Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Девиз морской пехоты «никого не оставлять позади» был ошибочным. Дин верил в обратное. Если необходимо то вполне можно оставить всех позади: если они жаловались и стонали, если не могли шагать вместе со всеми, если были достаточно глупы, чтобы отделиться от группы, если им не повезло, и они оказались ранены. То все становились оставшимися в зеркале заднего вида. Забытыми.

Черт, Дин отвернулся от своего младшего брата. Брата, которого поклялся всегда защищать, так почему бы не бросить всех остальных? Это был тупик. Он мог сделать это без малейшего чувства вины. Дин давным-давно отказался от совести, она не принесла ему никакой пользы. Он отдал все это, когда бросил Сэма, Импалу… любую надежду. ОН жалел, что не послал своего отца к черту с его крестовым походом, когда Джон таскал на охоту своего двенадцатилетнего ребенка, потому что его жена сгорела на потолке.

Если бы Дин послал великого и могучего Джона Винчестера подальше, собрал сумку и вышел за дверь, это был бы великий день. Но разве мог он оставить девятилетнего Сэма? Чтобы младшего брата воспитали оригинальным отцовским методом? К черту. Это была его фантазия, и если Дин хотел думать, что у него хватило бы смелости сделать это, ну, тогда конечно, почему бы и нет. Живи мечтой, верно? Получи все, что, черт возьми, хотел.

Если бы Дин сделал это, может быть, всего этого кошмара не произошло бы. Может быть, мир не был бы на грани краха, а Люцифер не был так близок к правлению на земле. «Может быть, вместо охоты, я бы косил свою лужайку перед домом, готовясь к четвертому июля. Устроил бы барбекю на заднем дворе, с друзьями и пивом, а не сидел на корточках в холодном вонючем складе, играя в прятки с легионом «кротов»».

Он почти слышал голос Бобби в голове: "желания — как дырка в заднице, у всех есть". И Дин ненавидел это чувство потери, то, как комок вставал в горле от мыслей о старом друге, которого он любил как отца… и которого так же потерял. Бобби сделал себя мишенью, дал ввести себя в заблуждение тем, кто служил аду. И погиб, чтобы они не узнали о лагере, не нашли Дина. «Разве я просил его это делать?!» — хотел кричать охотник. Он хотел заорать на Сигера, ударить его, проклинать за то, что умер, за то, что сделал это по такой дурацкой причине. Дин не был мессией, он не мог ничего остановить, имел шанс сделать это и просрал его. Он начал все это дерьмо… и у него не было надежды загладить свою вину.

Иронично, что он все еще жив, Бог знает, что он достаточно старался, пытаясь погибнуть. И эти мысли привели к другому его другу: Касу. «Чертов Кас уже даже не ангел, и все еще думает, что должен спасти мир», — злился Дин. Но он знал, что это не совсем верно… Кас потерял интерес к судьбе этого мира, к спасению населения в целом. Но за один ангельский приказ он все еще тупо цеплялся: защищать праведника. Как будто это название не было самой большой шуткой в мире. Но Кас все еще чтил этот мандат, он застрял в его голове. Потому что не было другого хорошего объяснения для того, чтобы бывший ангел игнорировал приказы Дина. Потому что другие солдаты, не проигнорировали его приказ, и не устроили самоубийственную гонку к Дину, когда «кроты» запросто могли прикончить любого, кто приближается к их позиции. Вот почему бывший ангел не был с ним сейчас на миссии, а сидел в лагере, в течение двух месяцев. В наказание.

«За верность тебе», — напомнил противный голосок в голове, но Дин быстро его заткнул.

Из-за угла показался один из зомби, Дин нажал на курок и мертвая женщина упала на землю. Но как и в любом хорошем фильме ужасов, на ее месте оказалось еще больше зомби, а точнее пять. Отступив на шаг, Дин выстрелил второму в голову, но когда он прицелился в третьего, то почувствовал сбоку от себя движение. Он пнул трусливого подростка, который пытался напасть на него справа. Проблема была в том, что другой его подлый старший спутник продолжал наступать. Он врезался в Дина, сбивая их на землю, они покатились по полу, не обращая внимания на кровоточащие раны.

И хотя Дин не играл в футбол, он знал несколько приемов, поэтому нырнул вниз, врезал плечом в живот парня и перебросил его через плечо. Винчестер вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы остановить нож в дюйме от своего живота, схватив «крота» за запястье. Они боролись за нож, когда Дин почувствовал укол боли, «крот» все же усилил нажим, и порезал охотника. Дин знал, что обмен кровью будет следующим в списке зомби. Двинув левым кулаком «кроту» в челюсть, Винчестер заработал себе минуту, чтобы сделать вдох.

Но тут к ним подошли два других «крота», мужчина и женщина, которые явно думали, что их добыча загнана в угол. И Дин справился бы с ними… если бы не увидел, что к этим двум присоединятся еще семь их друзей-монстров. Чем дольше он колебался, тем хуже становились его шансы.

— Извините, я передам ваше предложение о членстве в клуб, — сказал он ближайшему зомби, — но я не буду уважать себя, если мое чувство стиля станет похожим на ваш.

Затем он повернулся к ним спиной, и разогнавшись, врезался в окно. Дин ощутил вокруг себя осколки стекла, пока падал. Но он думал не о жестком приземлении… А о последнем разе, когда он добровольно выпрыгнул из трехэтажного здания.

* * *

Дин и Сэм переглянулись и мгновенно приняли решение: либо позволить Аластору выпотрошить их, в частности, Дина, или найти быстрый путь вниз к земле.

И Сэм сделал это для брата.

Таким образом, с одним последним взглядом абсолютного доверия, они двигались как один, зная, что могут погибнуть, но все равно это сделали. Они чувствовали, что могут столкнуться с чем угодно… если просто сделают это вместе.

* * *

Падение Дина резко закончилось, когда он врезался в край сгоревшего автомобиля. Но импульс послал его дальше, и он, кувыркаясь, свалился с автомобиля на асфальт переулка. Скорее всего при этом заработав еще пару трещин в ребрах. Он старался сделать вдох в ушибленные легкие. Не обращая внимания на боль, Дин попытался встать, но в глазах потемнело. И его последняя мысль была: когда проснусь буду ли я еще человеком?

* * *

Дин был практически без сознания, когда услышал голоса. Но среди тех, кто говорил о нем, не было того голоса, который хотел услышать больше всего. Дин уже собирался произнести имя Сэма вслух… когда внезапно все вспомнил. И он очень захотел снова потерять сознание, хотел умереть. Потому что Сэм, его Сэм ушел. «Он никогда не будет со мной снова».

Эта истина заставила его распознать некоторые голоса, вспомнить, что было раньше, что люди, говорящие о нем, не были «кротами». Открыв глаза, Дин увидел трех своих солдат: Питта, Франклина и Циммера, которые спорили, стоя над ним:

— Мы должны убить его сейчас, прежде чем он проснется и убьет или заразит всех нас, — сказал Циммер. Он всегда был практичным.

И как раз по расписанию пришел горячий ответ Питта.

— Ты знаешь, что мы не можем этого сделать.

— Но мы не можем забрать его домой, если он заражен, — заспорил Циммер.

Наконец, раздался голос Франклина, который всегда говорил медленно и спокойно. Но когда он это делал, это было похоже на голос разума, среди хаоса и паники.

— Мы не знаем, что он заражен… но мы знаем, что произойдет, если вернемся без него.

В другой раз, в другой ситуации, этот разговор ужаснул бы его. Когда Дин не мог выдавить ни слова, даже не мог поднять руку, не говоря уже о том, чтобы помешать своим возможным убийцам. Но он знал факты: он может быть заражен, у него кровотечение в горячей зоне «кротатон» и он имел контакт с несколькими зараженными. Все шансы были не в его пользу, и спор о его судьбе не был проявлением жестокости. Этого спора вообще не должно быть.

— Я могу быть заражен, — хрипло сказал Дин.

Он возненавидел, что его голос звучал так, как будто он жевал стекло, что еле мог перевести размытый взгляд на своих людей. Ненавидел то, как они смотрели на него, словно удивлялись, что он проснулся и мог говорить.

— Я сказал — пристрели меня! — крикнул Дин, пытаясь поднять голову с тротуара, от чего в глазах опять чуть не потемнело.

Питт осмелился присесть рядом с ним.

— Нет, мы этого не сделаем. Я не думаю, что ты… ты не заражен, ты в порядке.

— Ты этого не знаешь. Я истекаю кровью. Ты вообще меня проверял?! — разочарование Дина возросло, он не мог поверить, что эти люди не следовали протоколу, его чертовому протоколу.

Питт похлопал Винчестера по плечу, брезгливо осмотрев многочисленные порезы на его теле. Когда Дин рявкнул команду, парень отдернул руки назад:

— Я имею ввиду, по-другому проверь меня!

Но Питт покачал головой.

— Ты в порядке.

— И как ты можешь точно это знать? — гневно спросил Дин. — Если вы не пристрелите меня… то уходите. Я либо стану «кротом», либо нет.

Затем Франклин подошел к Дину, посмотрел на него и объявил, казалось бы, за всех троих:

— Мы не можем оставить тебя тут.

— Можете. Я приказываю вам, — зарычал Дин.

Их преданность не тронула его, а разозлила. Разве они не знали, чем рискуют?! Он закатил глаза, когда три человека промолчали, и нервно переглянулись, словно подростки, решая, собираются ли они признаться, что заглядывали в раздевалку девочек.

— Что, вам нужно проголосовать?! Правила просты: в лагере нет «кротов». Я могу быть заражен, вы не можете рисковать!

Циммер, посмотрев на своих друзей, с отвращением покачал головой.

— Мы не можем вернуться без тебя.

Желая избить их до смерти, Дин снова попытался встать, но смог только опереться на локти. Но это, по крайней мере, дало ему лучшую позицию, чтобы посмотреть в глаза всем троим, стараясь убедить их уйти.

— Дело не в верности, а в выживании. Вашем и всех, кого вы защищаете в лагере.

— Мы и говорим о нашем выживании, — сказал Франклин, как будто это была истина Евангелия.

— Какого… — начал смущенно Дин.

— Кас сказал, что убьет любой патруль, который вернется без тебя, — сказал Питт.

Дин в шоке открыл рот. Осмыслив сказанное, он сжал челюсть и сказал:

— Ты, черт возьми, шутишь. Он человек, больше не ангел, и вы намочили штаны от его угрозы?!

Франклин ощетинился от того, что его назвали трусом.

— Да, я боюсь его! Ты действительно думаешь, что Альтус получил синяк, свалившись со склона при отступлении?! Кас выбил из него все дерьмо за то, что он бросил тебя. Если бы ты умер… Альтус бы поджарился. Я не сомневаюсь, что Кас поджег бы весь лагерь и ушел.

Дин не мог в это поверить, он ведь работал с этим святошей. Он знал Каса.

— Он чертов Ангел Господень! Он убивает…

— Любого, кто представляет для тебя угрозу… — закончил Питт, и у Дина перехватило дыхание.