1+1=0, или Правило исключающего ИЛИ (джен)

Распрощались мы с Анной Григорьевной почти душевно. Заодно я узнал, где я, собственно, нахожусь. Как оказалось, не так уж далеко от дома.

Анна Григорьевна закрыла за мной дверь, напоследок громко оповестив на всю площадку, что мне стоит более прилежно отнестись к правилам английской грамматики, но в целом ученик я способный. Возможные заинтересованные, но, по-видимому, привычные соседи к данному напутствию отнеслись с заметным равнодушием.

Я предпочел не задерживаться в этом излишне гостеприимном месте и, пока на меня не напоролся еще какой-нибудь долбанутый орк или оборотень, жаждущий обратить меня в представителя своего вида, очень быстро спустился по лестнице, пулей вылетел из подъезда и очень бодро прошагал пару кварталов, не останавливаясь.

Когда вокруг замелькали знакомые ориентиры, я немного расслабился, огляделся в поисках чего-нибудь в меру низенького и удобного, ничего не увидел и, махнув на все рукой (джинсам после сегодняшних приключений вряд ли бы помогла даже хорошая стирка), сел прямо на каменную окантовку какой-то клумбы. Ой, нет, не какой-то... Эту клумбу я знал хорошо. Густо усаженная какими-то флоксами, фиалками, елочками и прочей флористической дребеденью, она являлась гордостью Антонины Павловны, пенсионерки, живущей над нами. Ее озеленительными подвигами восхищались многие жильцы, в частности, и моя мама, но почему-то единственным, кого регулярно и припрягали к посильной помощи, был я. Сначала по малолетству помощь зиждилась на чистом бескорыстии, но, чуть повзрослев, я изрядно взбунтовался, так что родителям пришлось уступить и перевести эти отношения из волонтерски-благотворительных исключительно в трудовые и оплачиваемые к вящему неудовольствию Антонины Павловны. Почему-то она считала, что безвозмездный труд положительно влияет на молодежь, а если самой молодежи это и не нравится, то лишь потому, что она развращена западом, телевизором и, самое страшное, интернетом. Маму она, к слову, тоже заразила этим мнением, так что за свой бунт я рисковал нехило огрести, но, к счастью, вмешался отец, одобривший мою тягу к самообеспечиванию.

Собственно, это лирическое отступление было к тому, что Антонина Павловна с тех пор меня изрядно недолюбливала, хотя каждую весну стучалась к нам в квартиру с вопросом, когда же выйдет Петенька с лопатой. К несчастью, окна Антонины Павловны выходили как раз на эту клумбу, женщиной она была нервной, даже порой истеричной, так что глупцов, посмевших осквернить ее творение, ожидала божья кара в виде истошного визга, а порой и какого-нибудь в меру увесистого предмета. Меткость Антонину Павловну подводила редко, даже ночью, так что к заветной клумбе опасалась приближаться даже местная шпана. И, честно говоря, я сильно сомневался, что Антонина Павловна для меня сделает исключение. Скорее, еще и родителям нажалуется.

Я мрачно было решил подняться, чтоб переместиться в другое место, но на полпути передумал. К черту... Жалобы Антонины Павловны по ранжиру неприятностей и рядом не стояли с моим утренним приключением и незакрытой практикой.

Собственно, мне, конечно, никто не мешал пойти сразу домой. Но там бы меня обязательно встретили градом ненужных вопросов, поручений, а мне нужно было время, чтоб спокойно прояснить обстановку и хоть немного подумать, что делать дальше с этой странной, никому не нужной жизнью...

Телефон вяло помигал экраном, оповестив об очередном пришедшем уведомлении.

Я неохотно провел пальцем по экрану и бодро присвистнул, когда передо мной воздвиглась целая стена пропущенных вызовов, сообщений, мессенджей и прочего.

Я вздохнул и ткнул в просмотр вызовов, благо, их было меньше всего: всего пять. Два от старосты группы, два от Гены, и один, как ни странно, от бабушки. Бабушка вообще звонила редко, не любила она это дело. Похоже, мне стоило начинать беспокоиться...

В диалогах ВК сообщения наслаивались одно на другое: обеспокоенные от Ани — единственной одногруппницы, к слову (с девушками в нашем вузе было вообще негусто) — типа "Где ты?", "Все в порядке???", сменялись не менее обеспокоенными, но более раздраженными посланиями Генки, начинавшимися от нейтрального "Где тебя носит?" до вежливого уведомления, что я идиот, потому что препод с завтрашнего дня собрался в отпуск и сегодня последний шанс закрыть практику вообще. Примерно то же самое писал и староста, разве что в более обтекаемых выражениях.

"Были дела, не смог приехать, постараюсь успеть", — лаконично телеграфировал я Генке и, подумав, добавил: — "Успокой Аню, со мной все в порядке".

"До скольких Роза Юрьевна в вузе???" — отправил старосте отчаянный вопль, не поскупившись на прописные буквы и вопросительные знаки.

Оставалась бабушка. Набирая ее, я попутно старался выкинуть из головы, что она — человек пожилой, с ней могло что-то случиться, она могла звонить мне в последний раз, а я даже не отреагировал, хотя имел бы шанс помочь...

Не успел я хорошенько себя накрутить, как вполне здоровая и бодрая бабушка развеяла мою панику прозой жизни, жалобой на соседку и просьбой купить мяса. И лимоны. И муку.

— Ба, ты можешь списком скинуть? — под конец отчаянно взвыл я. — Я для чего тебе мессенджер ставил?

Мой крик души остался неуслышанным, в итоге мне наказали без покупок домой не являться, лишив последней надежды незаметно переодеться.

Бабушка повесила трубку, а я остался сидеть на клумбе, мрачно уставившись в пространство. Впервые я пожалел, что так и не выучился нормально курить. Было бы здорово сейчас выкурить сигарету, пусть даже под негодующие вопли Антонины Павловны, и торжественно выкинуть окурок прямо в гущу фиалок. Дал себе обещание непременно за лето научиться и окончательно загубить свое вампирское здоровье.

Возле меня что-то мягко шлепнуло, а мгновение спустя к моим ногам подкатился розовый мячик. Уже ничему не удивляясь, я поднял взгляд. Напротив меня стояла девочка. Обычная девочка, в общем-то. Лет семи-восьми, с растрепанными косичками, в клетчатом платьице, со сбитыми коленками. Вроде бы тоже из нашего дома, но этого я уже точно не помнил.

— Дядь, отдай мячик! — потребовала она высоким писклявым голосом.

— Ты чего, мелочь, одна гуляешь? — поинтересовался я, лениво ногой подтолкнув мячик. — Здесь и злые дяди водятся, знаешь?

Угу, встреться ей Палыч, было бы весело... А что, детей-то еще проще заманить в укромное место, пообедать как следует, а они после ничего и не вспомнят.

— Знаю! — откликнулась мелочь. — Зато ты не злой!

— Думаешь? — хмыкнул я. — Не хочешь проверять, тогда шуруй отсюда!

— Злишься, а не злой! — девчонка показала язык и прошмыгнула мимо меня, мимоходом подобрав мячик.

Я недоуменно потянул носом: ох уж этот женский пол, неужто уже в таком юном возрасте начинают пользоваться духами? У матери стащила, что ль? А аромат был странным, кружил голову, заставлял мысли путаться. Такое у меня однажды было, когда я забрел в турецкую лавку, где торговали какими-то диковинными духами, вот там я поплыл знатно. Сейчас ощущения были похожие, на языке почудилась сладость, та самая, которая оставалась после того напитка, что мне давала Анна Григорьевна. Мне жутко захотелось... чего-то, чему я сходу даже не смог бы подобрать названия.

— Лови! — мимо моего уха просвистел мячик, я даже не шелохнулся, я в упор смотрел на девочку и с каждой секундой все отчетливее понимал, что у меня серьезные проблемы. Очень серьезные. С головой в первую очередь. А скоро будут с законом, если я тотчас не уберусь отсюда.

Мячик звучно шлепнулся в середину клумбы. Прямо на фиалки. Моя тяжкая пахота под бесконечные придирки Антонины Павловны была отомщена.

— Дя-а-адь, достань мячик! — девочка оказалась не промах. И, наверное, в другое время я бы ей помог, но сегодня был не ее день. И определенно не мой.

— Незлые дяди тоже бывают с тараканами! Сама доставай! — злобно бросил я, подхватил рюкзак и что было скорости дал деру, ну то есть рванул к автобусной остановке.

Та, к счастью, оказалась пуста. Да и автобус приехал быстро. Тоже полупустой из-за дневной жары.

Наученный горьким опытом, я зажал нос и проскользнул в открывшиеся двери, шлепнул карточкой по турникету и проскользнул в самый конец автобуса, старательно выбрав место в тени. Полусонные вареные пассажиры на меня не отреагировали. Минут пять я старательно дышал в воротник, потом паника прошла, мне надоело, и я осмелился вдохнуть, так сказать, непосредственно. Оказалось не так уж страшно: аромат больше не ощущался, а у меня вернулись на место мозги. Стало интересно, это был одиночный глюк или я так от каждой особи женского пола зависать буду?

Судьба немедленно любезно предоставила мне шанс это выяснить. Автобус притормозил у следующей остановки, и в него вплыла дама до крайности объемных габаритов. Лицо ее украшали крупные капли пота и недовольная брезгливая гримаса, оголенные ее плечи поблескивали на солнце капельками помельче. Она неспешно проследовала по салону, пронзительным взором инспектируя свободные сиденья и неумолимо приближаясь ко мне. Собственно сидение рядом со мной она и выбрала, расположившись вальяжно, величаво и напрочь перегородив мне выход. Спустя пару минут я проклял свою привычку садиться у окна.

Во-первых, автобус повернулся к солнцу другим боком и благостно встал на светофоре, предоставляя мне и другим пассажирам возможность хорошенько провялиться, ну или стухнуть. Во-вторых, аромат, который заставил меня сбежать от девочки, я все-таки почувствовал. На заднем фоне, очень заднем. На сей раз он и вовсе не занимал мои мысли, но вот нос почему-то очень захотелось спрятать обратно в воротник. Я спрятал и проклял все, включая автобус, светофоры, солнце и саму жизнь.

В общем, дорога до вуза показалась мне вечной, а на долгожданную остановку я вывалился, полной грудью жадно вбирая в себя относительно свежий воздух, словно утопленник, которому в последний момент улыбнулось спасение.

В кармане жизнерадостно пиликнул телефон очередным сообщением, где Генка в своей неповторимой манере сообщал, что на практике офигенная очередь, поэтому у меня еще есть шанс.

"А ты-то сам где?" — поинтересовался я, не слишком ожидая получить ответ. Но соваться к грозной Розе Юрьевне, той еще иезуитке, дурившей нашего старосту с неделю, то назначая время практики, то в последний момент все отменяя, в одиночку мне тоже не очень хотелось. С такими людьми, как она, всегда был нужен свидетель, желательно оснащенный двумя скрытыми и одной явной камерами, диктофоном и прямой трансляцией на телевидение.

"С Аней.

В буфете сидим, — Гена откликнулся на удивление быстро и даже соизволил уточнить. — В правом".

Уточнение было весьма своевременным, так как буфетов у нас было штуки три, и штук пять столовых.

— Ага-а-а... — глубокомысленно протянул я, опасливо потянул носом воздух, но снующие мимо по аллее другие студенты никаких подозрительных инстинктов не возбуждали. Я воспрянул духом и уверенным шагом двинулся к дверям вуза, стараясь держаться тени деревьев. Не из-за вампирских заморочек — после автобуса мне уже было ничего не страшно, но в попытке ощутить хотя бы легкое живительное дуновение ветерка.