Шифр (редакция 2019 г) (джен)

Вернулись мы в РУВД без приключений. Я настолько задумался, что пару раз чуть не встретился лбом с деревом, и только благодаря Наташе смог этого избежать.

А подумать мне было над чем. Слишком наследил преступник с Лысенко. С Неждановым он не допускал таких промахов. Конечно, возможно, этот самонадеянный Аль-Кинди чересчур расслабился, считая всю полицейскую братию лопухами, но… Не похоже это было на убийство Нежданова. Словно поработал непрофессионал, пытаясь имитировать почерк мастера и выдать его за свой.

Что у него не получилось. И в первую очередь об этом говорила шифрованная записка. Я не очень много понимаю вообще в криптографии, но, судя по словам Насти и Сани, шифр был детским, по сравнению с первой запиской. А это глупо — облегчать нам задачу.

А значит, преступников двое. И хоть они работают по общей схеме, но друг с другом они не связаны. Хотя хрен его знает. Это всего лишь мои домыслы… Может быть, где-то надо мной сейчас ржет один единственный козел, что так хитро меня обманул, заставив считать, что их двое. Не знаю. Но мысль эту надо обсудить. Вдруг я не так уж и не прав.

Вот с таким мыслями я дошел до РУВД, где мы с Наташей и Муратом разошлись по своим кабинетам.

— Не забудь, с меня вечером пиво, — напомнила Наташа на прощание и, умыкнув еще пирожок из ведра, шустро испарилась.

Обещанный мне за последние дни объем пива существенно подрос — по крайней мере еще на пару литров точно. Только вряд ли кто вспомнит о своих обещаниях. Но не будем о грустном.

Я вошел в наш с Саней кабинет, застав там не только Шиповалова, но, как я и думал, Панину. Похоже, ей в нашем кабинете больше нравилось. Хотя тут не поспоришь. Тут все-таки тайны, зашифрованные записки, убийства. А в ее кабинете что? Стопки бумаг, пыль и чахлый кактус у древнего как мамонт компьютера.

Судя по всему, до момента моего появления на пороге кабинета, Настя и Саня занимались точно не служебными делами или очередной шифровкой, что была оставлена для нас на стене заброшенного дома. По крайней мере выглядели мои друзья до нельзя смущенными. Словно они только что целовались. Ну что же, дело молодое… Во всяком случае, я не видел для союза Сани и Насти никаких препятствий. В том числе и самого себя. Да, мне нравилась Настя, но какому нормальному парню может не понравится такая красивая девушка…

— Кажется, я не вовремя… — усмехнулся я, когда Настя, едва я открыл дверь, вспорхнула с колен Сани.

— Это не то… — начал было оправдываться Саня, но я его перебил:

— Помолчал бы уже, — сурово произнес я, с трудом сдерживая улыбку, — я, Александр, наконец понял твой коварный план. Все это время ты мне вдалбливал про Настю только за тем, чтобы у меня от одного звука ее имени скрипели зубы от ненависти. Чтобы я ее видеть не мог… А сам!..

— М-да, — внезапно проворчал Саня. — Кажется, в своих шуточках я излишне далеко зашел.

— Что? — удивленно воскликнул я.

— Паш, ты не обижайся, но какой же ты еще пацан, — засмеялся Саня. — Ты даже и не подумал, что все, что ты только что сказал, правда, так?

Я сел. Прямо там, где стоял. То есть на пол. Откровение, которым со мной только что так спокойно поделился Саня… Или я чего-то не понимаю, или он слегка двинутый. Нет, Саня действительно слегка того, но не до такой же степени.

— Сань, ты чего, я же в шутку, — едва слышно прошептал я, но все-таки был услышан.

— Кажется, Саш, он не понимает, — покачала головой Настя.

— Я бы на его месте тоже бы ничего не понимал, — произнес Саня, а потом, встав со стула, присел на пол напротив на меня: — Паш, ты как, в адеквате? Соображать можешь?

— А ты как думаешь? — ответила за меня Настя. — Довел парня. Нет бы все сразу рассказать. А ты все шуточки… А Паша… он же чуть слюни по мне не пускал… Как ты других на это дело подбил, я ума не приложу…

— Так, стоп, — воскликнул я, очнувшись при последней фразе Насти. — Это что, заговор?

— Нет, просто очередной прикол от моего безумно-юморного мужа, — проворчала Настя.

— Мужа? — кажется, я все-таки начал соображать.

— Ага, — кивнул Саня. — Ты прости меня, Паша, наверное, надо было тебе сразу сказать, а не шутить над тобой подобным образом.

— В общем, вы женаты? — спокойным тоном спросил я, поднимаясь с пола. — Не так ли? Ты все-таки тогда, в Академии, при помощи шифрованных записок смог подкатить к Насте.

— Не совсем так, но в целом верно, — ответил Саня.

— Ясно, — протянул я. — Тогда объясни мне, Шиповалов, на кой хер тебе сдалась эта затея с шифрованными записками сейчас? Двое уже мертвы. Может, хватит? Или мне лучше изложить свои домыслы Федотычу? Я просто не хочу подставлять тебя, так шутить, как это сделал ты. Низко. Не мое это.

— Подожди, подожди, — воскликнул Саня. — Ты что, серьезно допускаешь то, что я написал эти записки и убил Нежданова?

— Не только Нежданова, — покачал я головой. — Лысенко мертв. Я побывал на месте его убийства только что. Его повесили. Неплохой ход, Саня. Убил моего кровника, отомстил за Настю… Я только одного не пойму, зачем подставлять моего отца?

— Ты чего несешь? — тихо спросил Саня. — Какой нахуй я убийца? Ты совсем ебанулся?

— Я начал тебя подозревать тогда, когда ты только начал мне помогать, — спокойно ответил я. — Согласись, это же круто. Участвовать в собственноручно совершенном преступлении? Прорабатывать версии, делать вид, что расшифровываешь собственные шифрованные записки. Но Саня, так не бывает, чтобы в тот момент, когда к молодому и неопытному сотруднику полиции попадает на стол шифрованная записка и внезапно рядом оказывается тот, кто в этом прекрасно разбирается. Кстати, Настя, это и тебя касается, — повернулся я к почему-то молчавшей Паниной. — Мне даже кажется, что второе убийство совершила именно ты. Слишком много было оставлено следов, чтобы навести тень на моего отца…

— Лысенко мертв? — внезапно тихим голосом спросила Настя, и по ее тону я мгновенно понял, что она никак с этим не связана. Или она слишком хорошая актриса.

— Да, — кивнул я.

— Знаешь, Паш, после того, как ты тут такое наговорил, набить бы тебе морду, но я воздержусь. Можешь идти к Федотычу… Правда, можешь. Но я предлагаю тебе еще один вариант. Выслушать меня, — на моей памяти Саня никогда не был настолько серьезным.

— Саня, думаешь, я сам верю в то, что я сейчас говорил? — спросил я. — Мне очень хочется, чтобы это был не ты. Но вот именно так выглядит твоя затяжная шутка про меня и Настю.

— Чего? — не понял Саня.

— Того. Какого хуя ты не сказал сразу, что на ней женат? — воскликнул я и засмеялся.

— Блять. Ты, значит, меня подколол…

— И поделом. Хотя все, что я сказал, вполне вероятно.

— А про Лысенко? Это шутка, или?

— Или, — серьезным тоном ответил я. — Можешь пойти к Мурату и убедиться, это он его опознал.

— Спасибо, Паш, ты меня порадовал, — произнесла Настя.

— Так нельзя говорить, — покачал головой Саня, тихонько приобняв за плечи… свою жену. Ладно, я привыкну. Но какой же Саня козел…

— Мне позволительно, — усмехнулась Настя.

— Поддерживаю, — кивнул я. — Значит, вы муж и жена?

— А ты разве этого еще не понял? — засмеялась Настя. — И да, Паш, извини, пожалуйста! Мой балагур, увидев, как ты по мне вздыхаешь, решил не ревновать и не проучить, а сделать все наоборот. И вот что получилось.

— А что было, если бы я действительно в тебя влюбился? — спросил я.

— А ты разве нет? — дружно спросили меня супруги, пораженно на меня уставившись.

— Нет, — покачал я головой. — Не пойми меня неправильно, Настя, ты прекрасна, но… Но. В общем, одно сплошное «но».

— Кажется, я знаю причины этого «но», — усмехнулся Саня.

— Нет. Это не Наташа, — улыбнулся я.

— А что же тогда? — спросила Настя.

— Не скажу. Давайте это останется личным. Вы не против?

— Да не вопрос, — пожал плечами Саня. — Хотя теперь я буду долго этим мучиться.

— Скажи, Паш, ты не в обиде? — спросила Настя.

— Нет. Что-то такое я и подозревал. Правда, не ожидал, что так надо мной так подшутят, но, как мне кажется, я смог вам порядочно отомстить.

— А про Лысенко? — задал вопрос Саня.

— Я не врал. Он действительно мертв. Тебе, Настя, не пришлось мстить.

— Даже обидно немного, — проворчала Настя. Надеюсь, она это не всерьез.

— Ну, рассказывай, что там вообще произошло? — Сане, несмотря на то, что наверняка разговор о Лысенко Насте не понравится, не терпелось узнать подробности.

— Висельник. С ножевым ранением, даже несколькими. Но вы не поверите, кто его обнаружил! — загадочно закончил я чрезвычайно короткое изложение фактов о преступлении, вспомнив наконец, что у меня в руке. Интересно, но Саня и Настя пока ничего не замечали.

— И кто же? Моя мама? — спросила Настя.

— Э-э-э, — я слегка опешил от такого ответа. — Нет, я не знаю твоей мамы.

— Ну так кто? — воскликнул Саня.

Я молча поставил ведро на стол. Пару секунд мои друзья непонимающе переводили взгляды с него на меня, а потом Саня заорал:

— Да какого хуя! Что, опять?

— Нет, ты не понял, — поспешил я его успокоить, пока к нам в кабинет не сбежалось все РУВД. — Да, это была Пирогова. Но это подарок!

— Ведро? — спросили в один голос Настя и Саня.

— Блять! Вы принюхайтесь.

Саня недоуменно уставился на меня, наверняка в мыслях проклиная меня и пресловутую Пирогову. Настя же последовала моему совету.

— Пирожки? — удивленно спросила она.

— Ага, — кивнул я. — Ставьте чайник и поговорим о шифре на стене. Это сейчас интересней, чем Лысенко и все остальное.

Как назло, в этот самый момент зазвонил телефон. Я быстро поднял трубку:

— Дознаватель Томин, слушаю!

— Павел, пожалуйста, зайдите ко мне. Нужно поговорить, — раздался голос с другого конца провода.

Я завис. Кажется, сегодня мой день вообще какой-то странный. Я могу принять то, что Саня и Настя — муж и жена, могу принять то, что преступник вновь нас уделал… В этом нет ничего особо необычного. Но то, что Щукин разговаривает со мной вежливо… Где-то, наверное, сдох самый главный особист.

Кое-как очухавшись, я положил трубку.

— Ребят, я выйду на пару минут.

— Кто зовет? — спросил Саня. — Федотыч.

— Нет. Ты не поверишь. Я сам не верю. Это был Щукин. Он вежливо, вежливо меня попросил прийти на разговор в его кабинет.

— Это точно был он? — недоуменным тоном переспросила Настя. — Ты не обознался?

— Нет. Это был Щукин. Ладно, я пойду, а вы чайник ставьте.

Выйдя из кабинета, я прошел к Щукину, за несколько шагов успев немного подумать, как мне себя вести дальше с Саней и Настей. Я больше им не верил. И все, что им сказал о своих подозрениях, полагал правдой. Наверное, лучше всего было сейчас притвориться и заняться расследованием убийств Нежданова и Лысенко, словно ничего и не было. А в нужный момент, когда они наконец ошибутся, подловить их на этом и сдать Федотычу. Лучшего варианта дальнейших действий у меня не было, поэтому я остановился на нем и, вздохнув, открыл дверь в кабинет Щукина.

— Привет. Звал?

— Заходи, Павел, присаживайся. Нам предстоит довольно долгий разговор.

Я с некоторым сомнением прошел внутрь и сел на стул напротив стола, за которым сидел Щукин.

— Чай будешь? — спросил он.

— Нет, благодарю, — покачал я головой.

— Ты, наверное, терзаешься сейчас вопросом…

— Какого хрена? — усмехнулся я. — Есть такое.

— Позволь, я объясню. Дело тут не в твоем апперкоте. Вообще, это ты зря. Ну, да ладно. Понимаешь, Павел, мое отношение обусловлено тем, что я знал и знаю, кем был твоим отец. И когда ты только появился у нас, я думал, что ты будешь кичиться его чуть ли не легендарной личностью. Но на деле все оказалось не так. Ты проявлял к своему отцу уважение, но всего пытался добиться сам. Конечно, Федотыч покровительствовал тебе, но и не позволял зарываться… Но это все игрушки. Я вел себя так только потому, что я старый, потрепанный жизнью сыскарь, которого уже давно подзаебала его работа, но я ничего другого не умею делать. А таким, как ты, молодым да ярым, я от души завидую. Поэтому и злюсь. Исхожусь на гавно. Но ты, Павел, тем, как ты отнесся к Катенко, заставил себя уважать.

— С какого перепуга? Ты же не хотел, чтобы я переквалифицировал дело…

— Я давно работаю ради галочки… Да и не место ему здесь. На зоне Катенко будет лучше.

— С чего ты так думаешь? — спросил я.

— Он мой сосед, — удивил меня Щукин. — Мы вместе росли, в одну школу ходили. Антоха хороший мужик, но в девяностых он начал спиваться и скатываться все ниже и ниже. Я не хочу видеть своего друга и одноклассника таким! Но ты все сделал правильно, доказательств недостаточно на большой срок. Может, оно и к лучшему…

— Понятно, — кивнул я, поднимаясь со стула. — Я, наверное, пойду?

— Если помощь по Нежданову будет нужна, скажи. Я помогу, — сказал Щукин. — Иди, работы у нас еще навалом. Но работай так же. Я не хочу менять о тебе мнение еще раз.

В еще большой задумчивости, чем когда выходил из отдела дознания, я покинул кабинет Щукина. Возвращаться в свой кабинет, если честно, мне не хотелось, и я направился на второй этаж к Наташе.