Огненный цветок (гет)

Зеленый был первым увиденным ею цветом. Как хорошо смотреть на зеленый, как спокойно и радостно уткнуться в него лицом, зарыться в него носом и вдохнуть свежий запах травы, росы и влажной земли. Она перевернулась на спину и пришел синий. Светлый синий, почти лазурный, раскинулся над ее головой бесконечной глубиной. Синий, самый человеческий цвет. Она с трудом заставила себя сесть, и на нее тут же обрушились другие краски: морщинистым спокойствием древесной коры проступил бурый, желтый вспыхнул отблеском солнца на листе, фиолетовый заиграл маленьким луговым цветком.

Голова раскалывалась на части. Попытка потянуться к последнему воспоминанию принесла боль, боль мазнула перед глазами красным. Она снова закрыла глаза и ее окутали звуки. Ветер шумел в кроне деревьев, тихо и как-то печально щебетала птица, в траве жужжал шмель. Где-то далеко затараторил дятел, да, определенно дятел.

— Что за чертовщина? — на грани слышимости проговорила девушка. Вокруг был лес и это, конечно, не было чем-то из ряда вон выходящим — в лесу она бывала часто, но чтобы совершенно не помнить, как в нем оказалась... Нет, такое случается впервые. Судя по затекшему телу и боли в голове она лежала тут довольно давно и была совершенно одна. Никаких вещей тоже не было. Ни рюкзака, ни сумки, ни следов других людей — ничего.

— Спокойно, — продолжила девушка. — Надо найти последнее воспоминание.

Последним оказалось воспоминание о веселом празднике на берегу широкой реки. Был вечер, вокруг было много людей, шума, смеха... Была гитара и зычный варган. Был белый песок и высокий костер, в котором задорно трещали шишки и сосновые ветки. Потом была пустота. А теперь был лес. "Неужто я так надралась, что не помню, как ушла в лес? Надо найти кого-нибудь и выбираться отсюда". И с этим намерением она наконец встала.

Осмотрев поляну, она попыталась найти хоть какой-то различимый ориентир, намек на тропу или выход на открытое пространство. Но ничего подобного не было и в помине. Лес казался старым, густым и очень темным. За пределами небольшой поляны стоял полумрак, а кроны так густо переплетали свои ветки, что казалось слились в единую древесную сеть. "Как-то мало похоже на береговые сосны" — подумалось ей. Но выбора не было. Обогнув поляну по кругу она выбрала наименее густую часть леса и шагнула под кроны.

* * *

Пробираться через лес оказалось занятием не из приятных. В густом подлеске приходилось все время быть на чеку, чтобы не упасть, зацепившись за поваленное дерево или выступающий корень. Вокруг не было никаких следов человека и никаких точных ориентиров, и потому девушка старалась заламывать ветки и оставлять найденным камешком знаки на деревьях. Через добрых пару часов такого пути по лесу она выбилась из сил. Измазанная в паутине, потная и разцарапанная она присела на поваленное дерево, чтобы передохнуть. Лес казался непроходимым, и она уже было подумала, не вернуться ли на полянку и не поискать ли другой путь, как заслышала вдали приглушенные голоса.

Радость и облегчение волной прокатились по телу. "Люди! Меня нашли!" — с такой мыслью она уже готова была закричать, но внезапно остановилась. "А что если это не грибники? И не спасатели? С какой целью человек мог забраться в такую чащу?". На этих мыслях она решила повременить и понаблюдать за развитием событий. Опустившись в ложбину у корней раскидистой липы, она замерла и прислушалась. Голоса приближались.

— Потому что не надо было сходить со старой дороги, вот почему! — зычно пробасил первый.

— Нам было приказано прочесать лес! — огрызнулся второй. — Как мы найдем огненный цветок, если останемся на дороге? Я не хочу вернуться в крепость с пустыми руками, потому что в таком случае командир мне их отрубит!

— Дурень! Теперь мы рискуем вовсе не вернуться в крепость!

Голоса приближались и звучали уже очень близко. Девушка сжалась и затаила дыхание. Обнаруживать себя расхотелось вовсе. Двое прошли мимо ее укрытия, и она увидела их широкие спины. Невысокие, коренастые, они казались вылепленными из глины. На их головах были одинаковые металлические... Хм, каски? Шлемы? Странные головные уборы дополнялись не менее причудливой одеждой. На обоих были надеты металлические доспехи, черт возьми, настоящие доспехи, из-под которых виднелось грязно-бурое тряпье. На спине у странных людей были закреплены круглые деревянные щиты, а на поясе висели огромные зазубренные на концах мечи.

"Может реконструкторы?" — закралась тайная надежда. Разговор меж тем продолжался.

— Это я-то дурень?! — взревел второй и выругался незнакомыми девушке словами. — Да таких олухов как гундабадские орки я еще не встречал!

Это фраза вызвала у первого гнев. Он злобно рыкнул, молниеносно выхватил свой меч и побежал на второго. Но второй будто был к этому готов и ловко отбил атаку. Какое-то время они дрались, пока первый наконец не поставил успешную подножку и не повалил второго на землю.

— На твою радость, Сахтар, я пока не голоден, не то отрезал бы тебе руки вперед нашего командира, — первый убрал меч в ножны. — Вставай. Надо искать выход на старую дорогу пока нас самих не отыскали пауки. Они одинаково рады что эльфийскому, что орочьему мясу.

И тут тот, которого звали Сахтар, повернулся лицом к укрытию под липой. Девушка взглянула на него и преисполнилась отвращением. Уродливое широкое лицо, с мясистым плоским носом и узкими щелками глаз еще более портило злобное выражение, окончательно убедившее девушку в нечеловеческой природе этих двух типов. Сахтар повел головой из стороны в сторону и громко принюхался.

— Чуешь? — спросил он первого. — Пахнет человечиной.

Страх быть обнаруженной сковал тело девушки. Казалось, она разучилась дышать, а сердце звучало так громко, что еще чуть-чуть и его стук выдаст ее. Тут и первый тип повернулся к липе.

— Ничего я не чую, хотя тут и могла сдохнуть какая-нибудь тварь. Пошли.

Но Сахтар не послушал и подозрительно принюхиваясь направился в сторону липы. Мысли метались в голове девушки, и не находилось никакого выхода. У нее не было ни единого шанса против этого уродливого создания. Сахтар был уже в нескольких десятках шагов от укрытия, когда она приняла отчаянное решение. Собрав всю свою волю в кулак, она рванула из-под липы в сторону, противоположную этим двум типам, и со всех ног побежала через лес. Сахтар проревел что-то нечленораздельное и побежал ей вслед. Его товарищ тоже пустился в погоню. И тут одновременно произошло сразу несколько событий. Девушка запнулась и кубарем покатилась в овраг, заросший молодым орешником, Сахтар с ревом отправился за ней, а его напарник издал полный боли крик. Сахтар обернулся и увидел позади себя нескольких огромных пауков, один из которых уже успел насквозь пронзить жалом его напарника. Пауки начали нападать, он выхватил меч и стал обороняться. В это время в овраге девушка уже поднялась на ноги, и обнаружила себя всю измазанной в липкой плотной паутине.

— Паучье гнездо! — в ужасе воскликнула она и стала взбираться вверх по склону оврага. Преодолев сложный подъем, она оглянулась назад и увидела, что пауки уже справились с Сахтаром и пеленали его тело в паутину. Эта новость не добавила ей оптимизма, и с новыми силами она ринулась бежать прочь. Пауки ожидаемо последовали за ней, и к ее ужасу их становилось все больше и больше. Надежда на спасение была призрачной. Девушка повернула в сторону как ей казалось более редкого участка леса, но за ближайшим деревом ее ждала уродливая морда очередного паука. Он клацнул загнутыми челюстями, девушка попятилась назад и упала. Казалось, это конец, паук уже приготовился вонзить в нее жало, как из-за ее спины полился ослепительно яркий свет. Паук сжался и отступил, свет заставил ее зажмуриться. Сзади раздался голос:

— Что ты тут растянулась, быстрее! За этим выползут другие!

Она обернулась, но свет помешал ей четко рассмотреть говорившего. Что-то задвигалось и замельтишило перед глазами, кто-то дернул ее за шкирку, и вот она уже лежала на непонятном транспортном средстве. Краем глаза она увидела полозья.

— Салазки?! — вслух воскликнула она. — И кролики, — ее взгляд метнулся к мелькающим впереди животным. — Росгобельские, мать вашу, кролики! — с этими словами девушка закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока не почувствовала, что салазки замедлили ход, перестали трястись и остановились.

— Я знаю, кто вы! — едва выбравшись из салазок воскликнула девушка. — Вы Радагаст! Радагаст Бурый!

— Тоже мне, новости, — безразлично откликнулся Радагаст. — Все в этом лесу знают кто я. Но мало кто знает, кто ты, — Радагаст оглядел ее внимательным взглядом. Перед ним стояла чумазая, испачканная в паутине и земле высокая молодая женщина. Необычные штаны и рубашка, равно как и причудливая обувь не сильно его удивили. Внимание Радагаста привлекло ее лицо. Темно-рыжие волосы, спутавшиеся и растрепанные, выглядели ярким пятном и сильно контрастировали с черными как смоль широкими бровями. Светлые зеленые глаза смотрели скорее любопытно, чем испуганно, а на правой щеке проступил кровоподтек. Бледное кругловатое лицо девушки не было ни молодым, ни зрелым. Оно было лишено юношеской гладкости и бархатистости, но и не выдавало никаких признаков возраста. Время будто застыло на нем, и невозможно было с какой-либо точностью сказать, сколько ей лет. Радагаст всматривался в него, будто желая убедиться в том, в чем до сих пор не был вполне уверен.

— Что ж, тогда мне стоит назваться, — чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом сказала девушка.

— Нет, время еще не пришло, — остановил ее Радагаст, — а когда придет, я назову тебя сам. Чтобы дать кому-то имя нужно сначала узнать, что он такое. С тобой я пока не разобрался. Но об этом рано. Пойдем, тебе стоит отдохнуть, — и с этими словами он прошел внутрь перекошенной хижины, сквозь которую росло дерево.

— Дать мне имя, — пробурчала девушка, последовав за ним. — Словно я кошка какая.

— Нет, на кошку ты совсем не похожа, — ничуть не смутившись ответил Радагаст.

— Но у меня уже есть имя!

— О нет, нету. Есть набор звуков, на которые ты привыкла откликаться там, откуда пришла. Но здесь имени у тебя еще нет.

— Что ж, значит это правда, — взволнованно отозвалась девушка. — Я действительно в Средиземье, а те типы в лесу были настоящими орками.

— Да, это были два бестолковых орка, отбившихся от отряда, — подтвердил Радагаст. Он прошёл в центр хижины к столу, на котором в беспорядке лежали какие-то склянки, свитки, пучки трав, ветки и камни, кажется виднелось даже птичье гнездо.

— Но как?! — продолжила девушка. — Это невозможно! Средиземье выдуманный мир! Он не существует!

— Да что ты? — хмыкнул Радагаст. — А какой же тогда существует?

— Мой мир, реальный, — начала втолковывать ему девушка, — планета Земля, двадцать первый век, Евразия, Америка, Африка, — она нервно заходила по хижине. — Самолеты, автомобили, электричество и интернет, антибиотики и вакцины, университеты, больницы, школы. Мои близкие, — на этом к горлу подступил ком. Она взглянула на Радагаста и увидела в его глазах сочувствие. — Я их больше не увижу, так?

— Ничего нельзя сказать наверняка, дитя, — Радагаст подошел к ней и протянул чашку с какой-то мутной жидкостью. — Держи вот, выпей. Тебе станет полегче.

Содержимое чашки приятно пахло травами. Она сделала несколько коротких глотков и присела на стоящий у стола стул. Отвар видимо был успокоительным, ее начали охватывать какая-то отрешенность и безразличие. В голове возникали знакомые лица и голоса. Друзья, коллеги, родственники представали перед ее взором и сердце разрывалось на части. Совсем плохо стало, когда разум добрался до любимого старушечьего лица. Ком из горла пополз выше, дыхание перехватило.

— Бабушка, боже мой, моя бабушка! — вырвалось у нее вслух. "Она этого не переживет" — продолжила девушка уже про себя, — "я последняя, самая близкая, единственная ее родная душа".

— Допей отвар и приляг, тебе станет полегче, — почти ласково сказал Радагаст.

"Прилечь, да, надо прилечь. Наверняка это всего лишь сон, я проснусь и наваждение развеется". И она осушила чашку одним большим глотком и проследовала за Радагастом в маленькую комнатку, где обнаружилась довольно уютная кровать. Едва ее голова коснулась подушки, она провалилась в сон.

* * *

Открыв глаза она сразу поняла, что все еще находится в хижине Радагаста. Во рту пересохло, а тело наприятно затекло. Кажется, она спала довольно долго. Поднявшись с кровати, девушка нашла в комнате умывальник, умылась и напилась из него воды, после чего пошла искать Радагаста. Волшебник обнаружился сидящим на пороге хижины и курящим трубку. У его ног столпилась, иначе не сказать, кучка белок, которые беспокойно трещали. Одна из них забралась по рукаву его балахона и начала теребить мочку уха, будто пыталась привлечь внимание и убедить его в чем-то. Волшебника такое бесцеремонное обращение с собственным ухом вовсе не смущало, он по-прежнему внимательно глядел на белок у своих ног и слушал их трескотню.

— Как белки относятся к табачному дыму? — спросила девушка первое, что пришло в голову.

— По-разному, — ответил Радагаст. — Торопыжка вот, — он указал движением подбородка на недовольную белку у себя на плече, — терпеть не может.

— Торопыжка?! — опешила девушка. — Меня ты тоже как-нибудь по-дурацки назовешь?!

— Будешь и дальше так спешить, назову тебя Торопыгой, — откликнулся он.

— Ты не можешь меня так назвать!

— Отчего же?

— Оттого, что так уже зовут белку!

— Да, потому я и сказал Торопыга, а не Торопыжка, — спокойно разъяснил он. Перспектива получить имя от Радагаста стала еще менее привлекательной. Девушка присела рядом и уставилась на беспокойных белок.

— Сколько я проспала? — решила продолжить разговор она.

— Ночь и полдня.

— Да, многовато. Получается часов восемнадцать, — прикинула она. — Почему белки так обеспокоены?

Радагаст серьезно оглядел ее, выпустил колечко дыма и немного помедлив сказал:

— Они почувствовали злую волю, всколыхнувшую лес. И не только они, многие почувствовали.

— Это тень, легшая на Лихолесье, да? — начала вспоминать историю Средиземья девушка. — Какой сейчас год, Радагаст? Куда я попала?

— Ты не знаешь этого?

— Откуда же мне это знать!

— Ну ты многое знаешь, — справедливо возразил он. — Как меня зовут знаешь, кто такие орки знаешь, где ты находишься знаешь.

— Но не знаю, почему, — начала распаляться девушка. — Послушай, Радагаст, я очнулась на какой-то поляне, меня чуть не убили орки, а потом чуть не сожрали пауки. Обо всем, что творится в этом мире я знаю из книг, которые читала до того как очнулась в лесу. Книги эти конечно достаточно подробно описывают события в Средиземье, но не настолько, чтобы я точно знала дату, когда Радагаст Бурый беседовал на пороге своей хижины с кучей белок! Или дату, когда два мерзких орка искали в лесу неведомый огненный цветок!

— Огненный цветок?

— Да, видимо какой-то ценный лихолесский эндемик, — раздраженно продолжила девушка, — который очень понадобился их командиру. Может орочий геморрой лечит, я не знаю! И знать не хочу!

На этом она встала и направилась обратно в хижину. Раздраженно меряя шагами большую комнату с деревом посередине она думала, как быть дальше. Тысячи вопросов всплывали в голове. Как она попала сюда? Сможет ли она вернуться домой? Что ей делать сейчас? Искать Гендальфа? Отправиться в Ривенделл, к Элронду? Рассказывать ли о том, что она знает из книг? О войне кольца? А если из-за нее что-то пойдет не так? Она оперлась руками на стол и опустила взгляд. Радагаст Бурый еще живёт в своей хижине в Росгобеле, а значит, еще не было совета у Элронда или же эти события происходят прямо сейчас.

— Сейчас три тысячи семнадцатый год третьей эпохи, — раздался голос Радагаста. — Сегодня первый день после летнего солнцестояния, то есть, двадцать первое июня.

— Двадцать первое июня, — тихо повторила она. — Еще больше года.