Огненный цветок (гет)

— Ночь сегодня на диво ясная, — тягучим гортанным звуком раздавалась вокруг речь Древня, и Искорка испытывала от этого звука неожиданное удовольствие. Они шли через лес вдоль небольшого ручья, и Древень рассказывал им, как прошел Совет энтов.

Лес Фангорн поразил Искорку до глубины души. Таинственный и загадочный, он не был похож ни на почти родной ей Росгобель, ни на теплое золото мэллорнов Лориена. Он был живой, но жизнь эта ощущалась не как совокупность жизней его обитателей, а как полная и самодостаточная жизнь единого большого организма. Лес дышал, разговаривал, двигался будто единым порывом, собирая тысячу тихих голосов в одну размеренную речь. Она удивленно слушала ее, но не ухом, а будто бы самим своим сердцем, всей своей душой. И речь эта отзывалась в ней мукой и тоской, лес страдал, оплакивал гибель каждого дерева, и Искорка чувствовала эту боль как свою. Она ощущала, как трепетно и гулко бьется большое и сильное сердце этого старого и мудрого зеленого мира, как оно испуганно замирает, встречаясь с острым топором где-то там, на самой опушке, как гневно клокочет, обнаружив гибель кого-то из своих обитателей. Яростная, отчаянная злость, обостренная болью, разливалась в самом воздухе и Искорка тоже пропиталась ей. Нет, этот лес не был злым, о нет! Он слишком долго был опостыло смиренным, безвольно тихим, но теперь проснулся и жаждал действовать.

Искорка удивленно остановилась, почувствовав, как что-то дотронулось до нее. Гибкая ивовая ветвь, будто рука усталого истощенного создания, опустилась ей на правое плечо. От этого прикосновения стало тоскливо. Она обернулась и окинула взглядом лысые деревья с редкими пожухлыми листьями, сиротливо державшимися за длинные ветки. Ей казалось, будто они обращаются к ней в немом призыве о помощи и смотрят на нее — внутрь ее, тысячью усталых глаз.

Но вот Древень остановился. Они достигли небольшой поляны у ручья, на которой их ждал еще один энт, и его-то уже никак нельзя было спутать с деревом. У него были длинные тонкие ноги, покрытые гладкой серо-бурой кожей. Руки с длинными гибкими пальцами были непропорционально огромными, а на голове, будто корона, выделялась зеленая короткая шевелюра. Тонкие брови его поднимались высоко на лоб, когда он рассматривал неожиданную гостью, а красные яркие губы складывались в кольцо, так, что Искорка все ожидала, когда же он издаст удивленное восклицание.

— Брегалад, — прозвучало его имя, и Искорка сразу его узнала: это тот самый энт, что любил компанию рябин, — волшебник просит нашей помощи, — продолжил Древень неторопливо.

Он чрезмерно подробно стал рассказывать Брегаладу об обстановке в Рохане, грядущей битве в Хельмовой пади и просьбах Радагаста направить в ущелье подмогу. Наконец, Древень перешел к поручению разыскать хуоров, и Брегалад, оправдывая свое имя, согласился быстрее, чем тот закончил предложение.

— Что теперь? — спросила Искорка Радагаста, когда Брегалад попрощался с ними и гигантскими шагами направился в глубь леса, пообещав привести хуоров в ущелье не позднее следующего утра.

— Идем, теперь мы должны торопиться, — ответил Радагаст. — Нужно успеть разыскать остатки людей Эркенбранда и сообщить им о битве.

* * *

Искорка стояла на склоне крутого зеленого холма и смотрела вдаль, в сторону широкой долины. Позади нее виднелся заостренный пик грозного Метедраса, белой иглой врезавшийся в ясное голубое небо. Солнце только поднялось над горизонтом, и Искорке казалось, что тревога в этот час была разлита в самом воздухе, забивалась удушливым туманом в ноздри и горло, и не давала спокойно и трезво глядеть на мир. Несколькими часами ранее они с Радагастом наблюдали, как колонны тяжело вооруженных урук-хаев, людей и полуорков покидают Нан-Курунир и отправляются на битву. Искорку поразило их число, в тот предрассветный темный час они бесконечным потоком лились из устья долины, и все не кончались и не кончались, повергая ее в ужас. Десятки тысяч хорошо оснащенных воинов армии Сарумана шли сейчас на встречу к едва ли двум тысячам защитникам Хорнбурга, половину из которых составляло ополчение, вооруженное чем придется. Искорка вспомнила молодое лицо конюха, встреченного ими по приходу в Эдорас, и скорбно подумала, что ему едва ли посчастливится увидеть вновь свою дочь.

Она оглянулась на Радагаста, что сидел сейчас на траве и курил свою извечную трубку. Искорка удивлялась, где волшебник брал трубочное зелье, по ее расчетам, пополнить запасы ему с начала декабря было негде, а курил он почти постоянно. Впрочем, рассудила она, Радагаст вполне способен был курить что-нибудь похлеще трубочного зелья, в Фангорне наверняка растет множество интересных трав.

— Почему мы медлим? — наконец задала она мучивший ее вопрос. Радагаст остановил ее на этом холме как минимум полчаса назад, и все это время она не находила себе места от тревоги.

— Мы не медлим, мы ждем, — спокойно отозвался он.

— И чего же мы ждем?

— Не чего, а кого, — ответ был полностью в духе Радагаста, и в другой ситуации это заставило бы ее улыбнуться, но не сейчас, когда армия Сарумана быстро продвигалась к Изенским бродам.

— О Эру! Ты неисправим! — воскликнула она и пнула ногой небольшой камешек, покатившийся теперь по траве вниз.

Радагаст не обращал на нее внимания, и она устало легла на траву рядом с ним.

— Нам нужно найти отряд Эркенбранда, он должен успеть добраться до ущелья раньше, чем начнется завтрашняя заря, — сказала она Радагасту.

— Успеем, — ответил он, выдохнув удушливый дым.

Искорка устало закрыла руками глаза, но решила не продолжать спор. В траве послышалось какое-то движение и она посмотрела в сторону звука. Создавая много шума, через траву продвигался маленький зверь. Искорка села и увидела, как Радагаст протянул вперед руку и на нее забралась мышь. Расположившись на открытой ладони, она встала на задние лапки, обнюхала воздух вокруг, смешно двигая черным носом, и, наконец, издала протяжный писк. Волшебник поднес ладонь близко к лицу, к самым своим глазам, и стал внимательно слушать.

— Что ж... — протянул он. — Ясно, — и он аккуратно посадил мышь обратно в траву. — Поторапливайся, что расселась, — обратился он уже к Искорке и она подавилась воздухом. — Быстрее, Эркенбранд стоит в низине, в десятке миль на юго-восток.

Радагаст быстро задвигался и мгновенно оказался в седле, так, что ей пришлось пришпорить свою лошадь, чтобы его догнать. Резвые роханские лошади, казалось, не ведали усталости и шли бодрой рысью много часов подряд, пока наконец среди равнины не показался лагерь людей Вестфолда, разбитый у небольшого ручья. Было уже далеко за полдень, когда они достигли первых сторожевых отрядов и в сопровождении хмурого и неразговорчивого дозорного направились в ставку.

Лорд Эркенбранд оказался подтянутым мужчиной очень высокого роста: такого, что когда при входе Радагаста и Искорки он поднял голову от карты и выпрямился, его макушка почти задевала потолок шатра. Он носил густые бакенбарды — очень нестандартные для Средиземья, подумалось Искорке; но впрочем сейчас они едва выделялись на покрытом многодневной щетиной лице. Одного лишь взгляда на лорда Вестфолда было достаточно, чтобы распознать долгие лишения, в которых он пребывал последнее время. Еще не старое лицо его выглядело измотанным: под глазами залегли тени, густые рыжие брови тяжело нависали, волосы были спутаны и неопрятны.

Он встретил нежданных гостей настороженно и неучтиво, подозревая в любом шпиона врага, но Радагаст, к немалому удивлению Искорки, умел убеждать и быстро завоевал его доверие. Когда же Эркенбранд увидел их лошадей, в которых опознал лучших животных из конюшни самого короля, то сразу расположился к волшебнику и его ученице и предложил разделить с ним трапезу.

— Значит, король лично отправился защищать Хорнбург? — задумчиво переспрашивал Эркенбранд, остановив свой взгляд на одной точке. — Не могу не порадоваться произошедшей перемене.

— Вам нужно выступать в путь как можно скорее, — продолжил Радагаст, — армия Сарумана должно быть уже достигла ущелья.

— Сколько людей вам удалось собрать, лорд Эркенбранд? — спросила Искорка.

— Меньше, чем хотелось бы. И почти все из них пешие, едва ли я наберу сейчас хоть один эоред.

Искорка кивнула. Пешие войны хуже конницы, но им на руку сыграет внезапность и давлеющая высота: враг будет обороняться из низины. Эти мысли она поспешила озвучить.

— Тогда не будем терять время, — поднялся со своего места Эркенбранд. — Благодарю вас за помощь. Куда вы отправитесь теперь?

Искорка посмотрела на Радагаста и под ее внимательным взглядом он заговорил.

— Я собираюсь отправиться в Изенгард. Пора бы нанести визит моему старому товарищу. А Искорка, — он посмотрел на нее, — вполне может помочь вам.

— При всем моем уважении, — подняв брови высоко на лоб начал говорить Эркенбранд, — я сомневаюсь что одна конная единица сможет значительно усились наше наступление.

— Я думаю, лорд Эркенбранд, вашему наступлению не помешает немного огня, — Искорка хитро улыбнулась. — Есть одна идея... Сколько у вас лучников?

* * *

Переброска войска Эркенбранда в Хельмову падь началась при свете заходящего солнца, но основной путь им пришлось преодолевать по темноте. Искорка ехала с отрядом лучников, которых в ополчении Вестфолда нашлось добрых пару сотен. План ее был до неприличия прост: она собралась поджечь стрелы во время наступления лучников и тем самым не только увеличить силу их атаки, но и напугать не ожидающих таких спецэффектов врагов. Когда она поделилась своим планом с командующим, он не поверил ее словам.

— Поджечь разом все стрелы? — скептическим тоном спрашивал он, отдавая суматошные приказы о сборе лагеря.

— Да, — спокойно отвечала Искорка. — Я же ученица волшебника. И имя у меня, так сказать, говорящее.

— У меня нет столько горючего, чтобы пропитать наконечники, — продолжил он. — Да и против живой силы противника это будет малоэффективно. Огонь погаснет еще в воздухе, а небольшое пламя не причинит вреда. Мы лишь зря потратим стрелы.

— Горючее не понадобится. И мой огонь не погаснет, — ответила она и, видя его недоверчивый взгляд, сосредоточилась, зажала кулак и после небольшого усилия раскрыла ладонь с горящим на ней огоньком. Брови Эркенбранда поползли вверх. — Дайте мне пару стрел для тренировки, и я подожгу наконечники безо всякого горючего.

— К чему тогда стрелы? К чему вообще мои воины, если вы можете просто поджечь полчища врага?

— Вы меня переоцениваете, лорд Эркенбранд, — смутилась Искорка и отвела взгляд. — Я на это не способна, — проговорила она, все также смотря себе под ноги, и поспешила откланяться.

Конечно, она вспомнила тот свой поступок в Ирисной низине, но признаваться в совершенном отчего-то не хотелось. Она не раз и не два думала о том случае, но воспоминания приносили только стыдливый страх. Ни слова Радагаста, ни отношение братства не могли убедить ее, что та жгучая разлитая по жилам ненависть была нормальной. Она боялась ее; ей казалось, что стоит ей лишь чуть-чуть поддаться порыву, и ненависть поглотит ее целиком, накроет, словно волна бушующего моря, утащит с собой на самое дно, где не останется ничего от нее — ничего, кроме безудержного огня. И тогда родится чудовище, которое не будет знать ни любви, ни доброты, ни жалости. Закрывая глаза, она видела себя со стороны, с горящими красным огнем глазами, с хищной ухмылкой на лице посреди выжженной черной пустоши. Этого нельзя было допустить.

И вот теперь она ехала с лучниками Эркенбранда и тревожно вглядывалась в темноту впереди. Рядом с ней неспешно переставляла копыта лошадь Эрлинга — очень юного командира отряда лучников, который с неожиданным спокойствием отнесся к ее участию в наступлении и всей этой авантюре с огненными стрелами. Эрлинг был членом личной дружины Эркенбранда, в которой занял место своего погибшего отца, и Хорнбург был его домом. В крепости остались его мать и маленькие братья — об этом он спокойно рассказывал Искорке по пути. Он говорил о войне без волнения, словно описывал что-то, что составляло естественную рутину его жизни. Казалось, он был абсолютно готов к смерти в бою, готов в любую минуту расстаться с жизнью, как до него это делали его предки. Его покорность судьбе и смиренность удивили Искорку и она отстраненно спрашивала себя, все ли воины так спокойно шли в бой. Арагорн, Леголас и Гимли, что чувствовали они? Тревога проскальзывала в сердце, когда она представляла их лица, но она уверенно гнала ее прочь.

Спуска в ущелье войско достигло только ближе к рассвету. Час был темный, луна была уже низко над горизонтом, готовая уступить свое место яркому весеннему солнцу, но пока ни один его луч не пробивал мглу. Войско остановилось и построилось для атаки. Искорка окинула взглядом долину. Вся она, вплоть до самой крепости, была заполнена полчищем вражеских воинов. До сей поры рохиррим проигрывали, но они здесь чтобы переломить ситуацию. Она попыталась рассмотреть, что происходит у крепостных ворот, но было очень далеко и ее глаз не различал ничего, кроме движения множества темных фигур. Тогда она обратила взор к противоположной — восточной — части ущелья. Ее стремительно накрывала расползающаяся тьма, спускавшаяся вниз по склону. Это хуоры, которых привел Брегалад, поняла она. Значит, пора начинать. Искорка оглянулась на Эрлинга и кивнула ему в знак своей готовности.

— Лучники! — выкрикнул он, взметнув в воздух руку. — Стрелы наложить!

Раздался треск сгибаемого дерева и свист натягиваемой тетивы.

— Приготовиться! — на этих словах Эрлинга лучники подняли луки в воздух и Искорка сосредоточилась на наконечниках стрел.

Она закрыла глаза и очень тихо сказала "вспыхни!". По удивленным восклицаниям, доносившимся до уха, она тотчас поняла, что все получилось. Эрлинг отдал команду. Сотня стрел градом обрушилась на позиции врага, огонь охватил темные фигуры внизу и стал расползался по траве. Искорка окидывала взглядом долину и видела, как огонь отвоевывает себе все больше пространства, и как безуспешно орки пытаются его потушить. Лучники снова наложили стрелы, и снова прозвучал приказ обрушить огненную лавину вниз. В темноте предрассветного часа их наступление, внезапно озарявшее позиции врага и выхватывавшее горячим отблеском отдельные фигуры, выглядело устрашающе. Служащие Саруману дунладнцы, не имевшие латного доспеха и вооруженные самым простым оружием, первыми в панике ринулись прочь, в глубь ущелья, но небольшие отряды орков, оказавшиеся в арьергарде, быстро перегруппировались и приготовились обороняться.

Лучники залпами выпускали стрелы, которые Искорка все поджигала и поджигала, но вот, в конце концов, колчаны опустели, стрелы кончились.

— Мечи к бою! — отдал следующую команду Эрлинг, и лучники, превратившиеся теперь в простых пехотинцев, с криком двинулись в атаку.

За ними последовали остальные части войска Эркенбранда. По сравнению с полчищем врагов, их людей было немного, но эффект неожиданности все же сработал: орки и дунландцы, не ожидавшие появления дополнительных сил рохиррим и не знавшие их истинное число, дезориентированные атакой не гаснущего огня, в панике оставляли свои позиции и разбегались прочь. Войска Вестфолда воодушевленно бросались вперед и Искорка чувствовала пьянящий задор, объединяющий ее с окружающими людьми. Повинуясь общему порыву, она тоже пришпорила свою лошадь и стала частью атакующего потока. Она достала из ножен свой меч, следуя скорее примеру других, чем намерению им воспользоваться. И тут наконец забрезжил долгожданный рассвет, настойчивыми и упрямыми лучами ложась на блестящие шлемы и доспехи рохиррим и отражаясь от тысячи стальных мечей. Она гнала лошадь вперед и улыбалась. Атакующие быстро спустились вниз и вот она уже была на поле битвы. Послышался лязг металла. Брошенный поверх головы лошади взгляд выхватывал только отдельные фигуры. Разгоряченная и опьяненная своей силой, быстрая и ловкая, она пустила коня в галоп.

Вражеское войско хаотично разбегалось прочь, но преследовать его никакой необходимости не было — битва была уже выиграна, и она торопилась соединиться с остатками воинства Рохана, там, в западной части плоскогорья, где уже различима была статная фигура Теодена верхом на белом жеребце. Искорка улыбалась. Она пришпорила коня и все старалась увидеть рядом с королем своих друзей. Вот она уже разглядела усталого Арагорна с Андурилем в руках, вот мелькнула рыжая голова Боромира. Она все приближалась к воинам и искала взглядом третьего всадника, которого узнала бы из тысячи. Она приближалась, и уже различала выражения лиц Арагона и Теодена, но так и не находила его.

Тревога закралась в сердце. "Глупости" — успокаивала она сама себя, — "ты-то знаешь, что с ним все хорошо". Но тревога нарастала, ее глаза метались по собравшимся, но никак не находили его, зато ловко выхватывали на поле битвы изуродованные тела. Ее лошадь, перешедшая в рысь, ловко перепрыгивала через порубленные трупы людей, урук-хаев, орков, и тошнота неминуемо подступала к горлу. Трава была залита кровью, как она не заметила этого ужаса раньше?! Их атака, начавшаяся в темноте и продолжившаяся для нее в состоянии безумной эйфории, не дала оценить количество падших воинов, но теперь она никак не могла успокоить бешено бьющееся в груди сердце. "Где он? Где же?!" — забилась в голове мысль. Некстати вспомнилось, как они расстались в Эдорасе, перед глазами встала их ссора и ее упрямые слова, сказанные со злостью и упреком. Как это было глупо!

Она еле успела остановить коня, достигнув основной группы людей, и резко выпрыгнула из седла. К ней направлялся Арагорн, но это сейчас было ей безразлично, она искала глазами только его. Протискиваясь среди пеших и конных, она улавливала любую светловолосую фигуру, но то все были золоченые локоны рохиррим. Перед глазами снова возник угрюмый Арагорн, и кажется, что-то сказал, но она отмахнулась. В отчаянии она выговорила слово, всего лишь имя, и из-за спины, будто в ответ на ее зов, раздался долгожданный голос. Она обернулась и, наконец, увидела его, испачканного в орочьей крови, но живого — о, Эру! — живого! В одно мгновение она оказалась рядом и в порыве неуемной радости кинулась ему на шею. Он крепко обнял ее в ответ и из глаз брызнули непрошеные слезы.

— Ты жив, ты жив! — вырвалось у нее тихое восклицание, но тут она спохватилась и быстро отстранилась. — Я боялась потерять тебя, — начала она оправдываться, но становилось только хуже. — Вас! Я боялась потерять... Кого-то из вас! — неловкость окончательно овладела ей, краска залила лицо и она поспешно опустила глаза. Ей стало очевидно, что со стороны накрывшая ее внезапно паника выглядела в высшей степени странно.

— Мы с Арагорном и Боромиром в порядке, — отозвался Леголас, — я потерял лошадь и долго пробирался сюда. Но я не вижу Гимли... — обеспокоенно закончил он.

— Да что с ним станется, он в пещерах с Эомером, — беззаботно ответила она, но, спохватившись, продолжила: — хотя, конечно, основания для беспокойства есть. Гимли! — прокричала она обернувшись. — Никто не видел тут гнома? — в пустоту спросила Искорка и поспешила отойти от Леголаса, отчаянно делая вид, что ищет Гимли.

Она удалилась от него, стараясь сгладить неловкость и убедить саму себя, что никакой неуместной радости не испытывает. Но в груди будто пойманная птица в руках билась только одна мысль, одно лишь пьянящее разноцветное счастье. Она не видела взгляд, которым проводил ее Леголас, и не знала, как безуспешно тот пытался стереть с усталого лица улыбку.

Гимли вскоре отыскался в толпе рохиррим и Искорка поспешила также крепко обнять его. Она нарочно продержала руки на спине гнома излишне долго, до того момента, пока он сам не начал отстраняться. Гимли выглядел потрепано, его голова была перевязана, и она участливо выслушала рассказ о его ранении. Стоявший рядом Эомер не отрывал от нее изучающего взгляда и наконец заговорил.

— При первой встрече вы не показались мне воительницей, сейчас же я удивлен! Как вы попали на поле боя?

— С отрядом Эркенбранда. Мы с Радагастом нашли остатки его людей и сообщили о битве, — и Искорка кратко рассказала им о произошедшем. — Так что вряд ли меня можно назвать воительницей, лорд Эомер, я всего лишь мелкий поджигатель, — усмехнувшись, резюмировала она.

— Но выглядело впечатляюще, — раздался позади голос Боромира. — Сколько еще тайн хранит ученица волшебника?

— Меня разжаловали из рыночной торговки? — беззлобно усмехнулась она, обернувшись на звук.

— Я в очередной раз готов извиниться за свои резкие слова.

— Не стоит, — поспешила возразить Искорка, — я не держу зла, просто говорю быстрее, чем думаю, — она заправила за ухо выбившуюся из косы прядь и устало улыбнулась.

Только теперь, когда напряжение спало, она поняла насколько вымотана их ночным переходом и атакой. Руки и ноги тяжелели, латный доспех и кольчуга внезапно стали ощущаться на плечах. Сколько она уже не спала? Искорка вернулась к своей лошади и, вынимая из поклажи флягу с водой, прокручивала перед глазами события предыдущих дней. По всему выходило, что на короткий сон они останавливались только в Фангорне. Сделав несколько жадных глотков воды, она вылила оставшееся содержимое фляги себе на лицо и с удовольствием смыла грязь и пот. Ветер приятно холодил мокрую кожу и она закрыла глаза, наслаждаясь этим мимолетным чувством расслабления и покоя.

Подошел Арагорн. Они условились, что отправятся малой дружиной в Изенгард, как только отдохнут после битвы, и Искорка поспешила пройти к месту, где уже разбивались шатры. Отдав лошадь кому-то из рохиррим и забрав невеликую свою поклажу, она сняла наконец свой доспех и устало привалилась спиной к дереву. Оглядев поляну, она поразилась бодрости окружавших ее людей: они спешно разбивали лагерь, готовили еду и ставили шатры, у нее же оставались силы только на то, чтобы перевернуться на бок и устроиться спать прямо под деревом, положив под голову свой лориенский плащ. Едва ее тело приняло горизонтальное положение, она отключилась.

Проснулась она от того, что что-то коснулось ее плеча. С трудом разлепив глаза она увидела перед лицом кусочек зеленого рукава и сразу опознала его.

— Леголас? — спросила она, почувствовав, как на плечи и спину опустилось что-то тяжелое и теплое.

— Прости, не хотел тебя разбудить, — ответил он, посмотрев ей в лицо сверху вниз, — но ты спишь на холодной земле уже несколько часов.

Она протянула руку и ощутила на плече колючую шерсть плаща.

— Может быть, переместишься в шатер? — продолжил он, но она прислушалась к себе и не нашла сил встать.

— Нет, тут не холодно. Все же день. Я еще немного полежу, — ответила она и Леголас поднялся.

Она снова прикрыла веки, готовая вернуться к своим снам, но тут странная мысль пришла ей в голову, и она окликнула его.

— Леголас, — он остановился и обернулся через плечо. — Скажи, это ты? Ты укрывал меня на наших ночевках по пути в Эдорас?

Леголас молча кивнул и отвернулся. Искорка закрыла глаза и прикусила губу. Она натянула плащ на шею и лицо, спрятав самый кончик носа и вдохнув тяжелый запах ткани, и спокойно уснула.

* * *

— Выходит, тебе удалось запереть его в башне? — несколько удивленно спрашивала Искорка угрюмого Радагаста, сидевшего в задумчивости на ступенях Ортханка, пока остальные члены их прибывшего в Изенгард отряда слушали перепалку между Теоденом и его бывшим советником. Периодически до них доносился тягучий голос Сарумана, суливший Теодену и его людям всяческое покровительство.

— Ты спрашиваешь, как у меня хватило на это сил? — нисколько не смутившись переспросил он, повернув голову и посмотрев ей в глаза. — Я и сам не знаю. Саруман намного более сильный майа, он опытнее и искуснее меня. Но он сотворил такое великое зло... — Радагаст поджал губы, опустил взгляд и на мгновение замолчал. — Я не поверил своим глазам, когда увидел, что сделал он с долиной Нан-Курунир. Я бывал тут раньше, здесь жили многие добрые звери. А как дивно распускались на этих склонах ландыши! Долина заполнялась сладким запахом, я любил бывать тут по весне... Он же все уничтожил, прекрасно осознавая, что делает. Он истребил здесь все живое, пошел против воли самой Йаванны. Я не сдержался, когда почувствовал горе и страдания этого места. Я вышел из себя, и кажется обрушил на него всю ту злость, что испытывали жители этой долины и этих лесов.

Радагаст снова отвернулся от нее и посмотрел вдаль. Искорка ничего не ответила и лишь погладила его по плечу. Он шевельнулся, погрузил руку куда-то за пазуху и что-то достал оттуда.

— Вот, смотри, — в ладонях Радагаста оказался небольшой ёж. — Я нашел его здесь, недалеко. Колдовское пламя Сарумана подпалило ему лапы, — он аккуратно перевернул зверя и Искорка увидела красные ожоги на темных кожистых лапах. — Ему очень больно, он не может сам передвигаться. Но его я вылечу, а вот остальным его сородичам не повезло дождаться моего прихода, — Радагаст замолчал и внимательно посмотрел на зверя у себя в ладонях.

— Должно быть, он напоминает тебе Себастьяна, — проговорила Искорка. Радагаст улыбнулся и кивнул. — Кстати, я все хотела тебя спросить, приходил ли, пока ты был в Росгобеле, Лучик?

— Нет, я его давно не видел, — покачал головой Радагаст, — но сойки рассказали мне, что он жив, был жив в начале декабря. Он уходил севернее и охотился вблизи жилищ беорнингов.

Искорка кивнула и уставилась на носы своих сапог. Она все думала, пал ли уже Росгобель, и что стало теперь с лесом и его обитателями.

— Я думаю, чары уже развеялись, Искорка, — будто подслушав ее мысли сказал Радагаст, — но надеюсь, что многим удалось выжить. Лес еще не потерян до конца, я не верю в это, для него еще есть шанс, — он замолчал и убрал ежа обратно за пазуху. — Я собираюсь в Лориен, — заговорил он снова посмотрев ей в глаза. — Я надеюсь, что мне удастся убедить Владык вступить в войну и выступить против Дол Гулдура. Тогда можно будет побороться за спасение Росгобеля.

— Я не просто верю, я знаю, что у тебя получится, — улыбчиво ответила Искорка и положила руку ему на плечо. — Лориен вступит в войну, Лихолесье будет отвоевано.

— Ты можешь поехать со мной, — продолжил Радагаст. — Ты больше не властна над судьбой кольца, отряд ваш распался и дороги разошлись. Может быть, и тебе пора выбрать свою?

Искорка растерялась. Она не думала о том, чтобы покинуть отряд, хотя из уст Радагаста такой вариант звучал логично. Она устремила взгляд в сторону собравшихся возле Теодена и выловила фигуру Арагорна. Он не нуждался более в ней, промелькнула в голове мысль, он все знает и теперь ему осталось только исполнить предначертанное. Глаза переместились на Боромира. Он остался жив, она сделала для этого все, что могла. Если он теперь и погибнет, то как доблестный воин, в лучах славы и почета, и она никак не сможет этого предсказать. Взгляд скользнул дальше по фигурам Леголаса и Гимли. Она стиснула челюсти и опустила глаза. В их судьбе тоже все ясно. Выходит, нет никаких причин ей оставаться с ними. Эта мысль вызвала неприятное тянущее чувство в груди, но она проигнорировала его и уже открыла рот, чтобы ответить согласием. Но Радагаст заговорил раньше.

— Я вижу, многое изменилось с тех пор как ты присоединилась к отряду. Останься, следуй зову своего сердца.

— Может быть, я буду полезна при обороне Минас Тирита? — тихо сказала она в пустоту, перебирая пальцами кончик своей косы.

— Да. Определенно, — ответил Радагаст и она посмотрела на него.

Он улыбался своей доброй широкой улыбкой и в уголках его глаз собирались тоненькие веселые морщинки. Она тоже улыбнулась, подсела ближе, положила голову на его плечо и ощутила крепкую и теплую руку позади себя. Так они сидели в тишине на ступенях башни, пока в нескольких метрах впереди них с грохотом не приземлился черный блестящий шар, разбивший каменные ступени древней башни.

— Какой же Грима все-таки идиот, — спокойно проговорила Искорка.

Она поспешила подобрать палантир и завернуть его в снятый с себя плащ.

— Ты его законный владелец, — сказала она, передавая палантир переместившемуся на ступени башни Арагорну, и почувствовала на себе тяжелый недовольный взгляд. Боромиру, стоявшему рядом, не понравилось это замечание, но Искорка не собиралась сглаживать свои слова. Арагорн станет королем, хочет того Боромир или нет. — Палантир будет подчиняться тебе как королю Гондора, — продолжила она, глядя Арагорну в глаза, — даже враг не имеет над ним такой власти.

Арагорн кивнул и убрал завернутый в кусок ткани шар к себе в мешок.

— Что ж, вам пора возвращаться в Эдорас, готовиться к новому походу, — обратился к королю вставший со ступеней Радагаст. — На этом наши пути расходятся.

— Я безмерно благодарен вам, Радагаст Бурый, за свое спасение. Жаль, что вы покидаете нас, — ответил на это Теоден.

— О, вместо меня остается Искорка, — смеясь ответил он. — Она — куда более ценное приобретение, — на этих словах он подмигнул ей, а она подошла ближе и обняла его.

— Я буду скучать, — сказала она ему в ухо, не разомкнув объятий.

— Я тоже, — ответил он и продолжил очень тихо, — будь осторожна. Враг ищет тебя, не думай, что он забыл об огненном цветке.

— Не беспокойся. Он не знает, где я, — также тихо ответила Искорка и разомкнула объятия. — Ну что, возвращаемся? — обратилась она к стоявшим на ступенях членам братства и Боромиру. — Только нам нужно на обратном пути заглянуть в кладовую стражников у ворот кольца Ортханка.

— Зачем? — пробасил Гимли. — Думаешь, король Теоден внезапно откажется нас кормить?

— Нет, — усмехнулась Искорка, — но я знаю пару хоббитов, которые будут готовы душу продать за бочоночек "Лонгботтомского листа" из этих кладовых.

Гимли громко засмеялся и его смех подхватили остальные. Искорка обернулась и еще раз посмотрела в глаза Радагаста. Она прощалась с легким сердцем.