Вторая История (гет)

— Это я тебя должен искать, Вонючка?

Голос за спиной резко выдернул из пелены спутанных мыслей.

Он бродил в снегу, вдоль караульной стены Винтерфелла, глядя на угасающее закатом за такой высокой стеной предзимнее небо. На севере темнеет рано — а на сердце давно была чернота.

"Зима близко", — шептал каждым своим камнем древний замок, но его зима наступила гораздо раньше, чем выпал снег.

Теон обернулся и увидел лук с натянутой тетивой и наконечником стрелы, направленным прямо в горло.

А ведь когда-то у него были пальцы.

Когда-то он стрелял из лука, не в пример лучше бастарда Болтонского.

"Ну, стреляй же".

Но Теон знал, что не выстрелит — ни за что не сделает ему такой подарок.

Рожа Рамси выглядывала из-за лука, ледяные глаза внимательно изучали каждый миллиметр лица — ища, нет, выпытывая столь ненавистные сопротивление, неповиновение, непокорность.

Наконец, убедившись, что все в порядке, лорд Винтерфелла опустил лук.

— Чего ты тут шляешься? — Рамси придвинулся прямо к лицу, стремясь заглянуть внутрь — вглубь сознания, словно подозревая, что сознание все-таки есть. — Сбежать хочешь?

— Я просто гуляю, млорд, я никому не мешаю.

— Сделаешь ванну в моих покоях и веди туда мою леди-жену. Вымоешь ее. Приготовь ее для меня хорошо — ненавижу грязь, — презрительно сплюнул Болтон.

Это было что-то новое. Дело было даже не в том, что до свадьбы оставалось еще две недели, такие мелочи едва ли могли волновать лорда Винтерфелла Рамси Болтона, но вымыть его жену?..

— Ты ведь не мужчина, чтобы возжелать ее, верно? — упиваясь самодовольством, усмехнулся он.

— Не мужчина, млорд.

— Ну так живее!

Когда Теон появился в комнате подложной Арьи, та сидела на коленях и горячо молилась — со взглядом, прикованным к деревьям за окном.

"Ее не выпускают даже в Богорощу".

Заметив вошедшего, она вскочила на ноги и посмотрела каким-то странным глубоким взглядом.

В ее глазах была надежда.

Такое странное, совсем бесполезное чувство.

"Интересно, зачем она ей?"

Теон не знал, что с ней было до того, но точно знал, что с этого дня жизнь Джейни Пуль, лже-Арьи, уже не станет лучше.

И надежда ей не поможет.

— Миледи, я пришел проводить вас в покои лорда Болтона.

— Уже?..

Вот и послышался треск, с которым ее надежда разбилась.

Девушка крепко зажмурилась, не в силах сделать и шага.

— Пойдемте, — мягко сказал Теон, взяв ее ладонь.

Джейни только тихонько охнула, смотря на его обезображенную руку, но, приняв ее в свою, все же начала свой путь — Арьи Старк, жены Рамси Болтона.

Зайдя в свои новые покои и увидев готовую ванну, она смущенно затопталась на месте.

— Я должна раздеться?

— Да, миледи, — понимая всю нелепость происходящего, ответил Теон: Рамси начал унижать ее, еще даже не появившись, — не бойтесь, я не причиню вам боли, но поверьте, так будет нужно.

Сгорая от неловкости, Джейни все же послушалась.

Некоторое время та сидела, молча, закусив губу и с взглядом, устремленным в одну точку.

— У него уже была жена. Он уморил ее голодом, она съела собственные пальцы, — медленно проговорила она.

"Лорды так говорят".

Что это было на самом деле, несчастной Джейни лучше не знать.

— Он снимет с меня кожу, — обреченно заключила Джейни, все так же не отрывая взгляд.

— Не снимет. Вы нужны ему, леди Арья.

Услышав не свое имя, она вздрогнула.

— Я — Джейни... Ты ведь помнишь меня, верно?

Она так горячо шептала эти слова, будто прямо сейчас раскрыв себя, могла этим что-то изменить.

— А ты меня?

Джейни только судорожно всхлипнула в ответ.

— Вы не Джейни, вы — Арья. Арья Старк, наследница Винтерфелла, дочь лорда Эддарда. Пока вы будете это помнить, с вами ничего не случится.

"По крайней мере, тебя не убьют, к лучшему это или нет".

Джейни мрачно опустила голову, роняя слезы, тонувшие в ванне. Точно так же утонут и все ее будущие слезы, не замеченные никем, только она еще, похоже, этого не понимала.

Внезапно она вцепилась ему в руку.

— Спаси меня! Умоляю, спаси! Я знаю тебя, мы росли вместе… Ты, конечно, не обращал на меня внимания, но я помню тебя… Ты стрелял из лука и... Я буду кем угодно — женой, любовницей, шлюхой — кем хочешь. У меня больше ничего нет, но я отдам тебе себя, честно. Пожалуйста!.. — видимо, она восприняла его молчание как раздумье и решила добавить последний аргумент: — Может, я и не такая красивая, как Санса, но мне говорили, что я хорошенькая...

Она смотрела этим своим взглядом, полным слез и дрожащей надежды.

Надежда в этом замке казалась больше чем безумием.

Стрелял из лука...

Неужели он похож на того, кто мог ей помочь? Она взывала к нему, и это было совершенно нелепо. Так же, как и ее предложение отдаться.

Глупенькая маленькая девочка, попавшая не в свою игру. И Теон Перевертыш — последний человек, имеющий власть ее спасти, главное, чтобы она поняла это до того, как натворит глупостей.

— Арья, — в ответ на подложное имя она обреченно закрыла глаза, — скоро здесь будут все лорды нового Севера, лорд Болтон должен будет представить перед ними свою невесту целой и невредимой. Арья Старк — его право на Винтерфелл.

— Другие лорды... — уцепившись за соломинку, протянула Джейни.

— Будут смотреть на тебя с жалостью, но пока ты можешь ходить и говорить, и пальцем не пошевелят, — резко оборвал ее Теон.

От такого ответа Джейни испуганно вскрикнула, но это была правда, и пусть она лучше испугается его слов, чем гнева своего мужа.

— Для всех ты Арья, помни это и никогда не отвечай "нет", — Теон успел сказать это за мгновение до того, как дверь с грохотом отворилась, возвещая о прибытии Рамси.

Джейни, сидевшая спиной к нему, отчаянно попыталась вжаться в стенку ванной.

Но вряд ли это могло помочь, Рамси Болтон прекрасно знал свои планы на эту ночь.

— А вот и моя невеста! — торжественно воскликнул он, подходя к ванне и глядя на нее сверху вниз.

Джейни, казалось, окаменела от этого взгляда ледяных глаз.

Рамси внимательно изучил свою будущую жену и, судя по всему, остался недоволен.

— Отец говорил не трогать лицо, да тут и трогать нечего, — презрительно вынес вердикт лорд Болтон, сплюнув в ванну, — ну ничего, я еще воспитаю из тебя приличную жену. Вонючка, останешься здесь и будешь смотреть, как ведут себя мужчины, — не глядя, приказал он.

Разумеется, ему не нужна была и капля достоинства бедной Джейни, и, конечно, ему нужны были зрители для своих жестоких спектаклей.

— Ну и что ты расселась?! — воскликнул он, поднимая за волосы пищащую от страха невесту на ноги, и кивком указал выйти из ванны.

Стоящая на холодном полу мокрая девушка переминалась с ноги на ногу.

— Повертись, — отрывисто приказал Рамси.

Джейни подняла на него непонимающий взгляд.

— Ты глухая? Шевелись.

Заливаясь краской и дрожа, та неловко затопталась вокруг себя. Рамси оглядывал ее словно лошадь на рынке, и будь это рынок, судя по его недовольному виду, он бы не купил.

Какая черная ирония, Рамси бы не выбрал Джейни Пуль и для охоты, но вынужден жениться.

Фигурой она действительно только-только отошла от ребенка. Тонкие бедра едва округлились, а лиловые соски остро торчали на почти плоской груди.

Рамси грубо ее лапал, и девчонка, крепко зажмурившись, пищала от страха.

— Открой глаза, — прохрипел он. — Тебе что, не нравится, когда твой лорд-муж тебя трогает?

На это Джейни широко распахнула глаза, уже не смея моргать.

— Н-н-нравится, милорд…

— Ноги раздвигать умеешь?

— М-меня учили, милорд, — неожиданно выдавила она, чем, казалось, удивила даже Рамси.

"Пекло, ты — Арья, Арья, Арья, никто не учил Арью Старк".

— Учили? — гоготнул Рамси. — Мне что, проститутку подсунули в жены? А еще Старки нос задирали!

Повод уесть ненавистных Старков ему все же пришелся по душе.

Вот уж кто точно запомнил, что его новая жена — Арья, и никто иная.

— Я девственница, милорд, — поспешила оправдаться лже-Арья.

— Ненадолго, — пообещал Рамси, толкая ее на кровать.

— Ми-милорд, но ведь клятва еще не произнесена...

— Я что, по-твоему, должен ждать, пока все эти толстые лорды принесут сюда свои важные задницы? — То, что Джейни посмела перечить, только усилило его гнев. — Мне нужен наследник! Сейчас! И только попробуй роди мне такую же суку-девку, как ты! И не смей со мной спорить! Ты ведь меня любишь? — сгребая ее волосы в кулак, спросил он уже совсем другим тоном.

— Всем сердцем, м-милорд... — выдохнула Джейни.

Он пугал ее даже резкой сменой интонации: от ледяной ненависти до животной ярости. Его было сложно просчитать, а уж спастись от Рамси Болтона, раз уж он выбрал тебя в свои жертвы, было и вовсе невозможно.

— Ну так показывай, чему тебя там учили, — раскладывая ее на кровати, словно тряпичную куклу, шипел Болтон.

Он взял ее одним рывком, настолько грубо, что кровь буквально побежала по бедрам.

Закончив, он ткнул пальцем в эту кровь на ее бедре, задумчиво размазывая ее, будто рисуя. Но, спустя это странное мгновение отшвырнул девчонку, которая, так же выпав из оцепенения, сложилась пополам, подвывая на одной ноте.

Она словно перестала вообще воспринимать что-либо вокруг, и это не могло понравиться Рамси. Поджав губы, он наблюдал за ней, пока завязывал бриджи, но управившись с одеждой, резко сжав костяшками пальцев, потянул за сосок на себя.

— Или ты заткнешься, или я сделаю так, что ты и дышать перестанешь.

Вряд ли это могло успокоить Джейни, и теперь она завыла уже от боли, задыхаясь от слез.

Он вновь отшвырнул ее и снова притянул обратно.

Вокруг девичьего соска уже собрался такой же лиловый синяк.

— И как дочка Старков может быть такой идиоткой? — Он продолжал мытарить ее по кровати, не находя в этом никакого удовольствия. — Почему они вообще прислали мне тебя? Ты мне не нравишься.

"Арью Старк ему приходится терпеть. До тех пор, пока он сам верит, что это Арья".

— Она сбежала, милорд...

— Сбежала? — с нежностью пропел Рамси.

"Настоящая Арья сбежала. Плохо, очень плохо, зря ты сказала это".

— А ты почему не сбежала, а? — Рамси говорил тихо, голосом полным нежности и заботы, от которых кровь стыла в жилах.

— Я п-побоялась, милорд, — всхлипнула лже-Арья.

— Побоялась? — это, кажется, Рамси понравилось. — Правильно побоялась. А знаешь, почему убегать нехорошо?

— П-почему, милорд?

Рамси наклонился над ней и горячо прошептал в ухо:

— Я тебе ноги отрежу.

Джейни вскрикнула от ужаса.

— Ну хватит! — рявкнул он, снова отшвырнув ее к спинке кровати. — Видишь, Вонючка, как тяжело быть мужчиной? — обернувшись к нему, все-таки довольно ухмыльнулся Рамси. — Ты рад, что я тебя от этого избавил?

— Да, млорд, очень благодарен.

— А пальцы?

— Были лишние, млорд.

— Вот-вот, — удовлетворенно закивал Рамси.

Он успокаивался, слыша подтверждения своей власти и отвлекаясь от раздражающей жены.

Его бесило, что по отношению к ней есть ограничения, она отвечает невпопад и ноет.

Странно, рыдания жертвы обычно радовали младшего Болтона, но монотонное вытье Джейни ему, очевидно, крепко не понравилось.

Снова вспомнив о жене, он повернулся к ней.

Джейни, кутаясь в шкуру на углу кровати, вжималась в стену, пытаясь быть как можно менее заметной. Ярость сверкнула в глазах лорда Винтерфелла.

— Ну что за шлюха?! — взревел он.

И снова испуганный вскрик.

— Иди сюда, — прохрипел он, подтаскивая несчастную к себе, схватив за лодыжку, — ты что, шлюха?! — возопил он, с силой шлепнув ее по бедру, оставляя алый след ладони.

— Не-е-ет, — тоненько протянула она одним всхлипом.

"Нельзя говорить "нет", — с ухнувшим сердцем подумал Теон.

— Нет?! — взбесился Рамси, он схватил с пола пояс с ножами.

Джейни, увидев лезвия, завопила в голос.

— Заткнись, я сказал! — ревел Болтон, переворачивая ее на живот, заглушая рыдания. — Ты что, собралась спать со мной до свадьбы?! В одной кровати, да?! Я — лорд! И моя жена не может быть подворотной шлюхой!

Он, не глядя, перебирал ножи, словно четки, наконец, недовольно рыкнув, сдернул их все — оружие с грохотом посыпалось на пол. В руках у Рамси остался только ремень из дубленой свиной кожи. Он начал неистово хлестать Джейни по спине.

— Потаскуха! — он лупил в полную силу, оставляя красные полосы на плечах, спине, ягодицах, бедрах. — Я научу тебя быть леди!

Удивительно, как у нее кости не хрустнули.

Глупая Джейни, пытаясь увернуться от ударов, переворачивалась, подставляя и грудь, и живот. Он не трогал только лицо.

В какой-то момент Джейни-таки прекратила стонать, Теону даже показалось, что и дышать она тоже перестала.

Вот тут животный ужас зашевелился в поджилках у самого Теона.

Если Джейни-Арья не доживет до свадьбы, ярость Рамси не сдержит никто и ничто.

Тогда он точно сделает новый пояс для ножей из него.

Возможно, и самому Рамси пришло в голову, что слишком уж та притихла.

Намотав на кулак волосы своей жертвы, он, внимательно изучая, с огромнейшим презрением смотрел ей в лицо. Джейни, едва шевеля веками, открыла глаза, глядя на будущего мужа, но вряд ли она вообще понимала хоть что-нибудь.

Все так же, держа за волосы, он наконец отшвырнул ее, нагую, в угол комнаты.

— Спи там. Я еще сделаю из тебя леди, — пообещал Рамси.

Та сжалась в дрожащий комок, облокачиваясь на холодную каменную стену. Из ее груди вырвался протяжный всхлип.

— Сладких снов! — вдогонку своему пожеланию Рамси швырнул в Джейни ремень.

— М-млорд, — Теон и сам не заметил, как подал голос.

Рамси резко, всем корпусом развернулся, испытующе смотря.

— На полу холодно, если мледи замерзнет — она не сможет рожать крепких сыновей...

В следующее мгновение Рамси держал за волосы уже его, запрокинув голову и внимательно вглядываясь в лицо. Без презрения и отвращения, с которым смотрел на Джейни, только изучая, стремясь заглянуть внутрь.

— Может, мне тебя мейстером сделать? А, Вонючка?

"Нельзя говорить "нет", пусть она тоже запомнит".

— Вы слишком добры, млорд...

— Знаю, — с горечью в голосе выплюнул Рамси.

"Уж не задел ли я твои хрупкие бастардовы чувства? — промелькнуло в мозгу у Теона, и он с ужасом поймал свою мысль за хвост.- Нельзя, нельзя, нельзя думать. Он и так что-то подозревает. Он и так на грани".

Пожевав губы в размышлении, Рамси перевел взгляд с Теона на Джейни и обратно.

— Притащи ей какие-нибудь тряпки и проваливай. И только попробуйте меня разбудить, — с этим лорд Болтон увалился на кровать.

Чуть позже Теон закутал Джейни в одеяла, почти как ребенка.

Та, все так же пытаясь вжаться в стену, открыла рот, собираясь что-то сказать.

Теон приложил палец к ее губам:

— Тихо, не надо.

Он уже встал, бесшумно направляясь к двери.

— Спасибо...

Он только удрученно покачал головой. Она когда-нибудь поймет, только бы не слишком поздно.

Теон посмотрел на Джейни, свою ладонь, храпящего Рамси, разбросанные по полу ножи и снова на Джейни.

Только бы не слишком поздно.

Призрак Винтерфелла не мог спать. Во дворе замка не было видно ни зги, но эту дорогу он мог найти и в темноте. Добредя до теплой богорощи, Теон рухнул в снег перед деревьями.

А ведь до утра его никто не хватится. До утра его совсем заметет снегом, и будет тепло, и не больно, и не страшно. Будет хорошо и спокойно. Нужно остаться здесь. Да.

— Теон... — шуршали листья мудрых чардрев.

— Вы вернули мне имя, дайте же умереть пред вашими ликами...

— Джейни... — прошелестели деревья над головой.

— Я не могу ей помочь, не могу спасти... Не могу, не могу, не могу!.. — горячие слезы бессилия катились из глаз, застывая в седой щетине. — Помогите ей вы!..

— Джейни... — упрямо отвечали листья.

А может, это он сам думал о ней?

Теон запрокинул голову.

На черном небе искрились золотые звезды. Под этим небом десятилетний Теон молил о доме, под этим небом Теон, Робб и Джон мальчишками поклялись быть братьями навечно, под этим небом он впервые поцеловал девушку, под этим небом он молился, уходя на войну с Роббом. Под этим небом он умрет.

Обязательно.

Но не этой ночью...

Еще только светало, когда Теон осторожно открывал дверь спальни милорда с ведрами в руках.

Но Рамси уже сидел на краю кровати, одетый и недовольный. Ножи снова были собраны за пояс, а Джейни нигде не было.

"Очень, очень плохо", — стараясь не смотреть на Болтона, подумал Теон.

— Приплелся-таки, Вонючка. Долго же ты спишь.

— Простите, млорд, я...

— Пойдешь к прачкам, — не обращая внимания на его бормотание, продолжил Рамси, — возьмешь платье. Потом Дик отведет тебя в темницу.

— За что, млорд, я же не... — от неожиданности Теон чуть не уронил ведра с кипятком.

— Заткнись, — заржал Рамси, глядя на его реакцию.

"Смеется — это хорошо, значит, ему весело, значит, угодил ему".

— Оденешь эту идиотку и приведешь ко мне. Нечего ей голой по замку расхаживать. Все понял?

— Да, млорд.

Теон не понял ровным счетом ничего. Что умудрилась натворить за одну ночь Джейни, что оказалась в темнице?

Но мешкать не стоит, надо идти.

— Ведра поставь, дурень!

Теон семенил за Диком по коридорам подземелья, держа в одной руке масляную лампу, в другой одежду. Желтый нарочито громко потряхивал ключами в руке.

— Что, страшно, Вонючка? — гоготнул охранник.

"Нет, придурок, ты сам без приказа и шагу не сделаешь".

— Очень, млорд.

— Правильно, — нахохлившись от важности, точно индюк, выговорил Дик.

"Играет в Рамси, пока тот не видит. Ну и пусть его".

Наконец, Дик загремел ключами, открывая темницу, и впихнул Теона внутрь, оставляя дверь прикрытой, но не запертой.

"Ну да, мужчинам-то нельзя видеть жену милорда голой".

Поставив на пол лампу, он насилу разглядел Джейни в куче грязной соломы, но заметил, что одеяла ей все-таки оставили.

— Ты пришел меня спасти? — со щемящей надеждой в голосе прошептала она.

— Я пришел тебя одеть, — поднимая ее на ноги, ответил Теон.

Она стояла к нему спиной — нагая, дрожащая, такая хрупкая, точно изо льда, и он ничем не мог ей помочь.

И чем скорее она поймет это, тем лучше.

— Что ты сделала?

— Там были ножи... Я взяла... Я хотела... Я хотела, чтобы больше не было больно. Никогда.

В ее глазах, такого неправильного цвета, снова собрались слезы.

— Это была ловушка. Он никогда не оставляет свои ножи без присмотра, — Теон тоже когда-то хотел, чтобы не было больно больше никогда. Тогда он забрал мизинец. — И вообще, все вокруг ловушка.

И снова этот горький всхлип.

— Ты Арья, жена лорда Болтона, помни это, и больше не окажешься в темнице.

— Тут лучше...

Она пробыла здесь несколько часов, конечно, ей казалось, что тут лучше, чем рядом с Рамси.

Ему тоже когда-то казалось, что в темнице лучше.

Чертовы пальцы путались в завязках. Он уже утянул платье до предела, но оно все равно болталось на Джейни, грозя упасть. Этого еще не хватало.

— Это вообще твое платье?

Джейни оглядела себя.

— Да, я в нем приехала...

— Не делай себе хуже, тебе никто не поможет. Никому тебя не жалко, понимаешь?

— Ты тоже ловушка? Тебе тоже не жалко? — отрывисто спросила Джейни, все еще смотря на него с надеждой.

"И где она только её берёт…"

Когда они шли обратно, Желтый Дик уже не оглядывался и не подгонял. Боялся, видимо, не так посмотреть на жену хозяина и сказать что-то не то.

Но сколь бы долго они ни плелись, очевидного не изменишь.

Дверь спальни отворилась, и Дик растворился где-то за спинами, а Рамси встречал их, стоя в проходе, уперев руки в бока и хищно скалясь. Пояс с ножами перекочевал на кровать.

— Тебе понравилась твоя новая комната? — схватив за запястье, дернул он Джейни на себя.

"Нельзя говорить "нет".

— Милорд очень добр...

— Угу, — мрачно протянул Рамси, но этот ответ Джейни тоже не слишком удовлетворил его.

Он посадил ее на край кровати и, не глядя, сделал жест Теону отправляться в угол комнаты. Сам же сел на корточки перед лицом невесты.

— Ты что, хотела убить мою жену? — заглядывая в глаза, спокойнейшим тоном спросил он.

Это спокойствие пугало куда сильнее гневных воплей.

Он уже знал, что будет делать.

"Нельзя говорить "нет", нельзя говорить "да".

Джейни, застыв, смотрела ему прямо в глаза.

— П-пр-простите, милорд.

Рамси понимающе закивал.

Сгребая ее спутанные волосы в кулак, он задрал ей голову.

— Моё. Забрать. Нельзя, — прорычал Болтон ей в ухо, не размыкая зубов.

И отпустил, садясь рядом.

— Или ты просто хотела поиграть с малышами? — снова этот спокойный голос.

— Д-д-да, милорд, — отозвалась Джейни, не поворачиваясь к нему, смотря в одну точку.

— Ну а что же ты не попросила? Ты ведь моя невеста, я бы показал тебе, — с ужасающей нежностью убаюкивал голос. — Какой тебе больше нравится? — заботливо спросил он, поворачивая ее за плечи к себе.

Джейни уставилась на ножи, роняя слезы на сталь.

— Какой, я спрашиваю?! — рявкнул он в ответ на ее промедление.

Джейни дернулась и пропищала:

— П-первый, милорд.

— Первый... — пропел Рамси, выдергивая нож и вытянув руку перед собой, с искренним восхищением любуясь на свое сокровище.

Брезгливо смахнув каплю с клинка, он резко приложил его плашмя к переносице Джейни. Та крепко зажмурилась.

— А ты знаешь, как с ним обращаться? Я тебе покажу...

Он медленно провел лезвие от переносицы, ниже, приложив кончик к тоненькой шее. Джейни замерла не дыша.

— Если надавить вот тут, — он сделал едва заметное усилие, — то ты умрешь быстро и скучно.

Маленькая красная точка проступила на белоснежной коже и поспешила скатиться вниз, точно ее слезы.

— А если сделать вот так... — он взял ее руку в свою и провел от запястья до сгиба локтя, оставляя царапину. — То ты тоже умрешь, но у тебя не хватит сил закончить, и умирать ты будешь медленно...

Он отложил нож.

И взял другой.

В следующий миг нутро Теона сжалось в дрожащий комок.

— А этот знаешь зачем?

Он повертел перед лицом Джейни ножом, оканчивавшимся маленьким крючком вместо кончика.

— Не знаю, милорд, — задыхаясь, выдавила она.

Рамси расплылся в хищной улыбке.

— Хр-р-р... Не знаешь... А вот Вонючка знает... Да, Вонючка?

Так вот для чего он был здесь.

— Д-да, милорд.

— Зачем? — с нажимом спросил Рамси.

— Чтобы снимать кожу, млорд.

Нож свежевальщика...

— Ты хочешь почувствовать, каково это? — снова обратился Рамси к Джейни горячим шепотом.

"Нельзя говорить нет".

Это Джейни, кажется, запомнила.

— Я... боюсь... боли...

— Боишься, — прямо-таки с восторгом повторил Рамси, — а если ты боишься, зачем же ты трогала ножи?

— Я больше не буду, милорд! — взмолилась Джейни.

— Не будешь, — подтвердил он, кивая, — но как же я тебя научу?

Она ведь должна посмотреть, как это...

Посмотреть.

"Нет. Нет. Не-е-е-ет!"

— Вонючка, мы ведь научим мою жену быть хорошей девочкой?

— Да, млорд, — глухо отозвался он.

— Сюда иди.

"За что?!

За нее... Вместо нее..."

— Где ты хочешь?

Даже до Джейни дошло, что происходит.

Вскрикнув, она зажала рот ладонью и закачалась в тихой истерике. Но на нее муж уже не обращал никакого внимания.

— Как млорду будет угодно... — едва шевеля ногами, Теон все-таки доплелся до Болтона.

— Вечно я все сам должен делать.

Рамси встал перед ним, возбужденный каждой своей клеточкой. Он положил тяжелую ладонь на плечо Теону и уронил его на колени: спиной к себе, лицом к Джейни.

Спина у Теона была почти не тронутой — Рамси любил видеть лицо жертвы, но сейчас он решил поделиться этим трофеем с женой.

Треск ткани под ножом.

Теон чувствовал горячее дыхание на коже, на коже, которой он сейчас лишится, стиснул зубы, когда Рамси обводил контур лоскута, повторяющего контур лопатки. Несколько сантиметров — этого было более чем достаточно.

Крючок вгрызся под кожу.

Рамси медленно, но с силой провел рукой вниз. А дальше пропасть.

Дальше Теон все сделал сам. Сам.

С нечеловеческим воплем он рухнул лицом в пол, оставив кровавый лоскут висеть на ноже.

Рамси, по-видимому, забывший, что в этот раз игрушка не связана, искренне рассмеялся от такой неожиданности.

Ледяной липкий пот крупными каплями прошибал волна за волной. В ушах стоял гул сотен боевых рогов. Горячая кровь струйками стекала по ребрам. Черная пелена перед глазами то появлялась, то исчезала. Наверное, это были веки.

Болтон с истинным удовольствием разглядывал кусок кожи, истекающий кровью на его ладонь по лезвию ножа. Кончиками пальцев он сдернул лоскут и швырнул на колени оглушительно завизжавшей Джейни.

Та в ужасе начала шумно и часто дышать, уставившись на расползающееся по юбке кровавое пятно. Рамси еще пуще рассмеялся, глядя на ее реакцию.

— Считай, что это ты сделала, — оскалился он, на этих словах Джейни застыла не моргая, глядя на подарок мужа.

Рамси ухватил ее за самое больное. Ночью Джейни была готова покончить с собой, собственная жизнь ее уже не волновала, а вот то, что из-за нее пострадает кто-то другой, а так же яркий пример, что может случиться с ней за новую провинность, делали свое дело.

— Тебе понравилось? — спросил он Джейни.

"Не говори "нет", умоляю".

— Не-е-ет, — пропищала забывшая все на свете испуганная маленькая девочка.

Теон обреченно закрыл глаза, желая только одного — не открывать их никогда.

— Нет? — удивленно переспросил Рамси, и новый вопль вырвался из груди Теона.

Рамси медленно водил пальцем по кровавому пятну. Он делал это целую вечность.

"Ответь же".

Но Джейни сидела с застывшей маской ужаса на лице, не в силах издать ни звука.

— Видишь, ради тебя мне пришлось порезать моего Вонючку, — с деланным сожалением пропел Рамси, то убирая, то возвращая палец, заставляя Теона извиваться змей, корчась от боли.

Он подчеркивал несправедливость происходящего, наконец, нащупав ниточку, за которую можно лучше всего дергать Джейни. Одного лишь ее страха было мало — ему был нужен ужас, и он его получил.

Она все так же молчала, а Рамси ждал ответа.

— Видишь, как я забочусь, чтобы сделать из тебя настоящую леди.

"Ответь, ответь, ответь".

— Милорд очень мудр, — выдавила-таки Джейни.

— Умница! — выкрикнул Болтон, вытирая окровавленную ладонь о юбку Джейни. — Правда, моя жена умница? А, Вонючка?

Теон хотел ответить, он пытался сглотнуть, набрать воздух, но ничего не получалось.

— Я тебя спрашиваю!

— Да, млорд... — едва выдохнул он.

Рамси довольно хлопнул себя по бедрам, вставая.

Настроение его было не в пример лучше против утреннего. Некоторое время он стоял, довольно оглядывая плоды своих стараний.

— Ну, мне пора, дела-дела, а то еще подумают, что любовь совсем поглотила лорда Винтерфелла. И ты вставай, — презрительно бросил он Теону, — хватит валяться, найди себе новые лохмотья.

Теон силился опереться на не покалеченную сторону, но никак не мог найти опоры.

— Ну что ты как баба, — морщась от отвращения, протянул Рамси, хватая его за плечо и ставя на ноги одним рывком, — А, ну да! — с еще более довольной рожей гоготнул собственной удачной шутке лорд Болтон.

— Кто ты? — вгрызаясь взглядом в лицо, прошипел он.

— Я — Вонючка, рифма — сучка.

— Ты даже не человек, — припечатал Болтон с горящими безумным возбуждением глазами.

Таким счастливым Рамси не выглядел с самого прибытия в Винтерфелл.

— Остры, остры, остры... — напевал он себе под нос на мотив Рейнов из Кастамере, выходя из комнаты.

Теон всеми силами пытался удержаться на ногах. Очертания комнаты расплывались, не давая сделать шаг. Если он упадет по дороге в свою каморку, дальше придется ползти.

Никто ему не поможет.

Джейни, видя, с каким трудом он перебирает ногами, дернулась было к нему, но Теон выставил руку, на которой не хватало пальца, в сторону.

То ли чтобы отгородиться от нее, то ли пытаясь сохранить равновесие.

— Не подходи.

— Прости... — прошептала она.

— Молчи.

* * *

Следующие десять дней до свадьбы были как две капли воды похожими друг на друга. Даже в такой жизни бывает стабильность.

Теон видел Джейни по утрам и вечерам, делая для нее ванну. Иногда при этом присутствовал Рамси, сожалеющий, что пока нельзя надеть на служанку своей жены красивое платье. По-видимому, это ждало Теона после отъезда лордов из Винтерфелла.

На Джейни же он замечал всё новые синяки, укусы и царапины. В какой-то момент она вся ниже белоснежной шеи превратилась в сплошную лилово-багровую карту кровоподтеков. А еще ее лоно было чисто выбрито, наверняка Рамси получил большое удовольствие от забавы водить по ней лезвием и наслаждаться ужасом. Но не больше.

Несчастная невеста Болтона спустя время даже прекратила просить Теона о спасении, но неизменно смотрела своим долгим, полным пустой странной надежды взглядом глаз такого неправильного цвета. Один этот взгляд кричал голосом, которого у нее уже не осталось. Но кричала она не тому, кто мог бы ее когда-нибудь спасти.

Для самого же Теона редко находились другие приказы, Рамси будто забыл о нем, встречая приезжающих лордов, строя военные планы и, конечно же, не забывая еженощно отправлять семя в Джейни, чтобы заполучить желанного наследника.

"Неправильно. Он ничего не забывает. Просто ждет".

Можно было предположить, что и последний до свадьбы вечер пройдет точно так же, но шум от едва не слетевшей с петель двери сообщил об обратном.

Джейни предусмотрительно поспешила вылезти из ванны до того, как ее оттуда вытянут, и теперь стояла нагая и мокрая посреди комнаты, дрожа от страха и холода.

— Беременна! Эта тупая сука — беременна! Как такое вообще может быть?! — ревел Рамси, размахивая руками, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он метался по комнате, не зная, за что схватиться.

Наконец, подойдя к каминной полке, с оглушительным грохотом спихнул всю мелочь: на пол посыпались свечи, канделябр, кубки и рога. Пинком он перевернул тумбу у кровати и ногой же растоптал вывалившийся из нее ящик. Собственно, больше крушить в комнате было и нечего.

Пока Джейни, закрыв глаза, одними губами кому-то молилась, Теон понимал, что происходит что-то из ряда вон выходящее.

"Он срывает злость на чем-то неживом".

— Поганые Фреи, только и могут, что плодиться, — шипел Рамси, облокотившись кулаком на стену. — Со всех шкуру спущу! Фреи первые пойдут на лоскуты!

Рамси продолжал вопить в никуда, и в его голосе слышалась странная нотка… бессилия?

В конце концов он осел на кровать.

— Будут теперь носиться со своим законным наследничком... — бормотал он голосом, полным искренней обиды.

"Он чувствует себя бастардом".

— Как отец мог так со мной поступить?! Я ведь столько для него сделал! Разве я не завоевал... Этот! Чертов! Север! — он продолжал орать, уставившись в одну точку. — Разве я не спас их всех от тебя?! — дернулся Рамси в сторону Теона.

"От кого? От Вонючки?"

Если Рамси снова увидит в нем Теона, то лучше и не думать, что будет.

— Спасли, млорд... — растерянно пробормотал он.

— Вот именно! — стукнул кулаком по колену Рамси.

— А ты что там мерзнешь? — тот будто впервые заметил Джейни и спрашивал это без усмешки или даже злобы.

Взяв с края ванны полотенце, Рамси начал заворачивать в него Джейни. И делал он это, не стремясь причинить ей боль, просто... старательно.

В итоге она едва смогла бы и пальцами пошевелить, оказавшись в своего рода коконе. Рамси поднял ее и отнес на кровать.

Не швырнул, не толкнул, не бросил — отнес.

Но и нес он ее не как любовницу — как ценную вещь.

Уложив на подушки, Рамси начал кутать невесту в шкуру черной лисы, превратив ее в эдакий меховой шар с огромными испуганными глазами.

Он наклонился над ней, пристально заглядывая в лицо:

— А ты беременна?

Он произносил это настолько вкрадчиво и с такой надеждой, что с трудом можно было узнать голос.

— Я молюсь об этом, милорд...

Об этом.

Тут она даже не соврала, Теон не раз слышал, как она молила богов, чтобы семя не прижилось.

— Молюсь, — передразнил Рамси, — мой отец не молился, вколачивая этой суке ребенка.

Однако разматывать Джейни не стал.

Теон понимал, что долго крушить мебель Рамси продолжать не будет.

В Джейни же, точнее, в Арье Старк он наконец увидел свой золотой ключ от Севера, сосуд для драгоценного наследника, который обеспечит его властью.

Она так просила богов спасти ее, и они снова поняли все по-своему. По крайней мере, пока она не родит Болтону сына, ее жизнь в безопасности. Возможно, до этого момента она так и просидит в этом меховом коконе.

Когда все закончится, я отрежу тебе палец. Сам выберешь, какой.

Всё заканчивалось.

Если Рамси чувствует свою власть нетвердой, он не упустит шанса доказать обратное. А если при этом его злит что-то, до чего нельзя добраться, то есть и другие способы выместить злость.

Но для него тоже уготована роль в завтрашнем маскараде.

"И ее вполне можно выполнить и с шестью пальцами".

Рамси встал перед дверью и начал методично метать ножи с пояса, один за другим, собирая ими крест Болтонов.

"Ножи, он уже взялся за ножи".

И вдруг спасение пришло самым неожиданным образом. В дверь поскреблись.

— Ну что там?! — рявкнул Болтон.

— Хозяин, — позвал голос Кислого Алина.

Рамси распахнул дверь.

— Чего?!

Наемник что-то быстро зашептал на ухо своему лорду. Слушая, Рамси в ярости сжимал и разжимал кулаки. Потом начал медленно выдергивать ножи, засовывая обратно за пояс.

— Амберы и Фреи?! Да как они посмели передраться накануне моей свадьбы?! Они что, хозяевами себя здесь считают? В моем доме! В доме! Хранителя! Севера! — он выкрикивал каждое слово отдельно, брызжа слюной и раздувая крылья носа.

Хранителем Севера был его отец, но для Рамси это была формальность.

Он запрокинул голову, выдыхая сквозь сомкнутые зубы.

— Я сейчас пойду и выпущу кишки каждой фреевской твари в моем доме!

— Хозяин, — Кислый Алин нерешительно затоптался на месте, — завтра это... свадьба. Ну, Фреи это... обидятся...

Рамси с ненавистью посмотрел на Алина, признавая его правоту.

В бессильной ярости оглядев комнату, он остановил взгляд на Джейни, все так же недвижимо лежащей на кровати.

— Еще эта чертова свадьба, — выплюнул Рамси, — как будто нельзя ее трахать без одобрения всех этих лордиков! Запрягай коней, выпускай сук — я еду на охоту, — приказал он, в конце концов, оборачиваясь обратно к Алину.

— На кого, хозяин? — растерялся тот, косясь на закутанную Джейни.

— На тебя, придурок! — выпихивая его за дверь, рявкнул Рамси. — Что, в лесу дичи мало?!

Когда лорд Винтерфелла вышел, оглушительно хлопнув дверью, и шаги затихли, Джейни подала голос из своего кокона:

— И что теперь?..

— Теперь его не будет до утра.

— А утром...

— А утром свадьба.

Теон пытался уснуть в своей каморке, игнорируя ледяное завывание сквозняка, когда хлипкая дверь, слетев с верхней петли, с шумом стукнулась о стену.

В проходе стоял Свежевальщик. Тупая детина, шириной плеч едва уступающая размеру этого самого прохода.

— Каракатицы не нашлось, пяль что есть, милорд, — картинно расшаркавшись, загоготал он, швыряя в Теона комок черного тряпья. — И в баню сходи, нечего вонять, — добавил бастардов парень, впустив в комнатушку стойкий запах винного перегара.

"Какой каракатицы? Что он несет?"

Но Свежевальщик уже захлопнул за собой дверь.

В тусклом свете единственной свечи Теон разглядывал принесенную одежду — черный бархатный дублет и брюки.

Каракатицы.

Тупой Свежевальщик даже не знал слова "кракен".

А ведь когда-то у него был свой герб, герб гордого Великого дома Вестероса. Когда-то он был наследником чего-то и пытался что-то кому-то доказать.

Теон провел пальцами по черному бархату и торчащим на камзоле серым ниткам. Вышивку грубо и наспех отпороли, это был лютоволк. Видимо, какой-то из сундуков уцелел в пожаре.

Сердце кольнуло такой болью, которую не мог принести даже нож.

Это была одежда Робба.

Робб...

В этой боли можно было задохнуться.

Тяжелые капли падали из-под ресниц, глухо ударяясь о бархат.

Робб погиб на свадьбе.

Почему Теон не умер с ним, сражаясь плечом к плечу? Почему он не умер за него?

Робб погиб на свадьбе.

А завтра Теон наденет его одежду на другую свадьбу, чтобы сыграть последнюю роль в своей жизни.

Как посаженый отец он должен был отвести Арью Старк под венец. Только вот отвести ему придется Джейни Пуль — несчастную дочь простого стюарда, так некстати попавшую в безжалостные жернова Игры престолов.

Едва ли не безродная девушка встанет на место дочери главы Великого дома и выйдет замуж за будущего Хранителя Севера. Звучит почти как сказка, сказка, в которой лже-принцесса нарочно подрубила себе ноги, чтобы влезть в хрустальную туфельку.

Но Джейни и не хотела в нее влезать, все сделали за нее.

Мог ли лорд Эддард, уезжая в Королевскую Гавань вторым человеком в государстве, представить себе то, что происходит в его доме сейчас? Едва ли.

Но призрак Эддарда Старка, если он и был в Винтерфелле, давно проклял Теона Переметчивого.

Проклял за глупость, предательство и за то, что тот не замечал очевидного у себя под носом.

У Теона Грейджоя был отец и была семья, которую Теон Перевертыш предал в погоне за чем-то, чего никогда и не существовало.

— Ну и чего ты сюда приплелся? — гоготнул Рамси. — Неужели думаешь, что я делил бы ложе со своей невестой до свадьбы? — с достойным верховного септона удивлением вскинул брови жених.

И, действительно, стоило искать невесту в ее прежних покоях. Эту ошибку он непременно припомнит.

Сейчас Рамси был слишком занят безуспешной попыткой застегнуть золотую запонку, похоже, делал он это впервые.

Парадная одежда лорда смотрелась на Рамси так же нелепо, как и на нем самом.

— Стой, раз приперся, — гневно отшвырнув провинившуюся запонку, буркнул Болтон.

Порывшись в столе, Рамси достал нож. Но нож этот был совершенно не похож на его "малышей". С выщербленной деревянной ручкой и скошенным коротким клинком, давно не знавшим полировки, такой нож больше смахивал на старый перочинный.

Рамси швырнул его под ноги Теону.

— Лови, это тебе, Вонючка.

"Нож? Мне?"

— Что это, млорд? — глупо переспросил тот, поднимая.

Болтон закатил глаза от раздражения.

— Нож, такой же тупой, как и ты. Но чтобы жрать мое мясо при этих лордиках, тебе хватит.

Рамси выхватил свой "подарок" из руки Теона, сжав тому запястье. Он провел лезвием по ладони, но нож оставил только белый след.

— Не переживай, Вонючка, острие-то у него есть, — с этими словами он ткнул концом ножа в обрубок пальца, и Теон взвыл от резкой боли, прокатившейся разрядом по всему телу.

Рамси умел заставить пожалеть о лишних вопросах.

— Спасибо, млорд, — с трудом прохрипел Теон.

В ответ Болтон довольно заржал.

— Проваливай!

С подергиваемой судорогой рукой Теон отправился искать Джейни, горько усмехаясь очередной шутке богов: он просил о мече...

Он принес ей платье — белое с серым. Цвета Старков, так не подходившие к ее карим глазам самого неправильного цвета.

— Я не убегу, — тихо пообещала Джейни, пока Теон ее одевал. — Он сказал, что если я убегу, отрежет ноги... кому-нибудь, — она виновато посмотрела на Теона.

За что Боги так жестоки с этой невинной девушкой?

К его собственному наказанию Боги отношения не имели, Теон Переметчивый сам рухнул в свою ловушку, и если Боги все же милостивы, то мечи Станниса, который, по слухам, уже на подходе, все же доберутся до них. А если они окончательно оставили Теона, то он снова вернется в подвалы Дредфорта.

Но чем так сильно смогла прогневать судьбу Джейни Пуль?

Она права, он едва замечал ее раньше, Джейни всюду была вместе с Сансой, словно разлучить их было невозможно.

Совсем еще девчонки… и как было заметить их, когда вокруг было столько волнующих девушек? Да, к тому же и Джейни, и Санса то и дело, натыкаясь на него в коридорах, убегали, хихикая... Это вечное хихиканье тогда раздражало Теона, он думал, что они смеются над ним, а это было как раз то, чего он больше всего не любил… а может, и боялся.

У него ведь когда-то была гордость, неуемная и глупая, как и сам Теон Грейджой.

Джейни, наверное, и была большей сестрой Сансе, чем Арья.

Неужели никто из лордов не увидит подмены? Настоящую Арью лорд Эддард давно увез в Королевскую Гавань, и больше ни Теон, ни кто-либо другой на Севере ее не видел. Сколько же времени уже прошло? Время, дни, месяцы давно спутались.

Лорда Эддарда убили, и его смерть стала началом конца.

Теон был с Роббом, когда тому пришло черное известие, сам приказал всем выйти из шатра, лишь заглянув в глаза человеку, которого смел называть братом. Робб не мог позволить себе, чтобы его слезы видели его же лорды, которых он ведет в бой.

Арью могли бы узнать мать или Робб — но их больше нет.

Бран или Рикон, мейстер Лювин, но им сгинуть помог сам Теон.

Джон Сноу на Стене. Вот уж кто точно видел Арью чаще всех. На официальных приемах, куда бастард был не вхож, была Санса, и лорды видели ее, а Арья уносилась с Джоном и возвращалась вся в грязи, со вечно спутанными волосами.

Джейни заменяла Сансе сестру, которой лучше было бы родиться мальчишкой, и заменит Арью сейчас, уже навсегда. Жестокая шутка судьбы. Боги любят шутить.

— Пусть все эти лорды смотрят, но ведь чардрево знает правду...

Она вновь одарила его своим глубоким грустным взглядом, и в нем уже не было надежды.

— Богам нет до нас дела, леди Арья.

— Джейни... Скажи: Джейни... В последний раз...

— Джейни...

Клятвы были произнесены, и брак состоялся.

Русе Болтон обманул Старых Богов с той же легкостью, что и весь Север. Мудрые деревья лишь скорбно шуршали листвой, решив, по-видимому, сокрыть тайну этой лжи навсегда.

Свадебный пир в разрушенном Винтерфелле мог бы на первый взгляд сойти за обычный.

Рисвелы, Амберы, Харвунды, Мандерли, Флинты, Сервины, Торхалды, примазавшиеся к северянам вездесущие Фреи ели и пили, смеялись и поднимали бокалы…

Но на этом пиру имя Станниса Баратеона звучало в зале чаще, чем имена молодых.

За общим весельем было ясно — все ждут новой войны.

Рамси, несмотря на то, что казалось, что все шло своим чередом, сидел словно на иголках. Он нервно поглядывал на отца, выбиравшего лучшие куски мяса для леди Уолды. Смотря на это, младший Болтон спихивал в тарелку Джейни вообще все, что попадалось под руку. Слуги так и уносили ее переполненные тарелки, заменяя новыми. К еде Джейни не притронулась, но не выпускала из дрожащих пальцев бокал.

Лорд Русе поднялся с места вместе с леди Уолдой, чтобы произнести здравицу, вслед за ним встал и Рамси, дернув Джейни за локоть.

— Мои лорды и гости, — начал Русе торжественным голосом, — я счастлив принять в нашу семью новую дочь, — леди Уолда с обожанием посмотрела на супруга. — В детях моего сына и леди Арьи наши дома сольются воедино, и Север увидит своего истинного наследника.

На этих словах Рамси важно приосанился, а лорды одобрительно застучали чашами и кубками, принимая тост.

Какой неприкрытый бред.

Какой семьи? Рамси — бастард с мельницы, леди Уолда замужем за Болтоном несколько месяцев, а Арья — Джейни.

Но сидящих здесь лордов устраивал этот скомороший балаган.

Они пили допьяна и ели досыта.

Тот ли это Север, холода и гнева которого Семь Королевств боялись не меньше, чем драконьего огня? Неужели Север и Старые Боги примут эту нелепую ложь? Такой же нелепостью был и его собственный захват Винтерфелла.

Винтерфелл принадлежит Старкам, а все остальное может быть только ложью и подменой.

Но Север помнит, Север не простит.

Он ни за что не даст всему этому долго продержаться. Хоть бы этот снег завалил их всех насовсем, погреб под своим белым одеялом, закрыв собой всю эту мерзость.

Вот уж кому искренне нравилось происходящее, так это собакам. Свора носилась по всему залу, едва не сшибая с ног слуг с блюдами, радостно подхватывая объедки.

[I]— Ты винишь меня в том, что сделал сам. Ты сам отдал меня северянам словно пса.

— Ни одного хорошего пса у меня не забрали. [/I]

Ну что, хороший ты пес, Теон? Гордился бы тобой Бейлон Грейджой сейчас?

Лицемерное празднество шло своим чередом, но Рамси все же нервно отстукивал ногой под столом.

— Я же сказал не играть эту дрянь! — резко вскочив и опрокинув кубок, рявкнул он, стоило музыкантам завести первые ноты Рейнов из Кастамере.

Слуги бросились вытирать пятна, музыканты спешно начали играть мелодию без слов, Фреи нагло ухмыльнулись, а лорд Русе, до этого лишь кидавший ледяные взгляды на сына, встал и направился к нему. Они говорили едва слышно, со стороны в их разговоре не было ничего необычного, но Теон видел железную хватку, с которой лорд Русе сжал плечо сына, и, сидя рядом с Джейни, отлично слышал разговор.

— Я говорил тебе не показывать своих слабостей.

— У меня нет слабостей, — набычился Рамси.

— Тогда почему от тебя ими разит за версту? — Русе пронзил сына холодным взглядом. — Что я тебе говорил насчет нее? — он едва кивнул в сторону Джейни.

— Не видишь, рожа на месте? — злобно ощетинился Рамси, и лорд Русе якобы по-дружески обнял сына локтем за шею.

— Еще раз так ответишь — и я твою поправлю. Эта девочка — твое право на Север, а она сидит словно на собственных похоронах. Лордам это не нравится.

— Мне плевать на этих лордов...

— А мне нет, — резко оборвал его отец, — она дочь Старка, а вот от грамоты Томмена твоя мать леди не стала.

— Я Болтон, — прошипел Рамси.

— Это я Болтон, — осадил его Русе, — и все, что ты имеешь, все, что у тебя есть — дал тебе я. И, по-видимому, дал слишком много. Но что дано, можно и забрать.

— Что, готова замена? — резко дернулся Рамси.

— Я наперед знаю все твои мысли, еще до того, как они появятся в твоей голове, — убедительно и спокойно ответил Русе. — Не будет меня — каждый из них, — он оглядел зал, одарив гостей дружелюбной улыбкой, — каждый из них не упустит возможность вогнать нож тебе в горло. И все, что им грозит — передраться за право быть первым.

Он встал, похлопывая по плечу сына, а Рамси осклабился залу в наигранной улыбке.

— Надоест быть лордом — дашь знать, — с улыбкой стукнув бокал Рамси, отец ушел.

Дойдя до своего места, Русе Болтон поднял кубок, желая призвать лордов к тишине, по-видимому, решив, что настало время отпустить молодых скреплять брак.

Но добиться этого было не так просто: крепко выпившие лорды ревели и братались, выкрикивая угрозы Станнису и его красной шлюхе, распевая похабные песни и требуя их от зашуганных музыкантов, не вполне понимающих, кому безопаснее угодить.

Внезапно замолкли все.

Лорды, охрана, музыканты, служанки, прачки, даже собаки прекратили возню.

Лорд Русе устремил ледяной взгляд на отворившиеся двери.

Все живое чертога замерло и замолкло.

Все они не отрываясь смотрели на вошедших. Все, кроме Рамси.

Теон, мельком посмотрев на него, увидел то, что укладывалось в голове еще меньше: Рамси смотрел на Теона с ненавистью, злостью и... словно предчувствуя опасность.

Теон решил, что разум окончательно оставил его. Все, что он сейчас видел, точнее, то, что ему мерещилось, просто не могло быть правдой. Это все вино, он выпил слишком много, но с этой же мыслью Теон осознал, что хмель вылетел из головы в одно мгновение, как только дверь отворилась.

Это очередная злая шутка богов — лишить его крох сознания, но оставить дышать бесполезное тело. Но он был в богороще, он слышал свое имя, боги дали ему вспомнить, кто он. Винтерфелл принял его обратно, такого — разбитого и ничтожного, но его. Он молил богов, сам не зная, о чем: пощады и прощения он не достоин, а мстить мог только правый. Он молил богов лишь остаться Теоном, умереть Теоном. И они… дали ему это?

— Как радостно видеть пир и праздник в моем чертоге, милорды, — раздался голос, такой знакомый, совсем забытый, похороненный вместе с Теоном в обломках души.

Голос говорил ровно, спокойно и торжественно, с едва уловимой насмешкой, и слышал его не только Теон.

Лорды, отходя от оцепенения, обменивались непонимающими взглядами, с вопросом смотрели на Болтонов, но все взоры возвращались к пришедшим.

Три лютоволка: два черных и один белый, как снег, с красными глазами альбиноса.

Джон и Робб стояли в собственном Чертоге, но выглядело это самым невероятным из всего, что вообще могло произойти в этом мире.

Где-то за стенами Винтерфелла взывали не меньше сотни волков, разгоняя ужас оцепенения.

— Отчего же нас не позвали на праздник, милорды? — с той же уверенной насмешкой продолжал Робб.

— Мы считали — ты мертв. Как видно, ошибались, — поднялся лорд Амбер.

Он был единственным, кто осмелился заговорить, и сейчас, стоя перед Роббом, говорил открыто и просто. Говорил то, что вертелось на языке у доброй половины присутствующих. Теперь Рамси и на него бросил затравленный взгляд, полный ненависти.

— Правильно считали, — так же спокойно кивнул Робб, оглядывая Чертог.

Теон, сидевший рядом видел, как задрожал кубок в руках младшего Болтона, слышал, как он дышал словно загнанный пес. Он был в ярости, которую не мог выплеснуть. Мир Рамси рушился в тот самый момент, когда ему казалось, что он оседлал коня безграничной власти.

— Теон! — воскликнул Робб, разведя руки. — Иди же сюда.

Громко произнесенное его собственное имя было подобно взрыву в сознании.

"Теон, меня зовут Теон".

Кажется, он целую вечность просидел так — в оцепенении, не понимая происходящего. Ноги одеревенели, в горле пересохло, а Робб все так же стоял, разведя руки, с хищной улыбкой.

Чудом не свалившись со стула, Теон медленно поплелся в сторону Старка, ожидая чего угодно.

Когда он, наконец, дошел, Робб стиснул его, хлопнув по спине.

— Я вернулся, — тихо произнес он на ухо Теону, отпуская.

Что это вообще могло значить для призрака Винтерфелла?

Путаясь в ногах и в мыслях, Теон попытался уйти куда-нибудь в дальний угол, но тут Джон, до этого не произнесший ни слова, цепко сжал его запястье.

— Стой тут.

— Рамси! — все с тем же натянутым восторгом воскликнул Робб. — Что же ты не представишь свою невесту? Как зовут твою избранницу?

Этот вопрос Робба поразил присутствующих в чертоге словно молния.

Большинство лордов признали Болтонов Хранителями Севера только из-за союза с дочкой Эддарда Старка, и одной фразой его восставший из мертвых сын обличил ложь.

Поднявшийся со своего места Рамси сверху вниз, словно впервые увидев, поглядел на вжавшуюся в кресло Джейни, открыл и снова закрыл рот.

— Забыл? Ну ничего... — с прямо-таки отеческой заботой и пониманием продолжил Робб. — Теон, кто эта девушка?

Обратившись к нему, Робб снова приковал внимание зала к Перевертышу.

Он всей своей израненной кожей чувствовал их взгляды.

— Джейни... — уставившись себе под ноги, отрывисто просипел Теон. — Джейни Пуль.

— Джейни Пуль! А я уж было поверил сплетням о моей сестре! — во всеуслышание объявил Старк, ухмыльнувшись стягу лютоволка над столом.

По залу пошел оживленный шепот.

Русе Болтон сидел словно каменный и, не мигая, смотрел перед собой.

Рамси внезапно решил изобразить хорошую мину при плохой игре.

Сверкая улыбкой, он поднялся и вразвалочку, так же расставив руки для объятий, направился к Роббу, словно его-то и ждал.

— Дочь стюарта моего отца! — воскликнул Робб, пока тот шел. — Интересный выбор.

Зал гудел, словно рой растревоженных пчел.

Волки непрерывно выли повсюду.

Не моргнув глазом, Рамси криво усмехнулся:

— Любовь, будь она неладна! Не знал я любви, если северянка не любила меня, — пропел он.

— Дорнийка, — поправил Джон с холодной усмешкой.

— И ты здесь, Сноу, — сделав вид, что впервые заметил, вскинул брови Рамси.

— Это ты — Сноу, — хищно улыбнулся Джон в ответ.

— Болтон. Лорд Болтон, — процедил сквозь зубы Рамси, буравя Джона ледяным взглядом.

— Джон, ну разве ты не видишь, что перед нами истинный сын своего отца! — слово «истинный» Робб прямо-таки прокричал, сгребая Рамси в тиски железных объятий.

Он сжал его настолько крепко, что даже огромный Рамси, не ожидая того, не мог шевелиться, рукой же тянулся к поясу с ножом.

Нож.

Рука Теона нащупала рукоять.

Нож, который он так и не достал. Горло им не перерезать.

Острие-то у него есть.

Вена, огромная черная вена, взбухающая на шее. Прямо перед глазами.

Сейчас или никогда, другого шанса не будет.

Теон и сам не понял, как сделал это.

— Коли острым концом, — тихо хмыкнул Джон.

Робб брезгливо оттолкнул Рамси.

— Ты... — прохрипел тот, делая нетвердый шаг к Теону; нож торчал из его шеи, но пошатнулся он больше от толчка, чем от раны.

"Неужели я не попал?"

Русе Болтон поднялся, оперевшись руками на стол, не мигая, смотрел на происходящее. Но сидящий рядом Амбер выложил меч прямо на стол перед его лицом.

Инстинктивно Рамси выдернул древко и тем самым дал крови хлынуть наружу.

Он рухнул на пол, делая еще шаг в сторону Теона.

Кровь заливала его плечо и грудь, черная кровь — кровь бастарда.

Но Рамси был жив, он пытался выдавить проклятия, но были слышны лишь булькающие хрипы.

Дикий вой, но не волчий, разрушил воцарившуюся тишину в зале… вмиг упавшего Рамси не стало видно за спинами собак.

Натасканные суки, почувствовав кровь, знали свое дело.

Пасти жадно вгрызались в тело, лапы рвали ткань — они разрывали жертву на куски, как делали это десятки раз до этого, захлебываясь счастливым лаем.

Хелисента, Джес, Серая и Красная Джейни, Сара, Мод, Элисен, Кира…

Словно души девушек в этот миг были здесь.

Зрелище было до омерзения отвратительным. Немногочисленные дамы в зале охали и отворачивались, кого-то стошнило, Уолда что-то причитала, а Русе Болтон осел на стул.

Теон смотрел на кровавое месиво, в которое превращалось тело Рамси, не отрываясь.

Сложно было сказать, сколько прошло времени, пока собаки, оставив неузнаваемые ошметки и, растащив кости, улеглись по углам, устало облизываясь и глодая добычу.

Робб презрительно перешагнул через то, что осталось на полу.

Бастардовы ребята, наконец, отойдя от общего оцепенения, дернулись было в сторону Робба, достав ножи, но в один прыжок волк — черный волк, это был не Серый Ветер, — угрожающе рыча, загнал их в угол. Участи хозяина наемники, по-видимому, не хотели и, убрав ножи, так и остались стоять под оскалом зверя.

Белый волк призывно взвыл, и ему вторили сотни волков, казалось, они везде.

— Теон, уведи девушку отсюда, — все с тем же почти будничным спокойствием сказал Робб, даже не глядя ни в сторону бастардовых ребят, ни на него.

Робб прошагал вперед к центру зала, чтобы окинуть взглядом лордов, все так же зависших в непонимании.

Кто-то достал мечи. Люди Мандерли обступили Русе Болтона.

"Скоро здесь будет еще больше крови", — подумал Теон.

Он посмотрел на Джейни. Она была даже и не бледная, а какая-то прозрачная.

Она так и застыла, широко раскрыв свои и без того огромные глаза.

Теон снова прошел через зал под общими взглядами, взял за руку Джейни, а она просто повелась, не отводя взгляда от луж крови на полу.

— Я хочу, чтобы ты вернулся. Живой.

Отстегнув один из мечей на поясе, Робб протянул его Теону.

Меч.

Робб.

Меч.

Теон перевел непонимающий взгляд с Робба на меч и несмелым движением принял его.

Меч... Он просил богов о мече...

Они были уже у самой двери, но внезапно Джейни остановилась как вкопанная и резко развернулась, глядя на Теона.

— Ты убил его! — с благоговением прошептала она. — Ты убил его!

Казалось, до нее только сейчас дошел смысл произошедшего и эти слова она почти прокричала.

Способность кричать обнаружилась у Джейни в самый неподходящий момент.

— Тише... — только и успел шикнуть на нее Теон, но было поздно.

Разумеется, у двери горницы, в которой Рамси собирался провести свою брачную ночь, стоял солдат Болтонов. Зачем Теон вообще повел ее сюда? Потому что весь остальной замок разрушен. Потому что он уже ничего не понимал в бреду своего сознания. Он же очевидно бредил. И она тоже. И все вокруг.

— Кого это ты убил? — рыкнул на него Джек Бритва, наклонив башку вбок, уставившись с подозрением.

Этот еще не входил в компашку бастардовых ребят, но старательно туда метил, а Рамси выделял его среди остальных за умение "чисто брить", и что-то подсказывало,

что дело не в его способностях цирюльника.

— И где ты взял меч?

На тупом лице было видно, как медленно шевелятся шестеренки тугих мозгов.

Меч в руке, такое старое и такое новое чувство.

Чтобы воспользоваться мечом теперь, его приходилось держать двумя руками.

Двуручные мечи другие.

К сожалению многих мастеров над оружием, незаслуженно забытые — ковать их дорого, а обращаться сложно. По всему Вестеросу их не так много, а уж тех, кто бы мог обучить ими владеть — еще меньше.

Но Теон знал, он помнил.

Точнее, помнил не он — руки, руки которые сами вогнали сталь в горло Джеку.

Кровь, лениво стекающая по мечу, и угасающие хрипы Бритвы говорили сами за себя.

Теону казалось, он смотрит на все это со стороны, Перевертыш так не мог — это все меч. Меч Робба.

Джейни отскочившая в угол, закрыв рот обеими ладонями, тряслась в ужасе, не то рыдая, не то истерично смеясь, и не отрываясь смотрела на умирающего.

Он убил его, да.

Но возле каждой двери в день свадьбы стояла стража. Лорды в разрушенном замке жили кучно, не обращая внимания на правила расселения. Одолеть их всех в одиночку не смог бы никто, а тем более Теон.

Сам он не слишком стремился выжить, да и умереть так — это лучшее, на что можно было рассчитывать, но Джейни...

Это несправедливо: бросать ее сейчас, когда она почти в безопасности. Лорд Старк, он ему больше не Робб, не оставит дочь стюарда и друга своего отца. Может быть, отправит ее к кому-то из лордов в компаньонки для юной леди или выдаст замуж за межевого рыцаря. У нее все будет хорошо. Ему самому жизни уже нет. И не нужно.

"Теон, я хочу, чтобы ты вернулся живой. Он сам хочет казнить меня, но это не страшно, это хорошо".

Он заставил себя посмотреть на охрану. Стражники стояли, глядя перед собой, не шелохнувшись, будто ничего и не замечали.

"Люди Мандерли", — подумал Теон с облегчением.

Они точно так же не знали, что произошло в Чертоге, но даже и пошевелиться не подумали за кого-то из болтонских.

Боги были милостивы.

— Скорее, пошли, — он потащил за локоть трясущуюся Джейни в комнату.

Зайдя и закрыв дверь, он усадил ее на кровать.

— Останься... — прошептала она, поднимая заплаканные глаза каштанового, такого неправильного цвета. — Не уходи, пожалуйста! Мне страшно...

— Тебе нечего больше бояться. Никуда не выходи и ни с кем не разговаривай. Лорд Старк тебя не обидит.

Он уже развернулся к двери, как услышал за спиной:

— Ты спас меня!..

"Она что, совсем ничего не понимает, эта Джейни Пуль?"

— Тебя спас лорд Старк. А меня завтра уже не будет. Прощай, Джейни, — он в последний раз посмотрел в эти бездонные глаза, полные слез.

— Нет!..

— Да.

Уходя, он услышал, как она снова залилась слезами.

У нее все будет хорошо.

Должно быть.

Возвращаясь обратно, все так же не опуская меч в ножны, он брел мимо стражников Мандерли. Солдаты косились на него, но никто не сказал и слова.

* * *

Меч…

Там, в прошлой жизни, кажется, сотню лет назад, перед двенадцатыми именинами Робба, лорд Эддард принес на их занятие Лед. Он сказал, что каждый из них должен научиться пользоваться двуручным оружием, и практиковаться они будут на его мече.

Лед, огромный тяжелый меч из валирийской стали, покрытый древними рунами и богатой инкрустацией, много веков принадлежавший Королям и Хранителям Севера, побывавший в войнах и на турнирах, вызывал у мальчишек священный трепет и восхищение. Каждый из них мечтал владеть им и походить на лорда Эддарда.

Тогда они передрались за право быть первым.

— Он будет мой! Я буду лордом Винтерфелла! — отпихивал их Робб.

— Убери руки от меча моего отца, Грейджой! — басил ломающимся голосом Джон.

— Не указывай мне, Сноу! — шипел на него Теон.

В ход пошли упреки, тычки, тумаки. Прервал все это лорд Эддард. Со взглядом, полным разочарования, он сказал:

— Если кусок стали значит для вас больше брата, то поубивайте друг друга, а последний пусть принесет меч мне. Никто из вас и деревянного не достоин.

С этими словами лорд Старк бросил свой меч Хранителя Севера в траву, словно полено.

Пристыженные, они уставились на Лед.

Кассель поднял Лед и молча достал моток дерюги, которой в несколько слоев надежно обмотал меч.

— Джон. Теон. Робб, — отчеканил он, наконец уже атакуя всех троих.

В тот день Родрик изводил их до захода солнца, не отпустив даже перекусить.

Вечером измотанные, мокрые, они сидели в саду.

Как оказалось, Лед, со стороны выглядевший будто продолжение руки лорда Старка, было не так легко даже удержать, не говоря уж о сражении. Синяков они набили изрядно, но не синяки их беспокоили.

— Надо отнести меч отцу, — хмуро буркнул Робб, нарушая молчание и скрывая за сдвинутыми бровями стыд.

Он всегда пытался выглядеть сурово, когда чувствовал себя неуверенно.

— Вместе понесем, — с той же строгой ноткой, что и у Робба, буркнул Джон.

Теон снял свой плащ, и они завернули Лед. Так они его и несли втроем.

Вечернее тепло столового зала Винтерфелла немного приободрило мальчишек. За столом их встретили лорд Старк, леди Кейтелин, Санса и совсем еще маленькая Арья. Зайдя, они преклонили колено и протянули меч лорду Эддарду.

— Прости, отец, — первый решился поднять глаза Робб.

— Мы все поняли, — продолжил Теон.

— Поняли что? — лорд Эддард посмотрел каждому из них в глаза.

— Брат дороже меча, — ответил Джон.

Лорд Эддард кивнул, едва заметно улыбнувшись.

— Дороже меча, золота, замка, чина или короны. А для меня нет различия между вами.

Мальчики с восторгом посмотрели на лорда Старка, и только леди Кейтелин на долю мгновения сдвинула брови, глядя на мужа.

"Для меня нет различия между вами..."

Какое-то время эти слова отливались золотом в сердце. Тогда они с Джоном даже перестали кусаться из-за всякой ерунды, тогда-то они потащили Робба в богорощу — принести братскую клятву.

"Клянусь быть братом по крови и по сердцу, отныне и навсегда..."

Три капли крови ударились о корни чардрева, передавая клятву Старым Богам.

Наверное, тогда они здорово насмешили Богов.

Клятву принесли глупые мальчишки, поддавшись порыву, но очень быстро действительность поставила все на свои места.

* * *

Несколько недель спустя поздним вечером Теон понял, что утренний порез на занятии грозится стать к утру уже нарывом, и поплелся к Лювину, надеясь, что мейстер еще не спит.

Дойдя до его покоев, он услышал разговор за дверью, который был явно не для его ушей.

— Кет, ты хочешь надеть на него золотые доспехи или завернуть в золотые пеленки? — это был голос лорда Эддарда. — Я думал, мы пришли к мейстеру Лювину потому, что ребенок в утробе беспокоен.

Тогда леди Кейтелин ждала Брана.

— Да, но это не единственный ребенок, который не спокоен. Робб не чувствует себя твоим сыном, и я устала это повторять.

— Это вздор, Кет. Робб — мой сын..., — начал лорд Старк, но леди Кейтелин его резко оборвала.

— Как и Сноу, как и Грейджой, так? Ты слишком много уделяешь внимания этим мальчишкам, ты слишком много им позволяешь. Что ты будешь делать дальше? Признаешь Сноу Старком? Чтобы он наследовал вперед Робба? Подаришь Грейджою северные земли? Веками их вероломное племя пыталось захватить Север, зачем? Лорд Старк просто подарит!

— Хватит, — спокойно, но твердо остановил жену лорд Эддард.

Видимо, желая сгладить остроту спора, встрял Лювин.

— Лорд Старк поступает мудро, не желая своими руками вырастить врагов для юного лорда, — мягко проговорил мейстер, — неравенство может подстегнуть их к агрессии.

— Вот именно, — подтвердила леди Кейтелин, услышав то, что хотела услышать. — Эти двое завидуют Роббу и опасны для него. Мейстер Лювин, нельзя ли как-то разделить их занятия?

— А ты хочешь только усилить эту зависть. Мальчишки дружны, а я не собираюсь делать из Робба напыщенного южного лорда, не видящего ничего дальше своего трона. Это Север, Кет, здесь не место одиночкам, здесь живут стаей.

— Пусть будет так, Нед! — горячо согласилась леди Кейтелин, но ее голос выражал все что угодно, кроме согласия. — Только когда кто-нибудь из них, а скорее оба, воткнут нож в спину твоего сына, твоего единственного сына, — с нажимом в голосе подчеркнула она, — надеюсь, ты будешь рядом, чтобы сказать, что для тебя нет различия между ними.

— Это говоришь не ты, это дитя в чреве дает тебе ярость защиты своего ребенка, — с нотой удивления в голосе проговорил лорд Эддард.

Хотя, наверное, его больше удивляло не то, что говорит супруга, а как она это говорит.

— Женщины в положении способны на горячие слова, — снова примирительным голосом отозвался Лювин, — но, увы, и опасения леди Старк не лишены почвы.

— Бастард и заложник, Нед, и прекрати называть их сыном и воспитанником, твой сын — Робб, и это ты был воспитанником Аррена, а мальчишка Грейджой здесь и так только твоей милостью сохранить ему жизнь, они оба здесь — твоей безмерной милостью, мой лорд.

— Я не убиваю детей, Кейтелин, и в том не было нужды, Пайк — преклонил колено перед Робертом. А что до Джона, — Нед тяжело вздохнул, — мы много раз об этом говорили, Кет, не начинай вновь.

— Робб не виноват ни в грязном бесчестии матери Сноу, ни в дерзости Бейлона Грейджоя. Не забывай это, пожалуйста, — припечатала леди Винтерфелла.

— Поздний час, Кейтелин, — устало выдохнул лорд Старк. — Не смеем больше задерживать вас, мейстер, — голосом без единой эмоции он завершил разговор.

— Доброй ночи, милорд, миледи.

— Доброй ночи, мейстер, — попрощалась леди Кейтелин.

Теон вжался в темный угол, и чета Старков даже не заметила его, проходя мимо.

Так вот кто он здесь. Кукла, чтобы учить Робба быть хорошим лордом, заложник, недостойный внимания. Оказывается, он и жив только потому, что убивать его "не было нужды".

Как будто ему нужны их земли, их замок, их ложная милость и их семья.

Разве он виноват, что он тут? Разве он просил о чем-то?

Робб и Джон ему не братья, не были и никогда не станут.

Потому что они ему не нужны, и никто не нужен.

Он сам по себе.

Теон думал, что уже никогда толком не станет разговаривать с ними обоими, но… Но просто невозможно было не общаться с Роббом. В нем никогда не было зла, у него всегда находилась улыбка.

Он любил Робба. Робб был ему братом. Он предал Робба.

Только Робб был мертв. Он думал, что Робб мертв.

Как же долго я этого ждал. Прекрати его звать. Он не придет. Его убили. Отец убил. Сдох твой волчонок. Долго мучительно умирал и наконец, сдох. Его драгоценную корону прибили на бошку его мерзкому волку, а уж голову этой твари пришили самому его величеству Сдохшему Волку. Прекрати его звать, он точно больше никогда не придет — а меня это злит.

Когда умер Робб — умер и Теон.

Но Робб не умирал, он не пришел.

Верно, ты не стоил того.

Только это уже не важно.

Наконец это все не важно.

Ты прожил жизнь, которую лучше было бы и не начинать. Ту, в которой любой твой выбор был неверным, в которой и не было верных выборов для тебя. Никаких выборов.

Теон посмотрел на меч, который волочил уродливой рукой.

Ты просил богов о мече, забыв, что твоим оружием всегда был лук. Лук — оружие одиночки.

Ты просил богов о мече, но меч создан для воина, а ты не воин. Тебя вообще не существует, и был ли ты когда-нибудь?

Ты просил богов о мече... зачем?

Завтра тебя уже не будет, ты не останешься в сердце ни у единой живой души. Тебя не будет так же, как не было и раньше, как не было бы потом, и наконец, ты перестанешь делать ошибки, быть ошибкой.

Тишина коридора недовольно вздрогнула от лязга падающей на пол стали.

Завтра тебя уже не будет.

Say my name

So I will know you're back

You're here again for a while

Oh, let us share

The memories that only we can share

Together

Tell me about

The days before I was born,

How we were as children

*

Your hands keep still

You just don't know that I am here

It hurts too much

I pray now that soon you'll release

To where you belong.

*

Please, say my name

Remember who I am

You will find me in the world of yesterday

Within Temptation Say My Name

— Ты... ты должен казнить меня, верно? Я хочу, чтобы это был ты...

— Я... Я не должен. Король Севера должен был, но я не король, Теон.

— Ты помнишь мое имя... Убей меня! Прости меня!..

— Я был там, там ничего нет. Нет ни Старых Богов, ни Утонувшего, ни Семерых, ни Огненного бога. Ничего. Тебе не нужно туда.

— Ты правда умирал?..

— Да. А ты?..

— Я… я… я ждал тебя. Но Старые Боги есть! Они позвали меня, позвали по имени! Бран, он позвал меня!.. Он...

— Бран? Бран позвал тебя?

И Теон рассказывал ему все, все с самого начала, словно бы эти слова сидели в нем все это время. Слезы обжигающим потоком катились по лицу, говорить было слишком больно, но он должен был все рассказать.

Он слишком долго молчал.

— Прости меня!..

И Робб обнял его.

По-настоящему.

* * *

В дверь его старой комнаты постучали. Робб всегда долго стучал, потом спрашивал, а потом медленно заходил. Кажется, Робб считал его спятившим или что-то вроде того. Но, к сожалению, рассудок Теона был абсолютно ясным.

Робб прошел до середины комнаты, поймав направление взгляда Теона. Он некоторое время сосредоточенно смотрел, склонив голову то на один бок, то на другой.

— Нет, — наконец изрек он, усаживаясь на пол рядом с Теоном.

— Чего нет?

— В этой стене, что ты разглядываешь, вот уже столько времени, нет ни единого ответа.

— А где есть?

Робб задумчиво опустил голову, посмотрев на него.

— Если бы я знал, Теон. Если бы я знал.

— Я до сих пор не понимаю. Как ты... Ну...

— Как я был мертв, а стал жив? Я тоже, — глубоко вздохнул Робб, — мне самому кажется, что это все не по-настоящему. Я хожу, дышу, думаю и должен что-то делать. Я помню лишь пламя, яркий огонь, лицо Джона и страшный крик той женщины. Красной жрицы. Север позвал его — Джон истинный король.

Джон не хочет мне рассказывать ничего более. Жрица вошла в огонь, и я видел ее лицо, а из огня вышел уже я.

Я был абсолютно нагим на том снегу, но чувствовал, как жар разливается по венам, словно оживляя их.

Смертью платят за жизнь, и Красная Женщина принесла себя в жертву, во славу Избранного. Лед выбрал пламя, а пламя выбрало лед.

Робб усмехнулся, словно бы рассказывал не собственную историю.

— И волки, — продолжил он. — Тысяча волков во главе с Нимерией собрались тогда, они пришли к Джону. Север позвал его.

Лохматый повёл и Рикона с Ошей за ними, а после волки домчали нас до Винтерфелла. Это магия, Теон, магия, в которой я ничего не понимаю. Но Джон упорно твердит одно — магия закончилась, а нам нужно жить дальше, заново, строить новую жизнь, новый Вестерос. Теперь есть Королева на Юге и Король на Севере, и ни один язык, не смеет оспорить их право. Хм... Будто сказка Старой Нэн, — мрачно добавил он, покачав головой. — А я не знаю, как жить, если ты уже умирал.

Я помню все до того момента, как почувствовал нож под ребром. Я помню всех, кто был со мной. Они погибли, мои лорды, солдаты. Мать. Серый Ветер. Они погибли, а я жив, — говоря это, Робб то напускал на себя нарочито бодрый вид, то словно уходил куда-то глубоко в себя. — Это все как будто не по-настоящему, — повторил он. — А знаешь, что по-настоящему? То, что лорды меня ненавидят. Они терпят меня в собственном доме только из-за Джона, они ненавидят меня, и мне нечего сказать им в ответ.

— Робб... Если кто-то в этом мире и достоин второго шанса, то это можешь быть только ты. Ты...

У Теона не было слов, чтобы сказать. Он никогда не мог их найти рядом с Роббом, но Робб был самым чистым и достойным человеком, что он когда-либо знал.

— А ты? Разве ты не заслуживаешь второго шанса? — спокойно спросил Робб.

— Я закрываю глаза и вижу их. Мальчишек с мельницы, их мать, солдат с Пайка, Ров Кейлин...

Они все словно стояли перед ним безмолвными ледяными призраками, а иногда он слышал их крики, свои крики и чувство неизгладимой вины острыми зубами впивалось в душу раз за разом.

— Ты думаешь, я не вижу? — помолчав, отозвался Робб. — Тысячи, тысячи солдат, крестьян, лорды. Они все стоят передо мной. Всегда. Я погубил их. Я не хотел ни их смерти, ни войны, — взгляд Робба снова стал стеклянным. — А сколькие стояли перед отцом, когда он закрывал глаза?

Они оба молча зависли на этой мысли.

— Но я хочу все исправить. Все, что в моих силах. Я собираюсь поехать в Речные Земли, туда уже снаряжен отряд, сопротивляться на месте уже практически некому. Мне нужно туда, — Робб сделал паузу. — Фреи должны умереть.

На этих словах в глазах Робба буквально заплясали чертики.

— И я должен найти ее... Жиенну.

— Жиенну? — переспросил Теон.

— Мою жену, — в голосе Робба появилось неподдельное тепло. — Она... Она — это единственное, во что я верю сейчас. Я обязан найти ее. Быть может, у нее под сердцем мой ребенок, — на этих словах Робб легко, но искренне улыбнулся. — Когда... Когда я уехал, оставив ее, мы еще не знали, так ли это, и...

Он крепко зажмурил глаза, не в силах продолжить.

— Я поеду с тобой, — неожиданно даже для самого себя отозвался Теон.

Он хотел помочь Роббу, он тоже хотел все исправить, хотя бы то, что было возможно.

— Хорошо, — кивнул Робб, положив руку Теону на плечо. — Но я пришел за другим. Люди Станниса. С ними непросто. Они шли сюда войной, но Станниса больше нет, и они сдались. Они слишком слабы, чтобы продолжать, по правде, у них и добраться сюда едва были силы. Джон согласился их принять.

Теон медленно кивнул, но этот жест скорее означал непонимание.

Что ему с того, что Винтерфелле стало еще на несколько сотен людей больше?

Признаваясь честно, он вообще был не готов видеть людей, знакомых или нет. Неважно, знал ли он кого-нибудь прежде, его позорную историю предателя знал, наверное, каждый.

— Там, вместе, с ними... — Робб замялся, словно подбирая слова.

Он точно считал Теона спятившим.

— Там твоя сестра, — выпалил он, наконец. — Она попала в плен к Станнису. Но она в порядке. Даже очень, — хмыкнул Робб. — И она требует увидеть тебя.

Аша... Что-то тяжелое и надсадное качнулось в груди Теона.

— Требует? Ну да, Аша не умеет просить, — согласился он. — Ты можешь пойти со мной?..

* * *

Она сидела перед столом, спиной к двери, сложив ногу на ногу, со стальной выправкой и железной осанкой.

Непоколебимая.

Интересно, сколько времени прошло бы до того, как она перерезала бы горло бастарду? Минута? Две?

— О, братец! — воскликнула Аша с деланной радостью, одновременно изучая его взглядом.

Теон был уверен, что этот взгляд не упустил ничего.

— А что, без хозяев совсем нельзя разговаривать? — насмешливо пропела она, кивнув в сторону вставшего возле двери Робба.

Возможно, ее колкости могли бы задеть Теона, но нет.

Он понял, что ему абсолютно безразлично, что о нем будет думать Аша Грейджой, лорд Бейлон, Пайк и Железные острова.

— Ты хотела о чем-то поговорить.

— Ты поедешь со мной на Острова, — не моргнув глазом объявила сестрица. — Отец умер. Можешь не изображать сожаление. И ты поедешь со мной.

— Нет, — коротко ответил Теон.

Аша выглядела так, будто ей самой казалось, что она ослышалась.

— Ты должен присутствовать на вече, — припечатала она. Аша очевидно, даже не предполагала отказ. — Я обязана продолжить дело отца, и для этого мне нужен ты.

А вот эти слова ей явно не доставляли удовольствия.

Она помолчала, глядя на не изменившегося в лице Теона.

— В конце концов, я из-за тебя попала в этот чертов плен вместо того, чтобы бороться с Вороньим Глазом! — гневно вскрикнула она.

Теон грустно усмехнулся.

— О милая сестра, я не заслуживаю таких жертв. Отправляйся на острова, я уверен, у тебя все получится и без меня.

Аша глубоко вздохнула, набрав полную грудь. Она, по-видимому, боролась с волной гнева, охватившей ее после этих слов.

— Ну, разумеется, недостоин, — прошипела она. — Но ошибкой всех богов ты носишь имя моего отца, и поэтому...

— Мое имя — не ошибка, — все тем же ровным тоном, глядя сквозь сестру, оборвал ее Теон. — И я никуда не еду.

И он вышел из кабинета.

* * *

— Вы словно дети! Безумные дети! — рассерженно бросил Джон, отшвырнув перо, едва только услышал о Речных Землях. — Туда уже отправился отряд, с Амбером во главе. У меня нет сомнений считать, что они упустят что-либо важное.

— Пусть Амбер руководит, сколько ему вздумается, если нужно, я поеду туда простым солдатом, — всплеснул руками Робб.

— Но ты не простой солдат, Робб Старк, — железным тоном остановил его Джон. — И я скажу тебе прямо: не все были бы рады видеть тебя в отрядах.

Робба словно окатили ледяной водой.

— Я и так знаю, что они меня ненавидят, я вижу это каждый день. Лояльность лордов тебе дороже меня?!

— У меня нет ничего дороже тебя, — уже совершенно спокойным тоном, словно ребенку, ответил Джон. — Но я не вижу повода отказываться от лояльности лордов. Они принесли новую присягу королю и этому дому, и я ее принял.

— У Фреев ты тоже примешь присягу?! — со злостью выпалил Робб.

— Мы это уже обсуждали.

— Я поеду туда! И ты не можешь...

— Могу и буду, — твердо отрезал Джон. — Ты останешься в Винтерфелле.

Он подошел вплотную к Роббу, глядя прямо в глаза.

— Ты уже был там. И я не могу отпустить тебя снова. Доверься нашим разведчикам.

Эти слова, кажется, все-таки остудили порыв Робба. Спустя пару минут напряженного молчания он раздраженно бросил:

— Что с этой бабой и ее ублюдком?

Джон глубоко вздохнул, пристально посмотрев на брата.

— Я должен поговорить с ними обеими, узнать, что им известно. Все, что они могут рассказать.

Теон вздрогнул. Обеими. Джейни и Уолда.

— Не нужно спрашивать Джейни, она все равно ничего не знает. Ее просто привезли сюда и ничего не сказали.

Он понимал, что подобный разговор не пройдет для нее без следа.

Для себя Теон решил больше не попадаться ей на глаза, и, возможно, так ей удастся все забыть.

— Я... — он сглотнул. — Я сам тебе все расскажу.

— Хорошо, расскажешь, — помыслив, ответил Джон, — в любом случае, это не самая насущная из проблем, — добавил он, возвращаясь за стол.

Судя по пристальному взгляду Робба, тот явно был недоволен ответом, а судя по тому, как тщательно Джон игнорировал этот взгляд — он явно не желал продолжать разговор.

— Вот именно, Пуль — не проблема. Она из Винтерфелла, ее отец погиб с нашим отцом, а вот эта... — прошипел Робб.

— Я не собираюсь казнить женщину с младенцем на груди, — отрезал Джон.

— Это не младенец, брат мой, это отродье Болтона и Фрея! А Фреи должны умереть, — снова произнес эти слова Робб.

— Мы не можем вырезать всех Фреев, даже если бы собирались! В каждом доме Вестероса сотню лет были браки с Фреями. Фреи везде — на Стене, в Цитадели, во всех Королевствах, в Вольных Городах! Что я, по-твоему, должен делать?!

— Старки никогда не обменивались браком с Фреями, — припечатал Робб.

— А Талли? — резко оборвал его брат.

Робб в ответ только шумно задышал, поднимая и опуская грудь.

— Если тебе так это нужно, возьми нож и убей младенца сам.

— Ты знаешь, я ведь сделаю, я не понимаю, что останавливает тебя. У меня тоже мог быть сын, ты думаешь, они его пощадили?! — гневно закричал Робб, сжимая костяшки добела.

— А ты хочешь поступать как Фрей или как Старк?..

— Сегодня ты проявишь милость, которую никто из них не заслужил, а завтра это отродье вырастет и захочет мести.

— Ты боишься детей? Разве так поступал отец?

— Я хочу справедливости, — горячо прошептал Робб.

— Я тоже, и, видят Боги, я понимаю твои чувства. Робб, я...

— Не говори мне, что ты понимаешь. Не твоей матери они перерезали горло, — не своим голосом бросил Робб.

Возможно, он и сам не ожидал, что произнесет эти слова, и теперь между братьями словно бы повисла тревожная молния.

— Я принял решение, — тоном без единой эмоции, глядя в одну точку, отозвался Джон, а Робб резко развернувшись, отправился прочь.

* * *

Джон поднимался в башню с тяжелым сердцем.

Он принял решение, но и сам до конца не был уверен. Можно ли вообще хоть в чем быть уверенным, если ты король?

Что, если Робб прав, а он не видит очевидного? Он должен был понять эту женщину, здесь и сейчас.

Уолда Фрей содержалась в башне, на ее перемещения был наложен арест, служанка и стража выбиралась исключительно из доверенных людей Старков, но все же менялась ежедневно.

В условиях разбитого Винтерфелла и это было сложно. Но Джону ни разу не донесли о какой-либо ее попытке выбраться из башни. Она ни с кем не разговаривала, была тиха и покорна, как сообщала стража.

Спустя три ночи, как они вошли в Винтерфелл, Уолда родила, раньше срока, однако ребенок, по словам прибывшего уже позже мейстера из Последнего очага, оказался здоров и жизнеспособен.

Амберы одолжили Винтерфеллу мейстера, пока новый чедовек из Цитадели будет добираться до Севера.

Мейстер здесь был просто необходим, замок нужно было восстанавливать и делать чертежи и расчеты, раненые прибывали, да и то, что Рикон знал, как разделать лягушку камнем, но не умел читать, признаться пугало Джона.

Сообщив, что у них в доме "хворых и безграмотных не водится", лорд Последнего Очага отправил человека в Винтерфелл.

Амберы — верные вояки, суровые, как сам Север.

"Хотелось бы доверять и им", — мрачно подумал Джон, подойдя к двери.

Он понимал одну простую вещь: он сможет доверять лордам, когда они будут доверять ему. За последнее время дом Старк не дал им защиты, но, на печальную удачу, никто другой тоже не дал. То, что северяне все еще приносили присягу ему, говорило только о том, что они все еще верили в их отца. А еще в тысячу волков и трех драконов. И в то, что король Джон поднял одного-единственного из тысячи мертвых северян.

Едва он вошел в покои, леди Уолда упала на колени, крепко прижимая ребенка к груди.

За время, проведенное в башне, она заметно похудела, осунулась и словно бы стала старше своих шестнадцати лет.

Уолда издала протяжный всхлип, вдохнув и забыв выдохнуть, когда Призрак ткнулся носом в сверток.

Джон закрыл глаза, не так он собирался начать этот разговор.

— Призрак, уйди, ты пугаешь, — он настолько привык к своему волку, что, забываясь в мыслях, даже не замечал, что тот тенью следует за ним по пятам.

Призрак, обиженно фыркнув, развернулся к двери.

— В-в-ваше величество... — едва выговорила Уолда.

Джон подал ей руку, и она, поняв это по-своему, поспешила ее поцеловать.

— Встаньте, — спокойно произнес он. — Я полагаю, вы знаете, о чем я хочу поговорить с вами?

Она отрывисто кивнула.

— Я... Я могу вернуться в Близнецы, — с готовностью выпалила она.

— Боюсь, что это невозможно, миледи.

Она протяжно выдохнула, опустив голову, коснувшись носом лба младенца. Она поняла все правильно.

— Мой отец... Братья... Сестры...

— Уолдер Фрей-старший, как нам стало известно, скончался мгновенно, приняв яд. Что касается других ваших родственников... Я скажу вам прямо, миледи, многие мужчины будут казнены, часть — отправится в Дозор, — Джон сглотнул. — Поверьте, там сейчас нужны люди. У них будет шанс. Что касается девушек — часть отправится в септы, возможно, кто-то выйдет замуж, дети и юные леди отправятся в разные дома Вестероса.

— Вы милосердны, мой король, — дрожащим голосом проговорила она.

— Леди Уолда, вы понимаете, что ваша ситуация в некотором роде особенна?

— Скажите, а Русе... Он еще?..

— Нет.

Слезы градом посыпались из-под опущенных ресниц.

— Дредфорт?.. — тихо спросила она.

Джон глубоко вздохнул.

— Скажите...

— Дредфорт будет разрушен. До основания.

— Жаль... — качнула она головой. — Это был хороший замок, крепкий. Он мог бы еще послужить.

— Он послужит, леди Уолда. Его обломки останутся на месте, дабы служить точкой в этой длинной истории. И напоминанием. Всем, кто захочет забыть, — твердо произнес Джон.

Неожиданно Уолда рассмеялась в голос, перемежая смех со всхлипами.

— Простите... — наконец собралась она. — Просто... Просто... Когда мой дед платил за меня большое приданое, только ленивый не сказал, что я того не стою. А он приказал молчать глупцам, что не могли сосчитать размер будущего наследства его правнука. И вот его наследство обернулось прахом. Кто теперь прав? Я не знаю, мой король, меня выдали замуж, и я была честной и верной женой своему мужу. Я делала только то, что должна была, и ничего кроме.

— Мы все делаем то, что должны, леди Уолда. Скажите, вы в курсе, какие были планы у вашего мужа? С кем вел переписки? К чьему мнению прислушивался?

— Я понимаю, что вряд ли вы мне поверите, но Русе, он... он не тот человек, который что-либо хотел обсуждать. Был. Да, был. Я ничего не знаю, честно, — последние слова она уже буквально пропищала дрожащим голосом. — Мой муж... Мой отец, мой дед... Это мир мужчин и он... Он тоже мальчик, — она опустила взгляд на сына, глотая слёзы. — Я с самого начала молила богов о дочери, но здесь, на Севере, мои боги, похоже, забыли меня. Я умоляю вас!..

Она снова упала на колени, прижимая ребенка.

— Он ничего, ничего не сделал, совсем ничего! Он просто... родился…

Ему вновь пришлось поднять ее на ноги.

Он надеялся, что не совершает ошибку.

— Леди Уолда, вы покинете Север вместе с сыном, — твердо произнес Джон, и она посмотрела на него будто на божество. — Вы отправитесь в Королевскую Гавань. Вам найдут место и средства на первое время, и никогда, слышите, никогда ни вы, ни ваш сын не должны покинуть пределов города.

Она часто задышала:

— Спасибо, спасибо, ваше величество!

— Чуть позже вам найдут брачную партию, вам сообщат, — добавил Джон.

На этом он считал разговор состоявшимся, но Уолда неожиданно округлила глаза.

— Нет! — буквально выкрикнула она и тут же, сама испугавшись своей дерзости, съёжилась под его взглядом.

Джон непонимающе смотрел на нее.

— Вам нужно новое имя, — с нажимом произнес он, — и содержание.

— Простите, простите, ваше величество, — снова сбивчиво зашептала она. — Но... Но я уже была замужем, я... — она явно не осмеливалась найти слова, чтобы продолжить. — Я хотела бы сохранить верность своему мужу, — смущенно, заливаясь краской, едва пробормотала она, словно напоминая о том, что она всего лишь шестнадцатилетняя девчонка.

Джон пристально посмотрел на нее, задумавшись. Что он сейчас услышал? Как это расценивать? Порыв сердца юной вдовы, или все же Робб был прав?

Возможно, она и сама поняла, сколь двусмысленно звучала ее нечаянная храбрость.

Решившись отмереть и поднять глаза, Уолда торопливо зашептала:

— Дом Дарри был разрушен во время восстания Роберта Баратеона. Я могу взять фамилию матери, мало ли безвестных Дарри разных ветвей бродят по свету?

Джон продолжил внимательно слушать. Его молчание, несомненно, пугало Уолду, и она снова перешла на всхлипы.

— Он никогда, никогда ничего не узнает! — прижимая ребенка, продолжила она. — В Королевской Гавани много богатых дам, я умею шить, там всегда нужны портнихи хотя бы из мелкой знати, — сбивчиво шептала она.

Джон хранил молчание.

— Я правда умею хорошо шить, — принялась убеждать Уолда, она снова смущенно опустила глаза. — В Близнецах нам всегда говорили, что чем ты некрасивее, тем лучше должна владеть женскими науками. Я очень хорошо умею шить, — ее глаза опять наполнились слезами. — А когда были смотрины, не только приданое... — пробормотала она уже куда-то в пол, и вряд ли Джону, сбившись на рыдания.

— Но и ваши работы были высоко оценены, — завершил за нее Джон, дав успокоиться. — Вы отбываете завтра на рассвете, леди Дарри. Ваш муж, межевой рыцарь, погиб в Речных Землях, обстоятельств вы не знаете, как и не знаете, к кому он нанимался.

Уолда закивала головой, внимательно запоминая.

— Мой муж, межевой рыцарь, погиб в Речных землях, обстоятельств я не знаю, к кому нанимался — тоже, — старательно повторила она. — А мой сын... Ваше величество, можно я назову его Джоном?..

— В стране много Джонов, — кивнул молодой король. — Джон Дарри.

"Последнего Болтона назовут в мою честь, какое же безумие".

Джон был уже в дверях, когда Уолда окликнула его.

— Мой король, я обещаю, он будет самым преданным подданным вашего величества, — дрожащим голосом проговорила она.

— Вы храбрая девушка, леди Уолда, и я вам верю, — обернулся Джон. — Но свое доверие я оказываю лишь единожды. Доброй ночи.

Теон бесцельно бродил по коридорам, радуясь возможности никого не встретить в столь поздний час.

Сон давно перестал быть его другом, превратившись в старого врага, что подкрадывается незаметно, стоит только отвлечься, но с упорным постоянством пользуется случаем окончательно добить.

Внимание Теона привлек необычный для этого времени шум. Строители в Винтерфелле работали от рассвета до заката: Джон действительно спешил восстановить замок как можно быстрее — вероятно, в этом он видел возможность вернуть все на свои места. Однако даже для строителей было слишком поздно.

Пройдя на шум, Теон обнаружил Робба, истово колотящего молотком по древесине.

— Неужели они слепые, эти строители?! Эта балка прибита настолько криво, что, кажется, делали ее в темноте, — раздраженно обернулся он и тут же снова принялся за работу.

— Эту часть восстанавливали другие строители, — мрачно оглядев происходящее, ответил Теон.

Тяжело вздохнув, Робб в сердцах отшвырнул инструмент.

— Я должен что-то делать! — словно бы оправдываясь, объяснил он свое поведение, хотя Теон никаких вопросов не задавал. Все было понятно и так. — Это мой дом! Дом моего отца! И он растоптан. Растоптан так же.… Так же, как и я, — отвернулся Робб.

Спустя некоторое время, что они стояли молча, думая каждый о своем и об одном и том же одновременно, Теон нарушил молчание:

— У тебя есть второй молоток?..

* * *

Теону показалось, что он ослышался.

И, судя по округлившемуся взгляду Робба, так казалось не ему одному. Джон же спокойно отпил из кубка, глядя перед собой и игнорируя их непонимание.

Они сидели в обеденном зале Винтерфелла. Джон позвал их, пообещав сообщить нечто важное, но слова его более походили на шутку.

— Это невозможно, — наконец сказал очевидное Робб, и Джон удовлетворенно кивнул, улыбнувшись чему-то своему.

Разведя руками, Робб снова передал свиток Теону. Свиток, в котором говорилось, что Джон назначает их своими десницами.

— Двое десниц? — с удивлением спросил Робб.

— У короля две руки и много работы, так что да. Именно так, — отозвался Джон, — тем более, что я не первый делаю так. В Королевской Гавани так же.

— Джон, Робб может быть твоим десницей, но не я. Лорды просто не примут это, да и я… Я даже не знаю, могу ли вообще разговаривать с другими людьми, — сказал Теон.

Джон поднял брови и медленно кивнул, что бы это ни значило.

— Лорды не примут не только его, — отозвался Робб, — ты сам знаешь, насколько они не рады видеть меня. Непопулярными решениями ты не добьешься их поддержки. Почему не выберешь Мандерли? — спросил он.

— Да, лорд Виман уже не единожды намекнул о своей кандидатуре, — отозвался Джон. — Очень призрачно намекнул, — ухмыльнулся он. — У нас состоялся долгий разговор. Он о многом мне поведал, и я вам скажу, что старик не так прост. Но это и к лучшему — Белую Гавань должен держать лорд с крепкой рукой. Нам очень нужна Белая Гавань. Не сейчас, но ведь когда-нибудь и война пройдет. Я думаю.

— Амбер? — продолжил Робб.

— Смерть Шлюхам? Чтобы мне пришлось извиняться за каждое заявление моего десницы, а когда он разобьет лицо какому-нибудь послу из Вольных Городов — платить откупные? — фыркнул Джон. — Нет уж, спасибо. Верный полководец, достойный лорд и знаменосец, — подытожил он.

— Гловер?

— Я взял их мальчишку себе в оруженосцы — и я даже не прошу его быть моим чашником, — отшутился Джон.

— Это не обязательно должен быть северянин. Эдмар Талли? Это надежный человек, человек чести.

— И как же ты отнесешься к тому, что вместе с ним в Винтерфелл приедет и его жена из рода Фреев?

— Я помню, на ком он женат, Джон, — отчеканил Робб.

— Впрочем, неважно. Речные Земли вернулись к дому Талли, и, думаю, у твоего дяди будет достаточно забот. Крепкое управление ими будет лучшей помощью лорда Эдмара, — Джон допил вино и звонко стукнул кубком по столу. — Послушайте, я не прошу вас сидеть на троне и с важным видом принимать подарки. Мне нужна помощь, понимаете? — Джон оглядел их. — Что вы вообще собираетесь делать?

Теон рассеянно посмотрел на Робба, который задумчиво принялся изучать потолок. Что до него самого — он понятия не имел, что делать. Он пытался жить даже не одним днем, а сей секундой, иначе можно было сойти с ума.

Прошлое и будущее были словно занавешены призрачной дымкой, которой он не смел даже коснуться.

— Именно, что, — посмотрев на их ответ, подытожил Джон. — Я помню про всех лордов Вестероса. Вы знаете, я принимаю присягу у каждого, кто прибывает дать ее, без учета прошлых связей, деяний, решений. Я просто не могу во всем этом разбираться — все равны. И все дадут присягу. Южане, в основном, отправляются в Королевскую Гавань, чтобы выразить преданность короне. Но, так или иначе, колено преклонят все — из крупных домов только лорды Долины и Тиреллы до сих пор хранят молчание. Хотя у последних пока есть уважительная причина: они объясняют свой срочный побег в Хайгарден исключительно слабым здоровьем престарелой матери лорда Тирелла, которое вызывает опасение. Хм, — хмыкнул Джон, — им удалось вовремя поджать хвост. Свою дочь они объявили едва ли ни жертвой произвола Ланнистеров. Штурмовать Хайгарден, конечно, не будут, но долго терпеть их молчание тоже, — Джон сделал паузу. — Во все времена, а в последние годы особенно, лорды заключали между собой сотни союзов за или против того или иного правителя. Я не могу бесконечно ориентироваться на это, становясь частью чужой игры. Я готов выслушать каждого, но на равных, — последние слова он выделил особенно. — Но и мне нужны люди, которым я мог бы доверять. Лично я. Пусть даже это буду только я.

Он снова оглядел их, встретившись взглядом с Теоном и верно прочитав немой вопрос.

— Я доверяю тебе, — тихо произнес Джон, — ты не предашь.

Теон сглотнул, уткнув взгляд в край стола.

— В конце концов, вам нужно когда-то начать жить, а не слоняться по замку подобно призракам, — заявил Джон, вставая. — Мне нужна помощь, и вы не можете мне отказать.

* * *

Когда Джон говорил, что работы много, он не преувеличивал. Скорее, недоговаривал. Письмами, свитками, прошениями, счетами и прочими документами был завален весь огромный стол.

Буквально за несколько недель в Винтерфелл прибыли сотни бумаг, не считая личных встреч, что проводил Джон, принимая присягу и решая бесконечные вопросы. Вопросов была масса: во-первых, стране нужно было время, чтобы понять — это не двоевластие. Есть Король на Севере, и Королева на Юге с единой короной.

Наверняка в Королевской Гавани было такое же смятение.

С другой стороны, подавляющему большинству было очевидно: власть сейчас, несмотря ни на что, как никогда неожиданно крепка. Сложно спорить и со льдом, и с пламенем, однако ни то, ни другое не добавляло средств в казну.

— Это невозможно. Такое ощущение, что каждый что-то требует, — буркнул Робб. — Ах, вот! Мое любимое: Мандерли предлагает строительство Северного Флота. Старик Виман даже согласен щедро оплатить треть стоимости, ну, а оставшуюся часть предлагает профинансировать королю. Пока что это самый быстрый способ разориться, — подытожил Робб, отправляя письмо из Белой Гавани в самую дальнюю стопку. — У нас попросту нет столько денег. Нужно срочно начинать что-то продавать.

— М-м-м… Снег? — предложил Теон. — Пока что он остается основным производством Севера. Но без флота и его продать невозможно.

— Я бы также не отказался, если бы на нас вместо сугробов свалилась пара-другая сундуков с золотыми. Зима близко, и если брать кредит в Железном Банке, то мы не выберемся из него.

— Зима уже наступила, Робб. Но насчет Железного Банка можешь не беспокоиться, — заверил его Теон, выуживая письмо с бравооссийской печатью. — Они отказываются давать какие бы то ни было ссуды Вестеросу, пока имеющийся долг не будет оплачен хотя бы на треть.

— Что?! Ланнистеры брали деньги, чтобы убивать моих солдат, а нам теперь нужно платить? Треть этого проклятого долга — это больше, чем у нас есть сейчас, — вспылил Робб.

— "Железный Банк так же обеспокоен нестабильностью власти в Вестеросе за последние годы, хоть и выражает искренние поздравления королю и королеве с пожеланиями долгого и успешного правления", — процитировал письмо Теон.

— Пф-ф-ф… — Робб просто приложился лбом к столу.

— Ну… Зато они "с нетерпением ждут ответа и всегда готовы к взаимовыгодному сотрудничеству", — закончил последний абзац Теон. — Хотя... Это, похоже, часть их печати.

— Это стук в моей голове или молотки строителей? И где Джона носит? — добавил Робб, оглядывая бесконечные стопки с бумагами.

— Уже принесло, — заходя, ответил Джон, держа в руках два распечатанных письма. — Двое гонцов прибыло на рассвете. Один — из Королевской Гавани: через несколько недель королева желает отправиться на Север, и в честь ее приезда нам придется организовать пир, — сообщил он. — Это разумно с ее стороны, в конце концов, мы управляем одной страной, но общались только в официальных переписках, — задумчиво добавил он.

— Пир — это неразумно, — озабоченно произнес Робб.

— Да, я тоже успел об этом подумать, — отозвался Джон, усаживаясь. — Как вдруг прибыл второй гонец. Тирреллы наконец решили дать о себе знать и принести присягу. И не где-нибудь, а в Винтерфелле.

— Мейс Тирелл пожелал проделать весь этот путь зимой, дабы дать присягу? В чем подвох? — задал резонный вопрос Робб.

— И не просто проделать этот путь, но и щедро взять на себя расходы по организации пира в честь Короля и Королевы, — завершил Джон. — И не спрашивайте, откуда он прознал о нем раньше меня.

Робб присвистнул.

— Кажется, сундук с золотом все-таки пожелал свалиться, — сказал Теон.

— Похоже на то, — согласился Джон. — Только лорд Тирелл прибывает далеко не один. Помимо семьи, свиты и слуг, он везет на Север тысячи солдат Простора, — посмотрев на поднявшиеся брови собеседников, Джон обратился к письму: — "Лорд Хайгардена желает выразить свое глубочайшее уважение Короне, и, дабы доказать исключительную преданность дома Тиррелов, хотел бы дать возможность каждому из своих солдат лично принести присягу Королю, тем самым скрепив новый прочнейший союз Севера и Простора".

— Он хочет показать свою мощь, проверить тебя на прочность, — задумчиво сказал Теон.

— Да уж, звучит не слишком дружелюбно, — добавил Робб.

— Согласен, — кивнул Джон, — но как бы то ни было, официально он идет с миром, делая широкие жесты. Если Тирелл затеял игру — я хочу посмотреть на его условия.

— Это все? — спросил Робб.

— Нет, еще прибыла группа разведчиков, — озабоченно ответил Джон. — Сансы нигде нет, — выдохнул он.

— И?.. — нетерпеливо протянул Робб.

— И?.. И это очень плохо, Робб! Ее не видел никто и нигде со дня смерти этой твари Джоффри, — Джон сглотнул. — У Арьи и Брана свой путь... Так сказала Мелиссандра, что бы то ни значило, но Санса! Словно сквозь землю провалилась! И более того, все указывает на то, что отравила ублюдка все-таки она. Ты понимаешь, на что ей пришлось пойти?

Джон выглядел рассерженным, но Робба, судя по всему, это не удивляло.

— И да, если бы мне сообщили о ком-то еще, кроме нашей сестры, я бы обязательно дал тебе знать, — отрезал он.

Робб в ответ шумно выдохнул, очевидно, сдерживая себя.

Этот разговор братьев показался Теону странным: Робб явно ждал вестей от разведчиков, отправленных на поиски его жены, которая так же пропала без вести, но отчего это так злило Джона, было непонятно.

Возможно, что-то могло проясниться, но разговор прервал оруженосец Джона, робко вошедший в кабинет.

— Что ты хотел? Если это снова кто-то из лордов, попроси подождать, — обернулся к нему Джон.

— Нет, там… — мальчишка явно был растерян. — Там девушка… Она плачет, даже имя назвать не может, не знаю кто.

— Девушка, которая плачет?.. — Теон сразу понял, о ком речь. — Впусти ее, — сказал он, поймав непонимающий взгляд Робба и Джона.

Джейни несмело вошла в кабинет, опустив голову и бормоча что-то себе под нос, но, подняв взгляд, тут же сделала до ужаса неловкий глубокий реверанс. Так и замерев в нем, она едва держалась на ногах.

Наспех собранные волосы, все то же проклятое темно-синее платье, только теперь перевязанное еще одним шнурком под грудью — иначе точно бы свалилось, красные от слез веки, полыхавшие на снежно-белой коже...

Она открыла рот, словно бы собиралась что-то сказать, переводя остекленевший взгляд с Теона на Робба и Джона.

— Джейни, ты что-то хотела? — аккуратно спросил Теон.

Она посмотрела на него, будто впервые, и внезапно бросилась обратно.

Теон едва успел вскочить и поймать ее за тонкую талию.

— Ты хочешь поговорить наедине? — произнес он ей на ухо.

В ответ Джейни лишь слабо кивнула.

* * *

Когда они подошли к ее старой комнате, Джейни затравленно посмотрела на дверь, потоптавшись в нерешительности.

— Джейни, там никого нет, — сказал Теон.

Наверняка, она дни и ночи изводила себя кошмарами — это он понимал.

— Нет. Знаю, — пискнула она и прошмыгнула в открытую Теоном дверь.

Они присели на край кровати, и она обхватила себя тоненькими руками, словно желая спрятаться от всего мира.

Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что надежда Теона на то, что она сможет как-то справиться со всем, побыв наедине с собой, была ошибкой.

— Тут — нет. Монстр во мне, — тихо сказала Джейни, опустив голову еще ниже.

Теон не сразу понял, что она имеет в виду. Услышав это, он так и замер, растерянно моргнув. Возможность того, о чем она сейчас сказала, напрочь вылетела у него из головы, и сейчас он ощущал себя полнейшим идиотом, коря себя за невнимательность.

Поистине, вряд ли ей удалось побыть наедине с собой.

Теон понятия не имел, куда отправилась Уолда. Покинула ли она Винтерфелл с ребенком на руках? Если честно, знать он этого не хотел, но одно было очевидно — Джейни не сможет остаться здесь ни на время, ни как бы то ни было иначе, узнай об этом Джон или тем более Робб.

Ему удалось убедить Джона в невиновности Джейни. Из долга к ее отцу, погибшему с лордом Старком, он позволил ей остаться в Винтерфелле хотя бы пока, но это обстоятельство все меняло.

— Почему ты не сказала раньше? — озабоченно спросил он.

— Я... Я и сама недавно поняла, — дрожащим голосом ответила Джейни. — А потом… Король Джон назначил тебя десницей, и я уже не смела… Ты избегал меня, я понимаю, да, — бормотала она. — Ты не хотел меня видеть… А никому другому я сказать не могу, но и так я больше не могу.

"Идиот".

Она уронила голову на ладони, зайдясь в слезах.

— Помоги мне… Пожалуйста… — выдохнула она, подняв взгляд.

— Что я могу для тебя сделать? — спросил Теон, понимая, что сделать-то, в общем, может немного.

Ей нужен герой. А героем Теон точно не был.

— Теон, я не могу… Не могу и не хочу, понимаешь?.. — всхлипнула она, безжизненно глядя в пол. — Я знаю — это ужасно, так не должно быть, так нельзя, но я не смогу… не смогу видеть его. Оно жрет меня изнутри, я чувствую это. Я заставляла себя смириться, я пыталась. Но, я закрываю глаза и вижу его, повсюду эта тень, мне кажется, я схожу с ума. Пожалуйста, помоги мне…

Она вновь зашлась в слезах.

Теон встал и взял ее за руку.

— Пойдем. Пойдем, я отведу тебя к новому мейстеру.

— Нет! — она отдёрнула руку, словно от огня. — Теон! Теон, пожалуйста! Никто не должен знать. Я сгорю от стыда, они и так все смотрят. Я умоляю тебя!

Вряд ли в огромном замке, в котором каждый день что-то менялось, толклась куча людей, местных или приезжих, хоть кто-то обратил внимание на одну маленькую потерянную и разбитую девочку.

Но ей казалось, что на нее смотрит каждый.

Может, и ему тоже кажется?

Он присел на корточки напротив ее лица.

— Джейни, но все знают… — начал он и тут же остановился.

Никто не знал. Брак не был скреплен.

— Пожалуйста… — прошептала она. — Я даже ходила в старые покои мейстера Лювина — но там все разрушено и ничего нет…

Теон закрыл глаза, мысленно благодаря богов за то, что там все разрушено. Еще неизвестно, что Джейни могла там найти и выпить.

— Джейни, это мейстер. Он не станет никому рассказывать, — Теон попытался убедить ее.

— Это чужой мейстер, и вокруг него тоже люди, и они все, все смотрят…

Неожиданно он поймал самого себя.

Теон понимал, что вряд ли Джейни права, но ведь и сам обходил нового мейстера десятой стороной.

Она просто хотел сохранить остатки гордости, если это вообще возможно.

— Просто возьми у него чай, он мне очень-очень нужен! — взмолилась она.

— Хорошо, — Теону оставалось только согласиться, — завтра я принесу тебе то, что нужно, не переживай.

Он старался быть как можно более убедительным, чтобы хотя бы крупица уверенности передалась и ей.

— Сейчас тебе нужно постараться уснуть. Ты хоть одну ночь проспала?..

В ответ она отрицательно помотала головой.

— Так нельзя, Джейни. Ты ничего не исправишь, изводя себя, — повторил он слова Робба.

Она послушно забралась под одеяло.

— Спокойной ночи.

— Теон… — несмело окликнула она. — А ты правда считаешь… что я имею право сделать это?..

— Никто в целом мире не сможет тебя осудить, Джейни.

Она замерла, а потом странно посмотрела на него своими бездонным глазами, которые он никогда и не видел без слез.

— Никто в целом мире?.. — задумчиво повторила она. — Никому в целом мире нет дела до Джейни Пуль, — проговорила она неожиданно ровно, совсем не своим голосом, разделяя каждое слово и смотря уже куда-то сквозь него.

Теон вернулся обратно и сел на край кровати:

— Кто тебе это сказал?

— Лорд Бейлиш, — отозвалась она.

— Кто?..

Джейни всхлипнула и опустила голову:

— Там… В Королевской Гавани, когда что-то произошло… Я ведь до сих пор даже не знаю, что на самом деле случилось. Когда моего отца убили… — она всхлипнула, приложив руку ко рту, и ее лицо снова и снова заливалось ужасом. — Тогда Золотые Плащи пришли в нашу комнату. Сансы не было с нами, накануне я видела ее последний раз, они схватили меня и Септу Мордейн… Двое взрослых мужчин, с оружием и в латах, держали меня… Зачем? Разве я могла что-то сделать? — Джейни крепко зажмурилась, сглотнув, чтобы продолжить. — Они убили её… Почему они ее убили? Септа ничего плохого не сделала… — растерянно прошептала она, повернувшись к Теону, но смотря сквозь него, словно бы ответ сейчас мог что-то значить. — Я думала, они и меня убьют, но меня посадили в повозку и куда-то увезли, — здесь ее взгляд стал абсолютно стеклянным; смотря в одну точку, она, тихо раскачиваясь, продолжила: — Я спрашивала их, куда они меня везут, а они только смеялись. Один сказал, что я многое теряю, ведь товар нельзя распечатать прямо сейчас. Он еще пообещал обязательно заглянуть ко мне, а другой заржал, мерзко так заржал, страшно, и рванул на мне платье... Мое единственное платье. "Чтобы по форме была", — он так сказал.

Теон подумал, что сожжет эту проклятую тряпку завтра же, когда, наконец, найдет ей новое платье.

— Я потом так и вышла из повозки с голыми плечами, придерживая остальное… Но это ничего, — нервно дернула она уголками губ. — Я его зашила, я ведь умею шить — мою работу часто хвалили. Мне всегда говорили, что если я буду хорошо владеть рукоделием и у меня будут хорошие манеры, буду тихой и послушной, то меня обязательно возьмет замуж богатый рыцарь или даже младший сын лорда, и моя жизнь будет прекрасна, словно песня. Зачем они это говорили? Они все врали, они все бросили меня! — она закрыла глаза, а по щекам бежали ее бесконечные слёзы. — Золотые Плащи привели меня в бордель, один из тех, что принадлежал лорду Бейлишу.

Поначалу там было даже неплохо. Не все женщины оказались в этом месте поневоле, и некоторые были милы со мной. Я делала всякую работу: клиенты постоянно рвали одежды на девушках и простыни, и я зашивала. Я ведь умею шить, я ведь умею шить… — повторяла девочка, до которой никому нет дела, раскачиваясь. — А потом Маргаретта — она была там вроде управляющей — сказала, что лорд Бейлиш дал указание обучать меня. Я умоляла ее, чтобы она оставила меня портнихой или дала любую другую работу, любую — мыть полы, убирать за клиентами, что угодно, но только не это. Я ведь знала, что я не смогу… Не смогу, как это умеют они. А она сказала, что с лордом Бейлишем тут никто не спорит, и что мне повезло — меня не будут насиловать в подворотне, мне будут за это платить, — она остановилась, помолчав немного. — Там во многих залах была дымчатая драпировка и такая деревянная решетка, через которую все было видно. Некоторое время я только смотрела, днем и ночью, — она поморщилась. — Одни просто брали то, за что заплатили — быстро и обыкновенно, совсем не так, как это было в романах, а некоторые делали… разное. Но на лицах девушек всегда была маска счастья, будто происходящее — лучшее, что было в их жизни. Я не могла так. Мне было страшно. Мне всегда страшно.

А потом настал день, когда меня переодели и привели к клиенту. Это был частый гость заведения, и он заплатил большие деньги за мою девственность. Меня вывели к нему, а я… Я сразу же все испортила, я просто разрыдалась и не могла сделать и шагу, а он был в бешенстве. Заведение потеряло хорошую прибыль, и тогда меня наказали.

Охранники били плетью — долго, мне казалось, целую вечность. Пару раз я теряла сознание и тут же приходила в себя от боли, а потом меня заперли в каком-то чулане на сутки или около того, будто старую тряпку. Я и была для них не ценнее тряпки…

Какое-то время сходили следы, но я знала, что рано или поздно я должна буду выйти к клиенту. Я думала, что на какой-то раз под плетью я просто умру. Мне даже становилось спокойнее от этой мысли, получалось, что я уже знаю, что со мной будет. Как вдруг сам лорд Бейлиш приехал в заведение и пожелал говорить со мной. Это было очень необычно, что сам он захотел поговорить с такой, как я. И он был очень добр, очень. Он сказал, что ничего не знал про мои переживания, что наказание — ужасная ошибка, сказал, что хочет быть моим другом. Угощал сладостями, сладко говорил — слишком сладко. Быть может, я и совсем глупая, но даже я понимала, что это не может быть просто так.

Он спросил, чего бы я хотела, и я сказала, что больше всего на свете я хотела бы вернуться на Север, в Винтерфелл. Тогда он улыбнулся: "Я всегда рад помочь другу, леди Арья".

Я тогда не поняла его и ответила, что я Джейни, Джейни Пуль. А он рассмеялся, сказав, что Джейни Пуль никогда не сможет вернуться в Винтерфелл. Если Джейни Пуль сегодня умрет, никто даже не станет спрашивать, потому что никому в целом мире нет дела до Джейни Пуль. А вот Арью Старк ждут в Винтерфелле, — Джейни криво усмехнулась сама себе. — Я всегда завидовала Арье, я мечтала быть на ее месте. Я не могла понять: у нее есть все то, чего я так хотела, а ей интересны лишь палки да конюхи. Но я понимала, что быть Арьей навсегда, насовсем — это неправильно, может быть, мне и хотелось — но мой отец... Он всегда преданно служил Старкам, говорил, что лучше умрет, чем предаст лорда Эддарда. Он и умер. Серая кайма на нашем гербе означает верность дому Старк. Он всегда повторял, что если бы не милость лорда Эддарда, мы оказались бы на улице, и у меня никогда бы не было такого образования, я не жила бы в замке... Я не хотела никого предавать. Я не хотела никого предавать! Не хотела! — затрясло ее. — Я только хотела сбежать оттуда. Вернуться на Север. Я верила, что здесь есть кто-то, кто обязательно поможет. И ты меня спас… — она подняла на него свои огромные глаза, прошептав последнее.

Очевидно, ей нужно было кому-то рассказать все это.

И так долго совсем некому было ее услышать.

Теон вдруг почувствовал, что хотел бы вытереть ее слёзы, но не елозить же перчаткой ей по лицу.

— Тебя спас не я, Джейни. Тебя спас Джон, он… всех спас.

Но, возможно, она его и не слышала.

Джейни закрыла ладонями лицо.

— А ведь я даже не знаю, где кости моего отца, похоронил ли его кто-нибудь?.. Я знаю только то, что во мне сидит монстр, что каждое завтра всегда хуже, чем вчера, и что никому в целом мире нет дела до Джейни Пуль, — неожиданно твердо произнесла она.

— Джейни, — Теон повернул ее к себе за плечи. — Это неправда. Забудь это. Мне есть дело до Джейни Пуль.

— Джон, что это?!

Теон едва не вскочил от резкого крика Робба, который гневно тряс листом бумаги.

— Список гостей бала, прибывающих с юга, очевидно, — спокойнейшим тоном ответил Джон.

— Я вижу, что это список. Но почему в нем вторым номером значится: Тирион Ланнистер — десница королевы?! — Робб весь целиком буквально дрожал от гнева.

— Потому что он так же едет в Винтерфелл, потому что он — десница королевы, что именно тебя смущает? — словно бы не замечая тона брата, ответил Джон.

Джон и раньше не отличался красками, но теперь это был человек, в голосе которого вообще не бывало эмоций.

А вот глядя на Робба было очевидно, что его не смущало ничего — он был в ярости.

— Отцеубийца Бес-Ланнистер, лжец, насильно взявший в жены нашу сестру, — десница королевы, и ты считаешь это нормальным?! Откуда ты знаешь, от чего именно сбежала Санса?

— А теперь ты вспомнил про Сансу?

— Я не забывал про сестру! — вскрикнул Робб. — И ты вот так просто откроешь ему двери нашего дома? Кто второй десница королевы? Ты говорил, их двое — в списке только один.

— Джорах Мормонт, он отказался от визита, — сухо отозвался Джон.

— Мормонт? Мормонт! Джон, ты серьёзно? Позор дома, позор Севера, преступник, сбежавший от правосудия отца — десница королевы? И ты так спокойно об этом говоришь?!

Второе имя вызывало в Роббе не меньше гнева, чем первое.

Джон опустил взгляд на свой меч, поразмыслив некоторое время, а потом посмотрел на Робба:

— Мормонты первые меня поддержали.

— Именно, Джон. Его домом правит маленькая девочка, пока он сидит возле драконьей королевы. Ты же сам отправил ей усиление замка.

— Да, — согласился Джон. — И к присяге королю они тоже пришли первые.

Робб, не понимая, смотрел на брата.

Теон завис взглядом на чернильнице из камня в виде головы лисы. Из какого пекла она снова возникла на этом столе, он даже представить не мог, но он ее помнил. Когда Эддард Старк привез его в Винтерфелл и позвал в свой кабинет, он смотрел на эту лису.

"Их герб — волк, почему у него на столе лиса?"

Теон не то что не помнил, что ему говорил лорд Эддард, он и тогда не слушал. Он смотрел на эту лису, и она казалась ему самым неправильным, что только может быть в мире.

И вот мир тысячу раз перевернулся, а эта лиса стоит тут себе.

Безразличие — единственное, на чем получается выживать. Все вокруг, чего ни коснись, было завязано на чем-то и вызывало бурю смятения. Даже дурацкая каменная лиса. Единственное что он мог с этим делать — не смотреть на лису.

— Мы не обсуждали выбор друг друга, — услышал он Джона. — Мой выбор тоже не нравится никому.

— Ясно, — отчеканил Робб. — Я больше не могу быть здесь.

Он вылетел из кабинета, опрокинув стул и оглушительно хлопнув дверью.

Призрак, до этого мирно спавший в углу, вскочил, напряженно всматриваясь ему вслед.

Джона, кажется, совсем не удивляло поведение брата, а вот Теон никак не мог понять, что за кошка пробежала между ними.

— Пусть идет, — обращаясь в никуда, сказал Джон — Что стряслось с Пуль? — будничным тоном добавил он, обращаясь уже к Теону, словно бы и не было этой сцены только что.

"Действительно, что с ней могло стрястись", — подумал Теон, однако понимая, что Джон просто переводит тему.

— Ничего, она просто напугана и переживает, — быстро ответил он.

— И из-за этого она пришла к королю? — спросил Джон, но сам уже начал вчитываться в новую смету строителей.

— Она очень переживает, Джон, — с нажимом произнес Теон — он действительно не понимал странного безразличия того к Роббу. А потом добавил: — Бейлиш, в Винтерфелл ее привез Бейлиш. Но Сансу она не видела со дня ареста лорда Старка. Ты хотел это узнать.

— Бейлиш… — протянул Джон.

Изображать безразличие тоже не простое дело. Вот и перо в его руке не смогло и с треском сломалось в сжавшемся кулаке.

— Есть те, кто говорят, что Санса пропала вместе с ним или хотя бы в одно время. Сразу после смерти Джоффри. Но это ничего не объясняет, если Сансу похитил он — то ее же он и должен был отправить в Винтерфелл, — бормотал Джон.

Теон вздрогнул и понял, что меньше всего на свете хочет рассуждать об этом.

— С девчонкой Пуль тоже нужно что-то сделать. Наверное, найти ей мужа, — Джон говорил это, уже зарываясь взглядом в какие-то бумаги.

— Да, Джон! Муж — это именно то, что ей сейчас необходимо!

Джон все-таки оторвался от бумаги, посмотрев на него.

— Послушай, я очень рад, что по зову первой же девицы вы оба готовы швырнуть в меня все это, — он обвел руками стол. — Правда рад. Но если я что-то упущу — меня сметут, сметут, как сметали каждого до меня.

— Не нужно ничего делать с девчонкой Пуль.

В ответ Джон беспомощно расставил руки, всем видом показывая, что ему по большому счету без разницы.

— Ты поднял человека с того света, и за тобой всюду ходит тысяча волков, — спустя минуту молчания сказал Теон. — Вряд ли тебя можно так просто смести.

— Ха, — совсем не радостно отозвался Джон. — У волков нет мечей, а человек… — он бросил обеспокоенный взгляд на дверь, в которую вылетел Робб. — В проклятых Близнецах погибли члены всех домов Севера, хотя бы один, но от каждого дома. Домом Мормонт правит маленькая девочка не потому, что Джорах сбежал, а потому, что ее мать легла в Близнецах, а старшую сестру убили островитяне, не знаю, в чем Робб хочет обвинить меня или королеву. И это не говоря об остальных северянах, что не вернулись домой, но и не увидели славу победы. А я поднял только одного. Мало кто считает это справедливым, и вряд ли многие мне благодарны, — он задумался. — Даже он сам. Не корона и не магия заставляют их принимать мою власть. Это все, конечно, заставило безумных лордов остановиться на миг, но они все, все ждут ошибки. Мы уже сделали слишком много ошибок. Мы все. Именно потому все это, — он кивнул на стол, где грудой лежали послания по сотням вопросов, — так важно. Поэтому мне нужны вы — в ясном уме, а не утирающие девичьи слёзы. Мы на Севере — если что-то пойдет не так, — он покачал головой, — уже ни одной девочке не будет спокойно.

Ошибки.

Что Джон вообще мог знать об ошибках?

В Близнецах легли все дома Севера, а вот на Рву Кейлин — почти каждый дом Железных Островов. За которые воюет его сестра. А он — нет. Как не думать о чертовой лисе, если она так и маячит своей кровавой пастью перед глазами?

И все равно он чувствовал, что Джон не договаривает.

— Робб всего лишь хочет найти свою жену.

Джон качнулся на стуле, будто его толкнули.

— Да. Жену, — еще более мрачно отозвал он. — Жену, из-за которой он забыл о своем долге. Жену, из-за которой полегла северная армия. Жену, из-за которой на Севере не хватает ни доспех, ни мечей, зато в проклятых Близнецах они висели по стенам. Вместе с гербами в крови северян. Жену, из-за которой я не знаю, где мои сестры. Жену, из-за которой он погиб. И все это из-за какой-то одной женщины! — Джон швырнул скомканную бумагу точно в башку лисы.

Дурацкая лиса. Она даже не упала. Качнулась и осталась стоять.

Теон с удивлением смотрел на него. Он и сам не понимал, как у Робба вообще могла быть жена, но Робб говорил о ней с такой чистой любовью, что не верить в это было невозможно.

— Да, его ударили в спину, — ответил на этот взгляд Джон. — Но повернула его спиной — именно она, — он перевел дыхание, — Робб начал говорить о ней еще до того, как мы достигли Винтерфелла. Он начал говорить о ней, стоило ему только вообще начать дышать. Разведчиков на поиски Сансы отправлял уже я — он просто не помнил о сестре, он едва не выслал всех на поиски Жиенны Вестерлинг. Он шел войной на Королевскую Гавань Ланнистеров. Он обвиняет Сансу в браке с Тирионом Ланнистером. Он женился на дочери вассала Ланнистеров, будучи помолвленным. Где во всем этом смысл?

— Иногда смысла просто нет. Никакого. Ни в чем.

— Потрясающе, — кивнул Джон. — То, что вы оба забыли подумать, выходя из Винтерфелла, не отменило того, что подумали другие, — швырнул он перед Теоном очередную стопку каких-то бесконечных бумаг. — Нет смысла, — передернул он слова Теона. — А потом они довольные говорят, что у Старков снег вместо мозгов.

И замолчал, снова собираясь в это несуществующее безразличие.

— Не смотри на меня так — ее правда ищут. Но девчонка действительно запропастилась, словно бы угодила в самое пекло. Будто ей есть куда прятаться и что прятать. Я не могу понять, где она, я не могу понять, кто она, я вообще ничего не могу понять в этой истории. Но разве я могу отказать Роббу? — Джон нервно усмехнулся, словно признавал свою ошибку.

Призрак дернулся к хозяину, забил лапами ему по плечам, смахнув добрую половину барахла на столе.

— Пекло, — пробормотал Джон.

Его не было видно за волком, но тот голос, что тихо продолжил, не принадлежал Джону.

— Когда он умер — я был севернее Стены. Призрак завыл так, как не выл больше никогда. Я бы не хотел услышать это снова. Это был не вой — чистый вопль. Я думал, он выдаст нас всему живому и нет, что было вокруг. — Призрак соскользнул, умостив голову на колени Джону, а тот буквально вцепился в шерсть волка. — Я знал, что это значит, но не хотел верить. Я повторял их имена, Рикон, Бран, Арья, Санса, Робб. Раз за разом, до исступления. Я не знал, кто. Я запрещал себе думать об этом. Я должен был делать то, зачем пришел туда. Должен выбирать долг, — последнее он отчеканил в никуда с застывшим взглядом, как наверняка и тысячу раз до этого. — Но правда настигла и меня. Когда я узнал, что именно случилось — я не мог поверить. Я не мог поверить, что я жив, а Робб мертв, я не мог поверить, что он умер такой смертью, и я не мог поверить, что он отказался от своего долга. И ради чего? Того, что случилось? Уходя в Дозор, отрекаешься от прежних братьев и принимаешь новых — я никогда не отрекался от Робба. Я произносил клятву, а сам знал, что вру.

Теон вспомнил старую мальчишескую клятву у чардрева. О чем они тогда думали? Думали ли вообще? Все же иногда нет никакого смысла.

— Когда зажегся этот чертов огонь, когда Мелисандра начала безумно петь что-то об Обещанном Принце, Истином Короле, выбранном Владыкой, я стоял и думал только об одном — это Робб должен быть здесь. Робб был рожден, чтобы править, если им нужен король — это Робб, он король. Робб всегда был лучше. Лучше всех, кого я когда-либо знал. Робб не мог умереть. Робб должен быть в Винтерфелле. Робб! И я начал видеть силуэт в огне… Мелиссандра сказала: "Если это воля Владыки и моего Короля — я счастлива подчиниться. Жизнью платят за жизнь". Она вошла в огонь. А из пламени появился мой брат. Живой. Настоящий.

Джон дрожал.

Теон ещё никогда не видел его таким. Вообще никого таким не видел.

— А теперь он словно бы хочет повторить все с начала: поехать в Речные Земли, найти эту девчонку, кем бы она ни была. Будто ничего и не было! Будто какой-то проклятая сила его тянет обратно.

Джон бессильно стукнул по столу.

А потом смахнул с него лису.

Но что-то подсказывало Теону, что уже завтра она снова встанет на свое место.

— И что ты будешь делать?

А если он хоть что-то и знал о Джоне, так это то, что он собирается что-то делать.

— Мне нужно поехать в Дар, эти земли сейчас заселяет Вольный Народ, и я должен быть там. Я хочу взять Робба с собой, чтобы он увидел этих людей, увидел в их глазах то, от чего они сбежали, отчего они решились на противный им шаг. Чтобы он, наконец, увидел, о чем действительно нужно беспокоиться.

— Ты больше не дозорный на Стене.

— Дозорный или нет, Вольному народу это не важно: они получили мое слово и ждут моего исполнения. Я давал клятву защитить царство человека — она не пропадает дальше Стены. Я не всегда врал, когда давал клятвы.

— А если жену Робба найдут?

— Я надеюсь, что ее найдут. Я бы и сам хотел посмотреть ей в глаза.

* * *

Мать рыдала навзрыд, металась по комнате, обезумев от горя, не отпуская рук от головы.

— Мой сын!!! Боги, за что?! Рей! Боги! Рей!!! — она кричала, словно бы хотела докричаться до богов или брата, но звать было уже некого…

— Так не должно было быть — иступленно шептала девушка одними губами, беспомощно крутя в руках все, что у нее осталось. — Не должно было…

— Отдай эту дрянь сюда! — рявкнула мать, вырвав корону из ее рук.

Выскользнув из тонких пальцев, она рухнула на пол, разбившись на сотни острых осколков.

Как и ее жизнь.

Эту корону он надел на нее сам. Прекрасный хрусталь, прозрачный, словно льды Севера, по которому он так скучал.

— Робб… Робб… — девушка опустилась на колени, перебирая холодные осколки, царапая о них пальцы, словно бы в них была последняя частичка его жизни. — Робб…

Это было все, что она могла произнести.

— Эту стекляшку даже не продать, идиотка! Что нам теперь делать?! Что с нами будет?! Рей!!!

Мать со злобой толкнула ее, и на полу остался кровавый след от впившихся осколков.

Она не знала, что теперь делать.

Она сидела на коленях, роняя слёзы на россыпь ледышек на полу.

Так не должно было быть.

Мать унеслась, кликушничая и рыдая, а она еще долго сидела, перебирая осколки разбитой короны.

Такой же разбитой, как и ее жизнь.

Была уже поздняя ночь, когда в дверь поскреблись. Она лежала на кровати, смотря в потолок, и меньше всего на свете хотела кого-то видеть. Три ночи назад она была в его руках и знала только его любовь. Три ночи назад она не знала, каким жестоким бывает мир, мир, в котором нет места Роббу Старку — самому лучшему мужчине в этом целом гнилом мире.

Звуки за дверью не прекращались.

— Доченька… — робко позвал ее голос матери.

Жиенна почувствовала укол совести, ей тоже было очень тяжело.

Они должны держаться вместе — это их общее горе.

Она отворила дверь и увидела мать — в слезах, уставшую, постаревшую за ночь.

— Девочка моя, — всхлипнула она, обняв дочь.

— Мама… — она уткнулась ей в плечо, глотая слёзы.

Леди Сибела взяла в руки пораненные ладони дочери.

— Прости меня, милая, — сказала она, прижав руку дочери к щеке.

— Это ничего, ничего, мам…

Не отпуская, та провела ее к кровати, присев. Жиенна села рядом.

Она мягко вытерла слёзы с лица дочери.

— Не переживай, моя девочка, все будет хорошо, — мать приложила ее голову к своему плечу, успокаивающе гладила ее и убаюкивала, словно в детстве. — Все будет хорошо, мы найдем тебе нового мужа, мы все еще будем счастливы… — мерно произнесла она.

— Что?! Мама! Я никогда — никогда больше не буду с другим мужчиной! Как ты вообще можешь об этом говорить сейчас?

Леди Сибела сощурила глаза, внимательно посмотрев на дочь.

— Конечно, милая, — произнесла она мягкие слова стальным тоном. — Мы еще успеем об этом подумать. Пока… Ты просто выпей, — она достала из складок юбки маленький бутылек.

— Что это?..

— Успокоительное, — кивнула мать. — Нам всем будет спокойнее, когда ты выпьешь.

Жиенна всегда чувствовала ложь, но сейчас не нужно было и обладать шестым чувством, чтобы понять, в чем подвох.

— Я не буду это пить, — твердо сказала она.

— Выпей, — приказала мать.

Жиенна в ответ отрицательно покачала головой, глядя ей в глаза.

— Нет-нет — нет! — отбивалась она от обезумевшей матери, которая больно завела ей руку за спину, пытаясь влить содержимое проклятого флакончика.

— Пей, дрянь! Пей! Это ты убила своего брата! Никто не будет здесь кормить твоего щенка. Старки проиграли, и их ублюдок — живая мишень, а я не позволю тебе окончательно нас погубить! Тебя и без этого высоска теперь замуж отдать целое проклятье, такое же, как и ты.

Жиенна даже не была уверена, прижилось ли семя, но позволить матери забрать у нее последнее, что в целом мире могло остаться от Робба, от всего его дома — она не могла.

Резко дернулась, высвободившись из хватки матери, и бутылек полетел на пол.

Глядя на растущую лужу, раздувая ноздри, мать злобно прошипела:

— Ну хорошо. Не выпьешь сегодня — выпьешь завтра. Никуда ты не денешься. Иначе — ты мне не дочь, — припечатала она и резко развернулась прочь из спальни Жиенны.

Когда ее шаги затихли в коридоре, та решительно прошептала:

— Как скажешь, матушка.

* * *

Она бежала. Бежала так далеко, как только могла.

На Север.

Там обязательно найдется кто-то, кто поможет, кто не останется равнодушным. Хоть кто-то должен был остаться верен Роббу.

В сам Винтерфелл ей нельзя, дом Робба захватили железнорожденные во главе с предателем Теоном Грейджоем.

Робба предал каждый, кого он знал, но она — не предаст его.

Нужно только быть осторожной и незаметной.

У Жиенны были деньги. Перед отъездом Робб оставил ей крупную сумму.

— Если меня не будет долго — купишь себе что-нибудь приятное. Что вы, женщины, любите?

— Я люблю тебя…

На следующий день после ужасного разговора с матерью она насилу уговорила служанку Молли дать ей свою одежду и позволить выйти за ворота, прикинувшись ею.

Раз в неделю или около того Молли навещала свою мать в деревне, и никому до этого не было дела.

Сама же Молли просто вышла через другие ворота, где стоял ее брат, который не задал ей вообще никаких вопросов. В условленном месте ждал конюх с лошадью, муж Молли.

Он вывел лошадь, якобы продать по приказу старшего конюха. Время от времени они действительно так делали.

Жиенна щедро заплатила и Молли, и Джерреми за лошадь, чтобы он мог отчитаться, и за помощь, и, как она надеялась, и за молчание.

Она была уверена, что ни Молли, ни ее муж не разболтают лишнего — на их же головы упадут неприятности, которые тем не нужны, а спрашивать их никому и мысли не придет.

Удивительно, насколько легко простой народ мог оставаться незаметным.

Ее саму хватятся уже к ночи, но никто не обратит внимания на служанку Молли и конюха Джерреми.

Жиенна запомнила эту мысль — она будет очень осторожной.

Ярость давала ей силы скакать всю ночь, и весь день, и следующую ночь почти без остановок, только меняя коней на перепутьях.

В любое другое время она обессилела бы на полпути, но не сейчас.

Если кого-то из дорожных конюхов будут спрашивать, ее никто не запомнил.

Она сама им это сказала и знала, что это сработает.

Только добравшись до Сероводья, Жиенна позволила себе небольшой отдых.

Робб рассказывал ей об этих странных и мрачных землях, о болотных жителях, об их верности его отцу.

Это начало Севера.

Здесь не будут ее искать — речноземельцы опасались этих мест, но и сама она не станет искать помощи здесь. Никому больше нельзя верить.

Теперь она одна против всего мира, у нее остался лишь долг перед мужем, и она исполнит его во что бы то ни стало.

Жиенна молила о том, чтобы отправившийся на ее поиски не мог ее найти.

Она живо представляла себе болотных жителей, которые словно бы умеют прятать себя, будучи здесь и нигде одновременно.

Она представляла себя такой же, она сумеет раствориться в этом огромном мире.

Она спряталась.

Таверна с несколькими комнатами для постояльцев немного южнее Рва Кейлин.

Дальше уже нельзя — начиная ото Рва, Север захвачен людьми с Железных Островов.

Теон Грейджой сжег Винтерфелл, убил маленьких братьев Робба и местных людей.

Если кто-то из островитян узнает, кто она есть, убьют и ее.

На работу ее взяли быстро и без вопросов — в этой стране никто уже не задавал лишних вопросов, дабы не получить лишних ответов.

Жиенна понимала — у ее семьи не будет возможности ее искать, если только кто-то не поможет им.

Мать всегда умела заключать союзы и находить выгоду там, где ее не могло быть. Но Жиенна также понимала, что сейчас была иголкой в стоге сена, не далеко и не близко, одна из тысячи, просто девушка, которую зовут Молли.

И все это безумие оказалось не напрасным — боги подарили ей дитя и сохранили его.

Живот рос, и когда он стал заметен, хозяйка таверны Хелльга все же задала пару вопросов.

— Не видела тебя с мужиком, тяжелая уже пришла сюда?

— Получается, так, — коротко ответила Жиенна.

— Замужем была или как?

— От мужа. Воевал в северной армии — погиб. Все родственники тоже, его семья, моя семья — всех забрала война.

Вот и все. Простая история, каких сотни — ничего интересного.

Она насколько раз даже видела этих женщин, чьи солдаты-мужья легли в Близнецах.

Она несколько раз слышала, что люди, простые люди, ненавидят Робба Старка, их короля, что потерял несчастный Север перед самой зимой.

Какие же они глупые.

Как они могли винить Робба в том, что его предали все вокруг?

— А вот и правильно, — сплюнула Хельга, как бы говоря все, что думает о войне, — рожай, девочка, рожай. Хоть кто-то северных парней на свет вести должен, а то скоро одна дрянь чешуйчатая ходить тут будет. Нет больше Севера.

"Чешуйчатой дрянью" она называла островитян, но со временем не стало и их.

Жиенна слушала, смотрела и наблюдала.

В тавернах обсуждали всякое, чаши с элем делали разговоры солдат громкими, а споры долгими.

Теперь главой Севера стал дом Болтон. Они же сидели в Винтерфелле. Северный дом, все как эти безумные люди и хотели, но Жиенна помнила страшный и странный герб Болтонов в армии Робба. Он видела, как этот розовый стяг вместе с другими гербами развевался, отдаляясь от Риверрана, когда Робб ушел в Близнецы.

Как вышло, что глава дома Болтон не только вернулся на Север живым и невредимым, но и получил милость короля Томмена, заняв место Робба?

Людей с нашивками Болтонов она обходила особенно тщательно. Еще одни предатели.

Она уже поверила, что о ней забыли, когда в одно утро глашатай, зайдя в таверну, заголосил:

— Новый Король! Новый Король! Король Джон из дома Старков правит в Винтерфелле! Чудесными делами прославился он! Повелитель волков! Вернувший к жизни Молодого Волка! Новая королева на Железном Троне! Разбивающая оковы! Матерь драконов! Королева Дейнерис из дома Таргариен! Война окончена! Мир! Мир в Вестеросе!

Отовсюду на глашатая, одетого в форму Старков, посыпались вопросы.

— А у нее правда три дракона?

— Когда король выйдет к людям?

— Робб Старк правда жив?

— Король Джон действительно по ночам оборачивается волком и загрызает врагов?

Жиенна будто в тумане добрела до кухни.

Этого не могло быть.

"Джон из дома Старков", какой же бред.

Джон Сноу — бастард отца Робба, и этот бастард не придумал ничего лучше, чем назваться королем. Он был простым дозорным на Стене, то, что он вообще оттуда сбежал, делало его только позорным дезертиром, а не королем. И уж точно он не мог бы править в Винтерфелле, если бы Робб был жив.

Очередной предатель.

Наверняка он выдал за Робба какого-то своего приспешника, а эти болваны поверили в его чудесную силу.

Будь Робб и вправду жив, он бы искал её.

Робб жив… Эти два слова, связанные вместе, делали обжигающе больно. Теперь она оказалась в мире, где каждый идиот вокруг в это уже начал верить.

Робб жив… Она запретила себе даже на секундочку представить, что это может быть правдой. Какой это могло бы быть правдой…

"Боги, зачем, зачем, зачем они это говорят, это слишком больно".

Она только и могла, что закрыть уши руками, чтобы не слышать этого ужаса.

И как ему хватило совести выдумать воскрешение Робба?..

Горячие слёзы побежали по щекам.

Робб с такой любовью и тоской отзывался о сводном брате, он ни разу не назвал его бастардом, он гордился, что Джон вступил в Дозор, будто это какое-то достижение. Робб бы сам отдал ему все, что у него было, доверил бы ему все, он так сожалел, что брата нет рядом, он бы поставил его во главе войска, сделал бы генералом, что угодно… — а его снова предали.

— Новый Король! Новая Королева! — надрывался мальчишка в зале.

Когда-то Робб говорил и о Теоне Грейджое как о названом брате, а тот попросту воткнул нож ему в спину, убил братьев и разрушил дом. Когда-то он называл Джона Сноу родным братом — а тот спрятался за его имя и украл власть. Неужели Робба никто никогда не любил?

Но она не предаст. Она останется последней.

Жиенна замерла, заслышав подозрительную тишину в только что галдевшем зале.

Она аккуратно выглянула из-за занавески, отделяющей кухню.

В таверну вошла группа военных, со стягом Старков. Люди с восторгом смотрели на них, будто не они же проклинали ее мужа.

Так давно стяг Старков не был всюду.

Но теперь и это знамя — ее враги.

За баром стояла Хелльга, и их глава, крупный мужчина средних лет, подошел к ней.

— Налей парням по чарке, — бросил он монеты на столешницу.

— И далеко вы собираетесь? Вон парень уже битый час талдычит, что войне конец, — спросила Хельга, разливая эль.

— Мы не на войну, — устало отозвался северянин. — Приказ короля — ищем леди Жиенну Вестерлинг. Молодая, зеленые глаза, волосы темные, возможно, при ребенке. Не видала?

Жиенна шмыгнула обратно за занавеску, внимательно слушая.

Хельга фыркнула.

— В этом замке хозяйка одна — я. А благородных куриц тут отродясь не водилось. На кой она королю, жениться вздумал?

— Болтаешь много, баба. Жена Молодого Волка она, пропала.

— Ой, слушай, а возьми меня, а? Ребеночка так и я справить могу, да и во всем остальном не подведу. Буду в замке жить, в шелках ходить, — мечтательно пропела Хельга.

— Вот дура баба, как есть, — сплюнул северянин. — И беды все из-за вас. Что, по-твоему, признает тебя за жену Волк-то? Мне и самому вусмерть надоело искать, мало ли девиц кругом.

— Ой, ну что он там, правда настоящий? — недоверчиво буркнула Хельга, расстроенная, что ее план не удался.

— Ты бы болтала меньше, да лучше бы замок свой показала. Уж не обижу, — заявил военный, и послышался звон монет.

— Молли, разнеси эль гостям! — крикнула Хельга, по-видимому, уходя с мужчиной в комнаты.

"Пекло!"

Бастардова черная кровь оказалась хитрее и мстительнее. Он вспомнил про нее.

Жиенна схватила полотенце и заткнула его за пояс, чтобы спрятать живот, и быстро повязала шаль на манер платка на голову.

Молясь всем богам, чтобы ее не заметили, она быстро подала пойло солдатам, не поднимая глаз.

— Гы... А ты хорошенькая! — противно гоготнул один из них и попытался шлепнуть ее.

Ловко извернувшись, Жиенна в панике пискнула, убегая:

— У меня муж есть!

* * *

Вечером Теон размышлял о том, что слова Джона зародили тревогу в его душе.

Очевидно, что Робб не будет спокоен, пока не получит вестей о своей жене, но теперь он понимал, что холод и враждебность к любому упоминанию о ней со стороны Джона не лишены смысла.

Весь остаток дня они с Джоном провели практически молча, перебрасываясь незначительными фразами.

Слишком уж много выплеснулось утром.

Это все было чертовски тяжело.

Теон страшно не хотел быть между двух огней, тем более между Роббом и Джоном, особенно понимая правоту обоих.

Но тяжелее всего было чувствовать.

Когда-то ему ничего не стоило вести любые разговоры, держаться на равных с кем угодно, через мгновение забывая о любых чувствах, но сейчас все было не так. Любые эмоции, словно проходя по старому ржавому механизму, отзывались болезненным скрипом в душе. Его призраки были всюду.

На удивление, ему не являлись кошмары — у него попросту не было душевных сил на это. В редкие часы сна Теон просто проваливался в бездну, просыпаясь еще более разбитым.

Войдя в спальню, он посмотрел в зеркало, заставив себя принять отражение.

"Кто я? Что я делаю? Что я буду делать?"

Теон почувствовал то, чего не ощущал уже давно.

Одиночество вдруг стало казаться давящим, душащим и отбирающим воздух.

Не в силах больше справляться с этим, Теон развернулся прочь из комнаты и отправился туда, куда ноги сами понесли его.

Он не знал, зачем идет к ней, что он ей скажет и захочет ли она видеть его.

Он решил, что просто узнает, как у нее дела, и оставит.

* * *

Джейни не ответила на стук в дверь, он позвал ее, но ответа так же не последовало.

"Верно, уже спит", — подумал Теон, но все же что-то заставило его толкнуть дверь.

— Джейни?..

Он не сразу разглядел ее в ворохе одеял, грудой лежавших в постели.

Несмотря на то, что в комнате было прохладно, от нее буквально исходил жар, на мертвенно бледном лице горели алые щеки, тело била крупная дрожь, а лбу не переставая катились капли пота.

— Пекло!

Он вылетел из комнаты и наверняка до смерти напугал пойманную служанку, что та буквально бросилась бежать за мейстером.

— Джейни… Не бойся, сейчас придет мейстер и обязательно поможет тебе, — сбивчиво пробормотал он, наклонившись над ней.

Она и не выглядела испуганной — это его самого, вслед за ней, начала бить дрожь.

Теон осознал, что это ему страшно.

Обычным, человеческим страхом, черной пикой врезающимся в сердце.

— Теон… Ты пришел… — едва слышно прошептала она. — Не надо мейстера… прошу…

— Тише, тише… Не бойся…

— Пожалуйста… Теон, пожалуйста, не надо ничего…

Каждое слово давалось ей с огромным усилием.

"Неужели боги не считают, что с нее довольно? Почему им так нравится играть с этой девчонкой?"

В комнату вошел запыхавшийся мейстер.

Едва бросив взгляд на Джейни, Фоллен откинул одеяло и на мгновение замер.

Синяки превратились в черно-желтые бурые пятна, ползущие по каждому сантиметру кожи, оплетаемые бесконечными кровоподтеками.

Теон же с ужасом смотрел, как по ночной рубашке, той самой, что он только утром принес ей, расплывалось темное, почти черное пятно крови.

— Боги… — только и выдохнул он. — Что с ней?

— Леди пила Лунный чай? — отмер мейстер.

— Да, — сдавленно ответил Теон.

"Пекло! Пекло! Как я мог ее послушать? Почему сразу не отвел к мейстеру? Ты вообще хоть что-то можешь сделать, не разрушив все, до чего коснулся?"

— Мне нужно ее осмотреть, — коротко и озабоченно ответил мейстер.

Джейни услышав это, издала измученный стон, закрыв живот руками.

— Джейни, так нужно. Тебе будет лучше.

— Я не шлюха… Я не шлюха… Я буду хорошей... Я хорошая… Я все сделаю… Я послушная, я не шлюха…

— Ты хорошая, все будет хорошо, — растерянно произнес Теон. — Она… просто бредит, — буркнул он мейстеру.

— Да. У нее горячка, — точно слабоумному, объяснил мейстер. — И я должен ее осмотреть.

Фоллен закатал рукава и достал кожух с инструментами.

— Нет!

Едва только он развернул кожух, как Джейни будто дикая белка в одно мгновение, издав дикий крик, сжалась в комок к самой стене, несмотря на то, что еще секунду назад едва ли могла произнести ни слова.

— Скажи, чтобы он ушел! Скажи, скажи, скажи!..

Казалось, она трясла его рукав, в который вцепилась, но скорее это была та дрожь, которой ее било.

В глазах Джейни застыл абсолютно стеклянный чистый ужас.

Было очевидно — она уже видела эти инструменты.

— Джейни, это мейстер, ты заболела, он поможет тебе, — зачем-то он пытался что-то ей говорить. Будто она могла бы его услышать.

— Пожалуйста!.. Пожалуйста!.. — ее голос сам собой являл боль и отчаяние, которые можно было осязать.

Боль и отчаяние, которые у него просто не было сил осязать.

— Это же мое тело… — простонала она и бессильно стекла на кровать.

Теон не знал, что ей ответить.

Джейни подняла на него неожиданно ясный взгляд.

— Дай мне умереть.

Молния прошла сквозь него от этих слов.

— Нет… Не дам.

Как будто от него что-то зависело.

Но она же не могла умереть так бессмысленно. Только не так, не от проклятого семени. "Пожалуйста, не так".

— Джейни, поверь мне…

Она закусила ноготь, стреляя безумным взглядом.

— Это ловушка, я знаю. Все кругом ловушка. Я знаю. Я хорошая. Я послушная. Ловушка, ловушка, ловушка…

Она сломалась.

Так долго в ней оставалось что-то живое, вопреки вообще всему, а вот сейчас она сломалась.

Это его вина, он не отвел ее к мейстеру. Потому что он не тот герой, который мог ее спасать.

"Почему она это не понимает?"

Повинуясь интуиции, Теон обернул ее тяжелым одеялом, прижав к себе, словно бы пытаясь закрыть от всего.

Она продолжала дрожать и бормотать что-то бессвязное.

— А я? Я тоже ловушка?..

Она подняла на него взгляд, пронзительно посмотрев в глаза и ничего не ответив, только бессильно уронив голову ему на плечо.

Мейстер терпеливо ждал.

Дрожь не унялась, но спустя некоторое время ее дыхание стало чуть ровнее.

— Джейни, послушай меня, мейстер что-то сделает, и ты поправишься. Просто послушай, хорошо?

Она смотрела на него потухшим усталым взглядом, ничего не отвечая, и только, медленно нашарив его запястье, обхватила его.

— Я не уйду.

Мейстер бросил вопросительный взгляд на Теона, но это было не важно. Пусть думает, что хочет, только делает свое дело.

Джейни бессильно моргнула, и он отвернул ее лицо от мейстера.

— Не смотри туда.

Она так и продолжала держать его руку, всхлипывая.

— Я дам ей маковое молоко, а дальше — воля богов, — сказал Фоллен, закончив.

Богам почему-то страшно была неугодна эта девчонка.

У Джейни не было сил даже самой держать чашу.

— Я не могу спать, во сне — кошмары, — пробормотала Джейни перед тем, как он буквально влил в нее лекарство.

— Кошмаров не будет, — успел пообещать ей Теон до того, как она сомкнула тяжелые веки.

Он обернулся на Фоллена, который держал в руках ее ступню, озабоченно разглядывая.

Он заставил себя посмотреть.

Нет. Пекло. Нет. Нет. Нет.

По всей тонкой ступне жирным, почти черным червем наискось лежал ножевой порез.

Это никогда не закончится.

Он рухнул на колени, бессильно уронив голову в кровать. Он не мог больше ни на что смотреть и ничего видеть. Он слышал, как мейстер сначала шуршал своими бинтами, а потом вышел, стукнув дверью.

"Бессильно рыдать, потому что лиса не просто есть — она душит".

* * *

Они вернулись спустя три недели.

Вместе с другими северянами, возвращавшимися из Речных земель.

Таверна была переполнена, но это и к лучшему, Жиенна летала от столика к столику, нигде не задерживаясь, и ее торопливость выглядела уместно.

Солдаты праздновали и упивались, большинство считало свой долг выполненным, и если им и было до нее дело, то только чтобы попытаться увести в комнаты.

Она разливала эль из кувшина солдатам за столиком, как кто-то пробасил за спиной:

— Девочка, ты Хельгу не видела?

Жиенна резко обернулась.

Тот самый начальник поисков.

Кувшин вылетел из рук.

— Нет! — пискнула она, бросившись вытирать лужу.

Он не уходил.

Жиенна поняла, что сорвала полотенце с пояса, показав живот.

Она чувствовала его внимательный взгляд. И сама того не желая, медленно подняла глаза.

— Как тебя зовут?

— М-молли...

— Ты могла бы снять платок, Молли?

"Пекло!"

Не отдавая себе отчет в действиях, она бросилась бежать. Но едва ли она, с животом, могла бежать быстрее огромного солдата.

— Не смей! Не трогай меня! Отпусти же!

— Я должен доставить вас в Винтерфелл, миледи.

* * *

Он притащил себя в кабинет, в котором жизнь буквально била ключом.

У Джона на шее восседал Рикон, размахивая деревянным мечом. В центре стоял мейстер, который бросил на Теона кривой взгляд, стоило появиться, и одичалая, с этим ее вечным видом, будто той и нет.

— Рикон… — примирительно сказал Джон, судя по тону, уже раз сотый.

— Не-пой-ду! — по слогам упрямо протянул младший Старк.

"Странно", — отрешенно подумал Теон.

Иногда Рикон вел себя как обычный ребенок, которого забыли воспитать, даже вел себя младше своих лет, сколько там ему вообще, а иногда он не был похож на ребенка вовсе.

Джон устало закрыл глаза.

— Скажи мне, кто ты? — запрокинул он голову, глядя на брата.

— Рикон Старк из Винтерфелла! — гордо закричал мальчик.

— Да ну, — хмыкнул Джон. — А написать-то слово Винтерфелл ты сможешь?

В очередной раз Рикон отказывается идти на занятия.

— Не-а! — высунул язык он и взлохматил Джона.

— Ну тогда никакой ты не Рикон Старк из Винтерфелла

— Джо-о-он!!! — обиженно завопил тот.

М-да, вот это явно была ошибка.

Теон осознавал, что смотрит на эту кипучую жизнь со стороны, а вот себя живым не ощущает.

Подергав ухо, Джон продолжил уговоры.

— Ладно, ладно. Но Старк из Винтерфелла должен уметь читать и писать. Кто-то же должен мне помогать, в конце концов! Ты можешь прочитать, что здесь написано? — показал он Рикону первый попавшийся лист со стола.

— Конечно! — уверенно отозвался тот. — Какой-то вшивый грамкин написал свои вонючие буковки, потому что хочет пойти в самое распоследнее пекло, Иные бы его поимели!

Джон поперхнулся, а мейстер напротив — расплылся в ехидной улыбке.

— Это мой список необходимого, — кивнул он, поджав губы.

— О мейстер, — растерянно произнес Джон, — у него просто живое воображение…

— Да-да, и богатый словарный запас, — мейстер бросил выразительный взгляд на Ошу, которая в свою очередь безразлично фыркнула, сдув прядь со лба. — Будто в Последний Очаг вернулся. — хмыкнул старик.

Взгляд Джона остановился на Оше.

— Ладно, Рикон. Не хочешь учиться — будь по-твоему, — объявил он с самым спокойным видом, и Рикон захлопал в ладоши. — Сколько можно тебя уговаривать? Ты мужчина и принимаешь решения сам. Вот Оша — всегда хотела научиться читать и писать, она и будет ходить к мейстеру. А ты делай что хочешь.

Весь вид Оши выражал, что идея научиться читать и писать не посещала ту ни разу.

— Правда, Оша? — с нажимом произнес Джон.

— Да, — отозвалась та, — но поклонщик не будет меня обучать.

— Почему это?! — Рикон решительно спрыгнул с Джона, встав между мейстером и Ошей. — Учи ее! — пригрозил он своим деревянным мечом Фоллену.

— Я одна все равно не смогу, — грустно, все так же в никуда пропела одичалая.

Рикон нахмурился.

— Я буду с тобой, — решительно взял он за руку Ошу и потащил из кабинета.

— Мой король, — обратился мейстер, — только можно впредь без зверя… Иначе мне придется ежедневно писать новый список необходимого.

— Эй!

Рикон, который минуту назад повелся на спектакль брата и одичалой, сейчас стоял в дверях, сжав маленькие кулаки, выставив зубы и не мигая глядя на Фоллена так, будто и впрямь хотел его сожрать целиком.

Джон внимательно разглядывал младшего брата.

— Рикон Старк из Винтерфелла, подойди ко мне, — тихо, но очень твердо произнес он.

Рикон не шелохнулся.

— Подойди! — рявкнул Джон, действительно точно зверю.

Тот, стрельнув глазами, все-таки медленно, не отворачиваясь от мейстера, подошел к брату.

Джон со всей силы встряхнул его за плечи. Одичалая мягко подошла к Рикону и так же мягко положила руку на плечо. С мальчишки будто слетел морок, и он рассеянно посмотрел на брата.

— Лохматый просто играл, — моргнул мальчик.

— Хорошо, — медленно произнес Джон. — Лохматый может пока поиграть с Призраком и Нимерией.

В ответ Рикон нервно дернул плечами и мелко замотал головой в знак несогласия.

— Ты нужен Оше, — кивнул на нее Джон. — Иди. Один.

Одичалая аккуратно взяла его сверху за плечи и повела к двери, и мальчишка поплелся, ведомый ею.

Джон еще какое-то время напряженно всматривался им вслед, а потом перевел взгляд на Теона.

— Ясно, — буркнул он, по-видимому, оценив его вид. — И Робба ты не видел?

— Ты тоже не видел?

Этот вопрос все-таки выдернул Теона из его морока.

— Да что за проклятье, — выдохнул Джон. — Нужно найти Робба, — решительно заявил он, вставая, но тут же осел обратно.

Долго искать пропажу не пришлось — дверь медленно отворилась, и в нее, шатаясь, буквально втек Робб. Бледный будто призрак, медная рыжина его волос казалась огненной на фоне белоснежного лица, а отсутствующий взгляд шарил по кабинету.

Джон и сам буквально зарычал от бессилия, разглядывая его.

— Робб! — резко вскрикнул он, но еще раз это не работало.

— А?..

— Что случилось? — Теон спрашивал Робба, а смотрел на лису.

— Разведчики приходили, — глухо отозвался тот.

— И ее не нашли, — закончил за него Джон.

— Нашли, — тем же глухим голосом ответил он, — только не ее. Они не верят, что настоящий Робб Старк здесь, и приводят ненастоящую Жиенну, — мерно раскачиваясь, объяснил он. — Я просто отпустил ту девушку, какой смысл разбираться, злой ли то умысел или чья-то глупость? — он помотал головой в искреннем удивлении. — У той даже глаза были обычные, зеленые. А у Жиенны глаза не такие… Они изумрудные… Волшебные. Я ведь им говорил...

Джон уныло разглядывал брата, а потом откинулся на стуле, устало расправив плечи.

— Это просто невыносимо... — прошипел он.

Невыносимым, как бы безумно ни звучало, было смотреть на то, что из Робба будто жизнь ушла.

— Робб, ты поедешь со мной в Дар.

— Хорошо, — почти беззвучно и абсолютно безразлично отозвался тот.

— И ты тоже, — буркнул Джон Теону.

— Нет. Я верю, верю, что из-за Стены ползет сам ужас, а глаза одичалых полны боли и страдания. Совсем не хочу на это смотреть. И я должен остаться с Джейни.

— С Джейни? — переспросил Джон.

— Девчонка Пуль.

Джон в очередной раз забыл о ее существовании.

— Ясно, — коротко кивнул тот. А потом оглушительно хлопнул ладонями по столу, заставив их обоих вздрогнуть. — Пойду утоплюсь, — заявил он, решительно вставая. — Хотя нет, не осталось ведь ни одной не перемёрзшей воды. Но кого это волнует?

Джон размашисто ушел.

— Он — странный, — пробормотал ему вслед Робб.

— Угу.

Джон и Робб уехали в Дар, и Теону предстояло провести ближайшие дни, решая все вопросы самому.

Это не могло не пугать.

Он решил, что просто засядет в кабинете до поздней ночи, разбирая бумаги, и выйдет отсюда, только когда последний обитатель Винтерфелла отправится восвояси.

Не успел он начать претворять в жизнь свой план, как в дверь нетерпеливо постучались, и, не дожидаясь ответа, вошли двое молодых солдат.

Судя по виду, они были скорее рекрутами, которым в силу возраста посчастливилось избежать участия в войне.

С собой они принесли два ящика, которые деловито плюхнули посреди кабинета.

"Интересно, а в Королевской Гавани тоже вот так входят в кабинет Королевы?" — уныло подумал Теон, оглядывая их.

Хотя этот кабинет не всегда был для короля, раньше он принадлежал лорду Эддарду, а в Винтерфелле всегда было так.

Парни явно чего-то ждали от Теона.

— Что это?

— Опись замка Сервинов, милорд, — отчитался первый.

— И Амберов, — доложил второй. — Людей, оружие, коней, прочую животину переписали, запасы, мебель, утварь — всё учтено, — старательно зачастил мальчишка.

“Мебель?”

Теон подошел к ящикам и попытался вскрыть, но крышка была плотно вставлена и не поддавалась.

Где-то над ухом внезапно сверкнул нож, и Теона в мгновение отшибло за добрый метр от ящика.

— Я открою, милорд, — хлопнул глазами мальчишка.

На его залитом юношескими веснушками лице читалось явное недоумение.

— Угу, — только и сумел выдавить Теон.

Обе коробки были доверху набиты исписанными листами с указанием количества буквально всего в домах лордов. Теон подозревал, что в Винтерфелл прибудут точно такие же и из всех остальных замков, и даже бы не удивился встретить где-нибудь на дне подробный учет швейных иголок.

Джон и впрямь был очень серьезен.

Когда мальчишки-рекруты наконец ушли, Теон подумал что это не так уж и плохо.

Если это все, что должно произойти за день — с этим можно жить. Не забыв, конечно, ознакомиться с количеством вилок в замке Сервинов.

Некоторое время он действительно писал ответы на письма, собирая их, чтобы передать мейстеру для отправки, а еще больше времени выписывал вопросы лордов для Джона, которые те прятали под многостраничными поздравлениями, уверениями в преданности и восхищениями. Если бы Джон решил читать все это в одиночку — он бы не вышел из кабинета.

Странно.

Все эти длинные слова были совсем не похожи на северян, а большая часть была именно от них.

Либо для них и вправду имело огромное значение настоящий король из Винтерфелла, либо они все-таки чувствовали свою вину.

Вполне возможно, и то, и другое разом.

Но, так или иначе, Теон почти не удивился, когда в дверь сначала нервно стукнули, и в следующее же мгновение в нее залетели сразу три перепуганные служанки.

— Там! Там! Там ужас! — замахали они, руками показывая одновременно и в коридор, и на окно, и на потолок, перебивая друг друга.

— Где ужас? — попытался вычленить хоть что-то из их криков Теон.

Не то чтобы ему не терпелось встретиться с ужасом, но что-то подсказывало, что и выбора особого нет.

— Во дворе же! — закричала одна, и они стайкой унеслись обратно.

* * *

— Содержание городской стражи обходится дешевле, чем ты, — буркнул Тирион, бросив увесистый мешок с монетами на стол.

— Ну так и отправляй свою стражу, куда тебе там снова вздумалось, — фыркнул Бронн, однако, не забыв припрятать гонорар. — Могу я узнать, какая именно заноза в заднице тебя снова беспокоит, милорд? — довольным тоном осведомился наемник.

— Не могу поверить, что ты взял деньги, не узнав, в чем дело, — прищурился Тирион, разливая вино.

— Может, я соскучился по твоей страшной роже и хочу помочь другу? — с видом невиннейшего из септонов вскинул брови Бронн.

— У тебя своеобразные представления о дружбе, но они мне нравятся, — стукнул кубком Ланнистер.

Несмотря на то, что и сам он был страшно рад, что Бронн обнаружился столь скоро после его возвращения в Королевскую Гавань, живым, здоровым и все таким же нахальным, Тирион выглядел по-настоящему серьезным.

Дело, которое он собирался поручить ему, в глазах Тириона выглядело делом чести.

Делом его карликовой уродливой чести.

— Я хочу, чтобы ты отправился в Долину и доставил Сансу Старк.

Бронн вскинул брови, ехидно ухмыльнувшись.

— Скучаешь по милой женушке?

— Может, и скучаю, — негромко ответил Тирион. — Но доставить ее нужно в Винтерфелл, к семье.

Бронн поперхнулся вином.

— Ты хочешь, чтобы я поехал в этот ледяной гадюшник? Да там наверняка снега мне по яйца.

— Ну… Там было не уж и много снега в конце лета.

— И почему ты уверен, что она там?

— Сансу Старк разыскивают в Речных Землях, на Западе, в Королевской Гавани, на Севере, но Долина по-прежнему неприступна и изолирована. Возможно, Старки со свойственной им проницательностью считают, что в доме Джона Аренна и ее родной тетки Лизы скрывать Сансу не стали бы, однако… — Тирион сделал большой глоток. — Знаешь, Бронн, так или иначе я любил всех своих женщин; положим, они и не испытывали чувств ко мне, но я все же мужчина и могу увидеть взгляд, смотрящий на мою леди. Паутина Мизинца оказалась ничуть не менее запутана, чем паутина Вариса, но ее концы явственно обрываются в Долине Аррен.

— Если ты так уверен, почему же не напишешь королю, пусть сам и разбирается. Или не отправишь горсть этих недоумков с копьями вместо хрена.

— Ты не хуже меня знаешь, что Долину Аррен стоит брать не числом, да и Безупречные, по-видимому, были таковыми в Эссосе, в Вестеросе же у них обнаружился существенный недостаток — патологическая честность. Думаю, с тобой не возникнет таких проблем. И главное, — Тирион особо выделил эти слова, — ты отправишь ворона в Винтерфелл только у Рва Кейлин, не раньше. Король Джон должен знать, кто именно вернул леди Сансу домой. И... И я хочу, чтобы сама Санса знала это.

— О-о-о, и у карликов есть гордость? — насмешливо пропел Бронн.

— У карлика есть голова, не самая прекрасная голова в мире, но в целом не жалуюсь. Скоро мне предстоит отправиться в Винтерфелл вместе с королевой, а у Старков снег вместо мозгов, не хотелось бы мне, чтобы северный прием оказался еще холодней, чем это вообще возможно, а я еще чуточку короче. Леди Санса пропала, будучи моей женой, и я верну ее домой.

— На самом деле это сделаю я, но кого волнуют наемники, — фыркнул Бронн, подливая себе вина. — С другой стороны, и наемников ваши задницы не сильно волнуют, а вот ваши монеты греют сердце.

— Я почти верю, что оно у тебя есть, раз ты даже не попытался выпросить больше.

Бронн хитро прищурился.

— Я взял деньги за то, что я туда отправлюсь. За доставку заплатят получатели.

Тирион вздохнул.

— Знаешь, Бронн, что отличает лорда от наемника? Лорд заключает союзы и устанавливает отношения, а наемник же продается как шлюха перед уходом на покой. Ты едешь к своему королю, — жестко сказал он, — и не смей просить больше, чем он окажет милость тебе дать. Помощь ему, а особенно в деле семьи, это уже великая честь.

В ответ Бронн лишь закатил глаза.

— И еще одно: чтобы там ни было, Мизинца ты должен доставить живым, а вот это, — Тирион протянул Бронну запечатанный конверт, — передать лично в руки королю.

* * *

Во дворе Винтерфелла был не ужас.

Создавалось впечатление, будто здесь только что прошел бой, точнее, еще даже и не окончился.

Люди бежали врассыпную, наталкиваясь друг на друга и еще больше создавая суету, грязное сено клоками летало в воздухе, повозки были перевернуты, бочки катались по двору, кругом были крики и паника.

Виной всему были кони, верно, вся конюшня взбесилась и металась по двору с диким ржанием, вставая на дыбы, но самое худшее, что в центре всего этого стояли растерянный Рикон с Лохматым. Волк крутился юлой, отгоняя коней от мальчика, а те в свою очередь еще больше бесились от его рычания и запаха, и ни один конюх не решался обуздать их.

Все верно.

Лошади как огня боялись лютоволков, этот переполох мог случиться, если Рикон завел Лохматого в конюшню.

И одним богам могло быть известно, зачем он это сделал.

Пока они, мальчик и волк, стоят в центре двора, ни один из уже взбесившихся коней не успокоится.

— Портер! — заорал Теон, найдя взглядом старшего конюха, тщетно пытавшегося обуздать хоть одну лошадь.

"Пекло".

Ему не понравилось быть столь громким и привлечь к себе внимание даже в этой суматохе.

В плечах новый конюх, конечно, уступал Ходору, но все же был крепким мужчиной.

По счастью, тот услышал и, едва уворачиваясь, направился к Теону.

— Не виноват, милорд, — пытаясь отдышаться и говорить одновременно, зачастил он. — Будто грамкинов увидали, даже жеребята рванули.

— Возьми крепкий щит и медленно, слышишь, медленно веди маленького лорда в замок.

— Так зверюга же! — испуганно воскликнул конюх. — Может, мясом приманить?

— Лохматый не оставит Рикона за еду, но и не тронет тебя, — по крайней мере, Теон на это надеялся. — Идите медленно, защищай своего лорда, а волк отгонит лошадей, следуя за вами. Волк уйдет — и кони успокоятся.

Добрая четверть часа потребовалась, чтобы довести Рикона до замка.

В холле Теон схватил мальчишку за рукав.

— Зачем ты это сделал? Ты ведь знаешь, что волку нельзя в конюшню.

— Отстань от меня, Теон! Я лорд Винтерфелла, а не ты! — зло выкрикнул Рикон, вырвав руку и убегая с волком, грозно щелкнувшим челюстями напоследок.

Теону оставалось только глубоко вздохнуть и выдохнуть.

— Это что такое? — спросил он, обернувшись.

— Свечи, милорд! — хором воскликнули двое как две капли воды похожих мальчишек.

— Свечи, — подтвердила служанка, — но тут слишком много. Отец ваш знатный прохиндей, небось, опять надрался как свинья последняя да все попутал! — прикрикнула она уже на них.

— Ничего не попутал! Отец не пьяница! — тут же ответил старший.

— Сама на свинью похожа! — показал язык младший.

— Да, будто кто отца вашего не знает! Только юбки считать, и умеет! — распалялась служанка, очевидно, не понаслышке знакомая с нравами свечника.

Теон закрыл глаза.

— Да твоя ему только на тряпки и годна, страшила старая!

— Да что бы ты в юбках понимал, сопляк!

— А ты и вовсе считать не обучена! Даже не видишь, что тут все верно!

Теон оглядел пирамиду из ящиков, которую выстроили мальчишки.

Если это все свечи — то их действительно много. В пару дюжин раз больше обычного заказа, сами по себе свечи ничего не стоили, но свечник и вправду что-то крепко напутал.

— Вы, — кивнул он мальчишкам, — вы как вообще пробрались через двор?

— Так с самого утра торчат тут, снарковы дети! — всполошилась служанка, не дав тем и слова вставить.

— Потому что эта платить не хочет! — тут же не остался в долгу старший, ткнув пальцем в служанку.

— Дура потому что! — притопнул младший. — Сейчас тебя и казнят рыцари Винтерфелла, — заговорчески проговорил он.

Видимо, им обоим казалось приключением, что они вообще сюда попали.

— Это вас, паршивцев, высекут за трату королевских денег. И папашу вашего, старого пьяницу, — довольная пообещала им служанка.

"Невозможно".

— Тихо!

Он и сам от себя не ожидал этого. Но казалось, что так горланить и мальчишки, и бойкая служанка могут до весны, если их не остановить.

— Милорд! — подпрыгнули все трое, наконец, обратив на него внимание.

— Это ошибка, парни. Вам заплатят за десять ящиков, — обычно свежих свечей закупали и вовсе вдвое меньше.

— Отец всю ночь делал! Мы же помогали! — шмыгнул носом младший.

Почему-то эти двое были уверены, что они правы.

Старший мальчишка пихнул брата и, сглотнув, передал Теону скомканный конверт.

— У нас ведь грамота, — жалобным голосом добавил тот, — отец читать умеет, — опустил он голову.

Грамотой они называли письмо мейстера с указаниями ремесленникам количества нужного.

Теон развернул бумагу. Мейстер регулярно отправлял подобные, заказывая нужные инструменты, продукты, свечи, мыло и прочее.

Аккуратным мейстерским почерком значилось "двести", а вот к концу числа были пририсованы кривые, больше похожие на спираль, ноли.

— Рикон!

"Ну, по крайней мере, он понял устройство чисел".

— Обратно повезем — перемерзнут! — хитро вставил старший.

— Для Винтерфелла — лучшее качество! — бойко отозвался второй.

И тут же оба мальчишки во все глаза с восторгом уставились на вновь открывшиеся внутренние ворота. Желания оборачиваться у Теона не было никакого.

В холл широкими шагами, оставляя лужи от исполинских следов, вошел военный.

— Начальник отряда разведки, Бивень, — басом отрапортовал он.

— Бивень, — кивнул Теон.

"Ну конечно, Бивень".

— У нас есть основания полагать, что мы обнаружили леди Жиенну Вестерлинг, по приказу лорда Старка. Девица, молода, глаза зеленые, волосы темно-каштановые, при ребенке, — отчеканил он.

"Ох…"

— Вы уверены, что это она? — спросил Теон.

Еще одной ложной Жиенны Робб просто не перенесет.

— Есть основания полагать, — механически ответил Бивень, — девица, молода…

— Ясно — ясно, — остановил его Теон. — Она… В порядке?..

— Более чем, — хмыкнул Бивень, указав на оторванный хлястик своего камзола, — будем просить дополнительной компенсации.

— За заклепку?

— Там у парней еще по мелочи, — вновь ухмыльнулся военный, — бойкая девица оказалась!

— Леди, — остановил его Теон, — и я надеюсь, вы не… — он указал на потрепанный костюм наемника.

— Ну нет, — пробасил Бивень, — разве можно нам бабу, в смысле леди, того…

— Ведите.

"Разумеется, она появилась, когда Робба нет в замке…"

Теон понятия не имел, каким образом он должен обнаружить подлинность девушки.

— Свечи! — вслед ему завопили мальчишки.

Про свечи он уже успел забыть.

— Выкупите все, — бросил Теон.

— Да! — хором радостно воскликнули они, судя по звуку, хлопнув в ладоши. — Бе-е-е! — и показали языки служанке.

* * *

— Ужасные, ужасные новости, моя девочка.

Она аккуратно вошла в его кабинет по первому зову.

Как и всегда.

— Что-то случилось?

"Что может быть хуже, чем есть?"

— Тебя ищут во всех Семи Королевствах. Точнее, в шести, нам повезло — Долина закрыта и не преступна. Не бойся, дитя, они ищут Сансу Старк. Серсея удвоила награду за поимку. Хм, еще немного, и эта цена перестанет казаться реальной, — усмехнулся он. — Но ведь ты, моя Алейна, Алейну не ищут, она в безопасности, рядом со своим папой, — зачарованно проговорил он.

— Здесь очень много писем, — сказала она, словно бы и сосчитать была не в состоянии.

"И все они лежат перевернутыми, даже печать не различить".

— О да. Мне приходится проверять переписки лордов Долины. Простая предосторожность, на случай, если кто-то решится обидеть тебя.

— Разве так можно?..

— Нет ничего не возможного для любящего отца, — сладко пропел он, — ты ведь знаешь, как я тебя люблю?

— Да, папа-Петир, — послушно повторила Алейна, будто кукла. — Есть ли новости с Севера? — безразлично спросила она, только чтобы продолжить разговор.

— Боюсь, что печальные, моя радость. Болтонам присягнули все лорды Севера ото Рва Кейлин до Последнего Очага. Они сидят в Винтерфелле, и их власть по-прежнему прочна. Мне больно говорить тебе это, моя девочка.

— Их замок — Дредфорт, почему они правят из Винтерфелла?

Петир скорбно вздохнул, посмотрев на нее.

— Мое бедное дитя, я ведь говорил тебе — они заняли его по праву силы, освободив Север от армии Железных островов. Арья наверняка погибла первая, в жестоких жерновах войны. Юные Брандон, — он хищно улыбнулся назвав Брана непривычным для него именем, — и младенец Рикон были жестоко убиты Перевертышем, невинных детей воспитанник твоего несправедливо убитого отца вывесил на воротах Винтерфелла, который, впрочем, потом сжег дотла, Робба Старка предали его же знаменосцы, и бедная Кейтелин… На Севере считают, что дом Старк мертв.

— Так не должно быть… — прошептала она.

Уже не в первый раз он вот так словно бы скребком проходился по старой ране, которая даже не успевала затянуться. Он постоянно повторял ей то, что она и так знала, только чтобы утопить в этой боли.

Она одна в целом мире.

А он хотел, чтобы Санса верила, что они вместе.

— И не будет, дитя! — горячо зашептал он. — Мы вернем всё, что принадлежит тебе. Никто и никогда больше не обидит мою девочку.

Она больше не знала, что ей принадлежит и принадлежит ли вообще. Зачем ей осколки разбитого Винтерфелла, если кроме призраков в них не осталось никого?

Он мягко взял ее за талию и усадил к себе на колени.

Он любил так делать, и в такие моменты она странно ощущала себя: хотелось тут же принять самую горячую ванну и долго-долго тереть себя мочалкой.

Ему она, конечно же, этого не покажет.

Она смущенно улыбнется в пол и спрячет взгляд за накрученным локоном, так кстати выпавшем из прически, которую он так любил.

Она научилась играть по его нотам. Иногда ей казалось, что она даже может им управлять. Чуть-чуть, немного, но она пыталась. Капля за каплей выбивая у него себя.

Он взял ее ладонь и приложил к своей щеке, закрыв глаза.

— Мы будем счастливы, доченька, — прошептал он. — Мы будем очень, очень счастливы вдвоем.

"Мой отец — Эддард Старк".

— Да, папа-Петир, — в тысячный раз отозвалась она.

Пташка, бесправная Пташка, которая поет, что хотят услышать, чтобы выжить.

— В лучшем из миров ты была бы моей дочерью, но мы сами строим свой мир. И никто, никто не посмеет его разрушить, — в его зеленых глазах плескался огонь безумия.

* * *

Пока Теон стоя в кабинете, размышлял, превратился ли этот день в катастрофу или только набирал обороты, двое солдат в сопровождении Бивня ввели девушку в кабинет.

Он никогда не видел юной жены Робба и представления не имел, как ему начать разговор, чтобы понять, действительно ли это она.

Что, если ушлые разведчики, прознав об отсутствии Робба, специально привели девушку именно сейчас?

Боги…

Мало того, что сегодня ему пришлось общаться с бо́льшим числом людей, чем он планировал встретить в ближайшую сотню лет, но и мысли о цене ошибки не покидали Теона.

Если в Винтерфелле самозванка — нужно, чтобы Робб даже не узнал об этом.

Думая о происшествиях, Теон некой задней мыслью не мог не заметить, что это он шарахался от любых контактов, но мир не переворачивался, когда он с кем-то разговаривал.

Если не считать развороченного двора Винтерфелла.

Он с удивлением отметил, что двое мужчин вели одну достаточно хрупкую, да еще и беременную девушку под локти.

Завершал конвой Бивень.

Однако держалась она решительно, несмотря на напрочь растрепанный вид. Гордо вскинув подбородок, она устремила на него хищный взгляд.

— Кто вы такой и по какому праву находитесь в доме моего мужа? — громко и требовательно поинтересовалась она, едва только успев переступить порог, будто и не было никаких солдат, держащих ее.

Вмиг у Теона из головы вылетели все обрывки подготовленных фраз, и он осознал, что, очевидно, переоценил свои успехи в общении.

По-глупому открыв и закрыв рот, будто рыба, он все-таки отозвался:

— Миледи, меня зовут Теон Грейджой и… — договорить что-либо ему уже не удалось.

Жиенна в одну секунду умудрилась выпрыгнуть из ослабшей хватки разведчиков и бросилась на него. И он прекрасно знал, что не случайно они ее отпустили именно в этот момент.

— Ты! Ты! Я так и знала! Предатель! Чудовище! — она вопила, налетев на него, задыхаясь от злости, но не прекращая махать руками, довольно ощутимо проходясь по нему. — Как ты можешь быть жив, когда мой муж мертв?!

Ее поведение вмиг вогнало его в ступор, потребовалось несколько минут, прежде чем Теон все-таки сумел сделать усилие и отпихнуть разъяренную фурию, сыпавшую ударами и обвинениями, обратно в руки солдат.

— Тебе меня здесь не удержать, предатель! — взвизгнула она.

— Отведите леди в комнату лорда Старка и заприте дверь, — тяжело выдохнул Теон, сомневаясь, что они вообще его слышат.

— Ты думаешь, что победил, Перевертыш? Робб проклял тебя, слышишь! Проклял! Он презирал тебя, убийца! — бросила она, пытаясь отбиться от всех стражников разом.

Кипящая смола прошлась у Теона внутри, заставив остолбенеть.

— Ты мог придумать что-то умнее? Будь Робб жив, он бы вырвал твое гнилое сердце, как и обещал!.. — неслось из коридора.

Он не мог бы сказать, сколько простоял вот так, глядя в одну точку, даже не имея ни единой связной мысли.

"Робб проклял тебя, слышишь, проклял!"

Слова Жиенны звенели в ушах, не давая сделать вдох. Неужели он действительно мог поверить, что когда-нибудь все это растворится в прошлом?

Он заставил себя сесть за стол и написать сообщение в Дар.

Несколько перьев обломалось, прежде чем он сумел вывести сбивчивые строки о находке разведчиков.

"По крайней мере, без сомнений — это настоящая Жиенна Вестерлинг".

Наверное, он просидел бы в кабинете еще очень долго, разглядывая письмо и не различая букв, если бы не вернулся Бивень, ведя за собой рыдающую служанку с залитым кровью лицом.

— Леди, — хмыкнул военный, — отправила миску с супом ей в голову.

Теон закрыл лицо ладонями и тут же брезгливо отдернул их, почувствовав мерзкую пустоту в перчатках.

— Скачи в Дар, скорее, — буквально впихнул он письмо Бивню.

* * *

Теон влетел в комнату, слишком громко хлопнув дверью, но и это ее не разбудило.

В этой комнате, вокруг нее, время будто бы замерло, забыв себя, и это спокойствие было необходимо Теону как воздух. Здесь уж его никто не будет искать.

Джейни спала вот уже трое суток.

"По крайней мере, она все еще спала", — напомнил себе Теон.

Он присел на кровать, сделав глубокий вдох и выдох, пытаясь перевести дух.

Он чувствовал, что его до сих пор трясет, где-то внутри, мелкой колючей дрожью.

Некоторое время он просто смотрел на нее. На слегка подрагивающие ресницы, прикрывающие глаза, которым довелось проронить столько слез, на снежно-белые щеки, которые, кажется, никогда не тронет румянец, на губы, которыми так часто и отчаянно она молила о помощи и никогда не улыбалась.

Где она сейчас? Что видит? Спокойно ли ей там?

Захочет ли она вернуться?

Теон знал, что последняя мысль пугала его, возникая где-то на задворках сознания, и сейчас у него не оставалось сил отодвигать ее.

Он просто не хотел ее отпускать.

Потому что он до смерти устал терять.

Во что бы он ни верил всю свою жизнь, все всегда превращалось в прах. Всегда.

Возможно, потому, что Теон Грейджой просто никогда и не был угоден судьбе. Но неужели боги не могли оставить одну маленькую девочку, меньше всего заслужившую столь печальную участь?

Он устало опустился на подушки рядом с Джейни, уходя в свои мысли.

Слова Жиенны раз за разом вреза́лись в сознание.

Он знал, что Робб его возненавидит, он молил о прощении, но даже не мог предположить, что вкус прощения не менее горек.

За окном еще даже не успело стемнеть, и шум в коридорах не собирался униматься, но Теону казалось, что с рассвета прошла целая вечность.

Тяжелые веки сомкнулись сами собой, и он не заметил, как провалился в темную пропасть.

— Теон?..

Услышав ее тихий зов, Теон не сразу сообразил, где он и что происходит, но как только мысли едва сошлись, он поймал себя на том, что пялится на нее с открытым ртом, настолько неожиданным и ожидаемым одновременно было ее возвращение.

— Я жива?.. — так же тихо спросила Джейни.

— Ну конечно, — растерянно отозвался он.

Он увидел, что это открытие не особо обрадовало Джейни.

— Как ты?

— Больно… — выдохнула она. — Всегда больно, — и снова бессильно уронила голову в подушки, закрыв глаза.

— Будет лучше, поверь.

Понятия не имел, откуда он это взял, но он просто хотел, чтобы она во что-то верила. Пусть это будет хотя бы она.

Мейстер и вправду говорил, что если она все-таки очнется, то значит, угроза миновала и она пойдет на поправку.

На лице Джейни промелькнула слабая, но оттого еще более светлая улыбка.

Первая улыбка, что он вообще видел за долгое время, первая улыбка, что он увидел на ее лице.

— А ты… Ты все это время был тут?

— Я… Я приходил к тебе, — Теон только сейчас осознал, что лежит на ее кровати. — Если ты хочешь — я уйду, не переживай.

— Пожалуйста, — тонкая ладонь опустилась на его локоть, удерживая. — Я рада, что ты рядом, — слова улыбнулась она.

Совсем слабо, но совсем по-настоящему.

И Теон почувствовал, что он тоже улыбнулся. Это случилось само собой, так просто: улыбалась она — улыбался и он.

Это было странное и очень забытое ощущение.

Несколько минут они просто молчали, и Теон пытался поймать в себе то интересное чувство внутри, которое вдруг прогнало смятение предыдущего дня.

Возможно, это и было спокойствие, которого он не ощущал уже очень давно, а быть может, и совсем никогда.

— Что это? — спросила она, легко коснувшись его щеки.

Под ее пальцами он почувствовал что-то вроде царапины.

— Робб умудрился жениться на лесной кошке, — выдохнул Теон.

"Ну вот. Спокойствие — страшно хрупкая штука".

— Она нашлась? Это ведь хорошо.

— Даже ты знаешь о ее поисках? — удивился он.

— Когда я еще не уснула, я слышала служанок. Она правда столь прекрасна, как они говорят?

— Не знаю, — глухо отозвался Теон, опустив голову, — Робба нет в замке, и… — дальше он не знал, что сказать.

— Вы поругались? — аккуратно спросила она. — Не злись на нее, наверное, она многое пережила. Люди не пропадают без причины.

"Поругались".

Теон внимательно посмотрел на Джейни, ее слова звучали удивительно.

У нее каким-то волшебным образом оставались силы прощать и понимать.

Чувствовать.

— Я не злюсь, и… ты права, — он снова замолчал. Он не хотел говорить о Жиенне Вестерлинг, сколь бы правой ни была та. — Ты так долго спала, тебе что-нибудь снилось?

— Мне снилось лето. Когда было тепло, и не страшно, и не больно… Снилась Санса... Ее все еще не нашли?.. — с грустью вернулась она в реальность.

Теон покачал головой.

— Ты ведь не думаешь, что она?..

— Джон считает, что ее смерть не могла остаться неизвестной, он уверен, что рано или поздно ее найдут.

— Я тоже буду верить, — пообещала Джейни.

И Теон знал, что она будет. Возможно, ее огромная вера во что-то светлое вопреки всему и была последним, а может, и единственным, во что поверить мог уже он. А еще он не хотел, чтобы она убирала руку с его локтя.

Она тоскливо посмотрела на свою ногу в бинтах.

— Мне приснилось, как ты меня спас тогда, в лесу, ты, наверное, и не помнишь. Я так по-глупому подвернула ногу и провалилась в ельник, — неожиданно сказала Джейни.

Ему понадобилось время, чтобы понять, о чем она.

— Спас? Я просто тебя вытащил из этих колючек, вы ведь с Сансой завопили на весь лес, и отнес в замок, — было странно, что она запомнила это.

Тогда Теон вообще не придал никакого значения случившемуся и уж точно не думал, что когда-нибудь об этом вспомнит.

— А тебя не удивило, что мы с Сансой гуляли именно там, где ты стрелял из лука?

— Меня это постоянно раздражало, — вспомнил Теон. Этим двоим и впрямь будто белки доплачивали. — Вы своим хихиканием распугивали все дичь вокруг. Постой, ты хочешь сказать, что специально упала тогда? — наконец, понял он.

— Ну… По плану, я должна была красиво упасть и только сделать вид, что подвернула ногу, но в итоге я споткнулась по-настоящему, провалилась в эти колючки и неделю провела в постели, чтобы не ходить хромая.

— Хороший план, — согласился Теон. — Подожди, а зачем вы это вообще придумали?

Вместо ответа она натянула на себя одеяло с головой.

Вообще-то его потрясало, что Джейни все еще могла так искренне смущаться.

— Ну и чья это была идея? — попробовал вернуть ее в разговор Теон.

Он вдруг понял, что ему очень нужен это разговор о летнем ельнике.

— Сансы, — выбралась из своего убежища Джейни, — она всегда что-то придумывала. Мы могли часами представлять встречу с королевой или принцем, представлять, как мы отправимся на турниры и балы и будем там со всеми общаться, носить роскошные наряды и танцевать.

Она грустно выдохнула, задумалась и снова перестала быть похожа на летнюю девчонку.

Не в ельнике она подвернула ногу на этот раз.

Она была еще совсем слаба, и снова устало закрывала глаза.

— Можно ты останешься?..

— Можно я останусь?..

Где-то под утро, но еще до рассвета в комнату резко, громко и настойчиво постучались.

Джейни мигом проснулась, испуганно вздрогнула, вжавшись в кровать, и вцепилась в него.

— Лорд Старк! — только и выдохнула девчонка-служанка, едва переводя дух.

Девица явно бежала со всех ног.

Ее всклокоченный вид Теона не удивлял, Робб бы и весь Север мог перебудить, удивляло только то, как тот умудрился так быстро прибыть обратно.

Он вышел в коридор.

— Где она?.. — нетерпеливо спросил Робб, пружиня на носочках.

— В твоей комнате, Робб, — странно, что он сразу не отправился туда, а зачем-то начал искать его.

Робб замер на мгновение и решился:

— Ты… Ты уверен, что это она?.. — на одной ноте выдохнул он.

— Абсолютно.

Теон даже не успел моргнуть, как Робб был уже за углом.

* * *

Он проснулся, когда яркое северное солнце уже слепило своими лучами, но ему все же потребовалось некоторое время, чтобы решиться разомкнуть веки и убедиться, что все это не сон.

Она действительно рядом.

Она.

Робб кончиками пальцев провел по ее выступающему животу.

Вчера ночью она сбивчиво рассказывала обо всем, что ей пришлось пережить по его глупой воле, а он целовал эти губы, жадно ловившие его, пытаясь забрать каждую слезу.

Все это время она была рядом и так далеко. Это он оставил ее, но больше не отпустит.

— Совсем скоро, — сонно улыбнулась ему Жиенна, положив ладонь поверх его. — Он не хотел появляться в мире без тебя.

— Мы будем вместе.

— Всегда.

Она придвинулась еще ближе, положив голову ему на грудь, и Робб задумался, вправду ли человек может быть столь счастливым?

Весь его мир сейчас был в этой комнате, и он был прекрасен.

— Что здесь произошло? — спросил он, оглядев спальню.

Вчера он, конечно, не заметил погрома, осколков на полу, разлитого супа и капель крови.

Жиенна смущенно ткнулась носом ему в плечо и закрылась подушкой.

— Тебя кто-то обидел? — беспокойно поинтересовался Робб, стягивая подушку.

Он взял в руку ее ладонь, поцеловав порезы на пальцах.

Вчера он долго топтался перед собственной дверью, не решаясь повернуть ручку, а когда все же вошел, она встретила его в проходе с вазой в руке, рухнувшей на пол в ту же секунду.

— Нет, но… Кажется, мне нужно извиниться перед королем Джоном и перед Теоном, — закусила губу она. — Как ты думаешь, они поймут меня?

— Так это ты сделала? — рассмеялся Робб. — Ну конечно, они поймут, — фыркнул он, — они обязательно полюбят тебя, как вообще можно тебя не любить?

— Полюбят, так же как и ты? — хитро стрельнула глазами Жиенна.

— Вот уж нет, — заявил он, сгребая ее в охапку. — Ты — моя.

* * *

— Рикон, ешь с помощью вилки, — в очередной раз пытался убедить брата Джон.

Лохматого не пускали в столовую — рядом со своим волком Рикон становился совсем диким и неуправляемым, а Джон все так же не оставлял попыток привить младшему Старку хорошие манеры. Ну, хотя бы какие-то манеры.

Однако Рикон, которому никак не давался столовый этикет, не терялся и скармливал провороненное Призраку, на радость волку-альбиносу.

Джон, разумеется, делал вид, что не замечает, ведь, по крайней мере, Рикон больше не пытался подобрать упавшее и вернуть в тарелку. И даже не дрался с волком за еду.

— Я и так ем с вилкой! — раздраженно отозвался он.

— Да, но нужно брать еду ей, а не насаживать рукой.

— Но так удобнее! — совершенно искренне возмутился Рикон. — Зачем делать как неудобно? — задал он вопрос в лоб, и Джон только устало закрыл глаза.

— У нас с тобой есть дело, — перевел тему он.

— Ты научишь меня сражаться мечом? Настоящим, как у тебя? — даже не дав брату договорить, зачастил мальчишка.

— Научу, но позже. Сначала тебе необходимо узнать кое-что другое, — загадочно ответил Джон. — Нам нужно поехать в Городок, ешь быстрее, и увидишь, что за дело. Да и потом, как я могу дать тебе настоящее оружие, если ты и без него способен учинить настоящий погром?

Рикон на секунду смутился под укоризненным взглядом, но тут же стукнул вилкой по тарелке.

— Это не погром! У меня тоже есть дело! — твердо заявил он.

— Какое?

— Моё.

"Они определенно братья", — подумал Теон.

Как ни крути, говорить Рикону "ешь быстрее" было ошибкой, но все внимание перевел на себя Призрак, который вдруг проигнорировал очередной свалившийся кусок и, навострив уши, начал угрожающе рычать в сторону двери.

Джон поймал направление взгляда своего волка и положил руку на меч, напряженно всматриваясь вслед за ним.

Теон почувствовал себя крайне неуютно, лютоволк не стал бы вести себя подобным образом безо всякой причины.

Но в открывшуюся дверь вошел всего лишь Робб, придерживая улыбающуюся жену.

Краем глаза Теон заметил, как Джон выдохнул и опустил руку, но Призрака вид счастливой пары почему-то не убеждал. В один прыжок тот оказался у ног Жиенны, угрожающе скалясь и рыча.

— Доброе утро, — заявил Робб, оглядев их.

И он действительно буквально светился, абсолютно не замечая бесящегося лютоволка.

"Доброе утро? Серьезно?"

Таких слов этот замок не слышал уже сотню лет, а такого Робба Теон не видел никогда и был готов поспорить, что Джон подумал то же самое.

— Призрак! — в конце концов, будто от назойливой мухи, отмахнулся Робб, но волк даже не шелохнулся. — Призрак, — строже повторил он, выразительно посмотрев на Джона, внимательно наблюдавшего за происходящим.

Ни Робба, ни его жену, казалось, совсем не удивляло такое странное поведение волка, чего нельзя было сказать о Джоне, которому тоже потребовалось несколько раз отозвать его, чтобы тот, наконец, отошел от Жиенны.

— Братья, моя жена хотела бы кое-что сказать вам, — торжественно возвестил Робб.

— Да, — кивнула та. — Мой король, — обратилась она к Джону, сделав реверанс. — Я бы хотела извиниться за учиненный беспорядок.

— О, я совсем даже не пострадал, миледи, — достаточно хмуро отозвался Джон, едва удерживая Призрака за холку.

Джон явно имел в виду служанку, которую чуть не убила летящая в лоб тарелка, Жиенна же продолжила:

— И перед вами, Теон, — повернулась она к нему, — за неуместное поведение.

— Нет нужды для беспокойства, леди Старк, — кивнул он.

Ему очень хотелось, чтобы этот странный разговор закончился как можно быстрее. Все было странным. Она была странной. Робб был странным.

Жиенна, придерживая огромный живот, присела на отодвинутый Роббом стул, а Рикон, округлив глаза, швырнул вилку в стену и со всей силы дернул Джона.

— Почему Теон назвал ее леди Старк?

— Потому что Жиенна — моя жена, Рикон, — вновь ослепительно улыбнулся Робб. — И она носит моего ребенка — твоего маленького племянника. Поэтому она — леди Старк, — с гордостью в голосе завершил он.

Рикон замер на некоторое время, разглядывая брата, а потом резко вскочил, опрокинув вообще все вокруг себя.

— Моя мама — леди Старк! — со щемящей обидой завопил он, убегая.

Робб было дернулся в сторону убегающего мальчишки, но Джон резко остановил брата.

— Оставь его, — сухо сказал он, глядя в тарелку.

— Оставить? — голос Робба звучал обескураженно. — Он ведет себя будто дикарь, и это потому, что ты ему позволяешь все, что заблагорассудится. И держи своего волка крепче, Джон.

Теон решил, что незаметно ускользнуть из зала — это лучшее решение, и последнее, что он услышал, были слова Джона о том, что тот также не голоден.

Рикон ожидаемо нашелся в богороще.

Он вечно пропадал под чардревом, будто что-то мог понимать в воле богов.

Робб считал, что он должен поговорить с братом, несмотря на увещевания Джона оставить того в покое.

Рука нащупала холодную сталь, оттягивающую карман плаща.

''Я не хочу этого делать'', — напомнил он себе.

Он не хотел, но этот волк — опасность в его доме.

В картине, представшей у него перед глазами, было что-то неправильное.

Разумеется, Рикон был в компании этой одичалой: она сидела на камне и мерно перебирала кудри мальчика, умостившего голову у нее на коленях.

''Делает вид, будто она ему мать'', — с раздражением подумал Робб.

Едва он подошел, Рикон вскочил на ноги, ровно как и дремавший до этого Лохматый.

— Мне нужно поговорить с братом, — ни к кому не обращаясь, сказал Робб, и одичалая, напустив этот свой вечно безразличный вид, удалилась.

Робб присел на камень перед Риконом, толком и не зная, что ему сказать.

— Я понимаю, тебе обидно, что мама ушла. Больно и обидно, так и должно быть, — аккуратно начал он.

Рикон смотрел, исподлобья закусив губу.

— Но Жиенна не виновата в этом, она хорошая и хочет быть тебе другом.

— Убей её.

— Что?.. — он, верно, ослышался.

— Убей её. — повторил Рикон без единого сомнения, с железной твердостью в голосе.

Робба буквально ошарашили его слова и то спокойствие, с которым он их произносил, а смотрел на него в этот момент не мальчик — волк.

— Рикон... Она моя жена, она носит моего ребенка, члена нашей семьи, твоего маленького племянника, я люблю её, как я могу убить ее? — растерянно проговорил он, удивленно разглядывая маленького брата, будто пытаясь понять, что в него вселилось.

— Она плохая! Она ведьма! Убей ее! Убей! — Рикон кричал и топал ногами.

Робб с ужасом смотрел на брата.

Это уж слишком.

Джон всем своим видом показывал свою неприязнь к Жиенне, а чертова одичалая целыми днями рассказывала свои дремучие сказки — вот у мальчишки все и смешалось в голове.

Этого ребенка нужно было срочно брать в руки, пока из него не вырос законченный монстр, если еще не было поздно, конечно.

Он наивно надеялся, что когда они найдут Жиенну, она сможет заменить ему мать, теперь, похоже, их вообще не стоит близко подпускать друг к другу. Рикон со своим волком — настоящая опасность для его жены.

— Я твой старший брат, и ты будешь меня слушать! — вскочив, Робб ухватил мальчишку за плечо.

— Ты мне не брат! Ты — не волк! — вырвался Рикон, а Лохматый угрожающе лязгнул челюстями прямо перед носом.

— Ты не будешь пугать меня своим волком, Рикон, — сквозь зубы процедил Робб.

Видят боги, он не хотел этого делать.

Робб с трудом, но умудрился зажать взбешенного волка ногами по бокам, Лохматый едва не оттяпал ему руку, но Роббу все же удалось сомкнуть железный обруч на шее зверя.

— Отпусти его! Отпусти! Ты такой же как она! Ты мне не брат! Умри обратно!

Мальчишка совсем одичал, а Джону, просидевшему на Стене, вдали от всех проблем, это, видимо, казалось забавным.

Лохматый отодрал у него рукав и ощутимо прошелся лапами по спине, пока Робб, едва удерживая цепь, оборачивал ее вокруг дерева, но замок был защелкнут, несмотря на когти волка и тумаки вопящего Рикона.

— Надеюсь, теперь ты поймешь, что нельзя вечно прятаться за своего волка, — выдохнул Робб, пытаясь отдышаться.

Нужно было сделать это раньше, этому мальчишке пора понять, что он не лесной житель. Кому вообще пришло в голову доверить эдакого монстра младенцу?

— Ты сам виноват, Рикон, — припечатал Робб, дернув висящий на волоске рукав, уходя прочь.

* * *

— Скажи, зачем ты потребовал эти отчеты от лордов? — спросил Теон.

На то, чтобы разобрать эти постоянно прибывающие ящики с бумагами, уходило огромное количество времени, но Джон, казалось, был не намерен упустить ни строчки.

— Нам нужно знать, сколько металла, провизии, скота и прочего есть у лордов, особенно на Севере, возможно, однажды нам придется переплавлять вилки в оружие, — мрачно ответил Джон, не отрываясь от бумаг. — Это — важное, — передал он стопку Теону, чтобы отправить ее в особый ящик.

— А вот это — список кружев леди Виллы и Винафрид Мандерли, — в свою очередь выудил бумагу Теон.

Джон уставился на список, отвлекшись от бумаг.

— Но я не просил отчеты о кружевах, — серьезно ответил он.

— Быть может, ''шелковый халат с золотой мэриинской нитью'' предназначался лично тебе?

— Очень смешно, — выдернул бумагу Джон, отправив в самый дальний угол.

— Ты так и не ответил, зачем? Разве война не закончилась?

— Война еще не начиналась, — буркнул Джон, и Теон понял, что тот не хочет продолжать этот разговор.

— У него в няньках волк и одичалая!

На пороге, резко распахнув дверь, стоял припавший к косяку Робб.

Он буквально дрожал от гнева, глаза безумно стреляли, а весь вид у него был довольно потрепанный, будто после драки.

— О боги, Робб... — простонал Джон. — Я же просил тебя не трогать его!

— Да?.. Кажется, да. Только вот... А почему это ты решаешь? Разве Рикон не мой брат? Ах, он именно так и сказал! Наверное, ты научил его этому.

— Что? Робб, ты в своем уме? И почему у тебя такой вид?!

— Потому что не нужно натравливать зверя на мою семью! — рявкнул тот так, что задрожали стекла, и у Теон почувствовал, как и где-то внутри все замерло с противной дрожью.

— Твою семью, — повторил Джон, разглядывая его. — Что ты сделал с Лохматым? — одними губами спросил он.

Робб улыбнувшись какой-то не своей, лишенной разума улыбкой, показал ему ключ.

Джон отвел взгляд в сторону, переводя дыхание.

— Хорошо, — сохраняя остатки спокойствия в голосе, проговорил он. — Чего ты хочешь, Робб?

— Какая разница, чего я хочу? Да тебе плевать, чего я хочу! И всегда было так! — человек, которого Теон не узнавал, кричал, размахивая руками. — Ты всегда думал только о себе! Не возьму ни жены, ни дома, не стану отцом, — передразнил он клятву дозорных. — Да потому, что тебе всегда было плевать и на семью, и на дом, все, что тебе волнует, это ты сам: твой меч, твоя корона, твоя власть! — бесновался Робб, переворачивая коробки с бумагами по всему кабинету.

Джон с беспокойством разглядывал его, будто пытаясь узнать кого-то знакомого. Узнать было невозможно — это был не Робб.

— Где?! Где ты был, когда я воевал за этот дом? Братался с ворами? Спал с одичалыми? Гонял грамкинов по лесу?! Ты никогда не любил никого, кроме себя, — разделяя каждое слово, проговорил Робб.

Джон глубоко вдохнул, наблюдая за летающими по кабинету бумагами.

Он медленно подошел вплотную к брату.

— Ты не прав, — тихо сказал он. — Я любил, но выбрал тебя. Я оставил братьев — потому что выбрал тебя. Я бы мог и дальше гонять грамкинов за Стеной, но выбрал тебя, Робб.

Робб криво усмехнулся, глядя сквозь него.

— А теперь — уйди, Робб, — так же тихо попросил Джон.

— О, я уйду. Это ведь именно то, что вы оба так сильно хотите, — бросил тот, выходя.

Но замерев в двери, не оборачиваясь, он вдруг добавил:

— Тебя не было здесь, когдо твоя драгоценная одичалая хотела убить Брана за цепочку.

— Тебя не было здесь, когда она спасла жизнь Рикону.

— Да, спасла... А от кого спасла? — обернулся Робб, заглянув Теону прямо в глаза.

Он неистово хлопнул дверью, так, что посыпалась побелка, но этого Теон уже не слышал.

''С этого и нужно было начинать'', — подумал он, натянув горловину свитера до макушки, закрывшись руками.

Дети мельничихи встали у него перед глазами в тысячный раз.

Ее мольбы, их рыдания. Худенькие безголовые тельца, брошенные на грязную траву, и ее пышное, некогда прекрасное тело, выброшенное в канаву.

Джон стучал ящиками, разбирая погром.

— Успокойся, — нарушил он тревожное молчание. — Он сам уже жалеет, что сказал это.

Джон выглядел разозленным и растерянным одновременно.

— Угу. Ты прав, — глухо согласился Теон, — но он тоже прав, — ответил он, глядя в одну точку.

— Мне некогда разбираться с прошлым, — буркнул Джон. — Я знаю одно — Робба нужно спасать, даже если он сам этого не понимает. В пекло! — он в сердцах отшвырнул многострадальный ящик. — Мне нужно к Рикону, — выдохнул он.

Уходя, Джон остановился в задумчивости и обернулся, совсем как Робб.

— Если тебе это важно, то я знал, что ты их не убивал. Просто знал.

— Важно.

— Ты их спас, — тихо добавил он. — Они бы все равно пришли в Винтерфелл, влез бы ты или нет, но от тебя Бран и Рикон успели сбежать.

* * *

— Помоги! — через плечо бросил Рикон, по-видимому, уже битый час дергающий цепь.

— Ох, Робб... Рикон, у меня нет ключа, — развел руками Джон.

И ни одного мастера, что согласится распилить железный обруч на шее Лохматого, тоже бы не нашлось.

Он злости Рикон начал колотить ногой по дереву, а Лохматый принялся бесноваться так, что даже Призрак отпрыгнул от него.

Конечно, не стоило делать это таким образом, но, возможно, в чем-то Робб и был прав. Рикон действительно и шагу не ступал без своего волка. Джону было плевать, как это выглядит со стороны, но маленькому брату стоило научиться быть собой — человеком, а не зверем.

И как бы это ни было тяжело признать, Лохматый и вправду опасен, особенно для этой южанки, а она еще и с младенцем. Произойди что-то — и даже боги не помогут вернуть им прежнего Робба. Если это еще возможно. Джон верил, что возможно. Хотел верить.

Робб придет в себя.

— Послушай, там, куда мы с тобой отправимся, Лохматый тебе не нужен. — Рикон злобно зыркнул на него. — Я понимаю, Робб поступил нехорошо, но он наш брат и мы его простим.

В ответ Рикон только замотал головой, выражая несогласие.

— Он не волк, — твердо сказал Рикон.

Джон вздрогнул. Он уже думал об этом. Он постоянно только об этом и думал.

Что, если человека и впрямь нельзя вот так вот так вот взять и вернуть к жизни? Что, если с Серым Ветром в Роббе умер настоящий Робб навсегда.

Он посмотрел на Призрака. Джон и сам не помнил, как он жил и каким был без своего волка.

Нет.

Есть то, что есть, и другого не дано.

— Ты тоже не волк. Ты — человек. Рикон Старк, мой брат и брат Робба.

Все вокруг и так было не просто, но отчаянно старался делать хотя бы что-то. И все же, как он мог навести порядок в стране, если даже в собственном доме все катилось под откос?

— Давай так — Лохматый останется со своим братом, — кивнул он на Призрака, а ты пойдешь со своим.

— У тебя все равно нет ключа, — расстроено согласился мальчик, не волк

* * *

— Куда мы идем? — деловито осведомился Рикон, спрыгивая с коня, когда они прибыли в Городок.

— Следуй за мной.

Люди выходили из всех домов посмотреть на короля, и скоро вокруг них собралась толпа. Джон заметил, что без Лохматика рядом Рикон жался к нему, постоянно озираясь вокруг, словно пытался смотреть во все стороны разом.

Джон крепко взял его за руку.

''С волками ему проще. Люди для него опасность''.

Пройдя сквозь толпу, они свернули на улицу ремесленников и подошли к хижине свечника.

Двое мальчишек чуть старше Рикона вели оживленный обстрел снежками, не замечая ничего вокруг, ровно до тех пор, пока один не зарядил в Джона.

— Мазила! — радостно завопил младший, стоявший к Джону спиной.

Старший же замер во все глаза, глядя на Джона.

— М-м-м...милорд, п-п-п... простите, — замямлил он, но был вынужден замолчать, как только и в него прилетел увесистый ком снега.

— Вот тебе! — победоносно заявил Рикон.

— Полагаю, мы квиты, парень, — подмигнул сыну свечника Джон и, вытряхнув из рук Рикона новый снаряд, повел того дальше.

Разумеется, свечник оказался в полной растерянности, встретив на своем пороге нового короля.

Это уже начало раздражать Джона.

Мальчишкой он и сам часто ездил в городок за тем или этим, и никому в голову не приходило замирать при виде него, будто чудо увидели.

Все кругом вдруг разом смотрят на него по-другому, ведут себя по-другому, и едва поймешь, что же они на самом деле имеют в виду.

Сам Джон не чувствовал себя каким-то другим, и уж точно не ощущал себя каким-то особенным — скорее он видел кучу проблем, которые волей судьбы решать должен он, и судя по тому, что он вновь терял Робба, он один.

И даже этого свечника он помнил, а вот тот его — нет. Или делал вид, что нет.

Джон опустил взгляд на Рикона.

"Как ни крути, а начинать нужно с самого важного".

— Ваше высоколепие, — едва выдавил несуразное обращение мастер.

''И где они только все это берут?''

— Это мои мальчишки, да? — обеспокоенно затараторил он, бросившись стряхивать снег с плаща Джона. — Они напутали, я верну деньги, все до монеты на месте! Я честный мастер, ваше величество! Столько лет в Винтерфелл поставляем, еще отцу вашему, будь с миром дух его, до монетки верну! Не казните их! — причитал он.

''Какой толк быть королем, если ты даже слова вставить не можешь?''

— Пожалуйста, — наконец остановил он мужчину, взяв за локти, чтобы тот, наконец, прекратил стучать по плащу. — Мы на Севере. Я уже видел снег. С прошлым заказом произошла ошибка, — Джон скосил взгляд на нахмурившегося Рикона.

— Я все верну, ваше… — снова запричитал свечник.

— Мастер, ошибка произошла в Винтерфелле. Мальчишки... Думаю, вы меня поймете, — положил руку на плечо Рикону Джон.

Мужчина наконец, позволил себе смущенно улыбнуться, поглядев на Рикона.

— Я своих тоже без матери ращу, — кивнул он. — Но ничего, вместе работаем — помогают старику. Тот заказ-то всю ночь варили-заливали, чтобы в Винтерфелл с утра отправить.

— Должно быть, тяжелый труд, а главное, без необходимости, — с нажимом произнес Джон, глядя уже прямо на опустившего голову Рикона. — Нам очень жаль, что мы доставили столько неудобств, и я бы хотел сделать еще один заказ, — Джон протянул мастеру мешочек с монетой.

— Еще?..

— Да, и вот вам подмастерье, — Джон подвел за плечи Рикона к мастеру. — Не стесняйтесь поручать ему любую работу — он справится.

Джон присел на корточки перед братом.

— Ты все понял?

— Угу, — хмуро согласился Рикон, все еще не поднимая глаз.

— Вечером тебя привезут в замок. Кто ты?

— Рикон Старк из Винтерфелла, — угрюмо буркнул тот. — Покорми Лохматика и поиграй с ним, он просто хочет играть.

— Лохматый на мне, — заверил его Джон.

Он сделал попытку чмокнуть в брата в лоб на прощание, но тот ожидаемо вывернулся, а для надежности еще и стукнул Джона.

— Пойдем, парень. Иногда бывает полезно руками поработать — разное кривое из головы выбить.

Рикон выглядел смущенно, и это вселяло в Джона надежду, по крайней мере, вне дома, без волка и без Оши он не бросался на людей.

Наверное, это хорошо.

* * *

— Как же больно видеть твою печаль, любовь моя.

— Я… Я сегодня сказал лишнего Джону и Теону, они не заслужили этого, — угрюмо сказал Робб, опустив голову. — И еще Рикон! Я должен пойти и забрать свои слова обратно, — добавил он, вставая.

— Остановись, — ее руки легли ему на плечи. — Уже поздно, ты устал. Твои братья могут подождать и до утра, я ждала дольше, мой король, — убаюкивающее убедила его Жиенна, массируя шею.

— Я не король, — усмехнулся Робб, позволив себе просто отдаться ее ласке.

Быть может, и вправду очередной тяжелый разговор подождет рассвета? Ну пожалуйста.

— Может, для других и нет, но для меня — ты и только ты всегда будешь королем. И я всегда буду восхищена твоим великодушием.

— Великодушием?

Какое, в пекло, великодушие, он делал больно всем вокруг, а они терпели.

— Конечно, любовь моя. Ты отдал своей семье все без остатка, свой титул, свой замок, свою жизнь, Робб. Ты умер за них, но человеческая природа такова, что от лучших всегда требуют большего.

— Что ты имеешь в виду? Неужели ты думаешь, я ревную Джона к трону? Неужели я выгляжу столь мелочным в твоих глазах?

Она закатила глаза, снова мягко притянув его к себе.

— В тебе нет ни капли зависти и тщеславия, и люди этим пользуются, — горячо прошептала она ему в ухо.

— Жиенна, Джон — наш король.

— О да. Джон — король, без сомнения. Но разве не место королей на престоле в Королевской Гавани? Разве не ты все еще лорд Винтерфелла и разве… у тебя нет права голоса в своем же доме?

Робб молчал, твердо глядя в одну точку. Она уже несколько раз успела это сказать, а он все чаще и чаще натыкался на подтверждения слов его любимой женщины. Может, действительно она единственный человек в его жизни, которая полюбила его просто за то, что он есть?

Но он не хотел признавать ее правоту.

Предательство едким ядом опоясало его жизнь, но разве не дом — единственное место, где не предадут?

— Знаешь, любовь моя, дети очень восприимчивы, о чем промолчит взрослый — ребенок с готовностью сболтнет. Прошу, не злись на Рикона, он всего лишь ребенок, что потерял мать.

— Как я могу злиться на дитя? Я ведь и сама мать, — она приложила его ладонь к своему животу. — Чудный, светлый малыш просто подражает старшему брату.

"Убей её".

Словно бы молния прошлась сквозь Робба.

Джон не хотел, чтобы Робб нашел Жиенну, его волк едва не вцепился в нее в первую же встречу, и вот теперь… Этого просто не могло быть. За что брат его ненавидел? Джон получил все, чего хотел, все, ради чего оставил дом — власть, корону, признание, люди его обожали, он избранный и самый главный, совсем не бастард ниже соли. Что он еще хотел высосать из Робба? Неужели он поднял его, только чтобы доказать, насколько лучше?

— Что мне делать?

— Что нам делать, любовь моя. Давай уедем, — внезапно произнесла она.

— Уедем? Куда?

— Дальше Вестероса, туда, где твой брат не король. Мы будем счастливы, а они, наконец, получат желаемое. Им не нужен счастливый Робб, им нужен твой замок и титул — так отдай же, а мы найдем свое счастье.

— Жиенна, я не могу, не могу снова оставить свой дом. Старк должен быть в Винтерфелле, так говорил мой отец.

— А это все еще твой дом? — грустно спросила она. — Я знала, что ты не согласишься — у тебя золотое сердце. Давай спать, завтра будет новый день, — печально завершила она, завернувшись в одеяло.

Она спала, а у него в голове путались мысли.

* * *

Робб метался по коридорам Винтерфелла, словно безумная тень.

Он не находил себе места, да и было ли это место для него?

Тяжесть, холодной статью лежавшая на сердце, не давала мыслить, не давала дышать, не оставляла сознания.

Все, чего он хотел, это найти ее, быть с ней, увидеть рождение своего ребенка. Он хотел найти ее и внезапно потерял себя.

Он любил ее, просто любил, даже не подумав, что у него не было права любить.

"Убей ее, — не дрогнув, сказал ему маленький брат. — Убей ее, как убил мать, — отзывались слова Рикона у него в голове. — Ты мне не брат!''

"Почему ты не выбрал другую?" — скорбно спрашивала мать.

"Я тоже любил", — бросил ему Джон.

"Ведь я ждал тебя", — в черном омуте безумия отзывался Теон.

Ноги сами принесли Робба в крипту.

— Отец... Отец, я не начинал этой войны — но я ее проиграл, — он бессильно рухнул у подножья статуи, спешно и бессвязно объясняясь, будто ему было куда спешить.

Робб отчаянно хотел прощения.

Прощения живых, и еще больше прощения тех, кого уже не вернуть.

Тысячи солдат, гордо ушедших на смерть по его приказу, его армия, ушедшая с ним в башни, его лорды, их дети...

Статуя лишь сурово взирала на него ледяным взглядом.

— Я только хотел вернуть тебя, понимаешь? Без тебя все пошло не так...

Робб замер, разглядывая каменную маску.

— Как ты мог оставить нас?! Как ты мог?! Я ненавижу тебя за это! Ненавижу! Ненавижу так же, как они ненавидят меня! Ненавижу!..

Он долго молотил руками камень, пока из легких не выбился дух, а по костяшкам не побежала кровь, такая же горячая, как слезы, падающие градом по лицу.

Слезы, которым не дано было смыть ничего.

Робб лег у подножья статуи, разглядывая шершавый потолок крипты.

— Тебя здесь нет. Я даже не смог вернуть твои кости.

* * *

С ней было спокойно.

День за днем Теон делал вид.

Будто сжимая все чувства в камень, силясь вышвырнуть из себя все прошлое до сегодняшнего дня, он старался выглядеть нормальным.

Теон понимал, что другого пути нет, и изо всех сил он цеплялся за возможность хотя бы казаться.

Но каждую ночь, оставаясь наедине с собой, он неизменно видел дрожь под перчаткой — отпечаток того, что он пережил еще один день, делая вид.

Так же неизменно ему не хватало духа справиться с омерзением и обнажить ладонь.

Иногда Теон жалел, что не может нацепить перчатку на всего себя — но вот с ней было спокойно.

А еще лучинка тепла росла где-то в душе от того, что Джейни наконец пошла на поправку.

Вопреки всему. Наверняка следуя этой своей бесконечной надежде.

Мейстер почти не позволял ей выбираться из кровати. Джейни и того ужасно боялась. Фоллен запомнил, что приходить к ней одной не было смысла, она не подпускала старика к себе, если Теона не было рядом.

Каждый вечер, когда он заходил к ней она всегда смущенно, покрываясь розовыми пятнами по белым щекам, но очень искренне улыбалась ему.

Теон поймал себя на том, что ждет конца каждого бесконечного дня, чтобы увидеть эту улыбку.

Он не знал, стоит ли он этого, и не помнил, чтобы кто-нибудь когда-то был так же неизменно рад его видеть. Это было какое-то волшебное тепло, которое никогда не касалось его жизни.

Джейни умудрялась заговорить его, болтая о какой-то сущей ерунде, или даже молчать так, что он почти забывал все, что хотел бы забыть.

Но вряд ли сегодня ему удавалось быть хорошим собеседником.

— Робб меня ненавидит, — наконец произнес он это вслух.

— Нет, Робб очень хороший, — мягко сказала Джейни. — И...

— Я и не сказал, что он плохой, он меня ненавидит, и я не могу его за это винить, — глухо отозвался Теон, оборвав ее.

— Ты тоже себя ненавидишь?

"И как она умудряется задавать вопросы… вот так".

— Я... Я не знаю, Джейни, — он снова натянул свитер на голову.

— Не надо, — сказала, отведя его руку от лица, — ты тоже очень хороший.

Он посмотрел на нее, будто впервые.

— Просто перестань ненавидеть себя.

— Просто?..

— У тебя получится.

— Улыбнись еще раз.

У нее удивительная грустная и светлая улыбка…

— Джейни…

— Да?..

— Лорд Старк! — воскликнула девчонка-служанка, просунувшись в дверь.

Он же научил ее не ломиться в дверь, пугая Джейни, и теперь она вопила с порога, будучи всклокоченной уже Роббом в очередной раз.

* * *

Теон не знал, чего сейчас ожидать от Робба.

Но выглядел он совсем другим, каким-то опустошенным, но в то же время… настоящим?

Тем Роббом, которого Теон любил всем сердцем и по которому безумно скучал.

— Робб, что случилось?

— А? Нет… — растерянно, теряя фокус во взгляде, пробормотал тот. — Почему обязательно должно было что-то случиться? Просто… Тебя давно не видели ночью в твоей спальне, вот и я решил…

— И ты решил проверить, не слоняюсь ли я по замку, стучась головой о стены?

— Я не считаю тебя сумасшедшим или вроде того… — пробормотал Робб. — Я вообще ничего не считаю, и ничего не хотел сказать утром.

— Робб…

Теон просто обнял его.

И судя по тому, что Робб ответил, — не ему одному это было необходимо.

Человек жив, пока за ним кто-то присматривает, и пропадает сразу, как только становится ненужным.

Это было так просто: у него был Робб, а у Джейни — он.

— Ты… ты ничего не хочешь сказать? — аккуратно спросил Теон, кивнув на разбитые кулаки Робба.

— А, это… Потом…Тебя девушка ждет, — улыбнулся тот.

— Она не девушка… В смысле, мы не… -

Почему-то Теону было очень важно, чтобы Робб это понял.

— Ну, она же ждет, — вновь улыбнулся Робб. — Мы потом поговорим, я никуда не денусь, — кивнул тот, уходя.

Теону осталось только проводить его взглядом.

* * *

— Все в порядке? — обеспокоенно спросила Джейни.

— Да, Робб… Это Робб, ты понимаешь, Робб… — пробормотал он что-то бессвязное.

— Угу, — кивнула она. — Теон… Ты тоже хотел что-то сказать до того, как вышел…

— А… Ты очень хороший друг, Джейни, спасибо тебе.

— Пожалуйста…

* * *

Джон бесцельно топтался маленькой фигуркой волка по столу в своем кабинете.

"Пекло, нужно было поехать самому".

Наконец, в кабинет вошли двое гвардейцев с ящиком, а за ними плелся понурый Рикон.

— Что-то не получилось? — спросил Джон, когда они остались наедине.

— Все, — буркнул Рикон, нырнув в ящик и выудив одну свечку.

Он недовольно оглядел свое творение: с одной стороны свеча напоминала квадрат, а с другой была похожа на овал.

— А, по-моему — вполне неплохо, — сказал Джон, заменив огарок в настольном канделябре, — Ну, по крайней мере, она горит.

— Ты правда так думаешь?

— Свечи — это ерунда, Рикон. Ты не должен приносить вред своему дому и своим людям, своей семье. Ни в малом, ни в чем бы то ни было еще. Есть много людей, которые желают нам зла, но ты должен знать, что дом — это место, где не будет ножа в спину. А чтобы знать это — ты должен сам делать все для этого. Понял?

Рикон кивнул.

— Робб может быть не прав, но он наш брат, помни это. Нас и так очень мало — а врагов очень много.

— Ладно, — нехотя, но согласился мальчишка. Не волк.

Ранним утром Теон зашел к Джейни в комнату.

Теон хотел попрощаться: он отправлялся в замок Отстоун, всего в нескольких часах от Винтерфелла, но даже не знал, вернется ли к закату.

Теон должен был проследить за подготовкой к прибытию Тиреллов и всего Простора. Исходя из того, что помимо двух тысяч солдат, в свите Тиррелов еще не меньше пары сотен дворян и тысяча прислуги, Джон решил поселить их в отдельном замке — Винтерфелл попросту не сможет принять столько людей, даже с учетом ежечасного ремонта.

Отстоун некогда принадлежал одной из собственных младших ветвей Грейстарков, но с тех пор, как вся семья загадочным образом слегла от неизвестной хвори, замок вот уже на пару столетий оставался без хозяина: слишком серьезное и близкое Винтерфеллу владение, чтобы жаловать безземельным северянам, слишком дальнее и холодное, чтобы король на железном троне мог одарить им южан.

Все это время Старки поддерживали замок: лорд Эддард как-то сказал, что лучше тратить средства на нечто целое, чем спустя время получить груду развалин — и вдруг спустя века дело оправдало себя, пусть даже и столь неожиданным образом. Возможно, иди жизнь по плану, он бы со временем отошел Брану или Рикону.

Сам Джон не мог отправиться на встречу к Тиррелам, так как лорд Мейс прибыл в Винтерфелл вперед семьи, еще на закате, а Робб все так же не мог найти общий язык с братом, да и вряд ли согласился бы покинуть замок надолго.

Открыв дверь, Теон увидел, что Джейни еще спит, причем на редкость ровным и спокойным сном.

Постояв немного, он не решился ее разбудить, но поймал себя на том, что ему нравится смотреть на нее, когда она столь безмятежна.

* * *

По-видимому, не он один решил начать этот день засветло.

Выходя из замка, Теон узнал, что Робб уже покинул Винтерфелл.

Это было странно.

Робб едва с кем-то общался в последнее время и был мало похож на себя.

Теон чувствуя свою вину, не мог найти решимости поговорить с ним.

Однако, судя по тому, что леди Жиенна оставалась в замке, Робб не мог уехать далеко, и, возможно, разговор мог подождать.

Его внимание привлек шум в другом конце конюшни.

Пройдя туда, Теон увидел Рикона, благо на сей раз без его волка.

— Ну же, давай, противный! — ворчал Рикон, тщетно пытаясь оседлать Бриелла.

Бриелл — черный вороной, самый крупный конь в конюшне, раза в полтора больше остальных — подошел бы не каждому взрослому мужчине. Амберы подарили его Джону как коня, достойного короля. Выглядел Бриелл действительно солидно, однако нужно и впрямь быть потомком великана, а не мальчишкой, чтобы оседлать его.

Но, конечно же, Рикон выбрал самого огромного коня из всей конюшни.

— Рикон?..

Тот едва посмотрел на него в ответ, продолжив дергать стремя, тщетно пытаясь запрыгнуть на коня.

Пока Бриелл только лишь терпеливо фыркал, но вряд ли его терпения хватит надолго, и если этот здоровяк лягнет — мало не покажется.

— Ты злишь его, так ничего не получится.

— Это он меня злит, — рассерженно ответил Рикон, хлопнув по коню.

— Тише, тише! — Теон оттащил Рикона от Бриелла, когда тот угрожающе забил копытом. — Зачем тебе конь, Рикон?

— У меня есть дело, — с решимостью в голосе заявил младший Старк.

Он уже не первый раз говорил о некоем деле, и не первый раз пытался прорваться в конюшню.

— Ты хочешь сбежать?

— Нет, — огрызнулся Рикон. — Я должен найти Сансу, она потерялась, — буркнул он уже куда-то в пол.

— Сансу?.. — Теон был удивлен, — А ты ее помнишь?

— Помню. Кажется. Она… она похожа на маму.

Теон кивнул. Наверное, мальчишка слышал это от кого-то. По большому счету он сомневался, что Рикон помнил и леди Кейтелин, он сам-то едва ее помнил, не говоря уж о собственной матери.

— И куда ты планировал ехать за Сансой?

— Далеко-далеко, туда, где она потерялась.

— А ты умеешь седлать коня?

— Да! — гордо заявил Рикон. — Меня отец учил.

Теон глубоко вздохнул.

Действительно перед самым приездом Роберта Баратеона лорд Эддард с большой гордостью впервые посадил Рикона в седло. Удивительно, что и это он помнил, однако одних воспоминаний мало.

Лорд Эддард не успел научить младшего сына. И Джон тоже не успевал за этим ребенком. Ему давно уже пора уметь сидеть в седле, и даже меч ему по-хорошему давно пора поменять на настоящий, но мальчишка бродил по лесам вместо того, чтобы расти в доме.

Теон внимательно посмотрел на взъерошенного Рикона, задумавшись.

Когда-то Чужой Лорд привез его к стенам Винтерфелла.

Лорда как победителя радостно встречали весь двор и его леди, а вместе с ней и мальчик, тут же запрыгнувший к нему на шею.

Теона же взялся проводить Чужой Мейстер. Пока мейстер вел его, Теон все время оглядывался на этого мальчика на шее у лорда, до тех пор, пока они не скрылись из виду.

— Меня зовут мейстер Лювин, Теон. — представился Чужой Мейстер, — обучать тебя буду — я, а пока, — он отпер дверь, — вот твоя комната — располагайся.

После этого он ушел.

Теона огляделся: комната — как комната, ничего особенного.

Нетерпеливо сбросив дорожный плащ, Теон решил непременно найти другого мальчика, что он видел, пока шел.

Спустившись на пролет ниже, он увидел его, все так же перекинувшимся животом через подоконник, вглядываясь в происходящее за окном.

— Я — Теон Грейджой, — представился Теон.

— Я знаю, кто ты, отец писал, — на секунду оглянувшись, буркнул тот. — Я — Джон. Просто Джон.

— Чужой Лорд — твой отец?

— Сам ты чужой, — снова буркнул Джон. — Да, Эддард Старк — мой отец, — сказал он, вытянув шею за подоконник.

— Если лорд — твой отец, тогда почему ты не встречаешь его там?

В ответ Джон помолчал, нахмурившись, словно раздумывая, стоит говорить или нет.

— Там леди Кейтелин, — наконец выдал он.

Теону долго объяснять было не нужно.

— А, понятно, она тебя побьет, — со знанием дела заключил он.

— Дурак ты, что ли? — удивился Джон. — Она посмотрит, вот так, — тут он со всей силы сощурился, по-видимому, изображая страшный взгляд леди Кейтелин, — и всё, и не хочется больше там быть.

Теон фыркнул.

"Посмотрит, вот же страшно. И это еще меня братья на Пайке называли девчонкой".

— Всё, пойдем, — спрыгнул с поста Джон. — Нужно поймать Робба, пока его леди Кейтелин не забрала.

Других планов у Теона все равно не было, и он отправился следом.

Вероятно, к радости Джона, леди во дворе уже не было, и они обнаружили Робба все так же стоящим подле отца, к которому, еще не снявшему дорожный плащ подходили люди. Разные люди, хоть бы и слуги, у многих на глазах были слезы радости, они все рассказывали, как молились о его возвращении, а Робб стоял рядом, и Чужой Лорд держал его за руку.

"Наверное, он так держал его все это время", — подумал Теон.

В этой мысли было что-то неопределенно беспокоящее его, но Теон не смог бы сказать, что именно.

Чужой Лорд обернулся, заметив их с Джоном.

— Знакомьтесь, — похлопал он по плечу Робба, и тот очень серьезно кивнул.

Лорд же, вскинув руки, словно безоружный, простился с людьми и отправился в замок.

— Робб Старк, наследник Винтерфелла и будущий Хранитель Севера, — старательно выговорил Робб.

— Теон Грейджой, — в свою очередь протянул руку Теон, больше сказать ему было нечего.

На секунду он задумался, вспомнив, что теперь Утонувший забрал Родрика и Марона.

— Наследник Пайка на Железных островах и будущий лорд Жнец, — уверенно добавил он, пробуя эти слова на вкус.

Это было куда лучше, чем просто имя, теперь у него был свой настоящий титул. Почти как у отца.

Робб серьезно кивнул.

— Теперь, наверное, можно по имени, да? — неуверенно спросил он.

Теон тоже не знал точно, это было его первое официальное знакомство.

— Думаю, да, — все же согласился он.

— Пойдемте уже! — недовольно буркнул Джон, все это время корчивший рожи дереву, по-видимому, изображая их обоих. — Робб, мы ведь собирались сегодня весь день гулять на конях.

Последнее не понравилось Теону, но не признаваться же этим мальчишкам…

— Постой, Джон, сначала нам нужно показать Винтерфелл, — неожиданно спас положение Робб.

Джон же ничего не ответил и, только бросив косой взгляд на Теона, хмуро поплелся за ними.

Большую часть дня они бродили по окрестностям: заглянули в лес за ягодами, Робб с какой-то особой гордостью показал Теону чардрево, будто он сам его вырастил, Теону же красная морда на белоснежной коре показалась уродливой. Конечно, он не испугался, но смотреть на дерево больше не хотелось.

Визит на кухню понравился Теону куда сильнее.

Кухня Чужого Замка была больше, чем на Пайке, да и все здесь, включая сам замок, было больше, а вещи другими.

Например, хлеб на островах был серым, почти черным, плотным и отдавал водорослями — это не удивительно. Теон много раз видел, как водоросли накрепко высушивали, толкли и разбавляли ими муку.

В Чужом Замке повариха раздала им по огромной белой булке с золотистой корочкой, в мякише которой были дробленые лесные орехи, а вот суп на вкус Теона был несколько странным.

Как сказал Робб, он был с олениной, которую с охоты из леса привез некий сир Кассель, а они с Джоном даже помогали разделывать тушу.

Из мяса на Пайке водились только свиньи да птицы, и олень оказался жестче любой рыбы, совсем другого вкуса, но в целом съедобным.

В мрачном подвале, куда тоже они отправились по настоянию Робба, было холоднее всего.

Статуи Старков разных лет сурово смотрели на вошедших.

От этих лиц становилось не по себе, и краем глаза Теон заметил, что и Джон чувствует себя не особо уютно.

Робб же с гордостью рассказывал о разных Королях Зимы.

Теон не особо слушал, а больше разглядывал эти каменные лица, словно осуждающие его или вообще все вокруг.

— В твоем замке есть крипта? — спросил Робб.

— В моем замке крипты нет, — Теон вообще до сегодняшнего дня не мог представить такое странное место.

— В моем замке, — передразнил Джон, — что за замок такой, в котором нет даже крипты? — фыркнул он.

И сам же первый потопал в направлении выхода из своей обожаемой крипты.

— Потому что все мужи рода Грейджой, все Морские Короли от самого Серого Короля до моего деда, Непобедимого Квеллона Грейджоя, пируют в Чертогах Утонувшего Бога, — серьезно ответил Теон.

Это же и так было очевидно.

А потом задумался. От Серого Короля до Непобедимого Квеллона Грейджоя, так всегда повторял отец. Но теперь до Родрика и Марона.

"До Родрика и Марона" звучало ужасно, и вообще они не были похожи на героев, о которых хотелось рассказать. Теон решил, что Утонувший их просто так забрал, а пировать с ними не будет. И Роббу он о них тоже рассказывать не будет.

— Чертогах бога? — с восторгом спросил Робб. — Расскажи!

— Пф-ф-ф!

— Мне интересно, Джон, — отозвался на его недовольство Робб. — Давай послушаем.

Из крипты они-таки выбрались, и, сидя на траве, Теон рассказывал Роббу о разных Морских Королях. Тому и впрямь было интересно, а Теону было удивительно встретить кого-то, кто ничего о них не знал.

— Мы собирались гулять на конях, — в какой-то момент снова напомнил Джон, это было единственное, что он сказал с тех пор, как они вышли из крипты, и сразу все испортил.

Когда они всё-таки подходили к конюшне, мысленно проклиная противного Джона, Теону пришло признаться:

— Я не умею ездить на лошади.

Услышав это, Робб и Джон переглянулись так, будто он им сообщил, что море сладкое.

— Совсем не умеешь?.. — удивленно поднял брови Робб.

А Джон гадко прыснул в кулак.

— Я умею водить корабль, — гордо сказал Теон, ну, по крайней мере, дядя Вик брал его с собой и даже показывал, как держать руль, — а лошади — для землепашцев, так говорит мой отец.

— Чего-о-о? — протянул Джон.

Он собирался еще что-то сказать, судя по недовольно раскрытому рту, но Робб его быстро перебил.

— Ясно, пошли, — потащил он его, и Сноу ничего не осталось, как вновь поплестись за ними.

К слову, Теона бы вполне устроило, реши он этого не делать.

Робб привел к его к конюшням и амбарам, где Чужой Лорд вместе с мейстером сверялись с кипой книг и свитков.

— Когда отца долго нет — он должен сам проверить все дела, — объяснил ему Робб.

— Мой отец так не делает. Он сам проверяет свои корабли. Всегда. А остальное его не волнует.

— Отец, он не умеет ездить на коне! — победоносно завопил Сноу, едва они подошли.

— Джон, а ты бы умел, не посади я тебя на коня, едва ты встал на ноги? — поднял взгляд от бумаг Чужой Лорд.

— Да я всегда умел!

— Что мы с вами читали о Железных Островах? — спросил мейстер.

— Там мало земли и мало растений, а значит — нет и скота, — вспомнил Робб, и мейстер кивнул.

Робб на минуту задумался.

— Отец, мы могли бы научить Теона ездить на лошади, только у него нет коня, но я бы мог поделиться, — предложил он, обернувшись на Джона.

— Я тоже мог бы поделиться, — буркнул Джон, не желая отставать от брата.

Борода Чужого Лорда едва шевельнулась, возможно, скрывая что-то вроде улыбки, а мейстер так и вовсе чуть не светился.

Теон раскрыв рот, смотрел на происходящее.

Отец бы дал обоим этим мальчишкам по крепкому подзатыльнику, услышь он такое.

На Железных островах никто никогда ничем не делился.

— Найдите пока другое занятие, а позже мы что-нибудь придумаем, — кивнул Чужой Лорд

После ужина Чужой Лорд подошел к Теону и позвал с собой.

Когда они вернулись к конюшням, Теон удивленно просил:

— Разве меня не будут учить Робб и Джон?

— Они сами еще не умеют, — усмехнулся лорд, открывая уже тихую и безлюдную конюшню.

Они подошли к трем пони. Теон уже видел таких маленьких лошадей на островах, в доме дяди Родрика, кроме дяди Харлоу на островах никто и не занимался животными.

— Эти двое — Робба и Джона, — кивнул лорд на серую в яблоках и бурую пони, — а вот эта, — показал лорд на рыжую между ними, — вот эта теперь твоя.

— Моя?

— Вам нужно подружиться, — кивнул лорд, — угости ее.

Теон погладил пушистую челку, и пони быстро слизнула половину морковки с его ладони.

— Красивая, у нее есть имя?

— Ты можешь придумать сам.

Это показалось Теону очень важным.

Некоторое время он смотрел в большие умные глаза рыжей пони, а потом почему-то вспомнил Пиратку и что с ней случилось, вспомнил, что мама так и не пришла в ту ночь, когда стены замка тряслись, вспомнил, что Утонувший не любил тех, кто просил забрать братьев, как Пайк, весь в дыму, начал становиться все меньше и меньше, когда он смотрел на него с палубы Чужого Корабля.

Он вдруг обхватил шею пони, прижавшись к теплой морде.

"Вечно ноешь, будто девчонка…" — насмешливо пел голос Родрика.

"Девчонка и есть…" — вторил ему Марон.

''Я не девчонка, не девчонка!" — снова предательские слезы все портили.

— Я не девчонка!

Кажется, он сказал это вслух. Теперь он совсем не желал высовывать нос из пушистой гривы.

— Иногда и у мужчин могут быть слезы, — спокойным голосом произнес Чужой Лорд.

Теон удивленно обернулся.

— Это не мои слезы, — шмыгнул он, — это — она.

— Ну, в таком случае, у нас нет проблем, — лорд протянул ему поводья.

Теон недоверчиво посмотрел на него.

— Ее зовут Пиратка.

* * *

— Знаешь Рикон, наверное, ты прав и Санса где-то очень-очень далеко, но иногда проще потерять того, кто очень-очень близко.

Рикон недоверчиво посмотрел на него.

Теон взял его за руку, и в кой-то веки мальчишка не начал вырываться. Возможно, потому, что на сей раз оставил волка как можно дальше от конюшни. Теон подвел его к стойлу с черными пони.

Они познакомились, и Теон показал ему, как обращаться с конем.

Когда Рикон, уже полный решимости, восседал на своем Севере, Теон сказал ему:

— Мы можем сейчас отправиться за Сансой, но что, если и Роббу нужна твоя помощь?

— Я не хочу к Роббу, Робб всех бросил.

— А что, если он сам в беде?

Рикон снова задумался, возможно, не последнюю роль сыграло и желание остаться на коне, но после раздумий таки согласно кивнул.

Теон хорошо знал тайное место, куда всегда уходил Робб, когда хотел остаться один, а еще он знал, что Робб никогда не хотел оставаться один.

* * *

— Я не вижу ни единой причины для подобного промедления, — вновь развел руками мейстер, осмотрев Жиенну, наверное, в сотый раз.

Ребенок уже давно должен был родиться, но по известной лишь Неведомому причине ничего не происходило, и это сводило Робба с ума.

Не только потому, что он переживал за дитя и Жиенну, но и потому, что что-то такое надсадно обидное скребло по душе от того, что все идет не так.

— Мейстер Фоллен, это точно нормально? — одними губами устало и обеспокоенно одновременно произнес Робб.

— Нормально ли то, что определенно не является нормальным? — поднял бровь Фоллен.

— А что, если... — Робб сглотнул, не желая произносить это вслух.

— Вот смотри! — Жиенна резко приложила его ладонь к животу.

Дитя шевелилось, что явно говорило о том, что худшая из догадок Робба не оправданна.

— Возможно... — аккуратно начал мейстер. — Возможно, — предупреждающе повторил он, подняв палец вверх, — что миледи ошибается в сроке своего бремени.

Робб обреченно закрыл глаза.

"Вот пекло, зачем ты сказал это?"

Жиенна вспыхнула алым пламенем.

— Мейстер, — прошипела она со всей ненавистью, что могла вложить в это обращение. — Вы знаете, что произошло с моим мужем, и понимаете, насколько абсурдны ваши утверждения. Я требую немедленных извинений! Вы обвиняете меня в измене моему мужу, лорду и королю.

— Миледи, даже по вашему требованию я не могу приносить извинений за единственное разумное предположение, — с почтением, но твердостью в голосе ответил Фоллен.

Жиенна в негодовании раскрыла рот, забыв дышать.

— Сегодня же Цитадель будет уведомлена о вашей мейстерской слабости, я сомневаюсь, что вы достойны нести звание королевского мейстера, — продолжила шипеть Жиенна.

"Мертвым быть проще", — обреченно подумал Робб.

— Я напомню, миледи, что являюсь мейстером Последнего Очага и нахожусь в Винтерфелле по личной просьбе короля Джона и своего лорда. И даже совет мейстеров сошелся бы на возможности ошибки ваших расчетов, миледи. Милорд, — обратился он к Роббу, — я бы не хотел впредь слышать подобных угроз, в противном случае я буду вынужден покинуть Винтерфелл.

— И это может случиться раньше, чем вы предполагаете, — встряла Жиенна еще до того, как Робб успел произнести и слово. — Робб! Как ты можешь позволять кому-то произносить такое в моем присутствии? В своем присутствии!

— Хватит! — рявкнул Робб, он уже не мог это терпеть. — Мейстер Фоллен, благодарю за ваш визит, — коротко кивнул он.

Только когда дверь за мейстером закрылась, Робб сделал усилие посмотреть в глаза своей жене, с удивлением и все той же ноткой возмущения оглядывающей его.

— Любовь моя, прости меня за горячность, я просто не могу поверить, что все кругом настроены против нас, — начала она совсем другим, мягким и бархатным голосом, который когда-то сводил его с ума, а быть может, и свел.

— Почему? — сдавленно спросил Робб.

Жиенна глубоко вздохнула, медленно расправив одеяло на возвышающемся животе.

— Ты знаешь, что мне больно это говорить, но твой брат ненавидит меня, и ты это видишь.

— Почему мой брат тебя ненавидит?.. — он сам не знал, чего пытается добиться в ответ. Но ему нужен был этот ответ. — Что происходит?! Почему все не так?! Отвечай! Отвечай!

Вылетев из спальни со стучащим сердцем, Робб понял, что не хочет больше нигде прятаться.

Вчера он весь день провел с Риконом, учил маленького брата держаться в седле, стрелять из лука, они вместе долго вычесывали Лохматого в богороще, им удалось помириться, и это сняло огромный камень с души, который он повесил себе сам.

И, кажется, Робб знал, где на его душе лежит еще один тяжкий груз, с которым он хотел расправиться.

* * *

— Медве-е-едь... Медве-е-едь, медве-е-едь и дева... — Фальшиво, но жизнерадостно басил голос где-то под ухом.

Джейни взглянула в окно: северное солнце в самом зените ярко подсвечивало снег вокруг, делая все похожим на один разноцветный кристалл.

Это было так неожиданно красиво...

Она уже очень давно не замечала красоты вокруг, будто бы и вовсе ничего красивого в мире не осталось, но этот обычный снег за окном был каким-то волшебным. Может быть, скоро она сможет выйти на улицу и даже потрогать его. С Теоном.

— Да неужели проснулась! — воскликнула горничная.

Марта как всегда была простодушна и шумна, а к Джейни она относилась как-то по-матерински.

— Марта, а который час?

— Так за полдень! — всплеснула руками та. — Уже и завтрак подавали, и людей тьма приехала, а ты все спишь! Так все и проспишь! — фыркнула она, продолжая начищать все вокруг.

Джейни провела руками по одеялу, она бы и рада была не спать до полудня.

"Когда-нибудь мне обязательно будет хватать сил просыпаться на рассвете", — пообещала она себе.

— Так все и проспишь! Надо бы тебе вставать, люди ого какие приезжают, скоро свадьба будет, может, и ты бы себе мужа нашла, а то чего подушки зазря мять!

— Ох, Марта... Не нужно мужа. Только не мужа.

— Ой, ты ж горе, вечно у вас, благородных, все кривой дугой, — сурово сдвинула брови та. — Я девчонкой тоже замуж выскочила, я старшая была, места в отчем доме не хватало, да вот и пошла замуж. Тфу! — этим жестом она явно показала все, что думает о том браке, — даром что помер, снарков сын, так бы и еще раз кочергой огрела, — сжала она руки в кулаки. — Думаешь, другой раз лучше было? Ха! Благо на войну через две луны забрали, а вернуть забыли, — фыркнула она. — Еще бы, тот ничего тяжелее оглобли-то и в руках не держал, куда уж там — воин!

— На какую войну? — тихо встряла в ее воспоминания Джейни.

— Да я ж откуда знаю? Мне лорды не докладывают, чего творят. Мужики, что вернулись, рассказывали про корабли, на которых плыли, да про море соленое, вот все, что и слышно было.

— Восстание лорда Бейлона, тогда Теона привезли в Винтерфелл, — подсказала Джейни.

— Мне без разницы, — совершенно искренне заявила Марта. — Издох, да и боги пусть судят. Ну ничего, в другой раз я уже ученая была, — приговаривала она, буквально колотя щеткой ковер. — Подумаешь, глухой? Зато руки золотые — плотник он у меня, да и не только руки, — тут Джейни увидела, что Марта буквально засветилась. — Пятерых мальчишек мне справил, — с гордостью в голосе произнесла она. — А вот хорошо, что без девок! У нас-то что? Одно дело, известное. Отдала бы я дочку какому, конечно! А знаешь что? Вот и нечего тебе! Сиди тут лучше, пусть они там женятся сколько влезет, а ты знай себе спи в тепле, — неожиданно завершила Марта, окончательно разволновавшись и встряхнув давно чистый ковер.

— Постой, Марта, а кто женится?..

— Ох, горюшко, только глухой не слышал, сама миледи Маргари Тиррел приезжает! Говорят, у нее только платьев четыре обоза едет, украшений сундуки, что в повозку едва пролезают, а уж свадебное платье невиданной роскоши, камнями из-за моря расшитое, точно звездное небо!

— Никто еще не видел, а все уже говорят, — улыбнулась Джейни.

— Дело известное, — выставила руку вперед Марта. — Вчера сам лорд нашим королем толковал, Герта вино наливала, все слышала.

— Джон женится на Маргари Тиррел? Какая красивая пара... — мечтательно протянула Джейни.

Леди Маргари Джейни не видела, но была наслышана о ней еще в столице.

И вправду, в этом утре было много красоты.

— Так и лорд такое предлагал! — всплеснула руками Марта. — Ну а ты представь, что король-то сказал, говорит, в стране уже есть королева и двум королевам не бывать, а кто не согласен, то враг. Где ж такое видели, чтобы король с королевой ни в одной кровати спали?

— У короля обычно свои покои, у королевы свои, даже в разных частях замка.

— Ты чего мне голову морочишь? Да разве ж король с королевой не муж да жена должны быть? А как муж с женой, так и как все люди. А тут что? Эх, не хочет наш король жениться, да оно и ясно — говорят, по ночам он оборачивается волком да грызет всех, кто не мил! Конечно, куда уж тут жениться.

— Глупости, Марта, — отмахнулась Джейни, — Джон всегда человек, и днем, и ночью.

— Ой, не знаю, видела бы ты, сколько шерсти по утрам с кровати валится.

— Ну это же его волк, — улыбнулась Джейни.

— Да если бы, — понизила голос Марта. — Его волк — белый, а шерсть чернющая летит, точно волосы короля.

— Только я все равно не понимаю, у кого свадьба, — попыталась вернуть Марту к началу Джейни, — если Джон отказался.

— Так десница же, — отчего-то недовольно буркнула та.

— Ну, тогда и Джон — оборотень. Робб не может играть свадьбу, он женат на леди Жиенне Вестерлинг.

Марта недовольно фыркнула.

— А то у нас теперь один десница! — она прямо таки со злостью стукнула веником по полу.

— Что?.. Это... этого не может быть... Теон... Он...

— Так вот и я о чем? — вскинула точно оружие свой веник Марта. — Нашим-то парням чего? Ничего! Ведьма речная эта Герту чуть-чуть чашкой не убила, смотрит вечно криво, нос от всего воротит, еще и бесприданницей пришла! Молодой лорд ей и такие кружева покупает, и другие, а она что? На Мартишу, портниху, знаешь как орала? А та всего-то иголкой ее слегка ткнула, да за такие кружева, да я б сожрала иголку ту! А главное-то, ткнуть — ткнула, а кровушка- то не пошла... — заговорчески прошептала Марта. — А как с пятью обозами платьев, так этому! Тфу! — припечатала горничная, раскрасневшись.

— Четырьмя... — неживым голосом отозвалась Джейни. — Ты говорила, четыре обоза...

— Горюшко эдакое, ты чего побледнела-то вся? — встрепенулась Марта, обратив внимание на нее.

Джейни слышала ее будто через подушку, заморозив взгляд на одной точке, а воздуха в дрожащей комнате становилось все меньше и меньше.

— Марта... Ты ступай, ступай, я в порядке... Я тебя потом позову.

Горничная оглядела ее, поджав губы.

— Пойду я, — с подозрением кивнула она. — Я тут... лишнего тебе сболтнула, да? Ты уж...

— Я никому не скажу, Марта, иди.

''Мне некому говорить''.

О Боги, Джейни Пуль, с чего ты вообще взяла, что нужна ему?

Ты всего лишь никому не нужная, маленькая поломанная девочка.

Он помог тебе потому, что ему было жалко тебя.

Ты жалкая.

Жалкая и глупая, и успела что-то придумать. Ты ведь сама навязалась, а он просто слишком хороший, чтобы отказать.

Как ты вообще могла все это придумать? Кто ты такая, Джейни Пуль? У тебя даже платье всего одно, и то на тряпку похоже.

Ни один мужчина, будь у него капля разума, не предпочтет Маргари Тирелл тебе.

Маргери Тирелл носила корону, ей предлагали руку и сердце короли. Может, королями они были и не лучшими, но себя уважали. Ренли Баратеон, Джоффри или Томмен могли жениться на Маргери Тирелл или Сансе Старк, но не на тебе.

Даже чудовищу нужна была Арья, а Джейни не нужна никому.

Боги, он ведь избегал тебя, пока ты сама не свалилась на его голову.

"Я ничем тебе не смогу помочь, Джейни".

Посмотри на себя, да на тебе шрамов больше, чем на ином наемнике.

Нищая, безродная, тощая, бледная, вся в синяках, с истерзанным чревом.

Тебя и бездомный возьмет, только если ему приплатить, только вот у тебя ни грошика нет.

Поломанные девочки никому не нужны.

Но Джейни не хотела ни бездомного, ни короля.

Она хотела больше никому не мешать.

Ты с самого рождения оказалась в чужом замке, и тебе каждый день об этом говорили.

Марта скоро вернется.

Нужно хотя бы раз в жизни что-то изменить самой и прекратить быть лишней каплей в чужом море.

* * *

В этот раз Марта была молчалива и только беспокойно поглядывала на нее, принеся обед.

— Ты не могла бы принести бумагу и перо — мне нужно написать подруге... в Речные земли, она тоже наверняка поедет на бал, и я хотела бы...

"Боги, Джейни, остановись".

— В общем, мне нужно написать письмо, — постаралась выдать улыбку она.

Марта все так же молча кивнула и вышла.

Сердце бешено стучало, словно пытаясь отбить оставшееся.

"Один раз, всего один раз в жизни измени что-то сама".

Она вздрогнула, когда Марта вернулась с пером и планшетом.

— Марта останься, пожалуйста, я напишу, и сразу отправишь, хорошо?

Взяв перо в руки, Джейни замерла над бумагой.

Нужно было хотя бы сделать вид, что она пишет подруге. У Джейни и не было других подруг...

Она выдохнула:

"Дорогая Санса..."

Джейни чересчур сильно надавила, обломав кончик.

— Марта, ты не могла бы поточить? — она старалась говорить самым будничным голосом, в то же время она едва бы узнала себя, услышь со стороны.

И вновь кончик обломался.

— Марта, милая, я передумала, кажется, письмо будет долгим, а перо перемерзло, ломается. Ты оставь нож, а как позову — заберешь.

Горничная посмотрела на нее с недоверием.

— Хочу попросить у нее наряд для бала, — убедила ее Джейни.

Ее саму удивляло, с какой легкостью у нее получается вот так лгать, наверное, потому, что, наконец, она делала, что давно хотела, что и должна была сделать, чтобы больше никому не мешать.

— Все-таки решила мужа-то себе найти, — уже веселее отозвалась Марта, — вот и щеки покраснели, ну раз так — оставлю, тут и впрямь дело нужное. Не порежешься? Руки-то вон такие тонкие, ничего тяжелее иголки, небось, и не держала, горюшко, — напоследок решила удостовериться неугомонная Марта.

"Это будет лучшее, что кто-либо для меня делал".

— Не переживай, милая Марта.

* * *

Джейни разглядывала маленький кусочек металла.

Хозяйственный нож Марты, простой, потрепанный, щербатый, но острый и крепкий.

"Интересно, а им будут пользоваться потом?"

Почему-то именно это вдруг показалось Джейни важным.

Нужно только решиться. Это не сложно.

Нож лежал перед ней. Протяни руки и возьми, но, оказывается, протянуть руку — это не так уж и просто.

Уже бессчетное количество раз она пыталась взять его и отдергивала руку, будто от раскаленной печи, едва коснувшись. Ну же!

Нож буквально прыгал в дрожащей ладони, выделяясь черным пятном на бескровной коже.

Всего одно движение, одно мгновение, и больше никогда в душе не будет этой пропасти, которую оставляла разбитая надежда.

"Зачем ты надеешься?"- спрашивал он ее, а она не понимала вопроса.

Действительно, зачем? Никому не нужна твоя надежда, как и сама Джейни.

Никому нет дела до Джейни Пуль.

Тебе никто не поможет.

Голоса путались в голове, сливаясь в единое, комната плыла перед глазами.

Один раз прими решение сама.

— Быстро и скучно. Быстро и скучно. Пожалуйста, быстро и скучно, — исступленно шептали губы.

Она видела, как это было. Он же учил ее. Быстро и скучно, быстро и скучно.

Быстро и скучно, пожалуйста.

Один резкий рывок руки...

Она крепко зажмурилась и... и вновь открыла глаза вопреки ожиданиям.

Ладонь с ножом дрожала на ключице. Ей не хватало сил сделать это.

Она так и осталась сидеть, замерев и глядя перед собой.

Она чувствовала себя совершенно пустой, будто жизнь давно уже покинула трусливое тело, которое все так же сжимало дрожащий нож.

Слезы горохом катились по щекам и шее, падали на треклятое лезвие.

Тупая злость на собственное бессилие плескалась где-то внутри раскатами, но не придавала ни капли сил.

Она пыталась надавить, но собственная рука не слушалась, глупое тело зачем-то цеплялось за ненужную жизнь.

— Ты пищала как голодная крыса, когда стражники забирали тебя в то болото, что они называют борделем, — с надменной усмешкой в голосе пропела красивая женщина с золотыми волосами. Женщина, одного взгляда которой Джейни когда-то боялась, а одно слово которой разрушило всю ее жизнь.

Но ее не должно было быть тут, откуда она?..

Джейни чувствовала, как голова идет тяжелым кругом, воздух становился все более густым, а в ушах плескался страшный грудной смех королевы Серсеи.

Она крепко зажмурилась.

Открыв глаза, она увидела маленького человека с тихим голосом.

— Ты всего лишь товар, — он приближался к ней, а его карманы звенели монетой. — Ты всего лишь товар, и сколько ты стоишь, буду решать я.

С его появлением все встало на свои места.

— Я схожу с ума… — прорыдала Джейни, сложившись пополам, все так же сжимая бесполезный нож.

Она пыталась надавить. Раз за разом.

Пыталась.

Она тряслась в рыданиях, крепко зажмурившись и страшась открыть глаза, чтобы вновь не встретить еще один кошмар.

Все ее существование было целым кошмаром из темного омута, и она хотела только одного — наконец прекратить этот бесконечный ужас.

Она уже почти баюкала этот нож, раскачиваясь и уговаривая:

— Быстро и скучно, быстро и скучно…

— Ты настолько ничтожна, что никогда не сможешь это сделать.

Она знала этот голос. Только не он.

Он сидел на кровати, лениво закинув ногу на ногу, смотря на нее с липким презрением.

На его шее зияла уродливая черная дыра, из которой сочилась такая же липкая черная кровь.

— Ты ничтожество, — повторил он снова, уже с той самой ужасающей лаской в голосе.

— Тебя нет... — ее голос дрожал и исходил, откуда-то из груди. — Тебя нет, тебя нет, — повторяла она, убеждая себя.

— Если меня нет, то почему ты мне об этом говоришь? — лениво и самоуверенно спросил он, а эти липкие капли продолжали падать на белую простынь.

— Теон... Теон тебя убил... — задыхаясь, выдавила Джейни.

— Не-е-ет, — расплылся в хищной улыбке он. — Он убил тебя, — и резко дернулся к ней, положив ледяную ладонь на веки, закрыв их.

* * *

Теон был рад, что закончить с бесконечной свитой Тиррелов удалось столь скоро.

Как оказалось, им нужен был лишь замок — стоило просторцам попасть в Отстоун, как тут же слуги забегали с драпировками на стены, гардеробами, которых хватило бы на не менее чем полсотни леди, периной и прочим и прочим, чего только те не притащили с юга.

Прибывшие вперед самих Тиррелов представители мелкой знати тут же начали зябко пожимать плечами, требуя у слуг все новые пледы, шали и накидки, и это несмотря на то, что замок топили и освещали несколько суток перед прибытием первых гостей.

"Нужно будет передать им меха", — отметил про себя Теон.

Было странно видеть на Севере такое количество людей, только лишь прячущихся в шерсть, но еще более странным было видеть столько людей, которые не смотрели на него другим взглядом.

Каждый из представителей знати приветствовал его согласно этикету, просил передать королю благодарность за гостеприимство и неизменно жаловался на холод.

Знал бы хоть кто-то из них, чего стоили ему эти вежливые разговоры ни о чем и какую бурю смятения в душе он пытался гасить с каждым новым приветствием.

Теон очень старался, чтобы никто этого не знал.

— Мандор Грасс, старший стюард дома Амброзов и леди Алисса Грасс, в сопровождении дочери, леди Жаннет, — сверившись со списком, подсказал бойкий мальчишка Гловеров, которого Джон взял в оруженосцы, а теперь не знал, какое бы еще поручение ему всучить, только бы тот не путался под ногами, шагая всюду по пятам.

Чета Грасс обменялась с Теоном формальными приветствиями и чинно отправилась в покои, однако юная Жаннет не поспешила вслед за родителями.

Пожав плечами от холода, та подышала на свои ладони, но тут же дернулась в еще одном реверансе, поймав взгляд Теона. Тот отметил, что в отличие от матери, закутавшейся в несколько пуховых шалей, Жаннет была в одном лишь парчовом платье без верха.

— Гавен, раздобудь накидку для леди Жаннет, — отправил того Теон.

— Большое спасибо за заботу, милорд, — опустила пушистые ресницы та, обхватив себя ладонями за локти.

— Эм… Не стоит благодарности, миледи, — Теон рассеяно огляделся — как назло мальчишка убежал со списком прибывших, и к нему приближалась пара рыцарей, разумеется, совершенно незнакомых, а гербы на их доспехах говорили только о том, что, возможно, кроме них самих и мальчишки Гловеров никто и не знает имени их славного рода.

— О, милорд, я помогу, — с готовностью заметила его рассеянность Жаннет. — Это братья Гардиеры.

— Гарденеры? — переспросил Теон. — Разве их дом еще существует?

— О нет, — запрокинула голову в смехе Жаннет, — именно Гардиеры, — прыснула она, — все знают, что еще их прадед — конюх или хлебопашец, в общем, что-то такое — выдумал это имя, когда того посвятили в рыцари за то, что он однажды во время набега железнорожденных успел отравить все вино в запасах виноградника.

— Очаровательно, — кивнул Теон.

— Как вы видите — рыцари, своей земли у них нет, и они всюду таскаются за Тиррелами. Хотя едва ли наш лорд знает об их существовании, — тут она презрительно сморщила напудренный носик, что было немного странно для дочери стюарда, с другой стороны, блестевшие в ее ушах рубины стоили явно дороже потрепанных, но тщательно начищенных доспехов братьев.

— И всегда в доспехах?

Не было ничего более идиотского, чем облачиться в металл на севере.

— О нет, — фыркнула Жаннет, — наверняка они напялили их совсем недавно, дабы никто не усомнился в их воинственности, — хихикнув, кивнула она.

— Они столь преданны Тиррелам?

Тут она вновь рассмеялась грудным бархатным смехом.

— Вам правда нужна помощь в этом клубке замерзших змей, милорд, — сказала она, деловито обхватив его под локоть. — Эти, так сказать, рыцари ненавидят Тиррелов, они верят, что Великий Гардинер был их предком, дом Гардинеров пал, но милостью справедливых Семерых их дом снова поднялся из пепла. Они и сюда наверняка приехали в надежде на какой-нибудь позор для нашего лорда, впрочем, как и большинство здесь, — завершила она тоном, которым говорят самые будничные вещи.

Теон с трудом мог бы представить, что такое можно было услышать от северян. Те могли быть только верны своему лорду или идти войной до последней крови. Третьего не дано. А тут просто будничные интриги за чаем, какой же бред.

— Сами по себе они, конечно же, не угроза, да и всерьез их мало кто воспринимает, но вы ведь понимаете, насколько опасны шуты, — с напускным знанием дела заявила она. — Те, кто жаждет доставить Тиррелам проблем, всегда могут иметь их ввиду. Думаю, вам будет полезно это знать, — с последней фразой она буквально прильнула к нему, заговорчески шепча в ухо.

Теон поймал себя на том, что до братьев, сколь бы они ни были близки в родстве к королям Простора и какими бы полезными шутами ни были, ему не особо есть дело, а вот девица, которая не оставила расстояния между ними, его беспокоила.

Ему вообще было не по себе от людей, которые слишком близко.

— Миледи, не думаете ли вы, что я или тем более король Джон можем желать неприятностей для почетных гостей Севера и наших союзников?

Под этим благовидным предлогом он все-таки вывернулся из ее хватки, ровно к тому моменту, когда с лязганьем к ним подошли надутые от важности рыцари.

Когда и напыщенные братья были поприветствованы и отправлены в покои, наконец, вернулся Гавен с пуховым платком и чашей горячего вина.

Теон обернулся на мальчишку и не сразу понял, отчего тот покрылся румянцем и старательно давится хихиканием, но стоило посмотреть на леди Жаннет, как все прояснилось — юная леди с самым невиннейшим из видов стояла, обхватив ладонями локти, разумеется, от холода, а не для того, чтобы ее нежные части виднелись несколько хм… ярче, и не отрываясь, своим распахнутым взглядом она смотрела на Теона, явно ожидая реакции.

Вряд ли эта девушка, оставленная родителями для знакомства с Севером, даже на четверть представляла, в какой ступор она сейчас его вогнала.

Он взял у хихикающего оруженосца шаль и буквально замотал бойкую Жаннет.

"Интересно, что же ей сказали родители, раз она никак не может отступиться от задания?"

— Леди Жаннет, вы делите спальню с юными леди Марией и Розой, в левом крыле третьего этажа. Гавен вас проводит, — сказал он, выдернув из рук оруженосца список.

Возможно, то промедление и рассеянность, с которыми он смотрел на нее, она восприняла по-своему и, уже отойдя на пару шагов, будто вспомнив, обернулась.

— Милорд, а это действительно теплые покои? — невинно поинтересовалась она.

— Можете не сомневаться, миледи, — сдержанно кивнул Теон.

— Спасибо. Но... если вы вдруг знаете более теплые покои на Севере, дайте мне знать, — с этими словами она грациозно обернулась и, подав руку Гавену, отправилась в спальню незамужних девушек.

"Пекло", — выдохнул Теон.

С одной стороны, ему нравилось быть среди тех, кто был слишком занят собственными планами, мало знаком с Севером и видел в нем только лишь брошь десницы. Кажется, просторцы в целом видели в людях только их сегодняшний статус, не вспоминая о деяниях предков до нашествия андалов, как это делали северяне.

С другой стороны, общаться с людьми и так было тяжело. Каждый раз для разговора с кем-то он словно запускал внутри тяжелый маховик, и то, что раньше казалось сущим пустяком, сейчас требовало усилий. Но, вдобавок, бесконечные хитросплетения отношений между мелкой и средней знатью простора, их отношения с честолюбивыми сюзеренами, все это было похоже на запутанный клубок, на который кроме старой пыли налетали все новые и новые пестрые нитки.

Несмотря на то, что он сам был удивлен тем, что все прошло спокойно и ничего выдающегося не произошло — более всего он был рад концу этого длинного дня.

С этими мыслями он шел по коридору, направляясь к Джейни.

Он представлял ее светлую улыбку и смущенный румянец, когда она будет слушать его сумбурный рассказ о просторцах, и, думая, о ней, невольно ускорил шаг.

* * *

— Джейни!!!

В один прыжок Теон был у кровати, он выхватил из ее рук нож, зашвырнув его куда-то в угол.

Вся постель вокруг была усеяна мелкими пятнами крови, по ключице бежали тонкие красные капли, но, бегло осмотрев ее, Теон увидел, что все это только царапины.

Сама Джейни смотрела него стеклянным, абсолютно безразличным усталым взглядом, будто и не видела вовсе.

Она жива.

Она не успела.

Он осознал эту мысль, но тут же его окатила новая волна паники.

— Что?! Что могло случиться за один день?! Зачем, Джейни?! Ответь!!! — кажется, он вопил, не помня себя, слыша только, как свинцовыми ударами бьется сердце где-то возле горла.

Едва переведя дух, он понял, что трясет ее за плечи, отчего она безжизненно болтается в его руках будто соломенная кукла.

— Зачем, зачем, зачем, Джейни, зачем?... — одними губами повторял он, собрав ее в охапку и крепко прижав к себе.

Но спустя какое-то время он почувствовал, как она слабо пытается отпихнуть его.

Теон отпустил ее, разглядывая с беспокойством.

Он не понимал ровным счетом ничего.

— Джейни, что случилось?.. — опять повторил он настолько спокойно, насколько это вообще было возможно, понимая, что он, вероятно, пугает ее сейчас.

Однако успокоиться было тяжело.

Его будто обдало кипятком и завалило снегом в один момент, как только он увидел ее с треклятым ножом в руке.

Она смотрела на него словно на незнакомца, не узнавая и безразлично скользя взглядом из угла в угол, едва фокусируясь на нем.

— Зачем ты меня спас? — наконец отозвалась она таким же безжизненным голосом, не обращаясь к нему, а куда-то вдаль, смотря сквозь. — Я же просила дать мне умереть.

— Джейни… — сделал попытку взять ее за руку Теон, но она неожиданно резко отдернула ее.

— Не надо. Миледи это не понравится, — так же не глядя на него, холодным голосом сказала она.

— Миледи?

— Маргари Тиррелл — самая прекрасная и богатая женщина всех королевств, — продолжая смотреть в одну точку мимо него, отозвалась Джейни. — Но зачем ты меня спас, если она твоя леди? — снова спросила она, вдруг развернувшись к нему, глядя прямо в глаза.

И в ее взгляде пропало то, на что Теон смотрел все это время, в ее взгляде огромных карих глаз больше не было надежды.

Он ожидал любого ответа, о чем угодно, но то, что сказала она, вообще не вписывалось ни в какую логику и звучало каким-то абсурдом. Это лекарства мейстера на нее так действовали?

— С чего ты взяла, что она моя леди?

— Горничная мне все рассказала, — тем же серым голосом, вновь отвернувшись, отрешенно сказала она. — Лорд Тиррелл еще вчера ночью договорился с Королем Джоном о вашей свадьбе. Уходи, твоей леди не понравится, что ты здесь.

"Что вообще происходит?"

— Стой, и ты хочешь сказать, что из-за этого ты решила… Ты…

До Теона окончательно дошел смысл всего того бреда, что она пыталась ему сказать, и жуткая злость едва не заставила задохнуться.

"Неужели она могла вот так… Вот так взять и поверить какой-то глупой, бредовой и взятой из пасти грамкина сплетне?

Вот так просто ее могло не стать.

Не из-за чего.

Без причины.

Безвозвратно.

Пекло!"

— Джейни! Из-за слов какой-то горничной ты решила убить себя? Ты… Ты… — кажется, злость на эту глупость неслась впереди мысли, и он даже слов не мог собрать. — Ты даже не поговорила со мной! — он окончательно потерял всякое самообладание, сорвавшись на нервный крик. — Джейни, ты глупая?! Из-за слухов горничной ты… Ты решила из-за нее!.. Меня не было всего один день! Джейни! Один! Чертов! День! — он был близок к тому, чтобы сорваться на хрип, и казалось, его слышали даже в Отстоуне.

Злость, злость, которая собой покрывала дикий страх, плескалась в нем.

Он орал, а она испуганно вжалась в подушки.

Верно. Она ведь боялась. Он должен был перестать вопить, но не мог.

— Неужели ты не понимаешь, что единственная, на ком я когда-нибудь женюсь, будешь только ты?! Как ты вообще могла взять в руки этот чертов нож?!

Теона трясло.

Он мог ее потерять буквально минуту назад.

Из-за чьих-то глупых слов.

Не обращая внимания на то, что она, кажется, и не слушала, он снова сгреб ее в охапку.

— Никогда, никогда, никогда больше так не делай, неужели ты ничего не понимаешь… — раскачивался он, вместе с ней, пытаясь будто успокоиться и словно бы забрать ее у всего мира, который пытался забрать ее у него.

Буквально каждую секунду ему приходилось напоминать себе, что все обошлось.

А сознание наперекор услужливо рисовало жуткие картины холодного металла, распарывающего фарфоровую кожу.

Что, если бы он не успел, что, если бы успела она?

— Как ты могла решить оставить меня одного? Неужели ты правда могла меня оставить?

У него дрожали и голос, и руки, и даже сердце, кажется, сбилось со стука и перешло на дрожь.

— Я не могла. Я не смогла.

Слезы были жгуче-горячими, а вот она почему-то ледяной.

— Я не хочу оставаться один. Не оставляй меня, — шептал он ей на ухо, успокаивая их общую дрожь.

— Теон … — она подняла голову из своеобразного кокона, в который он ее заключил. — То, что ты сказал... Ты… Ты что, сделал мне предложение?...

— Что?.. — он мысленно вернулся к своим словам, сглотнув. — Получается, что да… А ты… согласна?..

Он сказал это в порыве эмоций, но уже думал об этом раньше.

Думал, что, быть может, когда-нибудь позже…

Когда все встанет на свои места.

По-видимому, с ней не будет никакого "позже". Такое ощущение, что потерять ее можно было в любой момент, даже не уловив его. А на места не встанет никогда и ничего.

Вместо ответа она просто ткнулась ему в грудь.

— Прости…

— Джейни, Джейни, Джейни, пожалуйста, пообещай мне, что никогда ты больше не сделаешь так.

— А ты не оставишь меня? У меня есть только ты. Без тебя нет смысла.

— Я тебя никому не отдам.

Они так и не отпустил ее, думая о том, что кажется, впервые в жизни он успел.

— Тебя можно оставить одну хоть на минуту? — спросил он ее утром, направляясь узнать о своей "помолвке".

— А что, если Джон не согласится?..

— Мы уйдем. Идти нам некуда, но... ты пойдешь со мной?

— Не сомневайся.

Теон подумал, что с прошлого рассвета до нынешнего прошло больше жизни.

* * *

— Как дела? — Робб сейчас был безмерно благодарен Джону за то, что тот не задавал вопросов. Он поймал себя на том, что пытался избегать брата из-за чувства какого-то необъяснимого стыда, и в этом нет ничего нормального.

— Дела?.. — рассеянно переспросил Джон. — Дела... — протянул он, глядя в никуда.

— Да, — согласился Робб.

Некоторое время они так и сидели молча, смотря друг на друга, до тех пор, пока Джон не оглядел его, словно принимал какое-то решение.

— Я надеюсь, ты пришел забрать это? — Джон протянул ему брошь десницы, которую Робб бросил в него пару недель назад.

— Я забираю, да.

Джон кивнул, словно бы заранее знал, что все так и будет, а потом, снова порывшись в ящике стола, передал ему свиток с двумя печатями — лютоволком и драконом.

"Твой брат жаждет власти, он видит в нас врага…" — промелькнули в голове слова Жиенны, когда Робб бежал глазами по строчкам.

— Ты… ты уверен? Но... почему? — в нем смешались чувства удивления, непонимания и... едкой вины.

— Я не скажу, что долго об этом думал, но как ты понимаешь, решение принимал не только я. Но, да, и я, и королева Дейнерис хотели бы назначить наследником короны твоего будущего сына.

Свиток дрожал в руках Робба.

— А что, если родится дочь? — задал какой-то глупый вопрос Робб, поняв, что это то немногое, что удалось вычленить из спутанных мыслей.

— Значит, позже у тебя родится сын, — пожал плечами Джон. — Я пока еще не ухожу,

— Я все равно не понимаю... Разве у тебя не будет сына?

— Нет, — коротко отрезал Джон, опустив взгляд. — Я давал клятву, помнишь?

— Клятву дозорного.

Джон покачал головой.

— Я давал клятву. Неважно, дозорным ли, командующим или... королем, — он с иронией усмехнулся последнему слову, — я делаю то, что и делал, защищаю царство человека. Да и потом... двух королев быть не может, а одна уже есть.

— А что с ней?

— Королева Дейнерис не способна родить дитя.

— Вы... далеко продвинулись в переписке... — удивился Робб.

— Терять время ни к чему, — кивнул Джон. — Но дело не в этом, смута от отсутствия наследника способна породить разрушения, которые могут нас погубить, и Королева придерживается одного со мной мнения, — с какой-то тихой печалью в голосе отозвался он. — Робб, брат мой, мы здесь не для себя и даже не для своих домов, ты знаешь зачем. Мы неправильно взяли власть, я никогда даже не помышлял об этом, видят боги. И нам не важно, какая фамилия будет у следующего короля, главное, что мы передадим ему совсем другой Вестерос. Но мы оба уверены, что никто не воспитает наследника достойнее тебя.

— Она меня даже не знает.

— Да, но королева верит, что случайному человеку боги не подарили бы второго шанса. А я знаю тебя и верю в это еще больше. Знаю тебя и все равно верю.

Еще одна иголка совести уколола где-то внутри.

Немного помолчав, Робб отозвался:

— Не боги — ты.

— О, я не бог, — отмахнулся Джон. — И, — как-то смущенно начал он, глядя в столешницу, — быть может, мне и не стать отцом, но я надеюсь, что не буду чужим твоему сыну. Или дочери.

— Не будешь, обещаю — не будешь, — выдохнул Робб в широкой улыбке.

Первой настоящей улыбке за очень долгое время, а быть может, и еще дольше.

Но, кажется, не все в это утро обнаружили на своем лице улыбку...

* * *

— Ты мог хотя бы спросить меня?

Теон очень хотел быть спокойным.

Он шел сюда, чтобы спокойно поговорить, но, кажется, справиться с этим душевных сил ему уже недоставало.

Перед глазами вновь и вновь становилась ужасающая картина, которую он заставил вчера, и жуткое осознание того, что могло случиться непоправимое из-за того, что Джон просто не удосужился с ним поговорить.

— Мог, — вот Джон кивнул абсурдно спокойно. — А о чем?

— То есть ты даже не придал значения своей маленькой договоренности с Тиррелами?

— А, ты об этом, — вспомнил Джон будничным тоном, — на пороге Винтерфелла армия в двадцать тысяч, любая договоренность будет неплоха, — развел он руками, словно бы объяснял очевидное младенцу.

— Армия на пороге Винтерфелла? — с удивлением встрял Робб.

Только сейчас Теон по-настоящему его заметил, вспомнив, что практически не видел довольно давно.

И Робб был похож на Робба. Но остановиться на этой мысли у него просто не хватало внимания.

— Ты мог сначала спросить меня? — повторил Теон.

Джон с удивлением посмотрел на него, будто, наконец, внял вопросу.

— Тиреллы прибыли сюда с одной лишь целью — сохранить лицо, привели армию, как ты сам сказал, чтобы напугать нас, а Маргари Тирелл еще совсем недавно была королевой, так что у них достаточно поводов недолюбливать меня, а еще ее считают прекраснейшей из женщин. Образованная, благородная, обеспеченная, если выдать ее хоть за кого-то — это их единственное условие, это можно назвать подарком судьбы. По-моему, нам все очень повезло, что кем бы она ни была — она девушка, которую Тиреллам необходимо выдать замуж.

— Хоть за кого-то. Хоть бы и за меня, да? — огрызнулся Теон, пытаясь понять, Джон только делает вид, что все нормально, или действительно в это верит.

Судя по виду Джона, он и впрямь не понимал, что не так.

— Подарок... — медленно кивнул Теон, выдохнув. — Я понял. Ты не подумал, что Тиреллы не поблагодарят тебя за такой подарок, как я? — голосом, от которого изморозь могла пойти по стеклу, спросил Теон. — Ты считаешь, эта королева хочет видеть это? — он снял перчатку, держа ладонь перед своим лицом, задумчиво разглядывая. — Как думаешь, ее вырвет или она сбежит?

Джон переглянулся с Роббом, недоуменно стрелявшим взглядом по комнате.

Судя по всему, подобные планы Джона и для него были новостью.

Джон попытался начать что-то говорить, но Теон не дал ему.

— А что, если я не хочу? Что, если я вообще помолвлен?

— Ты помолвлен? — быстро и удивленно вставил Робб, тем же тоном, что и спрашивал про армию.

Они с Джоном снова переглянулись, уже с другими выражениями лиц.

— Им нужно это, — отстегнул брошь Теон. — Теперь леди Маргари даже не посчитает нужным со мной заговорить, — добавил он, положив знак на стол. — Но ты мог сказать мне, — добавил он, выходя.

Он шел по коридору размашистыми шагами, не зная, куда он теперь пойдет.

Они пойдут.

На душе противно скребли кошки, он понимал, что поступил более чем отвратительно.

Эти люди были для него всем, он был обязан Джону столь многим, что перечислить было бы сложно, но Джейни была той причиной, благодаря которой это многое имело для него значение.

До вчерашней ночи он и сам полностью не осознавал этого простого факта, точнее, не давал себе в нем признаться, но, едва не лишившись ее… все встало на свои места.

— Если бы вы двое хотя бы иногда со мной разговаривали, быть может, я бы и знал что-то о вас.

Теон обернулся; он даже не заметил, что Джон и Робб шли следом, и тут до него в полной мере дошло, насколько глупо было просто сбежать от разговора.

— Я понятия не имел о том, что ты помолвлен, — сообщил Джон.

— Я и сам не знал, — кивнул Теон.

— Да, так это обычно и бывает, — подтвердил Робб, разглядывая потолок.

— Но еще я понятия не имею, с чего ты взял, что я уже договорился с Тиреллом. Он сделал предложение, конечно, он ждет положительного ответа, и я на него надеялся, но вообще-то я планировал спросить у тебя, как только ты придешь рассказать о поездке в Отстоун. Примерно сейчас, — ехидно хмыкнул Джон, — но спасибо, я, кажется, понял твой ответ.

"Пекло, я умудрился точно так же как Джейни повестись на слова чертовой горничной".

Теон запрокинул голову, закрыв лицо руками, осознавая себя самым большим идиотом на свете. Он рассказал Джону и Роббу все, что произошло прошлой ночью, только теперь ко всему прочему примешалось еще и осознание собственной глупости.

— Ты можешь отказаться от предложения Тиреллов, но тогда, я думаю, ты сам должен им об этом сказать.

Теон кивнул.

— Тем более, это твоя обязанность как десницы, — хмыкнул Джон и, делая вид, что не видит ни Теона, ни Робба, развернулся в полный оборот, уходя и напевая: "Медведь, медведь, медведь…"

— Джон, ты уверен, что это правильно? — в очередной раз спросил Теон. — Я не хочу быть причиной конфликта с Великим домом. Поверь мне, последнее, чего я хочу, чтобы все вокруг считали меня причиной войны, заговора или чего-то вроде того. Снова.

Джон в очередной раз возвел глаза к потолку, показывая, как ему надоел этот вопрос.

— Лучше скажи, почему твоя сестра не отвечает на мои письма?

— Я не знаю, почему она не отвечает, — это сейчас меньше всего волновало Теона.

Он продолжал смотреть на Джона, ожидая ответа на свой первый вопрос.

— Ты хочешь, чтобы я поступил так, как себе придумал Тирелл? Менял решения по его желанию, быть может, взял в десницы кого-то, кого сама леди Маргари соблаговолит выбрать мужем, хоть бы и ее любовника с надушенной прической, и слушал голос лорда Мейса в любых вопросах только потому, что он этого захотел и притащился в мой дом со всем своим маскарадом и привел армию мне на порог? Чтобы мне пришлось каждый раз думать, в чью игру играет эта марионетка? Если ты действительно этого хочешь — тогда ты и впрямь решил быть причиной конфликта. Со мной.

— Эм… — такого Теон не ожидал.

— Я — король. Я должен защитить всех этих солдат, что он привел сюда, и весь его кружевной театр, и всех остальных. Ни Мейс Тирелл, ни кто-либо другой не будет помыкать мной.

Джон отчеканил эти слова железным тоном, а в глазах его заплясали невиданные доселе огоньки.

— Джон?.. — удивленно поднял брови Робб.

— Ты не согласен? — резко спросил тот, развернувшись к брату всем корпусом.

Робб в ответ только примирительно поднял руки, всем видом показывая, что ни с чем он спорить не намерен.

— Идемте уже покончим с этим Тиреллом, — призвал Робб всех.

Джон, разумеется, промаршировал первый, а Робб за его спиной развел руками, повернувшись в Теону, показывая, что он так же не понимает, что это сейчас было.

* * *

В Великом Чертоге было людно и шумно.

Мейс Тирелл входил в зал, во главе огромной свиты гордо вышагивая к высокому месту короля.

Глядя на это, Теон просто закрыл глаза, понимая, что ведя за собой такой парад, лорд Простора не идет за отказом. Признаться, он предполагал более личный разговор.

Куда более личный.

Все остатки надежды на то, что дело пойдет мирно, посыпались, едва из-за спины лорда показались слуги, тащившие обитый красной парчой сундук с серебряными застежками.

"Приданое. Они уже принесли приданое. И привели свидетелей своей щедрости и богатства".

Джон, а вслед за ним и все присутствующие поприветствовали лорда Простора почтительным кивком, коего требовали правила.

Мейс Тирелл держался уверенно и надменно.

И именно этому человеку Теон сейчас должен дать отказ, хотя более всего он хотел провалиться на месте.

Разумеется, слова Теона не понравились Тиреллу, вопрос был только в том, насколько он зол.

Услышав ответ, лорд Простора бегло оглядел Теона с головы до ног с колким презрением, словно бы и вообще не понимал, почему тот взял слово.

Лорд Мейс открыл и закрыл рот, по-видимому, пытаясь убедиться, что не ослышался.

— Завтра же моя семья возвращается в Хайгарден! — гневно выкрикнул он, глядя уже на одного Джона. — Мы не потерпим подобных оскорблений, кои при дворе этого короля называют "недоразумением", — вот тут он снова бросил полный ненависти взгляд на Теона. — И, разумеется, — торжествующим голосом добавил он, — Дом Тирелл не даст ни гроша голодному Винтерфеллу, равно как и присяги.

"Пекло, зачем? Зачем это все сейчас происходит?" — убито подумал Теон.

По Чертогу пошел испуганный ропот, в то время как Джон даже не изменился в лице.

Теон понятия не имел, что там роилось в голове Джона, но и понятия не имел, как тот может отказываться от присяги Тиррела.

Мейс Тирелл так и замер с надменным выражением, желая увидеть хоть каплю разочарования в Джоне. Не найдя в короле ожидаемого отклика, он резко развернулся на каблуках, проехавшись подолом плаща, который резко задернул, по лицу слуги, все так же стоящего с сундуком.

Тирелл вновь повернул голову к Джону с замершей маской злости на пухлом лице.

— Надеюсь, вы понимаете, что делаете.

Сцена поистине затянулась.

— Какие еще вопросы? — спокойным будничным тоном обратился Джон к глашатаю.

Оцепеневший было мальчишка спешно разгладил свой лист и сбивчиво отозвался:

— Посол из Белой Гавани с отчетом об укреплении Северного форда, мой король.

— Прошу, — Джон рукой указал молодому человеку в ливрее Мандерли на центр зала, где все еще стоял Тирелл, будто его там уже и не было.

Юноша аккуратно вышел ближе к королю, не вполне понимая, что делать.

Вести отчет о количестве используемой древесины в Белой Гавани послу пришлось под звуки топота Мейса Тирелла и гомон спешившей за своим лордом свиты.

Зал покинула добрая половина присутствующих.

* * *

Они схватили ее в богороще.

На глазах у Богов, которым она молилась, впервые за столько дней почувствовав в себе силы выйти из замка.

Молилась за Теона, молилась, чтобы леди Маргари и ее лорд-отец нашли в себе силы простить их, чтобы Маргари встретила мужа, с которым бы стала по-настоящему счастлива.

Но, кажется, в этот вечер Боги были глухи к ее молитвам.

Двое сильных солдат волочили ее как куклу, всунув кляп в рот.

Зачем?

Она и без того едва стояла на ногах, а кричать у нее не хватило бы сил. Солдаты перекинули ее через круп лошади и увезли прочь.

Очнулась она уже позже, в темной коморке, от жуткого холода. Человек, окативший ее водой, как-то странно, будто извиняясь, посмотрел на нее и был таков.

Теперь перед Джейни стояло трое людей: наверное, те, что притащили ее сюда и, по-видимому, их начальник, недовольно разглядывавший ее.

Джейни очень хорошо был знаком этот презрительно-высокомерный взгляд.

— Это точно она? Кому такая нужна? — с каким-то даже разочарованием спросил он. — Если вы не ту притащили — с того света вам бошки поотрываю.

— Точно-точно, в Винтерфелле бабы сисястые и болтливые! — гоготнул один.

— Это потому, что ты не знаешь, чем рот им заткнуть, — заржал второй.

— Заткнитесь, дубины. Вас никто не видел?

— Никто, — подтвердил тот, что умел затыкать бабам рот. — Только сука одна всю дорогу за нами тащилась — течная никак.

— А это потому, что от тебя воняет как от пса вшивого, — не остался в долгу первый.

— Течные суки меня не волнуют до тех пор, как они не начнут разговаривать, — снова отрезал старший. — Всё, идемте отсюда, мне еще вас всех, болванов, в дорогу собирать.

Сделав шаг к двери, он все остановился, еще раз посмотрев на вжавшуюся в угол Джейни.

— Нет, ну все-таки какой идиот заведет в постели эту вместо нашей миледи?

— Ай, у лордов свои причуды, — отмахнулся один. — Как по мне, так сиськи должны быть, что у наших баб, — он даже показал руками, что именно ему нравится, и начальник поддержал его довольным гоготом.

— Там Мегги уже эль наварила, небось, чего встали? — нетерпеливо встрял третий.

Но внезапно дверь отворилась, и ему пришлось упереться в спины замерших приятелей. Однако не прошло и секунды, как все трое бухнулись в поклон.

— М-м-млорд Тирелл, — пробормотали все трое разом.

Они явно были удивлены своему лорду в чулане.

В каморке едва хватало места для четверых, так что им пришлось буквально прошмыгнуть на четвереньках под руками двух охранников.

Ну, надо же, даже перед ней этот лорд взял себе охрану.

— Так вот кто посмел возомнить себя выше моей дочери, — голосом, полным отвращения, прошипел лорд Тирелл.

— Милорд, я не…

— Молчать!

Рука охранника в кожаной перчатке с готовностью отвесила ей пощечину.

Джейни почувствовала, как кровь пошла из уголка губ, почувствовала ее вкус и во рту.

— Дом Пуль, — с презрением плюнул Тиррел ей в ноги, — нет такого дома, — припечатал он. — На рассвете отправишься в Хайгарден, будешь драить лестницы в замке, раз уж ты решила, что твое место непременно при дворе, а поедешь в обозе моих солдат, чтобы каждый из них объяснил тебе, где именно твое место.

Когда дверь захлопнулась, Джейни села, поджав колени к подбородку, тщетно пытаясь согреться.

Это была даже не темница, какой-то забытый людьми и богами чулан, еще бы, она ведь даже не заложник.

Дурацкое платье липло к коже, разбитая губа кровила, на запястьях зрели синяки от рук тащивших ее солдат, а от холода зуб на зуб не попадал.

Забавно, теперь у нее будут черные синяки и свежие красные.

Еще вчера ей казалось, что ее кошмар закончился, она думала, что может быть счастливой, и вот она снова на холодном полу.

Зачем? Почему человеческая жестокость не знает границ?

У нее ведь совсем ничего не было — не было лорда-отца, знатного происхождения, золота, армии, связей. У нее не было ничего и никого.

Кроме Теона.

Но он-то им и понадобился.

Внезапно страх сковал сердце куда сильнее, чем холод.

Что, если они и с ним что-то сделали?

Эти страшные люди были способны на все ради своих желаний и тщеславия.

Она была согласна хоть тысячу лет драить полы Хайгардена, если бы это спасло ему жизнь.

Нет. Нет-нет-нет.

Джейни нащупала рану чуть ниже правого локтя, которая уже почти затянулась, становясь всего лишь шрамом.

Свадебный подарок.

"Так приятнее держать тебя под локоть".

Эта рана заживет насовсем, и разбитая губа тоже.

Теон жив и найдет ее.

Он всегда ее спасал.

* * *

Ее не было нигде.

Ни в замке, ни вокруг, никто ее не видел и никто не знал, где она может быть.

Теон, обежавший за половину часа весь Винтерфелл, устало облокотился на стену в ее комнате, закрыв лицо руками.

"Пекло, ну что же это такое?! Что не так с ним, с нею, со всем вокруг?"

Смысла подпирать стену не было, и он снова сорвался, направляясь к Джону.

Теон бежал, и как назло, у него под ногами путалась Нимерия по всему пути. Путалась под ногами, для такой огромной волчицы было мягко сказано, она попросту не давала и шагу ступить. Что ей от него могло быть нужно, он не понимал, Теон вообще успел забыть о ее существовании, настолько редко та появлялась в замке, но вот именно сейчас, казалось, была везде. Однако чаяния зверя сейчас меньше всего волновали Теона.

Так они оба буквально и завалились в кабинет Джона.

— Джейни исчезла, — выдохнул он.

— Что значит "исчезла"? — отвлеченно спросил Робб.

— Это значит — что ее нигде нет!

"Что еще, в пекло, может это означать?!"

Джон что-то растерянно ответил, переглянувшись с Роббом, но его голос потерялся в заливистом вое Нимерии.

Она дернула Теона за ногу, но когда тот вновь увернулся, влетела в центр кабинета.

— Тише, девочка, тише, — подскочил к ней Джон, пока она все вокруг не разнесла. — Что не так? — спросил он у Нимерии, которая крутилась юлой. — Ты уверен, что она не поехала куда-то сама?

— Нет, Джон! — Теон окончательно зарывался в панике.

— Куда она могла пропасть?

— Тиррелы.

В глазах Мейса Тирелла плескались и презрение, и жажда показать свою власть.

В их глазах Джейни перешла им дорогу, хотя, пекло, это был же он, он.

— Это не может быть совпадением, — добавил Робб. — Но ты понимаешь, что если мы заявимся к ним с ложными обвинениями, то развяжем войну?

— Да, поэтому я поеду в Отстоун один, — твердо сказал Теон.

Терять время было бессмысленно.

— Нет, ты не поедешь один! — рявкнул Джон, останавливая его шаг. Он выглядел разозленным. — Потому что если это правда, то Тиррел оскорбил не тебя, а меня, своего короля.

Джон замолчал в размышлении.

— Мы все поедем, — коротко объявил он.

У него снова в глазах вспыхнули те недобрые огоньки, что проявили себя утром.

— Вам не кажется, что она чего-то хочет? — спросил Робб, все это время разглядывающий Нимерию.

— Ты знаешь, куда нам нужно? — обратился к волчице Джон. — Она куда-то ведет.

— Мы поедем одни? Если мы окажемся у Тиррелов с их армией и… — Робб выглядел смущенным идеей.

Теон же потерял способность размышлять, а вой Нимерии перекрикивал последние обломки мыслей.

— Мы поедем одни, — отрезал Джон, закрепляя меч.

— Мы поедем одни вслед за Нимерией, куда бы ей ни было нужно нас отвести, — невесело подытожил Теон с мыслью о том, что он, наверное, никогда не сможет успевать за происходящим.

— Да, — снова решительно отрезал Джон.

* * *

Несмотря на слова Джона, отправились они не совсем одни.

По какой-то причине он также настоял, чтобы мейстер Фоллен пошел вместе с ними. У Джона в голове явно был какой-то план, по которому мейстер должен был чем-то помочь ему на месте.

Голова Теона шла настолько кругом, что он даже не пытался понять изгибы мыслей Джона.

Достаточно было уже того, что они скакали в ночь, неизвестно куда, полагаясь лишь на волков, дабы найти Джейни, с которой сейчас могло быть что угодно, а быть может, и развязать войну. Точнее, он скакал за Джейни, а Джон за тем, чтобы объяснить Тиррелу, кто здесь король. Робб был уверен, что они начинают войну.

Мерзкий комок подступал к горлу от мыслей об этом "что угодно", и том, что, возможно, он теряет время по пути совершенно не туда.

Что бы сейчас с ней ни случилось — причиной был только он.

Это он снова навредил ей.

"Как тебе вообще пришло в голову, что твоя жизнь может хоть немного напоминать нормальную?"

Строго говоря, шли они даже не за волками, а за одной только Нимерией.

Призрак двигался на полпрыжка позади, чутко следуя за сестрой. Это было тем немногим, что наводило на мысль, что они идут верно.

Волки вообще повели себя странно — на воротах Винтерфелла к ним подскочил Лохматый, жаждущий отправиться с собратьями, но Нимерия остановила его одним грозным рыком, и волк Рикона так и остался у ворот, будто охраняя свои владения.

Едва только они свернули на пролесок, который был объездом к Отстоуну, очевидное стало реальным, а Джон и до этого не проронивший и слова по дороге, еще более задумчиво нахмурился.

Вот тут Теон был рад, что они ушли вчетвером.

Волки выбирали кратчайший путь, и там, где четыре всадника еще могли пройти относительно быстро, конница тащилась бы до рассвета.

Оставалось только понять, чем это удобство обернется в Отстоуне.

* * *

Наконец, пройдя через бесконечный лагерь, который Тиреллам пришлось разбить на подступах к замку, они оказались во дворе Отстоуна, где полным ходом уже в сумерках шли приготовления к спешному отъезду.

Но, суета двора замерла при виде их.

А еще было удивительно, какую немую панику могли поднять всего два лютоволка одним своим обозленным видом: Нимерия и Призрак скалились буквально на всех.

Джон, не сходя с коня, обратился ко двору:

— Я прошу позвать лорда Мейса Тирелла.

Слуги тут же бросились исполнять указание.

Шло время, но лорд Тирелл не спешил появиться перед королем, которого не признавал.

Однако Джон оставался непоколебим, все так же сидя на коне.

По обе его руки в боевых стойках стояли волки, а Робб и Теон остались чуть позади него, перекидываясь недоуменными взглядами.

Спустя примерно час стала понятна причина промедления Тирелла. По обеим сторонам двора зазвучали горны, из дверей замка едва ли не выпрыгнул глашатай, затрещавший:

— Великий Лорд Мейс Тирелл, лорд Хайгардена и Хранитель Простора!

Мейс Тирелл чинно выходил во двор в парадном облачении, следом за ним вереницей тянулась и вся прочая знать замка, а одновременно с этим по обеим сторонам двора строилась армия Тиреллов.

Огромное число все прибывающих солдат в одинаковой темно-изумрудной форме стояло в виде подковы, кою венчал Тирелл со своей свитой и надменной маской победителя на лице.

Последней, когда весь этот театр действий уже развернулся, из дверей замка грациозно выплыла дочь Тирелла.

Та самая Маргари, из-за которой было столько шума, заняла какую-то странную позицию между Джоном и отцом, стоя будто со стороны, спиной к солдатам, но все же ближе к родителю.

По мере того, как это изумрудное море сжимало кольцо вокруг них, нечто ледяное сжималось в поджилках у Теона, буквально перекрывая воздух.

Он посмотрел на Робба — Теон видел его перед боями, видел испуганным и разбитым, в печали, растерянности и безумии — разным, но таким Робб еще не выглядел никогда: он будто замер в стеклянной гримасе, выпав из происходящего, в глазах застыл какой-то истеричный ужас, и только мелко дрожащий в стремени каблук выдавал в нем признаки жизни.

Джон же оставался в своем непоколебимом спокойствии, уверенно держась перед Тиреллом и армией, и выглядело это полнейшим сюром.

Наконец до Теона дошло, что тот просто спятил.

Вряд ли им удастся просто уйти отсюда, не говоря уже о Джейни, если она вообще здесь.

Теон на мгновение закрыл глаза в бессильном отчаянии: если только лишь из-за него сегодня не станет Джона, который нужен всем этим изумрудным солдатам и Просторской знати, еще более северянам и вообще всему живому, то Теон сумеет-таки превзойти себя в разрушении.

— Мейс Тирелл, — командным тоном обратился Джон, — я лишаю вас титула лорда Хайгардена и Хранителя Простора.

Все верно. Он же спятил.

Теон бегло оглядел знать за спиной Мейса.

Кто-то выглядел обескураженным или откровенно испуганным, у многих в этот миг округлились глаза, но немало было и тех, кто откровенно ухмыльнулся происходящему. Каждый по-своему: кто-то, усмехаясь над словами Джона, а кто-то наоборот.

"Большинство из этого клубка замерзших змей тут только для того, чтобы увидеть какой-нибудь позор Тиррелов", — вспомнил Теон слова Жаннет Грасс.

Но весь этот клубок всегда будет на стороне силы, а армия выглядела достаточно внушительным аргументом. Даже против двух разозленных волков.

Маргари Тирелл задумчиво изогнула бровь, беспокойно бросая взгляд то на Джона, то на отца.

Мейс Тирелл смотрел прямо на Джона.

Он выставил вверх пухлый палец, увенчанный перстнем с еще одним изумрудом, и рассмеялся в голос прямо в лицо тому, поведя перстнем из стороны в сторону.

— Ни я, лорд Хайгардена и правитель Простора, ни моя армия, — указал он перстом на солдат, — более ни признаем короля Джона Сноу, — фамилию Сноу он буквально выплюнул с презрением. — И мы можем доказать это делом, — с довольным видом победителя закончил он.

Джон спокойно кивнул, будто они обсуждали погоду, и так же спокойно развернулся на коне.

А что взять с безумца?

Робб беззвучно шевелил губами, а вот взгляд его так и оставался застывшим.

— Солдаты простора! — теперь Джон смотрел только лишь на армию. — Вы прибыли сюда, дабы дать присягу, но ваш лорд просит войны. Не многие из вас видели войну своими глазами, — действительно, та армия, что стояла перед ними, состояла в основном из юнцов, которые во время войны были еще подростками, — но я точно знаю, что война дотронулась до каждого из вас. Дотронулась костьми отца и брата, коих вы уже никогда не сыщете, криками женщин, слезами голодных младенцев, чей хлеб увезли куда-то вслед за отрядами, уродливыми лицами тех калек, что наводнили улицы в поисках куска пропитания, в которых вы с трудом узнаете вчерашних соседей и приятелей.

Тот, кого вы называете своим лордом, пришел в мой дом добрым гостем, но повел себя бесчестно и подло, украв человека под моей защитой, тем самым он оскорбил не меня — он оскорбил вас, приказывая теперь вам пойти на свою возможную смерть из-за его бесчестия.

Однако я пришел сюда один, у меня тоже есть войско, такие же солдаты, как и вы. И я не прошу своих солдат умирать ни за мое золото, коего у меня нет так же, как и у вас, ни за мои пустые желания.

Я — такой же солдат, как и вы, а солдаты не идут против своих.

Я прошу вас жить и тем самым победить саму смерть.

Смерть любого из вас за чужие желания будет бессмысленна — и кровь на моих руках. В моей стране ни один солдат не будет умирать за пустые слова. На той войне, куда поведу вас я, хотите вы этого или нет, вы не найдете золота или дешевых женщин чужого лагеря, но вы будете сражаться за саму жизнь, и я умоляю вас не умирать. Я хочу, чтобы каждый из вас вернулся на золотые земли Простора и жал весеннее вино под родным солнцем, рядом с молодой женой — но этого никогда не случится, не сделай вы свой выбор сами.

Вы пришли сюда дать присягу мне и стать частью моей армии. Вы честные солдаты и исполняете приказ своего лорда, но меня не волнуют слова Мейса Тирелла — когда придет время — он не встанет с мечом в руке защищать царство живых, защищать вас, как вы защищаете его.

Мне важны лишь вы — каждый из вас, чья жизнь ничуть не менее ценна, чем жизнь лорда.

Солдаты Простора, сделайте свой выбор, за что вы хотите сражаться, и я приму его.

Речь Джона дрожала в морозном воздухе, и после его слов можно было буквально услышать этот мороз, ведь никто больше не решался издать ни звука.

Джон все так же с коня оглядывал лица тех, к кому обращался.

Солдаты растерянно смотрели то на него, то на лорда Мейса, и переглядывались друг с другом.

Вдруг из стройных изумрудных рядов выбежал мальчишка, чьи рыжие кудри почти сливались цветом с красными ушами.

Выбежав вперед, упоенный моментом, он прозвенел:

— Король Джон — мой Король! — тут же припав на одно колено, выставив короткий меч вперед.

Этот звонкий голос буквально порезал тишину, выдернув всех из оцепенения. Тут и там несмело опускались на колено солдаты, повторяя за мальчишкой присягу, которая больше не звучала нелепо:

— Король Джон — мой король!

И вот уже был слышен стройный шорох одежд целых рядов, и быть может, весь Север слышал единое:

— Король Джон — мой король!

И можно было поклясться, что среди сотен этих голосов ясно слышался звонкий крик того мальчишки.

Солдаты приняли своего короля.

Джон спустился с коня и подошел к рядам, дабы лично посмотреть каждому в глаза.

К тому моменту, как он обошел всех, за его спиной стояла уже его армия — армия короля Джона.

Внезапно Нимерия, а за ней и Призрак взвыли на Луну, и их вой казался громче, чем когда-либо, и этот вой все нарастал, и вот уже каждый присутствующий обратил свой взор на раскрытые ворота Отстоуна, к которым со всех концов стекались сотни и сотни волков единой стаей.

Это было воистину потрясающе.

— Боги Севера принимают вашу присягу, — вновь обратился уже ко своим солдатам Джон. — Встаньте — Волки Простора!

— Волки Простора! Волки Простора! Волки Простора!

Джон, за спиной которого браталась ликующая армия, и стоял, кажется, весь Север самим собой, наконец, обернулся ко все еще оцепеневшей знати.

— Мейс Тирелл, вы вошли в мой дом — и оскорбили меня, — повторил Джон. — Я лишаю вас титула лорда Хайгардена и Хранителя Простора.

Теперь Тирелл смотрел затравленно, а на лице его дочери отобразится настоящий испуг.

— Я лишаю титула вас в пользу лорда Уилласа Тирелла, — продолжил Джон, под удивленный выдох многих и непонимающий взгляд Мейса. — Это последнее предупреждение дому Тиррел, — твердо произнес Джон, — а дабы я мог быть уверен в вашем понимании — леди Маргари отправляется в Винтерфелл.

— О, нет нужды в приказах, мой король! — внезапно подскочила Маргари в решительном и быстром реверансе. — Отец! Неужели эти гнусные сплетни о похищении благородной леди правда?! — она буквально отпрыгнула на сторону Джона. — Мой король, могу я просить защиты Винтерфелла от этого тирана?

Мейс Тирелл с какой-то тоской смотрел на дочь, в то время как на Джона ее жаркие слова не произвели столько впечатления.

Он вздохнул и повторил:

— Леди Маргари, вы отправляетесь в Винтерфелл. Сейчас же. И я обещаю вам достойное содержание и мою защиту, — ровным голосом произнес он. — Вас сопроводит мой мейстер.

О Боги, на месте был еще мейстер, о котором Теон успел напрочь забыть.

Робб же шепнул тому:

— Найдите Пуль, — и сделал жест паре ближайших солдат сопроводить его.

А вот при мысли о Джейни он и сам буквально одеревенел.

Тем временем Джон оглядел остальную знать Простора, уже совершенно не обращая взора на Тиреллов.

Мелкие и средние дворяне, рыцари, кастеляны и все прочие поспешили подхватить юбки и плащи, дабы преклонить колено, но вдруг Джон жестом остановил их.

— Милорды и леди, я бы хотел, чтобы каждый вас лично принес свою присягу, — твердо сказал он, а его слова подхватил вой сотен и сотен волков.

Что-то подсказывало, что они все произнесут свою присягу лично.

* * *

Двор Винтерфелла напоминал ярмарочную площадь, с той лишь разницей, что действие проходило на исходе ночи.

Две повозки и два больших обоза с розами на боках были наспех брошены посреди двора, люди с факелами сновали туда и сюда с какими- то сундуками, тюками и еще боги ведают чем.

Создавалось ощущение, что помимо одной леди Маргари в Винтерфелл перебралась не меньше чем пара дюжин благородных девиц.

Некоторое время Джон и Робб молча оглядывали происходящее.

— Кажется, леди Маргари своеобразно понимает положение заложника, — присвистнул Робб после того, как слуги начали вытаскивать атласные ширмы и позолоченные канделябры.

— Пусть делает что хочет, — устало буркнул Джон, отдавая коня, — она может сколько угодно делать вид, что ее игра столь тонка, что мне, северному бастарду, и не понять — это ничего не изменит.

— Джон, — остановил его Робб, — ты сегодня был… больше чем королем для всех этих людей. Я бы не смог так же. И я горжусь тобой. Тем, что ты мой брат, и тем, что ты мой король.

На лице Джона пробежала та самая, отцова тень смущенной улыбки.

— Ты просто не выспался, Робб, идем, — фыркнул он.

* * *

Джон устало поднимался к своей спальне.

"Ты был больше чем королем для всех них…"

Что вообще значит это "быть королем"?

С Тиреллом все получилось только благодаря надменной глупости последнего, но сколько еще куда более опасных игроков в престолы будет виться на его пути, сбивая с толку и не понимая, что зима — не время для детских игр.

Однако люди послушали его и пошли за ним — это было добрым знаком, как ни крути. И на этом он хотел, наконец, завершить этот день.

Поднявшись до самой спальни, Джон услышал шорох за спиной.

Тихонько, на мягких лапах, за ним следовала Нимерия.

— Девчонка, — потрепал ее Джон, впуская в комнату. — А ты молодец. Без тебя бы ничего и не вышло.

Он завалился на кровать, придавленный волчицей.

— Все сделала сама и свою армию привела, верно? — Джон запустил руку в темную шерсть и нашарил колтун. — Кто-то совсем не дает расчесывать себя, — с деланной укоризной заметил он, на что Нимерия только увернулась.

В этом колтуне было то, что щемило сердце куда больше любых слов.

— Любишь воевать одна, да, девочка?

Лохматая голова улеглась на его плече, жмурясь от поглаживаний.

Джон лежал, разглядывая потолок — он давно не помнил своих слез.

— Где же твоя хозяйка?..

* * *

Несмотря на то, что он оторвался от Робба и Джона и буквально влетел в Винтерфелл, сейчас он поднимался к ней на ватных ногах и с тяжестью в сердце.

Он до самого конца оставался в Отстоуне, не только чувствуя важность момента, который мог бы и вполне пройти без него, но и из-за того, что теперь ему было просто стыдно посмотреть ей в глаза.

Он чувствовал, как у него вновь опускаются руки.

Он тащил Джейни куда-то за собой, сам не зная, куда идет, и как видно, никакого блага это ей не приносило.

Есть ли у него вообще право на нее?

С этими мыслями он вошел к ней.

Она мирно и явно искусственно спала, скорее всего, в этом посодействовал мейстер.

Теон оглядел ее.

С щемящей болью он провел по подтеку на вспухшей губе.

"Пекло…"

Он презирал себя.

Когда она проснулась, рассвело уже окончательно, за окном стоял гвалт, в коридорах кто-то носился с чем-то тяжелым. Она проснулась и оглядела его с такой радостью, что Теон осознал, что до этого ему и стыдно-то и не было.

— Джейни… — он разглядывал покрывало, не в силах смотреть ей в глаза.

— Теон… Что-то не так? — беспокойно, но мягко спросила она.

— Что-то не так? — передернул ее вопрос он. — Я… Видят боги, я не хочу этого говорить, но я должен, — выдохнул он. — Я не сдержал обещание, я не могу тебя защитить, я никого не могу защитить. Я вообще не тот, кем ты меня представляешь. Поэтому если ты… если ты не хочешь выходить за меня замуж — я пойму.

В ответ она молчала, задумчиво глядя ему прямо в глаза.

— Я вообще не тот, кем ты меня представляешь, — повторил он. — Я даже не знаю, с чего ты все это взяла. Я… Я… — он начал тараторить что-то бессвязное до тех пор, пока не почувствовал ладони у себя на лице.

— Теон, — остановила его она. — Теон, я никогда не откажусь от тебя только потому, что кто-то другой этого хочет. Только если не хочешь ты. Сегодня там, возможно, впервые в жизни мне не было страшно. Ладно, было. Но… По-другому. Потому что я знала, что у меня есть ты — и ты придешь за мной. И это самое дорогое чувство в моей жизни, а ты — самый лучший мужчина на свете.

"Я не тот, кем ты меня представляешь", — обреченно подумал он.

Но ей удалось успокоить и эту бурю в его сердце.

Он и сам не понимал, как она это делает, но это было его самое дорогое чувство в жизни. Чувство, от которого не было сил отказаться, пусть даже он и понимал, что забирает не свое.

Когда она вот так клала голову ему на плечо, мерно убаюкивая то ли себя, то ли его, каким-то образом все прошлое ровно до этого момента, становилось бесконечно далеким и каким-то… прошлым?

— Мы произнесем клятвы завтра же на закате.

Он не хотел больше ничего ждать.

— Завтра? Но я не могу завтра, — вдруг заявила она.

— Почему? — у него уже даже не было предположений.

— Ну, платье снова порвалось, — смущенно пробормотала она.

Он же хотел сжечь эту тряпку.

— Спи.

А вот у него кажется, появились дела поважнее сна.

* * *

Heart beats fast

Colors and promises

How to be brave?

How can I love when I’m afraid

To fall, but watching you stand alone

All of my doubt suddenly goes away somehow

One step closer

I have died everyday waiting for you

Darling, don’t be afraid I have loved you for a Thousand years

I’ll love you for a Thousand more

Time stands still beauty in all she is

I will be brave, I will not let anything

Take away what’s standing in front of me

Every breath, every hour has come to this

One step closer

I have died everyday waiting for you

Darling, don’t be afraid I have loved you for a Thousand years

I’ll love you for a Thousand more

Christina Perry Thousand Years

Проснувшись, Джейни услышала, как вокруг уже давно все жило своей жизнью.

Это был мирный шум и мирный сон.

Такое новое чувство.

Теона рядом не было.

Осмотревшись, она заметила сверток на краю кровати.

Джейни взяла записку, лежавшую поверх свертка.

"Ты самая красивая. И ты моя".

Теплая радость разлилась в груди, стоило только глазам пробежать по этим строкам.

"На закате мы произнесем клятвы. Я не хочу больше ничего ждать".

Она аккуратно развернула подарок — темное длинное платье цвета ночи из теплой шерсти, серые ленты для волос из герба ее отца и серебристый шелковый плащ с голубой тарелкой.

Где он вообще взял плащ с ее гербом?

К тому моменту, как вошла Марта, она так и осталась сидеть, сияя, думая о чем-то своем и совсем ни о чем одновременно, разглядывая самый дорогой на свете подарок.

Джейни подскочила к ней, бросившись на шею. Удивительно, как тонкая девушка едва не сбила горничную с ног вместе с подносом.

— Ох, ты ж горюшко!

— Не горюшко! Не горюшко, Марта, не горюшко! — запела Джейни, кружась по комнате и закружив с собой окончательно растерявшуюся Марту. — А ты умеешь заплетать косы?..

* * *

— Да не вертись же ты, кто же лохматой-то замуж идет? — приговаривала Марта уже позже. — Совсем спокойно посидеть не можешь? — будто бы укорила она.

Джейни и вправду едва касалась стула, словно какая-то неведомая сила внутри тянула ее буквально взлететь вверх, и только ленты в руках Марты были способны ее удержать.

А еще она то и дело поглядывала в окно в ожидании того, как солнце наконец опустит свои лучи. Ну почему именно сегодня день такой длинный?

Джейни провела рукой по платью, зажмурившись.

"Ты самая красивая. И ты — моя".

— Так, а с этим мы что делать будем? — Марта указала на синяк над губой.

— А что-то можно сделать? — заметно погрустнела Джейни.

Она уже успела забыть и о синяке, и о вчерашнем дне, и вообще обо всем, что-то было когда-то ровно до сегодняшнего дня.

Теперь важным было одно.

И один.

— Что ж я, бита не бывала, что ли? — вздохнула Марта. — А чего делать-то потом? На работу нужно, а леди Кейтелин, да не забудут ее боги, строго на это смотрела. Если рожа опухла или, там, одежда в пятнах — лучше бы и не увидела. Так что я в этом деле толк знаю — замажем, да будто и не было.

Некоторое время Марта сосредоточенно колдовала над ее лицом.

— Да ты прямо мейстер, — изумилась Джейни, оглядывая ступку, чашку муки, целую гору мешочков каких-то трав и чего-то еще.

— Ха, скажешь тоже, доживешь до моих лет, еще не то знать будешь.

— Спасибо тебе, милая Марта, — улыбнулась Джейни.

Та в ответ только покраснела, шмыгнула носом и была такова.

Оставшись одна, Джейни задумалась, переводя дух.

Ей совсем не верилось, что это все — правда.

Еще очень давно, в теплые летние дни, она была совсем девчонкой, а маленькие леди только и делают, что мечтают и ждут, когда же их жизнь, прекрасная как песня, все-таки начнется.

А после смерти отца она была уверена, что ее жизнь уже закончилась, так и не успев сыграть свою мелодию.

И вот теперь, рядом с Теоном, все изменилось, и будто бы те самые колокольчики пели свою звонкую песню в сердце.

Отец…

Джейни осознала, что все это время не подпускала к себе мысли о нем, словно бы стыдясь встретиться даже с его образом.

Стыдясь показаться такой — сломанной и ничтожной.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнув.

С самого детства она всегда чего-то боялась: лягушку у пруда, молнию во время дождя, рассказов мальчишек о свирепых грамкинах, а он всегда подходил к ней, брал за руку и спрашивал:

— Тебе не страшно, Маленькая Джейни?

— Ну, конечно же, страшно!..

И тогда он улыбался своей доброй улыбкой, которой он всегда немного стеснялся, и неизменно отвечал:

— Не нужно бояться, Маленькая Джейни, совсем ни к чему — лучше улыбнись.

А когда улыбаешься — уже и не страшно.

Она представляла его лицо, столь явно, что на миг показалось, что он войдет сейчас в дверь, чтобы отвести ее к чардреву, и обязательно возьмет за руку, чтобы тихо спросить:

— Тебе не страшно, Маленькая Джейни?..

— Не страшно, папа… Видишь, я улыбаюсь, — прошептала она.

В дверь постучали.

— Джейни, ты готова?

* * *

— Ты готова? — повторил Робб с улыбкой.

— Готова, — выдохнула Джейни, опустив глаза и быстро отбросив слезу. Добрую слезу. — Я — готова.

Ей казалось, что она не шла по ступенькам, а буквально пролетала их, едва касаясь. Робб такой большой, но, кажется, это она его тянула за собой.

Неведомое до этого момента чувство буквально распирало изнутри, согревая мягким теплом, не пуская ни тени малейшего сомнения.

Богороща в этот час казалась волшебной.

Все казалось волшебным.

Уходящие лучи солнца опускали свой мягкий розовый свет на багровые листья, покрытые чудным рисунком инея, каждая снежинка вокруг светилась ярким радужным кристалликом, а звенящая на морозе, которого Джейни совсем не ощущала, листва будто бы играла свою красивую мелодию.

Он стоял возле чардрева.

Он был рад ей. Он ждал ее.

Последний шаг к дереву, Джейни буквально впрыгнула к нему, а Робб только усмехнулся, отпустив ее.

Джон что-то говорил, а Робб ему что-то отвечал.

Она не слышала их — Джейни смотрела только лишь в его глаза, а он смотрел на нее.

Законнорожденная... расцветшая… из рода… пред ликом богов… Берешь ли ты…

— Да…

Да. Да. Да!

И он ответил:

— Да.

Все так же, не размыкая рук, они опустились на колени перед сердце-деревом и тихо-тихо, так, что слышали только они и боги, произнесли свою клятву:

— Без тебя — нет меня.

Его тяжелый плащ на ней мягко шуршал по снегу, он вел ее к замку, а она просто уткнулась ему в плечо и шла за ним.

* * *

Четыре кубка звонко стукнулись в замке.

Но Джейни, которая все так же крепко держала Теона под локоть, почему-то страшно смущалась сделать хотя бы глоток. Она и взгляд поднять смущалась.

Джон и Робб выразительно посмотрели на Теона.

Тот отпил вина, набрал воздуха.

— Я… Я не знаю, что я должен сказать, — усмехнулся он. — Не знаю, — повторил он, посмотрев на Джейни.

Ей казалось, ее красные щеки сейчас светят ярче всех люстр разом.

— Я хочу, чтобы каждый в моей семье, этом замке и этой стране был хотя бы вполовину столь же счастлив, как вы сейчас, — поднял кубок Джон.

— Угу, — очень серьезно согласился Робб. — У тебя шерсть в короне запуталась, — посмотрел он поверх Джона.

— Чего? — Джон растерянно провел рукой по короне, которой не было, и тут же пихнул Робба.

— Не дайте погаснуть тому, что держит вас вместе — это важно, — уже по-настоящему серьезно произнес тот, с какой-то тоской в голосе.

После его слов повисла смущенная пауза.

— Всё, вы все, прекратите делать вид, что вам со мной интереснее, — отмахнулся Джон, гордо подхватив графин. — С вином ночуют только одиночки, — фыркнул он напоследок.

* * *

Она была рядом с ним, в его руках.

Такая тонкая, хрупкая и... его.

Теон ощущал то, чего не чувствовал никогда — любовь.

Как посреди всего этого мрака эта маленькая девочка умудрилась принести столько света в его жизнь?

Он хотел бесконечно целовать ее и видеть, как ее робкое смущение рассыпается, потому что ей нравилось это.

Она была безумно красива, и кроме этого в тот миг он не знал больше ничего в целом мире.

— Моя Джейни.

— Твоя. Только твоя, Теон.

Алейна устало облокотилась на стену у кровати и тут же отпрянула от нее, почувствовав холод.

Она провела пальцами по камню, и на них осталась влага — будто где-то были открыты окна впускающие мороз.

Она прижалась лбом к холодному шершавому камню.

"Отец. Ты ведь вырос в этих стенах — помоги мне, пожалуйста".

Он зашел в ее комнату за полночь, и это было странно.

Он был странный. Еще более, чем обычно.

Алейна еще не спала.

Сон вообще настигал ее тяжелым покрывалом только ближе к рассвету, когда она, наконец, теряла бдительность. Сон уносил в мир внутренних демонов, которых и касаться было — словно водить пальцем по бритве: почти не опасно, но очень колко.

Недавно ей снился вой волков.

Дикий, необузданный, непрекращающийся — вой все нарастал в ушах так, что, казалось, перепонки вот-вот лопнут. Алейна, а может быть, и Санса, еще долго не могла выйти из этого сна, будто он настигал ее и в бодрствовании.

А прошлым утром ей снилась королева Серсея: ее трон стоял возле плахи, залитой кровью, ее страшный смех звучал хрипами умирающего Джоффри, а голые плечи украшало дрожащее, будто живое, манто из шкуры Леди.

Это были тяжкие сны, и Алейна их не понимала.

Леди — мертва… Как и Санса. Волки больше не позовут Сансу, потому что волки тоже мертвы.

Что до королевы Серсеи, то складывалось ощущение, что в жизни Алейны ее было больше, чем в жизни Сансы.

Петир буквально помешался на разговорах о том, как Серсея шлет все новые и новые отряды за головой Сансы Старк и все выше и выше поднимает цену за нее.

И вот он пришел в ее спальню, какой-то дерганный и растрепанный, и это было странное зрелище.

— Серсея снова отправила армию на поиски Сансы? — смиренно спросила Алейна.

— Мне неспокойно. Мне очень тревожно, моя девочка, — отрывсто ответил он, даже не слыша ее.

Он выглядел так, как и говорил.

Алейна задумалась, глядя на него.

Что значила его тревога для нее? Освобождение или смерть?

Папа-Петир защитит свою Алейну, но он убивал Сансу.

Алейна послушная девочка, которая радовала своего любимого папу, но Петир боялся Сансу, и они оба знали это.

Но она зависела от него, а он от нее.

Он сел на кровать, разглядывая каждый сантиметр ее лица.

Алейна смущенно опустила глаза с легкой улыбкой.

Он снова поднял ее взгляд на себя, мягко взяв за подбородок.

— Ты такая красивая, моя девочка…

— Спасибо, папа-Петир, — расплылась в счастливой улыбке Алейна.

"Отец, спаси меня!" — кричала Санса, где-то далеко.

Санса и была демоном Алейны.

Он держал ее, вглядываясь в каждую мелочь, а она молила Сансу не подавать голоса.

Он притянул ее еще ближе, и стоило ей закрыть глаза на мгновение, как губы ощутили жадный, властный поцелуй.

Его рука оказалась там, где не должна была, и начала жадно шарить.

— Папа так не делает… — взмолилась Алейна.

— Я сделаю все все, чтобы нам с моей девочкой было хорошо. Чтобы нам никто не мешал. Нас никто больше не найдет, моя милая дочь.

В его глазах плескалось новое безумие, которое раньше не показывало себя.

Он приближался и приближался, повалив ее. Другой рукой он облокотился на стену, но вдруг та соскользнула.

Петир непонимающе оглядел мокрую ладонь и стену и перевел остекленевший взгляд на нее.

— Бежим, — внезапно скомандовал он, соскочив с кровати и буквально стянув ее, крепко схватив за запястье.

— Зачем? Куда?! Что случилось?! — она скользила босыми ногами по полу, покрытому той же ледяной испариной, едва не падая, но он так крепко сжал ее руку, что и вырваться не было возможности, а красное пятно под его хваткой наливалось сильнее и сильнее.

— Они не найдут нас. Они нас не найдут. Не найдут — не найдут — не найдут… — лихорадочно повторял он, уже буквально волоча за собой Сансу.

— Мне больно! Куда мы бежим?!

— А действительно, куда?

За поворотом путь им преградил ухмыляющийся мужчина, поставив руки в боки. На его плече висел свернутый трос. Послышались звуки бьющегося стекла и бегущих мужских шагов.

— Сир Бронн?! — узнала его Санса.

* * *

Он разглядывал эти подрагивающие ресницы, щеки, тронутые розовым румянцем, смотрел, как первый солнечный луч лениво гуляет по ее каштановым волосам, и видел самое красивое, что когда-то было в его жизни — ее улыбку.

Дрожащая улыбка-то ее и выдавала.

— Ты ведь не спишь…

— Вдруг это все был сон — я не хочу его отпускать, — все так же, не открывая глаз, проговорила она.

— Если это был сон — мне он тоже приснился.

— Теон, мы — семья… Ты и я.

Семья...

Семья.

Настоящая. Без оговорок. Его.

Неужели это было возможным?

— Джейни Грейджой, — прошептал он ей в ухо, поцеловав.

Она неожиданно смущенно захихикала, услышав это.

— Что?..

— Меня Санса так дразнила, — улыбнулась Джейни, — дразнила, только чтобы посмотреть, как у меня щеки будут гореть.

— Почему это?

Она усмехнулась чему-то своему, и ее щеки действительно загорелись.

— Ты так ничего и не понял.

Быть может, он ничего и не понимал, но он обнимал ее, чувствуя эти кроткие несмелые поцелуи у себя на шее, думая о том, что в его жизнь вошло что-то совершенно незнакомое, но невероятно прекрасное.

Что-то, что Теон даже не представлял как сохранить, но определенно не хотел отпускать.

— Давай вообще никогда не выйдем из этой комнаты, — предложила она, — мы будем здесь — вместе, и пусть весь мир живет, как ему вздумается.

— Мне нравится.

Некоторое время, которое совсем потеряло ход, они претворяли в жизнь свой план, забыв вчера и завтра, забыв обо всем и обо всех.

— Пойдем. У меня для тебя есть подарок.

— Еще подарок? — удивилась Джейни.

Она замоталась в одеяло и прошла за ним.

В старой комнате Теона обвалилась балка, а за ней и почти вся стена, соединяющая ту с соседней, и проще было оставить все как есть, чем возводить новую стену.

Он провел ее через подобие арки, во что-то вроде гардеробной.

Войдя, Джейни огляделась, широко раскрыв глаза.

— Это мне?..

Она буквально сияла, глядя на ткани, ленты и еще какую-то чепуху.

— Ты волшебник? Скажи мне, ты волшебник? — зачарованно спросила она, не отрывая взгляда от всего вокруг. — Как ты умудрился все это достать?

Она даже запрыгала на месте, восторженно хлопая в ладоши.

— Ты самый лучший мужчина на свете.

Она снова это сказала. А он снова ей не поверил, но было то, во что он верил совершенно точно.

— Я хочу, чтобы ты улыбалась. Так же, как сейчас. Всегда. Я все для этого сделаю.

* * *

Ярким солнечным утром они стояли у ворот Винтерфелла.

Новость пришла столь неожиданно, что и до сих пор тень тревожного сомнения висела в воздухе.

Джон напряженно всматривался в горизонт, пытаясь различить какое-то движение впереди, Рикон нетерпеливо топтался вокруг брата, а Джейни мелко подпрыгивала в ожидании.

Робб же стоял чуть поодаль от них, нервно закусывая губу. Его руку прочно заключила в свою леди Жиенна. Она стояла рядом с ним, глядя исключительно вперед и ни на кого вокруг, своим соколиным взглядом, положив вторую руку на огромный живот, из которого никак не выходил младенец.

Стояла она с таким гордым видом, будто это был момент ее личного триумфа. Хотя Теон подозревал, что это ее обычный вид.

Однако это был первый раз, когда жена Робба была рядом с ними, с того самого злополучного завтрака, и первый раз на памяти Теона, когда она выходила за пределы замка.

Наконец на горизонте показалась фигура девушки на коне, скакавшем во весь опор.

Она явно заметно обогнала своих спутников, и по мере того, как она приближалась, сомнения рассеивались.

Джон облегченно выдохнул, закрыв глаза, а Джейни начала еще более нетерпеливо теребить рукав Теона.

И вот в двадцати шагах от них она буквально слетела с коня, растерянно и возбужденно одновременно, оглядывая всех.

Это была взрослая красивая девушка, совсем не та девчонка, что покинула Винтерфелл когда-то и только медная рыжина растрепанных на ветру волос выдавала в ней себя.

— Санса! — вскрикнула Джейни и буквально бросилась к ней навстречу.

Так они вдвоем и рухнули в снег, обнимаясь, всхлипывая и что-то бормоча друг другу.

Они просто не могли не вызвать улыбки в этот момент.

Наконец справившись с чувствами, они встали, помогая друг другу, и Санса буквально поймала Рикона, заключив в объятия.

— Малыш, малыш Рикон, боги, как же ты вырос! — она, не прекращая, бормотала что-то, сжав младшего брата, но стоило ей только немного отпустить его, чтобы рассмотреть и попытаться поцеловать в щеку, как тот очень деловито положил ей руку на макушку.

— Не нужно. Ты в порядке? — строго спросил он.

— Да, — улыбнулась Санса, глотая слезы.

— Вот и не плачь, — с той же деловитостью Рикон протер ей щеки ладошкой.

— Как скажешь, — согласилась Санса с улыбкой.

Она встала и подошла к Теону.

— Теон, я не верила… — и обняла его.

— Спасибо.

Санса подошла к Джону и замерла перед ним, и он замер. А потом резко буквально сгреб ее, оторвав от земли.

— Джон, ты мой брат. Мой самый настоящий брат, — она крепко сжимала мех на его вороте, повторяя эти слова.

Они долго так простояли, пока Джон все же не решился отпустить Сансу.

Она медленно подошла к Роббу, разглядывая.

— Сестра!.. — подался он к ней, но неожиданно она отступила на шаг, все так же оглядывая того с ног до головы, будто незнакомца.

Робб с непониманием смотрел на нее.

— Они просили меня повторять это день за днем, на потеху всем, радуясь, какая послушная пташка сидит в их клетке, — ледяным, совсем другим голосом начала она, — "Робб Старк — изменник и предатель, и я не знаю родства с ним". И я повторяла. О, я повторяла, раз за разом. Тысячи раз. Повторяла, думая о том, что мой брат придет завтра и перережет горло каждому из них. Но мой брат не пришел. Он выбрал девку в своей постели вместо семьи.

— Они обе, Санса и Жиенна, даже не бросили и взгляда друг на друга.

— У меня, придворного посмешища, оставались синяки от каждой твоей победы. И это все, что осталось от твоих побед, Робб Старк. Я вижу тебя сейчас, живым и с этой девкой, и знаешь что? Робб Старк — изменник и предатель, и я не знаю родства с ним.

Пощечина, с которой Санса завершила свои слова, прозвенела настолько громко, что буквально вырвала всех из оцепенения.

Робб убитым стеклянным взглядом блуждал по земле, не поднимая глаз.

Джон и Теон замерли, глядя на эту сцену, а Санса, замолчав, дрожала, глядя на Робба.

Теон быстро дернул Джейни за рукав.

Та подбежала к Сансе, мягко взяв за плечи.

— Идем, идем домой, — шепнула она ей.

— Домой? — с дрожью переспросила Санса, будто и не верила, что она в Винтерфелле.

— Да, милая, ты дома — все хорошо, идем.

Джейни увела Сансу, а Джон и Теон так и остались стоять, глядя на Робба, смотрящего мертвым взглядом в одну точку.

— Робб… — начал Джон и беспокойно посмотрел на Жиенну.

— Уйдите. Вы оба — уйдите!

Робб все так же не поднимал глаз, а вот его жена вновь крепко обхватила его руку и оглядела их гордым победоносным взглядом, одарив кривой улыбкой.

Им не осталось ничего другого, кроме как с тяжелым сердцем внять его словам.

* * *

Жиенна стояла у окна, устремив острый взгляд на падающий снег.

Робб с болью наблюдал за женщиной, которую любил.

Казалось, она ненавидела этот снег, этот замок и заодно весь Север.

А ведь когда-то она мечтала вместе с ним отправиться сюда и быть его леди Винтерфелла.

— Они злятся на меня. Ты не при чем. Они считают, что это я их предал.

— Предал со мной. Думают, что это я украла тебя у семьи, верно?

Робб смотрел на эти зеленые глаза, в которых едва ли не плескался огонь.

Зеленый огонь ненависти.

Только вот кого она ненавидела? Его? Себя? Его семью?

Он подошел к ней, положив ладони на живот.

Она пронзила его взглядом, таким будто она одна знала что-то, не доступное никому.

— Это твой сын, Робб Старк.

— Я верю, но… что с ним не так?

— С ним все так, — безразлично ответила она, вновь отвернувшись, — так уже было с моим дедом, моя прабабка носила его больше срока, а потом у нее родился крепкий, сильный мальчик. Наверное, она тоже не хотела отпускать его... — задумчиво добавила она, будто бы размышляя вслух.

Робб ее не понимал. Он ничего уже не понимал.

— Почему ты никогда не выходишь на улицу?

Он чувствовал, что что-то важное буквально скользит перед носом, но никак не дает себя поймать.

— Там холодно, — пожала плечами Жиенна.

— Ну… да, — растерянно согласился Робб.

— Давай уедем, — все так же не глядя на него, а только лишь на ненавистный снег, в который раз предложила она.

— Я не оставлю их снова, — тихо, но твердо ответил Робб.

— Я знаю.

Она обернулась. Сейчас перед его глазами вдруг появилась его Жиенна, та, которую он полюбил когда-то, та, которая была достаточной причиной для чего бы то ни было, и та, которую он так редко узнавал теперь.

— А где были они, когда тебе было хуже всего? — она протянула ладони к его лицу, гладя волосы, проводя нежными пальцами по губам. — Когда я лечила твои раны? Когда ты был совсем один?.. Любит ли кто-нибудь из них тебя так же, как люблю я?

Робб тонул в этих ладонях. Мир вокруг угасал — только эти прикосновения, только эти глаза…

Было даже не важно, что она говорит.

Ее голос завораживал, уносил куда-то далеко, туда, где не было вины, раскаяния, расплаты и боли. Только она, только эти глаза…

— Любовь моя, они поймут, успокоятся, дай им время… — бормотал он, сам не веря в то, что говорит.

— У меня нет времени. Когда ребенок родится — я уйду, — Жиенна произнесла это абсолютно спокойно и уверенно, словно давно решила.

Робб потерялся от этой холодной уверенности.

Он уже было открыл рот, чтобы сказать что-то, но она опередила его, подарив ему долгий, чувственный, но такой горький поцелуй.

— Я не хочу тебя терять, — исступленно прошептал он.

— Я знаю, — она ответила ему таким же шепотом, одним движением задернув занавески, не пуская более Север в их спальню. — Знаю.

* * *

Джейни нетвердым шагом вошла в спальню уже за полночь и тут же рухнула ему в руки, всхлипывая и трясясь в рыданиях.

— Девочки выпили слишком много вина? — с иронией разглядывая ее, спросил Теон.

В ответ она только продолжала всхлипывать и бормотать что-то нечленораздельное, елозя носом по его плечу.

— Да, моя леди, так бывает, когда выпьешь больше, чем когда-либо в жизни, — хмыкнул он.

— Я очень-очень тебя люблю, — трогательно всхлипнула Джейни, глотая слезы.

— Это очень-очень грустно, — согласился Теон, передразнивая ее.

Он прекрасно понимал, что встреча с Сансой, с которой они расстались так давно, всколыхнула в ней тысячу чувств. Когда-то они вдвоем вышли из этих стен, и обратный путь для обеих оказался слишком тернистым.

Сегодня они заперлись в комнате Сансы, и Теон с Джоном решили просто оставить этих двоих в покое. Конечно, Сансе куда проще было запереться с Джейни, чем говорить с братом. Хотя бы с одним.

И Джейни действительно выглядела горестно, но это не отменяло того, какой милой она сейчас была.

— Санса… Бедная Санса… — сильнее прежнего зашлась Джейни, уже в настоящих рыданиях. — Как так могло случиться?

— Ну все, все, хватит, все позади, все закончилось, все хорошо, — укачивал ее Теон, крепко обняв, в то время как она, по-видимому, решила зарыться в нем насовсем.

— Ты не понимаешь! У меня есть ты, а она одна, совсем одна! И все эти люди… — разобрать ее речь дальше было уже невозможно.

Теон только глубоко вздохнул, закрыв глаза.

В этом была вся Джейни.

— Санса — принцесса, она дома, ее семья рядом, у нее все будет хорошо. Как она сейчас?

— Уснула, — глухо отозвалась Джейни, шмыгая, — я уложила ее спать…

— Верно. Тебя тоже нужно уложить спать.

— Нет. Я не хочу, — гордо отрезала Джейни, попытавшись завернуться в его рубашку и закрыв глаза у него на плече.

* * *

Он аккуратно постучал в дверь.

В бой идти не так страшно, как стучать в комнату к сестре.

Он так давно ее не видел.

Они расстались, даже не попрощавшись, и сейчас Джон не знал, чего ждать от сестры, которая раньше так часто отворачивала свой взгляд от бастарда. Конечно, в его душе уже давно не было обиды, скорее он стоял перед этой дверью и чувствовал себя просто мальчишкой.

Она открыла.

— Как ты? — мягко спросил Джон.

— В порядке, — смущенно отозвалась Санса, разглядывая пол, — теперь в порядке.

Они присели на ее кровать, и неловкость, которая висела в воздухе, стала почти осязаемая.

Он не знал, что говорить. Прошло столько времени, и столько всего изменилось. Она изменилась. Он изменился.

— Они тебе не понравились? — спросил Джон, только чтобы не молчать, кивнув на тарелку с нетронутыми лимонными пирожными. — Я помню, как ты их любила, и попросил сделать для тебя. Благо чего только не привезли с юга Тиррелы.

— Спасибо, Джон, — улыбнулась она, — но теперь я их ненавижу. Но это ничего, мне, правда, приятно.

— Тебе что-нибудь нужно?

Едва только спешная новость пришла в Винтерфелл, здесь постарались сделать все, чтобы ее комната стала как можно более живой. Маленькая Санса обожала красоту, и Джон надеялся, что уют родного дома приободрит ее.

Она задумалась, смотря то в пол, то на него, нервно закусив губу.

— Нужно, — рвано ответила она. — Я нужна тебе, Джон, — неожиданно выпалила Санса, и Джон совершенно не понял, о чем она.

Санса же, по-видимому, восприняла это по-своему и вдруг вцепилась мертвой хваткой в оба его запястья, заглядывая в лицо.

— Джон, я не шучу, я нужна тебе. Ты теперь король, но ты их не знаешь! Не знаешь всех этих людей, а я видела их — видела, когда они боялись и отца, и меня — их будущую королеву. Видела их, когда они презрительно и бегло отводили взгляд, от придворного ничтожества. Я знаю их, Джон, и я нужна тебе!

Она трясла его за обе руки, горячо выплескивая свои слова, а сама дрожала.

Джон, не понимая, смотрел на сестру.

— Санса, — мягко начал он, — ты — моя сестра, конечно, ты мне нужна, — растерянно проговорил он.

Она замерла, широко раскрыв глаза, словно его слова удивляли ее.

Она недоверчиво заглядывала ему прямо в глаза, будто пытаясь понять, может ли она верить. Джон с ужасом смотрел на ее реакцию.

— Бедная моя девочка, — сгреб он ее в охапку, крепко прижав к себе. — Ты моя сестра, ты очень-очень мне нужна, и ты дома. Мы оставили тебя, но я обещаю, что с этих пор ты в безопасности, пожалуйста, поверь мне.

— Просто так?..

— Просто так.

Она, слушая его, постепенно оттаивала, и вот уже в его руках была настоящая Санса.

Не та маленькая кокетка, что беззаботно бегала по замку в летние дни, но и не ледяная фигура, что вернулась в Винтерфелл с юга.

Она тихонько всхлипывала крепко его, обхватив, а он думал о том, что как раньше уже не будет.

Он не отец.

Он должен это признать.

— Пообещай мне еще кое-что…

— Что скажешь.

— Ты король, и тебе нужны союзы, я понимаю, — кивнула Санса, — но пообещай мне, что ты никогда, никогда не выдашь меня замуж.

Джон грустно усмехнулся.

— Санса…

— Я никогда больше не покину Винтерфелл, — дрожащим голосом, однако твердо заявила она.

"Это совсем другая Санса".

— Я никогда не выдам тебя замуж без твоего согласия, — кивнул Джон.

В ответ она только покачала головой, показывая, что никакого согласия и не будет.

Джон встал, поцеловав ее в лоб.

— Ты дома, сестра, будь спокойна.

О Роббе и обо всем остальном они поговорят позже.

У них еще будет время.

Он никуда больше не отпустит эту леди Винтерфелла.

— Ты меня избалуешь… — хихикнула Джейни, замирая от каждого поцелуя в счастливой улыбке.

— Это и есть мой план, — заявил Теон, не желая останавливаться ни на мгновение.

Теплая, сонная, мягкая.

Его Джейни.

Она была здесь для того, чтобы любить ее и не думать больше ни о чем.

— Постой, — она мягко положила руку ему на плечо, немного отстранившись. — Я… не хочу… — смущенно пробормотала она и тут же быстро спросила c каплей вины в голосе: — Я ведь могу просто не хотеть?..

— Да. Ты можешь не хотеть. И можешь об этом говорить, — все же несколько обескуражено сказал Теон, завалившись на подушки.

— Ну… Мы ведь могли бы и просто поговорить, верно? — хитро проведя пальцем по его груди, Джейни перекинула ноги через его пояс и обняла за шею.

Ну и как при этом можно было "просто разговаривать"?

— Нам действительно нужно поговорить, — сказал Теон, задумавшись.

— Тогда ты первый, — улыбнулась Джейни.

"Боги, это утро так хорошо начиналось", — запрокинул голову Теон.

Но как ни крути, рано или поздно он должен был поговорить с ней об этом. Только бы еще придумать слова, чтобы сказать.

— Я люблю тебя. Очень. Ты и сама знаешь, как много ты значишь для меня, — начал Теон, все еще ища нужные слова.

— Угу, — заинтересованно кивнула Джейни.

“Ай, пекло”.

— Но я хочу, чтобы ты пила чай, — все-таки выпалил он.

— Чай? Тот чай? — удивленно переспросила она.

— Да. Но только пока, временно, понимаешь? — быстро добавил он.

Она смотрела на него с полнейшим непониманием.

— Все прочат долгую и тяжелую зиму…

— Да, но что, если эта зима затянется лет на десять, как многие говорят?

— Вот именно, Джейни! Разве мы можем позволять себе такие необдуманные решения? Кто знает, что будет в конце этой зимы? — неожиданно для самого себя подхватил Теон совершенно новую для себя, но такую удобную мысль. — Позже, но не сейчас… согласна? — уже мягче спросил он. — Да и потом, ты ведь сама еще совсем малышка, — поцеловал он ее в лоб.

Она посидела минуту, задумавшись, и конечно выглядела грустнее.

— Как ты скажешь — так и будет, — медленно кивнула она.

Она согласилась, а вот губы все равно так и остались трогательно надуты.

С этими губами определенно нужно было что-то делать.

* * *

Она сидела за маленьким столиком у окна, из которого уже едва лился свет, неотрывно смотря на пузырек.

Теон подумал, что лучше бы он вообще этого не видел.

— Джейни?.. Ты ведь согласилась со мной, верно? — аккуратно спросил он.

— Верно. Согласилась, — не глядя на него, отозвалась она. — Я просто подумала, что прошло уже достаточно времени. Луны менялись. Если сразу выпить, то ничего не будет, но теперь… Может получиться как в прошлый раз… — задумчиво произнесла она.

"Пекло".

Он оттягивал этот разговор, зная, что ничего хорошего он не принесет, да и просто потому, что не хотел стукнуться головой о реальность.

И, кажется, он опоздал.

"Пекло. Пекло. Пекло".

— Почему ты раньше ничего сказала?! — с неожиданной, и для себя в том числе, злостью воскликнул он.

Джейни вздрогнула от резкого тона.

— Не сказала что? Что бывает, когда мужчина и женщина ложатся вместе?

Да он и сам не знал, чего он от нее сейчас хотел.

— Я всегда думала, что если люди любят друг друга, то они ждут этот подарок богов, — растерянно сказала она, — однако я поняла тебя Теон, и не спорю.

"Ты просто не споришь. Ничего ты так и не поняла".

— Но ты лучше меня помнишь, что было в прошлый раз, — продолжала она, — я не уверена, но сейчас может быть так же.

Она говорила с ним как с умалишенным: тихо, мягко и вкрадчиво.

— Ты точно этого хочешь? — чуть более настойчиво спросила Джейни, заглядывая ему в лицо и пытаясь добиться хоть чего-то в ответ.

Он вообще ничего не мог сказать ей, чувствуя себя загнанным в угол.

Это проклятое молчание и было ответом.

— Я поняла, Теон, — кивнула она.

— Джейни… Ты дорога мне… И… я...

— Все хорошо, Теон, — оборвала она этот поток бессвязного бреда.

Да ни черта не было хорошо!

Ничего сейчас даже близко не напоминало "хорошо".

— Я вижу, что ты бы хотел, чтобы этого разговора и не было. Так и будет. Иди, Теон, я сама разберусь.

"Иди, Теон, я сама разберусь".

Это вообще его Джейни сказала?

Но одно точно — она была права, и у него просто не было сил вернуться обратно в спальню.

Малышка Джейни до сих пор так и не поняла, насколько он был далек от того героя, что она себе придумала. Однако танцевать в искорках ее мечт было сладко. Слишком сладко для того, чтобы наконец поднять на них руку. Но когда-нибудь это должно было случиться — как ни крути, он не тот её "самый лучший мужчина на свете", которому она так красиво улыбалась. Возможно, он был тем самым дураком, что посмел поверить, что это все для него.

Она мечтала подарить ему ребенка. Чего еще мог желать мужчина?

А он…

Он закрыл глаза.

Уйти сразу отовсюду, чтобы только не признавать реальность.

Только вот как ее не замечать, если эта самая реальность буквально бросается на тебя?

Он лежал на каменной лавке в крытом балконе второго этажа. Когда-то это место еще называли Солярием Кейтелин. Тогда здесь были витражные окна в пол, и летнее солнце щедро освещало оранжерею. Сейчас же на эти огромные проемы просто не хватило бы стекла — на три четверти окна наглухо заколотили досками, оставив лишь узкие стеклянные щели для света. Но и это, в сущности, было бесполезно — зимой темнело рано.

Он пил и бесцельно бродил взглядом по этому печальному зрелищу. До тех пор, пока в коридоре не послышались шаркающие шаги.

Запрокинув голову, Теон увидел Джона, с отрешенным видом волочащего себя по коридору.

Заметив его, тот остановился, также разглядывая то, что сейчас представлял собой некогда изящный витраж.

Теон молча передал ему вино.

Сев на противоположную скамью и добро отпив, Джон задумчиво спросил:

— И почему это место все называли "Солярий Кейтелин"?

— Потому, что она любила тут бывать? — пожал плечами Теон.

Какая уж теперь разница.

— Да, но этот балкон был здесь задолго до Кейтелин. Задолго до тех, кто был до нее, задолго до нас, — Джон пнул полурассыпавшуюся каменную кадку, которая и держалась-то только благодаря прочно оплетшему ее мху. Осколок звонко стукнулся о пол, будто насмехаясь над ними. — При нас тут все могло только развалиться.

— Не говори мне о разрушениях — нет ничего, что бы я не мог превратить в пепел, — фыркнул Теон, забрав вино.

Утопиться бы в нем.

— А ведь я тоже любил, — неожиданно сказал Джон.

— И что случилось?

— Я выбрал долг, — глухо отозвался он.

"Ну разумеется".

— Я всегда выбирал долг, — продолжил Джон с какой-то раненой обидой. — Я всегда делал то, что должен, но будь отец здесь — он бы придушил меня, — зависнув на том самом осколке, сказал он.

— Он бы всех придушил. И был бы прав, — безразлично отозвался Теон.

— Нужно еще вина, — мрачно буркнул Джон.

* * *

Он проснулся куда позже рассвета от нытья во всем теле и мерзкой жажды.

В голове бил тупой барабан. С трудом разлепив веки, Теон обнаружил себя на нерасправленной постели своей спальни, в одежде и обуви.

Ему понадобилось три попытки, чтобы окончательно соскрести себя с кровати и осмотреться.

Джейни вокруг определенно не было.

Он попытался вспомнить события вчерашнего дня, и барабан дал о себе знать с утроенной силой.

Последнее, что он помнил, это пятый или шестой мех вина, распитый вместе с Джоном.

Однако он явно как-то дополз до спальни, несмотря на то, что хотел не делать этого ни при каких обстоятельствах.

Может быть, Джейни отошла и они помирились? Добрая мысль, вот только наглухо заправленная постель не говорила ни о чем добром.

Кое-как умывшись и собравшись, Теон подумал о том, что, возможно, Джейни ушла ночевать к Сансе, однако пройдя к вещам, он увидел, что и ее теплого плаща на месте не было.

"Она может быть в богороще, — подумал Теон. — Или в саду — ушла полюбоваться на сугробы, только бы меня не видеть".

Он снова попытался вспомнить, что же все-таки произошло прошлой ночью, но на место воспоминаниям приходила только тупая злость на собственное бессилие.

Так или иначе, следовало поговорить с Сансой.

После короткого разговора с той сбылось худшее из предположений Теона. Она даже не знала о том, что Джейни нет в замке, равно как и том, куда его жена могла отправиться глубокой ночью. Судя по ее беспокойному удивлению, она говорила правду, а значит, Джейни действительно сорвалась и ускакала в ночь.

На душе становилось все гаже и гаже.

Он стоял в коридоре, размышляя о том, где теперь ее искать.

Первое место, которое приходило в голову — Зимний Городок. Он был ближе всего к Винтерфеллу, даже ночью там можно было найти какую-то жизнь, да и у Джейни могли остаться там какие-то знакомые. Что он умудрился натворить, что его малышка Джейни, которая боялась каждого шороха, унеслась в ночи неизвестно куда?

Он поднял глаза и неожиданно встретился взглядом с Роббом, который, по-видимому, не первую минуту смотрел на него.

— Да поговорите же со мной хоть кто-нибудь. Прекратите делать вид, что меня нет! — воскликнул он.

По правде, Теону казалось, что это Робб вновь избегает общения с того момента, как прогнал их, но что он вообще мог понимать во всем этом?

— Робб… Я бы рад поговорить с тобой…

— Но? Начинай всегда после "но", — нетерпеливо оборвал тот.

— Но ты даже не представляешь, какой из меня выходит отвратительный собеседник. И еще — Джейни пропала.

— Пропала? — не понял он. — Ты хочешь сказать, ее снова украли?

— Нет, Робб. Она сама ушла. От меня.

Тот понимающе кивнул, что бы это ни значило.

— Я должен поехать найти ее.

— Могу предложить свою помощь.

— А разве тебе не нужно быть со своей женой?

— Иногда и сбежать неплохо, — в сторону выдохнул Робб.

* * *

Теон успел забыть, каким живым был Зимний Городок.

Стихийное поселение, как ни странно, почти терявшее жизнь летом — зимой становилось общим очагом для многих.

Крестьяне, строители, ремесленники, пекари, винодельцы, мелкие купцы и ростовщики и прочие собирались здесь со своим скарбом, накопленном на юге за время тепла.

Только теперь к ним прибавились обездоленные старики, что потеряли взрослых детей, и целые отряды сирот разных возрастов — война оставила свой след, но вопреки всему казалось, здесь каждый находил свое место возле спасительного очага.

Северяне сбивались в стаю, чтобы пережить очередную зиму.

Городок действительно стал не в пример больше против того, что запомнил Теон, да и в придачу каждый домик покрылся пухлой круглой подушкой из снега, делаясь на вид раза в два крупнее.

Но сколь бы Городок ни разрастался — он оставался небольшим, и обойти его весь не составило огромного труда.

Джейни не было нигде.

Они стояли на улице, которая условно считалась здесь центральной. Почти такой она и была в памяти Теона, за исключением белого полотна, разбавленного лишь черными сажными следами от шагов.

Они обошли почти все.

Взгляд Теона замер на выцветшей от снега и зимнего солнца вывески таверны.

Кира…

К горлу подступил липкий комок. Он попытался не подпустить мысли о ней, но звон ключей и лай собак сами собой возникали в его голове.

— Ты можешь один зайти туда?..

Робб проследил направление его взгляда и спрыгнул с коня. Он все понял.

Вероятности того, что Джейни могла быть в таверне, почти не было, но Теон просто хотел, чтобы Робб отошел.

Он почувствовал, как дрожат пальцы, сжимавшие поводья.

Те, что были, и те, которых не было.

Он медленно поднес ладонь к лицу, видя не перчатку, а только уродливые обрубки.

Мерзкое зрелище и мерзкое чувство.

Он сам себе был омерзителен и сам бы с радостью сбежал от себя, если бы только мог.

Джейни.

Его милая Джейни, которая подарила ему столько света и тепла, и даже нечто большее — она поделилась с ним этой своей бесконечной надеждой и верой во что-то доброе. Ничего из этого Теон Грейджой определенно не заслуживал, однако она почему-то доверилась ему. А он по своему обыкновению разрушил все это и разбил ей сердце. Никто кроме нее никогда не давал ему столько чистой и искренней любви, что так грела душу.

Он вновь посмотрел на косую вывеску.

А без этого тепла его и нет — холодный призрак человека, который только и мог, что натыкаться на сумрачные призраки прошлого.

"Да не забудут тебя боги, храбрая девчонка с горящими глазами".

— Её там нет.

Он даже не заметил, как Робб оказался рядом.

— Её там нет. Я знаю.

Он уткнулся взглядом в гриву коня, понятия не имея, что делать дальше.

— Ты уверен, что она не отправилась к кому-то из лордов?

— Она их боится, — покачал головой Теон. — Она вообще всех боится.

"Неужели его она боится еще сильнее?

Боги, Джейни, что же я сказал тебе?.."

На мгновение он закрыл лицо руками, но тут же брезгливо отдернул ладони, почувствовав то, что почувствовал.

Дальше Зимнего Городка до самой Стены ничего нет. Только сплошные лиги снегов.

Снегов, лесов, голодных волков и чего-то худшего, о чем Теон слышал, но и представить себе не мог.

Картины замерзшей в глубоких белых вязях добычи сама собой вылезала в голове, и от этого становилось еще более тошно.

Нет.

— Она должна быть где-то здесь! — выкрикнул Теон, сам не ожидая услышать свой голос.

— На постоялом доме ее тетки Джейни не было. Я был уверен, что она там, — задумчиво сказал Робб.

— Тетки?

— Её мать вышла за Пуля, потому что носила какую-то фамилию от отца-рыцаря, но остальные родственники бесфамильные, и у ее троюродной, или вроде того, тетки здесь комнаты.

— А ты откуда все это знаешь? — удивленно спросил Теон.

— Это все знают, — пожал плечами Робб.

"Пекло. Я ничего о ней не знал".

— Мы с отцом приезжали сюда, помнишь? Тогда Пуль и рассказывал.

— А я где был?

В ответ Робб поднял взгляд на таверну.

— Идем туда.

* * *

На сей раз за деревянной щербатой стойкой постоялого дома никого не было, однако из комнатушки за ней слышались голоса.

— Дура баба, дура как есть! — распалялся немолодой мужчина. — Ты кому врешь, идиотка последняя?! Смерти моей хочешь?! Меня же вздернут — не тебя, бабу! Сейчас пойду догоню милордов, да все как есть и расскажу!

Послышался характерный звук тумаков.

— Да жалко же девчонку! — захныкала хозяйка, та самая, что пару часов назад заверяла их, что Джейни не видела. — В слезах вся на рассвете прибежала, слова вымолвить не могла, бедная.

— А то вы, бабы, еще что умеете, кроме как слезы лить. Что мне проку со слез ее? Мужнина жена, так и сиди при муже, помалкивай — да делай как велит!

Все было уже очевидно, но отчего-то Теон просто замер, слушая эту перепалку.

— Да чудовище он! — в сердцах закричала женщина. — Ты бы ее видел — шрамы одни. Ножки — палочки, ручки — веточки! О-о-ой! — с искренней досадой всхлипывала женщина. — Как есть, девчонку голодом морит, исхудала вся, аж как есть забыла — ни крошки в рот не взяла! А маленькая то была — прибегала, в платьицах красивых, звоночком смеялась тут! Ленточки в волосах!..

— Да как вас, баб, не колотить, коли дуры такие и только беды от вас?! — заревел хозяин, вновь подтверждая свои слова. — Захотела девка харчи королевские, так чего ж теперь нос воротит?! Теперь на тех ленточках меня и вздернут!

— А отец ее? Всегда ж монету-другую подкинет, с крышей помог, помнишь? — горько причитала она, видимо, привычно не обращая внимания на тяжелую руку мужа.

— Да помер он! Он помер, а ты и меня затащить туда рада! — тут он резко оборвал сам себя. — Да не забудут его боги.

Можно было не сомневаться, что он провел рукой тот самый жест, с которым северяне вспоминали усопших.

— Да не забудут боги, — отозвалась его жена. — Как же можно девочку-то этому отдать? — зло сплюнула она. — Милордовых мальчиков сгубил, ирод. Замок пожег — дым аж тут стоял, сам помнишь. А еще, — заговорчески зашептала она, — чернокнижник проклятый, вот что. Та попойка, на которой наши все полегли, на юге этом проклятущем, чтоб выгорел он весь — его рук дело, как есть тебе говорю! И вон, видел — мертвяка поднял. А уж от мертвых добра не жди.

Мало ему было своих грехов.

— Да живой вроде лорд наш, — недоверчиво отозвался хозяин.

— То-то и оно, что вроде! Ты глазищи эти видел? Будто вчера из могилы вылез! Правду говорят, что не совсем живой, а только тело пустое ходит, без души.

Робб не выдержал и постучал по стойке.

Из комнатушки высунулся хозяин — худющий немолодой мужчина с кустистой бородой, вновь увидев их, он начал что-то затравленно бормотать, согнувшись едва ли не пополам и судорожно роясь в ящике под стойкой, старательно не поднимая глаз.

— В-в-вот, милорды… — он положил ключ на стойку и тут же боязливо отдернул руку. — Там наверху… В самом конце… Милорды, да вы уж простите бабу-то! Бабы, они-то что?! Точно дети малые — головы нет, одно сердце! — жалобно взмолился он.

Теон взял ключ, положив взамен несколько монет.

— Не бейте жену.

* * *

Она стояла спиной к входу, смотря в маленькое окошко комнаты.

Когда он вошел, она не обернулась.

— Джейни…

— Что? — все так же, не посмотрев на него, отозвалась она. — Ты пришел закончить, что не удалось, или сказать еще что-то? — не своим, ледяным и пустым голосом отозвалась она.

Она резко развернулась к нему.

— Я твой монстр, Джейни Пуль. Я… Это я убиваю тебя, пока ты мне веришь, а ты, глупенькая, и не понимаешь.

Она подходила вплотную, горячо произнося эти слова.

Она смотрела на него своими огромными распахнутыми глазами, и ее взгляд был полон той же пугающей ледяной пустоты.

— Ты был слишком пьян, чтобы действительно задушить меня, как, по-видимому, и желал, поэтому только лишь врезал по стене. Но стена ни в чем не виновата, ты пришел, чтобы закончить начатое?

Он с ужасом слушал ее, медленно осев.

— Это был не я… — прошептал он одними губами.

— Да. Я действительно не знаю того человека, что говорил это.

Она опять отвернулась.

Некоторое время в комнате стояла тяжелая тишина, и даже воздух вокруг, казалось, замер.

— Я обещаю тебе, что не потревожу больше, — наконец выдавил он, — но… ты не можешь оставаться здесь вечно. Просто вернись в замок, пожалуйста, — хриплым шепотом попросил Теон, уставившись в пол, не в силах просить большего.

Она задумалась, все так же не смотря на него.

— Ты прав. Мне некуда больше идти. Можешь и дальше этим пользоваться.

Он медленно спускался по лестнице, без единой связной мысли в голове.

— Остановить ее? — спросил Робб, смотря вслед пролетевшей мимо Джейни.

— Нет. Она едет в Винтерфелл, — покачал головой Теон.

Робб с вопросом смотрел на него.

— Ты же слышал — я чудовище.

* * *

Дрожащее перо оставляло за собой больше клякс, чем выводило слов. Он сидел в маленьком подобии кабинета в своей комнате, не решаясь выйти и встретиться с ней взглядом, и силился делать какую-то работу, понимая, насколько это все бессмысленно.

Так же бессмысленно, как все остальное, что он когда-либо делал.

На сердце не было ни тяжело, ни больно — было пусто. Он всего себя ощущал этой бессмысленной и поглощающей все, до чего коснется, пустотой.

Он так боялся потерять ее, что сам же первый и разрушил их хрупкий мир.

Но не был ни капли не удивлен. Теон с самого начала ждал, когда же все рухнет под его уродливой рукой.

Все, что он любил, он разрушал сам, в диком страхе, что оно рассыплется первым, оставив его у руин.

Но он пытался.

Он отчаянно пытался найти какой-то другой путь, он отчаянно пытался верить и он отчаянно любил ее своей больной любовью. Любовью человека, который не заслуживал столь тонкого чувства.

Она — лучшее в нем, единственное светлое и чистое пятно в его жизни, будто бы случайно упавшее на нее.

Точно те кляксы на бумаге.

И она заполняла эту воющую от боли пустоту чем-то живым, словно взамен всего того, что умерло.

Он цеплялся за нее, но тот Теон, от которого он бежал, которого душил и прятал в себе, то уродливое и разбитое создание рано или поздно вырвалось бы наружу.

Он и был всего лишь сломанным разбитым и пустым созданием.

Человеком, который поверил, что может скрыть себя за очередной маской.

Эти путаные тяжелые мысли были невыносимыми и сжимали голову стальным обручем. Хотелось выть — но он не волк.

В порыве ярости Теон схватил чернильницу и запустил в стену.

Он поднял взгляд и уже не смел выдохнуть, замерев.

Джейни стояла на пороге и разглядывала мутные осколки, широко раскрыв глаза.

Тяжелая штука пролетела в нитке от ее виска.

Он бы просто убил ее.

Просто убил.

Убил.

Сам.

— А-а-а!..

Что Теон Грейджой действительно умел делать, так это бессильно вопить от отчаяния и боли.

* * *

Он переводил безумный, полный ужаса взгляд с нее на растекающееся черное пятно чернил и казалось, не дышал.

Было больно видеть его таким.

Как бы он ни напугал ее прошлой ночью, сколь бы ни ранил — она любила его и менее всего хотела его страданий.

Она аккуратно подошла ближе, будто к дикому зверю, а он не сводил с нее этот безумный взгляд, не вставая и не шевелясь.

Но едва стоило оказаться рядом, как он вцепился в нее, крепко сжав и уткнувшись в живот.

Она мягко положила ладони ему на плечи в попытке успокоить.

— Прости… — сдавленно выдохнул он, не поднимая головы.

— Теон, я поступила глупо, испугалась и сбежала. Я не должна была оставлять тебя, — мягко проговорила она.

— Не оставляй меня. Без тебя — меня нет, — задрожал его голос.

— Да, это наши слова — без тебя нет и меня, — она растерянно оглядывала его.

Его будто бил озноб, и он словно не слышал ее, шумно и нервно дыша.

— Не оставляй… Не уходи больше никогда. Не уходи… Не уходи…

Это была настоящая истерика.

Он рыдал, уткнувшись ей в живот, задыхаясь в хрипах, а спиной она ощущала, как он буквально впивается в нее пальцами. В перчатках.

Пара перчаток всегда ночевала возле кровати, пара всегда была в его письменном столе, он не выходил на люди без еще одной в кармане, а лучше двух. Где он только их брал.

Она подбила их все шерстью и даже прихватила ниткой в фалангах, чтобы они не казались палками.

Везде по-разному.

И только наедине с ней ей удалось уговорить его снимать перчатки. Не сразу, но он согласился.

"Мой бедный Теон".

— Тш-ш-ш…

Говорить что-то сейчас не было смысла. Она хотела только лишь вернуть его обратно из того темного омута, в котором он был.

Страх.

Страх, казалось, опоясывал своими липкими лапами всю ее жизнь. И как ни странно, именно страх хранил ее, в какой-то момент перестав быть врагом. Чему еще хранить тебя, если все, и даже боги, забыли о твоем существовании?

Но в этот раз страх сослужил ей недобрую службу. Она настолько испугалась его слов, что решила просто бежать. Сбежать, только чтобы вырвать из памяти того Теона, которого она не узнавала, будто страшный сон. Это был не он — это его демоны.

— Хватит здесь сидеть, идем.

Она провела его в спальню в надежде, что ей удастся просто прижать его к себе и баюкать всю ночь. Он всегда делал так с ней, и все кошмары действительно таяли.

Но, по-видимому, она была плохой женой, не способной унять его терзаний.

Он то с дрожью зарывался в ней, всхлипывая, то бормотал какие-то обрывки слов, то, кажется, едва унимаясь, проваливался в дремоту, с криками вырываясь из кошмаров.

Джейни пыталась успокоить его словами, поцелуями, объятиями, но на этот раз ей ничего не удавалось. Он ушел куда-то далеко в себя.

В свою личную бездну, куда ей не было ходу.

Она провела рукой по его волосам. Краска плохо ложилась на седину, но с короткой стрижкой это было не так заметно.

Сначала он подстриг себя сам — ужасно неровно, рваными клоками, наспех. Потом он позволил ей подстричь себя, но отказался от зеркала и вообще то и дело закрывал глаза, нервно дергаясь от лязга ножниц.

Джейни прекрасно все понимала, и она безумно дорожила его доверием. Но оказалось, что он не открывал ей еще очень многое.

В очередной раз вздрогнув от его страшного крика, она уже решила позвать мейстера. Пусть тот позволит Теону хотя бы уснуть мирным сном.

Но вдруг он остановил на ней ясный, спокойный, однако полный боли взгляд.

— Теон… — она мягко протерла его лоб.

— Ты думаешь, я сумасшедший? — печально спросил он.

— Нет, любимый, ну конечно, нет.

— Просто мне тяжело… быть, — выдохнул он. — Настолько, что и рядом со мной быть невыносимо.

— Теон, мы семья, а в семье не отворачиваются друг от друга.

Он грустно усмехнулся в ответ.

— В нашей семье — так, — твердо произнесла Джейни.

— И ты меня не презираешь?

— Я знаю все, что знаю, и я понимаю, что знаю не все. Но я люблю тебя. Тебя.

Он смотрел на нее с болью, а она ненавидела себя за собственное малодушие.

Он подарил ей веру в то, что он всегда есть за ее спиной, а она… просто сбежала, вновь толкнув его в пропасть вместо себя.

— Ты заслуживаешь счастья, которого хочешь. И заслуживаешь того, кто защитит тебя, а не тонет в собственном страхе, — он сказал это ей, но смотрел куда-то сквозь, словно вновь уходил в себя.

— А разве я не должна защищать тебя? Разве я не заслуживаю этого? — горячо отозвалась Джейни, совсем не желая отпускать его снова.

Он все-таки улыбнулся своей короткой печальной улыбкой, смотря на нее.

— Мы… мы еще научимся быть, Теон. И научимся быть вместе. — Он бессильно уронил голову ей на грудь, крепко взяв за руку. — Но… чтобы прогнать демонов, их нужно выпустить, а не удерживать в себе, будто в клетке. Быть может, ты сможешь открыть мне то, что так тебя тревожит?.. Дело ведь не в зиме, верно?

Он тяжело вздохнул и поморщился, вновь коснувшись внутри себя тех острых пик, что терзали его сердце.

— Хорошо, — кивнула Джейни, — Это ничего. Позже, позже все станет легче. И я всегда буду рядом, чтобы услышать тебя. Ничего и не было, я ошиблась. И я выпила чай. Не думай больше об этом, — тихим мерным голосом говорила она, перебирая его волосы.

— Правда, не было?..

— Не думай больше об этом.

— Джейни…

— Да.

— Это был я.

— Я знаю.

Миновал Час Волка и Час Совы, пухлая полная Луна щедро освещала путь вдалеке волкам, которые, повинуясь древнему инстинкту, приветствовали ее так же, как и их предки много-много лет назад, даря миру свою скорбную песнь.

Он так и не уснул, задумчиво разглядывая эту Луну, но рядом с ней сейчас был ее Теон — печальный, растерянный, но настоящий.

Нетерпеливый стук в дверь показался каким-то чужеродным. Она уже успела забыть, что в мире еще кто-то есть.

— Да?.. — отозвалась Джейни.

— Лорд Старк! — просунулся в щель нос мальчишки-оруженосца.

"Ну разумеется", — подумала Джейни.

— Робб. Он зовет… Это же Робб... — зачем-то попытался объяснить ей Теон.

— Иди, — шепнула Джейни. — Иди, я никуда не исчезну.

Он очень жадно, но очень горько поцеловал ее, уходя.

* * *

Бледный Робб с отрешенным видом сидел на скамье подле своей комнаты, сжимая в руках мех с вином.

Мимо него спешно сновали то туда, то обратно служанки с тазами кипятка, кипами белых полотенец и еще чем-то, а из постоянно открывающейся спальни доносились леденящие женские крики.

Когда Теон подошел, с другого конца коридора туда же спешил и Джон.

Оглядев происходящее и Робба, который круглыми глазами переводил взгляд с Теона на него, а потом на дверь, тот, вздохнув, решительно заявил:

— Нужно больше вина.

* * *

Знакомый барабан настойчиво дал о себе знать.

Теон понял, что совершенно не желает открывать глаз.

— Джейни… — простонал он.

— Неужели ты решил проснуться? — хихикнула она где-то рядом.

— Ничего я не решал, — буркнул он, зарываясь в подушки.

Все, что нужно, он уже и так узнал.

— Старк! Старк! Винтерфелл! Наследник! Старк! Винтерфелл! — вопили где-то под ухом голоса, сопровождаемые лютнями, барабанами, рогами и еще не пойми чем.

— Боги, Джейни… Закрой окно, пожалуйста…

Морозный воздух был прекрасен, но чего они все так орали?

Он все-таки открыл один глаз. По крайней мере, сейчас он был раздет и в своей кровати, а Джейни с интересом разглядывала происходящее за окном.

В ответ она зачем-то шандарахнула рамой со всей силы. И как только стекла не посыпались? Но, стоило отметить, стало тише.

Джейни заметив, что он подал признаки жизни, с разбега весело напрыгнула на него.

— Ох…

— Ну ты чего? Совсем ничего не помнишь? — нетерпеливо заерзала она, и охнуть пришлось еще раз.

— Помню. Помню, что у Робба родился сын.

Боги, кто вообще придумал утро?

— Да… — протянула Джейни, — И вы с Джоном всю ночь с бродили по замку, перебудив всех.

— Зачем мы всех будили?..

После сообщения мейстера он действительно едва ли что-то помнил.

— Чтобы все отмечали, — хмыкнула Джейни. — Вы подняли Сансу и Рикона трижды. Бедный ребенок ушел спать в богорощу с Лохматым.

— Я надеюсь, Робб был не с нами?

— Нет, Роббу хватило разума после рождения сына отправиться к жене. А я решила остаться здесь, я ведь понимала, что сюда ты вернешься в последнюю очередь. Поэтому меня никто не будил, — фыркнула она.

А вот Теон понимал, что она осталась здесь совсем не поэтому. И был ей благодарен.

— Больше того, вы разбудили весь Север! — Джейни явно было что рассказать.

— Не могли же мы так громко орать, — пробормотал Теон.

— Королевским указом.

— Ну, должен же был Джон издать хоть один разумный указ за свое правление...

— Да. Мейстер был занят с леди Жиенной, и вы сами отправились к воронам и разослали их всех до единого, по всему Северу.

Она кивнула на окно, где помимо громкой толпы в небе кружила стая беспокойных птиц.

— М-м-м…

И почему им не пришло в голову написать что-нибудь про сон?

— И ты совсем-совсем не помнишь, что сказал, когда вернулся?

Она явно пыталась от него чего-то добиться.

— Что-о-о? Боги, что я опять сказал? — вновь простонал Теон. — Джейни, не слушай меня, когда я пьян. И вообще не слушай — я идиот.

— Ну почему же? — улыбнулась она. — Ты сказал: Джейни, любимая… — медленно начала она.

— Джейни, любимая… — повторил он за ней.

— Мой свет и мое счастье…

— Мой свет и мое счастье…

— Женщина моей жизни…

— Женщина моей жизни…

— Я хочу…

— Я хочу тебя.

— Нет, — фыркнула она, рассмеявшись. — Я хочу, чтобы ты подарила мне ребенка.

Он глубоко вдохнул, замерев на ней взглядом. Сказал, значит.

— Хочу… Но не сейчас. Позже. Потом.

"В следующей жизни, например, в которой я не натворю столько ошибок. Может быть".

— Я знаю, — улыбнулась Джейни, — и я согласна. Я просто рада, что ты снова поверил… в нас.

"Ты снова соврал, Теон".

— Иди сюда, — он замотал ее в одеяло, крепко прижав к себе. — Мы спим, и не вздумай никуда деться.

— А если я не хочу спать? — хитро спросила Джейни, сама поглубже зарываясь в тепло.

— Ничего и знать не желаю.

* * *

— Он такой красивый, — с нежностью проведя пальцем по маленьким, но уже очень серьезно нахмуренным бровям, сказала Жиенна. — Потому что он твой, Робб Старк.

— Наш. Теперь все будет по-другому, любимая. Ты подарила мне сына и наследника, и теперь никто не скажет, что ты не истинная леди Винтерфелла.

Она смущенно улыбалась в ответ.

Она была собой.

Его любимой женщиной, матерью его ребенка, его теплым светом.

"Какой же я идиот", — подумал Робб.

Все это время она была просто женщиной в бремени и от этого такой странной.

Робб с улыбкой вспомнил, какой невыносимой была мать в последние недели с Риконом.

Отец тогда уезжал на охоту с дюжину раз, наверное, больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые.

Робб тогда страшно завидовал Джону, которого отец забирал с собой учить охоте, в то время как ему самому полагалось учиться бы старшим в Винтерфелле.

А потом родился Рикон, отец вернулся, и все вернулось на свои места. Были музыка и пир.

Счастливое время.

Робб смотрел на умиротворенную Жиенну и тихо сопящего у нее на груди сына.

Быть может, новому счастью, наконец, найдется место в их доме?

Он знал, что знаменосцы уже собирались праздновать в Чертоге. Он был рад слышать и ликование во дворе, и музыку в замке. Как давно этот замок не знал радостного момента? Но, он все тянул с тем, чтобы выйти к ним. Наверняка они все останутся в замке до самого прибытия королевы, и у него будет время принять все эти поздравления. Сейчас он хотел побыть с ними. С его новым счастьем.

— Ты холодна… — взяв ее руку, с беспокойством сказал Робб, немного позже.

— Все хорошо, любовь моя, — она бросила взгляд на мирно спящего в люльке младенца. — Все хорошо… — но голос ее был слаб.

— Нужно позвать мейстера, — Робб решительно встал, направляясь к двери.

— Мейстер не поможет, — отозвалась она. — Робб, запри дверь — давай побудем вдвоем.

С мыслью о том, что, возможно, совершает огромную ошибку, Робб, не зная, чему повинуясь, опустил тяжелый засов.

Он вернулся к ней.

Грея губами ее ледяные пальцы, он спросил:

— Что с тобой?

— Я ухожу.

Она подняла на него ясный взгляд бездонных изумрудных глаз.

"Когда ребенок родится — я уйду".

— Ты знала это?.. — растерянно спросил Робб.

— Боги… Эти твои боги душат меня… — она выгнулась будто от боли, тяжело произнося свои слова. — Здесь, на Севере, они везде, и они душат меня.

— Ты знала это и не говорила мне?.. — прошептал Робб.

— Я говорила… Я просила уйти, но они не отпускают тебя. Они сильнее меня, Робб, и я ухожу. Меня держал твой сын, я сама не отпускала его сколько могла, но теперь… теперь я ухожу...

Внезапно что-то острое пронзило его сознание.

— Ты знала не только это… — медленно выговорил он, осознавая эту внезапную мысль. — Ты знала всё? Всё с самого начала? Про меня, и мать, и Близнецы. Мои солдаты. Моя война... Ты знала всё, с самого начала, ты знала, что будет так, если я останусь с тобой, и ничего мне не сказала? Ты всегда все знала!

Он замолчал, потрясенно разглядывая ее и пытаясь вздохнуть.

— Зачем?! Зачем все это было?! Как ты могла молчать?!

Дыхания не хватало.

Мира не хватало, чтобы охватить эту боль.

Предательство.

Кажется, он больше ничего и не заслужил в своей жизни.

Он предал всех с ней. Она предала его. "Робб Старк — изменник и предатель…"

— Зачем?! — он кричал, не помня себя, только лишь задыхаясь в своем отчаянии.

— Я любила тебя… Любила и люблю… И ты меня любил…

По ее бледным щекам катились огромные слезы.

— Я не знаю, кого я любил…

Он попытался вырвать свою ладонь, но ее пальцы, еще мгновение назад бывшие столь слабы, вдруг впились в него будто ветви лиан.

— Робб… Мой милый Робб… У нас все еще может быть… Давай уйдем, уйдем вместе… Идем со мной…

Она шептала это словно в горячке, а сама становилась все холоднее и холоднее, и лишь только два изумруда на бледном лице горели зеленым огнем.

— Идем со мной, я буду вечно любить тебя. И ты будешь любить меня…

— Нет! Отпусти меня.

— Я не отпущу тебя… Мы уйдем вместе. От богов и людей… Навсегда… Робб, мой Робб, уйдем вместе.

— Нет!!!

* * *

Теон оглядывал стол короля, за пару дней превратившийся в свалку бумаги, пытаясь вспомнить, каким концом макать перо в чернила.

Джон выглядел не лучше.

И все же какая-то лучинка тепла вновь трепетала в сердце.

Джейни была рядом, у Робба родился сын, а что до всего остального… Быть может, когда-нибудь ему хватит сил выпустить своих монстров из клетки.

— Где Робб? — рассеянно спросил Джон.

— Наверное, с женой, — пожал плечами Теон.

Откуда ему было знать, где Робб?

— Угу, — как-то бесспокойно согласился Джон. — А Призрак где? — огляделся он.

— Джон, я здесь, так же, как и ты, и здесь больше никого нет. Зато есть вот что — письмо Уилласа Тирелла, — Теон протянул свиток Джону.

— Читай сам, — отмахнулся тот.

— Он приносит свои искренние извинения за недопонимание, возникшее между домами, и благодарит его величество за мудрое и милосердное решение конфликта, обещая впредь не допускать подобного.

Джон слушал вполуха очевидные слова вежливости нового лорда Простора, а музыка, доходившая из Чертога до второго этажа, мешала читать.

— Также он возобновляет обещание, данное своим отцом, по щедрой оплате расходов Пира Короля и Королевы, но более всего надеется на доброе здравие и благополучие своей любимой сестры Маргари, оставленной под защитой короля Джона, — завершил Теон.

— Он что, думает, что я заставляю ее писать письма домой под страхом смерти, как они делали с моей сестрой? — недобро фыркнул Джон.

— Санса писала от Ланнистеров.

— Тиреллы те же Ланнистеры, только убраны розами, — задумчиво отозвался он.

Теон понятия не имел, когда Джон успел разжиться столь глубокими познаниями о Великих домах юга, но и спорить не имел желания.

В кабинет забежал оруженосец Джона.

— Там лорды упились и требуют короля или лорда Робба, а еще лучше обоих, — заявил он.

— Робб к ним так и не вышел? — непонятно к кому обращаясь, удивленно спросил Джон. — Какого грамкина они вообще все делают в моем Чертоге? — спросил он уже у Теона.

— Пьют, — подсказал тот. — И это была твоя идея.

Все-таки хорошо, что у него есть Джейни, которая все рассказала.

— Найди Робба, — кивнул он мальчишке, — пусть он сначала зайдет ко мне, а потом уже пьет с лордами.

Но стоило Гавену открыть дверь, как в нее, чуть не рыдая, буквально упала на колени, придерживая огромную грудь, служанка.

— Ваше величество, простите, простите, меня, дуру такую, но я так не могу! Дитя плачет, надрывается, да есть же просит, бедный! Что же делать-то? Я как слышу, так молоко бежит аж! Ваше же величество! — жалобно захныкала она с порога.

Из ее слов было понятно только то, что она кормилица.

"Его же величество" с непониманием смотрел на нее.

— Покормите ребенка, — кивнул он ей, будто слабоумной.

— Да как же туда зайти-то?! Там же звери взбесились! — всплеснула она руками. — Толпища такая, а никто подойти не может! Будто с цепи сорвались! А дитятко бедное плачет так!

Она и сама чуть не плакала.

* * *

"Толпища", о которой говорила кормилица, состояла в основном из оруженосцев лордов, девиц Тиреллов и слуг.

Они все стояли шебуршащейся кучкой в небольшом пролете перед коридором, на который бросали косые взгляды, но не решались пройти.

— И никто ничего не сказал мне, — сжав зубы, рассерженно буркнул Джон.

— Там же мальчишечка, такой здоровенький родился, конечно, есть хочет бедный… — продолжала причитать за спинами Джона и Теона кормилица.

При их появлении толпа замолчала, отвешивая поклоны и реверансы королю, но тише не стало.

Из Чертога здесь еще сильнее доносились звуки музыки и пьяной болтовни лордов, но это все перебивали плач младенца, вой волков и непонятный скрежет из самого коридора.

Пройдя туда, они обнаружили всех трех волков, которые со всей силы, будто бешеные, раздирали дубовую дверь спальни Робба, из которой доносился один лишь плач.

— Я же говорил.

Теон подпрыгнул от неожиданного голоса, в потемках не сразу разглядев Рикона.

Мальчик, не отрываясь и не шелохнувшись, смотрел на волков.

— Я же говорил, — повернулся он к Джону одним лицом и сорвался с места, убежав в мгновение ока.

Когда дверь, наконец, выбили, Джон и Теон, сначала буквально ворвавшиеся в комнату, безмолвно замерли, глядя на то, что предстало перед их глазами.

Робб коленями на полу, а лицом вниз, камнем лежал поверх Жиенны. Ее рука плотно обхватывала его запястье.

Теон, позволив кормилице схватить вопящего младенца и убежать, закрыл дверь перед толпой зевак, которые уже начинали подтягиваться, чувствуя неладное.

Больше он не решался сделать ничего.

Джон, тоже застыв на какой-то миг, все же прошел к кровати.

— Она не дышит, — сообщил он.

Они оба уставились на Робба.

— У него есть пульс, — не шевеля губами, произнес Джон, расцепив их руки. — Тихий, но есть.

Только вот рука у Джона, которой он пытался нащупать жизнь в брате, дрожала.