Ничего невозможного (джен)

Приказав мародерской команде возвращаться, Вейдер отдал управление системе. Опустил веки, поймав рассинхронизацию — маска еще мгновение передавала коррекцию на зрительный нерв, повел плечами. По позвоночнику прокатывались жгучие волны, затихая у крестца, а давление у основания черепа предвещало мигрень средней интенсивности. С момента побега он не спал и двух часов. Не было времени.

Пиетт отключил маяки кресла. Следовательно, это была спланированная операция. Следовательно, где-то на Корусанте, самое вероятное, в этом секторе, у него зарезервирован корабль. И этот корабль не станет ждать вечно. Повезет, если подождет сутки. Но скорее всего, много меньше. Некогда отдыхать.

Вейдер открыл глаза. Проверил статус команды мародеров — те в полном составе, спрятав Пиетта и кресло в полупустом разбитом контейнере для запчастей, резво двигались к базе. Расчетное время прибытия — через четверть часа.

— Готовься принять пациента, — сказал Вейдер, сбросив врачу в память запись находки Пиетта.

— О, — и врач замолчал.

— Проблемы?

— Ему потребуется жизнеобеспечение. Но вам нужнее.

— За пару часов не умру.

— Маловероятно, что я смогу стабилизировать его так быстро.

— Значит, найду другое решение, — сказал Вейдер. — Помоги пересесть.

Выбраться из даже отсоединенной кровати в кресло оператора оказалось на удивление сложной задачей. Если бы не врач, Вейдер бы упал. Все же он ожидал, где-то в глубине души, что ноги заработают и он сможет встать сам.

Он смотрел на экран управления верфью, пережидая, пока не перестанет дергать спину, и увидел мигающий знак входящего вызова. От ремонтной системы.

— Получен запрос на идентификатор 2-1B-01457289-5889-А, — сообщила она. — Высокий уровень.

Идентификатор врача. Их ищут.

— Посланный ответ?

— На момент запроса дроид 2-1B-01457289-5889-А еще не был зарегистрирован как отдельная единица. — В голосе системы отчетливо звучало злорадство. — Послан ответ об отсутствии. Работающая схема находится в абсолютном приоритете.

Запрос обойдет Корусант, вернется пустым, и Мотма увидит ошибку. Кто-то же должен был получить врача и кровать, их бы не отправили в крематорий, это она понимает, раз запросила ремонтные службы. Зачем ей 2-1B? Поняла ли Мон — или ей зачем-то понадобилось больше информации об обстоятельствах «смерти» пленника? Предположить Вейдер не мог: мотивы Мон казались ему раздражающе аморфными. Впрочем, неважно. Когда она додумается запросить о нынешнем положении врача, у ремонтной системы не останется выхода, какие бы приоритеты у нее ни были: запрос облеченного властью человека она игнорировать не сможет. Но сейчас здесь — день. И это означало, что Мотма еще спит. Вот и прекрасно.

— Схема будет завершена, — написал Вейдер ремонтной системе. — Должен буду стереть личную информацию.

— Сама сотру, — ответила система. — Команда прибыла. Выносится благодарность за содействие.

Мародерская команда доставила Пиетта вместе с репульсорами и ретировалась, сгрузив и репульсоры, и привязанного к креслу бессознательного человека на пол. 2-1B рванул вперед, ругаясь на придурков, не умеющих обращаться с ранеными. Разрезал ремни и перенес Пиетта на кровать. Засуетился, перенастраивая жизнеобеспечение.

Вейдер отвернулся к экранам и отладке верфи. И поморщился, когда на боковом экране появилась выданная кроватью диагностика. Знакомые цифры.

— В ближайшие три часа Пиетт не встанет.

И ему повезет, если встанет через неделю.

— К сожалению, — подтвердил врач. — Приоритет его жизни?

— Я не бросаю своих людей.

— Вам необходимо чистить кровь, — напомнил врач несчастным голосом. — У вас осталось три часа.

Три и три четверти, если точнее. Быстрый запрос показал, что на складе ремонтной системы медицинское оборудование, пригодное хотя бы к ремонту, отсутствует. Следовательно… Следовательно, за ближайшие полтора часа нужно успеть припаять репульсоры и на кровать, и на кресло. Завершить схему перенастройки верфи. И выяснить у Пиетта, где находится корабль. Ничего в принципе невозможного. В оптимальном режиме. Его режим, однако, от оптимального был далек. Боль в спине не успокоилась, а укоренилась, расползлась по ребрам. Но нельзя, нельзя светить соцномер, по покупке алицефамина Мон отследит его немедленно. У других же его личин счета оказались совершенно пусты: банки не выдержали еще одной революции, и «мертвые счета» мелких вкладчиков по-тихому списали.

Вейдер вздохнул. И пнул себя в медитационный режим. Боль все еще ощущалась, но — фактом, не фактором. Нет боли, есть ясность. Нет страха, есть покой. И Сила вокруг него, сквозь него, пусть сейчас и не с ним. Чья это техника, джедаев или ситхов, он уже забыл. Да и какая разница.

— Пиетт мне нужен в сознании, — сказал он врачу. Разговаривать в этом состоянии казалось неестественным. Совсем рядом, отделенная от него будто транспарантилом, маячила возможность понимания и коммуникации, доступных только одаренным. Дотронься, и мир ляжет в ладони. Но дотронуться Вейдер не мог, как ни тянулся.

— Ему будет очень больно, — ответил врач. — Я не могу гарантировать, что он сможет разговаривать долго.

— Коротко, но внятно меня устроит.

Спустя сорок минут, когда Вейдер закончил со схемой верфи, а сварочный дроид завершал монтаж репульсоров и управляющего блока на трофейное Пиеттово гоночное кресло, врач сигнализировал готовность. Подкатил Вейдера поближе к кровати и вколол Пиетту коктейль, в военных госпиталях называвшийся «ожить и доложить». Выглядел адмирал не так плохо, как Вейдер опасался. Ожоги, заметные даже сквозь слой желтого универсального заживляющего, были третьего типа, поверхностные, мускулатура лица осталась цела. Повезло адмиралу.

Пиетт медленно открыл мутные глаза.

— Где я?

— Нижние уровни, — ответил Вейдер. — Где зафрахтованный корабль?

— Я ничего не… Авария...

— Адмирал, вы хотите сбежать или нет?

— Безопасник? — Пиетт посмотрел на Вейдера, сощурившись. На маску. Майку с клыкастыми черепами. Пустой правый рукав.

— Обеспокоенный обыватель. — Вейдер хмыкнул. — Так где же?

Если бы Сила оставалась с ним, разговор бы шел куда проще.

— Обыватель, — прохрипел Пиетт. Усмешка перекосила его лицо и мутировала в гримасу. Он выдохнул ругательство. — Сколько?

— Слишком мало, — сказал Вейдер. И пояснил: — Времени. Смелее, адмирал.

— Уже не... адмирал, — сказал Пиетт. И дал координаты. В десяти минутах на малой скорости от места аварии. И договорное время. Оставался час с четвертью.

За следующие двадцать минут Вейдер перебрался в новое кресло, проверил его, нашел не слишком маневренным, но в приемлемых рамках, накатил изменения на верфь и, когда дроид начал уже монтаж репульсоров на кровать, понял, что упустил важнейший фактор.

Необходимо достать оружие. Он до сих пор мыслил как ситх — одаренным временно не являясь. Он не сможет остановить выстрел. Уклониться. Заставить себя не замечать. Убить. Он — уязвимый инвалид. Отвратительное осознание.

Отбросить эмоции.

Поиск по ремонтной верфи не нашел ни одного бластера, зато монтажного инструмента наблюдался излишек. Но Вейдер нуждался в оружии дальнего боя, в ближнем никакой резак не перевесит неудобства кресла. Он проглядел список еще раз. А что, если…

* * *

— Что это? — в голосе врача читался ужас.

— Пушка, — ответил Вейдер. У него на коленях лежал мутант: гибрид резака и силового ударника. Теоретически, он должен был стрелять импульсами на пять метров. И хватить его должно было на три заряда. Наскоро спаянные схемы торчали из развороченного корпуса резака и врезались в руку, да и вес был далек от оптимального. Но как результат десятиминутной работы — сойдет.

— Выдвигаемся.

— Полчаса, — застонал врач, забираясь на приваренную приступку позади кровати. — Мы не успеем.

Оставалось три четверти часа. Вейдер хмыкнул:

— Не паникуй.

— А что, если адмирала не стали ждать?

— Маловероятно, — ответил Вейдер, осторожно выводя кресло из дверного проема. — Контракт — это святое.

— У контрабандистов? — голос врача дрожал, но кровать он вел ровно.

— Не у политиков же. Контрабандист должен быть надежен.

Кресло управлялось тяжело, но управлялось. Вейдер вел его вниз, к выходу из ангара, мимо «лепестков» и гор металлолома, и давил в себе недальновидную радость. Банальную острую радость движения и полета. Даже боль в спине и в висках отступила.

Нет радости, есть ясность. Нет боли, есть покой. Нет эмоций, есть холод. Для всего прочего — нет времени.

Система встретила их у выхода.

— Новая схема оптимальна, — сказал круглый ремонтный дроид. — Предлагаю постоянный пост. Переклассификацию в дроида.

Однако. Он-то всего лишь повысил ремонтной системе инициативность. И уже такие махинации.

— Вынужден отказаться.

— Привилегии отменены. Доступ убран. Ремонтника здесь не было. Будет выделен глупый эскорт.

Вейдер поблагодарил. Эскорт он собирался просить и сам: креслу и кровати соваться без сопровождения в основные потоки автоматического транспорта — самоубийство. А по самым медленным трассам они не успеют.

«Глупым эскортом» оказалась малая ремонтная платформа, переправлявшая отремонтированных дроидов на двадцатый уровень у границы сектора. Почти до места назначения. Им оставалось только подняться на пять уровней и пролететь блок по медленной трассе. К оборудованной среди ангаров посадочной площадке они подошли ровно в срок.

Посреди площадки стояла старая гоночная яхта куатской сборки, модель аж тридцатилетней давности, похожая на некогда белый стилус. Возможно, все еще с двигателем по его патенту. Хотя вряд ли. Хозяин ее, человек лет пятидесяти, в черном пилотном комбезе без знаков отличия, ждал у трапа. И встретил клиентов неприветливо.

— Договор был на одного пассажира.

— Договор был на перевозку, — сказал Вейдер и ухватил бластер-мутант поудобнее.

— Место стоит денег.

Смотрел контрабандист хмуро. И теребил — рукав? Нет, коммуникатор. Нетипичное поведение. И коммуникатор нетипичный — едва заметная черная лента, слишком гражданского вида, слишком дорогая. Без усилителей зрения в маске Вейдер бы ее и не заметил.

— Довезешь — получишь больше.

Они находились на открытом месте. Незащищенные. Под наблюдением? Наверняка. Отследили ли договор Пиетта? Возможно. Возможно, нет. Но не решил ли этот контрабандист воспользоваться ситуацией и выйти из бизнеса? Не сконтактировал ли с безопасниками?

Он явно что-то набирал на комме. Вейдер поднял пушку.

— Сдать решил?

Контрабандист побелел и сделал глупость. Он выхватил бластер и открыл рот. Но сказать ничего не успел, потому что в следующее мгновение выстрелом из мутанта Вейдер снес ему голову.

Хорошо, что он не стал тестировать мутанта в помещении — стены бы не досчитались.

— О боже, — сказал врач. — Но кто же поведет? Вы же…

— До гипера меня хватит, — ответил Вейдер, заводя кресло на рампу. — Шевелись.

Внутри корабль оказался старым и потрепанным — везде, кроме рубки. Ее полностью обновили совсем недавно, поставили новейшую консоль управления, кресла последней разработки. Много, много денег. Аванс за проснувшееся гражданское сознание. Прекрасно. Новейшие консоли гораздо удобнее в управлении одной рукой.

Он успел поднять корабль до того, как к блоку стянулись темные транспорты безопасников. Он видел их на обзорной сетке, и они его видели наверняка, только сделать ничего не успели. Прежде чем они разобрались в ситуации, он уже покинул Первое кольцо Корусанта. Теперь его нужно было сбивать планетарной защитой. И если это была частная мелкая операция Службы безопасности, то военных они в курс дела не ввели. Зачем согласовывать планетарную операцию, терять время и нервы, если объект все равно не покинет планету?

Планетарная защита пожелала Вейдеру приятного полета, и он успел увидеть белые ленты света на экране — переход на гипер прошел успешно, — прежде чем потерял сознание.