Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Как оплот, лагерь "Читаква" не казался Касу очень перспективным. Несколько бревенчатых хижин, пара брошенных армейских машин, генератор, который не запустился, даже тогда, когда Дин выкачал ради него последний галлон бензина из Импалы. И защита лагеря состояла лишь из хрупкого ограждения — рабицы с колючей проволокой. Вряд ли она удержит зараженных кроатоном и одержимых.

Но все же Кас надеется, что этого будет достаточно для Дина. Что этот лагерь будет для него домом, местом, куда он сможет возвращаться. Может быть, будет его убежищем. И только Бог знает, как сильно Дин нуждался в этом, заслуживал этого. Даже Кастиэль это понимал. Дин зря думал, что успешно смог скрыть отчаяние от своего верного спутника. В последние годы, когда они путешествовали с места на место, из штата в штат, ища Бога или кольт, или просто какого-то монстра, чтобы убить его, Кастиэль видел, как Дин отчаивался все сильнее.

* * *

Когда вирус «кроатон» заразил практически все население в мире, это было похоже на кошмар. Куда бы они ни пошли везде были «кроты» и адские лакеи, которые постоянно пытались их убить. На их руках было достаточно крови, даже если она была зараженной.

Покидая очередной небольшой город, с оставшимся населением в десять человек, Дин горько сказал:

— Мы не спасли тех людей, а осудили их на смерть. Они будут «кротами» до конца недели.

Касу нечего было возразить на этот мрачный прогноз, не мог ничего сказать, потому что это, скорее всего, правда.

— Раньше я спасал людей. Теперь все, что я делаю, это убиваю…И обрекаю невинных на судьбу хуже, чем смерть. Если бы я был добр, я бы прикончил тех десятерых, избавил их от того, что случится с ними.

— Но ты их спас сегодня, Дин. У них все еще есть шанс выжить благодаря тебе.

— Какой шанс? Один на миллиард?! Они совершенно беззащитны, у них нет места, чтобы спрятаться, они не обучены драться, и мои краткие уроки убийства «кротов» не принесут им много пользы, когда те наваляться всем скопом. Если это то, как выглядит моя версия спасения мира… Я должен съесть пулю прямо сейчас.

И страх того, что Дин сделает это, полностью откажется от надежды, побудил Каса высказаться:

— Хорошо, поэтому мы меняем наш девиз. Сосредоточься на спасении всех, кого мы можем спасти.

«Начиная с тебя». Потому что больше всего, Кас хотел спасти доброту Дина. Он не мог больше смотреть, как Дин каждый день теряет частичку души в этой борьбе.

— Как долго мы можем их спасать? Мы зашли в город, сделали дело и быстро вышли. Сколько времени мы им выиграли? Неделю, день, час?!

— Мы можем перестать двигаться и найти место где можем обосноваться, — предложил Кас.

«Остановится, чтобы защитить тебя от истощения, от недостатка еды и сна». Чтобы найти для Дина место, где он может страдать от кошмаров без постоянной аудитории. «Ты хочешь этого ради Дина или ради себя?» Кас задавал себе этот вопрос не раз, потому что сам почти прошел свою точку выносливости, и устал видеть, как Дин просыпается от адского кошмара, от кошмаров про Сэма, про конец света.

Винчестер удивленно приподнял брови.

— Место? Ты серьезно? Надоела моя компания, да? Точно так же как и Сэму, — горько сказал он.

— Я устал смотреть, как ты толкаешь себя за грань. Ты будешь идти, пока от тебя ничего не останется. — Кас впервые высказал свои опасения. Он не мог позволить Дину думать, что ангел похож на Сэма, что Кастиэль оставит его так же, как и младший брат.

Дин вцепился в руль с такой силой, что побелели костяшки.

— Я могу справиться с этим, — твердо и решительно сказал он.

И Кас знал, что Дин не остановит свой бег, не ради себя. Но он может сделать это ради других, чтобы спасти невинных.

— Дело не в том, с чем ты можешь справиться. Речь идет о шансе спасти несколько человек, может быть, даже собрать группу людей, которые будут бороться вместе с нами.

«Дать им место, где они будут чувствовать себя в безопасности»

Дин перевел взгляд с дороги на лучшего друга.

— Ты серьезно?

— Да.

«Я серьезен как никогда»

— Понятно.

Это был не отказ, но для Каса в этом слове была надежда.

* * *

Так они оказались на заброшенной военной базе в Айове, десятом месте которое они проверили, и наконец, согласились остаться.

Когда Дин начал дергать за шнур, пытаясь запустить генератор в десятый раз, Кас вознес в небеса молитву. «Дай нам знамение, Боже. Какой-то проблеск надежды»

Когда генератор ожил и замерцали верхние огни, на лицах Каса и Дина появились ухмылки. Это был знак, что они нашли свой приют. Место, где они должны быть. И для всех, кого спасает Дин, это место тоже станет убежищем.

И может быть, просто может быть, это станет чем-то большим. Может быть чем-то, чего Дин Винчестер не имел в очень долгое время: дом.

Бобби не знал облажался ли он или улучшил ситуацию, отправив Кастиэля к Дину. Он просто не мог бороться с тревогой, ведь с тех пор как Сэм покинул охотничью жизнь, старший Винчестер был один. Сэм ушел, бросил Дина, который разозлил небеса, спасая жизнь младшего брата.

Но теперь, стоя в тени деревьев, что росли по периметру лагеря Читаква, Сингер узнал ответ на мучивший его вопрос. Он слышал смех Дина, видел, как Кастиэль с волнением улыбнулся Винчестеру, пока они учили новобранцев стрельбе. Это была не такая крепкая связь, которую разделяли братья Винчестеры, но это было похоже. Это был тот тип братства, который выкован в крови и боли, потере и связи, верности и доверии. И самое главное было то, что Дин доверял Касу.

Доверял ангелу, хотя Бобби боялся, что Дин никогда больше никому не поверит. Предательство Сэма сожгло все эти мосты. Даже связь Дина с Бобби была сильно опалена, почти загорелась, когда он заставил старшего Винчестера позвонить своему брату, чтобы тот мог загладить свою вину. Но вмешался Кастиэль, ставя Бобби ультиматум, как будто он имел на это полное право. Дин был практически сыном Сингера, но ангел… Его слова глубоко врезались в сердце старого охотника.

Год назад

У них с Дином была еще одна ссора из-за Сэма, и все закончилось тем, что Винчестер выскочил из дома, хлопнув дверью. И вот тогда пришел ангел, загнал Бобби в угол в собственном доме, использовал выразительный взгляд и серьезный голос, чтобы достучаться до старого охотника.

— Ты должен выбрать, будешь ли ты поддерживать либо Дина, либо Сэма, — прямо сказал Кас, который совсем недавно познакомился с Бобби.

— Это не дебаты, это семья! Может быть, если бы ты знал что-то об этом… — но Сингер резко замолчал и откатился на шаг назад, когда Кастиэль подошел ближе.

— Я знаю, что Сэм почти задушил Дина. Знаю, что Дин простил его. Знаю, что Сэм бросил брата и ушел. И я знаю, что Сэм хотел еще один шанс, чтобы проявить себя перед Дином, решив, что им лучше всего держаться друг от друга подальше. Я все знаю… — горько сказал Кастиэль, но тут его взгляд смягчился. — И я знаю, что Дин будет идти этим путем. Путь, который, по его мнению, спасет Сэма и спасет мир. Он будет ходить по нему один, если придется. Но я не позволю ему сделать это в одиночку.

— Я не отказываюсь от него, ты, тупой крылатый идиот! Я пытаюсь исцелить его, сделать все правильно, — горячо отстреливался Бобби. Ему хотелось придушить этого святошу.

— Только Сэм и Дин могут это сделать, — сказал Кас, как будто это была неписанная истина.

— А если они не захотят? Тогда что, мы просто позволим им отвернуться друг от друга, и нестись навстречу собственной гибели?

— Да, — заявил серьезно Кас. — Судьба свела Мэри Кэмпбелл и Джона Винчестера вместе, но это не гарантировало им счастья, не защитило их детей. И Дин и Сэм, они связаны вместе, это часть той судьбы, которую Дин пытается сломать, переделать в нечто, что спасает мир, а не осудит его.

— И как мы узнаем, что этот «путь» не ведет к худшему?! — спросил Бобби. Потому что любой путь, по которому братья не шли вместе был просто неправильным.

На мгновение ангел выглядел неуверенным, и будь он человеком, то тяжело вздохнул бы.

— Мы этого не узнаем. Но Дин решил путешествовать. И скоро он выйдет за эту дверь и не вернется сюда, потому что не верит, что ты не скажешь Сэму, где он. Так что ты должен решить и доказать ему, что твоя преданность с ним... или с Сэмом.

— Что, если я не могу сделать этого? Бездушно решить, какого сына любить больше? — голос Бобби сломался так же, как и его сердце. Перед ним лежал невыносимый выбор.

Кас серьезно посмотрел на него, словно собирался поделиться какой-то небесной мудростью.

— Может быть, дело не в том, чтобы любить одного из них больше чем другого. А в том, кто нуждается в тебе больше всего, кому небезразлично твое мнение, кто приходит сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. И приходя к тебе, Дин рискует, что его здесь найдет Захария или,что он встретится лицом к лицу с Сэмом.

Но Бобби горько усмехнулся последнему заявлению ангела.

— Сэм не был здесь… — он замолчал, увидев выражение лица Каса, знал, что доказал правоту ангела. Сэм давно не звонил ему, и сейчас Бобби должен был отправить других охотников, чтобы сделать работу, которую младший Винчестер не выполнил. Сэм давно не посещал свалку, не спрашивал о брате и его новой жизни в качестве охотника на колесах. Не звонил, не писал, не навещал, не нуждался в нем, его мнении или его поддержке.

Кас молча, ждал, пока Бобби примет решение.

Когда Дин вернулся в дом, очевидно, готовя две тысячи пятьсот пятидесятый аргумент, почему он не должен звонить Сэму, Бобби сказал:

— Хорошо. Сэм сделал свой выбор, а ты сделал свой, — наблюдая, как Дин удивленно поднял брови на этот новый поворот беседы, Сингер продолжил: — Итак как мы собираемся искать дьявола?

— Подожди… Мы? — переспросил Дин, не сводя глаз с приемного отца.

— Есть много других дураков, готовых к тебе присоединиться? — саркастически спросил Бобби, ответ был один: было всего три дурака — он, Дин и Кас. Три камикадзе. «Дьявол, должно быть, дрожит от страха», подумал, усмехаясь Бобби. Но эти мысли не остановило его от изучения сотни книг, чтобы помочь своему приемному сыну в его самоубийственной миссии. Сыну, который был там один и который нуждался в нем.

Настоящее

Дин подошел к Бобби, пока ангел продолжал обучение.

— Так что ты думаешь о нашей Академии Джедаев? — весело спросил Винчестер. Но Сингер знал, что ребенок ценит его мнение.

— Заколдованная проволока по периметру, шланги святой воды у ворот, возвышенность на случай, если кто-то подойдет достаточно близко, пять городов поблизости, для пополнения припасов и…

— … спасения беженцев, убийства «кротов» и одержимых, которые могут рассказать что-нибудь о кольте, — добавил Дин в список Бобби. — Одним словом: удобное расположение лагеря.

— Да, — усмехнулся Сингер. — Ваш агент по недвижимости заслуживает дополнительных комиссионных.

— Так ты останешься? — спросил Дин небрежно, словно ему было все равно, какой ответи он получит. Но Бобби знал, что мальчик хотел бы, чтобы он был рядом. И старший охотник хотел быть здесь, заботиться о ребенке, убедиться, что он не попрет напролом в поисках кольта, чтобы Дин знал, что у него осталась семья. Но, правде в том, что Дин будет тратить свое время, заботясь о Бобби, а не наоборот. А у Винчестера было достаточно людей, о которых нужно было заботиться. Калека не должен был пополнять этот список.

— Не могу, я пообещал Руфусу, что проверю с ним дом в Дакоте, — ответил Бобби, и это не было ложью. Руфус действительно хотел его помощи в ситуации с «кротами» на западе. И не имеет значения, что его сердце будет здесь, с этим ребенком, который был полон решимости спасти мир, даже если это разорвет его изнутри.

Дин кивнул, переминаясь с ноги на ногу.

— Но ты ведь вернешься после этого?

— Конечно, — пообещал Бобби, хотя они оба знали, что этого «после» может и не быть. Что к тому времени лагерь может быть усеян трупами или «кротами», ведь никто не был уверен, что каждый день не станет для них последним. Но Бобби не мог уйти, пока не узнает одну вещь. Не сводя с Дина глаз, молча умоляя его довериться ему и сказать правду, Сингер спросил: — Ты будешь в порядке здесь?

«Без меня, без Сэма, со всеми кто живет в этом лагере, чьи жизни в твоих руках, как и спасение мира»

Это был глупый вопрос, невыполнимая миссия, и от этого сердце старого охотника разрывалось на части. Как и, возможно, последняя надежда этого мира.

Дин сверкнул своей знаменитой дерзкой улыбкой. Улыбкой, которую цеплял на лицо, когда хотел притвориться, что он будет в порядке, будет смелым, будет драться до самого последнего вдоха.

— Я буду в порядке. Кас начал называть меня «бесстрашным лидером» перед новыми солдатами. Мы спасли несколько женщин, и я только что достал ящик с оружием из местной резервной станции. Ты многое пропустишь.

— Да, я знаю, — выдохнул Бобби. Он схватил ребенка за лацканы куртки и дернул к себе в объятия. Крепко сжал и почувствовал, что руки Дина обнимают его в ответ. «Я скучаю по тебе. Я буду скучать по тому, каким человеком ты стал, и я так горжусь тобой. И, если даст Бог, я увижу воссоединение братьев»

Затем Бобби отпустил Дина, быстро вытер глаза и поспешил к машине. Знал, что должен уйти сейчас, прежде чем изменит свое решение. Он поступал так же, как не раз поступали Сэм и Дин: уходил, потому что это было правильно. Уходил от любимых, чтобы разрушить свою жизнь а не их. И это была испорченная любовь, но это была любовь Винчестера, и он знал, что стоит ценить ее. Как он ценил двух мальчиков, которых назвал своими сыновьями.

Кас собирался войти в зону карантина. Он уже направил одну команду из трех человек на разведку на север, а со второй командой собирался отправиться на юг. Прижавшись к стене обветшалого дома, он помахал своим людям, давая команду двигаться вперед, и уже собирался идти следом, как вдруг почувствовал за спиной ангела.

Выхватив клинок, он быстро развернулся, ожидая увидеть Захарию или одного из его последователей, но перед ним стоял Гавриил. Архангел, одетый в бейсболку, джинсы, с его фирменной ухмылкой на лице, небрежно прислонился к дому. Кас опустил клинок зная, что Гавриил покинул свою семью на небесах и не был одним из приспешников Захарии, готовых выполнить приказ, ради Апокалипсиса.

— Что ж, не ожидал тебя здесь увидеть. Часто сюда приходишь? — поинтересовался Гавриил.

— У меня нет времени на твои игры, — резко ответил Кас. Архангел сбежал на землю, маскируясь, чтобы его не нашли. Он выдавал себя за Трикстера, снова и снова повторяя смерть Дина, чтобы помучить его младшего брата.

— Ух ты, игры. Ты знаешь, что такое игры? — присвистнул Гавриил. — Ты действительно изменился. — И прежде, чем Кас понял комплимент это или оскорбление, архангел резко выпрямился. Он необычно серьезно посмотрел на младшего брата, — Он этого не стоит.

Кас даже не собирался уточнять кто «он»: их Отец или Дин Винчестер.

— Он просто человек.

Ах, все-таки архангел имел ввиду Дина. Кас угрожающе прищурился.

— Как ты думаешь, чем это закончится?! — цинично спросил Гавриил. — Подпишите с демонами мирный договор?

— Почему ты здесь? — грубо спросил Кастиэль. Ему не нравилось присутствие Гавриила, и он не хотел слушать его мрачные предсказания.

— Нет, братец, вопрос в том, почему ты здесь? У тебя было отличное переднее сиденье, откуда ты мог спокойно смотреть битву, и ты… ты променял его на это?! — архангел раскинул руки, указывая на мир, разрушенный город, в котором не было никого, кроме «кротов».

Кас подошел ближе к нему, гневно смотря прямо в глаза.

— Чем это так отличается от твоего выбора? — с вызовом спросил он.

Гавриил поморщился от разочарования.

— Я не бросил такой вызов раю. Я просто ушел. Но ты… Ты стал предателем, украл у защитника счастливую и единственную униформу, — архангел засмеялся. — Приятель, Захария в бешенстве.

Это не было для Каса новостью, но все же вызывало беспокойство.

— Я знаю, что Захария в ярости.

— Ты был преданным солдатом, Кастиэль. Почему ты решил быть верным такому человеку, как Дин Винчестер? — спросил Гавриил. В его тоне не было осуждения, просто любопытство.

Глядя на старшего брата, Кас ответил:

— Потому что его направляет любовь, потому что он охотно пожертвует своей жизнью, чтобы спасти других. Потому что он отдал свою душу, не из-за манипуляций добра или зла, а ради любви.

— Да ладно, — усмехнулся Гавриил. — Мы знали много людей, чьи сердца были открыты для Бога. Они верили в Него. Дин Винчестер не предан нашему Отцу или нашей вере. Зачем падать ради него? Зачем оставаться прикованным к этому обреченному миру ради него?

Кастиэль знал ответ, нашел его после того, как задал себе те же вопросы, день за днем. И он не стыдился сказать Гавриилу свои причины, знал, что не изменит своего решения, даже если у него будет такая возможность.

— Я остался, чтобы заботиться о нем. Он спас меня от Аластора, которого боялся больше всего. Я остался, потому что Дин доверяет мне, независимо от того, что я когда-то угрожал бросить его обратно в ад. Я хочу помочь ему, потому что он нуждался во мне, хотя все, что Захария хотел сделать — это использовать меня против Дина. И я поддержал борьбу Дина, потому что он решил бороться за выживание мира, за душу своего брата, вместо того, чтобы обеспечить себе мир на небесах. Он выбрал других, а не себя. Он выбрал меня, а не свое благополучие. Я не оставлю его, как сделали все остальные.

«Как сделал его брат»

— Так что, ты восхищаешься его наглостью и еще, потому что он спас твою задницу? Я понимаю, понимаю. — Гавриил крепко сжал плечо Кастиэля. — Но ты выплатил долг, ты можешь оставить его. Если хочешь, я могу сделать так, что он даже не узнает, что ты ушел, что ты вообще когда-либо существовал.

— Я не откажусь от своих обязательств и буду держаться за нашу дружбу и братство, — быстро сказал Кас, оскорбленный тем, что Гавриил думал, будто он откажется от Дина. Что Кас искал способ ускользнуть и вернуться в ряды небес.

— У тебя есть братья… Их тысячи, — напомнил Гавриил.

— Но ни один из них не Дин, — серьезно ответил ангел.

— Братишка, ты прошел точку невозврата, — вздохнул архангел, задаваясь вопросом, было ли это болезнью, которой все заражались, проведя слишком много времени возле Дина. Сначала Сэм, теперь Кастиэль со своей глупой преданностью.

— Ты тоже в нем это видишь. Как видишь хорошее и в Сэме. Если бы это было не так, ты бы даже не беспокоился о них, — заметил Кас.

— С ними весело играть, — пожал плечами Гавриил. — Но они не стоят твоей смерти.

— Я не согласен. Я умер один раз за Дина и сделаю это снова, если это спасет его, — серьезный тон Кастиэля произвел впечатление на архангела.

Смотря на Каса словно на ребенка, который принял неверное решение, Гавриил покачал головой и убрал руку с его плеча.

— Не говори, что я не давал тебе шанса. И это, наверное, один из последних которые тебе предоставили, чтобы загладить свою вину перед Захарией. Тебя наверху ждет не приветственная вечеринка, а казнь. Ты понимаешь это?

Кас кивнул.

— Я не собираюсь менять свое мнение.

— Возможно, ты не изменишь решения. Но ты будешь обдумывать эту беседу снова и снова, и когда придет время, когда этот мир погибнет… Человек, ради которого ты все бросил, станет бессердечным незнакомцем, который обменяет твою жизнь на эгоистическую и обреченную попытку победы, — пессимистически предсказал Гавриил.

Но ничто из этого не могло посеять семена сомнения в душе Каса.

— Ты ничего не знаешь о доверии, Гавриил. Ты не можешь включать и выключать его. Ты должен безоговорочно доверять хорошему человеку ради благого дела, даже когда все наверняка закончится плохо. Это лучший путь, чем любой на котором я был раньше.

— Ну что ж. Пусть будет по-твоему, — ухмыльнулся архангел и со щелчком пальцев исчез. Пусть Кастиэль примет судьбу, которую выбрал.

И когда Кас и его команда вернулись в лагерь Читаква, когда Дин расспросил его о миссии, ангел не упомянул о своей встрече с Гавриилом. Потому что, хотя он был доволен своим выбором, но боялся, что Дин прогонит его. Что его лучший друг скажет ему, что Кас принял неправильное решение, заставит его передумать, спасти себя и уйти с Гавриилом. Что Дин будет винить себя за выбор, который принял Кастиэль.

«Но это мой выбор, и я не изменю своего решения».

И Кас знал последствия. Знал, что борьба, скорее всего, была обречена на провал, но настоящая преданность не разрушалась из-за таких вещей, как боль или поражение. Истинная лояльность оставалась непоколебимой. И для него это означало никогда не оставлять Дина, не позволить ему сражался в одиночку.

Иногда, когда ты бежишь по разгромленному городу, этот самый город мог в любой момент рухнуть на тебя. Ну, хотя бы часть здания так точно. И будешь лежать придавленный к треснувшему тротуару, как жучок на доске детского научного проекта. И обычно таких жучков находят «кроты».

В этот раз не повезло Дину.

Он как мог, выворачивался, пытаясь выбраться из-под бетона и освободить ноги, но ничего не помогало. Его пистолет был в недосягаемости, в кобуре на ноге. Два «крота», усмехаясь, смотрели на него, наслаждаясь его затруднительным положением. Они переглянулись, свернув давно нечищенными зубами. Кому нужны услуги стоматолога, если вы были зомби?

— Ну, вот и новый новобранец, — довольно сказал пожилой мужчина, а его двадцатилетняя спутница улыбнулась. — Они давно нам не попадались. Просто приляг и успокойся, чтобы мы могли развернуть наш подарок.

— Да, насчет этого... Уж извините, но мне придется пройти мимо. Моя мама сказала не брать подарки от незнакомцев, — дерзко сказал Дин, отчаянно ища что-то в пределах своей досягаемости, чтобы использовать в качестве оружия. Однако если не считать кусочков бетона, который он мог бы кидать в них, то охотник был безоружен.

Дин настороженно наблюдал, как женщина-«крот» взяла в руку нож и порезала свое предплечье, а мужчина присел рядом с ним. Но Дин никогда не был по-настоящему безоружен. Он ударил мужчину, оттолкнув его в сторону. И Дина уж точно не будет мучить совесть, если он ударит женщину, пусть она только окажется в его зоне досягаемости. Он убьет их голыми руками, если придется.

Но его уверенность пошатнулась, когда к ним присоединился третий «крот». Он оказался рядом в считанные секунды, и остановился у головы Дина, подняв руки охотника над головой и прижав их к земле. С помощью своей суперсилы зомби, он легко подавил попытки Дина вырваться.

И девушка, словно пытаясь соблазнить его, подползла поближе к охотнику. Может быть, в прошлой жизни раньше она была стриптизершей, но сейчас это был еще один монстр с проплешинами в коричневых грязных волосах, в вонючей одежде и с грязью на лице. Она оперлась на придавленные ноги Дина, пытаясь привлечь его внимание, и через секунду уже была на бетонной глыбе, смотря на него сверху вниз. Девушка, не обращая внимания на мужчину, который держал Дина, сжала нож в правой руке и вдруг замерла, раздумывая, хочет ли она убить его или обратить.

Прежде чем она приняла окончательное решение, раздался выстрел из дробовика. Дамочка упала с бетонной плиты и больше не двигалась. Мужчина, что держал Дина, резко развернулся к стрелявшему, но прозвучал еще один выстрел и он тоже упал. И наконец, Дин смог увидеть своего спасителя: Чака Ширли.

— Привет, Дин, — почти застенчиво поприветствовал Чак, немного опасаясь старшего Винчестера. И это было грустно, учитывая, что они были в середине Апокалипсиса и Дина пытались прикончить зомби.

Последний из оставшихся «кротов» вскочил на ноги. Чак неуклюже открыл дробовик, и дрожащей рукой полез в карман за патроном, который тут же уронил на землю.

Понимая, что пророку нужно время, чтобы перезарядить оружие, Дин решил вмешаться и схватил «крота» за ногу. Тот с размаху ударил его по лицу, но охотник не ослабил хватку, несмотря на звон в ушах и боль в черепе. Затем раздался долгожданный выстрел, и мужчина в которого вцепился Дин, упал на землю.

Чак подбежал к Винчестеру, и прежде чем пророк смог спросить как он, Дин задал встречный вопрос:

— Как ты?..

Чак не делал вид, что не понимает о чем спрашивал Дин.

— Увидел сон две недели назад. Я боялся, что опоздаю.

— Ты как раз вовремя, — похвалил Дин. Он не собирался спрашивать про другие пророческие сны Чака. — Помоги мне избавиться от этой штуки, — пробормотал он, упираясь руками в бетон. С общими усилиями, они сумели немного сдвинуть бетонную глыбу, и Дин смог вытащить из-под нее ноги.

Когда Чак помог ему встать, Винчестер устало потер ноющие ноги. Пожав плечо пророка, он сказал:

— Пошли… — Дин сделал два шага, прежде чем понял, что Чак не идет за ним. Оглянувшись, охотник увидел, что пророк неуверенно мнется на месте. — Тебя что в квартире ждут девушки по вызову?

Он не знал откуда пришел Чак, но судя по его рваной рубашке и грязным штанам, длинным волосам и нечесаной бороды, и диких, усталых глаз, он жил не на курорте.

— Нет, но… Я знаю, что ты создал свою собственную маленькую армию, — заикаясь, сказал Чак.

— Ты что, пацифист? — спросил Дин и многозначительно посмотрел на трех мертвых зомби, который убил Чак. — Думаю, эти парни доказывают обратное.

Пророк потоптался на месте, он не хотел говорить этого Дину Винчестеру, но пришлось:

— Я не солдат.

Дин кинул взгляд посмотрел на убитых зомби.

— Хорошо, да, я убил их, но… — начал Чак, но потом вспомнил, что Дин и так знал, что он трус в душе. При их первой встрече, он отказался помочь Винчестерам, хотел просто сидеть в своем доме и писать историю их жизни. Это Дин потащил его в мотель, чтобы пророк встретился лицом к лицу с Лилит. Так что ему нечего было терять. — Я пришел и сделал это только потому, что ты был… Она была… — он посмотрел на трех убитых зомби, и снова перевел взгляд на охотника. — Я не смогу быть для тебя ценным активом.

Вместо того чтобы в отвращении отвернуться от него, Дин ухмыльнулся.

— Ты только что спас мне жизнь, Чак. Я думаю, что это помещает тебя в колонку полезных активов.

— Но…

Дин поднял руку, останавливая протест Чака.

— Честно говоря, с меня достаточно недовольства моих людей, и я действительно могу использовать тебя как снабженца. Кого-то, кто может присматривать, чтобы все в лагере не поубивали друг друга ради продовольствия. Ты готов к этому?

Чак с улыбкой кивнул.

— Да. Да, определенно, я могу это делать.

Он побежал к Дину, собираясь его обнять, но охотник успел поднять руку, упираясь пророку в грудь. В плотную подойдя к Чаку, он сказал опасным тоном:

— Только есть одно правило: мое прошлое никого не касается. Если ты не можешь держать рот на замке, то…

— Я был придурком, наживаясь на вашем прошлом. Ну, это не приносило особой прибыли, но… — увидев, как Дин стиснул челюсть, Чак поднял руки в капитуляции, — я никому ничего не скажу. Они могут пытать меня, но я не скажу, буду нем, как рыба.

— Ладно. Окей. Давай уже убираться отсюда.

Они быстро вернулись к машине, и когда выехали из карантинной зоны, Дин боролся с желанием спросить Чака, были ли у него какие-то видения о Сэме. Жив ли младший брат? Но он не мог даже произнести имя Сэма. Младший Винчестер был запретной темой, и Дин не мог нарушить это молчание, даже для того, чтобы услышать хорошие новости. Переведя взгляд с дороги на Чака, Дин сказал:

— Ты же понимаешь, что глупо было вылезать из той дыры, где ты затаился, чтобы попутешествовать?

Кто знает на кого ты мог нарваться.

Чак уставился на свои грязные ногти и поерзал в кресле, стараясь не смотреть на Дина.

— Я подвел тебя. Был слишком напуган, чтобы рассказать о видениях, которые у меня были по поводу открытия клетки. Я не смог ничего остановить, — потом он поднял глаза на охотника, и решительно продолжил, — так что, по крайней мере, я должен был помочь тебе сейчас, когда ты был в опасности.

Дин кивнул. Тяжело сглотнув, он вспомнил, как пришел за Сэмом в монастырь. Но опоздал. Младший брат был там с Руби, они стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели, как из клетки вырывается поток света.

— Я, наверное, все равно не послушал бы тебя, — сказал Дин вслух. Тогда он никогда бы не поверил, что Сэм выберет Руби вместо него. Что чуть не задушит старшего брата, будет смотреть на него с такой ненавистью.

«Пока не увидишь, не поверишь», — с горечью подумал он. Знал, что сейчас не может никому слепо доверять, должен принять все как есть и двигаться дальше.

— У тебя случайно не было пророческого видения, что будет дальше? — небрежно спросил он, опасаясь спрашивать о Сэме.

— Нет, — с сожалением ответил Чак. — Нет, у меня не было видений больше двух лет. Ничего после открытия клетки, а потом… Пару дней назад, у меня было одно о тебе. Я подумал, что это что-то значит.

«Это был мой шанс искупить часть вины. Спасти того, кого стоит спасать. И перестать быть трусом», — подумал Чак.

Дин с тревогой подумал, что это «видение» мог послать Захария. Ангел мог использовать пророка, чтобы найти Дина. Вдруг это была еще одна ловушка, чтобы ангелы могли избивать и мучить его, чтобы он сказал «да» и стал мечом Михаила? Но он не остановил Импалу, не бросил Чака на обочине дороги. Ведь он создал лагерь, потому что хотел спасти людей. «И если я не могу спасти людей, которые мне небезразличны, то значит чертов лагерь полный провал». И где-то на отрезке жизни, каким-то образом, Чак Шерли, пророк Господа и автор Винчестерских Евангелий, стал тем, кто ему дорог.

Дин не знал впустит ли он Сэма, если младший брат постучит в дверь лагеря. Когда он основал это убежище, он никогда не задумывался о Сэме. Говоря те прощальные слова младшему брату, Дин говорил серьезно. Они должны выбрать разные полушария, навсегда держаться подальше друг от друга, потому что их братство было в прошлом.

Как будто прочитав его мысли, Чак сказал:

— Ты можешь сказать Сэму, что я не буду говорить и о его прошлом. Я буду молчать о…

— Сэм не со мной, — прохрипел Дин, одним тоном говоря, что разговор окончен.

Чак в шоке уставился на него и, заикаясь, сказал:

— Он не…

— Мы пошли разными путями. Никто не знает о Сэме, и лучше пусть так и останется, — пригрозил Дин, глянув на пророка.

Чак думал, что мир, какой он знал, мертв и исчез, когда распространился вирус «кроатон», но услышав, как Дин говорит что он оставил Сэма… Это был почти как новый конец света. Пророк медленно кивнул, вспоминая слова Сэма шестилетней давности:

— Дин изменился. В последнее время он не в себе. С тех пор, как вернулся из ада. Ему нужна помощь. Он заботился обо мне всю мою жизнь. Разве я не могу вернуть услугу?

Вдруг Чаку стало плохо, от того, что именно он сегодня спас Дину жизнь. От того, что Винчестер был один в зараженном городе, и Сэм не позаботился о брате. От того, что когда Дину нужна была помощь, Сэма там не было.

И где бы Сэм ни был, он тоже был один.

«И это самый хреновый конец моей книжной серии».

Потому что сердцем каждой книги была связь, братство между Винчестерами, и если они действительно это потеряли… Но Чак не мог в это поверить. Он знал братьев слишком хорошо, и не мог сдаться, не мог не цепляться за надежду, что каким-то образом они снова станут братьями. Потому что Чак верил в счастливый конец. И если бы это зависело от него, именно так закончились бы его книги о братьях Винчестерах.

Дин не сразу узнал голос человека, что кричал за его спиной. И благодаря этой ужасной войне он знал, как кричит от боли каждый человек, которого он брал на миссии. Просто еще один замечательный побочный продукт Апокалипсиса. Но этот крик… он был незнакомым, и все же этот голос… Дин узнал его.

Развернувшись, он увидел упавшего члена команды. И его сердце остановилось. Кас. Кас был ранен. Кастиэль. Ангел, который должен быть непобедимым, но вот он лежал в коридоре, истекая кровью.

— Нет! — зарычал Дин и побежал назад, игнорируя пули, что впивались в стены. Главное добраться до Каса.

Перед тем как закинуть ангела себе на плечо, охотник успел заметить в его глазах страх и боль. Но у Дина не было времени разбираться во всем этом, сейчас главное было вытащить Каса отсюда. «Нужно отнести его в безопасное место» — звучала в голове Винчестера единственная мысль. Единственный за кого он никогда не беспокоился, сейчас был его главным приоритетом.

С ангелом на плече Дин побежал. Он мог слышать, как из горла Каса вырвался стон боли. Теперь он мог чувствовать боль!

— Держись, Кас. Я вытащу нас отсюда, — успокоил его Дин, прежде чем догнал свою команду и проскользнул в середину их рядов.

* * *

Если бы в прошлом кто-нибудь сказал Дину, что он будет лучшим медиком в лагере, Дин засмеялся бы этому человеку в лицо. Но несколько месяцев назад он взял на себя эту дополнительную ответственность с решимостью, как он сделал и все остальное, что упало на его плечи.

Так что именно его руки доставали пулю из тела Каса, его руки были покрыты кровью, которая не должна была пролиться. По крайней мере, от обычной пули, а не от ангельского клинка. И конечно, она не должна была пролиться ради него, ради его разношерстной армии и бесполезной миссии. И хуже всего было то, как Кас с доверием смотрел на него, наблюдал за ним, как Дин причинял ему боль, пытаясь спасти. Интересно, как ангел мог так спокойно смотреть на него, ведь именно из-за Дина его ранили. Это Дин уничтожил его, из-за него Кас лишился своей благодати… своего дома.

Руки Винчестера задрожали, когда он начал сшивать кожу. Он испуганно дернулся, когда его запястье накрыла ладонь Кастиэля. Дин с трудом поднял глаза на друга и встретился с ним взглядом, ожидая увидеть в глазах Каса гнев и ненависть, ведь Дин заслужил это.

Но в глазах Каса не было ненависти, только горе и сострадание, которое было в глазах ангела, когда они с Дином наблюдали, как Мэри заключает сделку. Тогда он чувствовал боль, от того, что не мог ей помешать, ничего не мог сделать, чтобы остановить разрушение его семьи. А сейчас он чувствовал боль, от того, что разрушил жизнь Каса.

— Дин, все в порядке, — мягко заверил Кас. Он чувствовал душевную боль Винчестера сильнее своей собственной физической боли. Он всегда был в гармонии с человеком, которого украл у небес, и которым восхищался, которому доверял и любил, как брата.

— Хорошо?! — горько усмехнулся Дин, покачивая головой и отводя взгляд, — Ничего хорошего в этом нет, — он с отвращением поднял руки, покрытые кровью и посмотрел вниз на раненое тело своего друга. — Все хреново, Кас.

— Я знал, что рано или поздно этот день настанет, — признался Кас и увидел шок на лице охотника. — Но сегодня это произошло очень не вовремя, — пошутил он, беря пример с Дина, стараясь убрать горе и чувство вины из зеленых глаз своего друга.

— Ты… ты не можешь… ты чувствовал… — заикался Дин.

— Моя благодать… она почти исчезла, — признался Кас. Он понял, что ему больно говорить об этом вслух, сердце болело в груди, там было горе из-за потери.

— Если ты позовешь Захарию… — поспешно начал Дин, пытаясь придумать решение проблемы, как отменить ущерб, прежде станет слишком поздно.

— Я это не сделаю, — твердо ответил бывший ангел. Он не предаст Дина, даже ради себя, даже ради своей благодати.

— Но он может забрать тебя обратно. Скажи ему, что ты раскаялся, что ты согласен с тем, что я уничтожил мир, что я должен сказать «да» Михаилу… — быстро говорил Дин, он хватается за любую надежду для Каса. Чтобы спасти хоть кого-то, потому что он давно не чувствовал, что действительно спасал чью-то жизнь.

— Нет, — тихо сказал Кас. Он хотел, чтобы Дин знал, что он не предаст его, что Кас сделал свой выбор и будет жить с последствиями. Но охотник не смотрел на него, нахмурившись, Дин начал мерить шагами хижину, сжав окровавленные руки в кулаки.

— Может быть, я мог бы позвать Захарию, или высадить тебя у церкви, или… — рассуждал он вслух, его мысли неслись как взбесившаяся лошадь.

— Дин, нет! — крикнул Кас, и Винчестер удивленно глянул на него. — Я сделал свой выбор, я знал последствия.

— Что?! Мне должно стать от этого легче? Ты уже однажды умер за меня, Кас. И мне кажется, что одного раза вполне достаточно, — прорычал Дин. В его голосе была горечь, а не благодарность.

— Это мое решение, Дин. И тогда, и сейчас, — спокойно ответил Кас, не сводя глаз с друга. Он знал его достаточно хорошо, чтобы увидеть в глаза Дина чувство вины.

Подойдя к ангелу, Винчестер гневно рявкнул:

— Ну, я приказываю тебе принять новое решение, лучшее.

— Ты разве не слышал, я превращаюсь в человека. А это означает, что я могу быть упрямым и непослушным… — усмехнулся Кас, всем своим видом показывая с кого, он берет пример. Он слишком хорошо помнил, как упрямство Дина почти убило его. И это упрямство спасло Каса, вызывало его гнев и раздражение, облегчение и уважение.

Глаза Дина потемнели от этого сравнения, и вина в глазах сменилась стыдом.

— Не стоит брать с меня пример, Кас. — «И ты знаешь это лучше чем кто-либо. Знаешь, что может произойти, на что я способен». — Нет, должен быть способ, как исправить это… — сказал он, смотря Касу в глаза, прося бывшего ангела помочь ему решить эту проблему.

— И ты ждешь, что я встану на сторону Захарии, когда знаю, что он не прав? Я думал, ты знаешь, что чувствуешь, когда продаешь свою душу, — выстрелил в ответ Кас. Он разозлился на Дина, что тот думал, будто он пойдет по этому пути.

В отчаянии Дин пнул табурет и повернулся спиной к другу.

— Я не хотел, чтобы это произошло с тобой… ни с кем из них, — признался он, махнув рукой, имея ввиду лагерь, полный «солдат». — Или даже со мной. Я думал… я думал, что поступаю правильно… — он горько фыркнул, — спасаю мир. Эгоистично, правда? Я никогда ничего не делал правильно, а потом подумал, что могу спасти мир. Все, что я делал — это осудил людей… теряю людей каждый день.

Но Кас знал, о ком конкретно говорил Дин. Одного человека, которого Дин хотел спасти больше всего.

— Сэм сделал свой выбор…

— Да, и мой отец, и моя мама, и мои бабушки и дедушки, — подсчитал Дин, все еще стоя спиной к бывшему ангелу. Он не хотел видеть сочувствие в глазах Каса. — Выбор. Все принимали неправильный выбор. Что заставило меня думать, что я могу разорвать цепь?!

— Дело не в том, чтобы разорвать цепь, а в том, чтобы покончить с ней, — пояснил Кас, желая дать своему другу надежду, даже когда у него самого она исчезала. — В течение четырех лет я наблюдал за тобой, И когда ты был разбит, потерян и побежден, ты всегда как-то вставал и находил в себе силы снова бороться. Ты не сдаешься, даже когда должен.

«Даже когда я хотел, чтобы ты сдался», — подумал Кас. Он вспомнил, как Дин позволил Сэму уйти, разрушая планы Захарии. Дин не разочаровался в своем брате или мире и людях. Дин был прав, у них есть за что бороться: за любовь семьи, друзей.

Винчестер покачал головой, отрицая слова Каса. Он думал, что тот человек давно умер, но Кас сохранил память о нем, и шел рядом с ним, даже если осуждал себя на смертность. Вздохнув, он повернулся к Касу, и посмотрел на ангела… человека, сидящего на кровати, истекающего кровью и с доверием смотрящего на него. Глаза Кастиэля говорили ему, что он все еще верил в Дина, даже когда его мир рушился. От этого сердце Винчестера готово было разорваться, но это заставило его быть силой, на которую Кас рассчитывал.

— Упрямство идет в одном комплекте с невезением, — сказал, усмехнувшись Дин, но в следующую секунду его тон грустным. Винчестер никогда не хотел, чтобы Кас опустился до его уровня, чтобы перестал быть ангелом, и по щеке Дина скатилась слеза. — Кас, мне очень жаль.

— Я знаю, — тихо ответил Кас, в его голосе было прощение, преданность и братская любовь. — Мне тоже жаль, что теперь я стал для тебя обузой.

Дин чуть не вздрогнул, от этих слов. Разве друг не понимал, что он не обуза, а лучший друг, который дарит ему спокойствие и уверенность. Отойдя подальше от Каса, Дин выглянул в окно и грубовато приказал:

— Просто не умирай под моим присмотром, Кас.

— Ты имеешь в виду снова? — пошутил бывший ангел, Дин засмеялся. Кас почувствовал радость, услышав этот искренний смех.

Повернувшись лицом к нему, Дин поднял палец.

— Во-первых, это было один раз. И ты уже израсходовал всю свою квоту.

— Если это так, я думаю, что теперь ты от меня не избавишься, — слегка поддразнил Кас, надеясь, что Дин прочитал обещание, скрытое в его словах.

— Я никогда не говорил, что хочу этого, — искренне ответил Дин. Он не знал другого способа поблагодарить Каса за то, что он остался с ним, за то, что отказался от всего. За то,что Кас верил в него, даже когда делать этого определенно не стоило.

Ни один из братьев и сестер Каса на небесах, никогда не хотел быть его напарником. Они никогда не сражались всеми возможными способами, чтобы он был рядом с ними. Никто никогда не предлагал ему то, что только что предложил Дин: место, где его хотят видеть, независимо от его уязвимостей, его неудач.

Не сводя глаз с Дина, Кастиэль озвучил единственную истину, которая имела значение:

— Тогда мы оба там, где должны быть.

— Я все еще могу быть полезен, — зарычал Кас. Он совсем недавно понял, что после того, как его ангельская благодать почти исчезла, на него обрушился шквал эмоций. И прямо сейчас, гнев был самым сильным чувством.

— Да, ты можешь быть полезен. Вот здесь, — ответил Дин, указывая на хижину и лагерь, в котором они сейчас находились.

Кас почувствовал разочарование и отчаяние от того, что Дин больше не доверял ему, и не хотел, чтобы он шел с ним на миссию.

— Я все еще солдат, — решительно заявил он. Кас был воином в течение тысяч лет и не собирался вешать свой щит только потому, что его благодать исчезла.

Услышав слова друга, Дин тяжело вздохнул.

— Да, поэтому ты работаешь над сбором информации.

— Здесь… а не там, — горько сказал Кас.

— Да, — отрезал охотник.

— Дин, возможно, я почти потерял свою благодать, но…

— Ты человек, Кас! — резко сказал Дин. Он ненавидел тот факт, что сейчас Кастиэль уязвим, вот до чего довела его преданность.

Обиженный и сердитый на решение Дина, Кас выстрелил в ответ:

— Ты тоже человек! Или тоже начинаешь верить в слухи, что ты непобедим?!

Не поддавшись на насмешку, Дин схватил Каса за куртку и дернув к себе, зарычал:

— Единственные правдивые слухи обо мне состоят в том, что я садист с холодным сердцем, но я знаю, как сделать то, что необходимо. И сделать это можно только нося правильное оружие и доверяя правильным людям прикрывать мою спину.

Увидев, как бывший ангел вздрогнул, Дин чуть не поморщился от отвращения к себе. Он знал, что несправедлив по отношению к другу, знал, что говорил полную чушь. Его возражения против того, чтобы Кас присоединился к миссии, не имели никакого отношения ни к доверию, ни к тому, что у Каса не было его сил.

— Ты остаешься здесь, Кас.

Дин отвернулся от Кастиэля, в глазах которого плескалась боль. И прежде чем Дин смог забрать свои слова обратно, прежде чем он скажет Касу о том, что просто беспокоится за его жизнь, Винчестер выскочил за дверь.

И вздрогнул, услышав грохот из хижины Каса, где его друг, скорее всего, разбил любимую лампу от Тиффани.

* * *

Его боль была не такой уж сильной, по крайней мере, не физическая. Но его эмоциональная боль… это было ново для Каса. Конечно, он чувствовал что-то раньше, когда был ангелом. Чувствовал верность Дину, чувствовал страх, когда печати ломались, чувствовал себя беспомощным, когда не мог защитить Винчестера от Аластара. Чувствовал горе, когда думал, что Дин разрывает их связи со своим «мы закончили».

Но все те чувства были ничем по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас.

Теперь все было по-настоящему. Одиночество, боль из-за того, что его не взяли на миссию, страдание от отказа Дина, позор от того, что он бесполезен, поскольку стал человеком. И страх, от которого ему было тяжело дышать, в груди кололо, сердце колотилось как сумасшедшее. И он ненавидел каждую минуту, когда Дин выходил из лагеря, шел на миссию без него. Защита Дина — это была его работа в течение последних четырех лет, был его мандат. Это была его главная задача.

Но теперь Дин больше не доверял ему прикрывать его спину, защищать, спасать его.

Отчаянно, Кас искал какой-то способ, чтобы перестать чувствовать, чтобы успокоить свои волнения, чтобы убрать боль. А затем вспомнил, когда его подстрелили, и Дин дал ему сильные наркотики он пребывал в блаженном состоянии эйфории. Лекарства притупили боль, даже облегчили его беспокойство о том, что уготовило для будущее, и боль от того, что он перестал быть ангелом. Кас держал в руке эту бутылку с таблетками и знал, что может снова притупить эту боль. Стоит только принять эти таблетки и боль уйдет.

«Мои страдания уйдут, а что насчет Дина? Кто будет прикрывать его спину, пока я упиваюсь жалостью к себе? Кто докажет ему, что не все его подводят? Уходят и позволяют ему бороться в одиночку? Я дал ему обещание не умереть… Не более того. Я обещал ему, что останусь с ним, телом и разумом».

Бросив бутылку с таблетками в стену, он быстро обулся, схватил куртку и выскочил из хижины.

* * *

Дин остановился на полпути, когда увидел, что в Импале есть пассажир. Сжав челюсть, он распахнул дверь и зарычал:

— Вылезай.

Он вцепился в руку Каса, готовый насильно вытащить ангела… экс-ангела из машины.

Но у Каса все еще были какие-то ангельские силы, и он использовал их, схватил охотника за руку, не давая сдвинуться ни на миллиметр.

— Если я не могу быть там с тобой, не могу драться, тогда мне незачем жить.

Он со вздохом посмотрел в глаза Дина, и молча умолял дать ему еще один шанс доказать свою ценность. Что его способности как ангела, всегда занимали второе место по сравнению с его преданностью человеку перед ним.

Дин понимал чувства Каса, он чувствовал то же самое. Если бы он не мог драться… ему останется просто лечь и умереть. Бой был единственным, что заставляло его двигаться, вставать утром, дергать курок весь день, закрывать глаза ночью. И, возможно, это было то же самое для Каса, было его единственной целью в жизни. И Винчестер знал, что не сможет отнять это у друга. Он не имеет на это права, ведь и так отнял достаточно.

— Ты будешь выполнять мои приказы, — решительно сказал он, указывая на Каса пальцем, — ты понял?

— Да, — выдохнул Кас, с улыбкой. И с радостью почувствовал, как Дин положил руку ему на плечо.

— Ты дал мне обещание, и тебе лучше сдержать его, — зеленые глаза встретились с синими, требуя подчинения.

— Я сдержу, — тихо поклялся Кас, но Дин уже отошел от двери, обходя Импалу, чтобы занять водительское место. И Кас понял, что сделал правильный выбор, потому что это потрясающее чувство доверия, которое он ощущал, не могло сравниться ни с какими таблетками. Он усмехнулся, и Дин, усевшись на водительское место, спросил:

— Ты что, под кайфом?

Кас засмеялся.

— Нет. Просто рад покататься.

— Покататься? — усмехнулся Дин.

И когда он впервые за месяц завел двигатель Импалы, ему не пришлось смотреть в зеркало заднего вида, чтобы найти своего лучшего друга с разочарованием на лице из-за того, что его оставили в лагере. И это радовало.

Дин не знал, что это ловушка, пока не стало слишком поздно. Волосы на затылке встали дыбом, когда в комнату вошел Захария. Загнавшие их в угол демоны заорали, когда черные глаза загорелись и мертвые тела упали на пол.

Захария самодовольно улыбнулся, и от этой улыбки у Дина свело живот.

— Дин, ты не возражаешь, если мы поговорим наедине? — затем все люди, кроме Каса, просто исчезли из комнаты.

— Что ты с ними сделал? — потребовал ответа охотник, угрожающе шагнув к Заку. Но Кас схватил его за руку, останавливая.

— О, не волнуйся. Они в порядке и в безопасности на окраине города. Теперь, давайте мы с вами перейдем к делу, — сказал ангел, внезапно оказавшись прямо перед "мечом Михаила". — Пришло время исполнить свой долг.

Не сдвинувшись с места, Дин дерзко усмехнулся.

— Какая часть слова «нет» тебе не понятна?

Но Кас чувствовал напряжение друга от того, что их загнали в угол. И Захария на самом деле не спрашивал, он приказывал.

Вместо того чтобы рассердиться, ангел просто пожал плечами.

— Я думал, что сейчас ты передумаешь. Видя то, что происходит в мире… Что ты позволил сделать, сломав первую печать, — он перевел взгляд с охотника на Каса. — И ты, и наш маленький мятежник не сделали ничего, чтобы исправить все это. Были заняты убийством зараженных людей, гонялись за призрачным Кольтом, — увидев, как Кас прищурился, он сказал: — Да, я следил за вашими… «подвигами» кажется слишком героическиое слово… Правильно сказать «потугами». Узнал все не из первых рук, ты же понимаешь. Скала, под которой ты прятался, совсем не для меня. Вот почему я использовал эту маленькую приманку. Дин, Дин, Дин ты попал в нее уже во второй раз. Сначала с поверив в слух о "мече Михаила", а теперь про Кольт. Ты, к сожалению, предсказуем.

— Ну, тогда ты должен догадаться, что я повторю это: НЕТ! — зарычал Дин прямо в лицо Заку.

Но Захария не разозлился, а просто раздражающе улыбнулся.

— Ты думаешь, что должен отказаться. Но у меня есть для тебя новость, которая может заставить тебя передумать.

В этот момент Кас очень жалел, что потерял свою благодать и не может перенести Дина подальше отсюда. Он не мог увести своего друга от Захарии, прежде чем ангел произнесет следующие слова. И в глубине души Кас боялся, что ангел может сломать Дина. Если Винчестера увести отсюда, он не будет ранен от слов Зака, не будет разбит...

— Что бы он ни собирался сказать, не верь этому, Дин, — предупредил он своего друга, сжав руку на предплечье охотника, словно мог этим защитить его от еще не произнесенных слов.

— Кастиэль, у тебя так мало доверия, так мало веры. Не удивительно, что ты пал, что ты перешел на сторону этого жалкого человека, — промурлыкал Зак, а затем обратился к Дину. — Если хочешь, я могу помиловать Кастиэля, если ты уступишь.

— Дин — лучший лидер, чем ты когда-то либо можешь стать, — зарычал Кастиэль, обнаружив, что на этот раз Винчестер удерживает его на месте.

Яростная преданность Каса только рассмешила Захарию.

— Ого. Как поклоняются нашему маленькому герою.

Но затем веселье исчезло, и он вплотную подошел к Дину. На лице было такое нетерпение, которого они еще не видели на лице ангела.

— Хочешь заслужить его верность? — спросил он, указывая на Каса. — Остановить смерть, убийства? — подойдя ближе, он протянул руку к Дину, но Кас схватил Захарию за запястье и остановил его в миллиметрах от груди Винчестера. — Остановить боль здесь? — спросил Зак, указывая на сердце Дина. На ту часть охотника, которую как знал Кас, почти разбили. — Тогда ты должен перестать думать только о себе, должен начать видеть общую картину. С другой стороны, у демонов есть свои звездные игроки, теперь они могут уничтожить нашу оборону. Они победят… если ты не согласишься. Если Михаил не может вступить в эту битву, начать защищать эту планету, если продолжишь говорить «нет» ты знаешь что произойдет.

Столь же проницательный, как всегда, Дин хрипло повторил слова, от которых сжалось его сердце.

— Что ты имеешь виду: "у демонов есть свои звездные игроки".

Захария с притворным сочувствием посмотрел на него.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Дин. Твой брат.… он сказал «Да».

У Дина перехватило дыхание, и он подумал, что Захария лишил его легких, как когда-то сделал с Сэмом. Он почувствовал, как Кас схватил его за плечо, удерживая на ногах. Не давая развалиться на части.

— Нет, — прошептал он.

Но Захария не злорадствовал, просто смотрел на него.

— Ты не должен верить мне на слово, Дин. Это случилось в Детройте. Я уверен, что некоторые из твоих охотников могут это подтвердить. Твой брат сказал «Да», и теперь, со своим истинным сосудом, дьявола почти не остановить. И не важно, что ты сделал как человек, как охотник, как солдат, этого будет недостаточно, Дин. Этого никогда не будет достаточно.

Дин попытался сделать вдох в горящие легкие. Когда он вырвал руку из хватки Каса и посмотрел на Захарию, в глазах охотника застыло горе.

— Но если я стану мечом Михаила, шансы изменятся?

— Изменятся?! Победа гарантирована, — хвастался Захария так, как будто это уже свершилось.

Но Дин не был таким доверчивым.

— Вы не знаете этого, — зарычал он, возненавидев, что ангел все еще пытался манипулировать им, не мог быть честен с ним даже сейчас, когда все казалось на грани изменения… или конца.

— Да ладно, даже ты, должно быть, слышал о маленькой книге под названием Библия, глава под названием "Откровение", — сказал Захария. — Если дела пойдут так, как они предопределены, если ты скажешь «Да», дьявол вернется в клетку. Счастливый конец для всех.

«Для всех, кроме Сэма», — подумал Дин. — «Не говоря уже о всех, кто погибнет в грядущей битве»

Касу не нужно было читать мысли Дина, он знал, о чем думал охотник, о брате… и опустошении всего мира. И знал, что Дин не ошибался. Кас наблюдал за небесными битвами раньше, знал, что это вызвало бойню, человеческие жизни будут уничтожены в перекрестном огне. Но это был выбор Дина, как и всегда.

Винчестер глубоко вдохнул и кивнул, но его слова не были согласием.

— Спасибо за семейные новости, Зак. Кас, нам пора, — он развернулся, собираясь уйти, словно Захария отпустил его.

— Ты, правда, думаешь, что твоя мелкая жизнь важнее, чем спасение мира, всего добра? — недоверчиво спросил ангел.

Дин повернулся к нему.

— Если Сэм сказал «Да»... — и его голос сломался. Подбородок задрожал, прежде чем Дин смог подавить эмоции: боль, предательство, агонию, — тогда я не могу себе этого позволить. Я не могу привести вещи в движение, не могу… теперь, когда он сдался.

— Все уже в движении. Посмотри на свой мир, Дин! — крикнул Захария, указывая из окна на бесплодные останки некогда шумного города.

— Но он все еще здесь. Мой мир все еще здесь. С добрыми людьми, борющимися со злом. Ваша битва… она не будет выбирать кому жить, а кому умереть. Все, что есть в этом мире будет уничтожено. Потому что ты не заботишься о нас, о людях, о чем угодно, кроме как получить шанс вернуться назад на небеса и править там. Земля может взорваться со всем, что на ней есть… если заберет с собой дьявола, не так ли? Ты бы пожертвовал всеми нами, всем этим… — он раскинул руки, указывая на свое окружение, — только для того, чтобы победить. И я… Я не могу тебе этого позволить. Не могу быть оружием, которое ты используешь, чтобы уничтожить мир.

— Это мир, который ты не можешь уничтожить… или твой брат Сэм? Разве это не страх говорит в тебе, Дин? — прошипел Захария.

— Это ты меня поставил в такое положение, — признался Дин, и его взгляд потемнел от решимости. — Но я собираюсь остановить дьявола… А ты… Если это означает убийство моего брата… — он пожал плечами, но Кас видел за этой беззаботностью боль, — я сделаю то, что должен.

— Ты же не серьезно! Это говорит твое завышенное эго! Ты просто человек, Дин. Ты ничто, не герой. Ты просто…

— Брат Сэма. И если кто-то и остановит его, избавит его от страданий… это буду я, — тихо поклялся Дин. — Так что передай Михаилу, что ему придется посидеть на скамейке запасных, потому что он не присоединится к этой битве.

Лицо Захарии побледнело от ненависти, и он шагнул к Дину, но прежде, чем ангел смог добраться до него, охотник вытащил из кармана флакон и бросил в Захарию. Когда стекло разбилось о тело ангела, Дин щелкнул своей зажигалкой и бросил ее в ангела. Тело Захарии охватил огонь из священного масла. Потрясенный не только видом горящего ангела, но и известиями о Сэме, Дин замер на месте.

Кас схватил его за руку и толкнул к выходу. Он знал, что Захария отправился на небеса, но очень скоро вернется за ними, за Дином, желая отомстить. Поэтому бывший ангел практически тащил Дина за собой. Грубо запихнув Винчестера в переулок, он толкал его вперед, мимо брошенных машин и мусора, в сторону другой улицы. Они должны бежать пока хватит сил, потому что Кас не мог позволить другу оказаться в руках Захарии.

Они бежали бок о бок по улицам разрушенного города. Бывший ангел и человек бежали, спасая свои жизни. Вскоре у Дина уже не хватало сил, и он начал спотыкаться, но Кас обхватил его рукой за талию, и продолжал вести вперед. Затем, даже выносливость бывшего ангела дрогнула, он споткнулся, и они вместе с Дином врезались в стену. Присев на корточки, они старались отдышаться.

Дин положил руку на запястье Каса, и попытался оттолкнуть руку друга. Бывший ангел отпустил его, зная чего хочет охотник. Он с болью смотрел, как Дин привалился спиной к стене и спрятал лицо в ладони.

Подтянув колени к груди, Дин обхватил голову руками, желая чтобы остальной мир исчез. Слова Захарии эхом отдавались в его голове, он так хотел, чтобы это было очередной небесной схемой, ложью, чтобы напугать его, сломать, эмоционально выпотрошить. Он не знал сколько так просидел, пока не почувствовал на плече руку Каса. Который вернул его в здесь и сейчас. Помог ему вернуться, прежде чем он переступил через край и захлебнулся в своем отчаянии.

Наблюдая за тем, как Дин калачиком свернулся у стены, у Каса болело сердце и душа. Из горла охотника вырвался хриплый крик, и Кас не мог больше видеть горе и агонию своего друга. У него самого на глаза наворачивались слезы, обычно устойчивая рука дрожала, когда он прикоснулся к плечу Дина, провел ладонью по его голове, желая забрать слова Захарии. Дин не дрогнул от его прикосновения, и когда Кас приблизился, охотник склонил голову еще ниже.

— Почему? — еле слышно прошептал Дин.

Почему Сэм сказал «Да», почему он предал мир… почему предал своего брата, которого очень любил. «Он не мог этого сделать. Сэм знает, что если скажет «Да», то есть высокая вероятность, что ему придется бороться с Михаилом в теле Дина. Что его решение в конечном итоге может убить старшего брата. Он не мог согласиться. Просто не мог». И Кас цеплялась за эту надежду, уверенность в том, что Сэм любил Дина.

— Эй, посмотри на меня, — он приподнял голову Винчестера за подбородок, вынуждая посмотреть на него. Глядя в заплаканные глаза своего друга, Кас сказал, — Захария лжет, чтобы получить то, что хочет, и ты знаешь это. Возможно, это еще одна ложь. Дин, не надо… — «Не позволяй этому разрушить тебя, не оставляй меня в одиночестве», — эгоистично думал, Кас, прежде чем продолжил: — просто… не доверяй ему слепо. Как он и сказал, мы должны получить новости из другого источника, другие охотники могут знать. Просто продолжай верить, — умолял Кас. Он хотел дать Дину что-то, чтобы он держался, верил, надеялся.

Но охотник обреченно покачал головой.

— Но Кас, если бы он это сделал… если бы Сэм сказал… — Дин задохнулся от непроизнесенных слов и снова опустил голову. И Кас позволил ему минуту слабости. Когда Винчестер снова поднял взгляд, выражение его лица было холодным, неподвижным, мертвым внутри. — Нам нужно достать Кольт. Если нам придется убить дьявола… я должен буду…

«Убить собственного брата», — мысленно договорил за него Кас. И он молился Богу, чтобы Дину не пришлось этого делать. Потому что если Дин Винчестер убьет своего младшего брата, ничего не останется от его души. Если спасение мира означало, что Дин должен был убить Сэма, которого он любил больше, чем собственную душу, этого не должно произойти.

Касу нечего было сказать, чтобы утешить его, как-то облегчить боль. Пока он не подумал о Сэме, о том, чего хотел бы Сэм, о том, что сделал бы для своего старшего брата.

— Если Сэм сказал «Да»… он будет верить, что ты остановишь его, спасешь. Что ты исправишь его ошибки.

«Даже если это будет снова стоить тебе твоей души». И часть Каса ненавидела Сэма Винчестера в этот момент. Но если Сэм сказал «Да», он сделал это ради Дина, думал, что как-то спасает своего брата. Если он заключил договор с дьяволом то не для того, чтобы спасти мир, а для того, чтобы спасти своего старшего брата.

«Господи, если ты слушаешь, смотришь, останови это прежде, чем эти два хороших человека осквернят свои души, разрушат свое братство, чтобы исправить наши ошибки»

Но никто не слышал мольбу Каса. Он собрал последние силы и поставил Дина на ноги. Он был полон решимости помочь другу избежать жестоких манипуляций небес. Кас не желал наблюдать, как Дин спасает мир и потеряет последний прилив надежды в своей душе одним махом.

Но если все же придется, он сделает все возможное чтобы помочь человеку в его руках. Потому что его слова: «Я крепко держал тебя и вытащил из погибели» стали его девизом. И Кас решил, что это будет его первый и последний указ. С чем бы ни столкнулся Дин, он будет рядом, поймает его, когда тот упадет, и будет делать все возможное, чтобы спасти его. Даже если спасение Дина Винчестера будет последним, чего хотел бы сам Дин.

Кас знает, как сильно Дин любил своего брата, и на что он готов пойти ради него. Поэтому бывший ангел был уверен, что, рано или поздно, это произойдет: Дин сорвется. Дин злился на выбор Сэма, на то, что заставляют их сделать небеса и ад. Старший Винчестер был на грани того, чтобы сдаться, бросить все и сказать большое «ДА».

Поэтому Кас присматривал за ним, пытался предсказать момент, когда Дин развалится на части, после того как узнал, что Сэм предал все и всех, сказав свое «да». Кас до сих пор слышал спокойный и обреченный голос Дина:

— Это все решает. Даже если бы я хотел быть слабым звеном и сдаться, я не могу сделать это сейчас.

Больше Дин не упоминал об этом, продолжая жить как обычно. Как будто его сердце не было сожжено, его вера не была разорвана, его любовь, казалось бы, отвергнута. Но ничего никогда не остается похороненным навечно.

Однажды вечером они играли в игру, чтобы скоротать время. Это была идея Каса, и теперь он сам себя пинал за это. Правила были довольно безобидны: слова ассоциации. Нужно было сказать, чтобы вы сделали, если бы Апокалипсис закончился прямо сейчас. Игра «Что делать, если…». Но, когда новоиспеченный рекрут заговорил о своем брате, и, если бы все закончилось, он готов был пересечь всю страну ради своего него, Кас знал, какой эффект производут эти слова.

Он сразу перевел взгляд на Дина и увидел, как тот сжал челюсть. Увидел, как их «бесстрашный лидер» медленно поднялся с пола, отмахнулся от руки Каса и вышел из хижины. Никто даже не обратил особого внимания на его поспешный уход, только Кас… и Чак. Только два человека в лагере знали, что у Дина есть брат, не говоря уже о том, что это брат сделал.

Касу не нужно было смотреть в обеспокоенные глаза пророка, когда быстро вскочил на ноги и вышел на улицу. Бывший ангел слышал, как Чак требует продолжать игру, пытаясь игнорировать тот факт, что двое из игроков поспешно покинули помещение.

Дин застрял в воспоминаниях. В воспоминаниях о тех временах, когда они с Сэмом разделялись, и готовы были перевернуть небо и землю, чтобы найти друг друга. Сэм нашел его, когда Дина собирались отдать на съедение пугалу, он нашел Сэма, когда младшего брата забрали Бендеры. Даже когда один из них не хотел, другой всегда делал непостижимое, вытаскивая самые темные частички тайны: когда его мучил Аластар, а Сэм пил кровь Руби.

Они находили друг друга, спасали друг друга, это именно то, что они делали… «Но этого никогда не произойдет снова». Потому что пришло время наступить на свою гордость, найти Сэма и… закончить все. Это был новый план, и когда Дин найдет Сэма… Он не должен его спасать, Дин должен убить его.

Винчестер почувствовал за спиной присутствие Каса до того, как друг заговорил:

— Дин, мы не уверены, что Сэм согласился.

Резко развернувшись, Дин толкнул Каса к ближайшему дереву и прижал к стволу.

— Не говори о нем! — рявкнул он, — не произноси его имя! Никогда! Никогда!

Он отпихнул Каса прочь, перед глазами появилось давно забытое воспоминание, когда он кричал нечто подобное Сэму о их матери. Он тогда выскочил из номера, оставив своего девятилетнего брата совсем разбитым. И как Сэм отплатил ему за то, что он сорвался? Дал ему чертов амулет. Отплатил добротой на жестокость.

Это почти немыслимо — представить, что ребенок, его Сэмми, согласился быть воплощением зла, стать последней каплей, которая уничтожит мир, разбить сердце своего старшего брата всего лишь говоря маленькое слово: "да".

«Он сделал это, и чем скорее ты поверишь в это, тем лучше. Потому что это ничего не меняет, Сэм не может измениться, он принял решение… и теперь твой выбор ясен. Ты должен убить его или умереть, пытаясь». Это не гордость, это обещание: умереть рядом с братом.

* * *

Уже стемнело, когда Дин устал бродить по лагерю и вошел в свою хижину. Он только сделал один шаг в помещение, и сразу почувствовал чужое присутствие. Выхватив пистолет, он резко обернулся и почти ударил Чака по голове.

— Стоп, стоп! Я дружелюбный! Я дружелюбный! — поспешно закричал Чак, поднимая руки и выходя на лунный свет, льющийся из окна.

Опустив пистолет, Дин рявкнул:

— Черт, я чуть не убил тебя. Ты же знаешь, что мы в самом разгаре войны. Какого хрена ты подкрадываешься к людям, которые могут тебя убить?

— Я хотел поговорить, — сказал Чак, опуская руки.

— Чего ты хочешь? Дай угадаю, ты хочешь, чтобы завтра мы разыскали дезинфицирующие средства для рук. Или нет, ты хочешь стейк. Потому что не будет мира во всем мире, пока ты не попросишь невозможного, — съязвил Дин.

Игнорируя его сарказм, Чак решил сказать то, зачем пришел:

— Если он это сделал… или не сделал… это было ради тебя.

В Дине закипела ярость. Он понял, что пророк говорит о Сэме, о его выборе.

— Тебе лучше уйти, прямо сейчас, — угрожающе прошипел он.

Чак не был дураком, понимал, что рискует получить в челюсть, и все же не мог просто уйти. Не мог позволить Дину думать худшее о своем брате.

— Когда вы впервые встретили меня, когда Сэм был готов пойти против Лилит в том номере мотеля… он делал это ради тебя.

Указывая пальцем на Чака, Дин прорычал:

— У тебя больше нет архангелов, которые тебя защищают, так что заткнись!

Не обращая внимания на гнев охотника, Чак подошел к нему.

— Он сказал, что ты всегда защищал его, и потому пришло время вернуть долг. Каждый раз, когда он рисковал своей жизнью… Я имею в виду, действительно, действительно рисковал, сердцем и душой… он всегда делал это, чтобы спасти тебя.

Дин резко вдохнул, потому что Чак знал их, он понимал их мысли, слишком хорошо знал их чувства. Знал мысли Сэма, когда он сошелся с Руби, пил ее кровь, пошел за Лилит, чтобы отомстить. «Из-за того, что они сделали с тобой». И если это правда, то Сэм, возможно, сказал большое «да», думая, что сможет защитить старшего брата… Даже после того, как ушел от Дина. Бросил его, оставив после себя только руины.

— Что я должен делать с этим знанием, Чак? — хрипло спросил он. Потому что если это правда, это делает все намного хуже. — Что будет с Сэмом в конце?

Это был вопрос на миллион, и Чак не знал, что ответить.

— Я не знаю… просто… где бы он ни был, кем бы он ни был, часть его тоже скучает по тебе, — он протянул руку и обнадеживающе похлопал Дина по плечу. После чего тихо вышел.

Дин не знал, чего хочет больше: что-то раздолбать или заплакать. В конце концов, он вытащил изношенную фотографию со дна своей вещевой сумки, и долго смотрел на нее… Потом поставил снимок у зеркала, в которое смотрел каждое утро, пока чистил зубы и готовился к еще одному дню ада на земле.

Он задавался вопросом, рассмеялся бы Сэм, бы если узнал, что Дин сохранил его фотографию с удостоверения «инспектор по трусикам», где Сэм выглядел таким серьезным, словно фотографировался на ориентировку.

Конечно, когда Сэм узнал, какое удостоверение состряпал для него старший брат, то кинул на него раздраженный взгляд, но ему самому было весело. Это был младший брат, которого Дин любил больше, чем свою жизнь.

Внезапно Дин нарушил свое правило, никогда не упоминать имя Сэма.

— Сэмми, — выдохнул он.

Как бы Дин хотел, чтобы младший брат был здесь, чтобы они были снова вместе.

В их лагерь пришел новенький. Ходили слухи, что раньше он был охотником. И Кас хотел, чтобы он ушел. Бывший ангел никогда не пускал в лагерь охотников, потому что многие из тех, с кем они пересекались за эти годы, относились к Дину с презрением. Даже если не знали всей истории, они знали достаточно. И это было причиной того, что Кастиэль не хотел, чтобы этот человек был здесь, тем более что он мог бы упомянуть Сэма. Дин сразу заткнет его, если парень просто произнесет имя Сэма или скажет кое-что похуже. Еще Кас опасался, что этот охотник начнет говорить остальным о Дине и Сэме. Расскажет другим то, о чем Дин никогда не говорил: Сэм, печати, ад, погибшие отец и мать.

Только Кас и Чак знали, через что прошел Дин, и они не болтали об этом. Чак быстро понял, что если Дин не убьет его, чтобы заткнуть, то это сделает ангел. Кас хотел, чтобы друг был чист, по крайней мере, перед горсткой людей в их лагере, которые видели в нем своего спасителя.

Так что да, охотник не останется. Кас собирался дать ему заряженную винтовку, буханку хлеба и даже рулон туалетной бумаги и отправить его подальше, напоследок сказав, что сделает с ним, если увидит снова. Но когда Кас приблизился к воротам, то увидел, что Дин опередил его и провожал их посетителя к выходу. Кастиэль смотрел как два охотника обменялись последними словами, а затем незнакомец, не оглядываясь назад, вышел за ворота.

И Кас готов был выдохнуть от облегчения… но его взгляд упал на Дина. Его друг вцепился рукой в забор, стараясь удержаться на ногах. Затем прижал руки к животу и согнувшись в три погибели, крепко зажмурился, словно пытался подавить крик. Перепугавшись, Кас рванул к нему, поскальзываясь на мокрых листьях. Подбежав к Дину, он схватил друга за плечо, стараясь выпрямить, и в тревоге закричал:

— Дин?!

От его прикосновения, Дин дернулся всем телом, словно прикоснулся в оголенному проводу, и попытался оттолкнуть руки Каса. Он учащенно дышал и старался не смотреть бывшему ангелу в глаза. Хотя Дин часто делал ему выговор о личном пространстве, сейчас Касу не было до этого дела. Иногда Дин хотел держать людей на расстоянии по неправильным причинам, и страдать в одиночестве. И Кас считал, что это один из таких случаев. Так что он вплотную подошел к охотнику, но не прикоснулся к нему, не давил на Дина.

— Что он сказал, Дин?

Потому что единственный, кто мог причинить такой ущерб — это недавний посетитель. И если этот охотник упомянул Сэма или осудил Дина за все это кротское дерьмо, Кас прыгнет в грузовик, догонит его и убьет.

— У него были новости из другого штата, — хрипло сказал Дин, его тон мог заморозить даже ад.

— Какие новости? — Кас не мог понять, что такого ужасного мог сказать охотник. Они уже объехали больше сорока штатов, и знали, насколько все плохо.

Подняв глаза и встречаясь взглядом с Касом, Дин без эмоций сказал:

— Бобби мертв, — а затем он оттолкнул Каса. Оставил бывшего ангела, который изо всех сил пытался справиться с собственной реакцией на эту ужасную новость.

* * *

Из-под колес Импалы вылетели брызги, когда она пересекла ворота лагеря. Машина сделала последний рывок и двигатель заглох. Кас ожидал, что Дин поднимет капот и, с любовью, вернет двигатель любимой машины к жизни. Он не раз видел, как Дин делал невозможное, использовал оставшиеся и самодельные части, чтобы отремонтировать Импалу, как Кас когда-то мог исцелить человека. Но Дин не вылез из машины, не открыл капот, просто сидел в салоне изо всех сил сжимая руль.

Инстинктивно, Кас знал, что бездействие Дина не связано с поломкой машины, это что-то похуже.

— Дин… — тихо и обеспокоенно позвал он.

И охотник ненавидел это: сострадание и беспокойство Каса, о том, что Дин может развалиться.

Он выскочил из Импалы. Не закрывая дверь, он подошел к багажнику, открыл его и начал вытаскивать все, небрежно бросая на землю: несколько нетрадиционных видов оружия, дневник отца, ловец снов, книгу заклинаний, шкатулку с изображением огня и дыма, где хранились травы. Каждая вещь оказалась на земле, разбилась, стала мусором.

Когда багажник полностью опустел, Дин даже не удосужился закрыть его. Склонившись над вытащенными вещами, он взял мешочек вуду, потому что никогда не знаешь, когда может пригодиться заклинание. Потом он молча развернулся и, не обращая внимания на начавшийся дождь, который намочит салон драгоценной Импалы, ушел.

Кас в шоке смотрел ему вслед. Он вылез из машины, когда Дин вытаскивал все из багажника, и со страхом, молча смотрел, как друг оставляет некогда любимые вещи мокнуть в грязи. Кас поднял с земли дневник Джона, семейную реликвию семьи Винчестеров, который уже намок по краям, и побежал за Дином.

— Дин, что… — начал он, схватив друга за руку и пытаясь остановить. Но друг вырвался из его хватки и снова двинулся дальше. — Ты пожалеешь, что отказался от этого, — сказал Кас, становясь перед ним. Он протянул дневник охотнику, но Дин не сделал попытки забрать дневник. Он посмотрел на Каса.

— Это просто грубые рисунки и писанина недальновидного человека, Кас. Теперь это не важно, никогда не было важно. Он не спасет нас, — обиженно сказал Дин, и Кас не знал говорил ли он о дневнике или о человеке, который его написал. Но когда Дин сделал шаг, пытаясь обойти ангела, Кас снова встал у него на пути.

— Дин, я знаю… потерять Бобби… — начал с состраданием он, но Дин не хотел доброты.

— Что, Кас?! Ты будешь напоминать мне, что я не мог спасти Бобби, не мог остановить Сэма, предотвратить все это? — в ярости рявкнул Дин, но его злость была направлена не на ангела, а на самого себя.

— Ты сделал то, что считал правильным, — спокойно сказал Кас.

Дин фыркнул на его слова, и грубо рассмеялся.

— Правильным?! Да, и все стало намного лучше, чем если я просто бы сказал «да» Михаилу?

— Дин, ты знаешь, что произошло бы, скажи ты "да"… — начал Кас, но Дин перебил его.

— Например то, что люди, которых я люблю, умрут?! Что население земли станет диким? Что ты потеряешь все?! — заорал Дин. Он стоял под дождем и кричал на последнего члена семьи, который у него остался.

Кас не закричал в ответ, вместо этого мягко и искренне сказал:

— Ты ошибаешься, Дин. Я еще не все потерял. И ты тоже.

Удерживая взгляд Дина, Кас не двигался. Он будет стоять там, будет говорить это снова и снова, пока не достучится до друга. До тех пор, пока Дин не поймет то, что у них осталось — это их дружба, их связь, что есть к чему еще стремиться. Он снова, как спасательный круг, протянул дневник и фотографию Дину, пытаясь сказать, что прошлое все еще нужно чтить.

Вздохнув, Дин взял оба предмета, позволяя дождю капать на фотографию и дневник. Он переводил взгляд с одного на другое, как будто делал выбор, что нужно оставить. И он принял решение: выронил дневник из рук, и засунул фотографию своей давно мертвой матери, во внутренний карман куртки. Затем медленно пошел к хижине. Когда Дин понял, что Кас за ним не идет, он оглянулся на друга, и молча посмотрел на него, взглядом давая понять, что Кас приглашен. Что Дин хочет видеть его рядом. Всегда.

Насквозь промокший, Кас улыбнулся и, поскальзываясь на мокрой грязи, подошел к Дину, и они вместе пошли под навес кухни.

Оставляя Импалу позади, сломанную и бесполезную реликвию прошлого, не только Дина, но и Сэма, и Джона, и Мэри Винчестер. Прошлое, которое убило их всех, так или иначе.

И впервые, Дин понял это, знал, что в мертвых нет будущего. Он не может воскресить их, отомстить за них или простить их. Все, что он может сделать, это помнить, их, помнить, что он любил их. И может быть, когда-то давно, они тоже любили его.

Предполагалось, что это должны быть тупые зомби, и их единственная цель в жизни — заразить как можно больше людей, чтобы пополнить свои ряды. Они не должны быть чертовыми зомби спецназа, которые стреляли из снайперских винтовок и знали «искусство войны». «Да, и они не должны были понять мой план!»— ругался Дин про себя, вжимаясь в землю, когда пули взрыхлили почву у его головы.

— Ай, — воскликнул он, когда пуля задела его руку, и он снова распластался на земле.

Один снайпер на холме, убивающий любого, кто приближался с равнины к городу. Хреновая была ситуация. Что делать? Обойти вокруг и снять снайпера. Достаточно легко… если бы там был один снайпер, а не целый снайперский отряд. Который находился на возвышенности, стреляя из мощной винтовки. Конечно, это не значит, что остальные зомби были без оружия. «Нет, так было бы неинтересно», — подумал Дин с горечью, узнавая звук выстрела из М-16. Он знал, что, если поднимет голову, они вышибут ему мозги.

И как будто этого было недостаточно плохо, рядом с ним приземлилась граната

* * *

Сгорбившись на западной стороне холма, Кас и его группа из двух братьев, Гейба и Скотта Кендаллов, послушно удерживали свои позиции и ждали сигнала от Дина присоединиться к борьбе. Ну, двое из трех покорно ждали. Кас оставался на месте, только потому что Гейб вцепился в него, когда он попытался взобраться на вершину холма, когда раздались выстрелы по позиции Дина.

— Жди сигнала от Дина, — прошипел Гейб в ухо Каса, прижимая бывшего ангела к земле.

— Он не сможет подать сигнал, если будет мертв! — зарычал Кас в ответ. Он ненавидел, что сила бывших морских котиков превзошла его скудную человеческую борьбу, не давая ему пойти на помощь своему другу.

— И если он не умрет, он порвет тебя на части за то, что ты не подчиняешься его приказам! — возразил Гейб. Он знал, что даже самые жесткие из его бывших командиров ВМФ казались воспитателями детского сада по сравнению с Дином Винчестером, когда кто-то не подчинялся его приказам.

Но Кас все еще боролся за свободу, потому что, приказы, цели и звания ничего не значили для него, когда его лучший друг был в опасности. Грубо перевернув Каса на спину, Гейб прижал его к земле.

— Сейчас мы как на ладони, поэтому не можем двигаться вперед, и не можем двигаться назад. Но у него есть план, Кас. У него всегда есть план. Хочешь все испортить? Хочешь быть тем, из-за кого его убьют? — он мог прочитать мрачный ответ в голубых глазах, как будто Кас уже проходил это раньше, носил эту тяжесть на плечах, и сделает что угодно, чтобы этого не повторилось. Гейб похлопал Каса по груди. — Мы будем ждать его сигнала, а затем мы рванем вперед и атакуем, хорошо?

— Да, — тихо согласился Кас.

Он не собирался озвучивать то, о чем думал. Не хотел подрывать авторитет Дина, поэтому не сказал Гейбу, что, конечно, у Дина всегда был план… но большинство из этих планов, закончились тем, что Дин выжил только по Божьей воле.

То, что «у Дина есть план», это была не лучшая подбадривающая речь, которую Кас когда-либо слышал. Но другая часть речи Гейба, о том, что он может стать тем, из-за кого убьют Дина, отрезвила его. Потому что с его новым человеческим статусом, казалось, увеличились шансы, что он что-то сделает или не сделает, и потеряет Дина.

Поэтому Кас лег на живот и ждал, изо всех сил прислушиваясь, стараясь услышать голос Дина сквозь грохот выстрелов. Стараясь почувствовать что-то в своей душе, что подскажет ему — Дин еще не умер. Он хотел быть уверенным, что оставаться на месте было правильным решением. Что Дин не сделает то, чего Кас никогда не простит ему: оставит Кастиэля навсегда.

* * *

— Граната! — заорал Дин, откатываясь в сторону и закрывая голову руками. Он почувствовал, как ударная волна толкнула его на землю, и звук взрыва оглушил его.

Он надеялся, что его четверо парней: Альтус, Делл, Хальтман и Траск, которые были недалеко от него, успели уйти из радиуса шрапнели. Он ничего не мог рассмотреть из-за дыма, от дымовой шашки.

Это было похоже на реконструкцию Гражданской войны, где Дин и его веселая группа были конфедератами, обреченными на поражение. Но он начал этот беспорядок, и не мог отступить, потому что, если они будут убегать, их просто перестреляют. Они пробрались на гору в темноте, до того, как взошло солнце. Но сейчас наступил рассвет, и солнце осветило их, как прожектор, словно говоря: вот они, спрятались на холме. И теперь, на них обрушились не только пули, а еще и гранаты. Было бы самоубийством, пытаться продвинуться вперед или отступить.

Это был тупик… Дин слышал крики боли, и знал, что «кроты» не реагируют на боль. Так что это значит, что кричали его люди. Его солдаты, люди, которые доверяли ему, которые думали, что он знает как спасти мир. Они умирали из-за него. Потому что они верили в него.

И чем дольше он лежит тут, тем больше умрет его парней. Он должен действовать как лидер, а не как солдат-новичок. «Дерьмо, я и не ожидал, что проживу так долго». Стараясь перекричать звуки стрельбы, он заорал:

— Кукушка по моему сигналу!

Он надеялся, что они все помнят, что «кукушка» был код для… отступления. Все должны уходить, спасать свои чертовы жизни, потому что эту конкретную битву они не могли выиграть. Не сегодня, не тогда, когда силы не в их пользу.

Готовясь к тому, чтобы сделать что должен, Дин глубоко вздохнул и ждал самого маленького перерыва в стрельбе, пытаясь не думать, что Сэм сказал бы об этом плане. Потому что думать о Сэме было слишком больно. Затем наступило небольшое огненное затишье. Этого момента он и ждал.

— Вперед! — заорал он, вскакивая на ноги и крепко держа пистолет и нож.

Дин пошел в наступление, скорее всего, в последний раз.

* * *

Кас дернулся, услышав голос Дина, сквозь стрельбу. От взрыва гранаты земля дрогнула, и ему пришлось откатиться влево, чтобы избежать валуна, который покатился с горы. Сердце колотилось, дыхание со свистом вылетало из легких. Он ждал, одной рукой крепко сжав пистолет, другой — вцепившись в траву, чтобы не съехать вниз по склону. Граната.

Когда Кас думал, что больше не выдержит, он собрался взобраться на холм, чтобы своими глазами увидеть Дина. И тут он услышал крик своего друга:

— Кукушка по моему сигналу!

И Кас был уверен, даже если бы он все еще был на службе небес, он бы послал к черту приказ Дина. Он знал, что это такое: верный признак того, что Дин собирается сделать что-то самоубийственное. Потому что Дин Винчестер ценил жизнь других, а не свою собственную. Он прикажет другим отступить, но никогда не сделает этого сам.

Посмотрев вниз на Гейба и Скотта, лежащих на склоне чуть ниже его позиции, Кас прошептал:

— Элмер Фадд по моему сигналу.

Он чувствовал себя по-идиотски не только из-за того, что противоречил приказу Дина, а и из-за ссылки на мультипликационный персонаж.

Скот, младший брат Гейба, запротестовал:

— Атака?! Ты сошел с ума?! Дин…

— Вперед! — прервал их крик Винчестера.

Кас вздрогнул, зная, что не ошибся. Потому что тон Дина… это был тон, который его друг использовал, когда приказывал в последний раз, и не ожидал увидеть еще один день. Не дожидаясь, когда два брата ослушаются Дина и последуют за ним, Кас вскочил на ноги и побежал по холму. В конце концов, он уже сделал свой выбор. Он будет следовать за человеком, который отверг безопасное место на небесах, имея слабую надежду спасти человечество.

* * *

Они не ожидали его атаки камикадзе. Вероятно, поэтому Дин смог убить троих из зомби, прежде чем они сосредоточились на нем. Каждая его пуля нашла свою цель, как опытный охотник он видел каждого монстра. Вместо того, чтобы искать прикрытие, он рванул вперед, вонзая нож в сонную артерию ближайшего «крота». Он прижал зомби к себе, прикрываясь трупом от пуль. Он успел застрелить еще двух «кротов» из своего прикрытия, прежде чем опустил тело на землю. Дин упал вслед за трупом, увернулся вправо, вскочил и снова два раза выстрелил, не обращая внимания на пули, взрывающие землю в том месте, где он лежал секунду назад.

Резко развернувшись влево, Дин выстрелил в «крота», который целился в него. Уже когда он выпустил пулю, волосы на загривке встали дыбом, говоря ему, что он что-то упустил, что-то жизненно важное. И тогда Дин почувствовал тяжелые шаги позади себя. Упав на спину, он перевел прицел на новую цель. Это был громадный «крот», состоявший из одних мышц. Он возвышался над Дином заслоняя солнце. Он близко наклонил уродливую морду, как будто хотел, чтобы убийство было близким и личным. Но Дин быстро пустил пулю в его череп.

На что монстр только улыбнулся.

Когда пулевое отверстие в лбу монстра закрылось, Дин пробормотал:

— О, черт, ты будешь проблемой, не так ли?

Он знал, что это не какой-то зараженный человек, что это был настоящий монстр, один из детей ада. Двинув ногой в уродливую морду, Дин вскочил на ноги, намереваясь вонзить нож Руби в грудь Халка.

Но Халк поймал его руку, остановил нож в дюймах от места назначения и сильно сжал хрупкое запястье охотника, пока нож не выпал из руки Дина.

— Дин Винчестер, ты наконец-то набрался смелости выползти из той дыры, в которой прятался, — усмехнулся неуклюжий монстр, показывая сгнившие зубы и черные глаза. — Я попрощаюсь за тебя с твоим братом.

И при упоминании Сэма, каждая рациональная мысль вылетела из головы Дина, каждый инстинкт борьбы исчез. Он мог только думать: «Остался ли Сэм самим собой, чтобы понять, что я мертв? Он все еще где-то в своем теле? Какая-то часть моего брата все еще существует?»

Как будто читая его мысли, Халк усмехнулся, схватил Дина за горло и поднял на ноги.

— Ты такой наивный. У твоего брата даже воспоминаний не осталось. Он потух как свеча в штормовом ветре, как только сказал «Да».

Дин знал это, но не хотел верить. Потому что полностью признать судьбу Сэма… значит признать свою собственную безнадежность. Он едва заметил, что рука вокруг его горла перекрыла ему воздух, чуть ли не ломая трахею. Но он не боролся с этим, решил, что может, наконец, покончить со своей судьбой.

Спину Халка изрешетила стрельба из автомата. И через плечо монстра Дин мог видеть Хальтмана и Делла, которым он приказал отступить, но вместо этого они поднимались на холм.

— Нет! — прохрипел он, пытаясь ослабить хватку Халка на своем горле, и стараясь получить достаточно воздуха, чтобы предупредить, что это не просто очередной «крот».

Но он не мог сдвинуть с места сильные пальцы, и только в ужасе смотрел, как Хальтман и Делл, два его солдата, два его друга вонзили свои клинки в Халка, прежде чем начать кулачный бой.

Это длилось недолго. Вообще-то несколько секунд. Если бы Дин мог дышать, он бы закричал от горя и ярости, когда Халк сломал шею Делла и вырвал сердце Хальтмана из его груди. Перед глазами начинали плясать черные точки, но горе и ярость восстановили волю к борьбе, к убийству, чтобы не умереть, приняв легкую смерть. При первом вдохе Дин закашлялся, но, когда сделал следующий глоток воздуха, смог произнести слово. Латинское слово. Затем еще одно и еще, начиная экзорцизм.

Халк дернулся, услышав латынь и ослабил хватку на горле Дина. И этого было достаточно. Надавив предплечьем на руку Халка, Дин сломал ее. Освободившись, он упал на землю врезавшись спиной о твердый грунт и выбивая дыхание из легких. Он просто лежал там, стараясь сделать вдох, чтобы не потерять сознание. Но его онемевшие пальцы слепо искали потерянный нож.

Повернув голову вправо, пытаясь визуально определить местонахождение своего оружия, у него снова перехватило дыхание, когда он увидел Каса. Бывший ангел бежал к «кроту», который не был обычным «кротом». И Кас, который уже не был ангелом, больше не мог противостоять силе Халка. Он был просто человеком, таким же человеком, как люди, которые лежали сломанными и мертвыми на земле рядом с Дином.

— Кас нет, он не… — прежде чем он получил шанс завершить свое предупреждение, Кас врезался в Халка, как полузащитник, и, к удивлению Дина, импульс удара сбил монстра с ног, отправив их обоих на землю рядом с ним.

Но это было что угодно, но не честный бой. Халк швырнул Каса на землю, словно тряпичную куклу. Удар сначала ошеломил бывшего ангела, но Кас все же успел нанести удар по морде Халка, а затем двинул коленом в пах монстра. Ни один удар не нанес особого вреда, даже не сильно отвлек адскую тварь. Его большие руки сжались вокруг горла Каса.

Именно этого и боялся Дин. День, когда Каса убьют, действительно убьют. Никакого воскрешения, просто мертв, просто ушел. И никогда не вернется. Эта кошмарная мысль придала ему сил. Он оперся о локоть и приподнявшись с земли, начал лихорадочно искать нож, не переставая читать заклинание экзорцизма.

Наконец, он добился того, чего хотел: привлек к себе внимание Халка. Монстр схватил Дина за горло, снова перекрывая воздух и заставляя его заткнуться. Но когда он замолчал, Кас перехватил инициативу и продолжил заклинание, из-за чего снова стал целью Халка. И монстр с радостью вернул свое внимание Касу. Казалось, что он собирается вонзить руку в грудь бывшего ангела и вырвать его сердце, как и у других солдат Дина.

Оглушенный и не в состоянии найти нож, Дин огляделся вокруг, ища другое оружие. И нашел одного из «кротов», которого он недавно убил. Тот лежал поблизости, и что самое главное, у него была граната. Дернувшись вперед, Дин схватил гранату, мельком взглянул на Каса за минуту до того, как он вытащил чеку… и засунул гранату в штаны Халка.

Отвлекаясь на чужеродный предмет, который только что опустился в его штаны, монстр закачался, и Кас воспользовался этой возможностью. Он обхватил его руку и раскачавшись, как на качели, изо всех сил двинул ногой противника в лицо. От чего Халк потерял равновесие. Дин воспользовался этим моментом, и толкнул монстра в грудь, отправив его катиться по склону.

— Вниз! — крикнул Дин, бросаясь на землю, руками прикрывая свою голову и голову Каса.

Через двадцать секунд земля завибрировала от взрыва.

— Теперь мы можем выбираться отсюда, — пробормотал Кас, вставая и поднимая Дина на ноги.

Он удивился, когда Дин упрямо оттолкнул поддерживающую его руку. Он еле держался на ногах, но стоял прямо.

— Гейб и Скотт сдерживают их, но они не смогут делать это долго, — взволнованно объявил Кас.

— Альтус?

— Он отступил, как ты и приказал, — тихо сказал Кас.

— По крайней мере, кто-то помнит, что я — гребаный лидер этой армии, — хрипло проворчал Дин. Он еле мог говорить, из-за смертельной схватки Халка. — Пошли.

Он сделал шаг, собираясь спуститься по холму и присоединиться к братьям Кендалл, чтобы вместе убраться отсюда. Но взгляд Дина наткнулся на двух мертвых мужчин у его ног. У подножия холма лежало еще одно тело. Траска почти невозможно было узнать, после того, как граната взорвалась рядом с ним. Люди, которые были его друзьями, которые ослушались приказа спасти себя и пытались спасти его. «И посмотри, куда это привело их».

И Дин ушел, оставил их, бросил. Когда его оставшаяся команда стратегически отступила, Дин не оглядывался назад. Знал, что там для него ничего не было, все ушло в прошлое. У него осталось только будущее.

* * *

— Почему ты не подчинился моему приказу? — тихо спросил Дин, но Кас не упустил угрожающего тона в голосе друга.

С водительского места Гейб воскликнул:

— Мы не слышали…

— Я сказал им, — спокойно признался Кас, не сводя глаз с профиля Дина, и видя, как тот сжал челюсть.

— Хальтман и Делл тоже?

Люди, которые умерли в их маленькой провальной миссии. Люди, которые, вероятно, выжили бы, как Альтус, который сейчас вел другой джип. Если бы они отступили, если бы они не пришли за ним, не пытались идти против чего-то, к чему они не были готовы.

Кас знал какие вопросы крутятся в голове Дина, и не хотел на них отвечать. Но он все равно ответил, потому что именно он обратился к трем мужчинам, прося их пойти с ним вниз с холма. Нет, он приказал им пойти с ним, чтобы спасти Дина. Хальтман и Делл повиновались его приказу… и погибли. Но Кас не мог чувствовать сожаления о своих поступках. Два человека дали Дину время. Время, чтобы Кас добрался туда, чтобы остановить друга от самоубийства. И Кас не собирался извиняться за это. Не мог. Потому что он не хотел этого. Даже немного. И лгать Дину… он не собирался этого делать. Уже достаточно лгал по указанию небес. Кас видел, как ложь Сэма врезалась в сердце Дина. Он не мог пойти по этому пути. Нет, если он хотел, чтобы Дин доверял ему, чтобы он не прогнал его как Сэма.

— Да, Хальтман и Делл тоже, — подтвердил Кас, не сводя глаз с друга.

И так как Сэма не было рядом, никто не мог предупредить Каса, что молчание Дина… это никогда не предвещало ничего хорошего.

К чести Дина, он дождался пока они с Касом не останутся одни. Друзья успели выйти за периметр лагеря, прежде чем Винчестер двинул Касу в челюсть. Он с наслаждением смотрел на разбитую губу бывшего ангела, когда тот поднял взгляд, лежа на земле. Но удовлетворение Дина быстро погасло, когда он посмотрел в глаза Каса. Там была не ярость… а беспокойство.

Срань Господня. Что нужно сделать, чтобы отвадить Каса, заставить его бежать за холмы, спасая себя, хоть раз в своей долбанной долгой жизни? У парня не было чувства самосохранения, чтобы понять, что сейчас лучше всего держаться от Дина Винчестера подальше.

— Ты теперь на скамейке запасных, — зарычал Дин, его ярость только возросла, когда он заметил обиженный взгляд Каса. — Ты останешься в гребаном лагере, пока я не удостоверюсь, что могу тебе доверять.

— Доверять мне? Если ты не заметил, то я спас тебе жизнь.

Но именно этот поступок сделал Каса ненадежным. Рисковать собственной жизнью ради Дина? Это была хреновая идея.

— Единственное что ты сделал, так это не повиновался моим приказам! Мы потеряли трех хороших солдат, потому что ты ушел с позиции, — он ткнул пальцем Касу в грудь. — Их кровь на твоих руках, а не на моих.

Хотя это не было правдой, кровь была на нем, и Дин знал, что их смерть была его виной. Если бы он не завел их в эту заваруху с превосходящими силами противника, если бы он обучал их лучше...

Кас не собирался спорить. Особенно, если это означало, что это избавит Дина от вины за смерть людей.

— Да, их смерть на мне. Но, по крайней мере, не твоя.

В тот момент Дин ненавидел преданность Каса, потому что знал, насколько недостойным он был этой преданности. И тут же решил сломать ее, запятнать и разрушить.

— Я был бы не первым, правда? Сколько ангелов ты убил? — Дин старался говорить с презрением, которого не чувствовал. Он знал, почему Кас убил тех ангелов, чтобы спасти его, спасти Сэма. Что, опять же, было глупым поступком, учитывая, как все обернулось.

Кас решительно шагнул вперед, врываясь в личное пространство Дина и зарычал в лицо друга:

— Ты знаешь, я убил их, чтобы спасти тебя.

Дин имел наглость ухмыльнуться в ответ.

— Да, и каково это — знать, что ты облажался, когда у тебя был шанс все это изменить, предотвратить все происходящее, а ты все испортил?

— Я не считаю ошибкой то, что ты жив, — гневно рявкнул Кас.

Дин сделал шаг ближе к другу, почти вынуждая бывшего ангела сделать шаг назад. Но Кас не собирался доставлять Дину удовольствие от запугивания.

— Вот почему Делл, Альтман и Траск сейчас мертвы. Потому что ты не можешь смотреть фактам в лицо, что я, как и все остальные там, — он указал на лагерь, — смертные. Меня могут убить, черт возьми, и это будет хорошей новостью. Это единственный способ убедиться, что я никогда не скажу «да» Михаилу.

«И если бы я не был таким трусом, я бы давно это сделал. Сделал это здесь и сейчас».

Но он не мог. Ненавидя себя за эту слабость, он повернулся на каблуках и пошел в свою хижину. Дин не успел закрыть дверь, как Кас влетел вслед за ним. Грубо развернув Винчестера, он с размаху нанес удар, от которого Дин чуть не растянулся на столе.

Глаза охотника расширились, когда Кас вытащил пистолет. На какой-то момент, Дин думал, что бывший ангел собирается пустить ему пулю промеж глаз.

— Если ты хочешь убить себя, думаю, можешь сэкономить пулю, — язвительно выплюнул Кас, вытаскивая патрон из своего пистолета и бросая его на стол.

Но когда он вышел из хижины, ушел от своего лучшего друга, Кас боялся, что услышит выстрел. Боялся, что Дин не примет его вызов. Не поймет, что своими действиями бывший ангел пытался заставить его продолжать бороться, жить.

Дойдя до собственной хижины, Кас закрыл дверь и упал на колени. Не для того, чтобы молиться Богу, который, вероятно, больше не слушал, а от изнеможения. Чтобы оплакивать всех остальных и себя, и это был первый раз, когда он позволил себе сломаться. И это ничего не дало.

* * *

Дин не был идиотом, он знал, что насмехаясь, Кас пытается им манипулировать. Бывший ангел верил, что Винчестер никогда этого не сделает, как бы ни хотел умереть. Разозлившись, он опрокинул стол и изо всей силы толкнул его, проломив стену. Дин упал возле дыры, прижав голову к шероховатой поверхности. Зажмурив глаза, он задрожал всем телом.

Дин не мог этого сделать. Хотя какая-то часть его знала, что должен, но он не мог убить себя. Слишком много людей погибло, чтобы сохранить ему жизнь, слишком много веса еще лежало на его плечах. Ему нужно было сделать слишком много, чтобы искупить вину. Этот беспорядок был из-за него, и он должен был убрать за собой или умереть пытаясь. Для него не было никакой скамейки запасных. Но Кас… Кас может оставаться в безопасности. Возможно, друг возненавидел бы его за это, но Дин мог с этим смириться. Он уже жил со знанием того, что Сэм, вероятно, сказал «Да» из-за ненависти к нему. Из-за того, что Дин оттолкнул его, отказав младшему брату в прощении, за то, что выбрал одиночество, а не братство.

Так что да, Кас может ненавидеть его сколько влезет, но он останется здесь, в лагере, и не пойдет с Дином на миссии. Не будет глупо рисковать своей жизнью и жизнью любого из членов их лагеря в какой-то устаревшей идее, что Дин должен быть защищен любой ценой. Потому что он может спасти мир. «Я не мог даже спасти трех членов моей группы сегодня». Где-то в глубине души, он знал что каждый человек в лагере был, вероятно, обречен, как только присоединился к нему. «Конечно, они всё поняли бы… если бы узнали, что доверяют человеку, который все это начал», человеку, который сказал свое согласие в аду. И сколько бы раз он не говорил «Нет», это ничего не изменит.

Так что все, что он мог сделать, это попытаться покончить со всем этим. И его список дел был довольно ясен:

1. Убить как можно больше «кротов».

2. Найти Кольт

3. Остановить дьявола

4. Убить собственного брата

5. ...

Пятого номера у него даже в списке не было. Потому что если он приведет в исполнение пункт четыре, все будет кончено.

Потому что после этого в его жизни не будет ничего, ради чего стоит жить.

Девиз морской пехоты «никого не оставлять позади» был ошибочным. Дин верил в обратное. Если необходимо то вполне можно оставить всех позади: если они жаловались и стонали, если не могли шагать вместе со всеми, если были достаточно глупы, чтобы отделиться от группы, если им не повезло, и они оказались ранены. То все становились оставшимися в зеркале заднего вида. Забытыми.

Черт, Дин отвернулся от своего младшего брата. Брата, которого поклялся всегда защищать, так почему бы не бросить всех остальных? Это был тупик. Он мог сделать это без малейшего чувства вины. Дин давным-давно отказался от совести, она не принесла ему никакой пользы. Он отдал все это, когда бросил Сэма, Импалу… любую надежду. ОН жалел, что не послал своего отца к черту с его крестовым походом, когда Джон таскал на охоту своего двенадцатилетнего ребенка, потому что его жена сгорела на потолке.

Если бы Дин послал великого и могучего Джона Винчестера подальше, собрал сумку и вышел за дверь, это был бы великий день. Но разве мог он оставить девятилетнего Сэма? Чтобы младшего брата воспитали оригинальным отцовским методом? К черту. Это была его фантазия, и если Дин хотел думать, что у него хватило бы смелости сделать это, ну, тогда конечно, почему бы и нет. Живи мечтой, верно? Получи все, что, черт возьми, хотел.

Если бы Дин сделал это, может быть, всего этого кошмара не произошло бы. Может быть, мир не был бы на грани краха, а Люцифер не был так близок к правлению на земле. «Может быть, вместо охоты, я бы косил свою лужайку перед домом, готовясь к четвертому июля. Устроил бы барбекю на заднем дворе, с друзьями и пивом, а не сидел на корточках в холодном вонючем складе, играя в прятки с легионом «кротов»».

Он почти слышал голос Бобби в голове: "желания — как дырка в заднице, у всех есть". И Дин ненавидел это чувство потери, то, как комок вставал в горле от мыслей о старом друге, которого он любил как отца… и которого так же потерял. Бобби сделал себя мишенью, дал ввести себя в заблуждение тем, кто служил аду. И погиб, чтобы они не узнали о лагере, не нашли Дина. «Разве я просил его это делать?!» — хотел кричать охотник. Он хотел заорать на Сигера, ударить его, проклинать за то, что умер, за то, что сделал это по такой дурацкой причине. Дин не был мессией, он не мог ничего остановить, имел шанс сделать это и просрал его. Он начал все это дерьмо… и у него не было надежды загладить свою вину.

Иронично, что он все еще жив, Бог знает, что он достаточно старался, пытаясь погибнуть. И эти мысли привели к другому его другу: Касу. «Чертов Кас уже даже не ангел, и все еще думает, что должен спасти мир», — злился Дин. Но он знал, что это не совсем верно… Кас потерял интерес к судьбе этого мира, к спасению населения в целом. Но за один ангельский приказ он все еще тупо цеплялся: защищать праведника. Как будто это название не было самой большой шуткой в мире. Но Кас все еще чтил этот мандат, он застрял в его голове. Потому что не было другого хорошего объяснения для того, чтобы бывший ангел игнорировал приказы Дина. Потому что другие солдаты, не проигнорировали его приказ, и не устроили самоубийственную гонку к Дину, когда «кроты» запросто могли прикончить любого, кто приближается к их позиции. Вот почему бывший ангел не был с ним сейчас на миссии, а сидел в лагере, в течение двух месяцев. В наказание.

«За верность тебе», — напомнил противный голосок в голове, но Дин быстро его заткнул.

Из-за угла показался один из зомби, Дин нажал на курок и мертвая женщина упала на землю. Но как и в любом хорошем фильме ужасов, на ее месте оказалось еще больше зомби, а точнее пять. Отступив на шаг, Дин выстрелил второму в голову, но когда он прицелился в третьего, то почувствовал сбоку от себя движение. Он пнул трусливого подростка, который пытался напасть на него справа. Проблема была в том, что другой его подлый старший спутник продолжал наступать. Он врезался в Дина, сбивая их на землю, они покатились по полу, не обращая внимания на кровоточащие раны.

И хотя Дин не играл в футбол, он знал несколько приемов, поэтому нырнул вниз, врезал плечом в живот парня и перебросил его через плечо. Винчестер вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы остановить нож в дюйме от своего живота, схватив «крота» за запястье. Они боролись за нож, когда Дин почувствовал укол боли, «крот» все же усилил нажим, и порезал охотника. Дин знал, что обмен кровью будет следующим в списке зомби. Двинув левым кулаком «кроту» в челюсть, Винчестер заработал себе минуту, чтобы сделать вдох.

Но тут к ним подошли два других «крота», мужчина и женщина, которые явно думали, что их добыча загнана в угол. И Дин справился бы с ними… если бы не увидел, что к этим двум присоединятся еще семь их друзей-монстров. Чем дольше он колебался, тем хуже становились его шансы.

— Извините, я передам ваше предложение о членстве в клуб, — сказал он ближайшему зомби, — но я не буду уважать себя, если мое чувство стиля станет похожим на ваш.

Затем он повернулся к ним спиной, и разогнавшись, врезался в окно. Дин ощутил вокруг себя осколки стекла, пока падал. Но он думал не о жестком приземлении… А о последнем разе, когда он добровольно выпрыгнул из трехэтажного здания.

* * *

Дин и Сэм переглянулись и мгновенно приняли решение: либо позволить Аластору выпотрошить их, в частности, Дина, или найти быстрый путь вниз к земле.

И Сэм сделал это для брата.

Таким образом, с одним последним взглядом абсолютного доверия, они двигались как один, зная, что могут погибнуть, но все равно это сделали. Они чувствовали, что могут столкнуться с чем угодно… если просто сделают это вместе.

* * *

Падение Дина резко закончилось, когда он врезался в край сгоревшего автомобиля. Но импульс послал его дальше, и он, кувыркаясь, свалился с автомобиля на асфальт переулка. Скорее всего при этом заработав еще пару трещин в ребрах. Он старался сделать вдох в ушибленные легкие. Не обращая внимания на боль, Дин попытался встать, но в глазах потемнело. И его последняя мысль была: когда проснусь буду ли я еще человеком?

* * *

Дин был практически без сознания, когда услышал голоса. Но среди тех, кто говорил о нем, не было того голоса, который хотел услышать больше всего. Дин уже собирался произнести имя Сэма вслух… когда внезапно все вспомнил. И он очень захотел снова потерять сознание, хотел умереть. Потому что Сэм, его Сэм ушел. «Он никогда не будет со мной снова».

Эта истина заставила его распознать некоторые голоса, вспомнить, что было раньше, что люди, говорящие о нем, не были «кротами». Открыв глаза, Дин увидел трех своих солдат: Питта, Франклина и Циммера, которые спорили, стоя над ним:

— Мы должны убить его сейчас, прежде чем он проснется и убьет или заразит всех нас, — сказал Циммер. Он всегда был практичным.

И как раз по расписанию пришел горячий ответ Питта.

— Ты знаешь, что мы не можем этого сделать.

— Но мы не можем забрать его домой, если он заражен, — заспорил Циммер.

Наконец, раздался голос Франклина, который всегда говорил медленно и спокойно. Но когда он это делал, это было похоже на голос разума, среди хаоса и паники.

— Мы не знаем, что он заражен… но мы знаем, что произойдет, если вернемся без него.

В другой раз, в другой ситуации, этот разговор ужаснул бы его. Когда Дин не мог выдавить ни слова, даже не мог поднять руку, не говоря уже о том, чтобы помешать своим возможным убийцам. Но он знал факты: он может быть заражен, у него кровотечение в горячей зоне «кротатон» и он имел контакт с несколькими зараженными. Все шансы были не в его пользу, и спор о его судьбе не был проявлением жестокости. Этого спора вообще не должно быть.

— Я могу быть заражен, — хрипло сказал Дин.

Он возненавидел, что его голос звучал так, как будто он жевал стекло, что еле мог перевести размытый взгляд на своих людей. Ненавидел то, как они смотрели на него, словно удивлялись, что он проснулся и мог говорить.

— Я сказал — пристрели меня! — крикнул Дин, пытаясь поднять голову с тротуара, от чего в глазах опять чуть не потемнело.

Питт осмелился присесть рядом с ним.

— Нет, мы этого не сделаем. Я не думаю, что ты… ты не заражен, ты в порядке.

— Ты этого не знаешь. Я истекаю кровью. Ты вообще меня проверял?! — разочарование Дина возросло, он не мог поверить, что эти люди не следовали протоколу, его чертовому протоколу.

Питт похлопал Винчестера по плечу, брезгливо осмотрев многочисленные порезы на его теле. Когда Дин рявкнул команду, парень отдернул руки назад:

— Я имею ввиду, по-другому проверь меня!

Но Питт покачал головой.

— Ты в порядке.

— И как ты можешь точно это знать? — гневно спросил Дин. — Если вы не пристрелите меня… то уходите. Я либо стану «кротом», либо нет.

Затем Франклин подошел к Дину, посмотрел на него и объявил, казалось бы, за всех троих:

— Мы не можем оставить тебя тут.

— Можете. Я приказываю вам, — зарычал Дин.

Их преданность не тронула его, а разозлила. Разве они не знали, чем рискуют?! Он закатил глаза, когда три человека промолчали, и нервно переглянулись, словно подростки, решая, собираются ли они признаться, что заглядывали в раздевалку девочек.

— Что, вам нужно проголосовать?! Правила просты: в лагере нет «кротов». Я могу быть заражен, вы не можете рисковать!

Циммер, посмотрев на своих друзей, с отвращением покачал головой.

— Мы не можем вернуться без тебя.

Желая избить их до смерти, Дин снова попытался встать, но смог только опереться на локти. Но это, по крайней мере, дало ему лучшую позицию, чтобы посмотреть в глаза всем троим, стараясь убедить их уйти.

— Дело не в верности, а в выживании. Вашем и всех, кого вы защищаете в лагере.

— Мы и говорим о нашем выживании, — сказал Франклин, как будто это была истина Евангелия.

— Какого… — начал смущенно Дин.

— Кас сказал, что убьет любой патруль, который вернется без тебя, — сказал Питт.

Дин в шоке открыл рот. Осмыслив сказанное, он сжал челюсть и сказал:

— Ты, черт возьми, шутишь. Он человек, больше не ангел, и вы намочили штаны от его угрозы?!

Франклин ощетинился от того, что его назвали трусом.

— Да, я боюсь его! Ты действительно думаешь, что Альтус получил синяк, свалившись со склона при отступлении?! Кас выбил из него все дерьмо за то, что он бросил тебя. Если бы ты умер… Альтус бы поджарился. Я не сомневаюсь, что Кас поджег бы весь лагерь и ушел.

Дин не мог в это поверить, он ведь работал с этим святошей. Он знал Каса.

— Он чертов Ангел Господень! Он убивает…

— Любого, кто представляет для тебя угрозу… — закончил Питт, и у Дина перехватило дыхание.

Кас лежал на кровати, один для разнообразия. Ну, вообще-то, он только собирался лечь в кровать. Но услышав шум двигателя возвращающихся машин, он подошел к окну и напряженно посмотрел на улицу, пока не увидел своего лучшего друга в джипе. Шумно выдохнув, Кас заполз в кровать, но не смог заснуть, все еще ощущая исчезающую ангельскую благодать, что посылала искру плохого предчувствия. «Но Дин вернулся, и он, вроде как, цел и невредим».

Он испуганно дернулся, когда в дверь постучали. Кас задавался вопросом: неужели одна из женщин решила нанести ему визит. Но он не хотел никого видеть. Не сегодняшней ночью. Поэтому встал с постели и открыл дверь, и даже в тусклом лунном свете он понял, что тень в темноте — это Дин.

— Ты один? — спросил охотник.

«Я всегда один, с тех пор как ты прогнал меня». Вслух Кас ответил:

— Да.

Он отступил и Дин вошел в хижину. Когда Кас включил свет, то увидел, что его друг держит бутылку с ликером и два стакана, но не это привлекло его внимание. Бывший ангел заметил порезы на лице, шее, руках и плечах Дина, то, как человек неловко движется, словно ему очень больно.

Кас хотел подойти к Дину, но не сделал этого.

— Ты в порядке? — спросил он, стараясь говорить спокойно, потому что в последнее время его уважение только раздражало Винчестера.

Не отвечая, Дин налил в стаканы немного ликера и протянул один из них Касу. Который воспользовался этим и подошел ближе к другу, чтобы тщательно изучить раны и оценить уровень боли. Хотя порезы явно причиняли боль, бывший ангел понял, что настоящая травма не от этих мелких ран. Ничего не говоря, Кас сделал глоток алкоголя, наблюдая за Дином.

Неуверенный в настроении охотника, он молча ждал, пока тот заговорит.

— Сэм никогда не пил со мной, — неожиданно сказал Дин.

Кас поспешно проглотил ликер и с удивлением поднял глаза к Винчестеру, потому что Сэм — тема табу.

Дин покачал головой, с легкой улыбкой вспоминая прошлые времена.

— Он всегда быстро пьянел. Ел свою кроличью еду, и был отличным поводом для моих шуток. — Улыбка сошла с лица Винчестера, и выпив остатки алкоголя в стакане, он налил большую порцию.

Кас молча, смотрел на него, потому что не знал что сказать. Что Дин хочет от него услышать. Но он с нетерпением слушал то, о чем хотел поговорить Дин. Пока глаза Винчестера не потемнели, и он не сказал, с осуждением:

— Но Сэм знал, когда нужно поставить работу на первое место, даже когда есть шанс потерять меня.

Предчувствуя грядущую лекцию о том, как Кас постоянно спасает Дина, бывший ангел раздраженно поправил:

— Но не он бросил тебя. Это ты прогнал его, — и Кас боялся, что Дин поступит с ним точно так же.

— Он тот, кто ушел… я просто сказал ему, что будет лучше, если мы разойдемся. Я не говорил ему сказать «да»… — гневно ответил Дин. Снова сделав глоток ликера из своего стакана, он перевел недовольный взгляд на Каса. — Дело в том, что он всегда знал, что самое главное в нашей работе — это спасти людей, а не спасать свои собственные задницы.

Кас хотел возразить, хотел перечислить все случаи, когда братья не следовали этому правилу. Но он знал, о чем они сейчас на самом деле говорят, и дело не в Дине и Сэме. Дело в нем и Дине. В том, что Кас сделал, чтобы спасти Винчестера, в том, что люди погибли, в том, что он не раскаивается. В том, как полон решимости продолжать делать все, что нужно, чтобы сохранить Дина в живых, Не для того, чтобы охотник мог убить дьявола, а потому что Дин — его друг. И Кас сказал первое, что пришло в голову:

— Я не Сэм, — и он знал, что это и хорошая новость… и плохая. Это и радует Дина, и причиняет ему боль.

Услышав тупое заявление Каса Дин замолчал, и вспомнил как несколько часов назад, взывал к Сэму, когда был ранен и уязвим, потерян в боли, ища успокаивающее присутствие родного человека, который мог все исправить.

«Но Сэма не было рядом… а Кас был». Или, скорее, Кас был угрозой для трех солдат, заставив их не обращать внимания, что он мог быть инфицирован. Бывший ангел дал им реальный стимул, несмотря ни на что привести Дина домой. В двух словах — угроза Каса… спасла его.

И если бы это был Сэм, если бы Сэм спас его жизнь… Дин поблагодарил бы его, а не осуждал. Как он мог сделать что-то меньшее для Каса?

Поставив свой стакан на стол, охотник засунул руку в карман куртки, и чуть не застонал, от боли, когда его сломанное ребро запротестовало, даже на малейшее движение. Найдя что искал, он бросил патрон Касу, который ловко поймал ее.

— Не использовал и не буду.

Потому что знал, Кас хотел получить от него это обещание больше, чем любые слова благодарности. Кас крепко сжал в ладони патрон. Патрон, который он нагло отдал Дину. Он вцепился в него, как будто боялся, что Дин захочет ее вернуть.

— Я никогда не хотел, чтобы ты это сделал, — хрипло признался Кас. — Последнее, чего я хочу — это твоей смерти.

— Да, насчет этого... Мы пытаемся сплотить войска. А угрожая им смертью, если они приедут без меня, это не лучший способ заработать лояльность, Кас, — сказал Дин, но в его тоне было веселье, а не выговор. Ему надоело злиться на друга за то, что тот оберегает его.

Кас нагло усмехнулся, зная, что друг рано или поздно Дин все равно бы узнал.

— Я не пытался заслужить их доверие, я пытался вернуть твое. Что, кстати, я не могу сделать, если ты умрешь.

— Ничего себе, не очень тонкий намек, — усмехнулся Дин.

— Ты игнорируешь тонкости. Тяжелый день? — наконец спросил Кас, кивая на царапины на лице и общий вид друга. У него было плохое предчувствие с тех пор, как Дин ушел сегодня утром без него. Он знал, что произошло что-то плохое, достаточно плохое, что его вызов Дину с патроном, мог поменять мнение охотника.

— Еще один день в раю, — насмешливо сказал Дин. Но отбросив притворство, оперся о стол рукой, другую прижимая к ребрам. Это движение послало боль в спину.

— Конечно, так и было, — саркастически ответил Кас, отставляя свой стакан и патрон.

Подойдя к Дину, он осторожно обхватил друга за талию, чтобы поддержать его, и повел в сторону кровати. Но Дин начал протестовать, прежде чем Кас успел опустить его на матрас:

— Я же не во что здесь не вляпаюсь? Потому что в последнее время на этой кровати было слишком много движения, — сказал Дин и ухмыльнулся, заметив как покраснел его друг.

— Я учился у лучших, — похвастался Кас. Он с весельем посадил охотника на край кровати.

— Эй, я жонглировал только двумя девушками за раз, — запротестовал Дин, рассеивая его репутацию Казановы. — Но я понимаю, когда хочется насладиться поездкой пока можешь.

— Это касается и тех, кто едет с тобой, — сказал Кас, мягко стягивая куртку с Дина, чтобы увидеть настоящие травмы, скрытые под слоями одежды.

— О да, я видел, как ты наслаждаешься, — усмехнулся Дин, поигрывая бровями.

— Ты же знаешь, я говорил не о женщинах, — сказал Кас.

«Ты, Дин. Я только что говорил о тебе».

Тяжело сглотнув, Винчестер кивнул, сегодня он прекрасно понял, насколько друг предан ему.

— Да, знаю, — тихо ответил он, надеясь, что Кас поймет его истинную благодарность. И он знал, что друг все понял, когда Кас улыбнулся и вернулся к своей роли его личного камердинера.

Дин вздрогнул от боли, когда Кас поднял его рубашку и нажал на синяк. Он заметил, как бывший ангел вздрогнул вместе с ним.

— Они должны были оставить меня там или прикончить меня. Я мог быть заражен, и твоя маленькая угроза заставила их вернуть меня сюда, — сказал тихо Дин без злобы, с намеком на отчаяние.

Прикусив губу, Кас не сводил глаз с раны на животе Дина. Схватив рубашку с пола, он вытер кровь, чтобы иметь возможность оценить серьезность травмы. Он тихо делал свое дело, пока Дин молча сидел на кровати.

— Но ты не был заражен, и моя угроза была для того, чтобы ты не получил пулю в голову, прежде чем они проверят тебя.

— Но что, если в следующий раз, это не будет ложная тревога? — хрипло спросил Дин. Он ухватил Каса за рукав, чтобы привлечь его внимание. — Я могу заразиться… у меня нет иммунитета. Не для того спас всех этих людей, чтобы я мог заразить их, Кас.

— В следующий раз я буду рядом, — твердо сказал Кас.

«Когда ты будешь нуждаться во мне, я не буду беспомощно вышагивать по хижине, переживая, что последняя беседа между нами была вся из гневных слов. Опасаться, что без тебя я буду так же потерян в этом мире, как и Сэм».

Дин знал, что это слабость с его стороны, но он хотел чтобы Кас прикрывал ему спину, чтобы он не стал зомби. Пытаясь скрыть свое облегчение, он заметил:

— Я все еще главный, и ты все еще делаешь то, что я говорю тебе.

— Да, но просто знай, что я убью тебя, если снова попытаешься выкинуть какой-то самоубийственный трюк, — сказал с угрозой Кас.

— Да ладно, Кас, — усмехнулся Дин, — ты был душкой, даже когда был ангелом.

— Не тогда, когда кто-то угрожал тебе, — уточнил Кас.

— Хорошо, больше никакого камикадзе-дерьма от меня, — прежде чем друг смог порадоваться этому обещанию, как Дин мрачно добавил, — кроме того… Меня ждет семейное воссоединение.

— И я буду рядом с тобой.

«Выиграешь ты или проиграешь».

Дин кивнул, он не собирался тратить дыхание, пытаясь отговорить Каса, для этого еще будет время. Время, чтобы убедиться, что, хотя ему, возможно, придется убить Сэма, Дин не приведет другого названного брата к смерти.

Переходя за спину Винчестера, Кас присвистнул, увидев синяки.

— Кто тебя ударил?!

— Автомобиль, но на самом деле я ударил его. Выпрыгнул из окна. Машина остановила мое падение.

— Остановила твое падение или сломала тебе спину? — спросил Кас, проводя рукой по позвоночнику друга, чтобы убедиться, что ничего не сломано.

— Это немного неловко, — тихо признался Дин.

Кас начал рыться в комоде в поисках таблеток, которые он принимал в прошлый раз, когда был ранен. Он рассеянно спросил:

— Что неловко?

Подойдя к Дину он вручил ему две таблетки и полстакана воды.

Глотая таблетки, Дин, с ухмылкой посмотрел на Каса, как будто они оба получат удовольствие от шутки, которой он собирался поделиться.

— Что я бесстрашный лидер, но ты тот, кого все боятся. — увидев, как Кас недоверчиво посмотрел на него, Дин решил поделиться последними сумасшедшими сплетнями из лагеря, — они думают, что ты избил Альтуса после неудачной миссии со снайперским форпостом.

Но темное выражение лица Каса, подсказало Дину, что молва не ошиблась.

— Правда, Кас?! Нам повезет, если Альтус снова отправится в патруль! И теперь Питт тоже немного нервный.

«Если они не могут нормально прикрывать тебе спину, они не должны быть там», — подумал Кас, но ничего не сказал. Посмотрев на Дина, он заметил:

— Риса готова отправиться в патруль.

— Я знаю, — неохотно признался Дин. Ему не нравилась идея о том, что женщина будет в горячей зоне. Женщина, которая ему нравилась, женщина, чья сила воли помогла ей устоять перед лицом гребаного конца мира. И он уважал ее за это.

Кас знал, что Риса влюблена в Дина, что она рискнет своей жизнью, чтобы спасти его. И хотел дополнить выездную команду Дина людьми, готовыми делать все что угодно, чтобы поддержать его мандат, который Кас принял еще до того, как пал с небес. В конце концов, однажды он услышал высказывание: у человека никогда не бывает слишком много друзей. Это было вдвойне верно для Дина Винчестера. Но быть его другом означало больше, чем просто быть готовым рисковать своей жизнью, пытаясь спасти его. Это означало, что вы можете заглянуть за его фасад и стены, увидеть его истинную боль и попытаться уменьшить ее.

— Ты даешь этим людям шанс выжить, которого они никогда бы не имели без тебя. Ты дал им убежище, предоставил шанс бороться, а не просто лечь и умереть. Их шансы… черт, у нас у всех дерьмовые шансы пережить это, но, по крайней мере, мы боремся за то, что правильно.

— Ты теперь решил толкнуть вдохновляющую речь? — сардонически спросил Дин, но в его тоне проскользнуло веселье.

— Сколько раз ты будешь вешать на меня разные ярлыки? — спросил Кас, приподняв бровь.

— О, я не знаю, когда ты перестанешь постоянно меняться. Ты что не можешь выбрать одну черту характера, с тех пор как стал человеком? — пошутил Дин. Он не собирался говорить Касу, что любит его каким бы надоедливым друг не был.

— Люди многогранны, Дин. Давай возьмем, к примеру, тебя. Ты ворчал на Чака, когда он просто попросил книгу… а потом совершил набег на библиотеку и вернулся с кипой книг. Сказал Йегеру, что он не умеет обращаться с оружием… затем провел дни, давая ему уроки стрельбы. А когда Скотт предложил игру ночью…

— Хорошо, хорошо. Достаточно с моими флэшбеками. Это твоя репутация, нуждается в капитальном ремонте, — указал Дин.

Кас с улыбкой покачал головой.

— Нет. Мне нравится моя репутация именно такой, какая она есть.

В конце концов, Дин был тем, кто научил его, что страх имеет свои преимущества… Он должен убедиться, что кто-то дважды подумает, прежде чем тронуть его семью.

На этот раз Дин не участвовал в громком споре, что развернулся при из возвращении в лагерь. Вместо этого он просто смотрел на единственных братьев в лагере: Гейба и Скотта.

— Я вообще не узнаю тебя! Ты просто… убил их! — кричал Скотт брату, хотя тот стоял всего в нескольких дюймах от него.

— Это были «кроты» — тихо, но решительно ответил Гейб.

— Они были детьми! Этот сукин сын… — Скотт кивнул на Дина, не замечая, как Кас дернулся в его сторону, и только хватка Винчестера на руке бывшего ангела, не дала тому ринуться в бой, — …дает тебе приказ, и ты просто слепо повинуешься.

Гейб выпрямился, казалось бы, не показывая, что его задели слова брата, или отвращение к его действиям, и сказал:

— Они раньше были детьми. Но они перестали быть ими. Как сказал Дин, мы убиваем их или, в конечном итоге, они убьют нас.

— Ну, конечно, — горько засмеялся Скотт. — Наш бесстрашный лидер сказал и ты прыгнул. Он говорит: убей детей, и ты просто делаешь это.

Наконец, Гейб не выдержал и грубо схватил своего брата за лацканы куртки, притягивая к себе.

— Это был наш единственный способ выбраться оттуда! Ты хочешь умереть, спасая монстров? Потому это были именно монстры, а не дети. Нелюди.

— А кто мы такие?! — заорал Скотт в ответ. — По крайней мере, в них есть причина убивать. Какое у нас оправдание?! Он?! — Скотт указал на Дина. Затем, с презрением повернулся к охотнику. — Тебе легко убивать. Нет, хуже, тебе это нравится. Ты находишься в своей стихии, вероятно, любишь это: заставлять людей убивать по твоей команде. Чувствовать кровь на своих руках, чувствовать эту силу, что можешь забирать жизни, решать, кто живет и кто умирает в этом лагере. Признай, твои разговоры о том, чтобы остановить все это — просто шутка. Лучший день в твоей жизни был, когда мир покатился в ад, и ты бы не остановил бойню, даже если бы мог.

Хотя Дин ничего не ответил, внутренне он сжался, как будто слова нанесли смертельный удар. Кас не был настолько сдержан. Теперь, когда Дин ослабил свою хватку на нем, бывший ангел яростно двинул Скотта кулаком в челюсть, отчего тот без сознания рухнул на землю.

Дин же просто молча ушел. Он пытался заблокировать голос своего брата, но тот зазвучал в его голове, когда Сэм сказал, после их первого столкновения с вирусом в Ривер-Гроув, штат Орегон. Тогда Сэм решил не убивать шестнадцатилетнего «крота».

«Я колебался, Дин, потому что это был ребенок».

Он помнил свой ответ:

«Нет, не был».

И Дин хотел верить, что все же где-то глубоко, они еще были детьми в тех телах. Что это была его вина. Что дети сегодня были мертвы не из-за пули, которую он выпустил или взмаха ножа, а из-за выбора, который он сделал в аду. Он приговорил этих детей, этот мир, к ужасной судьбе со своим «да» в аду и своим «нет» в раю.

И он больше не мог терпеть. Больше не мог оправдывать свой выбор, больше не имел мужества убивать невинных.

* * *

— Да! Да! Да! — кричал он в небеса, слепо спотыкаясь через поле. Дин хотел, чтобы Захария ответил, чтобы Михаил пришел, чтобы кто-то остановил это. Все это. Потому что Сэм ушел, Бобби мертв, и он провел день, убивая детей, вырубая их своим мачете, как будто их существование было столь же несущественным, как сорняки, которые он в настоящее время топтал под ногами. — Да! Я говорю «Да»! Михаил, я сделаю все… все, что ты попросишь… просто покончи с этим. Пожалуйста. Пожалуйста!

Но небеса остались уныло тихими, только ветер колыхал траву.

— Да! — заорал он, как будто они просто не слышат его. Как будто пропустили его полную капитуляцию. Дина не волновало, что он уже охрип от криков, но продолжал кричать — Да! Да! Я сказал «Да»! Я умоляю тебя… используй меня, возьми меня. Да!

Небеса, наконец, отозвались, но не тем способом на который надеялся Дин. Дождь хлынул с неба, обливая праведника прохладными каплями. Подняв голову, задыхаясь от воды, льющейся с неба, Дин закричал:

— Да!

Когда за ним раздается голос, Дин резко развернулся.

Кас, стоя в потопе, неохотно сообщил новости, которые скрывал от своего друга в течение нескольких месяцев:

— Захария ушел, они все ушли, — его голос тихий, извиняющийся, печальный, не из-за ухода ангелов, а за вред, который это откровение могло бы нанести Дину, особенно сейчас.

Двинувшись вплотную к другу, Дин рявкнул:

— Нет. Позови их, Кас. Скажи им, что я готов.

— Дин… я не могу.

Схватив бывшего ангела за куртку, Дин прорычал:

— Сделай это! Позови Зака… или Михаила.

Не вздрогнув от грубого рывка Дина, Кас спокойно сказал:

— Даже если бы я хотел… я не могу. Они ушли, Дин.

Покачав головой, Дин оттолкнул друга от себя.

— Нет, ты просто пытаешься остановить меня, но я должен сделать это, Кас. Я должен, — его голос дрогнул на последнем слове. Отчаяние исходило от него волнами.

Проглотив свои собственные эмоции от разбитого сердца Дина, Кас тихо прошептал:

— Уже слишком поздно.

Охотник крепко зажмурился в полном поражением, прежде чем посмотреть на Каса с яростью. Повернувшись к другу спиной, он пошел прочь, вскинув лицо в небеса.

— Приходите ко мне, вы, крылатые садисты! Я буду повиноваться вам… сделаю все, что вы хотите, чтобы я… — он задохнулся, прежде чем дал обещание, которое может спасти мир, но уничтожит его душу. — Я убью Сэма.

По ничего не произошло, он продал своего брата… и это ничего не значит.

— Ну же! Приходите за мной! Я говорю «Да»! — он уже больше рыдал, чем кричал.

Не имея больше сил наблюдать за отчаянием Дина, Кас протянул к нему руку, надеясь хоть как-то поддержать. Но Дин отшатнулся от его прикосновения, оттолкнул его:

— Им все равно, Кас. Им все равно, что я готов сказать «да».

— Нет никого, кому было бы наплевать. Небеса пусты, Дин, — сказал Кас, зная это наверняка, хотя уже давно не был слугой небес.

— Нет, не ври, не об этом! — заорал Дин.

— Я не лгу, Дин, — сказал в отчаянии Кас. Он надеялся, что Дин не увидит в его глазах тяжелый выбор, который сделал бывший ангел. Потому что Дин, возможно, решил говорить «нет», но это Кас решил не сообщать ему, когда почувствовал, что ангелы покидают это царство. И хорошо, что Кас промолчал, потому что решимость Дина говорить «нет» не продлилась долго.

Кас никогда не думал, что этот день настанет. День, когда Дин сломается и скажет «да».

Читая неопровержимую истину в глазах друга, мир Дина рухнул. Его время закончилось. Больше не было выбора. Мир будет гореть… и это будет его вина.

Кас успел прыгнуть вперед и поймать Дина до того, как тот рухнул на землю. Импульс послал их обоих на колени в грязь. Обняв своего друга, Кас положил подбородок на макушку Дина. Он начал тихо раскачиваться, успокаивая Винчестера, пока тот, вцепившись руками бывшему ангелу в рубашку, рыдал.

— Нет, не может быть слишком поздно! — прохрипел Дин.

Но уже слишком поздно для небесного вмешательства, капитуляция Дина ничего не значила. И это слишком много для него: знать, что потерпел окончательную неудачу.

— Я убил всех нас, Кас. Я стал смертью.

— Я в это не верю, Дин. Меня бы не было здесь, если бы я думал так, — сказал Кас, но Дин не слышал его, слишком погруженный в свое горе.

— Я стал смертью, — снова сказал Винчестер .

Затем он вырвался из объятий Каса, встал и пошел прочь. Обратно в лагерь. Он начал все и заплатил за это.

Хьюстон был совсем не таким, каким помнил его Дин. Город был сожжен, заброшен, наводнен «кротами». Даже речная прогулка по Сан-Антонио не осталась нетронутой: дорожка разрушена, мосты сломаны, в воде много мусора… тела повсюду. Ничего подобного не было, когда они с Сэмом катались на пароме, взяв выходной, чтобы поиграть в туристов, потому что этого хотел Сэм. Дин даже примерял ковбойские сапоги, но его фальшивая кредитка не могла покрыть их цену. Но они с Сэмом смеялись вместе. Были больше, чем братья, они были друзьями.

«Но это длилось недолго», — горько усмехнулся Дин.

И сейчас, даже Аламо не сравнился бы с тем, что стало с этим городом.

— Ты в порядке?

— Да, — ответил он на беспокойство Каса. Охотник не хотел смотреть на друга, потому что Кас, даже без своей благодати всегда знал, когда Дин погружался в воспоминания о Сэме.

Мысленно отмахиваясь от прошлого, охотник зашагал вперед.

— Здесь нет «кротов», — крикнул он своим людям, — поэтому давайте проверим этот склад и несколько кварталах к северу.

И там они нашли «кротов». Слишком много.

Поначалу это казалось очередной пустышкой. Солдаты были на первом этаже склада и ничего, кроме оставшихся частей самолета в разбитых ящиках, не было. Затем прогнивший складской пол рухнул под ними, отправив троих из команды в подуровень. Двое сразу умерли от удара о твердый бетонный пол, третий, Гейб, не был таким удачливым.

Когда пол провалился, брат Гейба, Скотт, закричал имя брата. Он задохнулся от крика, когда падение Гейба смягчила пирамида из ящиков. Гейб приземлился, в основном, невредимым… и окруженный тридцатью «кротами».

— Гейб!

Гейб вскочил и начал стрелять. Скотт и Дин присоединились к его стрельбе, убивая «кротов», которые подбирались к упавшему товарищу. Но на место убитых прибывало еще больше монстров, они были как стая диких голодных животных, и их первая еда за целый месяц, наконец, была в поле зрения. Дин слышал, что остальная часть его команды вступила в бой, убивая «кротов», пытаясь расчистить путь для Гейба, чтобы он мог уйти. Он видел, как Скотт бежал по лестнице к Гейбу, чтобы помочь брату, даже если это будет стоить ему жизни.

— Дин! — вдруг услышал охотник. И он знал, о чем Гейб его просил. Даже требовал от него.

Чтобы он сдержал свое обещание: «Если мы войдем в это и не выберемся, обещай мне, что ты убьешь меня. Я не хочу, чтобы Скотту пришлось это делать, не знаю, сможет ли он. Но ты… ты должен сделать это для меня… и для Скотта. Убей меня до того, как я превращусь в одного из них, до того, как Скотт должен будет сделать это или умрет, пытаясь спасти меня. Обещай мне, Дин. Обещай мне».

Обещание, данное глубокой ночью за бутылкой пива. Ночью, когда они могли сказать правду, которую боялись говорить на рассвете. Но это была клятва. И Дин молился, чтобы ему никогда не пришлось выполнять это обещание. Как его обещание Сэму, убить своего собственного брата, если он перейдет на темную сторону.

Обещания, которые Дин был вынужден выполнять, независимо от того, насколько мертвым это сделает его внутри. Сэму, конечно, было все равно, как это повлияет на старшего брата. И если бы Дин это сделал, брат не сказал бы «Да». И Гейб хотел, чтобы Дин выполнил свое обещание. Он был окружен «кротами», отрезан, обречен, независимо от того, сколько бы не отстреливался, или как бы доблестно Скотт не пытался его спасти. Как бы Дин или вся команда не пытались до него добраться. Время было не в их пользу, как и всегда.

Опустив винтовку, Дин встретился с Гейбом взглядом. Не через прицел винтовки, а глаза в глаза, воин к воину, старший брат к старшему брату. Лидер к слепо преданному последователю. И Дин знал, что должен был предотвратить смерть Скотта, потому что тот погибнет пытаясь спасти своего брата. Дин должен был убить Гейба, человека, который всегда прикрывал его спину, не раз спасал ему жизнь, человека, которого он называл другом.

С болезненным вздохом Дин согласился, что он должен выполнить свое обещание. Подняв винтовку в дрожащие руки, он прицелился в сердце Гейба и неохотно нажал на курок. Гейб упал, прежде чем «кроты» схватили его. Скотт закричал имя своего брата.

Мертвый внутри, Дин задался вопросом, будет ли убийство Сэма таким же легким для него.

* * *

— Я сделал лучшее, что мог для него, — и частично Дин думал, что это правда.

Скотт боролся, пытаясь вырваться из рук Каса и разорвать их лидера на части. Это происходило на глазах всего лагеря Читаква.

— Он был моим братом! Это ничего не значит для тебя?! — крик Скотта эхом разнесся по окружающему их лесу.

— Он не был бы твоим братом после того, как он станет «кротом», — бесчувственно отметил Дин, как будто пытался успокоить Скотта. Чтобы он не смотрел на Винчестера, словно хотел убить его на месте.

Скотт затих, но Кас не доверял этому затишью. Вместо этого, он покрепче вцепился в обезумевшего младшего брата Гейба. Но Дин кивнул, молча приказывая освободить парня. И хотя Кас знал, что может Дин просто хотел, чтобы Скотт ударил его, чтобы навредил ему за то, что Дин сделал, поэтому выполнил команду Винчестера, как и сто раз раньше.

— Теперь я понимаю, — внезапно спокойно сказал Скотт. В его глазах пылал гнев, такая яростная ненависть и какая-то извращенная жалость.

Дин всегда ненавидел жалость. Шагнув ближе в своему солдату, он угрожающе спросил:

— Что ты понял? — что бы Скотт не думал о нем, о его выборе, о его душе, он не знал Дина.

— Почему твой брат сделал все, что должен был сделать, чтобы уйти от тебя. Даже сказал «да»… — кулак Дина, врезавшийся в челюсть Скотта, прервал его следующие слова.

От следующего удара охотника, Скотт согнулся пополам, и когда Винчестер схватил его за подбородок, он увидел кулак, летящий ему в челюсть.

Но удара так и не последовало. Вмешался Кас. Он не был уверен, кого пытался уберечь от боли: Скотта или Дина. Вцепившись в Дина, Кас, фактически, оттащил его в сторону. Посмотрев на Скотта, он рявкнул:

— Убирайся отсюда.

Но Скотт был слишком глуп, просто стоял на месте, в шоке от того, что Кас защищал его.

— Иди! — снова гаркнул Кас, и этот крик заставил Скотта споткнуться, двигаясь так быстро, как мог, с сотрясением мозга и сломленным духом.

И внезапно Кас остался наедине с Дином. Каким-то образом, его приказ отправил всех остальных разойтись.

— Отпусти меня! — зарычал Дин.

Кас знал, что не может дольше удерживать Дина. Ему придется отпустить своего друга, чтобы Дин или развалился на части, или взорвался. Но Кас никуда не пойдет. В конце концов, это был бы не первый раз, когда его разорвут за верность Дину Винчестеру.

Дин быстро повернулся к другу. И ударил его не физически, это было намного хуже: в глаза охотника было недоверие.

— Откуда он знал о Сэме, а?! Эти истории ты рассказываешь у костра?!

И это было достаточно обидно и страшно. Кас решил взять бразды правления в разговоре, бросив вызов здравому смыслу и снова схватил Дина. Он вцепился в руки Винчестера и заставил своего друга встретиться с ним взглядом, чтобы Дин увидел, что Кас говорит правду.

— Я бы никогда не предал твое доверие.

Он не отпустил Дина, пока не удостоверился, что тот поверил ему, пока Дин не кивнул в знак извинения за свое обвинение. Кас медленно отпустил охотника.

— Чак?

Но Кас покачал головой.

— Он знает правила, и не станет об этом болтать, даже когда пьян.

Кас держал при себе остальное. «И Чак чувствует себя слишком виноватым за то, что позволил этому случиться, что не предупредил тебя, о том, как видел, что Сэм откроет клетку. Не говоря уже о том, что пророк знает тебя, Дин, лучше, чем ты знаешь себя. Он писал историю твоей жизни в течение многих лет. Чак разглагольствует в лагере, он тот, кто тихо говорит правду, кто защищает тебя, кто напоминает всем, что они живы благодаря тебе».

— Ну, если не ты сказал Скотту и не Чак, то кто?! — рявкнул Дин. Потому что это было его личное дерьмо, а не то, чтобы быть сплетней в лагере, развлечь других… или чтобы это использовали против него.

— Гейб и Скотт подобрали того охотника пару месяцев назад, — мрачно напомнил Кас.

Чертов охотник успел раскрыть рот и рассказать то, что Дин хотел держать при себе.

Мимолетно Кас подумал: «Я должен был убить этого идиота еще на воротах, прежде чем он ушел». Возможно, он бы так и сделал, если бы знал, что охотник все растрепал.

Дин выругался и провел рукой по лицу. Он задавался вопросом, все ли в лагере знают о Сэме, знают ли о нем? О том, что он начал все это, и позволил своей гордости взять верх, не остановил весь этот кошмар, когда у него был шанс.

— Он был не прав.

— Да, его брата не вернуть, — сказал Дин.

Кас покачал головой и подошел к Дину, чтобы привлечь его внимание.

— Я имел в виду твоего брата.

— Я знаю, — сказал Дин, и чтобы развеять заблуждение Каса, что он с ним согласен, продолжил: — Мы расстались не из-за Сэма… а из-за меня

Затем Дин повернулся и ушел, чувствуя, что знакомый вес на плечах стал немного тяжелее, после того, что он сделал. После убийства Гейба. И вспомнил слова Скотта про Сэма, вспомнил свою наивную веру в то, что они могли бы остановить это все: то, что Сэм сказал «Да», вирус «кроатон»… конец света. И эти воспоминания не принесли облегчения.

Кас хотел остановить Дина, сказать ему, что Сэм ушел не потому что ненавидел его, а потому что любил его. Сэм думал, что если он останется с Дином, то только подвергнет старшего брата большей опасности. Кас хотел еще раз сказать Винчестеру, что он верит — Сэма все еще можно спасти. Но он знал, что Дин не будет его слушать. Не позволит искре надежды зажечься вновь.

Поэтому Кас трусливо позволил Дину уйти, думая о худшем. Не дал ему эту призрачную надежду. Кас уже потерял слишком много и еле держался. Было ли это справедливо или нет, Дин был его якорем, единственным, кто у него остался. И он не собирался отказываться от этого… не потому что верил, что любовь Сэма к Дину все еще имеет значение. Смерть Гейба была не поражением, а актом любви. Любви Гейба к брату, любви Дина к другу. Эта любовь все еще существовала. Нет, он не будет рисковать дружбой Дина, не даст ему сентиментальную веру. Он сохранит все это в себе и будет надеяться, что эта вера не будет напрасной.

Это произошло на самой обычной миссии. Одной из тех миссий, где просто вошел и быстро вышел. Проще простого. Эта конкретная пробежка была из-за нытья Чака по поводу убывающих запасов туалетной бумаги в лагере.

Если бы раньше кто-то сказал Дину, что он будет рисковать жизнью из-за туалетной бумаги, он бы не поверил.

Когда Винчестер выходил из заброшенного, многоэтажного здания в зоне «кроатон», то услышал выстрел из винтовки, и в следующую секунду почувствовал жгучую боль в бедре и в груди, когда пули разорвали его плоть.

Дин не помнил, как упал, просто вдруг увидел покрытую мусором землю перед глазами. В агонии, задыхаясь и не имея возможности вдохнуть кислород в горящие легкие, он услышал стрельбу и крики людей, которые не мог разобрать.

И неожиданно он понял, что не сможет встать. Не в этот раз. Его последняя охота была на… туалетную бумагу. Дин бы возмутился, если бы не был так напуган. Он был в аду, и позаботился о том, чтобы небеса остались пусты, так что смерть была ужасающей перспективой. Дин знал, что ничего хорошего не ждет его на другой стороне. Особенно его.

Потом он почувствовал чьи-то руки на своем теле, услышал, как кто-то кричал его имя, но не мог двигаться, не мог говорить.

* * *

Кас был через дорогу от Дина. Он собирался махнуть рулоном туалетной бумаги, и позлорадствовать, что первым нашел то, зачем они пришли. Он испуганно дернулся, когда раздались выстрелы, и с ужасом наблюдал, как на ноге Дина появилось пятно крови. Потом еще одна пуля попала в грудь охотника, сбив его на землю, где он затих, словно мертвый.

Кас услышал, что кто-то кричал имя Дина, и едва понимал, что это кричит он сам. Не думая о «кроте» который подстрелил Дина, бывший ангел швырнул рулон туалетной бумаги на землю, и побежал… прямо через открытую зону улицы. К своему лучшему другу.

Грохнувшись на колени возле Дина, Кас, на какой-то момент, с ужасом подумал, что тот умер… пока не увидел как грудь охотника поднялась при хриплом вдохе.

— Дин, — взмолился Кас, прижимая руки к ране на теле Винчестера, пытаясь остановить кровь.

Затем, он схватил Дина за подбородок и осторожно повернул его голову, надеясь посмотреть в выразительные глаза, чтобы удостовериться, что друг еще жив. Но в знакомом зеленом взгляде, не было силы, вызова, даже не было боли, которую привык видеть Кас. Там был колодец страха, стена агонии.

Кас скользнул рукой от подбородка Дина к его щеке, мягко поддержал голову друга, чтобы Дин знал, что он не один.

— Я рядом, Дин.

Глядя в лицо Каса, Винчестер слышал другие слова, те, что произносились в аду. Слова, которые он не помнил до сих пор.

* * *

— Я здесь ради тебя, Дин. Чтобы убрать твою боль.

Теперь он вспомнил, как рядом с ним возникло светлое, чистое присутствие. Как оно нежно накрыло его руку, забрало окровавленный нож из его рук, предложило ему что-то, от чего он так долго отказывался: побег. Но Дин еле выдавил из себя протест:

— Не могу уйти… заслужил это.

Рука легла ему на плечо, и боль ушла. Вместо нее хлынула чистота. Затем голос провозгласил:

— Ты никогда не заслуживал быть в этом месте и терпеть эту боль.

Но Дин попытался вырваться, он не хотел быть спасенным, он должен остаться там, где был, и расплачиваться за свою жалкую слабость и беспощадную жестокость, целую вечность.

— Ты не можешь забрать у меня стыд.

Светлое присутствие, Кастиэль, Ангел Господень, не согласился с ним, вместо этого сказал:

— И воскресит его Господь, и если совершил грехи, то будут они прощены ему.

* * *

И сейчас, Дин думал то же самое, что и тогда: на нем было слишком много грехов, чтобы так просто простить их. Вряд ли даже Бог сможет простить то, что он проигнорировал желание небес и осудил мир на смерть.

— Оставь меня, Кас, — прохрипел он. Что означало «спаси себя».

Потому что теперь Дин был обузой. Он знал, что тащить его с собой — это пустая трата энергии. То же самое, что копать могилу для того, что ты собираешься сжечь до пепла. Его команда должна была бросить его, прежде чем они попадут в засаду, потому что там, где был один «крот», было сто. А его подразделение до сих пор не двигалось, продолжая отстреливаться.

Затем, как будто его мысли превратились в реальность, над головой Каса пролетела пуля и вонзилась в стену позади него.

— Уходи! — приказал Дин и разозлился, что его приказ прозвучал не громче мяуканья новорожденного котенка.

На обращая внимания на опасность, Кас наклонился к Дину, и сердито сказал:

— Ты от меня так просто не избавишься, понял?

Потому что он не собирался отказываться от своего обещания, и Дин должен знать это. Но если Кас ничего не сделает в ближайшем будущем, не отвезет Дина в безопасное место, его обещание ничего не будет значить. Просунув руки под спину и колени Дина, Кас услышал крик друга, когда поднял охотника на руки и понес к пикапу. Но молчание, после того, как Дин потерял сознание, было еще хуже чем его крик.

* * *

Дин пришел в сознание и, открыв глаза, увидел перед собой Каса. Он чувствовал, как ветер треплет его волосы, чувствовал, как грузовик трясется под ним, объезжая все кочки и ямы, от чего волна боли накрывает с новой силой. Он выгнулся на полу грузовика, когда очередная кочка послала боль, как лесной пожар распространяясь по всему телу. Дин почувствовал, как рука легла на его щеку, как большой палец потер его челюсть.

— Шшш… тихо… скоро станет легче. Мне просто нужно замедлить кровотечение. Продолжай бороться, Дин. Просто продолжай бороться, — говорил Кас, безжалостно надавливая на бедро раненого.

Кас чувствовал ту же панику, что и Дин тогда, когда Каса подстрелили. В тот раз Винчестер успокаивал бывшего ангела словами, мягкими прикосновениями, чтобы Кас знал, что он не один.

«Но в меня не стреляли дважды, я не терял кровь каждую секунду, не был…» Кас резко оборвал свои мысли и страхи, чтобы помочь Дину всем чем мог.

Он наклонился к уху охотника, чтобы не перекрикивать ветер. Его слова предназначались только для лучшего друга, а не для двух других мужчин в кузове пикапа, солдат, которые стреляли в любого «крота», который даже посмел глянуть на машину, пока они выезжали из горячей зоны, направляясь в безопасное место. В лагерь. Домой.

— Я бросил все ради тебя, и так ты хочешь отплатить мне: умереть? Оставить меня одного в мире, в котором я живу только ради тебя? — отчаянно спросил Кас.

Он понимал, что требует от Дина практически невозможного, просит его бороться со смертью. Он обхватил друга за затылок и притянув к себе, обнял. Обхватив руками тело Дина, он желал отдать свои силы в раненое тело друга, обдать любую искру благодати, которая у него осталась.

— Если я не… — еле слышно прошептал Дин, и Кас с трудом расслышал его слова за свистом ветра, — …сделай это, попробуй…

Он закашлялся, и Кас успокаивающе прошептал:

— Легче, легче. Мы залатаем тебя.

Но Кас чувствовал, что Дин покачал головой, уткнувшись лбом ему в грудь.

— …Ангелы… найди их… верни свою… старую работу.

Прижав голову к макушке Дина, Кас горько усмехнулся. Он отодвинулся, пока его глаза не встретились с зелеными глазами охотника.

— Моя старая работа — это моя новая работа: защищать тебя.

«И я потерпел неудачу сегодня, как и много раз раньше. Но это… это может быть худшим из всего что было… Последний провал, тот, который я не могу вынести».

— Однажды ты сказал мне, что есть добро и зло, что я должен делать то, что правильно. И я сделал выбор, и не жалею об этом, ни на секунду, Дин.

— Упрямый… ангел, — проворчал Винчестер, но в его тоне была нежность, в его глазах была любовь к другу, к названному брату, который не бросил его. Который пожертвовал всем, который любил его, даже зная, как испорчена его душа.

Кас улыбнулся сквозь слезы.

— Беру пример с тебя.

Дин хотел ответить, но машина попала в выбоину на дороге, от чего всем пассажирам в пикапе пришлось цеплялись за что попало, чтобы не вылететь из кузова. Прижавшись к Дину, Кас крепче обнял его, чтобы не дать раненому удариться о борт пикапа. Но они все равно подпрыгнули, оторвавшись от пола кузова и жестко упали обратно на металлическую поверхность.

Когда Кас, наконец, отодвинулся от Дина, то увидел, что охотник потерял сознание, из бедра снова началось кровотечение, и рубашка, которую он прижал к ране на груди Дина, снова окрашена кровью.

— Продолжай быть упрямым, Дин. Не сдавайся, — рявкнул Кас, вцепившись в рубашку друга.

И сейчас он, наконец, понял, отчего Сэм чувствовал такую ярость, когда однажды требовал от Каса излечить брата. Когда Сэм думал, что Кас намеренно не исцеляет Дина, позволяет ему страдать, может быть, даже умереть от ран. Тогда Сэм был в ярости, от того, что ангел эгоистично и опрометчиво подверг брата опасности, что не защитил его и не мог ничего сделать, чтобы облегчить его боль.

«Если бы Сэм был здесь сейчас…» — подумал Кас, закрывая глаза.

Хотя он предпочел бы встретиться лицом к лицу с самим дьяволом, чем с Сэмом Винчестером, который привлек бы его к ответственности за нынешнее состояние Дина, за агонию его брата. Но потом в Касе вспыхнул гнев, потому что Сэма не было здесь, из-за его собственного выбора. Он ушел от Дина. Сдался.

«Ушел, потому что не мог пройти через то, через что ты проходишь сейчас: беспомощно сидеть сложа руки и смотреть, как умирает брат».

Потому что так эта история и закончится. Если Кас будет играть по правилам, если он будет не верить в шансы, если он примет план судьбы. Если он не будет ценить то, чем Дин жил: любовь, преданность и семья.

Кас не мог этого сделать, не мог просто сидеть рядом с Дином и смотреть, как умирает его лучший друг. Никогда он так не жалел, что перестал быть ангелом как сейчас, когда несколько часов назад вытащил пули из Дина. Когда стойкость его друга сломалась на мгновение, и он закричал от боли. Но как бы ни было мучительно слышать крик Дина, стало намного хуже, когда после этого он затих. Хуже, потому что Кас знал, что это было: преамбула к абсолютной тишине, когда душа оставит этот мир, переходя в следующий.

И никто не знает, что будет дальше, с миром, с адом и самими небесами в этом хаосе. Единственной определенностью было отсутствие определенности.

Нежно положив руку на перевязанную и окровавленную грудь лучшего друга, Кас наклонился к нему, как будто мог сделать это снова: стать ангелом-хранителем праведника, вырвать его из погибели… и манипуляций небес. Обхватив холодную, вялую руку охотника, Кас знал, что раньше он бы молился, прося милости Божьей. Но нет никакого спасения. Есть только пустота там, где когда-то был его Бог.

Покинутый, потерянный, сломленный, но все еще сражающийся, это было то, чем был Дин, что было его сутью. Но если Дин умрет, у Каса не будет никаких причин сражаться дальше, он последует за своим другом в следующую жизнь, куда бы то это его ни привело.

Не поднимая голову от груди Дина, Кас прошептал:

— Я не могу… — он с трудом боролся со слезами, — я не могу отпустить тебя, и не могу спасти тебя. Я не могу дать тебе покой.

И это то, чего он хотел для Дина с самого начала: покой, мир.

Думал, что у него есть способ дать это охотнику, если Дин будет следовать плану Захарии, если он станет сосудом Михаила. Кас помнил свои слова: «я вижу внутри тебя вину, гнев, смятение. В раю все это простят. Ты будешь в мире… даже с Сэмом».

«Все это было ложью. Все на что я надеялся, было иллюзией».

И этого не может быть, он не может потерпеть неудачу на всех фронтах, не может позволить Дину умереть, когда он не дал ему ничего из того, что обещал.

* * *

Касу не удалось уйти незаметно. На выходе из хижины Дина, он столкнулся с Чаком.

— Эй, Кас. Как он? — спросил пророк скорбным тоном, словно уже знал ответ на свой вопрос: «Дин умирает».

Но вслух Кас сказал:

— Не очень хорошо, — потом серьезно глянул на Чака и приказал: — оставайся с ним.

Увидев, как Кас закинул сумку на плечо, Чак схватил бывшего ангела за руку, не давая выйти их помещения, бросить тяжелораненого Дина Винчестера.

— Эй, ты… ты уходишь? — недоверчиво воскликнул он.

Переводя взгляд с Чака на неподвижное тело Дина в постели, Кас выдохнул:

— Я должен.

— Нет, Кас! Ты не можешь! Дин… ты нужен ему здесь, — подчеркнул Чак, сжимая руку Каса, когда тот покачал головой в знак протеста. — Да! Да, нужен. Он еле держится. Если ты бросишь его…

— Я не… — начал Кас с негодованием, вырывая руку из хватки пророка. Сжав челюсть, он гневно смотрит на Чака. — Я не бросаю его. Я делаю это для него.

— Уходишь?! — недоверчиво обвинил Чак. Но потом тихо произнес, будто боялся, что если произнесет это вслух, то все станет правдой. — Он умирает, не так ли? Это то, с чем ты не можешь столкнуться? Не можешь потерять его.

И он увидел правду в печальных глазах Каса, прежде чем бывший ангел отвернулся.

— Я не знаю, через что вы вдвоем прошли, но знаю, что ты единственный, кого он никогда не бросит. Он доверяет тебе… хотел чтобы ты был рядом, когда он победит… — Чак тяжело вздохнул, -…или когда он проиграет.

— Я собираюсь найти Сэма, — сказал Кас, как будто это объясняло его поступок: уход от Дина, его неспособность смотреть на смерть лучшего друга, то, что он не может его спасти.

Брови Чака взлетели вверх на заявление Каса. Заикаясь он воскликнул:

— Сэма?! Но… Сэм отвернулся… то есть… ты знаешь...

Но пристальном взгляде Каса Чак умолк. Как и бывший ангел, он верил, хотел верить, что, независимо от сказанного Захарией, Сэм не сказал «да», не сделал этого, не предал Дина. Принимая это во внимание, Чак сфокусировался на другой проблеме, о которой невозможно забыть.

— Кас, Сэм и Дин… они не разговаривали… Дин не произносит даже его имени. — увидев, как Кас стиснул челюсть, Чак знал, что того не интересует сейчас ссора братьев, поэтому он вздохнул и сказал: — Мы не знаем, где Сэм.

— У меня есть надежные источники... Я догадываюсь, где может быть Сэм, — уклончиво сказал Кас.

— Дин знает, что ты в курсе, где Сэм, и что ты идешь за ним? Даже если Сэм все еще… Сэм, Дин может не захотеть видеть его здесь, Кас. И как ты узнаешь, что Сэм не перешел на другую сторону, независимо от того, во что мы хотим верить?

— Он этого не сделал, — и когда Чак недоверчиво посмотрел на него, Кас сказал: — я узнаю, когда увижу его.

Чак провел рукой по лицу, по бороде, ненавидя то, что должен быть голосом разума.

— Я не хочу сомневаться в твоих ангельских силах, но их уже давно практически нет.

— Да, но не все мои ангельские инстинкты исчезли.

У Каса были редкие моменты предчувствия, когда опасность, действительно повышенная опасность, была близка. Он почувствовал, когда ангелы ушли навсегда. Знал, что это был адский монстр, а не «крот», с которым они столкнулись раньше. И узнает, действительно ли Сэм Винчестер предал своего брата, действительно ли его тело стало просто сосудом, а душа умерла или настолько запятнана злом. Он поймет это.

Чак, однако, не разделял доверия Каса.

— И если ты ошибаешься, то приведешь врага в лагерь, прямо к Дину. Ты понимаешь, чем рискуешь?!

— Да, — заявил Кас.

Он знал чем рисковал, когда забрал Дина из тюрьмы Захарии и не отдал охотника Михаилу, когда бросил вызов небесам и взял на себя, казалось бы, невозможную задачу, оставаясь рядом с Дином вместо того, чтобы уйти с ангелами. Безрассудный, опасный выбор. И он ни о чем не пожалел.

— Чего ты ожидаешь, Кас? Чудесного исцеления от их воссоединения, какого-то братского разговора… слезливого прощания? — мягко спросил Чак. Он знал, что Кас очень напуган, и готов сделать все для Дина. Проблема в том, что Чак не был уверен, что это лучший выбор.

— Может быть все это… а, может быть ничего из этого. Он просто… — Кас закрыл глаза, но через секунду снова посмотрел на Дина, на человека, который так много рисковал ради него, доверял ему, простил все его грехи. У них была сильная связь, была дружба, и он знал, что в сердце Дин считал его еще одним братом. Даже сейчас, даже несмотря на возможное предательство Сэма. — Ему нужен Сэм, Чак. И независимо от того, насколько это неправильно или правильно, я прослежу, чтобы он увидел Сэма.

— Я просто… думаю, есть лучшие способы помочь ему, — заикнулся Чак.

Разочарованный, отчаянный гнев вспыхнул в душе бывшего ангела, и он с силой толкнул пророка к стене, заорав ему прямо в лицо:

— Как?! Скажи мне, как и я это сделаю!

— Молись за него.

От этих слов у Каса перехватило дыхание, словно в комнате исчез весь воздух. Чак вздрогнул, когда Кас резко отпустил его.

— Молиться? — снисходительно переспросил бывший ангел. — Никто не слушает, можешь ты вбить себе это в голову? — он с силой постучал Чака по лбу. — Некому больше молиться. — Затем он отступил на пару шагов назад, подхватил сумку и сказал: — Нет, я сделаю единственное, что могу, чтобы помочь Дину.

Открыв дверь, он уже собрался выйти, чтобы начать свою миссию, но от следующих слов Чака, примерз к полу:

— Дин молился за тебя. — Видя, как напрягся Кас, Чак все же продолжил. — Когда у тебя было заражение от пулевой раны, и у тебя была лихорадка, он сидел рядом с тобой и молился за тебя, просил Бога исцелить тебя. И ты выжил, Кас.

Опешив от этого откровения, едва не утонув в приливе абсолютной привязанности к Дину, от действий этого человека, потому что Кас знал, чего стоила Дину молитыва Богу, когда друг считал что именно Бог обрек его и всю его семью, весь мир на смерть.

— Ну, у меня нет его веры, — с горечью сказал он.

Зная, что ему не удалось достучаться до бывшего ангела, Чак указал на еще одну важную деталь.

— Ты теперь смертен, Кас. Тебя могут убить, если ты пойдешь искать Сэма. Сам Сэм может убить тебя, — сказал он.

Кинув взгляд через плечо, Кас саркастично ответил:

— Ты хочешь пойти со мной?

— Нет, — тихо и пристыжено ответил Чак. — Думаю, просто… Будь осторожен. Я не хочу говорить Дину, что ты умер.

Ни один из них не сказал вслух того, чего они оба боялись: что Чаку не придется ничего говорить Дину, потому что, скорее всего, Винчестер не услышит их слов, он был уже за гранью. Но Кас цеплялся за веру в то, что Дин услышит Сэма, что любовь все еще имеет силу, все еще была чем-то, за что стоит бороться… даже рискуя жизнью Дина Винчестера. Или все это, все их разбитые сердца, все их усилия, чтобы спасти невинные жизни, были напрасны.

Среди этого опустошения нет жизни. Вокруг разбросаны тела, ограды и брошенные машины. Потери на войне с обеих сторон. Мертвые «кроты» лежали рядом с солдатами, самодельное оружие валялось на земле вместе с винтовками М16 и пистолетами. Здесь не было победы, только смерть.

Ирония в том, что именно в это место, Кас пришел за надеждой.

Но он цепляется за веру, которая привела его сюда, продолжал свои поиски, которые длились уже пять часов в когда-то шумном городе. Сворачивая в очередной переулок, загроможденный мусором, холодильником и многочисленными телами, Кас обходил все это, пробираясь на другую улицу. И когда он почувствовал опасность, то не был уверен произошло это благодаря оставшейся благодати или обучению Дина. Но он упал на землю и покатился по асфальту, услышав как пуля попала в стену именно в том месте, где он был всего секунду назад.

Вскочив на ноги, он спрятался за холодильником, держа ружье наготове, прикидывая, сколько ему придется пройти, чтобы выбраться из переулка. Это не первая такая опасность, которую Кас пережил с тех пор, как покинул лагерь, оставил Дина. Это была почти постоянная борьба за то, чтобы остаться в живых, продолжать поиски, не поддаваться отчаянию.

Отказываясь тратить время на прятки, Кас выглянул из-за холодильника, и когда не раздался выстрел, побежал по переулку, к своему следующему укрытию: машине. Когда он оперся спиной о бок автомобиля, то заметил движение на улице впереди. Но не ожидал, что окно машины, на которую он опирался, разобьется и из него покажется ствол пистолета.

Беря пример с Дина, Кас не стал убегать, вместо этого он дернулся вперед, схватив ствол до того как прозвучит выстрел, и потянул. Он дернул с такой силой, что человек, прятавшийся в машине, вылетел из разбитого окна автомобиля.

Они упали за землю и нападавший, свалившись сверху, сильно ударил Каса в грудь. В то время как бывший ангел шарил рукой по земле в поисках упущенного пистолета, нападавший ударил кулаком ему в челюсть несколько раз. И прежде чем Кас успел сделать следующий вдох, ствол его собственного пистолета прижался к его лбу.

Он почувствовал панику, от мысли что умрет, и с ним умрет последняя надежда Дина… И тут Кас, наконец, смог хорошенько рассмотреть своего противника.

— Сэм? — хрипло спросил он.

Потому что человек, который собирался пустить ему пулю в лоб, едва напоминает младшего Винчестера: его лицо было скрыто длинной бородой, шрам проходит по левой щеке, и его глаза… его глаза почти бесчеловечные, дикие. Но не похожи на глаза «кротов», они дикие от боли, от потери, от полного отчаяния.

Сэм с замешательством посмотрел на Каса, как будто не уверенный в том, что видит, как будто он не узнал свое имя.

— Это я, Кас, — сказал бывший ангел. И увидев, что Сэм до сих пор непонимающе смотрит на него, уточнил: — Кастиэль.

Как же странно было произносить это имя, которое не звучало так долго.

Затем глаза Сэма расширились, на месте свирепости появился шок и счастье.

— Кас?

Прежде чем Кас смог ответить, Сэм дернул его в грубое, отчаянное объятие и, через мгновение, бывший ангел обнял его в ответ. Хотя он и Сэм никогда не были близкими друзьями, Кас был так рад найти его. Знать, что, хотя годы изменили Сэма, он не является сосудом дьявола, он все еще брат Дина.

Затем Сэм отступил на шаг назад, задавая вопрос, которого так боялся Кас:

— Где Дин? Он поблизости? — на лице Каса должно быть отразились его мысли, потому что Сэм со страхом посмотрел в глаза бывшему ангелу. Заикаясь, охотник с отчаянием сказал: — нет… нет, он не может быть мертв.

— Он не мертв, — успокоил его Кас. Задаваясь вопросом солгал ли он сейчас? Жив ли еще Дин? — Пока нет. Его… подстрелили. Мы сделали все, что могли, но…

— Отведи меня к нему, — в словах Сэма было требование, угроза. Та же угроза, которую он направил на Каса когда-то давно: «Исцели его. Сотвори чудо. Сейчас же!»

Кас с облегчением вздохнул от того, что ему не придется убеждать охотника идти в лагерь. Или еще хуже: заставлять его идти к Дину. Потому что, так или иначе, он поклялся, что не вернется к Дину, без брата. Тем не менее, теперь, когда Кас нашел его, зная, что он не сказал «Да», что Сэм все еще Сэм, ангелу в голову пришли некоторые мысли.

Схватив Сэма за рубашку, и не давая младшему Винчестеру встать, Кас сказал:

— Ты должен пообещать, что ты не навредишь ему.

Без этой гарантии, Кас не собирался рисковать, ни Дином, ни Сэмом, ни миром.

В глазах младшего Винчестера показалась боль, от недоверия Каса.

— Я никогда не причиню ему боль, — торжественно поклялся он, зная, что Кас говорит не о физическом вреде Дину. А об эмоциональной боли, потому что именно там Дин был самым уязвимым: в его сердце. Его брат слишком сильно, слишком глубоко любил, и эта любовь взорвалась ему прямо в лицо, когда Сэм, казалось бы, отверг эту любовь. Дин собрал осколки своего сердца, закрылся ото всех, сказал Сэму «до свидания» вместо того, чтобы дать ему амнистию, которую он предоставлял тысячу раз раньше. Так что нет, Сэм не собирался рисковать повторить ту же ошибку. Он больше не потеряет Дина.

— Обещай мне, — настаивал Кас. Потому что, что бы Сэм не говорил, ему нужно было услышать не это.

Тяжело сглотнув, Сэм понял, что если он не сможет убедить Каса в преданности, бывший ангел не отведет его к брату, оставит здесь. Он знал, что Дин, возможно, умирает, и Сэм может никогда не увидеть его снова. Он посмотрел в глаза Каса, позволяя ему рассмотреть всю душевную боль, необходимость увидеть своего брата, необходимость быть рядом с Дином, сожаление, что разрывало его на части. Пока он жив, Сэм будет умолять ангела отвести его к брату.

— Я обещаю. Я не причиню ему вреда. Никогда больше… пожалуйста, Отведи меня к нему. Пожалуйста, — его голос сломался, слезы покатились по лицу.

Кас увидел боль младшего Винчестера, и это было похоже на то, что Петр отрицает Иисуса, или словно Израиль снова падает от натиска захватчиков. И это ранило душу Каса сильнее, чем он предполагал. Ибо это был признак запустения, надежды, практически утраченной. Здесь не было гордыни, Сэму не стыдно было попрошайничать.

И это было то, что Сэм делал: умолял. И Кас знал, что он делал это не для себя, он делал это для Дина. Чтобы иметь этот тонкий шанс на прощение, чтобы вернуть любовь своего брата, провести время вместе, даже его осталось совсем мало.

— Ты же понимаешь, что я не смогу отвести тебя к Дину, если ты не отпустишь меня, да?

Сэм удивленно приподнял брови, а потом хрипло рассмеялся. Встав, он смотрел как Кас поднялся на ноги.

— Ты говоришь прямо как Дин, — сказал весело Сэм.

Кас ухмыльнулся, радуясь, что перенял некоторые черты старшего Винчестера.

— Он хороший учитель.

— О, я прекрасно это знаю, — согласился Сэм с братской гордостью.

Затем они прошли через весь город, обратно к машине Каса. Они пробирались незамеченными. Все маневры, которые они использовали, сигналы рук, которые проходили между ними, инстинкты, которые помогали им пройти через некоторые опасные районы города — все это было результатом уроков Дина.

И возможность того, что эти уроки могут быть единственным, что останется от Дина, потрясло обоих мужчин до глубины души. Казалось немыслимым, что после всего, что мир бросил на них, худшее еще может произойти. И если бы это произошло, это сломало бы их обоих, как ничто другое.

Сэм видел множество признаков конца света, но ничего так не ранило, как вид Импалы: брошенной, забытой среди травы. Двери и багажник все еще открыты, как будто Дин просто вышел и ушел, не оглядываясь назад.

«Как он сделал со мной. Как я сделал с ним в той комнате в мотеле в Техасе, после того, как почти задушил его».

На глаза навернулись слезы от этих воспоминаний, от безысходности, которую, должно быть, тогда чувствовал Дин. И, скорее всего, старший брат чувствовал ту же боль, оставив Импалу. Такую же боль чувствовал и Сэм в течение последних трех с половиной лет. С тех пор, как он ушел от Дина, поскольку брат не принял его обратно. И это было намного больнее, чем когда Дин умер. Сэм не чувствовал себя целым без своего брата, был чем-то меньшим, чем человек, чем-то большим, чем раненое животное. Просто существовал, потому что казалось неправильным умереть, когда Дин однажды приговорил свою душу к аду, чтобы Сэм мог жить.

Это было бы ударом по жертве которую принес его брат: сдаться и совершить самоубийство. Хотя просыпаться каждый день… Это была горькая награда: когда не было надежды на будущее, знать, что ничего хорошего с ним больше не случится.

И даже это путешествие, это была запутанная смесь надежды и страха, радости и печали. Сэм получил то, о чем молился, стоя на коленях так много раз: шанс снова увидеть своего брата. Но Сэм не знал, опоздал ли он. Перестал ли Дин бороться за свою жизнь, оставив его совершенно одного, навсегда. И часть Сэма знала, подарок или нет, он не будет жить этой жизнью, зная, что его брат умер. И если нет надежды, что Дин однажды появится, назовет его Сэмми, и они обнимутся, чтобы бороться плечом к плечу до последнего вздоха, то Сэм тоже умрет. Позволит первому «кроту», которого встретит, перерезать себе горло… или пусть Кас прикончит его, как хотел сделать много лет назад, когда никто из них не знал, что будет в будущем.

Сэм испуганно дернулся, когда Кас коснулся его руки, шарахнулся от контакта. Он слишком долго пробыл на территории «кроатон», чтобы приветствовать любое прикосновение. Слишком много лет, он провел в одиночестве, чтобы помнить, что прикосновение может быть утешением.

— Мы приехали, Сэм. Это его хижина, — спокойно сказал Кас, тем же монотонным тоном, который был у него много лет назад.

Вытирая ладони о свои грязные джинсы, Сэм посмотрел на хижину, и понял, что они были в заброшенном военном комплексе. Что Дин основал здесь свой собственный гарнизон, стал лидером, которым должен был стать… Проявив грандиозную смекалку и огромную силу воли.

«Сила воли. Но его тело… его тело… не непобедимо… и он тоже».

Сэм знал это слишком хорошо, он уже сотни раз держал мертвое тело Дина в своих руках. Знал, как больно это было… и не хотел чувствовать этого снова. Не мог. Лучше отдать свое тело и душу став сосудом Люцифера, чем вынести эту боль опять.

— Я… не могу, Кас, — он задохнулся.

Сэм чувствовал ужас. Он думал, что раньше уже пережил весь возможный кошмар… до этого момента. Знал, что существовал последний кусочек его человечности, последний чистый кусочек его, который жил в Дине, и если Дин уже был мертв… не было бы ничего, за что стоит бороться.

— Не можешь?! Не можешь, что?! — Кас повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на Сэма.

Его собственный страх сменился гневом на охотника, который мог сбежать отсюда, и который сейчас прижимался к пассажирской двери.

— Он принимал трудные решения, принес жертвы, заплатил цену, которую должен был этому миру. Пока ты прятался в тени, он сражался на передовой. Принимая решения, которые заставляют его просыпаться от кошмаров, гораздо худших, чем воспоминания об аде. Ты должен ему это!

— Я знаю, — сглотнул Сэм.

Кивнув, он протянул дрожащую руку к двери, вцепился в ручку и остановился, смотря на окно хижины, а не на Каса.

— Что, если он не захочет видеть меня? — тихо спросил Сэм.

Он знал, что может быть Дин не захочет видеть его рядом с собой, возможно с последним дыханием Дин скажет ему проваливать.

— Что, если… он думает, что я сдался? Он может подумать, что я уже сдался.

— Он поймет, что ты все еще ты, — прямо заявил Кас, прежде чем вышел из машины, и заговорил с двумя вооруженными мужчинами, что стояли во дворе. Он кивнул в сторону Сэма, который до сих пор сидел в машине.

Открыв дверь, младший Винчестер заставил себя выйти из автомобиля. И когда с трудом переставлял ноги, он чувствовал, что делает самый длинный, самый трудный путь в своей жизни. Он пересек утоптанную траву, поднялся по крыльцу, и замер у двери в хижину. Он чувствовал, как сердце стучит где-то в горле, когда вошел в хижину. Подняв голову, Сэм увидел кровать, контур тела под одеялами и человека, что склонился над этим телом. Руки человека прижимали подушку к лицу раненого на кровати… душили его.

Сэм был в таком шоке, что не сразу понял увиденное. Он почти споткнулся, когда Кас оттолкнул его с порога.

— Нет! — прорычал Кас, и вогнал нож по самую рукоять в живот Скотта.

Он видел, как свет умирает в глазах младшего брата Гейба. Кас бесстрастно сбросил его тело на пол. Повернувшись к кровати, он обнаружил, что Сэм уже там, вышел из ступора и снял подушку с лица Дина. Он с ужасом наблюдал, как младший Винчестер упал на колени у кровати, положив голову на грудь брата.

— Дин! — закричал он имя своего брата, с любовью и полным опустошением. — Дин. Дин, пожалуйста, не уходи.

Отшатнувшись назад, Кас чувствовал то же самое, что и в тот момент, когда Рафаэль взорвал его: как будто он разбился на тысячу осколков. Он потерпел неудачу, рисковал всем, разыскивая Сэма, надеясь на братскую связь, на любовь, и это снова стоило ему всего. Но это была новая, более жестокая версия, худшая чем раньше. Тогда он потерял все кроме Дина, все, кроме человека, которого он уважал, который стал его братом. Теперь это была потеря всего, что он любил и на что рассчитывал. Все из-за того, что он оставил Дина уязвимым, доверял другим членам их группы. Надеясь, что они защитят его. А вместо этого один из верных солдат Дина увидел шанс отомстить, ударить охотника, когда тот был наиболее уязвим… почти на пороге смерти.

Хуже того, Кас знал, что Скотт действовал из любви. Любви к своему брату, из горя, настолько огромного, что ничего не могло успокоить его. «Горе, которое он передал мне и Сэму», — мрачно понял он, наблюдая, как младший Винчестер разваливается на части. Слыша, как слова Сэма превращаются в рыдания.

— Это не может так закончиться, Дин. Не может. Я здесь. Мы вместе, — плакал Сэм, крепче прижимаясь к брату, слезы капали на лицо Дина. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на брата, дрожащей рукой ласково провел по холодному лицу Дина, желая, чтобы тот ответил. — Сделай что-нибудь! — крикнул Сэм.

И до Каса дошло, что он обращался к нему. Вспомнил, как младший Винчестер требовал тоже самое когда-то давно. Он даже не мог открыть рот, чтобы сказать: «не могу». Кас сделал еще несколько шагов назад, как будто мог сбежать, мог избежать того, с чем боялся столкнуться. Сэм не повернулся к нему, просто гневно покачал головой, разочарованный и злой. Но следующие слова охотника, однако, предназначались не Касу.

— Боже, я знаю, что ты не ушел, что ты все еще здесь, — начал молиться Сэм, упираясь головой в плечо Дина, его хватка на брате не ослабла. — Я знаю, что повернулся к тебе спиной, был даже… против тебя. И я сожалею… я знаю… я знаю, что это немного значит, но ты просто должен простить нам наши грехи, если мы исповедуем их, не так ли? И я признаюсь им, всем им, как я был неправ, как эгоистичен я был, как… потерян. Ты знаешь все это. И ты также знаешь, что в сердце Дина, его доброта… его сила. Он попытался… — его голос дрогнул, и он сглотнул, но продолжил. — Он пытался исполнить твою волю, я знаю, что это так. Пытался спасти всех… кроме себя. Но ты можешь… ты можешь спасти его. Для тебя нет ничего невозможного. Я знаю это. И ты вознаграждаешь праведных… и, может быть, продолжать жить… вот так… это не похоже на большую награду для Дина… но он мне нужен… этот мир все еще нуждается в нем. Ты сказал, что если я попрошу что-то во имя твое и поверю в тебя, это произойдет. Я верю в тебя и прошу, пусть Дин останется со мной. Пожалуйста, Боже, не забирай у меня моего брата, не снова, не тогда, когда я думал, что больше никогда его не увижу. Пожалуйста. Пожалуйста.

Кас с благоговением слушал молитву Сэма, молитву грешника первого порядка… молитву, которую Кас не мог произнести. Потому что перестал верить. Он не думал, что кто-то там слушает.

Резкий вдох Дина доказал, что он ошибался тысячу раз.

Отодвинувшись, чтобы увидеть лицо брата, Сэм с надеждой и удивлением воскликнул:

— Дин! Дин, ты со мной?

Вскарабкавшись на кровать, чтобы сесть рядом с братом, Сэм обхватил ладонями лицо Дина. И зарыдал, когда ресницы старшего Винчестера затрепетали, когда зеленые глаза, которые он так давно не видел, смотрели на него в замешательстве… А затем там вспыхнула радость. Со всхлипом, Сэм наклонился вперед, упираясь головой в плечо Дина, положив подбородок на ключицу брата и заплакал… от радости… от любви… от благодарности… и с восстановленной верой.

— Дин, — ласково прошептал он, и рассмеялся, когда Дин прошептал:

— Сэм… ми.

— Да, я здесь. Это я. Это все еще только я.

— Нет… других… попутчиков?

Услышав слова своего брата, Сэм мог только качать головой и крепче ухватиться за него.

— Устал… — прохрипел Дин, и Сэм знал, что брат говорил не только о физическом истощении, он говорил о том, что устал сражаться, бороться в одиночку.

— Теперь ты можешь отдохнуть, Дин. Я прикрою тебя, старший брат. Я никуда не денусь, не уйду снова. С этого момента мы будем сражаться вместе.

— Окей, — пробормотал Дин, крепче ухватившись пальцами в рубашку младшего брата.

Кас выскользнул из хижины, чувствуя себя потерянным… и цельным. Он чувствовал стыд. Когда-то он верил, что Бога все еще можно найти, и он искал его, пока не потерял веру. И точно так же, как в старых историях, это было словно возвращение блудного сына. Повод для праздника. Он вспомнил дни празднования на Небесах… когда была найдена одна потерянная душа. Знал, что где-то, Бог все еще наблюдает, и по-прежнему приветствует своенравных сыновей своих с распростертыми объятиями. Кас обнаружил, что хочет быть одним из этих сыновей… просто он не знал дороги домой.

Это было похоже на галлюцинацию: Дин рядом, в пределах досягаемости. Сэм мог перебирать пальцами волосы брата, смотреть на его лицо, прижатое к подушке. Дыхание Дина было едва ли не единственным звуком в помещении.

«Если это сон, то это лучший сон за последние три года». На глаза Сэма навернулись слезы, но слезы не боли, а радости. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, больше, чем он заслуживал, и Сэм убьет каждого, кто попытается снова разлучить его с Дином. И тут он понял, что именно они с братом как раз и сделали это: отталкивали друг друга.

«Нет, этого больше не случится,» — поклялся Сэм. Он широко зевнул. Адреналин, на котором он жил весь последний день, черт возьми, последние три года, ушел так же, как и его страдания. Но Сэм не мог отойти от Дина, не хотел даже не лечь на пол, это было бы слишком далеко от брата. Вдруг Дин будет нуждаться в нем. И как бы Сэм ни говорил себе, что «кроты» не нападут на них в хижине, нападение на Дина со стороны членов его собственной маленькой армии доказывало, что уменьшить бдительность не вариант. Даже здесь, в лагере.

Сэм должен быть бдительным, всегда быть настороже, и тогда никто не отнимет у него брата, которого он любил больше всего на свете.

Игнорируя боль в ногах, от слишком долгого сидения в неудобной позе, Сэм с трудом встал. Он споткнулся и ухватился за матрац, стараясь как можно аккуратнее сесть рядом с раненым, чтобы не нарушить его покой и не причинить боль, неосторожным движением. Он сел на кровать, наслаждаясь этой роскошью, которой не имел больше года. Но комфорт от удобной кровати, бледнел по сравнению с компанией.

Сэм помнил, как в детстве делил кровать с братом, а их отец спал на второй кровати а очередном мотельном номере. Они с Дином шептались, рассказывая истории, шутки, обсуждая как прошел очередной день, девушек, которые им нравились, игры, в которые они играли, страхи, которые у них были. Сэм вспомнил те редкие моменты, когда Дин болел или был ранен, как его отец смотрел на них обоих, и говорил Сэму: «Твой брат нуждается в твоей помощи. Ты можешь позаботиться о нем, Сэмми?» И его ответ всегда был искренним: «да, сэр».

Дин застонал во сне, словно ему больно или страшно. Сэм ласково провел пальцами по волосам брата, пока Дин не успокоился. Подсунув руку под подушку, Сэм не сводил глаз с лица старшего Винчестера, ненавидя складку боли на его лбу, темные синяки под его глазами, несколько маленьких шрамов на лице, которых раньше у Дина не было.

Ничего заметного… ни для кого, кроме того, кто знал Дина лучше всех. И Сэм поклялся что позаботится о своем брате, сделает то, чего хотел от него отец, то, что Сэм должен был делать все это время. «Я позабочусь о нем, папа, я обещаю», — прошептал Сэм в пустой комнате.

Ему не раз снился Дин пока они были вдали друг от друга. Сэму снились воспоминания об их детстве, об охотах, и некоторые жестокие сны, которые мучили его, где Дин говорил, что ненавидит его, что он бросил его. Или еще хуже, в этих снах Дин был мертв. Сэм не раз просыпался с криком, выдавая свое местонахождения «кротам». Но он чувствовал себя лучше, проливая кровь, будучи беспощадным, направляя свой ужас в ярость, в кровопролитие. Он наслаждался убийством… и не только тогда.

«Дин может быть не захочет, чтобы я остался… когда он поймет, что я больше животное, чем человек, дикарь, чем святой. Что я утонул в крови и насилии, и мне нравится забирать жизни». И этот страх когтями впивался в него в течение часа, он почти хотел разбудить Дина. Исповедаться в своих грехах, узнать, предложит ли ему Дин прощение или отказ. Но Сэм не сделал этого, потому что здоровье Дина важнее, чем чувства его младшего брата. Потому что защита жизни Дина более ценна, чем его прощение, потому что, независимо от того, чего Сэм хочет…

«Я не уйду. Если он хочет, чтобы я ушел, Дин должен убить меня».

С этой мыслью, Сэм погрузился в глубокий и спокойный сон.

И через час, он даже не почувствовал, как слабые пальцы погладили шрам на его щеке, и не услышал нежный шепот:

— Сэмми…

Ему и не нужно. Сэм и так знал, что он дома.

* * *

Даже через дымку сна, движение поблизости привлекло внимание Сэма. Он резко проснулся, вспоминая где он был, и, что более важно, с кем он был. «И если кто-то снова попытается убить Дина, то они умрут до того, как упадут на пол».

Он готов был открыть глаза и наброситься на приближающегося человека, когда знакомый голос прошептал:

— Ты притворяешься опоссумом еще хуже, чем Дин.

Кас с интересом смотрел, как ясные глаза Сэма открылись и он кинул на него настороженный взгляд. Словно младший Винчестер оценивал его потенциальную опасность, которую Кас мог представлять для Дина. Держа себя в руках, бывший ангел сказал:

— У Дина жар, нужно сбить температуру, и заставить его принять обезболивающие.

При этих словах Сэм резко сел в кровати, всматриваясь в брата, замечая пот, покрывающий бледное лицо раненого.

— Дерьмо, я не должен был засыпать!

Осторожно и медленно, он вылез из постели, и отошел, чтобы Кас, который уже сел в кресло, которое ранее занимал Сэм, с бесконечной осторожностью вытер влажной тканью лицо Дина.

Хоть Сэм и хотел быть тем, кто позаботится о Дине, он знал, что Кас заслужил эту привилегию: был рядом с Дином. Ведь он был здесь, когда Сэма не было. И хотя младший Винчестер не знал, через что они прошли, но не сомневался, что это было так же, как у него: кровь, страх, дикость, боль. «Но не одиночество», — заметил он. — «Они не чувствовали этого с каждым вздохом, как я». И он знал, что это было не из-за выбора Дина, это было из-за Сэма, потому что он мог бы найти брата, мог бы заставить Бобби сказать ему, где был Дин. Но не сделал этого. Сначала из-за боли, затем из-за гнева, и, наконец, из-за любви… Потому что, как он сказал Руби, после того, как чуть не задушил брата на полу того отеля: «Дину лучше держаться от меня как можно дальше».

Сэм верил в это всем сердцем и душой. Он никогда не искал Дина… но у него не было сил отказать Касу, когда бывший ангел пришел за ним. Когда он боялся, что Дин умрет, что это был его последний шанс увидеть брата. Но Сэм не мог позволить своему эгоизму навредить Дину, не мог заставить брата простить и забыть все, что он сделал. Надеяться, что Дин будет рад видеть его, и они когда-нибудь смогут вернуть доверие, которое у них было. Дин не нуждался в нем и, может быть, не хотел его помощи.

Но, по-видимому, Кас не догадывался о мыслях младшего Винчестера, потому что через час он попросил его посидеть с Дином, чтобы успокоить раненого и помочь ему выздороветь. Делать то, что когда-то было естественно и инстинктивно, то, что Сэм делал для Дина и никого другого. Но все изменилось, было уничтожено и еще предстоит исправить.

— Кас, я не думаю… может быть, есть кто-то еще… — заикался Сэм, покраснев от стыда, когда бывший ангел с изумлением посмотрел на него.

Сначала слова Сэма застали его врасплох, и Кас почувствовал гнев, как и раньше в машине, когда младший охотник почти струсил идти к Дину. Но затем Кас вспомнил сцену, которую он застал, войдя в хижину: Дин мирно спал на кровати, а Сэм, лежал рядом с ним, охраняя брата от любой опасности. Вспомнил, как младший Винчестер смотрел на него, когда Кас осмелился подойти к Дину. И он знал, что Сэм сейчас отказывается не из-за отсутствия любви или беспокойства, это в Сэме говорил страх.

«Он боится, что может навредить Дину. Сделать то, чего обещал мне никогда не делать. Проклятье, я должен исправить это», — решил Кас. Дин надрал бы ему задницу, если бы Кас сделал что-то, чтобы оттолкнуть Сэма. Но хуже того, Дин принял бы это на свой счет, если бы Сэм держал дистанцию. Подумал бы, что это его вина, а не страх его младшего брата.

Протянув Сэму влажную тряпку, словно торжественно передавая олимпийский огонь, Кас сказал:

— Дин хотел бы, чтобы это был ты.

Сэм, прикусил губу и не взяв тряпку, глянул на Дина, который был настолько слаб, беспомощен, что больно было смотреть. И мысль о том, что кто-то, кроме Каса, увидит это, будет ухаживать за ранами Дина, испугало Сэма и помогло принять решение. Взяв тряпку из рук Каса, он молча, с благодарностью кивнул, зная, что не хватит никаких слов, чтобы передать бывшему ангелу, сколько все это значит для Сэма: то, что Кас нашел его, привел к Дину, доверил ему брата.

Понимая, что означает этот молчаливый кивок, Кас пожал плечо младшего Винчестера и легонько улыбнулся. Затем повернулся и молча вышел. Ему нечего здесь делать, а Сэму нужно понять, где он нужен больше всего. Понять, что Дин нуждался в нем, нуждался в течение четырех лет, и сейчас больше, чем когда-либо. И ради благополучия друга, Кас делал и более трудные вещи, чем отдать заботу о Дине кому-то другому. Потому что старший Винчестер был его обязанностью в течение многих лет, когда Сэм ушел, Кас стал его братом во всех отношениях. Таким образом, уходя от Дина, когда он был так уязвим, как Кас ушел неделю назад, отправляясь за Сэмом, или как он ушел вчера вечером, бывший ангел сделал это из-за любви.

«Конечно, если Сэм причинит боль Дину, я вышвырну его задницу за ворота… сразу после того, как выбью ему все зубы», — поклялся Кас.

Потому что, да, Сэм, возможно, вернулся, но Кас никуда не собирался уходить. Он знал, что даже тогда, когда братья были близки, они считали его лучшим другом. И Дин предложил ему не только свою дружбу, но и братство. Таким образом, Кас собирался и дальше играть роль лучшего друга/ангела-хранителя/второго человека в жизни Дина. И первым делом ему нужно было убедиться, что Дин понял: его любят, даже когда он не смог сохранить свою бесстрашную маску лидера.

* * *

Дин не дергался больше от его прикосновения, но Сэм все равно старался как можно осторожнее обтирать влажной тряпкой горячий лоб брата и его шею. Он пытался говорить успокаивающим тоном, когда голова Дина металась по подушке, когда его тело дрожало под натиском лихорадки и тяжелых ран.

— Эй, эй, полегче Дин. Ты не один, — прошептал Сэм, потому что знал, худший страх Дина — одиночество.

«И это то, что я сделал с ним. Я бросил его одного, выбрал Руби и мое эго вместо него. Но сейчас речь не обо мне! Дело в Дине, в том, что ему нужно чувствовать себя в безопасности».

— Кас… он просто ушел ненадолго, но он скоро вернется.

Возможно, старший брат беспокоился из-за ухода друга.

Но Дин начал метаться еще сильнее, он дернулся на кровати, а затем застонал, когда его раненое тело запротестовало против этого движения. И Сэм не мог просто сидеть и позволять Дину причинять себе еще больше боли. Он никогда не мог спокойно смотреть на страдания своего брата.

Положив ладонь на щеку Дина, Сэм начал говорить так мягко, как только мог, его слова были не громче шепота, словно он боялся, причинить больше вреда, чем пользы.

— Это Сэм. Я… здесь с тобой. Но я не… я не знаю, что еще сделать для тебя, — он опустил голову и сморгнул слезы.

Сдерживая желание развалиться на куски, Сэм громко выдохнул и поднял взгляд к лицу брата и вздрогнул, увидев, что Дин, тусклыми от боли глазами, смотрит на него.

— Эй, привет. Как дела? Тебе что-нибудь нужно? — быстро спросил он.

Он готов был дать Дину все, что тот захочет, совершить набег на кишащий «кротами» город за куском пирога, если это то, чего хотел брат.

Дин тяжело сглотнул, пытаясь увлажнить горло, а также собрал достаточно сил, для ответа.

— Я думал, что ты… мне приснился, — хрипло прошептал он.

Из горла Сэма вырывается смешок, больше похожий на рыдание.

— Я в твоих снах… думаю, что я должен быть напуган.

Но Дин не ответил на шутку Сэма о том, что ему часто снились похотливые сны. Он был слишком ошеломлен присутствием своего младшего брата.

— Ты действительно здесь, — сказал он с трепетом и радостью.

Сэм кивнул и хрипло сказал:

— Я здесь. Я рядом. Я с тобой, Дин.

— Я скучал по тебе, Сэмми, — прошептал старший Винчестер, снова засыпая.

Наклонившись к брату, Сэм прошептал:

— Я тоже, Дин. Ты никогда не узнаешь, насколько.

Потому что даже если он скажет Дину, тот не поверит ему. Его старший брат никогда не понимал собственной ценности. Но Сэм всегда это знал.

Наступило воскресенье, и если бы они не были Винчестерами, если бы не было апокалипсиса, они смотрели бы по телевизору какую-нибудь спортивную игру, ели чипсы, пили пиво, а рядом с Дином стоял бы пирог. Но у них не было ни телевизора, ни спортивной игры, ни фаст-фуда, ни пирога. Был только потрепанный диван, который стоял на деревянной доске 2×4 вместо отломанной ножки. И человек, одетый не в цвета спортивной команды, а в не очень стерильный бинт, с бледным, словно маяк в темноте, лицом.

С влажными волосами, после самого быстрого в мире душа, который организовал для него Кас, Сэм поспешил обратно в хижину Дина, как смена караула. Но войдя в помещение он замер, словно замороженный, страх и неверие, надежда и счастье бурлили в нем. Дин был тут, совсем рядом. Выжил ли Дин, возвратился с грани смерти потому что Сэм умолял его или потому что Бог позволил ему?

Он боялся, что если приблизится к уязвимому брату, который свернулся на диване калачиком, все уйдет, исчезнет, и Сэм снова обречет себя на жизнь, за которую не было смысла бороться.

Но он не мог оставаться в стороне, уже играл в эту горькую игру в течение трех лет, и не собирался играть в нее ни на секунду дольше.

На дрожащих ногах, Сэм подошел к брату, и опустился на колени у дивана. Он протянул руку, чтобы дотронуться до Дина, но заколебался. Он не знал, как отреагирует брат, если Сэм воспользуется его уязвимым состоянием. Дин мог посчитать это предательством, поэтому Сэм не собирался рисковать. Отдернув руку назад, он положил ее себе на колено и просто наблюдал за спящим братом, упивался тем, что Дин жив. Старший брат даже улыбнулся ему, назвал его «Сэмми», сказал, что скучал по нему.

«Сэмми» — для Сэма это было самое любимое слово в мире. Слово «Сэмми» — это способ Дина сказать: «Я люблю тебя». Сказать, что он хочет быть рядом с младшим братом. И Сэм хотел найти способ ответить на этот подарок, дать Дину то, что ему нужно, чего брат хочет больше всего в жизни.

Сэм моргнул и с изумлением понял, что на него смотрят зеленые глаза. Опасаясь, что Дин снова будет дезориентирован, как в течение последних полутора дней, когда он то приходил в сознание, то снова засыпал, младший Винчестер открыл рот, чтобы успокоить брата. Сказать, что он не стал мясным костюмом Люцифера, не сказал большое «Да», что он все еще «Сэмми».

— Я так понимаю, что лежу как бревно на диване, — сказал Дин.

Его голос настолько огрубел от усталости и боли, что Сэм вздрогнул. Когда старший брат двинулся, стараясь сесть, Сэм широко распахнул глаза и дернулся к нему.

— Эй, эй, не шевелись, Дин, — с тревогой умолял он, инстинктивно протягивая руку к брату, касаясь Дина, останавливая его движение. Он видел боль в глазах Дина от маленького движения, которое ему удалось сделать, прежде чем Сэм прервал его. — Просто лежи спокойно.

— Мы цивилизованно… используем мебель, — слабо ухмыльнулся Дин.

Сэм фыркнул, стараясь что-то ответить, но опасаясь, что вместо слов или смеха из горла вырвутся рыдания. — Ты цивилизованный. Значит точно наступил конец света.

Он так гордился собой, что заставил Дина усмехнуться на свою шутку, за то, что использовал темный юмор брата против него же, за этот кусок нормальности. Сэм почувствовал как глаза защипало от слез, и задался вопросом, что сделает Дин, если он наклонится и заплачет на его плече. На этот раз, Дин не спал, и не был наполовину в могиле.

От этой мысли, Сэм протянул руку и нежно положил ладонь на голову Дина, бессознательно, пальцами отвел своенравную челку со лба брата, потому что Дин ненавидел, когда челка вела себя как челка. Он любил, чтобы его волосы торчали ежиком. И это всего лишь одна вещь из миллиарда, которые Сэм знал о Дине.

Снова положив руки на свои колени, Сэм молча смотрел на Дина. Наблюдая, как брат осматривает его в ответ. Интересно, когда начнется инквизиция, как долго продлится тишина?

Неожиданно они одновременно открыли рты, и в тишине комнаты прошелестело:

— Прости…

Не было никаких кривых ухмылок или веселых улыбок, им было слишком больно, чтобы продолжать. Но им и не нужно было. Все что необходимо они уже сказали.

— Ты прав. Ты как бревно на диване, — сказал Сэм, пытаясь разрядить обстановку. Но, голос сломался от слишком сильных эмоций. Ему необходимо быть рядом с Дином, чтобы закрепить то перемирие, к которому они пришли, чтобы знать, что это реально… и что брат никуда не денется. Не уйдет от него.

Он молча встал и мягко помог Дину сесть, но не позволил брату опереться на спинку дивана. Вместо этого Сэм проскользнул в угол дивана и осторожно уложил Дина обратно, так, чтобы спина брата упиралась в его ноги. Дин немного поерзал, пытаясь найти удобное положение, согнув раненую ногу в колене, и упершись спиной в Сэма. Наконец, старший Винчестер затих, под бдительным присмотром младшего брата.

Когда голова Дина сильнее упиралась в его бедро, когда он глубоко вздохнул, как всегда делал, после того как они выбрались из передряги в целости и сохранности, Сэм почувствовал, что его нервы на пределе. Он знал, что Дин не откажется от него или безопасности, которое он предлагал.

— Ты все еще такая девчонка, Сэмми, — проворчал Дин, закрывая глаза. Кажется, что боль уменьшилась и он просто мог спокойно поспать после многих лет бессонницы.

Сэм засмеялся. Он был слишком счастлив, чтобы спорить, вместо этого он прошептал:

— Да, и я люблю тебя, Дин.

И когда ответом была тишина, Сэм опустил взгляд и посмотрел на профиль брата. Он знал, что Дин уснул, и не услышал его слов. Но это не имело значения, потому что Сэм сможет сказать ему это завтра, теперь у него есть время, чтобы поговорить с Дином миллион и один раз. Поговорить, как он мечтал не единожды за последние годы.

Смотря на Дина, спящего на его коленях, Сэм укрыл его одеялом, и понял, что эгоистично хочет, чтобы ночь пролетела как можно быстрее. Он не мог дождаться, когда снова сможет поговорить с братом.

Он даже не обратил внимания, что впервые за многие годы, на самом деле, с нетерпением ждал нового дня.

* * *

Несколько часов спустя, когда Дин не сдвинулся ни на миллиметр, и когда Кас постелил на его кровати чистые простыни, Сэм решил, что поездка брата на диван окончена. Он, с нескончаемой осторожностью, поднял Дина на руки, перенес драгоценный вес к кровати, и мягко уложил Дина обратно под покрывала. Он думал, что у них будет тихое утро, только они вдвоем, может быть, еще Кас зайдет и останется с ними, когда Дин проснется.

Но через пару часов Сэм понял, что ошибся. Потому что начали появляться посетители, и до него дошло, что ему придется поделиться своим братом с другими людьми.

Когда Чак Ширли зашел в хижину, Сэм с удивлением понял на него глаза.

— Эй, Чак, — неуверенно поприветствовал он пророка. Он не знал, как отреагирует на него Чак, ведь тот скорее всего знал все, что Сэм сделал за последние годы, не говоря уже о том, что он открыл клетку.

— Срань Господня, Сэм! — воскликнул в изумлении Чак. — Ты это ты. И ты здесь.

Затем он быстро подошел и без разрешения притянул Сэма в объятия. Прежде чем младший Винчестер смог ответить или вернуть объятие, которое казалось ему таким чуждым, Чак отпустил его, сияя улыбкой.

— Я рад, что Кас нашел тебя.

— Ты… — начал Сэм, но Чак быстро его перебил.

— Нет! Нет… мои пророческие видения просто… — Чак заколебался и тихо закончил: — они прекратились после того, как клетка открылась. Ну… у меня было еще одно видение.

— Обо мне… что я чуть не убил Дина.

Чак прищурился на слова охотника.

— Нет, это было около года назад, когда Дина должны были убить. — Он умолк, когда Сэм с изумлением посмотрел на него. — Но он не… он выжил. — Чак перевел взгляд на бессознательного, но живого человека позади Сэма.

— Но у тебя было видение о смерти Дина? — хрипло спросил Сэм, он хотел знать любую информацию о том времени, когда был отдельно от брата, особенно если жизнь Дина была в опасности.

— Да. — кивнул Чак. — И я хотел бы думать, что это благодаря мне он выжил. Я имею в виду, что пророк должен, по крайней мере, иметь возможность менять то, что видит. Особенно, когда я пересек три города переполненных «кротами», чтобы спасти его.

Чак покраснел, когда понял, что хвастается. Но младший Винчестер слушал его хвастовство с широкой улыбкой.

— Ты спас его? — с облегчением и радостью спросил он.

Чак пожал плечами, как будто ничего особенного не произошло.

— Он, вероятно, спас бы себя сам. Знаешь, вытащил бы один из последних ножей из своей задницы.

Но Сэм не собирался позволять Чаку принижать свои подвиги.

— Спасибо, Чак, — сердечно сказал он.

Затем отошел в сторону, позволяя пророку подойти к Дину. Словно Чак прошел какое-то испытание, получил доступ к Дину, которого он, возможно, не имел до своей истории.

Остальные посетители должны были довольствоваться тем, что им позволяют приблизиться к Дину. Потому что Сэм охранял своего брата, как самого ценного агента секретной службы. И хотя все они кидали на младшего Винчестера всего один взгляд, никто из посетителей не говорил: «мы знаем, кто ты, и что ты сделал». Это значит, что Кас не лгал, говоря, что никто не знает о нем, о том, что он сделал миру или Дину. Никто не знал предыстории Винчестеров.

Красивая, миниатюрная брюнетка обошла проверку безопасности Сэма, не удостоив его и взглядом. Она прошла к кровати, наклонилась над Дином и осторожно обхватив его лицо ладонями, нежно поцеловала в губы. Затем что-то прошептала в ухо раненого, чего Сэм не мог разобрать. Девушка выпрямилась и посмотрела на младшего Винчестера.

— Брат, значит? Не знала, что у него есть семья, — с вызовом сказала она, словно считала, что Сэм не имел права быть рядом с Дином.

Это был один из моментов, которых боялся младший Винчестер: что ему придется доказывать свою ценность друзьям брата.

— Да, мы… разошлись.

Он не стал упоминать, что это произошло не из-за широко распространенного вируса «кроатон».

— Ну да, — пробормотала Риса. — Так значит сейчас ты вернулся. В удобное время.

— Кас, он… — Сэм кашлянул, — Кас нашел меня, сказал, что Дин был… был… — он замолчал. Было слишком тяжело говорить о том, что случилось. Сэм оглянуться через плечо, чтобы убедиться, что Дин там, в пределах его досягаемости. И когда он заставил себя оторвать взгляд от брата и снова посмотрел на женщину, то увидел, что она мягко смотрит на него. Она заметила его невротическую необходимость проверить Дина, и это что-то значило для нее.

— Ты остаешься? — строго спросила Риса.

Сэм не мог понять на какой ответ она надеялась, но ответил правду:

— Да, — пусть она только попробует это оспорить.

Но вместо того, чтобы спорить, она улыбнулась.

— Хорошо. Может быть, ты сможешь вбить в него чувство самосохранения, — она кивнула в сторону раненого. Но, каким бы осуждающим ни был ее тон, когда она пожала руку Дина, ее привязанность была видна невооруженным глазом. Риса ушла так же внезапно, как и появилась.

Вслед за ней приходили все больше посетителей. И хоть Сэму они все нравились за любовь к его брату, он хотел чтобы они все ушли. Хотел остаться со своим братом наедине, только вдвоем. Он скучал по тем временам, когда застревал с Дином в Импале на бесконечные мили до следующей охоты, только они двое. Скучал по тем временам, когда их мир состоял только из них двоих, и нескольких знакомых, которые появлялись в их жизни. За последние годы он играл в игру из подсчета часов, даже дней, которые он потратил впустую: бросил Дина и ушел в колледж, когда охотился один, либо сбегал к Руби, идя по следу Лилит или тренировался по ночам, пока Дин спал, мучаясь от адских воспоминаний.

Именно Кас прервал нескончаемый поток посетителей и выпроводил последнего человека из них за дверь. Он обернулся к Сэму и весело подмигнул, после чего оставил братьев одних.

— Кас теперь подмигивает? — пробормотал в изумлении Сэм.

— И постоянно машет кулаками, — прозвучал хриплый голос.

Сэм резко развернулся к брату.

— Эй, ты проснулся. Как долго…

— Некоторое время, — признался Дин. Он проснулся от грохочущего голоса последнего посетителя и решил, что играть в опоссума было лучшим вариантом, чем проснуться и обречь себя на еще один час бессмысленной болтовни.

Сэм ухмыльнулся, вспомнив усмешку Каса. Бывший ангел понял, что Дин проснулся, именно поэтому он закончил круг посещения, ради Дина… а не ради него. И подмигивание, было ли это дерзкое: «ты скоро сам все узнаешь» или «повеселись со своим братом»?

— Хочешь пить? — спросил Сэм.

И когда Дин кивнул, он схватил стакан воды с тумбочки, и скользнув рукой под шею Дина, осторожно приподнял голову брата, чтобы тот смог сделать несколько глотков. Когда Дин напился, Сэм опустил его голову обратно на подушку, скользнув рукой по затылку брата.

— У тебя все еще температура, — он ожидая, что Дин начнет протестовать, или скажет какую-нибудь глупость. Но когда брат промолчал, Сэм еще больше начал волноваться. — Я принесу немного холодной воды, чтобы охладить тебя. — Но когда он встал со стула, то почувствовал, как слабая рука сжала его запястье, мгновенно останавливая его движение.

— Как ты здесь оказался? — хрипло спросил Дин. Он не понимал что чувствует, и просто смотрел на чудо, которое было достаточно близко, что он мог прикоснуться к нему.

Сэм знал по складке на лбу Дина, что это был вопрос, который мучил брата весь день, но у него еще не было возможности спросить. Но младший охотник с облегчением понял, что не услышал «почему» ты здесь.

— Кас нашел меня, привел к тебе.

Это вызвало тысячу вопросов, но Дин не мог их озвучить, снова засыпая из-за слабости своего тела.

— Я должен ему… больше чем думал.

— Мы оба должны ему, — ответил Сэм. Он чувствовал огромную благодарность к бывшему ангелу.

Дин с трудом моргнул, он ее ворочал языком, но у него было столько вопросов, которые он хотел задать.

— Сэмми…

— Что, Дин? — прошептал Сэм, наклоняясь к брату.

— Никуда не уходи, — Дин наполовину умолял, наполовину приказывал.

Сэм довольно улыбнулся, от чего щеки чуть не треснули. Когда он ответил, глаза Дина закрылись, и он снова начал засыпать.

— Я не никуда не уйду, Дин. Я не уйду. Обещаю, — мягко сказал Сэм.

И на этот раз, Дин мог доверять его слову. Сэм слишком хорошо знал цену нарушенных обещаний, лжи и секретов. Он поклялся, что никогда не будет больше рисковать этими прегрешениями, если это поставит под угрозу их с Дином отношения. Он научился на ошибках прошлого. И все, чего он хотел от будущего… сейчас было прямо перед ним.

Дин понял слишком поздно, что эгоистично желать того, чего он хочет, а не того, что нужно Сэму. И сейчас Сэму нужен отдых, он не должен постоянно бодрствовать, потому что Дин в чем-то нуждался. Но Дин хотел, чтобы брат проснулся, поговорил с ним, доказал ему, что он рядом, что это не какой-то яркий сон, навеянный хорошими наркотиками Каса.

Но на прикосновение к своей руке, Сэм отреагировал как на атаку: он вскочил со стула, махнув кулаком. И Дин сразу понял, что младший брат отвык от простых прикосновений. За годы проведенные вдали, он почти одичал. «И я в этом виноват».

Но все мысли вылетели у него из головы, когда кулак Сэма встретился с его челюстью. Это был не лучший удар Сэма, Дин в последнюю секунду сделал уклон. И если бы старший Винчестер до сих пор не чувствовал себя полумертвым, он бы просто тряхнул головой, вместо того, чтобы почти потерять сознание.

Ужасаясь тому, что сделал, Сэм разрывался между тем, чтобы протянуть руку к Дину и сбежать. Уйти прежде чем он снова сможет навредить своему брату. Сделает то, что он поклялся Касу и самому себе никогда больше не делать. Но его инстинкты, когда его брат был травмирован, всегда были одинаковыми: делать все, что должен сделать, чтобы облегчить боль Дина. И, как ни странно, Дин обычно находил утешение в присутствии своего младшего брата. «Это просто доказывает, насколько нестабильным был Дин».

Поэтому Сэм остался в хижине.

— Мне жаль, мне жаль. Дин… Я не хотел… — бормотал Сэм, обхватывая брата за затылок. Глаза старшего Винчестера затрепетали, а кожа на челюсти, куда пришелся удар, покраснела.

Удерживаясь в сознании благодаря чистой силе воли, Дин немного приподнял голову, стряхивая черные точки перед глазами.

— Это все на что… ты способен? — усмехнулся он.

На свою шутку Дин ожидал получить язвительное замечание, но вместо этого Сэм издал смешок, который перешел в рыдание. Затем Сэм крепко, но нежно обнял Дина, как будто никогда не собирался отпускать.

Протянув руку, чтобы обнять младшего брата в ответ, Дин закрыл глаза. Перед ним были все доказательства, которые он хотел: все это по-настоящему, Сэм рядом.

— Если тебя утешит, то для меня это тоже были дерьмовые года, — хриплым, от едва сдерживаемых эмоций, голосом сказал Дин.

— Да неужели? Я видел Рису, — шутливо сказал Сэм, не сделав ни единого движения, чтобы отпустить брата. Он не собирался отказываться от своего подарка.

— Хорошо, у меня были некоторые преимущества, — уступил Дин.

Сэм усмехнулся, не отпуская брата.

— Дин, я…

«Прости». Они уже много раз извинялись за свои грехи. Так что Дин перебил его:

— Если кому-то и нужно извиняться, так это мне. Я ошибался… во всем, Сэмми, — его голос надломился на имени брата. — Мы расстались, и я слишком долго ждал, чтобы сказать «Да» Михаилу.

От этих слов Сэм дернулся назад, чтобы посмотреть в лицо брата.

— Что?! — изумленно спросил он. — Нет, Дин, если бы ты сказал «Да» Михаилу, это стало бы последней каплей для меня.

— О чем ты говоришь? — спросил смущенно Дин.

Усевшись на кровать у бедра брата, Сэм стыдливо опустил глаза, замечая как поморщился Дин, когда пошевелил челюстью.

— Я причинил тебе боль? — он провел пальцами по челюсти Дина, куда попал его кулак, но брат поймал его за запястье.

— Сэм, что ты имел в виду?

Борясь со своим позором, Сэм, не отводя глаз от брата, признался:

— Единственное что помогало мне говорить «Нет», это знание, что ты все еще в порядке, что ты не сказал «Да» Михаилу, что ты все еще сражаешься. И я знал, что ты разочаруешься во мне, если я скажу «Да».

Дин со стыдом отвел глаза в сторону, ведь он поверил в худшее, не усомнился во лжи Захарии.

— Кстати, об этом…

— Я знаю, — быстро сказал Сэм.

Дин в изумлении посмотрел на него, и понял, что Сэм знает, о чем он думал: что Сэм сказал «Да», а Дин был так глуп что поверил в это.

— Сэм… — начал старший Винчестер, не зная, как он может попросить прощения за свое недоверие. Но Сэму не нужны извинения, ему нужны свои ответы.

— Стой. Подожди, что значит, ждал слишком долго, чтобы сказать «Да» Михаилу. Но ты же не сказал «Да»… верно? — Сэма охватил страх при мысли о том, что Михаил использовал его брата.

— Я опоздал. Ангелы ушли, Сэм. Здесь никого больше нет.

Сэм с облегчением выдохнул. Он обрадовался, что согласие Дина пришло слишком поздно.

— Мне никто больше и не нужен, — улыбнулся мягко Сэм.

— Но ты только что сказал, что последние пару лет… — нахмурился старший Винчестер.

— Заставили меня взбодриться, — сказал Сэм. — И для тебя было безопасней то, что я был в стороне от тебя.

«И это было больно, словно у меня ампутировали половину души, но так было лучше для тебя, Дин».

— Безопасней?! — фыркнул Дин. — Забавное слово для описания моей жизни.

— Безопаснее, чем там, где я был.

Потому что Сэм не хотел, чтобы Дин жил в том ужасе, что и он. Он не пожелал бы этого и врагу.

— Где именно ты был, Сэм? — спросил тихо Дин. — Потому что ты похудел. Я даже знать не хочу, что ты ел в прошлом году, — он постарался превратить все в шутку, но его затошнило от чувства вины, потому что за эти годы он никогда не голодал.

— Все, что ты можешь представить, — когда старший брат приподнял брови Сэм чуть не засмеялся. — Ну, все кроме свинины.

— Это облегчение… Я бы не хотел, чтобы это мое прекрасное тело стало твоей следующей едой, — с ухмылкой сказал Дин.

— Ты все еще не смешной. — фыркнул Сэм.

— Да, да, я такой, — похвастался Дин.

Сэм закатил глаза и покачал головой.

— Бобби? — осторожно спросил он, уже опасаясь ответа.

То, как Дин зажмурился, и его глаза вспыхнули от горя и вины, сказало Сэму, что его инстинкты были правы, и Бобби умер.

Наблюдая за тем, как Сэм прикусил губу и склонил голову, Дин знал, что ему не нужно произносить это для Сэма. Но он должен своему брату еще одно извинение за то, что забрал у него кого-то, кого Сэм любил, как второго отца.

— Прости, Сэмми. Я говорил ему, что он выбрал не ту команду, говорил чтобы он нашел тебя.

— Он нашел, — сказал Сэм, и увидев, как Дин испуганно посмотрел на него, сказал: — Я отправил его обратно к тебе. Приказал ему позаботиться о тебе.

Он помнил как Бобби не хотел бросать его, но Сэм сказал старшему охотнику, что Дин нуждается в нем. И Бобби ушел после того, как младший Винчестер рассказал ему, что на самом деле произошло в отеле, когда Дин нашел его и Руби. О том, как он ушел от Дина, потому что знал, что не может доверять себе. И Сэм боялся навредить старшему брату. Последнее, что Сэм хотел сделать — это привести дьявола прямо к порогу Дина. Он скорее умрет, чем это произойдет.

Но Дин все еще застрял на словах Сэма.

— Позаботиться обо мне?! Он должен был позаботиться о себе. Он не сдал мое местоположение и они застрелили его за это, Сэм!

Младший Винчестер всегда знал, что жизнь Бобби так и закончится.

— Вот как он хотел умереть: сражаясь, спасая тебя.

— О, его желание исполнилось, — горько согласился Дин.

«И он сдержал свое обещание». Сэм молча поблагодарил за это Бобби Сингера, где бы он ни был.

— Значит Чак, да? — приподняв брови спросил Сэм, ему было интересно как Дин опишет это воссоединение.

— У него было видение, представляешь? Затем этот идиот прошел почти через всю страну заселенную «кротами» и спас мою задницу. — Дин в недоумении покачал головой. — С тех пор он стал моим менеджером по снабжению.

— Ты построил здесь хорошую жизнь для этих людей, — сказал Сэм. И не мог заткнуть эгоистичный голос в своей голове: «Для себя… без меня».

— Хорошая жизнь? — фыркнул Дин. — Ты что-то куришь, Сэм?! У нас происходит зомби-апокалипсис, я по-королевски бешу всех в лагере на ежедневной основе до такой степени, что один из моих людей пытался убить меня. Да, это обычный эпизод счастливых дней здесь.

Сэм, однако, видел то, чего не замечал его старший брат.

— Чак рисковал своей жизнью, чтобы спасти тебя. Кас пришел за мной, не зная, что он найдет, но он верил, что ты захочешь видеть меня. Половина лагеря пробежала здесь, проверяя тебя. Дин, ты что-то значишь для этих людей.

«И единственный, кого это удивляет… это ты».

— Они бредят. Ожидают, что я буду их спасителем. — Дин опустил глаза на одеяло, и пробормотал: — они понятия не имеют, что я начал все это.

— Мы начали это, — поправил его Сэм, положив руку на плечо брата. Его голос немного сломался, когда он продолжил: — Я не могу поверить, что мы обрушили это на мир.

— Нам очень хорошо помогли. Но у меня есть некоторые идеи о том, как положить этому конец, — сказал Дин с большей уверенностью, чем чувствовал. Потому что Сэму нужна была надежда, и работа Дина — дать это своему младшему брату.

— И как же? — спросил Сэм. Его голос поднялся на октаву, говоря Дину, что его он недостаточно доверчив, чтобы поверить, что его старший брат может решить все что угодно.

— Кольт, — спокойно объявил Дин, как будто Сэм вдруг должен сам догадаться об остальном. Вместо того, чтобы сразу понять, что хочет сказать старший брат, Сэм, нахмурившись, посмотрел на него.

— Кольт? Я думал, что его больше нет.

Между упоминанием кольта и вопросом Сэма, Дин вспомнил, что он был готов сделать с Кольтом. Что он готов был убить своего брата, убить Сэма. «И если Сэм когда-нибудь узнает об этом, он уйдет, и не вернется, и я больше никогда не верну его доверие. Или его любовь».

— У Каса есть надежные источники, которые сказали другое. Эй, а кстати где Кас? Я хотел бы с ним поговорить.

Испугавшись резкой смены разговора, Сэм заикаясь сказал:

— Да… конечно… Я найду его…

Он неуверенно встал, тайно надеясь, что Дин попросит его остаться, скажет, что он может найти Каса позже. Но Дин ничего не сказал, и внезапно в груди Сэма появился страх. Он задался вопросом: вдруг старший брат не хочет делиться с ним своими планами. Вдруг Дин боится, что Сэм когда-нибудь сломается и скажет «Да». Поймет, что доверие к нему было ошибкой и все закончится плохо, что Сэм снова причинит ему боль. «Я уже сделал это сегодня», — виновато напомнил себе Сэм, смотря на челюсть Дина, где уже появился синяк.

— Я найду для тебя Каса, — пообещал он, прежде чем отвернулся от Дина, и вышел из хижины в поисках ангела, которому доверял его брат.

И Сэм не мог винить Дина за этот выбор. Он не давал ему никаких веских причин выбирать его. «Но я снова заслужу доверие Дина. Я не подведу его и не оставлю».

И он не собирался думать о том, что может быть Дин не захочет, чтобы младший брат пытался заслужить это доверие.

* * *

Сэм нашел Каса, когда тот чинил забор с южной стороны периметра.

— Дин хочет тебя видеть

Младший Винчестер пытался говорить легким тоном, как будто не ревновал Дина. Но Кас не прервал свою работу, продолжая спокойно скручивать проволоку вокруг шеста ограждения.

— Этот забор не принесет много пользы, если упадет, когда первый «крот» попытается перелезть через него. Конечно, он облит святой водой и заговорен латынью, поэтому они не смогут легко к нему прикоснуться.

Сэм в шоке смотрел на Каса. Он-то думал, что бывший ангел все бросит и отправится к Дину. Сэм знал, как сильно Кас беспокоился за Дина, что именно преданность его брату заставила Каса выследить Сэма, и вернуть его сюда.

— Да, укрепления важны, — выдавил он из себя, не зная что еще сказать.

Когда Кас собрался идти дальше по периметру, Сэм преградил ему путь.

— Кас, я понимаю… Если ты не хочешь, чтобы я был с Дином когда ты будешь там, я выйду. Я знаю, что потерял право быть рядом с ним. Я знаю это.

Кас с гневом повернулся к нему. Но этот гнев был направлен не на младшего Винчестера, а на себя.

— Я потерял веру Сэм. Я… я разочаровался в Боге. Считал, что Дин уже потерян. Я нашел тебя не для того, чтобы спасти Дина… а ради тебя… — он покачал головой, и опустил руки по бокам. — Чтобы ты мог попрощаться.

Ошеломленный признанием Каса, Сэм кашлянул и мягко сказал:

— Ты верил, что я не сказал «Да». Ты верил, что Дин все еще будет жив, когда мы вернемся. Когда мы с Дином сомневались в силе друг друга, в нашей преданности, ты не сомневался. Не уверен, как твоя старая семья оценивала уровни веры, но для твоей новой семьи… Я бы дал тебе одиннадцать из десяти.

На лице Каса появилась небольшая улыбка, но в следующую секунду ее сменила мучительная гримаса.

— Если бы ты не пришел… если бы ты не молился… мы бы оба потеряли его.

— Тогда хорошо, что ты нашел меня вовремя и привел сюда, — с любовью и благодарностью сказал Сэм.

Кас неуверенно кивнул, смущенный благодарностью охотника.

— Конечно, это не означает, что ты можешь расслабиться сейчас. Я не справляюсь с капризами Дина, и он может нанести вред сам себе, — пошутил младший Винчестер.

Он заколебался, потому что не знал как Кас отнесётся к его поступку. И он не очень приветствовал физический контакт сейчас.

«Я должен научиться делать это снова». Потому что Сэм не хотел избивать своего брата каждый раз, когда Дин пугал его. Так что он положил руку на плечо друга, и Кас, слава Богу, не отшатнулся, но пошел туда, куда повел их Сэм… в хижину Дина.

— Кас, не пойми меня неправильно, но… как человек ты лучше, чем когда был ангелом.

— Да, правильно, — широко улыбнулся Кас, — потому что я вытащил палку из своей задницы. Дин мне постоянно это говорит.

— Неа, — мотнул головой Сэм, не сводя глаз с друга. — Когда ты был ангелом, ты был угрозой для Дина, а как человек ты настроен на полную его защиту. Похоже, ты все-таки остался его Ангелом-Хранителем.

Глаза Каса замерцали от привязанности и любви, но там была и боль, сколько раз он терпел неудачу в этой роли. Но затем, он, по примеру Дина, пошутил, чтобы спрятать свои эмоции:

— Иногда это неблагодарная работа.

— Как будто я не знаю, — фыркнул Сэм.

Но правда в том, что он был рад, что Дин все еще рядом, чтобы ворчать из-за их заботы. Это все, что нужно Сэму или Касу.

Касу понадобилась вся сила воли, чтобы войти в хижину Дина. Особенно без Сэма, который пробормотал какое-то хромое оправдание о необходимости размять ноги. Даже после того, как Кас заверил младшего Винчестера, что ему не нужно уходить, для того чтобы он и Дин поговорили наедине.

Не имея возможности, уклониться от своих обязанностей ангела-хранителя, согласно словам Сэма, Кас выдохнул, шагнул через дверной проем… и замер. Потому что было нелегко видеть Дина, неподвижно лежащим в постели. Винчестер лежал, закрыв глаза, его дыхание было не таким тяжелым, когда Кас оставил его, отправившись за Сэмом. Дин спал, и Кас решил, что вернется позже, но не мог заставить свои ноги двигаться, повернуться и выйти за дверь, потому что Дин попросил его прийти. Друг хотел быть в его компании, и это что-то значило для Каса.

Так что он сел на стул у кровати и стал ждать, потерявшись в своих собственных мыслях. Через полчаса Дин пошевелился и сонно моргнул.

— Привет, — поприветствовал он гостя, хриплым от сна голосом.

— Как ты себя чувствуешь? — спокойно спросил Кас смотря охотнику в глаза, надеясь услышать правду.

Дин решил не врать, тем более Кас все равно оставался великим читателем разума. Поэтому Винчестер пробормотал неопределенно:

— Нормально.

Кас знал, что это код Дина «я хреново себя чувствую». Кивая на бутылку с обезболивающими, бывший ангел сказал:

— Тебе нужно принять аспирин и…

— Как насчет абсента? — усмехнулся Дин. Он помнил похмелье Каса, после того как бывший ангел выпил всю бутылку этого алкогольного напитка, а потом клялся никогда не брать спиртного в рот.

Кас усмехнулся на издевательство друга.

— Ты так наслаждался, наблюдая как я становлюсь пьяным, а потом больным, как собака. Ты сказал всем в лагере, что я не умею пить.

— Правда глаза колет, друг мой, — самодовольно ухмыльнулся Винчестер, пытаясь сесть и опереться на изголовье кровати. Он не протестовал, когда Кас передвинул подушки и мягко помог ему усесться удобнее.

— Да, ну пьянство никогда не было моим любимым делом.

— Тогда что это было? — осведомился Дин уже зная ответ.

Кас опустил глаза и потер пальцем по ладони.

— Попытка сделать дерьмовые вещи терпимыми, — тихо признался он, прежде чем поднял глаза к Дину. И увидел там сочувствие.

— Дерьмовые вещи? Что за хрень? Мы отлично проводим время, — легкомысленно усмехнулся Дин.

Но Кас не ответил улыбкой на попытку друга разрядить обстановку, были вещи, которые он должен был сказать, а Дин должен был услышать. Наклонившись вперед и уперев локти в колени, Кас посмотрел на охотника, и с дрожью в голосе признался:

— Я думал, что ты не… я… — он замолк, внезапно поняв, что ему намного легче сказать Сэму, что он потерял веру, чем Дину. Отводя взгляд в сторону, Кас потер глаза, на которые неожиданно навернулись слезы.

— Не расстраивайся, я думал то же самое, — спокойно сказал Винчестер. Он думал, что умрет, и на этот раз не будет никакого возвращения.

Кас покачал головой. Его не удивило, что этот придурок пытался утешить его.

— Прости. — прошептал Кас. «За то, что тебя ранили, за то, что я потерял веру. За то, что я прятался, вместо того, чтобы посмотреть тебе в лицо». Прочистив горло, он смущенно признался: — Я… я вроде как потерял веру. Я думал, что это уже не имеет значения.

Он думал, что вернулся в ту эмоциональную пустоту, в которой находился, когда только познакомился с Дином. Посмотрев на охотника, Кас скованно продолжил:

— Но когда ты упал…

«Я хотел умереть на месте, когда думал, что ты мертв, там на улице».

— Наверно я худший ангел-хранитель и не очень-то хороший друг, но… мы были вместе, Дин. И я не жалею об этом. Ни на секунду. — Он хотел, чтобы Дин знал, что после всего, что они пережили, он сделал бы это снова, если бы Дин был рядом с ним.

— Да, потому что ты идиот, — сказал Дин с милой улыбкой. Он не знал, что бы делал без Каса все эти годы.

Кас нерешительно улыбнулся, но потом серьезно посмотрел на него.

— Возможно, но это не меняет того факта, что ты для меня как брат, и я не готов потерять тебя. Я сделал так много нелогичных и бунтарских, и совершенно глупых вещей из-за тебя и ради тебя, и вместе с тобой… Ты мне должен.

— Знаю, я знаю, — согласился Дин, ему было жаль, что друг пожертвовал стольким ради него.

— Я не говорю… Дин, я имею в виду… не дай себя убить, не сдавайся. Ты должен мне долгие годы дружбы.

Дин точно понимал, чего хотел от него Кас, и чувствовал то же самое. Он не хотел, чтобы его друг умер или ушел.

— Ты говоришь как девчонка, — сказал Дин, пытаясь свести все к юмору.

Кас резко встал. «Если Дин думает, что это шутка…». Он начал уходить до того, как понял, что делает, но Дин схватил его за рубашку, останавливая бегство.

Смотря Касу прямо в глаза, Винчестер сказал:

— Чувак, это дорога с двухсторонним движением. Я не единственный смертный в нашем динамичном дуэте. И не похоже чтобы ты был «Мистером — безопасность превыше всего».

Приподняв брови на выговор друга, Кас воскликнул:

— Как я могу им быть, когда должен вытащить тебя с линии огня?! Риски, на которые ты идешь… — он покачал головой, припоминая все опасные вылазки Дина. Бывший ангел надеялся, что присутствие Сэма остановит все это: постоянную боль Дина и его самоуничтожение. — Ты рисковал.

Дин взъерошился под осуждающим взглядом друга.

— Я не просил тебя спасать меня! Особенно рисковать собственной жизнью!

Глаза Каса смягчились, он знал, что Дин никогда не позволит никому пострадать, спасая его, особенно тому, о ком заботился.

— Нет, ты никогда этого не сделаешь, но я хотел спасти тебя. И буду делать это в дальнейшем.

Дин опустил глаза на одеяло, нервно теребя нитку. Ему было очень неудобно, когда разговор заходил о чувствах, когда люди искренне говорили ему, что заботились о нем. «Это всегда заканчивается плохо для них, то, что они заботятся обо мне, пытаются спасти меня». Он помнил всех, кто умер, потому что они думали, что его стоит спасти. И в этот список входила большая часть его семьи, хоть по крови, хоть по собственному выбору.

Кас вздохнул и сев на кровать у бедра охотника, посмотрел на него. Тут не требовалось интуиции ангела, чтобы понять, о чем думал его друг. «Дин чувствует себя виноватым, недостойным, и боится, но не за себя, а за всех, кто любит его». Кас сомневался, что тут помогут слова, но все равно решил рискнуть.

— Я думаю, что мы уже установили, что ты застрял со мной. Поэтому, если думаешь, что можешь бросить меня, словив две пули, то ты сильно недооценил мое упорство, — сказал он, и облегченно вздохнул, когда Дин поднял глаза, в которых застыло удивление и радость.

— И если ты думаешь, что я доверю тебе заботиться о себе, пока меня нет рядом, ну... тогда ты точно сумасшедший.

Дин не мог бороться с ухмылкой. Знал, о чем говорит Кас: он обещал не бросать его. Глубоко в сердце Винчестер знал, что Кас никуда не денется, рискнет жизнью, чтобы спасти его. «Гребаный мягкий ангел», — ласково подумал он. Притворно сердито сверкнув глазами в друга, Дин сказал:

— Сам ты сумасшедший.

Когда Дин надулся, Кас засмеялся и покачал головой.

— Не могу поверить, что раньше я видел тебя как величайшего умного гуру. Думал что ты крутой.

— Эй, я крут, — оскорблено воскликнул Дин.

— Ты назвал того «крота» полу-пиццей, — вспомнил Кас с насмешкой.

— Да, потому что у него не было… у него кожи на лице не было, — робко защищал свои прозвища Дин.

Кас привел еще один пример:

— Ты назвал Рафаэля женщиной, Дин.

— Нет, я назвал его "конфеткой".

— Не намного лучше, — отрезал Кас выгнув бровь, на что Дин пробормотал:

— Тогда это звучало хорошо.

— Да, так и было. И Рэйчел это ненавидела.

Дин указал на Каса пальцем.

— Видишь, это ключ к тому как получить какую-нибудь реакцию.

— Хорошо, я позволю тебе и дальше чудить, — уступил бывший ангел.

Дин знал, что ему уже давно пора сказать то, что должен. Он должен был сделать это как только Кас вошел в дверь, черт возьми, как только Дин открыл глаза и обнаружил, что Сэм сидит рядом.

— Кас, спасибо за то, что привел Сэма ко мне, — искренне поблагодарил он своего лучшего друга. Этот долг он никогда не сможет погасить.

Кас просто кивнул, не нуждаясь в благодарности. Он сделал это, потому что Дин нуждался в своем брате, это было так просто. Но охотник не собирался занижать риск, которому подверг себя Кас, ведь все могло закончиться не так хорошо.

— Ты же знаешь, что это было глупо, да? Ты ушел один, тебя могли убить… или обратить. И Сэм мог быть… мы не знали… я думал… — Дин провел рукой по лицу, все еще пытаясь примириться с новым поворотом событий, с тем, насколько он был глуп не веря в Сэма.

— Мне больше понравилась твоя благодарность, чем эта лекция, — ответил Кас без малейшего угрызения совести за свои действия.

Дин горько усмехнулся:

— Все что ты заслужил — это фонарь под глазом за то, что вел себя так безрассудно.

Кас пожал плечами, но ничего не сказал. Он не собирался извиняться за то, что сделал для Дина, не в последние несколько дней, не раньше.

Внезапно устав, Дин уперся затылком в изголовье кровати, изучая своего друга.

— Что бы ни случилось, ты правильно сделал приведя Сэма сюда.

— Что ты имеешь в виду, «что бы не случилось»? — нахмурился Кас. Он стал экспертом в чтении между строк. Ему пришлось, потому охотник редко признавался, когда ему нужна была помощь.

— Между мной и Сэмом, — скромно признался Дин. Он знал, что правда выйдет наружу, что брат узнает, что он планировал сделать с кольтом. Так что, если среди них и был предатель, то это был он, а не Сэм.

У Каса перехватило дыхание от слов Винчестера, от его горя, которое Дин старался сдержать.

— Я не понимаю. Вы с Сэмом… вы снова вместе.

Разве это не должно было вернуть все на свои места, исправить ошибки, сделать жизнь Дина лучше?

— Как долго это продлится? — уныло спросил Дин. — Он все выяснит, Кас. Он узнает.

— Узнает что, Дин? — спросил Кас. Он не был наивным, и чувствовал стыд друга. Охотник стыдился своих действий за последние годы, но они все были необходимостью: то, что он отнимал жизни, бросал людей на произвол судьбы, выбирал, кого спасать и кого осуждать. Кто-то должен был сделать это, и Дин нес это ношу, сделал это, потому что ему пришлось. Потому что для того чтобы делать добро… иногда нужно было сделать что-то плохое.

Не сводя с Каса глаз, Дин прямо сказал:

— Что я планировал сделать с кольтом.

Они оба знали, что он планировал сделать с ним: убить своего брата. Убить Сэма.

Кас вздрогнул. Ведь это единственное, что он скрывал от Сэма в их поездке в лагерь. Он не хотел рисковать тем, что Сэм разозлился на Дина и уйдет. Дин готов был унести этот секрет с собой в могилу.

Выругавшись, бывший ангел поднялся с кровати и повернулся спиной к охотнику. Это была единственная вещь, которая могла все изменить.

— Да, я облажался, Кас, — мрачно объявил Дин, потому что иногда отсутствие веры может стоить вам всех, кого вы любили. Он знал это лучше, чем кто-либо.

Но Кас повернулся к другу и покачал головой.

— Нет, он поймет.

— Что я собирался убить его?Действительно убить?! Собирался исполнить приказ моего отца?! — недоверчиво усмехнулся Дин. — Нет, Кас, такое невозможно понять… или простить. Я отказался от него. Я разочаровался в нем. Ты из всех людей знаешь, что я это сделал.

На мгновение Кас не знал, что на это ответить. Затем, он подошел к раковине, схватил что-то с подоконника и приблизился обратно к Дину.

— Я не думаю, что ты отказался от него, — заявил Кас, бросив на грудь Дина удостоверение инспектора трусиков с фотографией Сэма. Дин всегда смотрел на эту фотографию когда подходил к раковине… даже когда сказал, что его брат остался в прошлом, что убийство Сэма было единственным вариантом.

Когда Дин поднял ошеломленный взгляд с удостоверения личности на друга, Кас продолжил:

— И он не отказался от тебя. Первый вопрос, который он задал мне, когда я нашел его, был: «где Дин?». Сэм простит тебя, он простит.

И Кас искренне верил в это, потому что помнил слова Сэма: «Когда мы с Дином сомневались в силе друг друга, в нашей преданности, ты не сомневался». И более того, Кас знал уровень любви братьев друг к другу, у них была способность прощать непрощаемое и исправлять самые глубокие ошибки. Сделать новый старт можно даже в самых разбитых мирах.

— Он простит тебя, — повторил Кас, похлопав Дина по колену, и сел на свое место в кресле у кровати друга. Он знал, что ему не придется долго ждать возвращения Сэма. Младший Винчестер скоро займет свое законное место возле брата.

— Надеюсь, ты прав, — тихо сказал Дин, хотя и знал, что не заслуживает прощения Сэма, но очень хотел этого.

— Я прав, — уверенно сказал Кас, потом ухмыльнулся, — я ангел Господень, я знаю такие вещи.

— Бывший ангел Господень и ты думал, что в Айове не бывает так холодно зимой. В новогодний день было всего минус пятнадцать градусов, Кас, — усмехнулся Дин, обрадовавшись, что неприятная тема закрыта.

— Да, и твои предсказания гораздо более точны, чем мои. Ты думал, что идти за туалетной бумагой будет… как ты сказал? Точно, "проще простого", — напомнил Кас, указывая на Винчестера, чтобы тот вспомнил, как хорошо и легко все прошло.

Нахмурившись на свою наивность, Дин спросил:

— Чак сильно разозлился, что мы вернулись без туалетной бумаги?

«Точно, то, что я нес тебя на руках в твою хижину, оставляя за кровавый след не превзошел одержимость Чака гигиеническими продуктами», — саркастично подумал Кас, стараясь отогнать страшные воспоминания. Вслух он сказал:

— Он не затыкался. Я думаю, тебе стоит перестать беспокоиться о прощении Сэма и начать думать о том, как добиться прощения Чака. Возможно, коробка с тампонами найдет путь к его сердцу.

Кас засмеялся, когда Дин схватил стакан с ночного столика и плеснул водой ему в лицо.

Находясь с Сэмом на противоположных концах комнаты, у Дина было такое чувство, что они сидят в своей собственное карантинной зоне. Сэм почти сделал шаг в его направлении, но вместо того, чтобы подойти, направился к двери, оставаясь на своей стороне помещения. И у Дина не было ни сил, ни координации, чтобы быть тем, кто переберется через линию.

Это была тупиковая ситуация.

«И это я даже не сказал, что планировал его убить. Это действительно добавит глазурь на торт», — мрачно подумал Дин, не подозревая, что тяжко вздохнул. Пока Сэм вдруг не повернулся к нему лицом, стоя у двери и обеспокоенно спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — дерзко ответил старший Винчестер, с оттенком негодования на вопрос.

— Ты… ты вздохнул, — указал Сэм.

«Отлично, теперь вздох — это признак слабости».

— Нет, я в... порядке.

Дин ненавидел, что его голос дрогнул на последних словах, показывая, насколько он истощен. Но почувствовал радостное удовлетворение, когда Сэм настороженно посмотрел его, доказывая, что младший брат не ненавидит, а заботится о нем. «До тех пор, пока я не скажу ему правду». Вот только правда, которая всегда должна была уменьшить груз вины и сожалений, никогда не действовала так как надо. «Она только принесла расставание с моим братом». И он больше не хотел этого, никогда.

Но это дало ему идею, стратегию как бороться, чтобы удержать Сэма. Как говориться — в любви и на войне все средства хороши. И он готов был опустился до тактики, которую избегал всю свою жизнь: сочувствие. Дин готов был использовать свое текущее физическое состояние, чтобы заставить Сэма жалеть его, чтобы позволить некоторым ошибкам пройти мимо.

«Например, мое намерение выследить его и всадить пулю ему в голову? Я действительно надеюсь, что он будет чувствовать ко мне сочувствие после этого? Что он простит мне это?!»

— Что? — спросил Дин, понимая, что что-то пропустил сказанное Сэмом.

Разрываясь между желанием держаться ближе к Дину, чтобы убедиться, что у его брата есть все, что ему нужно, и опасаясь, что он снова причинит Дину боль, может быть, нанесет еще один удар, если брат испугает его, Сэм переступил с ноги на ногу и повторил:

— Тебе что-нибудь нужно? Ты едва притронулся к еде, которую я принес.

«Я имею ввиду мою взятку», — горько усмехнулся про себя Сэм. Пока Кас пошел разговаривать с Дином, Сэм заглянул на кухню и выбрал еду, которую как он знал, Дин любил больше всего. Конечно, не было никакого бекона или пирога, но был жареный картофель, и черный кофе. Еще Сэм видел куриное яйцо, которое выглядело почти съедобным.

Вернувшись в хижину Дина, он, не смотря Касу в глаза, вошел в комнату, неся еду. Он знал, что бывший ангел понял его тактику, но ничего не сказал. Просто сообщил Дину, что ему нужно следить за делами лагеря, в то время как их «бесстрашный лидер» отлеживает бока и вышел за дверь. «Вряд ли он оставил бы меня с Дином, если бы я признался, что ударил его всего полчаса назад». Сэм автоматически осмотрел синяк на подбородке брата.

— Черт, я должен был принести тебе немного льда для твоего… — он указал на свой собственный подбородок.

— Я предпочитаю хороший рибай, — пошутил Дин, зная, что они чаще использовали пивные банки или замороженные пакеты овощей из мини-холодильника.

— Да, потому что это всегда было нашим стандартным резервом для льда, — фыркнул Сэм.

Он был почти уверен, что они с Дином думают об одном и том же, и это ослабило напряжение брата, напоминило ему, что он и Сэм знают друг друга, что они не чужие, могут предсказать, что сделает другой, если их загонят в угол. «Правильно, как я думал, что Сэм скажет «да»?! Да, расскажи еще раз, как хорошо ты знаешь Сэма», — упрекнул сам себя старший Винчестер.

Когда Дин опустил глаза, сердце Сэма замерло. Он не знал, что сделал неправильно, что сказал не так, но все равно ругал себя за это.

Когда Сэм больше ничего не сказал, Дин поднял голову и посмотрел на своего брата. Но Сэм не смотрел на него, а стоял у двери, уставился в окно, как будто хотел уйти. Страх, что Сэм все же уйдет, побудил Дина претворить его план в жизнь. Потому что хоть брат и вернулся, но все равно держал дистанцию.

Упершись руками о матрац, Дин с трудом сел, проглотив стон боли, когда его грудь затопила волна агонии, от этого движения. Но не обращая внимания на боль, он решительно опустил ноги с кровати, скорее волоча, чем двигая правую ногу, где пуля попала в кость, не говоря уже о разрыве мышц и сухожилий. Услышав скрип кровати, в страхе, что Дину больно и он нуждался в нем, Сэм посмотрел через плечо, и в панике заорал, кинувшись к кровати:

— Дин!

Но не успел вовремя остановить брата от попытки встать… или рухнуть на пол. Выругавшись, Сэм опустился на колени рядом с Дином, прижав ладонь к щеке брата и сжимая его плечо, и прося ошеломленного Дина посмотреть на него:

— Дин, ты в порядке? О чем ты только думал! — резко, от гнева и паники, воскликнул Сэм.

Сработало. Сэм был рядом с ним, прикасался к нему, открыто беспокоился о нем… и злился на него. Но Дин не упивался своей победой, он чувствовал, что его сейчас стошнит и не только потому, что его захлестнула волна агонии. Сэм заслуживал лучшего, чем быть обманутым, чтобы им манипулировали.

— Нет, — прохрипел Дин, отталкивая руку Сэма от своего затылка, прижимая другую руку к его груди, держа брата на расстоянии. Требуя, чтобы Сэм остановился, чтобы не заботиться о нем, потому что Дин заслуживал боли.

Застыв от отвращения Дина к его прикосновениям, Сэм отшатнулся назад, измученно втягивая воздух в легкие. «Ты это заслужил. Ты ударил его. Думаешь, что он не должен волноваться, что ты можешь сделаешь это снова? Он не может позволить себе больше страдать от боли. И я не могу вынести если эта боль снова будет от моих рук». Встав на дрожащие ноги, Сэм, шатаясь сделал шаг назад, чувствуя, что не должен оставлять Дина, когда ему так больно. Но его захлестнули воспоминания: Дин на полу комнаты в мотеле, стекло под ним, синяки на его шее от рук Сэма.

Резко развернувшись, Сэм практически побежал к двери. Он должен уйти, чтобы убедиться, что не причинит Дину еще больше боли, что желание брата исполнится: Сэм оставит его в покое, и никогда не прикоснется снова. Но даже когда он дошел до двери, часть его умоляла Дина остановить его, чтобы брат сказал ему остаться, простил его.

Проклиная свою глупость, Дин не знал, что сказать, но знал, что Сэм неправильно понял его действия и собирался уйти. А он не хотел этого, Сэм не должен сбегать из лагеря, чтобы просто уйти от него. Приподнявшись на локте, старший Винчестер сказал:

— Тебе не нужно покидать лагерь.

Сэм затормозил, зная, что Дин почти сказал то, что он жаждал услышать… и все же не совсем. Дин говорил, что Сэм может остаться в лагере… пока он держался от него подальше. Его брат предлагал ему убежище, хотя не нуждался в нем, считал его недостойным.

По крайней мере, Сэм остановился, но для Дина этого было недостаточно.

— Я облажался, Сэм. Я знаю, но это может быть и твой дом тоже… Я… Я не буду разговаривать с тобой… или ходить в общие зоны... тебе не придется видеть меня часто.

Слова Дина были настолько смехотворны, что Сэм в изумлении обернулся и выпалил:

— Дин, что за… Я пришел сюда, чтобы увидеть тебя, поговорить с тобой!

«Чтобы быть с тобой все оставшееся у нас время. Готов довольствоваться остатками твоей любви».

И из-за щедрости Сэма, его прощения и любви, Дину стало только хуже. Схватившись за угол тумбочки, он с трудом подвинулся пока не уперся в нее спиной. Он запыхался и вспотел к тому времени, как завершил это маленькое движение. Когда он посмотрел вверх то заметил, что Сэм обеспокоенно сделал несколько шагов ближе, прижав руки к бокам.

Не идти к Дину, наблюдать за тем, как брат изо всех сил пытается просто сесть, видеть агонию на его лице — для Сэма это было сродни пытке. Но он должен был вытерпеть это, должен был оставаться на месте, чтобы не коснутся брата, дать Дину пространство, которое тот хотел. Должен был дать ему это… даже если это разбивало сердце Сэма.

Тяжело упершись в тумбочку, Дин посмотрел на младшего брата.

— Я был неправ. Кас может это подтвердить.

Сэм съежился от этих слов, от доказательства того, что бывший ангел был ближе к Дину чем он. «Кас, который был рядом с тобой, когда меня не было, когда я решил уйти». Он снова проклял себя за прошлые ошибки, за то, что не знал как их исправить.

— Я не должен был верить Заку… про тебя, — хрипло сказал Дин, смотря на Сэма глазами полными слез.

Это было не то, что Сэм ожидал услышать. Он затаил дыхание, надеясь, что у него появился шанс на искупление.

— Но, Боже, помоги мне, я поверил, что ты сказал «Да», — Дин закрыл глаза. Он никогда не сможет освободиться от этой вины, за то, что предал Сэма.

Услышав вину и горе в тоне Дина, сердце Сэма замерло. Присев перед братом, чтобы их глаза были на одном уровне, но не приближаясь к Дину, он тихо признался:

— Я почти сделал это… больше одного раза. — Когда Дин застыл от этого признания, и Сэм объяснил, — но думая о тебе, о том, что случилось бы с тобой, если бы я сдался… это дало мне сил продолжать говорить «нет».

Старший Винчестер кивнул, на лице расцвела гордая улыбка, вперемешку с печалью.

— Ты всегда был сильнее меня.

«Мог уйти от охотничьей жизни, от нашей семьи, не сказал эгоистично «Да», чтобы остановить свою собственную боль, независимо от последствий для других. Всегда делал свой выбор… в отличии от меня».

Сэм нахмурился на похвалу, совершенно незаслуженную похвалу.

— Дин, я открыл клетку, выпустил дьявола, бросил тебя в аду… и в этой жизни без меня, — перечислил он свои недостатки, и каждое преступление жалило сильнее, чем предыдущее, — Я сделал кучу плохих решений, и то, что я не сказал «Да»…

— Что бы ты ни сделал, я делал худшее… сделал бы еще хуже, — горько объявил Дин, зная, что грехи Сэма были сделаны ради любви, ошибочной любви к нему, а не из-за ненависти. Не из-за какой-то извращенной окупаемости за то, что его сердце разбито.

— О чем ты говоришь? — мягко надавил Сэм. Он не мог ослабить вину своего брата, если не поймет в чем дело.

— Кольт, Сэм. Чертов кольт, — хрипло сказал Дин. Он знал, что Сэм не глуп, не нуждался в объяснениях, чтобы понять, что должно было случится, если бы кольт оказался в руках Дина.

Наконец, до Сэма дошло, что пытался сказать брат, и в душе вспыхнула не ненависть или гнев… а сострадание.

— Если бы я сказал «Да»… — когда Дин резко побледнел, Сэм поспешно продолжил свою мысль, — у тебя не было бы другого выбора, кроме как убить меня, Дин.

Старший Винчестер покачал головой, с трудом проглотил рыдание и выдавил, задыхаясь от слез:

— Я не должен был думать, что это… должен был придумать другой план. План, чтобы спасти тебя, а не убить, Сэмми.

У Сэма перехватило горло, но не из-за страха или разочарования, или других эмоций. Дин, вероятно, думал, что из-за этого признания Сэм его возненавидит. Младший Винчестер разозлился на себя, что не додумался до этого раньше: Дин считал, что ему придется убить его, что единственный путь спасти Сэма — это выполнить приказ их отца. Сэм все еще помнил их разговор в Ривер-Гроув много лет назад. Тогда Дин сказал: «кто сказал, что я хочу продолжать?». И Дина тогда затопило отчаяние из-за обещания, данного отцу, и обещания данного Сэму.

— Если бы я сказал «Да», — спокойно сказал Сэм, — убить меня было бы единственным способом спасти меня, Дин. Ты и я, мы оба знаем это, и я не мог сделать этого с тобой, не мог заставить тебя сделать это. Я помню, что просил тебя об этом раньше, но теперь знаю цену такого обещания. — Сэм задохнулся от рыдания и покачал головой. — Я попросил тебя убить меня, если бы я стал злым, отец просил тебя об этом, но это было несправедливо. Это уничтожило бы тебя. Как когда я смотрел, как ты идешь в ад, и это уничтожило часть меня. Я поклялся не делать этого с тобой, продолжать говорить «Нет» или найти способ покончить с собой, не накладывать на тебя этот груз.

— Я должен был доверять тебе, знать, что ты бы не сказал «Да».

— Дин, ты говорил «нет» в течение тридцати лет в аду, этого должно было быть достаточно, чтобы искупить любые грехи. Эта агония, она должна была закончиться… но этого не произошло, они продолжали давить, пока не получили того, что хотели от тебя. Ты думаешь, что три года когда я говорил «Нет» были такими же? Рано или поздно… если бы я не вернулся к тебе, я сломался бы, Дин. Я бы сломался, — горько признался Сэм. Он помнил те дни, когда просыпался от кошмаров, в которых Дин умирал, или Сэм убивал его.

Хотя от слов младшего брата, тяжесть на душе уменьшилась, Дин все равно знал, что он виноват во всем.

— Я не должен был вычеркивать тебя из своей жизни, Сэм. Я ошибался.

— Мы оба ошибались, — сказал Сэм с теплой улыбкой, потому что это типично для них: оба ошибаются и все же так упорно прут вперед, думая, что делают лучшее для другого. — Это случается даже с самыми блестящими стратегами. Кастер, Стонуолл Джексон…

— Гленн Фрей, когда он ушел из «Орлов», — ухмыльнулся Дин, увидев, как младший брат раздраженно посмотрел на него, за то, что Дин привел невоенный пример.

— Смысл в том, что мы учимся на своих ошибках. Я не уйду, и ты не можешь меня заставить, Дин. Так что смирись с этим, — сказал уверенно Сэм, словно он не задерживал дыхание, опасаясь решения брата.

Вместо того, чтобы дать одно из его знаменитых комментариев в ответ, Дин раскрыл душу, зная, что Сэм достоин его доверия, достоин всего.

— Я скучал по тебе со второй секунды, когда ты встал из-за того стола для пикника и уехал из моей жизни четыре года назад, Сэм. Я всегда хотел, чтобы мы были вместе, снова стали братьями.

На глаза Сэма навернулись слезы радости, и он улыбнулся.

— Окей, тогда все улажено. С этих пор никаких отдельных отпусков. Но есть несколько основных правил, — сказал Сэм, строго указывая пальцем на Дина. Второй рукой мягко он обхватил лодыжку брата, как будто ему нужна эта физическая связь, в которой было отказано слишком долго.

— И какие же? — проворчал Дин, словно не готов был сделать все, что попросит младший брат.

— Никаких больше глупых попыток встать с кровати без помощи, никаких одиночных миссий, где нужны экс-пророки, чтобы спасти твою задницу. Никаких разведок за туалетной бумагой без меня, и больше никаких камикадзе миссий, — перечислил Сэм, зная, что на последний пункт Дин будет протестовать. И заметив, что Дин дернул губами, собираясь заспорить, быстро добавил: — Нет, Дин, ты больше не будешь делать глупостей. Мы взвешиваем шансы, определяем стоимость для нас…

— Может еще проверим наш астрологический прогноз? — проворчал Дин, изумляясь нахальству Сэма, хотя уже почти готов был согласиться на все условия брата.

— Ты понял, что я имею в виду, Дин. Я не собираюсь рисковать тобой. Так что… это мои условия, возьми их или оставь, — сказал Сэм, зная, что не может проявить слабость в этом вопросе. Пусть Дин знает, что все его условия — это способ показать, что он будет делать все, что хочет Дин. Последует за ним за грань ада… и дальше.

С притворным вздохом разочарованной капитуляции Дин сказал:

— Хорошо, согласен со всем, кроме одного, — он с наслаждением заметил, как Сэм задержал дыхание. Дин ухмыльнулся, и выдал свои условия: — Я больше не собираюсь бегать за туалетной бумагой. Если Чаку нужны тампоны, он сам по себе.

Хмурое лицо Сэма расплылось в широкой улыбке, прежде чем он недоуменно спросил:

— Подожди, Чак хочет тампоны?

— Просто помоги мне встать с пола и выйти на крыльцо, — приказал Дин, нетерпеливо махнув рукой брату, чтобы тот подошел ближе.

И Сэм почти инстинктивно сделал шаг к нему, прежде чем вспомнил, что собирался играть круто, чтобы заставить Дина признать, что он нуждается в помощи… до тех пор пока Дин не попросил его о ней.

— Подожди, ты просишь о помощи? Ты?! — переспросил он. — Вот и все, я лучше проверю твою кровь на вирус «кроатон». — сказал Сэм, пытаясь выглядеть серьезно, но его веселая усмешка разрушила весь фасад.

— Ты закончил умничать? — проворчал Дин.

Считая, что победил в споре, Сэм с улыбкой подошел ближе и потянулся к брату. Скользнув рукой по талии Дина, он закинул руку брата себе на плечо, и потянул его вверх. Сэм ожидал взять большую часть веса своего брата, состоящий из шести футов мышц, но Дин попытался устоять на раненой ноге, где пуля разорвала мышцы.

— Дин, перестань опираться на больную ногу! — сказал строго Сэм, раздумывая не перекинуть ли брата через плечо, чтобы показать ему, кто главный. — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, то ты должен позволить мне помочь.

— Звучит как название книги самопомощи, — проворчал Дин, мрачно пытаясь разработать колено, чтобы его нога не подкосилась, и не доказала, что Сэм прав.

— И как это будет? Ты собираешься перестать быть таким упрямым или мне нужно перебросить тебя через плечо? — с угрозой спросил Сэм, с раздражением смотря на брата. Он не хотел, чтобы это превратилось в спор, но будет стоять на своем.

Он почти затаил дыхание, надеясь, что ситуация не ухудшиться, и Дин будет доверять ему, по крайней мере, в мелочах.

Смотря в серьезное лицо Сэма, Дин вдруг поверил, что его младший брат может выполнить свою угрозу. Но помимо сильной вооруженной тактики, в глазах Сэма была уязвимость, беспокойство по поводу того, как Дин отреагирует. «Он хочет, чтобы я ему доверял»,— понял Дин, — «это еще один шаг на пути к тому, чтобы Сэм поверил в себя, и в них».

Учитывая этот выбор, пожертвовать своим эго было легко. Поднимая правую ногу, он сильнее оперся о Сэма, наблюдая, как на лице младшего брата вспыхнула благодарность и облегчение. Братья, с темпом улитки, обкурившейся марихуаны, направились к крыльцу.

Они уже почти до шаткого стула на крыльце, когда собственная больная нога Сэма предала его, и они споткнулись вперед. Не позволяя брату свалиться на землю, Сэм развернулся, упав на стул, и Дин, в конечном итоге, рухнул ему на колени. Мгновение царила тишина, когда они оба не двигались. Сэм разозлился на себя за то, что снова травмировал Дина, подорвал свой шанс показать своему брату, что ему можно доверять.

Когда Сэм решился посмотреть на брата, не злится ли он, то вместо злости увидел, что Дин почти задыхался от смеха, хрипя между вдохами:

— Чувак, как медсестра ты отстой.

— Да? А ты отстой, как пациент, — с облегчением ответил Сэм, радуясь, что Дин не поранился, и не рассматривает его неуклюжесть как черту характера. — Думаю, некоторые вещи никогда не меняются.

И Сэм благодарил Бога за это, когда выскользнул из кресла и усадил в него Дина. Мгновенно он подтянул другое кресло поближе, уселся в него и мягко поднял ногу брата себе на бедро.

Они повернули голову, услышав приближающиеся голоса:

— Кас, не думаю, что я тот самый парень, — скулил Чак, идя к братьям, но еще не заметив их на крыльце. — Последнее вмешательство, с которым я был связан… ну, это не закончилось хорошо. Мой дядя достал дробовик, и чуть не снес голову моему кузену.

— Чак, Сэм и Дин нуждаются в нашей помощи, и мы поможем им.

Дин узнал тон Каса: «ты сделаешь это, хочешь ты этого или нет», с которым он столкнулся несколько раз… и проиграл.

— Я считаю, что они могут разобраться самостоятельно.

Сэм старался не прислушиваться к словам Чака, понимая нежелание пророка снова разозлить обоих братьев Винчестеров.

— В последний раз, когда они спорили, они провели четыре года вдали друг от друга. Нам просто нужно, чтобы они признали: что бы ни случилось в прошлом, это не меняет того факта, что они лучше и счастливее вместе. И ты знаешь их, ты написал Винчестерские Евангелия.

— Чертовы книги, — пробормотали одновременно братья.

— Дело не в этих чертовых книгах, — проворчал Чак, когда они с Касом завернули за угол и замерли, увидев Сэма и Дина на крыльце, которые явно слышали их разговор. — Ой, — пробормотал пророк, не уверенный, что успеет сбежать, потому что у Сэма длинные ноги, а у Дина точный бросок. — Привет, Дин и Сэм, — попытался небрежно поприветствовать их Чак.— Хороший денек, да?

— Да, неприлично тепло, — ответил Дин с язвительной улыбкой, тоном, гласящим: «лжецы». Повернувшись к Сэму, он задался вопросом, готов ли его брат отпустить двух добрых дураков с крючка.

— Вам что-то нужно? — спросил Сэм в своем самом невинном и серьезном тоне, чувствуя, что Дин, рядом с ним борется со смехом.

Присмотревшись к двум братьям, чувствуя только товарищество и привязанность между ними, Кас пробормотал:

— О, нуу… нет, — прежде чем повернулся к своему спутнику, кладя руку на плечо Чака. — Но Чак здесь спрашивал о туалетной бумаге.

— Что?! — пискнул пророк, — Нет. Нет! Я не… деревья, листья, они в порядке. Так что у нас все в порядке с гигиеной.

— Хорошо, — строго сказал Сэм, но в следующий момент подмигнул двум друзьям. Он смотрел как они с улыбкой пошли дальше, и вздрогнул, когда Дин заговорил:

— Так борода остается или я могу ожидать возвращения твоего младенческого лица в ближайшее время? — Дин пытался задать вопрос легким тоном, словно борода — это просто борода, а не какая-то эмоциональная вещь, что происходит с его младшим братом.

— Что, я выгляжу более зрелым, чем ты, и ты не можешь этого вынести? — пошутил Сэм, сидя в кресле, немного возясь с повязкой на ноге Дина.

— Ты выглядишь как Биг Фут, и я боюсь, что кто-то в лагере пристрелит тебя по ошибке, — усмехнулся Дин.

Сэм усмехнулся, но знал что своими словами Дин хотел сказать, что видел шрам на щеке брата, и Сэму не нужно его скрывать. Что шрам не определяет то, кем он был, и его не нужно прятать. Что Дин примет его так же, как и всегда. Но нет необходимости устраивать телячьи нежности.

«Или делать щенячий взгляд», — упрекнул себя Сэм, а вслух сказал:

— Так ты все еще настаиваешь на Биг Футе?

— Мне нравится знакомиться со всеми моими соседями, — усмехнулся Дин.

Рассмеявшись, Сэм покачал головой и сказал:

— Ты просто сумасшедший.

— Да ладно, ты любишь мое безумие.

— Я люблю тебя, а вот твое безумие… это совсем другой разговор, — поддразнил Сэм, надеясь, что ему сойдет с рук неловкий момент, потому что Дин начал это.

— Я могу с этим жить, — сказал кивнув Дин.

И в тот момент он с трудом мог поверить, что его жизнь может быть такой хорошей, но он, конечно, не собирался жаловаться. Знал, что иногда у вас есть вещи в жизни, которые вы полностью не заслуживаете, как удивительные младшие братья, которые простили непростительное, любят вас, несмотря на все ваши прошлые, настоящие и будущие ошибки. И если вам действительно повезло, как и ему, то у вас есть тот, кто любит даже ваше сумасшествие.

Сэм ушел на час максимум, но когда вернулся, то обнаружил, что домик Дина оккупирован. Не «кротами», а десятью членами лагеря, которые, как думал младший Винчестер, пришли узнать как себя чувствует Дин. Пока не услышал один из вопросов обращенных к его брату.

Он остановился у двери, все еще невидимый для собравшейся группы.

— Мы сидели здесь на наших задницах в течение двух недель, потому что Кас не позволил нам идти на миссии без твоего разрешения, — сказал Циммер, переводя взгляд с Дина, на бывшего ангела, который не обратил на этот презрительный выпад никакого внимания. Не сумев запугать Каса, Циммер снова глянул на своего лидера, который, скорее всего, потеряет сознание, чем придумает для него какую-то грандиозную миссию. — Нам нужны припасы, нам нужно проверить передвижения «кротов», и ты сказал проверить города к западу от нас, чтобы знать есть ли уцелевшие.

Старший Винчестер чувствовал, как Кас ощетинился на обвинения направленные на друга, и надеялся, что бывший ангел будет держать рот на замке и позволит ему разобраться с ситуацией. Потому что Дин знал, Циммер злился на него, а не на Каса, и это было не просто из-за бездеятельности. Это было из-за Скотта, который был одним из лучших друзей Циммера. Скотта, которого Кас убил в этой самой хижине.

— Хорошо, никто не говорит, что мы не можем искать поставки к западу отсюда, и одновременно сделать небольшую разведку в поисках выживших.

— Мы, — фыркнул Циммер, приподнимая бровь, как будто Дин сказал что-то веселое.

Дин не упустил смысл слов. Его «мы» — это чушь, потому что «он» не мог двигаться. Не потому, что Кас не позволил бы ему, не потому что Сэм начнет ныть, а потому, что Дин знал свои собственные ограничения. И он еле мог просто сидеть в кресле, не теряя сознания. Так что да, «мы» — это дерьмо, означает больше «мы — это лагерь», но это огорчило Дина. Потому что он привык быть на линии фронта, а не сидеть в безопасности.

Кас не собирался терпеть неуважение Циммера к Дину, и он вскочил со стула, когда солдат сделал шаг вперед, чтобы столкнуться с ним нос к носу, в середине круга собравшихся членов лагеря.

— Дин был на каждой миссии, которую когда-либо выполнял этот лагерь, — прошипел Кас, делая еще шаг в личное пространство Циммера. — В те первые несколько месяцев, когда ты приехал, ты был слишком напуган, чтобы покинуть свою хижину, не говоря уже о лагере. И Дин не сказал ни слова об этом, не так ли? Он никогда не говорил, что тебе нужно зарабатывать себе пропитание. Он научил тебя тому, что тебе нужно знать, чтобы остаться в живых. Его подстрелили, когда он пытался позаботиться обо всех в этом лагере. Позаботиться о тебе, — горько обвинил Кас, толкая Циммера в грудь. Его гнев взял верх при мысли, что Дин почти умер, пытаясь сделать правильную вещь для неблагодарных придурков, таких как Циммер.

Циммер был достаточно глуп, чтобы броситься на Каса. Бывший ангел уклонился в сторону и двинул кулаком парню в живот. Циммер споткнулся, попытался снова замахнуться, но Кас перехватил его руку, и двинул локтем в лоб, от чего Циммер упал на стол, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах.

Когда Циммер снова встал на ноги, его гнев перерос в ярость.

— Прекрати, Циммер, — предупредил Франклин друга со своей позиции у стены.

Он знал, что у Альтуса до сих пор есть шрамы от прошлой драки с Касом. И он не хотел видеть Циммера калекой, потому что у него горячая голова и придурок думал, что у него есть навыки, чтобы противостоять бывшему ангелу, который находится в режиме защитника Дина.

— Я его не боюсь! — прорычал Циммер сверкая на Каса глазами. Переведя взгляд на Дина, он сказал: — или тебя.

И он не боялся их бесстрашного лидера. И ненавидел противный голосок в голове, который тихо указал: «Конечно, теперь нет. Не тогда, когда он слаб, и не выглядит или не действует как лидер, за которым ты охотно следовал в горячих «кротских» зонах по пяти штатам».

Дин хладнокровно встретил мятеж Циммера, знал, что парень имеет право чувствовать себя так. Но один взгляд на лицо Каса, и он понял, что его друг не будет таким прощающим. Он знал, что у Каса была привычка избивать и угрожать своим товарищам, если он думал, что они подвергают Дина опасности. «Ангел словно курица наседка», — подумал ворчливо Дин. Он уже собрался оторвать свою задницу от стула, чтобы вмешаться прежде, чем Кас вырвет сердце Циммера.

Бывший ангел успел сделать только один угрожающий шаг к Циммеру, когда Сэм выбрал этот момент, чтобы ворваться на сцену, намереваясь предотвратить бой, прежде чем это попытается сделать Дин.

Вклинившись между Циммером и Касом, он сильно пихнул солдата назад, неуверенный защищает ли он парня от Каса или хочет причинить боль за неуважение к Дину. Но когда он сделал шаг навстречу Циммеру, и тот отступил назад, младший Винчестер понял, что его истинные мотивы были написаны на его лице. Если этот придурок решил выступить против Дина, то значит, он выступил и против него, очень злого и защищающего.

— Ты просто не понимаешь, не так ли?! То, что у вас здесь есть. То, что дал тебе Дин, — бросил вызов Сэм, он не мог поверить, что кто-то может придраться к тому, что Дин сделал здесь с лагерем, для этих людей. — Как долго ты был в мире, прежде чем они нашли тебя, спасли тебя? Несколько месяцев? Год?! — резко спросил он. — Я был там в течение трех лет, и я точно знаю чего стоит бояться. Дети, убивающие своих родителей, стая «кротов», захватывающая город, город в хаосе полный неинфицированных, которых убивают одержимые. Там целые штаты, раздираемые адскими прихвостнями, — Сэм поднял свою рубашку, чтобы показать наглядные примеры его жизни, на его груди и туловищу было множество шрамов: ножевые и пулевые раны, ожоги.

Опустив рубашку, Сэм быстро сделал шаг к Циммеру и схватил его за плечо, но не для того, чтоб нанести удар, вместо этого он задрал его рубашку, чтобы показать чистую грудь и туловище, без шрамов, без карты боли и страха.

— Где твои шрамы, а? Расскажи мне, как тебе было тяжело. Насколько ты был храбр? Дин, хочешь показать свои шрамы? — спросил он через плечо, не сводя глаз с Циммера. — Ножевые раны, пулевые ранения, ожоги, переломы костей… Но они заработаны, не тогда когда он пытался спасти себя, а когда спасал других, неблагодарных дебилов, таких как ты, — он отпустил рубашку солдата. — Давай, скажи мне с невозмутимым лицом, что он не спас тебе жизнь, приведя в этот лагерь, — сказал Сэм.

Он чувствовал как Циммер застыл, знал, что парень не может этого опровергнуть, потому что помнил. Помнил о том, что Дин спас его жизнь.

Грубо оттолкнув солдата, Сэм обратился к остальной группе, зная, что ядовитому раздору Циммера нельзя позволить распространиться на других.

— Вы хотите увидеть, какая жизнь там? — сказал он, указывая на мир за пределами их убежища, — что было бы, если бы Дин не пригласил вас сюда? Будьте моими гостями… Но я могу сказать с полной уверенностью, что вам это не понравится, — мрачно предсказал он. Сэм не даст ни одному из них больше месяца жизни в том мире, который они найдут за пределами военного лагеря Дина.

— Циммер не это имел ввиду, — тихо сказал Франклин, когда его друг, наконец, заткнулся. — Что он хочет уйти… что любой из нас этого хочет. Мы просто… — он посмотрел на Дина, пытаясь подобрать правильные слова. — Мы просто поняли, что если ты не будешь нас вести…

Стоя позади остальных в задней

части комнаты, Чак впервые открыл рот:

— Мы были потеряны.

Он быстро опустил голову, зная, что он поддержит Дина несмотря ни на что. И все в лагере это знали. «Кроме, наверное, самого Дина».

Циммер посмотрел на старшего Винчестера и выдохнул. Он прекрасно понимал, что действительно было в основе всей его обиды.

— Скотт был моим другом.

— Я знаю, — хрипло ответил Дин, чувствуя себя плохо из-за судьбы Скотта. Он не был уверен, что убил бы парня, чтобы спасти себя, как сделал Кас. Но знал, что он тот, кто должен нести вину за смерть Скотта, должен ответить за это он, а не его лучший друг. — Ты прав, что обвиняешь меня в его смерти.

Прямо как по сигналу, Кас громко воскликнул:

— Нет, я убил Скотта, — затем, обойдя Сэма, он остановился прямо перед Циммером и признался, словно был на суде, — я, и только я. Если хочешь ненавидеть кого-то за его смерть, ты должен ненавидеть меня… не Дина.

«Но если ты ожидаешь, что я буду жалеть о том, что сделал, не дождешься. Я не могу и не буду. Скотт пытался убить Дина и за это нет прощения».

— Скотт был не в себе после… — вступил в разговор Йегер. Он замолчал, заметив, как побледнел Дин, и это был подвиг, учитывая, что кожа охотника и так уже была полупрозрачной.

Плечи Циммера поникли при воспоминании каким стал его друг после смерти брата. Смотря мимо Каса на Дина, он тихо сказал:

— Гейб был… ты знаешь, что они значили друг для друга.

— Я знаю, — признался Дин, голос был наполнен его собственными эмоциями и он посмотрел на Сэма.

Из всех людей он точно знал, каково это: иметь брата, которого ты любишь больше, чем себя, и готовый убить тех, кто хотел навредить его брату, кто убил его.

— Он имел полное право желать мне смерти.

Дин видел по лицу Сэма что он готов запротестовать на его заявление, но проигнорировал реакцию своего брата, потому что Сэм не знал всех фактов. «Он не знает, что я сделал, чего я заслуживаю». Не говоря уже о том, что Сэм всегда относился к нему с предубеждением, когда дело доходило до старшего брата, всегда прощал все его ошибки. «Например то, что я думал худшее о нем, бросил Сэма в мир, который сделал все возможное, чтобы убить его». Дин знал это теперь, после того, как увидел шрамы на теле младшего брата.

Нарушив зрительный контакт с Сэмом, Дин снова обратился к Циммеру.

— Но я… Я сделал то, о чем просил меня Гейб. Он не хотел, чтобы это пришлось делать Скотту, — сказал он, замечая, как Кас резко повернулся к нему, и в глазах его лучшего друга появилось понимание и сочувствие.

Циммер не сомневался в словах Дина, он кивнул, зная, что Гейб сделал бы именно это, эгоистичный придурок.

— Похоже на Гейба, — сказал он с горьким смехом, проводя рукой по волосам. — Дин, я извиняюсь. Я позволил своему горю и гневу ослепить меня.

— Все в порядке, я понимаю, — мгновенно сказал Дин, он не собирался злиться на человека, который воевал рядом с ним почти год.

Прежде чем все превратилось в еще один неловкий момент, Кас хлопнул в ладоши, как будто это было собрание школьной команды, и сказал:

— Хорошо, думаю, что на этом наша встреча окончена. Миссии возобновляются с завтрашнего дня. Все на выход.

Следуя его приказу, люди потянулись к двери, Кас, однако, задержался, оглянувшись на Дина, который кивнул в ответ, говоря, что он в порядке и не собирается развалиться, потому что Циммер имел мужество высказать свое мнение.

Кас вышел, оставив братьев наедине, уверенный, что Сэм залатает эмоциональные раны, которые Дин не признает.

Переступив с ноги на ногу, младший Винчестер посмотрел на своего брата и тихо сказал:

— Ты должен лежать в постели.

— А ты должен был рассказать мне о ранах, — так же спокойно ответил Дин, не с осуждением за раскрытый секрет брата, а с разбитым сердцем, виной за то, что пережил Сэм, за то, к чему Дин приговорил его.

«Все это время я спасал неблагодарных незнакомцев, а не брата».

— Они все зажили, — успокоил Сэм с мягкой улыбкой.

«Ты исцелил их, когда позволил мне вернуться к тебе».

— Сэмми... — начал Дин.

— Что Гейб просил тебя сделать? — нежно спросил Сэм, перебивая брата.

Дин отвернулся, не желая, чтобы его брат действительно знал, что он делал в его отсутствие.

Хотя сердце Сэма замерло при очевидном нежелании Дина сказать ему, он поддразнил:

— Да ладно, ты не переиграешь меня. За эти пять лет ничего не изменилось. Я знаю, что у тебя есть много неловких моментов, которые только и ждут, чтобы ты ими поделился.

— Я думаю, — поправил Дин.

— Хорошо, тогда думай вслух. Расскажи мне, о чем они говорили. Скотт… Гейб. — Сэм не пропустил того, как Дин вздрогнул. — Я не могу помочь тебе, если не знаю, с чем ты имеешь дело, Дин.

— Кто сказал, что я заслуживаю помощи? — спросил хрипло старший Винчестер, в глазах плескалась боль, и только малая ее часть касалась его физического состояния.

— Я сказал, — объявил Сэм. — Мы ведь вместе, верно? Это то, что ты мне обещал. Это правда или… ты просто сказал то, по твоему мнению я хотел услышать?

Он чувствовал себя немного виноватым за эмоциональный шантаж против Дина, когда он не сомневался, что обещание его брата о прощении и единстве было сделано на 100% добровольно. Но иногда, когда вы любите кого-то, вам приходилось играть грязно, чтобы помочь им.

— Нет, Сэм, — сказал Дин, широко распахнув глаза. — Я… я имел в виду это. Ты должен мне поверить.

— Да, я верю, — ответил Сэм, но продолжил: — хорошо, тогда расскажи мне о Скотте… и Гейбе. Почему…

— Скотт почти убил меня? — откровенно спросил Дин.

Сэм дернулся от спокойствия Дина, о том как брат говорил о самых болезненных вещах. «Пытался убить тебя». Потому что он не позволил бы Скотту праздновать победу, Дин почти умер… но вернулся, был возвращен ему.

— У него были свои причины, — заявил Дин, не сводя глаз с Сэма, нуждаясь в том, чтобы брат просто принял то, что он скажет.

— Не оправдывай то, что он сделал с тобой! Не надо! — закричал Сэм, он не собирался терпеть этого.

— Сэм, я это сделал, — мрачно настаивал Дин.

— Дин, это… просто нет. Нет! — взорвался Сэм, и Дин уже не думал о себе. — Как я сказал Циммеру: ты дал Скотту место для жизни, чтобы быть в безопасности, ты ничего не мог сделать…

— Я убил его брата, Сэм, — перебил его Дин. — Я убил Гейба.

Дин пытался сказать это бесчувственно, но когда на лице Сэма появилось беспокойство, он знал, что ему это не удалось. По телу Сэма пробежала дрожь понимания.

— Потому что ты дал ему обещание, что ты… что если…

— Если произойдет худшее, и я не смогу добраться до него, — хрипло сказал Дин, проведя рукой по лицу. — И Скотт… он бы тоже умер. Если бы я не…

— Убил Гейба, прежде чем Скотт рискнул своей жизнью, пытаясь спасти своего брата, которого невозможно было спасти, — торжественно сказал Сэм, не нуждаясь в каком-либо подтверждении от Дина, виноватое выражение его брата сказало что он прав.

Внезапно разозлившись, Сэм пнул стул. Он ненавидел то, что Дин должен был сделать это, нести этот вес, нести его вместе с обещанием, которое он дал их отцу и самому Сэму. «И он думал, что ему придется сделать это и со мной, убить меня, чтобы спасти».

Дин вздрогнул от ярости Сэма, хотя знал, что младший брат будет на его стороне. Но он, честно говоря, не хотел быть неудачником в его глазах, когда казалось, что они могут идти на подъем, что было редкостью в их жизни.

— Эй, все в порядке, Сэмми.

— Нет, не в порядке, Дин. Это не так, — горько сказал Сэм, потому что он не был там, чтобы помочь Дину справиться со своей виной. Не мог быть тем, кто заберет жизнь Гейба вместо Дина, чтобы спасти брата от этой сердечной боли.

— Ты тоже не в порядке, Сэм. Не для меня, — сказал Дин. Он знал, что будет видеть шрамы своего брата в грядущих кошмарах, о том, как Сэм почти умер сто раз там, в мире, без него.

Наступила тишина, они смотрели друг на друга через всю комнату. Они не могли отменить прошлое, то, что сделали, и никогда ни один из них не будет в порядке. Но они не жили в прошлом… они были здесь и сейчас. И чудо, что они оба были живы и в одной комнате, и это превзошло любые шрамы.

— Итак, — протянул Сэм, пытаясь выглядеть беззаботно, — больше никаких больших встреч Кахуна, пока ты не поправишься.

— Я в порядке, — ответил Дин, не уверенный, что он любит или ненавидит злой раздраженный взгляд, которым Сэм обжег его. — Хорошо, со мной все будет в порядке.

— Да, потому что ты возвращаешься в кровать и остаешься там, — приказал Сэм, подходя к брату, молча стягивая Дина со стула и помогая ему вернуться в постель.

— Раскомандовался, — проворчал Дин, не имея сил, чтобы бороться против превосходящей, в настоящее время, силы Сэма.

— Тебе нужен командир, — отстреливался Сэм, ослабляя хватку на талии Дина, когда его брат улегся в постель. Возвышаясь над ним, младший Винчестер начал перечислять: — И тебе нужна нянька, диетолог, консультант по моде… Потому что, Дин, сейчас 2014 год, никто больше не носит рубашки поло.

Старший Винчестер, по-детски обиженно, зыркнул на него.

— Погоди, что не так с моей рубашкой?

Сэм не ответил, просто улыбнулся, потому что, как бы не изменился Дин, став лидером этих людей… он остался тем же, все еще его старшим братом. У него все еще есть эта уязвимая сторона, это все еще парень, который принимает все лично, когда вы критикуете его чувство моды. Который пытается спасти всех и чувствует каждую потерю. Доказывает, что уязвимость не должна быть недостатком характера, а может быть величайшей из добродетелей, если она сочетается с таким большим сердцем.

Сжалившись над Дином, Сэм сказал:

— Нет, знаешь что? Твоя рубашка потрясающая, — подождав, пока Дин дерзко не улыбнется, он сказал: — это твои штаны. Сейчас в моде камуфляж, Дин, а не джинсовая ткань. Это знает каждый военачальник страны.

— Придурок, — прорычал Дин, но оскорбление никогда не звучало для Сэма так хорошо.

Дин почти сделал это: пистолет находился в кобуре, снаряжение висело за спиной, и он уже положил руку на дверь джипа, радуясь, что все получилось. Пока не услышал как Сэм позвал его по имени расстроенным, злым тоном. Который старший Винчестер вроде как подзабыл.

— Что, Сэм? У меня нет на это времени, — прорычал Дин, не оборачиваясь, не горя желанием смотреть в глаза младшему брату.

Но затем, Сэм, каким-то образом, неожиданно оказался рядом с ним и схватил Дина за руку своей огромной лапой, не давая старшему брату сесть в джип.

Прекрасно, конфронтация неизбежна. Дин развернулся к Сэму, смотря на него взглядом: «у меня есть работа, я ее сделаю и ты меня не остановишь». Но от взволнованного взгляда младшего брата протест застрял у Дина в горле, а слова Сэма послали очередную торпеду по его планам.

— Я думал, что мы больше не будем убегать друг от друга.

Сэм не обвинял, но было бы легче, если бы он это сделал. Нет, там была только боль и беспокойство.

— Я не убегаю, а работаю, Сэм. И мы даже не направляемся в горячую зону, она так, горяченькая… теплая зона, — попытался успокоить его Дин, но судя по лицу Сэма, это не удалось.

Младший Винчестер выдохнул, пытаясь использовать метод убеждения, который он усовершенствовал еще до колледжа.

— Ты знаешь, что не готов к этому, с трудом стоишь в вертикальном положении, Дин. Никто не ждет, что ты отправишься на миссию.

«Никто, кроме тебя», — подумал Сэм, зная, что Дин будет требовать от себя невозможного.

— Зло не берет отпуск, так же, как и хорошие парни, Сэм, — дерзко усмехнулся старший охотник.

— Ты не чертов отпуск брал, Дин. Ты практически был при смерти, — прошипел Сэм, он терпеть не мог, когда Дин преуменьшал свои травмы.

— Хорошая драка с зомби действительно успокаивает нервы. И у нас тут широко распространенный вирус «кроатон». Так что я должен вернуться на миссию, — сказал Дин, пытаясь выскользнуть из хватки Сэма.

Но тот не отпустил старшего брата. Вместо этого, игнорируя Дина, Сэм посмотрел сверху крыши джипа на Йегера, который собирается сесть в машину на пассажирское место.

— Дай нам минутку, — приказал он, и солдат послушался, даже не смотря на Дина, его лидера, чтобы получить разрешение.

Сердитый на вмешательство Сэма, Дин прорычал:

— Сэм…

Он не был готов к тому, что брат безжалостно прижмет ладонь к пулевой ране в его груди. Из горла Дина вырвался крик боли, и он качнулся вперед… прямо в руки младшего брата. Упершись лбом в ключицу Сэма, Дин прохрипел:

— Черт, Сэм! Какого…

— Мы не будем делать это снова и снова. Мы не будем, — со сталью в голосе сказал Сэм, приподнимая голову брата за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мы не будем спорить, делать безрассудные вещи и ругаться. Мы не дадим миру разорвать нас на части. И я не позволю тебе думать, что этот беспорядок из-за тебя, когда он наш. Мой и твой, и это значит, что мы будем делать все вместе. И прямо сейчас, мы останемся здесь, чтобы ты мог поправиться.

— Сэм, я не бросаю тебя, я собираюсь…

Сэм безжалостно его перебил:

— Идти на миссию против «кротов» и кто знает, сколько ублюдков из ада попытаются убить тебя, пока ты функционируешь… на 35%.

— На 75%, и для меня это все еще довольно круто, — похвастался Дин с дерзкой улыбкой.

— Поэтому ты закричал от боли и почти потерял сознание, когда я надавил на твою пулевую рану? — саркастично спросил Сэм, качая головой. — Может быть, тебя это не очень волнует, но ты почти умер, Дин.

— Все как обычно, не так ли? Сердечный приступ, автомобильная авария, игра «убить Дина» трикстера, — перечислил Дин, потом неожиданно сказал: — кстати, трикстер на самом деле архангел Гавриил. Довольно круто, да?

— Архангел… Что?! — переспросил изумленно Сэм, приподняв брови. — Нет, Дин, не круто, — затем он вздохнул, зная, что ему нужно успокоиться, если он хочет, чтобы Дин действительно послушал его. — Смысл в том… — Сэм замолчал, зная, что следующие слова из разряда «сделай или сломай», но он на 99% был уверен, что ему нужно пересечь эту линию.

"Да, как будто из-за этого 1% я раньше не облажался", — язвительно подумал он. Но ему нужно было узнать, какие отношения между ними, и чего ждать в будущем. Так что да, Сэм должен успокоиться и приготовиться к взрыву.

Дин терпеливо смотрел на него, ожидая, когда Сэм соберет свое дерьмо, и младший охотник понимал, что брат готов дать ему время чтобы успокоиться, и готов был выслушать. Может быть, на этот раз они все сделают по-другому. Лучше. Так что Сэм решился:

— Мне нужно знать, имеет ли значение для тебя то, чего я хочу, Дин.

«Я хочу, чтобы ты был в безопасности, и если ты не можешь быть в безопасности, я хочу быть рядом с тобой.»

Сэм предложил бы стать партнерами, разделять обязанности лагеря, но это никогда не работало в их дуэте. И кроме того это лагерь Дина, как и Импала. Что-то, что Дин заработал, ценил, защищал, заслужил. Непроизвольно, Сэм посмотрел на Импалу, и на него накатила волна горя от состояния автомобиля, который Дин когда-то любил.

«Как и амулет, который я подарил ему много лет назад».

Эти мысли заставили Сэма сказать нечто другое, чем он планировал.

— Я хочу чтобы мы прикрывали спину друг друга.

«А не уходить, когда снова становится тяжело, не дать нашему стремлению спасти мир, исправить наши ошибки, в конечном итоге снова уничтожить наше братство».

Дин почти фыркнул от недоверия, на эти слова.

— Конечно же, Сэм. Теперь мы вместе, и на этот раз мы остаемся вместе, — это была клятва, обещание.

И Сэм вцепился в это обещание каждой клеточкой своего существа.

— Хорошо, тогда я прошу тебя позволить себе исцелиться, не идти на эту миссию. Просто… поручи это кому-то другому.

Увидев, как Дин собрался запротестовать, Сэм сказал:

— И да, я понимаю, что это важно… но это более важно, чем мы?

Он задержал дыхание, замер, от предвкушения и страха.

Когда Дин окликнул Йегера, подозвав его к джипу, Сэм почувствовал, что его сердце упало: Дин выбрал миссию вместо него. Почти спотыкаясь, он отступил назад, решая здесь и сейчас, что больше не будет удерживать Дина от того, что брат ценил сильнее него. Но при следующих словах Дина, младший Винчестер замер.

— Йегер, ты за главного на этой миссии. Просто держитесь подальше от горячей зоны.

Затем, Дин отошел от джипа, позволяя Йегеру скользнуть за руль, спокойно стоя на месте, когда его люди уезжали на миссию, без него. Но Дин был не один. Сэм стоял рядом, смотря на брата, а не выезжающий из лагеря джип.

Повернувшись, Дин увидел радостную улыбку на лице младшего брата, и он гордился, что Сэм счастлив благодаря ему.

— Ты знаешь, что я становлюсь капризным, когда мне скучно, — проворчал Дин.

— Покер? — предложил Сэм, поворачивая к хижине, и Дин пошел за ним.

— Ты отстой в покере, Сэм, — поддразнил старший Винчестер, хотя это было не совсем так. Сэм был довольно хорош, конечно, ведь у него был потрясающий учитель. Но дело в том, что играть с Сэмом… это как обезвреживать мину.

— Хорошо, тогда "Эрудит", — ответил невинно Сэм, едва сдерживая озорную улыбку, когда Дин, сузив глаза, обвинил:

— Ты мелкий манипулятор. Эта чертова доска эрудита пережила зомби-апокалипсис. Ты же знаешь, я ненавижу "Эрудит".

— Я знаю, — злорадствуя сказал Сэм, идя с братом по высокой траве. И Сэм был более чем доволен перспективой провести несколько дней с Дином. Когда брат будет выздоравливать и ворчать о том, как Сэм обыграл его в "Эрудите".

— В этот раз не использовать латынь, — поставил условие старший охотник.

— Хорошо, и не использовать названия музыкальных групп, — в ответ сказал Сэм.

Чак, подслушав их спор, повернулся к ним и поспешил следом.

— Эй, вы, ребята, будете играть в "Эрудит"? Я люблю игры. Можно сыграть с вами?

— Нет, — одновременно сказали братья, не останавливаясь и устанавливая больше правил по дороге к хижине.

И Чак постарался не принимать их отказ на свой счет. После того, как он писал их историю жизни в течение многих лет, пророк знал Винчестеров достаточно хорошо. И понимал, что хотя "Эрудит" — это не взгляд на звезды, сидя на капоте Импалы, или рок-концерт, но братья все еще серьезно относятся к совместному отдыху.

На их первой совместной миссии, Дину казалось, что они с Сэмом никогда не расставались. Они не нуждались в словах, прикрывали спины друг друга инстинктивно. И когда они почти доехали до лагеря, нужен был только один взгляд брату в глаза, чтобы знать, что они думают об одном и том же.

Йегер заражен.

Дин знал, что должен сделать, но это не значило, что от этого знания у него в душе не образовалась дыра. Часть его хотела просто выбросить Йегера из джипа, отпустить его, даже если он понимал, что не может, ведь Йегер знал, где находится лагерь, и мог привести к нему других «кротов». Поэтому, нравмлось Дину или нет, его протеже невольно стал перебежчиком, и Йегер был последним, кто знал об этом.

«И я не буду ставить его в известность. Он не заслуживает того, чтобы нести эту ношу», — решил Дин, он не винил Йегера… он винил себя.

Так что он позволил всему идти своим чередом. Они вернулись обратно в лагерь, как будто ничего не случилось, но в голове старший Винчестер уже наметил свои шаги: может быть, дать Йегеру пиво, подождать, пока он не повернется к нему спиной… прежде чем Дин нажмет на курок.

Но вот чего Дин не ожидал, так это того, что когда он заглушил двигатель, и Йегер выпрыгнул из кузова джипа, Сэм защелкнул наручники на запястье старшего брата, пристегивая его к рулю.

— Сэм, сними наручники! Сейчас же! Он заразился и его нужно убрать. Мы не можем позволить ему заразить кого-либо еще в лагере.

— Я знаю, — безрадостно согласился Сэм, горюя не за Йегера, а за Дина. Потому что знал, как это повлияет на его брата.

— Тогда что за хрень, чувак? Если только… я… — страх сжал сердце Дина при мысли о том, что он тоже мог быть заражен. Что каким-то образом его порезали и пролили кровь, и он в таком же неведении, как и Йегер.

Поняв, о чем подумал Дин, Сэм быстро успокоил:

— Нет, нет! Ты в порядке, Дин.

Дин с облегчением выдохнул и тут же почувствовал вину, что Йегер не мог похвастаться тем же.

— Значит, ты знаешь, что мне нужно сделать.

Смотря Дину в глаза, Сэм объявил:

— Я сделаю это.

Но Дин покачал головой.

— Это моя работа…

— Мы сейчас в этом вместе, — сказал Сэм, после чего вылез из джипа и бесстрастно выстрелил Йегеру в спину.

Не задерживаясь возле трупа у своих ног, Сэм вернулся к джипу, открыл водительскую дверь и отстегнул Дина. Он не смотрел в глаза старшего брата, не мог. Знал, что недостаточно силен, не сможет вынести гнев Дина. Но вместо выговора слышит тихое:

— Спасибо, Сэмми.

В шоке от того, что всего двумя словами брат успокоил его страхи, Сэм поднял глаза к Дину, и увидел вину в глазах брата. Протянув руку, младший Винчестер положил ладонь на плечо Дина и наклонился к нему.

— Как бы трудно тебе не было, я помогу.

И слова не новы, он говорил их раньше, но на этот раз Сэм собирался сдержать их. Он не откажется от своих слов, независимо от того, что бы Дин не сказал.

— Он мне нравился, — сказал хрипло Дин, наблюдая за тем, как два солдата, которые были с ними на миссии, забрали тело Йегера.

— Я знаю, — тихо ответил Сэм. Он ненавидел, что Дин потерял очередного человека, о котором заботится. Осторожно дернув старшего брата за руку, Сэм вытащил его из машины.

Увидев приближающегося Каса, который уже открыл рот, чтобы что-то сказать, Сэм махнул головой, показывая, что справится сам.

Братья прошли мимо Каса, не обращая внимания на других зевак лагеря, находясь в своем мире, где были только они вдвоем. Как было в течение большей части их жизни, когда им приходилось иметь дело с худшим, что вселенная могла бросить в них.

— Кто-нибудь в лагере попытается отомстить за Йегера? — спросил Сэм, потому что ему нужно было знать, находился ли Дин в опасности. Чтобы быть готовым, если кто-то придет за его братом, даже если это Сэм убил Йегера.

— Ты имеешь в виду, как Скотт сделал для Гейба? — и когда Сэм кивнул, Дин тихо, но уверенно ответил: — Нет.

Йегер не успел ни с кем сойтись в лагере достаточно близко для такого рода преданности. У него не было того, кто любил его настолько, чтобы убить ради него.

«У Йегера не было Каса, угрожающего людям, чтобы они не возвращались без него, не было Сэма, умоляющего старшего брата жить. Не было двух человек в его жизни, готовых рисковать всем, чтобы спасти его».

И Дин не был уверен, кому больше повезло: ему — что его так сильно любили, или Йегеру — что для него все кончено. Йегер боролся в последнем бою, и некоторые бы сказали, что он проиграл, но не Дин. Потому что Йегер умер с чистой совестью, так и не получив шанса навредить кому-либо, кого он любил.

Хотел бы Дин сказать то же самое о себе.

* * *

Дин сидел в хижине и водил пальцами по оружию. Сэм чувствовал себя как нервная мать, и хотел предупредить, что ножи острые. Младший Винчестер прикусил губу, чтобы не дать этому предостережению вылететь изо рта. Он знал, что для Йегера не было надежды, что парень должен был умереть, это было лучшим вариантом для него и для лагеря. Так что он промолчал и не беспокоил Дина ненужными словами.

Но Сэм не собирался допускать, чтобы брат впадал в меланхолию. Поэтому налил стакан виски и подошел к брату. Прислонившись плечом к стене, смотря только на Дина, он сделал глоток ликера, наслаждаясь тем, как алкоголь обжег желудок. Затем предложил бокал Дину.

Этот жест привлек внимание старшего охотника и он удивленно посмотрел на стакан. Взяв его в руки, Дин сделал глоток и вернул стакан обратно Сэму, потому что это напиток брата, а не его. А Дин никогда ничего не забирал у младшего брата.

Сэм не мог сдержать улыбку, когда Дин предсказуемо отдал стакан обратно с львиной долей виски, оставленного для него. Но он не выпил его, просто покрутил стакан в руках, не желая, чтобы и Дин напивался.

— Ты не облажался, — твердо сказал он, догадываясь о чем думал брат.

— Йегер бы с тобой не согласился, — ответил Дин с отвращением к себе.

— Он знал о рисках. Никто не заставлял его идти туда. Ты ясно дал понять, что это их выбор: идти или не идти с тобой на миссии.

Сэм не собирался говорить, что он сам заставил бы любого под дулом пистолета пойти на миссию, если это гарантирует, что Дину не придется идти в одиночку, когда не будет добровольцев. Но в такой тактике никогда не было необходимости, Дин заслужил верность людей. И какая-то часть Сэма должна была ревновать… но этого не было. Он был слишком благодарен, что его брат окружен людьми, желающими умереть за него.

Услышав слова Сэма, Дин повернулся к нему и прорычал:

— Их выбор?! Если это так, то они все идиоты! — отойдя от стены с оружием, он направился не к своему шкафу со спиртными напитками, а к двери. Но прежде чем он успел пройти половину комнаты, Сэм сказал:

— Йегер считал дни, — Сэм надеялся, что его слова вынудят Дина остаться, выслушать его.

Не останавливаясь, Дин саркастично бросил через плечо:

— Что? Пока я не убью его?

— Нет. Сколько он прожил дней, благодаря тебе. Тому, что ты его спас. — Сэм надеялся, что достучался до брата, когда Дин замедлился, не ушел, вместо этого повернулся к нему лицом. Теперь, когда Сэм мог посмотреть Дину в глаза, он продолжил: — Он сказал, что его семью обратили, и хотели обратить его, поэтому он сбежал. Но другие «кроты» нашли его, загнали в угол. И он знал, что был один, а потом ты пришел, ворваться туда, вытащил его… дал ему второй шанс на жизнь. — Видя, что воспоминания и ранят и исцеляют его брата, Сэм ласково сказал: — Дин, Йегер считал каждый день после этого победой, даром, который был дан ему. Он взял то, что ты ему дал, и пытался делать добро. Он бы не проклял тебя за свою смерть… он бы поблагодарил тебя за то, что ты дал ему шанс помочь другим. Последнее, что он хотел бы — это заразить кого-либо… или чтобы ты подумал, что он жалел, что пришел в этот лагерь.

Подсчитывая всех людей, которых спас Йегер, все способы, которыми солдат поддерживал лагерь, Дин судорожно вздохнул, но кивнул, понимая, что Сэм прав. Понял, что и ему, и Йегеру повезло. Йегеру повезло быть в мире, а Дину повезло, что его брат вернулся.

— Я не знаю, кем бы я был сейчас, если бы тебя не было здесь, Сэм, — откровенно сказал он. Хотя точно знал каким бы бессердечным монстром мог стать.

Сэм слишком хорошо знал Дина. И постоянно размышлял, куда привел бы его собственный путь, выбор, который он мог сделать, если бы не воссоединился с Дином. И это его пугало. Смотря брату в глаза, Сэм сказал:

— Ты был бы моим старшим братом, все остальное… — он пожал плечами, и продолжил: — не имеет значения.

Вдруг Дин вспомнил, что однажды ему предложили покой и он отказался. Отказался, потому что выбрал свою семью, своих друзей, свою страну, свой мир. Отказался сесть в кресле с чашей попкорна и наблюдать за концом света. И в последние годы, он чувствовал, что сделал неправильный выбор. И сегодня так эгоистично чувствовал облегчение, что Йегер умер от руки Сэма. До тех пор, пока Сэм не напомнил ему, что мир не перевешивает добро, которое совершил Йегер. Что никто не будет злиться, что Дин был со своей семьей, с людьми, которых он любил и которые любили его в ответ, даже если они были в разгаре апокалипсиса.

— Дин? — обеспокоенно позвал Сэм, видя далекий взгляд в глазах брата и не зная, хороший это знак или плохой. Когда Дин моргнул и посмотрел на него, и наконец, увидел младшего брата, Сэм спросил: — Ты в порядке?

Дин кашлянул, пытаясь проглотить горе и странное удовлетворение, прежде чем ответил:

— Да.

Но когда его ответ не стер обеспокоенное выражение на лице брата, Дин поддразнил:

— Звучит так, как будто ты обожаешь своего старшего брата. Таким образом, ты, наконец, готов признать, что ты просто дешевое дополнение моего совершенства?

— Совершенства?! — усмехнулся Сэм. Он рад был вернуться на более знакомую территорию подшучивания. — Больше похоже, что мама и папа были так разочарованы тем, что родили такого придурка, что ждали четыре года, прежде чем рискнули завести второго ребенка. К счастью для них и для тебя, они ударили золотом во второй раз.

— Золотом? Да ладно! Ты больше похож… на алюминий, — усмехнулся Дин, увидев раздраженный взгляд младшего брата. И знал, что алюминий это его любимый металл всех времен.

На Сэма накатило все его дерьмо. И часть Дина знала, что это была инфекция от раны, но другая часть его знала, что это намного больше. Сэм потерялся в своей голове, и не понимал, что реально, а что нет. Это напомнило Дину как он запер младшего брата в бункере Бобби, и Сэм разговаривал с людьми, которых там не было… Как он кричал, звал старшего брата, чтобы Дин выпустил его, чтобы помог ему. «И я никогда этого не делал».

Крик Сэма: «Не трогай меня!» возвратил Дина в настоящее, и он увидел, как его брат шарахнулся от прикосновения Каса, от нежных слов Рисы. Хотя ростом Сэм превосходил и бывшего ангела и женщину, младший Винчестер вдруг показался маленьким… уязвимым. Особенно, когда он, спотыкаясь, отступал, пока спиной не уперся в стену, а затем съежился в углу.

Но, чтобы доказать, что Винчестеры часто падают, но никогда не сдаются, Сэм схватил столик и опрокинул его, создавая блокпост, через который никто не могло пройти. Наклонившись, он поднял осколок стекла от разбитого стакана и ловко выставил его перед собой, в оборонительной позиции. Он так сильно сжал стекло, что из пореза потекла кровь.

И Дин решил, что с него хватит. Он больше не мог этого терпеть. Все продолжалось слишком долго. Повернувшись к своим друзьям, он приказал:

— Уйдите.

Риса вышла без единого слова, но Кас остался на месте, думая, что приказ касается только Рисы, что они успокоят Сэма вместе.

— Ты тоже, Кас, — сказал Дин. Он был благодарен другу за верность, но сейчас речь шла о нем и Сэме, о том, что они братья.

— Дин, он ничего не соображает, — указал Кас.

Несколько минут назад Сэм грубо оттолкнул Дина, от чего старший Винчестер врезался в стол, когда Сэм спрыгнул с кровати. И для Каса не нужно было никаких доказательств того, что младший охотник не в себе.

— Он не узнает тебя, — сказал Кас, желая, чтобы Дин понял, как все может плохо закончится. — Он может ранить тебя.

Ответ Дина был автоматический, запрограммированный, инстинктивный… даже если это не правда:

— Сэм бы не стал…

— Он сделал это раньше, — жестко напомнил Кас. Он знал, что Сэм ранил старшего брата раньше, эмоционально и физически. Помнил, как Сэм чуть не задушил Дина в том номере мотеля. И Кас хотел пойти туда, остановить Сэма, спасти Дина, но Захария запретил ему вмешиваться, сказал, что Дин должен понять, что его брат принял сторону, и это было не с ним. «Я не буду стоять сложа руки и позволять им причинять друг другу боль, даже непреднамеренно».

Дин вздрогнул от слов Каса, стараясь заблокировать воспоминания. Воспоминания, которые ранили даже годы спустя, и он держался за эту боль, чтобы не скучать по Сэму, чтобы помнить, почему он оставил младшего брата, почему он даже не хотел, чтобы Сэм вернулся.

Выпрямившись в полный рост и не сводя глаз с Каса, Дин спокойно сказал:

— Думаю, теперь он получит шанс снова причинить мне боль. Иди, Кас. — он кивнул на дверь, и бывший ангел понял, что это просьба, а не приказ.

Дин должен сделать это в одиночку, сохранить достоинство как Сэма, так и свое собственное, если все пойдет боком. Ему нужно знать, может ли он доверять Сэму. И ему нужно знать, существует ли его младший брат, который когда-то защищал его так же яростно, как Дин защищал Сэма.

Увидев, как Дин знакомо сжал челюсть, Кас понял, что это будет тяжелая битва, и он не сможет переубедить охотника. Но все равно готов был вести эту войну, чтобы не допустить шрамов на душе своего друга.

«Не говоря уже о том, как Сэм будет чувствовать себя, если причинит Дину боль, пока он не в своем уме». Потому что Кас не был глупым или слепым, и знал, что Сэм никогда не простит себя за какой-либо вред, который нанесет старшему брату. Он просто закроется в себе еще хуже чем Дин.

— Я остаюсь, Дин, — сказал твердо Кас, становясь рядом со своим бесстрашным лидером.

— Кас, — закатил глаза охотник. — я не какой-то нежный цветок, и могу скрутить моего младшего брата, если он будет буйствовать.

— Да неужели? — недоверчиво спросил Кас, кидая взгляд через плечо на Сэма, который забился в угол, размахивая стеклянным осколком.

— Да, могу, — настаивал старший Винчестер, и когда Кас собирался запротестовать, Дин спокойно перебил его: — Я должен ему это, Кас. Я… я оставил его там, чтобы за ним… — он махнул рукой в сторону брата, который потерялся в старых воспоминаниях, —… охотились, проливали его кровь, ранили и…

Голос Дина сломался, когда он подумал обо всех шрамах на теле Сэма. Покачивая головой, он отвел взгляд в сторону. Не зная, как выразить, что он обязан Сэму, что должен сохранить его гордость, чтобы его нервное расстройство не вышло за пределы хижины. Дин должен быть тем, кто оттащит Сэма от края. Найдет какой-то способ победить мучительные воспоминания брата, чтобы сделать все лучшее для Сэма… как Сэм сделал для него, просто зайдя в лагерь.

Слова Дина напомнили Касу, что Сэм может носить шрамы снаружи, но Дин носит свои внутри. Шрамы Сэма мог увидеть весь мир, но шрамы Дина никто не мог разглядеть. «Дин никогда не ослабит свою бдительность, если он не доверится вам достаточно, чтобы показать свою боль… Как он сделал для меня». Кас вздохнул и посмотрел на Сэма, прежде чем снова перевести взгляд на его старшего брата. Бывший ангел знал, что не может предать доверие Дина, и не хотел этого делать. «И прямо сейчас, это означает, что я должен выйти за дверь, позволить ему справиться с Сэмом самому, даже если он получит травму».

Но Кас понял, что доверяет Сэму, знал, что он не навредит Дину, и вытащит себя из любого кошмара, в котором находился. Кас верил в это так же как и верил, что Сэм не сказал большое «Да». Потому что Кас знал — Сэм не предаст старшего брата.

Поэтому бывший ангел сжал плечо друга и успокаивающе сказал:

— Сэм не винит тебя за то, через что он прошел, Дин. Но ты прав, ты тот, кто может помочь ему исцелиться. — Затем он повернулся собираясь уйти, но резко обернулся и сказал с ухмылкой: — И следи за апперкотом Сэма. Ты всегда под него подставляешься.

Озорно подмигнув своему лучшему другу, Кас вышел из хижины, слыша за спиной ворчание Дина:

— Неправда!

Кас доверял братьям делать то, что они делали лучше всего: исправлять сломанное друг в друге.

* * *

Видя, что Сэм пугливо осматривает комнату, словно ожидая увидеть «кротов» в любом углу, Дин медленно приблизился к нему, говоря мягким и успокаивающим тоном:

— Все хорошо, здесь только ты и я. Никого больше нет из лагеря и никаких «кротов». Только мы.

Когда Дин начал медленно отодвигать перевернутый стол со своего пути к брату, то с болью увидел, как Сэм еще сильнее сжался в своем углу, махнув импровизированным оружием, словно отбиваясь от нападения. Старший Винчестер присел, чтобы быть с Сэмом на одном уровне, и сказал, вкладывая в слова каждую клеточку своей души:

— Никто больше не навредит тебе, Сэмми. Я не позволю. Не в этот раз.

Что-то в тоне Дина привлекло внимание младшего брата, останавливая безумные оборонительные движения. Сэм быстро опустил руки, и пристально посмотрел на Дина.

Воодушевленный, старший охотник, подвинулся ближе, и когда его брат не шарахнулся от него и не атаковал, Дин сел перед Сэмом. Протянув руки, Дин проигнорировал вздрагивание Сэма, когда он прикоснулся к нему. «По крайней мере, я привлек его внимание и не получил осколком в глаз». Под настороженным взглядом младшего брата, Дин закатал рукава, показывая свои чистые предплечья и запястья.

— Видишь, нет никаких порезов. Я не собираюсь обмениваться кровью с кем-либо. Чувак, ты же знаешь, что я считаю это отвратительным.

Сэм робко протянул к Дину руку, слегка провел ладонью по запястью брата, и поднял взгляд от руки Дина к его глазам, ожидая ловушки. Но Дин сидел абсолютно неподвижно, спокойно встретив взгляд Сэма, и к счастью, в глазах младшего брата сверкнуло озарение. Бросив стеклянный осколок, Сэм сконцентрировался на осмотре протянутых рук, скользя окровавлеными ладонями от локтя до запястья Дина. А потом отчаянно вцепился в запястье старшего брата.

Дин вздрогнул, не от сильной хватки Сэма, а от вида крови. Крови его брата, которую тот нечаянно пролил. Сэм никогда не должен больше истекать кровью. Когда младший брат закрыл глаза, Дин не знал хорошо это или плохо. Глаза Сэма снова открылись и он уставился на Дина, казалось бы ища правду:

— Дин? — хрипло, запинаясь спросил Сэм.

Усмехаясь своему брату нежной улыбкой, Дин прошептал:

— Ты знаешь кого-нибудь еще, кто сидел бы с тобой на полу? — понимая, что Сэм еще не уверен, что Дин реален, старший Винчестер мягко сказал: — В прошлый раз, когда мы это сделали, нам для общения нужна была спиритическая доска.

Глаза Сэма расширились при упоминании Дина в коме, когда старший брат боролся со жнецом.

— Я не мог видеть тебя, — тихо пробормотал он, помня свои чувства — смесь ужаса, горя, облегчения и радости.

Воодушевленный, что Сэм пришел в себя, Дин мягко сказал:

— Да, отсюда и необходимость в спиритической доске.

Одарив Дина мягкой улыбкой, Сэм вспомнил:

— Дама на кассе, где я купил ее, сказала мне, что это зло, что я могу открыть дверь на другую сторону, — он задохнулся, — а сказал я ей… что я надеюсь на это.

Зная, как отчаянно Сэм хотел достучаться до него, Дин почувствовал, как в его сердце вспыхнула любовь к младшему брату. Дин сам только что испытал ту же потребность достучаться до младшего брата сквозь лихорадочные иллюзии Сэма.

— Кассирша, вероятно, вызвала священника, чтобы изгнать злых духов, которых ты оставил после себя.

Но Сэм не отреагировал на его юмор, продолжая серьезно осматривать Дина.

— Ты действительно здесь? Ты действительно со мной?

И Дину внезапно стало больно от осознания того, как их разлука повлияла на Сэма.

— Да, я с тобой, Сэмми, — сказал он.

Дин не ожидал, что Сэм вскочит на колени и схватит его в отчаянные объятия. Но он крепко обнял младшего брата в ответ.

Не открывая глаз, положив подбородок на плече Дина, Сэм умолял:

— На этот раз никуда не уходи. Что бы я не сделал, пожалуйста, не бросай меня.

Дин с трудом смог проглотить громадный комок в горле.

— Я никуда не денусь, Сэмми.

— Обещаешь? — Сэм отодвинулся немного назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, я обещаю, — поклялся Дин, и на этот раз он собирался сдержать свое обещание несмотря ни на что.

Почувствовав, что напряжение оставляет тело Сэма, когда младший брат поверил его клятве, у Дина перехватило дыхание. Он знал, что, если не будет осторожен, то начнет рыдать вместо Сэма.

— Мы можем сейчас встать с пола? — проворчал он, пытаясь скрыть эмоции.

— Чувак, ты такой неженка, — издеваясь усмехнулся Сэм, расслабляя хватку на рубашке старшего брата.

— Я не неженка… я просто не хочу получить осколком в свою задницу, — дерзко сказал Дин.

— Ну конечно, — саркастически протянул Сэм.

Они помогли друг другу встать с пола, но когда Дин сделал шаг в сторону младший брат схватил его за руку. Но потом Сэм заколебался, зная, какой это будет неловкий момент, если он скажет то, что собирался, и забрать назад слова не сможет. Прокашлявшись, он выдавил:

— Эй, мы можем просто… потусоваться… только ты и я? Я знаю, что у тебя, как у лидера, есть дела, но… — Сэм замолчал, потому что не мог эгоистично узурпировать Дина, не тогда когда другие рассчитывали на его брата.

— Братские отношения превосходят лидерские, — улыбнулся Дин.

Сэм фыркнул на уникальный способ брата перевернуть фразу и сказать самые сентиментальные вещи, выглядя при этом крутым Джо. Сэм глянул на дверь, потом снова на Дина.

— Они все видели, как я сходил с ума, да? — неловко спросил он. — Не очень хорошо для твоего статуса лидера — иметь сумасшедшего брата, — он не хотел портить отношения Дина с лагерем.

— Сэм, они все думают, что я психопат. Тебе придется сильно постараться, чтобы обогнать меня на этом поприще, — заверил его Дин.

— Так это теперь соревнование? — усмехнулся Сэм.

— Всегда, — мгновенно отстреливался Дин с дерзкой улыбкой. — И я никогда не проигрываю.

— Что?! — изумленно воскликнул Сэм. — Ты такой лжец, — но в словах было не осуждение, а привязанность.

— Если будешь спорить я добавлю Наира в твой шампунь, — пригрозил Дин ухмылкой, вспоминая их шутки.

— Сначала тебе нужно найти Наир, — ухмыльнулся Сэм, не слишком беспокоясь об угрозе.

— Для тебя я найду способ сделать невозможное, — похвастался Дин. И удивился, когда глаза Сэма засияли и его брат тепло улыбнулся.

«Вот это верно, старший брат», — подумал Сэм, а вслух сказал:

— Я знаю, что найдешь.

И Сэм надеялся, что Дин знает — его радость не имеет ничего общего с Наиром, шутками или соревнованиями между ними и всем, что связано со временем, когда Дин спасал его. Дин понял все, что хотел сказать его младший брат, когда Сэм стыдливо опустил голову., а просто помог Сэму залезть обратно в постель. Затем Дин притянул раненую руку брата к себе на колени, подложив под ладонь полотенце. И начал разворачивать повязку вокруг предплечья Сэма, где он сильно поцарапался колючей проволокой.

— Хочешь поговорить о том, что ты видел? — тихо спросил Дин, смотря на рану брата, а не на его лицо.

— Ты знаешь, что я видел, — так же тихо ответил Сэм, ему не нужно было описывать все Дину или добавлять еще больше вины на плечи старшего брата. — Но теперь единственная страшная вещь, которую я вижу — это ты, — пошутил он.

— Полезно знать, — ответил Дин, отвлекаясь от раны Сэма. — Мы должны найти какие-нибудь антибиотики, и позаботиться об этой инфекции.

— Прежде чем я причиню кому-то боль… — с горечью закончил Сэм, от чего Дин резко поднял голову.

— Ты несешь бред, Сэм, — резко сказал Дин, заботясь только о благополучии своего брата.

— Снова открой рану… слей гной. Возможно во второй раз будет душе, — сказал Сэм, он не хотел, чтобы Дин вышел из лагеря в каком-то безрассудном поиске антибиотиков.

Увидев щенячий взгляд младшего брата, Дин вздохнул.

— Хорошо, Сэм, мы попробуем по-твоему.

Сэм смотрел как Дин вылил алкоголь на нож, готовясь снова открыть рану. Он полностью доверял мастерству своего старшего брата как полевого медика. В конце концов, Дин заботился о нем всю его жизнь, от царапины на коленях до пулевых ранений. Так что, маленькая неудача с проволокой… это просто детская игра для Дина. «Это мое тело не выдерживает гарантии. Конечно, я не думаю, что гарантия покрыла несколько смертей, атаки «кротов» и борьбу с одержимыми».

Он не слушал что говорил Дин, продолжая изучать лицо брата, пока тот усмехаясь не заметил:

— Чувак, знаю, что я потрясающий, но это уже становится похожим на жуткий взгляд Эдварда.

— Я не жуткий, — раздраженно сказал Сэм, но не отвел взгляд.

Положив нож на стол, Дин сказал:

— Хорошо, что случилось? — он переводил взгляд с теперь открытой раны на любопытное лицо своего брата.

— Мег… — начал Сэм, наблюдая, как Дин удивленно приподнял брови. — Мег и некоторые ее друзья нашли меня… нашли… — он здоровой рукой провел по шраму на лице, наблюдая, как в глазах Дин вспыхнула ненависть. — Она хотела привести меня к Люциферу, стать героем, вернуть своей семье «честь», — Сэм фыркнул, — Круто, да? Она думала, что ее семья имеет честь!

Сжав челюсть, Дин злопамятно прорычал:

— Если бы я только убил ее, прежде чем Бобби вмешался… и она сделала это с тобой, — он посмотрел на шрам на лице брата.

Сэм смертоносно улыбнулся.

— Ты можешь убрать это из твоего списка дел, — сказал он, повторяя слова Дина, когда тот прикончил Азазеля.

— Это хорошо, Сэмми, — гордая широкая улыбка расцвела на лице Дина. — А я уж подумал, что ты не завел там друзей.

Сэм фыркнул на сарказм брата.

— Похоже, что ты тоже не скучал, — протянув руку, он провел пальцем по шраму на руке брата. — Пулевое ранение?

Дин кивнул, смутно вспоминая пулю, что попала в него во время снайперского фиаско.

— Спецназовцы-«кроты» сидели на холме за пределами города, убивали всех, кто шел вниз по дороге.

— И конечно, ты решил, что навестить их — хорошая идея? — сделал выговор Сэм.

— Не лучшая моя идея, — пожал плечами Дин, — потому что мы закончили тем, что столкнулись не с одним снайпером, а с целой снайперской командой, которая была спецназом в их прежней жизни… Кстати, еще среди них было несколько настоящих одержимых, — он не собирался упоминать, что один из тех одержимых практически подтвердил, что Сэм сказал «Да». «Еще больше гребаных игр. Я должно быть пропустил урок «как заводить друзей» пока был в аду».

Сузив глаза, Сэм вспомнил, что слышал об этом, о миссии, где Кас пошел против приказов Дина, а затем чуть не избил Альтуса до смерти. Решив позволить Дину оставить другие детали этой конкретной миссии при себе, он кивнул на маленький шрам на правой щеке брата.

— Нож?

— Стекло, — поправил Дин, неосознанно потирая большим пальцем шрам. На вопросительный взгляд Сэма он ответил: — Пришлось выпрыгнуть из окна склада, чтобы избежать волны «кротов», которые думали, что я должен присоединиться к их вечеринке.

— Мягкая посадка? — спросил Сэм, вспоминая время, когда он и Дин выпрыгнули из окна церкви второго этажа. Они готовы были сломать ноги, если бы это помогло избежать демонов.

— Зависит… считается ли крыша Вольво?

— Только если она была игрушечная, — ответил Сэм, думая, что Дину несказанно повезло.

— Да не совсем, — проворчал Дин, но ухмыльнулся, потому что знал, что Сэм ценит хорошую историю «побег от зла».

— Я так и думал.

— Думаешь я ныл? — саркастично бросил вызов Дин.

«Да, думаю. Но ты никогда не скажешь мне этого». И часть Сэма хотела бы, чтобы Дин просто ослабил свою бдительность, а не приговорил себя к тому, чтобы быть сильным для всех остальных. Вслух Сэм произнес противоположное тому, что действительно хотел сказать своему брату.

— Давай придерживаться только физического урона. Я позволю Чаку разобраться с твоими психическими эпизодами. Он похож на твоего терапевта.

— Чак?! — воскликнул Дин. — Скорее это он нуждается в терапии, чем предоставляет ее.

— О, не знаю. Я думаю, что он действительно «достучался до тебя» в своих книгах, и увидел твою мягкую сторону, — поддразнил Сэм.

— Нет, он… он достучался до тебя, — возразил Дин, игриво пнув Сэма в живот, когда его младший брат засмеялся.

И Дин вдруг понял, что Сэм сильнее, чем любая инфекция, и он будет в порядке. Старший брат проследит, чтобы так и было.

Чак увидел, как к хижинам подъехал пикап Каса и джип Дина. Когда Винчестеры вышли из машины, послышались их сердитые голоса.

— Как будто у нас недостаточно проблем, ты еще и охотился?! — ругался Сэм, гневно сверля брата взглядом сверху капота.

— И что?! Мы теперь должны охотиться по сезонам или как? — парировал Дин, отталкиваясь от машины и поднимаясь по ступенькам к своей хижине.

Сэм провел рукой по лицу, прежде чем обратиться за помощью к Касу.

— Скажи мне, что ты не встал на его сторону.

Но тот в капитуляции поднял руки.

— Я не принимаю чью-то сторону. Я жить хочу.

Когда бывший ангел миновал Чака, по дороге к своей хижине, он многозначительно посмотрел на пророка, взглядом давая понять о новой драме между братьями.

— Сейчас, наверное, неподходящее время, чтобы спросить, есть ли у вас какие-либо средства гигиены? — кротко спросил Чак Сэма, в ответ ему в лицо была брошена помятая, но полная коробка тампонов.

Затем, Сэм обошел его и направился в свою хижину.

Сжимая коробку, Чак пробормотал:

— О да, Риса и гарем Каса оценят это.

Он повернулся, собираясь пойти на склад снабжения, но его глаза упали на хижину Дина. Чак знал, что, вопреки распространенному мнению, старший Винчестер ненавидел быть в ссоре с людьми, которых любил. Так что его ссора с Сэмом… это будет грызть его.

— Это плохая идея… — пробормотал Чак себе под нос, направляясь к хижине их «бесстрашного лидера». Кас назвал так Дина еще в его безрассудные дни, до того, как появился Сэм. До того, как для старшего Винчестера наступили хорошие дни, где на миссиях он старался выжить, а не глупо рисковать.

Дойдя до двери, пророк поднял руку, чтобы постучать, но струсив, развернулся и сделал два шага прочь, прежде чем решительно плстучался в дверь.

— Дин… Эй, это Чак, — нерешительно позвал он.

— Что? — крикнули изнутри.

Глубоко вздохнув для мужества, Чак спросил:

— Могу я… могу я войти? — Чак подождал минуту и подумал, что ему отказали, но тут дверь вдруг распахнулась, и перед ним предстал раздраженный Дин.

— Мы достали твои тампоны, Чак.

— Они не мои. Они для… — заикаясь начал Чак, но замолчал. Он знал, что это просто отвлечение, на которое он всегда попадался. «Да ладно, ты пришел сюда, чтобы посмотреть, в порядке ли он, а не ссориться». Так что Чак выпрямился и встретил взгляд охотника, который не был добряком, но был первым человеком, который поможет любому, если будет нужно. «Или даст приют, когда вы хотели оставаться в целости и сохранности в лагере и делать что-то полезное, например, быть менеджером по снабжению».

Не дожидаясь приглашения, он смело проскользнул в дверь мимо Дина, и положил тампоны на стол, чтобы ему не пришлось стоять там, сжимая их при разговоре. Когда Винчестер выгнул бровь от удивления на дерзость пророка войти в хижину без его разрешения, Чак выпалил:

— Эта ссора между тобой и Сэмом там... он на самом деле не зол на тебя, просто переживает, — теперь Дин удивленно посмотрел на него. Чак вздохнул. Это будет тяжелее, чем он думал. — Ну же, Дин. Ты знаешь, что он изменился с тех пор, как вы расстались. Сэм наблюдает за тобой как ястреб, одержимый планами твоих миссий, особенно когда они опасны для тебя.

— Это его ОКР работает сверхурочно. Он чувствует себя лучше, проверяя и перепроверяя планы, любит знать, где находятся все игроки, — проворчал Дин и усмехнулся. — Будто остальные из нас не являются яркими примерами ПТСР в действии.

— Нет, дело не в этом. Я имею в виду, у него есть ОКР и ПТСР, но… Дин, Сэм не хочет, чтобы с тобой что-то случилось. А ты пошел и… на что ты охотился? — но прежде чем Дин успел ответить, Чак продолжил: — Ну, не имеет значения. Главное, что ты столкнулся с опасностью лицом к лицу, поэтому твой брат немного нервничает.

— Он в порядке, и, если кто-то потрудится спросить меня, я тоже в порядке. На мне ни царапины. Так что все пучком, — заявил Дин.

Но Чак испуганно посмотрел на него.

— Тогда почему у тебя кровотечение из носа?! — и когда Дин поднял руку и вытер кровь пальцами, добавил: — И почему у тебя дрожат руки?

Дин резко поднял глаза на него.

— Чак, не… — но экс-пророк уже выбежал за помощью и не услышал остальную команду Дина, — …говори Сэму или Касу.

* * *

Чак, не постучавшись, вбежал в хижину Сэма, и задыхаясь, сказал:

— Сэм, что-то не так с Дином. Он… — прежде чем он мог сказать больше, охотник уже пролетел мимо него, спеша в домик своего брата.

Дин сидел за столом, прижав тряпку к носу, уговаривая кровь остановиться, прежде чем прибежит Сэм. Не повезло.

Младший Винчестер чуть не сорвал дверь с петель, когда пронесся внутрь. Он мгновенно присел около Дина, положив руку на его колено.

— Дин? — испуганно позвал он.

— Ничего страшного, нос кровоточит. Мы оба знаем, что Чак начинает паниковать от вида крови.

«Как и я… когда она твоя».

— Хорошо, хорошо, я принесу холодный компресс. — Сэм встал и подошел к холодильнику, замотал лед в полотенце и вернулся к Дину. — Хорошо, дай посмотреть.

— Это просто кровотечение из носа, а не военные раны, Сэм, — ворчал Дин, слегка дергая голову назад, когда Сэм потянулся к нему.

Вздохнув от ворчания брата, Сэм мягко, но принудительно потянул руку Дина вниз и увидел густую кровь, сочащуюся из носа брата, которая явно не собиралась останавливаться.

Прижимая ледяной пакет к лицу Дина, Сэм приказал:

— Откинь голову назад.

Дин сделал так, как ему сказали, и его подчинение без слова протеста испугало младшего охотника.

— Дин, тебе больно? Это…

— Нет. Нет, Сэм. Я сказал тебе, — раздраженно ответил Дин.

Но допрос Сэма продолжался.

— Ты не ударился головой или носом?

— Если бы я это сделал, то упомянул бы прямо сейчас, не так ли? — огрызнулся Дин, приглушенным из-за полотенца голосом.

— Ты не помогаешь, — проворчал Сэм.

— Ох, извини, кровотечение, должно быть, делает меня раздражительным.

И это неумелое признание в слабости не уменьшило беспокойство Сэма, потому что Дин, признавший, что ему плохо, никогда не был хорошим знаком.

— Ты чего-то касался или тебя касались? Мы ничего не знаем об монстре, не так ли? Ты просто слепо пошел туда… — зло сказал Сэм.

Услышав выговор от младшего брата, Дин опустил голову вперед и сказал:

— Хватит уже, — он оттолкнул Сэма. Ну, попытался оттолкнуть.

Схватив руку Дина, которой он уперся ему в грудь, Сэм обнаружил, что рука брата дрожала. И понял, что все тело Дина колотит.

— Дин, ты трясешься.

— Это не «кротский» симптом… если это не что-то новенькое, — возразил Дин, в его голосе проскользнуло немного беспокойства, когда он посмотрел на Сэма. — Сэм, тебе лучше…

— Заткнись! — зарычал младший Винчестер. Он не позволит Дину даже думать, что он пристрелит его, пока старший брат не обернулся. Нет, Сэм знал, что это не вирус, этого не могло быть. — Это не вирус, что-то другое, то чем с ты сегодня столкнулся. Где ты хранишь наши запасы? Мы посмотрим дневник отца и книги Бобби. Найдем, что это было, и узнаем, как с этим бороться, — заявил он уверенно, не позволяя сомнению победить. Потому что исследование не получиться провести быстро, не без интернета или библиотек, в которых можно найти информацию.

— Подожди, думаю, что кровотечение прекратилось, — сказал Дин, молясь, чтобы ему наконец-то улыбнулась удача. Потому что он действительно в ней нуждался.

Медленно опуская импровизированный ледяной пакет, он провел пальцами под носом, и обрадовался, не найдя там кровь.

— Смотри, кровотечение из носа закончилось. Я в порядке.

Прикусив губу, Сэм изучил Дина, затем положил руку на щеку брата, прежде чем Дин мог уклониться.

— У тебя лихорадка и ты все еще дрожишь.

— Чувак, я не дрожу, черт возьми. Настоящие мужчины не дрожат, — возмутился Дин.

— Может быть, ты просто заболел, — сказал Сэм, больше себе, чем Дину.

— Я не болен, поэтому прекрати суетиться, — проворчал Дин. Знал, что если признает, что не чувствует себя на 100%, Сэм будет думать худшее. Что им нужно найти того монстра, которого он прикончил сегодня, и это не закончится хорошо. — Только ты можешь поднять панику из-за кровотечения из носа. Ну, ты и еще Чак.

Надеясь, что Дин не лгал, Сэм осторожно спросил:

— Ты действительно чувствуешь себя лучше?

— Что? Тебе нужно мое заявление, подписанное и нотариально заверенное? — усмехнулся Дин, с облегчением увидев, что его брат успокаивается.

— Хорошо, но как насчет того, чтобы ты прилег, и тебе нужно больше пить. — На ухмылку Дина Сэм пояснил. — Воду, Дин, а не алкоголь.

— Можешь же ты обломать весь кайф, — пробормотал Дин, но он очень гордился собой за свои актерские способности, знал, что почти справился. Пока не появился Кас и не уничтожил всю его тяжелую работу, по отвлечению Сэма.

— Чак сказал, что Дин истекает кровью? — воскликнул бывший ангел, врываясь в дверь хижины. Он нахмурился на сцену перед собой. Он научился не доверять внешнему виду, особенно когда дело доходило до его лучшего друга. Поэтому, не обращая внимания на сарказм Дина: «у меня было просто паршивое кровотечение из носа, а не кровоизлияние в мозг», он пересек комнату и бесцеремонно прикоснулся ко лбу охотника. Не двумя пальцами, как делал когда был ангелом, а ладонью, как обеспокоенная мать.

Когда глаза Каса расширились и он посмотрел на Дина. Винчестер испугался, что начнется концерт. И слова лучшего друга определили его судьбу:

— Тебе больно, — с тревогой заявил Кас. Благодаря остаткам благодати он почувствовал боль своего друга.

* * *

Разозлившись, Сэм отправил Дина в кровать, даже не сильно наорав на старшего брата.

— Я думал, что мы закончили с ложью друг другу!

Дин воспринял это как риторическое заявление и решил не отвечать на него, что заставило Сэма трясти головой, как будто он не мог поверить, что они были братьями.

— Ты думаешь, я хочу чтобы тебе было больно только потому, что ты сделал то, чего я не одобряю?! — Сэм точно угадал выражение лица своего брата.

Дин тихо признался, отводя взгляд:

— Ты был очень зол, и это было до того, как ты оказался прав.

— Прав?! — недоверчиво повторил Сэм. — Я не хочу быть правым… я хочу, чтобы ты был в порядке, Дин — голос Сэма дрогнул на имени брата. Нервно, он провел рукой по лицу, потом решительно выпрямился. — Хорошо, так что вернемся к моему предыдущему вопросу. Где травы, дневник и книги?

Дин не посмел глянуть на Каса, который занял стул за столом, чтобы посмотреть, как разворачивается драма. Старший Винчестер просто закрыл рот и тупо уставился на Сэма, надеясь удержать брата от повторения своего вопроса.

— Где припасы, Дин? — нажал Сэм, желая вытрясти из него ответ.

Решив, что его молчание не заставит Сэма уйти, Дин вызывающе поднял подбородок и грубовато объявил:

— Я их выбросил.

Ошеломленный, Сэм открыл рот, затем закрыл его, прежде чем спокойно спросил:

— Всё?

— Да, всё, — подтвердил Дин, приготовившись к взрыву, который, как он знал, назревал в брате.

Чувствуя по взгляду Дина, что это была не просто весенняя уборка, Сэм не стал возмущаться. Вместо этого вздохнул и перешел к следующей части своего плана.

— Хорошо, посмотрю те книги, которые я заставил тебя забрать, и ты ныл, что они заняли место в багажнике. — Но заметив неловкий взгляд Дина он сглотнул, догадавшись, что брат выбросил вообще всё, когда думал, что Сэм предал его, сказав «Да». Поэтому Сэм поспешно продолжил: — Хорошо, тогда книги Бобби...

Когда Дин слегка мотнул головой, Сэм нахмурился в огорченном замешательстве. Он был удивлен, что Дин выбросил книги Бобби. Насколько он знал, Дин и Бобби расстались в хороших отношениях, так что дело было не в злости.

— Думаю, мы вернулись к папиному дневнику… опять же, — попытался слегка пошутить младший Винчестер, и вспомнил, как это началось для них девять лет назад, когда они отправились из Стэнфорда. Только вдвоем.

Дин сглотнул, затем признался низким и хриплым голосом:

— Его тоже нет, — он со стыдом посмотрел на младшего брата, зная, что не имеет права уклоняться от его гнева.

— Что?! — испуганно спросил Сэм. Дневник их отца был его последней надеждой вылечить Дина. — Что ты имеешь в виду — его нет?! Ты его потерял или уничтожил…

— Выкинул, Сэм! Выкинул! — выкрикнул Дин, потом тихо добавил: — я выбросил его.

Сэм ошеломленно смотрел на брата. Потом заговорил мягким тоном, словно имел дело с эмоционально травмированным свидетелем чего-то ужасного:

— Дневник папы, и ты просто…

— Он не очень мог помочь против зомби-вируса «кроатон», Сэм, — агрессивно прорычал Дин. Но знал, что выбросил дневник их отца не из-за его бесполезности, а из-за своего полного уныния.

Сэм слабо кивнул на его слова. То, что Дин выбросил дневник их отца, выкинул запасы трав, отказался от Импалы, говорило о его эмоциональном срыве. Не желая бессердечно давить на раненое сердце брата, Сэм сменил тему.

— Ну, тогда поступим как Сэмюэль Кольт. Он должен проводить свои исследования путем проб и ошибок, расспрашивать других охотников. Мы просто сделаем тоже самое.

Хотя он не заслуживал этого, Дин оценил, что Сэм позволил ему сорваться с крючка, за то выбросил дневник их отца. В конце концов, это было наследием и Сэма.

— Спасибо, Сэмми.

Понимая, за что благодарил его Дин, Сэм улыбнулся и кивнул.

— Подожди, — воскликнул младший охотник, — есть ли еще охотники в лагере? Может быть, они знают, что на что ты охотился.

— В лагере только два охотника… и ты один из них, — ответил Дин.

Краем глаза он увидел, как Кас напрягся от новой идеи Сэма. Но Сэм не собирался отказываться от нее.

— Хорошо, есть ли поблизости лагеря охотников?

— Ах… Я не знаю, — попытался беззаботно ответить Дин, как будто это не приходило ему в голову. Но что-то в его ответе насторожило Сэма, и он медленно повторил не сводя глаз с брата:

— Ты не знаешь?

Дин даже глазом не моргнул, лежал там как бревно, как будто не знал, что Сэм его допрашивает. Подозрительно сузив глаза, младший Винчестер постарался успокоиться, чтобы не заорать.

— Так ты никогда не обращался к другим охотникам, не отправлял им флаер о твоем лагере?

— Мы пытались спасти людей, которые не могли защитить себя, — сказал Дин, не встречаясь глазами с братом. Но потом он поднял взгляд на Сэма и увидел… подозрение. Он не хотел делать это с Сэмом: врать ему, ранить его. «Чтобы скрыть свою слабость». Поэтому он прямо признался: — Ты знаешь, что это ложь.

Сэм удивленно поднял брови на слова брата, но не потребовал объяснений, какая часть была ложью.

— Я не хотел, чтобы охотники были здесь, — решительно заявил Дин, наблюдая, как подозрение Сэма превращается в недоумение.

— Мы не хотели, чтобы они были здесь, — впервые вмешался в разговор Кас. И как он и хотел, отвлек внимание Сэма от Дина. Судя по глазам Сэма, он ожидал получить от бывшего ангела больше, чем от своего брата. Так и случилось. Намеренно глядя на младшего Винчестера, а не на Дина, Кас обиженно сказал: — До того, как вирус распространился, охотники, которых мы встретили, думали, что они знают, из-за чего все произошло и обращались с Дином, как с воплощением зла.

— Кас… — предупреждающе начал Дин, не желая, чтобы друг защищал его, особенно перед Сэмом, который знал, как старший брат виноват в нынешнем состоянии дел в мире.

Игнорируя команду Дина заткнуться, Кас сердито зарычал:

— Так что к черту их. Я не хотел, чтобы они были здесь, потому что они обращались с Дином как с дерьмом. А Дин не хотел, чтобы они были здесь, потому что они говорили другим… — внезапно, Кас замолчал, понимая куда их привел его большой рот. Пристыжено, он кинул взгляд на Дина, который посмотрел на него с мягким упреком: «да, посмотри чего ты добился».

Но Сэм был умен и не нуждался в объяснении Каса, чтобы закончить его предложение, мог сложить части сам.

— Говорили лагерю обо мне, моей роли в Апокалипсисе, и что я сделал с Дином.

— Эй, ты со мной ничего не делал, — возразил старший Винчестер, он не хотел, чтобы Сэм чувствовал себя виноватым за ошибки Дина.

Игнорируя прощение своего старшего брата и защитную речь, Сэм с благодарностью обратился к Касу.

— Ты поступил правильно.

«Что защитил Дина. И не позволил людям судить моего брата за мои действия… или Диновы».

Дин недоверчиво проворчал со своего места:

— Подождите… что?! Я получаю от тебя злой взгляд на незнание местоположения других охотников, а Кас получает благодарность за это?!

Повернувшись к брату, Сэм сказал:

— Это не Кас совершил что-то глупое, как, например, пойти на охоту.

Заметив, как Кас дерзко улыбнулся, Дин проворчал своему другу:

— Ты такой отстой.

— Я не собираюсь с тобой спорить, — ответил Кас радостно. Он охотно готов был принять сторону Сэма против Дина, когда дело доходило до того, чтобы держать Дина живым и здоровым. И выбить зубы тому, кто осмелился плохо отозваться о старшем Винчестере.

Когда друзья обменялись насмешками, Сэма снова охватила паника. Он не помнил времени, когда его ресурсы были настолько ограничены, а ему нужно спасти своего брата. Не было ни Бобби, ни папиного дневника, чтобы провести исследование, ни книг, чтобы проконсультироваться, ни других охотников, чтобы сотрудничать. Был только он, Дин и Кас.

Сэм почувствовал, что его грудь сжалась от мысли, что их недостаточно. Что они недостаточно знают, что они недостаточно умны, что он может подвести Дина. Хуже того, что он может потерять своего брата, раз и навсегда.

Сэм почувствовал, что его грудь сжалась от мысли, что их недостаточно, что они недостаточно знают, что они недостаточно умны, что он может подвести Дина. Хуже того, что он может потерять своего брата, раз и навсегда

Сэм испуганно дернулся, когда его дернули за рукав. Опустив взгляд на кровать он увидел, что Дин обеспокоенно смотрит на него.

— Эй, ты в порядке?

И как это было похоже на Дина! Спросить, был ли Сэм в порядке, когда ему самому было больно, может быть… Сэм оборвал свои мысли, не позволяя себе так думать, никогда. Кивнув в ответ на вопрос брата, он вздохнул и взял себя в руки.

— Так как это выглядело? К тому времени, как я добрался туда, твоя ракетница превратила тварь в пылающую пиньяту.

— Уродец, — проворчал Дин. На раздраженный взгляд Сэма он пояснил: — чешуя, раздвоенный язык, не очень большого размера. Быстро двигался и имел острые зубы.

— Откуда ты знаешь про?..

— Жертвы, — перебил его Дин, прежде чем его брат решит осмотреть его в поисках следов от укусов. — «Кроты» и все остальные. У них были большие раны на теле, они были разорваны, как мешок с конфетами. — он не хотел упоминать одного мертвого парня, с которым столкнулся. На ноге трупа был, казалось бы, не летальный укус.

— Значит, все они получили смертельные раны?

«И как всегда Сэм умудрился задать правильный вопрос».

Неуверенно кашлянув, Дин пробормотал:

— Не все.

Бледнея от догадки, Сэм мрачно предположил:

— Значит, убивает укус, а не рана.

— Да, — неохотно согласился Дин, зная, как ему повезло, что смог уйти без единой царапины. На этой радостной ноте, он перекатился на бок, и схватившись за матрас, свернулся клубком, пытаясь уменьшить боль и сдержать тошноту.

Поняв что происходит с братом, Сэм тут же присел рядом с кроватью и мягко спросил:

— Эй, эй… тебе хуже? — хотя уже знал ответ, когда с тревогой изучал цвет лица Дина.

Старший Винчестер уже открыл рот, чтобы отрицать все, но, увидев беспокойство в глазах брата, уступил.

— Я победил. Тогда почему я чувствую себя как дерьмо? — проворчал он, говоря Сэму правду, надеясь, уменьшить его беспокойство.

Ради Дина Сэм заставил себя ухмыльнуться, хотя знал, что брат пытается успокоить его.

— Потому что это Винчестеровская победа, — саркастично протянул он, почувствовав, что сказал все правильно, когда Дин фыркнул в ответ.

— Да, верно. И наши победы, как правило — отстой.

Положив руку на плечо Дина, Сэм мог почувствовать дрожь, пробегающую по телу брата. Посмотрев ему в глаза, младший Винчестер оптимистично сообщил:

— Но мы все равно справимся.

— Справимся? — издевательски сказал Кас, сидя за столом. — Ты только что узнал, что у ящерицы был ядовитый укус. Последний раз, когда я проверял наш шкаф, у нас не было антидота.

Пусть, Сэм говорит Дину, что все будет прекрасно и замечательно, но Кас сомневался, что они выиграют этот раунд. Он видел, что хорошие люди, такие как Дин, как правило, погибали.

Рассерженный на негатив Каса, Сэм встал и огрызнулся на него:

— Ты ангел. Почему бы тебе не сделать антидот?

Поднимаясь на ноги, чтобы встретиться лицом к лицу с Сэмом, Кас прорычал:

— Бывший ангел. И у нас нет яда от того монстра, которого Дин поджарил сегодня, и я обнаружил, что в наши дни лаборатории не работают. Не говоря уже о времени, которое потребовалось бы, чтобы протестировать его на лошади, овце, кролике или козе. Нет времени ждать, пока их тела создадут антитела, которые мы могли бы ввести Дину. Конечно, все так просто. Почему я об этом не подумал.

— Вы не помогаете, ребята, — зарычал Дин, закрыв глаза. Спор на повышенных тонах точно не успокаивал его желудок или дрожь, пробегающую по телу. — Это была какая-то уродливая ящерица, с нездоровым вкусом к человеческой плоти и у нее были светящиеся глаза кузена Годзиллы. — Он поднял глаза, когда почувствовал, что Сэм подошел к нему.

— Но ты не знаешь, что это было?

Это был выговор, и Дин знал, что должен разозлиться или просто сделать что-то, чтобы вывести Сэма из себя. Он выбрал вариант Б. Нахмурившись на младшего брата, который, черт возьми, нависал над ним, Дин сказал:

— У нас не было времени на вежливый разговор. Я выследил его, он кинулся на меня, я поджарил его, как костер братства. На этом наше знакомство закончилось.

Кас подошел и встал рядом с Сэмом, тоже нависая над старшим Винчестером.

— Так это тварь никогда не касалась тебя?

— Ни разу.

— Слюна, — вдруг сделал вывод Сэм.

Лицо Дина исказилось от отвращения.

— Ни за что, чувак! Я к ней не прикасался.

— Не к ней, но ты нашел жертв. И ты прикоснулся к ним… к их ранам, — подчеркнул Сэм, потому он знал Дина, брату всегда нужно было все потрогать. «И это я еще не вспоминаю, сколько раз он ел то, чего не должен был. У него, наверно, уровень холестерина зашкаливает».

— Может быть, — уклончиво пробормотал Дин, потому что хорошо, он, возможно, влапался в вонючую слизь пальцами, когда прикоснулся к ране одной из жертв, тварь жесткого разорвала грудную клетку парня. Но он полностью вытер пальцы об куртку чувака.

— В слюне есть яд, и если Дин коснулся ран, яд мог попасть в его кровоток.

— Определенно необычная форма передачи яда, — предположил Кас, смотря на своего друга, который выглядел слабым, свернувшись клубочком на кровати.

— Прекрасно. А теперь нужно вытащить его из моего кровотока, — проворчал Дин, глядя на двух своих рыцарей в сияющих доспехах. Он даже чувствовал себя лучше от глубокомысленного взгляда профессора Сэма… пока его брат не задал другой вопрос, на который был дрянной ответ:

— Дин, если это не смертельные раны, сколько времени…

— Ты имеешь ввиду, как долго я проживу? — спросил Дин, не сводя глаз с Сэма, потому что пришло время перестать рассказывать друг другу сказки, время быть охотниками. Принять реальность ситуации, какой бы сумасшедшей она ни была. — Сколько пройдет времени, пока я не умру? Рана на ноге мертвого парня, которого я видел… ей было всего часа два, Сэм.

И младший Винчестер почти слышал, слова Дина из прошлого снова и снова: «Я умру, и ты не сможешь это остановить».

Кас ждал, когда Сэм скажет что-то ободряющее, соберет войска, скажет Дину, что с ним все будет в порядке, черт, скажет ему, что с Дином все будет в порядке. Но Сэм просто стоял там, замерев на месте, словно статуя. И Кас, вдруг, задался вопросом, был ли это новый Сэм, тот, который сломал мир, который был выкован в пепле смерти Дина. Сэм, который не знал, как надеяться… или как обнадежить своего брата.

Кас смирился, что ему придется надеть на лицо счастливую маску и врать Дину, попытаться убедить своего лучшего друга, что они знают, что, черт возьми, могут сделать, чтобы остановить его боль… чтобы спасти его. Бывший ангел начал обходить Сэма, чтобы подойти к Дину. Но он только успел сделать шаг, когда Сэм сел на кровать рядом с братом, протянул руку и легонько положил ладонь на голову Дина. Старший Винчестер закрыл глаза, как будто прикосновение утешило его.

И Кас видел это раньше, когда был ангелом, и не имел тогда истинного представления о том, как это работает. Братья ничего не говорили… и все же общались. Как они делали это прямо сейчас. Но поскольку он стал человеком, Кас понимал важность, ценность, огромный дар, который ему подарили. То, что он когда-то называл «глубокой связью» с другим человеком. Дин дал ему это… даже когда Кас не мог эмоционально ответить взаимностью. Не так, как всегда мог сделать Сэм. Даже после всех ужасов, которые младший охотник пережил в последние годы.

Через пару мгновений, Дин поборол головокружение и повернулся к брату.

— Я облажался, Сэмми, — хрипло извинился он. Не желая, чтобы Сэм проходил через это… или Кас. Склонившись ближе к Дину, Сэм мягко, но решительно поклялся, его глаза впились в глаза брата:

— Эй, я все исправлю. Я это сделаю.

Дин коротко кивнул, и это почти уничтожило Сэма. Потому что его брат положил свою веру… свою жизнь в его руки после всего, что Сэм сделал. Это было почти так же ошеломляюще, как и то, что он должен был выполнить обещание, которое только что дал.

* * *

Расхаживая по комнате, Сэм предположил:

— Хорошо. Так что мы должны идентифицировать эту тварь и понять, что это за сверхъестественная инфекция. — Он с тревогой посмотрел на Дина, который молча наблюдал за ним остекленевшими от боли глазами.

Зная, что он должен был казаться бодрым ради Сэма, Дин вытолкнул слова через ужасно пересохшее горло:

— Я не собираюсь с тобой спорить.

— Что возвращает нас к тому, что мы понятия не имеем, какое существо ты убил и, следовательно, что это за яд, — сказал Кас, зарабатывая раздраженные взгляды от обоих Винчестеров. — Эй, я просто устроил мозговой штурм.

— Не травмируй себя, — фыркнул Дин, наслаждаясь раздражением друга.

Он думал, что справляется со всем хорошо… пока его желудок не взбунтовался снова, и комната не начала кружиться. Сжав челюсть и закрыв глаза, он замер, ожидая, когда все успокоится. Он не испугался, когда рука коснулась его лба, но открыл глаза, услышав голос не Сэма, а Каса.

Сидя рядом с Дином, бывший ангел с угрызениями совести сказал:

— Я должен был остановить тебя сегодня, не позволять уходить от меня и Сэма, и… и год назад от того, чтобы ты не выбрасывал книги, травы.

Но Дин покачал головой.

— Это мои плохие решения… не твои, Кас.

Кас горько улыбнулся.

— И дай угадаю, как всегда, это моя работа, чтобы исправить их, не так ли?

— Это то, на что ты подписался, — ответил с улыбкой Дин, не зная как отблагодарить Каса за дружбу.

— Да, точно, — без сожаления усмехнулся тот. — Так что смирись, и когда мы с Сэмом несомненно спасем твою задницу, то ожидаем благодарности в форме массажа ног… — замолчав, он посмотрел через плечо на Сэма, побуждая его выдвинуть его собственные требования.

— Стрижки, и приличные, — уточнил Сэм.

— Ах… и бутылка виски из твоей частной коллекции… — добавил Кас.

— И официальная «ночь шарады» в лагере, — подытожил Сэм.

После того, как требования, похоже, завершились, Дин перевел возмущенный взгляд с Каса на Сэма, прежде чем сказал:

— Нет уж, я не собираюсь делать ничего из этого дерьма.

— Конечно, нет, — саркастически согласился Кас, он знал доброе сердце своего друга, хотя Дин изо всех сил старался это скрыть. — Сейчас тебе лучше отдохнуть, потому что я люблю долгий массаж, — поддразнил он, побуждая Дина поспать.

— Мечтай, — фыркнул тот, но все же закрыл глаза, прислушиваясь к совету друга.

Хотя Дин дышал поверхностно, он казалось, спал. Кас заставил себя встать, чтобы сделать что-то более продуктивное, чем парить возле своего больного друга. Чувствуя, что Сэм наблюдает за ним, он повернулся к брату Дина, зная, что ему есть за что ответить.

— Сэм… когда Дин выкидывал книги… и все остальное…

»… дневник вашего отца, что-то, что могло сейчас спасти Дина».

Как он мог оправдываться за свои действия, за то, что не остановил Дина, за то, что, возможно, из-за его бездействия Дин может умереть.

Но Сэм понял, догадался о эмоциональном срыве брата. Знал, что если бы Кас спорил с Дином по поводу его решения… это могло бы разрушить их дружбу. А Дин нуждался в дружбе Каса больше, чем в пыльных книгах и травах. Так было и сейчас, потому что Дин скорее умрет среди семьи и друзей, чем будет один.

— Ты оберегал вашу дружбу. Я понимаю.

— Это было легким решением тогда, а теперь… — Кас провел рукой по лицу, желая, чтобы он сделал раньше другой выбор. — Без этих книг… без дневника вашего отца…

— Мы что-нибудь придумаем. Есть некоторые основные формулы против сверхъестественных инфекций…

— И для этого не нужны специфические ингредиенты? — иронично спросил Кас, уже по глазам Сэма зная ответ.

— Ну… тогда мы найдем то, что нам нужно, — решительно сказал младший Винчестер, желаябыть хотя бы наполовину таким же уверенным, как он звучал.

Ни один из них не сказал, о чем они оба думали. Даже если они съездили бы в ближайший город, нашли травы… успели бы они вовремя?

Неожиданный стук в дверь испугал их, и в хижину без разрешения вошел Чак. По-видимому, сегодня он чувствовал мужество, и был готов противостоять гневу Винчестеров. Но его храбрость сдулась, когда он увидел, как Дин свернулся в постели, дрожал, и был больше похож на одиноко сироту, чем на человека, который поддерживал их в течение многих лет. Человека, который сказал небесам, куда они могут засунуть свои ультиматумы.

— Он… плох, не так ли? — Чак переводил взгляд с Каса на Сэма, и хотя ни один из них ничего не сказал, все понял все по их мрачным лицам. — О, черт. Я… другие ребята упомянули, что животные нападали на трупы, они видели это на последней миссии, но… что это было? Что-то сверхъестественное, верно?

Кас и Сэм переглянулись и охотник признался:

— Мы не знаем, что это было.

— Ясно… — протянул Чак, и взглянув на Дина, вздрогнул. — Но с ним все будет в порядке, да? — молчание не было самым обнадеживающим ответом, который он когда-либо получал. И он рассердился… и расстроился. — Подождите… ты охотник… а ты ангел, и вы не знаете, что он убил, что с ним не так или как ему помочь? — обвинил он с паникой.

Кас и без обвинений Чака чувствовал себя виноватым за состояние своего лучшего друга. Не слишком мягко схватив пророка за плечо, он вытащил Чака из хижины на крыльцо.

— Если не можешь сделать ничего полезного, лучше проваливай, — прорычал бывший ангел.

Чак внезапно приподнял брови и загадочно заявил:

— Я так не думаю, — он развернулся прочь и бросил через плечо, — я сейчас вернусь. — Как будто Кас протестовал против его ухода, а не вытолкал из помещения.

Наблюдая, как Чак сбежал с крыльца и поспешил к себе, Кас насмешливо протянул:

— Не спеши возвращаться, — затем пробормотал себе под нос: — что не так с пророками Господа… они никогда не могут понять, когда лучше отступить.

Он вернулся в хижину и обнаружил, что все стало хуже. Дин склонился над ведро, кашляя кровью, пока Сэм держал его за плечи. Это, вероятно, длилось всего десять минут, но для Каса это казалось вечностью… а он прожил пару тысяч лет.

Сплюнув кровь, Дин глубоко вздохнул и лег обратно на кровать, вытерев кровь с губ дрожащей рукой. Сэм осторожно отодвинул его руку в сторону, и вытер полотенцем кровь с губ и подбородка брата. И вздрогнул, когда увидел, что обычно белые зубы Дина были покрыты красным.

— Верни сюда Чака, — хрипло попросил Дин.

— Конечно, хорошо, — быстро согласился Сэм, он даст Дину все, что тот захочет. Но все же спросил: — но почему? — ему стало плохо от ревности. Дин не хотел, чтобы он был рядом… но хотел Чака?!

Повернув голову, чтобы лучше видеть перепуганные глаза своего брата, Дин улыбнулся, зная, что его окровавленные зубы отвлекут аудиторию.

— Чтобы написать эпилог моей биографии, — пошутил он, и не пропустил как Сэм сжал челюсть на его темный юмор.

— Придурок, — пробормотал Сэм, голос сорвался, глаза покраснели.

Тогда, как будто желание Дина вызвало его, Чак влетел в центр комнаты. Тяжело дыша от быстрого бега, он с трудом выдохнул:

— Я… — начал он, потом наклонился, оперся руками о колени, стараясь восстановить дыхание, чтобы продолжить.

Проявив милосердие, Кас подошел и положил руку на спину пророка, вспомнив, что Чак пытался сделать это для него, когда за ним пришел Рафаэль. Но тогда он избегал физического контакта. Опять же, Кас тогда не понимал как прикосновение может утешить.

— Просто сделай небольшой вдох.

Чак кивнул, выпрямился и посмотрел только Дина. Шагнув вперед, он благоговейно подошел к кровати старшего Винчестера. Но нервно покосился на Сэма, задаваясь вопросом, может ли младший охотник переломить его, как веточку, если воспримет его как угрозу своему слабому брату. Когда Сэм не бросился на него, Чак повернулся к Дину, поморщившись от вида охотника. Дрожащими, как и у Дина руками, он протянул Винчестеру коробку, и запинаясь пробормотал:

— Это было не для написания книги… или из-за любопытства или… что-то другое, клянусь.

Хотя и заинтригованный, Дин был немного занят попыткой не стонать от боли, когда хотел ответить. Оказалось, что ему и не нужно было, потому что Сэм заговорил за него.

— Что именно? — мягко спросил Сэм, потому что Чак казался испуганным. И, как бы безумно это ни было, младший Винчестер думал, что бывший пророк может помочь им спасти Дина.

Но Чак все еще смотрел на Дина, как будто Сэма и Каса не было в помещении.

— Я думал, ты… пожалеешь об этом. За то что выбросил его. — Затем он неуклюже перехватил коробку, и прикусив губу, вытащил что-то из ее глубин и благоговейно протянул охотнику.

Дин молча смотрел на него, не мог поверить, что Чак спрятал дневник Джона Винчестера. То, что дневник отца был прямо тут, его не использовали для костра и он не сгнил, поскольку был похоронен в грязи, куда Дин его выбросил.

Дин не успел взять дневник, потому что Сэм, не колеблясь, жадно схватил его и начал листать в надежде, которой не было мгновение назад. Освобожденный от бремени, Чак потоптался на месте, не зная что сказать. Он не знал, ненавидел ли его Дин за то, что он сунул нос в его личные вещи.

«Как будто это что-то новое. Я написал историю его жизни. Раскрыл его самые темные страхи и самую глубокую боль незнакомым людям по всему миру». Чак зарабатывал на жизнь тем, что эксплуатировал личную жизнь Винчестеров. Но когда он достал дневник из грязи, очистил его, спрятал в безопасное место, все было по-другому. Он хотел защитить, а не эксплуатировать.

— Я никогда его не читал… даже не открывал. Я просто подумал… однажды ты снова захочешь…

Для Дина дневник был больше, чем возможность создания лекарства от его нынешнего затруднительного положения. Это были воспоминания, хорошие воспоминания и плохие, о его отце… и маме. О его семье… и его детстве. О Сэме… и о нем. О них… Когда они путешествовали по штатам, просматривая дневник, доверяя ему, как он и Сэм научились доверять друг другу снова. Дин поднял слабую, дрожащую руку и указал на Чака:

— Чак… ты меня понял, чувак. — Сэм усмехнулся над похвалой Дина, и понял, что его брат думал о пророке.

— Это… хорошо или… — смущенно спросил Чак.

— Это хорошо, это очень хорошо, — заверил его Сэм, жадно листая журнал.

— Спасибо, Чак, — искренне сказал Дин.

Даже если на страницах дневника не бело рецепта чудо-лекарства, Дин был рад, что он не был потерян. Так, по крайней мере, у Сэма будет дневник, и историю их семьи не забудут.

Несмотря на приглушенную боль, Дин почти задремал, но тут Сэм встал так быстро, что опрокинул стул. Затем младший Винчестер с волнением указал на страницу в дневнике.

— Дракон Комодо, — объявил он, словно его аудитория должна аплодировать ему за это открытие.

Не получив никакой реакции, он терпеливо прочитал из дневника отца:

— Это индонезийская ящерица, у него ядовитая слюна, атакует сначала за ноги, затем переходит на живот, яд вызывает шок и уменьшает свертываемость крови. — посмотрев на остальных, он добавил: — а вот часть, которую National Geographic не знала, — он перелистал страницы. — В европейских мифах есть существо под названием Василиск. Ящерица, которая могла убивать своим взглядом, имела красные глаза и могла отравить не только кожу, но и неорганические вещи. Например, если бы солдат ударил его мечом яд василиска прошел бы через меч и заразил бы нападавшего. Пращур Василиска был похож на дракона Комодо.

— Значит, некоторые из комодских драконов — василиски, — заключил Кас, — именно его ты убил сегодня, — сказал он Дину.

Тот слабо кивнул в знак согласия, и хрипло пошутил:

— Прикинь, Сэмми, я убил дракона… и демона… неважно. Два по цене одного.

— Да, ты удивительный, — растерянно согласился Сэм, перелистывая страницы. — Папа не… — он сглотнул, зная, что их отец тоже подвел Дина. — Я не… — он посмотрел на брата, — папа не упоминает противоядия… или заклинания, которое может вылечить тебя.

Увидев смирение в глазах Дина Сэм разозлился. Он опять начал быстро листать страницы в журнале, перечитывая информацию, которую собрал их отец.

— Они верили, что крик петуха может причинить Василиску боль… и ласка может победить его в битве.

— Не знал, что я должен был начать петушиный бой в пятницу вечером, — пошутил Дин.

Но Кас проигнорировал эту попытку сгладить ситуацию, потому что был слишком занят, пытаясь спасти жизнь этого идиота.

— Петухи и ласки… у нас их здесь не много бегает.

— Может быть, мы принимаем вещи слишком буквально, — предположил Сэм, начав говорить своим научным тоном, который Дин вроде как любил, но никогда не собирался признаваться в этом своему брату. — Петух священное животное. Его часто приносили в жертву на религиозных церемониях, а ласки, в некоторых культурах, считались плохим предзнаменованием. Некоторые полагали, что они означали скорую смерть.

— Думаю, я уже на пути к скорейшей смерти, — пробормотал Дин, разозлив не только Сэма, но и Каса с Чаком.

— Хочешь добавить что-нибудь полезное? — раздраженно спросил младший Винчестер, стреляя в брата гневным взглядом. Он ненавидел, когда Дин острил о своем плохом состоянии. Ведь он знал, что если бы Дин был на его месте, то никогда бы не отказался от его спасения.

«Так было, пока я не разбил ему сердце, предав его, а потом бросив. И он подумал, что я сказал большое «да».

— Ты думаешь, что если будешь танцевать надо мной с петушиным пером руках это излечит меня?

Вырываясь из темных воспоминаний о своих прошлых неудачах, Сэм сказал:

— Если мы смешаем это с шалфеем и со святой водой. — Ему было все равно, насколько бредово это звучало, он будет делать что угодно, хоть использовать резиновую курицу в заклинании, если это исцелит Дина.

Осторожно, Кас указал на плохие новости:

— Святую воду мы можем сделать, но шалфея и петушиного пера у нас нет.

Сэм начал ходить по комнате, положив руки на бедра. Затем резко развернулся и посмотрел на Дина.

— Возле лагеря есть озеро, верно? — не дожидаясь ответа Дина, он улыбнулся, вспомнив комментарии брата о озере. — Ты сказал, что любишь рыбачить, и у тебя есть снасти.

— Да, — ответил за Дина Чак, — у нас есть удочки и снасти, но я не знаю, какое это имеет отношение к делу.

Видя гордый взгляд Дина, понимая, что брат понял его логику, Сэм сдержал желание перейти к следующему шагу. Вместо этого он терпеливо повернулся к Касу и Чаку, чтобы объяснить.

— Некоторые люди используют куриные перья в своих рыболовных снастях.

Чак улыбнулся в первый раз после прихода в хижину Дина.

— Я найду снасти, и не вернусь пока не найду перо. — Затем он вышел за дверь так же быстро, как вошел в нее несколько минут назад.

Сэм схватил чашу с полки и наполнил ее водой, потом посмотрел на Каса.

— У меня нет распятия, и моя латынь заржавела, ты можешь… у тебя, может быть, осталась ангельская благодать…

— Я думаю, что у меня достаточно благодати, чтобы сделать святую воду, — сказал Кас, затем, без дальнейших побуждений, начал читать латынь, опустив руки в миску с водой.

Сэм подошел к кровати и присел, чтобы быть на одном уровне с братом, сдерживая желание проверить температуру Дина, потому что брат бледнел с каждой минутой. Мягко и без обвинений Сэм спросил:

— Я знаю, что ты выбросил травы, но ты не видел шафран где-нибудь в лагере, в близлежащих городах или лесах?

— Здесь плохая земля, — ответил Дин. Он хотел сказать Сэму, что не будет винить его, если в этот раз ничего не получится. Хотел сказать, что Сэм спас его, когда он действительно нуждался в этом. Пришел сюда и помешал ему стать худшим монстром, чем тот, которого они выпустили из клетки. Вытащив руку из-под одеяла, Дин ухватился за рубашку брата. — Сэм… все в порядке. — он видел, как брат в замешательстве нахмурился. — Ты спас меня, когда мне это действительно было нужно… даже когда я этого не заслуживал.

— Нет, Дин. Нет! — запротестовал Сэм, с силой вцепившись в запястье брата, — не смей сдаваться. Мы можем тебя вылечить.

— Без тебя я не был собой, Сэм, — продолжил Дин, как будто Сэм ничего не говорил. — Кас пытался удержать меня от этого, но… он всего лишь ангел, верно? — сказал он с темным юмором. — Я просто тащил его вниз, и он охотно собирался последовать за мной. Глупый идиот, — он ласково посмотрел на бывшего ангела, который был занят латынью. Затем взгляд Дина вернулся к брату. — Даже в разгар всего этого дерьма «конца света»… последние пару месяцев… они были хорошими, Сэм. Правда… действительно… очень хорошими.

Сэм сжал челюсть, и заговорил тихо и горько:

— Дин, последние пару месяцев ты чуть не умер от двух огнестрельных ранений, был почти убит обезумевшим членом твоего лагеря и провел недели выздоравливая. Потом я чуть не выпотрошил тебя куском стекла, потому что сходил с ума. Я убил одного из твоих друзей, потому что он заразился, и теперь ты отравлен и тебе очень больно, хотя ты никогда мне в этом не признаешься.

Дин сверкнул своей фирменной дерзкой ухмылкой, но в его глазах была буря эмоций.

— Звучит довольно скучно для нашей жизни. — Но Сэм почти почувствовал физическую боль от этой шутки, и Дин добавил лучшую часть последних месяцев: — Ты был здесь, Сэм. Остальное не имеет значения. Я вернул тебя… ты вернулся ко мне и… Я знаю, что не заслужил этого, но я благодарен, Сэмми.

— Перестань говорить так, как будто умираешь, — гневно потребовал Сэм, прежде чем пошутил, с трудом улыбаясь, — как будто ты пишешь свой собственный эпилог. Мы знаем, что за тварь ты убил, у нас есть план, как остановить распространение яда. Мы спасем тебя, Дин, — поклялся он решительным тоном младшего брата.

Сэм знал, что Дин простит его, если Сэм не сможет его спасти, если план «спасу любой ценой» не сработает. — Дин, когда ты избавился от трав, ты их сжег или просто… Выбросил их и ушел, как ты сделал с Импалой?

Смущенный своими прошлыми отчаянными поступками, Дин пробормотал:

— Я не сжег их.

Сэм тщательно подбирал слова, чтобы вытащить ответ из своего брата.

— Хорошо, если ты не сжег их… ты выбросил их здесь или где-то еще?

Он готов проехать несколько часов и рыться в мусорном контейнере или рыскать по десятимильной канаве вдоль какого-то шоссе, если придется.

— У Импалы, — тихо сказал Дин. Глаза погрустнели от одного только слова. Это был первый раз, когда Дин упомянул автомобиль, которым он когда-то дорожил. — На земле у багажника Импалы, но там вряд ли что-то осталось, все давно уже сгнило, — предсказал он.

Пожав руку Дина, прежде чем положить ее обратно на кровать, Сэм сказал:

— Хорошо, я скоро вернусь… Просто держись. — И было тяжело встать, уйти от брата, выйти за дверь.

Когда Сэм вышел из хижины, то услышал, как Дин сказал Касу показать ему место, где стояла Импала. "Да, как будто я пропустил тот факт, что Детка моего брата, которую он любил больше всего, стоит посреди моря сорняков, заброшенная, забытая, измученная". Он все еще помнил чувство отчаяния, когда впервые вошел в лагерь и увидел брошенную Импалу. Он думал, что все потеряно не только для мира, но и для него и Дина, потому что Импала всегда была их негласным маяком надежды, ощутимой связью с их родителями, воплощением их семейной связи. И Дин выбросил это.

За все время пребывания в лагере Сэм не подходил к машине, опасался встретиться лицом к лицу с неопровержимым доказательством того, насколько сильно Дин был сломлен, что это он сломал его. Теперь, чтобы спасти Дина, Сэм должен был победить последние остатки своей вины.

Вздохнув, он не останавливался и не замедлялся, пока не оказался у багажника Импалы. Он увидел, что Дин не просто припарковал Импалу ради практичности, потому что она жрала бензин галлонами. Дин бросил ее… всем назло. Оставил двери нараспашку, открыл багажник, выкинул все вещи на землю и ушел, не оглядываясь. «Как я сделал с ним в той зоне отдыха, сказал, что я больше не доверяю себе, и что мы должны разделиться, а затем я ушел».

Он почти испугался, когда к нему подошел Кас. Сэм глянул на бывшего ангела и увидел, что Кас смотрел не на него, а на землю под ногами, как будто он тоже был в ловушке воспоминаний.

Упав на колени у заднего крыла Импалы, Сэм осторожно начал перебирать остатки вещей, которые Дин когда-то хранил: кроличья лапка, сгнившая деревянная коробка со старым удостоверением личности и кошачьей косточкой внутри, хрупкие кусочки бумаги, несколько веточек заплесневелых трав, которые не были шалфеем, и которые рассыпались и улетели по ветку от одного его прикосновения.

Сэм шарил руками в грязи, отчаянно пытаясь найти какую-то маленькую веточку шалфея. Но там не было ничего полезного, все исчезло, умерло.

— Нет, — зарычал он в панике, вскакивая и бросая деревянный ящик в дерево. Затем наклонился над открытым багажником, и сразу отвернулся, когда оттуда ударил запах плесени и гнили. Глубоко вздохнув, Сэм вернулся к своей задаче, неистово обыскивая потайной отсек, надеясь найти что-нибудь, хоть что-то полезное. Но там ничего не было, Дин был слишком тщательным в его очищающем ритуале, фактически уничтожив все остатки его охотничьей жизни. «И меня».

Убитый горем, Сэм не мог поверить в то, что там не было чего-то, что он мог бы использовать, что после всех времен, когда вещи в этом самом багажнике спасали их жизни, ничего не осталось. Но сейчас багажник был пустой, буквально и образно. Голыми руки, он разорвал ковер на дне багажника, не обращая внимания что острый край металла под подкладкой порезал руку. Не в первый раз, его кровь капала в багажник.

— Сэм, — тихо позвал Кас.

— Нет, — яростно сказал младший Винчестер, зная, что Кас хотел, чтобы он сдался. Но он не мог этого сделать. — Здесь должно быть что-то! Что угодно! — вытащив коврик, он бросил его на землю, неосознанно действуя почти как Дин год назад.

Практически вползая в багажник, Сэм использовал свои длинные руки, чтобы добраться до края секретного отсека, где багажник соприкасался с задним сиденьем… И почувствовал, как палец на что-то наткнулся.

В свете заходящего солнца, он увидел, как что-то застряло на краю металлического каркаса автомобиля. С особой осторожностью он извлек это и обнаружил, что держит в руке единственную веточку настоящего, не заплесневелого, но идеально высушенного шалфея.

Широко улыбаясь Касу, Сэм любяще, почтительно похлопал Импалу по крыше.

— Спасибо, — с любовью прошептал он.

Сэм не мог даже найти в себе силы, чтобы высмеять тот факт, что он не только разговаривал с автомобилем, но и поблагодарил его. Затем они с Касом вернулись в хижину Дина.

— Твоя Детка все еще любит тебя, — объявил Сэм брату, возвращаясь в комнату. Присев возле Дина, он показал свой приз, — нашел его в Импале.

Когда Дин в удивлении выругался, Сэм не был уверен — это было предназначено для него, для Импалы или обоих. Он не успел ответить, как вернулся Чак, и, верный своему слову, он вернулся не с пустыми руками. Пророк осторожно нес небольшой ассортимент снастей, как будто они были сделаны из нестабильного C-4 вместо птичьих перьев.

* * *

Это было не самое сложное заклинание, которое когда-либо делал Сэм. Хотя он сказал Касу, что его латынь заржавела, Сэм ни разу не запнулся, когда произносил очищающий ритуал, смешал святую воду, петушиные перья и шалфей, и на всякий случай помолился. Затем он подошел к своему брату, который дрожал и сильнее свернулся клубком, в попытке справиться с агонией.

Присев на кровать, Сэм тихо спросил, не сводя глаз с Дина:

— Ты готов это сделать?

Тот кивнул и не сопротивлялся, когда Сэм приподнял его голову и помог выпить жидкость.

— Если я начну кукарекать… это твоя вина, — пошутил Дин, как всегда стараясь разрядить обстановку.

— Я смогу пережить твое кукареканье, храп или ворчание на меня за то, что я заботился о тебе. Главное чтобы ты был рядом, Дин.

Он положил руку на плечо брата, пока они ждали, когда подействует заклинание. Вскоре Сэм заметил, что дрожь Дина стала не такой интенсивной. Прижав руку ко лбу брата, он почувствовал, что жар, который сжигал Дина последние часы, уменьшился. Нагнувшись и посмотрев Дину в лицо, Сэм сказал:

— Чувствуешь себя лучше?

Дин поднял руку, наблюдая, как дрожь уменьшилась, а затем вовсе исчезла. Посмотрев на Сэма, он с шумом выдохнул:

— Боль тоже проходит, — он выпрямился на матраце.

Почувствовав облегчение, Сэм слез с кровати и тяжело упал в кресло рядом с братом. Наклонившись, он положил голову на руки, позволив себе минутку покоя. Несколько минут спустя, он поднял голову и посмотрел на брата из-под длинной челки.

— Скажи мне, что ты не сделаешь этого снова. Что ты не будешь охотиться на что-то или рисковать своей жизнью, думая, что для меня это не важно. Пожалуйста, Дин… просто не надо. Пожалуйста.

Дин хотел сказать, что это была просто охота, это был риск, который он принимал тысячу раз раньше. Сначала с отцом, потом один, а затем вместе с Сэмом. Это были то, кем они были, то, что они делали. «То, что мы делали раньше», — поправился Дин. Потому что он отрекся от семейного бизнеса из-за разбитого сердца, но мог бы выполнить просьбу Сэма ради любви.

— Окей, — тихо поклялся он, смотря в испуганное лицо младшего брата. — Больше никакой охоты. Обещаю.

Сэм вытер слезы и кивнул. Он и Дин не нуждались в словах, слова никогда не были им нужны, когда дело касалось важных вещей.

* * *

По мере того, как братья шли бок о бок по окраинам лагеря, смотря на леса и луга, заполненные дикими цветами, они чувствовали себя так же, как в старые времена, когда ездили по живописным местам.

— Почему ты охотился на эту штуку? — спросил Сэм, хотя сомневался, что хочет знать ответ. — И не говори, потому что его нужно было остановить.

Вздохнув, Дин остановился, и Сэм замер рядом. Старший Винчестер знал, что должен брату настоящий ответ.

— Думаю, я хотел убить то, что действительно заслуживает смерти. А не то, что стало злым из-за какого-то демонического вируса. Я хотел убить это и не чувствовать вину. Убить монстра, а не того, кого поклялся защищать

Дин знал, что ему не нужно говорить остальное, Сэм понял его еще до того, как он закончил.

— Я понимаю, — тихо, но твердо заявил Сэм, зная то, чего Дин не сказал.

— Я знаю, что ты понимаешь.

Потому что они с Сэмом были не такими уж разными, могли делать разный выбор, искать отдельные маршруты к одному и тому же месту назначения, но у них была одна и та же боль, они чувствовали одну и ту же вину, были сломаны в тех же местах.

Дин знал, что это не совпадение, что они оказались возле Импалы, и Сэм сел на пассажирское сиденье автомобиля. Сэм заметил, что брат отступил, и казалось, не хотел нарушать личное пространство Импалы. Словно Дин боялся встретиться лицом к лицу с брошенной бывшей любовницей.

— Ну же, как раньше, — поманил Сэм, умоляя его сделать это для него. И как всегда, Дин уступил желаниям своего младшего брата и опустился на водительское место Импалы, почувствовав прилив воспоминаний, омывающих его в столь знакомой обстановке.

Посмотрев на Дина, Сэм с трепетом сказал:

— Когда мне снились сны, они были хорошими… Многие из них были о нас здесь.

Дин замешкался, прежде чем благоговейно потянулся, коснулся ключей, все еще висящих в зажигании. Затем протянул руку и обхватил кожаный руль.

— Она была нашим домом на протяжении большей части моей жизни, — его голос был далеким, словно потерян в прошлом.

— И моей тоже, — признался Сэм. Хоть раз он не злился на этот факт, а был рад.

Он понял, что автомобиль был его домом, что стабильность не была гарантией счастья. Именно Дина он больше всего ассоциировал с домом и счастьем, и безопасностью.

— Итак, признаюсь. Я разгромил наше наследие и наш дом. Если ты хочешь злиться за любые другие сломанные воспоминания или реликвии, которые я разрушил, то можешь высказаться, — саркастично пошутил Дин. Он хотел отменить то, что сделал, хотел вернуться в прошлое и восстановить Импалу.

Сэм ухмыльнулся и поддразнил:

— Может быть, я должен взять на себя роль семейного историка, потому что Импала могла бы рассказать много чего. — Он провел пальцами по покрытой грязью приборной панели. — Может быть, у Чака есть какой-то очиститель в шкафу.

Дин фыркнул.

— Да, и не имеет значения, что я разобрал ее на части. По-твоему все, что ей нужно, это чистый интерьер, и она будет как новая? — в его словах был оттенок ненависти к себе.

— Ее двигатель не был ее лучшей частью, — заявил Сэм, удивив брата.

— Правда? Это своего рода сердце автомобиля, Сэм, — но в тоне Дина не было раздражения, просто печальное сожаление.

— Это всегда было больше похоже на нашу гостиную, чем на машину, — с любовью объяснил Сэм.

— Здесь нет телевизора, — пробурчал Дин.

Но Сэм только улыбнулся.

— Кто нуждается в телевизоре, когда вы можете беседовать с умным человеком, — сказал Сэм, указывая на себя.

— Я очень сильно скучаю по телевизору, — усмехнулся Дин, когда брат оскорблено посмотрел на него.

— Чувак, заткнись, — пробормотал шутливо Сэм. — Помнишь, как я засунул мою маленькую фигуру солдата в пепельницу?

— Он все еще там! — проворчал в ответ Дин, расстроенный из-за Импалы. — И мелки, которые ты раскрошил между сиденьем. Если бы папа когда-нибудь узнал об этом, ты бы умер в десять лет.

— Дин, я не играл с мелками в десять лет, — возразил Сэм, зная, что попался на шутку Дина, когда глаза брата озорно замерцали. Он рассмеялся, а потом с полной уверенностью сказал: — и кроме того, ты бы защитил меня. Ты всегда так делаешь.

— Да, потому что я идиот, — проворчал Дин, но не стал ничего отрицать, потому что слова Сэма были правдой. Просто хотелось, чтобы он смог защитить Сэма от всего. «Например, от моего выбора».

Но лицо младшего брата выражало только любовь, когда он издевался:

— Ты идиот, тут я не буду спорить.

Он засмеялся, увидев, как Дин раздраженно посмотрел на него, а потом тоже рассмеялся.

И это было так правильно, что Импала снова слышала смех, как это было с тех пор, как Джон Винчестер принял совет крутого парня, одетого в потертую кожаную куртку, купить ее вместо фургона, который он обещал Мэри. Хорошее решение тогда и хорошее решение сейчас. Потому что парень был прав, Импала пробежала через многие годы, мужественно перенесла ущерб, нанесенный ей, и все еще была убежищем для семьи, которая любила ее почти так же сильно, как она любила их.