Горе мне, горе! (джен)

Я снова очутился внутри "камня", но на этот раз у меня не было того противного чувства парения неведомо где, потери себя. Я больше не перемещался в разум других существ, я просто видел те события, что происходили в Дориате, как будто в гигантском зеркале.

... я видел, как после смерти Тингола и ухода Мелиан Маблунг и другие капитаны эльфов догнали гномов и забрали назад Наугламир, ожерелье гномов, и вести об этом были посланы Берену и Лютиэн, которые еще жили в то время в Оссирианде.

... я видел как уцелевшие гномы вернулись к себе в Ногрод, оболгав эльфов, говоря, что Король Тингол просто не хотел платить им за работу, что они были атакованы, а многие убиты, что они защищались...

... я видел как ведомое владыкой Ногрода, Королём гномов, огромное войско гномов королевства пришло и разорило Дориат, и взяло приступом Менегрот, забрав из сокровищницы Элу Тингола лишь Наугламир, и Маблунг, бедный Маблунг пал, защищая Наугламир с Сильмарилем внутри.

... но и гномы ушли с добычей недалеко, ибо весть дошла до Берена и Лютиэн, и собрали они вместе с Диором, сыном своим, войско зеленых эльфов и энтов Оссирианда, подстерегли возвращавшееся войско гномов и те дорого заплатили за взятие Менегрота и убийство серых эльфов. Ибо Берен, легендарный герой людей, единственный из нас, кто был мертв и воскрес, лично сразил владыку Ногрода и отнял Наугламир, и гномы были рассеяны, немногие из них уцелели и вернулись к себе в Ногрод, более даже не помышляя о мести.

... и Берен взял ожерелье Наугламир с сверкающим, как небесный свет, Сильмарилом и подарил его своей жене Лютиэн прекраснейшей, и пока оно сияло на её шее, никто из эльфов, гномов и людей не смел более охотиться на Сильмарил как на добычу, ибо страх одолевал всякого, кто замышлял злое против этих двоих, вернувшихся из мертвых, воскресших против тяжких испытаний, посмевших бросить вызов самому Морготу и оставшихся в живых.

... А Диор Элухиль вместе с женой своей Нимлот и своими сыновьями Элуредом и Элурином, а также Эльвинг, дочерью своею, попрощался с отцом и матерью и ушёл в Дориат. Там он был коронован как законный Король, внук Элу Тингола, в чьих жилах текла кровь Майяр, эльфов и людей.

... Но вскоре пришла пора и отправились Берен и Лютиэн окончательно в путешествие, из которого не возвращаются, но они возвратились когда-то однажды. И на этот раз они умерли всецело, и души их ушли из этого мира, куда — лишь Эру ведает, ибо хоть Лютиэн и была эльфийкой и из числа полу-Майяр, но выбрала судьбу смертной и разделила одну участь с мужем своим Береном, так как любила его больше жизни своей.

И я оторвался от созерцания и остался внутри Палантира, но пребывал в думах о любви, смерти и страдании, и мне казалось, что не было в Арде судьбы прекраснее, чем судьба Берена, и завидовал я ему, хотел быть подобным ему и даже свершить то, что удалось свершить ему, а именно найти свою истинную любовь и последовать за ней даже до смерти. Но любопытство моё снедало меня и мучило, ибо я не нашёл пока ответа на вопрос, как Дориат оказался в пучине морской, и продолжил я созерцание прошлого...

... и увидел я, что Наугламир с Сильмарилом внутри вернулся к Диору, внуку Тингола и сыну Берена и Лютиэн, и возложил Диор Сильмарил на шею свою, и встал с трона своего и восплакал о судьбе отца своего и матери своей...

... но вести о том дошли наконец до сыновей Феанора. Проклятая клятва их, данная отцу, возбудила в них желание отобрать Сильмарил, наследие своего отца, из рук Диора и послали они к нему гонца, требуя вернуть Сильмарил и угрожая войною...

... и узрел я, как с гордостью во взоре Диор отверг требования сыновей Феанора, говоря: "Сей камень моя мать и отец добыли, пробравшись в логово Моргота, и, усыпив его, отрубили один из Сильмарилов из короны на голове его. Где были тогда сыновья Феанора? И сказываю я, не получат они Сильмарила вовек, ибо не им, запятнавшим себя преступлениями, требовать то, что моё по праву!"...

... и когда получили сыновья Феанора ответ, возгорелись сильною яростью сердца их и собрали они могучее войско эльфов Нолдор и вторглись в Дориат, осадив Менегрот, и закипела великая битва. И троих сыновей Феанора удалось сразить Диору в той битве: Келегорма Прекраснейшего, третьего сына Феанора, некогда стремившегося похитить Лютиэн, Куруфина Искуснейшего, подобного отцу своему Феанору в ремесле, и Карантира Тёмного, скорого на гнев и расправу, самого ярого из сыновей Феанора, но и сам Диор был сражён в той битве и жену его Нимлот убили, а сыновей...

Тут я почувствовал как будто снова отрываюсь от земли и парю над нею и, догадавшись, что сейчас должно произойти, зажмурил глаза свои, ощутив как дрожь проходит по всему моему телу, и я уменьшаюсь...

... и я бегу, бегу куда-то со всех ног, а в моей голове плещется невыразимый ужас. Меня зовут Элуред. Мне всего шесть лет, как и брату моему, близнецу Элурину. Я где-то внизу, глубоко под землею, в южных залах Менегрота. Меня преследуют страшные эльфы с мечами. Они убили папу и маму! Где же ты, братик Элурин, где ты? Отголоски страшной битвы звучат у меня в ушах, я помню залитое кровью лицо наставника. Он сказал нам с братом одно слово — "бегите", а сам упал и более не шевелился. Но мы с братиком не знали куда бежать, запутавшись в бесконечной веренице залов и коридоров, и я боюсь, что мой брат побежал в другую сторону. Страх сильной волной накатывает на меня, что же будет со мною теперь, когда нет папы? Горе настигает меня и на глазах выступают слёзы, хотя я и креплюсь, чтобы не зареветь во весь голос как сопливый мальчишка. У меня больше нет папы, такого сильного и надёжного папы. Я любил играть с его длинными черным волосами и сидеть у него на коленях, а он рассказывал мне дивные истории о сотворении мира Великим Отцом, об Айнурах и их Великой Музыке, и мне было так хорошо, я засыпал у него на коленях, слушая его ласковый голос. У меня больше нет мамы! Мамы, нежной и бледноволосой мамы с острыми ушами и чудным голосом, который журчал как речка. Ни у кого из эльфов в Менегроте не было такого голоса. И когда она пела, все откладывали свои заботы и стекались в тронный зал послушать её, а папа укорял её за это. Но я слышу позади меня стук безжалостных шагов. Это приближаются преследователи. Битва проиграна, проиграна окончательно и они пришли к нам. Они пришли забрать ожерелье, я знаю, я подслушал разговор мамы и папы. Мама хотела отдать им это ожерелье, но папа возражал, что это наша единственная память о бабушке с дедушкой...

... мне не везёт: я спотыкаюсь на повороте, а голоса преследователей всё ближе. Внезапно я слышу как страшно кричит мой братик, которого, видимо, схватили. Не помня себя, я хватаю кинжал, который висит на одной из стен в коридоре и бегу назад, назад, чтобы отнять у них моего брата. Но в меня вцепляются чьи-то безжалостные руки и чужой голос произносит: "Ну вот ты и попался, синдарское отродье!" Я вижу глаза большого эльфа, в которых плещется что-то, похожее на безумие. Из-за поворота появляется другой эльф, что тащит моего брата за собой на верёвке, а брат плачет и кричит от боли в связанных руках. Тут я слышу разговор этих эльфов: один из них говорит, что им надо в лес, но тут поймавший меня сдавливает мне шею с силой и я теряю сознание...

... я очнулся в лесу, привязанный к дереву, братик привязан рядом, во рту у нас грубые кляпы из каких-то тряпок. Эльфы вполголоса обсуждают что-то на языке Нолдор, рядом горит большой костёр. Я не знаю квенья⁽¹⁾, меня еще только начали учить языкам. Но я слышу слово "жертвоприношение" и меня вновь охватывает ужас. Хорошо, что братик не слышит, он всё еще без сознания. Вокруг нас порубленные деревья, которые стали топливом для костра. Я оглядываюсь: лес похож на Регион, а не на Нелдорет, слишком много старых деревьев. Тут я вспоминаю сказки своей наставницы про энтов. И думаю, хорошо бы энты пришли и спасли нас. Тут я слышу какой-то шум вдалеке, эльфы достали своё оружие, огромные мечи, но шум не повторился. Тогда один из эльфов с безумными глазами подходит ко мне и достаёт длинный кинжал. Он улыбается мне и произносит на синдарине⁽²⁾:

— Ну что, синдарское отродье, прощайся с миром. Сейчас мы перережем тебе с братом шею, а труп сожжём на костре во славу Владыки нашего, Мелькора, что обитает ныне в Ангбанде. Мы всегда можем сказать господину нашему, Келегорму, что не нашли вас.

Мне становится еще страшнее, я вспоминаю, что наставница говорила мне об эльфах тьмы. Их мало, эльфов, добровольно предавшихся Врагу мира, но они существуют.

Но тут треск из лесной чащи становится сильнее и оттуда показываются какие-то странные существа, похожие на... деревья? Эльфы достают мечи и пытаются рубить их, но их слишком много. Потом эти существа, бурча и треща что-то на своём языке, ломают эльфам шеи и бросают в огонь. Крик, дикий крик сгорающих на огне существ, будит моего братика. Он что-то в ужасе мычит, а я пытаюсь жестами ему показать, что всё в порядке, это ведь энты, они сейчас нас освободят. И точно, веревки разорваны и существа хватают нас, подносят к себе.

Я вижу глаза существ... но они тоже безумны, может быть еще более безумны, чем глаза эльфов-похитителей. И тут в мои руки и ноги вонзаются острые сучья, начиная раздирать их на части, я кричу, боль невыносима... мама... мама... помоги мне... рядом кричит братик... это... не... энты... это хьорны... полуразумные... деревья... наставница... сказала... если... энтов... нет.. но... есть... угроза... они... убивают... всех... как мне больно... как больно... я... умираю...

... и снова оказываюсь в безвременьи и какое-то время парю, а потом будто стою. Но я всё еще не в реальном мире, а внутри Палантира. Слёзы заливают моё лицо, ведь это мы с Древовидом стали невольной причиной произошедшего. Конечно, несчастных детей было всё равно не спасти, их бы принесли в жертву. Но если бы Древовид был не деревом, а спящим энтом, хьорны бы разбудили его, подали бы ему сигнал и, возможно, этого не случилось бы. О, сколько горя и бед в этом мире!.. Но я возвращаюсь с твердым желанием досмотреть всё до конца...

... и я вижу бегство Эльвинг, младшей дочери Диора и Нимлот, с остатком верных воинов к устью Сириона, где остались еще поселения эльфов...

... потом я вижу скрытое королевство эльфов Гондолин и как оно пало по воле Моргота и от предательства...

... и я вижу бегство гондолинцев в устье Сириона. И как Эарендиль, сын великого героя людей Туора и эльфийки Идрил, полуэльф, растёт там.

... И Туор с Идрил уплыли в Валинор, но Палантир почему-то не мог показать мне ничего там, видно, не заслужил я лицезреть земли бессмертных...

... а Эарендиль подрос и женился на Эльвинг, и родились у них дети, и странствовал он на великом корабле своём по водам, и имел славу великого корабела...

... и снова сыновья Феанора напали на поселение эльфов-изгнанников у Сириона в отсутствие Эарендиля, пытались забрать Сильмарил, но хотя они убили много эльфов, у них ничего не вышло...

... потом Эарендиль создал огромный корабль Вингилот и вставил Сильмарил как огромный фонарь в мыс корабля своего, и поплыл в Валинор просить заступничества за Арду, оставленную во власти Моргота...

... через некоторое время в Арду прибыло большое войско Валинора, ведомое Майярами по воле Валар...

... и увидел я, как напало войско Валинора на армию Моргота и возле крепости Ангбанд бились они, а Моргот боялся и не мог выйти из крепости. Вот уже и Балроги были повержены или ускользнули, и Саурон, прислужник Моргота, бежал по подземным ходам и затаился, и драконы были почти все перебиты, и орков, и оборотней, и троллей разогнали и одолели...

... а после Майяры спустились в подземелье Ангбанда и сразились с Морготом. Был он повержен и скован великой цепью Ангаинор, а из короны его сделали ошейник, и Сильмарилы были отняты у него...

... но Маэдрос и Маглор, последние оставшиеся в живых сыновья Феанора, не приняли участие в Великой Войне Гнева Валар против Моргота, Врага мира, и были наполнены отвращением и ненавистью к себе. Они узнали, что войско Валар одолело Моргота и отобрало Сильмарилы, и в безумии своём потребовали их себе, а когда получили отказ, пробрались в палатку, где хранились камни, убив стражей, и захватили Сильмарилы...

... с ужасом лицезрел я искаженные лица Маэдроса и Маглора, которые взяли в руки свои наследие отца своего, а оно стало жечь им пальцы и мучить их мукой великой, ибо священные камни не терпели зла и не хотели находиться в руках братоубийц и преступников в глазах Эру Создателя... И покончил с собой сын Феанора Маэдрос, ввергнув себя в огненную расщелину в земле, а Маглор выбросил Сильмарил в море и его тоже никогда более не видели среди живущих...

... и из-за войны Валар с Морготом мир был переделан и увидел я гигантскую волну, что накрыла собою весь Белерианд и навеки поглотила земли Хитлума, Нарготронда, Гондолина, Анфауглита, Дориата, южного и западного Белерианда и даже части Оссирианда, и великое море Белегэр заплескалось там привольно и свободно, а все еще живые создания погибли в пучине морской...

... а Моргот, Враг мира, был изгнан во Тьму Внешнюю и, хотя я не мог видеть этого в "камне", Палантир отразил искаженное эхо крика Врага, и познал я по крику судьбу его, ибо был он страшно наказан...

... Валинор был сокрыт и путь туда был навеки отрезан, и Валары переделали Арду: из плоской Арды они сделали круглый шар, висящий в Эа...

... Эарендиль, великий мореход, стал плавать по небу в чудной ладье своей, а последний оставшийся в мире Сильмарил был превращен Валарами в яркую звезду небес...

... с усилием оторвал я наконец взор свой от Палантира, потрясенный увиденным. Ибо понял, что видел конец Первой Эпохи Арды, и Арды, какой я её знал, более не существовало. И я поистине жил сейчас в другом мире.

... тут Палантир зажёгся вновь ярко-красным и, как ни старался я убрать руки, увидел я в Палантире высокого эльфа, и безумие билось и ярилось в очах его. Строго сказал мне эльф, глядя на меня: "О, человек, сей Палантир мой и только мой, и даже в смерти не будет принадлежать тебе никогда!". И с этими словами пламя стало невыносимо жечь мне руки, но я знал, что час битвы за Палантир настал, выпрямился и громко произнес: "Во имя Эру, Владыки сущего, и Мелиан, Дарительницы жизни, изыди, Феанор, братоубийца и клятвопреступник, ибо более не твоё это творение, как и Сильмарилы, двое из которых утрачены, а третий превращен в звезду небесную по воле Валар". Страшно заскрипело видение зубами и черный дым пошёл из Палантира, тот стал рваться из моих рук и хотел "прыгнуть" в море, но крепко держал я "видящий камень" волей своею и крах надежд моих на цель моего путешествия придал мне сил. Какое-то время я боролся с призраком Феанора, потому что я точно знал, что его нет среди живых и это лишь воспоминание, в котором нет души эльфа. Потом внезапно черный дым перестал виться и ранее мутный шар просветлел, из тёмного став прозрачным. Тогда я понял, что мне это удалось и упал на землю без сил, погрузившись в сон.

1) язык эльфийского народа Нолдор

Вернуться к тексту

2) язык серых эльфов, т.е. понятный мальчикам

Вернуться к тексту