Анна (джен)

Начало июля тысяча девятьсот девяносто четвертого года выдалось жарким и душным — столбик термометра редко опускался ниже плюс тридцати-тридцати двух, а ночью гремели грозы. Вот и сегодня, в мой день рождения, стоит невообразимая жара, правда, опекунов это не останавливает. Вильям и Джессика пришли в ужас после моего рассказа, в котором я выдала всё — потерю Василия, отношения с Люпином, отработки у Снегга, разборки с Малфоями, долги Блэков и много другое. Видя, в каком состоянии пребывает подопечная, Вильям не решился читать нотации и давать советы. Уилсоны всеми силами старались отвлечь меня от грустных мыслей. Второго июня целый день прошёл в местном аквапарке. Третьего мы отправились в поход и жарили зефирки на костре. Сегодня пятый день каникул, и мы вновь в лесополосе Браккнела — катаемся на велосипедах, а десятого числа я буду участвовать в соревнованиях по маутин-байку среди любителей, поэтому на день рождения мне подарили велик и защиту. Между прочим, очень дорогой подарок. Друзья и знакомые прислали с совами мелкие презенты и шоколад. Даже поздравление от «папочки» пришло, впрочем, оно тут же отправилось в камин.

Реветь и грустить по поводу утраты любимца было некогда — сначала меня плавать учили (правда, безуспешно), потом я от мужика в костюме медведя бегала, теперь вот к соревнованиям готовлюсь. Когда тут рыдать? Правильно — ночью. Правда, я уставала настолько сильно, что силы заканчивались сразу же, как только голова касалась подушки. Подсознание выдумало картинку, что мой Васька остался в Хогвартсе на все каникулы, чтобы улучшить генофонд местных кошек. Хагрид накормит, обогреет и в обиду его не даст. Вот такой выверт мыслей.

Всё время до соревнований я проводила на полосе препятствий, изучая трассу, но, в итоге, на пьедестал так и не поднялась, заняв пятое место из десяти.

В этот же день меня обрадовала Джессика — они оформили гринкарту и вид на жительство для себя и даже для меня, нужна только подпись. С одной стороны, это огромный плюс — всё равно я хочу сделать ноги с туманного Альбиона, пока «родственнички» не предъявили свои права на мою многострадальную тушку. С видом на жительство это будет гораздо проще. С другой — немного обидно, что опекуны не посвятили меня в свои планы: я для них ребёнок, хоть и очень умный, поэтому все проблемы, в которых, по их мнению, маленькая девочка разбираться не может, какой бы умной она не была, Уилсоны решают сами. Ну и ладно — флаг в руки, барабан на шею, а мне возни меньше. Ещё одним сюрпризом стало, что дом, в котором мы сейчас живём, выставлен на продажу, а на эти деньги Вильям и Джессика хотят купить жилье рядом с университетом в Штатах, они желают получить гражданство. Хм, интересно, а для меня там место будет или отправят на «вольные хлеба»? Всё же менталитет тут другой, хотя, если рассматривать родных детей Уилсонов, которые периодически живут с ними, типа «в гости приехали», то, думаю, что на раскладное кресло в гостиной можно рассчитывать.

Время до середины июля я потратила на летние задания, уроки, заказы и убеждение миссис Бантли, что у меня всё хорошо и в лагерь скаутов мне не надо. Пятнадцатого июля я и Даниэль, оставив Вила и Джесс, портключом переместились из Хитроу в Вашингтон Ди.Си.

В аэропорту имени Рональда Рейгана нас встречал Томас. Мужчине уже сообщили причину моего грустного вида, и расспросов о школьной жизни не последовало. Пока не последовало. Уверена, что Том и Дэн выспросят про каждую минуту, истолкуют с точки зрения закона, да ещё и претензию накатают или совет дадут. А в Сан-Франциско было всё по-прежнему — бомжи, китайцы, район Кастро и улыбчивый мистер Малесс.

* * *

— Вот эту форму нужно заполнить и ещё вот эту, — сказала, улыбаясь, секретарша в отделе по вопросам миграции и проживания волшебников на территории магической Америки.

Сегодня я заполняю документы для гражданства, так как вид на жительство мне сделал Дэн по своим связям. На второй день пребывания в США Даниэль выпил немного лишнего в честь моего приезда, ну и выболтал мне чуть больше, чем хотел сказать. Оказалось, что Уилсоны в этой стране особо не нужны, стране нужна я. Магическая Америка старается привлечь к себе как можно больше образованных магов. Обо мне уже навели справки, и всем давно известно, что я дочь русских эмигрантов, в которой было заинтересованно советское правительство. И о не толерантном поведении Тонкс, Вилкост и Диггори тоже знают. Зачем моя персона нужна этой стране? Всё просто — деньги, сила, власть. Во-первых, все волшебники в Штатах — военнообязанные, во-вторых, они платят налоги и заполняют налоговые декларации, ну а в-третьих, чем больше волшебников в стране, тем выше магический фон, тем сильнее страна. По рассказам того же Дэна, Германия напала на СССР не потому, что Гитлер захотел, а потому, что количество зарегистрированных магов в Германии превышало количество официальных магов у Советов, а руководили всей этой мясорубкой волшебники! Для немецких войск стало неприятной неожиданностью, что в СССР большая часть одарённых не регистрировалась и училась в частном порядке. А ещё, как оказалось, директора моей школы арестуют, как только он ступит на американскую или российскую землю. Чем и кому он не угодил, Даниэль не знал.

Осмыслив полученную информацию, я пришла к выводу, что нужно ковать железо, пока горячо — и подала заявку на получение гражданства. По словам Даниэля, Уилсоны подали заявку ещё зимой, документы, которые они принесли от моего имени — не приняли. Так как я маг и не родной ребёнок, то заявление на гражданство мне необходимо писать самостоятельно. Я сделала запрос и стала ждать. Ответ пришел через день, нас пригласили в отдел для заполнения документов. Процедура получения гражданства для магов не быстрая: пока проверят, пока список сформируют, пока рассмотрят этот список, пройдёт не один год. Как раз успею окончить Хогвартс. Можно было бы выйти замуж за кого-то из племени Большого Отца, тем более, что молодых людей индейской наружности я часто замечала в кафе, где мы ели мороженое, но данный вариант я не хочу рассматривать, потому что замуж не собираюсь. Я уже там была — дел много, благодарности ноль целых, ноль десятых. Плавали — знаем.

— Мисс Морозова, — окликнул меня служащий, — вы закончили?

— Почти.

— После заполнения формы зайдите в двести восьмой кабинет на собеседование.

— Хорошо, спасибо.

Кабинет, куда меня пригласили, представлял из себя помещение площадью метров так двадцать, в котором, располагались стеллажи с кучей папок, три стола, стулья и кресла.

— Мисс Морозова, — произнёс сидевший за столом уже знакомый мне чернокожий мужчина, который под роспись выдал формы для заполнения, — присаживайтесь.

Он кивком головы указал на деревянный стул со спинкой, стоящий напротив него. В помещении помимо нас находилось ещё двое — женщины среднего возраста в строгих костюмах-тройках.

— Скажите, мисс, почему вы хотите стать гражданкой Магической Америки?

Очень хотелось огрызнуться, но пришлось сделать невинное личико, улыбнуться и, натянув улыбку до ушей, вещать:

— Мне нравится Америка! Здесь можно стать кем захочешь, и неважно, кто у тебя родители. Меня приглашают учиться в Салемскую академию! Представляете? — восторженно и с придыханием отозвалась я.

— А в Англии вы не можете стать, кем хотите? — спросил мужчина.

— В Англии я грязнокровка, — и печали в голосе побольше.

— Какое отношение вы имеете к семье Блэк?

— Никакого.

И в таком режиме почти сорок минут. Мне задавали вопросы, непосредственно связанные с моим положением в Англии, спрашивали про учёбу, опекунов, планах на жизнь, желании получить гражданство и так далее. Некоторые вопросы повторялись, были перефразированы, неприличные, очень личные… Это было тяжело. Через сорок минут меня отпустили, сказав, что рассмотрят мою заявку, а о результатах сообщат по почте.

В вестибюле библиотеки, где располагался главный офис миграционной службы для волшебников, меня встретил Дэн и мистер Малесс.

— Ну, как всё прошло? — спросил Уилсон.

— Вроде бы хорошо.

— Когда результат?

— Почтой пришлют. Мне дадут гражданство?

— Мисс, — сказал Малесс, — вы волшебница. Для получения гражданства вам нужен вид на жительство, магическое совершеннолетие и полгода жизни в Америке, ну или недвижимость стоимостью не менее ста тысяч долларов в одном из указанных районов. Нюансов, конечно, много, но я думаю, что при поступлении в академию вы уже будете иметь гражданство или получите его в течении года. Волшебникам отказывают только в случае международного розыска за особо тяжкие преступления. Америке нужны маги!

Сколько пафоса! Сколько экспрессии! Даже Станиславский сказал бы — «Верю»!

После подачи документов мы уехали на отдых. Том и Дэн специально взяли отпуск на неделю, чтобы поехать в один из национальных парков, молодость вспомнить. Парни решили устроить активный отдых в Фелтоне, который находится в полутора часов езды от Сан-Франциско. Это было воистину великолепно! Сам парк напомнил мне прошлую жизнь, песни у костра и ночёвки в палатках. Мы занимались скалолазанием (точнее, пародией на него), ходили по проложенным маршрутам, ругались на вороватых грызунов, укравших орехи и зефир.

Мне, как волшебнице, администрация парка показала скрытое место, куда ходили только маги и магические существа. Это было небольшое озеро и пляж рядом с ним, в котором водились русалки, а самим местом заведовали оборотни, состоящие из коренного населения племени Большой Медведицы. Даниэль, сходивший пару раз на пляж вместе со мной, признал его безопасным и надёжным. Он разрешил посещать сие место без сопровождения, правда, с администраций пляжа мужчина тоже договорился о том, чтобы за мной присматривали. Дэн стал довольно известным юристом в Магической и обычной Америке, поэтому ни у кого не вызывало удивления, что маггл делает в волшебном месте.

В Магической Америке те, кого я привыкла называть оборотнями, звались детьми Луны. Местное коренное население оборачивалось медведями вне зависимости от фаз Луны и полностью контролировало свой разум. Способность была врожденная. Индейцы считали, что их род произошёл от предка-медведя. Как оказалось — у всех коренных индейцев есть такая особенность. Причём неважно, кто из родителей индеец — ребенок получался оборотнем и принадлежал племени. Местные пугали страшилками про потерявших разум оборотней, навсегда застрявших в звериной ипостаси, рассказывали о вражде племен и её последствиях. Европейцы не просто так уничтожали коренное население, вырезая целые деревни — они убивали оборотней и магов, которые могли поднять (и поднимали) восстания, использовали белых людей в ритуалах и жертвоприношениях, а также нарушали Статут, ставя под угрозу само существование магического мира. Мне это было подано под соусом «какие европейцы плохие, захватчики и варвары». Я не стала спорить, а просто промолчала. Не пристало маленькому белокурому ангелочку разбираться в политике и хитросплетениях межплеменных союзов. Зато теперь понятно, зачем я нужна Большому Отцу, племя которого оборачивалось в орлов.

Как бы я не отпиралась, но кровь не водица, и во мне она сильна. Зачатки дара малефика, умение ладить с кошачьими и легкость, с которой мне давались руны и каббалистика — всё это кусочки наследия от моих биологических родителей. По обрывкам и недомолвкам разговоров между магами и магическими разумными удалось понять, что из меня, при правильно подобранном муже, может выйти очень сильный ритуалист-малефик, а мои дети будут с магическими наследиями и, вполне возможно, станут человеко-оборотнями или метаморфами. Интересная, однако, информация, но я девочка маленькая, глупая и в восемь вечера спать ложусь. Мне все эти дети, наследия, мужья «и даром не нать, и с деньгами не нать» — я хочу просто жить и радоваться жизни, а не спрашивать у мужа позволения купить платье и не искать деньги на еду. Плавали — знаем.

За сутки до отъезда в Сан-Франциско Даниэль и Томас ушли покорять очередную канатную дорогу, а я решила наведаться на пляж — погода была солнечная. Несмотря на раннее утро, прибрежная полоса уже кишела разномастным магическим населением — гномы, оборотни в своей первой ипостаси, гоблины, кентавры, маленькие крылатые феи, несколько вампиров со своими людьми (или люди с вампирами), вейлы, лепреконы, простые волшебники. Куда ни ткнись — везде занято! Ходить на пляж с таким количеством народа я не боялась — ещё при первом посещении меня поставили в известность, что здесь соблюдается нейтралитет, нападения друг на друга запрещены, и существует ещё куча ограничений, включая запрет на использование некоторых зелий. Плюс к этому, неподалеку от меня всегда сидели птицы — орлы, нетрудно догадаться, из какого племени эти «птички». Ещё не стоило забывать о договорённостях Даниэля.

Свободный кусочек пляжа пришлось искать минут десять, старательно огибая развалившихся на песочке или полотенце отдыхающих, а также пытаясь не столкнуться со снующими лоточниками, продававшими всё, что продаётся, начиная от книг и заканчивая домашними животными. Здесь же предлагались различные магические качели-карусели для детей. Свободный уголок я нашла почти в самом конце пляжа, возле больших валунов, на которых грелись ящерицы, или это были оборотни — не знаю. Разложив полотенце и зачаровав рюкзак, моя тушка наконец-то зашла в воду, чтобы с визгом выбежать оттуда — кто-то дёргал меня за ноги.

— Вы чего дерётесь? — возмутилась я, выбравшись на берег.

— Мы играли, — ответили дети, стоящие по пояс в воде.

— Это не игра, а издевательство! Кто вас научил людей за ноги хватать? Я буду жаловаться вашим родителям!

— Ябеда! — крикнул мальчик и нырнул в воду, махнув хвостом. Так, не поняла, это детёныш русалки?

— Не говори никому, что мы здесь были, — захныкала девочка. — Нам нельзя на поверхность. Мама не отпускала нас.

— Ладно, не реви, не скажу, но вы мне больше не мешаете купаться! — потребовала я.

— Хорошо, только Ичара найду, — сказала маленькая русалка и, нырнув под воду, исчезла из поля зрения.

За полчаса отсутствия девочки и мальчика я успела накупаться до посинения, поесть, обсохнуть и ещё раз залезть в воду.

— Привет! — раздалось справа от меня. Старые знакомые — Ичар и его сестра. Чуть поодаль вынырнула женщина-русалка. Что странно, у неё были сухие тёмно-красные волосы, а купальник заменяла чешуя до самого горла. Она не стала подплывать к нам, а осталась в отдалении. Будь я ребёнком, то даже внимания не обратила бы — хвостатых здесь было много.

— Привет ещё раз. Вы где были?

— У мамы отпрашивались.

— Отпустила?

— Скажешь тоже! Мы уже взрослые, — ответил Ичар, гордо задрав подбородок.

— Да врёт он всё! Врёт! Мама где-то тут плавает. Она разрешила нам поиграть. Будем играть?

— Давай! А во что?

— В догонялки!

— Не-е-е, — сказала я, — я плавать не умею. Давайте в мячик!

— О, у тебя есть мячик?

— Есть. Кстати, как вас зовут?

— Я Ичар — повелитель воды!

— Дурак! Не слушай его, — перебила девочка, — он воображала!

— Сама ты воображала, — обиделся мальчишка и стал брызгаться водой. Мы с его сестрой не остались в стороне и присоединились к игре. Только через десять минут девочка представилась Индирой.

— А я Анна, но все зовут меня Энни или Энн.

Я, Ичар и Индира медленно передвигались по мелководью в сторону валунов, тёплая вода позволяла долго находиться в озере и не мёрзнуть, чем мы и пользовались. Я вышла на берег и достала из сумки пуговицу, палочку и трансфигурировала большой надувной мячик. Дети завизжали от восторга, и началась игра. Индира и Ичар перебрасывали мячик мне, друг другу, пытались его топить и просто катались на нём. Из воды я вылезла через час, потому что проголодалась. Русалки вежливо отказались от еды и продолжили играть с мячом дальше. Мне пришла в голову идея трансфигурировать не только мячик, но и другие надувные игрушки. Так появились рыбка Немо, самолетик и крокодил. Ещё несколько часов прошло в игре с новыми предметами. Я вылезала из воды только чтобы покушать. Мои новые знакомые вежливо отказывались от угощения, продолжая плескаться в воде.

— Ичар, Индира, — к нам подплыла женщина-русалка, — нам пора домой.

— Ну ма-а-а-ам, ну чу-у-уть-чу-у-уть, капельку! — начали хныкать дети.

— Подождите, — сказала я, глядя на хнычущих детей, — я сейчас!

Из безразмерного рюкзака с логотипом Салемской академии я достала красивую заколку из бисера и кожаный хайратник.

— Вот, держите, — сказала я, протягивая украшения детям, — это на память о сегодняшнем дне.

— Ва-а-у! — восторженно сказала девочка, прицепив заколку.

— Эт чо? — спросил её брат.

— Хайратник. Иди сюда, сейчас покажу! — я быстро нацепила мальчику на лоб повязку и отрегулировала длину.

— Класс! — сказал Ичар, посмотревшись в воду, как в зеркало.

Дети плюхнулись в воду, махнули мне хвостами и уплыли.

— Спасибо, мисс, — сказала подплывшая русалка, — дети будут это помнить. Вы ещё придёте?

— Уже нет. Мы сегодня уезжаем.

— Жаль, вы нам понравились.

— Может, на будущий год… А, погодите, в Хогвартсе есть Чёрное озеро, там тоже вроде как водятся русалки.

— Если сможем, то заглянем в гости. Это ведь в Англии?

— Да. Меня зовут Анна Морозова, я учусь на факультете Пуффендуй.

— До встречи, Морозова Анна, — сказала русалка и махнула сине-зелёным хвостом.

Время близилось к трём часам, пора возвращаться в базовый лагерь, в семь вечера мы выезжаем обратно в Сан-Франциско.

Отступление

Окраина Бракнелла, тридцатое июля, три часа после полудня.

Мужчина в чёрной мантии с крючковатым носом появился на краю лесополосы с негромким хлопком. В его левой руке была зажата палочка, а в правой он держал за шкирку худого облезлого кота. Декан Слизерина быстрым шагом направился ко второму дому от дороги, неся книззла на вытянутой руке. Перед двухэтажным коттеджем мужчина разжал пальцы, выпустив животное на брусчатку.

— Мав! — обиженно «сказал» кот.

— Пшёл вон! — прошипел Снегг. Его раздражало это животное, которое легко сбрасывало чары, выплёвывало зелья, открывало клетки и разнесло полкоттеджа.

Рыжик задрал хвост и, пошатываясь, направился к дому. Василий попытался запрыгнуть в окно, но, к его удивлению, оно было закрыто. Двери, форточки, гараж — заперто. Животное не огорчило такое положение вещей, а только раззадорило. Взобравшись по водосточной трубе на крышу, кот запрыгнул на трубу — уже каминную и с громким мрявом устремился внутрь.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Северуса Снегга, наблюдавшего за этим «представлением», и, только когда животное спрыгнуло в камин, мужчина забеспокоился, но рыжий засранец оказался везучим, и спустя три минуты облезлое недоразумение, перемазанное сажей, устраивалось на дорогом бежевом диване.

Мужчина хмыкнул — магглов ждёт сюрприз. Зельевар не хотел отдавать кота лично в руки — он не любил слёзы, сопли и благодарности. Пусть считают, что книззл где-то шлялся, а потом долго добирался до дома. Долг со школы снят, Люпин получил по заслугам, кот жив, можно уходить. Негромкий хлопок, и на улице Виндзор снова стало пустынно и тихо.

Конец отступления

* * *

Город встретил нас солнечной погодой, цветущими клумбами и кучей работы, а пятнадцатого августа позвонила Джесс:

— Анна у телефона, — сказала я.

— Анна, детка, как дела? Всё хорошо? Старшие не слишком нагружают работой?

— Всё отлично. Мы были в парке целую неделю, я загорела. Ещё документы на гражданство подала. Как только школу закончу, мою заявку сразу рассмотрят, ну, там ещё нюансов много, но я о себе заявила! Вот! Меня Дэн работой завалил, и Томас тоже достал. Вчера показывала мастер-класс, как воспитать уверенного в себе ребёнка. Все думают, что мне лет одиннадцать-двенадцать. Представляешь? — мой монолог длился ещё минут десять. Я рассказала про поездку, жаловалась на Даниэля и Тома, ябедничала об их похождениях, контроле над моими расходами и возмущалась отсутствию нужной зубной щетки в магазинах. Ну не парням же это говорить? Такие вещи поймёт только женщина.

— Детка, всё это хорошо, но я звоню сказать тебе…

— Что-то случилось? — перебила я. — С Вильямом всё нормально?

— Анна… Вася домой пришёл.

— … — шок, это по нашему!

— Энн, ты меня слышишь, с тобой всё в порядке?

— Да-да, всё хорошо, — спокойно сказала я, но потом не выдержав, заорала в трубку: — Как пришёл? Это точно он? Где мой Вася? Я домой!

— Энни, прекрати истерику! — послышался голос Вила. — Твой рыжий засранец объявился дома числа тридцатого. Мы с работы приехали, а он через камин залез, в саже вымазался и на бежевый диван лёг спать! Ты знаешь, сколько я отдал за химчистку?!

О, излюбленный приём Тома — отвлечь внимание от значимого события, переключив внимание на что-то связанное с произошедшим, но имеющим к этому весьма отдалённое отношение. Хоть я и знаю, что сейчас делает опекун, но ведь работает!

— Всё-всё, — мой голос был хриплым, — я поняла. Как он?

— А что ему будет? — это уже Джесс. — Спит, ест, гадит на соседские розы. Мы думали, что это похожий кот, вот и не звонили, пока не убедились.

— Я домой хочу…

Следующие полчаса прошли в уговорах остаться и никуда не дёргаться. Под железными аргументами Вила и Джесс с одной стороны и Томаса с Дэном с другой, я сдалась, правда, попросила к телефону Васю.

— Кис, Вась, это ты?

— Мрав! — послышался кошачий бас.

— Вась, Вася… — сказала я и заревела.

— Мау, — удивлённый голос кота, — ма-а-ау.

— Вась, я скоро приеду, — всхлип, — не убегай надолго из дома.

— Мав, — уверенно мявкнул кот.

— Всё, хватит, брысь! — послышался голос Вила и недовольное шипение кота. — Анна, хватит реветь! Дома ты будешь через две недели, ничего страшного не произойдёт, я его с участка не выпущу!

— Х-хоро-о-ш-ш-о, — ответила я сквозь слёзы и сопли.

Повесив трубку, я разрыдалась в полный голос.

— Зачем рыдать? — не понял Дэн. — Радоваться нужно.

— Ты, братец, как был идиотом, так им и остался, — сказал Том, — это называется слёзы облегчения.

— Слёзы чего?

— Короче, не заморачивайся, — сказал Томас и, подхватив меня на руки, перенёс на диван. Мужчина не успокаивал и не утешал, он просто обнял и держал. Я не заметила, как затихла и уснула.

Проснулась я на том же диване, накрытая тёплым пледом. Том не Вильям, нести меня в комнату и переодевать не будет. Сыновья опекунов действительно относились ко мне как к сестрёнке, много баловали. Дети в таком возрасте воспринимают как должное поездку в Мак ночью или покупку мороженого в магазине, когда на часах полпятого утра, или покупку роликов вместо чехлов для машины, но я-то точно знаю, каких усилий стоят мужчинам такие «подвиги». Нет, за полную дурочку они меня не держали, прекрасно зная, что сожру и не поморщусь, но и ровней себе не делали, в отличие от Вильяма и Джессики. Опекуны давно поняли, что перед ними не маленькая девочка, а женщина, пусть и роста небольшого, и зачастую относились как ко взрослому человеку.

Прошла неделя с того дня, как мне сообщили о «воскресшем» Ваське.

Всё это время мы, буквально по буквам, разбирали произошедшее и внимательно читали копию контракта, подписанного с Хогвартсом, которую предусмотрительный Вильям отксерокопировал ещё до подписания — оригинал-то исчез. Также Уилсон-старший сохранил черновые записи пунктов, которые я дописала в контракт.

— Итак, что мы имеем? — задумчиво произнёс Дэн. — Имеем мы контракт. Именно контракт, а не договор…

— А разница? — встрял Томас, который особо не вникал в наши рассуждения.

— Договор можно расторгнуть за систематическое неисполнение, нарушение контракта карается сразу.

— Всё равно не понял.

— Да что тут непонятного? — сказала я. — Если ты заключишь договор с заказчиком, то он его может один раз нарушить и ничего ему не будет, но только один раз. А нарушение контракта ведёт к штрафу с первого раза.

— Меня больше интересуют Люпин и директор, — начал Даниэль. — Отец сказал, что Вася уже был дома, когда он пришёл. Его могли подбросить?

— Хм, думаю, что да, могли.

— Плюс следы от швов, остатки какой-то мази и следы от инъекций. Кота лечили. Вопрос — кто и зачем? Давай думать логически. Если бы ты соврала насчет причиняемого вреда, то опять бы скрючилась в позе эмбриона, но этого не произошло. Так?

— Да.

— Значит, преподаватель действительно напал на Васю. Вопрос — кого ты нашла на поляне? Вопрос следом — зачем было лечить рыжего, если за нарушение контракта Люпина уже покарали? Почему его не вручили лично в руки, а подкинули?

— И как ты думаешь?

— В вашем мире можно перекрасить дохлое животное?

— Да.

— А точно ли это был Васька? Морду видела?

— Не точно. Там месиво было из внутренностей и рыжей шерсти. В том месте что-то типа кургана из мелкой живности и вонища жуткая — Люпин явно не один день складировал.

— Значит, кто-то вытащил из лап оборотня твоего кота, подделал тушку и унёс Васю лечить. Зачем? А затем, — рассуждал Дэн, — чтобы ты не обвинила их в нарушении контракта. За разорванного рыжего отвечает директор, как глава школы, и его заместитель. Им же ты претензию не выставила?

— А можно было?

— Можно. Ты, согласно этой бумажке, вправе выставить неустойку всем причастным. В данном случае это Люпин, Дамблдор, МакГоннагал, Спраут, ну и ещё кого припишешь. Главное ведь — правильно сформулировать. Знаешь, какое любимое слово каждого юриста?

— …

— Обоснуй! Вот обоснуй, почему в этой ситуации виновата, к примеру, Грейнджер.

— Э-э-э, она… не помогла мне искать кота и не заперла его у себя в спальне.

— Неверно, но суть уловила. Поехали дальше. Зачем кота подбросили?

— Чтобы казалось… ну… что он сам пришёл, и директор тут не при чём.

— Правильно. Ещё в чём виноват директор?

— Э-э-э, не знаю.

— Подсказываю, директор знал, что Люпин оборотень.

— Директор не обеспечил надлежащую охрану от магической твари пятого класса опасности.

— Вот! Молодец!

Дэн гонял меня по пунктам контракта всё оставшееся время до отъезда, придумывая разные ситуации, которые могли бы произойти в школе, начиная от банального сглаза и заканчивая изнасилованием или применением холодного оружия. Даже пикировки с очередной грудастой тёлк… ой, женщиной, притащенной Томом, не могли надолго отвлечь от юридической науки.

Сыновья опекунов — мужчины, а у них, как известно, есть определённые потребности. Неудивительно, что парни водили домой девушек. Девицу Дэна я видела один раз — он предпочитал уезжать на машине куда-нибудь, чтобы девушка не смущалась. А вот Томми-бой таскал всех домой. За прошедшее время это была уже третья представительница прекрасного пола. Предыдущие две не продержались и недели против моей наглости и вопросов (а вам бы понравился комментарий о размере ваших трусиков или подколки ниже пояса? Впрочем, Казанова-Том был более чем доволен таким раскладом). Да и меня данные девы, мягко говоря, не любили. Женщины пытались занять мою комнату, устраивали скандалы по поводу трат, запрещали гулять и всячески подчеркивали, что они стоят выше меня по семейной иерархии. Мужчин это не устраивало, и парни абсолютно не возражали, когда я доводила представительниц прекрасного пола до белого каления, и они, собрав вещи, сваливали. Я, конечно, тоже хороша, но ничего поделать с собой не могу — гормоны бушевали вовсю, только вот месячных так и не было.

Сегодня утром, сидя в очередной раз на кухне, я застала интересный разговор:

— Не понял, — сказал Том, обшарив холодильник, — мясо где?

— Я решила, — сказала грудастая пассия, — что нужно сесть на вегетарианскую диету. С сегодняшнего дня мы питаемся сырыми овощами.

— А это тогда что? — Томас непонимающе посмотрел на девушку, извлекая с нижнего яруса холодильника два батона колбасы, заботливо заныканные мной.

— Ну, ты же не думал, что мы одними овощами будем питаться, — ответила я.

— Что ты сделала? — взвизнула девушка. — Мы на диете! Всей семьей!

— В смысле: мы? — не поняла юмора. — Это ты себе Пежо отъела, вот и жри траву, а у меня растущий организм — я буду питаться нормально!

— Это я толстая? — пассия Томаса подскочила ко мне, потрясая своими ситроенами, схватив за футболку и приподняла над полом так, что я едва касалась линолеума кончиками носочков.

— Ты что делаешь? — закричала я.

— Маленькая паршивка! Я покажу тебе… — сказала девушка, занося руку для удара, но закончить ей не дали.

— Ребёнка отпусти, — холодно сказал Том.

— Томми, милый... — залебезила девушка, поняв, что перешла черту.

— Я сказал, ребёнка отпустила и отошла от неё.

— Эта… этот… — девушка отпустила меня и решила оправдать свое поведение.

— Это ребёнок. Даже более того, это моя сестра. Ясно?

— Ясно!

— Мы есть-то сегодня будем? — я решила разрядить обстановку.

— Будем, — ответил Том. — Приготовишь?

— Надеюсь, яйца она не выбросила? — ворчливо ответила я, роясь в холодильнике.

Через десять минут мы с парнями уплетали вкусную яичницу с колбасой и помидорами, а Ребекка, так звали очередную даму Томми, давилась овощным салатом, правда, хватило её ненадолго:

— Всё! — грозно сказала Ребекка, — Хватит! Выбирай: или она, или я!

— Бекки, ты совсем умом тронулась? — ответил Том.

— Мне надоело, что вы перед ней на задних лапках прыгаете. Либо она едет к родителям, либо…

— Ты сваливаешь! — припечатал Дэн, который, как и я, недолюбливал грудастую брюнетку.

— Что?

— Проваливай! Меня zaebal бардак, который ты устраиваешь! Позавчера твои трусы забили канализацию, а на прошлой неделе я вычистил полхолодильника от протухших овощей!

Ещё минут пятнадцать Дэн ругался с Ребеккой, а ещё через час, выкрикивая проклятия в наш адрес, очередная пассия Тома съехала — учитывая, что он не вмешивался: данная девушка ему порядком надоела и «братишка» не был против того, что мы её выгнали. Соседи с интересом смотрели бесплатное представление. Видимо, завтра весь Кастро будет обсуждать отъезд Ребекки. До этого сплетни тоже были, но такого масштабного представления с выбрасыванием одежды из окна ещё не было.

— Из-за чего эта съехала? — спросил меня сосед после того, как такси скрылось за поворотом.

— Сиськи сиськами, а кушать надо уметь варить, — невозмутимо ответила я.

— А ресторан?

— Том аллергик. Ест исключительно натуральное.

— Как каникулы?

— Хорошо. Скоро опять в школу. А как ваша собачка?

— Чами? Да бегает потихоньку, — ответил сосед и пустился в воспоминания о том, как ходил гулять со своим пекинесом.

Оставшееся до отъезда время Дэн снова гонял меня по юридической составляющей контракта и заваливал работой. В шесть вечера двадцать девятого августа портключом я переместилась в аэропорт Хитроу, где хмурый аврор-таможенник поставил печать в загранпаспорт.

_______________________________________________________________________

* отсылка к песне из кинофильма «Летние каникулы Петрова и Васечкина»