Вторая История (гет)

Как посаженый отец он должен был отвести Арью Старк под венец. Только вот отвести ему придется Джейни Пуль — несчастную дочь простого стюарда, так некстати попавшую в безжалостные жернова Игры престолов.

Едва ли не безродная девушка встанет на место дочери главы Великого дома и выйдет замуж за будущего Хранителя Севера. Звучит почти как сказка, сказка, в которой лже-принцесса нарочно подрубила себе ноги, чтобы влезть в хрустальную туфельку.

Но Джейни и не хотела в нее влезать, все сделали за нее.

Мог ли лорд Эддард, уезжая в Королевскую Гавань вторым человеком в государстве, представить себе то, что происходит в его доме сейчас? Едва ли.

Но призрак Эддарда Старка, если он и был в Винтерфелле, давно проклял Теона Переметчивого.

Проклял за глупость, предательство и за то, что тот не замечал очевидного у себя под носом.

У Теона Грейджоя был отец и была семья, которую Теон Перевертыш предал в погоне за чем-то, чего никогда и не существовало.

— Ну и чего ты сюда приплелся? — гоготнул Рамси. — Неужели думаешь, что я делил бы ложе со своей невестой до свадьбы? — с достойным верховного септона удивлением вскинул брови жених.

И, действительно, стоило искать невесту в ее прежних покоях. Эту ошибку он непременно припомнит.

Сейчас Рамси был слишком занят безуспешной попыткой застегнуть золотую запонку, похоже, делал он это впервые.

Парадная одежда лорда смотрелась на Рамси так же нелепо, как и на нем самом.

— Стой, раз приперся, — гневно отшвырнув провинившуюся запонку, буркнул Болтон.

Порывшись в столе, Рамси достал нож. Но нож этот был совершенно не похож на его "малышей". С выщербленной деревянной ручкой и скошенным коротким клинком, давно не знавшим полировки, такой нож больше смахивал на старый перочинный.

Рамси швырнул его под ноги Теону.

— Лови, это тебе, Вонючка.

"Нож? Мне?"

— Что это, млорд? — глупо переспросил тот, поднимая.

Болтон закатил глаза от раздражения.

— Нож, такой же тупой, как и ты. Но чтобы жрать мое мясо при этих лордиках, тебе хватит.

Рамси выхватил свой "подарок" из руки Теона, сжав тому запястье. Он провел лезвием по ладони, но нож оставил только белый след.

— Не переживай, Вонючка, острие-то у него есть, — с этими словами он ткнул концом ножа в обрубок пальца, и Теон взвыл от резкой боли, прокатившейся разрядом по всему телу.

Рамси умел заставить пожалеть о лишних вопросах.

— Спасибо, млорд, — с трудом прохрипел Теон.

В ответ Болтон довольно заржал.

— Проваливай!

С подергиваемой судорогой рукой Теон отправился искать Джейни, горько усмехаясь очередной шутке богов: он просил о мече...

Он принес ей платье — белое с серым. Цвета Старков, так не подходившие к ее карим глазам самого неправильного цвета.

— Я не убегу, — тихо пообещала Джейни, пока Теон ее одевал. — Он сказал, что если я убегу, отрежет ноги... кому-нибудь, — она виновато посмотрела на Теона.

За что Боги так жестоки с этой невинной девушкой?

К его собственному наказанию Боги отношения не имели, Теон Переметчивый сам рухнул в свою ловушку, и если Боги все же милостивы, то мечи Станниса, который, по слухам, уже на подходе, все же доберутся до них. А если они окончательно оставили Теона, то он снова вернется в подвалы Дредфорта.

Но чем так сильно смогла прогневать судьбу Джейни Пуль?

Она права, он едва замечал ее раньше, Джейни всюду была вместе с Сансой, словно разлучить их было невозможно.

Совсем еще девчонки… и как было заметить их, когда вокруг было столько волнующих девушек? Да, к тому же и Джейни, и Санса то и дело, натыкаясь на него в коридорах, убегали, хихикая... Это вечное хихиканье тогда раздражало Теона, он думал, что они смеются над ним, а это было как раз то, чего он больше всего не любил… а может, и боялся.

У него ведь когда-то была гордость, неуемная и глупая, как и сам Теон Грейджой.

Джейни, наверное, и была большей сестрой Сансе, чем Арья.

Неужели никто из лордов не увидит подмены? Настоящую Арью лорд Эддард давно увез в Королевскую Гавань, и больше ни Теон, ни кто-либо другой на Севере ее не видел. Сколько же времени уже прошло? Время, дни, месяцы давно спутались.

Лорда Эддарда убили, и его смерть стала началом конца.

Теон был с Роббом, когда тому пришло черное известие, сам приказал всем выйти из шатра, лишь заглянув в глаза человеку, которого смел называть братом. Робб не мог позволить себе, чтобы его слезы видели его же лорды, которых он ведет в бой.

Арью могли бы узнать мать или Робб — но их больше нет.

Бран или Рикон, мейстер Лювин, но им сгинуть помог сам Теон.

Джон Сноу на Стене. Вот уж кто точно видел Арью чаще всех. На официальных приемах, куда бастард был не вхож, была Санса, и лорды видели ее, а Арья уносилась с Джоном и возвращалась вся в грязи, со вечно спутанными волосами.

Джейни заменяла Сансе сестру, которой лучше было бы родиться мальчишкой, и заменит Арью сейчас, уже навсегда. Жестокая шутка судьбы. Боги любят шутить.

— Пусть все эти лорды смотрят, но ведь чардрево знает правду...

Она вновь одарила его своим глубоким грустным взглядом, и в нем уже не было надежды.

— Богам нет до нас дела, леди Арья.

— Джейни... Скажи: Джейни... В последний раз...

— Джейни...

Клятвы были произнесены, и брак состоялся.

Русе Болтон обманул Старых Богов с той же легкостью, что и весь Север. Мудрые деревья лишь скорбно шуршали листвой, решив, по-видимому, сокрыть тайну этой лжи навсегда.

Свадебный пир в разрушенном Винтерфелле мог бы на первый взгляд сойти за обычный.

Рисвелы, Амберы, Харвунды, Мандерли, Флинты, Сервины, Торхалды, примазавшиеся к северянам вездесущие Фреи ели и пили, смеялись и поднимали бокалы…

Но на этом пиру имя Станниса Баратеона звучало в зале чаще, чем имена молодых.

За общим весельем было ясно — все ждут новой войны.

Рамси, несмотря на то, что казалось, что все шло своим чередом, сидел словно на иголках. Он нервно поглядывал на отца, выбиравшего лучшие куски мяса для леди Уолды. Смотря на это, младший Болтон спихивал в тарелку Джейни вообще все, что попадалось под руку. Слуги так и уносили ее переполненные тарелки, заменяя новыми. К еде Джейни не притронулась, но не выпускала из дрожащих пальцев бокал.

Лорд Русе поднялся с места вместе с леди Уолдой, чтобы произнести здравицу, вслед за ним встал и Рамси, дернув Джейни за локоть.

— Мои лорды и гости, — начал Русе торжественным голосом, — я счастлив принять в нашу семью новую дочь, — леди Уолда с обожанием посмотрела на супруга. — В детях моего сына и леди Арьи наши дома сольются воедино, и Север увидит своего истинного наследника.

На этих словах Рамси важно приосанился, а лорды одобрительно застучали чашами и кубками, принимая тост.

Какой неприкрытый бред.

Какой семьи? Рамси — бастард с мельницы, леди Уолда замужем за Болтоном несколько месяцев, а Арья — Джейни.

Но сидящих здесь лордов устраивал этот скомороший балаган.

Они пили допьяна и ели досыта.

Тот ли это Север, холода и гнева которого Семь Королевств боялись не меньше, чем драконьего огня? Неужели Север и Старые Боги примут эту нелепую ложь? Такой же нелепостью был и его собственный захват Винтерфелла.

Винтерфелл принадлежит Старкам, а все остальное может быть только ложью и подменой.

Но Север помнит, Север не простит.

Он ни за что не даст всему этому долго продержаться. Хоть бы этот снег завалил их всех насовсем, погреб под своим белым одеялом, закрыв собой всю эту мерзость.

Вот уж кому искренне нравилось происходящее, так это собакам. Свора носилась по всему залу, едва не сшибая с ног слуг с блюдами, радостно подхватывая объедки.

[I]— Ты винишь меня в том, что сделал сам. Ты сам отдал меня северянам словно пса.

— Ни одного хорошего пса у меня не забрали. [/I]

Ну что, хороший ты пес, Теон? Гордился бы тобой Бейлон Грейджой сейчас?

Лицемерное празднество шло своим чередом, но Рамси все же нервно отстукивал ногой под столом.

— Я же сказал не играть эту дрянь! — резко вскочив и опрокинув кубок, рявкнул он, стоило музыкантам завести первые ноты Рейнов из Кастамере.

Слуги бросились вытирать пятна, музыканты спешно начали играть мелодию без слов, Фреи нагло ухмыльнулись, а лорд Русе, до этого лишь кидавший ледяные взгляды на сына, встал и направился к нему. Они говорили едва слышно, со стороны в их разговоре не было ничего необычного, но Теон видел железную хватку, с которой лорд Русе сжал плечо сына, и, сидя рядом с Джейни, отлично слышал разговор.

— Я говорил тебе не показывать своих слабостей.

— У меня нет слабостей, — набычился Рамси.

— Тогда почему от тебя ими разит за версту? — Русе пронзил сына холодным взглядом. — Что я тебе говорил насчет нее? — он едва кивнул в сторону Джейни.

— Не видишь, рожа на месте? — злобно ощетинился Рамси, и лорд Русе якобы по-дружески обнял сына локтем за шею.

— Еще раз так ответишь — и я твою поправлю. Эта девочка — твое право на Север, а она сидит словно на собственных похоронах. Лордам это не нравится.

— Мне плевать на этих лордов...

— А мне нет, — резко оборвал его отец, — она дочь Старка, а вот от грамоты Томмена твоя мать леди не стала.

— Я Болтон, — прошипел Рамси.

— Это я Болтон, — осадил его Русе, — и все, что ты имеешь, все, что у тебя есть — дал тебе я. И, по-видимому, дал слишком много. Но что дано, можно и забрать.

— Что, готова замена? — резко дернулся Рамси.

— Я наперед знаю все твои мысли, еще до того, как они появятся в твоей голове, — убедительно и спокойно ответил Русе. — Не будет меня — каждый из них, — он оглядел зал, одарив гостей дружелюбной улыбкой, — каждый из них не упустит возможность вогнать нож тебе в горло. И все, что им грозит — передраться за право быть первым.

Он встал, похлопывая по плечу сына, а Рамси осклабился залу в наигранной улыбке.

— Надоест быть лордом — дашь знать, — с улыбкой стукнув бокал Рамси, отец ушел.

Дойдя до своего места, Русе Болтон поднял кубок, желая призвать лордов к тишине, по-видимому, решив, что настало время отпустить молодых скреплять брак.

Но добиться этого было не так просто: крепко выпившие лорды ревели и братались, выкрикивая угрозы Станнису и его красной шлюхе, распевая похабные песни и требуя их от зашуганных музыкантов, не вполне понимающих, кому безопаснее угодить.

Внезапно замолкли все.

Лорды, охрана, музыканты, служанки, прачки, даже собаки прекратили возню.

Лорд Русе устремил ледяной взгляд на отворившиеся двери.

Все живое чертога замерло и замолкло.

Все они не отрываясь смотрели на вошедших. Все, кроме Рамси.

Теон, мельком посмотрев на него, увидел то, что укладывалось в голове еще меньше: Рамси смотрел на Теона с ненавистью, злостью и... словно предчувствуя опасность.

Теон решил, что разум окончательно оставил его. Все, что он сейчас видел, точнее, то, что ему мерещилось, просто не могло быть правдой. Это все вино, он выпил слишком много, но с этой же мыслью Теон осознал, что хмель вылетел из головы в одно мгновение, как только дверь отворилась.

Это очередная злая шутка богов — лишить его крох сознания, но оставить дышать бесполезное тело. Но он был в богороще, он слышал свое имя, боги дали ему вспомнить, кто он. Винтерфелл принял его обратно, такого — разбитого и ничтожного, но его. Он молил богов, сам не зная, о чем: пощады и прощения он не достоин, а мстить мог только правый. Он молил богов лишь остаться Теоном, умереть Теоном. И они… дали ему это?

— Как радостно видеть пир и праздник в моем чертоге, милорды, — раздался голос, такой знакомый, совсем забытый, похороненный вместе с Теоном в обломках души.

Голос говорил ровно, спокойно и торжественно, с едва уловимой насмешкой, и слышал его не только Теон.

Лорды, отходя от оцепенения, обменивались непонимающими взглядами, с вопросом смотрели на Болтонов, но все взоры возвращались к пришедшим.

Три лютоволка: два черных и один белый, как снег, с красными глазами альбиноса.

Джон и Робб стояли в собственном Чертоге, но выглядело это самым невероятным из всего, что вообще могло произойти в этом мире.

Где-то за стенами Винтерфелла взывали не меньше сотни волков, разгоняя ужас оцепенения.

— Отчего же нас не позвали на праздник, милорды? — с той же уверенной насмешкой продолжал Робб.

— Мы считали — ты мертв. Как видно, ошибались, — поднялся лорд Амбер.

Он был единственным, кто осмелился заговорить, и сейчас, стоя перед Роббом, говорил открыто и просто. Говорил то, что вертелось на языке у доброй половины присутствующих. Теперь Рамси и на него бросил затравленный взгляд, полный ненависти.

— Правильно считали, — так же спокойно кивнул Робб, оглядывая Чертог.

Теон, сидевший рядом видел, как задрожал кубок в руках младшего Болтона, слышал, как он дышал словно загнанный пес. Он был в ярости, которую не мог выплеснуть. Мир Рамси рушился в тот самый момент, когда ему казалось, что он оседлал коня безграничной власти.

— Теон! — воскликнул Робб, разведя руки. — Иди же сюда.

Громко произнесенное его собственное имя было подобно взрыву в сознании.

"Теон, меня зовут Теон".

Кажется, он целую вечность просидел так — в оцепенении, не понимая происходящего. Ноги одеревенели, в горле пересохло, а Робб все так же стоял, разведя руки, с хищной улыбкой.

Чудом не свалившись со стула, Теон медленно поплелся в сторону Старка, ожидая чего угодно.

Когда он, наконец, дошел, Робб стиснул его, хлопнув по спине.

— Я вернулся, — тихо произнес он на ухо Теону, отпуская.

Что это вообще могло значить для призрака Винтерфелла?

Путаясь в ногах и в мыслях, Теон попытался уйти куда-нибудь в дальний угол, но тут Джон, до этого не произнесший ни слова, цепко сжал его запястье.

— Стой тут.

— Рамси! — все с тем же натянутым восторгом воскликнул Робб. — Что же ты не представишь свою невесту? Как зовут твою избранницу?

Этот вопрос Робба поразил присутствующих в чертоге словно молния.

Большинство лордов признали Болтонов Хранителями Севера только из-за союза с дочкой Эддарда Старка, и одной фразой его восставший из мертвых сын обличил ложь.

Поднявшийся со своего места Рамси сверху вниз, словно впервые увидев, поглядел на вжавшуюся в кресло Джейни, открыл и снова закрыл рот.

— Забыл? Ну ничего... — с прямо-таки отеческой заботой и пониманием продолжил Робб. — Теон, кто эта девушка?

Обратившись к нему, Робб снова приковал внимание зала к Перевертышу.

Он всей своей израненной кожей чувствовал их взгляды.

— Джейни... — уставившись себе под ноги, отрывисто просипел Теон. — Джейни Пуль.

— Джейни Пуль! А я уж было поверил сплетням о моей сестре! — во всеуслышание объявил Старк, ухмыльнувшись стягу лютоволка над столом.

По залу пошел оживленный шепот.

Русе Болтон сидел словно каменный и, не мигая, смотрел перед собой.

Рамси внезапно решил изобразить хорошую мину при плохой игре.

Сверкая улыбкой, он поднялся и вразвалочку, так же расставив руки для объятий, направился к Роббу, словно его-то и ждал.

— Дочь стюарта моего отца! — воскликнул Робб, пока тот шел. — Интересный выбор.

Зал гудел, словно рой растревоженных пчел.

Волки непрерывно выли повсюду.

Не моргнув глазом, Рамси криво усмехнулся:

— Любовь, будь она неладна! Не знал я любви, если северянка не любила меня, — пропел он.

— Дорнийка, — поправил Джон с холодной усмешкой.

— И ты здесь, Сноу, — сделав вид, что впервые заметил, вскинул брови Рамси.

— Это ты — Сноу, — хищно улыбнулся Джон в ответ.

— Болтон. Лорд Болтон, — процедил сквозь зубы Рамси, буравя Джона ледяным взглядом.

— Джон, ну разве ты не видишь, что перед нами истинный сын своего отца! — слово «истинный» Робб прямо-таки прокричал, сгребая Рамси в тиски железных объятий.

Он сжал его настолько крепко, что даже огромный Рамси, не ожидая того, не мог шевелиться, рукой же тянулся к поясу с ножом.

Нож.

Рука Теона нащупала рукоять.

Нож, который он так и не достал. Горло им не перерезать.

Острие-то у него есть.

Вена, огромная черная вена, взбухающая на шее. Прямо перед глазами.

Сейчас или никогда, другого шанса не будет.

Теон и сам не понял, как сделал это.

— Коли острым концом, — тихо хмыкнул Джон.

Робб брезгливо оттолкнул Рамси.

— Ты... — прохрипел тот, делая нетвердый шаг к Теону; нож торчал из его шеи, но пошатнулся он больше от толчка, чем от раны.

"Неужели я не попал?"

Русе Болтон поднялся, оперевшись руками на стол, не мигая, смотрел на происходящее. Но сидящий рядом Амбер выложил меч прямо на стол перед его лицом.

Инстинктивно Рамси выдернул древко и тем самым дал крови хлынуть наружу.

Он рухнул на пол, делая еще шаг в сторону Теона.

Кровь заливала его плечо и грудь, черная кровь — кровь бастарда.

Но Рамси был жив, он пытался выдавить проклятия, но были слышны лишь булькающие хрипы.

Дикий вой, но не волчий, разрушил воцарившуюся тишину в зале… вмиг упавшего Рамси не стало видно за спинами собак.

Натасканные суки, почувствовав кровь, знали свое дело.

Пасти жадно вгрызались в тело, лапы рвали ткань — они разрывали жертву на куски, как делали это десятки раз до этого, захлебываясь счастливым лаем.

Хелисента, Джес, Серая и Красная Джейни, Сара, Мод, Элисен, Кира…

Словно души девушек в этот миг были здесь.

Зрелище было до омерзения отвратительным. Немногочисленные дамы в зале охали и отворачивались, кого-то стошнило, Уолда что-то причитала, а Русе Болтон осел на стул.

Теон смотрел на кровавое месиво, в которое превращалось тело Рамси, не отрываясь.

Сложно было сказать, сколько прошло времени, пока собаки, оставив неузнаваемые ошметки и, растащив кости, улеглись по углам, устало облизываясь и глодая добычу.

Робб презрительно перешагнул через то, что осталось на полу.

Бастардовы ребята, наконец, отойдя от общего оцепенения, дернулись было в сторону Робба, достав ножи, но в один прыжок волк — черный волк, это был не Серый Ветер, — угрожающе рыча, загнал их в угол. Участи хозяина наемники, по-видимому, не хотели и, убрав ножи, так и остались стоять под оскалом зверя.

Белый волк призывно взвыл, и ему вторили сотни волков, казалось, они везде.

— Теон, уведи девушку отсюда, — все с тем же почти будничным спокойствием сказал Робб, даже не глядя ни в сторону бастардовых ребят, ни на него.

Робб прошагал вперед к центру зала, чтобы окинуть взглядом лордов, все так же зависших в непонимании.

Кто-то достал мечи. Люди Мандерли обступили Русе Болтона.

"Скоро здесь будет еще больше крови", — подумал Теон.

Он посмотрел на Джейни. Она была даже и не бледная, а какая-то прозрачная.

Она так и застыла, широко раскрыв свои и без того огромные глаза.

Теон снова прошел через зал под общими взглядами, взял за руку Джейни, а она просто повелась, не отводя взгляда от луж крови на полу.

— Я хочу, чтобы ты вернулся. Живой.

Отстегнув один из мечей на поясе, Робб протянул его Теону.

Меч.

Робб.

Меч.

Теон перевел непонимающий взгляд с Робба на меч и несмелым движением принял его.

Меч... Он просил богов о мече...

Они были уже у самой двери, но внезапно Джейни остановилась как вкопанная и резко развернулась, глядя на Теона.

— Ты убил его! — с благоговением прошептала она. — Ты убил его!

Казалось, до нее только сейчас дошел смысл произошедшего и эти слова она почти прокричала.

Способность кричать обнаружилась у Джейни в самый неподходящий момент.

— Тише... — только и успел шикнуть на нее Теон, но было поздно.

Разумеется, у двери горницы, в которой Рамси собирался провести свою брачную ночь, стоял солдат Болтонов. Зачем Теон вообще повел ее сюда? Потому что весь остальной замок разрушен. Потому что он уже ничего не понимал в бреду своего сознания. Он же очевидно бредил. И она тоже. И все вокруг.

— Кого это ты убил? — рыкнул на него Джек Бритва, наклонив башку вбок, уставившись с подозрением.

Этот еще не входил в компашку бастардовых ребят, но старательно туда метил, а Рамси выделял его среди остальных за умение "чисто брить", и что-то подсказывало,

что дело не в его способностях цирюльника.

— И где ты взял меч?

На тупом лице было видно, как медленно шевелятся шестеренки тугих мозгов.

Меч в руке, такое старое и такое новое чувство.

Чтобы воспользоваться мечом теперь, его приходилось держать двумя руками.

Двуручные мечи другие.

К сожалению многих мастеров над оружием, незаслуженно забытые — ковать их дорого, а обращаться сложно. По всему Вестеросу их не так много, а уж тех, кто бы мог обучить ими владеть — еще меньше.

Но Теон знал, он помнил.

Точнее, помнил не он — руки, руки которые сами вогнали сталь в горло Джеку.

Кровь, лениво стекающая по мечу, и угасающие хрипы Бритвы говорили сами за себя.

Теону казалось, он смотрит на все это со стороны, Перевертыш так не мог — это все меч. Меч Робба.

Джейни отскочившая в угол, закрыв рот обеими ладонями, тряслась в ужасе, не то рыдая, не то истерично смеясь, и не отрываясь смотрела на умирающего.

Он убил его, да.

Но возле каждой двери в день свадьбы стояла стража. Лорды в разрушенном замке жили кучно, не обращая внимания на правила расселения. Одолеть их всех в одиночку не смог бы никто, а тем более Теон.

Сам он не слишком стремился выжить, да и умереть так — это лучшее, на что можно было рассчитывать, но Джейни...

Это несправедливо: бросать ее сейчас, когда она почти в безопасности. Лорд Старк, он ему больше не Робб, не оставит дочь стюарда и друга своего отца. Может быть, отправит ее к кому-то из лордов в компаньонки для юной леди или выдаст замуж за межевого рыцаря. У нее все будет хорошо. Ему самому жизни уже нет. И не нужно.

"Теон, я хочу, чтобы ты вернулся живой. Он сам хочет казнить меня, но это не страшно, это хорошо".

Он заставил себя посмотреть на охрану. Стражники стояли, глядя перед собой, не шелохнувшись, будто ничего и не замечали.

"Люди Мандерли", — подумал Теон с облегчением.

Они точно так же не знали, что произошло в Чертоге, но даже и пошевелиться не подумали за кого-то из болтонских.

Боги были милостивы.

— Скорее, пошли, — он потащил за локоть трясущуюся Джейни в комнату.

Зайдя и закрыв дверь, он усадил ее на кровать.

— Останься... — прошептала она, поднимая заплаканные глаза каштанового, такого неправильного цвета. — Не уходи, пожалуйста! Мне страшно...

— Тебе нечего больше бояться. Никуда не выходи и ни с кем не разговаривай. Лорд Старк тебя не обидит.

Он уже развернулся к двери, как услышал за спиной:

— Ты спас меня!..

"Она что, совсем ничего не понимает, эта Джейни Пуль?"

— Тебя спас лорд Старк. А меня завтра уже не будет. Прощай, Джейни, — он в последний раз посмотрел в эти бездонные глаза, полные слез.

— Нет!..

— Да.

Уходя, он услышал, как она снова залилась слезами.

У нее все будет хорошо.

Должно быть.

Возвращаясь обратно, все так же не опуская меч в ножны, он брел мимо стражников Мандерли. Солдаты косились на него, но никто не сказал и слова.

* * *

Меч…

Там, в прошлой жизни, кажется, сотню лет назад, перед двенадцатыми именинами Робба, лорд Эддард принес на их занятие Лед. Он сказал, что каждый из них должен научиться пользоваться двуручным оружием, и практиковаться они будут на его мече.

Лед, огромный тяжелый меч из валирийской стали, покрытый древними рунами и богатой инкрустацией, много веков принадлежавший Королям и Хранителям Севера, побывавший в войнах и на турнирах, вызывал у мальчишек священный трепет и восхищение. Каждый из них мечтал владеть им и походить на лорда Эддарда.

Тогда они передрались за право быть первым.

— Он будет мой! Я буду лордом Винтерфелла! — отпихивал их Робб.

— Убери руки от меча моего отца, Грейджой! — басил ломающимся голосом Джон.

— Не указывай мне, Сноу! — шипел на него Теон.

В ход пошли упреки, тычки, тумаки. Прервал все это лорд Эддард. Со взглядом, полным разочарования, он сказал:

— Если кусок стали значит для вас больше брата, то поубивайте друг друга, а последний пусть принесет меч мне. Никто из вас и деревянного не достоин.

С этими словами лорд Старк бросил свой меч Хранителя Севера в траву, словно полено.

Пристыженные, они уставились на Лед.

Кассель поднял Лед и молча достал моток дерюги, которой в несколько слоев надежно обмотал меч.

— Джон. Теон. Робб, — отчеканил он, наконец уже атакуя всех троих.

В тот день Родрик изводил их до захода солнца, не отпустив даже перекусить.

Вечером измотанные, мокрые, они сидели в саду.

Как оказалось, Лед, со стороны выглядевший будто продолжение руки лорда Старка, было не так легко даже удержать, не говоря уж о сражении. Синяков они набили изрядно, но не синяки их беспокоили.

— Надо отнести меч отцу, — хмуро буркнул Робб, нарушая молчание и скрывая за сдвинутыми бровями стыд.

Он всегда пытался выглядеть сурово, когда чувствовал себя неуверенно.

— Вместе понесем, — с той же строгой ноткой, что и у Робба, буркнул Джон.

Теон снял свой плащ, и они завернули Лед. Так они его и несли втроем.

Вечернее тепло столового зала Винтерфелла немного приободрило мальчишек. За столом их встретили лорд Старк, леди Кейтелин, Санса и совсем еще маленькая Арья. Зайдя, они преклонили колено и протянули меч лорду Эддарду.

— Прости, отец, — первый решился поднять глаза Робб.

— Мы все поняли, — продолжил Теон.

— Поняли что? — лорд Эддард посмотрел каждому из них в глаза.

— Брат дороже меча, — ответил Джон.

Лорд Эддард кивнул, едва заметно улыбнувшись.

— Дороже меча, золота, замка, чина или короны. А для меня нет различия между вами.

Мальчики с восторгом посмотрели на лорда Старка, и только леди Кейтелин на долю мгновения сдвинула брови, глядя на мужа.

"Для меня нет различия между вами..."

Какое-то время эти слова отливались золотом в сердце. Тогда они с Джоном даже перестали кусаться из-за всякой ерунды, тогда-то они потащили Робба в богорощу — принести братскую клятву.

"Клянусь быть братом по крови и по сердцу, отныне и навсегда..."

Три капли крови ударились о корни чардрева, передавая клятву Старым Богам.

Наверное, тогда они здорово насмешили Богов.

Клятву принесли глупые мальчишки, поддавшись порыву, но очень быстро действительность поставила все на свои места.

* * *

Несколько недель спустя поздним вечером Теон понял, что утренний порез на занятии грозится стать к утру уже нарывом, и поплелся к Лювину, надеясь, что мейстер еще не спит.

Дойдя до его покоев, он услышал разговор за дверью, который был явно не для его ушей.

— Кет, ты хочешь надеть на него золотые доспехи или завернуть в золотые пеленки? — это был голос лорда Эддарда. — Я думал, мы пришли к мейстеру Лювину потому, что ребенок в утробе беспокоен.

Тогда леди Кейтелин ждала Брана.

— Да, но это не единственный ребенок, который не спокоен. Робб не чувствует себя твоим сыном, и я устала это повторять.

— Это вздор, Кет. Робб — мой сын..., — начал лорд Старк, но леди Кейтелин его резко оборвала.

— Как и Сноу, как и Грейджой, так? Ты слишком много уделяешь внимания этим мальчишкам, ты слишком много им позволяешь. Что ты будешь делать дальше? Признаешь Сноу Старком? Чтобы он наследовал вперед Робба? Подаришь Грейджою северные земли? Веками их вероломное племя пыталось захватить Север, зачем? Лорд Старк просто подарит!

— Хватит, — спокойно, но твердо остановил жену лорд Эддард.

Видимо, желая сгладить остроту спора, встрял Лювин.

— Лорд Старк поступает мудро, не желая своими руками вырастить врагов для юного лорда, — мягко проговорил мейстер, — неравенство может подстегнуть их к агрессии.

— Вот именно, — подтвердила леди Кейтелин, услышав то, что хотела услышать. — Эти двое завидуют Роббу и опасны для него. Мейстер Лювин, нельзя ли как-то разделить их занятия?

— А ты хочешь только усилить эту зависть. Мальчишки дружны, а я не собираюсь делать из Робба напыщенного южного лорда, не видящего ничего дальше своего трона. Это Север, Кет, здесь не место одиночкам, здесь живут стаей.

— Пусть будет так, Нед! — горячо согласилась леди Кейтелин, но ее голос выражал все что угодно, кроме согласия. — Только когда кто-нибудь из них, а скорее оба, воткнут нож в спину твоего сына, твоего единственного сына, — с нажимом в голосе подчеркнула она, — надеюсь, ты будешь рядом, чтобы сказать, что для тебя нет различия между ними.

— Это говоришь не ты, это дитя в чреве дает тебе ярость защиты своего ребенка, — с нотой удивления в голосе проговорил лорд Эддард.

Хотя, наверное, его больше удивляло не то, что говорит супруга, а как она это говорит.

— Женщины в положении способны на горячие слова, — снова примирительным голосом отозвался Лювин, — но, увы, и опасения леди Старк не лишены почвы.

— Бастард и заложник, Нед, и прекрати называть их сыном и воспитанником, твой сын — Робб, и это ты был воспитанником Аррена, а мальчишка Грейджой здесь и так только твоей милостью сохранить ему жизнь, они оба здесь — твоей безмерной милостью, мой лорд.

— Я не убиваю детей, Кейтелин, и в том не было нужды, Пайк — преклонил колено перед Робертом. А что до Джона, — Нед тяжело вздохнул, — мы много раз об этом говорили, Кет, не начинай вновь.

— Робб не виноват ни в грязном бесчестии матери Сноу, ни в дерзости Бейлона Грейджоя. Не забывай это, пожалуйста, — припечатала леди Винтерфелла.

— Поздний час, Кейтелин, — устало выдохнул лорд Старк. — Не смеем больше задерживать вас, мейстер, — голосом без единой эмоции он завершил разговор.

— Доброй ночи, милорд, миледи.

— Доброй ночи, мейстер, — попрощалась леди Кейтелин.

Теон вжался в темный угол, и чета Старков даже не заметила его, проходя мимо.

Так вот кто он здесь. Кукла, чтобы учить Робба быть хорошим лордом, заложник, недостойный внимания. Оказывается, он и жив только потому, что убивать его "не было нужды".

Как будто ему нужны их земли, их замок, их ложная милость и их семья.

Разве он виноват, что он тут? Разве он просил о чем-то?

Робб и Джон ему не братья, не были и никогда не станут.

Потому что они ему не нужны, и никто не нужен.

Он сам по себе.

Теон думал, что уже никогда толком не станет разговаривать с ними обоими, но… Но просто невозможно было не общаться с Роббом. В нем никогда не было зла, у него всегда находилась улыбка.

Он любил Робба. Робб был ему братом. Он предал Робба.

Только Робб был мертв. Он думал, что Робб мертв.

Как же долго я этого ждал. Прекрати его звать. Он не придет. Его убили. Отец убил. Сдох твой волчонок. Долго мучительно умирал и наконец, сдох. Его драгоценную корону прибили на бошку его мерзкому волку, а уж голову этой твари пришили самому его величеству Сдохшему Волку. Прекрати его звать, он точно больше никогда не придет — а меня это злит.

Когда умер Робб — умер и Теон.

Но Робб не умирал, он не пришел.

Верно, ты не стоил того.

Только это уже не важно.

Наконец это все не важно.

Ты прожил жизнь, которую лучше было бы и не начинать. Ту, в которой любой твой выбор был неверным, в которой и не было верных выборов для тебя. Никаких выборов.

Теон посмотрел на меч, который волочил уродливой рукой.

Ты просил богов о мече, забыв, что твоим оружием всегда был лук. Лук — оружие одиночки.

Ты просил богов о мече, но меч создан для воина, а ты не воин. Тебя вообще не существует, и был ли ты когда-нибудь?

Ты просил богов о мече... зачем?

Завтра тебя уже не будет, ты не останешься в сердце ни у единой живой души. Тебя не будет так же, как не было и раньше, как не было бы потом, и наконец, ты перестанешь делать ошибки, быть ошибкой.

Тишина коридора недовольно вздрогнула от лязга падающей на пол стали.

Завтра тебя уже не будет.