Ритуал сработал как надо (джен)

* * *

— Гарри, можно тебя отвлечь на минутку? — Вальда Шафик перехватила Поттера после ужина.

Мальчик кивнул головой и направился к старшекурснице. На сей раз он решил не отвечать в стиле «Да, можно», проходя мимо девушки («Ну, ты же не просила подойти, а спрашивала о теоретической возможности меня отвлечь, не так ли?»), ведь это сулило проблемы. Не Поттеру — ему вообще мало что и мало кто может доставить по-настоящему серьезные неприятности — проблемы грозили самой Вальде. Мисс Шафик собиралась познакомить Поттера с той, кто совсем не поймет подобного формализма.

— Гарри, позволь представить мою… подругу и главу клуба чайной церемонии, Селену Селвин, — Вальда указала на невысокую блондинку с эмблемой факультета Слизерин на мантии. От Поттера не скрылась легкая заминка на слове «подруга».

— Приятно познакомиться, мисс Селвин, — Поттер легонько поклонился.

— Взаимно, мистер Поттер, взаимно, — каркнула блондинка голосом, напоминающем смесь крика вороны и скрежета вилки по стеклу. Неподготовленные к подобному диссонансу миловидной внешности с скрежещущим голосом, первокурсники, проходившие мимо, вздрогнули. Гарри же и бровью не повёл, что изрядно добавило ему очков в глазах собеседницы.

— Как глава клуба чайной церемонии хотела бы вас пригласить на праздничный вечер, посвященный сто девяносто седьмой годовщине со дня основания нашего клуба, — девушка протянула конверт, украшенный её личным вензелем.

— Почту за честь, — Поттер обеими руками осторожно принял конверт.

— Подробности о месте, времени и дресс-коде указаны в приглашении. Уверяю вас, на вечере будут исключительно достойные люди, — что ж, слизеринцы по-своему интерпретировали слова Поттера о равных ему.

— Не смею более вас отвлекать. Надеюсь, до скорой встречи, — попрощалась Селена. Чем дальше отходила от студентов Хаффлапаффа глава клуба чайной церемонии, тем сильнее сползала улыбка с лица её заместителя.

— Гарри, я, безусловно, буду рада тебя видеть на этом мероприятии, но хочу предупредить. Там соберутся весьма… специфические люди, — предупредила Вальда.

— Ты весьма емко сократила фразу «зацикленные на собственной родословной снобы», — равнодушно отметил Поттер.

— Кх-м, — слегка смутилась Вальда. — Я тебе этого не говорила.

— Конечно, конечно! — поспешил успокоить её Поттер.

— Ты примешь приглашение? — сменила тему старшекурсница.

— Посмотрим, — пожал плечами Поттер. — Уж лучше два часа лицемерно улыбаться, чем два года честно враждовать.

— Ты говоришь один в один как моя мама, — едва слышно пробормотала Вальда.

Гарри мысленно прикусил язык. Ему не стоит разбрасываться направо и налево семейными фразочками и присказками. Даже если он когда-то и был частью этой семьи.

* * *

Спустя полмесяца пребывания в Хогвартсе, Поттер решил заняться своей физической формой. Нет, он не начал сходу каждый день делать по сто отжиманий, сто подтягиваний, и прочая, и прочая. Такой экстрим для щупленького одиннадцатилетнего парня будет только во вред. Да и подготовленному атлету от такого не поздоровится.

Вместо этого Поттер начал… ходить пешком. По часу-полтора в день размеренным шагом. Кому-то такие физические нагрузки покажутся смешными, но у восьмидесяти процентов городских жителей нет даже этого. Через год таких «тяжелых» нагрузок Поттер собирается выйти на новый уровень — быстро ходить пешком. Ещё через год — аж начать бегать! Только лет так через семь Гарри будет близок к разовому выполнению известного норматива.

Вероятно, кто-то сочтёт подобный темп слишком размеренным, но здесь стоит сразу определиться с целью: результат или процесс. Поттеру в буквальном смысле некуда спешить, и он может себе позволить неспешно наслаждаться процессом. Если кому-то важен только результат, то можно поступить как Рон Уизли в одной петле.

Тогда Рон увидел занятия физ.подготовкой Поттера на старших курсах, заметил популярность Гарри среди девушек и провёл прямолинейную логическую цепочку. После чего выписал откуда-то из-за рубежа набор магических стероидов и выкинул в мусорку инструкцию по расчёту допустимой дозировки. Через неделю он хвастался телом как у античных статуй. Через месяц Рон мог с легкостью выиграть конкурс «Мистер Олимпия». Через полгода Уизли проходил в дверной проём лишь боком. К концу курса его забрали в больницу Святого Мунга на курс восстановления работы печени.

К большому разочарованию Рона, таким подходом он не достиг особых результатов на ниве соискания девичьего внимания. Зато у него не было отбоя от внимания парней — чуть ли не каждый считал своим долгом покритиковать Рона или повосторгаться размером его бицепсов. Что ж, и такая популярность пришлась младшему Уизли по нраву.

Кстати, о нём. Судя по всему, сейчас Рон готовится совершить очередную свою попытку завязать знакомство с «восходящей звездой» Хаффлпаффа. Для этого он даже наступил на горло своему пренебрежительному отношению ко всем студентам без герба Гриффиндора на одежде.

— Ты ведь Гарри Поттер, да? — набрался смелости рыжий. Поттер посмотрел налево, посмотрел направо. Задумался на секунду и ответил.

— Да, это так.

— Рон Уизли. Будем знакомы, — сказал рыжий, протягивая руку.

— Приятно познакомиться, — решил блюсти этикет Поттер. Рукопожатие длилось больше, чем того хотел Поттер, но меньше, чем того хотел бы Уизли.

— Ты любишь квиддич? — спросил Рон после недолгой паузы.

— Нет. Данный вид спорта мне абсолютно безразличен, — развернуто ответил Поттер. Такой ответ сбил Рона с толку, он явно не ожидал подобного поворота событий. Молчание затягивалось.

— Эм… ну, э… — мямлил Уизли. Поттер в ответ вопросительно изогнул бровь. — А у тебя действительно есть... ну, ты знаешь...

— Есть что?

Рон вытянул палец, указывая на лоб Гарри.

— О, Боги! — воскликнул Поттер, задрав глаза к небу. — Вы свидетели! Я дал ему шанс! На один шанс больше, чем он того заслуживал!

Боги оставили без внимания данный порыв его души, в отличие от Рона.

— Мог бы просто сказать, что не хочешь показывать, — обиженно насупился Уизли. Поттер в ответ лишь покачал головой.

— Ещё вопросы ко мне сейчас имеются? — спросил Гарри.

— Ну… нет, — буркнул Рон.

— Тогда, хорошего дня, — попрощался Гарри и поспешил отдалиться. Рон в ответ лишь гневно сверлил взглядом спину Поттера.

* * *

— Джонсон, друг мой! Рад тебя видеть! Проходи, садись. Как насчёт чашечки чая? — Альбус Дамблдор радушно поприветствовал своего старого друга. Минерва МакГонагалл, также находившаяся в кабинете директора, обошлась коротким кивком.

— Я сюда не чаёвничать приехал, —сказал Джонсон Хоук.

— Ну что же, тогда предлагаю перейти сразу к делу. Судя по твоему приходу, ты готов огласить результаты МРТ души мистера Поттера, не так ли?

— Да, — ответил Джонсон. После чего коротко оглядел кабинет и спросил: — Здесь материться можно?

— Нет, — сурово отчеканила МакГонагалл.

— Хуёво, — моментально ответил Джонсон. Декан Гриффиндора скривилась, словно проглотила лимон. Мистер Хоук же заложил руки за спину и начал мерно вышагивать по кабинету директора. Потом остановился и взглянул в окно. Поковырял пальцем подоконник. Молчание затягивалось.

— Я не знаю, как рассказать о результатах без мата, — пожал плечами Джонсон.

— Расскажи, как знаешь, — предложил директор.

— Это пиздец, Альбус. Я всякого дерьма по жизни насмотрелся, но такое вижу впервые. И я сейчас не про кусок души, хер пойми как прибитый к основной тушке — эту ебанину я ещё десять лет назад разглядел. Кстати, с ней ничего не случилось. Я говорю про это, — Джонсон протянул директору и декану пачку аккуратно сшитых листов, где посреди бесформенных цветных клякс и мазков отчётливо виднелись черные геометрические линии и фигуры.

Дамблдор пристально разглядывал каждую черточку, в то время как МакГонагалл бегло пробежалась по всем листам.

— Мы понимаем ваше удивление подобной аномалии… — осторожно начала она.

— Понимаете?! — взревел Джонсон. — Нихуя вы не понимаете, нихуяшеньки! Черные линии это раны, это вырванные, вырезанные куски! Вот, я специально взял, смотри! — отставной целитель буквально швырнул в МакГонагалл ещё парочку листов.

— МРТ пациента А. Взял в руки проклятый артефакт. Видишь черную точку? Итог — трехлетняя кома. Пациент Б. Разграбил древний курган. Вот тут черные полосы. Не прожил и недели. Третий случай. Многодневные пытки Круциатусом. На душе многочисленные царапины. Очень мелкие царапины. Ни мозг, ни тело не повреждены. Условно в сознании, но разум вернуть не удаётся, — под конец запал у целителя иссяк, и он слегка убавил тон.

— А здесь же… Раны не случайны. Большинство из них фиксированного размера и глубины. А форма…

— Могут ли это быть руны? — перебил своего друга Дамблдор. — В целом геометрия похожа на древние ритуальный круги. А вот здесь явно символ "Feoh" — «накопление, запас, богатство». Тут, похоже, "Eolh" — «слияние, единство, цельность». Может ли это быть частью какого-то ритуала?

— Я думал об этом, — криво усмехнулся Джонсон. — Может и такое. Но тогда ритуал явно сработал не как надо.

— Почему?

— Взгляни сюда. Если здесь контур, то вот это явно инородные линии. Словно кто-то пытался разорвать петлю. А вот здесь хотели изменить руну. Тут замкнуть две части.

— Как думаешь, они достигли успеха?

— В чём? И кто — они? Я даже представить не могу, что этот круг может делать. Чем можно нанести такие раны? Да как он вообще жив-то остался?! Это невозможно, Альбус! Каждая такая черточка это смерть, понимаешь? Каждая из них! Основной контур или инородные черточки, штришочки, петелечки — это всё смерть! Повреждения, несовместимые с сосуществованием души и тела — так пишут в некрологах. Получишь хоть одну такую — и душа полетит в Чистый Мир. Тут же почти сотня разрезов, а пациент ходит, говорит и как-то реагирует на раздражители!

— Ты можешь узнать предназначение магического круга.

— Я? — удивился Джонон. — Нет, не могу.

— Можешь. У тебя достаточно познаний в рунах, а про душу так и вовсе никто на Британских островах не знает больше тебя.

— Альбус, это черная магия. Манипуляции с душой — самый запретный раздел. Министерство веками выкорчевывало любые упоминание обо всём даже близко похожем на это, а ты мне предлагаешь с головой нырнуть в это дерьмо?! Это зло, понимаешь?! Это в чистом виде зло, которого ни под каким предлогом нельзя касаться!

Последние реплики дались Джонсону с трудом. Под конец его лицо покраснело, а дыхание сбилось. Вдруг правой рукой он схватился за сердце, а левой начал рыться в кармане. Потеряв равновесие, старик отступил на шаг назад и начал заваливаться.

Дамблдор среагировал молниеносно. Чары подхватили гостя, не дав ему упасть, а трансфигурированный диван сам подъехал к обессиленному целителю.

— В левом кармане, двух хватит, — прерывисто сказал Джонсон. Тотчас из его кармана вылетела склянка с заветными пилюлями.

Только спустя несколько минут после приёма лекарства хрипы прекратились, а цвет лица Джонсона стал… более естественным. Ещё через несколько минут дыхание отставного целителя выровнялось.

Волшебники живут долго, но, увы, не бесконечно. Каждому отмерен свой срок, и для Джонсона Хоука он давно настал. Лишь магия поддерживает в нём жизнь.

— Я хочу перед тобой извиниться, — обратился Дамблдор к лежащему на диване другу. — Моё предложение действительно вышло за все рамки. Жажда помочь мистеру Поттеру затмила мой разум. Ради абстрактного блага я просил совершить вполне реальное зло. Да и в целом требовал от тебя слишком многого. Учитывая твоё состояние, тебе надо отдыхать.

— Нет… Не надо…

— Не переживай. Я найду способ помочь мистеру Поттер без погружения в пучины темных искусств. Есть у меня пара зацепок, буду прорабатывать их. Ещё раз прошу прощения — переоценил твои силы. Спасибо тебе за всё.

— Нет, силы есть…

— Ты достиг очень многого, совершил невообразимые открытия, работал не покладая рук. А теперь с честью вышел на заслуженную пенсию. С тебя хватит, тебе пора на покой.

— Подними меня, — перебил гость.

— Джонсон, тебе лучше пока полежать.

— ПОДНИМИ МЕНЯ!

Дамблдор исполнил волю своего друга. Приняв вертикальное положение, Джонсон задышал так, словно пробежал марафон.

— Я займусь этим. Не ради тебя или пацана, а ради себя.

Заметив недоуменный взгляд профессора МакГонагалл, он пояснил:

— Мы живём, пока мы работаем, летаем. Чуть на диван лёг и всё, блять, смерть. Так что не надо забываться.

Немного отдышавшись, Джонсон обратился к директору.

— Все тайны воздействия на душу заберу с собой в могилу. Расскажу лишь что с ним случилось, и чем это грозит.

— Спасибо, Джонсон. Только это мне и нужно, мой друг. Только это.

* * *

— У нас было два оловянных котла, семьдесят пять склянок селитры, пять упаковок серы, полпачки ласточкиной травы и целое множество контейнеров всех форм и размеров, а также безмер, сердце эндриаги, ящик фосфора, фунт бездымного пороха и две дюжины ампул раствора ртути. Не то чтобы это был необходимый запас для подрыва тролля, но если получил свободный доступ к ингредиентам, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение — это порох. Ничто в мире не бывает более беспомощным, безответственным и порочным, чем экспериментирующие с порохом школьники. Я знал, что рано или поздно мы перейдем и на эту дрянь…

— Гарри, что ты там бормочешь? — спросила Сьюзен, не открывая взгляд от домашнего задания по чарам.

— Ничего особенного, — ответил Поттер, заполняя журнал учёта ингредиентов.

После эпохального соглашения о сотрудничестве минуло три недели. Сьюзен Боунс развернула кипучую деятельность. Профессор Спраут подписала все бумаги о кураторстве, едва услышав фамилию Поттера. Ханна и Эрни сдались почти без боя, согласившись стать частью новоявленного «кружка дополнительной самоподготовки по зельеваренью». Больше всех сопротивлялся профессор Снейп, ссылаясь якобы на отсутствие свободных лабораторий в подземельях замка. Однако Сьюзен Боунс, подключившая к этому делу связи своей тетушки, была неостановима. Раздобыв (не без помощи упомянутых связей) выписку из имущественного баланса школы в части, касающейся подземелья, а также список всех официальных клубов, Сьюзен поставила мат профессору Снейпу.

Северус, скрипя зубами, выделил им лабораторию. В ней было всё. И барьерные чары на случай непреднамеренной детонации зелья, и хорошая вытяжка на случай возникновения удушливых испарений, и работающий слив на случай расплавления котла. Давненько Поттер не варил запрещёнку в школе при столь комфортных условиях.

Не удержался профессор Снейп и от мести зарвавшимся школьникам. Он потребовал не только демонстрировать ему лично все приготовленные зелья, но и вести учёт каждой травинки. Указывать, где и как была использована пыль пикси. Докладывать, какая ошибка была допущена при добавлении рога двурога. Описывать, как именно выглядело «испорченное» зелье и многое другое.

— А раньше Сьюзи заполняла все эти бумажки, — промурлыкала Софи.

Первоначально Сьюзен, выполняя обещание, пыталась сама сочинять подложную документацию, но ей не хватало знаний и опыта, чтобы водить профессора за нос. После недолгих уговоров, Гарри сдался.

— Да, — согласился с очевидным Поттер.

Когда началась официальная деятельность клуба, Сьюзен провела рекламную кампанию среди студентов Хаффлпаффа. Но по загадочной причине, мало кто из студентов любил зельеваренье. Даже первокурсники, за исключением Софи, предпочитали держаться подальше от клуба. Софи время от времени заглядывала к ребятам, в основном чтобы поделиться слухами, ну и чтобы поддерживать отношения.

— А сейчас вот ты, — с улыбкой продолжала давить на больное девушка.

— Да, это так, — вновь согласился Поттер.

— А почему? — после недолгой паузы игриво спросила Софи.

— В ходе короткого спора глава нашего клуба убедила меня в целесообразности такого решения.

— Пхи, — то ли хихикнула, то ли хрумкнула чипсами девушка. — Подкаблучник, — нежно проворковала Софи.

— Нет. Просто я предпочитаю не упорствовать в спорах по незначительным для меня вещам, — равнодушно возразил Поттер.

— Я фе гововю, подкабуфник, — с набитым ртом сказала Софи.

Поттер молчал. Разубедить в чём-то Софи иной раз было невозможно.

— Ты так говоришь, словно это что-то плохое, — вступил в диалог Эрни. Моментально четыре пары глаз уставились на него. Наступившую тишину разбавляло только легкое бульканье котла.

— Ну-у, — сразу стушевался от такого пристального внимания Эрни. — Если тебе неприятно спорить, а причина действительно мелкая, то как бы, ну это… легче согласиться, — мальчик в конце почти перешёл на шёпот.

Софи проглотила еду и сказала:

— Ох и повезёт же твоей жене.

Щёки Эрни заалели, а сам он смущенно отвернулся. Кажется, мальчик воспринял это за комплимент.

— Кстати, Софи, а где ты чипсы раздобыла? — перевела внимание на себя Ханна. Она штопала мужской пиджак, одновременно читая учебник по ЗоТИ. Участники драмружка уже прознали про добродушный нрав Ханны, и не гнушались использовать её для ремонта своих многочисленных костюмов.

— А, это передачка для Меган от родителей. Она в первом же письме пожаловалась, что в Хогвартсе вообще нет ни чипсов, ни сникерсов, ни колы, ничего короче. Родаки всполошились и шлют теперь снеки сумками просто. Ей их девать уже некуда, раздаёт всем.

Как и всегда, Софи знала все новости и слухи, и активно извлекала из этого пользу. Но, кроме того, она сама и запускала слухи. Спустя три дня после её первого посещения новоявленного клуба, абсолютно каждый студент Хаффлпаффа знал, что Поттер увлекается изготовлением бомб. Причём якобы не просто увлекается, а яро фанатеет.

«В глазах страсть, на лице улыбка, в руках порох», — рассказывала Софи. «Он может часами говорить про свои бомбы, вдаваясь в какие-то нюансы. А с какой любовью он прижимает к груди все эти колбочки!» Люди охотно верили ей, ну а сколько правды было в этих рассказах, знали только участники клуба.

К большому удивлению Гарри, наличие такого специфического увлечения положительно сыграло на его репутации среди барсуков. Всё-таки вечно вежливый, вечно равнодушный и вечно отстраненный Поттер немножко нервировал студентов. Каждый знает: «В тихом омуте черти водятся», но какие черти полезут из этого мальчика — не знал никто. Неизвестность пугала.

Когда Софи растрепала факультету главную тайну клуба, все облегченно выдохнули. «Ну и пусть делает свои бомбочки. После близнецов Уизли нас таким не напугаешь», — вслух говорили многие. «Главное — что не маньяк какой-то», — про себя добавляли некоторые.