Шифр (редакция 2019 г) (джен)

— Так… — протянул Федотыч. — Рассказывай, Томин.

— Саня, ты, думаю, заметил, что два последних шифра — на стене и на второй записке — были очень простыми? — спросил я, повернувшись к Шиповалову.

— Есть такое, — подтвердил Саня.

— Но ты же не думаешь, что шифровщик внезапно сжалился над «тупыми» полицейскими и стал делать шифры попроще? — я постепенно подталкивал всех, не только Саню, к той самой мысли, что я обдумывал вчера. Не помню, высказывал я это ранее своим товарищам, но если что… Повторение — мать учения.

— Думаешь, у нашего шифровщика есть сообщник? — спросила Настя.

— Это безусловно. Но не только, — кивнул я.

— Подражатель? — первым догадался Федотыч.

— Именно так. Убийство Лысенко совершил подражатель. И это он оставил послание на стене и подкинул нам записку для Насти.

— Твои выводы основаны на том, что два предпоследних шифра были слишком легкие? — спросил Архипов

— Да, — уверенно ответил я.

— Но это же бред! — воскликнул Федотыч.

— Не совсем, — задумчиво откликнулся Саня. — Два предпоследних шифра и правда были очень легкими. С ним справился даже ребенок, а не трое полицейских, двое из которых немного понимают, что из себя представляет криптография. Возможно, Паша прав. И с нами играют двое. Но доказательств тому нет.

— На месте убийства Лысенко, точнее там, где мы его нашли повешенным, я обнаружил несколько следов от инвалидной коляски, — произнес я.

— И что это нам дает? — спросил Федотыч.

— Немного, — ответил я. — Но дело в том, что следы от колес в одном месте обрываются, а далее видны протекторы от ботинок…

— Словно инвалид взял и пошел? — спросила Настя.

— Ага, — кивнул я. — Думаю, вы знаете, кого я подозреваю? — повернулся я к Федотычу и Архипову.

— Вполне может быть… Но улик маловато и они косвенные, — проворчал Федотыч.

— И все-таки мы можем его задержать на семьдесят два часа, — возразил ему Архипов.

— Прошу прощения, но о ком речь? — спросил Саня.

— Ты Петра Николина помнишь? — вопросом на вопрос ответила ему Настя.

В нашем РУВД о Петре Николине слышали все. Я называл Сергея Хронова неудачником, но по сравнению с Николиным Серега — самый везучий человек в мире.

Петр Николин начал работать в нашем РУВД вскоре после ухода моего отца. Многим тогда показалось, что именно с его появлением связано то, как неожиданно Федор Томин уволился. Правду тогда почему-то Федотыч скрыл. Может, не хотел, чтобы узнали о том, что легенда — тоже человек? Не знаю.

Петр Николин был сыном местного не очень мелкого чиновника, и каким образом он попал в милицейскую систему, понять довольно просто, если не одно «но». Точнее, «как». Как он с такими данными оказался в РУВД, где тяжелой своей рукой правил Федотыч? На это ни у кого из моих знакомых, разве что у самого Федотыча, ответа нет.

Но он как-то оказался. И узнав про историю Федора Томина, тоже захотел стать лихим опером. Наверняка многие догадаются, каков был конец этой новой «легенды». Рылом Николин Петя не вышел. Он не знал, что быть лихим опером — это даже не призвание, а тяжкая обязанность, и у любого такого героя есть не только пот, кровь, перестрелки, погони, дрожащие от одного его имени бандиты и слезы, но и горы бумаг. Обычная рутина сломала Николина очень быстро. Не прошло и пары месяцев, как он уволился из системы. Кто-то радостно вздохнул тогда, а кто-то поблагодарил и черта и Бога разом.

Но не за горами был его новый «подвиг». Спустя пару лет, как-то прознав, что мой отец стал инвалидом и алкоголиком, Николин решил вновь сыграть в судьбу своего героя…

Это выглядит и звучит нелепо, даже отвратительно, но вот уже несколько лет неподалеку от автовокзала можно встретить разъезжающего на инвалидной коляске Николина. Он просит милостыню на хлебушек. Теперь уже всерьез. Видно, его отцу надоели выкрутасы великовозрастного дитяти, да и позора с таким сынком не оберешься, но стал наш Петя настоящим бездомным.

Когда он вывернул жизнь моего отца вот так, хуже, чем наизнанку, многие из добрых товарищей и друзей Федора Томина не очень были довольны Николиным. И хоть отец просил не обижать убогого, но все же Пете как-то раз устроили «темную». Били его не менты, решившие не оскорблять таким поступком моего отца, а те самые бандиты, что уважали и немного побаивались Федора Томина. Дело тогда спустили на тормозах, если правильно помню… И Николин действительно не мог подняться с инвалидного кресла пару месяцев. Сейчас-то он, конечно, даже бегать может… Но не в этом суть.

Петр Николин — единственный нам известный «инвалид». И что, как нельзя кстати, у него в РУВД есть еще один друг. Толик. Наш «вечный» дежурный.

— Ни хуя себе коленкор вырисовывается! — присвистнул Саня. — Паш, и ты думаешь, что это он?

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Сыграть в героя у него вышло криво, вдруг в бандита получится…

— Николин… Артист погорелого театра, — задумчиво буркнул Федотыч.

— И одного актера, — усмехнулась Настя.

— Что думаете, Павел Федотович? — спросил я.

— Да хули тут думать, — воскликнул Федотыч в ответ. — С такими доказательствами… Эх, ладно, черти. Под мою ответственность. Но чтобы ни один волосок с его тупой головы не упал. Это понятно. В первую очередь, это к тебе, Паша, относится!

— А чего сразу я? — удивился я.

— Ты не забыл, кого он себе выбрал кумиром? — строго посмотрел на меня Федотыч. — Кстати, — повернулся он к Архипову, — а что у нас по Нежданову? Обрадуй меня.

— Не могу, — покачал головой Архипов. — Павел все еще подозревается в убийстве гражданина Нежданова, а теперь, в связи с открывшимся обстоятельствами, в пособничестве убийству гражданина Лысенко.

— Так. А кого же вы подозреваете в убийстве Лысенко, товарищ майор? — спросил Саня угрожающим тоном.

— Вас двоих. Следователя Анастасию Панину и вас, дознаватель Александр Шиповалов. С этой секунды вы под моим круглосуточном наблюдением.

— И что, спать вместе с нами будете? — спросила, усмехнувшись, Настя. Я напрягся. От этой парочки всего можно было ожидать.

— Да, — даже не подозревая, в какую бездну он сейчас совершает прыжок, спокойно ответил Архипов.

— Класс! — воскликнула Настя, рассмеявшись. — Всегда мечтала о тройничке.

На несколько секунд мне показалось, что кто-то удалил весь воздух из кабинета. Просто потому что мы втроем: я, Саня и Федотыч, сейчас больше всего походили на рыб, выброшенных прибоем на берег.

Но ответом на столь пикантное заявление стал отнюдь не маты вперемешку с междометиями, а смех. Архипов в очередной раз показал, что он в свой в доску парень. По-другому я и сказать не могу. Пока мы хлопали глазами и пытались поднять челюсти с пола, Архипов ржал так, что для стола появилась реальная угроза.

— Это, конечно, заманчиво, но раз ты даже Томину отказала в поцелуе, то я вынужден отвергнуть твое предложение, Анастасия, — с трудом приобретя способность говорить, произнес Архипов и вновь зашелся в приступе смеха.

— Мне кажется, — тихо проговорил я, задумчиво почесав в затылке, — это было не предложение, а констатация факта…

Только благодаря громогласному Архипову я в тот момент не схлопотал пощечину. Меня не услышали.

— Подождите, — внезапно заговорил Саня. — А что насчет записки? «Склады, река, полночь»…

— Во-первых, до полуночи еще далеко, и не факт, что случится сегодня хоть что-то без нас, — ответил ему я.

— Лысенко с тобой не согласился, — покачал головой Саня.

— Постой, я еще не закончил. Ты знаешь, где у нас река?

— Нет, — протянул Саня, серьезно задумавшись.

— И никто не знает, — развел я руками. — У нас ее просто нет в городе. Ближайшая река от нас в сотне километров. Это во-вторых.

— То есть очередной шифр в шифре, что ли? — спросила Настя.

— Вот именно, — подтвердил ее догадку я. — И скажу вам честно, я не собираюсь больше играть по его правилам. Если шифровщик — Николин, то сегодня все прекратится задолго до полуночи.

— Дельное замечание, — усмехнулся Федотыч. — В общем так. Пока я здесь все-таки начальник. Архипов, Томин, ваша задача — взять Николина и привести его сюда на допрос. При задержании можете не телиться. Панина, Шиповалов — занимайтесь текучкой. Без возражений!

— Вообще-то, мне как-то не солидно, — проворчал Архипов.

— Ты мне еще поговори! — шутливым тоном прикрикнул на него Федотыч. — Костя, неужели не хочешь тряхнуть стариной?

— Боюсь песок рассыпать, — усмехнулся Архипов.

— Кто бы говорил, — проворчал Федотыч. — Ну раз ты настаиваешь, то я пойду.

— А кто сказал, что я отказываюсь? — удивленно спросил Архипов. — Нет, Павел Федотович, твое дело — руководить, значит, пойду я. Не все же Пашке на тебя да на отца равняться. Пусть хоть на крестного в деле взглянет.

— Вы мой крестный? — из всего разговора я уловил только последнюю фразу.

— Есть такое. А если бы не Федька, то мог бы и твоим отцом быть…

— Нахуй. Я не хочу этого знать, — от одного упоминания о матери, даже совсем призрачного, мне совершенно расхотелось говорить.

— Ну, тогда пойдем, — махнул мне рукой Архипов, поднимаясь со стула и проходя к двери. — А то Николин, наш несчастный инвалид, куда-нибудь свалит, а потом мы запаримся его по всему городу искать.

Вот с этим я был полностью согласен и, кивнув слегка недовольным Насте и Сане, вышел из кабинета вслед за Архиповым.