Tempus Colligendi (гет)

Время до первого раунда неслось вперед с угрожающей быстротой. Гарри изматывал себя и Рона на тренировках, угрюмо грыз домашние задания и в жутких количествах жрал сладости. Гермиона, с одной стороны, признала, что работающему мозгу без них нельзя, но с другой, призывала пожалеть уже зубы; Гарри не беспокоился — кариес он как-нибудь переживет, а вот необдуманные действия — очень вряд ли.

Он помногу проводил время на метле. Однокурсники болтали что-то про «да, Поттер, мне тоже жаль, что мы без квиддича», но истина была куда проще — к концу жизни Гарри стал хуже летать. Нет, совсем без метел авроры не оставались — именно на них приходилось прыгать через антиаппарационные купола — но практики, кроме летнего квиддича с сыновьями, было маловато. Если уж на пике формы он получил хвостом, то сейчас его просто изжарят.

Оставалось... рисковать. Гарри долго думал, стоит ли выбрасывать козыри раньше срока и светить подготовку, на всякий случай разработал несколько запасных планов.

С другой стороны, он уже поставил на себя свои пятьдесят галеонов, передав их благодушному Ромни — и теперь ему не нужна была прежняя ничья.

Эльф застиг его, как всегда, в ночной ванной, долго благодарил за Бэгмена и гарантировал, что его ставка пройдет через невидимое подставное лицо. Гарри поинтересовался цифрами — выяснилось, что на него ставят пока что один к сорока, считая аутсайдером. Это его устраивало.

Новой информации домовой эльф не получил: «Пока, увы, я отделен от своих источников, но... посмотрим» — зато согласился как-нибудь поговорить с Гермионой.

— Видите ли, господин Ромни... — начал Гарри.

— Гарри Поттер может называть Ромни и по имени, — с достоинством пожал плечами эльф. — Пока Гарри Поттер в Хогвартсе, работать с ним поручено именно Ромни, так что Гарри Поттер будет видеть его частенько.

— Так вот, Ромни, у меня есть подруга... а у подруги есть занятные политические идеи.

— Какого рода, мистер Поттер? — домовой только брови поднял. — Ромни полагает, что вы о мисс Грейнджер?

— Именно, — Гарри кивнул, — так вот, она собирается заняться лоббированием — в вашу пользу.

— В пользу Гринготтса? — похоже, маленький курьер себя от родной корпорации не отделял.

— В пользу домовых эльфов, — покачал головой Гарри. — Нет, ну а что — у вампиров есть такие, у гоблинов... Да, кстати, доведите до сведения вашего начальства, что политически я поддерживаю линию Бодрика.

— Ого, — Ромни прянул было ушами, но тут же перешел к скепсису. — Можно ждать от Гарри Поттера заявлений об этом?

— Не сейчас, — хмыкнул Поттер, — когда у меня появятся возможности. «Когда», Ромни, не «если». И все-таки, что ты думаешь об освобождении эльфов? Вам-то это надо?

— Ромни не сказал бы, — эльф замотал головой так, что его уши за ней не успевали, — Ромни знает, как живут гоблины с ограниченными правами, и Ромни не верит, что свобода что-то изменит.

— А чего ж вы хотите?

Эльф надолго задумался.

— Коллективного договора и социальных гарантий, если Гарри Поттер знает, что это такое. Защиты от жестокого обращения хотя бы как для животных, свободы поиска подруги. Ромни хочет, чтобы его братья жили так, как живем мы в Гринготтсе или в Хогвартсе.

— Так-так-так. Вы не хотите избавиться от обязанностей, но хотите получить права? — Гарри посмотрел на эльфа с неким уважением. — Я полагаю, это осуществимо. Но потом. А пока... не мог бы ты все это объяснить Гермионе?

— Гарри Поттер думает, что у нее есть потенциал?

— Гарри Поттер уверен в этом.

* * *

Гарри мучился неопределенностью еще почти неделю — пока не вышел очередной «Пророк». Рита Скитер, кажется, всерьез заглотила наживку — Гарри аж самому было боязно про себя читать.

«Седрик Диггори — приятный парень безо всякой нужды в конфликте, доброжелательный к противникам, но готовый постоять за честь родной школы. Он волнуется перед первым испытанием, понимает, что это именно тест — что-то, что поставит его на самый краешек пропасти. Пусть и (мы надеемся) понарошку. Дитя долгого худого мира.

Совершенно не таков Гарри Поттер. Что бы ни придумали организаторы турнира — для него это все только повод повеселиться. Бедный ребенок, кажется, не боится в этой жизни уже ничего — и совершенно уверен, что его родители были такими же. Он вообще не видит в смертельной опасности ничего дурного».

Краткую их беседу в кладовке Рита основательно дополнила — притом таким адом, какого сам Гарри не сказал бы даже и под Империо.

« — Я жалею только об одном, Рита, — говорит юный чемпион, глядя мне в глаза, — что я был слишком мал, когда Волдеморт явился в наш дом. Сейчас я бы просто оторвал ему голову. Или он мне, что тоже интересно».

« — Мои соперники? — Гарри усмехается, отбрасывая челку назад. Стекла очков блестят маленькими белыми солнцами. — Я не сомневаюсь, что они — лучшее, что их школы могли предложить. На самом деле, я надеюсь на это, иначе не стоило и лезть».

« — ...А после школы я, пожалуй, пойду в аврорат, — кажется, ему много раз задавали этот вопрос. — Просто потому, что в других местах мне было бы слишком тесно. Квиддич? Нет, помилуйте, быть вторым Крамом хуже, чем первым Поттером».

«Когда я говорю о том, что с Турнира уходит живым каждый второй Чемпион, четырнадцатилетний мальчик с глазами авантюриста пожимает плечами.

— Ах, Рита, я прекрасно знаю, что или сверну шею, или выживу. Одно из двух. Как и если я просто спускаюсь по лестнице».

Более того, Рита не ограничилась псевдолитературными пафосными измышлениями, но и поймала в темном уголке Колина Криви. Результат получился... хм, получился.

«По сообщениям близких друзей нашего героя, Гарри и до этого отличался стремлением к риску: гриффиндорец Колин Криви, добровольный биограф Гарри, вспоминает, что Поттер начинал с рискованных техник в квиддиче: бывало, он просто прыгал к снитчу с метлы. Со временем ему наскучило и это, и Гарри ищет компании троллей, акромантулов и оборотней, каким-то образом переживая их всех. Если верить Криви, что в некоторой степени рискованно, юный Поттер имел дело чуть ли не с десятком дементоров за раз, однако все еще ходит и говорит».

Гарри, который бы с тем самым оборотнем сейчас с удовольствием выпил, получил с этого пассажа несколько минут здорового смеха, снова и снова пытаясь зачитать его вслух Рону и Гермионе — и каждый раз сбиваясь. Потом, однако, он не смог даже ржать:

«По свидетельству же Парвати Патил, сердце Гарри Поттера свободно. Казалось бы, это дарит всем репортерам светской хроники надежду на сытное будущее — но кто знает, быть может, Гарри не уверен, что любая девушка может дать ему больше, чем очередная смертельная опасность?».

Вот тут-то Гарри сперва подавился, потом швырнул в Парвати подушкой.

— Эй, Гарри, если ты о газете, то что не так? — подушка сразу же прилетела обратно. — Ты ж у нас вроде бы еще не разобрался, зачем в Хогвартс девушек берут?

— И зачем же? — холодно осведомилась Гермиона.

— Ах, ну ты тоже не разобралась, Грейнджер, — хихикнула Лаванда. — Да тебе и незачем, раньше сорока замуж все равно не выйдешь.

— Дуры, — резюмировала Герми.

В дальнейшем к Гарри не раз подходили с газеткой — некоторые подходили, но некоторые и шарахались. На все вопросы Поттер отвечал кратко: «Ложь и провокация. Морок и наветы». Чем все написанное в глазах соучеников только подтверждал.

Так или иначе, Гарри решился на шоу. Надо было держать марку.

* * *

Итак, Гарри Поттер вошел в шатер Чемпионов. С одной только палочкой у пояса, с тысячей подсказок в голове и со спокойной улыбкой на губах. Он уже в деталях представлял, что будет делать — главное, чтоб не подвели в нужную секунду пальцы. Вероятность некрасиво сдохнуть сохранялась — но, Мерлин, когда ее не было?

На Флер было страшно смотреть. Вейла сидела почти неподвижно, серая, как повядшая лилия, и смотрела куда-то в крышу. Чуть менее нервным выглядел Седрик, хоть и наматывал по шатру круги; увидев Гарри, он улыбнулся — разумеется, Поттер успел его предупредить. Что до Крама — тот хмурился, но, в конце концов, он всегда такой. Совершенно спокойны были только Гарри и Амелия Боунс, протиравшая монокль.

— Ах, мистер Поттер, — кивнула она, возвращая линзу на место, — теперь мы можем перейти к инструктажу. Пора, пора. Садитесь, господа.

Она поднялась, взяв с пола небольшой фиолетовый мешочек.

— Вам придется иметь дело с драконами, уважаемые Чемпионы. И жеребьевкой мы решим, кому какой достанется — чуть позже, — Амелия подняла мешок, показывая его молодежи. — Пока же важно вот что: вы обязаны добыть у дракона золотое яйцо.

— И тогда испытание прекращается? — подал голос Гарри, чтобы как-то успокоить народ.

— Нет, мистер Поттер, — мадам Боунс покачала головой. Гарри почувствовал, что часть его уверенности рассыпалась пеплом. «Что? Как?!».

— Мой предшественник, господин Бэгмен, планировал поместить яйцо в настоящую драконью кладку. Это сильно усложнило бы вашу задачу, и мы действительно засчитали бы победу, как только яйцо оказалось бы в ваших руках, — Амелия вздохнула. — Но драконологи вовремя воспротивились, и я их поддержала. Мы не можем позволить себе подвергать яйца опасности, да и вы, создав угрозу кладке, окажетесь под огромной угрозой сами.

— Следовательно, каково условие победы? — Гарри снова заговорил, голос его чуть дрогнул.

— Все довольно просто. Вам следует доставить яйцо к началу маршрута — при том, что дракон, подчиняясь обратным Манящим чарам, будет следовать за вами, — ведьма чуть наклонила голову. — Не беспокойтесь, дракон будет обезврежен, как только вы пересечете черту.

— Ага. Нам запрещено убивать дракона? — осведомился Гарри. Седрик и даже Крам нервно засмеялись, Флер ожила и поглядела на Гарри огромными глазами. Похоже, решила, что школьничек наконец-то сошел с ума. Боунс же улыбнулась.

— Постарайтесь избежать этого, мистер Поттер. Это все же редкие животные.

— О, конечно, — вернул улыбку Гарри. — Позволите еще вопрос?

— Да, время еще есть.

— Нам позволено пользоваться чем-то, кроме палочки?

— Только тем, что вы можете с помощью той же палочки привлечь. Нет, трансфигурация ни в коем случае не запрещена, — кивнула Амелия, и Седрик облегченно выдохнул. — Кстати, раз уж вы спросили, что у вас там за цепочка на шее? Амулеты как раз запрещены.

Гарри вытянул купленный позавчера в Хогсмиде медальон. Просто красивый декоративный камушек на металлической цепочке.

— Он не магический, — Гарри передал медальон ведьме, — так, на удачу. Знаю, глупо, но...

— Если вам это поможет, носите, — Боунс, обследовав украшение, вернула его Поттеру. — Что же, выходим на жеребьевку.

* * *

Покуда его сотоварищи по несчастью разбирались с драконами, Гарри сидел в уголке шатра, нога на ногу, да болтал с Амелией. Та почему-то заинтересовалась, правда ли, что Гарри умеет делать патронуса. Крам только усмехнулся, но Флер, ждавшая своей очереди, поспешила вмешаться в разговор — так, отвлечься.

Она заявила было, что это вообще-то программа шестого курса, и попыталась даже продемонстрировать собственного — но, кроме белой дымки, из палочки четвертьвейлы не вышло ничего.

Гарри легко призвал серебряного оленя, и великолепный рогач потянулся к девушке длинной мордой, говоря человеческим голосом:

— Да не волнуйся. Все будет хорошо. Нас так просто не прибить.

Флер задумчиво почесала дымчатого оленя за ухом — и ушла к дракону в гости.

— Впечатляюще, — резюмировала Амелия.

— Ну уж кому что, — пожал плечами Гарри. — Финт Вронского я, например, не проделаю.

— Да это нетрудно, — подал голос Виктор. — Надо только считать... рассчитать угол. В начале. В... верхней точке, да. Переживем драконов — могу показать.

— Хо, кто бы отказался, — покивал Гарри.

— Только тогда... Поттер, что за девушка там... с тобой в библиотеке всегда? Смотрит на меня, как я этот ваш Волдеморт.

— Да она не на тебя, она мимо. На девочек твоих, — Гарри улыбнулся, заметив, как подавила улыбку Амелия.

— Мне эти девочки... — вздохнул Виктор. — А она кто?

— А она — Гермиона Грейнджер. Умница, каких свет не видывал, жестче кремня и надежней каменной горы. Если что.

— Герм-Ивонна, — попробовал имя Крам. — Ну, буду знать...

Обрывая разговор, он начал собираться. Только у выхода повернулся.

— И не страшно? Совсем?

— Выкручусь, — проговорил Гарри в ответ. — Все выкрутимся.

* * *

Гарри вышел на поле вразвалочку, отсалютовал палочкой трибунам — подчеркнуто аврорским салютом; кто-то явно узнал, захлопал — и аплодисменты разошлись волнами. Дракониха обеспокоенно посмотрела на трибуны, но от яйца не отошла.

— Кхм, кхм. Акцио «Молния»! — проговорил Гарри — и, ожидая, снял с шеи медальон, наматывая его на руку. Потом — горсть мелких камушков с твердой земли арены ушла в карман мантии. Метла явилась, когда все уже было готово, и аврор Поттер поднялся в хмурое небо.

Итак, акт первый. Никаких пробных пике — чего ради лезть под пламя да под хвост? Чтоб опять очки сняли? Вместо этого Поттер барражировал в сорока футах над хвосторогой, на самой границе ее пламени, лишь иногда чуть спускаясь вниз и позволяя ей выбросить языки жаркого огня — все время мимо. И прицеливался.

Акт первый, на меткость. Держась на метле одними ногами, бросить камушек вниз — и тут же в полете увеличить его. Недолет, но хвосторога явственно опасается, прикрывая яйцо крыльями. Еще раз, теперь подхватить камень Левиосой — и приземлить совсем близко от драконихи; та глядит страшными желтыми глазами, глядит с ненавистью, но не взлетает.

Третий камень ложится у самого яйца. Хвосторога расправляет крылья — и взлетает в небо.

В воздухе маг на метле дракону редко когда противник. Тот, в конце концов, рожден для полета, как человек для счастья. Но в краткую секунду, пока дракон, хлопая кожистыми крылами, выходит на боевую высоту, еще только распростершись на воздухе... время для акта второго. На удачу.

Поттер прыгнул с метлы. Та, повинуясь простому заклятию, которое Гарри когда-то узнал от Джинни, летает на той же высоте мелкими кругами. Сам же Поттер приземляется на свободную от шипов спину — и держится на ней только лишь чарами Прилипания. Кто же сейчас знает, что заклинание из арсенала дурацких шуточек может сослужить альпинисту славную службу?

А сейчас — дорога каждая секунда, пока его не выкусали, как блоху. Резко, накладывая и снимая заклятие, перелезть почти к хвосту, там, где начинаются шипы. На один из шипов надевается кольцо на конце медальонной цепочки. На цепочку — чары Неразрушаемости. Повинуясь первому Энгоргио, цепь удлиняется, и Гарри резким броском заставляет ее описать вокруг хвоста петлю. Все, держится.

— Энгоргио! — орет Поттер, — Энгоргио! Энгоргио!

Он держит заклинание, пока дракониха силится понять, что происходит. Камень на конце цепочки растет и растет, притягивая дракона к земле и сбивая полетное равновесие. Акт третий — на скорость сматывания удочек.

— Акцио «Молния»! — благо метла недалеко. Одна секунда пустоты между хвостом дракона и древком метлы — и шелчок челюстей за спиной.

Осталось нарезать петли вокруг дезориентированного дракона и снова и снова увеличивать грузило. Хвосторога тяжела, и ее крылья поднимают лишь немного больший вес, чем она сама. Опускается на дальний край арены камень, дракониха то бьет по нему лапами, то пытается взлететь, как мотылек на ниточке.

Акт четвертый. Занавес. Гарри Поттер приземлился у яйца, сунул его под мышку и прогулочным шагом пошел к шатру.