Хогвартский комиссар (джен)

Счастливо гомоня, дети потянули своих родственников к двухэтажному дому, который гостям предоставил профессор Кеттлберн. Гарри нес Эрнестину и хихикал, глядя на то, как Рекс ошалело наскакивает на высокого дядьку с лошадиным лицом. А Рекс и правда ошалел настолько, что чуть не напрыгнул на Штокингера, как на Алекса, просясь на ручки. Эрнесту даже не по себе сделалось от рексовых наскоков — весил тот прилично, ростом был с телёнка и мог запросто опрокинуть человека. Но господи ты боже мой, как же он рад видеть старину Рекса! Да ещё такого радостного, веселого, по-щенячьи визгливого, с сияющими любящими глазами…

Разместившись со всем комфортом в одной из гостиных, Дурсли забросали Гарри вниманием, заботой, гостинцами и вопросами. Уютненько умостившись между дядей и тётей и держа на коленях сестрёнку, Гарри охотно рассказывал обо всем, что случилось в Хогвартсе за прошлый месяц, как он устроился, как учится, с кем познакомился-подружился, как все полюбили Рекса… Тут в разговор осторожно вклинился Штокингер.

— Как он тут, кстати, Гарри? Как он добился звания комиссара?

И глазами небесными честно-пречестно заглянул в глаза мальчика. Гарри понимающе рассмеялся.

— Это же Рекс! Чтобы он — да чего-то не добился?! Рекс тут всех построил, порядок повсюду навел, всех преступников на раз-два вынюхал и арестовал! Недавно вот наркодилершу нашел в самой высокой башне, и её выгнали из школы. И вовремя, сэр! Учебный год только начался, и многие третьекурсники могли серьезно потравиться на её уроках в течение года, не говоря уж о тех, кто посещал её факультатив не один год.

— О как! — Эрнст уважительно потрепал Рекса по загривку. — Взял дело в свои лапы, да? Ну, я не сомневался в тебе, Рекс, ты всегда знаешь, что к чему, да?

Рекс влюбленно смотрел на него, положив голову на колени, и тихо повиливал хвостом, по-своему говоря Штоку о своей любви.

Неподалеку заливалась счастьем Гермиона, сидя на коленях у папы и обняв любимую собачку, тарахтела со скоростью пулемета, вываливая родителям ворох новостей. Маркиза, что интересно, вторила: втявкивала свои коротенькие примечания в поток речи девочки.

Насел на родителей Джастин, огорошив их магическими возможностями и перспективами, пока папа не осадил его, спросив, как угол наклона отвеса влияет на противовес. Получив отрезвляющий вопрос по физике, Джастин припух и заткнулся.

Прочие дети и их гости-родители рассеялись по всем гостевым помещениям большого дома, радуясь встрече и славя гениального директора Филча за предоставленную им возможность. Тем же занимались и ребята чистокровных семей: лучились счастьем мальчики Уизли, окружив своих родителей, сестру и старших братьев, которые ради этого события сорвались в Англию из своих Румыний-Египтов, забив на обожаемых драконов с пирамидами. Грелся в теплых объятиях мамы и папы Невилл, как никто понимающий, что этим чудом он обязан только Рексу, с чьей легкой лапы из школы удалили Дамблдора, препроводив подальше, вплоть до кладбища.

— Кстати, а где он, Рекс? — спросил Фрэнк. — Мы бы хотели с ним познакомиться…

— Он в Хогсмиде с Гарри. Вы, главное, задержитесь до вечера, они придут — и я познакомлю вас с Рексом.

И бродил неприкаянной тенью Драко Малфой, прячась в нишах или за колоннами и с тоской подглядывая за счастливыми семьями. К нему родители не приехали, не сочли нужным, видимо, или просто были очень заняты своими светскими делами. А ведь к Забини мама приехала, вон они, сидят на диванчике, воркуют, обнявшись… К Паркинсон прибыл папа, слышен его хохот и раскатистый бас, Пэнси едва видно на фоне огромного пуза, затянутого в бархат и парчу. У Крэбба и Гойла тоже гости — бабушки и тётушки, их родители в тюрьме… Как и у Нотта, к Тео смогла выбраться только опекунша, строгая такая ведьма с орлиным носом. Остальные аристократы тоже, как Драко, одни, их родня вся из пэров и лордов, светские львы и львицы, занята заседаниями в Палате Лордов либо балами и приемами в своих дворцах.

Ну и не надо, подумаешь! Драко досадливо пнул колонну и охнул, ушибив палец на ноге, прибавив боль к плохому настроению. Захотелось плакать. Но тут… Бывают же чудеса?! Кто-то позвал его по имени:

— Драко? Драко, где ты?

Дернувшись, Драко оглянулся, зашарив глазами по толпе, ища зовущего его человека. И увидел её — незнакомую леди, очень похожую на его тётку Беллу, только волосы каштановые. Отозвался и несмело подошел. Женщина пытливо заглянула в глаза, взяла за плечи:

— Ты Драко, да? Я Андромеда, Андромеда Тонкс…

В первый миг Драко охватило негодование — тётка Меда приперлась к нему, та самая, что за маггла замуж удрала!.. Но в следующую секунду всё возмущение вмиг испарилось, перекрытое спасительной фразой:

— Твоя мама просила наведаться к тебе, ей никак не вырваться с бала, который она же и устроила, за полгода до его открытия наприглашав всех…

— Мама? Мама просила? — заикаясь, переспросил Драко, жадно впиваясь в глаза тёте Андромеде. Та кивнула, мягко привлекла к себе тощенького мальчишку.

— Да, мама попросила. И сказала, что больше никаких балов устраивать не будет, в остальные родительские дни она только к тебе. Она ж не знала, что это вообще введут…

Драко слабо улыбнулся и вздрогнул, когда рядом с ним рухнула споткнувшаяся о его ногу рослая девушка.

— Дора! — с укором воскликнула тётя Андромеда.

— Ой, мам, прости! Драко, привет! — девушка проворно вскочила и от души хлопнула парня по плечу, но промахнулась и заехала по уху, от чего Драко взвыл. А девчонка наехала на маму: — И не Дора я! Ты же видишь, что я от этого имени становлюсь неуклюжей?! Называй меня Тонкс, мама!

— Да тебя как ни назови — всё одно спотыкаешься! — беззлобно огрызнулась мама.

— А почему ты спотыкаешься от своего имени? — поинтересовался Драко, во все глаза глядя на новую родственницу.

— Потому что меня назвали самым наитупейшим образом, — скорчила та скорбную рожу. — Только вслушайся — Нимфадора, ну, каково?

— А по-моему — нормально, — корректно заметил Драко. — И как нимфа, ты должна соответствовать своему имени. Ведь нимфа — это лесная фея, эльф, легкое, невесомое создание. Представь себе, что ты бабочка и порхаешь легонькая, как пушинка, с цветочка на цветочек…

— А я бабочка! — тут же включилась в игру дурашливая Дора. — А я стрекозочка легкокрылая, порхаю туда, перелетаю сюда… — и по залу легконого пронеслась, махая ладошками на манер крылышек, да так грациозно, так ловко, никого и ничего не задев, что Андромеда рот открыла, в полном обалдении наблюдая танец дочери. Та увидела обалделое лицо мамы, поймала себя на грациозности и споткнулась о собственную ногу, шлепнулась на мраморный пол и выдала:

— Ой… А я и правда нимфа! — схватила Драко и расцеловала, повалив на себя. — Ты меня спас, Драко! Я тебя люблю, ты знаешь?!

В общем, суматошное и немного дурашное знакомство состоялось у Драко Малфоя и Нимфадоры Тонкс. Кузина Нимфа внесла в жизнь одинокого Драко немного здравого смысла, показав, что он ни в коем случае не останется один в целом свете. Никогда.

Ближе к вечеру к Вернону и Петунье подошел высокий сухопарый старик, у ноги которого, как собака, держалась крупная бурая кошка.

— Здравствуйте, я Аргус Филч, директор, — скромно представился он. Протянул Вернону пергаментный сверток. — Я бы хотел передать вам кое-что на хранение. Это мантия-невидимка, и принадлежала она прежде Джеймсу Поттеру, так сказал мне Светозар, мой помощник феникс. Он мантию уже очистил от навешанных на неё маячков, она теперь безвредна, но мальчику её рано пока передавать. Пусть подрастет сперва и за ум возьмется. Вы сохраните мантию для Гарри, хорошо, мистер Дурсль? А то я не знаю, этих деток, гораздых на шалости…

Вернон с уважением выслушал слова мудрого старца, протянул руки, взял легонький мягкий сверток и молвил со всем почтением:

— Конечно, сэр, как скажете, прибережем и передадим в положенное время.

— Лучше всего в пятнадцать-шестнадцать лет, — подумав, прибавил Филч. — В это время у подростков мозг более-менее включается в адекватную сторону, и дети, особенно парни, начинают думать. В тринадцать-четырнадцать в их головах обычно ветры свистят на гормональном фоне.

— Ах… как вы правы, — с трепетом произнесла Петунья. И спросила: — А разве мантия не у родителей Гарри должна была быть? Лили мне рассказывала о ней, говорила — сильная вещь, нужная…

Филч вздохнул, он так и не рискнул сказать, что нашел мантию в сейфе прежнего директора, что Светозар поведал ему о том, что эту нужную вещь Дамблдор изъял у Поттеров перед самой их гибелью. Дерьмецом тут уж явственно пованивало — закрадывались совсем уж печальные мысли, что Дамблдор намеренно лишил Поттеров всех шансов спастись от смерти. Да и кем надо быть, чтоб изымать мантию-невидимку у молодой семьи с ребёнком перед самым нападением убийцы? Только подлецом, таковым и являлся негодяй Дамблдор. Но и правду скрывать не имеет смысла…

— Я нашел мантию в сейфе бывшего директора, Дамблдора, зачем-то он хранил её там, — с тяжелым сердцем доложился Филч. Петунья побледнела и с тихим отчаянием посмотрела в ту сторону, где у камина сидели Гарри и Штокингер с Эрнестиной и Рексом. И расслабилась — Гарри сидел далеко и не слышал их разговора.

Как волшебники, Долгопупсы смогли задержаться в Хогвартсе допоздна, и поэтому они дождались возвращения Гарри и Рекса из Хогсмида после того, как закончился Родительский день и автобус увез гостей на ферму в Даффтаун, чтобы оттуда можно было разъехаться по домам.

— Вот они! — заулыбался Невилл и замахал руками. — Гарри, Рекс, идите сюда!

Подошли мальчик и крупная овчарка. Мальчик застенчиво моргал, пёс любопытно смотрел.

— Это же… с-собака, — с понятно каким чувством произнес Фрэнк.

— Собака — комиссар, свергшая прежнего директора? — с теми же чувствами и интонациями высказалась Алиса.

— Кхм, — многозначительно кашлянула бабушка, суровая леди Долгопупс. Вздернула бровь и поднесла к глазам монокль.

Рекс чихнул, чем-то позабавленный. Гарри вопросительно глянул на него.

— Что смешного, Рекс?.. — едва слышно шепнул он. Августа вздернула вторую бровь, услышав и поняв со слов мальчика, что собака смеется. Скажите-ка, собака смеется!

— Она смотрит на меня, как пожилая фрау на споткнувшуюся балерину в театре, — честно сказал пёс, повергнув Августу в шок. Легилименция не только Снейпу доступна… Это её так удивило, что она вынуждена была переспросить:

— Собака была в театре? Это как? Кому это вообще пришло в голову — допустить псину в театр?

— Я был там во время расследования убийства, как у комиссара полиции, у меня был допуск, — так же честно и бесхитростно сообщил Рекс, не подозревая даже, что отвечает человеку. И ни капельки не удивляясь тому, что человек понимает его речь — это было в порядке вещей для каждой вменяемой собаки. И если псу это было просто очевидно, то Августе стал откровением тот факт, что пёс понимает человеческую речь и даже способен внятно ответить. Короче, бабуля так впечатлилась, что чуть не села на пол, но устояла на ногах, слава богу, только монокль выпал из ослабевших пальцев. Он не разбился, потому что Рекс его поймал, аккуратно перехватив у самого пола, и, нежно держа в зубах, любезно подал старушке.

Потом Рекс занялся интересным делом — принялся раздавать булочки, испеченные и привезенные из дома Петуньей. Они были завернуты в вощенную бумагу по подсказке Штокингера, и Рекс счел необходимым поделиться вкуснятинкой. Все присутствующие в Большом зале с умиленными улыбками смотрели, как красавец-пёс деловито фланирует среди гостей. Отдаст булочку — и к корзинке, за следующей. Принес он булочку и Драко. Подал, ласково лизнул ладошку, заглянул в лицо теплыми добрыми глазами и растопил замороженное сердце маленького аристократа.

— Спасибо, Рекс, — шепнул Драко тихо. Рекс что-то, видимо, понял, потому что сходил и принес мальчику ещё одну булочку.

Из всего народа в зале только Северус понял мотивации Рекса, прочтя в его взгляде, обращенном ко всем:

— Я Рекс. Рекс из Вены. Я люблю эти венские булочки и хочу вас угостить, их испекла тётя Петунья, и они очень вкусные. Вас так много сегодня, я так рад с вами познакомиться!

— Я знаю, Рекс, — тепло шепнул он, когда пёс принес булочку и ему, Северусу, и сказал ту фразу. — Я знаю, что ты Рекс из Вены. Ты — молодец. Хороший пёс!

Весьма неизгладимое впечатление принес этот самый первый Родительский день в школе Хогвартс. Долго потом ещё бурлили страсти в коридорах, в спальнях и факультетских гостиных, долго вспоминали этот день взволнованные дети, обсуждая подробности и делясь эмоциями. В педколлегии это, кстати, тоже обсудили и пришли к выводу, что отныне Родительский день стоит открывать именно с октября. В сентябре он просто неактуален, дети только приехали из дома, а вот к октябрю как раз успевают соскучиться по родне. Затем Хэллоуин, месяц спокойной учебы с визитом родителей в ноябре и уже в декабре — рождественские каникулы.

Хэллоуинские праздники прошли весело, шумно, ярко. Был устроен прямо-таки настоящий костюмированный бал, на котором среди учителей вдруг обнаружился профессор Квиррелл, который вернулся в Хогвартс и занял пост преподавателя Истории, в которой он, как выяснилось, был весьма сведущ. Так как Катберт Биннс продолжал бубнить свои монологи о гоблинских восстаниях, пришлось открыть новую аудиторию, один из свободных классов для этой цели подошел идеально. Вернулся Квиррелл не один, а с котом, с огромным рыжим персом, которого ему спихнула сестра, владелица волшебного зоомагазина, вусмерть уставшая от вечного Живоглота, коего никто не покупал ни за какие коврижки. Ну… глядя на сплющенную морду «персиянина», Квиринус понимал посетителей магазина и не мог постичь, чего хорошего находила в коте сама Квиринда Квиррелл. Котяра просто жуткий, как он полагал поначалу, на автомате следуя за мнением посторонних, но потом при ближайшем ознакомлении выяснилось, что у Глотика довольно милый нрав.

Лечение в Мунго пошло Квирреллу на пользу, а история его спасения круто так впечатлила, что придя в Хогвартс в самый разгар праздника, Квиррелл срочно нашел Рекса, пожал ему лапу и долго благодарил пса, сидя перед ним на корточках. Рекс внимательно слушал благодарный человечий монолог, как это умеют только собаки, и уловив ту или иную интонацию в голосе, ласково полизывал в щеку, мол, слушаю тебя, слушаю…

Живоглоту Рекс предоставил почетное звание сержанта и позволил находиться рядом с собой во время ночных обходов. Так-то кот оказался очень общительным и при каждой подвернувшейся возможности пристраивался под бок к Рексу — подремать и помурчать.

В ноябре к Гарри приехал только дядя Вернон, Петунье пришлось остаться дома с Эрнестиной, но мальчик даже и не подумал обижаться, ведь с маленьким ребёнком не наездишься ежемесячно через всю страну. А ведь Хогвартс даже не на границе с рекой Твид, а очень далеко на севере.

После отъезда дяди Вернона на поля вокруг Хогвартса лег первый снег. Он оказался первым для Маркизы — каштановая собачка до этого никогда не видела снега и страшно поразилась. Растерянно тряслась, крутясь на месте, подозрительно нюхала свои же следы и смешно подпрыгивала, обжегшись о холодные кристаллики. Её настроение передалось и Рексу, правда, в другом ключе — в юморном. Расшалившись, Рекс начал прыгать в сугробы, плюхался на бок и ехал задом кверху. Уморительное то было зрелище: мордой, головой, шеей и грудью Рекс лежит-едет, елозится по снегу, подталкивая себя задними ногами. Хвост при этом что твой пропеллер — вертится так, что аж расплывается. Даже жалко стало уезжать от снежного чуда в стылую бесснежную Англию…

Но время пришло — настали зимние каникулы. Летели по ледяной глади озера сани, запряженные белыми конями, окутался паром старинный паровоз, заполнились народом платформы вдоль составов, и снова Рекс принял благочинно-воспитанный вид — приспустив морду, держа затылок, шею и спину на одном уровне, отведя назад ушки, готовый очаровать строгую тётеньку-проводницу. Которой опять почему-то не оказалось в этом поезде, чему Рекс снова мимолетно удивился — чудеса какие-то, поезда без проводников-контролеров…

В купе их на сей раз шестеро: Гермиона и Келла с Когтеврана, Гарри и Невилл с Пуффендуя, Драко со Слизерина и Рон с Гриффиндора. Их всех соединили Рекс и Дементор. Трудно отвернуться от доброй морды верной собаки, у которой все помыслы написаны «на лице», которая действительно зовет тебя, желая подарить тепла и дружбы.

Гермиона у окна с Маркизой на коленях, к ней прислонилась Келла, маленькая, темнокожая, кудрявая. Возле Келлы — Гарри, и Рекс на полу рядом. Напротив сидят Невилл, Рон и Драко. Рекс большой, занимает собой весь пол купе, и голова его на коленях у Драко. Он поддерживает одинокого мальчика, к которому снова никто не прибыл, в новый, в ноябрьский Родительский день, дарит ему тепло вместо равнодушных родителей, обещает любовь и дружбу. Гарри не возражает, он знает — любви Рекса хватит всем.

Сверху, с багажной полки, сонно моргает Дементор, накрыв крылом Скитальца, крылатого крысёнка Рона.

Стучат колеса, стучат-дребезжат, катят вагоны вперед по рельсам, накатывая милю за милей, с каждым оборотом приближая детей домой, к родителям и Рождеству. Закончилось первое полугодие невероятного обучения. Странное полугодие с кардинальными изменениями в Хогвартсе. Булочки, подаренные Рексом в памятный Родительский день, раскрыли сердца детей. Не было теперь в Хогвартсе ни одного человека, который не знал бы комиссара Рекса…