Горе мне, горе! (джен)

Я услышал знакомый голос, веселый и смешливый, добрый и немного грустный. Он напевал какой-то грустную песню надо мною:

Пробудись же наконец, пробудись от мрака!

Скоро дождь придёт сюда, быть не надо сонным,

Надо мне сейчас помочь, наступает битва,

Та, в которой помощь всех будет нам наградой.

Странно... Я постепенно просыпался, но мне показалось, что Том изменился. Раньше его стихи были в рифму, а теперь нет. Наверху по кронам деревьев барабанил сильный дождь и редкие капли его падали мне на лицо.

— Сколько... я спал? — сонно проговорил я, поднимаясь с травы.

— Совсем немного, совсем немного, — посмеиваясь, ответил Бомбадил — так, самую малость. Ты уснул в 1005 г. Третьей Эпохи, а сейчас начало апреля 3018 той же эпохи...

Я так и рухнул на траву как подкошенный, сраженный этой вестью. Неужели Йарвайн не мог разбудить меня раньше? Зачем нужен был такой долгий, чудовищно долгий сон?

— Наверное, ты хочешь спросить, почему я тебя раньше не разбудил, не так ли? — всё еще посмеиваясь в бороду произнёс Перворожденный. — Да просто потому, что ты не хотел просыпаться. Я столетиями пел песни из Великой Музыки⁽¹⁾ над тобою и молитвы Эру читал, а тебе всё нипочём, знай себе спишь сном своим зачарованно-эльфийским.

— А о какой битве ты пел мне, Бомбадил? Или мне это почудилось спросонья? — продолжил я задавать свои вопросы.

— Нет, — ответил Бомбадил грустно, — тебе не почудилось. Много людей стало бежать по старому тракту из Бри сюда, к Старолесью, спасаясь от бед. Эриадор⁽²⁾ теперь не тот, что раньше, королевств людей больше нет, Форност и Аннуминас, великие города Арнора ныне лежат в руинах. Есть только Дунаданы, Следопыты, что охраняют Север от орков. Ныне в Мордоре, на юго-востоке Средиземья, воссел снова Саурон, орки размножились. Белый Совет Истари, волшебников, что прибыли сюда по воле Валар давно уже не собирался. Гондор и Рохан, королевства людей за туманными горами, переживают не самые хорошие дни... Я не унываю, верю, что злу не победить, но близится битва, в которой я не хочу участвовать. Поэтому я решил выставить поединщика...

— Что?

— Да, — улыбнулся Бомбадил. — Тебя.

С этими словами, он протянул мне походную суму. В другой руке он держал что-то странное, воздух будто переливался в вытянутой руке, как будто там что-то лежало, но что — непонятно.

— Держи, — произнёс Перворождённый — вот твоя сума, я собрал тебе плодов и орехов Старолесья в дорогу. Ведь сейчас Старолесье моими стараниями окончательно избавлено от темных хьорнов, стражей леса. Некоторых из них я уничтожил, некоторых излечил, а некоторых погрузил в глубокий сон. Мне было жалко их, они не виноваты в том, что с ними сделали. В отличие от обычных темные хьорны — это деревья, которых насильно пробудили и внушили им ненависть к живому. Внутри одного из темных хьорнов я и нашёл сокровище, которое ты не видишь. Это Полог Нолдор, знаменитый эльфийский плащ, созданный Эленвэ, женой короля эльфов Тургона, в Предначальную Эпоху, до изгнания Нолдор из Валинора. Думаю, он тебе пригодится. Пока ты одет в него, никто из эльфов, людей, гномов или орков не увидит тебя. Лишь Саурон или Истари смогут увидеть тебя в нём. Остальные будут видеть рябь в воздухе, как ты сейчас.

Я с благодарностью принял подарок. Вместе мы дошли до восточного края Старолесья и Бомбадил указал своей длинной рукою на горизонт.

— Иди туда, на северо-восток, в направлении большой Восточной дороги. Остерегайся Могильников, в них живут черные призраки убитых служителей Саурона во Вторую Эпоху. Но они лишь призраки, и без моей помощи ты легко справишься с ними. Я видел твой меч, он сияет светом изнутри, такое оружие смертоносно для них. Потом ты увидишь большую дорогу, которая ведёт в Бри, местное поселение. Если на этой дороге ты встретишь cтранника, завернутого в серый плащ и опирающегося на посох, то передай ему от меня привет.

Я взял свои пожитки, меч и тепло распрощался с Томом, накинув Полог. Когда я уходил, он привычно затянул беззаботную песенку:

Златовика-из-реки ужин мне готовит,

Бомбадил несет с собою радостные вести

Тьма с Востока пропадёт, ликуй Старолесье!

Нагуляю аппетит и полью цветы я...

Жаль, но я так и не узнал, чем кончилась песня. Я быстро шёл вперед и вперед, плотно завернувшись в Полог. Когда я дошёл до могильных холмов, был уже вечер. Я шёл осторожно, оглядываясь и крадучись, но ничего не заметил. Тогда я сел и достал из сумы Палантир Феанора, развернул тряпицу. Мне хотелось посмотреть на Средиземье, ведь я так и не увидел его целиком. Страх перед Палантиром у меня давно прошёл, оказался вытеснен из памяти.

Поудобнее устроившись на одном из холмов и сосредоточившись, я заглянув в шар... и сразу провалился внутрь... и оказался как бы парящим в воздухе над миром: надо мной было облака, а подо мною простиралось Средиземье...

... я видел обширные полноводные реки Эриадора, пересекавшие его равнины. К северу от себя я видел огромную гряду холмов, где располагались редкие поселения эльфов-синдар, Серых эльфов. К югу от этой гряды располагалось странное место, всё изрытое норами в земле, холмистое и поросшее свежей молодой травой. Там жили чудные создания с мохнатыми ногами, они походили на гномов, но большинство из них не носило бород и не имело оружия.

... я видел к востоку от себя огромные холмы или насыпи, а чуть к северо-востоку — огромный извилистый путь, ведущий далее, к огромным восточным горам. Я не знал их названия, но их вид потряс моё воображение. Между горами и рекой была расположена небольшая лесистая равнина, в которой... но мне не описать своими скудными словами смертного чудо лесного эльфийского поселения, которое по красоте не уступало Менегроту Тингола...

... затем мой взор обратился на север и я увидел огромную гряду гор, в которой опознал Эред Энгрин, Железные горы Первой эпохи, вернее то, что от них осталось. За ними располагалась огромная и почти безжизненная снежно-ледяная пустыня, уходящая на Далёкий Север Арды...

... я обратился на юг и взор мой вернулся к восточным горам, покрытым туманом... к востоку от них лежал огромный лес и он казался наполненным какой-то невидимой тьмой, но перед этим лесом текла огромная полноводная река, шириной своей не уступавшая, а возможно и превосходившая Сирион...

... мой взгляд спустился на юг и внутри восточных гор я увидел великие пещеры, когда мой взор проник туда, я понял, что пещеры эти некогда были населяемы гномами, ныне же только руины и орочьи орды бродили по ним... еще глубже, в самом сердце гор клубилась какая-то странная багрово-черная тьма и Палантир не мог заглянуть в неё. Я с трудом оторвался от величественного зрелища и снова воспарил под облака...

... я увидел большой лес, но тьма не коснулась его и мне послышалось тихое пение энтов в его ветвях, лес был древним и чистым, свободным от зла и забот, как хрустально-прозрачная слеза ребёнка...

... за лесом к югу простирались равнины, огромные, но обитаемые. То тут, то там находились людские поселения. Я увидел всадников на лошадях, гордых и благородных видом, что охотились на редкие отряды орков, забредавшие в это королевство. Я понял, что передо мною одно из королевств людей и вскоре увидел его столицу. Величественный город на зеленом холме, окруженный огромным земляным валом и прочными каменными стенами предстал передо мною. В самом сердце города что-то ярко сияло и, спустившись, я увидел огромные золотые палаты, видно принадлежавшие местному королю. Сердце моё запело торжествующую песнь и я возрадовался душою...

... но радость моя была недолгой, ибо я решил перенестись на восток, за великую реку и там увидел мрачные необитаемые холмы, а к югу от них были мертвые болота. С содроганием я видел мертвецов-утопленников, бесчисленные трупы которых покоились на дне болот. Я не видел призраков, но они явно тут были, ибо в Палантире это место выглядело грязно-серой каплей....

... переведя свой взор далее, к юго-востоку, я увидел гряду пепельно-серых гор, выстроившихся почти ровным треугольником. За ними была выжженная земля, орды орков и других непонятных народов ходили на ней, но спустившись ниже, я увидел странных, закутанных в накидки и закрывающих плотными тканями лицо, воинов, а также других, с нарядами, ранее мной не виданными. Но в их взглядах было отчаяние и глухая покорность судьбе, ибо страх царил на проклятой равнине...

... и я довольно быстро узрел причину этого страха: огромная черная башня нависала над выжженной землей и взоры всех устремлялись на эту башню со страхом....

... и тут произошло странное и неожиданное, мой взор был притянут к башне с силой и я почувствовал как приближаюсь к чему-то ужасному, ибо неумолимая, черная, злая воля, как гибельное проклятие тянула и тащила меня к себе...

... я стал сопротивляться и почувствовал, что силы мои возросли. Палантир всё же принадлежал мне и я боролся. В моём сердце не было страха перед тьмой, но лишь желание отобрать у неё Палантир. Внезапно я услышал страшный крик, пронзивший моё сознание — "кто смеет противиться воле Саурона Великого!" и верх Башни озарился вспышкой багрово-черного пламени, которое ударило мне прямо в лицо...

... я отшатнулся, оказавшись на миг вне Палантира. Устремив взгляд на его поверхность я увидел черные тучи и багровый огонь между ними, но усилил натиск собственной воли. Раздался страшный треск и Палантир погас, превратившись в обыкновенный, мутный хрустальный камень. Разочарованный, я было потряс Палантир, но оглянувшись вокруг, заметил, что свет дня сменился туманом, спешившим ко мне со всех сторон. Я спрятал Палантир и обнажил свой меч, воссиявший во тьме как дар Элберет.

Тут я почувствовал как чья-то страшная рука схватила меня за горло и глухой, подземельный голос произнес злобным речитативом:

"Мы с нетерпеньем ждём тебя,

Познай же тьму могильной ночи!

И вот, стеная и скорбя,

Душой во мраке измолочен,

Там сможешь ты сгубить себя".

Я схватился за чужую руку, но мои пальцы прошли мимо, ибо та рука состояла из тумана. "Навьи проделки!" — мелькнула в разуме мысль и я ударил по руке чужака своим чудным оружием. Тут же раздался злобный и холодный вопль и некто стал удаляться от меня с огромной скоростью. Туман стал быстро рассеиваться и вот я уже стоял один в вечернем солнце. Наклонившись, я увидел рябь на земле и понял, что Полог, в который я был закутан, упал на землю. Для меня, впрочем, осталось загадкой, могли ли призраки видеть меня, одетым в Полог или то, что я не был защищен им, привело меня к этому небольшому приключению. Посмеявшись над собой, я отправился в путь, на время отложив на потом то, что случилось с Палантиром.

Вскоре я увидел восточную дорогу, но ночная тьма уже спустилась, пора было подумать об отдыхе. Развязав суму и поужинав ягодами и орехами, я стал укладываться на ночлег прямо подле дороги. Возвращаться в Могильники мне не хотелось, хотя я и был уверен, что мечом разгоню несчастных призраков и отправлю их в небытие. Слишком свежо еще было воспоминание о крепкой руке, сжимавшей мне горло и едва не задушившей меня.

Я лёг и укрылся Пологом, надо мною был ковёр из звёзд. "Как жаль, что ты, голубка моя, и вы, моя матушка, не можете видеть это великолепие," — подумал я и слёзы покатились из моих глаз. В который раз я заснул незаметно для себя сном без сновидений.

1) здесь: Музыка Айнур, которую они пели под началом Эру до сотворения мира, предначертывая судьбы мира

Вернуться к тексту

2) западная часть Средиземья

Вернуться к тексту