Одиноким предоставляется... (гет)

Пока Гермиона помогала зарёванной Авроре Синистре привести себя в порядок под зловредное хихиканье Беллатрисы, подготовка к праздничному ужину шла полным ходом — перед гостями, которые обещали присутствовать на празднике, нельзя было ударить в грязь лицом! Немногочисленные студенты, оставшиеся в школе, шумно переговариваясь, помогали Хагриду и профессору Флитвику украшать ёлку; эльфы, под руководством Минервы Макгонаггал, мадам Помфри и Ирмы Пинс, готовили праздничные столы, проверяя сервировку и расставляя таблички, чтобы каждый без проблем мог найти своё место; Филч, вооружившись метлой, выискивал по углам несуществующий мусор. А директор Снейп настраивал огромный граммофон. Рядом ответственная за дисциплину Долорес Амбридж придирчиво перебирала пластинки, принесённые Антонином Долоховым — все немногочисленные записи, которые имелись в Хогвартсе, были безнадёжно испорчены во время ремонта.

— «Алекс… Александр Вер-тин-ский», «Фйо-дор Ша-ля-пин», — по слогам читала она, вглядываясь в русские буквы на обложках. Заклинание перевода давалось ей с большим трудом. — А мистер Долохов что, только русских исполнителей притащил?

Амбридж нахмурилась, брезгливо вертя в руках иноземные конверты.

— Да, — безразлично пожал плечами Снейп. — Мы сами виноваты, что хватились только сегодня к обеду. Лишь у Долохова записи, совместимые с этой рухлядью, — он раздражённо ткнул в граммофон, — и нашлись. Пришлось ему тоже дать разрешение явиться. Не школьный праздник, а притон какой-то!

— А как он узнал, что нам нужны пластинки? — недоверчиво спросила Амбридж. — Он же в Хогсмиде живёт, а не здесь.

— Я зашёл в «Три метлы», думал — у Розмерты что-нибудь подходящее есть, но, к сожалению, у неё давно ничего такого не водилось. А Долохов в баре ошивался…

— И вы решили, что бывший Пожиратель смерти всегда поможет своему коллеге? — сладко улыбнулась Амбридж.

— Мне стоит напомнить, почему вы сейчас тут без палочки бесплатно работаете? — ядовито спросил Снейп, переведя взгляд на непрошенную помощницу.

— Что вы, что вы!? — встрепенулась та, побледнев. — Я совсем не об этом подумала!..

Амбридж запнулась, сцепив руки в замок. На её бледном лице проступили красные пятна, а чёрный бантик на голове, казалось, поник и ужался в размерах.

Снейп тяжело вздохнул и вернулся к настраиванию граммофона, подумав про себя, что не хватало ещё обморока ехидной лягушенции для достижения полного абсурда.

— Я просто переживаю, что русские песни не совсем подойдут для прослушивания в приличном обществе, — сдавленно пропищала Амбридж, заставив Снейпа вновь оторваться от своего занятия.

— Почему же? — устало спросил он.

Долорес робко сделала шаг к нему, встала на цыпочки и доверительно прошептала, точно шпион, передающий резиденту важную информацию:

— Говорят, у русских в стране недавно такое происходило, что нам и не снилось в страшном сне. Причём, и в магическом мире, и в маггловском. У них произошёл политический переворот, который повлёк за собой такие жуткие беспорядки, что нашему покойному Лорду и не снились! Лихое время!

— А песни тут причём? — Снейп угрюмо и выжидательно смотрел на Амбридж.

— Как же?! Песни отражают настроения народа, их создающего! Там может быть и про власть денег, про бандитизм и убийства, и про… — лицо ответственной за дисциплину из бледного стало бордово-красным.

— И? — Снейп начал терять терпение.

— И… секс! — выплюнула Амбридж и отскочила от директора, словно кинула в него вместе со словами гранату.

— Наш контингент может не понять! — уже увереннее добавила она.

— А как они поймут, если русского языка никто не знает, а заклинание перевода для устной речи просто так, с ходу, не сотворить? Да и пластинки, по словам Антонина, принадлежали ещё его бабушке. Там песни начала века, всё чинно и прилично.

— Да-а, — поспешно с улыбкой протянула Амбридж. — Русский язык среди наших гостей никто, кроме Долохова, не знает. И иностранные языки в Хогвартсе не преподают.

— А вот это зря, — буркнул Снейп, вспомнив, как они с Минервой пытались доказать Дамблдору, что не всё в маггловских школах примитивно и не нужно в жизни волшебника.

Амбридж, видимо, хотела ему возразить, открыла было рот, но в последний момент передумала и просто села рядом, придвинув стул поближе к граммофону.

Снейп закатил глаза: заниматься настройкой рассыпающешгося от старости агрегата под медовым взглядом пучеглазой жабообразной наблюдательницы было весьма некомфортно.

— Скажите, Долорес, — он решил задать давно вертевшийся на языке вопрос, — а почему вас вечно ответственной за дисциплину назначают? Вы этому специально обучались?

— Нет, что вы, — Амбридж расцвела горделивой улыбкой, — этому не научишь. Это призвание! Вот вы заметили? Школа ещё спит, а я уже на ногах. Или школа уже спит, а я ещё на ногах. Нужно же за всеми проследить, проконтролировать, упредить: кто ленится, кто замыслил какую опасную вольность, кто имущество портит... И я не только об учениках сейчас! Практически всё ведь на мне!

— Вот это-то и страшно, — буркнул Снейп, не глядя на собеседницу.

— Всё готово, пора начинать! — воскликнула Макгонаггал, когда Гермиона, Беллатриса и Аврора вошли в зал. — Гости заждались!

Началось торжество замечательно. Гермиона вместе с коллегами с интересом рассматривала гостей во время праздничного ужина. Приглашённых было немного, но каждый из них был по-своему примечателен.

Сивилла Трелони, единственная преподавательница, с которой у Гермионы сложились довольно натянутые отношения, к немалому удивлению коллег не спряталась у себя в башне, как делала всегда, а пришла на праздник. Да не одна. Мисс Грейнджер, которая, преодолев неприязнь, помогла и ей составить текст письма в газету, изумлённо и недоверчиво смотрела на отчаянно смелого и безбашенного, с её точки зрения, мага, что единственным рискнул откликнуться на объявление преподавательницы прорицаний.

Гостем Трелони оказался мистер Лавгуд, отец одной из немногочисленных подруг Гермионы. Та удивительнейшим образом сумела покорить сердце вредного и заносчивого Драко Малфоя, и оставалось только удивляться тому, что общего могло найтись у доброй, вечно не от мира сего Полумны и белобрысого ехидного засранца. Конечно, мисс Лавгуд всегда была девушкой удивительной и непредсказуемой, особенно по сравнению с обычными людьми…

Её отец, Ксенофилиус, тоже выглядел волшебником со странностями, как, впрочем, и Трелони. Поэтому их пара казалась очень… гармоничной. Другого слова Гермиона подобрать не могла, наблюдая за тем, как мистер Лавгуд рассказывает сидящим рядом с ним мадам Помфри и директору Снейпу, как они с Сивиллой поедут летом охотиться на морщерогих кизляков. Трелони, куталась в свои неизменные аляповатые шали, цвела, как майская роза, и, смущённо моргая, рассказывала, как Ксенофилиус подарил ей уникальный рог этого чудесного существа, и она сумела придумать новый способ гадания по конфигурации его складок и трещинок.

Гермиона перевела взгляд на другую пару, которая ей нравилась гораздо больше. Жених мадам Спраут, Радагаст, сидел рядом со своей раскрасневшейся от вина и удовольствия невестой. Он был всё в той же потрёпанной хламиде неопределённого цвета, но меховую шапку его уговорили снять. В качестве подарка он привёз несколько бочек солёных грибов и клюквенную настойку, которые тут же оказались на общем столе. Волшебных кроликов Хагрид сумел согнать в загон, где раньше содержались соплохвосты. «Теперь навоз будет в одном месте, и таскать ниоткуда не надо!», — всем и каждому радостно сообщал довольный лесничий. Но между собой Радагаст и Хагрид не разговаривали, не забыв давешней ссоры.

Жених Авроры Синистры, сиятельный эльфийский король Трандуил, прибыл в сопровождении десятка стражников. С собой он привёз несколько бочонков отборного эльфийского вина, которому обрадовался не только Антонин Долохов, но и весь педсостав Хогвартса.

Бледное аристократичное лицо Трандуила просто источало вселенскую скорбь, когда он бросал томные взгляды на свою невесту, сидевшую напротив. Та же гордо игнорировала жениха, с улыбкой переговариваясь с соседками по столу. Не выдержав напряжённости ситуации, эльфийский король решил излить свои эмоции на окружающих.

— Я погибаю! — вдруг обратился он к Гермионе. Та от неожиданности чуть не подавилась солёным грибочком.

— Вы?! Как вы успели так незаметно ко мне подкрасться?! Вы же только что сидели за столом! — прокашлявшись, произнесла Гермиона, обращаясь к несчастному страдальцу: Трандуил стоял за её спиной, пожирая печальным взглядом Аврору. Та старательно отводила от него глаза.

— Это разве незаметно… Вот мой сын Леголас, он двигается незаметно: как дуновение ветерка в летний день. Но это неважно. Важно, что моё сердце погибает от любви и разлуки!

— Ну, подождите немного. Уже меньше недели осталось. Аврора очень старательно осваивает искусство кулинарии.

— Я понимаю, но терпение моё на исходе! — трагично прижав руку к лицу, произнёс эльфийский монарх.

— Мужчина должен быть терпелив и спокоен в море житейском, — назидательно, точно нерадивому студенту, ответила ему Гермиона.

— Я скоро утону в этом море боли и страданий! — с мученическим видом простонал Трандуил, переместив руку на грудь и возмущённо сверкнув глазами.

Гермиона хотела ему напомнить, кто заварил всю эту кашу, но король уже резко развернулся, мазнув её по щеке кончиками длинных волос, и направился к своему месту за столом.

— Вот же псих, — фыркнул Беллатриса, — и вылитый Малфой. Люциус, бывало, тоже как загнёт что-нибудь типа: «Мой Лорд, моё обоняние больше не может выдерживать запах немытых тел! Мой нос саднит, мои волосы тускнеют!» Хотя от запаха его шампуня для волос все мухи в мэноре сдохли!

— Я помню, из чего его шампунь сделан. И даже догадываюсь, кто поставлял главный ингредиент! — хихикнула Аврора. — А что на это отвечал Тот-кого-не надо-называть?

— «Круциатусом» отвечал. И обоняние Люциуса на пару дней притуплялось. А потом — всё сначала. Удивительно тупые эти Малфои. — ответила Беллатриса.

— Мой Трандик не такой! — горячо заверила собеседниц Аврора.

Гермиона решила не слушать рассказ Синистры о достоинствах Трандуила и принялась рассматривать загадочного жениха Ирмы Пинс, который даже на праздничном застолье умудрялся сохранять кислый и одновременно напыщенный вид. Что, впрочем, не мешало ему поддерживать с библиотекаршей Хогвартса оживлённый, интересный, видимо, им обоим разговор.

Ещё на праздник как-то просочился вездесущий Долохов, который, что удивительно, явился под руку с хозяйкой «Трёх мётел» мадам Розмертой. Они принесли с собой две гигантские корзины: в одной позвякивали бутылки с домашним алкоголем, в другой теснилось множество закусок к нему — от сушёной рыбы до консервированных овощей в банках. Незнакомое спиртное Гермиона пробовать не решилась, а вот соленья оказались на редкость вкусными. Она решила непременно полакомиться огурчиками мадам Розмерты во время следующего визита в «Три метлы».

За пять минут до полуночи Северус Снейп встал и, зажав в ладони кубок с эльфийским вином, произнёс тост.

— Дорогие коллеги, студенты и гости нашего заведения, поздравляю вас с наступлением Рождества и Нового года! И желаю, чтобы в новом тысячелетии в голове каждого из нас прибавилось ума и здравого смысла! Это нам всем нужно!

— А в тебе чтобы яда поменьше стало! — чуть слышно прошипела Беллатриса, глядя на Снейпа, — А то даже темномагические змеи-мутанты кровью травятся!

— Прекратите! — возмутилась Гермиона, толкнув Беллу локтем.

— Скажи спасибо, что он этого не слышал! — встряла сидевшая неподалёку Амбридж.

— Ну, ступай, донеси ему! Это же твоя работа, жабомордая стукачка!

— Прекратить тюремные словечки в школе распространять! — оборвала Беллатрису уже Макгонагалл, подошедшая что-то сообщить Гермионе.

Тут неожиданно грянула музыка. По знаку Снейпа Филч завёл граммофон, чтобы начать танцы.

— Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,

Джентльмены, бароны и леди.

Я за двадцать минут опьянеть не смогла

От бокала холодного бренди… — раздались первые слова незнакомой русской песни с пластинки.

— Нужно, чтобы Северус тоже потанцевал! Неправильно, что он обделён вниманием дам! Он столько работал, чтобы этот праздник состоялся! Пойдёмте все вместе. Пусть он сам выберет, с кем будет танцевать! — категорично заявила Минерва.

— Я не пойду! Я хочу танцевать со своим мужчиной! — замотала головой Аврора.

— А я лучше со шваброй Филча буду танцевать! — вторила ей Беллатриса.

— За неё и замуж пойдёшь, она на тебя как раз похожа, — съехидничала Минерва и добавила:

— Идут только свободные и психически здоровые!

— Куда?! — она попыталась схватить за руку Амбридж, которая первой сорвалась с места и устремилась к Снейпу. Но та была проворнее.

— Идём! — Минерва решительно дёрнула за собой Гермиону и ринулась догонять Амбридж.