Вторая История (гет)

— Джон, так нельзя. Люди не могут жить в постоянной угрозе и ожидании войны с чем-то настолько ужасным, что и представить невозможно, не говоря о том, чтобы поверить, — уверял брата Робб вот уже битый час.

Джон сидел за столом, окруженный кучей сообщений со всех постов, и устало подпирал голову ладонью.

— Если так пойдет и дальше, они тебя будут считать источником бед и тираном на троне, — сказал Теон.

Несколько тревожных сообщений поступило за эту неделю.

Сразу два со Стены: группа Фреев, разбросанных по замкам Дозора, объединилась и устроила покушение на девятьсот девяносто девятого Лорда Командующего.

"‎Конфликт был погашен в соответствии с правилами Ночного Дозора", — гласило письмо Эддисона Толлета.

Второе письмо было куда серьезнее.

"Рог прозвучал трижды. Пятеро братьев Ночного Дозора погибло, нападение отражено, мертвые сожжены".

— Они уже там, — Джон говорил убитым голосом, а письмо дрожало в его руке. — Они уже там, а вы говорите мне про ярмарку. А еще Фреи! — воскликнул он. — Я не хотел плодить мертвых своими руками, а эти олухи все равно умерли. Какая им была разница? Все равно рано или поздно все окажутся там и будут воевать. Ну почему люди такие идиоты?!

"Если срывается Джон, то дело совсем плохо", — подумал Робб.

— Олухи, которые умели держать меч и что-то там планировать, — с горечью добавил Джон, бросив письмо.

Робб вздохнул.

— Ты не можешь сейчас отправлять туда армии. Всех не отправишь, а если уводить солдат частями — в стране начнется хаос и мародерство.

— Я знаю, — кивнул Джон, буравя взглядом стол. — Если там будет много людей, но недостаточно много, то я сам подарю их Королю Ночи, — он выглядел чернее тучи. — Но я все равно не могу смотреть на то, как бессмысленно проедают все, что может помочь спасти жизни потом.

— Ты не можешь и отменить пир. Но если мы тут будем пировать, а люди на это смотреть — мы и до войны не дотянем, — сказал Теон.

— И это я знаю, — выдохнул Джон.

— Людям нужно что-то дать, Джон, — убедительно сказал Робб.

— Война неизбежна, но для многих она будет последним, что они увидят, — начал Теон. — Нужно позволить людям хотя бы немного перевести дух и поднять настрой. Хоть немного радости, Джон. Ты должен им это дать.

— Хорошо, — наконец с тяжестью выдохнул тот. — Пусть к бессмысленному пиру добавится и бессмысленная ярмарка. Планируйте сами, я не буду этим заниматься. — Он оглядел их раздумывая. — Я поеду в Дар и на Стену. Хочу сам посмотреть, что там происходит. Сегодня же отправлюсь.

С этим он встал, но только для того, чтобы бы быть отодвинутым от внезапно распахнутой двери.

— Аша?

Теон глазам своим не верил, но в кабинет действительно вошла его сестра, отчего-то замотанная в сто шкур.

Он не думал, что и на Островах уже так холодно.

— Ну и чего ты встал в проходе? — спросила она Джона так, будто сто раз уже сюда заходила, а вот сейчас он мешал.

— Ты! — выдохнул Джон, словно вот ее-то он прямо сейчас и ждал. — Ты вообще понимаешь, что творишь, женщина?!

Аша смерила его оценивающим взглядом с головы до ног.

— Подвинься, братец, — пихнула она Теона и уселась на его место. — Отлично понимаю, — спокойно заявила она Джону.

Тот, в свою очередь, раздраженно осел обратно за стол.

— Почему ты не отвечала ни на одно мое письмо?!

Если минуту назад Джон был просто на взводе, то сейчас его вообще было не узнать.

Аша же с какой-то иронией смотрела на Джона.

Прямо как мать.

Нужно что-то сделать со всеми этими лазами на Север с Железных Островов.

— Ну, если тебе бумагу девать некуда, то у меня есть дела поважнее, чем строчить письма какому-то мальчишке. Ты моего брата взял в советники — что тобой вообще можно обсуждать?

Весь ее насмешливый тон жутко контрастировал с Джоном, который, казалось, вот-вот взорвется.

А Теон точно знал, что появление его сестры еще никого не успокаивало.

— Ты развела мышиную возню в море! Сейчас не время для детских игр за место! Кому ты что доказываешь? Ты только убиваешь людей попусту и приносишь хаос в стране, глупая ты женщина!

Очевидно, попадись ему Аша в другой момент, Джон бы подбирал и другие слова, и тон, и сам бы был более полезен в разговоре, но сейчас все катилось будто под гору.

Аша глубоко вздохнула, словно проглатывая его слова, и расплылась в хищной, недоброй улыбке.

— Послушай ты, король, — жестко припечатала она. — Ты сидишь тут в своем теплом замке и понятия не имеешь, что происходит. Мои парни вот уже сколько раз туда- сюда ходили по твоим землям, которые ничем не защищены, — с горячим презрением проговорила она.

— А я ни от кого и не прячусь, бестолковая! — заорал Джон. — Живые, кем бы они ни были — не враги мне!

Робб с напряженным интересом наблюдал за происходящим, а Теон все это время шарил глазами по кабинету в поисках какого-нибудь тайного лаза, хоть бы и на саму Стену.

В этом замке уже были его мать и сестра.

Ему срочно нужно на Стену.

Аша отчего-то разочарованно покачала головой, глядя на Джона.

— Ты, тупица, думаешь, я воюю за Морской трон? Он и так мой. Только он вот уже сколько времени стоит пустой — хочешь, свой безмозглый зад туда усади! Я защищаю и тебя, болван. Не будет нас — Эурон придет и сюда, — тут в ее глазах зажегся недобрый огонь. — Поверь мне, мальчишка, Вороний Глаз — кто угодно, но не человек, — заявила она, резко встав.

— Зачем ты приехала? — сглотнув, чуть спокойнее задал единственный полезный вопрос Джон.

— Я приехала к брату.

"Ну разумеется".

Она схватила Теона за камзол и вытолкнула из кабинета.

* * *

— Так ты объяснишь, что ты тут делаешь?

— Что, я не могла соскучиться по любимой семье? — как нельзя более искренне возмутилась сестрица.

— Нет.

Джейни удивленно посмотрела на обоих, когда они вошли.

— Аша — моя сестра, — возвестил Теон.

— Миледи, очень рада знакомству, — Джейни тут же сделала красивый реверанс, искренне улыбнувшись.

Если даже у Теона это вызвало улыбку, то ничего, кроме того, что Аша заржет в ответ, и ожидать не стоило.

— Это что за Пироженка? — хохотнула она. — Это что, прям твоя Пироженка, да, братец? — ухмыльнулась неугомонная Аша.

Джейни, обреченно вздохнув, стрельнула взглядом с одной на другого.

— У меня… дела. Дела, да. Там… — указала даже зачем-то она на дверь.

Теон не мог не обнять свою Пироженку за такое безграничное терпение.

— Фу! — скривилась Аша, посмотрев на это, и буквально плюхнулась на кровать.

— Тебя что, ноги не держат? — на полном серьезе спросил Теон.

Сначала она спихнула его со стула, теперь и вовсе на кровать упала.

Это было мало похоже на Ашу.

— Вроде того, — невесело отозвалась она.

— Ты что, ранена?!

"Она тоже приехала сюда умереть, — решил Теон. — Сговорились они, что ли?"

Аша, услышав это, задумчиво посмотрела на него с каким-то намеком на тень улыбки.

— Хуже, — заявила она и выбралась из шкуры.

— Вот… — только и мог, что выдохнуть Теон.

— Угу.

Она не была замотана в сто шкур, как ему показалось сначала — это был живот.

Она ждала ребенка.

— И… И кто отец?.. — Теон пораженно осел на кровать, зависнув в мыслях.

Стоило ему сесть, как Аша тут же положила на него голову.

Это вообще его сестра?

— Что? Так удобнее, — пожала она плечами. — Утонувший Бог его отец, — нехотя бросила она, отвернув лицо. И замолчала. — Мальчишка. Глупый мальчишка с персиком на щеках, — с тяжестью отозвалась она. — Настолько глупый, что решил оставить мне это. Настолько глупый, что думал, что что-то получится, и радовался, будто дитя на ярмарке. Настолько глупый, что бросился меня защищать. Его перерубило пополам. У меня на глазах. Только потому, что он был со мной.

Теон подумал о Кире.

Храбрая девчонка, которая погибла только потому, что была с ним.

— Мне жаль… — нарушил он молчание.

— А мне нет. Мне уже ничего не жаль, Теон. Я только хочу, — горячо зашептала она, закрыв глаза, — я только хочу сомкнуть руки на горле этой твари. Хочу пустить реки крови Вороньего Глаза в море и смотреть, как рыбы будут давиться каждым куском.

— Тебе нельзя больше воевать! У тебя ребенок!

Аша не могла быть такой глупой.

— Ты ему вернешь дом?!

— Зачем ему этот дом, если у него не будет ни матери, ни отца?

Аша снова отвернулась.

— Думаешь, я об этом не думала? — тихо спросила она. — Но у меня нет выбора. Если Эурон узнает о его существовании, первое, что он захочет сделать, — убить его. Поэтому я должна убить Вороньего Глаза раньше.

Теон устало запрокинул голову.

"Час от часу не легче".

— С чего ты вообще так уверена, что это мальчик? — хмыкнул он, снова разбив тяжелую тишину.

Эту женщину все равно не остановить. У нее и впрямь не было выбора.

Она оставила этот выбор ему, а сама взяла в руки топор.

— Вот еще, — фыркнула она. — Мой сын — точно не девчонка.

— Разумеется. И, разумеется, вы не были женаты.

— Покажи мне того, кто запретит мне дать моему сыну мое имя, и я сейчас же его уговорю.

Теон усмехнулся. У нее даже в этот момент за поясом был топор.

— Ну, может, не прямо сейчас, — скривившись и закрыв один глаз, выдохнула она, — но мой сын будет наследником моего отца, — уже серьезно сказала Аша, уложив руку на ходящий ходуном живот. — Видишь, мне опять приходиться тебя прикрывать, братец! — напустила она на себя свой обычный вид. — Наш принц так и не сподобился явить миру наследников, приходится мне отдуваться.

— Ох, только ты не начинай. Будто матери мне мало.

— Узнаю любимую матушку, — ехидно отозвалась сестрица.

— Как тебе вообще в голову пришло провернуть это все с ней? — буркнул Теон.

— И как это было? — хитро заерзала Аша, желая подробностей.

— Пф-ф-ф! — изобразил Теон небольшой взрыв.

— Вот и на островах — пф-ф-ф, — невесело кивнула она. — Что мне было с ней делать?

Теону оставалось только глубоко вздохнуть. С матерью все было понятно, в отличие от того, кто сейчас сидит в животе у сестры.

— Но она тебя убьет, — заявил он.

— Не-е-ет, — довольно протянула Аша. — Она убьет нас обоих. Зато ей будет, чем теперь заняться.

— О чем ты?

— Почему именно у меня брат — идиот? Я не могу воевать с младенцем на груди. И ты даже не знаешь, чего мне стоило скрыть его, — она снова оборвала себя и снова замолчала в тревожных мыслях, будто и говорить не хотела, а потом цепко схватила его запястье, крепко сжав. — Если ты думаешь, что мне это доставляет какую-то радость — то нет. Но, я приехала, чтобы родить его и оставить тут.

"Вот пекло".

Теон замер, разглядывая ее.

И как ей сказать, что здесь, возможно, так же небезопасно, а быть может, еще хуже?

Он, неизвестно чему повинуясь, несмело коснулся живота Аши. Он там шевелился.

— И… Когда?..

Она раскрыла рот, видимо, чтобы ответить, но вдруг раскрыла его еще шире и внезапно сложилась пополам.

— Вот же сука морская!

— Аша! — вскочил он. — Вообще-то с этого и нужно было начинать!

— Что ты тут орешь? Ты думал, я похвастаться приехала? Уже двое суток так, он уже ползет в этот дрянной мир, — она снова сложилась пополам. — Чего ты стоишь столбом и пялишься? Умного позови!

— Твою мать! — вылетел он из комнаты.

— Да, и мать позови тоже!

* * *

Разыскать ее команду оказалось несложно.

Разумеется, они жрали. Нашли время.

— Не знаю, кто из вас Умный, но идем со мной, — бросил им Теон.

Умным, по счастью, оказался не Ботли.

Ботли вообще на этот раз с ними не было.

Из-за стола, дожевывая, выплыл долговязый худой мужчина с длинной полуседой челкой, закрывающей пол-лица.

— И что, ты правда мейстер? — с недоверием смотря на его нетвердую походку, спросил Теон, пока они шли.

Вся команда Аши успела безнадежно надраться, дорвавшись до стола.

— Ну точно! — фыркнул Умный. — У меня в Староместе корабль встал на год почти. Днище совсем рыбам на корм было. Я тогда завел себе подружку из местных, — он с гордостью обозначил размер ее, судя по всему, внушительной груди, присвистнув. — Она за больными ухаживала, а я с ней терся — все веселее. Так, раны перевязывать-штопать могу, — пожал он плечами.

"Вот пекло, — подумал Теон, обернувшись кругом. — И где проклятого Фоллена носит?"

Он быстро направился к нему, но так же резко себя и остановил.

Сначала мать.

"Миледи, ваша дочь, ваша истинная дочь, ведь свалилась она как снег на голову, решила не просто явиться, а вот прямо сейчас, извергая ругательства, о которых, может, даже и ваш дражайший супруг не имел представления, рожает у меня на кровати. К слову, часть этих ругательств летит на голову родного брата вашего дражайшего супруга, а другая — на ее почившего любовника, от которого она и рожает бастарда. И я буду вам крайне признателен, если вы когда-нибудь сумеете мне объяснить, каким образом так получилось, что мы все состоим в родстве и почему от вас всех никуда не сбежать?"

— Зайди ко мне в комнату, прямо сейчас, — скороговоркой выпалил он, раскрыв дверь.

Интересно, как там складывался пасьянс, который Алланис задумчиво раскладывала?

И пока дело ограничивалось одним только удивленным взглядом со стороны матери, Теон сорвался на поиски настоящего мейстера.

Когда Теон, наконец, впихнул и Фоллена в комнату, он обернулся и увидел Джона.

Тот сосредоточенно что-то бубнил в пол, жестикулируя.

Он в последнее время вообще всегда был такой.

— Я тут подумал над тем, что сказала твоя сестра… — все еще ботинкам проговорил Джон. — То, что она говорит про Эурона, это очень похоже на то, чего мы опасаемся с Севера. Я вспылил, но это серьезно и нужно обсудить…

— Ты хочешь с ней поговорить? — встряхнул его за плечи Теон.

Джон, наконец, поднял глаза и с удивлением прислушался к происходящему за дверью.

— Это то, о чем я думаю? — завис он взглядом на двери. — Вот пекло.

— Еще какое, Джон!

Стоило ли удивляться, что с появлением матери какой-то пьяный моряк был вышвырнут из комнаты точно провинившийся щенок?

Стоило ли вообще еще чему-то удивляться?

— Ты вполне можешь послушать все, что она думает об Эуроне, — хмыкнул Теон.

И Джон удивленно раскрыл глаза, слыша потрясающие возгласы из комнаты.

Возможно, от того, что в отличие от благородной дочери великого дома бывшие воры, насильники и убийцы на Стене такими оборотами не пользовались.

* * *

— Ты же мне поможешь? — тоскливо спросил Теон.

Джейни в ответ обхватила его руку и положила голову на плечо.

— Интересно, а будет мальчик или девочка? — задумавшись, спросила она.

— Ну конечно, Аша родит сына, — пожал плечами Теон, — это ведь Аша.

— Знаешь… Если у нас когда-нибудь будет дочь, я бы хотела, чтобы она была похожа на твою сестру, — сказала Джейни. — Чтобы она была сильная и смелая. Никого не боялась, и никто бы не мог ее обидеть. И ты бы научил ее стрелять из лука.

— Я и сам не могу.

Это была правда. Все это время он пытался стрелять — и ничего не получалось.

Нет, стрелы, конечно, вылетали, и в какую-то мишень он еще попадал, но пустить стрелу в летящую на другом берегу птицу он уже точно не мог.

С мечом было чуть лучше, но все равно все было уже не то.

Но это лучше, чем ничего. Наверное.

— А ее научишь, — упрямо заявила Джейни.

Теон грустно усмехнулся.

— Не лук и не топор делает человека сильным. Я и сам не знаю, что делает. Меня сильнее делаешь ты, например.

Джейни улыбнулась.

— Мы со всем справимся. Я вообще не понимаю, чего ты переживаешь — Алланис нас и близко не подпустит к ребенку, — хихикнула она.

— Это да. Может, она и себя найдет, наконец. Может, это все и к лучшему. Не знаю, Джейни, я уже вообще ничего не знаю.

* * *

Он нес ей цветы.

Фермер сегодня с удивлением показал их Роббу, и сам не вполне понимая, что с ними делать.

Эти цветы сейчас означали для них саму жизнь и надежду.

Разумеется, теплицы наспех восстанавливали и строили новые не для того, чтобы разбивать сады.

Но первого урожая еще не было, никто точно не знал и будет ли, а эти — вот они.

Распустились и никого не спросили.

Он нес самые простые цветы в мире для Королевы Роз.

Безумие, такое же, так и их брак.

На сей раз она не попросила себя ждать битый час, и даже смотрела не с отстраненной усмешкой, а с… интересом?

— Хм… Они милые, — улыбнулась она, разглядывая такой странный подарок.

— Ты, наверное, таких и не видела, — смущенно сказал Робб. — И это не совсем моря из сапфиров под жаркой Луной, но… Это сейчас очень много для нас значит.

— Для нас? Или для всех нас? — спросила она, смотря ему в глаза.

Роббу осталось только спрятать взгляд от этого прямого вопроса.

— Тебя растили как принцессу, и ты наверняка думала, что твой будущий муж убьет дракона и разрушит какую-нибудь страшную башню, чтобы добиться твоей руки.

— Ну… В целом я рада, что у нас нет необходимости воевать с Дейнерис Таргариен, — задумчиво и серьезно, но со смешинкой в глазах сказала она. — Ого, Робб Старк умеет даже улыбаться, — кивнув на него, протянула Маргари, — такого мне не говорили.

— А что тебе говорили?

— Мне говорили, что ты и твой брат по ночам оборачиваетесь в волков и загрызаете врагов. Вгрызаетесь им в сердце и разрываете то в клочья, упиваясь их кровью, — расширив глаза от притворного ужаса, поведала Маргари.

— Люди не могли что-то получше придумать? — рассмеялся Робб. — Что же мы их всех не загрызли? Да и, — уже серьезно сказал он, — у меня нет больше волка.

— А что он для тебя значил? — с искренним любопытством спросила Маргари.

— Мой Серый Ветер?.. — Робб задумался. — Не знаю, как тебе объяснить, но… Он был мной, а я был им. Это странно звучит, я знаю. И, наверное, похоже на те сказки, что люди рассказывают о Старках. Но… это и неважно уже. Теперь я почти и не помню, что это значит — быть волком.

Робб молчал, а она с интересом разглядывала его, о чем-то думая.

"Вот зачем ты это рассказал ей? Мало ей было знать, что ты умирал?"

— А еще мне говорили, что сердца Старков сделаны из чистого льда, — продолжила она, — и если вдруг они оказываются в тепле, то их сердца тают — а Старк умирает, — таким голосом, будто рассказывала страшную тайну, проговорила Маргари.

— На юг уходят люди, а возвращаются кости, — печально кивнул Робб. — Так говорил мне мой отец. А ему, быть может, и его отец, но никто никого не слушал. Вот это больше похоже на правду.

— Удивительное место. Здесь то, что считалось сказкой — правда, а правда — вымысел. Но ты не собираешься на юг — ты уйдешь еще дальше на Север, а зима — это время волков.

— Может быть, — снова кивнул Робб. — Да ты неплохо тут проводишь время, — решил он быть хоть немного бодрее, — уже говоришь прямо как истинная северянка.

— Служанки, — отмахнулась Маргари, рассмеявшись, — это все они. Могу еще сказать, что зима близко.

— У тебя отлично получается, — ухмыльнулся Робб. — Но я бы не женился на тебе, если бы не хотел увидеть конец этой зимы. Я понимаю, что ты считаешь, что кроме союза домов других причин для брака у меня нет, но, может быть, со временем…

— Время все покажет, Робб, — остановила его Маргари. — Ты ведь тоже так считаешь.

Ему оставалось только кивнуть.

Хорошо, что с ней… просто.

Она все понимала и не устраивала маскарад. Ну, кроме того, на который шили платье для Сансы.

— Но ледяное сердце вряд ли способно на любовь. Ты все еще ее любишь?

Она вновь смотрела на него своим пристальным взглядом, и было похоже, что ее действительно волнует это.

— Нет, — опустил голову Робб. — Но я все еще не простил её.

Он подумал немного, а затем сказал:

— Глядя на отца, я никак не мог понять, как же так могло случиться, что у него появился бастард, ведь он тогда уже был женат на моей матери. Теперь-то я многое понимаю, но вот только отца уже рядом нет. Так вот, я видел все, что было между Джоном и матерью. Она была в своем праве, нельзя ее винить, но и у меня было право любить брата. Это все закончилось тем, что Джон просто ушел от нас, и ты представить не можешь, как мне его не хватало. Будь он рядом…

Робб задумался. А что бы было? Он бы погиб вместе с ним самим, и уже никто бы тут не стоял? Или наоборот?

"Ох, зачем ты сейчас начал об этом думать, Робб".

— Маргари, боги будут милостивы — у нас будут дети, и я буду их любить, и ты будешь, — все-таки продолжил он. — Может, между нами и не возникнет чего-то большего, но я верю, ты будешь хорошей матерью. Я забрал у сына корону только для этого — пожалуйста, не видь в нем соперника и не видь его мать. У него ее нет. И мы больше не будем о ней говорить

* * *

— Как ты, моя девочка?

Мать выглядела усталой и печальной и растерянно водила взглядом по ней и розовому бойкому младенцу в ее руках.

— Оказывается, убивать легче, чем рожать детей.

Алланис усмехнулась, но сохранила свой печальный взор

— Рожать еще ничего, вот потом становится тяжелее.

Аша задумалась, увидит ли она это "потом" своего сына.

Вот же вздумалось мальчишке родиться.

Теперь, когда у них нет ни дома, ни будущего.

Когда рядом нет отца. Ни у нее, ни у него.

Может, и правильно Теон наплевал на все это и сидит тут со своими волками и этой смешной девчонкой.

Нет, неправильно, конечно, но, может, оно и лучше.

— Ты, наверное, хотела, чтобы я в пышном платье пошла рожать милых деток какому-нибудь лорду… Ты ведь истинная леди, я помню все те твои уроки, я, может, даже какой-нибудь стих бы сейчас вспомнила.

— Да, ты была прилежной ученицей. Всегда. Но выбрала уроки отца.

"Можно подумать, стихами я бы могла перерезать горло Вороньему Глазу. Правда, что верно, то верно — уроки отца тоже не слишком помогают. Видно не такая уж и хорошая ученица попалась. И не воин, и не мать".

Алланис внимательно посмотрела на нее, поводила в раздумье взглядом по комнате и вернула взор на дочь.

— Какая разница, чего хотела я? Твой ребенок не будет делать, как хочешь ты, только потому, что ты этого хочешь.

— Сказала бы ты это отцу, — усмехнулась Аша.

— Я говорила, — ледяным тоном сказала Алланис. — Он не слушал — услышь меня ты. Твой ребенок будет совершать ошибки, от которых, как тебе будет казаться, ты могла бы его отговорить. Твой ребенок будет делать тебе больно, но он останется твоим ребенком.

В ее голосе не было осуждения и это поражало Ашу.

И она вдруг поняла, что вот ее осуждения она бы и не выдержала.

— И ты думаешь, что я делаю ошибку, от которой ты бы могла меня отговорить?

— А ты послушаешь?

Аша опустила взгляд. Все кругом думали, что она воюет за пустой трон.

— Мой сын и Вороний Глаз не могут жить в одном мире, — твердо произнесла она.

— Тогда иди. Иди, вздорная девчонка, и не вздумай сомневаться в себе. Помни все, чему учил тебя отец. Не заставляй меня думать, что я зря отдала тебя ему.

— Спасибо, — шепнула та. — Спасибо за то, что тогда отдала меня ему. Рожать тяжело — но... отдавать еще тяжелее.

* * *

Она стояла спиной, и Теон с тяжелым сердцем смотрел на эти опущенные плечи и сгорбленную спину.

Непоколебимая Аша Грейджой, воин и капитан, лучшая из сыновей Бейлона Грейджоя, была раздавлена детской колыбелью.

— Я… Я уже попрощалась, просто зашла на минутку… — сбивчиво буркнула она, будто он что-то спрашивал.

Некоторое время они вдвоем молча наблюдали за сном ребенка, который даже не подозревал, что умудрился родиться не вовремя, не там и не у тех.

— Кормилица приходила, — сказала она пустым голосом, будучи где-то далеко взглядом. — Он будет делить грудное молоко с мальчишкой Старка. Молочные братья… Это просто смешно, — совсем невесело закончила она.

— Аша.

— Да какая уж теперь разница… — она быстро отвернулась, чтобы вновь тяжело замолчать. — Подумать только. Отец столько лет представлял, как перережет горло Старку и скормит рыбам за то, что тот забрал его сына, а я сама оставляю своего здесь, — она с круглыми глазами качала головой, будучи не силах принять это.

— Он этого не представлял.

— Ты — дурак.

Она закрыла глаза, уткнувшись лбом в кулак.

— А ведь я всегда хотела быть лучше тебя. Всю жизнь, — вдруг сказала она.

Теон непонимающе посмотрел на нее.

— С тех пор, как ты уехал, каждый день, каждый день я просыпалась с мыслью, что однажды, быть может, даже сегодня, домой вернется брат. Настоящий сын, а не как я. И каждый день я делала все, чтобы, когда это случится, отец увидел, что я лучше. В моей голове жил какой-то невероятный самый лучший сын своего отца, и его я всегда мечтала побить, чтобы отец гордился мной и только мной, — с огнем во взгляде проговорила она на одном дыхании. — А потом приехал ты, — тускло усмехнулась Аша.

— Рад, что не разбил твои мечты.

Она вздохнула, взяв руку мальчика в дрожащие пальцы.

Спустя некоторое время Теон все же спросил.

— Ты назовешь его в честь отца?

Она отозвалась не сразу, продолжая виновато гладить крохотную ладошку.

— Отец умер. Он больше ничем не сможет ему помочь. У него есть только я и ты.

Этого Теон определенно не мог ожидать.

Она медленно отпустила ребенка и так же медленно стекла на пол, уронив голову на колени.

— Отца убил Вороний Глаз, а я — такое же разочарование.

"О нет, только не ты.

Только ты не ведись на это".

Теон сел рядом.

— Прекрати оглядываться на него. Никто, никогда — ни в этом мире, ни в другом — не смог бы соответствовать этим его ожиданиям. Он сам-то хоть немного был к ним близок?

Она закрыла глаза.

— Ты помнишь братьев. Они оба боготворили этих двух идиотов, только потому, что они умерли, — он встряхнул ее за плечи. — Пекло, Аша! Ты знаешь войну, ты же понимаешь, как глупо они оба погибли в первых же боях!

Она зажмурилась и отвернулась, не желая слышать правды.

— Я не знаю, с кем он там планировал свое бездарное восстание, подозреваю, что никого не слушал. Но их! В море! Разбили! Северяне!

Она неожиданно вздрогнула и всхлипнула. На нее было больно смотреть, но та жгучая штука, что сидела внутри, тоже не унималась.

— Ни я, ни ты, и не бестолковые братья низложили наш дом, — горячо прошептал он. — Морские короли строили империю, империю, которую боялись. Квеллон Грейджой построил империю. Он разрушил все.

— Замолчи. Замолчи-замолчи-замочи! — она закрывала руками уши и жмурила глаза,

— Он вернул бессмысленный Старый Закон и загнал острова в нищету и упадок. Квеллона Грейджоя боялись и Таргариены, Бейлона Грейджоя в цепях склоняли перед Баратеоном. Это он — разочарование. Это он все разрушил!

Она отвернулась от него, задыхаясь во всхлипах.

Он не хотел делать ей больно, но кто-то должен был сказать это. И она тоже понимала, что он прав.

Он не хотел, чтобы она так же потонула в войне за признание отца.

Она уже запуталась, и он не мог отпускать её в этот омут.

— Я разочарование не только для отца, — хрипло отозвалась она, наконец. — Для всех. Я шла за тобой, Теон, — неожиданно виновато сказала она. — Я правда шла. И умудрилась попасть к проклятому Станнису в проклятый плен. Как последняя зеленая девчонка. Чертов Старк воскрес из мертвых быстрее, чем я вытащила своего брата. Чертов Старк и меня вытащил из этого дурацкого плена!

Теон замер, разглядывая ее.

А потом сделал то, что не делал, кажется, никогда. Он обнял Ашу.

— Но ты шла. Единственная в целом мире ты шла за мной.

— Нет никакого толка, если ты шла, но не пришла.

Она снова опустила глаза.

— Его зовут так же, как и тебя, потому что вас обоих нет. Это все, что я могу сделать для своей семьи. Я чуть не убила тебя в попытке притащить на острова, а твой проклятый волчонок снова тебя спас. Ты же из-за него тут остался, я помню. Мне пришлось убедить каждый камень, каждую песчинку на Пайке, что ты мертв. Если Эурон узнает, что это неправда — вы оба первые, кого он захочет убить. И, поверь мне, убивать он любит. Я сделала все, чтобы даже каждая рыба знала, что Теон Грейджой умер на Севере, но мать… — она покачала головой. — Мать металась по Пайку и заново убеждала все живое, что ты жив. Конечно, ее все принимали за безумную, но это все равно было опасно. Что мне было делать? Он бы и ее убил просто потому, что она есть и она — наша мать. И этот мальчишка. Как вообще он получился? — по щекам сестры снова бежали слезы. — И вот все, что я могу, это похоронить вас, запретить существовать и спрятать в проклятом Винтерфелле, который я, видит Утонувший, ненавижу всем сердцем.

— А куда идешь ты?

— Воевать за Морской трон, конечно же. Так вы все думаете, — горько отозвалась она. — Зачем мне воевать за него, если все железнорожденые, даже самые старые враги, объединись со мной в этой войне?

— Тогда против кого ты воюешь?

Она развернула лицо, и ее глаза расширились от какого-то странного ужаса. Она будто смотрела на картины своей войны в своей памяти.

— О, Теон, я не знаю, против кого я воюю. Звучит этот жуткий рог, и появляются корабли, будто призраки из тумана, — она смотрела сквозь него, видя то, о чем говорила. — Дикие команды на тех кораблях с горящими глазами. Я не знаю, зачем этому флоту нужны несчастные Острова. Он начал с нас, и мы не сдаемся, но… Не будет нас — он пойдет дальше. Он придет в каждый угол, как и обещает.

Теон смотрел на сестру, которая, возможно, спасала куда больше, чем Железные Острова, и понимал, что самое полезное, что он сделал за последнее время, это расселил Тиррелов. А человек, призывающий призрачные корабли с дикой командой, с которым он делил фамилию, мечтал его убить. И этого мальчишку.

Пока он, зависнув, размышлял над этим, она встала и снова посмотрела на ребенка.

— И никто бы не желал такой матери.

— Останься. Тоже умри на Севере.

Она повернулась к нему, разглядывая и отчего-то усмехнувшись.

— Мой маленький брат.

— Да плевать, что они там подумают. Останься со своим ребенком.

Она почти улыбнулась, положив руку ему на плечо.

— Так это не работает, Теон. Война не заканчивается, если от нее сбежать. Я должна, и должна теперь уже не отцу. Я должна всем тем, кто пошел за мной на эту войну, я должна своей семье, я должна своей земле и морю и я должна своему сыну. И я сама оставляю его здесь, но оставляю его тебе. Ни матери, ни этой твоей девчонке, ни этим волчатам — тебе. И давай в этот раз разочарованием тоже останусь я?

Они снова замерли, разглядывая ни о чем не подозревающего мальчишку.

Он прижал Ашу к плечу, а та, на удивление, даже не подумала сопротивляться.

И он точно знал, что с этого момента что-то важное изменилось между ними.

— Но тебе придется вернуться. Иначе твоего сына воспитаю я.

— О нет, этого я точно не могу допустить. И ты этого не видел, — Аша быстро стерла слезу со щеки.

— Не видел, — кивнул он.

* * *

Кормилица, которая делала свое дело под пристальным взглядом Алланис, наконец ушла, и та обратилась к Джейни.

— У меня руки уже не те, девочка, — хитро сказала мать, уложив ребенка на кровать. — Давай ты.

— Я знаю, как это делать, — гордо заявила Джейни и даже юбку разгладила с таким видом, будто собиралась выступить на турнире. — Я уже ухаживала за маленьким Джоном.

Она развернула мальчишку, а потом что-то там на него намотала, посмотрев на Алланис с видом, будто победила на турнире.

Алланис глубоко вздохнула, закрыла глаза и, кажется, не признала победу.

— Ох...

Она тоже развернула мальчишку, а потом что-то там намотала и завершила все это с видом, будто она вообще каждый день побеждала на турнирах.

Судя по уважительно вытянувшемуся лицу Джейни, та засчитала победу.

На взгляд Теона вообще никакой разницы не было.

"Боги, ты только родился, чего же так орать?" — подумал Теон в ответ на резкий, громкий и страшно недовольный крик, который все не прекращался.

И откуда только столько сил у парня размером с мизинец?

Джейни, казалось, сейчас под землю упадет от испуга.

"С ним что-то не так, или он просто на Ашу похож?"

Спрашивать было бы бесполезно, Теон даже сомневался, что они обе замечали его присутствие.

Вопль все не прекращался.

— Джон так не делал, — испуганно пробормотала Джейни.

— Мальчишку Старка волчица вылизывает, только тот поест. Зверь и тот больше понимает, чем вы, девчонки, — вновь недовольно заявила Алланис, взяв ребенка на руки.

"Удивительно, она и туда добралась".

— Принеси теплой воды и полотенец. И побыстрее.

Джейни в мгновение ока обернулась со всем нужным.

— Смотри сюда, девочка. Меня, видимо, и близко не будет на этом свете, когда у моего сына появятся дети, — объявила Алланис, — так хотя бы тебя научу.

Она что-то там делала с этими теплыми полотенцами возле ребенка, а внимание Джейни, судя по виду, вообще ничего в мире не могло бы отвлечь от происходящего, и — о чудо — звук, от которого стекло грозилось вылететь, прекратился.

"Заговоренные они, что ли, эти полотенца?"

Джейни завороженно, едва дыша, смотрела на успокоившегося ребенка, а мать, все еще держа внука, которого так хотела, улыбалась ему. По-настоящему улыбалась, той же улыбкой, с которой встретила Теона, прибыв в Винтерфелл.

— Никогда не разводила возле себя толпы нянек, — сухо, но гордо бросила она, видимо, чтобы зафиксировать свою победу.

В наступившей тишине Теон задумался, глядя на них.

Такими они и должны быть.

Качающими младенцев, что-то там им наматывающими, спокойными и счастливыми.

Только вот это все неправда.

Он бы очень хотел дать им все это, хуже того, он им обоим был это должен — дом, детский смех, одеть обоих в красивые платья, и пусть бы единственной их заботой были какие-то волшебные теплые полотенца.

Но он точно не мог сделать этого.

Каждый мирный день казался уже почти неправдой и только туже затягивал узел перед неминуемой войной, приближая тяжелый час.

А ведь еще столько всего было, кроме этой войны, и никто, никто вокруг не желал остановиться хоть на миг.

Теон устало закрыл глаза.

"Посол Железного Банка… Левое нижнее крыло под подвалы для провизии… Металл Амброзов… Проклятая ярмарка…Чернокнижник, который мечтает меня убить…"

Завтра.

Все будет завтра.

Может быть, можно просто прожить один день?..

— Уснул мой мальчик… — где-то далеко он услышал удивленный, но мягкий голос матери.

— Малыш не спит, леди Алланис. А…

Он почувствовал, как мать, от которой, как и много лет назад, пахло гвоздикой и корицей, накрыла его тяжелым одеялом и коснулась губами лба.

"Завтра. Все это вернется завтра…"

* * *

Алланис вдруг резко передала ей малыша Теона, а сама, согнувшись в тяжелом кашле, осела перед столиком.

— Миледи?..

— Это ничего, ничего, дитя… — отмахнулась она.

Если Джейни хоть немного и успела понять леди Алланис, "девочка" было куда лучше, чем "дитя".

— Правда ничего. На самом деле, здесь даже лучше, — устало откинулась та на спинку стула. — Эта чертова сырость убивает меня, здесь воздух не такой и проклятый кашель даже чуть попускает, — она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Мой внук делит кормилицу с мальчишкой Старка — это не дело, — своим обычным железным тоном произнесла она, отойдя от приступа.

Джейни дрогнула.

— Миледи, я понимаю, что вам нелегко с этим смириться, но Теон и Робб… Они правда братья. Да, быть может, вы хотели бы видеть Теона рядом с родными братьями, но боги решили за нас. Теон очень, очень любит Робба, они столько вместе прожили, и разве это плохо, если мальчики будут молочными братьями?

Она постаралась вложить в голос как можно больше убеждения и не допустить осуждения. Но, она должна была это сказать. Это важно, важно Теону. Как бы тяжело ни было спорить с леди Алланис.

— Потрясающе, — поджала губы леди, смерив ее таким взглядом, будто ничего глупее в жизни и не слышала.

Она даже тяжело вздохнула от такой глупости.

— Молоко должно быть жирным, чтобы дитя росло, — объяснила она, будто трехлетке. — Особенно если это не молоко родной матери. Не знаю, где вы нашли эту девицу, но ее саму едва от груди оторвали, а если сосать будут двое — и вовсе вода останется. Так что, девочка, не спорь, и завтра же найди двух новых кормилиц и постарше.

— Двух?.. — растерялась Джейни.

Алланис вновь осмотрела на нее с ног до головы, закатив глаза.

— Мальчишке Старка расти не нужно? — и, взглянув на потолок, недовольно добавила: — Раз уж мой сын так обожает его отца.

— Я все поняла, миледи, — пристыженно отозвалась Джейни куда-то в пол.

— И принеси этот свой чай, может, от него мне дышать легче.

* * *

— Ух ты какой! Ух!

— Вообще-то он страшный зверь, и обычно его боятся, особенно девушки, — усмехнулся Джон, глядя на то, как Призрак, будто дворовой щенок, довольно щерится, растянув всю морду от поглаживаний между ушами.

— А чего его бояться? Хороший же зверь, — простодушно ответила она.

— А и действительно, — фыркнул Джон, смотря на "жуткого лютоволка". — Ну, ты еще животик подставь, — подначил он волка. — Боги, Призрак! Это была не команда!

— Не слушай его, Белый, ты хороший, хороший!

"И что же мне с вами делать?"

Она увязалась за ним с самого Дара.

Никого не спрашивала, просто пошла и все. Пока кругом был сплошной лед, и конь Джона шел тихо, она следовала за ним и делала вид, будто вообще не замечает. К тому моменту, как нужно было ускорить шаг, Джону уже ничего и не оставалось, как протянуть ей руку и посадить к себе.

А потом они приехали в спящий Винтерфелл, и она первая зашла к нему в спальню, первая упала на его кровать и первая его поцеловала.

Так, будто бы делала это всю жизнь.

Джон смотрел на нее. Конечно же, она была рыжая, кучерявая, лохматая, громкая и смешная. С яркими глазами. Теплая. Живая. Настоящая. Джон смотрел на нее и не понимал, как она вообще тут оказалась и что теперь с ней делать.

Он пробыл в Даре почти двое суток и не возвращался бы вовсе, но ему нужно было идти туда, в Чертог.

Там опять будет целая куча очень важной чепухи, но главное, из-за чего пришлось вернуться — посол из Железного Банка Браавоса должен был прибыть со дня на день. Будет теперь долго и нудно рассказывать, как много Джон ему должен.

Должен-должен-должен.

Всем он вокруг что-то да должен.

Она запрыгнула на него, и он оказался в ярком море рыжих кудрей.

"Да пошел он в последнее пекло, этот посол, пусть сам себе платит".

Джон решительно спихнул Призрака с кровати.

* * *

— Посол Железного Банка Браавоса — Моис Мортолис, — звонко объявил глашатай.

Великий Чертог был переполнен.

Все, кто мог, собрались, чтобы посмотреть на иноземных гостей, и что-то подсказывало, что большинство желало увидеть не банкира чуть старше средних лет.

Посол вместе с супругой, крепко держащей его под локоть, вышел в центр зала и бросил вопросительный взгляд на пустующее высокое место.

Робб переглянувшись с Теоном, понял, что тот тоже представления не имеет, где носит Джона.

Странно, Робб был уверен, что Джон вернулся с Дара прошлой ночью.

— Честь приветствовать вас в Винтерфелле, милорд Мортолис, миледи, — произнес Робб, поклонившись.

Мортолис, кивнув, что-то произнес на валирийском и сделал жест жене.

— Мой супруг просит прощения за возможные неудобства в общении. Так сложилось, что милорд Мортолис не владеет общим языком, однако направлен в Винтерфелл, так как является одним из трех Послов по Чрезвычайным Мерам, — на слове "чрезвычайный" та сделала особый акцент, подчеркивая гибельное положение казны короны, чем привлекла к себе множество тяжелых взоров лордов.

"Но ей и не нужно было брать слово, чтобы собрать на себе взгляды", — подумал Робб.

Весь вид Беллы Мортолис был… чрезвычайным?

Она была настолько "не отсюда", насколько это только было возможным, и не искушенную северную публику это не могло не привлекать.

Длинная черная юбка почти в пол, однако не пышная или полу-пышная на вестероский манер, а туго обхватывающая крутые бедра, а ниже — кожаная обувь на высокой платформе. Короткий и такой же плотно сидящий сюртук, чем-то походящий на мужской, с крупными золочеными, а быть может, и золотыми пуговицами в виде звериных пастей в оскале.

На руке ее был массивный объемный браслет из серебра, причудливо сплетенный, с гранатовыми крапинками. Робб сказал бы, что эта странная вязь похожа на переплетенные ветви чардрева с его алыми листьями, но, разумеется, для браавосийки он означал что-то другое.

Огромные алые губы на фарфоровом лице, которое почти полностью скрывалось за кривой черной сеткой, что ниспадала с ее шляпы.

— Эта вынужденная мера не может стать препятствием для столь важного общения, — услышал Робб, когда Теону хватило разума чем-то заполнить ту паузу, что возникла, пока он разглядывал ее.

— Ваш общий язык — безупречен, миледи Мортолис, — спешно исправил неловкость Робб.

— О, благодарю, милорд Старк, — польщено опустила взгляд она, но на самом деле ее глаз и до этого не было видно. — Я много работала над этим.

Моис бросил короткий недовольный взгляд на супругу, по-видимому, от того, что та произнесла что-то по собственному усмотрению.

— Мы также надеемся на плодотворное сотрудничество, которое удовлетворит обе стороны, — спешно кивнул Робб, дабы не провоцировать посла на лишнее раздражение.

Его в их нынешнем положении и без того хватало.

Робб поймал на себе вопросительный взгляд Теона, который не понял, что это сейчас было, и поспешил перевести внимание на Маргари, которая сидела в первом ряду.

Маргари хищным недобрым взором провожала выходящую из Чертога чужестранку.

"Ох, и нелегко с ней будет".

* * *

— А мы так и будем здесь прятаться? — хихикнула она, целуя его в шею.

Как можно отвечать на вопросы, когда тебе их задает хихикающая девчонка, бегая губами по шее?

Джон не был бы прочь попрятаться еще немного.

На Винтерфелл снова опустилась ночь, но за целый день, что они пробыли в комнате, ничего не перевернулось, никто его не хватился и вообще все, кажется, забыли о существовании Джона Сноу.

И это было прекрасно.

Так же прекрасно, как и ее губы, которые гуляли всюду и не останавливались ни на миг.

— А тебе что, не нравится? — хитро спросил он, обхватив ее.

— Мне все нравится, — повела она плечом.

И Джон верил, что ей нравится все.

Весь мир. Таким, какой он есть.

И ей не нужно было для этого брать кредит в Железном Банке.

— Ну и какой же ты король, если нос из двери высовываешь только в ночь? — насмешливо пропела она.

— Ох… Все сложно, — выдохнул он.

— Да ничего и не сложно, просто ты поклонщик, хоть делаешь вид, что король, и тебе стыдно, что у тебя в шкуре свободная женщина.

— Мы не шкуре — мы в замке, — кисло отозвался Джон.

— Да, и я не ношу такую же штуку, — ткнула она пальцем на шторину, — у себя под поясом.

— Это называется платье, — улыбнулся Джон. — И ты поверить не можешь, как меня уже тошнит от этих кружевных облачков, что вьются вокруг меня будто комары летом.

— О, бедный король не знает, куда спрятаться от кружевных облачков, — хихикнула она. — А если бы на мне такие были? — она сделала движение руками, будто размахивала юбкой.

— Ты ведь ни разу платье не носила, верно?..

Они переглянулись, и дальше Джон уже не помнил себя.

Король, чертов король, пробирался тайком, ночью, в своем же замке, рука об руку с одичалой девчонкой в башню девиц Простора, чтобы украсть чертово платье.

Он даже представлять не хотел, что бы ему пришлось говорить, поймай их кто-то.

Пока они были на "задании" — они были тихи словно матерые разведчики, но стоило им ввалиться обратно в комнату, как их хохот точно слышали в той башне.

— Ну и как в этом вообще можно ходить? — она даже руки расставила по бокам, точно медведь, потому что не могла понять, как обращаться с такой одеждой. — И вообще, смотри, — вздернула она юбку себе же на лоб, — дует же. Холодно!

— Не замерзнешь, — пообещал Джон.

Он подошел к ней со спины и вернул юбку на место.

— Я тебе объясню, зачем это нужно. Смотри, лорд подходит к своей леди… — он опустился вниз и зацепил подол пальцем, медленно ведя выше. — Он хочет ее — а она его. И ничего им не мешает…

— Какие же вы тут все развратные… — прошептала она, будто укоризненно.

Вот и стоило воровать платье, чтобы тут же разорвать его?

Стоило.

— Сейчас же уедем в Дар… Ты права — хватит прятаться, — вырываясь из жарких поцелуев, только чтобы обратно упасть в их омут, проговорил Джон.

— Прямо сейчас я не могу, — решительно заявила она. — У меня дела поважнее, — и тут же нырнула к его поясу.

"Боги, только не останавливайся, девчонка".

* * *

— Не завидую вам, лорд Старк.

Бархатный глубокий неожиданный голос выдернул из тучи цифр, которые уже давно плыли перед глазами.

Вдобавок к пропавшему Джону, Теон тоже куда-то исчез, и война с счетами осталась на нем.

— О чем вы, миледи Белла? — встряхнулся он, не особо понимая, зачем она пришла, но это его определенно не расстраивало.

Она хмыкнула, будто бы ее рассмешил вопрос.

— Мой муж сейчас занят сметой для короля. И поверьте мне, глядя на ее набросок — я понимаю, почему столь многие предпочли умереть, дабы избавиться от проблем с Железным Банком Браавоса.

— О нет, миледи. Умирать я определенно не планирую, — в очередной раз тяжело посмотрев на собственные расчеты, ответил Робб.

Хоть тут и вправду уже не война казалась проблемой, а ее финал.

Когда-нибудь все прекратится, так или иначе. И что-то подсказывало Роббу, что Моис Мортолис приедет выбивать долг и из Иных, если будет такая необходимость.

Ну а если серьезно, то Мортолис, очевидно игнорируя то, что с Севера на них мертвой поступью шла сама смерть, требовал денег.

Денег за займы, которых Винтерфелл даже не видел, но и это браавосийца, разумеется, волновало мало.

Единственное, чего удалось от него добиться, это "уникального условия", как называл это банкир, и вечного рабства Вестероса, как казалось Роббу.

Безвременная рассрочка выплат. Условие казалось бы сказочным, но и проценты были не совсем реальными. Судя по подсчетам Робба, в лучшем случае долг удастся выплатить внукам Джона. Внукам маленького Джона.

Ну что же, раз Железный Банк Браавоса всегда получал свои долги, о чем им удалось услышать уже с сотню раз, то пусть ждут. Внуков.

— Лорд Старк, извините мои бестактные разговоры, — смутилась она. — Я слышала о чуде, что случилось с вами.

— Ничего, — быстро буркнул Робб.

— Я могу побыть бестактной еще немного? Скажите, неужели это правда? Разговоры о таком небывалом событии дошли даже до Браавоса, и, думаю, вы понимаете, что там большинство считает это сплетнями дикого и разрушенного Вестероса.

Робб вздохнул.

— Это — правда, и я надеюсь, что хотя бы это сможет убедить вашего мужа в том, что мы действительно не можем сейчас ни запускать производства, ни торговать, ни тратить те крохи, что есть у нас на выплаты банку. Но если миледи меня извинит — я бы не хотел об этом говорить.

— Простите… — поспешно опустила голову она.

— Разве вам не нужно помогать вашему супругу? — аккуратно спросил Робб.

Сегодня ему показалось, что Моис Мортолис совершенно не желает делиться вниманием своей жены.

И Робб даже не мог его винить в этом.

— Мой супруг… — тяжело выдохнула она. — В жизни моего мужа есть только одна истинная страсть — цифры, расчеты и деньги. Быть может, еще красивые вещи. Так что пока он занят своей сметой — он не заметит и Иного верхом на мертвой лошади.

— Иного верхом на мертвой лошади… — пробормотал Робб. — Моя старая нянька в детстве рассказывала страшную сказку про Иного верхом на мертвой лошади, — зачем-то сказал он.

Но было странно, что браавосийка произнесла это. Хотя, в конце концов, и Маргари с утра уже начала разговаривать как северянка.

— В общем, до самого рассвета, а может, и дольше Моис Мортолис останется во власти своей истиной любовницы — сметы, — с едкой обидой проговорили алые губы.

Как можно быть рядом с этой женщиной и не замечать ее?

Она была из тех, за кого не жалко было отдать не просто золото, но и саму жизнь.

Робб уже почти не слушал ее слов, а только лишь жадно ловил движения этих пухлых губ, в которых затаилась сама страсть.

Он поймал себя на том, что безумно бы хотел сорвать с нее эту сетку, что закрывала лицо. Сорвать эту тугую юбку, что плотно обхватывала пышные бедра.

И чтобы она не опускала лицо, а ярко предстала перед ним.

— Разве есть что-то ценнее такой женщины?..

— Я ведь сказала — красивые вещи.

Ее голос был с привкусом вина, ее поцелуй был с привкусом вина, она сама была будто пьянящее терпкое и густое вино.

Сетка так и не упала, продолжая сводить его с ума, но у юбки не было шансов не обнажить эти манящие бедра.

— Покажи мне свой Север, Робб Старк.