История другой семьи: Хроники Снейпа (джен)

Воскресенье, 31 августа 1975 (два дня перед последней четвертью)

Северус вернулся в дом Наны на пару дней в конце лета, чтобы собрать кое-что из вещей и показать, как хорошо усвоил свои уроки. В последний день августа на станцию в Колн его отвезли родители Билла, юноши, который упал с крыши в середине июля. Билет на поезд до Лондона Нана и бабушка Снейп купили в складчину. Северус надеялся трансгрессировать в Хогвартс вместе с Наной, но взрослые рассудили, что Экспресс был более предпочтительным способом добраться до школы.

Откровенно говоря, Северусу не хотелось проводить ночь в церкви Святого Панкратия. В последний раз он был там перед смертью родителей, и это воспоминание, вкупе с тем, что он заметно вырос, делало мысль об укрытии меж церковных скамей довольно… неприятной. По прибытии в Лондон Северус отправился на Кингс-Кросс, где оставил свой багаж в камере хранения до следующего утра и изучил справочник гостиниц, надеясь найти студенческий хостел. Несколько таких находились в шаговой доступности от вокзала.

Лишённый возможности изучать экономику в Хогвартсе, Северус не был знаком с термином «альтернативные издержки», но в тот день получил о нём представление. Даже самая скромная цена за койку в хостеле истощила бы запас сбережений, который он скопил за лето, и ограничила бы его возможности в будущем. Бедность, почти неощутимая в деревне на востоке Ланкашира, в Лондоне била по рукам, будто кузнечный молот. Северус провёл ночь в церкви Святого Панкратия.

Дела с поездкой на Хогвартс-Экспрессе обстояли иначе. Здесь Северус уже мог использовать сикли и кнаты, которые заработал в прошлом году, занимаясь с отстающими студентами. В вагоне Слизерина, где его тепло приветствовала Белла Блэк, он смог внести небольшой вклад в покупку закусок и напитков. Было приятно снова увидеться с товарищами по факультету.

Белла светилась от гордости. Теперь она была семикурсницей и в последний раз ехала на Экспрессе в Хогвартс. Они с Родольфусом Лестрейнджем ещё не были официально помолвлены, но вели себя как настоящая пара, чем нередко и немало смущали окружающих. Однокурсники Северуса обсуждали предстоящие СОВы, из-за которых многие, очевидно, нервничали уже сейчас. Северус отметил, что некоторые из ребят держались с ним подозрительно любезно.

Помимо экзаменов, была и другая тема для разговоров — её обсуждали вполголоса за угловыми столиками вагона. Впервые за несколько лет Северус вновь услышал о нападениях на семьи волшебников, совершённых слугами Тёмного Лорда — восходящей могущественной фигуры, чьё имя студенты произносить боялись. Северус вспомнил тихое «ты знаешь…», которое годами слышал в общежитии своего факультета, и сложил одно к одному. Создавалось впечатление, будто ни одно из семейств слизеринцев не пострадало, чего нельзя было сказать о студентах Когтеврана, Пуффендуя и особенно Гриффиндора. Именно тогда, в поезде, бегущем на север, Северус впервые услышал фразу «Пожиратель смерти», ещё не понимая, что она означала.

Четверг, 4 сентября 1975 (день перед новой луной)

Северус и Лили переглянулись на уроке по зельям, негласно условившись встретиться вечером у озера, но тому не суждено было случиться. По пути на урок по уходу за магическими существами Северус прошёл мимо группы гриффиндорцев.

— Эй, Нюниус!

Северус сделал вид, будто ничего не услышал.

— Нюниус! — Сириус Блэк внезапно возник перед ним, преграждая путь. — Разве тебя не учили отзываться на обращения приличных господ?

— Я таких здесь не вижу. — Северус почувствовал, как со спины подошли ещё трое, но сомневался, что на него нападут под окнами замка у всех на виду.

Сириус опасно прищурился.

— С твоим клювом я бы стеснялся показываться на людях. Он такой здоровый, что одним своим весом тянул бы мне голову вниз.

— Всё потому, что в ней нет мозгов для противовеса.

Сириус занёс было кулак, но Джеймс вовремя встал между ними, предотвратив удар.

— Вы слышали? Слизеринец только что оскорбил гриффиндорца, — сказал он. — Думаю, ты должен снять пять очков со Слизерина, Римус.

Северус повернулся к Римусу и увидел на груди у того значок старосты.

— Значит, из тебя с кем-то получился целый один староста? — Римус покраснел.

Джеймс подошёл к Северусу так близко, что между их лицами оставалась всего пара дюймов:

— Тебе непросто дать дружеский совет, Заклинатель, но я постараюсь: держись подальше от гриффиндорцев. Думаешь, мы все в ужасе, потому что кучка твоих трусливых друзей напала на людей этим летом? Только попробуй выкинуть подобное в Хогвартсе, и я разделаюсь с тобой лично.

Не успел Северус подумать об ответе, как появилась профессор Макгонагалл, и все пятеро были бесцеремонно доставлены к Дамблдору.

— Это не первый раз, — сказал Дамблдор, оглядывая их поверх очков, — когда трое из вас оказались в моём кабинете за нарушение дисциплины в Хогвартсе. Более того, насколько я понимаю, это далеко не первый раз, когда все вы вели себя жестоко и даже опасно по отношению друг к другу, в большинстве случаев оставаясь безнаказанными. Что вы скажете в своё оправдание?

— Мы просто разговаривали, — ответил Джеймс. — Вели дискуссию.

— И что же послужило предметом этой дискуссии? Мастер Снейп?

— Мы говорили о лете и о том, что хотим провести этот год мирно, — ответил Северус, глядя Дамблдору прямо в глаза.

Сириус с Джеймсом покосились на Северуса, а затем друг на друга. Римус и Питер стояли, уставившись в пол. Выражение лица Дамблдора стало ещё суровее.

— Уверен, вам всем известно о летних событиях, породивших напряжённость как в мире волшебников, так и в мире магглов. Для нас крайне важно оставить всякое проявление враждебности за стенами Хогвартса. Всем преподавателям было рекомендовано рассматривать любой розыгрыш, заклятие и обряд посвящения как повод оставлять студентов после уроков или для более сурового наказания. Я понятно выражаюсь?

Все пятеро мальчиков кивнули.

— Прекрасно. А теперь я попрошу вас продемонстрировать пример самодисциплины. Никто не будет наказан, однако я бы хотел, чтобы вы разошлись по своим общежитиям и оставались там до конца дня в знак взаимного стремления к миру. Вас это устроит?

— Да, сэр, — немедленно отозвался Джеймс, а за ним согласились остальные.

Джеймс задержал Лили, когда та выходила из гриффиндорской гостиной на ужин.

— Твой друг не сможет увидеться с тобой этим вечером.

— Я не понимаю, о чём ты.

— Носатый заморыш с сальными патлами. Он не сможет увидеться с тобой этим вечером.

Лили резко повернулась к нему. Новость Джеймса её встревожила, но недостаточно для того, чтобы смягчить внезапно охвативший её гнев.

— Ты, мерзкая, несносная, спесивая заносчивая свинья! Почему ты не можешь относиться к людям по-человечески?

— Потому что я мерзкий, спесивый и заносчивый. И всё же он не сможет с тобой увидеться. Дамблдор запретил нам покидать общежитие этим вечером. Ему тоже.

Лили не знала, что ответить. Она понимала, что Джеймс сказал правду, и была благодарна за то, что он её предупредил. Вместе с тем он выбрал такие гнусные слова, что ей хотелось хорошенько его встряхнуть.

— Спасибо, — наконец бросила она и отправилась на ужин.

* * *

Вечерняя прогулка Дамблдора привела его к хижине Хагрида. Он постучал в дверь и был приглашён на чашку чая.

— Хагрид, у нас проблема. Это мальчик Снейпов.

— Жаль это слышать. Я думал, парень идёт на поправку.

— Мне тоже так казалось, однако с ним произошла перемена, которой я не предвидел. Сегодня он и гриффиндорская четвёрка были доставлены в мой кабинет, профессор Макгонагалл уверена, что предотвратила побоище.

— Ну дак такое уже случалось, разве нет? Пару-тройку раз, если мне память не изменяет, изобретательные были шутки.

— Да, но когда я спросил его о случившемся, мальчик ответил, что они обсуждали летние каникулы.

— Ну дак у парней и не принято доносить на своих, хоть они и враги.

— Проблема не в этом. Проблема в том, что я не видел конфликт в его мыслях. Они о чём-то спорили снаружи, но когда их привели ко мне, он всё скрыл, а я этого не заметил. Если бы профессор Макгонагалл не рассказала об инциденте, я бы не понял, что он что-то утаивает. Я видел лишь то, что он сам хотел мне показать.

— А вы разве не тому его учили?

— Ты прав, Хагрид. Это моя вина. Просто я не ожидал, что мальчик так хорошо освоит окклюменцию.

Вторник, 9 сентября 1975 (три дня перед первой лунной четвертью)

Северус и Лили встретились в один из первых дней растущей луны. Северус нехотя признался, что пропустил запуск «Союза» в июле, но затем объяснил почему. Лили пришла в восторг, услышав о целительных способностях Наны, и тоже захотела им научиться. Казалось, история семьи Северуса заинтересовала её не меньше, хотя прикасаться к сморщенной голове Лили отказалась наотрез.

Их новыми проектами стали «Викинг» и «Венера». Недавнее сотрудничество русских с американцами косвенно привело к развитию более масштабных программ по освоению космоса. Американцы собирались исследовать Марс, а русские — Венеру. Обе программы включали запуск двух космических кораблей, и «Викинг-1» уже был отправлен в космос двадцатого августа. «Викинг-2» полагалось запустить в шесть тридцать девять вечера во вторник. Северус и Лили пропустили оба запуска «Венер» в прошлом июне, но ожидалось, что корабли прибудут на место в октябре. «Викингам» также требовался почти год на то, чтобы достичь Марса.

Северус обещал позаимствовать телескоп из класса астрономии, чтобы они могли посмотреть на Марс, и друзья договорились о встрече во вторник.

* * *

Римус сделал несколько завершающих штрихов и откинулся на спинку стула.

— Готово. Кто бы мог подумать, что школа такая огромная и в ней будет столько скрытых ходов.

Джеймс с восторгом разглядывал продукт их кропотливых трудов. Они корпели над разными частями Карты больше года, и наконец она была закончена — в том смысле, что включала в себя все локации замка и территории. Им всё ещё предстояло проработать массу деталей.

— Шедевр. Нужно отметить это событие, использовав её сегодня. Куда отправимся?

— Хогсмид, — тут же отозвался Сириус, с самым праздным видом оплетавший столбики своей кровати паутиной.

— Ни разу не видел существа, так легко поддающегося скуке, — ухмыляясь, заметил Джеймс. — Давайте возьмём Карту, поужинаем и отправимся мародёрствовать.

В седьмом часу четверо друзей вышли из Большого зала. Проскользнув в маленький холл, где первокурсники обычно ждали церемонию отбора, они вытащили казавшийся чистым листок пергамента, и Джеймс важно произнёс: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость». Весь Хогвартс и прилежащие к нему территории предстали перед ними с крохотными точками, над каждой из которых парило имя.

Некоторое время они изучали Карту, споря над тем, куда следовало отправиться. Римус покосился на край пергамента и постарался незаметно свернуть ту секцию Карты, однако его жест не ускользнул от внимания Сириуса.

— Что там? Что-то интересное? — спросил он.

— Не особо, — ответил Римус, но Сириус всё равно развернул Карту.

— Эй, Сохатый. Погляди-ка сюда. Эванс и Нюниус торчат вместе у озера. У этой девчонки какой-то странный вкус на парней. Я думал, ты сказал ей держаться от него подальше.

Джеймс посмотрел на две точки.

— Думаю, нам стоит нанести визит к озеру.

Весь путь вниз по утёсу Римус пытался уговорить друзей вернуться в замок.

— Они ведь не причиняют никому вреда, — настаивал он.

— Может, он обучает её тёмной магии и убеждает присоединиться к Пожирателям смерти. Что бы они ни делали, мы положим этому конец.

— Этому или поцелуям, — расхохотался Сириус. — Поцелуям мы тоже положим конец. Даже не представляю, что за девчонка согласится его целовать. — По какой-то причине Джеймс не нашёл шутку друга забавной.

То, что они увидели, не имело отношения ни к тёмным искусствам, ни к тайному роману — оно было настолько неожиданным, что все четверо замерли, не в силах проронить ни слова. На берегу на высоком штативе был установлен телескоп, и Лили внимательно вглядывалась в окуляр на небо. Северус стоял у трубы по правую руку от Лили.

— Видишь спутники? — спрашивал он.

— Только один. Довольно яркий. Неужели он так далеко отражает солнечный свет?

— Возможно. В такой темноте даже самый слабый луч может быть заметен.

— Кажется, теперь я вижу второй. Он куда бледнее.

По необъяснимой причине эта сцена разозлила Джеймса больше, чем уроки тёмной магии и страстные поцелуи, которые он предполагал увидеть. Он медленно поднялся из кустов и вышел на узкий пляж.

— Так-так, — тихо проговорил он, когда Лили и Северус обернулись на звук его шагов, — две влюблённые пташки любуются звёздами. Что же нам с вами делать?

Северус почувствовал, как его разум закрывается, готовясь к бою. Оценивая положение, в котором оказался, он невольно отметил, насколько автоматической была его реакция. Совсем как в тот зимний день тремя годами ранее, когда Северусу пришлось отбиваться от Рабастана с Родольфусом, разве что сегодня противников было четверо, а ему следовало защитить Лили.

Очевидно, Лили не считала, что её нужно было защищать.

— Чего вы здесь болтаетесь и мешаете людям? — гневно спросила она. — Я ещё ни разу не видела, чтобы кто-то так любил совать нос в чужие дела.

Сириус подошёл и встал рядом с Джеймсом, Римус и Питер остались слегка позади в темноте.

— Своеобразного ты себе выбрала парня, — протянул Сириус.

— Парня? — возмутилась Лили, но затем хитро прищурилась. — И что, если так? Вам-то какое дело? — спросила она, подвинувшись ближе к Северусу.

— Лучше отойди, — тихо сказал Северус. — Мне нужно больше места.

— Ты не можешь с ними драться, их же четверо.

— Двое и две половины. А может, двое, половина и четверть.

Сириус боком отходил от Джеймса с палочкой наготове, намереваясь зайти на Северуса слева.

— Дерзкий у тебя язык, Нюниус. Вы слышали, Римус? Питер? Нюниус считает, вы недостаточно хороши для него.

— Римус! — воскликнула Лили. — Ты ведь не с ними. Ты выше этого.

Римус неловко переминался с ноги на ногу.

— Ты не знаешь, в чём он замешан, Лили. Он опасен. Он обучает ребят тёмным искусствам.

— Это не даёт вам права нападать на человека толпой.

— Лили, отойди в сторону, — голос Северуса звенел ледяным спокойствием.

— Ты не можешь с ними драться!

— Они не оставляют мне выбора.

Вдруг Римус обошёл Джеймса и повернулся к нему, закрыв спиной Лили и Северуса.

— Она права, — сказал он. — Это нечестно. Я не с вами. Если продолжите наступать, то будет три на три.

— Мне не нужна твоя помощь, — сказал Северус.

— Я не тебе помогаю, слизеринец. Я староста. Это моя работа, — твёрдо ответил ему Римус, а затем снова повернулся к Джеймсу: — Клянусь, я сдам вас Макгонагалл. И сниму по десять очков с каждого из нас, включая себя. Угомонись.

Джеймс с Сириусом опустили палочки и отступили.

Не оборачиваясь, Римус обратился к Лили:

— Возьми телескоп и возвращайся в замок, Лили. Мы за тобой.

Северус не стал спорить. Между храбростью и безрассудством существовала тонкая грань, и он не собирался переступать её этим вечером. Он подождал, пока Лили сложит штатив, позволил ей первой направиться к утёсу и зашагал следом. Джеймс, Сириус и Питер остались у воды.

Когда трое подошли к замку, Лили раскинула руки и радостно обняла Римуса.

— Я знала, что ты лучше них! — улыбнулась она, а затем повернулась к Северусу: — Вообще-то ты тоже мог бы сказать что-нибудь.

Северус недолго подумал.

— Спасибо за то, что передумал меня избивать, — прохладно произнёс он.

— Пожалуйста, — так же бесстрастно ответил Римус.

Позже вечером Римусу предстояло объясняться с разъярёнными Джеймсом и Сириусом. Он провёл много времени, размышляя над тем, что им скажет.

— Предатель! Изменник! Сменил сторону в разгаре битвы! Он был у нас в кармане!

— Успокойся, Сириус. Ещё будет шанс. Теперь мы всегда знаем где он, у нас есть Карта. В следующий раз Лили не окажется рядом.

Джеймс задумался.

— Думаешь, стоило подождать, пока Эванс уйдёт?

— Она не позволит собой помыкать. Чем усердней будешь пытаться их разлучить, тем упрямей она будет его поддерживать.

— Значит, нужно придумать другую стратегию.

— Дашь знать, когда появятся идеи, — кивнул Сириус.

С тех пор Северуса и Лили ни на минуту не оставляли одних. Они пробовали встречаться у озера в разное время, но одному из четвёрки — обычно Джеймсу или Сириусу — всегда удавалось перехватить либо Северуса, либо Лили по пути в назначенное место и сорвать их свидание. Друзья пытались увидеться у Запретного леса, у ворот на пути в Хогсмид, в разных классах замка… Казалось, будто четверо гриффиндорцев всегда знали, где они находятся. Единственным способом обсудить посадку «Венеры» оставалось использование заклинания Муффлиато на сдвоенных занятиях.

На последние выходные октября была назначена первая вылазка учеников в Хогсмид. Лили предложила встретиться там, так что Северус отправился к профессору Слизнорту за разрешением.

— Раньше ты не ходил в Хогсмид, — удивился Слизнорт.

«Раньше у меня не было денег».

— Мой отец не хотел подписывать бумаги, но бабушка подпишет, если я отправлю ей копию.

Он выслал форму школьной совой и следующим утром получил подписанный документ. Лили уже бывала в Хогсмиде и объяснила Северусу, как добраться до окраины деревушки.

Каждому студенту Хогвартса, посещавшему Хогсмид, хотелось увидеть Визжащую хижину, стремительно приобретавшую репутацию самого страшного дома призраков в Британии. Однако увидев её однажды, ребята редко к ней возвращались. Вопреки легендам, Хижина верещала лишь раз в несколько недель, а не ежедневно, к тому же всегда только ночью. В результате эта достопримечательность была довольно скучной по сравнению с остальными в Хогсмиде. В первый же час смотровая площадка у её забора пустела.

Поскольку ни за Северусом, ни за Лили к Хижине никто не последовал, друзья провели весьма приятный полдень на опушке находившегося рядом леса. Лили всё ещё испытывала трудности с невербальными заклинаниями.

— Акцио палочка. Просто скажи про себя «Акцио палочка» и сосредоточься на палочке. Верхняя правая часть мозга. — Тонкое древко лениво дёрнулось и отказалось повиноваться.

— Я безнадёжна. Может, попробуем что-нибудь другое?

— Давай вернёмся к Левикорпусу. Ему полагается быть строго невербальным. Может, с ним будет легче.

Через несколько минут безуспешных попыток Лили вдруг сказала:

— А попробуй на мне? Может, если я испытаю действие заклинания на себе, то сумею его применить.

— Я не могу.

— Почему нет?

Северус покраснел.

— Ты ведь в мантии. Заклинание переворачивает тебя вверх тормашками.

Лили рассмеялась:

— Другие мальчишки не стали бы волноваться о таких мелочах.

— Я — не другие мальчишки.

— Это точно.

Пока Лили бегала в деревню за какой-нибудь верёвкой, чтобы подвязать мантию на щиколотках, Северус подыскивал мягкое, мшистое место, поскольку контрзаклинание имело свойство опускать объект не слишком плавно. Затем, заливаясь звонким смехом, Лили оказалась подвешенной в воздухе вниз головой. Это стало поворотным моментом в их занятиях: мысли Лили наконец сложились в цельный образ того, чего она пыталась достичь. Ещё некоторое время они подвешивали друг друга вверх ногами, а после перешли к не менее полезным невербальным заклинаниям. Когда пришла пора возвращаться в Хогвартс, Лили заметно продвинулась в своём умении колдовать, не произнося формулы вслух.

* * *

— Мы их упустили! Как мы могли их упустить?

— Тебе не кажется, что ты реагируешь острее, чем должен? — Сириусу не всегда нравилась драматичность Джеймса, поскольку та пересекалась с его собственной.

— Судьба гриффиндорки висит на волоске.

— Точно. Как будто тебе было до неё дело, пока ты не узнал, что ей нравится ненавистный тебе слизеринец.

— Речь идёт об эксперте по тёмным искусствам, который со второго курса якшается с Беллой и Лестрейнджами. Мы говорим о готовящемся Пожирателе смерти. А она этого не понимает. Она не знает, насколько он опасен.

— Чем сильней будешь пытаться отговорить её, тем больше она будет сопротивляться. Ты сам себе всё усложняешь, Сохатый.

С этой оценкой Сириуса Джеймс спорить не мог.

Понедельник, 17 ноября 1975 (день до полнолуния)

— Ты не видел ни одной игры? Где ты был последние четыре с половиной года?

— Не делай такой удивлённый вид. Мы знакомы десять лет и почти никогда не обсуждали квиддич.

— Нельзя учиться в Хогвартсе и не побывать ни на одном матче. Идём завтра со мной.

— Кто играет? Будет странно, если Слизерин против Гриффиндора.

— Будет Гриффиндор против Когтеврана. Мы в фаворитах на кубок.

— Я не собираюсь сидеть на гриффиндорской трибуне.

— Значит, мы оба прошмыгнём к пуффендуйцам. Давай, будет весело!

Северус согласился пойти, и Лили раздобыла у приятелей пару плащей со значками и два жёлто-чёрных шарфа. Они встретились во дворике с фонтаном и переоделись, натянув на головы капюшоны, будто хотели защититься от холода. Замаскированные, друзья отправились смотреть первый в жизни Северуса матч по квиддичу. Пуффендуйцами, пустившими их на трибуну, были те самые ребята, с которыми Северус познакомился в купе Хогвартс-экспресса тремя годами ранее.

К его великому удивлению, Северус получил от игры массу удовольствия. Отчасти потому, что болел за бладжеры — крайне увлекательную часть всего действа, особенно когда те атаковали охотников. Северусу понадобилась половина матча, чтобы понять правила, но с подсчётом очков он разобрался сразу.

— Если у обеих команд сильные ловцы, то игра будет скучной, да?

— Что? О чём ты говоришь? — рассеянно спросила Лили, сосредоточенно наблюдавшая за игрой.

— Закончится слишком быстро. Никакой интриги. Но когда разница между командами в пятьдесят очков, шансы на победу есть у каждой. Чем хуже ловцы, тем длиннее игра, тем больше действия. Так его! — заорал Северус, когда бладжер чуть не сбил гриффиндорского ловца с метлы.

Северус не рассматривал себя в качестве игрока в квиддич. Полёты на метле были единственным курсом в учебной программе Хогвартса, который он провалил с громким треском. Казалось, мётлы инстинктивно понимали, что он не может с ними совладать, и задорно пытались сбросить его на землю. Поднимись он когда-нибудь выше, чем на шесть футов, то непременно разбился бы насмерть, вопреки всем наставлениям Лили.

Гриффиндор одержал победу, и ради подруги Северус скрыл своё разочарование за разносом бездарной игры когтевранцев. Затем он сосредоточился на том, что происходило после матча, и ему явилось откровение.

Девочки со всех четырёх факультетов высыпали на поле, чтобы пораболепствовать перед игроками. Даже к проигравшей команде восхищённые фанаты слетались, как мухи на гнилое мясо. Северус наблюдал за этой сценой, и его взгляд остановился на одном из охотников команды Гриффиндора, Джеймсе Поттере. «Если они продолжат так наступать, они его раздавят. Джеймс Поттер, затоптан до смерти толпой девчонок. Приятная мысль». Северус также заметил его метлу — новую, дорогую, лучшую среди прочих. Джеймс Поттер был богат не меньше Блэков.

«Избалованный, заносчивый богатенький мальчик, имеющий всё, чего бы ни пожелал, к тому же пользующийся успехом у сверстников. Какое ему до меня дело?»

— Только посмотри на него. Сочится богатством. Неудивительно, что он думает, будто может всеми помыкать. — Северус и Лили гуляли у озера. По какой-то причине после матча их никто не остановил и, очевидно, не стал даже преследовать.

— Ты не можешь знать наверняка, что он именно такой. Он бывает довольно милым.

— Оба они. Поттер и Блэк. Богатые и заносчивые. Все, кто не относится к их социальному классу, — отребье.

— Неужели ты не встречал дружелюбных богачей?

— Целую толпу, когда им от тебя что-то нужно. В остальных же случаях нет. Ну, может, одного встречал.

— И всё-таки ты их не знаешь. Недостаточно для того, чтобы судить.

— Разве? Они травили меня со второго курса. Думаю, у меня была возможность хорошенько узнать их тёмную сторону.

— Знаешь, у тебя ведь тоже есть тёмная сторона.

Северус резко развернулся, кипя и задыхаясь от злости. Она не воспринимала его мнение всерьёз, пыталась доказать, что он ошибается. Она не имела права так себя вести. Она должна была поддерживать…

Северус опомнился. По лицу Лили он понял, что его собственное выражение стало холодным и жёстким. Холодным и опасным. Демон внутри пробудился и почти захватил над ним контроль. Почти.

Северус закрыл глаза и заставил себя сделать глубокий вдох. Заставил себя замкнуться, закрыться, запереть демона там, где он никому не причинит вреда.

— Ты права, — сказал он наконец. — У меня тоже есть тёмная сторона.

* * *

Хагрид не торопился с осмотром, но под конец был вынужден признать, что Северус находился в относительно добром здравии.

— Хорошо ешь, стало быть, даже упражняешься. А со сном как? Вот и славно. Другие какие проблемы, может?

— Проблемы? Нет. Ничего, с чем бы я не справился. А почему ты спрашиваешь?

— Да бывало ведь уже в прошлом-то. С другими учениками. Ну, проблемы, то есть.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— У тебя самый страшный случай гордыни, что я видел за все годы в Хогвартсе.

— Гордыни? — удивился Северус. — Я не гордый.

— Не гордый? Заявляется в больничное крыло, будто драный кот, и говорит, у него палочка выскользнула. Чуть не поколочен толпой однокашников и как ни в чём плетёт Дамблдору, что они толковали об лете. Ни в жизнь не заикнётся о помощи и говорит, что не гордяк.

— Ты обсуждал меня за моей спиной?

— Здравствуй. Это школа. Учителям приходится обсуждать учеников, это часть их работы. Давай-ка лучше выкладывай, чего у тебя там с ними?

— Ничего, с чем бы я не справился.

— Говорю же, — хмыкнул Хагрид. — Гордяк.

Все студенты пятого курса пребывали в начальной стадии нервного срыва из-за экзаменов СОВ грядущей весной. Ещё до Рождества Северус оказался завален просьбами о дополнительных занятиях. Количество подходивших к нему слизеринцев, сообщавших, что на праздники они останутся в Хогвартсе, и просивших подтянуть с ними зелья и чары, было настолько внушительным, что Северус предложил устроить настоящие классные уроки во время каникул. Его предложение было встречено с огромным энтузиазмом.

По мере того как первый семестр подходил к концу, приближая Рождество, Северус размышлял над тем, как организует свои уроки. К тому времени ему уже довелось позаниматься с большинством из ребят индивидуально, и потому он имел приблизительное представление об их сильных и слабых сторонах, с которыми легко было работать по отдельности, но сложно координировать в группе. Северусу хотелось сделать всё правильно, поскольку совмещённые занятия обещали принести ему солидную сумму.

«Вот чем всё время приходится заниматься учителям? Надеюсь, им хорошо за это платят».

* * *

— Привет, Снейп. Как семестр?

Белла уже давно не заговаривала с Северусом, так что он удивился, когда та подсела к нему в общей гостиной за день до начала рождественских каникул.

— Нормально. Не жалуюсь.

— Те бандиты из Гриффиндора тебе больше не докучают?

«У меня что, фингал на лице? Почему все спрашивают, нет ли у меня проблем с шайкой Поттера?»

— Ерунда. На самом деле, они ведут себя сдержанней, чем в прошлые годы. А что?

— Уверена, ты слышал о том, что происходит во внешнем мире, на волшебников нападают… — Северус кивнул. — Вот только Министерство умалчивает о том, что мы в опасности. Магглы развели охоту на ведьм, а некоторые из наших подливают масла в огонь, потому что хотят больше власти.

— Я слышал обратное. Говорят, что охота ведётся на магглов.

— Они хотят, чтобы ты в это верил. Но магглы всегда ненавидели и изводили нас. Разве никто из твоей семьи не пострадал от их рук?

«Кэтрин Хьюитт и другие ланкаширские ведьмы. Как раз в Пендле, где живёт Нана».

— Да, кое-кто пострадал. Но это было давно. Триста лет назад.

— Это случится снова. Не хочу тебя пугать, но мы должны быть готовы. Появился новый лидер, он не боится поднимать вопрос об этой опасности. Он ищет поддержки, чтобы мы, объединившись, могли себя защитить.

— Эта опасность кажется мне маловероятной.

— Просто подумай над этим.

Рождественские каникулы пролетели незаметно, возможно потому, что у Северуса было много забот. Он проводил уроки с полудюжиной учеников за раз, стараясь подбирать группы так, чтобы в них входили ребята приблизительно одного уровня подготовки. Одним из преимуществ статуса «учителя» было то, что иногда студенты забывали о его присутствии, пока работали над своими зельями. Северусу довелось услышать несколько любопытных сплетен.

Его не особенно впечатлило то, чем Серендипида Корман занималась с Хенгестом Кембервеллом, но информация о том, что девушка проделывала это с ещё по крайней мере четырьмя юношами, добавила остроты его в остальном унылому дню. Или же сведения о «подлинном» источнике богатства Патерностеров — те тоже стали неплохим поводом для улыбки. Внимательней всего Северус прислушивался к упоминаниям о Блэках. Именно так он вспомнил, что у Беллы с Нарциссой имелась сестра. «Сестра, очернившая имя семьи своим браком с магглом. Белая ворона Блэков. Если Белла когда-нибудь начнёт расспрашивать о моей семье, я спрошу её об Андромеде».

Северус слышал и другое — гнусные комментарии о грязнокровках и дворнягах. Ему стоило быть готовым к той степени чистокровного снобизма, с которым он столкнулся, и всё же он не переставал ему поражаться. Один из разговоров заставил Северуса кипеть в немом бессилии.

— …если б не нуждался так в его помощи с СОВами, живо научил бы знать своё место.

— Расслабься, он же прислуга. Тебе что, никогда не нанимали репетиторов?

— Вот-вот. Он ведь не пытается стать одним из нас, так только, прокатился пару раз в нашем вагоне на Экспрессе. Он не переступает черту.

— Ну, если смотреть на это так…

Всё сводилось к деньгам. Тебе следовало быть обеспеченным, иначе ты оставался уязвимым к любым капризам судьбы, к каждому повороту экономики. Северус проглотил гордость, которой, по словам Хагрида, в нём было через край, и продолжал давать свои уроки. Они учил богатеньких деток, они платили ему деньги, но теперь он не считал, что обязан быть с ними любезным. Вместо этого Северус принялся вымещать злобу в едких замечаниях, касавшихся их глупости и невежества, и тогда ему становилось немного лучше.

* * *

Сириус Блэк встретил Рождество в доме Поттеров. Это было во всех смыслах приятнее, чем всякий праздник, проведённый дома, даже несмотря на то, что Джеймс без конца болтал о гриффиндорских девчонках и спрашивал мнение Сириуса на этот счёт.

День Рождества выдался особенно весёлым.

— Что, ради всего святого, это такое? — вопрошал Джеймс, держа в руках тяжёлую, переливчатую разноцветную тряпку, отдалённо напоминавшую мантию.

— Семейная реликвия, до которой ты наконец дорос, — улыбалась миссис Поттер. — Примерь её, милый. Думаю, ты хорошо будешь в ней смотреться.

Джеймс повернулся к Сириусу, скривившись в отвращении. Он находил мантию до ужаса безобразной, но не собирался озвучивать это в присутствии матери.

— Давай же. — Сириус давился от беззвучного хохота. — Примерь её. Ты хорошо будешь в ней смотреться.

Джеймс примерил, и смех Сириуса оборвался в восхищённом вздохе.

— Ты и впрямь хорошо в ней смотришься. На самом деле, дружище, ты в жизни не выглядел лучше. Это же мантия-невидимка!

Мальчики принялись по очереди примерять мантию и планировать серию многочисленных вылазок по возвращении в Хогвартс.

* * *

— Ты как будто изменился, — заметила Лили, когда они с Северусом встретились после каникул. — Что-то случилось?

— Нет. Просто провёл две недели, наблюдая обратную зависимость между богатством и мозгами.

Лили усмехнулась.

— Ох уж эти глупые богатые детки?

— Почти все из них. Может, деньги имеют свойство загрязнять генофонд? Но постой-ка… Если обычные бассейны чистят от микробов хлоркой, значит, и генный можно как-то очистить от богатства.

— Кое-кто из твоих так помешан на чистоте, что о богатстве генофонда здесь говорить не приходится.

— Неплохо! Мне нравится.

Ещё некоторое время они называли глупых богатых студентов «незамутнёнными».

* * *

— Эй, Эванс!

Лили с каменным лицом повернулась к Джеймсу, когда тот поравнялся с ней в коридоре.

— Идёшь на трансфигурацию? — спросил он.

— Ты знаешь, куда я иду.

Они зашагали рядом, поскольку направлялись в один класс.

— Я хотел с тобой поговорить…

— Если это опять о том, с кем мне позволено общаться, а с кем нет, то я не желаю ничего слышать.

— Мне жаль, что мы тогда... Нет, неправда. Мне не жаль, потому что он не тот, с кем тебе стоит водить дружбу. Но мне жаль, что я пытался давить на тебя.

— Ты понятия не имеешь о том, кто он.

— Слушай, Эванс, мы живём в крайне опасное время. На людей нападают. Некоторых убивают. Не только ведьм и волшебников, магглов тоже. Родные Сириуса одни из самых верных сторонников Тёмного Лорда. Они обрывают все связи с теми, кто имеет хоть малейшее отношение к магглам, они же входят в группу, которая возглавляет нападения. Вот откуда я столько знаю. Думаешь, мне было бы дело до какого-то чудика-слизеринца, не води он тесную дружбу с Блэками начиная со второго курса? Назови хоть одного ученика в Хогвартсе, который знал бы о тёмных искусствах больше, чем он. Он пришёл в эту школу, зная больше, чем кто-либо. Его семья, должно быть, такая же тёмная, как и Блэки.

— Это лишь подтверждает то, как мало ты о нём знаешь. Он полукровка.

Джеймс удивлённо остановился, но затем снова её догнал.

— Правда? Это странно. Он гостил у Беллы на рождественских каникулах. Дважды. Никогда бы не подумал, что они пустят под крышу полукровку. Это всё ухудшает.

— Каким образом?

— Разве ты не понимаешь? Если такая семья, как Блэки, готова терпеть полукровку, даже покровительствовать ему, значит, он…

— Что?

— Ценный. Значимый. Опаснее, чем я думал.

На лице Лили появилось обеспокоенное выражение.

* * *

— Зачем ты с ними общаешься?

Северус замер, сжимая между пальцев плоский камешек, который собирался кинуть в воду.

— С кем?

— С людьми вроде Беллы Блэк. Эвана Розье. Алоиза Малсибера. С ними.

— Я с ними не общаюсь. Это они снисходят до общения со мной. Я же принимаю их деньги. К тому же ты пробовала когда-нибудь не общаться с соседками по комнате? Это несколько сложно.

— Ты проводишь у них каникулы.

— И что?

— Блэки не терпят магглов и полукровок. Чем ты их так привлёк?

— Ты говорила обо мне за моей спиной. С кем? С выскочкой Поттером?

— Я серьёзно. Погибают люди.

— Да, волшебники и волшебницы.

— И магглы тоже. Почему ты не ответил на мой вопрос?

— Какой вопрос?

— Чем ты отличаешься от других полукровок?

— Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой.

— Ладно. Поттер захотел со мной поговорить. Я сказала ему, что он не знает, какой ты на самом деле.

— Надеюсь, и не узнает. Теперь к твоему вопросу. Я им полезен. Я подтягивал Беллу с зельями, чтобы она могла сдать СОВ. Они выделили мне комнату прислуги на чердаке, и я был вынужден проводить там всё время в одиночестве. Довольна?

— Да, очень. Я рада, что ты не один из них.

Пятница, 9 января 1976 (первая лунная четверть)

После ужина Северус отправился на семинар по астрономии. Он гордился своими познаниями в этом предмете и потому бесконечно досадовал на то, что школьный курс фокусировался больше на астрологии и знаках зодиака. Между тем при расчётах координат всё же требовалась малая толика геометрии, так что в глазах Северуса учебная программа была не полным провалом.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он мельком посмотрел вниз и замер. Лили выходила из Большого зала, Джеймс Поттер направлялся внутрь, и двое остановились, чтобы поговорить. Северус хорошо видел лицо Лили, но не Джеймса, и поначалу довольно отметил презрение, с которым Лили смотрела на однокурсника. Однако удовольствие быстро сменилось тревогой, когда Северус начал замечать её жесты.

Лёгкий наклон головы, то, как она заправила прядь волос за ухо, то, как дерзко вскинула подбородок, то, как бросала на него косые взгляды. Правая рука упиралась в бок, левая нога притоптывала в нетерпении, затем Лили гордо отвернулась и зашагала прочь к входным дверям замка, а Джеймс, посмеиваясь, скрылся в Большом зале.

Северус потрясённо опустился на ступени. Лицо Лили и, предположительно, голос излучали презрение, но тело её флиртовало. Флиртовало с Джеймсом Поттером. Неосознанно, подсознательно — бесстыдно с ним заигрывало. «Возьми себя в руки, идиот. С каких пор ты умеешь читать язык женского тела? Может, она просто сдерживалась, чтобы не наброситься на него и не выцарапать ему глаза». Но безусловно, это было всего лишь попыткой выдать желаемое за действительное.

Лили нравился выскочка Поттер.

* * *

Джеймс скучал. Сириус развернул масштабную кампанию по завоеванию утраченного расположения Ариадны Масгрейв, в которой участие его верного товарища Поттера было совершенно лишним. Римус одержимо строчил эссе по древним рунам, а Питер и вовсе куда-то исчез. У друзей родилось подозрение, что Петтигрю вовсю пользовался своей новообретённой анимагической формой для того, чтобы совершать набеги в комнаты девочек, но доказательств тому пока не нашлось. «Вот что бывает, когда твой друг крыса».

Вытащив Карту Мародёров, Джеймс уныло ткнул в неё палочкой и произнёс: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость», но торжества при этом не испытывал. Какое веселье в том, чтобы слоняться по замку в одиночку? Он безучастно развернул пергамент. Лили Эванс покидала башню Гриффиндора.

Джеймс быстро просмотрел остальную Карту. Как и ожидалось, Северус Снейп только что вышел из гостиной Слизерина. Джеймс наблюдал, как Лили направлялась к озеру, а Нюниус к воротам в Хогсмид. Затем Лили повернула налево, Нюниус направо, и теперь оба двигались в сторону Запретного леса. В густых сумерках. В снегопад.

«Вечер обещает быть не таким уж скучным». Джеймс спрятал мантию-невидимку под школьный плащ и скользнул во мрак за своей добычей.

— С днём рождения! — улыбалась Лили, вручая Северусу традиционный маленький торт. — Даже не верится, что в следующем году мы станем совершеннолетними. Ты тоже ждёшь, когда можно будет трансгрессировать?

— И да, и нет. Ужасно неприятные ощущения, но куда лучше, чем поезд с Юстонского вокзала.

— Когда ты трансгрессировал?

— С бабушкой, после смерти родителей. Не лучший опыт.

— А мне прямо-таки не терпится попробовать. Только подумай обо всей той свободе!

— Ты не рассматривала другие заклинания? Трансгрессия не единственный способ перемещения с очевидными преимуществами.

Лили захихикала.

— На каникулах я пыталась повторить те, которым ты меня учил. И позорно провалилась. Даже не знаю, что я делала не так.

— И хорошо, что провалилась. Министерство Магии предъявило бы тебе за колдовство будучи несовершеннолетней. Тем более в доме магглов. Как думаешь, в чём ты ошиблась?

— Не знаю. Я вспоминала Ливикорпус…

— Вот и ответ. Хоть оно и невербальное, ты всё равно должна мысленно произносить правильный звук. Первый слог чуть более открытый, звучит как «ле». Левикорпус. Попробуй так.

Лили опробовала заклинание на камне, и оно сработало. Они также повторили Либеракорпус, чтобы убедиться, что оно тоже получится. К тому времени стало очень холодно, и оба были готовы вернуться в замок.

В темноте они не заметили ещё одну цепочку следов, которая тянулась от озера. Цепочку следов, которая обрывалась почти рядом с ними в сугробе. Скрытый мантией-невидимкой, Джеймс принялся обдумывать план.