Мамочка (джен)

Хорошо, что мои ребята не были фанатами квиддича. Слушать это еще и вечером в узком дружеском кругу было бы невыносимо. Так что на вечерних посиделках обсуждалось все, что угодно, кроме спорта. Вот и сегодня Гермиона отходила от утреннего разговора с Уизли.

— Гарри, я все понимаю! Если бы он меня просто попросил о помощи или хотя бы объяснил, зачем ему эта информация понадобилась, я бы все рассказала. Но Рон просто требовал!

— Гермиона, — Гарри выглядел растерянным, — я не просил Рона что-то у тебя узнавать. Неужели ты думаешь, что я бы не поговорил с тобой сам?

— Не думаю. Просто я очень разозлилась, — девочка перевела дух и вернулась к обычному для себя тону. — Если это кого-то интересует, то Николас Фламель — единственный известный создатель философского камня. И еще он какое-то время работал с профессором Дамблдором. Я об этом на каникулах читала.

Интересно, почему меня совсем не удивила торчащая из новостей седая борода нашего директора? Прям вездесущий какой-то этот Дамблдор. Куда не плюнь — везде он. Уже и слюну тратить становится неохота.

— А что они совместно изучали?

Тут уж Гарри заинтересовался. Оно и понятно, кому хочется, чтобы его, как марионетку, дергали за нитки, втравливая непонятно во что. И непонятно зачем. Дальше бродить с завязанными глазами становится очень опасно.

— Да в книге не так уже и много было написано. Если честно, то о достижениях директора вообще мало сведений в библиотеке.

— Он ничего не изобрел? — тут уже заинтересовалась Сьюзан, и так как-то нехорошо заинтересовалась, что я почти уверена — большой любви к Дамблдору Боунсы не испытывают.

— Чаще всего упоминается об двенадцати методах использования драконьей крови. Причем самого трактата я нигде не обнаружила. Есть упоминания о достижениях в области трансфигурации, но тут нет даже упоминаний, какого рода эти достижения. Странно как-то.

— Почему странно? — отвлекся от записей по гербологии Невилл. — Это школьная библиотека, вряд ли кто-то собирал бы здесь узкоспециальные научные труды.

— Правда? — Гермиона сникла. — Я больше аналогию с магловским миром проводила. У нас любая школа, выпускник которой чего-то достиг, гордится им. И если научные работы этого ученика не понятны вообще никому, то они все равно будут доступны. Наверное, у магов все по-другому?

— Да нет, почти так же. Но о директоре толком никто ничего не знает, — Сьюзан вздохнула и отвела глаза в сторону. — Я знаю, что отношение к Дамблдору на Гриффиндоре просто потрясающее, на него молиться все готовы. Я не имею в виду вас, вы какие-то нетипичные гриффинлорцы. Возможно, именно потому, что вы не сильно общаетесь с остальными сокурсниками, вам и не успели промыть мозги...

Ого! А не так светел наш Альбус, как хочет показаться. А как маскировался...

— Из того, что рассказывала моя тетя, — продолжила Сьюзан, — выходит, что в школе наш директор подавал большие надежды, даже печатал научные статьи в журналах. А после школы пропал на несколько лет. Тишина полная, только слухи. Вроде бы какие-то проблемы с семьей. Потом он идет преподавать в Хогвартс и почти не покидает его. До битвы с Гриндевальдом. И опять возвращается в школу.

— Может быть, директор видел свое призвание в преподавании?

Ага. Если он преподавал так, как директорствует, то это прям-таки явно его призвание. Судя по скептическим взглядам, которыми наградили Гермиону, остальные подумали так же.

— Ну, это как вариант, — похоже, девочка и сама засомневалась в своих выводах. — В любом случае, директор занял определенную нишу — воспитание подрастающего поколения. Или, как говорит моя тетя, идеологическая обработка молодых волшебников.

Неплохой ход! Если Хогвартс — лучшая (а о других я вообще не слышала) магическая школа в Британии, то зачем контролировать министерство магии, если можно правильно воспитать молодежь? Зачет! Похоже, именно из такого положения дел растет непомерная святость великого Дамблдора. Интересно, это хорошо продуманная пиар-акция, или директор действительно великий и непобедимый, только зачем-то скрывает свои достижения? Ну ни в жисть не поверю, что он не знает ассортимента книг в библиотеке. Или не обращает внимания на новые приобретения.

Ребятки задумались. Похоже, моя идея покопаться в биографии Альбуса Дамблдора нашла сторонников. И каких хороших сторонников — тех, кто на веру не берет ничьи слова.

И тут Гарри вывалил на друзей предположение, что в школе спрятан философский камень. Вначале его слова приняли за бред. Если честно, я ребят не осуждаю, сама бы так подумала. Но после того, как совенок рассказал все, что знает, к его словам отнеслись более серьезно.

— А зачем это директору нужно?

— Хочет проверить, смогу ли я дух Волдеморта одолеть, или в детстве произошло что-то другое, ко мне отношения не имеющее.

Тишина давила на уши. Ребята переглядывались между собой, не в силах переварить такую новость. Наконец, прозвучал неуверенный голос Гермионы:

— Гарри, но ведь Волдеморт убит.

— Никто не видел его труп. Никто не знает, что произошло в доме моих родителей. И я этого не знаю — не помню. Так что, похоже, слухи о смерти главного злодея современности преувеличены.

— Гарри, — Невилл сильно побледнел, и я в очередной раз подумала, что события далекого Хэллоуина для него не просто красивая и страшная сказка, — я тебе верю. Но давай пока оставим эту тему. О таком не стоит так открыто говорить.

Девочки согласно кивнули и огляделись по сторонам. Гарри хотел возразить, даже дернулся вперед, намереваясь доказывать свою правоту, но почти в ту же секунду отступил, соглашаясь с доводами друга.

И разговор зашел... о квиддиче! Кроме погоды, это, похоже, была единственная нейтральная тема.

— Оливер прочел нам очередную лекцию о важности победы.

— Зная Вуда, — засмеялась Сьюзан, — лекция была длинной и красочной.

— Ну да, я даже вздремнуть решил. Только вот потом наш капитан сообщал, что этот матч собирается судить Снейп.

— Кто? — Гермиона растерянно смотрела на своего друга.

— Он же тебя терпеть не может, — продолжил ее невысказанную мысль Невилл.

— Может, он меня и не любит, — глубокомысленно заметил Гарри, — но профессор Снейп мне не враг.