Hydrargyrum (джен)

«Схема распределения электронов при формировании оксида натрия… Титриметрический анализ окислительно-восстановительной реакции… Указать, какое из веществ в списке является тяжелым газом жёлтого цвета…» — Кайнетт без особенного интереса изучал выданный бланк с практическими заданиями и вопросами. — «И на всё, на две части экзамена, отводится больше полутора часов?»

Судя по приглушенной и довольно неумелой ругани слева и справа, не все из собравшихся разделяли его мнение. В просторной университетской аудитории, освещенной ярким июньским солнцем, собралась довольно разнообразная компания из четырёх дюжин человек. Несколько школьников на год или два младше выпускного класса, как и «Мерфи», полдесятка иностранных студентов, были даже люди старше двадцати. Возможно, кого-то из них Кайнетт уже видел этим утром, но он даже не пытался запомнить эти лица. Для него химия была уже третьим экзаменом на получение GCSE за сегодня, после обеда последует ещё три, чтобы уложиться в требования бакалавриата. Два обязательных предмета, затем химия и биология в качестве естественнонаучных дисциплин, история — в качестве гуманитарной. Последним будет экзамен на знание латыни.

— Вопросов нет? Тогда можете приступать, у вас час и сорок пять минут, — слишком быстро объявил раздавший им бланки преподаватель. Очевидно, он не горел желанием что-то объяснять и давать консультации, но соблюсти формальности был обязан.

Про себя Кайнетт отметил, что профессор, которого назначили приглядывать за детьми, выглядит на пару лет младше возраста, в котором он сам когда-то начал преподавать. С другой стороны, есть немалая разница в подходящей квалификации пусть даже для старого лондонского университета и для лектора в самой крупной магической академии из существующих в эту эпоху.

Аудитория быстро погрузилась почти в полную тишину, слышался лишь тихий шелест бумаги да скрип карандашей. К счастью, никто не пытался устроить истерику, не выбегал за дверь, не справившись со стрессом и поддавшись приступу паники: все, кто не выдерживал давления, отсеялись ещё утром. Маг видел троих, но наверняка таких людей было больше с учетом всех групп, проходящих сегодня здесь экзамены через неделю после того, как они уже закончились в большинстве школ. Что поделать, успокоительные средства у «магглов» были куда менее доступными и точно не такими эффективными, как те, что есть в распоряжении волшебников.

Кайнетт тоже без лишней спешки приступил к работе, последовательно заполняя пустые поля на бланке, вписывая химические формулы и отвечая на теоретические вопросы. Уровень заданий не слишком высок сам по себе, к тому же, как обычно, в Хогвартсе между годовыми экзаменами и объявлением результатов проходило не меньше недели без лекций и уроков, так что время освежить в памяти программу по немагическим наукам у него всё-таки нашлось. Потому он мог позволить себе отвлекаться на другие размышления, одновременно в ровном темпе внося на выданные листы все необходимые ответы.

Мысль, которая занимала мага в первую очередь — сама необходимость здесь находиться. Тратить усилия, тратить на подготовку своё время, которому нашлось бы куда более полезное применение. Магу не требовался школьный аттестат, которого не было и в прошлой жизни: знания для него значили больше бланка с печатью, а просто проверить уровень владения предметом можно было и самостоятельно, пробные задания для выпускников есть в широком доступе. Однако он уже успел понять, что если всё-таки хочет видеть у своих будущих учеников хотя бы минимальный уровень знаний во всём, что касается немагического мира, степень вовлеченности волшебников в дела «магглов» необходимо повышать, тут никаких сомнений быть не может. Для чего нужно подавать личный пример.

Можно было бы обойтись и самостоятельными занятиями, но тут уже играл роль другой фактор. Школа и экзамены — эти понятия были волшебникам знакомы и близки, две недели назад маг сидел в почти такой же аудитории и отвечал на вопросы по зельеварению, только у него в руках были пергамент и перо. При этом и в обычном, и в магическом мире абсолютное большинство учеников посещали школу потому, что «так надо». Потому что так говорят родители, потому что в стране действует закон об обязательном образовании, потому что так делают все вокруг. Единицы тех, кому действительно нравится посещать уроки по той или иной причине. И редчайшее исключение — школьники, которые понимают, что важнее не просто делать, как им говорят взрослые, а именно получать знания и навыки как основу для дальнейшего образования и будущей карьеры. В этом их главное отличие от студентов, хотя Кайнетт и среди своих подопечных в прошлом бы мог назвать немало тех, кто пришел в Часовую башню только потому, что им сказали «так надо».

С другой стороны, как маг убедился из разговоров с магглорождёнными в клубе, а потом и этой зимой, обходя будущих учеников вместе с МакГонагалл, вопрос немагического образования для них оставался важным, отказываться от него полностью после получения письма из Хогвартса готовы были немногие. А тут перед ними будет пример Грейнджер, Мерфи, в будущем, вероятно, Тейлор и других волшебников и ведьм, которые поступили «как полагается» с точки зрения магглов и успешно сдали выпускные экзамены обычной школы параллельно с обучением колдовству. Что также означает для них больше перспектив и возможностей после выпуска и, что на взгляд Кайнетта было важнее, больше возможностей в работе с магией за счёт более качественного образования и базы знаний. Пока что у Мерфи было недостаточно собственного авторитета, чтобы просто говорить подопечным, как им следует поступать, потому стоило воспользоваться весом общественных институтов немагического мира, которые пока ещё немало значат для волшебников первого поколения, не успевших отдалиться от проблем обычных людей. А дальше всё это: «маггловские» учебники, готовящиеся к немагическим экзаменам или уже сдавшие их студенты — должно было стать чем-то обыденным, частью жизни Хогвартса, таким же привычным, как дополнительные занятия и отработки. Эту идею стоило обсудить с Грейнджер — имеет смысл попытаться организовать что-то вроде ещё одного клуба или факультатива для желающих не отказываться от обычного образования. Декан Гриффиндора может пойти им навстречу, да и директор с учетом новой политики в отношении магглорождённых должен поддержать такую инициативу.

Пускай семья Арчибальд и не могла похвастаться тысячелетней историей, однако уже несколько поколений она во всём поддерживала фракцию старой аристократии в противовес более либеральным сторонникам бездумного расширения рядов Ассоциации за счёт магов первого-второго поколения. И в этом Кайнетт от своих прежних взглядов отказываться не собирался… во всяком случае, когда речь шла о Часовой башне. Но как оказалось, за последние пару столетий даже известные своим консерватизмом и далёкие от мирской суеты маги позаимствовали у обычных людей куда больше, чем сами готовы были бы признать. Волшебники Конфедерации тоже этого не избежали, хотя Кайнетт и считал, что они взяли от обычных людей далеко не лучшие вещи — идеалы, ценности, приоритеты, а не научные открытия, достижения культуры и бытовые мелочи, делающие жизнь более комфортной без необходимости тратить на это драгоценную магическую энергию или усилия учеников и фамилиаров. Потому он считал, что ради своей и их собственной выгоды нужно было помочь волшебникам пересмотреть свои приоритеты в вопросе интеграции с миром обычных людей.

Хотя маг признавал, что его собственные связи с немагической частью общества стали в некоторых аспектах некомфортно и даже опасно близкими, а также постоянно напоминали о себе в самый неподходящий момент. Не переставая работать над схемой образования дихлоргексаоксида для очередной задачи, он слегка поморщился, стоило только вспомнить встречу двухнедельной давности…

— Конфундус! — Кайнетт вскинул мистический знак и произнёс несложную арию, заставив бросившегося к нему бандита растерянно замереть на месте. Не давая прийти в себя, маг потребовал: — Назови своих подчинённых по фамилиям, быстро!

— О’Рейли, Грин, Макинтайр, Уолш… — забормотал тот сбивчиво и только через несколько секунд осознал происходящее, с трудом заставив себя замолчать.

— Так это и работает, — произнёс Кайнетт, опуская палочку и обводя взглядом собравшихся.

Совершенно неприметный снаружи, но при этом хорошо освещенный, вычищенный и укрепленный изнутри склад сегодня стоял без дела — куда-то перевезли все ящики и контейнеры, выгнали рабочих. Их место занимали представители «семьи»: с десяток человек, принимающих решения и давно не занимающихся аферами или рэкетом лично, а также полдюжины членов банды рангом пониже, командующих отдельными отрядами и небольшими «филиалами» организации. Старшие вместе с парой охранников сидели в стороне, а младший состав выставили в центре склада вместе с Мерфи (вновь сменившим внешность на ту, которой пользовался во время операции в Гринфилде), чтобы тот наглядно показал всем свои «фокусы». Лливелин с безразличным видом стоял у стены, но маг знал, что ученик готов в любой момент начать перестрелку. Он и сам пришёл сюда во всеоружии, не забыв ни копьё, ни меч, ни ртуть. И даже если процесс демонстрации немного уже успокоил его паранойю, расслабляться Кайнетт не собирался.

— Хрень, которая заставит сдать всех без таза с бетоном и пушки у виска, — один из бандитов с трудом удержался, чтобы не сплюнуть на пол. — Паршиво, после такого долго не проживешь, хоть в камере, хоть на воле.

— Так чего теперь, живым не сдаваться? — повысив голос спросил тот, кто только что попал под действие внушения.

— На этот счёт, — маг сделал рубящий жест палочкой и добавил арию: — Петрификус. Полный паралич без вреда для здоровья, от пары минут до нескольких часов. Действует сквозь любую плотную одежду и бронежилеты, не зависит от места попадания, помогают только укрытия. При этом куда надёжнее, чем резиновые пули или электроразряд, к тому же нет видимого луча, от которого было бы просто увернуться, — скучающим тоном объяснил он, подходя ближе к упавшему на пол бандиту, который только что рассуждал о тазе с бетоном. Посмотрел ему в глаза, не прекращая лекции: — А к допросу они могут приступать сразу же, едва сойдёт паралич.

Первое что сделал Кайнетт, едва начался «урок», это попытался заглянуть в мысли и память членов группировки. С руководством было сложнее — туда всё-таки пробились люди с какой-то силой воли и самоконтролем, читать их было не так просто даже с помощью магии. С другой стороны, выставленные перед ним боевики были лишь немногим умнее пня, так что изучить их не самые сложные и связные мысли было заметно проще. Как оказалось, засады маг всё-таки опасался зря. Бандиты не слишком боялись сотрудничающего с ними волшебника (хотя им бы стоило это делать), но хотя бы всё ещё опасались его как неясную угрозу. Как человека, способного практически в одиночку остановить внезапный рейд штурмового отряда полиции и вывести из-под удара бойцов до того, как законники придут в себя. Тем не менее, куда больший страх у них вызывала перспектива оказаться в тюрьме, потеряв всё, а это при любом сотрудничестве с властями неизбежно.

В возможность выдать колдуна в обмен на прощение грехов или чисто символический срок не верил никто из них. Если смотреть на вещи объективно, куда выше шансы, что Мерфи просто решат устранить, как только приносимая им польза перестанет перевешивать возможные проблемы. Эту банду не просто так называли «Семьёй», основали её три брата из Ирландии, а большая часть главарей и исполнителей рангом ниже являлись их родственниками, друзьями и родственниками друзей. Джеймса не считали здесь своим, как и Лливелина, как и других боевиков, пришедших со стороны, а значит, вопреки всем заверениям, от любого из них избавятся без малейших колебаний. Да и насчёт их преданности даже ближнему кругу он тоже имел немалые сомнения — как маг когда-то и объяснял ученицам, гипноз или аналогичные по действию чары подталкивали человека лишь к тем поступкам, которые он мог бы совершить и сам. А значит, эти головорезы вполне готовы сдавать своих, стоит оказаться в подходящей ситуации, попасть под давление. Что тоже оптимизма не внушало.

— Ваша лучшая защита от всего этого — не попадаться, — не в первый раз за сегодня повторил он главное правило, которое надеялся буквально вбить в них. — Не привлекать внимания. Не упоминать о «колдовстве», талисманах и зельях никому. Лучше даже не думать о них лишний раз, ведь ваши мысли могут уйти и дальше вашей головы, как я уже продемонстрировал. Самое главное, что нужно запомнить: волшебникам до вас и вашего «бизнеса» нет никакого дела. Они ничего не понимают в аферах с недвижимостью и уклонении от налогов, их не волнует контрабанда и ввоз мигрантов. Уверен, некоторые мимо грабежа или убийства пройдут спокойно, пока дело касается только «магглов». Эта «охота на ведьм» рано или поздно закончится, они от работы вместе с полицией тоже совсем не в восторге. А до того вам нужно лишь не давать волшебникам повода смотреть в эту сторону. Возможные последствия я тоже продемонстрировал.

Пользуясь случаем, Кайнетт сегодня не только убедился в том, что они не сотрудничают с аврорами и полицией, а поблизости прямо сейчас нет засады, но затем и постарался заглянуть в головы бандитов глубже. Слухи, сплетни, разговоры, немногочисленные собственные мысли о состоянии дел в группировке и, важнее всего, о её необычном «консультанте». К счастью, имя Мерфи и его настоящую внешность знали немногие, в отличие от приблизительного возраста. Услуги по исцелению клиентов со стороны шли через самый верх и под надзором нескольких доверенных людей, но это мало чего стоило после нескольких исцелений особенно пострадавших боевиков. Ещё через ирландцев проходила часть заказов Альберта, в основном оружие и боеприпасы, а также через них в своё время прошла покупка особняка с мастерской, местоположение которого бухгалтерии «Семьи» прекрасно известно. И последняя нить, даже канат, связывающий магглорождённого волшебника Джеймса Мерфи и лондонскую криминальную группировку вместе, это Лливелин. Сквиб до сих пор состоял в банде, пускай и на особом положении в иерархии, выполнял поручения боссов, регулярно имел дело с коллегами, которые знали его по имени.

Все эти связи оставались проблемой. Если Мерфи вдруг вынужден будет исчезнуть из обычного и магического мира, покинуть страну и начать заново где-нибудь на континенте, уйти без следа ему удастся, этот вариант уже просчитан. Но вот по-прежнему жить в Великобритании под именем Джеймса Мерфи и при этом не иметь никакого отношения к криминалу, которое кто-то сумел бы рано или поздно обнаружить, будет намного труднее…

За двадцать минут до назначенного срока маг сдал преподавателю аккуратно заполненные бланки и покинул аудиторию. Остановился у окна в пустом коридоре, коснулся пальцами металлического браслета под рукавом пиджака, переливая в накопитель скопившиеся излишки энергии. Если всё пойдёт как и планировалось, магия ему сегодня не понадобится вовсе. Не то чтобы Кайнетт не мог при помощи нескольких несложных действий сэкономить себе время, получив верные ответы на все вопросы прямо от преподавателей, но он считал это ниже своего достоинства, будто он не сможет ответить на вопросы уровня средней школы.

Усмехнувшись, он подумал, что в этих рассуждениях есть доля лицемерия. Ведь он регулярно пользовался магией в интересах преступников… будто он не сможет заработать денег, не нарушая закон и не тратя энергию, которой никогда не бывает много. Сможет, только вот времени и усилий в его положении для этого потребуется недопустимо много. Потому приходилось верно расставлять для себя приоритеты.

* * *

— Прошу обратить внимание налево, перед вами знаменитая серия гравюр девятнадцатого века… — хорошо поставленный голос экскурсовода разносился по всему залу, группа туристов на ходу внимательно слушала объяснения того, «что хотел сказать автор», а также рассуждения о антиколониализме и критике королевской семьи. При этом две дюжины человек куда больше внимания уделяли словам вместо того, чтобы самим остановиться, взглянуть на чёрно-белые изображения и попытаться понять сюжет, оценить композицию и стиль художника. — А теперь посмотрите сюда…

— И какой в этом смысл — пронестись, даже не глядя по сторонам? Точно так же каждому можно было просто выдать три страницы с биографией Гойи и несколько фотографий, — произнёс маг почти с жалостью, глядя вслед этой толпе. — Такие вещи нужно понять самому, а не выучить с чужих слов.

— Джим, ты ведь потом не заставишь меня писать эссе по этой галерее? — Эмбер обвела рукой десятки гравюр, преимущественно изображающие войны, голод, казни и бедствия. — По каждому залу отдельно…

— Нет. Тебе решать, что и как ты воспримешь и что запомнишь. Я лишь даю такую возможность.

— Ты меня успокоил.

— А ты опасалась этого всерьёз?

Чтобы не откладывать исполнение взятых обязательств, Кайнетт выбрал для обещанного свидания с Амандой последние выходные июня, через два дня после «маггловских» экзаменов. А точкой их встречи и первым местом, которые сегодня предстояло посетить, стал Британский музей неподалёку от Кингс-Кросс. По уже озвученным причинам маг не стал присоединяться к какой-либо группе с гидом, предпочитая обходить залы с экспонатами самостоятельно и без спешки, пока мимо проносились туристы, говорящие на самых разных языках, но неизменно увешанные символикой Лондона и Великобритании в самом кичливом виде из возможных. Маршрут он тоже выбирал самостоятельно, стараясь не пропустить ничего важного и при этом придерживаться исторического порядка: реликвии и произведения искусства Междуречья, Египта, Античности, Средних веков…

Впрочем, Эмбер его энтузиазма явно не разделяла и чем дальше, тем меньше пыталась это скрыть. От «Los Desastres de la Guerra» они молча перешли к следующей экспозиции, и Кайнетт мог видеть, что Аманда скучает, стоя перед очередной картиной. Сегодня ведьма распустила волосы и оделась в лёгкое светло-серое платье без рукавов, так что её единственным украшением и единственным мистическим знаком был браслет из дюжины грубо обработанных недрагоценных камней: небольшие кубы, призмы и многогранники из гранита, обсидиана, мрамора на одной нити. Сейчас она сложила руки за спиной, обхватила левой ладонью запястье правой и перебирала эти звенья, как чётки, словно решая, не пустить ли в ход. Будто почувствовав его взгляд, Эмбер обернулась и со вздохом спросила:

— И всё-таки, почему ты выбрал именно это место?

— Ты никогда не бывала здесь раньше, — привёл маг очевидный аргумент. — Стоило непременно устранить это досадное упущение. Кроме того, всегда полезно расширять кругозор и приобщаться к культуре — если вспомнить бал на турнире или «творчество» Локхарта, то можно уверенно заявить, что волшебники, увы, склонны копировать лишь её худшие проявления. Кроме того, несмотря на шум и толпы людей, здесь потрясающая библиотека и одна из самых больших в мире коллекций древностей, доступных публике. Многие из этих предметов прямо или косвенно связаны и с нашим искусством. Могут при необходимости пригодиться в ритуале, послужить точкой фокуса или катализатором — о чём немногие имеют представление.

— В этом случае, разве тебе не стоило объяснять мне это, когда мы обходили все залы и галереи, а не вспоминать только сейчас?

— Мог бы, — признал Кайнетт. И он всё-таки надеялся, что её возмущение вызвано тем, что она не получила полезную информацию, а не просто недостатком внимания. — Но тогда ты не имела бы своего мнения об увиденном, а просто запоминала мои слова. Я считаю, что это было бы неправильно.

— Зато это было бы похоже на свидание, как на мой вкус. Хорошо, это все причины?

— Нет. Ещё это место… много для меня значит, — он не скрывал этого, но и вдаваться в объяснения, которых точно ожидала ведьма, тоже не стал. — Хотелось посетить его вновь после долгого времени.

— Почему? — она огляделась по сторонам, будто пытаясь понять, что связывает Джеймса с этим музеем. Так и не получив ответа, Аманда вздохнула и уже без прежнего напора спросила: — Ты хоть когда-нибудь расскажешь всю правду о себе, Мерфи?

— Вряд ли.

— Стоило ожидать. Ладно, мы уже добрались до девятнадцатого века, так что там вряд ли осталось много, да и не думаю, что ты планировал здесь бродить до темноты, — ещё раз осмотрев ближайшую экспозицию, Эмбер предложила компромисс: — Давай закончим маршрут, но с условием: ты будешь рассказывать, а не просто стоять рядом и смотреть. Хотя бы о вещах, которые «связаны с нашим искусством». А «своё мнение» я составлю обо всём остальном.

— Пусть будет так. Тогда тебя должна заинтересовать вот эта вещь…

Музей они покинули около трёх часов дня. Аманда остановилась на каменной лестнице, слегка поморщившись от шума оживлённых улиц. Огляделась по сторонам и уточнила:

— Что дальше, Джим? Ты ведь точно составил план заранее.

— Заход в кофейню на Расселл-стрит. Очень приятное место, насколько я помню. Потом мы идём в оперу.

— Оперу?

— Да, «La clemenza di Tito». Одна из лучших, на мой взгляд.

— Это немного… — она попыталась подобрать подходящее слово, вновь задумчиво перебирая звенья браслета, — тяжеловесно. Солидно. Серьёзно. По-взрослому. Словно ты уже успел с моими родителями обо всём договориться, знаешь ли…

— Разве ты не этого и хотела? — удивился он. Остановился на ступенях, полуобернувшись.

— Нет. Определённо нет. Что-нибудь… — Аманда неопределенно взмахнула рукой, пытаясь что-то представить, — попроще, как у других. Мерфи, а у меня вообще есть в данном случае право голоса?

— Разумеется, — маг с трудом удержался от того, чтобы возвести взгляд к небу от абсурдности вопроса. — Это твоё свидание. Тащить тебя за собой туда, куда ты не хочешь, было бы некрасиво с моей стороны.

— Тогда, может быть, мы для начала просто прогуляемся вместе? — она огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить карту. — Дойдём… например, до набережной, а там дальше будет видно. Это вроде бы недалеко отсюда?

— Около мили. Нам в ту сторону, — Кайнетт спустился с лестницы музея и спокойным шагом направился в направлении узкой пешеходной улицы, словно теряющейся между старыми домами.

— Ты хорошо знаешь этот район, Джим, — отметила ведьма, догнав его у подножия лестницы.

— Приходилось тут бывать несколько лет назад. С тех пор мало что изменилось, — ответил он, удивление в голосе мага было вполне искренним. Зимой девяносто четвёртого года совсем в ином мире эта площадь перед музеем выглядела почти точно так же за исключением мелких деталей вроде сменившихся вывесок у пары магазинов на первых этажах ближайших домов.

Они двигались молча, обходя многочисленные группы туристов. Мысленно Кайнетт предупредил Лливелина о смене предполагаемого маршрута. От сквиба не требовалось тенью ходить за ними весь день, но он должен находиться поблизости, чтобы суметь среагировать в случае проблем. Закончив с этим, он даже создал незаметно слабое заклинание, которое наполовину уменьшало громкость уличного шума вокруг них — терпеть этот гомон было почти невыносимо. Сложно сказать, заметила ли это Аманда, она была слишком занята, разглядывая всё вокруг: дома, витрины, вывески, людей.

— Не думал, что тебя настолько занимают «магглы», — произнёс он негромко.

— Просто редко выпадает возможность увидеть их в лучшем свете, — ответила Эмбер без тени смущения. — Когда мы оказываемся на этой стороне, то постоянно бродим по заброшенным домам, руинам, местам побоищ, трущобам, окраинам, подвалам и крышам. Иногда хочется разнообразия — посмотреть на что-то красивое, а не только на ржавчину, мусор и грязные переулки.

— Это — часть нашей «профессии».

— Да, наш драгоценный Статут. Но мы сейчас не «на работе», — ответила она тем же тоном. Мерфи был очень настойчив в том, что они ни в коем случае не должны употреблять рядом с обычными людьми слова вроде «магия» и «волшебники». Даже если, как убедилась сама Аманда, окружающие магглы часто сами говорили на эту тему, в том числе обсуждая живущих в Британии драконов, Авалон и какого-то Боуэна.

— К тому же мне казалось, что немного мрачности и запустения тебя вполне устраивают как часть свидания, — не удержался маг от напоминания.

— Забавно, но мне раньше тоже так казалось. Да и вообще, — Эмбер обвела рукой оживлённый перекресток, до которого они добрались. Две автодороги, полдюжины бульваров и узких старых улиц, всё это сходилось здесь. Целая гирлянда светофоров регулировала движение пешеходов и машин, превращая всё в относительно управляемый хаос. — Ты себя среди магглов точно чувствуешь как дома, как бы странно это ни звучало.

— Что тебя смущает?

— Не знаю, как насчёт Грейнджер или Тейлор, но уж я-то это ясно вижу. Ты ведь всегда чётко показываешь, что магглы нам — не ровня. Что мы их превосходим.

— Скорее, я говорю, что мы от них отличаемся. И я не вижу тут никакого противоречия. Любая аналогия всегда ложна, но если искать параллели, то я привык воспринимать разницу между ними и нами не как противостояние высшей и низшей расы, а скорее, как обычное деление на классы. Все люди с рождения имеют неравные условия. Расти в приюте, в рабочем квартале или же в семье лорда — разница огромна и проявляется во всём. В речи, в образовании, в круге общения. Но, к примеру, лордов в Великобритании, занимающих места в Парламенте, всего восемьсот. А школ, где учатся их наследники и дети того же круга — с дюжину. Означает ли это, что остальные десятки миллионов подданных короны не должны существовать? Что не нужны тысячи рабочих, докторов, ученых, коммерсантов, солдат? Художников, писателей и артистов? — он указал направо, на величественное здание Ковент-Гарден, мимо которого пролегал их путь к набережной и куда они должны были пойти по изначальному плану. — Просто у них свои дела и заботы, у нас — свои. Мы можем общаться на одном языке, ходить по одним улицам, но это не значит, что мы в полной мере способны понять и прочувствовать проблемы и ценности друг друга.

— То есть тебе ближе точка зрения не Сам-знаешь-кого, а Гриндевальда? — помолчав, Эмбер вдруг сделала необычный вывод из его речи.

— Он совершил ошибку, когда попытался навязать свою волю силой, воспользовавшись Мировой Войной, — Кайнетт покачал головой, не соглашаясь с этой мыслью. — Подобное разделение должно быть настолько естественной частью картины мира, что некоторые недалёкие люди даже могут его не замечать или вовсе и не знать о нём. Зачем, если система стабильна, а каждый на своём месте?

— И ты не думаешь, что твои же собственные действия противоречат всей этой идее? Ты сам обучаешь Грейнджер, Тейлор, Крауч и других. А по твоей логике они — из простых, а не из благородных семей. Клэр так и вовсе практически с самого дна.

— Сын какого-нибудь пекаря или шофера может упорным трудом выслужить рыцарское звание. Наследник барона способен пустить по ветру всё состояние семьи и трижды заложить поместье… Талант и упорство, которое позволит его полностью реализовать — вот что имеет значение, что требуется, если собираешься добиться подходящего положения или отстоять его, — мысленно маг привычно сделал уточнение «в этом мире». В Часовой башне разница в несколько поколений между наследниками магических семей была почти непреодолима, исключения можно было пересчитать по пальцам. Но тут работали иные правила. — Конечно, данные от природы способности можно улучшать на протяжении поколений, но каждый всё равно сам будет решать, как ими распорядиться. Если таланта или готовности его раскрывать нет, то не помогут даже идеальные условия. Просто подтвердить своё право занимать положенное место куда проще, но тем более унизительно потерять свой статус, если способностей для этого не хватит.

— Что ж, я могу считать себя польщённой, — заметила Аманда, но развивать мысль не стала. Они как раз покинули Боу-стрит и вышли к мосту Ватерлоо.

Пересекли широкую улицу, остановились у ограждения над рекой. Маг почувствовал в ладони нагретый солнцем металл перил ограды и уже привычно просчитал, сколько энергии понадобится чтобы заставить сталь потечь, сменить форму, превратиться в оружие, плеть, тонкие нити, которыми можно остановить или уничтожить появившегося противника. Не то чтобы он непременно ждал сегодня нападения. И не то чтобы у него не было при себе более подходящих инструментов. Просто не стоило расслабляться даже сейчас, в самом центре города рядом с тысячами обычных людей.

— Впечатляет, если вспомнить что всё это создавали руками, без трансфигурации, — заметила ведьма, разглядывая массивные гранитные опоры. Задумчиво добавила: — Этот мост ведь назвали в честь того сражения, про которое Аллен рассказывала на уроке?

— Да. Первый мост здесь возвели через два года после той битвы. Этот уже поставили взамен полвека назад.

— Сложно это осознать. Двести тысяч магглов на одном поле. Тридцать тысяч погибших за один день — во всей Британии живёт сейчас почти столько же людей…

Она не стала уточнять, что имеет в виду только магическую Британию. Или что говорит о людях в биологическом смысле, отделяя их от гоблинов, кентавров, великанов, сирен и прочих разумных и полуразумных существ.

— Ты слишком много времени провела на той стороне Британии. Там перестаёшь видеть масштаб и оценивать, какие у тебя есть возможности, — ответил Кайнетт. Затем поделился мыслью, над которой уже размышлял раньше: — Знаешь, я думаю, Реддл тоже и близко не понимал, что ему нужно делать после победы над Министерством и ликвидации сопротивления. Как он со своими приспешниками будет уничтожать или подчинять себе страну с населением в шестьдесят миллионов человек. У Гриндевальда хотя бы хватило ума использовать обычных людей друг против друга и наблюдать со стороны. Реддл недавно сменил план и пытается стравить Министерство с властями королевства, но я сомневаюсь, что у него в данный момент распланирована вся стратегия на годы вперёд.

— Да ну его к Моргане… хотя бы сейчас. Здесь я не хочу обо всём этом думать, — она отвернулась от реки, огляделась по сторонам и указала рукой налево от моста. — Раз уж сегодня я могу покомандовать, то давай ещё пройдёмся по набережной. Кажется, в той стороне должен быть парк или что-то подобное.

Кайнетт пожал плечами и промолчал, показывая, что не собирается возражать. Да, у него был план и расписание, он даже не сомневался, что мог бы без особых сложностей заставить следовать ему ведьму, чей характер и Начало естественным образом ставят её в положение ведомой рядом почти с любым человеком. Однако он понимал, что для Эмбер это не только «практическое занятие», отработка их легенды и способ получить новую информацию о мире. Ещё она хотела получить немного отдыха от рутины, немного нормальной жизни, опыта в нормальных отношениях, которого уже хватает у ровесников. Она заслуживала поощрения за свои усилия, так почему бы и не подыграть и не позволить ей делать то, что она сама захочет? Может быть, она и сама это уже поняла.

— Вообще, если я скажу в школе, что мы весь день обсуждали классовое неравенство, старые битвы и тёмных лордов, мне, думаю, даже поверят… но это будет просто неправильно. Может, у меня в этом деле не так уж много опыта, но на свиданиях обычно говорят о других вещах.

— О каких же?

— Не знаю… О дружбе, о любви, о романтике. Что там ещё полагается? Твоё отношение к таким вещам я, например, до сих пор не могу понять, Джим, — встретив удивлённый взгляд Мерфи, она попыталась объяснить: — Ты был только что не на ножах с Флёр Делакур и едва не устроил драку с Габриэль из-за того, что они манипулируют подобными чувствами, даже ненамеренно. С другой стороны, ты всегда с презрением относился к историям о выживании и победе Поттера, о том, как его спасла от смерти искренняя любовь матери. Ты веришь в романтические чувства, но не в родственные?

— Меня раздражает не сама история о «Мальчике-который-выжил», а то, как именно её подают публике. Лили Поттер, вчерашняя школьница, ей едва исполнилось двадцать, но она закрыла собой сына, наследника их семьи, от врага, против которого у неё нет и шанса. Поступок правильный и достойный, особенно для кого-то из первого поколения. Но… Что было дальше? — задал он риторический вопрос. С презрением процитировал одну из книг: — «Её искренняя любовь» отразила то, что отразить невозможно, в Реддла и обратила в пепел? Самая сильная любовь или ненависть сами по себе не стоят ничего. Всего лишь эмоции — смесь из гормонов в крови, импульсы между нейронами. Имеют значение только действия и поступки. Как далеко зайдешь ради своих чувств, чем пожертвуешь, от чего откажешься, что сможешь ради них создать?

— Однако есть неоспоримый факт — Сам-знаешь-кто мёртв, — возразила Аманда. Затем поправила себя: — Хотя бы был мёртв какое-то время.

— Cum hoc ergo propter hoc? Нет, «вместе с тем» не значит «вследствие того». Я всё ещё считаю, что Реддл погиб по собственной глупости, оказавшись не в то время не в том месте, а мать Поттера лишь сумела задержать его, в крайнем случае — подставить под удар. Однако имеет право на жизнь и версия, что всё это именно её заслуга, а не Силы противодействия, — признал маг. Он действительно рассматривал разные варианты, а минимум информации оставлял большой простор для предположений. — Мистерия, ритуал, обряд и жертва, на которую она пошла добровольно, зная, что рано или поздно неизбежна ситуация, в которой останется только дороже продать свою жизнь, а другого способа не будет. Вопрос — почему у неё не осталось иных вариантов, но в заданных рамках поступок более чем достойный. Хотя это тоже только версия, как и вмешательство неизвестной стороны.

— Ты мог бы узнать правду. Сам бы спросил у неё… через Поттера.

— Оно того не стоит. Не раньше, чем я буду во всём уверен.

— Терпение у них не бесконечное… — напомнила Аманда. Затем вздохнула и добавила: — Но вообще мы опять говорим не о том, а ведь уже почти дошли до места, — ведьма указала на обнесенный оградой парк, ярко выделяющийся зеленью среди асфальта и бетона. Недалеко от входа возвышалась потемневшая от времени бронзовая статуя на постаменте из каменных глыб. — Я думаю, что у меня есть решение.

— В самом деле?

— Да. Мы до сих пор ни разу вместе не были в парке. А Грейнджер говорила, что у вас в одном даже место встречи назначено, — она взяла Джеймса за руку и практически потянула за собой к ближайшей аллее. — Так что мы просто пойдём туда, выберем подходящую скамейку или беседку в тени и посидим рядом в тишине.

— Как долго?

— Не уверена, какие для этого приняты стандарты. Так что — сколько будет необходимо. Разберемся по ходу дела.

— Если ты этого хочешь… — Кайнетт мог бы возразить, возмутиться такой тратой времени, но не стал. Раз он решил сегодня уступать Аманде, оставалось только следовать этим курсом до конца. Все планы всё равно были отложены до завтра. Да и просто хотя бы изредка провести день и никуда не спешить, не волноваться о сроках, расписании, запасах магической энергии — это было не так уж и плохо. Главное не превращать это в привычку.

* * *

— Понял, скоро буду.

Кайнетт положил трубку телефона, бросил взгляд на часы. Уже была половина одиннадцатого, так что он и в самом деле задержался. Маг быстро прекратил очередной эксперимент из целой серии, поставил прочерк в лабораторном журнале, затем вернул образец в статичное состояние. Внутри нанесенного на пол мастерской рунного круга стоял большой аквариум, в котором плавали остатки огненного краба. Магическое ракообразное уже лишилось всех конечностей и половины панциря, большая часть примитивного мозга была уже вырезана, но в теле всё ещё поддерживалась жизнь за счёт внешней энергии и работы собственного магического ядра. Требовалось модифицировать существо так, чтобы ядро вышло на самообеспечение, а потом и вовсе выдавало магии больше, чем требуется на поддержание жизнедеятельности физической оболочки, но это дело будущего. Пока будет достаточно стабильной работы всей системы до следующего эксперимента по «оптимизации».

За несколько минут маг привёл себя в порядок, переоделся из рабочей одежды в повседневную и сразу после этого аппарировал через несколько кварталов. Он появился на крыше своего дома внутри заранее созданного небольшого барьера, отводящего постороннее внимание. Быстро убедился, что пара сигнальных контуров не подают сигналов тревоги и только потом переместился ниже. Как и было сказано, в квартире его уже ждали.

— Привет, Джеймс, — Грейнджер, одетая слишком плотно для начала июля, сидела на диване в гостиной. Отвлекшись от идущих по телевизору криминальных новостей, она поздоровалась первой. В руках ведьма держала чашку с чаем, но кадры обрушившегося дома где-то на окраинах и перечисление погибших людей ей совершенно не мешали.

Стоун, сидящая напротив с такой же чашкой, лишь бросила на него быстрый взгляд, но промолчала. Хлопок аппарации или внезапное появление человека из ниоткуда её давно уже перестали удивлять.

— Доброе утро, — маг проявил вежливость. Но не более того. — Можем отправляться или там говорят о чём-то важном?

— Нет, это — не важно. Идём, — Грейнджер отвернулась от телевизора. Поставила чашку на столик и добавила: — До свидания, мисс Стоун, спасибо за чай.

— Пожалуйста. Всегда рада буду видеть в гостях.

— Вернусь к трём, если меня кто-то станет искать, — бросил Кайнетт коротко. Затем положил руку ведьме на плечо и аппарировал в нужное место. Благодаря отлучкам из школы вместе с Эмбер за последние полгода навыки в пространственном перемещении явно стали лучше, пересчитать затраты энергии для переноса двух человек он теперь мог почти мгновенно.

Цех закрытой много лет назад фабрики был тихим и пустым, только в воздухе закружилась поднятая аппарацией пыль. Удостоверившись, что за прошедшее время посторонних тут не появлялось, маг жестом указал гостье на несколько рабочих столов, сейчас пустующих.

— А я смотрю, Эми тут уже обжилась, — произнесла Грейнджер, изучая этот своеобразный полигон. Несколько человекоподобных фигур из земли, камня и бетона, собранных в одном углу, сложно было не заметить. Стоящие у другой стены полдюжины мишеней перед поднятым магией земляным валом со следами попаданий множества пуль она комментировать не стала.

Первым делом она извлекла из внутреннего кармана куртки волшебную палочку и положила на стол. Затем отцепила с пояса шпагу в ножнах, ставшую видимой, как только рассеялся барьер ветра. Дальше последовали серебряный кулон, несколько браслетов и колец, шестизарядный револьвер. Последним оказался стилет с коротким гранёным остриём, грубовато исполненный и, похоже, самодельный.

— Не помню, чтобы ты собиралась пользоваться кинжалами, — произнёс маг, изучая это оружие. Выглядело так, будто ведьма взяла ручку от какого-то заводского ножа, а затем при помощи трансфигурации из подходящего металла создала новый клинок нужной формы.

— Там нет магической сердцевины. Только наложено одно заклинание — «Гелидо Сангус», сработает при контакте с кровью. Страховка, так сказать, — Грейнджер взяла оружие левой рукой, уверенным движением повернула клинком к запястью, придерживая пальцами навершие, словно прячет стилет в рукаве. — Думаешь, без него под рукой я бы согласилась высидеть больше одного урока у Аллен?

— Рукоять кажется не слишком удобной.

— Мне же им не драться, — она положила оружие. Потом сделала жест, указав двумя пальцами на стену. — Достаточно подбросить, а дальше использовать «Вадивази», чары наведения на цель. С Баа-ван Ши ты этот приём провернул вполне успешно, да и у Клэр тоже получалось.

— Хорошо, что всё предусмотрено, — оценил Кайнетт. Он действительно был рад. Что она не гонится за эффектностью, а предпочитает практичность. — В любом случае, ты хотела сегодня пересмотреть свой основной «арсенал», ведь так?

Грейнджер кивнула, ещё раз оглядела всё, что разложено на столе, протянула руку и сдвинула большую часть украшений в сторону. Помимо оружия остались только кулон с аметистом и браслет из полированного дерева, когда-то подаренный ей на день рождения. Затем она пояснила:

— Да, я думаю, что просто «переросла» некоторые вещи. «Акцио», «Протего», «Импервиус»… Всё это я давно могу наколдовать и сама, лучше направить, да и мои заклинания будут мощнее, чем те, что просто вложены в предметы. Дирижировать в бою двадцатью артефактами сразу слишком сложно, так что стоит освободить место для чего-то более полезного. Я помню наш разговор о духах и элементалях, мне всё ещё нравится идея взять второй усилитель взамен всего этого.

— Уже определилась с формой и стихией?

— Раз шпага обычно в левой, то удобней всего будет кольцо или несколько под правую руку. Что до элемента, то лучше воздух. Мне его освоение неплохо даётся, да и ты с ним знаком куда больше, чем с землёй.

— Значит, нам понадобится сильф… — сделал маг вывод.

— Очевидно, что не саламандра. Если только тебе неизвестно иных подходящих духов ветра?

— Га-о или камаитачи обитают слишком далеко, а если мы попробуем поймать юйцян, в Китае за нашу голову объявят награду, — отмёл маг прочие варианты. Были и другие, но они звучали бы ещё менее правдоподобно. — Так что сильфы — самый очевидный и самый надёжный выбор. Ещё есть какие-то планы?

— Появилась пара идей. Одну мне даже подкинул Рон, как ни удивительно. Но тут сначала самой нужно всё обдумать, прежде чем пытаться из этого что-то полезное сделать, так что об этом позже. А пока мы заговорили про ветер, — ведьма коснулась ножен лежащей на столе шпаги, — ты упоминал, что оригинал этих чар имел два действия, защитное и атакующее, ведь так? Я, конечно, не Моргана и не Дева озера, но попытаться хотя бы повторить их действие нам ведь можно? Раз уж мы знаем, на что они в принципе были способны.

— Это любопытная задача, — признал Кайнетт, вспоминая когда-то развернувшееся на его глазах сражение. Как только личность Слуги противника была раскрыта Диармайдом, она использовала барьер ветра, скрывавший ранее меч, и для перемещений, и для атак. Кто откажется от столь полезного инструмента? — Повторить вряд ли получится. Но сымитировать эффект, может быть, мы и сумеем. А если удастся совместить контроль воды и ветра в одном предмете, может и вовсе получиться нечто крайне занимательное… Ты меня заинтересовала. Ещё мысли?

— Пока нет. По этой части, по крайней мере.

— Но что-то ты хочешь сказать. Значит, это не касается оружия? — предположил маг, изучая как она нервно стучит пальцами по столу, словно не может стоять спокойно.

— Я хотела поговорить об этом позже, как закончим. Но раз уж ты заметил… Мне нужна твоя помощь, Джеймс, — произнесла ведьма неожиданно серьёзно.

— По-моему, для этого мы сегодня и встретились.

— Всё это тоже пригодится, но я сейчас о другом, — она замолчала вновь, словно знала, что дальнейшее обсуждение этой просьбы простым не будет. Потом всё-таки решилась: — Знаешь, позавчера вечером я смотрела новости, и говорили там про одно интересное «совпадение». Несколько дней назад в разных районах Лондона сгорело три дома, полностью погибли три семьи. Во всех случаях очевидцы видели зелёное пламя, которое не брали ни вода, ни пена, ни песок, во всех случаях выживших нет. Три семьи — Грейнджер, Мерфи и Тейлор.

— Это может быть случайностью? — Кайнетт не верил в это, но обязан был спросить.

— Нет. Неделей раньше произошло то же самое — снова Лондон, снова три ночных пожара, снова те же самые фамилии. Словно кто-то на самом деле пошел по телефонному справочнику. Даже не по алфавиту, а просто вразброс.

— Это не имеет смысла, — ответил маг, не пытаясь скрыть удивления. — Карин живёт в другом городе, а моя квартира принадлежит мисс Стоун, фамилию ради этого она менять не собиралась.

— Ты рассуждаешь с позиции, если бы нас и наших близких действительно пытались найти Пожиратели. Но если это ещё один раунд запугивания? Тактика террористов, им уже не привыкать. Только наши семьи можно было бы защитить, спрятать… но несколько тысяч человек по всему городу, которые носят эти фамилии? На такое неспособны ни аврорат, ни полиция. Зато какой рычаг давления на Гарри, на магглорождённых, на Министерство, если придать этой истории огласку по обе стороны от Статута. Даже требований каких-то выдвигать уже не надо.

— Нужна помощь с защитой?

— Нет, — ответила ведьма быстро, показывая, что с такими мелочами справилась бы и сама. — Простые меры я уже приняла. Предупредила Карин, тебе и так ничего не угрожало. Мои родители уже сегодня отправятся в Ниццу и раньше августа в Лондоне не появятся.

— Ты смогла их уговорить?

— Они уже пару лет хотели провести отпуск вдвоём, только мешали разные мелочи. В общем, я немного подтолкнула их к этой идее, напомнила, что мне уже не двенадцать лет. Совсем немного, ничего такого, что они не могли бы решить сами, если бы просто обсудили всё один раз, — привела она несколько аргументов, будто извиняясь. Добавила, о чём-то вспомнив и вдруг заметно смутившись: — Может быть, в результате у меня даже появится младший брат или сестра… Но речь сейчас не о том. Нам пока ничего не угрожает — не больше, чем уже было раньше. Однако люди умирают и продолжат умирать. Сегодня это двадцать восемь человек, а сколько будет через пару недель? Я хочу это остановить. Ты хочешь устранить угрозу Пожирателей. Интересы совпадают. Да и других вариантов сейчас всё равно нет.

С последним аргументом маг вынужден был согласиться. Со слов Поттера, Дамблдор уже знал о гибели всех членов семьи Лестрейдж в Британии, знали о том и гоблины. Но открывать главе Визенгамота сейф они отказались, сославшись на представителей Лестрейджей из Франции, а те не хотели вмешиваться в конфликт внутри Британии, так что переговоры грозились затянуться надолго. А значит, до крестража под банком не добраться без организации полномасштабного штурма.

— Я не возражаю против самой идеи, но ты полагаешь, что у меня почему-то есть возможность помочь тебе и остальным в этом деле? — уточнил Кайнетт.

— Знаешь, да, я имею основания полагать, что возможность у тебя есть, — ответила Грейнджер, глядя прямо на него и не отводя взгляд. — Или ты способен её создать. Ты уже много раз показывал, что знаешь много крайне интересных вещей, даже если некоторые из них наше Министерство уже запретило, а некоторые наверняка хотело бы, но ещё не запретило только потому, что там о таком не имеют представления. Собственно, один раз мы уже смогли добраться до пожирателей. Вряд ли у тебя не осталось других вариантов. Вопрос в том, как это сделать и чего это будет стоить, как мне кажется.

— А ты не боишься? — спросил маг, усмехнувшись своим мыслям.

— Что ты вдруг настолько не захочешь делиться тайнами?

— Нет, что я могу согласиться, но тебя совсем не устроит метод решения проблемы. Или что он окажется даже страшнее, чем сама угроза. Помнишь, принцип равноценного обмена?

— Сомневаюсь, что ты предложишь нечто более ужасное, — произнесла она уверенно. Или очень убедительно пыталась убедить себя в этом. — А говоря о «меньшем зле», я на многое готова закрыть глаза, если мы сможем остановить это безумие раз и навсегда.

— Так сильно мучает чувство вины из-за того, что маньяк убивает людей, которые не имеют с тобой ничего общего кроме фамилии?

— А даже если и так? — Грейнджер не собиралась уступать его цинизму. — Если я хочу всё это прекратить не ради того, чтобы кого-то спасти, а чтобы меня не грызла совесть и я не думала о них. Так или иначе, ты ведь сможешь мне помочь в этом деле?

— Думаю, стоит изучить пару вариантов, — ответил маг, и в самом деле прикидывая в голове варианты, которые были отложены в сторону из-за потенциальных разногласий с нынешними союзниками. Таких у него хватало. Главный вопрос в том, что даже если ученица готова отказаться от некоторых ограничений закона и морали, для неё где-то всё-таки существует черта, которую пересекать нельзя. Даже у самого Кайнета были такие границы. — Раз уж ты теперь готова рассматривать новые методы и подходы.

— Ты словно ждал, когда я это предложу?

— Всё может быть.