Ритуал сработал как надо (джен)

* * *

Первые упоминания об квиддиче относятся ко времени молодой Римской республики. Тогда в командах не было ловцов, снитч не выпускался, а каждый гол приносил команде одно очко. Спустя полтора часа игры матч мог прекратиться, как только разрыв по очкам становился больше определенной величины.

Снитч и ловцов в квиддич ввел сам Нерон. Император-самодур желал лично принимать участие в матчах, но ни по физическим навыкам, ни по магическим способностям он не мог достойно смотреться на фоне профессиональных атлетов. Тогда он придумал правило и роль «под себя». Снитч, дающий при поимке 150 очков, и позицию ловца, единственного в команде, кому разрешено касаться этого золотого шарика.

Самовлюбленный император вальяжно летал над полем, наблюдая за игрой даже не с первого ряда, а прямо со сцены. Когда Нерону матч наскучивал — по его команде слуги начинали подбрасывать перед императором снитч. Обычный, незаколдованный шарик. Самодур доблестно его ловил, чем и приносил своей команде победу. Ведь по новым правилам матч мог закончится только когда поймают снитч. Из-за таких бредовых нововведений популярность квиддича стремительно снижалась.

Дальнейшее возрождение игры связано с Византией. Византийцы, как правопреемники Римской империи, не могли менять законы императоров, божественную природу и мудрость которых нельзя было подвергать сомнению. Они просто заколдовали снитч. Теперь этот маленький шарик с крылышками безостановочно носился по арене, и его поимка действительно стала подвигом. Также было изменено начисление очков. Каждый гол приносил сразу десять очков, и теперь поимка снитча не всегда приносила команде победу. По неписаным правилам, ловцы особенно не пытались поймать золотой шарик в первые пол часа игры.

Европейские маги познакомились с квиддичем в эпоху Возрождения, когда из поверженной Византии арабы начали массово вывозить труды античных философов, ученых, алхимиков и волшебников. В процессе появившейся тогда моды на всё античное, начал набирать популярность и квиддич в его различных вариациях. Правда, европейцы не всегда соблюдали и дошедшие до нас записанные правила игры, что уж говорить о неписанных.

В эпоху становления национальных государств начался процесс переписывания истории. Каждое государство пыталось отследить своё происхождение до глубин веков, доказать, что именно оно самое-самое. Не остались в стороне и маги. Так, британские маги смогли проследить историю квиддича до 11 века, «доказав», что именно британцы именно на своём Квирдитчском болоте придумали эту древнюю игру. Болгары приписывают изобретение этой игры своему соотечественнику Бойко Квидлому — придворному магу короля Бориса I, жившего в 9 веке. Ну а французы и вовсе возводят происхождение этой игры к древним ритуалам галльских друидов, населявших нынешнюю Францию в 4 веке до нашей эры. И каждая из стран приводит свои «неопровержимые» доказательства в виде отрывков из писем, кусочков кожаных мячей и обломков старых метел.

Разузнав историю происхождения квиддича, Гарри немного охладел к некогда любимой игре. Еще сильнее он охладел после того как семь раз за три жизни выиграл Кубок Мира по квиддичу — трижды как капитан сборной Англии и четыре раза как её тренер. Нынешний Поттер так и вовсе равнодушен к данному виду спорта, но тем не менее из петли в петлю продолжает следить за результатами матчей сборных.

Вот и сейчас, сидя вместе с корпящими над домашним заданием однокурсниками, Поттер прислушивался к приглушенному голосу диктора канала «Квиддич Сегодня». Играли сборные Баварии и Валлонии. Вообще магическое радио нельзя приносить в библиотеку, но если окружающие не против и библиотекарь не заметит, то можно.

— Шнайдер пасует Беккенбауэру, тот возвращает Мюллеру, МЮЛЛЕР! Уклоняется от бладжера, обходит Вертонгенена, выход три в два, бросок и…

— Не знала, что ты так сильно любишь квиддич, — очень не вовремя заговорила Боунс.

— А я его и не люблю, — равнодушно ответил Поттер.

— Пхе, — усмехнулся Макмиллан. — Не любишь, ну конечно. Следишь за всеми играми, читаешь результаты всех матчей, ночи на пролёт слушаешь трансляции.

— Да, — подтвердил Поттер. — Только любви к нему от этого не прибавляется.

— Слушай, ну а в чём смысл тогда… вот этого всего? — спросила Боунс.

— Тебе кратко ответить или полно?

— Ну-у, — тень сомнения мелькнула на лице девушки. — Ну давай полно, — мелькнула и исчезла.

— Наша жизнь — это боль и страдание. Но через боль и страдание мы становимся лучше, — начал вещать Поттер. — Мы получаем бесценный опыт. Опыт даёт возможности, разные возможности. Например, возможность избежать страданий в следующий раз, когда столкнемся с чем-то подобным. Так в чём же смысл нашей жизни? Может, в том, чтобы жить без боли? В том, что нам надо любой ценой избегать потерь, неудач и лишений? Может, античные гедонисты были правы? Нет. Жизнь без боли и страданий — это просто существование. Никчёмное, бесполезное существование. Это остановка, деградация, гниение. Это смерть. Ну а жизнь — это противоположность смерти. Жизнь — это движение. Двигаться можно как ввысь, к небесным вершинам, так и вниз, в бездонную пропасть. Движение может быть как вперед, в неизведанное, так и назад, к привычному. Так, может, смысл жизни состоит в движении к чему-либо? К какой-то точке, заветной цели? Нет. Все эти направления мы ввели в какой-то системе координат. Моральной системе координат. Конечно, можно прожить целую жизнь, руководствуясь своей моралью, прокладывая путь по компасу своих жизненных принципов. Только вот… с чего мы взяли, что ваша система моральных ценностей истинна? — Поттер пылающим взором оглядел слушателей. Школьники, затаив дыхание, ожидали продолжения.

— Откуда вы знаете, что есть истина, а что ложь? Кто смог абсолютно точно определить, где «добро», а где «зло»? С чего вы взяли, что ваша система моральных координат полна? Да хотя бы непротиворечива?! Невозможно, это невозможно сделать. А раз так, то глупо искать смысл жизни, основываясь на шатком фундаменте моральных ориентиров… Но какой инвариант у Жизни можно определить без привязки к системе координат? Путь. Пока есть движение, есть и путь. Конец пути означает конец жизни. У разных людей пути складываются по-разному. Они могут пересекаться, они могут идти параллельно, они могут частично или полностью совпадать. Например, мою жизнь можно сравнить с обходом вокруг особой точки комплекснозначной функции. Со стороны кажется, что этот путь — замкнутая кривая, и что я вновь и вновь возвращаюсь в исходную точку. Это так. Но вот значение в этой точке, сумма квадратов моей мнимой и действительной части будет уже другим… Можем ли мы определить смысл жизни человека через его путь? Нет. Два человека, прошедших один и тот же путь, могут стать совершенно разными. Два человека, прошедших совершенно разные пути, могут быть одинаковы. Поэтому смысл нашего существования, наших поступков, нельзя определить через путь. Из чего можно вывести простое следствие, этакое философское кредо: «У жизни нет Цели, есть только Путь».

Школьники задумчиво молчали. Прежде они не сталкивались с такими экзистенциальными проблемами, им требовалось время осмыслить сказанное. Спустя пару секунд, долгую напряженную тишину прервал Энтони Хопкинс.

— Стоп, подожди. А как это связано с квиддичем?

— Никак не связано, — моментально ответил Поттер. Со всех сторон раздались возмущенные возгласы студентов. Кажется, они были не рады просто так загрузиться проблемами поиска смысла жизни. По крайней мере, в одиннадцать лет. — В свою защиту отмечу, что Сьюзен спрашивала, цитата: “В чём смысл тогда вот этого всего?”, а не про квиддич.

— Нет, я спрашивала именно про квиддич. Зачем так пристально за ним следить, если его не любишь, — немного повысив голос и чеканя каждое слово произнесла Сьюзен.

— Тебе кратко ответить или полно? — повторил свой вопрос Гарри.

— Кратко, Поттер, исключительно кратко, как можно короче! — слегка покраснев от негодования, ответила девочка.

— Статистика, — что ж, Гарри действительно ответил максимально кратко.

— Статистика? — недоуменно переспросила Боунс.

— Да. Я собираю статистику.

— Зачем ты собираешь статистику? — на автомате произнесла девочка.

— Статистика правит миром. Как сказал фон Нейман…

— Думаю, нам всем стоит согласиться с Поттером и принять предыдущий ответ. Ну, если мы хотим закончить домашку… в этом месяце, — прервал своего соседа Эрни. Остальные студенты согласно закивали.

Поттер молча пожал плечами. В конце концов, он достиг желаемого. Гарри обещал никогда не врать в этой петле, но не на все вопросы он хотел отвечать честно. Вопрос про квиддич — один из них.

Гарри проверял гипотезу о детерминированности. По его предположению, за неполных три месяца он не успеет сделать ничего такого, что сможет повлиять на результаты международных матчей в других странах. Но сами матчи, хоть и подчиняются некоторым статистическим зависимостям, являются примером тех самых точек бифуркации. Одна маленькая случайность, одна небольшая погрешность может привести к кардинально другому счету.

В теории — это рабочий метод проверки гипотезы. На практике доказать или опровергнуть предположение о независимости результатов матчей от действий Поттера не представляется возможным. Поэтому подсчет всех этих статистик является воистину бессмысленным занятием. Точнее, даже безумным.

Гарри прекрасно это понимал. Понимал и продолжал вести свои подсчеты. Почему? Потому что иногда контролируемое безумие — лучший способ сохранить рассудок.

* * *

Гарри в одиночестве толок стебли в ступе. На сегодня они с Эрни договорились вновь заняться варкой бомбических зелий, но его сосед по неизвестной причине опаздывал. Впрочем, судя по быстрым шагам в коридоре, причина вскоре станет известной.

— Гарри! Эрни мне всё рассказал! Как ты мог! — ворвалась в помещение взволнованная Сьюзен Боунс.

— Сьюзи! Ну я же просил! — жалобно воскликнул вбежавший вслед за ней Эрни Макмиллан. Вслед за ним в аудиторию спокойно зашла ещё одна девушка.

— Бедные цветочки! — воскликнула Ханна Аббот, и бросилась поливать осунувшиеся растения на подоконнике.

Гарри скривился. События развивались хоть и неприятно, но логично. Поттер начал варить запрещенные зелья слишком рано, ещё не заполучив полный контроль над своим соседом. Поэтому от встречи с директором тот «соскочил» с крючка и пошел советоваться с Сьюзен, которая уже начала демонстрировать свои командирские замашки. Пройти мимо столь наглого нарушения школьных правил она не смогла.

— Как я мог что? — спокойно спросил Поттер.

— Делать бомбы! — гневно ответила Сьюзен.

— Очень просто. В начале я растолок в ступе ласточкину траву, затем…

— Аргх, Поттер! Я не об этом! — воскликнула девушка.

— Тогда конкретизируй свой вопрос, пожалуйста, — произнес Гарри равнодушным тоном. Его ледяное спокойствие сильно охлаждало пламенный пыл девушки.

— Зачем ты делаешь бомбу? — спросила она серьезным тоном.

Гарри усмехнулся и ответил вопросом на вопрос.

— Тебе кратко ответить или полно?

— Кратко, Поттер, исключительно кратко, как можно короче! — вновь впала в негодование девочка.

— Хочу, чтобы бумкнуло.

Сьюзен зависла на пару секунд.

— Прости, что? — переспросила она.

— Хочу ба-бах!

— Гарри, ну зачем тебе что-то взрывать? — спросила Сьюзен мягким тоном, будто бы разговаривая с маленьким ребёнком.

— Большой ба-ба-бах! — не унимался Поттер.

— Гарри, но…

— Чтоб прям бдыщь! — развёл руками Поттер.

На Сьюзен было жалко смотреть. На её лице отражалось полное непонимание происходящего. Успев привыкнув к абсолютно серьезному и, в какой-то мере, взрослому поведению своего однокурсника, она оказалось полностью выбитой из колеи этим внезапным приступом детства. В поисках спасения, она умоляющим взором уставилась на Ханну.

— Мальчишки, — пожав плечами ответила Ханна, на секунду оторвавшись от поливания засыхающих цветов.

— А, ну да, — уверенно согласилась Сьюзен, будто бы предыдущее замечание объяснило ей абсолютно всё. — Ну и что же мне с тобой делать? — рассеяно пробормотала девочка.

На лице Поттера расцвела улыбка.

— Как говорится, “Не можешь победить — отойди в сторону и посмотри, чем закончится”, — восторженно ответил Гарри.

— Да? А мой папа говорит: “Не можешь победить — возглавь”, — удивилась Сьюзен.

— А-а, — махнул рукой Поттер. — Сразу видно, твой отец не волшебник в десятом поколении. Волшебники так не делают.

— А знаешь что, — задумчиво сказал Сьюзен. — Пожалуй, я так и сделаю!

— Отойдешь в сторону? — возрадовался Гарри.

— Да нет же! — поморщилась девочка. — Мы зарегистрируем клуб самоподготовки и я его возглавлю! Отныне никаких запрещенных зелий и опасных экспериментов! — самодовольно воскликнула девушка, гордо задрав нос.

— И зачем мне на это соглашаться? — спросил Поттер.

— Эм, что? — не поняла вопрос Сьюзен.

— Ты приходишь сюда и начинаешь командовать. Почему я должен подчиняться? Какая мне от этого выгода? — абсолютно безэмоционально произнес Поттер.

На лице девушки мелькнуло удивление, а потом появился страх. За одиннадцать лет жизни ей ни разу в голову не приходила мысль, что сверстники должны её слушаться не только потому что она решила ими покомандовать. Впрочем, не стоит сильно её в этом винить. Многим взрослым такая мысль за всю жизнь в голову не приходит.

Она задумалась. Раздражение от «мятежа» однокурсника было быстро подавлено страхом. Всю жизнь примером для неё были бабушка и родная тётя. Властные волшебницы, суровые, но справедливые начальники, превосходные лидеры. Она хотела быть на них похожей. И, как ей казалось, у неё получалось. Что в магловской школе (куда она недолго ходила), что среди детей соседей и родственников, она всегда была главной.

Нет, иногда попадались, как она считала, «дурные» дети, которые из-за своей «вредности» отказывались признавать её главенство. Однако Поттер прежде не демонстрировал несогласие с её лидерством. Почему же сейчас он пошёл против неё? А может, это она что-то делает не так? Может, нужно не только что-то требовать от людей, но и давать им что-то взамен?

Тут-то и появился страх. Страх, что она на самом деле не похожа на своих выдающихся родственников. Страх, что это она делает что-то не так. Не желая быть похожей на капризного ребёнка, который добивается своего лишь истериками и визгом, Сьюзен судорожно начала искать компромисс. Кажется, в ходе экспресс-допроса Эрни что-то говорил о…

— Я возьму на себя всю бюрократию. Бланки, разрешения и прочая, — заявила девушка.

— Хех. Если бы ты сюда не пришла, я бы и так с ними не столкнулся бы, — усмехнулся Гарри.

Сьюзен задумалась. Ещё Эрни что-то говорил об ингредиентах. Поттер жаловался, что ничего интересного из общедоступного не сваришь. А раз так, то..

— Ингредиенты. Я на своё имя буду брать разную всячину. Месяцами работать с одними и тем же скучно. Со мной будет повеселее, — улыбнулась девочка.

— Ха, задумка интересная, но не рабочая. Их дают не просто так, а под конкретные зелья. Долго не показываешь результат, якобы из-за «ошибок» и «неудач» — перестают выдавать.

— А мы его будем показывать. Возьмем с запасом на три порции, из одной части варим зелье, с другими делай что хочешь. Ты ж у нас гений. Справишься с первой попытки, не так ли? — с легкой издёвкой сказала Сьюзен.

— Хм, — задумчиво произнес Поттер. — Звучит интересно. Каковы условия?

— Первое. Ты не варишь ничего опасного, — загнула мизинец Сьюзен.

— Протестую. Термин “опасный” вообще не формализован. Да и любая магия опасна. Вон, даже волшебной палочкой глаз можно выколоть, — моментально возразил Поттер. Окружающие от такого сравнения немного поморщились.

— Хорошо. Первое. Ты не варишь ничего такого, от чего не защитит стандартный школьный барьер.

— Согласен. Но за лабораторию с исправным защитным барьером договариваешься со профессором Снейпом сама.

— Согласна. Второе. Ты не взрываешь ничего на территории школы, — загнула безымянный палец Сьюзен.

— Протестую. Здесь всё территория школы. И Запретный Лес, и Хогсмид, и всё в радиусе ста миль — это территория школы. Я не хочу так далеко уходить.

— Ладно. Взрыв не должен повредить ни имуществу школы, ни одной живой душе.

— Протестую. Всё живое обладает душой. И травинка, и жучок, и паучок. По гипотезе Фон-дер-Флааса, даже микробы…

— Стоп, хватит! — прикрикнула Сьюзен, массируя виски. — Ладно, тогда так. Взрыв не повредит ни имуществу, ни людям.

— Ну-у, — задумался Поттер. — А что такое “Человек”? Согласно Платону, человек — это животное на…

— Не нервируй меня, Гарри, — сурово произнесла Сьюзен.

— Я согласен! — поспешил согласиться Поттер, поднимая руки, будто бы признавая поражение.

— Третье! — окрыленная успехом радостно воскликнула девушка. И замолчала.

— Третье? — после недолгой паузы спросил Поттер.

— Я пока не придумала что, — слегка смущаясь, ответила Сьюзен.

— О, классика! — усмехнулся Поттер.

— Третье. Если будут претензии учителей — мы прекращаем работу.

— Если будут претензии к клубной деятельности от учителей — мы закрываем клуб, — дотошно уточнил нюансы Поттер.

— Согласна! По рукам? — просияла девушка.

— Согласен, — ответил Поттер, пожимая протянутую руку. — Только для регистрации клуба нужно минимум четыре участника.

Сьюзен хищно взглянула на присутствующих в комнате. Эрни и Ханна, доселе молча наблюдавшие за ходом переговоров, взволнованно переглянулись.