Одиноким предоставляется... (гет)

Очередной педсовет приближался к концу, когда рутинную обстановку прервал возглас Макгонагалл:

— Ага, вот оно!

До этого Минерва сосредоточенно перебирала лежащую перед ней стопку пергаментов, отыскивая нужный лист. Она поправила очки на носу немного нервным жестом и протянула бланк с министерским штампом директору. Тот пробежал глазами текст документа и обратился к преподавателям:

— Прошу минуту вашего внимания! Отдел образования продолжает попытки разнообразить наш учебный процесс и вводит новую забаву — ежемесячно каждый педагог, невзирая на количество учебных часов, должен отправлять подробный отчёт о проведённой работе, включая и внеклассную деятельность. Особенно это касается новых членов нашего коллектива, — Снейп многозначительно посмотрел на Гермиону, Беллатрису и сидевшую в конце стола Амбридж. — Мисс Грейнджер, надеюсь, вы понимаете, что речь идёт о работе с детьми, а не об успехах вашего брачного агентства?! — продолжил он. — Мисс Блэк, а вам не следует забывать, что учеников нужно знакомить с теоретическими аспектами ритуалистики, а не побуждать их проверять свои знания на практике! Иначе будете проходить её вместе со своими подопечными, сидя с ними на одной муравьиной куче… тьфу… в одной пентаграмме. Белла при его словах поморщилась и заёрзала, непроизвольно потирая себя пониже спины.

Директор перевёл дух и продолжил, обращаясь к третьему новичку:

— А вам, мисс Амбридж, стоит особенно постараться, дабы доказать своим бывшим коллегам, что они не совершили ошибки, отправив вас работать в Хогвардс, а не мыть горшки в Мунго… Хотя я бы вам и горшков не доверил! И особой пользы от вашего присутствия здесь не вижу!

Долорес Амбридж сначала покраснела, потом побледнела и промямлила:

— Я стараюсь, господин директор, но дети, они такие непослушные… такие недружелюбные…

— Увы, дружелюбие студентов, особенно тех, кто застал ваше присутствие в прошлой должности, обеспечить сложно, — процедил Снейп.

— Да, с детьми работать — это не декреты клепать! — не удержалась от шпильки Минерва при молчаливой поддержке остальных профессоров.

Амбридж недовольно вскинулась, но от ответа удержалась, лишь выражение её лица стало ещё кислее.

Вечером того же дня Гермиона отправилась в гости к Хагриду. Её снедало банальное женское любопытство: Лаванда при давней встрече упомянула, что он тоже устроил свою судьбу, но за всё время пребывания в Хогвартсе Гермиона ни разу не увидела его вторую половинку. Может, Лаванда просто придумала такую новость?

К тому же у неё был подарок для Хагрида, который хотелось вручить поскорее: новая серия средств по уходу за сложными волосами, рекламу которых она увидела в присланном Джинни Уизли «Ведьмополитене».

Но, уже поднявшись на крыльцо и занеся руку, чтобы постучать, она поняла, что лесник не один. Из дома донесся знакомый высокий голос:

— Мой дорогой Рубеус, это будет настоящий птенец птицы Гром. Вы только подумайте! Вы сможете стать ему родной матерью!

— Ну, я уже пытался дракона… вывести…

— Дракон опасный, а это просто редкая птица! Очень редкая! Так вы поможете?

— Я не знаю… Я, это… подумаю я…

Послышались шаги, и Гермиона отскочила в росшие неподалёку кусты, а из домика вышла, довольно улыбаясь, Долорес Амбридж и отправилась в сторону замка.

Немного погодя Гермиона всё же постучалась к Хагриду, была радостно встречена, усажена пить чай со знаменитыми кексами и засыпана вопросами о Гарри, Роне и прочих знакомых.

— Я понимаю, у них сейчас новая жизнь у всех, — жаловался Хагрид, — но могли бы писать почаще и побольше. Один Невилл молодец — каждую неделю весточку присылает, даже в гости пару раз забегал!

Гермиона смутилась и, вспомнив, наконец, про подарок, вручила его растроганному леснику. Тот, как водится, прослезился и начал вытирать глаза белоснежным шёлковым платком с изящным вензелем на одном из уголков «OM»

— Ха-агрид! — удивлённо произнесла Гермиона. — Ты вместе с причёской и гардероб решил сменить? Я слышала, ты дамой сердца обзавёлся, неужели это она на тебя так повлияла?

— Ну да, — залился густым румянцем полувеликан. — Она у меня такая… такая… необыкновенная! Образованная, обходительная, удивительная…

— А что же она тебя одного тут оставила? — прервала поток славословия Гермиона. — Разве же дело это: с мужем по отдельности жить? Да ещё шляются тут всякие… Амбридж, — не сдержалась она.

— Дык, это… Работу же просто так не бросишь — у меня тут фестралы и единороги под присмотром, да прочие обитатели Запретного леса, а у Олимпии и вовсе — целая школа под началом. Вот и получился у нас, как это… гостевой брак. Ничего, каникулы летние начнутся — будет у нас несколько месяцев вместе, съездим отдохнуть куда-нибудь в тёплые края. А про Долорес не бери в голову — она по делу приходила, просила о небольшой услуге, мне не сложно помочь. Чаю ещё налить? С травками лесными, эльфы такого не заварят! — неуклюже перевёл тему разговора Хагрид, ни словом не обмолвившись ни о таинственном птенце, ни о целях визита Амбридж.

Следующий день ожидался самым обычным, но с самого утра начался настоящий кошмар.

Стоило Гермионе выйти из своей комнаты, как на её ногах сами собой возникли меховые тапочки, которые никак не получалось снять. Кремовые зайчики кокетливо помахивали ушками в такт каждому шагу, больше подходя под пушистый банный халат, чем под строгий наряд преподавателя. Подумав, что это чья-то очередная шалость, мисс Грейнджер направила на строптивую обувь палочку и скомандовала:

— Фините Инкантатем!

Ничего не произошло. Гермиона очень удивилась, но решила, что это стихийная детская магия, не поддающаяся обычным заклинаниям, и собралась сходить за помощью к Минерве. Лишь на минутку вернулась в комнату: накинуть длинную мантию, чтобы скрыть заячье безобразие на ногах. Тапки замерцали и сменились на привычные удобные туфли. Стоило вернуться в коридор, вернулись и тапкозайцы. Для подтверждения результата Гермиона несколько раз перешагнула через порог двери в комнату туда-обратно. Результат был неизменен: тапки-туфли-тапки.

В коридорах царило оживление. Дети бегали и восторженно делились друг с другом «каким-то приколом». Некоторые, наоборот, возмущались, недовольные получившимся результатом. Минерва тоже обнаружилась в одном из коридоров. На её ногах были полосатые, тигровой расцветки тапки с кошачьими ушками, усами и хвостами.

— Что это за безобразие! — возмущалась она, а тапки недовольно били хвостами и прижимали уши. Гермиона рассказала ей о своих наблюдениях, но Минерва раздражённо ответила, что, к сожалению, пороги классных комнат такими чудесными свойствами не обладают, а вести уроки в подобном непотребном виде невозможно!

— Мои модельные туфли из Парижа! — раздался вопль Авроры Синистры. — Они стоят две моих зарплаты!

Профессор астрономии спускалась из своих покоев в Астрономической башне, судорожно хватаясь за перила: затейливые, восточного вида шлёпанцы на её ногах, с загнутыми носами, вокруг которых плавно вращались меховые шарики, символизирующие планеты Солнечной системы, не располагали к спуску по крутым лестницам.

В Большом зале развлекался профессор Флитвик, летая в сандалиях с крылышками вокруг преподавательского стола. Вокруг него радостно прыгали младшекурсники всех четырёх факультетов, щеголяя целым зоопарком меховых тапочек.

Огромный громовещатель голосом директора приказал детям разойтись по гостиным, а преподавателям — собраться в учительской.

Виновников происшедшего вычислили быстро: на ногах Амбридж по-прежнему красовались лаковые розовые туфельки, а Хагрид покаянно шмыгал носом и причитал, что совсем ничего такого не хотел. Заикаясь, он сознался, что немного поколдовал для Амбридж в обмен за небольшую услугу.

— Палочкой-то мне разрешили пользоваться — за заслуги в борьбе с Волдемортом — только я отвык уже за столько лет… И новую палочку покупать не захотел, попросил, значит, Олливандера мою старую восстановить. А Долорес… Амбридж — она же совсем без палочки сейчас, а хотела как лучше… Как тут не помочь? Тем более она обещала мне заметки о фестралах на грамотность проверить и как это... Стилистически оформить, вот! А то Олимпия меня давно просила статью написать о них, а у меня всё коряво выходило.

Про птицу Гром и её птенца он снова промолчал, а Гермиона решила не поднимать этот вопрос, пока сама не выяснит правды.

Выяснилось, что неумелое колдовство Хагрида дало сбой, и тапки отказывались сниматься или превращаться обратно в приличного вида обувь. Обстановка накалялась.

Снейп в тапочках-зайках, практически близнецах обуви Гермионы, только чёрного цвета, шипел и плевался, как худой кипящий чайник, обещая, что острижёт Хагрида налысо, а Амбридж отправит дементорам по частям, если такое ещё раз повторится. Хагрид горестно вздыхал, переминался с ноги на ногу, на которых мини-копии Арагога печально качали плюшевыми хелицерами, а Амбридж пыталась оправдываться:

— Я всего лишь хотела, чтобы дети почувствовали себя уютно! Чтобы они осознали — Хогвартс это наш второй дом!

— Только каждому достался дом индивидуальный! — весело прокомментировала Белла. — Оказывается, у нашего Хагрида начинает прорезаться чувство стиля! Вот что значит, жена-француженка!

Она вольготно расположилась в кресле, помахивая ногой, обутой в кроваво-красный тапок на десятисантиметровой шпильке. По подошве обувного кадавра вилась затейливая вязь, складываясь в слова: «Мсье знает толк…»

— Действительно! Неплохо ведь получилось! — неожиданно поддержала её Помона в тапках в виде голов мандрагор, которые ещё и орали, если наступить на них.

— А я считаю, что это безобразие и издевательство над образом педагога! — взвилась Минерва. — Северус, вы согласны со мной?

Тот лишь мрачно зыркнул на всех, достал палочку и произнёс:

— Волей директора Хогвартса, Фините Инкантатем Максима!

Под протестующий возглас Беллы обувь всех присутствующих приобрела благопристойный и привычный вид. В гостиных всех факультетов произошло то же самое: под разочарованное детское «У-у-у…» разнообразные тапки и шлёпки снова превратились в ботинки и туфельки.

Таинственный птенец обнаружился через две недели.

Во время обеда из кармана мантии Хагрида выпорхнуло нечто жёлто-серое, голенастое, с по-детски ещё оранжевым клювом, но размером с ворону, решительно забралось в директорскую тарелку и со спокойной наглостью начало клевать бифштекс. Остолбеневший от удивления Снейп не смог даже возмутиться, как следует, лишь сосчитал про себя до десяти, а потом спросил, чётко выговаривая каждую букву:

— ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ?!

— Дык, это… Птица Гром же! Птенец еще… Правда, милашка? Ему две недели всего, холодно без мамки-то, вот и ношу с собой, грею, — умилённо глядя на стол, прогудел Хагрид.

«Милашка» тем временем закончил с бифштексом и перебрался к блюду с запечёнными куриными ножками, стоявшему перед мадам Хуч. Та опасливо отодвинулась от стола.

Снейп брезгливо взял птенца левой рукой, правой призывая из библиотеки учебник Скамандера. Сверившись с ним, он заявил:

— Хагрид, вас бессовестно обманули! Это не птица Гром, а орлёнок из Средиземья! Откуда вы взяли эту тварь?

— Сам ты тварь! — с этими словами птенец ловко вывернулся из директорской хватки, больно клюнув его за палец, и перепорхнул дальше по столу — прямо в руки Гермионы.

Там он умостился поудобнее, спрятал голову под крыло и задремал с чувством выполненного долга.

— Гром хороший! — кинулся на защиту нового питомца Хагрид. — Она говорила, что такие птицы в Японии детей в школу возят, совсем как наши фестралы! А у нас вас сможет переносить… Как Фоукс — Дамблдора… — уже намного тише договорил он под испепеляющим взглядом Снейпа, вжимая голову в плечи и стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее.

— И кто это у нас «она»? — с ледяной яростью спросил директор, глядя при этом прямо на мисс Грейнджер. Та в ответ возмущённо вскинула голову, но промолчала.

— Ох, зря я это сказал… — продолжал сокрушаться Хагрид. — Не дело это, хороших людей выдавать…

Тут Гермиона уже не выдержала и возмутилась:

— А молчать и смотреть, как других людей обвиняют в том, что они не совершали, дело?

Хагрид, понурившись и отводя глаза, только вздыхал и, похоже, собрался пустить слезу.

Поддержка пришла с неожиданной стороны:

— Яйцо, из которого вылупился, птенец, принесла я! — заявила, встав со своего места за столом и гордо выпрямившись во весь свой небольшой рост, Амбридж. — И не жалею! Так и думала, что пригодится!

— Да где ж ты такую редкость добыла, курица министерская? — не сдержала любопытства Беллатриса.

Проглотив «курицу», Амбридж неожиданно мирно ответила:

— Случайно получилось. Была на одном из обязательных сеансов реабилитационной терапии для раскаявшихся участников политических беспорядков, оказалась за одним столом вместе с Руквудом, а тут принесло Малфоя… «Дорогой друг, позвольте поздравить вас с юбилеем и подарить вам эту уникальную вещь!» — весьма похоже передразнила Люциуса она и продолжила. — Оказывается, у Руквуда в этот день был день рождения, вот Малфой и всучил ему это яйцо: вроде бы и внимание оказал, а в то же время и не особо потратился, скорее всего. Умеют же люди! — Амбридж завистливо вздохнула и продолжила рассказ:

— Август, похоже, не особо подарку обрадовался, сидел и бурчал что-то о ресторане экзотической кухни, куда эту «уникальную вещь» следует сдать. Тем более, обитатель яйца явно уже должен был скоро появиться на свет: сквозь скорлупу просвечивал неясный контур, а само яйцо временами начинало шевелиться и подрагивать — я же сидела рядом и всё видела и слышала. Но тут Руквуда вызвали в Отдел тайн — на каком-то эксперименте срочно потребовалось его присутствие — он только и успел невербально наложить на нежеланный подарок чары стазиса перед тем, как ушел, оставив все вещи в кабинете. Можете мне не верить, но вдруг стало жаль неведомое существо, да и новый владелец ему был не рад, поэтому, когда сеанс закончился, и все разошлись, я прихватила яйцо с собой…

Все молча слушали неожиданную исповедь, а Гермиона так крепко прижала сладко спящего птенца к груди, что стало ясно: никому его она не отдаст.

— И за что мне это всё?! — закатил глаза директор и под одобрительные взгляды Спраут и Макгонагалл произнёс:

— Хорошо. Пусть орлёнок останется в школе под присмотром Хагрида. Потом решим, что делать с ним дальше. Под вашу личную ответственность! — добавил он просиявшей мисс Грейнджер.

Поздно вечером Северус Снейп сидел в кресле у камина в своей комнате, собираясь выпить стакан огневиски и расслабиться, наконец — впервые за долгий и уже привычно нервный день. Не успел он открыть бутылку, как пламя в камине полыхнуло зеленью, и оттуда появился непривычно встёпанный и немного помятый Люциус Малфой.

— О, я, оказывается, вовремя! — радостно произнёс он. — Достали меня до печёнок все эти приготовления к свадьбе и прочая предпраздничная суета! Хоть у тебя переведу дух! — с этими словами он жестом фокусника достал откуда-то из складок мантии бутылку коньяка и поставил её на журнальный столик. — Надеюсь, лимон и лёгкие закуски на вашей хогвартской кухне есть?!

— Есть… У нас всё есть — и лимон, и закуски, и орлы из Средиземья… — меланхолично ответил Снейп, переводя взгляд со столика на довольного Малфоя. — Во что ты опять вляпался с этим яйцом, аферист дракклов?!

— Почему сразу аферист! В презент я его получил, на Лугнасад. Знак внимания от кузена…

— Это тот придурок из Средиземья, что ли?

— Он не придурок, он целый король… И вообще, это другой кузен, ты его не знаешь. Вот он — полный псих, у него даже эльфы на голову больные, он их в гоблинов переименовал. Притащили ему цацку — может, даже спёрли откуда-то, потому как в его мире таких яиц никто не несёт, а он не придумал ничего лучше, как мне его подарить: дескать, у меня павлины, мне не привыкать с птицами дела иметь! А у меня не только павлины! У меня ещё и Нарцисса, которая завила, что ей за глаза хватает того безголового и горластого стада, что уже есть, и если я собираюсь увеличивать его количество, то и ночевать буду рядом с главным вожаком на насесте!

Люциус сноровисто разлил коньяк по бокалам, выпил, не закусывая, и вздохнул:

— И за что только я её люблю? — тут до него дошла суть вопроса, и он удивлённо взглянул на Снейпа:

А ты откуда про яйцо знаешь?

— Должность у меня такая — всё знать.