История другой семьи: Хроники Снейпа (джен)

Вторник, 15 октября 1974 (новолуние)

Весьма вероятно, что учебный год в Хогвартсе начался так же, как предыдущие. Весьма вероятно, что Гриффиндор и Слизерин вели смертельную борьбу как на поле для квиддича, так и за его пределами, а небезызвестные Блэки, Поттер, Лестрейндж, Снейп, Люпин, Розье и Петтигрю чествовались на своих факультетах как герои. Весьма вероятно, что на заклинание там отвечали заклинанием, на сглаз — сглазом, а на чары — чарами; и постепенно розыгрыши достигли той степени изобретательной жестокости, на которую студенты школы никогда прежде не осмеливались. Весьма вероятно — но недоказуемо, поскольку, как бы Северус ни старался, за последующие годы он так и не вспомнил, что происходило на протяжении тех шести недель, предшествующих событиям пятнадцатого октября.

В тот вторник урок Кеттлберна по уходу за магическими существами закончился поздним утром, и студенты начали понемногу возвращаться в замок. У Северуса была назначена встреча с Хагридом — обычный осмотр, Северус надеялся освободиться ещё до обеда. Однако зайдя в хижину к лесничему, он увидел, что тот был чем-то расстроен. За годы их знакомства Северус усвоил, что Хагрид не умел скрывать эмоций.

— Надеюсь, у тебя есть свободная минутка, Дамблдор хочет кое-чего тебе сообщить. Мне поручено отвести тебя к нему.

Озадаченный его тоном и новостью, Северус всё же последовал за великаном без возражений. Они добирались до башни директора в тишине, разве что Хагрид то и дело шмыгал носом. Негромкий пароль, краткий подъём по спиральной лестнице, и они оказались во владениях Дамблдора. Обнаружив, что Слизнорт тоже был там, Северус удивился, но решил, что присутствие декана объяснится позже.

— А, — сказал Дамблдор, завидев его. — Мастер Снейп. Прошу вас, присаживайтесь.

Северус опустился в указанное кресло для посетителей, чётко осознавая, что никто из присутствующих, кроме директора, не смел заглянуть ему в глаза. Дамблдор расположился в таком же кресле напротив.

— Мне невыразимо жаль, что я вынужден сообщать это вам. Сегодня мы получили крайне печальные известия, касающиеся вашей семьи. Мне очень жаль, Северус… ваши родители погибли.

Несколько секунд Северус молча смотрел на Дамблдора, не понимая, зачем директору понадобилось сообщать ему о смерти родителей кого-то из учеников. Конечно, новость была трагичная, но Северус не был знаком с этим учеником и не мог ничего поделать, тогда зачем Дамблдору посвящать его в это? Северус обратился было к Хагриду, надеясь, что тот пояснит, но Хагрид едва держался, чтобы не разрыдаться, а потому помощи ждать не приходилось. Северус с лёгкой улыбкой повернулся к Дамблдору, собираясь задать вопрос, — и до него дошло. Мама была мертва. Папа был мёртв. Он почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и на секунду испугался, что потеряет сознание. Хагрид мягко похлопал его по плечу. Северуса начинало трясти. Дамблдор слегка наклонился и накрыл ладонью его руку. Сердце колотилось. Стало тяжело дышать.

— Что случилось? — испуганно прошептал Северус.

— Насколько я понимаю, произошёл несчастный случай с их автомобилем. Они разбились.

— Этого не может быть. Папа садился за руль, только чтобы искать работу, он никогда не брал маму с собой. Они никуда не ездили вместе.

— И всё же, как ни печально, прошлой ночью они куда-то поехали. Я должен доставить вас домой, Хагрид сопроводит нас. Ваши бабушки встретят нас там.

Они перенеслись на окраину города к старой фабрике и остальную часть пути прошли пешком. Северусу вдруг стало ужасно стыдно при мысли, что Дамблдор увидит место, в котором жили родители, всю его убогость и нищету. Ему не хотелось, чтобы Дамблдор был здесь. Едва завидев их, бабушка Снейп торопливо заковыляла навстречу, маленькая и кряжистая, совсем не похожая на худую бледную Нану, спокойно ожидавшую прибывших на крыльце. Дом понуро чернел, как и подобало настоящей дыре в хмуром рабочем районе.

Они зашли внутрь и устроились в гостиной. Комната казалась странно пустой, несмотря на то, что всё в ней оставалось таким, как он помнил. Северус извинился и отправился на кухню вместе с бабушкой готовить чай, но в узком коридоре у подножия лестницы замер, будто вкопанный. Там, на потёртом половике, темнело пятно, которого раньше не было. Бурое пятно, почти круглое, примерно фут в диаметре.

Уловив немое замешательство, Дамблдор поднялся и вышел в коридор, Хагрид и Нана — за ним. Северус и бабушка Снейп стояли, не отрывая глаз от пола, и тогда директор тоже посмотрел вниз.

— Мне очень жаль, — спокойно сказал он. — Мастер Снейп, вы не вернётесь со мной в гостиную? Миссис Снейп, могу я попросить вас позвать кого-нибудь из соседей? Думаю, нам следует выяснить, что здесь произошло.

Пришла миссис Хэнсон и несколько мужчин, всё ещё живших в Паучьем тупике. Они стояли перед Дамблдором, нервно сжимая в руках кепки. Говорил в основном Тед Мёрфи.

— Он вернулся домой поздно вечером. За воротник заложил как следует, конечно, — да и подольше в пабе-то остался б, только вот деньги у него все вышли. Дальше, уж насколь могу судить, она его уложила, а он, поди ж, скоро опять подскочил и давай куролесить по новой… Видать ударил её на лестнице, та прокувыркалась до самого низу — вот где голову-то себе и расшибла.

Я моргнуть не успел — он уже тарабанит мне в дверь, слёзно выпрашивает канистру бензина, чтоб отвезти Лин ко врачу в соседний городишко. Я подсобил усадить её вперёд — она совсем плохая была, едва дышала. Тоби-то, он места себе не находил. Всё звал её, умолял не оставлять, ругал себя на чём свет — я отродясь его таким испуганным не видал.

Водил-то он неплохо, да и на дорогах нынче нет никого — ума не приложу: чего он так вильнул резко?.. Уж не знаю, успел ли затормозить — машина перевернулась и улетела в кювет. Оба там и скончались. Страшное дело.

Дело и впрямь было страшным, однако жизнь продолжалась. Соседи разошлись, миссис Хэнсон предложила присмотреть за Северусом, но бабушка Снейп сказала, что заберёт его к себе на пару дней. Нана не возражала и первой покинула маленькое собрание, трансгрессировав с лестничной площадки. Дамблдор запер дом, наложив на двери и окна защитные чары, чтобы сохранить скромное имущество Снейпов в безопасности.

Обычно волшебники не трансгрессировали с магглами, но для бабушки Снейп сделали исключение. Дамблдор перенёс её домой и вернулся за Северусом, отпустив Хагрида в Хогвартс. Как только Северуса устроили в маленькой комнатке рядом с кухней, Дамблдор тоже откланялся, позволив бабушке и внуку разделить своё горе без посторонних.

Несколько часов спустя, когда бабушка отправилась спать, Северус остался сидеть в не своей комнате на не своей кровати при свете единственной свечи, размышляя о том, что произошло. В углу жужжала толстая муха, Северус поднял палочку и сбил её. Он верил словам Теда. Это было так похоже на отца: сперва сорваться, а после корить себя за содеянное. Должно быть, он обезумел от страха, когда Эйлин упала. Северус не знал и дня, который родители провели бы не вместе. Отец не мог жить без мамы. Ещё одна муха зажужжала, Северус избавился и от неё.

Значит, Тоби, вне себя от горя, побежал к соседям за помощью, чтобы доставить Эйлин к доктору, виня себя во всём случившемся. Умоляя умирающую жену не оставлять его. Больше страшась её смерти, чем собственной.

Потому Северус и понимал лучше остальных, что именно случилось ночью на той дороге: не было никакого несчастного случая. Не было пьяницы-шахтёра, который слишком резко вошёл в поворот и оказался в кювете. Нет, его отец в любом случае не попал бы ко врачу: мама умерла в машине по дороге, и он видел это. Не в силах вынести и минуты осознания своей потери и вины, Тоби вывернул руль, ударил по педали газа и присоединился к Эйлин.

Всю ночь Северус провёл в тёмной спальне, направляя палочку в потолок и убивая мух.

Хэллоуин, четверг, 31 октября 1974 (полнолуние)

Северус вернулся в Хогвартс на Хэллоуин. Ранним вечером они с Наной трангсрессировали в Хогсмид и отправились к замку. Северус был бледнее обычного, заметно осунувшийся, одетый в школьную мантию, шапочку и плащ. Нана выглядела будто императрица.

Высокая и стройная, словно гончая, она двигалась с грацией прирождённой наследницы трона. Платье её было прямым и строгим, простотой своей напоминавшим рубашку Северуса, не считая пышных рукавов, узко собранных на запястьях. Пошито оно было из насыщенно-синего муара; воротник, манжеты, тонкий пояс и подол украшала серебристая вышивка, усыпанная жемчугами и афганским лазуритом. Атласная мантия повторяла цвет платья, но была скроена на восточный манер и не развевалась при ходьбе; широкие укороченные рукава открывали манжеты. На мерцавшей сапфирами изящной треуголке трепетало пышное перо. Ноги обрамляли атласные синие туфли, а поверх наряда был накинут тёмно-синий бархатный плащ. Украшений Нана не носила, но в руке держала тонкую трость из чёрного дерева, отделанную серебром. Наконечник высокой трости, больше походившей на посох, венчал чёрный ворон, воинственно распустивший крылья и грозно посверкивающий гранатовыми глазками.

Всё это великолепие делалось для прапрабабушки Россендейл на коронацию Георга Третьего и с тех пор хранилось на чердаке в маленьком чемодане, пока не понадобилось для небольшого спектакля в Хогвартсе. За много лет наряд надевался всего раз, и потому выглядел будто с иголочки.

— Выпрямись, — прошептала Нана Северусу, когда они вошли в пустой вестибюль. — И держи голову выше. Пускай мы небогаты, история нашего семейства не бедней, чем у большинства из них.

Пир был в самом разгаре; почти все преподаватели и студенты оделись по случаю праздника. Когда тяжёлые двери Большого зала беззвучно распахнулись, Нана, слегка приобняв Северуса за плечи, сделала несколько шагов вперёд и остановилась в ожидании. Едва завидев их, Дамблдор поднялся с места и поспешил к гостям. В зале постепенно воцарилась тишина.

— Константина, для нас большая честь приветствовать вас в Хогвартсе, — воскликнул Дамблдор и наклонился, чтобы поцеловать протянутую ему руку. — Воистину, этот вечер уже не станет приятней.

— Я тоже рада тебя видеть, Альбус, — ответила Нана. — Кажется, с нашей последней встречи прошла целая вечность. — Это было небольшим преувеличением, учитывая, что познакомились они всего две недели назад, но шоу есть шоу.

Домовой эльф появился и забрал плащ, который Нана небрежно сбросила с плеч прямо на пол. Дамблдор повернулся к Северусу:

— Мы рады снова видеть вас, мастер Снейп. Нам вас не хватало. Уверен, вы хотите присоединиться к своим товарищам, ну а я возьму на себя смелость и попрошу вашу бабушку оказать мне честь, сев за моим столом.

Северус кивнул и отправился к слизеринцам, где Белла уже оттолкнула Родольфуса, освобождая место рядом с собой.

— Откуда твоя бабушка знает Дамблдора? — прошептала она.

— Без понятия. Она не училась в Хогвартсе. — Это породило целую плеяду слухов о том, что бабушка Северуса получила образование во Франции, — слухов, которые он так и не потрудился развеять.

Когда пир подошёл к концу, Северус попрощался с Наной и отправился в общежитие, где был принят с уважением, достойным человека, чьи внезапный отъезд и эффектное возвращение носили настолько трагичный характер. Дамблдор проводил Нану вниз по утёсу до места, откуда та могла перенестись домой в Ланкашир. Тихая ночь идеально подходила для разговора.

— Мы не знаем, что делать. Вы его видели — он ничего не ест. Почти не разговаривает. Днями напролёт лежит в кровати в полудрёме или уставившись в стену. Он всегда был борцом, а сейчас сдался. Я не могла позволить ему вернуться в школу, как какой-нибудь побитой собачонке, отсюда наш маленький фарс. Благодарю вас за то, что подыграли.

— Это ещё долго будет служить темой для сплетен. Всё, что Северус сейчас делает или, напротив, не делает, объясняется горечью его утраты. И всё же меня беспокоит такая глубокая подавленность. Она совсем неполезна для юного создания. Он не проявлял интереса к чему бы то ни было?

Нана покачала головой.

— Он будто выстроил вокруг себя стену. Никого не впускает и сам выходить отказывается.

После того, как Нана трансгрессировала, Дамблдор медленно побрёл к замку, размышляя о том, чем смог бы помочь.

Со среды, 6 ноября, по пятницу, 8-го 1974 (последняя лунная четверть)

Северус перестал ходить к Хагриду на осмотры, так что Хагрид был вынужден явиться за Северусом сам. Сделать это было не так просто, как кажется, поскольку вход в студенческие общежития для лесничего был закрыт, а мальчик почти не появлялся на занятиях. Примерно спустя неделю после Хэллоуина Хагриду удалось поймать Северуса у класса защиты от тёмных искусств. Он схватил его под локоть и отвёл к себе в хижину. Северус не сопротивлялся.

Хагрид пришёл в ужас, увидев, в каком он был состоянии. Худой и изнурённый, мальчик становился неряшливым: волосы были немыты, мантия помята, словно её носили не снимая и спали тоже в ней. Ребёнок поддавался осмотру с пугающей пассивностью, не произнося ни слова.

— Пора брать себя в руки, — сказал Хагрид. Северус только пожал плечами. — Я серьёзно. Совсем худущий стал, выглядишь скверно. Будешь и дальше так жить — окажешься на больничной койке.

Белла подошла к Северусу, когда он вернулся в гостиную Слизерина.

— Эй, Снейп. Идём к нам. У Розье скоро день рождения, мы планируем вечеринку.

Северус тупо посмотрел на неё, а затем, не говоря ни слова, развернулся и зашагал в спальню. Голос Беллы догнал его:

— Слушай, завязывай. Я знаю, тебе плохо, но это заходит слишком далеко.

Северус опустился на кровать, повернулся на бок и уставился в стену. Ему хотелось заснуть. Когда он спал, он ничего не чувствовал. Ничто не имело значения. Он закрыл глаза.

* * *

Лили удалось связаться с ним два дня спустя. «Озеро», — гласила записка, и впервые Северус почувствовал, что был не против с кем-то поговорить. Лили была другом, его единственным настоящим другом. Он знал, что Лили поймёт.

Они стояли у озера в сгущавшихся сумерках, бросая в воду камешки. Северус рассказал кое-что из случившегося: как мама упала с лестницы, как отец попытался отвезти её к доктору и как машина съехала в кювет. Он умолчал о том, почему это произошло. Они почти не обсуждали его родителей и раньше, и были вещи, о которых он предпочёл бы не говорить.

— Это ужасно. Представляю, как тебе сейчас тяжело. Хорошо, что у тебя осталась бабушка.

Северус забыл, что все видели Нану на Хэллоуине, но ему не хотелось, чтобы Лили его подбадривала. Ему хотелось, чтобы она поняла его горе.

— Это не то же самое. Она замечательная — они обе, но это совсем не то, что мама с папой.

— И всё-таки у тебя осталась семья. Не всем так везёт.

— Я больше никогда не поиграю с папой в криббедж, никогда не смогу потренироваться с мамой…

— Но будет и другое. У тебя всё ещё есть космическая программа и наука. В твоей жизни осталось так много всего…

— Почему тебе всё равно, как я себя чувствую?

— Мне не всё равно. Я пытаюсь тебя подбодрить.

— Нет, ты хочешь, чтобы я чувствовал себя так, как ты считаешь правильным. Я потерял родителей!

— И тебе стоит принять это. Посмотри на себя! Ты ужасно выглядишь. И ты… пахнешь.

— Я вызываю у тебя отвращение. Прости, что потеря родителей вызывает у тебя отвращение. Я думал, ты мой друг.

— Я и есть твой друг. Друзья должны говорить правду!

Северус почувствовал внутри страшную пустоту — будто важная часть него перестала существовать. Он отчаянно попытался вернуть её.

— Друзья не должны себя так вести. Если бы ты была моим другом, ты бы поняла, ты бы утешила меня, ты была бы добра ко мне! — заорал он на неё.

Она закричала в ответ:

— Может, поэтому у тебя не так много друзей!

И это случилось. Рука взметнулась, и Северус ударил Лили тыльной стороной ладони по челюсти. Лили отшатнулась, шок на её лице сменился выражением ярости. Северус тупо переводил взгляд с неё на свою руку, пока ужас от содеянного не накрыл его.

— Прости, — зашептал он. — Лили, прости меня…

— Ты меня ударил! Как ты смеешь? Ты ударил меня!

— Я не хотел… Я не хотел… Пожалуйста, Лили, мне очень жаль… Я больше никогда… — Но она попятилась от него, словно он был каким-то монстром, затем повернулась и побежала в замок.

Северус долго смотрел ей вслед, затем опустился на тонкую полоску песка перед водой и спрятал лицо в ладонях.

Он полностью осознавал значение того, что произошло. Он во всём был сыном своего отца. Тобиас Снейп носил в себе демона — демона, который заставлял его срываться и в итоге уничтожить то, что Тоби любил больше всего на свете. Этот же демон жил и в Северусе, растекался по венам, словно болезнь. Лили была его единственным верным другом, а он её ударил — ударил так, как отец часто бил мать, за то, что та всегда говорила правду. И в тот момент, когда рука Северуса коснулась её челюсти, он ощутил первобытную силу и власть, взбудоражившую всё его существо. Демон ликовал. Ещё никогда в жизни Северусу не было так стыдно.

У демона был образ. Образ, который господствовал в стерильной чистоте лабораторий и насмехался над его мечтами — образ двойной спирали. Двойная спираль вилась в каждой клетке его тела, одна цепь — от Тоби, вторая — от Эйлин. Цепь Тоби и была тем демоном, жившим в его крови, его костях, его коже. Ему никуда от этого не деться: Северус был генетически обречён уничтожать то, что любил.

Несколько часов он боролся с демоном, и наконец выход был найден. Если Северус не полюбит — он ничего не уничтожит. Он сможет контролировать гнев. Зависть, отчаяние, гордыня — всё будет под контролем. Только любовь пробудила спящего демона и выманила его наружу. Глубоко внутри, замки и двери, над которыми Хагрид и Дамблдор так упорно работали, принялись закрываться.

К ужину начался дождь, но Северус так и не появился в Большом зале. Лили искала его, надеясь ещё раз отчитать, и расстроилась, обнаружив, что он не пришёл. Через двадцать минут Дамблдор подал Хагриду сигнал — они пытались следить хотя бы за тем, чтобы мальчик регулярно ел, — и великан вышел из зала.

Немного погодя он вернулся и покачал головой. Тогда Дамблдор поднялся и направился к столу Гриффиндора.

— Мисс Эванс, — обратился он, подойдя к ней. — Мне жаль прерывать ваш ужин, вы не уделите мне минутку?

Они вышли в вестибюль, где могли говорить без свидетелей.

— Мы пытаемся найти мастера Снейпа. Я знаю, одно время вы дружили, и надеялся, что вам может быть известно, где его искать.

— Нет, сэр, — ответила она.

Дамблдор почувствовал в ответе неуверенность и случайно заметил лёгкую тень — синяк? — на её щеке.

— Мы очень обеспокоены. Вы наверняка заметили, как он изменился после смерти родителей. Нам лишь хотелось убедиться, что с ним всё хорошо. Он не поднялся на ужин, и его нет в общежитии Слизерина.

Лили немного помедлила, пытаясь справиться с собственными демонами. В конце концов те оказались жалкими и слабыми по сравнению с её добрым сердцем.

— Мы гуляли у озера, — сказала она. — Мы поссорились, и… он меня ударил.

Дамблдор и Хагрид обменялись взглядами, затем Хагрид пробормотал: «Я этим займусь» — и тотчас ушёл. Дамблдор остался с Лили.

— Надеюсь, он не причинил вам вреда. Мне бесконечно жаль слышать о том, что он вас ударил — ради вашего и его собственного блага. Он рассказал вам, что случилось с его родителями?

— Его мать упала с лестницы, и когда отец повёз её в больницу, они попали в аварию.

— Да, всё так. — Дамблдор скрыл разочарование. Если бы девочка знала больше, то оказала бы неоценимую помощь, но он не мог поведать ей о том, чего Северус не захотел рассказывать сам. — Вы не окажете мне услугу? Останьтесь, пока Хагрид не вернёт мастера Снейпа в замок. Вы нас очень выручите.

Хагрид нашёл Северуса у озера. Промокший до нитки и замёрзший до костей, мальчик брыкался, когда его поднимали с земли, но Хагрид уже видел первые признаки лихорадки и церемониться не стал. Он спешно поднялся по утёсу, вошёл в замок через главный вестибюль и направился на первый этаж в больничное крыло — Дамблдор и Лили за ним, — чтобы передать Северуса в руки новой школьной сестры, молодой мисс Помфри.

Пока с ребёнка стаскивали мокрую одежду и кутали его в шерстяные пледы, за спинами занятых взрослых раздался тихий изумлённый вздох. Дамблдор повернулся, уже зная, что Лили видела шрамы. Он мягко вывел её из приёмного покоя.

— Как бы мне ни хотелось рассказать вам обо всём, мисс Эванс, — это, к сожалению, не моя история. Как вы думаете, вы сможете поддержать его, если он сам решит вам открыться?

Лили кивнула и решила ждать.

Опасность миновала. Оказалось, что Северус просто промок и замёрз, а тот жар, который у него начинался, был быстро взят под контроль. И всё-таки Дамблдор рассудил, что будет лучше придержать ребёнка в больничном крыле на пару дней, где он, Хагрид и мисс Помфри смогут за ним присмотреть — особенно за тем, как он питается. Хагрид стоял рядом, когда Дамблдор говорил с мальчиком.

— Как вы оказались у озера под проливным дождём?

— Я разговаривал с другом.

— С вами никого не было.

— Она ушла.

— Быть может, она поняла, что на улице похолодало и приближалось время ужина?

— Нет, я… сделал кое-что плохое. — Дамблдор терпеливо ждал. Признание вины было шагом к исцелению. Сокрытие плохого поступка стало бы проблемой. — Я вышел из себя. И ударил её. По лицу.

— Кулаком?

— Нет. Вот так. — Северус резко махнул тыльной стороной ладони. Ему было стыдно отвечать на эти вопросы, но он знал, что сам был во всём виноват.

— И почему вы решили её ударить?

— Я не решал. Я просто это сделал. Она меня разозлила.

— В самом деле?

Северус немного подумал, вспоминая все те случаи, когда его мама была жертвой, а отец — нападавшим.

— Нет. Она пыталась помочь. Я сам разозлился. Она не делала того, что я от неё ждал, но в этом нет её вины. Я больше никогда так не поступлю.

Дамблдор почувствовал облегчение. Никаких отговорок, никаких попыток оправдаться. Ситуация была не такой серьёзной, как он опасался.

— Будем надеяться, мастер Снейп, — сказал он, поднимаясь. — Теперь можете отдохнуть.

Разговор с Лили был немного иным.

— Мне так жаль…

— Тебе и должно быть жаль. Я никому не разрешаю меня бить.

— Я же сказал, мне жаль. Ты должна…

— Что должна? Как должна была утешить тебя и быть добрее? Потому что так должны вести себя друзья?

— Ну да, потому что… — Северус осёкся. Здесь и появился демон. Здесь он и потерял контроль над собой. — То есть нет. Ты не должна делать то, чего хочу я. В общем, это больше не повторится.

— Хорошо, если б всё так и было.

— Обещаю. Мир?

— Мир.

Борясь с бессонницей в больничном крыле, Северус понял, что всё, в общем-то, сводилось к простой истине: в жизни были вещи, которыми ты мог обладать, и были те, которыми не мог. Люди вроде Блэков воспринимали роскошь как должное, потому что были богаты — о таком Северус не мог и мечтать. Он мог лишь любоваться чужим благополучием, зная, что собственная зажиточность сделает его гротескным. Стремясь к шику, Северус выглядел бы словно рыба, пытающаяся поселиться на берегу.

Это распространялось и на мир эмоциональный: некоторые люди были созданы, чтобы любить. Другие же, такие как Тоби или сам Северус, были лишены этого права ввиду обстоятельств своего рождения. Двойная спираль никогда не обманывала. Если попытаешься сопротивляться велению судьбы, то уничтожишь то, что больше всего хотел сохранить.

Чем раньше поймёшь это и примешь — тем лучше.

В мире нет ничего тоскливее, чем лежать на больничной койке, уставившись в белую ширму. Тёмная обволакивающая меланхолия его спальной кровати с плотным пологом была невозможна в стерильном мире накрахмаленного белья и подкладных суден. Лили больше не приходила — что и понятно, поскольку больничное крыло было не слишком подходящим местом для тайных встреч. Сам же Северус не мог покинуть госпиталь без разрешения Дамблдора. Уже на второй день он начал скучать.

Белла прислала ему пару книг. Первая, «Создания тьмы», рассказывала о тварях куда более увлекательных, чем гриндилоу и красные колпаки, которых они проходили по защите от тёмных искусств. В ней Северус нашёл семь способов обращения в вампира, прочёл, что помимо волков-оборотней бывают ещё и тигры, узнал о инкубах и суккубах, подменышах, гарпиях, доппельгангерах, живых мертвецах, призраках и ламиях. Ему открылась жизнь бесчисленного количества ночных созданий, невидимых для тех, кто разгуливал при сером свете дня.

Вторая книга, «Палочки из расколотого молнией дуба», давала краткую информацию о всевозможных зачарованных артефактах. Уже знакомая Северусу Рука славы тоже была там, равно как и свечи, выделанные из человечьего жира, менятели погоды, проклятые кольца и несколько видов кровописания.

Северус проглотил оба справочника за пару дней. Ему казалось, что пустота, всегда жившая внутри него, постепенно заполнялась. Теперь он понимал: он тоже был тёмным созданием, рождённым для ночных часов под полной луной. Он носил в себе мрак — дар и проклятие, переданное ему от Тоби. Теперь он знал: пускай он не способен насладиться миром любви и света — существует другой мир, готовый принять его с распростёртыми объятиями.

Среди зачарованных артефактов в «Палочке» говорилось про нож убийцы, который мог быть отправлен куда угодно, чтобы напасть на врага. Северус изучал описание несколько минут, пока в голове не возникла идея. Зачем использовать нож? Почему нельзя сделать это при помощи заклинания?

Следующим утром, когда Дамблдор наконец освободил его из заточения, Северус поспешил в общежитие за старым учебником Эйлин по зельям за шестой курс.

Соседи по комнате заметили в нём перемену, хотя и неясно было, в чём она заключалась.

— Эй, Снейп, — позвал Малсибер, когда он вошёл в спальню и направился прямиком к своему сундуку. — Снейп, найдётся минутка?

Северусу не хотелось ни с кем разговаривать, но он всё же повернулся и подошёл к кровати Малсибера, на которой тот лежал с книгой.

— Да?

— Ты в порядке?

Северус спокойно оглядел однокурсника. Хотя Малсибер никогда не пытался водить с ним дружбу, как, например, Эдисон, он никогда не дразнил его, как Уилкис. Северус даже смутно помнил, как после смерти родителей Малсибер говорил всем оставить его в покое.

— Ага, — ответил он.

Малсибер повернулся на бок, подперев голову рукой.

— Ты знаешь, как сделать, чтоб у Йена Скорсона выскочил прыщ? Надо, чтоб большой такой, прямо на носу.

Скорсон был старостой пятого курса у Слизерина.

— Зачем тебе? — спросил Северус, прикидывая варианты.

— Хочу пригласить Олдертон в Хогсмид на выходных, но ей нравится Скорсон. Я подумал, один здоровый прыщ…

Северус усмехнулся. Вильгельмина Олдертон приобрела репутацию девушки, которая гуляет с каждым, кто купит ей сливочное пиво. Если такая мелочь, как прыщ, способна повлиять на её привязанность…

— Папула, — сказал он. — Направь палочку на его нос и скажи: «Папула».

— Спасибо, дружище. Я твой должник.

Северус отправился наружу по собственным делам. Придумывать заклинания со вшами и пауками было легко. Над режущим заклинанием ему пришлось провозиться до Рождества. Северус пробовал разные слова на разных языках. Он вертел, стучал и резко размахивал палочкой, повышал голос и понижал его до шёпота, даже пытался сделать заклинание невербальным.

Впервые Сектумсемпра сработала на молодом деревце на окраине Запретного леса. Там, в снегу и наступавших сумерках, Северус с ужасом смотрел, как упругий ствол был изрезан в щепки всего за несколько секунд. «Что, если бы я опробовал это на человеке?» Ему сделалось дурно.

Впрочем, времени на отработку заклинания у него не было. Приближались рождественские каникулы, и Белла снова пригласила Северуса провести праздники у Блэков. Он не понимал почему, ведь она уже сдала СОВ по зельям, но всё-таки согласился. Ему снова хотелось увидеть Лондон. Может, ему снова хотелось увидеть Нарциссу.

Северус тщательно проанализировал свои чувства к Нарциссе и понял, что она была в безопасности. Он не любил её. Она была нежна, грациозна и прекрасна в своей печали, но предназначалась другому. Ей не суждено было пробудить демона, к тому же Северус никогда не променял бы Нану и бабушку Снейп на роскошь мрамора, позолоты, шёлка и бархата Блэков.

Наступили каникулы, и Северус отправился с Беллой в Лондон. С собой он взял два справочника, которые Белла подарила ему, пока он лежал в госпитале, и мамин учебник по зельям. Он запланировал много работы.

Поместье Блэков нисколько не изменилось. Всё то же великолепие, всё та же ледяная вежливость, всё та же спальня на чердаке и полная автономия. Не самые ужасные условия для жизни. Нарцисса была дома и спустя два дня с приезда Северуса объявила ему о своих планах.

— Ты хорошо знаешь Лондон, Северус? — Они сидели в оранжерее, куда Нарцисса пригласила его на чай.

— Я почти ничего здесь не видел. Каждый год бываю на Кингс-Кросс и Юстонском вокзале, но это всё.

— Значит, я должна показать тебе город. Что тебя больше всего интересует?

Северусу хотелось сказать «наука», но он понимал, что возможности Нарциссы были ограничены, и потому ответил: «История».

— Отлично! — обрадовалась Нарцисса и за обедом сообщила семье, что назавтра ведёт Северуса в Лондонский Тауэр.

Задумка представляла небольшую проблему, поскольку нельзя было просто трансгрессировать в Тауэр. В крепости постоянно находились туристы, и трансгрессия неизбежно привлекла бы внимание магглов. К счастью, у миссис Блэк хранилась определённая сумма маггловских денег на случай крайней необходимости, так что Нарциссе удалось одолжить немного на метро. Свою просьбу она обосновала тем, что от привязанности мальчика, чьим талантом так интересуется Тёмный Лорд, все они только выиграют. Родители дали согласие и похвалили дочь за преданность семейному делу.

Северусу пришлось взять на себя роль штурмана. Он так же, как и Нарцисса, никогда не пользовался метрополитеном, но по крайней мере смог быстро разобраться в карте маршрутов. Тауэр-Хилл располагалась на Кольцевой и Дистрикт линиях, значит, им требовалась всего одна пересадка на станции Южный Кенсингтон. Они вместе отстояли очередь от Средней башни до Башни Байворд, но затем все надежды Северуса провести целый день в компании Нарциссы обратились в прах. Прямо на подъёме, где раньше были ворота Колдхарбор, они «случайно» столкнулись с Люциусом.

Нарцисса представила юношей друг другу. Люциус признался, что помнит Северуса, но ничто не могло замаскировать ухмылку презрительного превосходства, которая искажала лицо Малфоя всякий раз, когда тому приходилось иметь дело с магглами и полукровками.

— Ну ладно, — жёстко объявил Северус и обратился к Нарциссе: — Я подожду тебя у ворот Предателя.

— Нет. Нет. Люциус, поговори с ним. Северус, прошу тебя, останься.

Поначалу маленькое собрание не расходилось только благодаря стараниям Нарциссы, поскольку Люциус и Северус фыркали и огрызались друг на друга, словно были двумя альфа-самцами горилл, боровшихся за лидерство. Отчего-то Люциус считал, что любой представитель мужского пола, независимо от возраста, хотел обладать Нарциссой, и прошло полдня, прежде чем он наконец понял, что Северус не являлся его соперником.

— Это первый раз, когда нам выпала возможность встретиться и просто пообщаться с прошлого Рождества, — грустно призналась Нарцисса. — Мы видим друг друга на приёмах, но не можем обмолвиться и парой слов, потому что кто-нибудь обязательно услышит. Отец не отпускает меня из дома одну, потому что…

— Он ей не доверяет. И мне тоже. Он уверен, что мы будем делать ровно то, что делаем сейчас, — встречаться против его воли.

— Почему вы не пользуетесь магией, чтобы поговорить в толпе? — спросил Северус.

— Звукоподавляющие чары заметней любого разговора, — ответил Люциус. — Они тут же вызовут подозрения.

— Что, если создавать не тишину? Просто фоновый шум для слушающего, вроде множества разговоров сразу.

— Никогда не слышал о таком заклинании.

В конце недели Северус в качестве рождественского подарка представил Нарциссе и Люциусу заклинание Муффлиато.

* * *

— Он умеет создавать заклинания. — Люциус говорил со взрослым мужчиной, отцом Эвана Розье, который был соседом Северуса по комнате.

— Эван упоминал, что мальчишка неплох в сглазах и чарах.

Люциус покачал головой. Слепота и отсутствие воображения, с которыми ему теперь приходилось сталкиваться ежедневно, начинали порядком раздражать.

— Тебе когда-нибудь удавалось придумать новое заклинание?

— Нет, но так я и к умникам никогда не относился.

— Идиот! Сколько создателей ты встречал? Ты хоть понимаешь, какая это редкость? Знаешь, сколько бы я заплатил за то, чтобы меня научили тому же? У него дар. — Люциус помолчал. — И он никогда не учился у Тёмного Лорда. Это врождённый талант. Интересно, может ли он создавать то, что Тёмный Лорд…

Люциус не закончил. Он не настолько доверял Розье.