаз, он взмахнул волшебной палочкой, и его голос разнёсся над школьным двором, заставив всех, кто там был, засуетиться с удвоенной силой:

— До приезда студентов всё меньше времени! Бездельничать после смерти будете! За работу!

— Чтоб тебя после смерти Дамблдор насиловал! — еле слышно прошипела Беллатриса, посмотрев на Снейпа. Стоящие рядом Гермиона и Минерва в ужасе уставились на неё.

— Именно так! — добавила Белла, скорчив им рожицу. — Чтоб Дамблдор насиловал Снейпа, а Волдеморт снимал всё это на колдокамеру!

— В психушке, наверное, устроили праздник, когда её выпускали, — покачала головой Минерва, взяв Гермиону за руку.

— Вам что-то неясно?! — Снейп уже стоял за спиной мисс Грейнджер, сверля сердитым взглядом всех троих.

— Мы уже идём, господин директор, — поспешно ответила Макгонагалл.

— Минутку, — Снейп загородил им дорогу и уставился теперь только на Гермиону.

Та почувствовала себя лягушачьей тушкой, которую пытаются разделать на ингредиенты с помощью взгляда.

— Мисс Грейнджер, — вкрадчивым голосом произнёс директор, — надеюсь, теперь вы убедились, к каким плачевным последствиям приводят ваши брачные эксперименты? Этот средиземный любитель природы чуть драку не устроил, а его питомцы загадили всю территорию до самого Запретного леса!

— Но, позвольте, причём тут мисс Грейнджер! — гневно возразила Минерва.

— Я только хотел напомнить, что если с её помощью Хогвартс превратиться в дом свиданий, о карьере преподавателя она может забыть!

Снейп резко развернулся, отчего край его чёрной мантии мазнул по носу Макгонагалл, и стремительно понёсся в сторону школы.

— Скажи спасибо, если только с карьерой распрощаешься, — насмешливо заметила Беллатриса, толкнув Гермиону плечом. — А не с психическим здоровьем. Уж я-то знаю, на что способен этот засранец.

— Пойдём, моя дорогая, — Минерва повела Гермиону прочь, наградив Беллатрису уничтожающим взглядом.

Когда они отошли на безопасное расстояние от мисс Блэк, Макгонагалл оглянулась вокруг и, убедившись, что никто не сможет их подслушать, зашептала:

— У нас есть выход!

— У нас? — не поняла Гермиона.

— Ну да! — торопливо повторила Минерва. — Розмерта готова принимать для тебя всю почту! А так же она согласна, чтобы люди, которые ищут друг друга, встречались в её баре!

— Это лишнее, профессор! Я не хочу больше этим заниматься! Да и учебный год начинается, мне будет не до брачных объявлений, — замотала головой мисс Грейнджер.

— Я думала, что ты достойна звания отважной последовательницы Гриффиндора! — возмущённо воскликнула Минерва. Но тут же, понизив голос, быстро заговорила, укоризненно глядя на Гермиону:

— Ты же всегда помогала тем, кто попал в беду! Даже если они не хотели этого. А теперь, когда столько одиноких сердец нуждается в твоей помощи, ты трусишь перед этим слизеринским злобным выползком?!

— Но, профессор, я же…

— Я верю в тебя! И каждый, кто хочет обрести счастье, верит в твой чудесный дар — соединять души и тела! — почти пропела Макгонагалл, обняв Гермиону за плечи.

Та смогла только обречённо кивнуть.

После всех волнений последних дней торжественный вечер в честь начала учебного года прошёл для мисс Грейнджер как-то сумбурно. Она представляла его совсем иначе: как будет с интересом вглядываться в лица студентов, переживать за новичков, с волнением слушать приветственную речь директора…

Но в реальности она никак не могла сосредоточиться на происходящем. В голове теснились мысли не о будущих уроках, а о брачных объявлениях. Гермиона разрывалась между угрозами директора и настойчивыми просьбами Макгонагалл. С одной стороны, она привыкла следовать чётким правилам и сама понимала, что эта затея — вопиющее нарушение дисциплины, но с другой стороны, она всегда старалась помогать нуждающимся. А люди, которым она смогла помочь найти друг друга, выглядели очень счастливыми и часто потом присылали ей благодарственные письма, читая которые, верилось, что она поступает правильно.

Занятая решением этой дилеммы, Гермиона сама не заметила, как пропустила распределение, торжественный ужин и даже речь директора. Очнулась она, когда сидящая рядом Макгонагалл толкнула её в бок, привлекая внимание.

Мисс Грейнджер огляделась. Студенты с шумом и гамом покидали Большой Зал. Старосты пытались переорать этот гвалт, созывая первокурсников. Это, наконец, отвлекло от невесёлых мыслей, наполнив теплом приятных воспоминаний о своём собственном студенчестве.

— Дорогая моя, пойдёмте скорее, — поторопила её Макгонагалл, — завтра рано вставать.

— Внимание преподавателей! — голос директора легко перекрыл шум, издаваемый детьми. — Прошу не расходиться! У меня есть для вас объявление.

— Что за странь?! — моментально отозвалась Беллатриса Блэк. — Завтра же с утра задницу надрывать!

Послышались смешки. Некоторые старшекурсники с восхищением уставились на неё.

С угрюмым выражением на лице Снейп взмахнул рукой, и кусок пирога с патокой поднялся в воздух и влетел прямо в ухмыляющийся рот Беллы.

В это момент раздался крик Филча:

— Господин директор! В коридоре на втором этаже что-то уже взорвали, поганцы! Лестницу заклинило. А на ней трое первогодков. Орут там и плачут.

— Тьфу! — сплюнул Снейп. — Началось в колхозе утро.

Он посмотрел на удивлённых коллег и пояснил:

— Это выражение Долохова. Они вечно привязываются, стоит их только услышать.

— Точно! — отозвалась Белла, успевшая прожевать кусок пирога. — Вот ещё парочка поговорок от Антонина: «Кто работал и трудился, тот давно пиз…»

Взмахом руки Снейп заткнул смутьянку куриной ножкой и, с отвращением посмотрев на коллег, приказал:

— Деканы идут со мной спасать лестницу от первокурсников, остальных жду в моём кабинете через полчаса!

* * *

Перед внеочередным собранием Гермиона решила выйти на улицу, чтобы немного прийти в себя на воздухе и обдумать создавшееся положение. Был уже поздний вечер, луна освещала тёмный школьный двор. Подставив лицо прохладному ветерку, мисс Грейнджер в изнеможении закрыла глаза. Она уже измучилась, но так и не приняла решения: продолжать ли заниматься брачными объявлениями тайно, или всё бросить?

— Привет, Гермиона! Не успела на новую работу устроиться, а уже стала знаменитой, — раздался знакомый, чуть заплетающийся голос.

Мисс Грейнджер вздрогнула и открыла глаза. Перед ней, слегка пошатываясь, стоял Рон Уизли и широко улыбался.

— Рон? Что ты здесь делаешь? — поражённо произнесла она, оправившись от изумления.

— А ты не рада меня видеть? — притворно удивился тот, прищурив глаза. — Я спешил к тебе, а ты даже не обнимешь меня?

Рон неуклюже раскинул руки и попытался обнять Гермиону, но промахнулся и с трудом удержался на ногах.

— В Хогвартсе нельзя находиться посторонним, зачем ты приехал? — строго спросила мисс Грейнджер.

— Рассказывай! — недовольно хмыкнул Рон. — Про тебя теперь все всё знают, заслуженная колдосваха! Самая выдающаяся, как и всегда! Говорят, в Хогвартсе толпы страждущих найти себе пару шляются. А мне нельзя, что ли?

— Кто тебе это сказал?

— Да все говорят! Даже моя столетняя тётка Мюриэль хочет к тебе на консультацию приехать. Мужа ей подавай. Мама говорит, что ты совсем опустилась, устроив из школы дом свиданий. Но я всё равно люблю тебя.

— Нет тут никакого дома свиданий! — разозлилась Гермиона, недоумевая, каким образом совсем незнакомые ей люди узнали о том, что она может помочь составить объявление в рубрику знакомств?!

— Ты меня слышишь? — Рон схватил её за руку. — Я всё ещё люблю тебя! И предлагаю свою руку и сердце без всяких газет.

— Совсем недавно я не была для тебя столь хороша! — Гермиона попыталась высвободить руку. — Ты же грезил о Лаванде.

— Лаванда оказалась той ещё капризной стервой, — скривился Рон. — В кафе её води каждый день, на вечеринки, домовика подавай…

— И ты вспомнил о тихой и скромной Гермионе? — медленно произнесла мисс Грейнджер.

— Ну да. Я понял, как с тобой было хорошо и просто! — Рон вновь попытался её обнять. — Собирай вещи, мы уезжаем.

— А я поняла, что мне хорошо без тебя! — Гермиона оттолкнула его. — Я остаюсь.

-Что?! — воскликнул Рон. На его лице читалось искреннее изумление.

— Что слышал! Я буду работать здесь. Замужество и отношения вообще меня не интересуют.

— Понял, — прошипел отставной ухажёр. И даже в лунном свете было заметно, как его лицо покраснело от злости. — Готовишь себе бракосочетание с другим?! Получше и побогаче?! Ты же теперь в этом профессионал! Ты всегда смотрела на меня свысока!

— Ты ненормальный! Это ты не обращал на меня внимания все наши школьные годы!

Рон пропыхтел что-то нечленораздельное и сгрёб Гермиону в охапку, обдав запахом алкоголя.

— Ты пьян! — выкрикнула она, изо всех сил стараясь вырваться.

— Всего лишь пропустил пару кружек пива в «Трёх мётлах» с Хагридом, — пробормотал Рон, пытаясь поцеловать сопротивляющуюся Гермиону. — Ты же меня любишь, я знаю.

— Нет! — приглушённо выкрикнула она, стараясь дотянуться до кармана мантии, где лежала её волшебная палочка. Но Рон был явно сильнее. Он навалился на неё, почти задавив объятиями и чуть не задушив перегаром. Уже отчаявшись, Гермиона внезапно осознала, что свободна и может дышать.

— Мало мне здесь целого замка полудурков, ещё и этого принесло! — раздался голос директора.

Она с изумлением увидела, как Снейп, словно чёрный ангел мщения, схватил барахтающегося Рона за шиворот и с силой толкнул куда-то в темноту, придав ускорение пинком.

Раздался треск ломаемых кустов и крик:

— Вот дерьмо!

— Рон! — испуганно позвала Гермиона.

Она совсем не хотела, чтобы тот покалечился.

Из ближайших кустов выполз Уизли, перемазанный какой-то зловонной дрянью, перекрывшей исходящий от него запах перегара. Смердело чем-то смутно знакомым.

— Вы! — заорал Рон, указывая пальцем на Снейпа.

От обиды и злости он не находил слов и продолжал повторять:

— Вы! Вы! Слизеринский предатель! Вечно вы мешаете нормальным людям! Пожиратель недобитый…

Больше он ничего не успел произнести, потому что Снейп залепил ему звонкую оплеуху, впечатав в растущее неподалёку дерево.

— Не надо, пожалуйста! — испуганно взмолилась Гермиона, пытаясь помочь Рону встать, но тот грубо оттолкнул её и бросился на Снейпа с кулаками, забыв о волшебстве. Снейп отмахнулся от него как от мухи, повалив на землю ударом в живот со словами:

— Если вы меня испачкаете в этом, я вас расчленю!

— Он же пьян! Он не понимает! — заметалась Гермиона, не зная, что делать.

— Так он ещё и пьян? — с отвращением заметил Снейп, глядя на беспомощно корчившегося на земле Рона. — От него так несёт кроличьим навозом, что не поймёшь.

— Рон, иди в Хогсмид! — увещевала Гермиона. — Переночуешь там в «Трёх мётлах» и аппарируешь домой. Ну, пожалуйста!

Она с трудом помогла Уизли встать, поняв, наконец, в чём он измазался, когда упал в кусты. Наверное, одну кучку удобрений Хагрид пропустил.

— Вы мне за всё это ответите! — прошипел Рон, с ненавистью посмотрев на Снейпа. — Не зря Гарри вам никогда не доверял! Скоро встретитесь с вашими дружками в Азкабане! Летучая мышь!

Он оттолкнул Гермиону и, шатаясь, побрёл прочь.

— Я летучая мышь?! Нет, ну вы слышали, а?! — всплеснул руками Снейп. — Уже лет десять эту идиотскую кличку никак не забудут! Ну почему мышь?!

Он возмущённо посмотрел на Гермиону.

— Ну… — та замялась. — Это, наверное, из-за вашей мантии. И вашей удивительной походки. Когда вы стремительно идёте по коридору школы, ваша чёрная мантия развевается у вас за спиной, точно крылья летучей мыши…

— Какая чушь!

— Согласна! Вы больше похожи на другое волшебное существо, грозное и таинственное.

— Прекратите, мисс Грейнджер. Лучше расскажите, что этот недоумок забыл в нашей многострадальной школе? Соскучился по знаниям?

Гермиона подавила смешок. Из всех её знакомых Рон Уизли меньше всех походил на человека, скучающего по учёбе.

— Рон не хотел ничего дурного, — ответила она, — просто приехал объясниться со мной. Мы с ним так быстро расстались. Рон никак не может поверить, что между нами всё кончено. Но парень он хороший.

— Парень хороший, пиво плохое, — съязвил Снейп. — Или, в случае Уизли, проблемы не в алкоголе, а в малом объёме мозга при раздутом самомнении.

— Не говорите о нём плохо, он страдает от любви.

— Ну, ничего. Вы его быстро пристроите с вашими-то способностями.

— Замолчите! — вспыхнула Гермиона, почувствовав, как от обиды к щекам прилила горячая кровь. — То, что вы говорите, грубо и отвратительно!

— Я вас только ещё раз предупреждаю, чтобы школа не стала домом свиданий для униженных и оскорблённых. Умный человек к вам не обратится, — заметил Снейп.

— Вы, кажется, хотели созвать ночное собрание? — холодно поинтересовалась мисс Грейнджер, неожиданно для себя найдя решение так мучившей её проблемы.

— Именно. И из-за вашего кавалера мы задерживаем остальных.

— Тогда я лучше потороплюсь! — резко произнесла Гермиона и зашагала в сторону школы.

— И это вместо спасибо, — покачал головой Снейп. — Женская логика, которой просто нет.

— Женская логика есть! Просто мужчины настолько тупы, что не могут её понять! — долетел до него назидательный голос из темноты.

* * *

Когда профессора и обслуживающий персонал школы Хогвартс разместились за директорским столом, хозяин кабинета встал перед ними, сжимая в руках измятый кусок пергамента, и на пару секунд замолчал, мрачно глядя куда-то поверх голов.

Лицо директора было таким хмурым, что добрых вестей никто не ждал, гадая, что же ещё за сюрприз уготовила Хогвартсу судьба.

Наконец он заговорил:

— Я собрал вас здесь, чтобы с прискорбием сообщить. К нам приехал бывший ревизор.

— Что?! — хором переспросили сразу несколько человек.

— Кхе-кхе! Я немного опоздала, мои дорогие, — произнёсли знакомым приторным тоном откуда-то из-за спин собравшихся.

В тишине вдруг раздался голос Минервы Макгонагалл:

— А я как будто предчувствовала: сегодня мне всю ночь снились какие-то необыкновенные жабы. Право, таких я никогда не видывала: розовые, упитанные, неестественной величины! Пришли, понюхали — и пошли прочь…

— А каникулы скоро? — тоскливо протянул профессор Флитвик и тяжко вздохнул.

* * *

Уже совсем поздно вечером, после злополучного собрания, отряд боевых преподавательниц Хогвартса, не сговариваясь, собрался на кухне, чтобы выпить чаю с лошадиной дозой мяты и заесть стресс остатками праздничного ужина.

— Нет, ну вы видели?! — негодующе заявила Минерва, отправляя в рот огромный кусок пирога с патокой. — Сначала жабий вещий сон, потом настоящая жаба!

— Мало нам этой! — Ирма Пинс кивнула на Беллатрису, невозмутимо поедавшую пудинг. — Опять начнёт шпионить за всеми и доносить министру! А ещё опять эти глупые нескончаемые декреты!

— Дура ты, — неожиданно заявила Белла, с аппетитом облизав испачканные пальцы.

— Что-о?! — вскочила Ирма, доставая палочку.

— А то-о! — передразнила её Беллатриса. — Как, по-твоему, эта Жабридж будет стучать, если она здесь теперь на птичьих правах? На испытательном сроке, как и я. И без палочки. Поэтому никаких декретов и проверок. Будет, как миленькая, возиться с малышнёй, увещевая вести себя хорошо и не беситься. Она же теперь заведующая по дисциплине среди младших курсов? Странное решение министра, но он считает, что именно здесь, где мы всё разрушили, должно проходить наше исправление.

— Нашли, кому доверить воспитание молодёжи! У нас тут не школа, а прямо исправительная колония для правонарушителей! — фыркнула Минерва, отвинчивая крышку на миниатюрной фляжке. По кухне тут же разнёсся запах валерианы.

— О, приманиваете себя жениха? — тут же съязвила Беллатриса. — Грейнджер так и не смогла помочь?

— Продолжай-продолжай, Блэк! — гневно отозвалась Минерва, шумно отхлебнув из фляжки. — И я тебе уж сочиню достойную характеристику к концу года, ваша любимая Амбридж такого доноса в жизни бы не написала!

— Во-первых, характеристики будет писать Снейп! — ответила Белла. — А, во-вторых, чья это Амбридж любимая?

— Да твои бывшие сокамерники, Пожиратели Смерти, очень её любили! Она же разделяла их взгляды! — резко ответила Макгонагалл.

— Что она там разделяла, я не в курсе, — ухмыльнулась Беллатриса. — Но из-за того, что стучала эта крючкотворка с прилежанием маньячки, её у нас все ненавидели. Но выродившийся Лорд заставлял терпеть. Что взять с такого же маньяка-маразматика?

Она ловко выхватила у Минервы фляжку, сделала из неё большой глоток, сморщилась, занюхав своими волосами, и продолжила:

— Амбридж стучала на всех и вся! Причём кляузы подавала Лорду в трёх экземплярах под входящими номерами! Например, написала, что Люциус не додаёт Лорду разнообразной и здоровой пищи потому, что сбывает продукты на чёрном рынке. А про Антонина написала, что он гонит неправильный самогон, куда добавляет волосы из бороды покойного Дамблдора. И все, кто это выпьет, ночью видят сны о личной жизни Альбуса Вульфрика-и-Так далее... Жаль, что Лорд запретил Антонину эту сивуху гнать — я так и не узнала, как Дамблдор поссорился Гриндевальдом, раз они так тесно и с огоньком дружили. Но обломалась жаба, когда стуканула, что Нарцисса называет нашего Лорда «Нечистопопым врагом нижнего белья».

— Он её покалечил?! — всхлипнула от переизбытка чувств Аврора Синистра.

— Щаз! Цисси и её холодной аристократичной ярости боялась даже Нагайна. Ну, я бы тоже боялась, если бы меня трансфигурировали в ёршик для унитаза и использовали по назначению…

— Леди Малфой так сделала? — поражённо спросили хором Минерва и Ирма.

— А то, — криво ухмыльнулась Белла, — с моей сестрёнкой шутки плохи. Амбридж потом месяц носила шляпу с вуалью, чтобы скрыть вышитую на лбу надпись «крыса земноводная», пока не смогла избавиться от неё.

— Леди Малфой заколдовала Амбридж?! — с восхищением воскликнула Синистра.

— Зачем? Просто обездвижила и вышила ей это на лбу, — ответила Беллатриса, злорадно оглядывая присмиревших от ужаса волшебниц.

— У вас с сестрой много общего! — не выдержала молчавшая всё это время Гермиона, невольно схватившись за когда-то пострадавшее от Беллы предплечье.

— Конечно! Мы же Блэки! — гордо заявила Беллатриса. — Но моя сестра не давала Амбридж по-тихому бумажку со списком всех крестражей Лорда, как я тебе.

— Да мне этот список…

Договорить Гермиона не успела. В дверь робко постучали.

— Войдите! — крикнула МакГонагалл, стараясь взять себя в руки. С этими Блэками нужны железные нервы!

Дверь отворилась, и в комнату, сгорбившись, втиснулся Хагрид, который тащил за собой невысокого лохматого парня в цветастой майке и драных джинсах.

— Вот… Этот… Гермиону искал! — как смог пояснил Хагрид, подталкивая незнакомца вперёд.

— Грейнджер, этого ты для себя выбрала? Уизли был недостаточно жалок? — захихикала Беллатриса.

На эту реплику никто не обратил внимания. Волшебницы с любопытством уставились на молодого человека. Его волосы были не просто взлохмачены, а закручены в толстые жгутики и чем-то смазаны. Карие глаза на загорелом лице смотрели смущённо и немного с опаской. Волнение выдавали и пальцы, сжимавшие поношенного вида кожаную сумку.

— Вы кто? — недоумённо спросила Гермиона.

— Это вы мисс Грейнджер? — нерешительно ответил вопросом на вопрос парень, с восхищением глядя на неё.

— Да.

— Я вам писал, помните? — с надеждой спросил он. — Пьер Дюваль.

— Ах, да! — воскликнула Гермиона, оживившись. — Вы волшебник с Гаити! Но на снимке вы выглядели совсем иначе… — с сомнением произнесла она.

— Да… Я побоялся шокировать будущую невесту своим внешним видом и вложил в письмо колдофото кузена. Потом пожалел, но было уже поздно, птица с письмом улетела.

— А я написала вам ответ, так как подумала, что вы подходите одной из наших коллег, мисс Вектор. Надеюсь, она простит вам минутную слабость… Но сейчас её здесь нет: у неё выдался очень напряжённый день, несколько уроков подряд со сложными темами, и она пошла спать пораньше. Вам, наверное, стоит вернуться завтра утром. Часов в восемь, чтобы увидеться с ней перед занятиями…

— А вы замужем? — неожиданно перебил Гермиону жених с Гаити, окидывая её мечтательным взглядом.

— Я?! — протянула мисс Грейнджер, застыв от неожиданности. Такого вопроса она точно не ожидала.

Волшебницы молча взирали на этот нелепый диалог. Белла вновь хохотнула, выведя Гермиону из ступора.

— Так, эта тема закрыта! — холодно и решительно заявила Гермиона.

— Понял, — помрачнел парень.

Он прижал к себе сумку и попытался протиснуться мимо Хагрида, загораживавшего дверь.

— Но вы придёте завтра увидеться с мисс Вектор? — полетел ему в спину вопрос.

Дюваль на миг замер и еле слышно ответил:

— Простите, но нет.

А затем он резко рванул к двери, буквально просочившись сквозь живое препятствие.

— Какие у него волосы интересные, — нарушил повисшее на кухне молчание Хагрид.

— Это дреды, — машинально ответила Гермиона, — такие колтуны из волос, которые считают причёской.

— Чо?

— Это такая причёска африканская, дурень, — отозвалась Беллатриса. — Её просто обожают всякие чудики и африканские музыканты. Ведь волосы можно не причёсывать и никак за ними не ухаживать.

— Здорово! — заулыбался Хагрид и, не прощаясь, вышел из кухни.

— А ты откуда знаешь про эти… дреды? — нахмурилась Макгонагалл.

— Я много чего знаю! — расплылась в улыбке Белла. — Кстати, музыка магглов — лучшее, что у них есть. Чего я только не слушала, но со школы балдею от Мика Джаггера и Кита Ричардса. А с Дэвидом Боуи мы как-то так круто потусили, м-м-м.

— Что? — хором поразились Минерва и Ирма.

— Как такая, как вы, может любить маггловских музыкантов, пусть даже они — одни из лучших в истории человечества?! — выпалила Гермиона.

— Ты, и вправду, так думаешь, Грейнджер? А у тебя есть не только мозг, но и вкус, — подмигнула Белла. — Так что хорошо, что я тебя тогда у Малфоев не укокошила.

— Отдайте мне мою флягу! Мне нужно… моё лекарство! — решительно потребовала Минерва.

Гермиона робко вошла в бар «Три метлы» и огляделась. Вновь нахлынула ностальгия: сколько раз она бывала здесь с Гарри и Роном! Прошло совсем немного времени, мальчики теперь далеко, да и близкими друзьями их можно назвать уже с натяжкой, а в баре ничего не изменилось. Всё так же уютно горит огонь в камине, а в воздухе аппетитно пахнет свежей выпечкой.

Она огляделась. Как же хорошо, что для студентов походы в Хогсмид начнутся не раньше, чем через месяц. Тогда в зале вечно будет не протолкнуться, а сейчас лишь несколько местных пожилых джентльменов ужинают за одним из столиков, да Гораций Слагхорн, сидя у барной стойки, лакомится куском пирога и сливочным пивом.

Профессор зельеварения сразу заметил мнущуюся у двери мисс Грейнджер и приветливо помахал ей рукой. Она улыбнулась, но подходить не стала, чтобы не отвечать на расспросы: цель своего визита Гермиона предпочитала оставить в секрете. Не зная, куда подевалась хозяйка заведения, она присела за один из столиков и приготовилась ждать. В голове опять зашевелились сомнения: правильно ли она поступает, решившись тайно нарушить запрет директора? Не лучше ли вообще забыть об этой затее? Но тут же вспомнилось, как грубо и отвратительно Снейп высмеял её неожиданно открывшиеся способности, а она всё лишь хотела помочь людям!

Мадам Розмерта, появившаяся из кухни, прервала мысленные метания.

— Ступай за мной, моя дорогая, — шепнула она, — я уже всё подготовила.

— Но… я же вас не стесню? Я… — смущённо начала говорить Гермиона.

— Ну что ты?! — горячо возразила Розмерта, уже взяв её за руку и направляясь в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Мне очень приятно, что ты будешь помогать одиноким сердцам именно в моём баре! А Снейп пусть киснет один, раз ему так претит чужое счастье. Мы с Минервой уже всё обсудили.

Она привела Гермиону в небольшую комнату, где уже ждало мягкое уютное кресло, придвинутое к небольшому столику, на котором находились стопка пергаментов и чернильница с пером. Но взгляд притягивало иное — вплотную к столику высились два огромных холщовых мешка, набитых письмами. На горловине каждого висела бирка с логотипом «Ищу счастья».

— А откуда это? Это всё мне? — ещё больше растерялась Гермиона.

— Да! — торжественно объявила Розмерта. — Минерва, оказывается, лично знакома с Варнавой Каффом — главным редактором «Пророка». Он же заведует и изданием «Ищу счастья», из небольшой рубрики превратившегося в отдельную газету, и недавно заметил, что продажи той сильно возросли, а в письмах часто упоминается некая мисс Грейнджер, которая может помочь и с грамотным составлением объявления, и с выбором претендентов по фото. Некоторые читатели даже требуют, чтобы именно она помогла им подобрать спутника жизни. Мистер Кафф, опасаясь, как бы все многочисленные клиенты его газеты не перекочевали непосредственно к этой мисс, очень хотел предложить ей выгодное сотрудничество. И тут так вовремя к нему обратилась Минерва. Она, правда, разговаривала как бы от твоего имени, но ты же не рассердишься?

Минерва и мистер Кафф договорились, что все письма, в которых упоминается твоё имя, будут пересылаться лично тебе, а чтобы директор не нашёл повода для выполнения своих угроз, разбираться с этой корреспонденцией можно у меня в баре. Мистер Кафф обещал тебе хорошие деньги за работу, ведь жалование молодого специалиста довольно скромное. Можешь не отвечать на все письма, этого никто не требует — сколько сможешь, столько и обработаешь. Ведь главное — качество! Желающих-то тьма. Со всех уголков волшебного мира пишут!

Гермиона хотела возразить, что совсем не о деньгах она думала, выбирая профессию учителя и помогая попутно одиноким коллегам и их знакомым, но просто не успела. Розмерта ловко усадила её в кресло, придвинула поближе первый мешок с письмами, наколдовала чашку горячего чая и вазочку с конфетами и собралась удалиться, оставив гостью наедине со всем этим хозяйством.

— Постойте! — отчаянно крикнула мисс Грейнджер. — А откуда все ЭТИ люди узнали обо мне?! Я же только нашим преподавателям помогла и некоторым их знакомым!

— ОБС! — загадочно произнесла Розмерта и стремительно вышла из комнаты.

— Ну, влипла так влипла, — промямлила Гермиона, оглядывая фронт работ. — И что это ещё за ОБС?! Что-то типа Г.А.В.Н.Э.?

Она с ужасом смотрела на огромные мешки с письмами. А ведь ей ещё нужно готовиться к следующему учебному дню. А потом добавится и проверка домашних работ...

— Как всегда, — простонала Гермиона, вспомнив свою освободительную компанию в защиту домовиков, организованную во время учебы на четвёртом курсе. — Хотела как лучше, а получилось…

Она выудила из мешка первое письмо и невесело усмехнулась: маховик времени бы не помешал!

Гермиона вздохнула, набираясь решимости, разорвала конверт и вытащила аккуратно сложенный листок вместе с вложенным в него портретом-миниатюрой, судя по всему, волшебной. Посмотрев на изображение, она вскрикнула, выронив картинку из рук. Но потом всё же собралась с духом и постаралась успокоиться.

— Показалось, — твёрдо произнесла она, — нервы ни к дракклу!

Взяв себя в руки, Гермиона вновь взяла портрет и с ужасом уставилась на человека, который был практически полной копией покойного Дамблдора. Она зажмурилась, протёрла глаза и вновь с опаской посмотрела на миниатюру: те же длинные седые волосы, шикарная борода, хитрые голубые глаза, скуластое лицо. Правда, этот волшебник, в отличие от великого светлого чародея, предпочитал одежду более спокойных цветов — на нём были длинные белые одежды, на голове белая же остроконечная шляпа с широкими полями, а в руках он держал деревянный посох.

Приглядевшись, Гермиона поняла, что есть и ещё отличия: голубые глаза незнакомца смотрели не плутовато и насмешливо, как у Дамблдора, а спокойно и надменно: примерно так же смотрел на окружающих Люциус Малфой.

Она отложила портрет и принялась разглядывать конверт, ища обратный адрес.

«Писано в местечке Брыль, в таверне «Гарцующий пони»: эти названия смутно ей что-то напоминали... «О, юная и прекрасная дева Гермиона, дочь Грейнджеров! Пишу вам из славного Средиземья…», — разобрала она витиеватые буквы и простонала:

— Ещё один одинокий старец из Средиземья. Да что у них там такое случилось, что все маги на склоне лет в женихи подались?! Если этот тоже с питомцами явится, Снейп меня сварит в котле и подаст на ужин студентам.

Она взяла себя в руки и вернулась к чтению письма: « Прознал я, что вы, юная дева и славная воительница со злом, обладаете не только отвагой и могучими магическими способностями, которые помогли вам одолеть вашего немощного Лорда-уродца, но и чудесным даром соединять одиноких людей. Поэтому я и решил написать вам в надежде, что и мне вы поможете обрести счастье».

— Сам ты уродец немощный! — неожиданно для себя обиделась Гермиона. — Попробовал бы с Волдемортом сам схлестнуться, раз такой умный и сильный! Что-то никто из вашей дыры нам помощи не предлагал!

Сердито засопев, она вернулась к чтению:

«Зовут меня Гендальф Белый, именуемый также Митрандир — сиречь Серый Странник, он же Инканус, он же Олорин. — Гермиону чуть не смыло нахлынувшей волной ностальгии: ну точно же, духовный брат Дамблдора! — Не очень давно жители нашей страны сумели одолеть в кровопролитной войне лютого врага, который истощил наши силы, но не сумел сломить дух. И сейчас, в мирной жизни, понял я, что нуждаюсь в верном друге, соратнице, товарище для бесед о магии. Да и мужское естество вдруг дало о себе знать. Во время противостояния злу я об этом и не думал, но теперь тягощусь одиночеством и низменными страстями: и поговорить не с кем, и гулящие женщины у нас берут дорого…».

— Вот старый кобель! — вырвалось у Гермионы. — Сто лет в обед, а туда же!

Она уже хотела отбросить письмо, но что-то заставило её вернуться к чтению: «Багаж магических знаний я накопил огромный, найдётся, о чём поговорить с будущей подругой жизни. А может, и пару другую учеников взять, чтобы мы вдвоём вкладывали в их умы тайны магии. Поэтому будущая соратница должна быть умудренной годами магической практики и склонной помогать юным умам, дабы с прилежанием внимали наукам. Внешность для меня не имеет большого значения, но хотелось бы, чтобы обличие моей подруги внушало уважение и душевный трепет. На этом откланиваюсь. И верю, что вы, юная повелительница одиноких сердец, поможете мне на старости лет обрести своё счастье.

Всегда ваш Гендальф Белый».

Мисс Грейнджер в растерянности отложила письмо и с сомнением принялась разглядывать портрет.

— Ну, и что мне с тобой делать? — со вздохом спросила она.

Седовласый волшебник на миниатюре с независимым видом поправил шляпу и приосанился.

Что-то мешало Гермионе отбросить это письмо, несмотря на снисходительный и даже немного задевший её тон, которым было написано. Она попыталась вспомнить, что читала о Средиземье, но, кроме популярной маггловской книги, которая во многом, конечно, верно отображала мир Срединной Земли, но всё же была художественным вымыслом, толком ничего в голову не пришло. Её всегда больше интересовала история магической Британии, чем других стран или даже миров.

Тем более, что Средиземье было полностью волшебным миром, существовавшем очень обособленно. Вряд ли знаменитая эпопея «Властелин колец» была полностью достоверным источником, и по ней можно было судить о реалиях и чудесах этой неизведанной земли. «Надо поискать в библиотеке и расспросить профессора Спраут. Она ведь тоже с уроженцем Средиземья собралась связать свою жизнь», — решила про себя Гермиона, аккуратно откладывая письмо Гэндальфа, чтобы потом к нему вернуться.

Тяжко вздохнув, она вновь запустила руку в мешок и наугад вытащила следующее послание. Конверт, изукрашенный узорами из переплетающихся цветов и листьев, с позолоченной печатью, ей очень понравился.

«Королевская Гавань. Королевские земли. Вестерос», — прочла Гермиона обратный адрес.

Об этой земле она тоже кое-что читала, но информации было крайне мало. Кроме того, что войны там почти не прекращаются, а магов становится всё меньше и меньше, ничего не вспоминалось.

Пожав плечами, она вскрыла конверт и вытащила письмо и маленький портрет, изображавший белокурого молодого человека с короной на голове. Вглядевшись в изображение, мисс Грейнджер поняла, что оно не волшебное, и это ей даже понравилось. Но не понравился тот, кто был там нарисован. Бледного белокурого парня в расшитом золотом чёрном камзоле и бриджах в тон можно было бы назвать симпатичным, если бы не капризный, откровенно презрительный, убийственно высокомерный взгляд и недовольно поджатые тонкие губы. Решив, что не стоит судить человека по первому взгляду, Гермиона углубилась в чтение письма:

«Я, Джофри Баратеон, король Андалов и Первых Людей, оказываю честь простолюдинке из Британских земель Гермионе Грейнджер тем, что позволяю ей подобрать для меня невесту из древнего магического рода, с хорошей родословной, приятную лицом и телом! У меня уже есть невеста, которая была бы выгодной партией, но моя мать считает, что жена-волшебница укрепила бы положение нашей семьи и помогла бы нашему королевству стать ещё больше и богаче! Девушка должна быть непременно хорошо воспитана и обязана знать своё место, ведь она получает в мужья могущественного и прекрасного Короля…»

— Какой же высокомерный, дурно пахнущий… козёл! — вырвалось у Гермионы. — По-другому и не скажешь! И я ещё Малфоев считала спесивыми! Да Драко и его отец тогда просто милашки! И даже Снейп — образец благонравия и благородства!

С этими словами она скомкала злосчастное письмо из «Семи Королевств» и кинула в угол комнаты.

— И пусть даже международный скандал разгорится, не буду с ним связываться! — решительно заявила мисс Грейнджер, вытаскивая следующий конверт.

Это письмо пришло из России, что немного воодушевило, ведь про эту страну она много читала: там живут удивительные кудесники и очень много заповедных мест огромной магической силы. Именно из одного из таких, из «Дремучего леса», и пришло письмо. На снимке, вложенном в конверт, тощий неопрятный мужчина неопределённого возраста, с щербатой улыбкой, обнимал за шею жутковатого вида коня, который тоже скалился во все свои лошадиные зубы.

— Да что же за день такой! — посетовала Гермиона. — Один на Дамблдора похож, другой на опустившегося Волдеморта.

Только, если быть честной, Тот-кого-до-сих-пор-опасались-называть всё-таки выглядел посимпатичнее, чем этот тип с лицом, обтянутым желтоватой кожей, и клочковатыми седыми волосёнками, кое-где торчащими на сморщенной макушке. Глаза незнакомца были не красными, как у бывшего Тёмного Лорда, а блёклыми, невнятного болотного цвета. Зато его конь мог похвастаться алыми глазами без зрачков, что выглядело пугающе. А вот крючковатый нос мужчины поразительно напоминал нос Дамблдора, что совсем запутало Гермиону.

— Жених хоть куда, — вздохнула она, разворачивая измятый клочок бумаги.

Письмо, конечно, было написано на незнакомом языке, поэтому пришлось воспользоваться заклинанием перевода, прежде чем начать читать:

«Здравствовать желаю вам, чудотворцы неведомой мне Британии. Пишет вам властелин несметных богатств Кощей Бессмертный».

— Ну, точно, ещё один жаждущий вечной жизни, — хмыкнула Гермиона. — Интересно, сколько он крестражей наделал. Конь явно сомнительный…

Она вернулась к письму:

«Дошёл до меня слух, что в ваших краях есть девица-чаровница, способная помогать людям находить свою вторую половинку, Гермиона свет Грейнджеровна. И эта девица лицом краше Василисы Прекрасной, а умом богаче Василисы Премудрой (меня уже эти Василисы до смерти замучили, хоть я и бессмертный). И решил я, что эта кудесница поможет мне обрести, наконец, своё счастье. А то дожил я до пятисот сорока годков, а всё никак не могу встретить мою единственную, одни жабы премудрые попадаются. А ведь я ещё молодой, к Бабе Яге мне пока рано в мужья проситься! Мне бы юную, но покладистую царевну. Вот мой верный конь Харитон и говорит…».

Что там говорил страхолюдный жеребец, Гермиона дочитывать не стала, а пульнула послание Кощея прямиком под стол со словами:

— И не надо вам ни с кем встречаться. Вам и с конём хорошо.

Она бросила тоскливый взгляд на мешки с письмами. Неужели нет ни одного письма от соотечественников?! В магической Британии своих полоумных пруд пруди, а теперь ещё и иноземные полудурки потянутся!

Глубоко вздохнув, она вновь запустила руку в мешок и выудила очередное послание, посмотрела на надпись на конверте и чуть не рассмеялась. Письмо отправил Антонин Долохов. «Ну, что хотела, то и получила», — подумала Гермиона, глядя на колдофото бывшего Пожирателя смерти. Того самого, что когда-то держал её на мушке во время памятной стычки в Отделе Тайн, когда студенты-пятикурсники вступили в сражение с Пожирателями смерти за печально известное пророчество.

Тем не менее этот человек не вызывал неприязни. В памяти упрямо всплывал момент, когда Долохов, держа свою волшебную палочку у её виска, шёпотом комментировал сложившуюся ситуацию и высмеивал своих и чужих, отпуская едкие и саркастичные, но удивительно меткие замечания. Мисс Грейнджер никогда бы в таком не призналась, но, пока все думали, будто она корчится от боли, на самом деле она пыталась сдержать совершенно неуместный смех. Ведь совершенно нельзя остаться спокойной, когда слышишь, что у Малфоя такое выражение лица, будто его сейчас будут стричь под Волдеморта, а на лице Блэка отражается вся скорбь кастрированного собачьего племени.

Гермиона вгляделась в снимок. С фотографии весело подмигивал привлекательный, подтянутый брюнет средних лет. Он сверкал ослепительной улыбкой на смуглом лице, время от времени запускал руку в свои взлохмаченные тёмные волосы, а нахальные синие глаза с мальчишеским озорством смотрели в камеру.

— Ладно, господин тайный шпион Северуса Снейпа, вами займёмся позже, — решила она и добавила письмо Долохова к уже отложенному посланию Гендальфа.

«Последний конверт, и всё! Хватит мне на сегодня странных типов!» — мысленно произнесла Гермиона, поглубже засунув руку в мешок с письмами.

— Пусть в этот раз это будет письмо от женщины! — зажмурившись, загадала она. — Я сыта по горло неадекватными самцами!

Выудив большой жёлтый конверт, она принялась его разглядывать. Отправили письмо из какого-то Андеграунда. Что это за место, мисс Грейнджер совершенно не знала, но печать в виде красивой совы ей понравилась. В конверте, кроме письма, обнаружилась и обыкновенная недвижимая фотография. Посмотрев на неё, Гермиона сначала очень обрадовалась, решив, что письмо от девушки, но приглядевшись, поняла, что это явно ещё один представитель мужского племени, несмотря на невероятно пышные и длинные взлохмаченные волосы, уложенные в причёску «взрыв петарды в стогу соломы». На принадлежность к мужскому роду указывали кожаные лосины, обтягивающие длинные стройные ноги незнакомца. А вернее то, что эти самые лосины практически не скрывали, а дерзко обрисовывали.

— Здравствуй, ещё один волшебный псих, — вздохнула Гермиона.

Отложив снимок, она взяла в руки письмо и принялась читать:

«Я, Король гоблинов и домовых, Властелин королевства Андеграунд, Джарет первый, принял решение облагодетельствовать вас, наземные маги Британской земли, своей королевской милостью и написать вам это послание…»

— Ещё один помешанный на любви к себе самодур-аристократ, — скривилась Гермиона, но решила дать этому лохматому блондину шанс и продолжила чтение:

«Мои вездесущие гоблины доложили, что среди вас есть девушка, наделённая особой волшебной силой: находить людям тех, кто им предназначен. И посему я принял решение оказать честь этой удивительной девушке, по имени Гермиона: если она найдёт мне ту, что достойна будет стать моей Королевой, я осыплю оную леди своими милостями».

— Вот уж спасибо, — недовольно буркнула мисс Грейнджер, — прямо только и ждала от жизни милостей какого-то царственного нарцисса! Своих таких девать некуда!

Она недовольно фыркнула и вновь взялась за чтение:

«Признаться, я уже имел дело с дерзкими и самоуверенными девицами, но они лишь разбили моё королевское сердце и устроили хаос в моём королевстве. Порядок я навёл быстро, но теперь опять все мои дни похожи один на другой. Не с кем разделить моё королевство, некого баловать и учить магическим премудростям, некому восхвалять мою мощь, хитрость и красоту, не с кем петь дуэтом. Ни одна из дам моего королевства и близлежащих государств не тронула моего сердца. Девушка, что станет моей, должна быть благородного происхождения. С простолюдинками я уже намучился, может, девица из древнего чародейского рода будет лучше воспитана. Ещё она должна быть красива лицом и стройна телом. Брюнетки приветствуются. С блондинками я, после некой Галадриэль, дел иметь не хочу! Что до нрава моей избранницы, то я ещё не определился… Слишком кроткая девушка лишь усугубит мою многолетнюю скуку, а слишком дерзкая — опять всё перевернёт в моём королевстве и доведёт гоблинов до нервного недержания. Поэтому пусть её характер будет изменчивым и непредсказуемым. Я думаю, было бы неплохо, если бы мне девица выражала покорность и преданность, а окружающим спуску не давала, проявляя дерзость и даже небольшую дозу агрессии. Преданность и отвага также приветствуются.

Я же обязуюсь любить её и служить ей, если моя будущая Королева будет отвечать мне взаимностью и чуть-чуть бояться.

На этом письмо заканчиваю, но не прощаюсь, моя драгоценная леди Гермиона».

— Кажется, ему нужно бы сходить к менталисту. А лучше к психотерапевту, — произнесла мисс Грейнджер, вновь беря в руки фото Джарета. — Бедняга явно получил травму от какой-то неуравновешенной девицы, и теперь не знает, что именно ему надо.

Судя по всему, там ещё и эльфийская королева каким-то боком была замешана, но подробности узнавать не хотелось — нервы дороже. Как этот король гоблинов вообще жив остался после такого приключения?! И с гардеробом у него тоже проблемы, да и вообще — со вкусом.

Гермиона вгляделась в ужаснувшую её лохматую причёску Джарета.

— И меня ещё лохматой называют, — недовольно добавила она. — Парень будто гвоздём розетку поковырял. Или рядом с ним поколдовал Симус Финниган.

В целом, это письмо не вызвало такого неприятия, как письмо от Короля Джофри. Гермионе показалось, что за напускной надменностью и пафосом она разглядела тоску и одиночество короля загадочного Андеграунда. К тому же, описанный им образ будущей королевы кого-то напоминал. Но кого? Она определённо чувствовала в этом нечто узнаваемое, но никак не могла догадаться, на кого похож описанный королём образ. Решив, что обязательно решит эту задачу позже, Гермиона отложила письмо из Андеграунда к посланиям от Гендальфа и Долохова.

Потянувшись, чтобы размять мышцы, она допила чай, решительно поднялась и, взяв выбранные письма, заторопилась в школу.

Попрощавшись с Розмертой и заверив её, что обязательно продолжит регулярно приходить в бар и работать с письмами желающих познакомиться, она отправилась в обратный путь. По дороге к замку в голове помимо её воли крутились мысли о новых претендентах, чьи письма она сегодня прочитала. Гермиона поймала себя на том, что мысленно перебирает в уме образы знакомых ей женщин и сравнивает с эксцентричными джентльменами, чьи фото сегодня разглядывала. Внезапно она остановилась прямо посреди дороги. Мысль, пришедшая ей в голову, на первый взгляд казалась абсурдной и безумной, но интуиция подсказывала, что именно так и нужно сделать.

— Да! — улыбнулась она, вновь достав из кармана мантии письмо Гэндальфа и вынув миниатюру с его портретом из конверта. — Я просто обязана попробовать!

Ещё пару секунд полюбовавшись на изображение длиннобородого мага, Гермиона убрала конверт и почти бегом бросилась к замку. Ей очень не терпелось показать кое-кому послание Гэндальфа и проверить свою теорию на практике.

Назначение ответственного за дисциплину среди студентов в неурочное время стало неожиданностью для всех.

В тот вечер, когда Снейп объявил об этом перед коллективом, профессора от шока просто впали в ступор. Зато сама мисс Амбридж, в неизменной розовой мантии, лучилась показным дружелюбием и сияла приторной улыбкой. Казалось, сейчас она обратится к присутствующим: «Мои маленькие друзья!»

— Мисс Амбридж будет работать у нас воспитателем, отрабатывая оставшееся время от своего срока наказания. В Министерстве приняли решение дать ей шанс доказать, что она может жить среди магического сообщества, не принося вреда окружающим. Мисс Амбридж лишена палочки до окончания срока наказания и обязана регулярно отчитываться о своей работе, — сквозь зубы процедил директор.

Тишина в кабинете стала просто давящей, никто не произносил ни звука, лишь Амбридж, с будто приклеенной улыбкой на лице, продолжала оглядывать возмущённые лица.

Насмешливый голос Беллатрисы, прорезавший тишину, заставил Гермиону подпрыгнуть на стуле:

— Кажется, Шеклбот решил устроить в Хогвартсе исправительное учреждение!

— Да, теперь вас двое на нашей шее! — прошипела Ирма Пинс.

— А вот попрошу без наездов! Я пашу в мордредовой библиотеке, как шизанутый эльф в «Норе» Уизли! — вскинулась Беллатриса. — Ты когда в последний раз хоть книжку с полки на полку переставила, моль книжная?! Только и делаешь, что по свиданиям порхаешь, пока я без магии фолианты ворочаю!

— Молчать! — только и смог скомандовать Снейп. Коллектив угрюмо переваривал новости…

А через пару дней Хогвартс ждало новое потрясение.

Завтрак начался как обычно, негромкие разговоры привычно наполняли Большой зал монотонным гулом, но тут скрипнули двери, и помещение накрыла изумлённая тишина. Поражённое молчание прервал восторженный вопль со стороны гриффиндорского стола: «Вау, бро!».

Северус Снейп поперхнулся кофе, Минерва Макгонагалл чуть не подавилась тостом, мадам Помфри схватилась за сердце… Одна лишь Беллатриса Блэк невозмутимо промакнула рот салфеткой и показала большой палец.

Зрелище того стоило: у входа в зал стоял Хагрид с копной дредов на голове; в сочетании с бородой, также заплетённой в косички, это смотрелось просто убийственно.

Снейп отреагировал мгновенно и взял ситуацию в свои руки:

— Завтрак окончен, всем ученикам — разойтись по классам. Преподавателей и прочий персонал прошу проследовать в мой кабинет!

Он развернулся и отправился в директорскую башню; из Большого зала потянулись два ручейка: преподавателей и учеников.

Когда все приглашённые устроились в кабинете, а эльфы принесли чай и выпечку, обстановка перестала быть такой напряжённой.

— Рубеус! — справилась, наконец, с собой Минерва. — Что вы с собой сотворили?

— Дык, это… Давно мечтал, — неловко пробасил Хагрид, — ещё когда ейного однокурсника увидел, — он смущённо указал на мисс Грейнджер. — Но у школьника неловко спрашивать было, где такую причёску делают, а этот парень с Гаити таким понимающим оказался, всё мне объяснил, помог в Лондоне подходящий… как это… салон красоты найти…

При этих словах Аврора Синистра содрогнулась, а Хагрид продолжил:

— Я в выходной туда и смотался. Там ещё предлагали тату сделать, но я отказался — невместно преподавателю картинки на себя лепить.

Тут уже желваками заиграл Снейп, но простодушный лесник этого не заметил. Остальные преподаватели молчали, Хагрид мрачнел, и Гермиона решила хоть немного поддержать его:

— Очень креативно, Хагрид, и в какой-то степени практично…

— Но несколько негигиенично, на мой взгляд, — не сдержалась мадам Помфри. — Вы же станете ходячим убежищем для блох и вшей! Нам только нашествия насекомых в школе не хватало!

— Но, Поппи, насекомые ведь тоже живые, как и мы! Это же чудо Вселенной! Да и замечу я, если на голове что-то заведётся, — попытался защититься Хагрид.

— Чтобы наш Рубеус заметил на себе насекомое, оно должно быть размером с голубя, — съязвила мадам Хуч.

Гермиона вновь попыталась спасти ситуацию и решила напомнить, что со вшами давно научились бороться:

— У магглов есть множество средств от педикулёза, в крайнем случае, можно будет использовать их. И наверняка есть специальные шампуни для ухода за подобными причёсками!

— Нам только маггловских шампуней для счастья не хватало, — ответил Снейп и обратился к профессору Слагхорну:

— Гораций, будьте так добры, сварите несколько, — он смерил Хагрида внимательным взглядом, — шесть или семь порций педикулёзного зелья и передайте в Больничное крыло. А вы, Рубеус, — он повернулся к незадачливой жертве молодёжной моды, — не реже двух раз в неделю будете являться к мадам Помфри на медосмотр! И порядок на своей тык… голове поддерживайте постоянно! Всё, коллеги, внеочередной педсовет закончен!

* * *

Преподавание увлекло Гермиону со страшной силой. Один насыщенный событиями учебный день сменял другой, без остатка заполняя всё её время. Слава героини войны и лучшей подруги Гарри Поттера, с одной стороны, помогала найти общий язык со студентами, а с другой, только мешала. Ведь в школе учились не только дети представителей светлых сил и им сочувствующих. Но юным отпрыскам бывших сторонников Волдеморта рано или поздно приходилось пасовать перед педантичной непреклонностью мисс Грейнджер, которую совершенно не трогали ни их выходки, ни жалкие попытки оскорбить и вывести из себя.

В чём уж точно Гермиона натренировалась за годы дружбы с Гарри и Роном, так это в умении пропускать колкости мимо ушей и, подобно Хогвартс-экспрессу, двигаться к своей цели, сметая всё, что не успело спрятаться. Поняв, что не все ученики одинаковы милы и жаждут знаний, она не стеснялась бить «врага» его же оружием: находить слабые места смутьянов и нарушителей дисциплины и позорить их перед всем классом, раз уж некоторые из них понимали только силу.

Например, во время очередного урока у шестого курса Гриффиндор-Слизерин студент Эрик Розье посчитал, что трансфигурировать классный журнал в летучую мышь — отличная идея. Пока большая часть класса откровенно веселилась над его выходкой, а остальные студенты, решив, что молодая преподавательница теперь надолго выйдет из строя, занялись своими делами, Гермиона, не растерявшись, превратила летучую мышь в тухлое яйцо и запустила прямо в лоб нахалу. Глядя потом в его полные негодования глаза, она невинно улыбнулась и произнесла:

— Упс! Право, же, мистер Розье, это вышло совершенно случайно. Вы ведь тоже нечаянно применили чары к журналу?

— Я? — растерянно промямлил сбитый с толку Эрик.

Вместо него ответил другой шестикурсник, Уильям Фергюссон. Исподлобья взглянув на профессора Грейнджер, он еле слышно прошипел:

— Гряз-з-з-з-нокровка.

— Что вы сказали, мистер Фергюссон? — ледяным тоном произнесла Гермиона и так посмотрела, что класс невольно притих. Студенты, затаив дыхание, переводили взгляд с профессора на своего мятежного однокурсника.

Уильям сжал кулаки, побледнел и уже собирался что-то сказать, как вдруг закашлялся, а из его рта вылетел огромный мыльный пузырь. Затем ещё один, и ещё, и ещё... Вскоре по классу летало и лопалось бессчётное количество мыльных радужных шариков, а несчастный Фергюссон продолжал исторгать из себя всё новые и новые.

— Это всё вы! Вы не имеете права! — не выдержала Клара Роули, с ужасом глядя на кашляющего радугой одноклассника.

— С чего вы взяли, мисс Роули? — удивлённо спросила Гермиона. — Я даже не вынимала палочку из кармана. Просто мистер Фергюссон произнёс очень грязное слово и был наказан.

— Кем? — угрюмо произнёс Розье, который, с помощью заклинаний, сумел очиститься от яичных потёков, но не смог избавиться от неприятного запаха. Поэтому его сосед по парте позорно сбежал на свободное место.

— Ну, возможно, магией замка? Кто знает? — насмешливо произнесла мисс Грейнджер.

Она обвела взглядом притихших студентов и бодро предложила:

— Продолжим наш урок? Сегодняшняя тема: «Невербальные заклинания», весьма полезная отрасль магии на пути к изучению беспалочковых заклинаний. Это очень сложная, но полезная наука. Согласны? Практически все сильные тёмные маги пользовались ею, хотя среди них было немало нечистокровных. А уж такие чистокровные волшебники, как некоторые из вас, должны с лёгкостью овладеть этим искусством. Сейчас мы и увидим, поможет ли статус крови успешному изучению более сложной магии?

Гермиона взглянула на слизеринца, который только что перестал кашлять мыльными пузырями и пытался прийти в себя, вытирая пот со лба.

— Мистер Фергюссон, вам лучше отправиться в Больничное крыло, — посоветовала она. — Скажете, что с вами произошёл несчастный случай. Вы же не нарочно произнесли в классе ругательство?

Уильям пару секунд молчал, а потом помотал головой, не в силах вымолвить ни слова.

После этого инцидента шутники и бузотёры на время притихли, позволив Гермионе спокойно вести уроки. Она подозревала, что затишье временно, но рассудила, что будет решать проблемы по мере их появления.

* * *

Как ни была мисс Грейнджер целиком и полностью поглощена своей работой, но о своей тайной миссии, связанной с брачными объявлениями, не забывала. Вернее, она бы и забыла, сосредоточившись на преподавании, но так поступить не позволяли старшие коллеги. Профессор Макгонагалл, профессор Спраут и Ирма Пинс каждый день под тем или иным предлогом напоминали ей, что не мешало бы заглянуть сегодня в «Три метлы», ведь там ждёт новая порция посланий от страждущих найти свою судьбу. Гермиона догадывалась, что хозяйка «Трёх мётел» регулярно сообщает своим подругам о том, что пришла ещё пара мешков с письмами, а те, в свою очередь, оповещали её и настойчиво просили скорее приступить к «брачной работе».

Скорее всего, эту компанию солидных леди почему-то очень вдохновляло сознание того, что они тоже причастны к соединению любящих сердец. Поэтому они дёргали Гермиону каждый вечер после окончания занятий. И приходилось уступать, ведь она привыкла доводить до конца свои начинания. Хотя иной раз так хотелось послать всё к дракклам, чтобы полностью отдаться новой карьере! Особенно жгучим это желание становилось, когда старшекурсницы, а иногда и студентки младших курсов начинали атаковать профессора Грейнджер, с просьбами помочь им в сердечных делах. Но уж тут она твёрдо говорила «нет».

И вовсе не потому, что боялась гнева директора. Гермиона была уверена, в школе нужно всё время посвящать учёбе, а не всяким глупостям. Девчонки обижались, но больше не приставали. Некоторые особенно смелые переключали своё внимание на Беллатрису, заслуженно слывущую непревзойденным специалистом по тёмным ритуалам.

Краснея и заикаясь, студентки пытались расспросить её о древних заклинаниях, способных вызвать вечную любовь у предмета их тайных воздыханий. И Белла, конечно, не могла упустить возможности поразвлечься, что стоило директору Снейпу множества погубленных нервных клеток.

* * *

Всё открылось совершенно случайно: Хагрид поймал ночью за школьными теплицами двух студенток шестого курса Гриффиндора. Одетые лишь в холщовые мешки из-под картофеля, в которых прорезали дырки для рук и головы, они сидели на разворошенном муравейнике и, держа в каждой руке по горстке кошачьего помёта, со слезами на глазах страдальчески подвывали: «Муравьи несут любовь по крошке, будешь любить меня, как кошка!»

Когда Северус Снейп узнал о происшествии, то сначала подумал, что несчастные студентки повредились умом. Но те рассказали, что этому любовному «ритуалу» их научила профессор Блэк, и директор так рассвирепел, что от злости запустил чернильницей в стену, попав в портрет Альбуса Дамблдора.

В то утро несчастные шестикурсницы, а заодно и Макгонагалл, которая привела нарушительниц дисциплины к директору, действительно чуть не лишились рассудка… Им пришлось выдержать незабываемое зрелище: Северус Снейп орал, где именно он видел дракклову школьную работу, а предыдущий директор, захлёбываясь от возмущения, вопил и булькал чернилами, перечисляя свои многочисленные звания и регалии, которые все должны уважать.

Когда атмосфера в кабинете немного успокоилась, Минерва убедила действующего директора не убивать дурную коллегу, а глупых студенток — никому не рассказывать о своём позоре, чтобы не навлекать бед на школу. Но без наказания Беллатрису, конечно, оставлять было нельзя.

Вызвав её себе в кабинет, Снейп уже не кричал. Запал кончился. Он просто ледяным голосом предупредил мисс Блэк о том, чем грозит ей плохая характеристика, которую он непременно отправит в Министерство.

— Да вертела я на твоей небузинной палочке все твои угрозы, Снейп! — дерзко ответила Беллатриса. — Моих заслуг в этой войне с лихвой хватит, чтобы заставить тебя подтереться и характеристикой, и прочей хренотенью, которую ты на меня сочинишь! Я только во время битвы за Хогвартс столько народу спасла, что мне пол-Британии должны. Даже Уизли за спасение своего сына Фреддички! Я, кстати, подрабатываю консультантом по созданию волшебных вредилок для магазина двух Уизли. С этими ребятами, как оказалось, очень приятно вести дела.

Северус схватился за голову, представив, каких пакостей теперь наштампуют не обременённые особыми моральными принципами близнецы Уизли вместе с ненормальной Беллой. Они же все трое ушибленные на голову, но при этом обладают огромными магическими талантами во многих областях.

Взять хотя бы тот памятный поединок между Молли и Беллатрисой во время битвы за Хогвартс. Сначала Белла отвлекала внимание противницы едкими оскорблениями, доводя ту до истерики, а потом сделал вид, что миссис Уизли достала её своим заклинанием. Там, где только что стояла Беллатриса, вдруг что-то взорвалось, обдав всех, кто находился рядом, ужасно вонючей жижей. Когда много позже выяснилось, что мадам Лестрейндж жива и невредима, её счастливый «вдовец», пребывающий в Азкабане, тут же подал на развод, не пожалев потратить положенное ему раз в год свидание на встречу с адвокатом. Гневу же Молли и всех пострадавших от «взрыва» не было предела, и Белла даже рада была отправиться под арест. А вот «Форджи» пришли в восторг от этой шутки и предложили вернувшей девичью фамилию мисс Блэк поддержку и сотрудничество.

Подавив сильное желание применить всё ещё хранящиеся в подвале у Филча розги, Северус вдруг неожиданно нашёл выход и коварно ухмыльнулся.

— Сне-е-ейп? — тревожно протянула Белла, подрастеряв свою смелость от вида улыбающегося директора.

Оскалившись ещё шире, тот взмахнул волшебной палочкой, с удовольствием произнося формулу усиленного заклинания щекотки. Его он когда-то придумал сам, и снять эти чары мог лишь тот, кто их наколдовал, либо заклинание само теряло свою силу в зависимости от того, сколько сил вложил в него волшебник. В своё время, мародёры познали все «прелести» модифицированного заклинания сполна, теперь наступила очередь мисс Блэк.

Беллатриса сразу ощутила, что с ней что-то не так. Это была не боль, нет. Но неприятные ощущения в районе ягодиц стремительно нарастали, вызывая страдания не меньшие, чем от «Круциатусов» Лорда, к которым она давно привыкла и даже приобрела иммунитет.

— Северус, я раскаиваюсь! Раскаиваюсь, Волдеморта тебе в за-а-ад! — взвыла она, схватившись за пятую точку.

— Ничего, скоро пройдёт, муравьи жалят сильнее, — довольным тоном успокоил её Снейп. — Я решил, что ты и так ненормальная, чтобы и дальше сводить тебя с ума. Но этот урок должен усвоиться.

— Сними! Сними с меня свою гадость! — орала Белла, носясь по кабинету и сшибая всё на своём пути, но Снейпа это не трогало. Он с усмешкой наблюдал за тем, как она схватила старый лиловый зонтик Дамблдора, пылившийся на одной из полок, и попыталась унять зуд с его помощью, бесстыдно задрав мантию.

— Твоя кривая волшебная палочка тебе бы пригодилась, правда? — издевательски произнёс директор. — К сожалению, она всё ещё лежит в одном из сейфов Министерства и вернётся обратно только после того, как ты успешно отработаешь год в Хогвартсе. Тебе всё понятно?

— Да! Я тише Педдигрю в «Норе» буду сидеть! Клянусь лысиной Лорда! — выла Беллатриса, которая, под проклятия портрета Дамблдора, орудовала несчастным зонтиком, срывая бахрому оторочки и ломая спицы.

— Что ж, урок усвоен наполовину. Хорошо, что сейчас все студенты на уроках. А тебе нужно уединиться на пару часов, я думаю. Сегодня твои уроки отменяются, — задумчиво произнёс Снейп.

Он подошёл к Беллатрисе, схватил её за руку и пользуясь привилегиями директора, аппарировал на полянку в Запретном лесу, поблизости от школы.

— Далеко не убегай, — предупредил он корчившуюся Беллатрису, — и палками не сильно орудуй, а то потом и мадам Помфри не сможет всё залечить.

С этими словами он подтолкнул её в сторону леса и исчез.

Белла вернулась в школу к обеду. Основная часть обитателей Хогвартса находилась в Большом Зале и не видела бесславного возвращения профессора Блэк. Лишь Гермиона и Минерва, которые беседовали на крыльце школы, встретились с бредущей из леса Беллатрисой. Обеих так поразил её плачевный вид, что они воздержались от нравоучительных замечаний и лишь проводили злополучную «шутницу» сочувственными взглядами.

Одежда мисс Блэк была порвана, руки и гладкая кожа лица, которой она так гордилась, покрыты царапинами и ссадинами, в волосах, которые теперь напоминали неопрятную копну сена, застряли веточки и листья. Но больше всего Гермиону и Минерву поразила походка Беллатрисы. Та шла, переваливаясь с боку на бок, точно утка. Заметив их, она гордо выпрямила спину и попыталась пройти мимо царственной поступью королевы в изгнании, но получилось плоховато. Намеренно задев Гермиону плечом, она процедила:

— Грейнджер, давай скорее ищи моего принца, пока я вновь в Азкабан не загремела!

— А вы туда собираетесь? — не выдержала Макгонагалл.

— Придётся, если сдамся на волю желаний и похороню Снейпа в одном гробу с Дамблдором, — буркнула Беллатриса, толкая дверь.

Несмотря на все проблемы иногда Гермиона испытывала неподдельную радость от подпольной брачной деятельности. Когда она видела, каким счастьем светятся лица её любимых преподавательниц, которым она смогла помочь, на душе теплело, и желание всё бросить отступало.

Хотя директор при каждой встрече глядел на неё подозрительно. А после случая с Беллатрисой и глупыми студентками и вовсе обвинил во всех грехах. От такой несправедливости она даже дар речи потеряла, когда Снейп едко бросил во время еженедельного педсовета:

— Если бы мисс Грейнджер не прославилась, как международная сваха, подрывающая весь учебный процесс своей внеурочной деятельностью, студенты не искали бы сомнительной помощи в сердечных делах, а учились!

Это было так несправедливо и обидно, что у Гермионы даже дыхание перехватило от злости и негодования. И только горячее желание не быть уволенной удержало её от того, чтобы наговорить кучу грубостей. Поэтому она только сверлила Снейпа яростным взглядом, пока её коллеги наперебой пытались доказать, как он не прав.

Наконец, не выдержав, Гермиона выпалила:

— Господин директор, ко мне, как к преподавателю, есть претензии?

— Пока нет, — процедил Снейп.

— Тогда вам стоит не обвинять меня в несуществующих грехах, а лучше надзирать за вверенными вам поднадзорными волшебниками! А я никакой деятельности по сватовству в школе не веду! — отчеканила мисс Грейнджер и без разрешения покинула педсовет.

На следующее утро, вопреки ожиданиям, директор даже не взглянул на неё за завтраком. Он сумрачно уставился в свою тарелку, изо всех сил стараясь не замечать Беллатрису, которая уже воспряла духом и настойчиво предлагала ему активнее за ней приглядывать. Для профилактики.

«Некоторых жизнь ничему не учит», — подумала Гермиона, усаживаясь за стол. Сегодня была суббота, а значит, её ждал еженедельный поход в Хогсмид. О чём тут же напомнила находящаяся рядом Макгонагалл…

Каждую субботу по заведённому порядку мисс Грейнджер отправлялась в Хогсмид, чтобы в баре «Три метлы» обработать очередную порцию писем. Но сегодня ей нужно было разобраться ещё с парочкой дел. Во-первых, письмо Гэндальфа, которое она показала очень близкой знакомой, произвело на ту неизгладимое впечатление. Сначала она обиделась, решив, что ей подсунули старую миниатюру с изображением Дамблдора, но, поняв, что это совсем другой человек, и прочитав письмо, очень заинтересовалась и решила начать переписку. Теперь Гермионе предстояло отправить мистеру Гэндальфу ответное послание с вложенным в конверт колдофото почтенной дамы.

А во-вторых, её ждала очень неожиданная встреча, назначенная накануне. Ранним пятничным утром в окно замковых покоев постучала незнакомая почтовая сова. Гермиона ещё порадовалась, что письмо принесли в комнату, а не в Большой зал, где директор Снейп опять отчитал бы её перед всеми, подумав, что это послание от очередного искателя счастья. Когда она впустила птицу и забрала конверт, сова уселась на спинку кровати, явно ожидая ответ. Пришлось незамедлительно начать читать.

Пробежав текст глазами, Гермиона растерянно уселась на кровать. Меньше всего она ожидала получить письмо от своей бывшей сокурсницы Панси Паркинсон. В школе та дружила с Драко Малфоем, а над ней частенько насмехалась и грубила. И вот теперь Панси, с которой они почти шесть лет враждовали, предлагала встречу в «Трёх мётлах», в субботу в полдень, по «очень важному и неотложному» делу.

Бодро шагая в Хогсмид, Гермиона продолжала гадать, что же понадобилось от неё Паркинсон? Ну, не жениха же она попросит ей найти? Это просто смешно!

Зайдя на почту, чтобы отправить письмо для Гэндальфа в редакцию «Ищу счастья», она, снедаемая любопытством, поспешила в «Три метлы».

Панси сидела за самым дальним столиком и потягивала сливочное пиво, нетерпеливо поглядывая на дверь. Она почти не изменилась за прошедшие годы. Хотя, надо признать, немного похудев, уже не напоминала злобного толстощёкого мопсика, как в детстве. Несколько секунд они изучали друг друга, а затем Панси спросила:

— И как оно?

— Что? — не поняла Гермиона, присаживаясь рядом.

— Добровольно вернуться в школу на второй срок?

— Мне нравится преподавание!

— Ну да, ты всегда была зубрилой. Хотела доказать, что грязнокровка всё может не хуже чистокровных.

— Если ты пришла сюда меня оскорблять… — раздражённо начала Гермиона, порываясь встать, но Панси её перебила:

— Расслабься. Я пришла по делу.

Гермиона выжидательно уставилась на неё.

— Я проиграла пари Малфою и поэтому здесь, — сквозь зубы процедила Панси, мрачно глядя на свой стакан со сливочным пивом.

— А я-то тут причём?

— Примерно месяца три назад, во время наших регулярных встреч выпускников, мы с Драко засиделись в баре в Косом переулке, — как будто не слыша её, продолжила Панси. — Остальные уже разошлись, а мы всё болтали. И тогда-то в бар и заявилась та парочка, Луна Лавгуд с каким-то парнем.

— Его фамилия, наверное, Скамандер, — вставила Гермиона, — Луна раньше с ним встречалась. А потом не знаю, мы уже давно не виделись.

— Зато я знаю, — ухмыльнулась Панси. — Драко решил подсесть к ним, чтобы поиздеваться над этой полоумной.

— Это в его стиле, — скривилась Гермиона.

— Не перебивай, — резко бросила Паркинсон и продолжила рассказ:

— Слово за слово, Драко пытался заставить Лавгуд выйти из себя, но та только безмятежно улыбалась, а её приятель вообще уткнулся в книжку и ни на что не реагировал. В конце концов Малфой, как мне кажется, совсем сбрендил и предложил Лавгуд проводить её до дома, шепнув мне, что в процессе точно уж доведёт её до истерики. Довёл, называется!

— И что он с ней сделал? — с тревогой спросила Гермиона, сжав руки в кулаки.

— Спроси лучше, что она с ним сделала?! — прошипела Панси, подавшись вперёд. — После того вечера Малфой словно ума лишился! Хвостом стал ходить за Лавгуд, добиваясь её внимания! А та только улыбалась как дура, и смотрела сквозь него, доводя Драко до трясучки!

— Так, подожди… — Гермиона чувствовала себя невероятно глупо, произнося:

— Малфой влюбился в Луну?

— Да!

— Бред!

— Согласна, но это так! — горячилась Панси. — Наверное, какая-то их особая полоумная магия! И тогда мы с Драко заключили пари. Я-то просто хотела посмеяться и показать ему, какой он идиот, но проиграла.

— И в чём состояло пари?

Панси тяжко воздохнула и ответила:

— Я не верила, что он чего-то путного добьётся от Лавгуд. А Драко заявил, что если она примет его предложение руки и сердца в течение месяца, то я должна обратиться к тебе за помощью и сходить на свидание с тем, кого ты для меня подберёшь. Сейчас каждый флоббер-червь знает, что ты можешь с ходу найти человеку пару по переписке. У Малфоя это первая тема для шуток: «Грейнджер — одинокая сваха». Как сапожник без сапог.

— Луна приняла предложение Малфоя?! — схватившись за голову, выдохнула Гермиона.

— А ты нормальные газеты не читаешь? — криво усмехнулась Панси. — Объявление о помолвке на первой полосе.

Гермиона неверяще уставилась на неё. «Пророк» она действительно давно не читала, не было времени. Хорёк и милая добрая Луна?! Уму непостижимо!

— Так ты берёшься мне подобрать жениха? — насмешливо спросила Панси, прервав мысленные метания. — Я привыкла выполнять правила пари. Это долг чести.

— Я? Да. Почему бы и нет? — пожала плечами Гермиона, постепенно приходя в себя от шока. — Для тебя это, наверное, удар. Ты же в школьные годы была влюблена в Драко?

— Что?! — теперь Панси возмущённо уставилась на неё. — Кто тебе такое сказал?!

— Да все так думали, — смутилась Гермиона, — ты же за ним всё время бегала…

Паркинсон внезапно рассмеялась и выдавила из себя сквозь смех:

— Грейнджер, вы в Гриффиндоре все такие придурки? Я была влюблена, но не в Драко, а в его отца! Глупая детская мечта: через мелкого Малфоя обратить на себя внимание старшего. К шестому курсу это блажь уже прошла.

— Извини, но об этом же никто не мог догадаться. Мы думали, что тебе нужен сам Драко, — переваривая шокирующее открытие, ответила Гермиона.

— Да Мерлин с ним! — махнула рукой повеселевшая Панси. — Мы вот с Дафной решили, что ты добровольно заточила себя в Хогвартс ещё раз из-за любви к Снейпу.

— Мерлин! И в Гриффиндоре ещё придурки?! — воскликнула ошарашенная Гермиона. — Как такое может в голову прийти?!

— Да очень просто, — хмыкнула Паркинсон. — Мы все в своё время были влюблены в декана. Он такой мрачный, такой таинственный, ещё молодой, но с загадочным прошлым. А какой у него голос?! М-м-м! Очень многие слизеринки, и даже некоторые слизеринцы, мечтали узнать, что профессор Снейп прячет под своей мантией!

— Какая гадость! — с отвращением воскликнула Гермиона под весёлый смех Панси. — Если мы и дальше будем разговаривать в таком духе…

— Ладно-ладно, я пошутила, забудь, — замахала руками Панси. — Что мне нужно сделать, чтобы ты начала искать мне парня?

— Во-первых, сказать, какие мужчины тебе нравятся… Блондины?

— Да терпеть их не могу! Надоели до смерти.

Панси на мгновение задумалась и медленно произнесла:

— Это должен быть не зелёный малолетка, но и не старик. Пусть у него будет бурная жизнь за плечами, но без жены и детей. Не выношу предателей. Внешность… Я даже не знаю. В письмах же есть фотографии? Вот посмотрю и решу. Ещё он должен быть мужественным, смелым, способным на нестандартные поступки в трудных ситуациях, чтобы мог этим поставить противника в тупик. И в то же время — не лишённый чувства юмора, романтичный. Ну… и чтобы с ним было интересно и надёжно.

— А где такие водятся? Я бы и сама от такого не отказалась! — невесело заметила Гермиона.

— Ну, ты же у нас профессионал, — улыбнулась Панси. — Вдруг, и вправду, найдёшь? Только тогда уж он мой!

— Непременно, — вздохнула мисс Грейнджер. — Как появится подходящий кандидат, я тебе сообщу. Или ты тоже хочешь отправить письмо в газету?

— Нет, начнут ещё писать всякие идиоты. — скорчила рожицу Панси. — Пока ты сама поищи среди тех, кто уже написал.

— Ладно, — согласно кивнула Гермиона, чувствуя, что влезает в очередную авантюру.

На этом они и расстались.

* * *

Проведя пару часов на втором этаже «Трёх мётел» среди груд нескончаемых писем ищущих счастья, Гермиона, с чувством выполненного долга, собралась возвращаться в Хогвартс.

После долгого сидения за столом и утренней встречи с Паркинсон силы были на исходе. Поэтому она решила побаловать себя стаканчиком сливочного пива в баре. Сегодня для Панси никого подходящего она не нашла. На взгляд Гермионы, та задала слишком трудную задачку. Ну как, не зная человека, можно понять, поведёт ли он себя достойно в трудной ситуации, и склонен ли он к романтике? Хоть бы внешние ориентиры дала…

Размышления прервал Антонин Долохов, который неожиданно возник прямо перед столиком.

— Приветствую, юная леди. Как продвигаются ваши поиски моей второй половины? — весело спросил он, устраиваясь рядом.

— Пока никак, мистер Долохов, но обязательно будет, — ответила Гермиона, чуть не поперхнувшись пивом от его неожиданного появления.

— Вы уж сыщите хорошую партию для меня! — продолжал он. — Женщину, приятную во всех отношениях, не лишённую коммерческой жилки и с грудью во-о-т такого…

— Верьте, мистер Долохов, я ищу! — поспешно перебила его мисс Грейнджер. — Это дело небыстрое. Да и ваш старый товарищ мистер Снейп против моей деятельности!

— Северус? — ухмыльнулся Антонин. — Ну, его можно понять. Многолетняя незаживающая сердечная рана.

— С матерью Поттера? — неожиданно для себя спросила Гермиона.

Долохов кивнул и прошептал:

— Но лучше это в людных местах не обсуждать, донесут ещё. А Северус звереет, когда об этом ему кто-то напоминает. Даже Волдеморт боялся трогать эту тему. Аж бледнел, сердечный, когда об этом речь заходила.

— Не может быть! — ахнула Гермиона, мечтая узнать подробности.

Она даже забыла о своей неприязни к Долохову, с которым впервые встретилась несколько лет назад в Отделе тайн.

Антонин вынул из кармана конверт и протянул его Гермионе со словами:

— Я тут чего подошёл. Мой старый друг тоже о вас прослышал и решил обратиться за помощью, только через меня. Ну, чтобы вернее было. Мы же с вами знакомы.

Долохов весело подмигнул Гермионе, а ту бросило в дрожь. Уж лучше бы он не напоминал те давние обстоятельства их первого знакомства.

— А кто ваш друг? — спросила она, беря в руки конверт.

— Он из России. Бывший аврор. Да вы посмотрите на колдофото, — предложил Антонин.

Гермиона нерешительно открыла конверт. С колдографии смотрел мужчина лет тридцати-сорока, стоявший на фоне какого-то озера. Среднего роста, но стройный и подтянутый. Приятное лицо, коротко стриженые тёмно-русые волосы, серые глаза прямо и открыто смотрят в объектив камеры.

— А он что, сам себе не может девушку найти? Вроде симпатичный.

— Мы давно не виделись, уже лет двадцать, наверное. Всё собираемся встретиться, да дела не дают. У него расследования и борьба с преступностью, а у меня тюрьмы да войны, — невесело ухмыльнулся Антонин. — Но недавно Андрюха из Аврората уволился. С начальником не сошлись, да и старое ранение о себе знать дало. И мне написал, что хотел бы твоими услугами воспользоваться. Связь мы всё равно поддерживали.

— Мистер Долохов, — Гермиона смущенно заёрзала, — мне не верится, что вы, со своим прошлым, дружите с аврором, пусть и бывшим.

— Ты многого обо мне не знаешь, — ухмыльнулся тот. — А хочешь, мы с тобой попробуем узнать друг друга ближе?

— Нет! Нет-нет, извините, дело не в вас, просто я не готова к отношениям! — поспешно заверила его мисс Грейнджер. — Ещё этот дар сватовства неожиданно мне на голову свалился.

— Ну как знаете, — пожал плечами Долохов. — Я был бы не прочь.

— Вернёмся к вашему другу. Как его зовут? — спросила Гермиона, разглядывая колдофото.

— Андрей. Андрей Голицын. Он в запас уволился, поэтому представляется поручиком.

— Но поручик — это же старое и не употребляемое уже звание?

— Это у магглов, а у русских магов очень даже употребляемое, как и остальные армейские звания начала века.

— Понятно, — пробормотала Гермиона, отметив про себя, что нужно что-нибудь почитать о магическом сообществе России. Раз уж придётся иметь дело с одним из его представителей.

Вдруг на снимке кое-что изменилось, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Из кустов у ног сфотографированного поручика выскочила маленькая чёрная собачка и принялась бегать вокруг него. Когда тот взял её на руки, Гермиона разглядела, что это мопс. Симпатичная мордашка, озорные тёмные глазки: собачка кого-то определённо напоминала, а её хозяин сразу вырос в глазах мисс Грейнджер на несколько пунктов. По её мнению, человек, который с такой нежностью относится к животным, не может быть плохим.

— Расскажите мне побольше о своём друге, мистер Долохов. Вы познакомились в детстве?

— Ну да! — с готовностью откликнулся Антонин. — Сначала учиться нас отправили в Колдовстворец в России. Семейная традиция, блин. Мы там подружились с ним, а затем и немного покуролесили, нас и турнули оттуда. Учить нас дома не хотелось ни его родителям, ни моим, вот и пришлось всеми правдами и неправдами запихивать нас в Дурмстранг. Пойдёмте, прогуляемся, я вам провожу до Хогвартса и поподробнее расскажу.

Гермиона не могла отказаться, уж очень понравился ей человек с колдографии, а вернее — его собака.

На подходе к замку, возле школьных теплиц, происходила какая-то странная суета… Директор сурово распекал двух незнакомых магов в министерских мантиях, словно те были провинившимися школярами, и настолько вошёл в раж, что, казалось, вот-вот влепит им по месяцу отработки. Чиновники только и могли в ответ размахивать руками и испуганно выдавливать из себя что-то не очень вразумительное. Минерва, Помона и Филлиус топтались рядом вместе с кучкой старшекурсников с разных факультетов.

— Кажется, мне пора, — торопливо произнёс Долохов. — У старины Снейпи сегодня не самое хорошее расположение духа. Когда он пребывал в таком настроении, даже Лорд предпочитал не строить планы по захвату волшебного мира, а напивался корвалолом где-нибудь в укромном уголке. В шкафу, например.

Гермиона обернулась, чтобы расспросить Антонина поподробнее: почему же Волдеморт предпочитал маггловское лекарство успокаивающему зелью, но того уже и след простыл.

Пожав плечами, она направилась к теплицам, чтобы узнать, в чём же, собственно, дело. Министерских работников уже не было видно, а директор с мрачным выражением на лице что-то втолковывал Помоне Спраут. Та только согласно кивала, не решаясь произнести ни слова.

— А вот и наша мисс сваха! — недовольно процедил Снейп, завидев Гермиону. — Почему вас вечно нет на месте, когда вы мне нужны?!

Гермиона опешила, но, взяв себя в руки, спокойно ответила:

— Сегодня же выходной. У меня была встреча в Хогсмиде.

— Сегодня субботник! И я сообщил об этом утром всем преподавателям!

— Северус, — успокаивающим тоном проговорила Макгонагалл, — вы объявили это тогда, когда мисс Грейнджер уже закончила завтракать и покинула Большой Зал. Если бы вы сообщили заранее…

— А я мог заранее знать, когда эти недоумки Шеклболта соблаговолят привезти то, что я заказывал?! — вновь взревел Снейп. — Они мне не докладываются! Да ещё и привезли совершенно не то! Я просил зачарованное стекло для теплиц, а они припёрли кучу листового железа! Кто-нибудь из вас может представить железную теплицу?! Что мы там вырастим?! Железного дровосека?!

— Но они же обещали всё поменять, — попыталась успокоить его профессор Спраут, — завтра доставят, то, что нужно.

— И мы сразу же заменим все испорченные блоки в теплицах! — поддержал Флитвик.

— В кого я тут с вами превращаюсь?! — вдруг тоскливо простонал Снейп. Затем кинул затравленный взгляд на сбившихся в тесную кучку студентов и сам себе ответил. — В скопидома какого-то! Над каждой мелкой хренью трясусь! Гвоздики собираю, стёклышки складываю! Вон шифер на умывальники меняю, а паркет на олифу! Кафель для ванной так и не выбил! Не смог выгрызть из Попечительского Совета, будь он не ладен! А им что?! Их дети, а у некоторых — и внуки, уже школу закончили! Стёкла ещё эти! Почему здесь магия бессильна?! А?!

Он вдруг грозно подался к Макгонагалл, которая от неожиданности чуть не свалилась на грядку бубонтюберов.

— Северус! Как не стыдно?! — взвилась Минерва, восстановив равновесие с помощью подоспевшей Гермионы. — Трасфигурация сложнейшая наука, но превращать железо в стёкла непрактично. Это же постоянно чары обновлять…

— А зачем она тогда?! Чтобы ананасы в кружки превращать?! — прорычал Снейп.

Минерва нервным движением поправила очки и приготовилась дать отпор, но Гермиона, сама не ожидая от себя такой смелости, вставила:

— Мамин брат, мой дядя, владеет небольшой строительной фирмой. Вдруг он сможет помочь с кафелем, если я его попрошу?

Снейп отвлёкся на её вопрос — к явному облегчению Минервы, которая промокнула лоб платком и попыталась спрятаться за Флитвика, чуть не уронив его на студентов.

— А с кем вы в Хосмите встречались? — неожиданно спросил он, вперив в Гермиону тяжёлый немигающий взгляд, точно пытаясь уличить её в чём-то постыдном.

— Это не ваше дело! Но я скажу, потому что скрывать мне нечего! — вздёрнула подбородок она. — С Панси Паркинсон. Поболтали в «Трёх мётлах», вспомнили школу.

— С кем?! — хором удивились коллеги.

— У нас в Запретном лесу что-то сдохло? — язвительно произнёс Снейп. — Малфой на Лавгуд женится, Грейнджер с Паркинсон на пару по барам шляются!

— Мы уже переросли детскую вражду! — обиженно заявила Гермиона и направилась в сторону замка. — Даже Гарри дружит с Малфоем! А вы до сих пор ненавидите весь мир! — напоследок выдала она.

— А за что мне его любить, этот мир?! — крикнул Снейп в быстро удаляющуюся спину. — Не успел отдохнуть от двух дорогих шефов, малолетних идиотов и кучки безмозглых подопечных в лице бывших Пожирателей смерти, как меня опять сюда запихнули, второй срок мотать! Только ещё и бытовые проблемы повесили, на которые наш бывший всеми любимый пресветлый директор клал свою бузинную палочку!

— Северус! — услышала Гермиона голос Макгонагалл, но не стала дальше слушать препирательства озверевшего директора с его возмущённой заместительницей, а поспешила войти в замок.

«Интересно, все слизеринцы воспринимают школу как тюрьму?» — невольно подумала она, вспомнив, как Снейп только что кричал про «второй срок». За несколько часов она услышала эти слова сразу от двух выпускников «змеиного» факультета. Решив, что на сегодня с неё хватит общения с людьми, она поспешила в свою комнату и, оказавшись за дверью, с облегчением вздохнула, радуясь блаженной тишине. День выдался на редкость нервным и насыщенным.

Снимая пальто, она заметила, что из кармана выпало письмо от русского друга Долохова. Гермиона подняла конверт и вновь вынула колдографию русского мага. Наблюдая за тем, как волшебник на снимке играет со своей собакой, она вновь попыталась понять, что же ей так не даёт покоя при мысли об Андрее Голицыне.

Вспомнился рассказ Долохова о том, как два друга-первокурсника устроили маленький бунт, за что и вылетели из школы. По словам Антонина заместитель директора Колдовстворца, Яга Лукоморовна, задумала совершенно глупое, по мнению Гермионы, школьное нововведение для повышения успеваемости студентов.

Каждый вечер пятницы вся школа собиралась в актовом зале. Студенты, которые получили плохие отметки на неделе, вставали в круг и маршировали по залу под скандирование всех остальных: «Позор лентяям!». Нетрудно догадаться, что первокурсники Голицын и Долохов регулярно попадали в ряды провинившихся. В одну из таких позорных пятниц они, сговорившись заранее, вышли в центр круга и объявили, что считают полным идиотизмом утверждение Яги Лукоморовны, будто подобные наказания заставят студентов учиться на одни «отлично». Затем Андрей надел форменную школьную пилотку поперёк головы, наподобие треуголки, и громко спросил Антонина: «Скажите, господин Кутузов, ведь недаром, пусть успеваемость горит пожаром, ведь смысла нету в ней?» Долохов, который успел перевязать лицо платком так, чтобы закрыть один глаз, важно ответил: «Да, были профессора в другое время, не то, что нынешнее племя, богатыри, не вы!» «Плохая нам досталась доля, немногие вернулись с поля…», — вновь подхватил «Наполеон», но тут заместитель директора отошла от шока и неожиданности. Возмущённо завизжав, она одним движением волшебной палочки заставила непокорных первокурсников замолчать и замереть на месте.

Гермиона в чём-то понимала её: когда студенты плюют на успеваемость — это ужасно, ведь та очень важна. Но, с другой стороны, добиваться хороших отметок через публичное унижение — верх идиотизма! И исключать из школы за такую шалость тоже несправедливо. Но Яга Лукоморовна была неумолима в своём стремлении избавиться от двух бузотёров, которые «позорят школу». А директор Василий Горыныч, поддавшись требованиям своего заместителя, исключил первокурсников Долохова и Голицына. Родителям, которые приехали забирать сыновей из школы, сообщили, что их дети не могут далее продолжать обучение из-за проявленных склонностей к терроризму, многократные нарушения дисциплины и почему-то ещё попытки поджечь школу.

Откуда взялось последнее обвинение, Долохов понять так не смог.

Так и не сумев поймать за хвост ускользающую мысль, Гермиона тряхнула головой и решила, что подумает об этом завтра… или через пару дней… или ещё когда-нибудь. Пообещав себе, что позже попробует сесть и прикинуть, кто же из её «клиенток» лучше всего подойдёт русскому магу с таким неординарным прошлым, она занялась более неотложными делами. Контрольные студентов сами себя не проверят.

* * *

Вечер воскресенья уже традиционно стал для преподавательниц Хогвартса временем вечернего чаепития. Cначала они совместно пекли большой пирог на обновлённой кухне, а потом собирались в комнате Гермионы, чтобы посидеть за чашечкой чая, отведать очередной кулинарный шедевр и обсудить дела сердечные вдали от директорских ушей.

Никто и не предполагал, что нынешний вечер выйдет особенным. Гермиона только-только успела разрезать румяный яблочный пирог, в который добавили немного хереса и шотландского виски, единодушно сочтя эксперимент Сибиллы Трелони очень удачным.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетело нечто, напоминающее слепящий вихрь.

— Кто забыл запечатать вход заклинанием?! — воскликнула Минерва, первой отойдя от шока.

Профессор Спраут, мадам Помфри, профессор Вектор и мадам Пинс тут же выхватили волшебные палочки. Беллатриса, которой выхватывать было нечего, среагировала быстрее всех и запустила в предполагаемого захватчика куском пирога.

— Кто здесь мисс Грейнджер?! — взвыло стихийное бедствие, оказавшееся высоким мужчиной в серебристых сверкающих одеждах и с подозрительно знакомыми всем присутствующим длинными светлыми волосами платинового оттенка. Их венчала причудливая корона, судя по всему, сплетённая из веток дерева. Затейливую прическу незваного гостя теперь кокетливо дополняли останки пирога, начинка которого растекалась по сияющим локонам и ветвистой короне.

— Э-э-э… это я, — несмело подняла руку Гермиона, точно хотела ответить урок.

— Возвращаю! Я её возвращаю! Мою любимую! — трагично взвыл незнакомец и вытолкнул вперёд женщину, которая пряталась до этого за его спиной.

— Аврора! — ахнула мадам Помфри, с трудом узнав профессора Синистру, волосы которой напоминали белые, мелко закрученные спагетти.

— Так вот куда ты отпросилась на неделю? А Снейпу сказала, что у тебя тётушка заболела. Симпатичная она у тебя, — хихикнула Белла, смерив «тётушку» заинтересованным взглядом.

— Что у тебя с причёской?! — только и смогла вымолвить Макгонагалл, с ужасом уставившись на неузнаваемую коллегу.

— Это она мне зелье продала, чтобы цвет волос изменить! — плача, ответила Аврора, указав на Беллатрису.

Минерва метнула в ту суровый взгляд.

— И это привело к тому, что я потерял голову! — напомнил о себе белобрысый пришелец, лихо сдвинув корону на бок, отчего яблочная начинка капнула ему прямо на нос. — Мне в руки попал листок, который вы, плебеи, называете газетой. Там я прочёл о леди Гермионе и её необычайных способностях, что очень заинтересовали меня. Уже много лет моё сердце было холодным к женщинам, но королевский род надо продолжать — такова уж тяжкая доля властителя… И случилось чудо — я увидел магическое изображение прекрасной дроу Авроры в письме, которое вы, леди Гермиона, прислали в ответ на послание с просьбой найти мне супругу. Там же я прочёл, что эта несравненная красавица ведает тайными знаниями о небесных светилах, что могут помочь любому правителю! С тех пор я не мог ни есть, ни спать, пока не встретился с ней, моей обожаемой дроу, наяву! А она не оправдала моих надежд, и я её возвращаю!

Незнакомец обиженно уставился на мисс Грейнджер, словно она была виновата в его неправильной влюблённости.

— Гермиона, ты же мне его письмо показала, — всхлипнула несчастная профессор Синистра, — а я повелась на его красоту!

— Я, кажется, помню… — протянула Гермиона, ошарашенная таким неистовым напором. — Вы король какой-то лесной глуши…

— Я попросил бы так моё королевство не называть! — перебил её несостоявшийся жених. — Я Трандуил, сын Орофера — король лесных эльфов Лихолесья! Мой великий эльфийский народ…

— Живёт в землянках и задницы лопухами подтирает, — встряла Беллатриса.

— Блэк! — зашипела Макгонагалл.

— Всё! Я объявляю войну! — дико заорал незнакомец в короне. — Мало того, что у вас женщины безрукие и бестолковые, так ещё и всякая чернь позволяет себе…

— Замолчите! — неожиданно громко рявкнула Гермиона, уязвленная до глубины души. — Сами вы чернь! Ишь ты, женщины ему наши не нравятся! Так почему бы не жениться на какой-нибудь лесной выхухоли?! Но вы попёрлись сюда за невестой! Значит, даже ваши кикиморы не хотят иметь с вами дело! Феодал недобитый! Невесту он возвращает!

— Да, возвращаю! — немного отодвинувшись от разъярённой мисс Грейнджер, упрямо заявил Трандуил. — Я возвращаю мою горячо любимую Аврору, потому что она абсолютно, катастрофически, не умеет готовить!

— Я умею! — обиженно возразила Синистра, хлюпая распухшим от рыданий носом.

— Не умеешь!

— Нет, умею!

— А я не умею есть то, что ты умеешь готовить! — в отчаянии выкрикнул Трандуил, рванув на груди серебристый камзол.

— А овсянку?! — не сдавалась Синистра.

— У-у-у! — взвыл Трандуил, схватившись за взлохмаченные белокурые волосы и не замечая, что размазывает яблочную начинку по своей шевелюре ещё сильнее. — Утром овсянка, в обед овсянка, а на ужин — овсяная запеканка! На такой диете я скоро заржу, как олень!

— Но ржёт лошадь, — поправила его Минерва.

— На такой диете заржёт даже слон! — обречённо вздохнул Трандуил.

Он плюхнулся на диван рядом с Гермионой, точно из его тела выпустили воздух и, печально посмотрев на неё, поведал доверительно:

— Я похудел. У меня болит всё внутри. Ведь согласно традиции, с того момента, как я объявлю о нашей свадьбе, я не должен есть ничего, кроме того, что приготовит моя невеста. Но если бы Саурона и его орков посадили на такую диету, они сами бы в огненную лаву бросились.

— Но вы же король? У вас что, нет прислуги, чтобы готовить? — недоумённо спросила Гермиона.

— Сразу видно, что ты грязно-сама-знаешь-кто, — вновь встряла Беллатриса, — ничего о жизни магической элиты не знаешь!

— Магической элите сейчас лучше прикрыть свой рот! Мы ещё поговорим, кто разрешил этой элите в школе палёные косметические зелья продавать! — прошипела Макгонагалл, сурово посмотрев на Беллу.

— Скорбная на голову родственница моего кузена Люциуса права, — печально произнёс Трандуил. — Традиции нашего магического рода диктуют, что будущая невеста должна кормить мужа только тем, что приготовит сама, с того момента, как он официально объявит о свадьбе, и до окончания медового месяца. А потом хозяйка благородного дома, а тем более королева эльфов, должна составлять меню и руководить работой кухонной прислуги.

— На себя посмотри, моль бледная! — огрызнулась Беллатриса, обидевшись на «скорбную на голову». — Всю жизнь мухоморами питался, а тут деликатесов захотел! Люциус говорил, что ты живёшь под землёй, как крот! И у вашего тёмного Лорда всего один крестраж был в виде кольца, а вы сами победить не смогли такого немощного Властелина!

— Силенцио! — произнесла Минерва, заставив Беллатрису замолчать, а затем благосклонно кивнула готовому опять разозлиться Трандуилу и спокойно промолвила:

— Продолжайте, мистер эльф. Лорд Малфой действительно ваш родственник?

— А? Да, — мотнул головой Трандуил, разбрызгивая яблочную начинку. — Кузен. У него единственного среди Малфоев настоящие королевские волосы. Не такие, как у меня, конечно, но похожие. Люциус мне присылал шампунь, специально для нашего редкого типа волос. Правда, во время второй войны с вашим Лордом-уродцем поставок не было. Этот ваш недовластелин отнимал у Люциуса чудесный бальзам на основе слюны кошки-анимага. Что это за существо такое, кстати?

— Неважно! — процедила Макгонагалл, профессиональным педагогическим взглядом оглядев коллег и уставившись на беззвучно захохотавшую Беллатрису.

Трандуил горделиво провёл ладонью по волосам, потом посмотрел на перемазанные начинкой для пирога пальцы и неаристократично слизнул её.

— Вкусно! Это так вкусно, как не готовят даже мои кухарки! — восторженно просиял он. — Даже Нарцисса так готовить не умеет, а она большая искусница! А вот эта особа чуть не отравила своего несчастного мужа!

Он, снова позабыв о манерах, обиженно ткнул пальцем в Беллатрису. Та подалась вперёд и клацнула зубами, не имея возможности ответить.

Трандуил опасливо отпрянул и вновь обратился к Гермионе, глядя при этом на свою невесту, всхлипывавшую на плече профессора Спраут:

— Мой двор и дом — это стол. Большой стол, как эта комната! У меня всегда много гостей. Посол гномов Эребора в последний свой визит, отведав овсянки от моей будущей жены, не смог разжать челюсти, и за это попытался меня задушить своей бородой. А моим воинам нельзя было убить его или даже просто покалечить, дабы не началась война! Хорошо, что прекрасная Аврора успела схватить его за волосы и сообщить, что Луна сегодня в Тельце, а Эарендил почти достиг Боргиля, и если почтенный Далин не отпустит меня, то полностью облысеет на десятые лунные сутки. Моя любовь такая сведущая в тайнах небесных свети-и-ил!

Трандуил снова самозабвенно взвыл, закатив глаза, а потом высморкался в платок, расшитый драгоценными камнями, чудом не ободрав себе нос.

— Ni allen mel! — со слезами выкрикнула Синистра, протянув к нему руки.

— Ar ni allen! — тоскливо простонал Трандуил ей в ответ.

— Она говорит, что любит меня, — пояснил он остальным, отвлёкшись на мгновение от страданий. — А я говорю, что люблю её. Мы всё время так говорим. Она мне, а я ей. А теперь я в такой печали, что уже два дня не делал укладку!

— Ну что же, — Гермиона поднялась, прерывая поток королевских рыданий, — раз вы её возвращаете, я её принимаю.

— Что?! — возмущённо воскликнул король эльфов.

— А вот что. Ваш несостоявшийся брак — это брак в моей работе, — пояснила Гермиона. — Я ошиблась, когда послала вам фото Авроры. Но в нашей библиотеке есть всё. Да и среди коллег вашей невесты немало прекрасных мастериц по части вкусностей. Приходите за ней недельки через две. За это время она станет отличным кулинаром.

Трандуил испуганно посмотрел на Аврору, потом нахмурился и яростно гаркнул:

— Я король или не король?! Я прав или не прав?!

— Конечно, вы король, и конечно, вы правы, — терпеливо, как несмышлёному первокурснику, пояснила Гермиона. — А Аврора, может, и не права. Но знаете, что в таких случаях говорят французы, лучшие знатоки женской натуры в нашем мире? Если женщина не права, нужно попросить у неё прощения.

Трандуил непонимающе захлопал длинными ресницами и обессиленно сполз с дивана на пол, беспомощно посмотрев на свою невесту...

Очередной педсовет приближался к концу, когда рутинную обстановку прервал возглас Макгонагалл:

— Ага, вот оно!

До этого Минерва сосредоточенно перебирала лежащую перед ней стопку пергаментов, отыскивая нужный лист. Она поправила очки на носу немного нервным жестом и протянула бланк с министерским штампом директору. Тот пробежал глазами текст документа и обратился к преподавателям:

— Прошу минуту вашего внимания! Отдел образования продолжает попытки разнообразить наш учебный процесс и вводит новую забаву — ежемесячно каждый педагог, невзирая на количество учебных часов, должен отправлять подробный отчёт о проведённой работе, включая и внеклассную деятельность. Особенно это касается новых членов нашего коллектива, — Снейп многозначительно посмотрел на Гермиону, Беллатрису и сидевшую в конце стола Амбридж. — Мисс Грейнджер, надеюсь, вы понимаете, что речь идёт о работе с детьми, а не об успехах вашего брачного агентства?! — продолжил он. — Мисс Блэк, а вам не следует забывать, что учеников нужно знакомить с теоретическими аспектами ритуалистики, а не побуждать их проверять свои знания на практике! Иначе будете проходить её вместе со своими подопечными, сидя с ними на одной муравьиной куче… тьфу… в одной пентаграмме. Белла при его словах поморщилась и заёрзала, непроизвольно потирая себя пониже спины.

Директор перевёл дух и продолжил, обращаясь к третьему новичку:

— А вам, мисс Амбридж, стоит особенно постараться, дабы доказать своим бывшим коллегам, что они не совершили ошибки, отправив вас работать в Хогвардс, а не мыть горшки в Мунго… Хотя я бы вам и горшков не доверил! И особой пользы от вашего присутствия здесь не вижу!

Долорес Амбридж сначала покраснела, потом побледнела и промямлила:

— Я стараюсь, господин директор, но дети, они такие непослушные… такие недружелюбные…

— Увы, дружелюбие студентов, особенно тех, кто застал ваше присутствие в прошлой должности, обеспечить сложно, — процедил Снейп.

— Да, с детьми работать — это не декреты клепать! — не удержалась от шпильки Минерва при молчаливой поддержке остальных профессоров.

Амбридж недовольно вскинулась, но от ответа удержалась, лишь выражение её лица стало ещё кислее.

Вечером того же дня Гермиона отправилась в гости к Хагриду. Её снедало банальное женское любопытство: Лаванда при давней встрече упомянула, что он тоже устроил свою судьбу, но за всё время пребывания в Хогвартсе Гермиона ни разу не увидела его вторую половинку. Может, Лаванда просто придумала такую новость?

К тому же у неё был подарок для Хагрида, который хотелось вручить поскорее: новая серия средств по уходу за сложными волосами, рекламу которых она увидела в присланном Джинни Уизли «Ведьмополитене».

Но, уже поднявшись на крыльцо и занеся руку, чтобы постучать, она поняла, что лесник не один. Из дома донесся знакомый высокий голос:

— Мой дорогой Рубеус, это будет настоящий птенец птицы Гром. Вы только подумайте! Вы сможете стать ему родной матерью!

— Ну, я уже пытался дракона… вывести…

— Дракон опасный, а это просто редкая птица! Очень редкая! Так вы поможете?

— Я не знаю… Я, это… подумаю я…

Послышались шаги, и Гермиона отскочила в росшие неподалёку кусты, а из домика вышла, довольно улыбаясь, Долорес Амбридж и отправилась в сторону замка.

Немного погодя Гермиона всё же постучалась к Хагриду, была радостно встречена, усажена пить чай со знаменитыми кексами и засыпана вопросами о Гарри, Роне и прочих знакомых.

— Я понимаю, у них сейчас новая жизнь у всех, — жаловался Хагрид, — но могли бы писать почаще и побольше. Один Невилл молодец — каждую неделю весточку присылает, даже в гости пару раз забегал!

Гермиона смутилась и, вспомнив, наконец, про подарок, вручила его растроганному леснику. Тот, как водится, прослезился и начал вытирать глаза белоснежным шёлковым платком с изящным вензелем на одном из уголков «OM»

— Ха-агрид! — удивлённо произнесла Гермиона. — Ты вместе с причёской и гардероб решил сменить? Я слышала, ты дамой сердца обзавёлся, неужели это она на тебя так повлияла?

— Ну да, — залился густым румянцем полувеликан. — Она у меня такая… такая… необыкновенная! Образованная, обходительная, удивительная…

— А что же она тебя одного тут оставила? — прервала поток славословия Гермиона. — Разве же дело это: с мужем по отдельности жить? Да ещё шляются тут всякие… Амбридж, — не сдержалась она.

— Дык, это… Работу же просто так не бросишь — у меня тут фестралы и единороги под присмотром, да прочие обитатели Запретного леса, а у Олимпии и вовсе — целая школа под началом. Вот и получился у нас, как это… гостевой брак. Ничего, каникулы летние начнутся — будет у нас несколько месяцев вместе, съездим отдохнуть куда-нибудь в тёплые края. А про Долорес не бери в голову — она по делу приходила, просила о небольшой услуге, мне не сложно помочь. Чаю ещё налить? С травками лесными, эльфы такого не заварят! — неуклюже перевёл тему разговора Хагрид, ни словом не обмолвившись ни о таинственном птенце, ни о целях визита Амбридж.

Следующий день ожидался самым обычным, но с самого утра начался настоящий кошмар.

Стоило Гермионе выйти из своей комнаты, как на её ногах сами собой возникли меховые тапочки, которые никак не получалось снять. Кремовые зайчики кокетливо помахивали ушками в такт каждому шагу, больше подходя под пушистый банный халат, чем под строгий наряд преподавателя. Подумав, что это чья-то очередная шалость, мисс Грейнджер направила на строптивую обувь палочку и скомандовала:

— Фините Инкантатем!

Ничего не произошло. Гермиона очень удивилась, но решила, что это стихийная детская магия, не поддающаяся обычным заклинаниям, и собралась сходить за помощью к Минерве. Лишь на минутку вернулась в комнату: накинуть длинную мантию, чтобы скрыть заячье безобразие на ногах. Тапки замерцали и сменились на привычные удобные туфли. Стоило вернуться в коридор, вернулись и тапкозайцы. Для подтверждения результата Гермиона несколько раз перешагнула через порог двери в комнату туда-обратно. Результат был неизменен: тапки-туфли-тапки.

В коридорах царило оживление. Дети бегали и восторженно делились друг с другом «каким-то приколом». Некоторые, наоборот, возмущались, недовольные получившимся результатом. Минерва тоже обнаружилась в одном из коридоров. На её ногах были полосатые, тигровой расцветки тапки с кошачьими ушками, усами и хвостами.

— Что это за безобразие! — возмущалась она, а тапки недовольно били хвостами и прижимали уши. Гермиона рассказала ей о своих наблюдениях, но Минерва раздражённо ответила, что, к сожалению, пороги классных комнат такими чудесными свойствами не обладают, а вести уроки в подобном непотребном виде невозможно!

— Мои модельные туфли из Парижа! — раздался вопль Авроры Синистры. — Они стоят две моих зарплаты!

Профессор астрономии спускалась из своих покоев в Астрономической башне, судорожно хватаясь за перила: затейливые, восточного вида шлёпанцы на её ногах, с загнутыми носами, вокруг которых плавно вращались меховые шарики, символизирующие планеты Солнечной системы, не располагали к спуску по крутым лестницам.

В Большом зале развлекался профессор Флитвик, летая в сандалиях с крылышками вокруг преподавательского стола. Вокруг него радостно прыгали младшекурсники всех четырёх факультетов, щеголяя целым зоопарком меховых тапочек.

Огромный громовещатель голосом директора приказал детям разойтись по гостиным, а преподавателям — собраться в учительской.

Виновников происшедшего вычислили быстро: на ногах Амбридж по-прежнему красовались лаковые розовые туфельки, а Хагрид покаянно шмыгал носом и причитал, что совсем ничего такого не хотел. Заикаясь, он сознался, что немного поколдовал для Амбридж в обмен за небольшую услугу.

— Палочкой-то мне разрешили пользоваться — за заслуги в борьбе с Волдемортом — только я отвык уже за столько лет… И новую палочку покупать не захотел, попросил, значит, Олливандера мою старую восстановить. А Долорес… Амбридж — она же совсем без палочки сейчас, а хотела как лучше… Как тут не помочь? Тем более она обещала мне заметки о фестралах на грамотность проверить и как это... Стилистически оформить, вот! А то Олимпия меня давно просила статью написать о них, а у меня всё коряво выходило.

Про птицу Гром и её птенца он снова промолчал, а Гермиона решила не поднимать этот вопрос, пока сама не выяснит правды.

Выяснилось, что неумелое колдовство Хагрида дало сбой, и тапки отказывались сниматься или превращаться обратно в приличного вида обувь. Обстановка накалялась.

Снейп в тапочках-зайках, практически близнецах обуви Гермионы, только чёрного цвета, шипел и плевался, как худой кипящий чайник, обещая, что острижёт Хагрида налысо, а Амбридж отправит дементорам по частям, если такое ещё раз повторится. Хагрид горестно вздыхал, переминался с ноги на ногу, на которых мини-копии Арагога печально качали плюшевыми хелицерами, а Амбридж пыталась оправдываться:

— Я всего лишь хотела, чтобы дети почувствовали себя уютно! Чтобы они осознали — Хогвартс это наш второй дом!

— Только каждому достался дом индивидуальный! — весело прокомментировала Белла. — Оказывается, у нашего Хагрида начинает прорезаться чувство стиля! Вот что значит, жена-француженка!

Она вольготно расположилась в кресле, помахивая ногой, обутой в кроваво-красный тапок на десятисантиметровой шпильке. По подошве обувного кадавра вилась затейливая вязь, складываясь в слова: «Мсье знает толк…»

— Действительно! Неплохо ведь получилось! — неожиданно поддержала её Помона в тапках в виде голов мандрагор, которые ещё и орали, если наступить на них.

— А я считаю, что это безобразие и издевательство над образом педагога! — взвилась Минерва. — Северус, вы согласны со мной?

Тот лишь мрачно зыркнул на всех, достал палочку и произнёс:

— Волей директора Хогвартса, Фините Инкантатем Максима!

Под протестующий возглас Беллы обувь всех присутствующих приобрела благопристойный и привычный вид. В гостиных всех факультетов произошло то же самое: под разочарованное детское «У-у-у…» разнообразные тапки и шлёпки снова превратились в ботинки и туфельки.

Таинственный птенец обнаружился через две недели.

Во время обеда из кармана мантии Хагрида выпорхнуло нечто жёлто-серое, голенастое, с по-детски ещё оранжевым клювом, но размером с ворону, решительно забралось в директорскую тарелку и со спокойной наглостью начало клевать бифштекс. Остолбеневший от удивления Снейп не смог даже возмутиться, как следует, лишь сосчитал про себя до десяти, а потом спросил, чётко выговаривая каждую букву:

— ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ?!

— Дык, это… Птица Гром же! Птенец еще… Правда, милашка? Ему две недели всего, холодно без мамки-то, вот и ношу с собой, грею, — умилённо глядя на стол, прогудел Хагрид.

«Милашка» тем временем закончил с бифштексом и перебрался к блюду с запечёнными куриными ножками, стоявшему перед мадам Хуч. Та опасливо отодвинулась от стола.

Снейп брезгливо взял птенца левой рукой, правой призывая из библиотеки учебник Скамандера. Сверившись с ним, он заявил:

— Хагрид, вас бессовестно обманули! Это не птица Гром, а орлёнок из Средиземья! Откуда вы взяли эту тварь?

— Сам ты тварь! — с этими словами птенец ловко вывернулся из директорской хватки, больно клюнув его за палец, и перепорхнул дальше по столу — прямо в руки Гермионы.

Там он умостился поудобнее, спрятал голову под крыло и задремал с чувством выполненного долга.

— Гром хороший! — кинулся на защиту нового питомца Хагрид. — Она говорила, что такие птицы в Японии детей в школу возят, совсем как наши фестралы! А у нас вас сможет переносить… Как Фоукс — Дамблдора… — уже намного тише договорил он под испепеляющим взглядом Снейпа, вжимая голову в плечи и стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее.

— И кто это у нас «она»? — с ледяной яростью спросил директор, глядя при этом прямо на мисс Грейнджер. Та в ответ возмущённо вскинула голову, но промолчала.

— Ох, зря я это сказал… — продолжал сокрушаться Хагрид. — Не дело это, хороших людей выдавать…

Тут Гермиона уже не выдержала и возмутилась:

— А молчать и смотреть, как других людей обвиняют в том, что они не совершали, дело?

Хагрид, понурившись и отводя глаза, только вздыхал и, похоже, собрался пустить слезу.

Поддержка пришла с неожиданной стороны:

— Яйцо, из которого вылупился, птенец, принесла я! — заявила, встав со своего места за столом и гордо выпрямившись во весь свой небольшой рост, Амбридж. — И не жалею! Так и думала, что пригодится!

— Да где ж ты такую редкость добыла, курица министерская? — не сдержала любопытства Беллатриса.

Проглотив «курицу», Амбридж неожиданно мирно ответила:

— Случайно получилось. Была на одном из обязательных сеансов реабилитационной терапии для раскаявшихся участников политических беспорядков, оказалась за одним столом вместе с Руквудом, а тут принесло Малфоя… «Дорогой друг, позвольте поздравить вас с юбилеем и подарить вам эту уникальную вещь!» — весьма похоже передразнила Люциуса она и продолжила. — Оказывается, у Руквуда в этот день был день рождения, вот Малфой и всучил ему это яйцо: вроде бы и внимание оказал, а в то же время и не особо потратился, скорее всего. Умеют же люди! — Амбридж завистливо вздохнула и продолжила рассказ:

— Август, похоже, не особо подарку обрадовался, сидел и бурчал что-то о ресторане экзотической кухни, куда эту «уникальную вещь» следует сдать. Тем более, обитатель яйца явно уже должен был скоро появиться на свет: сквозь скорлупу просвечивал неясный контур, а само яйцо временами начинало шевелиться и подрагивать — я же сидела рядом и всё видела и слышала. Но тут Руквуда вызвали в Отдел тайн — на каком-то эксперименте срочно потребовалось его присутствие — он только и успел невербально наложить на нежеланный подарок чары стазиса перед тем, как ушел, оставив все вещи в кабинете. Можете мне не верить, но вдруг стало жаль неведомое существо, да и новый владелец ему был не рад, поэтому, когда сеанс закончился, и все разошлись, я прихватила яйцо с собой…

Все молча слушали неожиданную исповедь, а Гермиона так крепко прижала сладко спящего птенца к груди, что стало ясно: никому его она не отдаст.

— И за что мне это всё?! — закатил глаза директор и под одобрительные взгляды Спраут и Макгонагалл произнёс:

— Хорошо. Пусть орлёнок останется в школе под присмотром Хагрида. Потом решим, что делать с ним дальше. Под вашу личную ответственность! — добавил он просиявшей мисс Грейнджер.

Поздно вечером Северус Снейп сидел в кресле у камина в своей комнате, собираясь выпить стакан огневиски и расслабиться, наконец — впервые за долгий и уже привычно нервный день. Не успел он открыть бутылку, как пламя в камине полыхнуло зеленью, и оттуда появился непривычно встёпанный и немного помятый Люциус Малфой.

— О, я, оказывается, вовремя! — радостно произнёс он. — Достали меня до печёнок все эти приготовления к свадьбе и прочая предпраздничная суета! Хоть у тебя переведу дух! — с этими словами он жестом фокусника достал откуда-то из складок мантии бутылку коньяка и поставил её на журнальный столик. — Надеюсь, лимон и лёгкие закуски на вашей хогвартской кухне есть?!

— Есть… У нас всё есть — и лимон, и закуски, и орлы из Средиземья… — меланхолично ответил Снейп, переводя взгляд со столика на довольного Малфоя. — Во что ты опять вляпался с этим яйцом, аферист дракклов?!

— Почему сразу аферист! В презент я его получил, на Лугнасад. Знак внимания от кузена…

— Это тот придурок из Средиземья, что ли?

— Он не придурок, он целый король… И вообще, это другой кузен, ты его не знаешь. Вот он — полный псих, у него даже эльфы на голову больные, он их в гоблинов переименовал. Притащили ему цацку — может, даже спёрли откуда-то, потому как в его мире таких яиц никто не несёт, а он не придумал ничего лучше, как мне его подарить: дескать, у меня павлины, мне не привыкать с птицами дела иметь! А у меня не только павлины! У меня ещё и Нарцисса, которая завила, что ей за глаза хватает того безголового и горластого стада, что уже есть, и если я собираюсь увеличивать его количество, то и ночевать буду рядом с главным вожаком на насесте!

Люциус сноровисто разлил коньяк по бокалам, выпил, не закусывая, и вздохнул:

— И за что только я её люблю? — тут до него дошла суть вопроса, и он удивлённо взглянул на Снейпа:

А ты откуда про яйцо знаешь?

— Должность у меня такая — всё знать.

Время летело в заботах и трудах, Гермиона даже не заметила, как впереди замаячили новогодние праздники. Хогвартс с энтузиазмом готовился к встрече Рождества. В коридорах появились летающие венки из остролиста, поющие гирлянды с колокольчиками и шарами, мерцающая мишура и множество других волшебных украшений; студенты совсем не желали думать об учёбе, а лишь обсуждали, кто и где проведёт предстоящий праздник.

В этой суете Гермиона в который раз с замиранием сердца ловила себя на том, что, словно в детстве, окунается в ожидание рождественских чудес. Что совсем скоро они вместе с Гарри и Роном… Но она тут же обрывала себя. С Роном у них уже точно никогда и ничего не будет вместе, а Гарри и Джинни, судя по статье в «Пророке», собираются провести Рождество на тропическом пляже.

«Ну и что? — утешала она себя. — Рождество в Хогвартсе тоже отличная перспектива. Не так уж плохо встретить праздник вместе с коллегами и теми студентами, кому посчастливиться остаться на каникулы в школе».

* * *

В Сочельник Гермионе показалось, что весь Хогвартс сошёл с ума. То, что творилось вокруг, совсем не было похоже на те уютные, спокойные праздничные ужины, которые помнились из детства. Она всего пару раз встречала Рождество в школе, но атмосфера праздника и волшебства запомнилась ей на всю жизнь.

Нынешнее же торжество грозило уничтожить нервы взрослых обитателей Хогвартса по капле! Гермиона подозревала, что при Дамблдоре такой обстановки не могло случиться ни при каких обстоятельствах.

Хотя, конечно, Рождество в этом году обещало стать незабывемым, ведь случилось неслыханное: Минерве Макгонагалл каким-то образом удалось уговорить директора пустить на празднование посторонних! Наверное, она знала о профессоре Снейпе что-то такое… неприличное, потому что иначе, чем шантажом, вырвать такое решение представлялось невозможным.

Так что кроме преподавателей и некоторых студентов, которые не смогли уехать домой, на празднике будет присутствовать множество новых лиц, среди которых ожидались жених-кроликовод Помоны и августейший жених Авроры Синистры. Насчёт появления Трандуила Гермиона ещё могла понять мотивы директора: всё-таки это монарх волшебного государства, а кому нужен международный скандал?

Но как на праздник пробрался бывший Пожиратель Долохов?! Пусть его и оправдали, но всё же он — довольно своеобразный волшебник со странным чувством юмора и нездоровым пристрастием к алкоголю!

Ещё среди тех, кому повезло попасть в Хогвартс на Рождество, оказался избранник мадам Пинс. Гермиона помнила его письмо: какой-то маг из Франции по фамилии Маджере. Судя по стилю, которым было написано послание, он был иностранной копией Северуса Снейпа: такой же феноменальный хам и грубиян, обожающий зельеварение, а так же, цитируя письмо, «весьма сведущий в Тёмных искусствах и науке чарования». Гермиона уже совсем было собралась выбросить конверт с высокомерным и вычурным посланием, но обратила внимание на слова о пристрастии к книгам и чтению и решила показать этот опус мадам Пинс. На удивление, Ирма смогла найти общий язык с французским снобом, и между ними завязалась оживлённая переписка, которая закончилась приглашением на Рождественский праздник в Хогвартс.

Гермиона тоскливо вздохнула. Она бы тоже пригласила на праздник кого-нибудь из своих друзей, но это было невозможно. Гарри и Джинни встречали Рождество в обществе Драко и Полумны где-то на Мадагаскаре — именно там обнаружилась колония неуловимых морщерогих кизляков. Поттеры звали Гермиону с собой, но быть одиночкой рядом с двумя влюблёнными парочками ей не хотелось. Даже на загадочном Мадагаскаре, где столько всего интересного.

Пришлось довольствоваться обществом дорогих коллег, которых было не узнать. Зная, что приедут гости, все словно ополоумели. Особенно, разумеется, профессора женского пола: почтенные дамы хихикали, как пятикурсницы, постоянно шептались, обсуждали то, что собираются надеть, а так же — праздничное меню и танцы. И при этом совсем не стеснялись присутствия студентов, которые с опаской поглядывали на своих преподавательниц.

Беллатриса после истории с фальшивыми приворотными ритуалами редко показывалась из библиотеки, в кои-то веки предпочитая быть незаметной. Преподаватели-мужчины же были в меньшинстве, поэтому старались пореже попадаться у дам на пути. Только Филлиус Флитвик сначала активно принимал участие в предпраздничном сумасшествии — он ожидал, что в Хогвартс приедет его подруга по переписке, которая тоже появилась не без помощи Гермионы. Богатая разведённая знатная дама из небольшого европейского королевства очень заинтересовалась профессором чар и историей его семьи, да и колдофото Филлиуса ей очень понравилось. Но в последний момент мадам Белоснежка, так звали новую подругу профессора Флитвика, написала, что приехать не сможет. И тот утратил интерес к празднеству.

Лишь профессор Снейп всем своим видом излучал злобу и явное недовольство всем вокруг. При этом он с удвоенным усердием пытался исправить нескончаемые хозяйственные дыры в своём неспокойном школьном хозяйстве. А это означало еженедельные многочасовые педсоветы с яростными требованиями: «Залатать, починить, исправить что-либо к драккловой матери, чтобы не позориться, раз тащите в школу, хрен знает кого, подобно покойному Дамблдору!», а так же — многочисленные проверки проделанной работы, которую директор неизменно считал халатностью и требовал переделать.

Даже Хагриду досталось — за то, что принёс не ёлку, а «облезлый павлиний хвост, лысый, как голова Волдеморта».

В день праздника Гермиона решила подольше не выходить из своей комнаты, чтобы не слушать рычание профессора Снейпа, блеяние испуганного Филча или пугающее хихиканье профессоров Макгонагалл и Спраут, которые вместе с мадам Пинс обсуждали за обедом качество и восхитительную непристойность нижнего белья, купленного в Лондоне в выходные.

Решив, что ни наряжаться, ни делать укладку буйной шевелюры она не будет, мисс Грейнджер уселась за написание конспектов уроков на следующий семестр. Этим можно было заниматься до самого начала праздничного вечера, а потом — провести время в Большом зале до полуночи и вернуться незаметно обратно в свою комнату.

Но погрузиться в работу ей не дал странный шум. В соседней комнате жила профессор Синистра, которая не захотела возвращаться в покои на вершине Астрономической башни после происшествия с тапочками. Она не была шумной соседкой, но сейчас за стеной кто-то тоненько и жалобно выл. Вздохнув, Гермиона решительно отложила перо и пергамент. Она чувствовала вину перед Авророй — ведь это именно она втянула бедняжку в авантюру с брачными письмами и познакомила с привередливым эльфийским монархом, который разбил ей сердце.

— Да чтоб весь мужской род провалился в тайную комнату под хвост василиску! — в сердцах пробормотала мисс Грейнджер и отправилась успокаивать профессора астрономии.

Она деликатно постучала в дверь соседней комнаты, но ей никто не ответил. Зато рыдания теперь слышались очень отчетливо. Решившись, Гермиона сильно толкнула дверь, которая оказалась не заперта.

«Ни заглушающих, ни запирающих! Совсем этот самовлюблённый августейший обжора женщину довёл!», — проворчала про себя мисс Грейнджер, заходя в комнату.

В нерешительности застыв на пороге, она не сразу поняла, что за две странные особы сидят на диване в покоях профессора Синистры. Ярко накрашенные существа с прическами, напоминающими шубу Хагрида, если её ворс начесать и залить клеем, были похожи на нелепых клоунов, выпивших Дыбоволосное зелье.

— Э-э-э, что здесь происходит? — несмело спросила Гермиона, с всё нарастающим ужасом узнавая в одной из «крашеных» Аврору Синистру, у которой от слёз уже размазалась вся косметика на лице, а чёрные дорожки туши на щеках, смешивающиеся с ярко-красными румянами, придавали ещё более жуткий вид.

— Да, успокойся, Грейнджер! Всё путём! — бодро ухмыльнулась вторая «клоунесса», подмигнув Гермионе. — Мы просто сделали себе макияж по Диору!

— Мадам Лестрейндж?! — выпалила Гермиона, узнав неугомонную Беллатрису.

Та хищно оскалилась, обнажив белоснежные зубы, контрастирующие с ярко-алыми, щедро напомаженными губами, и прошипела:

— Ещё раз меня так назовёшь, я тебя упакую в несколько подарочных коробочек и отправлю по пяти адресам, как письма счастья, чтобы твои останки вечно кочевали по свету.

Решив, что с ненормальной психопаткой лучше не связываться, Гермиона вновь обратила внимание на плачущую Синистру и повторила вопрос:

— Что-то ведь случилось?

— Слу-у-училось! — икая, выдавила та между двумя всхлипами.

— Трандуил не поздравил с Рождеством! — хихикнула Белла, ткнув Аврору локтем в бок. — А что ещё от этого нелюдя ждать? Да ещё и родственника придурка-Люциуса. Он тоже о своём дворце для вшей думает больше, чем о ком-либо или о чём-либо другом.

Беллатриса потрепала Синистру по вздыбленной причёске, от чего волосяной ком у той на голове закачался, грозя отвалиться совсем.

— И не поздравил! И не написал! И не надо! Даже не сообщил, приедет или нет! — взвыла Аврора с новой силой. — Пусть катится этот узурпатор! Маньяк желудочный! Только и мыслей, что пожрать, да помыть голову! Это он никогда не забудет!

— Хватит! — резко прервала её Гермиона. — Тоже мне беда! Это не повод так себя уродовать!

Мисс Грейнджер почувствовала, что напряжение последних дней даёт о себе знать. Забыв о том, что Аврора Синистра старше неё лет на пятнадцать, она схватила свою бывшую преподавательницу астрономии за руку и потащила в ванную комнату к умывальнику.

— Ненавижу их всех! — вырвалось у Гермионы, пока она бесцеремонно отмывала лицо Синистры от косметики. — Надоели! Только вред от этих мужчин! Больше никаких писем!

— А я его люблю! — Аврора вырвалась из цепкой хватки, бросилась ничком на диван и, уткнувшись лицом в подушку, зашлась в новым приступе рыданий.

— Эй, — вдруг тихо произнесла Беллатриса, — правда, хватит уже.

Гермиона вновь застыла, не в силах поверить в то, что видит. Выходит, что не только Амбридж может разговаривать по-человечески, но и садистка Белла?!

— У тебя же семья есть, — продолжала увещевать Синистру Беллатриса, тихонько гладя ту по плечу. — Мама, кузины. Летом к ним в отпуск поедешь.

Она судорожно вздохнула, вероятно, думая о чём-то своём. С лица её будто исчезла маска злобной насмешницы, которая вечно искажала черты бывшей Лестрейндж.

Гермиона тоже тихо присела на диван с другой стороны от Синистры и обняла её, не сводя в то же время потрясённого взгляда с лица Беллатрисы, выражающего в эту минуту неприкрытую тоску и какую-то обречённость.

— А Трандуил твой дурной тебе письмо обязательно напишет и объяснит, что там у него в королевстве приключилось, и почему он не смог быть с тобой сегодня, — продолжала тихо говорить Белла. — У тебя есть все шансы быть счастливой. Это не всем дано. Некоторые свои шансы давно упустили. Так что не плачь. Да и вообще, что мы тебе, подруги, что ли, так перед нами сырость разводить?

Синистра вдруг прекратила реветь, точно её рыдания выключили. Она встрепенулась, села прямо и удивлённо поглядела сначала на Гермиону, потом на Беллатрису.

— Подруги! — решительно и даже слегка обиженно воскликнула она. — Самые родненькие подруги!

— Раз так, то давайте на праздник собираться! — с преувеличенной бодростью в голосе заявила Гермиона, опасаясь, что рыдания могут вернуться в любой момент.

Беллатриса же молчала, с явным удивлением глядя на Синистру, а потом произнесла непривычно смущённо:

— Ну, вот и хорошо...

И Гермионе показалось, что во взгляде бывшей Пожирательницы блеснул огонёк надежды.

Пока Гермиона помогала зарёванной Авроре Синистре привести себя в порядок под зловредное хихиканье Беллатрисы, подготовка к праздничному ужину шла полным ходом — перед гостями, которые обещали присутствовать на празднике, нельзя было ударить в грязь лицом! Немногочисленные студенты, оставшиеся в школе, шумно переговариваясь, помогали Хагриду и профессору Флитвику украшать ёлку; эльфы, под руководством Минервы Макгонаггал, мадам Помфри и Ирмы Пинс, готовили праздничные столы, проверяя сервировку и расставляя таблички, чтобы каждый без проблем мог найти своё место; Филч, вооружившись метлой, выискивал по углам несуществующий мусор. А директор Снейп настраивал огромный граммофон. Рядом ответственная за дисциплину Долорес Амбридж придирчиво перебирала пластинки, принесённые Антонином Долоховым — все немногочисленные записи, которые имелись в Хогвартсе, были безнадёжно испорчены во время ремонта.

— «Алекс… Александр Вер-тин-ский», «Фйо-дор Ша-ля-пин», — по слогам читала она, вглядываясь в русские буквы на обложках. Заклинание перевода давалось ей с большим трудом. — А мистер Долохов что, только русских исполнителей притащил?

Амбридж нахмурилась, брезгливо вертя в руках иноземные конверты.

— Да, — безразлично пожал плечами Снейп. — Мы сами виноваты, что хватились только сегодня к обеду. Лишь у Долохова записи, совместимые с этой рухлядью, — он раздражённо ткнул в граммофон, — и нашлись. Пришлось ему тоже дать разрешение явиться. Не школьный праздник, а притон какой-то!

— А как он узнал, что нам нужны пластинки? — недоверчиво спросила Амбридж. — Он же в Хогсмиде живёт, а не здесь.

— Я зашёл в «Три метлы», думал — у Розмерты что-нибудь подходящее есть, но, к сожалению, у неё давно ничего такого не водилось. А Долохов в баре ошивался…

— И вы решили, что бывший Пожиратель смерти всегда поможет своему коллеге? — сладко улыбнулась Амбридж.

— Мне стоит напомнить, почему вы сейчас тут без палочки бесплатно работаете? — ядовито спросил Снейп, переведя взгляд на непрошенную помощницу.

— Что вы, что вы!? — встрепенулась та, побледнев. — Я совсем не об этом подумала!..

Амбридж запнулась, сцепив руки в замок. На её бледном лице проступили красные пятна, а чёрный бантик на голове, казалось, поник и ужался в размерах.

Снейп тяжело вздохнул и вернулся к настраиванию граммофона, подумав про себя, что не хватало ещё обморока ехидной лягушенции для достижения полного абсурда.

— Я просто переживаю, что русские песни не совсем подойдут для прослушивания в приличном обществе, — сдавленно пропищала Амбридж, заставив Снейпа вновь оторваться от своего занятия.

— Почему же? — устало спросил он.

Долорес робко сделала шаг к нему, встала на цыпочки и доверительно прошептала, точно шпион, передающий резиденту важную информацию:

— Говорят, у русских в стране недавно такое происходило, что нам и не снилось в страшном сне. Причём, и в магическом мире, и в маггловском. У них произошёл политический переворот, который повлёк за собой такие жуткие беспорядки, что нашему покойному Лорду и не снились! Лихое время!

— А песни тут причём? — Снейп угрюмо и выжидательно смотрел на Амбридж.

— Как же?! Песни отражают настроения народа, их создающего! Там может быть и про власть денег, про бандитизм и убийства, и про… — лицо ответственной за дисциплину из бледного стало бордово-красным.

— И? — Снейп начал терять терпение.

— И… секс! — выплюнула Амбридж и отскочила от директора, словно кинула в него вместе со словами гранату.

— Наш контингент может не понять! — уже увереннее добавила она.

— А как они поймут, если русского языка никто не знает, а заклинание перевода для устной речи просто так, с ходу, не сотворить? Да и пластинки, по словам Антонина, принадлежали ещё его бабушке. Там песни начала века, всё чинно и прилично.

— Да-а, — поспешно с улыбкой протянула Амбридж. — Русский язык среди наших гостей никто, кроме Долохова, не знает. И иностранные языки в Хогвартсе не преподают.

— А вот это зря, — буркнул Снейп, вспомнив, как они с Минервой пытались доказать Дамблдору, что не всё в маггловских школах примитивно и не нужно в жизни волшебника.

Амбридж, видимо, хотела ему возразить, открыла было рот, но в последний момент передумала и просто села рядом, придвинув стул поближе к граммофону.

Снейп закатил глаза: заниматься настройкой рассыпающешгося от старости агрегата под медовым взглядом пучеглазой жабообразной наблюдательницы было весьма некомфортно.

— Скажите, Долорес, — он решил задать давно вертевшийся на языке вопрос, — а почему вас вечно ответственной за дисциплину назначают? Вы этому специально обучались?

— Нет, что вы, — Амбридж расцвела горделивой улыбкой, — этому не научишь. Это призвание! Вот вы заметили? Школа ещё спит, а я уже на ногах. Или школа уже спит, а я ещё на ногах. Нужно же за всеми проследить, проконтролировать, упредить: кто ленится, кто замыслил какую опасную вольность, кто имущество портит... И я не только об учениках сейчас! Практически всё ведь на мне!

— Вот это-то и страшно, — буркнул Снейп, не глядя на собеседницу.

— Всё готово, пора начинать! — воскликнула Макгонаггал, когда Гермиона, Беллатриса и Аврора вошли в зал. — Гости заждались!

Началось торжество замечательно. Гермиона вместе с коллегами с интересом рассматривала гостей во время праздничного ужина. Приглашённых было немного, но каждый из них был по-своему примечателен.

Сивилла Трелони, единственная преподавательница, с которой у Гермионы сложились довольно натянутые отношения, к немалому удивлению коллег не спряталась у себя в башне, как делала всегда, а пришла на праздник. Да не одна. Мисс Грейнджер, которая, преодолев неприязнь, помогла и ей составить текст письма в газету, изумлённо и недоверчиво смотрела на отчаянно смелого и безбашенного, с её точки зрения, мага, что единственным рискнул откликнуться на объявление преподавательницы прорицаний.

Гостем Трелони оказался мистер Лавгуд, отец одной из немногочисленных подруг Гермионы. Та удивительнейшим образом сумела покорить сердце вредного и заносчивого Драко Малфоя, и оставалось только удивляться тому, что общего могло найтись у доброй, вечно не от мира сего Полумны и белобрысого ехидного засранца. Конечно, мисс Лавгуд всегда была девушкой удивительной и непредсказуемой, особенно по сравнению с обычными людьми…

Её отец, Ксенофилиус, тоже выглядел волшебником со странностями, как, впрочем, и Трелони. Поэтому их пара казалась очень… гармоничной. Другого слова Гермиона подобрать не могла, наблюдая за тем, как мистер Лавгуд рассказывает сидящим рядом с ним мадам Помфри и директору Снейпу, как они с Сивиллой поедут летом охотиться на морщерогих кизляков. Трелони, куталась в свои неизменные аляповатые шали, цвела, как майская роза, и, смущённо моргая, рассказывала, как Ксенофилиус подарил ей уникальный рог этого чудесного существа, и она сумела придумать новый способ гадания по конфигурации его складок и трещинок.

Гермиона перевела взгляд на другую пару, которая ей нравилась гораздо больше. Жених мадам Спраут, Радагаст, сидел рядом со своей раскрасневшейся от вина и удовольствия невестой. Он был всё в той же потрёпанной хламиде неопределённого цвета, но меховую шапку его уговорили снять. В качестве подарка он привёз несколько бочек солёных грибов и клюквенную настойку, которые тут же оказались на общем столе. Волшебных кроликов Хагрид сумел согнать в загон, где раньше содержались соплохвосты. «Теперь навоз будет в одном месте, и таскать ниоткуда не надо!», — всем и каждому радостно сообщал довольный лесничий. Но между собой Радагаст и Хагрид не разговаривали, не забыв давешней ссоры.

Жених Авроры Синистры, сиятельный эльфийский король Трандуил, прибыл в сопровождении десятка стражников. С собой он привёз несколько бочонков отборного эльфийского вина, которому обрадовался не только Антонин Долохов, но и весь педсостав Хогвартса.

Бледное аристократичное лицо Трандуила просто источало вселенскую скорбь, когда он бросал томные взгляды на свою невесту, сидевшую напротив. Та же гордо игнорировала жениха, с улыбкой переговариваясь с соседками по столу. Не выдержав напряжённости ситуации, эльфийский король решил излить свои эмоции на окружающих.

— Я погибаю! — вдруг обратился он к Гермионе. Та от неожиданности чуть не подавилась солёным грибочком.

— Вы?! Как вы успели так незаметно ко мне подкрасться?! Вы же только что сидели за столом! — прокашлявшись, произнесла Гермиона, обращаясь к несчастному страдальцу: Трандуил стоял за её спиной, пожирая печальным взглядом Аврору. Та старательно отводила от него глаза.

— Это разве незаметно… Вот мой сын Леголас, он двигается незаметно: как дуновение ветерка в летний день. Но это неважно. Важно, что моё сердце погибает от любви и разлуки!

— Ну, подождите немного. Уже меньше недели осталось. Аврора очень старательно осваивает искусство кулинарии.

— Я понимаю, но терпение моё на исходе! — трагично прижав руку к лицу, произнёс эльфийский монарх.

— Мужчина должен быть терпелив и спокоен в море житейском, — назидательно, точно нерадивому студенту, ответила ему Гермиона.

— Я скоро утону в этом море боли и страданий! — с мученическим видом простонал Трандуил, переместив руку на грудь и возмущённо сверкнув глазами.

Гермиона хотела ему напомнить, кто заварил всю эту кашу, но король уже резко развернулся, мазнув её по щеке кончиками длинных волос, и направился к своему месту за столом.

— Вот же псих, — фыркнул Беллатриса, — и вылитый Малфой. Люциус, бывало, тоже как загнёт что-нибудь типа: «Мой Лорд, моё обоняние больше не может выдерживать запах немытых тел! Мой нос саднит, мои волосы тускнеют!» Хотя от запаха его шампуня для волос все мухи в мэноре сдохли!

— Я помню, из чего его шампунь сделан. И даже догадываюсь, кто поставлял главный ингредиент! — хихикнула Аврора. — А что на это отвечал Тот-кого-не надо-называть?

— «Круциатусом» отвечал. И обоняние Люциуса на пару дней притуплялось. А потом — всё сначала. Удивительно тупые эти Малфои. — ответила Беллатриса.

— Мой Трандик не такой! — горячо заверила собеседниц Аврора.

Гермиона решила не слушать рассказ Синистры о достоинствах Трандуила и принялась рассматривать загадочного жениха Ирмы Пинс, который даже на праздничном застолье умудрялся сохранять кислый и одновременно напыщенный вид. Что, впрочем, не мешало ему поддерживать с библиотекаршей Хогвартса оживлённый, интересный, видимо, им обоим разговор.

Ещё на праздник как-то просочился вездесущий Долохов, который, что удивительно, явился под руку с хозяйкой «Трёх мётел» мадам Розмертой. Они принесли с собой две гигантские корзины: в одной позвякивали бутылки с домашним алкоголем, в другой теснилось множество закусок к нему — от сушёной рыбы до консервированных овощей в банках. Незнакомое спиртное Гермиона пробовать не решилась, а вот соленья оказались на редкость вкусными. Она решила непременно полакомиться огурчиками мадам Розмерты во время следующего визита в «Три метлы».

За пять минут до полуночи Северус Снейп встал и, зажав в ладони кубок с эльфийским вином, произнёс тост.

— Дорогие коллеги, студенты и гости нашего заведения, поздравляю вас с наступлением Рождества и Нового года! И желаю, чтобы в новом тысячелетии в голове каждого из нас прибавилось ума и здравого смысла! Это нам всем нужно!

— А в тебе чтобы яда поменьше стало! — чуть слышно прошипела Беллатриса, глядя на Снейпа, — А то даже темномагические змеи-мутанты кровью травятся!

— Прекратите! — возмутилась Гермиона, толкнув Беллу локтем.

— Скажи спасибо, что он этого не слышал! — встряла сидевшая неподалёку Амбридж.

— Ну, ступай, донеси ему! Это же твоя работа, жабомордая стукачка!

— Прекратить тюремные словечки в школе распространять! — оборвала Беллатрису уже Макгонагалл, подошедшая что-то сообщить Гермионе.

Тут неожиданно грянула музыка. По знаку Снейпа Филч завёл граммофон, чтобы начать танцы.

— Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,

Джентльмены, бароны и леди.

Я за двадцать минут опьянеть не смогла

От бокала холодного бренди… — раздались первые слова незнакомой русской песни с пластинки.

— Нужно, чтобы Северус тоже потанцевал! Неправильно, что он обделён вниманием дам! Он столько работал, чтобы этот праздник состоялся! Пойдёмте все вместе. Пусть он сам выберет, с кем будет танцевать! — категорично заявила Минерва.

— Я не пойду! Я хочу танцевать со своим мужчиной! — замотала головой Аврора.

— А я лучше со шваброй Филча буду танцевать! — вторила ей Беллатриса.

— За неё и замуж пойдёшь, она на тебя как раз похожа, — съехидничала Минерва и добавила:

— Идут только свободные и психически здоровые!

— Куда?! — она попыталась схватить за руку Амбридж, которая первой сорвалась с места и устремилась к Снейпу. Но та была проворнее.

— Идём! — Минерва решительно дёрнула за собой Гермиону и ринулась догонять Амбридж.

Снейп, ничего не подозревая, сидел за столом в компании мадам Розмерты и Антонина Долохова. Танцы его не интересовали, а вот разговор о ресторанном бизнесе и новинках алкогольных экспериментов Антонина неожиданно увлёк.

Они как раз обсуждали, какую взаимовыгоду может принести сотрудничество хозяйки питейного заведения и профессионального самогоновара-экспериментатора, когда прямо в Снейпа, сидящего в кресле, врезалась запыхавшаяся Амбридж. За ней маячила такая же раскрасневшаяся Минерва Макгонагалл, которая одной рукой тащила за собой бледную как смерть Гермиону Грейнджер, а другой — не менее бледную и взлохмаченную мадам Помфри, которая отчаянно пыталась высвободиться.

— Вы чего?! — отпрянул испуганный Снейп.

Он недобро зыркнул на Антонина:

— Это, наверное, результат твоих безответственных экспериментов! Они явно напились этой… «Весёлой Дамблдоровки с лимоном»!

— Мы пришли пригласить вас на танец! — выпалила Амбридж, отдышавшись.

— Что-о?!

— Не откажите, Северус! — Макгонаггалл резко отпихнула с дороги Амбридж, и та шлёпнулась на Розмерту.

Хозяйка «Трёх мётел» взвизгнула от неожиданности и повалилась на Долохова.

— Здесь лучшие девушки нашего коллектива! — продолжала гнуть своё Минерва, предупреждающим убийственным взглядом сверля онемевшего директора. — Те, кто ещё только пытается найти свою любовь в этом жестоком-жестоком мире!

— А ведь она трезвая, я точно вижу, — с некоторым испугом произнёс Антонин, который, отпихнув в сторону Амбридж, аккуратно придерживал за талию Розмерту, усадив её к себе на колени.

— Северус, не смейте отказывать! — рыкнула Минерва. — Хватит вам сидеть, как замшелый, трухлявый и всем недовольный гриб!

— Сами вы грибница! — пробурчал Снейп, пытаясь выпутаться из затруднительного положения.

Амбридж, нисколько не смутившись, вновь вылезла вперед остальных «претенденток» и пожирала директора жадным и томным взглядом.

— А можно вас? — неловко обойдя Амбридж, Помфри и Макгонаггал, Снейп протянул руку молчавшей до этого Гермионе.

— Да… — растерянно ответила та и покосилась на Минерву.

Макгонаггал улыбнулась и одобрительно кивнула, одновременно «нечаянно» наступив Амбридж на ногу.

— Идёмте скорее, пока эти маньячки не разорвали меня на части! — прошипел Снейп на ухо Гермионе и потащил её к другим танцующим.

— И вот, я институтка, я фея из бара,

Я черная моль, я летучая мышь.

Вино и мужчины — моя атмосфера,

Приют эмигрантов — свободный Париж!.. — надрывался тем временем граммофон.

Гермиона постаралась сбросить с себя оцепенение, возникшее из-за столь неожиданных выходок всегда чопорной Минервы, и несмело улыбнулась Снейпу.

Его рука уверенно легла на её талию.

— Извините, если я вдруг оттопчу вам ноги, — поспешно добавила Гермиона, почувствовав себя немного не в своей тарелке: от близости к легендарному ужасу подземелий было не по себе.

— Я это переживу, — отозвался Снейп, насмешливо посмотрев на неё сверху вниз. — Хотя помнится мне, несколько лет назад на Святочном балу, вы лихо отплясывали с тем здоровяком из Дурмстранга.

— С Виктором Крамом, — машинально поправила его Гермиона, — это было очень давно. С тех пор я очень редко танцевала.

— Я тоже имел мало поводов и возможностей для танцев, — ответил директор.

Гермиона хотела возразить ему, что он отлично двигается, но почему-то засмущалась. Кто бы мог подумать, что она будет танцевать с самим Северусом Снейпом! Хотя история, как Рон танцевал с Макгонаггал, до сих пор веселила всех их общих друзей и однокурсников. Но ей сейчас совсем не хотелось смеяться. Близость Снейпа странно кружила голову. От него пахло чем-то горьковатым, но приятным, а ещё примешивался аромат, странно походящий на то, как пахнет новый, только что купленный пергамент.

Гермиона вздёрнула подбородок и встретилась взглядом с внимательными чёрными глазами. Снейп словно пытался изучить новый, неизвестный ему вид ингредиента для зелий и решал, как лучше препарировать его, чтобы использовать с наибольшей пользой и эффективностью.

От такого пугающего внимания мисс Грейнджер совсем смешалась, вспыхнула и опустила голову, невольно уставившись на верхние пуговки неизменного чёрного сюртука. В голове внезапно всплыли крамольные воспоминания, как Джинни, тогда ещё Уизли, однажды поделилась с ней своей тайной мечтой: расстегнуть ровный ряд пуговок Снейповой «брони», чтобы узнать, что же тот скрывает под мрачными одеждами. Тогда она пристыдила подругу, но сейчас сама ощутила необъяснимое желание дотронуться до этих мордредовых застёжек.

Молчание затянулось. Гермиона почувствовала, как потеют ладони, лежащие на неожиданно широких плечах Снейпа. Кончики его волос приятно щекотали её кожу. Гермиона почему-то только сейчас вдруг поняла, какой он высокий, и что ей очень удобно смотреть на верхнюю пуговицу сюртука, а не задирать голову, чтобы взглянуть в его неприятно изучающие её глаза. Чёрный сюртук, чёрные глаза, чёрная мантия…

— А вы знаете, что на назгула похожи? — выпалила она.

— Да вы издеваетесь?! Чем это?! — воскликнул Снейп, сбившись с такта.

— Ой, значит, вы знаете, кто это?

— Я с Люциусом Малфоем много лет дружу, а уж он мне все уши прожужжал про своих родственничков из Средиземья, и про само Средиземье — тоже. Я только не пойму, что я такого вам сделал, что вы меня с этими тварями, которые сродни дементорам, сравнили?

— Я не в плохом смысле, — покраснела Гермиона, — просто вы такой… Загадочный, мрачный, всегда в чёрном. Про вас такие слухи ходят!

— Я не думал, мисс Грейнджер, что вы будете верить каким-то слухам, — отрезал Снейп, но не смог сдержать любопытства. — И что же про меня говорят?

— Это правда, что Волдеморт боялся вас пытать, потому что вы во время пыток не проявляли вообще никаких эмоций? И это дико пугало всех Пожирателей смерти?

— Кто вам такое сказал?

— Да болтают всякое… — пожала плечами Гермиона. — Люди чего только про вас не сочиняют. Гарри мне говорил, что…

— Ну, с Поттером всё понятно, раздутое самомнение при крошечных мозгах, — презрительно скривился Снейп, — а вы-то сами, мисс Грейнджер?

— А что я?

— Вроде бы самая умная выпускница столетия, героиня войны, серьёзная девушка, а слухам верите, да ещё брачные письма эти! У вас там уже целая картотека женихов? Кто бы мог подумать, что вы начнёте такой ересью заниматься, проявив себя полной дурой!?

— Что?! — от возмущения Гермиона остановилась. — Да вам бояться нечего! Вы в эту картотеку точно не попадёте!

— Ещё чего не хватало! — с отвращением воскликнул директор, сжав её талию словно тисками.

— Отпустите меня немедленно! Дементор! Всю радость из людей выпиваете! К вам по-человечески, а вы! — Гермиона с силой оттолкнула Снейпа и бросилась прочь.

* * *

Беллатриса и Аврора нашли её сидящей на подоконнике в коридоре первого этажа школы.

— Что это от тебя наш дорогой директор так шарахнулся? — спросила Беллатриса. Всё её лицо так и лучилось любопытством.

— Прямо как от дементора от тебя рванул! — добавила Аврора.

От слова «дементор» Гермиона вздрогнула и отвернулась.

— Почему-почему… Просто надоело с ним разговаривать. А вам вот обязательно надо знать: кто, с кем и почему, — обиженно ответила она, стараясь спрятать подступившие слёзы. — Насочиняете небылиц, делать вам нечего. Посерьёзней надо быть, не маленькие дети...

— Грейнджер, будешь такой мрачной и занудной, останешься совсем одна, как наш директор! — ухмыльнулась Беллатриса. — Ты, кстати, не забыла, что должна устроить мою личную жизнь, чтобы заработать его дементорский поцелуй?

— А я думал, что вы всеми силами пытаетесь такой участи избежать, мисс Блэк. Что же касается поцелуя, я могу вам аттракцион невиданной щедрости устроить, только попросите — дементоры давно по вам скучают! — раздалось откуда-то сзади.

Все три собеседницы резко устремили взгляд туда, откуда послышался очень знакомый голос.

Директор Снейп возник за их спинами из полумрака коридора, словно один из пресловутых стражей Азкабана.

— А вам, мисс Синистра, как будущей королеве эльфов, нужно внимательнее вбирать себе компанию, — добавил Снейп, посмотрев на оробевшую Аврору.

— Пойдём в библиотеку! — беспечно проговорила Белла, схватив Аврору за руку. — Я видела, как книжная моль Пинс потащила туда своего женишка. Застукаем их на горячем, повеселимся, раз тут все такие правильные!

Гермиона и глазом не успела моргнуть, как новоявленные охотницы за хорошим настроением мгновенно испарились из поля зрения.

Она остались наедине со Снейпом, гордо и прямо посмотрев ему в глаза. Больше она не позволит себя обижать!

— Мисс Грейнджер, я наговорил вам глупостей. Простите. Нервы, — неожиданно произнёс Снейп, тщательно выговаривая каждое слово, будто боялся, что она его не поймёт.

— О… — от неожиданности Гермиона не нашлась с ответом. Да, конечно. И вы меня извините, — поспешно добавила она. — Нервная должность у вас. Преподаватели, студенты, их родители… Все со своими запросами, всем надо угодить.

— Да-а уж, — протянул Снейп с досадой, — особенно преподаватели, а ещё больше — преподавательницы! Что поделать, закрытая школа, вечное общежитие.

— А тут вы не правы, — не смогла удержаться Гермиона, — ведь у нас тут настоящее братство, а не просто сборище какое. Всё на виду, ничего не скроешь. Студенты потом разбредутся, конечно, после выпуска кто куда, но уйдут с тем, что здесь, в общем доме, нажили.

— Ну, невелик багаж, — заметил Снейп.

— Неправда! — горячо возразила Гермиона. — Дружбы, как здесь, я нигде не видела. Помочь в Хогвартсе могут, как нигде, и пожалеть, если что не так. А жёны из преподавательниц самые лучшие! Я теперь точно знаю!

— Вы опять!

— Что опять?

— Опять вы меня сватаете?!

Гермиона непонимающе посмотрела на разозлённого Снейпа:

— Да что вы, Мерлин с вами! Я и не думала…

— Думали! У вас это уже в крови!

— Да кого за вас просватаешь?! — сердито выпалила Гермиона, сжав для убедительности кулаки. — Вы… вы… — от злости она не находила слов.

— И кто же я? — издевательски улыбнулся Снейп.

— Вы мрачный, злобный бирюк! Подземельный ядовитый таракан! Кому такой нужен?! Вы только и можете, что ядом брызгать и детей пугать!

— А вы!.. — настала очередь Снейпа в ярости подбирать слова.

Он наклонился к лицу Гермионы, нависнув над ней, как огромный чёрный призрак, и прошипел:

— А вы древняя бабка в теле молодой женщины! Старуха-сплетница! Сваха! Да что я ещё мог ожидать от подружки идиота Поттера!..

— А вы-ы-ы, — буквально прорычала Гермиона, встав на цыпочки и почти касаясь лбом щеки Снейпа. Негодование кипело в крови и кружило голову. — Вы сухарь с плесенью! В мумии Дамблдора больше жизни, чем в вас! И… не зря с вами произошло в юности то, о чём мне Гарри рассказал!

Снейп резко схватил её за плечо, сжав пальцы. Гермиона ойкнула, почувствовав, что ещё немного, и он сломает ей руку, но директор только резко толкнул её к стене и, стремительно развернувшись, растворился во мраке коридора.

— Мордред, что я натворила! — тоскливо простонала Гермиона, прижав руки к лицу. — Это даже для такого, как он, слишком жестоко! А я ведь обещала, что никому не скажу о Снейпе и матери Гарри, — прошептала она, повернувшись к окну.

Рождественская ночь была в самом разгаре. С неба падал лёгкий снежок, делая вид за окном похожим на рождественскую открытку. Во дворе школы Радагаст катал Помону по заснеженным дорожкам на своих санях, запряжённых кроликами. Оба заливисто хохотали.

* * *

Северус Снейп проснулся в отвратительном настроении. Ещё более в худшем, чем был накануне, после скандальной новогодней вечеринки и ссоры с невыносимой по своему занудству Грейнджер.

Весь остаток ночи он промаялся, прокручивая в голове всё, что они наговорили друг другу. Это надо же! Она посмела предложить ему сосватать невесту! Ему, её бывшему преподавателю, герою войны и… и… и…

Северус буквально задохнулся от возмущения, вспоминая невинно хлопающую глазами нагл... нахальную девицу! Которая назвала его сухарём с плесенью в ответ на то, что он совершенно справедливо отчитал её за неподобающее педагогу занятие! И этот её намёк на то, что она знает о самом позорном инциденте в его жизни!

«Проклятый Поттер! И подружка его недалеко ушла… — свернули мысли на привычную дорожку. — Люди не меняются в лучшую сторону, только наоборот!»

И снова его унижение все видели и слышали! И пялились на него, развлекаясь бесплатным представлением! Всё, репутации конец. После стольких лет тщательно лелеемого образа грозы подземелий он не проклял мелкую занозу, а просто позорно сбежал. И кому какое дело, что он просто не знал, как правильно отреагировать в такой ситуации, чтобы не попасть в Азкабан…

Северус застонал от досады и тут же скривился от очередного приступа головной боли. Кажется, не стоило смешивать коньяк с успокоительным зельем: адская смесь вырубала на несколько часов, но откат оказался гораздо болезненнее обычного похмелья.

Взяв себя в руки и собрав волю в кулак, Снейп встал с постели и посмотрел в окно. На улице уже сгущались сумерки, вероятно, он проспал не только утро, но и весь день. Проклиная самозваную сваху, её подруг и весь женский род в придачу, Северус нашарил под подушкой волшебную палочку и призвал из кладовки флакончик Укрепляющего зелья, чтобы привести себя в приличный вид.

После лекарства стало лучше, но ненамного. В довершении всех бед организм возмутился вмешательством в тонкий процесс борьбы с последствиями интоксикации и отреагировал по-своему: профессора пару раз вывернуло наизнанку. Убирая рвоту с помощью магии, он совершенно непедагогично и малодушно жаждал мести, мечтая взять реванш за публичное унижение и послепраздничные муки.

Конечно, мстить неопытной девчонке мелко и недостойно, но как же хотелось поставить её на место! И чтобы она страдала так же, как и он сейчас! Поэтому в голове зрела мысль, что просто уволить верную подружку Поттера (а без него никакие катастрофы в этом замке ещё не обходились) будет мало.

Снейп решительно проковылял к столу, достал чистый пергамент, обмакнул перо в чернильницу и принялся строчить: тут сноровки ему было не занимать — подобных донесений он за свою жизнь наклепал вагон и маленькую тележку. Писать кляузы на Волдеморта для Дамблдора и Дамблдору на Волдеморта ему приходилось в течении сто-о-ольких лет!

«Уважаемые члены Попечительского Совета школы чародейства и волшебства Хогвартс, довожу до вашего сведения, что молодая преподавательница ЗОТИ мисс Грейнджер занимается на территории школы непредусмотренной регламентом, вопиюще аморальной деятельностью, исполняя не только роль преподавателя, но и свахи!» — усердно выводил на бумаге директор, когда услышал стук в окно. Бросив взгляд в направлении звука, он увидел, что в оконный проём ломится огромная белоснежная сова.

«Наверное, письмо принесла. Какое-нибудь поздравление», — пожал плечами Северус, взмахом палочки открыл сове оконную створку и продолжил писать. Жалоба была почти готова, ведь работал над ней настоящий профессионал.

Он быстро свернул свиток и оглянулся в поисках совы, которая была сейчас как раз кстати: за дополнительную плату, отнесёт и его письмо по назначению. Птица обнаружилась сидящей на спинке стула, она вертела головой и бесстыже глазела по сторонам.

«Странная какая-то, — подумал Снейп, — огромная, как грифон, и смотрит подозрительно, словно съязвить хочет».

Он потёр лоб, отгоняя бредовые мысли.

«Допился, алкоголик несчастный, весь в папашу! Тот с бродячими котами беседовал, а я скоро с совами начну!» — мысленно обругал себя директор и бесцеремонно схватил сову за лапы. Та возмущённо ухнула, на что он не обратил внимания. Выяснилось, что никакого письма на совиной лапе нет, зато нахальная тварь умудрилась клюнуть его за палец, а потом смерила таким взглядом, от которого невольно захотелось прикинуться невидимкой.

— Да что за драккл! Уже сов начинаю бояться! — фыркнул Снейп.

Он ловким отработанным движением примотал к лапе застывшей в его руках птицы своё письмо и уже хотел выпустить её в окно, но что-то его остановило.

Он посмотрел на сову, отчётливо понимая, что та тоже смотрит на него… сердито… удивлённо? Да, она застыла в немом изумлении, таращась на него слишком осмысленным взглядом!

— Всё, хватит! — решительно сказал Снейп, вдыхая морозный воздух, и буквально выпихнул сову в окно.

Та, издав странный булькающий звук, кувыркнулась в воздухе и исчезла во тьме.

Северус, решив, что нужно немного проветрить голову, не стал закрывать створки, а просто присел на подоконник и закрыл глаза. Он уже жалел, что поддался злости и написал жалобу на Грейнджер. Теперь глупой девчонке несдобровать, выпрут с работы, как пить дать. А она, надо признать, очень неплохо справлялась со своими обязанностями педагога. Да что уж там, отлично она справлялась! И чего он, старый хрыч, на неё взъелся?! Она всем подряд пару искала, а чем он хуже? Вот что теперь делать?!

Снейп застонал от отчаяния, но тут же ойкнул, почувствовав, как что-то легко ударило его в затылок. Он обернулся: на широком подоконнике валялся скомканный пергамент. Развернув смятый комок, он понял, что это его жалоба, которую он только что отправил.

— Я спятил? — сам себя спросил он.

— Точно не знаю, но очень похоже, — раздался чей-то голос.

— А?! — от неожиданности директор чуть не выпал в окно.

Перед ним стоял высокий стройный мужчина, одетый, несмотря на рождественский мороз, только в лёгкую белую рубаху и узкие серые штаны. Очень узкие штаны. Но даже не это больше всего изумляло в облике бесцеремонно ворвавшегося в комнату незнакомца. Больше всего воображение Северуса поразила причёска незваного гостя. Уж на что его собственные волосы вечно выглядели неопрятно и взлохмаченно из-за испарений зелий, которые неизбежны во время процесса зельеварения, но у этого парня, похоже, на голове взорвалась шутиха из магазина близнецов Уизли! Только взрыв мог превратить белобрысую шевелюру незнакомца в подобие невероятно волосатого гнезда.

— Ну, здравствуй, директор школы магии! — хищно улыбнулся гость.

— Ты кто? — выдавил Снейп, направив на него волшебную палочку.

— Я Джарет, Король гоблинов и домовых! — насмешливо глядя на него, ответил пришелец.

— Так, хорошо, а как… — Снейп осёкся, повертел в руках скомканное письмо, и его лицо озарила торжествующая улыбка:

— Это ты был совой?! Я тебя вспомнил! Ты кузен Люциуса! Анимаг, который экспериментировал с домовыми эльфами в своём замке! Ты дважды приезжал к Малфоям — на свадьбу Люциуса и Нарциссы и на первый день рождения Драко!

Северус уже не сомневался в своих словах, вглядываясь в тонкие породистые черты гостя, роднившие его со всеми известными ему представителями рода Малфоев.

— Ну да, — раздражённо и уже без улыбки ответил Джарет. — А ещё я Король гоблинов и домовых!

— Ладно. А я тогда король котлов и ингредиентов, — ухмыльнулся Снейп. — И зачем ты сюда явился, король, да ещё в анимагической форме? Заблудился и не нашёл Малфой-мэнор?

— Я прибыл по делу. И тебе лучше не хамить мне, директор-зельевар. Я тебя тоже помню — вечно всем недовольный и дурно одетый друг моего дражайшего кузена Люциуса, — высокомерно задрав подбородок, произнёс Джарет.

— На себя бы посмотрел, — фыркнул Снейп. — Рубаха мушкетёра и балетное трико, которое ничего не скрывает — надо думать, это верх элегантности!

— Не нарывайся! — рявкнул Джарет.

— Я?! Это я к тебе среди ночи влетел в окно, сыч в рейтузах?! — возмутился почему-то шёпотом Снейп. — Сейчас зааважу к соплям лордовым!

— Только попробуй! Я без ваших вульгарных палок тут устрою армагеддец! Я прибыл по делу! Но, похоже, в этой школе проблемы с руководством! Бывший директор, судя по слухам, был ушибленным на голову Макиавелли в цветном халате, а ты — просто патлатый хам! — повысил голос Джарет, обличительно указав на Снейпа пальцем.

— Не ори ты так, — простонал Северус, схватившись за разболевшиеся виски, — и уж чей бы фестрал мычал про патлы.

— Мои волосы уложены в художественном беспорядке! — презрительно фыркнув, ответил Джарет.

— Как и твои мозги. Зачем. Ты. Прилетел? — буквально по слову процедил Снейп, словно разговаривал с особенно тупым студентом.

— Я должен увидеться с мисс Грейнджер, которая преподаёт в вашей школе, — недовольно произнёс Джарет, решивший проигнорировать последнее снейпово высказывание.

— Что?! Со свахой?!

— Ну-у-у… да.

— И ты туда же! Не школа, а брачная контора! Она тут больше не принимает! И работать, может, тоже больше не будет!

— Она мне обещала невесту! А что сказано, то сказано! — резко возразил Джарет.

— Это школа, а не дом свиданий! — брызгая слюной, рявкнул Снейп.

— Мне нужно просто увидеться с мисс Грейнджер, и я вернусь домой, подальше от вашего бедлама!

— Бедлам, говоришь? Люциус рассказывал, что ты проводил какие-то эксперименты на домовых эльфах. И они свихнулись, превратившись в бешеных тупых существ, разгромивших весь твой замок, — язвительно произнёс Снейп, который сумел взять себя в руки и вспомнить рассказы Малфоя о его эксцентричном кузене. — У тебя дома теперь смесь развалин с курятником.

— Я просто вывел новый вид эльфов, которые…

— Которые теперь делают всё наоборот: не убирают дом, а громят. Очень полезное изобретение.

— Ладно, извини за «бедлам». Кстати, управа на моих бывших эльфов, которых я зову теперь гоблинами, только одна — грубая сила. И в довершение ко всему, у меня личная драма! — устремив взгляд куда-то в сторону, пробурчал Джарет. — Мне необходима помощь ведьмы-свахи!

— Странно, что ты их гоблинами назвал, судя по описанию и тому, что я вижу в твоих воспоминаниях, эти мутанты похожи на моих студентов, только ещё тупее. Они похожи на смесь Уизли с Крэббом и Гойлом! — высказал своё недоумение Снейп, постепенно остывая и расслабляясь.

— Не знаю, кто такие Крэбб, Гойл и эти Уизли, но не смей копаться в моей голове! — гневно возмутился Джарет.

— Я поверхностно, у тебя защита какая-то стоит, но эмоциями и мыслеобразами ты фонишь во все стороны, — примирительно ответил Снейп, — так что видел я достаточно.

— Только гоблинов видел? — сощурившись, поинтересовался Джарет.

— Ну, ещё высокомерную девчонку с дурным характером…

— Вылези из моей головы!

— Ладно! Осваивай окклюменцию, защитных артефактов мало!

— У меня нет к ней природных способностей!

— А твой амулет не очень, — развёл руками Снейп.

— Зато я могу увидеть твои мечты иначе, — обиженно буркнул Джарет.

— И как?

Джарет изящно взмахнул руками, и в его ладони возник небольшой стеклянный шар.

— Это кристалл, — пояснил он, — если его повернуть вот так, то в его глубине можно увидеть твои мечты.

Он ловко подбросил шар, легко поймал его и приблизил к лицу Северуса.

— Это туда смотреть надо, как в шар Трелони? — с сомнением спросил тот.

— Мне плевать, что такое «Трелони», но я уже вижу, о ком ты мечтаешь, суровый директор, — коварно улыбнулся Джарет.

Снейп неверяще уставился на стеклянный шарик, в котором, точно в окне, отражалось лицо Гермионы Грейнджер! И, кажется, она плакала.

— Это моя мечта?! Грейнджер?! — от возмущения Снейп даже охрип. — Дурацкий фокус!

— Сам ты фокус! Лучше с подсознанием своим разберись! — отрезал Джерет. — Это та, о ком ты больше всего мечтаешь и кого больше всего желаешь. Подсознательно.

— Я там случайно подсознательно не мечтаю придушить одного белобрысого родственничка Малфоев?!

— Это и есть мисс Грейнджер? — невозмутимо произнёс Джарет, продолжая разглядывать плачущее лицо внутри хрустального шарика. — Хорошенькая…

— Не смей подкатывать к ней свои идиотские шары! — непререкаемым тоном потребовал Снейп.

— О, а ты ещё сомневался, что неровно дышишь к этой девушке — рассмеялся Джарет.

— Ты сейчас совсем дышать перестанешь, — пообещал Снейп, подняв волшебную палочку.

— Расслабься, директор. Мой кузен рассказывал, что ты не умеешь наслаждаться жизнью. Ты слишком зажат из-за… — Джарет вновь вгляделся в шарик, в котором теперь отражалось лицо юной Лили Эванс, которая что-то гневно говорила тощему черноволосому подростку в слизеринской мантии.

— Ясно. Вот значит из-за кого, — мрачно заключил Король гоблинов. — Ты ей всё, всю душу, а она?..

Снейп замер, словно в него попали «Ступефаем», и пристально вгляделся в хмурое лицо Джарета.

— У тебя нет власти надо мной, — неожиданно произнёс он. — Так сказала та девушка, из-за которой ты совсем спятил, а после решил исправить дело с помощью сводницы Грейнджер?

— Все они одинаковые! — в сердцах выпалил Джарет. — Я ей все её мечты, все желания на блюдечке! Сам её в замок привёл!

— К дракклам Грейнджер! — Снейп запустил в окно скомканным пергаментом с жалобой. — Ты же немного Малфой? Пошли в бар, выпьем?!

— А пошли! Только мужчина поймёт мужчину! — взмахнув блондинистой копной спутанных волос, воскликнул Джарет.

Чуть позже, когда они в компании Люциуса Малфоя, которого после пары бутылок огневиски позвали в бар стать «третьим», накачались маггловским коньяком и с пьяными слезами изливали друг другу душу, Минерва Макгонаггал вышла во двор школы, чтобы прогуляться перед сном.

Она мечтательно посмотрела в ночное небо, с наслаждением вдохнула морозный воздух и достала из кармана тёплой мантии чей-то маленький портрет. С мягкой улыбкой, омолодившей её строгое лицо на пару десятков лет, она посмотрела на того, кто был изображён там, и прошептала:

— Ну, надо же! Неужели и моё сердце стало биться чаще после стольких лет вдовства?! Я никогда даже не мечтала, что смогу встретить человека, так похожего на того, о ком тайно мечтала многие годы! Милый! — Минерва закрыла глаза и поцеловала изображение. — Наша Гермиона настоящая целительница душ! Я всегда верила, что эта девочка не так проста, — добавила она, убирая портрет за пазуху, поближе к сердцу.

Уже собираясь отправиться на ночную прогулку вокруг замка, Минерва вдруг посмотрела под ноги, потом нагнулась и подняла скомканный конверт.

«Главе Попечительского совета школы Чародейства и Волшебства Хогвартс от директора С. Снейпа», — прочла она и покачала головой, пробормотав:

— Потерял, наверное. Эх, Северус, Северус! Тебе ли пренебрегать талантом Гермионы! Да ещё и вставлять палки в колёса её благородной деятельности! Ничему жизнь некоторых упрямцев не учит!

Макгонагалл, не раскрывая, спрятала конверт в карман, чтобы потом отправить письмо по назначению.

* * *

Шёл четвёртый день зимних каникул. Гермиона готовила конспекты уроков на следующий семестр, обсуждала с Макгонагалл и Спраут их недавно обретённых возлюбленных, умилялась подаркам от Поттеров и присланным ими колдофотографиям с Мадагаскара, гуляла по Хогсмиду с Беллатрисой и Авророй Синистрой.

Удивительно, но прогулки в этой странной компании приносили немало удовольствия, особенно, когда Белла начинала отпускать довольно жестокие, но очень меткие шутки в адрес их общих знакомых.

Особенно доставалось директору Снейпу, который в её глазах медленно, но непреклонно превращался в смесь Филча и Грюма, трясясь над каждой мелочью в школьном хозяйстве и изводя министерских поставщиков стройматериалов тонной придирок и подозрений.

С особенным смаком вспоминалась история, как перед Рождеством в школу завезли новые унитазы, а Снейп потребовал заменить их, потому что ему показалось, что слив у них очень широкий, а сиденья слишком узкие.

— Это не унитазы, а горшки для эльфов! У нас полувеликан в штате, между прочим! — грубым голосом орала Беллатриса, очень точно воспроизводя интонации директора. А затем она демонстрировала, как Снейп замахивался унитазом на бледного сотрудника Министерства Магии.

Аврора и Гермиона неизменно хохотали до слёз над кривляющейся Беллой, эскапады которой уже совсем не казались отталкивающими.

В общем, ровно четыре дня каникулы для мисс Грейнджер проходили более чем приятно и замечательно. Она даже почти не вспоминала отвратительную сцену, произошедшую на праздничном вечере между ней и директором.

В тот день, когда спокойная жизнь внезапно закончилась, она собиралась на особый ужин: Аврора как раз прошла полный курс обучения кулинарии и хотела блеснуть новыми умениями. Уроки ей давали лучшие эльфы-повара Хогвартса, посчитавшие честью обучить волшебницу готовке. Вечером Аврора собиралась позвать на кухню всех преподавательниц, чтобы угостить их блюдами собственного приготовления. А завтра она отправлялась в гости к своему жениху, до конца зимних каникул, чтобы и его порадовать своей стряпнёй.

Гермиона уже хотела выйти из комнаты, когда в камине послышался характерный шорох, вспыхнуло пламя и голова директора, возникшая в нём, сухо произнесла:

— Мисс Грейнджер, у нас ЧП! Немедленно отправляйтесь в мой кабинет! Прямо сейчас!

— Да, сэр, — машинально ответила Гермиона, с тревогой гадая, что же могло случиться.

А в том, что произошло нечто ужасное, она не сомневалась. И то, что именно она в чём-то провинилась, тоже сомнению не подлежало.

Но в чём?! Ведь активным сватовством она давно не занималась. Поборов накрывающую с головой тревогу, она отправилась в кабинет директора.

Назвав новый пароль «Ненавижу эту школу!», мисс Грейнджер вошла в кабинет директора. Первым, кого она увидела, был очень старый маленький волшебник с угрюмым морщинистым лицом и реденькими седыми волосами, восседающий за директорским столом. Он холодным недружелюбным взглядом уставился на неё, стоило только ей войти в помещение.

— Добрый вечер… — неуверенно произнесла Гермиона, нервно оглядываясь по сторонам. В комнате обнаружилось довольно много народа: директор Снейп, Минерва Макгонагалл и Долорес Амбридж, а также ещё пара волшебников. Первые двое были откровенно встревожены, а Амбридж, напротив, сияла довольной широкой улыбкой.

Одну из новоприбывших Гермиона узнала — это была Августа Лонгботтом, бабушка её однокурсника Невилла. А другого — средних лет темноволосого худощавого волшебника с непроницаемым лицом — она видела впервые.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер, — недовольным голосом произнёс старик за директорским столом, — присаживайтесь.

Он показал на стул, стоящий посреди комнаты. Гермиона выполнила его просьбу и, усевшись, почувствовала себя очень неуютно: взгляды всех присутствующих были устремлены на неё, а она не представляла, что происходит.

— Вы помните меня? — спросил седой волшебник.

Гермиона вгляделась в его покрытое морщинами лицо с умными выцветшими глазами.

— Да! — обрадованно воскликнула она и невольно улыбнулась. — Вы мистер Тиберий Огден, принимали у меня СОВ по зельеварению! Но тогда вы выглядели… дружелюбнее.

— Ещё бы! — недовольно скривился тот. — Тогда меня ещё не заставили взять на себя обязанности председателя Попечительского Совета школы! Я с удовольствием принимал СОВ и ЖАБА раз в год и был счастлив!

— Мистер Огден, давайте перейдём ближе к делу! — подал голос незнакомый темноволосый волшебник.

— Помолчите, мистер Гринграсс! — кинул ему Огден. — Что-то вы не больно хотели занять моё место, когда эта легкомысленная нимфетка Марчбэнкс упорхнула замуж с её помощью!

При этих словах он недовольно указал на Гермиону.

Та чуть не упала со стула. Мадам Марчбэнкс — председатель волшебной экзаменационной комиссии — меньше всего была похожа на «легкомысленную нимфетку». И Гермиона действительно помогла ей составить объявление для брачной газеты. А потом они вместе выбрали русского мага из нескольких, ответивших на письмо, кандидатов.

Вероятно, выбор оказался удачным.

— А я говорил, что Люциус Малфой был идеальным председателем! — подал голос Северус Снейп. — Но все, и вы, мистер Огден, тоже, фыркали: «Бывший «Пожиратель смерти» не должен управлять школьными делами!», и назначили председателем мисс Марчбэнкс.

— Сейчас я уже сожалею об этом! — сердито ответил Огден. — Пусть бы Малфой разбирался с этими запутанными документами и отчётами! Но министр Кингсли знал, на что надавить, чтобы старый больной человек не смог отказаться от ненужной ему обременительной должности!

— Так мы начнём говорить о деле, или будем тут ворчать друг на друга, пока нам по девяносто лет не стукнет?! — вновь встрял недовольный Гринграсс.

— Девяносто, девяносто… — передразнил его Огден. — Вон некоторые утверждают, что в девяносто лет жизнь только начинается! И сваливают замуж за русского волшебника, ещё более ветхого дедуина! Как его там… Велеса Родовича. Из ВВС.

— ВВС? — удивлённо подала голос Минерва. — Военно-Воздушные Силы?!

Мисс Грейнджер второй раз чуть не упала со стула, представив мадам Марчбэнкс, прыгающую с парашютом.

— Нет. ВВС — это Всероссийский Волшебный Совет, — недовольно ответил Огден и бросил на Минерву мрачный взгляд.

— Все беды из-за неё! — он вновь указал на Гермиону. — И теперь этому есть официальное доказательство! Жалоба!

Гермиона почувствовала, как желудок сжимается в комок, а ладони покрываются липким потом. Она отчаянно не желала расставаться с должностью учителя! Ей было так хорошо здесь! Она наконец-то почувствовала себя на своём месте! Даже самые злостные хулиганы из слизеринцев в конце концов приняли её авторитет учителя! А коллеги стали ей настоящими друзьями! Даже безбашенная Белла!

— Жалоба от директора школы! — провозгласил Огден, продемонстрировав всем присутствующим смятый листок пергамента.

Кровь отхлынула от лица Гермионы, а в голове осталась только одна мысль: «Это конец. Вот, значит, как отомстил ей Снейп!»

— Я не посылал это письмо! — неожиданно, но твёрдо заявил директор.

— Но оно у меня и подписано вашим именем! — возразил Огден.

— Я написал его под действием эмоций, но не отправил! — настаивал Снейп.

— Но вот же оно, — невозмутимо сказал Огден.

— Кажется, это моя вина, — упавшим голосом произнесла Макгонагалл. — Я нашла во дворе школы письмо, подписанное именем директора, и отправила по адресу. Девочка моя, прости! Я не знала!

Гермиона удивлённо посмотрела на бледную Минерву. Снейп сдавленно застонал. Улыбка же на лице Амбридж стала ещё шире, хотя раньше это представлялось невозможным.

— Но то, что в письме, правда? — нарушила воцарившееся молчание Августа Лонгботтом.

— Да!

Все удивлённо посмотрели на торжествующую Амбридж.

Та вскочила со стула и, с удивительной быстротой и ловкостью для своей приземистой фигуры оказавшись перед столом директора, заговорила:

— Наше терпение кончилось! Мисс Грейнджер систематически нарушает дисциплину и порядок в школе. Я, как ответственная за дисциплину в неурочное время, не могу молчать! Из-за мисс Грейнджер по школе постоянно шляются какие-то посторонние: женихи по переписке, волшебники из Хогсмида и других мест, желающие воспользоваться её услугами. Это разлагает моральный облик преподавательниц! И это видят студенты! И у них тоже возникает желание начать подобную вульгарную переписку с помощью мисс Грейнджер, а это недопустимо! Такие мысли мешают процессу образования, а также правильному моральному и физическому развитию учащихся, они же дети! Я ставлю вопрос ребром: либо мисс Грейнджер, либо покой и порядок в школе! Пора заканчивать с этой брачной конторой в учебном заведении!

— Студенты тоже пользуются брачными услугами мисс Грейнджер? — с возмущением в голосе спросила Августа.

— НЕТ! — хором ответили Снейп и Макгонагалл.

— И к мисс Грейнджер уже давно никто не приходит из посторонних! — добавила Минерва. — А приглашение гостей на рождественский ужин было согласовано с министром Кингсли! Визит главы эльфов из Средиземья, между прочим, полезен для развития международного волшебного сотрудничества!

— Но сводничеством она продолжает заниматься? — не унимался Огден.

— Только не в школе! — отрезал Снейп. — А то, что учитель делает за пределами школы в нерабочее время — не наше дело.

Гермиона, которая неподвижно сидела на стуле, словно её приложили «Ступефаем», удивлённо посмотрела на директора. От него она точно не ожидала защиты. Ведь Снейп постоянно очень грубо отзывался об её «брачной возне» с объявлениями! Оскорблял и унижал! Да и письмо написал он!

— Очень даже наше! — недовольно воскликнул Огден. — Моральный образ педагога очень важен! Иначе можно опять допустить к детям какую-нибудь охотницу за мужчинами! Такую, как Гризельда!

— Мистер Огден, она просто вышла замуж, а не предавалась любовной страсти в атриуме Министерства Магии, — закатил глаза Гринграсс.

— Она нагло укатила наслаждаться высохшими прелестями этого русского старпёра! А меня почти насильно кинули в омут финансовых отчётов, справок и интриг! — потряс сухоньким кулачком Огден. — И всё благодаря этой ушлой мисс Грейнджер!

— Давайте дадим слово самой мисс Грейнджер, — предложила Августа.

Она мягко посмотрела на еле сдерживающую эмоции Гермиону и кивнула ей.

«Главное, нужно успокоиться и внятно объяснить всем, почему я это делала!» — мысленно приказала себе та, глубоко вдохнув, взяла себя в руки и поднялась на ватных ногах. Усилием воли она подавила слёзы обиды и стыда и заговорила спокойным, твёрдым голосом:

— Понимаете, эта способность у меня открылась недавно… Оказалось, что я могу помочь одиноким людям. Ведь нет ничего хуже одиночества, согласитесь? Одинокий человек не может быть счастлив, а счастливое общество состоит из счастливых личностей. Несчастный человек и работать не может в полную силу. Если приходить на уроки с грустным лицом, то и атмосфера в классе будет соответствующая. И никакая магия не сможет сделать счастливым того, кто одинок. Любви волшебством не наколдуешь. Вот… Люди ко мне обращались, я и помогала, как могла.

— Помогать нужно, но важно ещё, как! — сурово перебил её Огден. — В нашем сообществе существует клуб встреч «Кому за…» И там всё чинно, благородно! А тут все дамы как с цепи сорвались замуж бежать!

— Это потому, что во время войны люди страху натерпелись! А теперь хотят строить новую жизнь! — встряла Минерва.

— И теперь каждая перечница мечтает найти своего принца, чтобы вместе песком дорожки посыпать, пока другие работают! — съязвил Огден.

— А вы не завидуйте! — фыркнула Макгонагалл.

— Что-о-о?! — взвыл Огден, приподнявшись.

Видя, что всё идёт к склоке, Гермиона поспешно заговорила, чтобы перевести гнев Огдена на себя:

— Не все могут просто прийти в клуб и сказать: «Я хочу выйти замуж». Некоторым нужно с глазу на глаз… Интимнее, что ли.

— Интимнее? — неожиданно хихикнул Гринграсс. Но Августа пихнула его в бок, призывая замолчать.

— Это всё интересно, но не убедительно! — вклинилась Амбридж, всё так же широко улыбаясь. — Твой же пример, Грейнджер, твои слова и опровергает! Вот ты и лучшая студентка Хогвартса за последние пятьдесят лет, и героиня Магической Войны, и любимица студентов, а одинока! И семейных изменений у тебя не предвидится. Даже неприхотливый мистер Уизли сбежал!

— Мисс Амбридж, прекратите! — рявкнул Снейп, заставив, наконец, гадкую улыбку Долорес увянуть.

Гермиона уже не слышала его. Слова Амбридж будто что-то оборвали внутри, она почувствовала, будто её выставили перед всеми голой, вывернув душу наизнанку. Учась на пятом курсе, она бесстрашно могла осадить эту мерзкую жабу из Министерства, чувствуя свою правоту. Но сейчас права была Амбридж. И ощущать на себе сочувственные и презрительные взгляды было выше душевных сил. Уже чувствуя, как в душе закипают гнев, отчаяние и дикая обида на весь мир, Гермиона вскочила и бросилась вон из кабинета, глотая злые слёзы.

Она, не глядя, бежала по ступенькам, рискуя сломать себе шею, но не замечала ничего вокруг. В голове билось только одно: «ПРЕКРАТИТЬ ЭТО ВСЁ! ПРЕКРАТИТЬ ЭТОТ ПОЗОР! ПУСТЬ ВСЁ ИСЧЕЗНЕТ!»

— Больше никогда! — сквозь слёзы выкрикнула Гермиона, влетая в свою комнату.

Она бросилась к комоду, выдвинула ящик, где хранила самые важные и многообещающие, по её мнению, письма, которые приносила из «Трёх мётел», и принялась рвать их на мелкие клочки.

— Если это никому не надо, пусть сами ищут! Никто не пришёл заступиться! Неблагодарные!

— Мы хотели, но нас не пустили, — раздался знакомый голос за спиной.

Гермиона обернулась. В дверях стояли Беллатриса и Аврора. У обеих на лицах читалось беспокойство.

— Уходите! — всхлипнув, бросила она, не желая, чтобы кто-то видел её в таком состоянии.

— Да успокойся. Ты абсолютно права! Это же бред — женихи по переписке! — неестественно весело заявила Белла.

— И вовсе не бред! — возразила Синистра.

— И дело неблагодарное, — упрямо гнула своё Беллатриса. — Людишки никогда тебе спасибо не скажут, только утопят, когда ты станешь не нужна и будешь уязвима.

Гермиона кивнула, принявшись уничтожать письма с удвоенной силой. Схватив очередное письмо, она смяла его, желая разорвать на части, как и остальные, и вдруг остановилась, увидев край выглянувшей из конверта фотографии.

Гермиона выпрямилась и, зажав письмо в руке, повернулась к Беллатрисе и Авроре, которые продолжали топтаться на пороге.

Решительно утерев слёзы, она подошла к застывшей в изумлении Белле и твёрдо сказала:

— Есть одно дело. Последнее!

— Грейнджер, ты чего? — попятилась та.

— Ты не волнуйся, он не из Британии. Он правитель маленького волшебного европейского государства. Такого маленького, что его даже нет на карте. Зато очень древнего… — продолжила Гермиона всё более уверенно. — Он, конечно, родственник Малфоев, но ведь и Блэки не ангелы.

— Среди Блэков придурков нет, — буркнула Белла, продолжая отступать в коридор.

— Понимаешь, он прислал мне письмо, — терпеливо сказала Гермиона, — где описал свою мечту. И ум, и характер, и привычки, и даже образ жизни. Он тоже любит экспериментировать и идёт во всём до конца, кидаясь в омут приключений с головой.

— Грейнджер, ты зачем мне это всё рассказываешь? — прошептала севшим голосом Белла, уперевшись спиной в стену коридора.

— А потому, Беллатриса Блэк, что и ум, и красота, и привычки, которые он описал, это всё — ты!

— Я?!

Аврора бросилась обнимать застывшую, подобно статуе, Беллатрису.

— Ты точно ненормальная-я! — протянула Белла и, не глядя, взяла из рук Гермионы злополучное письмо. — Ты думаешь, я себе позволю, после всего, что в моей жизни было? После тряпки Руди или бесчувственного Лорда?! Да я тебя дразнила просто!

Но её пальцы уже проворно доставали фото из надорванного конверта.

— Понимаешь, я ему письмо написала и приложила твоё колдофото. А он ответил, что ты мечта его жизни. И вот он прилетел, и завтра вечером должен быть здесь. Я хотела сказать тебе за ужином…

Бледное красивое лицо Беллатрисы внезапно покрылось ярким румянцем, а безумные чёрные глаза расширились, словно она увидела восставшего Лорда.

— Мой корсет! — хрипло заорала она. — Где мой корсет?! Противные тупые эльфы! Я же говорила, что корсет я стираю сама!

Как только мисс Грейнджер выскочила из кабинета, Северус Снейп ощутил странное, почти забытое чувство. Даже можно сказать — потребность. Подобного он не испытывал много лет и практически уже забыл, что способен на такое — непреодолимое стремление защитить, оградить от боли и злых языков.

Это желание совсем не походило на стремление опекать Поттера и подчищать за глупым мальчишкой все его «косяки». Там были, скорее, чувство долга и вины перед Лили, обязательства перед Дамблдором и своей совестью.

Чувство по отношению к Гермионе было иррационально. Странное желание защитить и оградить от всех печалей возникло при осознании, как отчаянно и мужественно она борется со слезами и обидой, как старается твёрдо и невозмутимо ответить злорадствующей Амбридж, несмотря ни на что, пытается отстоять то, во что верит!

Снейп не мог понять, что с ним происходит. Раньше выходки Грейнджер вызывали лишь раздражение и злость. А тут вдруг руки буквально зачесались от желания придушить всех и каждого, кто посмеет хоть взглянуть косо на эту девчонку. И начать следовало с себя самого! Проклиная в душе свой малодушный порыв и несправедливую идиотскую жалобу, Снейп с отвращением посмотрел на Амбридж и презрительно произнёс:

— Долорес, немедленно прекратите! Это отвратительно — лезть в личную жизнь другого человека! Если продолжите в том же духе, то ваша рекомендация будет такова, что не сможете устроиться даже посудомойкой, а Азкабан станет вашей голубой мечтой!

— А что я?! — испуганно пискнула Амбридж, растеряв всю браваду. — Я просто хотела понять… Я…

Она захлебнулась словами и побледнела, как мел.

— Так, сейчас и эта разревётся! — недовольно произнёс Огден. — Ненавижу женские слёзы! А вам лучше помолчать, директор! Развели тут брачную контору, понимаете ли!

— Я развёл?! — желание защитить Грейнджер покинуло Снейпа так же внезапно, как и возникло. Теперь им владел праведный гнев.

— Да я тут школу из руин поднял! Хожу, листовое железо на стекло меняю! Унитазы на раковины, а кирпичи на черепицу! — прошипел он, вперив взгляд в ошеломлённого таким напором Огдена. — Тут до меня одна большая помойка была! А с Битвы, между прочим, уже три года прошло! Да я бы сюда под страхом развоплощения не вернулся! К сожалению, Кингсли умеет убеждать… И если вам не нравится, как я справляюсь с директорством, то разгребайте здесь кроличье дерьмо и прочие сюрпризы сами! А я с удовольствием посмотрю, как вы справитесь с тупостью строительного отдела Министрества, шкодливыми студентами и ядовитым серпентарием вместо педсостава!

— Давайте успокоимся! — поспешно воскликнула Минерва, вскочив со стула, — Надо разбираться по существу! Мисс Грейнджер отличный преподаватель, её уважают студенты, она отлично знает свой предмет!

— А сватовство? — уже не так решительно вставил Огден.

— А ведь, по сути, она добро людям делает, — внезапно произнесла Августа. — Вот мой внук так и не нашёл девушку. Стеснительный он.

— И мои дочери — и умницы, и красавицы, а тоже одиноки, — добавил Гринграсс.

— И что вы предлагаете? В школе устроить ярмарку сводничества? — вновь начал заводиться Огден.

— Не будет здесь такого! — твёрдо заявил Снейп. — В отношении студентов — точно не будет! А как преподаватели проводят выходные и отпуска, каким образом устраивают личную жизнь — это только их дело, тем более, если законам и Уставу школы не противоречит.

— Но… — попытался возразить Огден.

— А давайте, я возьму на себя ваши полномочия? — вдруг с улыбкой предложил Гринграсс. — А вы опять только на экзаменах будете о школе вспоминать. Я думаю, в министерстве меня поддержат.

— Правда?! — оживился Огден. — Тогда делайте, ради Мерлина, что хотите! А я домой, помидоры выращивать! Вы знаете, это так увлекательно…

— Как думаешь, Гермиона поможет Невиллу? — тихонько спросила Августа у Минервы, пока воодушевлённый Огден вещал о способах посадки помидорной рассады.

— Обязательно, — с хитрой улыбкой мурлыкнула та.

— А моим Дафне и Астории? — тут же пристроился рядом Гринграсс.

— Всенепременно! — Минерва расплылась в широкой улыбке.

— Только в неучебное время! — рыкнул Снейп.

— Так и будет! — Минерва лучилась довольством, как кошка, объевшаяся хозяйской сметаной.

— Я ведь об этом точно ещё пожалею! — вздохнул Снейп.

А на следующий вечер после злополучного собрания в кабинете директора произошло ещё одно важное событие — первое свидание созданной Гермионой пары, на котором она ещё и присутствовала.

Во-первых, она не доверяла выдержке Беллатрисы. Та, хоть и стала для неё кем-то вроде подруги в последний месяц, но всё же оставалась абсолютно непредсказуемой бывшей пациенткой менталиста, да ещё и образ ненормальной «Пожирательницы смерти», пусть и померк в последнее время, но до конца в сознании Гермионы не исчез.

Во-вторых, она совсем не доверяла слишком уж эксцентричному претенденту на руку Беллатрисы. Не сразу, но зато с уверенностью мисс Грейнджер поняла, что эти двое — два сапога пара, а значит, оставлять их одних рядом с беззащитными зданиями и людьми не следует — вначале следует хотя бы убедиться, что это безопасно. Белла и без палочки может уничтожить кого и что угодно. А её кавалер сумел с помощью обыкновенной селекции вывести новый вид существ, для которых разрушение и пакостничество — цель существования.

Вечером Гермиона в компании Минервы Макгонагалл и мадам Помфри заняла стратегическую позицию, засев в кустах напротив окон бара «Три метлы».

Беллатриса вряд ли обрадовалась бы, обнаружив тройной «надзор», поэтому пришлось соблюдать конспирацию, чтобы вовремя предотвратить разрушение бара и спасти тех, кто окажется под ударом.

— Гермиона, ты уверена, что эти двое подходят друг другу? — прошептала Минерва. — Я всегда считала, что бешеной Блэк подойдёт только василиск! Ещё с того момента, когда, будучи пятикурсницей, она перепутала меня с Миссис Норрис и искупала в противоблошином шампуне!

— Не кричите так, нас услышат, — тихо взмолилась Гермиона, глядя через мутное стекло, как за столиком, расположенным у окна, Беллатриса, в своём любимом корсете и не менее любимой драной юбке, сидит напротив высокого лохматого блондина в белой рубахе и узких штанах. Причём «лохматый» — слишком мягкое описание его причёски, а «узкие» — слишком ничтожное определение для его штанов, не скрывающих, а подчёркивающих все особенности анатомии.

— Кстати, для любой кошки полезно изредка использовать специальный шампунь от насекомых, — назидательно вставила мадам Помфри.

— Поппи! — возмутилась Минерва.

— Тише! — шикнула Гермиона, стараясь прислушаться к разговору за окном.

— Они точно подходят друг другу, — поспешно добавила она шёпотом, чтобы успокоить Макгонагалл, — Джарет ищет девушку, которой будет плевать на всё, кроме его авторитета. Но при этом она не должна пресмыкаться перед ним, чтобы ему было интересно с ней общаться и не потерять к ней уважение. А Белле нужен волшебник, способный на нечто выдающееся, с твёрдой рукой и железными нервами, который не даст ей разрушить себя и мир вокруг. Но, в то же время, он должен позволять давать выход её бешеному темпераменту, совершать мелкие шалости, без которых она не может прожить и дня…

— Идеальная пара ненормальных. А женишок нашей неистовой Беллочки сам себя ещё и королём назвал! Королём созданной им неприличным путём нечисти! Тьфу! Похабщина! — фыркнула Минерва.

— Ну что там? Слышно что-нибудь? — нетерпеливо спросила мадам Помфри.

— Эх, я бы сейчас что угодно отдала за «Удлиннители ушей» от близнецов Уизли! — посетовала Гермиона: Беллатриса и Джарет сидели прямо напротив нужного окна, но что они говорят, было почти не слышно сквозь стекло.

— Они, кажется, о Фреде с Джорджем и говорят! — воскликнула мадам Помфри и тут же закрыла себе рот ладонью.

Гермиона прислушалась…

— Это братья Уизли. Они из не очень уважаемой семьи, но с отличной фантазией и правильным отношением к жизни! — услышала она голос Беллатрисы.

— И каким же? — спросил Джарет.

— Таким же, как и у меня: «Нет никаких преград на пути к тому, что ты задумал!». Эти парни ещё в школе продавали всякую лабуду своего производства малолеткам. Причём тщательно записывали результаты своих опытов, нисколько не боясь ответственности за жизнь тех лопухов, которые их непроверенные поделки покупали, — вещала Беллатриса. — Теперь я работаю вместе с ними, и контроль над качеством налажен от и до. Это отличная подработка: нетрудоёмко, нескучно, да ещё и прибыль приносит. Главное, имея нужные способности, не бояться кому-то чем-нибудь не угодить или даже навредить. Риск — благородное дело!

— Это интересно, — широко улыбнулся Джарет. — Я тоже люблю смелые эксперименты и всякие авантюры. Я же тебе рассказывал…

— О, да! — Белла расхохоталась. — Скрещивать домовых эльфов и корнуэльских пикси — это мощно!

— Зато каков результат! — в тон ей рассмеялся Джарет. — Мои гоблины — это настоящее оружие массового поражения! Но… они плохо управляемы, поэтому я держу их на своей земле. Пришлось обнести замок и прилегающие территории магическим барьером, чтобы твари, которых я наплодил с помощью экспериментов, не выбрались на волю и не начали причинять пользу и наносить добро, как они это понимают. А то ведь и на ответку нарваться можно, да так, что мало не покажется! Я хоть и Король, но не всемогущий Властелин мира… Вся работа тогда пойдет насмарку. А мой труд, знаешь ли, был довольно опасным для жизни, — тут он перевёл дух и продолжил, перейдя на безудержный пафос:

— Но жажда познать новое — ничто по сравнению со страхом смерти! У меня масса гениальных предположений и нереализованных идей! Например, если скрестить дементоров вашего мира и цветочных фей моего, что получится?

— Ого! Твоя фантазия действительно не знает границ! Кстати, этот твой «Лабиринт» можно превратить в парк развлечений и зарабатывать на этом деньги! Я ребятам Уизли скажу, они помогут всё организовать и ещё всяких своих вредилок понатыкают! Это будет золотая жила: людишки любят пощекотать нервишки, будь они хоть магами, хоть простецами. Правда, придётся озаботиться мерами безопасности, чтобы никто не умер.

— Мне нравится твоя идея! — согласно кивнул Джарет. — А перед началом прохождения Лабиринта будем брать расписки, что за вред здоровью клиентов наша фирма ответственности не несёт. И можно последствий не бояться!

— Какой ты смелый! И беспалочковой магией владеешь! Мой бывший тоже владел, но он только тем и занимался, что боялся помереть. Изобретал немыслимые способы, чтобы избежать смерти…

— Я слышал историю Тёмного Лорда, — перебил Джарет, — давай, не будем бывших вспоминать? А то я тогда начну про свою рассказывать, которая только и делала, что пыталась разрушить созданный мной Лабиринт со всеми созданиями, его населявшими. Мне же приходилось её постоянно спасать, чтобы не угробилась, да не покалечилась в опасных местах. А в благодарность что?! «У тебя нет власти надо мной!», — передразнил он и мрачно заключил:

— Надо было дать ей самоубиться.

— Так… проехали! — отрезала Белла. — Бывших будем вспоминать, когда напьёмся.

— Я бы предпочёл заняться чем-нибудь интересным на пьяную голову, — ухмыльнулся Джарет. — Хочешь, покажу мой Лабиринт? Пройдёшь его за тринадцать часов — получишь меня.

Он лукаво подмигнул Белле.

— А давай, сначала ты пройдёшь наш местный лабиринт? Запретный Лес называется. Там столько волшебных существ! Дам тебе фору в пару часов. Догонишь меня — я твоя!

Джарет неуверенно замялся, раздумывая над предложением.

— Получить тебя заманчиво, — произнёс он, — впервые за много лет я вижу девушку, которая не стесняется своих желаний.

— Ещё бы! — ухмыльнулась Белла. — Я тоже впервые встретила парня, который мне даже причёской близок по духу! Это так сексуально выглядит, на твоей голове словно пикси в догонялки играли! А то от всех я только и слышу: «Беллатриса, причешись! Прибери волосы! Это неприлично!»

— Я думал, что у меня другое место… к-хм… сексуально выглядит, — озадаченно произнёс Джарет, проведя рукой по вздыбленным волосам.

— И это тоже! — азартно заметила Белла. — И товар лицом сразу представлен! А то мой бывший носил грязную мантию на голое тело, а прятать-то там было и нечего. Но учти, если после нашей свадьбы лосины не сменятся на штаны, кое-кто обязательно пострадает!

— Кто?

— Ну, это как карта ляжет. Либо ты, либо та, что будет глазеть на тебя… в это самое место.

Джарет поёжился.

Я ведь тоже могу тебя наказать! — посерьёзнел он.

— Этого я тоже жду с нетерпением! У такого парня, как ты, и наказания должны быть с огоньком! А не унылое «Круцио»…

— Можешь не сомневаться! Уж твои мечты я видел. То ещё кино для взрослых, но впечатляет, — Джарет, как бы невзначай, приподнял свой стек, которым до этого лениво поигрывал, и улыбнулся, показав небольшие клыки.

— Тогда вперёд! — Беллатриса вскочила, с грохотом откинув стул. — В Запретный Лес!

— Ну, всё, лесу трындец, — некуртуазно выразилась Минерва, когда Джарет и Белла выскочили из бара и понеслись в сторону Хогвартса, взявшись за руки и безумно хохоча. — Был и скоро кончится. Бедные упыри и кентавры.

— Кентавры Амбридж пережили, справятся, — оптимистично возразила Поппи.

— Как это? — удивилась Гермиона. — Вы про то, как они наказали Амбридж во времена её преподавательства в школе?

— Мне Хагрид потом рассказывал, что случилось с беспечными кентаврами, которые переоценили себя и связались с женщиной, у которой не было друга сердца на тот момент уже лет десять, — криво ухмыльнулась Минерва.

— А некоторым, которые не выдержали атаки Амбридж, потом пришлось оказывать медицинскую помощь и проводить курс психологической реабилитации, — добавила мадам Помфри.

— Вот что одиночество с людьми делает! — торжественно заключила Макгонагалл, подняв палец вверх. — Не зря Альбус говорил, что все несчастья мира можно любовью победить!

— Ага, — только и смогла вымолвить Гермиона, невольно представив атаку Амбридж на кентавров и любовную революцию, которую мог бы устроить Дамблдор во имя всеобщего блага.

Однажды под вечер Гермиона на минутку забежала в учительскую: забыла стопку непроверенных эссе шестого курса и несколько писем из редакции брачной газеты. Объявлений о знакомстве стало приходить так много, что приходилось даже брать «работу на дом», пары часов в «Трёх мётлах» не хватало для разбора всей корреспонденции.

Вот и в эти выходные часть конвертов она захватила с собой и случайно оставила несколько штук в стопке пергаментов. Теперь нужно было как можно быстрее унести из учительской запрещённые брачные послания, а то, не дай Мерлин, директор на них наткнётся. Этот сухарь захлебнётся же потом желчью и ядом!

Мисс Грейнджер стремительно влетела в комнату и резко затормозила, похолодев. За одним из столиков сидела дракклова Амбридж и внимательно читала те самые забытые письма. Услышав шаги, она подняла голову и встретилась с обеспокоенным взглядом.

— Я смотрю, моя дорогая Гермиона, вы всё никак не угомонитесь?

— И вы тоже, дорогая Долорес? — ответные слова прозвучали не менее ядовито. — Вынюхиваете, да лазаете по чужим вещам? Ещё одну бесхозную редкость надеетесь отыскать?

— Эти бумажки просто валялись на подоконнике. Я собралась их выбросить, но сначала решила ознакомиться, вдруг это что-нибудь нужное? — вспыхнула негодованием Амбридж и, скривившись, добавила:

— Насколько я знаю, директор запретил вам вести эту деятельность.

— Я в школе никакой запрещённой деятельности не веду! — запальчиво ответила Гермиона. — Можете идти наябедничать директору! Это вы хорошо умеете! Как и вырезать на теле студентов слова нелепых обвинений!

— Забирайте ваши глупые бумажки! — покраснев, фыркнула Амбридж. — И на вашем месте, я бы выбрала что-нибудь одно: или профессию свахи, или работу преподавателем.

— А я на вашем месте молчала бы в тряпочку, чтобы опять в Азкабан не упекли, или ещё куда подальше! — разозлилась Гермиона. В последнее время она всё чаще раздражалась, сказывались бессонные ночи и двойная нагрузка, которую она сама же на себя и взвалила.

На этот раз Амбридж побледнела, вцепившись короткими мясистыми пальцами в край стола. Гермиона уже хотела забрать злополучные письма и удалиться, но вновь остановилась: не совладав с чувствами, её собеседница закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Мисс Грейнджер опешила. В ней шевельнулось чувство, похожее на жалость. Глядя на сгорбленную фигурку в нелепой розовой мантии, она вдруг осознала, что перед ней сейчас не только подлая и ненавистная Амбридж-жаба, попортившая студентам немало крови… Не только чиновница-бюрократка, усилиями которой отправлено в Азкабан множество невинных людей… Но и несчастная, одинокая, никому не нужная и отчаявшаяся женщина.

Гермиона несмело приблизилась к беззвучно плачущей сослуживице и положила руку на вздрагивающее плечо.

— Ну что вы… Не нужно так… — попыталась утешить её она.

— Надоели вы мне все! — вырвалось сквозь слёзы у Амбридж. — Все вы такие понимающие, добренькие! И ты добренькая! А я сволочь, конечно же?! Да я всю жизнь стараюсь пользу принести там, где работаю! Всё рву себе жилы, стараюсь! А кто это ценит?! Кто это видит?! Ни один начальник обо мне не вспомнил, как жареным запахло! Никто!

Гермиона протянула ей носовой платок и машинально произнесла первое, что вдруг пришло на ум:

— Одиноко вам, Долорес?

Амбридж вздрогнула, потрясённо уставившись на неё.

Гермиона и сама испугалась того, что сболтнула. Заподозрить лживую розовую жабу в том, что она может испытывать человеческие чувства?!

Она уже потянулась к волшебной палочке, опасаясь, что сейчас в неё полетят проклятья. Но случилось совсем уж невероятное. Амбридж вновь закрыла лицо руками и зарыдала с новой силой. На этот раз в голос. Сквозь прерывающиеся рыдания можно было разобрать отдельные слова:

— Ты, что ли, не одинокая?! Ты, что ли, не одна?!

Сердце в груди вдруг забилось сильнее, ладони повлажнели, а в коленях появилась неприятная слабость. Не зная, как объяснить эту нелепую реакцию своего тела, Гермиона вдруг почувствовала острое желание ощутить человеческое тепло. Просто до одури захотелось уткнуться кому-нибудь в плечо и тоже поплакать, не стесняясь. Что и сделала, обняв дрожащие плечи Амбридж. Странно, но стало чуть легче…

Прошло не меньше получаса, прежде чем обе волшебницы смогли успокоиться. Не глядя друг на друга, они привели себя в порядок и вышли из учительской, заключив молчаливое соглашение: никому не рассказывать о случившемся.

* * *

В одну из суббот Гермиона, как уже повелось, сидела в баре «Три метлы». Основную «брачную» работу на сегодня она уже сделала и просто сидела в баре, наслаждаясь овощами с мясной подливкой и поджидая Панси Паркинсон. Сегодня у них была назначена встреча, чтобы обсудить очередные варианты претендентов на знакомство — все, предложенные раньше, требовательную Панси не устроили.

Паркинсон немного опаздывала, и Гермиона нетерпеливо посматривала на часы над входом, доедая обед. Кроме неё и мадам Розмерты, которая что-то писала в толстой тетради, стоя за стойкой бара, в зале было лишь двое мужчин; они сидели за столиком у окна и беседовали, прихлёбывая из кружек пиво. Одним из собеседников был Антонин Долохов, а второго Гермиона не могла вспомнить, но она точно где-то видела этого человека.

От нечего делать она принялась разглядывать незнакомца. Тот был темноволосым, смуглый от загара, с правильными чертами лица и весёлым взглядом серых глаз. О росте его Гермиона судить не могла, поскольку мужчина сидел, но широкие плечи и идеальная осанка, как магнитом, притягивали внимание.

Почувствовав взгляд, Долохов обернулся и весело подмигнул, отсалютовав кружкой с пивом. Его собеседник тоже перевёл взгляд на Гермиону и приветливо улыбнулся. Улыбка оказалась весьма приятной, отчего мисс Грейнджер немного смутилась, продолжая гадать, где же могла видеть этого симпатичного мужчину.

Хлопнула входная дверь, заставив её вздрогнуть и оторваться от созерцания таинственного незнакомца. Панси Паркинсон энергично вбежала в бар и сразу устремилась к столику Гермионы.

— Извини, Грейнджер, что опоздала! — запыхавшись, выдохнула она, плюхнувшись на стул напротив.

— Ничего стра… — хотела ответить Гермиона, когда Панси, неловко двинув локтем, смахнула со стола соусник. Густая и ароматная мясная подливка тут же обильно залила блузку и юбку неуклюжей волшебницы.

— Вот Дамблдорова борода! — с досадой протянула Паркинсон, обречённо посмотрев на себя. — Соус магией очистится, но пятна останутся всё равно… Вот и выгуляла новый наряд!

— Давай, я попробую помочь? — предложила Гермиона, вынимая палочку.

Звонкий лай, раздавшийся в практически пустом помещении, заставил их обеих вздрогнуть от неожиданности — не каждый день увидишь в баре собак.

Девушки опомниться не успели, как на колени Панси мигом вскочили два толстеньких коротконогих, но при этом невероятно подвижных и деятельных мопса.

— Какого драккла?.. — вырвалось у Панси, когда собачки, повизгивая от усердия, дружно принялись вылизывать пятна от соуса, покрывающие её одежду. На Гермиону их внимание не распространилось.

— Лёлик, Болик! — строгим голосом попытался одёрнуть мопсов таинственный друг Долохова, вскочивший из-за стола.

«А он довольно высок», — отметила про себя Гермиона.

Собачки, замерев на мгновение, виновато прижали ушки, а затем с азартом продолжили прерванное занятие. Только теперь они ещё и принялись лизать щёки Панси, забавно виляя при этом коротенькими хвостиками.

— Ой! — воскликнула Розмерта, выбегая из-за стойки. — Я, кажется, забыла покормить твоих пёсиков, Андрей! Они только что дремали тут на полу, рядом со мной, а потом куда-то делись…

— Я их сейчас заберу. Прошу нас простить, юная леди, — смущённо поглядывая на Панси, произнёс незнакомец, оказавшийся неким Андреем.

Лёгкий приятный акцент вкупе с иноземным именем выдавали в нём иностранца.

— Да ладно… — Панси хихикнула, когда один из пёсиков лизнул её в нос. — Они милые.

Андрей подошёл к ней и попытался подхватить на руки одного из мопсов, но тот, ловко вильнув толстеньким задом, увернулся от хозяйских рук и прильнул обратно к своей так аппетитно пахнущей пассии.

— Кажется, вы им нравитесь — виновато улыбнулся Андрей, вынимая волшебную палочку. — Придётся их обездвижить…

— Не стоит! — тут же возразила Панси, обнимая сразу обоих пёсиков. — Я знаю, что собакам это очень вредно!

— Хорошо, просто я не ожидал, что они так отреагируют на запах подливки, ведь не так уж они и голодны...

— Меня любят собаки, а особенно мопсы, к тому же у меня дома их целых три, только все девочки, — Панси криво ухмыльнулась. — Можно сказать, они — моё альтер эго.

— Правда? — заинтересованно посмотрев на неё, спросил Андрей.

— Ага, детские травмы, — ещё раз усмехнувшись, ответила Паркинсон, неловко вставая из-за стола и прижимая к себе обоих мопсов, доверчиво устроившихся у неё на руках.

— В таком случае, может, познакомимся поближе? — предложил хозяин псов. И, по-военному щёлкнув каблуками, представился:

— Подданный Магической Российской Империи, отставной поручик Российского Аврората Андрей Николаевич Голицын!

— Так вот где я вас видела! — не удержалась Гермиона. — На фотографии, которую вы мне прислали!

— Антон, — сердито нахмурившись, произнёс Андрей, обращаясь к ухмыляющемуся за его спиной Долохову, — почему ты мне сразу не сказал, что леди за соседним столиком и есть та самая волшебница, которая помогает найти вторую половинку?

— Ну… — начал было Долохов, но Андрей решительно его прервал, глядя на искренне умиляющуюся собачкам Панси, которая так и держала их на руках и совсем забыла, что должна сохранять на лице презрительный и неприступный вид:

— Я, кажется, уже не нуждаюсь в услугах несравненной мисс Грейнджер, потому что встретил девушку своей мечты…

Гермиона посмотрела на расцветшую улыбкой Панси, на то, как она немного растерянно отреагировала на последние слова Андрея, перевела взгляд на удивлённые лица Долохова и Розмерты, весело им подмигнула и отсалютовала чашкой кофе.

Два человека, неожиданно нашедшие друг друга, этого даже не заметили.

— Может, прогуляемся? — предложил Андрей, беря из рук Панси одного из мопсов. — А с приведением одежды в порядок я помогу, бабушка научила меня одному заклинанию, которое очищает лишнее и удаляет следы от любых пятен.

— Ого, — непритворно изумилась Паркинсон, — не часто можно встретить мужчину, который знает толк в хозяйственных заклинаниях.

— При такой службе, как у меня, универсальное очистительное просто необходимо, — ответил Андрей. — А моя бабуля точно знала, как избавиться от любых загрязнений на одежде, включая кровь. Ей, к сожалению, пришлось жить в эпоху, когда это знание было очень актуально.

— Я не очень сильна в исторических эпохах России, расскажете поподробнее? — спросила Панси, поудобнее устраивая на руках вторую собаку. — К тому же вы первый русский, которого я встречаю на своём пути. О вашей стране и соотечественниках ходят самые разные и невероятные слухи.

— Почту за честь просветить вас в вопросах русской истории! — шутливо, но вместе с тем галантно, поклонившись, ответил Андрей.

Прижав собаку к себе одной рукой, второй он легонько подхватил Панси под локоток и повёл к выходу из бара.

— Э-э-э! Андрюха… — позвал Антонин, протянув руку вслед уходящему товарищу. — Хоть бы «пока» сказал.

— Ему не до тебя сейчас! — с хитрой улыбкой произнесла Розмерта. — Вернётся, расскажет.

— Интересно, они вспомнят, что пятна на юбке и блузке Панси так и остались не убраннымим? — хихикнув, с улыбкой сказала Гермиона.

Она почему-то была чрезвычайно довольна собой в этот момент. Ведь что ни говори, а это она всё-таки поспособствовала тому, чтобы друг Долохова приехал в Британию и встретился с Панси Паркинсон. И кто бы мог подумать, что именно мопсы послужат поводом для этого знакомства.

После зимних каникул время побежало с удвоенной скоростью, даже и думать было некогда о чём либо, кроме уроков. Пятикурсники и семикурсники уже ощутили, что экзамены совсем близко, и засуетились, словно бешеные пикси, пытаясь наверстать упущенное и объять необъятное. Гермиона пыталась им помочь, как могла: проводила дополнительные занятия с отстающими, рекомендовала дополнительную литературу, старалась построить уроки так, чтобы работа проходила наиболее плодотворно. А наиболее нервных и неуверенных в себе студентов приходилось ещё и успокаивать, подбадривая и вселяя уверенность в себе. Но что больше всего удивило, так это записки с признаниями в любви от шестикурсников Слизерина Розье и Фергюссона, с которыми отношения были всегда натянутыми. Пришлось максимально тактично заверить каждого из парней, что между ними и преподавательницей ЗОТИ не может быть ничего, кроме дружбы. Но в том, что эти двое всё поняли правильно, уверенности так и не было.

Решив, что это всё происходит из-за нездоровой обстановки в школе, вызванной неразберихой с объявлениями о знакомстве и «сватовством», Гермиона твёрдо решила с любой «брачной» деятельностью покончить. «Директор Снейп прав! Либо одно, либо другое!», — сказала она себе и больше не ходила в «Три метлы» за новыми письмами. Как бы не уговаривали её Макгонагалл, Пинс и Спраут, мисс Грейнджер оставалась в своём решении непреклонна.

Почтенные дамы вскоре успокоились и оставили свои попытки в прошлом: ведь сами-то они нашли друзей по переписке. Даже хозяйка «Трёх мётел», мадам Розмерта, больше не присылала писем с призывом продолжить брачную работу. Она, как слышала Гермиона, всё чаще бывала замечена в обществе Антонина Долохова и очень неплохо проводила время.

Решив увидеть всё сама, а не доверять школьным слухам, которые вечно извращали истинное положение дел до неузнаваемости и раздували любую мелочь до события мирового масштаба, Гермиона в один из выходных сходила в «Три метлы».

Розмерта и Долохов действительно сработались и не скучали в обществе друг друга. Антонин собственной персоной стоял за стойкой и продавал посетителям напитки с интригующими и экзотическими названиями, типа «Ёрш на лимонных дольках» или «Огуречная волдемортовка». А Розмерта разносила закуски. Оба улыбались друг другу и были счастливы.

Беллатриса после забега с королём гоблинов по Запретному Лесу находилась в самом чудесном расположении духа и готовилась летом посетить владения своего наречённого. Уроки Ритуалистики в кои-то веки проходили без травм и несчастных случаев.

Вопреки ожиданиям Запретный Лес устоял, пережив испытание брачными играми бешеной Беллочки, и даже, кажется, зазеленел пуще прежнего. Но от кентавров к директору Снейпу явилась делегация старейшин, с просьбой больше не устраивать подобные непотребства. Главным аргументом при этом было: «Нас уже ничем не удивить, но жеребятам такое лучше не видеть!»

У Макгонагалл, Спраут, Пинс и Синистры тоже всё шло отлично. Поэтому Гермиона решила, что она свой план по нанесению счастья ближним перевыполнила и может сосредоточиться на уроках и студентах.

Что удивительно, директор Снейп больше не предъявил ей ни одной претензии. С того злополучного собрания попечителей он вообще старался с ней не разговаривать. Но иногда, на очередном педсовете или во время совместных приёмов пищи, мисс Грейнджер ловила на себе его пристальный взгляд. В эти моменты она всегда терялась и старалась побыстрее уйти или отвлечь от себя внимание, хотя раньше не замечала за собой подобной робости.

Всегда, когда такое случалось, Гермиона твердила себе, что в следующий раз она смело посмотрит в глаза директору, но всё как-то не получалось: слишком неуютно и неловко она себя чувствовала в такие моменты.

Удивительная история случилась с ней уже весной, перед пасхальными каникулами…

Гермиона еле тащилась на ужин, выжатая как лимон, после дополнительных занятий со старшеклассниками, которые перед приближением экзаменов вели себя всё более нервно и беспокойно. Они пытались разом повторить или выучить всю информацию по предмету, наивно веря, что сумеют это сделать за оставшийся срок. Такую энергию и рвение бы — да во всё время учёбы, начиная с первого курса!

— Мисс Грейнджер, — раздался знакомый тонкий голосок.

— Да, мисс Амбридж, — с тоской произнесла Гермиона, предчувствуя очередное промывание мозга от занудной крючкотворши. Ей даже не хотелось гадать, какую пакость вредная жаба придумала на этот раз, чтобы отравить всем жизнь.

— Мисс Грейнджер… Я хотела с вами поговорить, — пряча глаза, пролепетала Амбридж.

Гермиона недоверчиво уставилась на собеседницу. Ей, да и никому, наверное, ещё не приходилось видеть смущённую Амбридж, которая неуверенно топталась и мялась в нерешительности, стискивая рукав неизменной розовой кофточки.

— Я вас слушаю, — Гермиона постаралась придать своему голосу максимально твёрдый деловой тон.

— Я… — Амбридж взволнованно зарделась, чем чуть не заставила Гермиону в изумлении протереть глаза. — Я должна извиниться перед вами, — с усилием выдохнула она, краснея ещё сильнее.

— Что?! — мисс Грейнджер отказывалась верить своим ушам. — Если вас заставили извиниться, то передайте этому человеку, что я не держу на вас зла. Это бессмысленно.

— Меня никто не заставлял! — обиженно вскинулась Амбридж, наконец-то посмотрев в глаза Гермионе, отпустила измочаленный рукав и вновь стала похожей на себя саму. — Я много размышляла о вашей работе и должна признать свою ошибку. Вы действительно делаете хорошее дело! А я … Я тоже из тех, кому не на кого опереться… Я знаю, что все меня ненавидят и во многом заслуженно! Но я раскаялась, и мне поверили в Министерстве! И дали испытательный срок!

— Я в курсе, — Гермиона старалась быть терпеливой.

— Может, тогда и вы мне поверите? — Амбридж с надеждой посмотрела на неё. — Я сожалею, что наговорила вам столько гадостей на собрании попечителей. Я была зла на вас... У вас есть молодость, красота, талант, вас все любят. Даже директор Снейп!

— Тут вы заблуждаетесь.

— Уж поверьте моему опыту. Я это вижу. Но сейчас я хотела поговорить о себе. Если вы не держите на меня зла, мисс Грейнджер, могу ли я надеяться, что и для такой, как я, может найтись кто-то…

— Вы просите меня написать для вас письмо в газету?! — от удивления Гермиона даже зажмурилась и резко открыла глаза. Но Хогвартс продолжал стоять на своём месте, как и Долорес Амбридж, которая вновь судорожно вцепилась в многострадальную кофточку и опустила взор на свои розовые туфли.

— Я понимаю, что это безнадёжное занятие. В моей семье есть сквибы, у меня нет талантов, приходилось везде брать хитростью и лестью. Я некрасива, немолода…

— Это всё чушь! — не удержалась Гермиона. — Шанс есть всегда! Надо верить! Если вы попытаетесь забыть о лжи, интригах и подлости, если вы будете искренне желать стать дружелюбнее к людям, перестанете притворяться, то всё получится! Ведь новую жизнь не поздно начать никогда!

— Вы говорите, как рекламный агент, — криво усмехнулась Амбридж. — «Прочтите наш курс «Скоромагии», и ваши заклинания станут безупречными».

— Если вы мне не верите, тогда не стоит и начинать, — пожала плечами Гермиона.

— Нет, я хочу попробовать! — горячо воскликнула Амбридж и схватила её за руку в попытке удержать.

— А если я увижу, что тот, кто вам подходит, маггл или сквиб?

— Да хоть кентавр! Я видела результаты ваших трудов. Я верю вам. Даже эта кошатина… Я хотела сказать, Минерва, счастлива!

— Ну, если даже кентавр подойдёт, тогда я, пожалуй, возьмусь, — невольно улыбнулась Гермиона. — Но вы должны мне обещать, что больше никогда не будете писать жалоб на коллег и наказывать студентов по абсурдным поводам!

— Даже на кош… Минерву?

— Особенно на неё.

— Но она, — Амбридж потупилась, — оборачивается и ночью писает в мои тапочки, а потом раздирает обивку кресла! А недавно я такое нашла в своей чашке утром!

— А вы оставьте ей кошачьих галет на столике и немного кошачьей мяты, — посоветовала Гермиона с хитрой улыбкой.

— Вы думаете, это сработает?

— Я уверена!

— А можно снимать баллы со студентов за то, что парни и девушки слишком часто гуляют после ужина, взявшись за руки? Хоть это-то можно?

— Ни в коем случае!

— Мне придётся очень-очень постараться, чтобы хоть кто-то сумел увидеть во мне что-то хорошее, — серьёзно заявила Амбридж и посеменила дальше по коридору, даже забыв попрощаться.

Гермиона пару минут смотрела ей в след, буквально разинув рот, а затем двинулась к Большому залу, пытаясь осмыслить этот безумный по своей невероятности диалог. Не успела она сделать и десятка шагов, как кто-то вновь окликнул её.

— Мисс Грейнджер! Позвольте вас на пару слов, пожалуйста, — произнёс директор, загородив ей дорогу.

Гермиона вздрогнула от неожиданности и резко затормозила, вскинув голову. Странно, но с виду Снейп не был сердитым и хмурым, как обычно. Скорее на его лице читалась озабоченность.

— Да, господин директор, — она постаралась придать своему голосу уверенность и твёрдость, усилием воли прогнав охватившие её волнение и тревогу.

Снейп на пару минут замялся, отведя взгляд, чем встревожил ещё больше. Гермиона ни разу в жизни не видела его… смущённым?!

— Мисс Грейнджер… — директор крепко взял её за локоть и увлёк за собой в небольшую нишу за статуей какой-то древней волшебницы.

От неожиданности Гермиона даже не сопротивлялась, послушно следуя за ним.

— Мисс Грейнджер, — снова повторил Снейп и продолжил, когда они были скрыты от посторонних глаз:

— Я должен извиниться перед вами. Я долго размышлял… Я всё понял. Вы занимались таким благородным делом, когда помогали людям найти друг друга. Я сейчас смотрю на наших коллег, которым вы подали руку помощи, и понимаю, что никогда не видел их такими счастливыми, а ведь знаю их много лет.

— Правда?! — не веря в происходящее, прошептала Гермиона.

У неё голова шла кругом. Сначала Амбридж, а теперь и Северус Снейп! Чопорный, желчный, ненавидящий весь свет, непримиримый Ужас подземелий!

— Правда, — резко выдохнул «Ужас» и неловко улыбнулся.

Гермиона поёжилась. Такого на лице бывшего декана Слизерина она тоже ни разу в жизни не видела. Не ухмылку или язвительную гримасу, а просто улыбку.

— Я… — она почувствовала, что предательски краснеет, как и всегда в его присутствии. — Я очень рада. Я действительно рада, что вы поняли. Я очень хочу, чтобы люди увидели: я занималась этим не из корысти, а потому что сделать кого-то счастливым — это очень важно, и не каждому дано.

— Я это понял. И даже почувствовал, как это важно, — заверил её Снейп. — Я даже сам решил кое-кого сосватать

Гермиона протёрла глаза в очередной раз. Сегодня явно случился вечер сюрпризов.

— Вы?! Мало того, что это вы… Да и ещё мужчина-сваха?

— Вы в меня не верите?

— Я… Нет, что вы, — она совсем смешалась, — почему бы и нет?

— Тогда, — Снейп как-то особенно пристально посмотрел на неё, заставив испугаться, что использует сейчас лигеллименцию, — позвольте спросить, мисс Грейнджер, вам какие мужчины больше нравятся: блондины или брюнеты?

— Мне?! — Гермиона почувствовала, как от потрясения ноги стали ватными. — Вы хотите меня сосватать?

— А почему нет?

— Но меня не интересуют мужчины! Так же, как и вас — женщины, — как можно убедительнее заверила Гермиона.

— А меня, кажется, уже интересуют. Одна женщина точно интересует и уже давно, — Снейп сделал шаг в сторону Гермионы, встав к ней совсем близко. — Мисс Грейнджер, я за вами уже давно пристально наблюдаю и всё больше убеждаюсь, что вы отнюдь не выскочка и не просто подружка идиота-Поттера, как я думал, когда вы были моей студенткой. Вы вообще не похожи ни на одну известную мне женщину. Вы, Мордред вас возьми, готовы помогать другим в ущерб себе! И с завидным мужеством отстаиваете это право. И при этом вы аккуратны, ответственны, совсем не заносчивы, как я ошибочно думал раньше, и знаете своё дело! Вы сумели приручить даже ядовитых слизеринцев. Такие как вы — будто волшебная фантазия…

— Что вы хотите этим сказать? — с трудом выговорила Гермиона, чувствуя, что ей отчего-то стало не хватать воздуха. И вовсе не от того, что она стоит вплотную к директору Снейпу, почти уткнувшись лицом в пуговицы сюртука на его груди. Она чувствовала, к чему он ведёт, и от ужаса и невероятности происходящего горло сжималось, а по спине ползли мурашки.

— Вижу, что вы уже догадались. Я хочу сказать, что уже давно чувствую к вам симпатию, которая постепенно превращается во что-то большее.

— Директор Снейп, это из-за нездоровой атмосферы в школе… Я поняла, что моя «брачная» работа во всём виновата и больше этим не занимаюсь.

— Я тоже так думал. Но потом долго размышлял, анализировал свои мысли и эмоции. Уж поверьте бывшему шпиону, распознавать свои и чужие чувства я наловчился, иначе бы сейчас здесь не стоял. Один из моих боссов прикончил бы меня, ошибись я хоть в мелочи и хоть один раз. Поэтому я уверен — то, что я ощущаю, не просто симпатия или увлечение. Такого я не испытывал никогда.

— Даже когда были подростком? — тихо спросила Гермиона, зная, что ступает на зыбкую почву.

— Вероятно, вы в курсе всех не слишком похвальных эпизодов моей биографии, — криво ухмыльнулся Снейп. — Неразделённая детская любовь оставляет не менее сильные раны, чем в более зрелом возрасте. Особенно когда предмет нежных чувств выбирает того, кто много лет развлекался школьной травлей, где стая охотилась на одного. И целью этой стаи был именно ты. Но это чувство привязанности не умерло. И я пронёс его с собой через все невзгоды. Эта драгоценная первая влюблённость всегда будет со мной, но к вам я испытываю совсем другое. Это осознанное и зрелое чувство.

— Нет! — Гермиона попыталась оттолкнуть его. — Вы ошибаетесь! Я не могу вам позволить этого!

— Чего этого? — Снейп продолжать стоять рядом, нависая над ней, как скала.

— Я не позволю вам причинить боль нам обоим! — Гермиона почувствовала, что сейчас даст волю эмоциям, но упорно сдерживала подступающие слёзы.

— Поймите, — торопливо начала объяснять она, — я только залечила свои раны! Думаете, только вам позволено страдать от неразделённой любви? Моя любовь, которая тоже зародилась ещё на втором курсе, вроде бы обрела взаимность, но это оказалось заблуждением. Мы с ним оба ошиблись.

— Вы об Уизли?! Он…

— Он хороший, — перебила Гермиона. — Нам просто не повезло! Я потом дважды пыталась встречаться с другими, пока не поняла, что не уживусь ни с кем. Я должна жить одна. Мой образ жизни не подразумевает заботу о ком-то ещё. И мне это недвусмысленно давали понять те мужчины, с которыми я пыталась наладить отношения. Я слишком увлекаюсь своей работой, и это мой удел. Я не создана для семьи. А пробовать ещё раз — это очень больно! Простите!

Гермиона с силой вырвалась из ниши за статуей и побежала со всех ног прочь, не оглядываясь.

* * *

Несмотря на неудавшийся разговор, Северус Снейп пребывал в отличном расположении духа, уже много лет он не чувствовал такого небывалого подъёма жизненных сил.

Он удивлялся, прислушиваясь к себе, но не ощущал ставшего привычным желания удавить каждого, кто находится рядом, а потом удавиться самому. Ему почему-то уже не казалось, что мир состоит только из непроходимых омерзительных идиотов и одного более-менее терпимого Люциуса.

Встав рано утром, Северус почувствовал, что его просто распирает от кипящей в теле энергии. Такого он не ощущал с тех самых пор, как получил письмо из Хогвартса и поверил, что его наконец-то ждёт нечто хорошее в жизни.

Тогда его надежды не очень оправдались, но в этот раз всё будет иначе! Ведь та, к кому, вопреки всем усилиям, возвращались его помыслы, совсем не походила на Лили. А если и было сходство, так это только на первый взгляд. Девушке, которая нагло поселилась сейчас в его мыслях, предательство и приспособленчество было абсолютно чужды. Она до конца боролась за то, что считала правильным, и за тех, кто ей был дорог, даже если сама страдала от этого. Обладая массой талантов, она всё равно всегда больше пеклась о счастье и пользе для других, чем о собственном благополучии.

Нельзя сказать, что Северус не замечал этих качеств в ней раньше, но тогда это его жутко бесило. Почему же теперь всё стало иначе? Он точно не мог сказать. Может, потому что после его признания она не рассмеялась ему в лицо, не скривилась от отвращения или ещё хуже, жалости? Да, она сказала ему, что их любовь невозможна… Но вовсе не потому, что он ей не пара, или она к нему равнодушна… И…

Северус был абсолютно уверен, что и это, и все остальные придуманные ею причины, они преодолеют вместе. Откуда взялась такая уверенность? Он не знал, но чувствовал. Чувствовал, что за спиной будто крылья расправились — взмахни и полетишь! И он летал. Летал по этажам школы, раздавая указания, с этакой ленцой распекая провинившихся и почти не придираясь к коллегам. Только чёрный плащ развевался за спиной от стремительной ходьбы, да случайная мечтательная улыбка пугала встречных обитателей замка.

Школа готовилась к предстоящим экзаменам и неминуемой проверке от Министерства. Шеклболт за неделю предупредил директора о своём визите и посулил, что приготовил для него приятный сюрприз.

— Что, шифер выделишь?! — спросил тогда Снейп по каминной связи, с надеждой глядя на Кингсли. — Крышу на Астрономической башне надо обновить. Или мётлы привезёшь новые?! Дети на этих старых палках каждый урок могут убиться…

— Э-э-э… — обескураженно протянул министр и вынул голову из камина.

В день визита его тоже ожидало непредвиденное открытие: мрачный профессор, ненавидящий школу и детей, куда-то подевался. На его месте царил другой Снейп — деятельный директор школы, который вдохновенно вещал обо всех произведённых им изменениях и волоком таскал оторопевшего Кингсли за собой по школьным коридорам, демонстрируя эти самые новшества.

— Вот, смотри, — Северус развернул Кингсли носом к стене, указывая на светящиеся указатели и надписи, — это для первокурсников! Теперь они точно не заблудятся! А тут, — он обратил внимание министра на яркую табличку, — расписание перемещений движущихся лестниц! Теперь дети не будут теряться и падать. Мы установили специальные ремни для страховки!

— Здорово… — только и смог произнести Кингсли, стараясь не растянуться на полу и еле поспевая за Снейпом.

— А тут мы утеплили окна специальной замазкой! И заделали все трещины в стенах! — продолжал рассказывать директор, буксиром таща министра за собой. — А то столько лет все обитатели Хогвартса страдали от сквозняков зимой, и никому до этого дела не было! Я вечно котлами варил бодроперцовое! Ненавижу это зелье!

— Северус, я хотел тебе сказать… — пытался остановить его Кингсли, путаясь в директорском плаще, который буквально сносило ему на лицо, но Снейп упрямо продолжал свой забег по коридорам, чуть ли не волоком увлекая министра за собой.

— Потом скажешь, идём на обед, а потом покажу тебе поле для квиддича! Теперь закончилась эра сломанных детских костей! Во время матчей и тренировок поле становится мягким, как матрас! Падай — не хочу! Не понимаю, почему раньше никто не додумался до такого?! А первокурсники вообще обязаны летать на мётлах только над мягким полем!

— И вправду, почему никто не догадался? — наморщил лоб Кингсли.

Но подумать над этой загадкой ему не дали, Снейп уже тащил его в Большой зал.

— В меню тоже изменения! Никакой жирной пищи каждый день! Здоровая и легкоусвояемая еда!

— Это я придумала! — вставила Минерва Макгонагалл, которая на правах заместителя директора носилась за ними. — Теперь никто не страдает от болей в желудке! И настроение обитателей школы улучшилось!

— Так это из-за еды ты такой… — протянул Кингсли, пытаясь на бегу заглянуть Снейпу в лицо.

— Что я? — не понял тот.

— Ну, ты такой…

Кингсли споткнулся и, грохнувшись на пол, взмолился:

— Северус, хватит! Я больше не могу продолжать в таком темпе! Я так за Пожирателями не бегал! В боку колет!

— Какой ты малохольный, — покачал головой Снейп и добавил:

— Министр должен быть энергичным!

— Северус, я не знаю, кто тебя так завёл, но пожалей мои бедные ноги! — прохрипел Кингсли и добавил, немного переведя дух:

— Я вижу, что ты просто отлично поработал! Нет, правда, я в полном восторге! — он с улыбкой развёл руки в стороны, точно хотел обнять собеседника. — Ты сделал для школы за год больше, чем прежние директора за годы! Даже Дамблдор…

— А вот Дамблдору, при всём его величии, настоящие нужды школы были до лампочки! — вновь встряла Минерва. — Уж сколько я ему говорила, что и где починить или изменить нужно, никогда не слушал! Ему ведь надо было решать вопросы всеобщего блага, а нужды канализации не волновали и могли подождать. Его даже учебные планы не волновали! Тащил в учителя кого попало. А вот мы с Северусом установили МГОС!

— Чего? — испуганно дёрнулся Кингсли. — Это что? Это лечится?

— Это Магический Государственный Образовательный Стандарт! — гордо заявила Минерва. Теперь никакой бездарь или бродяга в учителя не пролезет, чтобы учить детей не пойми чему!

— Я как раз хотел представить тебе этот наш совместный проект для одобрения в Министерстве, — пояснил Снейп, гордо посмотрев на Шеклболта.

— А чтобы никто не сомневался в эффективности наших методов преподавания, добро пожаловать на экзамены! — добавила Минерва.

— Хорошо, — практически пискнул Кингсли, который с испугом переводил взгляд с Минервы на Северуса и обратно.

— Я даже теперь не знаю, обрадуешься ли ты тому, что я хотел предложить тебе новое место работы, как и обещал, — несмело произнёс он. — Я же говорил, что ты тут только на год…

— Нет! Невозможно! — всплеснула руками Макгонагалл. — Северус, вы не можете нас бросить! Да все наши учителя твердят, что лучше вас нет директора! Даже обе наши поднадзорные так говорят!

— Прямо все-все преподаватели хотят, чтобы я остался? — задумчиво произнёс Снейп.

— Абсолютно! Даже Амбридж! — заверила его Минерва и продолжила, обращаясь уже к министру:

— Кстати, кто бы мог подумать, но эти две злые ведьмы исправились! Даже безбашенная Блэк преуспела на своих уроках Ритуалистики так, что дети в точности знают всё о «тёмных ритуалах», но как огня боятся их проводить. И при этом никто не пострадал! Директор сделал то, что не смог Азкабан!

— Молодые преподаватели тоже хотят, чтобы я остался? — криво усмехнувшись, уточнил Снейп.

— Все!

— Ну что ж, тогда я не смогу бросить эту школу, — как бы нехотя ответил Северус. — Я не могу предать доверие наших школьных дам.

— УРА! — раздалось за их спинами.

Все трое обернулись и увидели, что преподаватели в полном составе собрались в Большом зале и радостно улыбаются, приветствуя желание Снейпа остаться на посту директора.

Беллатриса Блэк захлопала в ладоши и громко сообщила:

— Да я бы тоже отсюда не уходила, если бы не мой ненаглядный! Я никогда не думала, что в библиотеке столько всего интересного узнаю! Оказывается, самые запретные книги хранятся на полках со старыми учебниками, а в Запретной секции стоит всякий мусор и эротические романы, написанные магглами!

— Не слушайте её! Это она пыли надышалась! — тут же встряла мадам Пинс, наступив Белле на ногу. Та даже не поморщилась. Блеснув чёрными глазами, она заявила:

— И кстати, вы, господин директор, обещали кое-кого поцеловать, если мне найдётся прекрасный принц! Выполняйте!

— А кто сказал, что я против? — невозмутимо произнёс Северус.

— Грейнджер, твой, во всех отношениях прекрасный принц жаждет исполнить долг чести! — крикнула Беллатриса, обернувшись. Но Гермионы Грейнджер, которая только что стояла рядом с ней, уже не было на месте.

— Я, наверное, пойду, — подал голос Кингсли, про которого все забыли. — Поздравляю, проверку вы прошли блестяще. Я подозреваю, что ты, Северус, не согласишься уже поработать главным криминалистом в Аврорате?

— У меня здесь появились дела неотложной важности, — ответил Снейп, который вдруг осознал, что сейчас он находится именно там, где ему и хочется быть. А мечты о спокойной научной работе не то чтобы совсем исчезли, но отодвинулись на неопределённый срок.

— В таком случае, желаю успехов в труде и личной жизни, — Кингсли крепко пожал ему руку и собрался уходить, пока его снова никуда не потянули.

— Так вы согласны присутствовать на экзаменах? — уже вдогонку крикнула Минерва.

— Непременно, — не оборачиваясь, ответил министр и буркнул себе под нос:

— Иначе, чувствую, вы меня и в гробу достанете.

— Мы ещё не обсудили защитные костюмы для уроков зельеварения и травологии! — не унимался Снейп.

— Ты же сумел повторно протащить своего друга Люциуса в Попечительский Совет? Вот с ним и обсуждай. Я заранее согласен со всем, — поспешно заверил Кингсли и торопливо захромал к выходу.

* * *

Вечером все преподавательницы собрались в кабинете профессора Синистры, чтобы отметить успешное прохождение инспекции и очередной отъезд Авроры в Средиземье.

Гермиона старалась держаться особняком — Беллатриса напрочь замучила её намёками на то, что нужно как можно быстрее позволить директору выполнить условия проигранного спора.

— Снейп сам сказал, что если кто-то захочет иметь со мной дело, то он тебя поцелует! — не унималась Белла, с аппетитом поедая яблочный пирог.

— Это ваши с ним проблемы! Я никому ничего не обещала! — упрямо шипела в ответ Гермиона, уже сожалея, что смогла выполнить столь трудную миссию и нашла Беллатрисе жениха.

— Я же не знала, что в природе действительно существует ещё один такой же лохматый и ненормальный экземпляр, подобный тебе! — с тоской добавила Гермиона, с неприкрытой завистью глядя на то, как Беллатриса умудряется беспрерывно болтать, отчаянно жестикулировать и жевать пирог, не испачкавшись и ни разу не поперхнувшись при этом.

— Ну, признайся, что тебе хочется узнать, каков на вкус поцелуй нашего Ужаса Подземелий и легенды магического мира? — продолжала допытываться Белла. — Я же своими глазами вижу, как ты краснеешь и смущаешься при одной лишь мысли об этом!

— Я краснею от возмущения! — возмутилась Гермиона. — Он мой учитель!

— Дорогая, — встряла Минерва, — я, конечно, согласна, что общение с мисс Блэк выносить без вреда для здоровья невозможно, но тут ты не совсем права. Северус Снейп уже давно не твой учитель.

— Ага, он мой начальник! Ещё лучше! — резко ответила ей Гермиона, совсем растерявшись от массированного напора.

Она не ожидала, что нападки Беллатрисы поддержит и Макгонагалл. Хотя после того, как та вела себя на рождественском ужине, Гермиона уже ничему не удивлялась.

— Ну, это же совсем другое дело! — с хитрой улыбкой на губах воскликнула Беллатриса. — Целоваться с начальником — это очень даже романтично!

— Уж ты в этом разбираешься, я не сомневаюсь! — огрызнулась Гермиона, чувствуя всё более нарастающую нервозность.

— Я же тебе говорила уже, что с Тёмным Лордом я не целовалась. Я ему поклонялась. А с личным божеством поцелуями заниматься проблематично, — ничуть не смутилась Белла и на всякий случай уточнила:

— Ты же не собираешься поклоняться величию Снейпа?

— Ещё чего! — совершенно искренне возмутилась Гермиона.

— А я помню, каким Северус был в твоём возрасте, — подала голос Минерва. — Такой же умный, ранимый и стеснительный. Он тоже любил все вечера проводить в библиотеке.

— А в библиотеке вечером можно не только читать! — бесстыдно встряла Белла. — Я как-то на шестом курсе посидела в библиотеке пару ночей с одним гриффиндорцем, столько всего нового узнала и испытала! Правда, потом о нашем времяпровождении проведала его мамаша и устроила безобразный скандал. Вопила, словно баньши, что я совратила её сына. А тот оказался вовсе не львом, а маминым хомячком, пусть и начитанным.

— Я отлично помню эту историю, — нахмурилась Минерва. — И я до сих пор считаю, что именно ты совратила Фрэнка, а он не устоял перед соблазном! Правда, Августа тоже повела себя, как истеричка…

«Августа и её сын Фрэнк из Гриффиндора?! Лонгботтомы?!», — успела пронестись в голове Гермионы сумасшедшая мысль. Но вслух она ничего не успела сказать. Безмятежный вечер в кабинете Синистры под крышей Астрономической башни был прерван ужасным грохотом от удара, который сотряс стены и выбил стёкла из окон. Что-то огромное и, судя по всему, увесистое, свалилось на крышу. Потолок надсадно заскрипел и пошёл волнами, а штукатурка посыпалась на головы испуганных преподавательниц, встретивших неожиданную катастрофу абсолютно по-женски — диким визгом.

— Молча-а-ать! — внезапно громогласно скомандовала Макгонагалл.

И Гермиона поняла, почему на уроках у той всегда была идеальная дисциплина, а во время Битвы за Хогвартс статуи и големы покорно слушались, выполняя каждое её указание.

При кажущейся хрупкости телосложения Минерва могла заговорить таким непререкаемым тоном, что паника в страхе отступала от любого, кому пришлось услышать решительный голос несгибаемой шотландки.

Самозабвенно голосящие дамы застыли, с испугом и растерянностью глядя в потолок, который покрылся целой сетью причудливых узоров, образованных разрывами и трещинами. Внезапно с громким треском целый кусок перекрытия рухнул на пол, чудом никого не задев, и обдал присутствующих облаком белой пыли. В образовавшемся проломе мелькнуло нечто в перьях, а затем показалось чьё-то бледное лицо.

— Мы, кажется, немного не там приземлились, — сконфуженно прохрипел мужской голос.

Ответить никто не успел. Словно решив, что несчастий и грохота мало для одного вечера, погода решила внести свой вклад, и над Хогвартсом разразилась гроза, грохоча громом и сверкая молниями, а в пролом в потолке упали первые капли дождя.

— Ну как можно было отправиться на другой конец света в нетрезвом виде?! Да ещё и в сомнительной прочности санях, подвешенных на манер люльки к лапам каких-то гигантских летающих куриц?! — в который раз вопрошала Макгонагалл, подставляя уже пятый по счёту таз под поток дождевой воды, который немилосердно заливал кабинет Синистры через повреждённую крышу Астрономической башни.

Сверху раздался негодующий клёкот.

— Хорошо, не куриц, а гордых и свободных орлов! — исправилась Минерва, задрав голову, и раздражённо добавила гораздо более тихим тоном, уже самой себе:

— Но с куриными мозгами…

— Нас вела сила любви! — упрямо твердил высокий старик с всклокоченными, мокрыми седыми волосами и не менее мокрой длинной бородой, похожей на мочалку.

Он комкал в руках широкополую белую шляпу и с детским восторгом в ярко-голубых глазах смотрел на Минерву.

— Мы совсем немного выпили можжевеловой гномьей настойки и выкурили по трубочке ширского табаку, — извиняющимся тоном добавил Радагаст, сидящий прямо на полу, — а потом стали показывать друг другу изображения своих дам сердца… И так захотелось их увидеть воочию! А Градобой и Ветробор, в обмен на остаток настойки, любезно согласились нам помочь, — он повернулся к Помоне. — Я так соскучился, дорогая!

— Они ещё и орлов споили! А Вытрезвляющего, как на грех, нет! — всплеснула руками Помфри. — Надо у директора узнать, может, у него в запасах осталось.

— Его хватит удар, когда он увидит сани и гигантских птиц на крыше Астрономической башни, — вздохнула Минерва.

— Простите нас, милые наши возлюбленные и их подруги, — пробормотал Радагаст.

— Мой дорогой! Бубонтюбер моего сердца! — всхлипнула растроганная Помона, прижав к своей необъятной груди седовласую голову жениха. — Наши мандрагоры тоже скучали по тебе!

— Моя ты репка! — обнял ее в ответ Радагаст. — Такая крепкая, круглая…

— Может, хватит этой овощной любви? — не выдержала Беллатриса и пробурчала себе под нос:

— Не хотелось бы видеть его крепкую морковку…

— Сама помолчи! — отрезала Ирма Пинс. — Прелести твоего суженого весь Запретный лес видел. Кентавры в ужасе до сих пор!

— Пусть завидуют. Это были лучшие тринадцать часов любви в моей жизни, — резко ответила Белла и лихо подмигнула покрасневшей Гермионе.

— А ты такая же прекрасная, как я и представлял! — вдруг воспрял духом Гендальф. Он встал, нетвёрдо держась на ногах, потянулся к Макгонагалл, но запутался в бороде и рухнул бы на пол, если бы Минерва не успела его подхватить.

— Похоже, непростую настойку они там лакали, — ехидно прокомментировала Белла, — да и в табачок тот неизвестно что подмешано…

— О, как я устал воевать со злом и заботиться о благе всех вокруг кроме себя! — воскликнул Гэндальф, сжав Минерву в объятьях. — Но я верю, сила любви спасёт Вселенную!

— Я это уже где-то слышала… — задумчиво произнесла Помона.

— Да мы все это слышали! — добавила Синистра, еле сдерживая смех.

— Если он сейчас попросит лимонных долек, я заору! — заявила Пинс.

— Не попросит, а предложит! — строго ответила Минерва. — И лучше помолчите. Он не тот, кем кажется! Я с ним переписывалась почти полгода! Никакого Гриндевальда в его в прошлом нет!

— Я слышал про Гриндевальда. А у Гэндальфа нашего Саурон был, — встрял Радагаст, — тоже неплохой гад.

— Поздравляю, Минерва! Ещё один не мужик, а дитя порока, — хихикнула Беллатриса.

Она хотела ещё что-то сказать, но под суровым взглядом Макгонагалл благоразумно осеклась.

— Мы с тобой школу откроем! — продолжил свои излияния Гэндальф. — Будем учить молодёжь. Или позволим нашей гениальной наследственности слиться, чтобы появился воистину великий маг? Ты ещё… Ого-го!

Он пьяно икнул и посмотрел на побледневшую Минерву лукавым взглядом.

— Прямо сейчас будете сливать наследственность? — не выдержала Белла. — Таких оргий даже Тёмный Лорд не устраивал!

Ответить ей Минерва не успела. Гэндальф разжал объятия и почти пропел:

— А где же дева Гермиона? Где великая проводница по дороге любви?

При этих словах Беллатриса, Хуч и Вектор буквально взорвались хохотом, не в силах сдержаться. Мадам Пинс и мадам Помфри подозрительно закашлялись, отворачиваясь и прикрывая лица ладонями.

— Это я, — подала голос красная от смущения Гермиона.

— О, как вы прекрасны! — прижав к груди руки, произнёс Гэндальф. — Не так, как моя чудесная и бесподобная Минерва, но тоже ничего! А что молоды, так этот недостаток исправляется со временем!

— Благодарю, — выдавила мисс Грейнджер, мечтая оказаться как можно дальше от разворачивающегося вокруг неё абсурда. — Минерва… — смущённо прошептала она, наклонившись к Макгонагалл, — вы простите меня, пожалуйста, я не знала, что он такой окажется.

— О, всё отлично! — Макгонагалл ободряюще ей улыбнулась и схватила Гэндальфа за край белой мантии — тот опять собрался свалиться на пол. — Я очень плотно переписывалась с Гэнди. Он именно такой, как мне надо! Настоящий мужчина! И по характеру и пристрастиям он вовсе не тот, на кого внешне так походит. А под действием алкоголя даже чопорная Августа Лонгботтом творила тако-о-ое!

Гермиона, которая сегодня уже слышала кое-что компрометирующее о матриархе семьи Лонгботтом, всерьёз задумалась о том, а так ли благонравен Невилл, как с виду кажется. Окружающие не переставали удивлять её в последнее время.

— Кстати, о настоящих мужчинах, — вспомнила Гермиона, — сейчас директор обнаружит разрушенную крышу и всех, кто в этом поучаствовал. И тогда никому мало не покажется, все Тёмные Лорды Вселенной померкнут перед его гневом.

— А он уже всё видел и всё знает! — раздался с порога знакомый до боли голос Северуса Снейпа.

Все притихли. Макгонагалл храбро попыталась прикрыть шатающегося Гэндальфа своим телом.

Снейп со зловещей улыбкой на лице поднял руку, демонстрируя увесистый молоток.

В комнате раздались испуганные вздохи и всхлипы, Радагаст выпятил тощую грудь, раскинул руки в стороны и, как наседка — цыплят, приготовился защищать свою даму сердца.

— Мы с эльфами отправляемся ликвидировать всё это безобразие, — криво ухмыляясь, объявил Снейп, — а совсем не то, что вы тут себе навоображали! — он обвёл глазами лужи и пласты штукатурки на полу, а потом брезгливым жестом вытащил из волос Беллатрисы задорно торчащее орлиное перо. — Маггловским способом, потому что магию тут применять опасно. Мордредова крыша, к которой нельзя применять волшебство!

Из-за его спины показались пятеро домовиков, нагруженных различными плотницкими инструментами.

— Ага, понятно, — осмелилась подать голос Минерва.

Остальные молчали, боясь лишний раз пошевелиться, и продолжали коситься на молоток, зажатый в руке директора.

— Орлами и санями занялся Хагрид, — продолжил Снейп, посмотрев на нежданных гостей тяжёлым взглядом. — Он уже выманил неадекватных птиц с крыши и теперь нянчится с ними на школьном дворе. Слава Мерлину, они сразу по прилёту уснули пьяным сном и ничего больше не успели повредить. Иначе я бы уложил наших дорогих воздухоплавателей в гробницу Дамблдора. Валетом с покойным.

— Говорят, что Светлейший Дамблдор любил гостей, какой облик они бы не имели и встречал их намного приветливее! — некстати вылез с замечанием Гэндальф. — А вы, в отличие от него, не слишком-то гостеприимны!

— Он просто шутит! — выкрикнула Минерва, накрыв лицо кавалера его же шляпой.

— Я понял! Мне очень смешно! — ухмылка Снейпа перешла в оскал.

Гермионе даже показалось, что сейчас у него во рту блеснут острые клыки. И как ни странно, она нашла свою фантазию весьма волнующей.

— Вперёд, армия умелых ручек! — скомандовал Снейп эльфам и, круто развернувшись, стремительно удалился. Домовики посеменили за ним, таща инструменты.

Все, кто находился в кабинете Синистры, резко выдохнули.

— Я думала, что он нас всех своим молотком… — Помона перевела дух и вытерла лоб первым попавшимся под руку предметом — шляпой Гэндальфа. — А потом съест!

— Нет, он просто расстроился из-за новой поломки, — неуверенно ответила Макгонагалл.

— Снейп был какой-то другой, — Беллатриса задумчиво почесала затылок, добыв из причёски ещё одно перо. — Не такой, как всегда. Может, он перерождается, как Тёмный Лорд? Может, зря мы так хотели, чтоб он остался директором…

— Да мы просто не привыкли, что он улыбается! — невольно выкрикнула Гермиона.

— Ничего себе улыбка, — Вектор непроизвольно поёжилась. — Это какой-то оскал мантикоры.

— Очень голодной мантикоры! — добавила Пинс. — Я в одном журнале колдофото этой твари видела.

— Просто он ещё не привык к новым эмоциям! — упрямо защищала Снейпа Гермиона. — Вот когда он последний раз улыбался? Не из вредности, а от души.

— Когда разговаривал с мисс Эванс… — произнесла Минерва. — И это было очень давно.

— А потом его характер испортился, — угрюмо добавила Пинс.

— Может, у него с тех пор не было повода для улыбок? — предположила Гермиона.

— Разучился радоваться. Бедняга, — сочувственно протянула Синистра.

— Грейнджер! Ты должна его заново научить! — решительно заявила Беллатриса. — А то это не дело, от такой улыбки даже у Лорда яйца бы поджались.

— Мисс Блэк! — возмущённо осадила её Минерва.

— А что?! Лорд увидел бы пару раз улыбающуюся физиономию Снейпа — и привет, инфаркт! Возрождённая версия была явно дефектной и хлипкой, даже Поттер бы не понадобился, — хихикнула Беллатриса.

— Тебя бы кто научил прилично себя вести! Без этих ужимок и вульгарных словечек! — проворчала Макгонагалл.

— Джарет обещал заняться моим воспитанием, — с мечтательной улыбкой произнесла Белла.

— Да он даже домовиков воспитать не смог, — махнула рукой Пинс.

— Тише! — прервала их спор мадам Помфри. — Слышите?

Над их головами раздался визг пилы, потом стук молотка.

— Работает! — Помфри со значением подняла палец вверх.

— Руками! Без магии! — подхватила Пинс.

— Его так надолго не хватит, — покачала головой Минерва. — Ему руководить надо, а не по крышам лазить!

— Много ты понимаешь! Он герой! — возразила Белла, уперев руки в бока. — Много кто из вашего куриного ордена полез бы крышу чинить без магии? Мой кузен лучше сдох бы, а не отправился руками работать! Его дружок-оборотень начал бы ныть и сомневаться, стоит или не стоит! А любого из Уизли жена и мать бы не пустила!

— Смотрите, уже почти не течёт! — радостно заметила Вектор, оборвав споры.

Гермиона посмотрела на потолок. Трещины, конечно, никуда не делись, но самые большие дыры в крыше были перекрыты, и никакие посторонние предметы больше не просачивались и не пролетали сквозь прорехи.

Примерно через час, когда успокоенные преподавательницы вновь мирно пили чай, не опасаясь потоков воды с потолка, а бравые гости из Средиземья сладко спали на наскоро трансфигурированном из стульев диване, Снейп вновь показался в дверях кабинета.

Он был абсолютно мокрым, но его довольная улыбка продолжала пугать окружающих.

— Что, больше не течёт? — бодро спросил он, поигрывая молотком.

— Нет! — хором ответили дамы, старательно улыбаясь ему в ответ.

— Хотите чаю?! — почти хором предложили Хуч, Вектор и Пинс.

— Вы герой, Северус! — с искренней теплотой улыбнулась Макгонагалл.

— Только вы промокли… — робко напомнила Гермиона, доставая волшебную палочку.

Она взмахнула ей, и от высыхающей директорской одежды повалил пар.

— Ох, я даже и не заметил такие пустяки, — беспечно махнул рукой Снейп.

— Так и простудиться недолго, — с тревогой заметила Помфри.

— Настоящий шпион никогда не простывает! — радостно сообщил всем директор и гордо удалился в сопровождении эльфов.

На следующее утро от его бодрого настроения не осталось и следа. Как и от взлетевшего выше облаков эмоционального подъёма.

— Я точно переборщил с одной из настоек алкаша-экспериментатора Долохова, — сам себе прохрипел Снейп, пытаясь сесть в кровати.

Всё тело пылало от жара, в голове бухала тупая изнуряющая боль, мышцы ломило, а в горле так болело, словно там оборотень когти точил.

Северус попытался призвать спасительный флакон бодроперцового зелья, но ничего не получалось.

«Зелье закончилось!» — вспомнил он.

Вот тебе и модернизация школы! Из-за того, что большинство трещин в стенах было заделано, а оконные рамы утеплили на зиму, школьники стали заметно меньше болеть, и необходимость варить бодроперцовое зелье в огромных количествах отпала. Да и самому Снейпу было некогда заниматься такими пустяками, а Слагхорн без понукания директора лишней работой себя не обременял, предпочитая всё свободное время посвящать любимому клубу Слизней и поеданию сладостей.

— Мордред! — хрипло ругнулся Северус. — Он попытался вызвать Патронуса, чтобы послать Минерве весточку, но ничего не получилось. Заклинание упрямо отказывалось работать: в таком плачевном состоянии счастливые воспоминания куда-то ускользали.

Домовиков он в полном составе отправил в отпуск на сутки после истории с крышей. И это было точно сделано в бреду. На «трезвую» голову Снейп никогда бы так не поступил, ведь теперь школьные эльфы будут ненавидеть его до гробовой доски.

— Я пролежу тут до конца весенних каникул, пока кто-нибудь не обнаружит мой труп, — константировал он, тяжело откидываясь на подушки.

Он обругал себя за то, что поддался вдруг появившейся беспечности, а главное — за то, что позволил себе поверить в мечту. Кому он такой нужен?! Старый, ворчливый, желчный брюзга. Северус так долго видел мир в чёрном цвете и не скрывал презрения к нему, что окружающие привыкли или бояться его, или ненавидеть. А чаще всего и то, и другое вместе. И такой мерзкий тип посмел мечтать о мисс Грейнджер?! Блестящей девушке и подруге героя магической Британии! Глупец…

Снейп закрыл глаза и самозабвенно отдался самобичеванию. В полубреду ему слышался голос Дамблдора: «Северус, за стенами школы ты никому не нужен! Только рядом со мной ты сможешь проявить себя. Ты не должен покидать нас. Дай Обет, Северус!»

Он мог поклясться, что даже слышит мерзкий звук колокольчиков, которые старый интриган вплетал в свою бороду.

Из горячечных кошмаров его вывел громкий хлопок и грохот. Комнату тут же наполнил дым. Отчаянно кашляя, Снейп схватился за палочку, но когда сизая пелена и запах гари рассеялись, он с изумлением увидел своих подчинённых женского пола, толпой ввалившихся в комнату, протопав по обугленной входной двери, валяющейся на полу.

— Хоть в чём-то от тебя польза, — произнесла Минерва, с уважением посмотрев на чрезвычайно довольную Беллатрису. — «Бомбарду» к двери в спальню директора применить никто не решался, даже я, а «Аллохомора» тут не справится.

— Пусть палочки у меня нет, но самодельные бомбочки и дымовушки — мой конёк ещё со второго курса! — гордо заявила Белла. — Ох, сколько раз я запускала их в мужские спортивные раздевалки, чтобы полуодетые квиддичисты выскочили в коридор!

— Люциус помнит. Он до сих пор, по жалобам Нарциссы, просыпается с воплем, если ему это снится, — просипел Снейп, обратив внимание на себя. — Вы зачем припёрлись? И дверь мне вынесли? — попытался грозно произнести он, но получился какой-то жалкий хрип, а затем надсадный кашель.

— А вы думали, мы позволим вам умереть в одиночестве после подвига на крыше? — поинтересовалась Минерва.

— А как вы узнали, что я простыл?

— Вас полдня не было, и мы послали одного из отдыхающих во дворе эльфов, того, что плакал тише всех, проверить, что с вами такое, — пояснила Помона.

— Понял. Эльфы теперь сделают всё, чтобы отомстить мне за отпуск, — вздохнул Снейп. — До моей смерти не забудут.

— Смерти мы не допустим! — решительно заявила мадам Помфри, расталкивая остальных. — Зелья нет, но я уже заставила лентяя Слагхорна его варить. А пока он там потеет и ворчит, попробуем маггловские методы! Раз уж их строительные приёмы и способы ремонта мы уже признали действенными…

Она показала Снейпу банку с вареньем и объявила:

— Малина! От жара!

— Молоко с содой от кашля! — продолжила Минерва.

— И поставим банки! — добавила Пинс. — Я в одной из книг по целительству об этом маггловском средстве прочитала, а Минерва чашки трансфигурировала.

— Не надо банки! — взвыл Снейп, опять надсадно закашлявшись. С этим жутким способом лечения он был знаком с детства, когда часто подхватывал простуду, а мать пыталась вылечить его тем, что было под рукой.

А что там натрансфигурировали эти гарпии, даже страшно представить!

— Но сначала займёмся уборкой! — громко скомандовала Минерва. — Здесь как в пещере тролля! Эльфы совсем распустились!

— Им просто некогда было наводить тут порядок, когда нужно было ремонтировать важные школьные объекты! Я сам выставил их отсюда, — попытался возразить Снейп.

Макгонагалл уже взмахнула волшебной палочкой, не обращая внимания на его слова, и кровать вместе с ним поднялась вверх. Судорожно вцепившись в матрас, Северус с ужасом наблюдал, как под воздействием чар преподавательниц Хогвартса по его комнате носятся щётки, мётлы и тряпки, наводя чистоту. А неряшливые горы пергаментов и книг превращаются в аккуратные стопки.

А дальше он потерял счёт времени, отдавшись на милость Минервы и её команды бравых спасательниц. Закончив с уборкой, те приступили к лечению своего шефа, о чём он с удовольствием бы забыл, но применять к себе самому «Обливиэйт» — идея очень рискованная.

Придя в себя от изумления и неожиданности, Снейп отметил, что Гермионы среди пришедших ему на помощь коллег не было. Что ж, это только доказывало, что он слишком размечтался, а ей просто нет до него никакого дела. От этой мысли, всё остальное вдруг стало безразлично. «Да пусть творят, что хотят!», — подумал он и закрыл глаза.

Очнулся Северус, обнаружив себя сидящим в чистой постели. На нём красовалась неизвестно чья пижама в цветочек, на шею давил компресс из шарфа, пропитанного огневиски, а спину саднило от треклятых банок. Но, на удивление, чувствовал он себя гораздо лучше, чем утром. Возможно, это было от того, что о нём кто-то заботился, не прося ничего взамен?

Снейп решил, что подумает об этом позже, когда мадам Помфри перестанет пичкать его горячим молоком с содой, что на вкус было гораздо хуже костероста. Он очень хотел спросить, приготовил ли Слагхорн бодроперцовое зелье, чтобы положить конец экспериментам над своим организмом, но Поппи слишком энергично орудовала ложкой, вливая в его рот лекарство.

Внезапно на пороге появилась Гермиона. Увидев её, Северус поперхнулся горячим молоком и опять зашёлся в приступе кашля.

Мисс Грейнджер выглядела как-то странно. Она зачем-то вырядилась в новое платье — розовое, облегающее фигуру. Снейп раньше и не подозревал, что ему нравится розовый цвет.

Свои вечно растрёпанные пышные кудри Гермиона укротила, уложив в строгую и элегантную причёску, чего она никогда раньше не делала, даже отправляясь на уроки. В лицо её Северус почему-то опасался смотреть, поэтому уставился на пирог, который она держала в руках.

— Вот, это я для вас испекла, — тихо проговорила мисс Грейнджер. — Долорес мне помогала.

Снейп рассеяно бросил взгляд на вошедшую следом Амбридж, которая, как и всегда в последнее время, вела себя тихо и незаметно.

— Для меня? — просипел Снейп, наконец, посмотрев в глаза Гермионы.

В её взгляде он не нашёл ни насмешки, ни жалости, ни злости. Он вообще не мог определить, что она чувствовала сейчас. На него никто и никогда не смотрел вот так.

— Директор, как вы себя чувствуете?

— Я? Спасибо, мисс Грейнджер, сейчас мне уже лучше, — ответил Снейп, невольно улыбнувшись в ответ. — И даже мир вокруг как-то стал более приятным. Это, наверное, волшебство.

Присутствующие дамы застыли, поражённо открыв рты. От этой неумелой гримасы директора им не хотелось хвататься за волшебные палочки и бежать, куда глаза глядят. Наоборот, хотелось подсесть поближе, чтобы лучше разглядеть это пугающее своей нереальностью чудо: тёплую и чуть смущённую улыбку вечно всех презирающего циника и мизантропа.

— Правда? И вам больше не хочется, как это вы всегда говорили, «покрошить всех на ингредиенты»? — спросила Гермиона.

— Нет, мисс Грейнджер. Может, потом я возненавижу себя за эти слова, но сейчас мне хочется петь.

— Петь?! Э-э-э… И что же это за песня, профессор Снейп?

— Не знаю… Но это очень хорошая песня. Я вам спою, когда у меня горло пройдёт.

— Жаль, что я не могу её услышать сейчас. Но я очень рада, что вам лучше, и разрушительная ненависть покинула вас.

Мисс Грейнджер тоже несмело улыбнулась, и все с изумлением заметили, что она плачет. Плачет и улыбается сквозь слёзы.

— Ну, поправляйтесь, профессор… — Гермиона замялась, будто хотела ещё что-то сказать, но не решалась.

— Может, вам ещё что-то нужно? — наконец выдавила она.

Директор судорожно сглотнул, откашлялся, открыл рот, но ничего не так и не произнёс.

— Проси у неё, Снейп! — вдруг выкрикнула Беллатриса.

И, к удивлению, Гермионы, на этот раз ту никто не осадил, напротив, встали на её сторону и подхватили порыв:

— Северус, просите! Вы просто обязаны! — поддержала Макгонагалл, явно говоря от всего коллектива.

— Мисс Грейнджер… — начал Снейп, даже не взглянув ни на Беллу, ни на Минерву. — Я старый, ворчливый, злобный брюзга, помешанный на своих комплексах и прошлых обидах…

— Да кто ж так просит?! — закатила глаза Беллатриса. — Ты же не в Пожиратели вступаешь второй раз!

На этот раз Минерва всё же двинула ей локтем в бок.

Но ни Северус, ни Гермиона этого не заметили. Они продолжали смотреть только друг на друга, будто находились одни.

— Знаете, а я люблю опытных мужчин постарше, с которыми есть о чём поговорить и что обсудить, — отважно произнесла Гермиона, нырнув в признание, как в омут головой.

— Тогда станьте моей женой! — тут же выпалил Снейп, словно боялся передумать.

— Ну?! — Белла поднырнула под руку Макгонагалл, которой та удерживала её за плечо, чтобы не помешала серьёзности момента. — Роди уже что-нибудь, Грейнджер!

— Ещё слишком рано для этого, но думаю, что в следующем году это может случиться. Если профессор Снейп не передумает, — ответила Гермиона, залившись краской.

— Значит, да? — в изумлении уставился на неё Снейп и горячо добавил:

— Не передумаю. Никогда!..

Гермиона решительно вытерла слёзы и смело, почти воинственно, оглядев всех присутствующих, твёрдо сказала:

— Да!

— Вы уверены? — Снейп почти неверяще буравил её взглядом. — Ведь пути назад не будет. Я вам просто не позволю свернуть.

— Снейп, что сказано, то сказано! — радостно выпалила Белла и, захлопав в ладоши, добавила:

— Теперь-то ты выполнишь уговор? Кое-кто задолжал поцелуй!

День свадьбы назначили на первый день летних каникул.

Гермиона хотела тихую церемонию в кругу коллег и друзей, но получилось иначе. Как-то вдруг вышло, что у коллег, с её же лёгкой руки, появились близкие люди, которых просто невозможно не пригласить на праздник.

Кингсли тоже буквально напросился, заявив, что Министр магии не может проигнорировать свадьбу двух героев войны. Со стороны Снейпа явились Малфои — всей семьёй, которая теперь немного увеличилась. Рядом с Драко стояла Полумна, голову которой украшала шляпа, где змея обнимала плюшевого льва.

Гермиона решила, что это, вероятно, должно символизировать соединение двух противоположных по духу факультетов. Но что её совсем добило — Малфои явились в компании Поттеров. Гарри и Джинни вернулись из своего путешествия специально к свадьбе лучшей подруги и преподнесли ей кулон с красивым светящимся зелёным камнем.

— Это называется «Сердце Теффити»! — сказала Джинни, вручая подруге украшение. — Гарри и Драко его на Гавайях… нашли!

— Я подозреваю, что за этим «нашли» кроется какая-то история, но кулон красивый, — сказал Гермиона, принимая подарок.

— Главное, что все мы вернулись домой целыми и невредимыми, — беспечно улыбнулась Джинни.

— И этот кулон тебе точно не помешает, если ты и в самом деле решила жить рядом со Снейпом. И спать с ним в одной кровати, — добавил Гарри.

— Во всяком случае, Северус ей подходит больше, чем Рон, — заметила Джинни. — Зато Рон и Миллисента Буллстроуд — два сапога пара и сошлись на своём хобби: есть всё, что могут прожевать.

— Гарри, мы все просто плохо знали профессора Снейпа! Он не такой, каким пытается казаться! — встала на защиту жениха Гермиона.

— Раз ты так утверждаешь, то даже не сомневаюсь, — поспешно вытянув ладони вперёд, согласился с ней Поттер. — А вообще, я теперь много в чём не уверен. Один сюрприз за другим.

С этими словами он кивнул на младшего Малфоя, и оба засмеялись.

— Почему они не кидаются грызть друг другу глотки, что-то большое в Запретном лесу сдохло? — тихо прошептала Гермиона на ухо Джинни, глядя на улыбающихся и болтающих друг с другом Гарри и Драко.

— Потом расскажу, — шепнула в ответ та. — Драко и Луна встретились нам во время путешествия, когда и мы, и они после Мадагаскара отправились на Гавайи. Сначала всё было как обычно: драки, оскорбления, выбитые окна в отеле, местный Аврорат. Но потом мы убедились, что Малфой совсем не таков, каким кажется с виду. Когда нам пришлось вместе сбегать из Тихоокеанского варианта Азкабана, а он там в вулкане находится, мы поняли, что и хорёк может быть человеком.

— Поразительно, — вздохнула Гермиона, но возражать не стала. Она и так боялась реакции друзей на свадьбу с ненавистным Гарри деканом Слизерина. Так что, не её фестралу тут мычать.

Реакция младшего Малфоя на их с Северусом свадьбу тоже была непредсказуема. Гермиона опасалась скандала, который неминуемо разразится, если Драко опять начнёт сыпать оскорблениями. Терпеть их она не собиралась и заранее готовилась дать школьному врагу суровый отпор.

К её удивлению, Драко вёл себя очень миролюбиво, что было непривычным и заставляло постоянно держаться в напряжении, ожидая шпилек и словесных гадостей. Ничего подобного не произошло, и это оказалось приятным сюрпризом. Хотя после того, как она умудрилась сдружиться с Беллатрисой, Гермиону мало чем можно было поразить.

— Грейнджер… То есть, миссис Снейп… — начал Драко, когда настала их с Луной очередь приветствовать бывшую однокурсницу, — Поздравляю и восхищаюсь твоей отвагой. Ты самая смелая гря… магглорождённая, которую я видел.

— Это почему ещё? — с подозрением спросила Гермиона, уже готовясь произнести подходящую отповедь.

— Жить вместе с моим крёстным не каждый решится, — ответил Малфой.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что у него тяжёлый характер. И мы с родителями всегда огорчались, что это может помешать ему стать счастливым. Но теперь всё иначе. Он и мой отец дружны много лет, мы почти одна семья, и я очень рад, что теперь Северус будет счастлив с тобой.

Гермиона во все глаза уставилась на него со словами:

— Кто ты, и что сделал с Драко Малфоем?

Ответить тот не успел, вместо него откликнулась Луна. Она просияла своей фирменной мечтательной улыбкой и протянула бусы из каких-то белых камешков.

— Возьми, Гермиона, это наш подарок. Ожерелье из копыт морщерогих кизляков. Положи его под подушку в брачную ночь, и магия волшебных существ придаст вам силы и сделает ваши ощущения незабываемыми, — сказала она.

— Нам это очень помогает! — добавил Драко.

— И нам тоже! — поддержал его Гарри.

— Жаль, что Люциус не хочет воспользоваться таким амулетом, — вздохнула Луна.

— Мама его убедит, я в этом не сомневаюсь, — сказал Драко.

Гермиона натянуто улыбнулась и взяла подарок, продолжая удивлённо смотреть на просто лучащегося счастьем младшего Малфоя. Она никак не могла понять, куда исчезло выражение вечного самодовольства и брезгливости с его лица. «Любовь всё побеждает, — подумала Гермиона. — неужели Дамблдор был прав?!»

В это же время Люциус Малфой, трогательно всхлипывая, утирал повлажневшие глаза своими шикарными волосами и приговаривал, держа Снейпа под руку:

— Наконец-то! Я так этого ждал! Теперь мой лучший друг тоже хлебнёт всех прелестей семейной жизни! Теперь есть, кому о тебе позаботиться, Северус!

— Да, мы теперь все нахлебаемся, — добавил кузен Люциуса Джарет, который уже совсем скоро собирался стать мужем Беллатрисы Блэк.

— Это ты нахлебаешься, — не удержался от колкости Люциус. — К чокнутым домовикам добавишь чокнутую ведьму, и твой Лабиринт станет ещё безумнее и чудовищнее. Помяни моё слово, братец.

— Ой, я смотрю, сестра моей невесты такая добрая и кроткая жена, правда ведь? — нахально ухмыльнулся Джарет.

— Нарцисса? — Люциус воровато оглянулся и, не увидев рядом супруги, гордо ответил:

— Да! Она очень покорная!

— Что?! — хором поразились Джарет и Северус.

— Люциус, я Нарциссу двадцать лет знаю! — возмутился Снейп.

— Как поживает твоя коллекция фарфора? Удалось что-то склеить? — в свою очередь, спросил Джарет, невинно улыбаясь.

— Ладно-ладно, — угрюмо произнёс Малфой и тяжко вздохнул. — Зато Нарцисса очень заботливая. Следит, чтобы я вовремя мылся, одевался по погоде, не мёрз.

— Ещё бы, она же регулярно вяжет тебе панталоны из собачьей шерсти, — хохотнул Снейп и добавил:

— Кстати, гулять по ночам в Лютном вместе с тобой я теперь не буду.

— Он теперь тоже не будет, — засмеялся Джарет, — если не хочет лишиться и фарфоровых черепков, которые остались от его коллекции. Это Нарцисса так заботится о его благочестии.

— А что случилось с вазами Люциуса? — спросил только что подошедший Трандуил. По обе стороны от него возвышались два здоровенных молчаливых эльфа-охранника, которые с хмурым видом взирали на всех собравшихся.

— И этот здесь? — с досадой спросил Люциус у Снейпа. — Ты всех моих родственничков собрал на своей свадьбе?

— Я?! — возмутился Снейп. — Да они сами собрались. Просто куда не плюнь, попадёшь в твоего сородича. Вас уже больше, чем Уизли!

— И все они, как на подбор, манерные блондинки! — весело вклинился в разговор Долохов.

— А со мной ещё сын и наследник Леголас приехал! — торжественно сообщил Трандуил.

— Я его уже видел. Тоже блондинка, с причёской на зависть местным дамам, — не унимался Антонин. — Он там обхаживает местную училку по арифмантике. Рассказывает ей том, какой длины у него стрелы, и по какой траектории они летают!

И прежде, чем кто-то успел ему ответить, приобнял за плечи Снейпа и Джарета и позвал:

— Хватит тут жён обсуждать, пойдёмте-ка, ребята, со мной. Я такой коктейль сварил по рецепту бабушки моей Розмерты! Закачаетесь и ползком домой отправитесь!

— Вот ползком мне точно не надо, — заметил Снейп, — я эту ночь хочу сам помнить, а не чтобы мне жена её и через двадцать лет во время ссор припоминала.

— А ты теперь у нас коммерсант, Антонин? — поинтересовался Люциус. — Женишься на хозяйке бара и будешь сбывать через это заведение свою отраву?

— Ага! А на вас буду тестировать! Для чего ещё нужны друзья?! — жизнерадостно ответил Долохов.

— Конечно, чтобы их травить. С этим не поспоришь, — ухмыльнулся Снейп.

— Кстати, Люциус, тебе ещё один особенный домовик не нужен? — как бы между прочим, спросил у кузена Джарет. — Уступлю недорого. От лучших производителей.

— Спасибо! Мне Добби хватило! Больше ни в жисть! И огнеян своих мне не суй! Не возьму! — сердито ответил Люциус, неловко пихнув родственника в грудь своей тростью.

— Ну ладно, я только попытался подзаработать. Отчего только Долохову можно результаты экспериментов на друзьях тестировать? — пожал плечами Джарет.

— А знаешь, у меня есть кое-какие мысли относительно сотрудничества школы с твоим Лабиринтом, — вдруг произнёс Снейп.

У Джарета загорелись глаза от предвкушения.

— Вы, может, слышали, что несколько лет назад бывший директор устраивал некоторым ученикам… как бы помягче сказать… полосу препятствий? — начал Снейп.

— Идёмте, обсудим за стаканчиком «Страсти Гриндевальда»! — Антонин потянул собеседников за собой.

— Я уже боюсь этого названия… — пробурчал Люциус, тем не менее, следуя за Долоховым. — А если будет как в прошлый раз? Я больше не хочу купаться в проруби!

— А я хочу попробовать! — азартно заявил Джарет. — Потом сбегаем с Беллой в ваш лес, посмотрим, как это пойло разжигает страсть!

— Джарет, ты маньяк! Добровольно с Беллочкой в лес может отправиться только ещё более помешанный, чем она, — заметил Люциус. Он вновь оглянулся и сказал:

Идёмте, пока нет наших жён!

Пока они дегустировали новый шедевр Долохова под присмотром короля эльфов Трандуила, Нарцисса и Беллатриса, поздравив Гермиону со свадьбой, принялись наперебой давать ей советы. Джиневра Поттер явно не хотела от них отстать. И что очень-очень удивительно, ни Беллатриса, ни Нарцисса явно не были против её присутствия. Луна с рассеянной улыбкой стояла рядом со свекровью, но слава Мерлину, советами Гермиону не мучила. Гарри и Драко и вовсе сочли за благо бесследно испариться, как только поняли, о чём сейчас пойдёт речь.

— Вот, — Нарцисса сунула в руки Гермионе потрёпанную книжку. Под именем автора, некоей Гвиневеры Великой, стояло интригующее название: «Как незаметно опустить мужа в семейной иерархии».

— Мне это не нужно! — возмутилась будущая миссис Снейп.

— Не знаешь, от чего отказываешься! — хором воскликнули Джинни и Беллатриса.

— Белла, теперь я понимаю, почему мистер Лестрейндж пропал! — продолжала возмущаться Гермиона. — Но ты, Джинни?! Неужели и ты с Гарри тоже так поступаешь?

— Да он, олень, ничего и не понимает! Он и не замечает уже, что главная в доме я! — довольно улыбаясь, втолковывала подруге Джинни. — Моя мать тоже по этой книге всю жизнь живёт!

— Луна, ты тоже?! — Гермиона даже осипла от возмущения.

— Нам с Драко не нужны советы древних ведьм, — с улыбкой ответила та, — нам помогают лесные феи…

— Да не слушай ты её, у неё глюки! — перебила Джинни, пихая Гермионе в руки злосчастную книжку. — Тем более с таким мужем, как у тебя, точно не помешает!

— Каким это — таким? — нахмурилась Гермиона.

— С трудным характером и печальным прошлым! — тактично прервала Джиневру Нарцисса, и быстро наступила на ногу Белле, которая явно что-то хотела добавить.

Решив, что легче потом выкинуть дурацкий талмуд, чем спорить сразу с тремя волшебницами, Гермиона, страдальчески вздохнув, уменьшила книжку заклинанием и засунула в свою знаменитую бисерную сумочку, которую и после войны неизменно таскала с собой. Так просто, на всякий случай.

К тому же, серебристая сумочка идеально подходила по цвету к свадебному платью, которое ей собственноручно выбрала Минерва Макгонагалл.

Гермиона тогда тоже не стала спорить, чтобы не обидеть любимую учительницу, хотя Джинни, Беллатриса и Аврора Синистра, увидев это платье, недовольно наморщили носы.

«Это всё от волнения!», — утешала себя Гермиона, в душе сетуя на себя за излишнюю уступчивость. Но ей очень хотелось, чтоб суматоха со свадьбой скорее закончилась, и они с Северусои остались вдвоём.

Наконец, началась торжественная церемония, которую вёл Кингсли. Снейп с лицом ещё бледнее, чем обычно, что заметно контрастировало с чёрной парадной мантией, стоял рядом с ним, ожидая невесту.

Гермиона, не веря до конца в происходящее, шла по проходу между двумя рядами скамеек, на которых сидели гости. Всё казалось фантастическим и нереальным. Слишком много волшебства. Даже то, что к жениху её вёл Люциус Малфой, казалось невероятным.

«Я обязательно найду способ вернуть память родителям!», — пообещала себе Гермиона, благодарно посмотрев на провожатого. Тот в кое-то веки изменил себе, и, вместо ледяного самодовольства трогательно смахивал слёзы, вместо платка вытирая их прядью волос.

Оглянувшись на гостей, она заметила, что слёзы умиления блестят и в глазах её коллег-преподавательниц. А Беллатриса с Джинни, которые сидели рядом, чтобы придать подруге смелости, запустили в воздух светящиеся буквы, которые сложились во фразу «Грейнджер — лучшая невеста!»

Оказавшись рядом с женихом, Гермиона заглянула в его тёмные глаза, в которых не было и тени привычных высокомерия и сдерживаемого гнева. И весь мир перестал для неё существовать.

Она чётко ощутила, что всю жизнь блуждала в чужих краях и только теперь наконец-то пришла домой. И с этого момента всё будет хорошо! Непременно будет! Взгляд Северуса красноречиво это ей обещал.

Свадебный банкет пролетел разноцветной стремительной каруселью. Поздравления, музыка, лучшее вино из погребов Малфой-менора; столы, ломящиеся от угощений; плачущий от умиления Хагрид, сжимающий её в убийственных объятьях; Северус, шарахающийся от Поттера, обещающего назвать своего первенца в его честь; Минерва, шепчущая ей на ухо непристойные советы; твёрдая сильная рука помогает ей разрезать праздничный торт: эта же рука, теперь на её талии, кружит её в свадебном вальсе, а по всему телу разливается приятное тепло…

Наконец, молодожёны под выкрикиваемые гостями поздравления и пожелания счастья поспешили к белоснежной карете, запряжённой двумя единорогами и одним фестралом с бантиком на шее. Карета должна была отвезти их к границе антиаппарационного барьера, а дальше — аппарация в Лондонский аэропорт и рейс на Мальдивы.

Внезапно Гермиона застыла, заметив кого-то в толпе гостей.

— Подожди минутку, — смущённо попросила она Северуса и бегом кинулась к гостям. Выхватив из толпы провожающих красную от смущения Амбридж, она судорожно сжала её руку и зашептала:

— Долорес, есть! Я уверена! Я чувствую! Перед самой свадьбой пришло письмо! Это ваша судьба! Только… он сквиб.

— Это неважно, — только и сумела произнести ошарашенная Амбридж. — После всего, это неважно! Неужели у меня есть шанс?

— Да! Он сквиб и родом из Болгарии, но всю жизнь прожил в России, — торопливо заговорила Гермиона. — На родине он звезда среди магглов. Даже их король, в каком-то смысле. Он пережил серьёзную любовную драму и один воспитывает двоих детей. Я понимаю, Долорес, будет нелегко…

— Я готова попробовать! Гермиона, я видела, какое волшебство у тебя получается, когда ты берёшься за дело! Ты чувствуешь людей, как никто! — задыхаясь от нахлынувшей надежды, произнесла Амбридж.

— Да! Я уверена! Он написал, что любит опытных женщин постарше с властным характером. И его всегда очень волновали розовые детали женского туалета, особенно кофточки, — смущённо улыбнулась Гермиона.

Посмотрев на недоумённо поглядывающего на неё мужа, она быстро произнесла:

— Я вам ещё напишу, когда мы доберёмся в отель!

— Но у тебя же будет… брачная ночь.

— Я найду пару минут! У нас такое важное дело! — ободряюще улыбнулась Гермиона перед тем, как вернуться к Снейпу.

Пока она устраивала личную жизнь Амбридж, к Северусу подошёл Кингсли и, ещё раз поздравив со свадьбой, произнёс:

— Северус, тут такое дело... Я всё не находил времени спросить. Почти все твои подчинённые дамы собрались замуж. Что ты будешь делать, если вдруг осенью они уволятся?

— Пока ни одна не высказала желания покинуть Хогвартс, — пожав плечами, ответил Снейп. — А если и уволится кто — не беда. Замена Спраут точно есть. Она сама рекомендовала своего любимого студента. Лонгботтом претерпел перерождение из мелкого жабёнка в лягушку-царевича и мечтает у нас работать. Так что, поживём, увидим…

Подоспевшая Гермиона взяла мужа за руку и добавила, посмотрев на Кингсли:

— А Панси Паркинсон как-то говорила мне, что прошла во Франции стажировку по астрономии. Что же касается профессора Макгонагалл, она сказала, что не уволится, пока наши дети, а также дети Малфоев и Поттеров не приедут в Хогвартс. И только потом отправится на покой.

— Ну, тогда в ближайшие лет двенадцать я за школу спокоен! — широко улыбнулся Кингсли, пожав руку сначала Северусу, а потом Гермионе. — В добрый путь!