Под символом рыжим (джен)

На следующее утро Каедо выглядел значительно веселее. Грусть, копившаяся больше месяца, рухнула после разговора с Томоэ. Пусть тот и слова не сказал о взаимности чувств, Черному Коту на данный момент это и не было нужно, лишь бы только с позволения быть рядом. Как и в то раннее утро, после пробуждения от странного сна Каедо помнил ощущение от объятий Томоэ, которые теперь были наяву. Может, они и были неловкими, с неожиданными слезами, но Каедо верил, что что-то все же изменилось в душе старшеклассника.

За окном медленно светало, словно солнце не хотело вставать из теплой постели, как и многие студенты, не желавшие идти на учебу. Однако Черный Кот поднялся раньше обычного, не видя причин оставаться в кровати дольше. Настроение было отличное. Застегивая рубашку перед зеркалом в прихожей, Каедо снова, в который раз, вспомнил события минувшего вечера. «Все было настолько нелепо и в то же время прекрасно. Он как будто бы больше не злился на меня. Он спокойно все сказал, выслушал, не оттолкнул… Только я сам не ожидал, что у меня нервы сдадут. Блин, расплакался как девчонка…» У самого же сейчас сердце трепетало, тлевший огонек снова потихоньку разгорался. Кажется, нужно было просто дать время Белому Коту принять все. «В конце концов, насколько мне непросто далось осознание этих чувств, нечего и говорить о том, на кого они были направлены…» Но крохотная частичка волнения, переживания все же не оставляла в покое. Далеко не все вопросы решил вчерашний разговор, о них хоть и не хотелось, но стоило когда-нибудь заикнуться. Каедо это понимал, но не желал думать о них сегодня, сейчас, в эту наивно счастливую минуту.

Он посмотрел в зеркало, улыбнувшись самому себе. Но тут на тумбочку перед зеркалом запрыгнул Куро, пушистый пятнистый кот. Он деловито уселся и потянулся мордочкой к Каедо. Тот погладил своего сожителя, наслаждаясь мягкой шерсткой, затем вернулся в комнату за сумкой и нелюбимой ветровкой и через несколько минут был на пути к школе.

Утро Белого Кота прошло иначе. При одной лишь мысли о Каедо Томоэ терял над собой контроль: он замирал на месте, впадая в транс, его обдавало колким жаром, в голове все путалось, мешая отличать вымысел от реальности. Белый Кот невольно думал над услышанными вчера словами, каждый раз предавая им новый смысл. Старшеклассник нехотя собирался на учебу, желая оттянуть грядущий день, предчувствуя что-то неладное. Но пропускать занятия по такой нелепой причине он не мог, поэтому со смешанными чувствами и не самым лучшим настроением он вышел из дома.

Где-то в глубине души Томоэ начал понимать, что являлся словно зеркальным отражением Черного Кота, особенно замечая некоторые параллели в их жизнях. А в отражении проявляется все. Как и Каедо давеча, Белый Кот надеялся на помощь друга, который в отличие от Фувы знал о странных отношениях парней. И оказалось, даже больше, чем следовало…

— А он настроен серьезно… Томоэ, зачем ты это терпишь?

— Ты про что… конкретно? — Белый Кот всматривался в Лукаса, пока они медленно шли к зданию школы.

— Про ваш вчерашний разговор наедине… Зря я тебя послушал, нельзя было вас одних оставлять: он вон сколько всего наговорил. А главное, требовал от тебя объяснений, где же взаимность? Разве это не эгоистично?

— Откуда ты?.. — но догадка сама пришла в голову Белому Коту, а Лукас лишь подтвердил:

— Да, я слышал все, стоя за дверью. А как иначе? Ты просил оставить тебя с парнем, который невесть что о тебе думает.

— Вот именно! Просил. Оставить, — раздельно прорычал Томоэ, которому стало стыдно и жутко неловко перед другом. Глубоко вздохнув, он спросил по-обычному тихо и ровно: — И… что ты думаешь тогда?

— Мне вот интересно, что ты в тот момент думал, — с упреком отрезал Лукас, что Томоэ аж вздрогнул. — Я рассчитывал, что ты решишь все окончательно и этот Черный Кот больше ни разу не перейдет нам дорогу (причем во всех смыслах). Но ты с какой-то радости решил растрогаться в извинениях, хотя виноват-то во всем он!

Томоэ полностью убедился, что Лукас знает обо всех подробностях.

— Я для того и хотел поговорить, чтобы извиниться. В конце концов, я его ударил… а это хуже сказанных слов, — Томоэ чувствовал, что его отчитывают и дают оценку совершенным поступкам, что всегда и происходило в подобных разговорах с Лукасом, поэтому Белый Кот по привычке никак не противился возмущенному тону, ожидая, когда упреки пройдут и друг даст ему совет.

— Конечно, ударить кого-то — такой себе поступок, но у тебя есть весомое оправдание. Ты коротко и ясно выразил свое мнение и сам видишь, как надолго это подействовало.

— Но я все переосмыслил и изменил это самое мнение… А в чем он-то виноват?

— Как? А разве его признание не было ошибочным? Ты ведь мне так передал… Может, промолчи он тогда, мы бы ни о чем не узнали, и это было бы к лучшему.

Томоэ с презрением глянул на Лукаса, неприличные картинки нарисовались в воображении Белого Кота. Парень в очках-бабочках шел как ни в чем не бывало уверенно смотря вперед. Но в какой-то момент он прошептал будто для себя:

— Появляется тут не пойми откуда и все планы рушит…

— Какие планы? — машинально спросил Томоэ.

— А? Да… не о том речь, — отмахнулся Лукас и после минуты напряженного молчания сказал все тем же презрительным по отношению к Черному Коту голосом: — Дерзкий главное такой… Он требует от тебя взаимности, невзирая на огромную разницу ваших статусов и… пол. Ты сам-то как к этому относишься, а?

— Он не… — Томоэ замолчал на полуслове, вдруг поняв, что тот вряд ли бы услышал слова Каедо, сказанные тогда шепотом. Лукас ждал окончания фразы, но Белый Кот лишь мотнул головой. — Ты сам не так давно говорил, что нельзя выбирать свою судьбу, основываясь на социальных классах.

— Да, но… то речь была о чем? О решении твоего отца насчет семьи Саатомэ, высокомерной, но значимой семье. А тут? Их ну никак не сравнишь. И, знаешь… — Лукас как-то изменился в голосе, — опустим тот факт, что он парень. Просто представь, вот кто он? Неизвестно, из какого Края родом; ничего о его семье ты не знаешь, да и не думаю, что есть что-то выдающиеся; он еле как справляется с учебой, а значит, и университет не потянет. Какую репутацию и какой статус он может себе заработать, если у него нет связей? В отличие, например, от тебя, который, только перейдя в старшую школу, уже решил, что пойдет по стопам отца и устроится в клинику.

— Ха, решил… За меня решили… Все благодаря той же Саатомэ… — глухо произнес Белый Кот, а сам задумался о другом.

На протяжении последнего напряженного месяца Томоэ даже не вспоминал о проблемах, связанных с общественностью, кроме как о косых взглядах на предполагаемую странную парочку. Общаясь с Черным Котом, он забывал о необходимости обдумывать каждое сказанное им слово, дабы случайно не испортить репутацию отличника и кандидата на место своего отца (которое старший Мальбинс не спешил отдавать). С Каедо он мог поговорить о простых вещах: любимом времени года, школьном проекте, праздниках, развлечениях и хобби. Даже можно было поспорить о постоянно тревожащих проблемах так, чтобы это привело к вдохновляющей, а не угнетающей мысли. Все это было… до того момента. И, по словам Черного Кота, тот тоже хотел вернуть это время. Но главная проблема никуда бы не ушла.

— Отбрасывая все вышесказанное, — проникновенно говорил Лукас, — ты ведь теперь понимаешь, с каким подтекстом он все говорил, делал: и когда рисовал плакат, и в парке, и у тебя дома… Тебе не противно от этого?

— Возможно.

Слушая Лукаса, Томоэ все яснее, как ему казалось, понимал ситуацию. Раньше он думал лишь о себе, обманутом всеми вокруг, а теперь буквально вспомнил, что есть привитые еще с детства обязанности, что есть принципы основывать свои действия на социальных нормах. Какая-то неожиданная неприязнь зародилась в нем к Черному Коту, но отголоски вчерашнего вечера еще жили в его душе.

— И… что? Мне следует отказать ему… совсем? — Томоэ понял, что настало время для совета от лучшего друга.

От услышанного Лукас аж поперхнулся.

— Естественно, — уверенно и очень убедительно выдал он. — Ладно, если б это было что-то, что можно простить и забыть. Но, знаешь, основываясь на том, что он тебе говорил, включая вчерашнее, и что ты мне пересказывал, можно сделать вывод, что он опасный тип, — словно сделав научное заключение, сказал Лукас и для вида даже поправил свои очки.

— Почему? — оживился Томоэ.

— Нельзя предугадать его действий. От таких нужно держаться подальше и не подпускать близко, а не дружить и тем более… еще кое-что. Помнишь, как Аманэ поступила, спустя полгода как вы познакомились и к тому моменту уже… влюбились друг в друга? Кому плохо от этого было? Тебе, Томоэ. И уверен, с ним будет так же, если не разойтись вовремя. Проблема, говорю, в том, что это не предугадать, такие люди очень странные…

Белому Коту вспомнились все те неприятные события двухлетней давности, которые его друг так неосторожно всколыхнул. Настроение стало еще хуже, чем было с самого утра. Мысли настолько сбились в кучу, что трудно было соображать.

— Ты говорил, их нельзя сравнивать…

— Да чтоб тебя! Томоэ! Я про одно, ты про другое! — взбесился Лукас. Они уже были у самых ворот школы, поэтому, чтобы закончить разговор, он остановился прямо напротив Белого Кота, схватил его за плечи и в упор сказал: — Я к чему речь веду: скажи ему прямо, чтобы не лез. И без того проблем хватает. Он какой-то не такой, он странный и плохо на тебя влияет. Ты сам в себе начинаешь путаться.

Последнее было правдой. Только вот надежды Томоэ, что эта путаница — начало долгожданных перемен в его жизни, заглушили речи лучшего друга, убедив, что верным решением будет прервать отношения до их начала и сохранить привычную, скучную и строгую жизнь.

* * *

— Всем утречка! — воскликнул Каедо, заходя в кабинет. Все одноклассники тут же обернулись.

— Та-а-ак, и в чем подвох? — усмехнулся рыжий парень, что стоял около своей парты.

— Больно ты веселый с утра, — подхватил другой, точная копия первого.

— Нет никакого подвоха, у меня просто хорошее настроение, — Каедо широко улыбнулся и поставил сумку на парту. Близнецы переглянулись.

— Что, и тест по математике напишешь? — спросил один из них, стараясь не смеяться.

— Таро, по-твоему, я к нему готовился? — пожал плечами Черный Кот и вдруг стал крайне серьезным. — Постой, или ты Керо?

— А ты скажи, как думаешь… а потом мы скажем, — ответил один, а за него закончил другой, и братья встали близко-близко друг к другу, приготовившись услышать догадку одноклассника.

— Да кто вас разберет… Ну, ладно: справа, с челкой на левый бок, полосатым галстуком, более светлой рубашкой и… кажется, с большим количеством веснушек… Керо; слева, почти со всеми противоположными признаками, соответственно, Таро, — сделал свой вывод Черный Кот.

— И неправильно, — сказал тот, кого назвали Таро, — я — Керо.

— Подожди, а ты с какого право-лево смотрел? — поинтересовался его брат, приблизившись к Каедо. — Если с нашего, то верно…

Черный Кот лишь пожал плечами, улыбнувшись, и вдруг неожиданно чихнул. Все трое после секундной паузы засмеялись. Оставив близнецов самих додумывать его догадку, Каедо прошел в другую часть класса, где за столом, заваленном папками бумаг, не относящихся к предстоящему уроку, сидел с умной гримасой самый что ни на есть ответственный ученик их класса. В знак приветствия Алан протянул левую руку Черному Коту, не выпуская из нее карандаш.

— Все бумажки переписываешь? Алан, ты же не печатная машинка…

— Такие документы на компьютере не сделаешь, — серьезно ответил староста и снова углубился в бумаги.

— На сегодня у школьного Совета есть какие-либо планы? Помощь нужна? — в темпе проговорил Каедо и снова неожиданно чихнул.

— У школьного Совета всегда есть планы, — ответил Алан и настороженно посмотрел на Каедо, на автомате поправив угловатые очки. — Ты не заболел?

— Да не… хотя все утро сегодня чихаю. Сам не пойму, в чем дело, — отмахнулся Черный Кот, протирая слезившиеся глаза. — Но, значит, пока ничего грандиозного? Иначе бы ты всех на уши поставил…

— Сегодня мы с Минори идем на собрание после уроков, больше ничего сказать не могу. Спасибо за предложение, — спокойно сказал староста.

Но не успел Каедо кивнуть, как в класс забежала миленькая девушка, которую легко можно было спутать с потерявшейся ученицей средней школы. Две вишневые косички болтались, как веревочки, а сероватые глазки взволнованно метались по кабинету. Заметив старосту, она поспешила через ряды парт к нему, но запнулась о ножку стула и выронила записную книжку, которую так хотела поскорее передать Алану. Розовая книжка упала прямо под ноги Каедо, он тут же ее поднял и протянул добравшейся наконец до них Минори.

— Ох, спасибо… какая же я неуклюжая… — лепетала ученица, балансируя на одной ноге и поправляя застежку туфли на другой.

— К чему такая спешка? — спокойно, но без прелюдий спросил ее Алан, вставая из-за стола.

— Сейчас… мне только что сказали, что наш лидер, Эрика, заболела, бедняжка… И по всем параллелям распределили ее обязанности… э, вот… то, что дали нам.

Пока Минори объяснялась, Каедо наблюдал, как она сумбурно копается в своей записной книжке, из которой постоянно вываливались то какие-то бумажки, то яркие закладки, чеки и даже чья-то фотография, которую ученица в панике запрятала куда подальше, и Черный Кот не успел разглядеть снимок. Вскоре она отыскала нужную страницу и протянула Алану список со множеством пунктов.

— Да… вот так денек начинается… — протянул староста, прочитав экстренные поручения. — Думаю, сегодня любая помощь будет нелишней, — произнес он, взглянув на Каедо.

— Обращайтесь, — улыбнулся в ответ Черный Кот.

Алан вновь уселся за свою парту, Каедо направился к дверям и, заметив Фуву в коридоре, который так оживленно с кем-то разговаривал, хотел пойти поприветствовать его, но буквально перед самым порогом Черного Кота остановила Минори, схватив того за рукав ветровки.

— Эм… слушай, Каедо… — начала та очень неуверенно, смотря куда угодно, но только не на одноклассника. — Д-давай… давай погуляем в эти выходные… если ты, конечно, свободен… ой, то есть если у тебя нет никак дел… — лицо ее то бледнело, то краснело.

Каедо не мог понять причину такого поведения, поэтому просто смотрел на подругу сверху вниз. В любом случае ему нужно было отказать, так как предстоящие выходные он надеялся провести с Томоэ.

— Извини, Мина, у меня уже есть планы. Не думаю, что мы сможем встретиться, — Черный Кот виновато улыбнулся, тогда ученица отпустила его рукав.

— Оу, вот так… ну, не страшно. Это ты меня прости, — она собралась уже уходить, как на Каедо сзади кто-то навис и громко сказал:

— Поди опять со своей девчонкой встречаться пойдет… Совсем на друзей у тебя времени нет.

— Фува! Не пугай меня так! — рыкнул Черный Кот на друга, что незаметно подкрался к нему.

— Значит… с девушкой… понятно, — всхлипнула Минори и быстро ушла в конец кабинета, Каедо лишь проводил ее взглядом, а затем по-дружески крикнул на Фуву:

— Дурак! Нет у меня никакой девушки! Что ты несешь?

Тот лишь широко улыбнулся и, закинув руку на плечи Черного Кота, прижал его к себе.

— Ты все равно ей отказал, так что какая разница? Но я думаю… она все же есть. Это Джули, я раскусил тебя, Каедо.

Возмущение в Черном Коте вспыхнуло еще сильнее, но высказать все другу, который уже шел к своей парте, Каедо помешал очередной чих и заливающийся звонок.

Прошло пару часов обыденных занятий, и настал большой перерыв. К этому моменту у Каедо выдалась свободная минутка: сегодня дел от школьного Совета и правда было по горло. Но вот Черный Кот решил отдохнуть, поднявшись на самый высокий этаж, в это время там почти никого не было. Выйдя с лестничной площадки, он сразу увидел двух знакомых парней: Белый Кот, скрывающий свои уши под капюшоном, о чем-то разговаривал со старшеклассником в красных очках. Сердце Каедо тут же забилось быстрее, но, понаблюдав издалека, он все же решил не вмешиваться, хоть и очень хотел вновь заговорить с Томоэ. Но вдруг Лукас развернулся, взял свою сумку с подоконника и ушел в другое крыло здания. Белый Кот остался один. Он медленно подошел к окну, дневной свет подчеркнул контур бледного лица, а в голубых глазах сверкнули холодные блики. Каедо решил подойти, его сердце быстро ударялось о грудную клетку, отчего дышать становилось труднее, но внешний вид никак не менялся.

— Томоэ?.. — старшеклассник тут же обернулся. — Здравствуй, — Каедо сам не ожидал, что будет так волноваться, смотря на Белого Кота.

— Каедо… рад тебя видеть, — тот тоже, кажется, смутился и неосторожно поправил челку, что свисала ему на глаза. — Нам нужно поговорить…

Черный Кот удивился: обычно Томоэ встречал его недобрым взглядом, а то, бывало, и просто уходил, а тут он говорит, что рад его видеть. Неужели вчерашний вечер все настолько изменил? Каедо осторожно продолжил:

— Прости за вчерашнее. Я имею в виду… на меня эмоции нахлынули, не смог сдержаться, — под капюшоном дернулись кошачьи уши.

— Ничего, я понимаю. Не думал, что кто-то будет так искренен со мной, — Томоэ смутно улыбался, изредка поглядывая на Черного Кота.

Но по этому виду и по этим словам Каедо не мог понять его намерений. К чему он клонит? Но в любом случае нужно было продолжать. Черный Кот волновался, его голос невольно дрожал.

— Ну… как я понимаю… теперь все в норме?

На это старшеклассник отказался отвечать, он отвернулся в сторону, улыбка пропала с его лица. Каедо смутился своего вопроса и тоже отвернулся. Но вдруг Томоэ резко произнес:

— Вчера я повел себя так, чтобы не выглядеть жестоким. Раз это были лишь эмоции, то значит, они быстро пройдут. Надеюсь, на этом мы расстанемся… и будем хорошими знакомыми.

Как заученный текст, произнесенный в какой-то вынужденной манере, слова не сразу приняли нужный смысл в голове Каедо. Совсем не то он ожидал услышать, а в мыслях, опережая сознание, пронеслось: «Я думал, вчера ты был настоящим…» Черный Кот отступил назад, в его душе пропало все то тепло, с которым он ждал этот день, с которым шел к Томоэ. Наконец Каедо сдавленно произнес:

— Не хотел выглядеть жестоким? А то, что ты сейчас говоришь, не жестоко?!

Белый Кот мотнул головой и медленно пошел к кабинету, делая вид, что не замечает Каедо. Тот в свою очередь, не думая, ринулся за ним, продолжая и повышая тон:

— Томоэ, я тебя не понимаю! Вчера ты… был совсем другой. Я думал, ты больше не злишься на меня… Так что в итоге? Да и что значит твое «расстанемся»? Хорошими знакомыми? Это даже не друзья! Томоэ. Томоэ!

Черный Кот схватил его за руку около локтя, желая остановить его, но тот резко дернулся и сильным ударом в одно мгновение отбросил руку Каедо. На его лице отобразились ненависть и презрение, которые он испытывал. И все же за этой маской можно было разглядеть сожаление, переживание, боль и страх. Несколько раз пытаясь начать, пока Каедо с волнением ждал, Томоэ не вспомнил ничего другого, как слова Лукаса в обвинение Черного Кота и одновременно в свою защиту.

— Наглый такой… — процедил не иначе старшеклассник. — Все возмущаешься, что тебе не ответили взаимностью, а сам даже не пытаешься извиниться.

— За что это я должен извиняться? — с присущей его характеру дерзостью рыкнул Черный Кот, разозлившись очередной ссорой и уже мало воспринимая, что перед ним кто-то особенный.

— Разве твое признание тогда в парке не было ошибочным? — уже с меньшей уверенностью сказал Томоэ, поддаваясь волнению.

На что Каедо ответил неожиданно ровно, четко и спокойно:

— Может, я и сказал это не тогда, когда планировал, но это не было моей ошибкой.

Настрой, так тяжко собранный лучшим другом, чуть ли не в мгновение рухнул. Томоэ чувствовал, что у него больше нет доводов, кроме тех, которых он не мог себе позволить (но которые так просто позволял себе Лукас). И уже паника проигравшего заговорила в нем, когда после напряженного молчания Каедо вновь потянулся к Белому Коту. Не своим голосом старшеклассник тогда крикнул:

— Я не хочу быть в отношениях с парнем! Убирайся! Не могу тебя больше видеть!..

Последние слова эхом разлетелись в полупустых коридорах. Оба замерли, стоя напротив и прожигая друг друга взглядами.

— Эй, мальчики, вы чего раскричались? — окликнул их женский голос, Коты разом обернулись.