Чародейка (джен)

Разбавленный сумерками свет угасал, вынужденный отступать следом за солнцем. Тени от деревьев, как гигантские червяки, расползались по земле. Сначала четкие и густые, они становились размытыми и серыми.

Надежда зябла. Когда она бросала взгляд на связанного человека, сердце её замирало, словно у трусливого зайчонка. Но и не глядя на пленника, она продолжала чувствовать на себе его тяжелый, придавливающий взгляд.

Сандар все не шел.

Обиженные друзья с ней не разговаривали.

Скатывающийся к горизонту солнечный диск тянул за собой не только свет, но и тепло, — поднимался ветер.

— Пора активизировать круг, — тревожно заметила Антрида.

Несмотря на старания, на четкие выполнения инструкции Инары, никакой «активизации арканов» так и не случилось.

Бросив очередной взгляд на пленника, Надежда остолбенела. Тот изменялся, утрачивая человеческие черты: нос заострялся, вытягиваясь крючком к подбородку. Глаза горели, словно внутри черепа вспыхнули люминесцентные лампы. Губы не могли скрыть удлинившихся клыков. Веревки едва удерживали трансформирующееся, вдвое увеличившееся в размерах тело.

-Антрида! — Пронзительно закричала Надежда, указывая на пленника.

Ужас на мгновение парализовал всех: тварь, оставшаяся в живых благодаря обострившейся Надеждиной гуманности, высвободилась с триумфальным гортанным рыком.

Паркэс и Антрида обрушили на противника метательное оружие. Но их попытка захлебнулась — дротики и стрелы попадали на землю, не достигнув цели.

Колдун ответил язвительным хохотом.

Сурэй, воспользовавшись тем, что внимание Темного приковано к воительнице и лучнику, прыгнул колдуну на спину.

Взревев, заклинатель демонов покатился по земле, стремясь подмять нападавшего. Магия Инары замедляла движения противника, но обездвижить его полностью не могла. Антрида попыталась вступить в ближний бой, но её, как и стрелы Паркэса, отшвырнуло в сторону.

Колдун умудрялся одновременно держать магический щит и растирать в мелкий порошок Сурэя. Заклинания магички световыми всплесками загорались на голубоватом защитном коконе темного мага, но не причиняли ни малейшего вреда.

Надежда без особой веры коснулась кольца на пальце:

« Пусть чары колдуна развеются!», — пожелала она.

Щит замигал, бледнея.

Антрида, Паркэс и Инара дружно атаковали. Надежда поддержала друзей: ослепительные молнии прорезали густеющие сумерки. Кокон, окружающий колдуна лопнул, подобно гигантскому шару.

Ответив звериным рыком, колдун одним прыжком преодолел расстояние, разделяющее его с Надеждой. Жуткая фигура приблизилась вплотную. Девушка пронзительно завизжала.

— Я передумал дарить тебе вечную жизнь! — Прорычало чудовище, вскидывая когтистую лапу в намерении нанести сокрушительный удар. Но пустить когти в ход тварь не успела. Глаза её закатились. На губах выступила кровавая пена. Покачнувшись, Темный рухнул.

Надежда изумленно воззрилась на хмурого, уставшего, будто припорошенного пылью Сандара, возникшего на месте поверженного врага.

— Ты?! — воскликнула и, шагнув вперед, спрятала лицо на широкой груди своего героя. — Сандар!

На короткую, безумно счастливую секунду Надежда почувствовала прикосновение ладони любимого. Рука воина неуклюже погладила её по волосам.

— Сандар! — В следующую же секунду голос Антриды разрушил мимолетное счастье. — Иди сюда! Сурэй ранен!

— О! — Надежда отпрянула, смущенная. — Это моя вина!

Она бегом кинулась к товарищу.

Насколько возможно было при отсутствии не то, что специальной аппаратуры, но даже света, определить тяжесть нанесенных повреждений, состояние Сурэя оставляло желать лучшего. У него оказались сломаны ребра и левая нога. Полученным магическим чутьем Надежда чувствовала наличие внутренних кровотечений. Многочисленные вывихи и ушибы просто терялись на фоне серьезных, угрожающих жизни, травм.

«Ты уже делала нечто подобное! — уговаривала себя Надежда. — Ты справишься и поможешь ему. Просто сконцентрируйся! Не думай ни о чем другом, — только об исцелении. Не сомневайся в собственных силах».

Вспыхнул свет. Вместе с Сурэем Надежда перенеслась в операционный блок. Она уверенно, четко, последовательно выполняла необходимые действия. Только очнувшись от транса, поняла, что происходящее напоминало сон, в котором присутствовала определенная логика, но отсутствовали детали. Впрочем, главное, что методика оказалась результативна: Сурэй, очнувшись, перетекал в сидячее положение.

— Честно говоря, я думал, что мне полный этот… который не при дамах да будь помянут! Рад ошибиться.

Инара, смеясь сквозь слезы, обнимала своего ожившего проходимца.

Тело ныло, будто Надежда, в самом деле, несколько часов бессменно проторчала у операционного стола.

— Простите, — медленно произнесла она. — Я была не права. Просто мне казалось, что убивать врага, у которого связанны руки, недостойно.

— Да пошла бы ты со своими моральными сентенциями, а? — Грубо оборвала Инара.

Даже в спокойных светлых глазах Сандара мелькало непонимание и осуждение.

— Простите, — ещё раз всхлипнула Надежда.

— Оставьте её в покое, — глухо прозвучал голос Паркэса. — Джайна не виновата, что от рождения такая хорошая.

Лучше бы он молчал! Надежда увидела себя этакой приторно-положительной театральной героиней, от которых тошнит всех, включая главного режиссера. Но никому ничего не поделать — её присутствие необходимо для дальнейшего развития действия в сюжете. Подобные роли не вызывают ничего, кроме откровенно скучающего зевка.

Совесть гремучей змеёй жалила сердце: из-за неё чуть не погиб Сурэй. Да ещё это непрошенное чувство к Сандару! Воин с Антридой — идеальная пара; они подходят друг другу, как клинок и ножны. Надежда ни в коем случае не желала встать камнем преткновения между влюбленными. Но сердце мучительно сжималось всякий раз, когда взгляд невольно подмечал проявление нежности между ними.

Насколько же легче жить, когда твоя соперница стерва, дура и вообще личность отрицательная. Тяжело, если она подчас достойна уважения больше тебя. Да в добавок ещё и вызывает у тебя симпатию.

Обуреваемая противоречивыми чувствами, Надежда не заметила, что слишком оторвалась от группы, шагая вперед. Она дошла до ощетинившейся ветками кромки леса. Резкий порыв ветра отозвался всплеском страха. Наступила ночь. А она так и не активизировала круг.

Опустившись на колени, Надежда сжала руками разнотравье.

Потянуться, уходя в землю, словно вода; в воздух, словно она — туман. Будто больше не ограничена рамками тела, а стала духом, — огромным, способным бесконечно длиться во времени и пространстве. Пусть проснутся светлые силы, способные хранить людей, заключенных в круг. Хранят их от Тьмы.

Надежда ощутила отклик, как неуловимый взгляд, что чувствуется спиной. Открыв глаза, с удовлетворением увидела активизированное поле. Оно напоминало марево над дорогой, таким, каким тому случается видеться в раскаленный летний полдень: нечто невидимое, и все же зримое.

Плохо то, что сама-то она находилась вне защитного круга. И что делать? Стоит пересечь черту, наложенные чары рассеются, и круг утратит силу. Героически умирать ой, как не хотелось.

Надежда неожиданно для себя поняла, что лес лишь казался темным. На самом деле его пронизывает серебряный свет, чарующий, словно мифическая песня Сирен. Печаль, сжимающая сердце, уходила, сменяясь отупением.

«Что есть жизнь? — Пронеслось в голове. — Суета с мифическими ценностями. Рано или поздно все пресечется, прервется, завершится и закончится. Не имеет смысла цепляться за подобную бессмысленность. Не бойся смерти. Умирать не страшно. Иди вперед».

Нельзя сказать, что Надежда была таким уж заядлым оптимистом, но «бессмысленным» священный жизненный дар не считала никогда. Объятий Антриды и Сандара явно мало, чтобы кардинально поменять устойчивое мировоззрение. Навязчиво мелькающие мысли не могли принадлежать ей, — слишком уж инородны.

«Не пойду!», — упрямо ответила она.

В кисее разошедшегося тумана молодая женщина увидела тонкий силуэт, застывший между деревьями. Расплавленное серебро волос стекало поверх черноты материи.

Перед ней стояла воплощенная смерть.

Где-то зазвучала приятная тихая музыка: песня ветра, в которой ведущую партию мелодичным перезвоном исполняли колокольчики. Песня, полная движения и печали.

— Джайн-а-а-а!

Серебряно-черная фигура приближалась, вырисовываясь четче и яснее. Капюшон скрывал лицо, но Надежда твердо знала, что оно ужасно. И привлекательно как грех, рано или поздно искушающий даже самого праведного.

— Дай руку, Джайна-а-а-а.

Как во сне, пальцы переплелись с ледяными пальцами тени. В следующее мгновение её заключил в объятия сам холод.

— Потанцуем?

Она хотела сказать: «Нет», — но слова застряли в горле.

Танго? Вальс? Шаг, поворот, наклон! Удивительное томление, распространяющееся по телу. А потом, — где-то далеко, — укол в шею. Тело одновременно отяжелело и утратило вес. Пожалуй, это оказалось приятно. Не похоже на секс. Гораздо лучше. Плавая в странном дурмане, холодном и успокаивающем, не хотелось возвращаться.

Уходить в небытие не страшно: вдыхаешь мир, будто воздух, без сомнений или сожалений, а на выдохе сознание растворяется.

Остатками гаснущего сознания, Надежда осознавала, что её убивают, предварительно подавив волю магией. Преодолевая приступ бессилия и накатывающую слабость, она крутанула кольцо на пальце:

«Перенеси меня к друзьям».

Вспышка!

— Джайна?! — В следующую минуту встревоженное лицо Антриды склонилось к ней. — Где ты была? Что с тобой? Ты ранена?

Надежда пыталась сесть — тело не слушалось. Язык с трудом ворочался в гортани.

— Что? — Антрида склонилась ниже, нахмурившись. — Что?

— Вампиры, — шепотом выдохнула Надежда. — Вампиры здесь.

Голоса друзей звучали резко, но понять, о чем они говорили, не удавалось. Как не боролась молодая женщина с собой, накатывающую волнами слабость явно одерживала победу.

— О, Боги! Да ответь мне, ты! — Инара немилосердно её встряхнула, приводя в себя. — Защитный круг активирован?

Каким-то чудом удалось утвердительно кивнуть. Движение отозвалось болью в горле.

— Уверена?

— Уверена, — с усилием проговорила Надя.

— Вот, выпей! Алкоголизм дурная привычка. Но запас алкоголя способен продлевать жизнь, — судя по вернувшейся к Сурэю привычке тупо стебаться, он был в полном порядке.

Надежда покорно проглотила обжигающее пойло — в самом деле, полегчало.

— Мы должны попытаться уничтожить их, — Надежда поняла, что реплика принадлежала Сандару. — Стоило тащиться сюда, чтобы отсиживаться за защитными кругами?

— Мечом вампира не убьешь, — промолвил Паркэс.

— Но так, колдуна же, завалили? — резонно возразил Сурэй.

Надежду начала колотить дрожь. При мысли о возможности выйти за спасительный круг делалось не хорошо. Хотя и до этого не так, чтобы очень.

— А оберег точно удержит вампиров за границей круга? — Полюбопытствовал Сурэй. — Вдруг они внушат какому-нибудь хомячку пробежать туда-сюда?

-Исключено! — Горячо возразила Инара.

— Это ты про хомячка?

— Это про то, что при помощи хомячка можно круг разрушить. Магия перестанет действовать только в случае уничтожения арканов. Так что…

«Я полная дура, — подумала про себя Надежда. — Чем выступать добровольной закуской, следовало немедленно вернуться».

— Смотрите! — позвал Паркэс, указывая рукой.

— Лучше не надо! — пискнула Инара.

Но было поздно. Все взгляды устремились к черно-серебристой фигуре.

— Не меня ищете? — Голос звучал с благозвучным придыханием. Вокруг силуэта распространялось ледяное серебряное свечение.

— Да шоб я вмер! — Присвистнул Сурэй.

Фигура кивком выказала согласие с пожеланиями Сурэя.

— Вы, я вижу, не поленились расправиться с моим верным слугой? И у вас моя закуска. Потрудитесь-ка её вернуть, и в благодарность я проявлю великодушие — предам вас быстрой, милосердной смерти.

— А не лопнешь, кровосос? — Насмешливо отозвался Сандр, вытаскивая меч. — Если тебя мучит жажда, попробуй взять силой то, что тебе требуется.

Антрида встала рядом, тоже выхватив оружие.

Фигура беззвучно воспарила. Струящиеся одежды красиво развивались.

Надежда не сводила зачарованного взгляда с готовящегося к нападению монстра.

Паркэс вскинул лук и посланные меткой рукой стрелы одна за другой поражали мишень. Без всякого, впрочем, для неё урона.

Резко, словно коршун, сложивший крылья, вампир ринулся вниз. Капюшон упал. Длинные серебряные волосы заструились по воздуху. Тонкий, неприятный звук, усиливающийся с каждой секундой, словно где-то высоко лопнула тонкая высокая струна и теперь приближалась к земле, сопровождал падение. В воздухе распространялся запах озона.

Напряжение нарастало.

Земля содрогнулась, извергая из недр яркий желтый свет, заставивший хищника в человеческом обличье отпрянуть. Свет вырастал, словно поток воды под давлением, взметаясь выше и разгораясь ярче.

Меловое лицо вампира с лаконичными чертами, неподвижными и невыразительными, давно утратившее способность отражать мысли и чувства, исказилось, выражая сатанинскую злобу. Тонкий пронзительный свист порванной струны повторился.

Не думая, лишь желая не дать твари уйти, Надежда выбросила вперед руку. Световые пучки, похожие на золотую паутину, сорвались с ладони, преодолели световую преграду и точно сеть, упали на черную фигуру.

Взвыв, вампир повалился наземь. Затем попытался вновь взлететь, но золотая сеть мешала, лишала силы, уничтожала. Вскоре черная тень задымилась.

— Жаль, — раздался насмешливый голос в её голове. — Мы так и не станцевали. Джай-на-а-а…

Отголоски мелодий…

Шлейф запаха, несущего в себе грозу и аромат осенних костров…

Острая, мучительная печаль, заставляющая глаза щипать от непролитых слез.

Синее пламя, уничтожившее врага, опало. Свет погас. Теперь только луна освещала место действия. Она призрачным светом ласкалась к шестерым друзьям.

— Мертв? — Донесся не слишком уверенный голосок Инары. — Он действительно мертв?

— Ну, ты даешь! Джайна, — сверкал улыбкой Сурэй, — ты и впрямь зачарованный Талисман. Наше счастье, наша удача.

Осмелившись украдкой поглядеть в сторону Сандара, Надежда наткнулась на пронзительный испытующий взгляд.

— Полагаю, что нежить и впрямь сгинула, — подтвердила Антрида.

— Ты уверена? — Уточнил Сандар.

— Я же Страж. Такие вещи чувствую безошибочно. Вампир был один. Джайна его успокоила. Все в порядке.

— Это теперь так называется? — Хмыкнула Инара. — А мне казалась, она его попросту грохнула. Правда, магия, что использовалась, мне не знакома, ну и фиг.

— Наш Талисман универсален. Повезло, что ты решила увязаться за нами. Ну, что бы мы без тебя делали, Талисманчик?

Вспыхнула арка портала. В тонкой высокой фигуре, первой шагнувшей вперед, Надежда с ужасом узнала Чархана. За королевской спиной нарисовался Оральф, за ним следовал маг в неизменно красном хламиде с капюшоном и любимец короля, Эмпар. Замыкали шествие телохранители, вооруженные до зубов.

— Доброй ночи, господа, — холодно процедили Его Величество. — Я так понимаю, события развиваются со знаком плюс? Кстати, в этой глуши вы пробыли всего-то нечего. Но как быстро человек забывает о хороших манерах. Просто диву даешься!

Спохватившись, все склонились в предписанном этикетом поклоне.

— Довольно, хватит уже юродствовать! К черту этикет, мы же не во дворце. — Поморщился рыжий. — Сандар, душа моя, я просто счастлив, что ты и компания так лихо управились с полученным заданием, — милостиво кивнул Чархан, неприятно улыбнувшись. — Хотя, конечно, после того, как вы храбро и искусно в течении пяти минут спалили то, что практический не горит — высшего вампира, — у занудного меня возникает сильное сомнение в благополучии вверенной вашей чести деревеньки. Темные, к моему горячему сожалению, не зомби. У некоторых после трансформации сохранились мозги. И иногда они даже пользоваться ими умеют, не в пример некоторым светлым героям. Какого черта, Сандар, вы потащили за собой Джайну! — рявкнул Чархан, отбрасывая мягкость.

— Это не его вина! — Выступила вперед Надежда. — И вы не правильно ставите вопрос, Ваше Величество. Не я следовала за Сандаром, — он за мной.

Чархан, круто развернувшись на высоких каблуках, приблизился к Надежде. На краткое мгновение ей показалось, что её сейчас ударят. Но, слава богу, он просто смотрел холодными прозрачными глазами. Их переменчивый оттенок терялся в отсутствие света.

— Вот как значит? Занятно! — Чархан покачивался, перенося равновесие тела с пятки на носок, спрятав руки за спину.

Надежда очень старалась, чтобы во взгляде её не сквозило и намека на вызов.

— Джайна, я ведь велел тебе готовиться к празднику, а не изображать из себя героиню в провинциальных дебрях.

— Но, ваше величество, в провинциальных дебрях от меня, как выясняется, гораздо больше пользы.

— Ты мне перечишь?

— Приходится, ваше величество.

— Понятно. Стража, отведите-ка вы моего верного труженика Сандара в темницу. Остальные могут быть свободны.

Чархан шагнул к порталу. Рука Надежды непроизвольно удержала его. Рыжий обернулся, подчеркнуто округлив глаза, всем своим видом демонстрируя изумление проявленной вольностью.

— Ваше Величество, — Надежда старалась унять волнение и закипающий гнев, но грудь взволнованно вздымалась — Почему?

Порывисто обняв девушку за талию, Чархан притянул её к себе.

— Потому что, я капризный и непредсказуемый изверг, чьи рекомендации нарушать рискованно, любовь моя. К тому же, — прошептал он тихо, — беспокойство за его судьбу сделает тебя куда сговорчивее.

Стража скрутила несопротивляющегося Сандара.

Не оборачиваясь, чтобы не читать в глазах друзей очередное осуждение, Надежда устремилась к порталу. Она следовала за стремительно удаляющейся фигурой короля.

— Ваше Величество!

Чархан обернулся. Брови его сошлись на переносице.

— Джайна! — Предупреждающе выдохнул он.

— Зачем это бесконечное устрашение и так устрашенных?! — разъяренно выдохнула она. — К чему эти достойные подростка игры?!

— Люблю играть. А вообще-то я не обязан отчитываться. Особенно перед тобой.

— Но вы могли бы ответить на вопрос из милости?

— Я не подаю милостынь.

— Ох, черт! Зачем вы велели арестовать Сандара, и почему его одного, если виновны все?

— Потому что ты по уши влюблена в этого дурачка, и теперь я стану тебе шантажировать: «Отдайся мне красавица, самым извращенным образом, или я сгною твоего рыцаря в самом мрачном подземелье!».

— Я согласна. Опусти Сандара!

— О как! Ещё даже не отдалась, — а уже командует. Вот это самомнение у тебя, женщина. — Чархан сладко улыбнулся милой и открытой улыбкой. — Не отпущу.

— Почему?

— Потому что я пошутил.

Надежда непонимающе хлопала ресницами.

— Не надо мне отдаваться. Я тебя не хочу. А Сандара в темницу посадил, потому что в отличие от тебя, он гораздо лучше разбирается в нашем мире и должен был понимать, почему я велел тебя не брать. Но он, как всегда, поступил по-своему. Вот пусть теперь и подумает в тишине над последствием неправильно принятых решений.

— Но без меня бы они не справились! Ты нарочно собирался послать их насмерть?!

— Ты рисуешь меня более черными красками, чем я того заслуживаю. Да я не спорю — я не сахар. А ты обрекла ранее тобою же спасенную деревню на гибель. Ты и твой драгоценный дурак Сандар.

— Сандар не дурак!!

— Точно. Он не до конца тупой, просто не совсем умный. Это, конечно, разные вещи.

-Прекрати надо мной издеваться!

— Или — что? — искренне заинтересовался рыжий гад.

— Или я тебя убью!

Искренний заливистый хохот покатился по извилистым переходом коридора.

— Ну, начинай, — отсмеявшись, разрешил Чархан.

Надежда сжала кулачки.

— И где же столь решительно обещанный кроваво-драматический исход? Долго я ещё буду томиться неизвестностью, трепеща от ожидания?

— Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я не могу убить человека, — устало вздохнула Надежда.

— А как же сожженный тобой бедолага? Ах, я успел забыть — он не человек. Ну да, ну да! Однако, раз убивать ты меня передумала, ответь на вопрос: почему ты мне «тыкаешь», красавица?

Надежда снова заморгала.

— Я жду ответа, — холодно напомнил о себе Чархан.

— Я забылась, простите меня, Ваше Величество, — склонилась Надежда в поклоне.

— Ну, что? Вернемся к деревне? Не вмешайся вы в общий ход событий, — с вашей повышенной благородностью, что унять можно лишь трупом врага, — вампир сунулся бы в деревню, подивился на неэффективность моровья, может, закусил парочкой селян. Ну, и удалился бы. Докладывать начальству. Начальство, непременно заинтересовавшись случившимся, стало бы искать причину происходящего в другом месте. У убитого вампа далеко не глупый, — как это на твоем языке? — шеф, вот. Подобному ходу событий я мог бы, в меру моей испорченности и порочащих трон родственных связей, малость подсобить.

Но теперь, когда имеется труп Высшего Темного, деревенька-то обречена. Надолго поставленной твоей светлой ручкой защиты не хватит. Вампиры очень сильные твари. — Лицо Чархана утратило легкую язвительность, заострилось и посерьезнело. — Ты просто проклятие, женщина. Похуже морового поветрия.

— Я же не знала!

— Любимая фраза блондинок! Это у них специальная работа такая — не знать. Убирайся с глаз моих, гадина!

— Ты грубый псих!

Рыжий схватив Надежду в охапку, прижал её спиной к стенке. Жар его тело вновь превратил её тело в желе, а мозги в кисель.

— Пусти! — рванулась Надежда.

Чархан легко погасил попытки к сопротивлению. И где только в тощем теле такая сила прячется?

— Повтори, — почти ласково произнес он, наклоняясь ниже.

— Пусти…те, Ваше Высочество.

В переменчивых глазах плясали чертенята.

— Не это. Что ты там говорила про психа?

— Пустите, ваше величество…

Горячие губы прервали грозившие сорваться с губ возражения.