Однажды в Сан-Франциско (гет)

Дорогие читатели!

Вот я и закончила фанфик «Однажды в Сан-Франциско», и я по уши рада, что всё это время вы были со мной.

Поскольку я анонсировала фанфик как загадочный, игровой и «думательный», то, полагаю, пришло время объясниться с вами и пояснить, где я зарыла тех самых метафорических собак.

Пристегните ремни, сейчас будет откровенно.

Часть первая. Идея

Идея этого произведения возникла у меня, когда я в августе 2021 года посмотрела трейлер к четвёртой «Матрице». Да, сам фильм вышел фиговым, но трейлер вдохновил меня на подобный текст. Кстати сказать, рабочее название на моём «ноуте» так и было обозначено — «Матрица для Гермионы».

В общем, я получила мощный творческий пинок и, невзирая на то, что у меня уже были два «впроцессника», вихрем бросилась сначала писать на листке, — как сейчас помню, это был мятый и уже изрядно исписанный лист бумаги, — основные моменты «фика», а затем набирать их на ноутбуке. Так всё и началось.

Мне хотелось создать текст, где читатель мог бы подумать, обратить внимание на детали, построить свои теории. Я лично такие тексты просто обожаю. Потому, в первых семи главах я раскидала различные подсказки, которые помогли бы понять читателю, что это не настоящая реальность, а сон. И, согласно моему замыслу, с каждой главой эти подсказки должны были быть менее тонкими и более очевидными. Что-то вроде ответа, который проступает всё отчётливее.

Часть вторая. Концепция сна

Сам по себе иллюзорный мир сна — это аллюзия на абьюзивные отношения с нарциссом.

Человек с нарциссическим расстройством личности или нарцисс, — не путать с «народным» пониманием нарциссизма!⁽¹⁾ — тот человек, который кормится страданиями своей жертвы. Он завлекает свою жертву в отношения иллюзией идеального партнёра. То есть даёт некую иллюзию идеальной жизни. А затем пожирает ее. То есть доводит до суицида, серьёзных психических и физических заболеваний. И сам процесс издевательств над другим человеком, и результат невероятно развлекает абьюзера-нарцисса. Он манипулирует, давит на чувство вины, жалости и долга, чтобы жертва не сорвалась. А если жертва все же убегает от мучителя, он превращается в само воплощение гнева и ненависти. Такое поведение демонстрируют проекции лжемужа и Лже-Гарри во сне Гермионы.

То же самое делают и проекции во сне Гермионы. «Муж», который пафосно выражает своё сочувствие жертвам и, в принципе, ведёт себя как чёртов спаситель человечества; да ещё и всегда соглашается с Гермионой. Нарцисс тоже, при начале отношений с ним, говорит жертве именно то, что она хочет услышать. Но уже в седьмой главе этот лжемуж Гермионы газлайтит по полной. Так как газлайтинг является мощным орудием в руках абьюзера.

На чувство вины и долга давит Лже-Гарри из сна, он тоже применяет газлайтинг, да и вообще, демонстрирует типичное поведение абьюзера. А также давит на её чувство вины и долга, пытаясь использовать слабое место Гермионы, которое можно назвать жертвенностью. Или психологией жертвы — так это называют психологи, а в народе сие зовётся «быть хорошей девочкой». То есть когда женщина является удобной и хорошей для других, но не для себя. И, заметьте, именно на "женскую мудрость" упирают проекции.

Вообще, риторика Гарри в седьмой главе — это типичная манипуляция абьюзера на чувстве долга и вины.

Из-за подобного отношения к себе многие женщины умерли от рук домашних тиранов. И совершенно неслучайно лжемуж Гермионы называет себя её каменной стеной.

Однако я хотела бы заметить, что аллюзия на абьюзивные отношения немного кривовата. Из абьюзивных отношений нельзя спасти, можно только спастись. То есть человек может вытащить себя сам.

Почему же у проекций все-таки не получилось прогнуть Гермиону? Всё потому, что подобная слабость (психология жертвы) была присуща ей раньше, но к тому моменту, когда она оказалась во сне, Гермиона уже успешно преодолела ее.

Знаете, если уж говорить об аллюзиях, то, пожалуй, седьмую главу можно считать аллюзией на битву здорового и нездорового отношения человека к себе. В наш информационный век нам поступает много информации, и только нам выбирать по какому пути идти и какие ценности выбрать. Какой выбор сделала Гермиона — известно.

Часть третья. Визуальные знаки

Помимо других подсказок, которые я оставила для читателей, я ещё набросала визуальные подсказки.

В первую очередь, за счёт цветов. В первых главах, надев на Гермиону серые брюки и особенно серую клетчатую блузку, я хотела сказать, что она в плену (клетчатая блуза). А два её позолоченных браслета обозначают кандалы. Они символизируют золотую клетку и обман, ведь позолоченные вещи только кажутся золотыми. И эти браслеты Гермиона теряет, когда власть иллюзии теряет над ней силу. Первый — после первого секса с Драко, а второй — когда окончательно приняла решение уехать с ним.

Опять же, стены дома Гермионы в иллюзорном сне и одежда других проекций тоже носят всевозможные серые оттенки. Например, Лже-Гарри носит серый оттенка мокрого асфальта, то есть он особенно тёмная проекция.

Серый цвет в произведении является цветом плена, безжизненности.

А вот цвет Драко и все, что окружает его, — голубой. Цвет свободы. Драко ведь пришёл, чтобы освободить её. После первого секса с настоящим Драко, Гермиона начинает вносить в свой серый арестантский стиль голубые вещи. То есть процесс освобождения пошёл. И первое, что она поменяла из одежды это нижнее бельё — её процесс внутреннего стремления к свободе начался с самого сокровенного.

И вы ведь помните, что лжемуж Гермионы был недоволен тем, что ближе к концу она стала носить больше голубых вещей. Это сон всё отчётливее стал чуять неладное.

Часть четвертая. Манера повествования

Одна из первых подсказок крылась в самой манере повествования. Внезапно, непонятно откуда возникающие сцены и так же внезапно обрывающиеся повествование. Как и во сне, где картинки просто появляются без всякого контекста и подводки.

Сюда же можно отнести отсутствие точности в тексте.

Например, не указано название университета, в котором работает Гермиона. Для примера, знаменитый технический университет в Бостоне называется так: Массачусетский Технологический институт. Здесь же он просто обозначен как «Университет». Без каких-либо уточнений. Точно также нет никаких названий улиц, описания города. Набережная и мост «Золотые ворота» лишь упомянуты, но никак не описаны. Когда Гермиона и Драко гуляют, автор не даёт никакого описания городу. И это сделано намеренно. Для того, чтобы подобная «размытость» натолкнула читателя на мысль, что с этим миром что-то не так, уж больно он похож на сон.

Ведь и во сне всё размыто. Вроде есть экспозиция, но она, как правило, без конкретики.

И именно поэтому те главы, которые иллюстрируют реальность имеют описание помещений и местности.

Часть пятая. Кино и литература

Во второй главе Гермиона листает книгу «Английские писатели XIX века» и размышляет о том, что XIX век — очень скучное время для английской литературы, ведь нет «ничего странного или абсурдного, хоть чуть-чуть с намёком на сюрреализм. Ни для детей, ни для взрослых». И вот тут был расчёт на то, что внимательный читатель поймает автора за руку с возмущенным возгласом: «В смысле ничего сюрреалистичного?! А «Алиса» как же? Что это за мир такой, в котором нет «Алисы в стране чудес».

Что касается кино, то эта подсказка гораздо более сильная. Собственно говоря, только с её помощью уже можно разгадать замысел автора.

Итак, в первой главе Гермиона беседует со своей «коллегой» по университету Деби, обсуждая с ней кино. На дворе 2011 год, Деби говорит, что не любит фантастику, а кассовые фантастические фильмы не выходили, кроме второго «Железного человека».

Но это там. А в реальном мире в 2010 году вышло «Начало» Кристофера Нолана. А вы ведь помните сюжет и фабулу фильма «Начало», правда? И здесь я рассчитывала, что внимательный читатель задаст себе вопрос: «Где «Начало»? И, вообще, что это за мир такой?»

Мир сна, конечно же.

«Начало» там, кстати, не вышло, потому что сон хочет избавиться от всего, что может хоть как-то намекнуть его жертве, что мир, в котором она живёт, может быть ненастоящим. Так защищается Иллюзия, о чем говорили Мей и Ли.

По той же причине Драко читает принесённую им книгу «Чжуань Цзы и его концепция бабочки». Чжуань Цзы — китайский философ, который выдвинул концепцию о том, что человек — это бабочка, а вся его жизнь ему только снится. То есть Драко, постоянно показывая Гермионе эту книгу, как бы говорит: «Ты спишь». Хотя, на самом деле, это автор пытается сказать читателю, что Гермиона спит.

Драко хвалит именно этого философа и рекомендует Гермионе его почитать, чтобы она сама посмотрела на свою бытность в иллюзорном сне иначе. Ему нельзя ничего говорить ей напрямую, потому он старается натолкнуть её на озарение или хотя бы сомнения. И поэтому же, лжемуж Гермионы всячески обесценивает китайскую философию уже с первой главы, а когда видит у неё книгу и вовсе срывается. Это паническая реакция Иллюзии, когда она чувствует, что добыча может ускользнуть.

Размышления о релятивизме Канта сюда же.

Ну а «Божественная комедия» Данте Алигьери должна сказать ей: «Я пришёл спасти тебя из ада».

Я понимаю, что с подсказкой про Чжуань Цзы не всё так просто и очевидно, но можно ведь «погуглить». В конце концов, автор с самого начала обозначила, что этот текст — своего рода ребус.

Часть шестая. Фамилии

Фамилии или даже имена, по замыслу автора, должны были дать свои подсказки.

Мнимое имя Драко во сне было Гештерн Драхэ Шварц (Gestirn⁽²⁾ Drache Sсhwarz), что в прямом переводе с немецкого означает — Созвездие Дракона Чёрный (т.е. Блэк). И по ходу повествования Драко сообщает Гермионе, что носит фамилию матери, а не отца.

Проекции же во сне Гермионы носят следующие фамилии: Лай (lie) — Деби, Мансонж (Mensonge) — её лжемуж и Мензонья (Menzogna) — Лже-Гарри. И всё эти фамилии переводятся на русский язык как ложь. С английского, французского и итальянского. Автор хотела сказать своим читателям, что все эти персонажи лгут Гермионе, да и сами они суть ложь.

С французской фамилией, кстати, автору подфартило, так как позволило использовать анаграмму «Д.М.»

Часть седьмая. Интеллектуальные разговоры

Ну и, пожалуй, последняя самая неочевидная подсказка. Это то, какие разговоры ведут Драко и Гермиона во сне. Подробно показано лишь то, что они говорят о математике. Гермиона в своем иллюзорном сне — профессор математических наук. И Драко тоже. Но как они говорят о математике? Они говорят о ней не как профессионалы, а как любители, те, кто немного, — именно немного! — интересуются данной областью знаний. Ученые вот так, то есть с «философской» позиции не говорят о своей науке. А вот любители — вполне. Однако я признаю, что это сложная подсказка. И совершенно не очевидная.

Конечно же, разгадать все эти загадки непросто, но и не чрезмерно сложно (кроме разговоров Драко и Гермионы о математике). И я искренне надеюсь, что хоть кому-то это было интересно.

Я не стала освещать вопрос кто, зачем и почему отравил Гермиону зельем, которое вогнало её в этот сон. Это тема для отдельного фанфика.

Разумеется, это произведение не совсем привычное для читателей и оно, мягко говоря, нетипичное. И когда идея данного текста только пришла мне, я подумала, что будет здорово написать фанфик, над которым читатель сможет подумать. Не над тяжёлыми философскими вопросами или бренностью бытия, а как бы сыграть в игру. Заметить истину, которая, всё время где-то рядом.

1) В нашем обществе нарциссами принято называть людей, которые чрезвычайно довольны собой. На самом же деле, нарцисс — это человек, в мозге у которого нет зеркальных нейронов. Вследствие чего, он не способен испытывать эмпатию и ряд других чувств. Подобную патологию можно выявить с помощью МРТ головного мозга.

Вернуться к тексту

2) Здесь я должна пояснить, что в немецком языке есть несколько терминов, обозначающих созвездие, ноя выбрала то, которое переводится именно как "Небесное тело"

Вернуться к тексту