Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Хьюстон был совсем не таким, каким помнил его Дин. Город был сожжен, заброшен, наводнен «кротами». Даже речная прогулка по Сан-Антонио не осталась нетронутой: дорожка разрушена, мосты сломаны, в воде много мусора… тела повсюду. Ничего подобного не было, когда они с Сэмом катались на пароме, взяв выходной, чтобы поиграть в туристов, потому что этого хотел Сэм. Дин даже примерял ковбойские сапоги, но его фальшивая кредитка не могла покрыть их цену. Но они с Сэмом смеялись вместе. Были больше, чем братья, они были друзьями.

«Но это длилось недолго», — горько усмехнулся Дин.

И сейчас, даже Аламо не сравнился бы с тем, что стало с этим городом.

— Ты в порядке?

— Да, — ответил он на беспокойство Каса. Охотник не хотел смотреть на друга, потому что Кас, даже без своей благодати всегда знал, когда Дин погружался в воспоминания о Сэме.

Мысленно отмахиваясь от прошлого, охотник зашагал вперед.

— Здесь нет «кротов», — крикнул он своим людям, — поэтому давайте проверим этот склад и несколько кварталах к северу.

И там они нашли «кротов». Слишком много.

Поначалу это казалось очередной пустышкой. Солдаты были на первом этаже склада и ничего, кроме оставшихся частей самолета в разбитых ящиках, не было. Затем прогнивший складской пол рухнул под ними, отправив троих из команды в подуровень. Двое сразу умерли от удара о твердый бетонный пол, третий, Гейб, не был таким удачливым.

Когда пол провалился, брат Гейба, Скотт, закричал имя брата. Он задохнулся от крика, когда падение Гейба смягчила пирамида из ящиков. Гейб приземлился, в основном, невредимым… и окруженный тридцатью «кротами».

— Гейб!

Гейб вскочил и начал стрелять. Скотт и Дин присоединились к его стрельбе, убивая «кротов», которые подбирались к упавшему товарищу. Но на место убитых прибывало еще больше монстров, они были как стая диких голодных животных, и их первая еда за целый месяц, наконец, была в поле зрения. Дин слышал, что остальная часть его команды вступила в бой, убивая «кротов», пытаясь расчистить путь для Гейба, чтобы он мог уйти. Он видел, как Скотт бежал по лестнице к Гейбу, чтобы помочь брату, даже если это будет стоить ему жизни.

— Дин! — вдруг услышал охотник. И он знал, о чем Гейб его просил. Даже требовал от него.

Чтобы он сдержал свое обещание: «Если мы войдем в это и не выберемся, обещай мне, что ты убьешь меня. Я не хочу, чтобы Скотту пришлось это делать, не знаю, сможет ли он. Но ты… ты должен сделать это для меня… и для Скотта. Убей меня до того, как я превращусь в одного из них, до того, как Скотт должен будет сделать это или умрет, пытаясь спасти меня. Обещай мне, Дин. Обещай мне».

Обещание, данное глубокой ночью за бутылкой пива. Ночью, когда они могли сказать правду, которую боялись говорить на рассвете. Но это была клятва. И Дин молился, чтобы ему никогда не пришлось выполнять это обещание. Как его обещание Сэму, убить своего собственного брата, если он перейдет на темную сторону.

Обещания, которые Дин был вынужден выполнять, независимо от того, насколько мертвым это сделает его внутри. Сэму, конечно, было все равно, как это повлияет на старшего брата. И если бы Дин это сделал, брат не сказал бы «Да». И Гейб хотел, чтобы Дин выполнил свое обещание. Он был окружен «кротами», отрезан, обречен, независимо от того, сколько бы не отстреливался, или как бы доблестно Скотт не пытался его спасти. Как бы Дин или вся команда не пытались до него добраться. Время было не в их пользу, как и всегда.

Опустив винтовку, Дин встретился с Гейбом взглядом. Не через прицел винтовки, а глаза в глаза, воин к воину, старший брат к старшему брату. Лидер к слепо преданному последователю. И Дин знал, что должен был предотвратить смерть Скотта, потому что тот погибнет пытаясь спасти своего брата. Дин должен был убить Гейба, человека, который всегда прикрывал его спину, не раз спасал ему жизнь, человека, которого он называл другом.

С болезненным вздохом Дин согласился, что он должен выполнить свое обещание. Подняв винтовку в дрожащие руки, он прицелился в сердце Гейба и неохотно нажал на курок. Гейб упал, прежде чем «кроты» схватили его. Скотт закричал имя своего брата.

Мертвый внутри, Дин задался вопросом, будет ли убийство Сэма таким же легким для него.

* * *

— Я сделал лучшее, что мог для него, — и частично Дин думал, что это правда.

Скотт боролся, пытаясь вырваться из рук Каса и разорвать их лидера на части. Это происходило на глазах всего лагеря Читаква.

— Он был моим братом! Это ничего не значит для тебя?! — крик Скотта эхом разнесся по окружающему их лесу.

— Он не был бы твоим братом после того, как он станет «кротом», — бесчувственно отметил Дин, как будто пытался успокоить Скотта. Чтобы он не смотрел на Винчестера, словно хотел убить его на месте.

Скотт затих, но Кас не доверял этому затишью. Вместо этого, он покрепче вцепился в обезумевшего младшего брата Гейба. Но Дин кивнул, молча приказывая освободить парня. И хотя Кас знал, что может Дин просто хотел, чтобы Скотт ударил его, чтобы навредил ему за то, что Дин сделал, поэтому выполнил команду Винчестера, как и сто раз раньше.

— Теперь я понимаю, — внезапно спокойно сказал Скотт. В его глазах пылал гнев, такая яростная ненависть и какая-то извращенная жалость.

Дин всегда ненавидел жалость. Шагнув ближе в своему солдату, он угрожающе спросил:

— Что ты понял? — что бы Скотт не думал о нем, о его выборе, о его душе, он не знал Дина.

— Почему твой брат сделал все, что должен был сделать, чтобы уйти от тебя. Даже сказал «да»… — кулак Дина, врезавшийся в челюсть Скотта, прервал его следующие слова.

От следующего удара охотника, Скотт согнулся пополам, и когда Винчестер схватил его за подбородок, он увидел кулак, летящий ему в челюсть.

Но удара так и не последовало. Вмешался Кас. Он не был уверен, кого пытался уберечь от боли: Скотта или Дина. Вцепившись в Дина, Кас, фактически, оттащил его в сторону. Посмотрев на Скотта, он рявкнул:

— Убирайся отсюда.

Но Скотт был слишком глуп, просто стоял на месте, в шоке от того, что Кас защищал его.

— Иди! — снова гаркнул Кас, и этот крик заставил Скотта споткнуться, двигаясь так быстро, как мог, с сотрясением мозга и сломленным духом.

И внезапно Кас остался наедине с Дином. Каким-то образом, его приказ отправил всех остальных разойтись.

— Отпусти меня! — зарычал Дин.

Кас знал, что не может дольше удерживать Дина. Ему придется отпустить своего друга, чтобы Дин или развалился на части, или взорвался. Но Кас никуда не пойдет. В конце концов, это был бы не первый раз, когда его разорвут за верность Дину Винчестеру.

Дин быстро повернулся к другу. И ударил его не физически, это было намного хуже: в глаза охотника было недоверие.

— Откуда он знал о Сэме, а?! Эти истории ты рассказываешь у костра?!

И это было достаточно обидно и страшно. Кас решил взять бразды правления в разговоре, бросив вызов здравому смыслу и снова схватил Дина. Он вцепился в руки Винчестера и заставил своего друга встретиться с ним взглядом, чтобы Дин увидел, что Кас говорит правду.

— Я бы никогда не предал твое доверие.

Он не отпустил Дина, пока не удостоверился, что тот поверил ему, пока Дин не кивнул в знак извинения за свое обвинение. Кас медленно отпустил охотника.

— Чак?

Но Кас покачал головой.

— Он знает правила, и не станет об этом болтать, даже когда пьян.

Кас держал при себе остальное. «И Чак чувствует себя слишком виноватым за то, что позволил этому случиться, что не предупредил тебя, о том, как видел, что Сэм откроет клетку. Не говоря уже о том, что пророк знает тебя, Дин, лучше, чем ты знаешь себя. Он писал историю твоей жизни в течение многих лет. Чак разглагольствует в лагере, он тот, кто тихо говорит правду, кто защищает тебя, кто напоминает всем, что они живы благодаря тебе».

— Ну, если не ты сказал Скотту и не Чак, то кто?! — рявкнул Дин. Потому что это было его личное дерьмо, а не то, чтобы быть сплетней в лагере, развлечь других… или чтобы это использовали против него.

— Гейб и Скотт подобрали того охотника пару месяцев назад, — мрачно напомнил Кас.

Чертов охотник успел раскрыть рот и рассказать то, что Дин хотел держать при себе.

Мимолетно Кас подумал: «Я должен был убить этого идиота еще на воротах, прежде чем он ушел». Возможно, он бы так и сделал, если бы знал, что охотник все растрепал.

Дин выругался и провел рукой по лицу. Он задавался вопросом, все ли в лагере знают о Сэме, знают ли о нем? О том, что он начал все это, и позволил своей гордости взять верх, не остановил весь этот кошмар, когда у него был шанс.

— Он был не прав.

— Да, его брата не вернуть, — сказал Дин.

Кас покачал головой и подошел к Дину, чтобы привлечь его внимание.

— Я имел в виду твоего брата.

— Я знаю, — сказал Дин, и чтобы развеять заблуждение Каса, что он с ним согласен, продолжил: — Мы расстались не из-за Сэма… а из-за меня

Затем Дин повернулся и ушел, чувствуя, что знакомый вес на плечах стал немного тяжелее, после того, что он сделал. После убийства Гейба. И вспомнил слова Скотта про Сэма, вспомнил свою наивную веру в то, что они могли бы остановить это все: то, что Сэм сказал «Да», вирус «кроатон»… конец света. И эти воспоминания не принесли облегчения.

Кас хотел остановить Дина, сказать ему, что Сэм ушел не потому что ненавидел его, а потому что любил его. Сэм думал, что если он останется с Дином, то только подвергнет старшего брата большей опасности. Кас хотел еще раз сказать Винчестеру, что он верит — Сэма все еще можно спасти. Но он знал, что Дин не будет его слушать. Не позволит искре надежды зажечься вновь.

Поэтому Кас трусливо позволил Дину уйти, думая о худшем. Не дал ему эту призрачную надежду. Кас уже потерял слишком много и еле держался. Было ли это справедливо или нет, Дин был его якорем, единственным, кто у него остался. И он не собирался отказываться от этого… не потому что верил, что любовь Сэма к Дину все еще имеет значение. Смерть Гейба была не поражением, а актом любви. Любви Гейба к брату, любви Дина к другу. Эта любовь все еще существовала. Нет, он не будет рисковать дружбой Дина, не даст ему сентиментальную веру. Он сохранит все это в себе и будет надеяться, что эта вера не будет напрасной.