Оплачено кровью / Paid In Blood (гет)

— Ты не помнишь меня, папочка? Это я, Лилиан Дафна Поттер… твоя дочь.

— Что?!

— Как это может быть? — настоятельно спросила Дафна, не отрывая взгляда от ребёнка.

— Они скоро всё объяснят, — ответил Гарри, с нежностью глядя на девочку… её ребёнка. Их ребёнка.

— Но… я думала, у нас нет детей, — рассеянно сказала она.

— Это не так, — ответил он, снова повернувшись к ней. — Правда, своих детей у нас не было, но благодаря Милли у нас появилась дочь. У нас есть она, — добавил он, жестом указывая на маленькую девочку в воспоминаниях.

— Но… как?

— Терпение, любовь моя, — сказал он, и, хотя Дафна хотела получить ответы прямо сейчас; она обернулась, чтобы посмотреть на свою дочь, которая в данный момент стояла перед ошеломлённым и очень смущённым память-Гарри.

— Как?.. — прошептал он, внимательно изучая лицо ребенка. — Как это может быть? Это невозможно.

— Ты оставил её с нами, помнишь, Гарри? — умоляюще произнесла Милли, заставив память-Гарри повернуться и посмотреть на неё. — Ты принёс её к нам в тот день, когда отправился мстить за Дафну, и попросил нас вырастить её, если с тобой что-нибудь случится.

Она умоляюще смотрела на него и делала круговой жест рукой, что, по мнению Гарри, означало, что она просит его пока просто согласиться на это. Девочка опустила голову и, похоже, тихонько всхлипывала, и Трейси решила помочь Милли и поддержать её.

— Да, Гарри, разве ты не помнишь, как мы сильно поссорились, когда ты решил сдаться, вместо того чтобы сбежать и воспитывать свою дочь? Ты сказал нам, что хочешь подать хороший пример ей и своему крестнику, показать им, что нужно всегда отвечать за свои поступки, помнишь?

— Я… — пробормотал память-Гарри, не совсем понимая, что происходит. Ему не нравилось, что его выставляют дураком или манипулируют им, но не могло быть и речи о том, чтобы ребёнок не принадлежал Дафне, и в ней, несомненно, были и его собственные черты.

— Но… разве Дэфи не дочь дяди Блейза и тёти Милли? — спросила Фелиция, девочка из рода Ноттов.

— Нет, милая, Дэфи — дочь дяди Гарри и тёти Дафны, — ответила Трейси своей смущённой дочери.

— Чтобы защитить её от врагов Гарри, мы скрыли её личность с помощью заколдованного ожерелья, которое сделало её похожей на Забини. Мы держали это в секрете и от всех вас, дети, кроме Сирила, — добавил Блейз, нарочито кивнув сыну, который понял намек.

— Да, дядя Гарри. Я был там, когда ты приехал в тот день и попросил нас защитить её, если с тобой что-то случится. Ты сказал, чтобы я был для неё старшим братом и всегда присматривал за ней.

— Разве ты не помнишь, Гарри? — спросила Милли, практически умоляя его.

Настоящая Дафна видела, что её друзья очень расстроены, как будто боятся реакции Гарри и того, что за этим последует. Они что-то натворили, это было совершенно точно. Что-то важное и, скорее всего, опасное. Что-то, связанное с этим ребёнком… их ребёнком. Её и Гарри.

— Моя… дочь? — тихо спросил он, опускаясь на колени перед маленькой девочкой, которая со слезами на глазах смотрела на него. Этого нельзя было отрицать. Он никак не мог смотреть на неё и не видеть Дафну, свою жену и единственную настоящую любовь.

— Разве ты не помнишь меня, папочка? — прошептала она, когда отец осторожно погладил её по щеке.

— Ты моя дочь? — снова спросил память-Гарри, обращаясь со своим вопросом скорее к взрослым в комнате.

— Да, это так, и мы можем это доказать, Гарри, — подхватила Ханна.

— Ты можешь нам доверять, Гарри, — с надеждой произнесла Милли. — Мы не станем тебе лгать.

— Моя дочь? — пробормотал Гарри, не сводя взгляда с маленькой девочки и пытаясь осмыслить этот совершенно неожиданный поворот событий. Несмотря на слёзы, маленькая Дэфи, казалось, не хотела ничего, кроме как прыгнуть в объятия отца, но каким-то образом ей удалось дождаться, пока он сделает первый шаг.

— Ради Мерлина, да она наша дочь, даже я это вижу! Сделай уже что-нибудь! — крикнула настоящая Дафна, заставив настоящего Гарри повернуться и посмотреть на неё, приподняв бровь. — Ты такой глупый, — добавила она, слегка смутившись, и переплела свою руку с его.

В этот момент Гарри притянул ребёнка к себе и обнял её изо всех сил. Сначала Дэфи завизжала от неожиданности, но как только она почувствовала, что отец обнимает её, плотину наконец прорвало. Она снова разразилась рыданиями, только на этот раз она обняла отца за шею, и её слёзы были слезами радости.

— Я так давно хотела встретиться с тобой, папочка, — всхлипнула Дэфи, и она почувствовала, как он крепче обнимает её.

— Я здесь, милая, не волнуйся, — мягко сказал память-Гарри. — Я никуда не уйду.

— Спасибо, папочка, — пробормотала Дэфи, и слёзы потекли по её лицу, когда она обняла папу так крепко, как только могла.

Настоящая Дафна крепче сжала руку настоящего Гарри, а её собственные глаза начали слезиться. При виде того, как их дочь плачет от облегчения и радости, что наконец-то встретилась с отцом, Дафне казалось, что её сердце вот-вот разорвётся. Она также видела, что память-Гарри тяжело. Он изо всех сил старался утешить дочь, но всё равно был в замешательстве. Над головой Дэфи он смотрел на всех присутствующих в комнате, давая понять, что скоро потребует ответов на многие вопросы, и им лучше быть готовыми их дать. Дафна была на сто процентов с ним согласна.

— Добби, — позвал он, и тут же перед ним появился знакомый эльф.

— Что это, чёрт возьми, такое? — спросил Джастин, озвучивая то, о чём они все думали.

— Это Добби, мой домовой эльф. Вы уже встречались.

— Но… Что с ним случилось? — спросил Тео.

— Я изменился, — ответил эльф, ещё больше удивив их своей связной речью, не похожей на эльфийскую.

— Добби, это… — начал Гарри.

— Я знаю, я чувствую это, — прошептал Добби.

— Хорошо, — ответил память-Гарри, отпуская дочь.

— Милая, я хочу, чтобы ты пошла в соседнюю комнату со всеми остальными детьми. Добби пойдёт с тобой и принесёт тебе что-нибудь поесть и попить, если захочешь, хорошо?

Она заколебалась, оглядываясь на него, словно хотела оспорить решение. Он, конечно, понимал, почему она не хотела, чтобы её отсылали так скоро после знакомства с ним.

— Милая, просто мне нужно кое-что вспомнить. Это ненадолго, и я обещаю тебе, что никуда не уйду.

— Хорошо, папочка, — прошептала она, глядя в пол.

— Эй, посмотри на меня, — сказал он ей, пальцем наклонив её подбородок вверх, чтобы она смотрела на него. — Я буду здесь и никуда не уйду. Это займёт всего несколько минут, хорошо?

Дэфи только кивнула, а потом улыбнулась, когда отец снова погладил её по лицу.

— Отведи их в соседнюю комнату, Добби.

— Но… — начал Сирил Забини, но отец прервал его.

— Это к лучшему, сынок, — сказал Блейз, всё ещё выглядя довольно нервным.

Добби повёл жалующихся детей в соседнюю комнату. Дэфи была единственной, кто не жаловался и не бормотал, что это несправедливо. Она просто держала Добби за руку и, бросив последний взгляд на отца, смотрела, как закрываются за ней двери. Как только дети ушли, Гарри достал свою палочку и взмахнул ею в замысловатом узоре, воздвигнув несколько глушителей и защит.

— А теперь кто-нибудь из вас может объяснить, как, чёрт возьми, у меня появилась дочь, если я не помню, чтобы моя жена когда-либо рожала?

Остальные отшатнулись, а лицо Гарри превратилось в гневную гримасу.

— Ты поверишь в Обливиэйт? — с надеждой спросил Блейз.

— Нет! — крикнул он, заставив всех снова вздрогнуть. — Зачем мне забывать свою дочь? Зачем мне её бросать?

— Ты бросил Тедди, — ответила Трейси, но тут же пожалела об этом, судя по тому, как быстро поднялась её рука, чтобы прикрыть рот. Вспомнив, Гарри бросил на неё взгляд.

— О Тедди хорошо заботились, и он прекрасно чувствовал себя с бабушкой. К тому же он был моим крестником, а не сыном. Я был сиротой, чёрт побери, и никогда бы не бросил своего ребёнка, никогда! Кто-нибудь должен сказать мне, что происходит, и лучше сделать это сейчас! Она Мой Ребёнок! Моя И Дафны Дочь! Я Это Вижу!

Страсть, с которой он говорил, согрела сердце Дафны. Она полностью верила, что Гарри готов на всё ради любого своего ребёнка. Да и как можно было не верить, когда он уже дал ей почувствовать, что готов на всё ради неё?

— Я сделала это, — сказала Милли, шагнув вперед.

— Милли… — начал было Блейз, но его отчитала жена.

— Нет, Блейз, он заслуживает того, чтобы знать правду. В конце концов, он её отец, — ответила Милли.

— Я согласен, — сказал Тео, оглядываясь на память-Гарри. — Мы никогда не знали, что задумала Милли, пока она не сделала это, но я не думаю, что кто-то из нас о чём-то жалеет. Твоя дочь — милая девочка, и ты бы ею гордился.

— Конечно, я сделала это не только по доброте душевной, — сказала Милли, глядя в пол. — У меня были и другие причины, но в основном я делала это потому, что считала несправедливым то, что случилось с тобой и Дафной.

— Что ты сделала? — спросил Гарри, уже немного успокоившись.

— Через пару месяцев после твоего ареста я нашла зелье в старом фолианте, который изучала. Это было зелье Усыновления крови, которое в пятнадцатом веке было заклеймено как запрещённое и вышло из употребления. Было несколько скандалов, когда похищенных наследников заставляли принимать зелье, разрывая их генетические связи с родной семьёй, и они становились частью новой семьи. Достаточно было наложить чары памяти, чтобы ребёнок забыл о своём прошлом, и вуаля — у кого-то появился новый сын или дочь.

— Это ужасно, — прошептала настоящая Дафна.

— Продолжайте, — потребовал он. — В таком случае я могу предположить, откуда взялась моя дочь.

— Да, я сварила зелье. Я использовала немного крови Дафны, оставшейся после вскрытия, и с помощью Тео получила образец твоей крови, взятый во время медицинского осмотра аврорами, который они хранят, потому что его можно использовать в зельях, чтобы помочь при опасных для жизни травмах, — объяснила Милли, с опаской поглядывая на беспамятного Гарри. — Волоса было бы достаточно, но ты забрал тело Дафны, и мы не знали, куда…

Она на мгновение запнулась, погрузившись в раздумья, затем покачала головой и продолжила.

— Ты также исчез в Азкабане, поэтому я не могла обратиться к тебе за образцом или разрешением. Брать образцы крови было рискованно, но к тому моменту я уже была полна решимости, и это был единственный реальный выход, который у меня оставался.

На её лице появилась небольшая улыбка.

— Я нашла волшебного ребёнка — сироту, без семьи и имени. Я дала ей зелье, и эффект был мгновенным. В одно мгновение у меня был брошенный ребёнок без будущего, а в следующее я держала на руках дочь Гарри и Дафны Поттер.

— Когда она принесла её домой в первый раз, это был шок, — сказал Блейз, вставая рядом с женой. — Но она мне всё объяснила, и я смирился. Мы рассказали Тео и Трейси, которые были потрясены ещё больше, чем я, но мы все сразу же приняли ребёнка. Тео даже отнёс кровь ребёнка в Гринготтс на анализ, и результаты оказались однозначными. Вы двое — её родители.

— Тео посвятил нас в тайну, и Джейсона тоже, — добавила Ханна. — Даже с учётом гламура⁽¹⁾ она так сильно напоминает мне вас с Дафной. Невозможно не заметить этого, особенно когда знаешь правду.

Джастин кивнул в знак согласия.

— Почему? — спросил память-Гарри. — Зачем ты вообще это сделала?

— Сначала мне было просто любопытно, что это за зелье, и я хотела изучить его подробнее. Лишь позже, когда я полностью осознала его потенциал, я решила, что вы с Дафной — самые подходящие кандидаты. У вас не было наследников, и ваш род должен был прерваться, так что мне было что терять? Если бы я преуспела, у моих друзей появился бы ребёнок, который смог бы продолжить их имя и наследие. Если же нет…

— Значит, ты решила совершить кражу линии? — огрызнулся память-Гарри, и Милли вызывающе посмотрела на него.

— Да, решила, и я не буду за это извиняться. Признаю, не все мои причины были благородными, но я ничуть не жалею об этом. Я полюбила эту девочку и всегда воспринимала её, как свою собственную. Я растила её, утешала, когда ей снились кошмары, и была рядом с ней с того самого дня, как привезла её домой. Когда она спросила меня, почему ей приходится каждый день пользоваться чарами, даже в доме с братьями, я рассказала ей правду о её родителях и о том, кто она на самом деле.

— Если ты сказал ей правду, то почему она думает, что я оставил её с тобой, когда пошёл убивать Уизлетту?

— Правда, Поттер? Подумай хоть минуту, чёрт возьми, а? — с удивительной ядовитостью ответила она. — Неужели ты думаешь, что я скажу трёхлетнему ребёнку, что ей дали зелье, которое сделало её твоей дочерью? Мне пришлось придумать подходящую историю, и вот что получилось.

— Как «твой отец оставил тебя здесь, когда отправился убивать убийцу твоей матери» может быть подходящей историей? — возразил память-Гарри. — Это выставляет меня мудаком, которому было наплевать на неё.

— Мы никогда не говорили ей, что ты добровольно отправился в тюрьму, — возразила Милли. — Мы сказали ей, что ты попал в плен, и у тебя не было шансов сбежать, и что твоей последней просьбой к нам было позаботиться о ней, пока тебя не будет. Ты не представляешь, как она обрадовалась, когда узнала, что её отец сбежал и сможет вернуться к ней. Нам даже не пришлось придумывать объяснение, почему ты не приехал к ней сразу, ведь, насколько мы знали, твой разум был разрушен, и ты едва узнавал своих друзей. Она сказала нам, что понимает, но сегодня стало очевидно, что она всё ещё надеется, что ты вспомнишь её.

— Кстати, спасибо, что не разбил ей сердце, — сказала Трейси. — Она была очень взволнована, понимаешь? Впервые встретиться со своим папой.

Гарри сначала ничего не ответил. Он просто молча стоял некоторое время, видимо, глубоко задумавшись, как будто тщательно обдумывал всё, что сказала Милли. Через несколько мгновений он кивнул сам себе и продолжил расспрашивать Милли.

— Ты упомянула, что у тебя было несколько причин. Ты признала, что одной из них было твоё собственное любопытство, а также то, что ты хотела помочь продолжить наследие моё и Дафны.

— По этой же причине я выбрала девочку. У меня есть сын примерно того же возраста, и я подумал, что когда-нибудь мы могли бы объединить наши семьи через брак. Таким образом, ваша дочь юридически станет частью семьи Забини. Кроме того, её наследство объединится с наследством Забини.

Судя по выражению лиц других взрослых, Дафна поняла, что это новое откровение стало новостью для всех, кроме Милли. Как это ни шокировало её, она была впечатлена тем, насколько тщательно Милли всё спланировала и предусмотрела. Несмотря на эгоистичность последней причины, Милли всё же подарила им ребёнка, и Дафна не могла не испытывать благодарности.

— Милли подарила нам дочь? — со слезами на глазах прошептала она.

— Да, — ответил Гарри. — Возможно, у неё были свои планы, но в конце концов она дала нам нечто просто…

Гарри начал задыхаться, но, сделав глубокий вдох, взял себя в руки.

— Ты бы полюбила её.

— Уже люблю, — подумала Дафна.

— А процесс обратим? — ровно спросил память-Гарри. Он по-прежнему смотрел на Милли, но она ничуть не смутилась.

— Нет, если только ты не дашь ей ещё одно зелье, чтобы кровно усыновить её в другую семью, но это невозможно. Я уничтожила рецепт и поклялась хранить тайну как о зелье, так и о происхождении Дэфи. Я считала, что это знание слишком опасно.

— Хорошо, — только и успел сказать Гарри, прежде чем подойти к Милли и крепко обнять её, заставив удивлённо пискнуть. — Спасибо-спасибо-спасибо! — повторял Гарри, подхватывая Милли на руки и крутя её.

Остальные потеряли дар речи. Они явно опасались реакции Гарри, и чего бы они ни ожидали, это точно было не то. В худшем случае они боялись, что пребывание в Азкабане сделало его неуравновешенным, возможно, даже жестоким, но это был знак того, что он всё ещё их Гарри, даже после всего, что ему пришлось пережить.

— Гарри, опусти меня! — потребовала Милли, которую начало слегка подташнивать. — Блейз!

— Спасибо-спасибо-спасибо… — повторял он, пока наконец не смилостивился и не опустил Милли на землю.

Поднявшись на ноги, Милли увидела, что Гарри улыбается. Он вытирал слёзы тыльной стороной ладони, и казалось, что он сдерживает смех.

— Прости, я просто… у меня ребёнок от Дафны.

— Ты не сердишься? — настороженно спросил Блейз.

— Поначалу да, но у меня есть ребёнок от моей жены. Да, твою жену, наверное, следует арестовать за кражу линии, но если ты думаешь, что я буду жаловаться после того, как она подарила мне ребёнка от Дафны, то ты, наверное, сумасшедший. Спасибо, Милли.

— Как быстро всё завертелось, — пошутила настоящая Дафна, смеясь и счастливо плача одновременно. Она не могла не радоваться за Гарри, даже если ей не удалось принять участие в жизни дочери.

Её дочери… интересная мысль. В голове Дафны зашумело, когда она представила себе будущее, где у них с Гарри будут совместные дети, и её щёки запылали. К счастью, Гарри стоял позади неё, обхватив руками её талию, поэтому он ничего не заметил.

— Что ж, не за что, я думаю. И спасибо за понимание, — ответила Милли.

— Она сказала, что её зовут Лилиан Дафна Поттер. Почему?

Милли пожала плечами.

— Я подумала, что будет уместно назвать её в честь твоей матери, но не хотела, чтобы её связь с тобой была слишком очевидной. Вот почему я решила назвать её Лилиан, а не Лили. Её второе имя не требует пояснений. Всё было хорошо, пока я однажды по ошибке не назвала её Дафной. Ей понравилось, и она тут же решила, что хочет быть Дафной, а не Лилиан. Дэфи — это просто прозвище.

Настоящая Дафна это одобрила, если судить по её огромной улыбке.

— Сколько же ей лет? — спросил Гарри.

— Пять. Ей едва исполнился год, когда я её выбрала, — сообщила Милли.

Гарри понимающе кивнул, уже снимая наложенные им заклинания уединения. Он открыл двери и вошёл в соседнюю комнату, где сидели дети и ели печенье.

— Папочка? — вопросительно спросила Дэфи, поднимаясь на ноги и смущённо глядя на огромную улыбку на лице отца. Гарри подошёл к ней, поднял на руки и крепко обнял. — Папочка! — удивлённо пискнула она, и Гарри обнял её ещё крепче.

— Не волнуйся, малышка. Я больше никуда не уеду. Мы наконец-то сможем быть вместе, правда? — спросил он, и Дэфи лишь улыбнулась и кивнула, прижавшись к его груди.

Остальные взрослые вошли в комнату следом за ним и, собравшись в дверном проёме, наблюдали за разворачивающейся сценой. Дэфи обхватила руками шею Гарри, а он обнял её, слегка покачиваясь на месте и тихо уверяя её, что он здесь, чтобы остаться.

— Итак, что ты собираешься делать теперь? — спросил Тео, прерывая момент. В тот же момент Гарри снова стал серьёзным, как при первом приветствии.

— Мне нужно знать всё, что происходило за последние четыре года. Что замышляли Лонгботтомы, их сильные и слабые стороны, их враги и союзники. Но пока…

Его серьёзное выражение лица исчезло так же быстро, как и появилось, сменившись радостным.

— Я буду отцом, пока моя дочь этого хочет.

Дэфи радостно пискнула и крепко прижалась к нему, заставив Гарри хихикнуть.

Воспоминание закончилось, и Гарри и Дафна снова оказались в Комнате.

Дафна тут же повернулась к Гарри и прижалась губами к его губам, целуя его до тех пор, пока у неё не перехватило дыхание.

— Это было… — начала она, но слова подвели её. В её глазах заблестели слёзы, счастье стало сменяться печалью. — Жаль, что я не могла принять в этом участие, — прошептала она, вытирая одну слезинку.

— Ты участвовала, — сказал он.

— Я была мертва. Как я могла? — насмешливо спросила она.

— Она спрашивала о тебе. Я рассказал ей всё о тебе, о нас. Ты ей очень понравилась.

— Правда? — с надеждой спросила она, и Гарри ободряюще кивнул.

— Расскажи мне больше о ней. Расскажи мне больше о моей дочери.

Гарри усмехнулся.

— Она была умной, красивой и вела себя как принцесса. У неё было доброе сердце и пытливый ум, она всегда задавала вопросы. Конечно, она могла быть и упрямой, как мул, когда хотела. Помню, однажды она захотела завести домашнее животное, и это должен был быть щенок, но, конечно, не любой щенок. Нет, Дэфи сказала мне, что хочет одного из больших щенков, таких, какие, как она знала, были у некоторых людей, которых я спас, тех, что воют при свете луны… И тогда я понял, что она хочет домашнего оборотня.

— Что?! — воскликнула Дафна.

— Я знаю. Я объяснил ей, что оборотни — это люди, которые превращаются в полнолуние, но от этого стало только хуже, потому что она стала настаивать, что хочет стать оборотнем, только чтобы превратиться в щенка.

Дафна побледнела, глаза её расширились, но Гарри успокаивающе поднял руки, прежде чем она успела заговорить.

— С небольшой помощью Милли, Трейси, Ханны и твоей сестры, которую я к тому времени освободил, мне удалось убедить её, что быть оборотнем — не самая лучшая идея. Хочешь узнать, что её убедило?

Дафна кивнула.

— Я рассказала ей, что оборотни могут превращаться только в полнолуние, а не когда им вздумается. Тогда она надулась и закатила истерику, потому что не иметь возможности меняться по своему желанию — это несправедливо. Клянусь, иногда эта девчонка сводила меня с ума… но я любил её больше всего на свете.

Гарри улыбался воспоминаниям, а Дафна всё ещё не могла прийти в себя после истории с оборотнем.

— Даф, ты в порядке?

— Я виню тебя, проклятый гриффиндорец, — пробормотала она, и Гарри только вздохнул.

— Типично, — пробормотал он, тихо хихикая.

— Это не смешно, и что ты имеешь в виду под людьми, которых ты спас? А что насчёт моей сестры?

— Люди, которых я спас, были заключёнными из исследовательских лагерей, разбросанных по островам. Вампиров и оборотней собирали и отправляли в эти лагеря, где они подвергались всевозможным опытам и экспериментам, якобы для того, чтобы попытаться вылечить их. Большинство из них попадали туда не по своей воле, и те, кто оказывался там, быстро сожалели об этом, — объяснил Гарри, наливая чай, который Добби принёс им, пока они были в омуте. — Мы с Добби узнали о небольшом лагере, в котором проводились эксперименты над оборотнями. Мы проникли в лагерь, чтобы исследовать его, и там обнаружили несколько гнилых секретов режима. Во-первых, мы узнали, что это происходит по всей стране. Условия содержания были плачевными: поражённых ведьм и волшебников, по сути, пытали и убивали ради исследований. Режим заботился лишь о том, чтобы покончить с болезнью, и неважно, скольких жизней это стоило. По их мнению, все их подопытные были расходным материалом на службе высшему благу.

— Это варварство, — с отвращением сказала Дафна.

— Я убил паладинов, охранявших лагерь, вместе с исследовательским персоналом и освободил оборотней, — продолжил Гарри. — Кто-то из них, должно быть, распространил информацию, потому что вскоре обо мне снова написали в газете. На этот раз меня объявили угрозой для общества, потому что я выступал против них и разрушал их работу. Добавь к этому тот факт, что я помогал тёмным существам, и у них было всё, что нужно, чтобы сделать меня следующим Тёмным Лордом, — насмешливо произнёс он.

— Ну… ничего нового, — полушутя-полусерьёзно пошутила она, и Гарри действительно громко рассмеялся.

— Да, действительно, ничего нового, — ответил он с язвительной улыбкой.

— Как же наша дочь узнала об оборотнях? — спросила она, и Гарри пожал плечами.

— Возможно, она подслушала разговор, а может, кто-то объяснил ей, что такое оборотень и почему я отправился им помогать, я не знаю. Я просто рад, что она отказалась от идеи стать оборотнем.

— Да, хотя бы это, — ответила Дафна. — А что насчёт моей сестры?

— Ну, как я тебе уже говорил, Астория была отречена твоим отцом за убийство Малфоя, после чего её отправили в Азкабан.

— Да… — хмуро ответила она, сжав кулаки.

— Джейсон Халлис тоже был в Азкабане. Его арестовали за публичную борьбу с паладинами, а на суде ему дали Веритасерум и заставили перечислить свои преступления. Он выдал все свои секреты, включая то, как он убил магглов, которые убили его деда, как ты слышала. Он также признался в том, что позволил мне убить Уизлетту и пронёс несанкционированные зелья в Азкабан, когда служил там охранником. Оказалось, что именно он нашёл меня в Азкабане и дал мне укрепляющие зелья.

— Это он? Но… Когда ты сказал, что он был в Азкабане, я подумала, что ты имел в виду, что он там работал, а не был заключённым.

— Понимаю, — ответил Гарри. — Но нет, он отбывал срок, и немалый. К тому времени, как я узнал об этом, он пробыл там около года. К счастью, Тео знал, в каких камерах сидят и он, и Астория, поэтому я послал Добби в Азкабан за ними обоими. Добби аппарировал их одного за другим в импровизированный лазарет, который мы устроили в Поттер-Мэноре. Уверен, ты можешь представить их удивление, когда они туда попали.

— Не совсем. Почему бы тебе не показать мне? — предложила Дафна, которой было очень интересно посмотреть на такую версию своей сестры.

— Как Астория отреагировала на нашу дочь? Я всё объяснил Астории до того, как она встретилась с Дэфи. Сначала она была в шоке, что неудивительно, но я знаю, что она полюбила нашу девочку, — сказал он, извлекая воспоминание из своего виска.

— Хорошо, — ответила Дафна, и они снова вошли в омут.

Дафна оказалась в большой комнате, залитой естественным светом. Там находился Гарри, снова одетый в чёрную мантию, а также Милли и Ханна Каллен.

— Как долго? — спросила Ханна.

— Несколько мгновений, — ответил Гарри, сложив руки перед собой. Как раз вовремя в комнату заскочили Добби и ещё один пассажир, которая оказалась угрожающе худой женщиной с грязными волосами.

— Астория, — сказал Гарри, и женщина повернулась к нему с широко раскрытыми глазами, но через секунду к ней уже подбежала Милли, размахивая палочкой и пытаясь оценить состояние Астории.

— Гарри? Милли? Но… Как? — растерянно спросила Астория.

Раздался ещё один хлопок, означающий уход Добби.

— Я всё объясню в своё время, — заверил её Гарри. — А пока просто знай, что ты вышла из Азкабана и не вернёшься, это я тебе обещаю. А сейчас, прежде чем что-либо ещё, ты должна кое-что узнать.

— Но… как ты… — заикаясь, проговорила Астория, совершенно дезориентированная.

— Астория, соберись, чёрт возьми, — потребовала Милли, обернувшись к Гарри. — У меня есть зелья, которые ей нужны, но ей хуже, чем ожидалось, а я не целитель.

— Ханна?

— Не смотри на меня, я тоже всего лишь зельевар.

— Тогда кто-нибудь из вас найдёт целителя, которому я могу доверять, или, ещё лучше, целителя, которому доверяла Дафна, — приказал Гарри.

— Думаю, я знаю такого человека. Она училась в нашем доме и закончила Хогвартс на нашем четвёртом курсе. Дафна училась у неё, — предположила Милли.

— Хорошо, сходи за ней, — приказал он, и Милли тут же вышла из комнаты, оставив позади удивлённую и очень растерянную Асторию.

— Что происходит? — потребовала младшая из бывших сестёр Гринграсс.

— Ты в худшем состоянии, чем мы думали, и тебе нужен лучший целитель, — ответил Гарри. — А где, чёрт возьми, Добби?

Как по команде, в комнату заскочил Добби с оборванным бородатым мужчиной, ухватившимся за него в поисках поддержки.

— Чёрт возьми, ты не врал, — бесстрастно произнёс мужчина.

— Джейсон Халлис, рад снова видеть твою уродливую физиономию, — поприветствовала его Ханна, направляясь к нему.

— Эй, Ханна, ты просто красавица. Что случилось? Где мы? — спросил он с улыбкой.

— В поместье Поттеров. Добро пожаловать, — ответил память-Гарри, сразу же привлекая к себе всё внимание Джейсона.

— Гарри, капитан, сэр! — воскликнул он, широко улыбаясь. — Я давно вас не видел.

— Мне сказали, что ты давал мне зелья, чтобы помочь подлечиться, пока я был в Азкабане. Спасибо, Джейсон, — признал Гарри, но Джейсон лишь кивнул и пожал плечами.

— Не упоминайте об этом, капитан. Не поймите меня неправильно и не подумайте, что я неблагодарный, но почему я здесь? — спросил он, только тут заметив женщину, которую Ханна левитировала к одной из кроватей.

— Джейсон Халлис, познакомьтесь с Асторией, моей невесткой, — представил Гарри. — Она тоже была в Азкабане. Вы здесь потому, что я захотел вытащить вас. Мне бы тоже не помешала ваша помощь, но это ваш выбор.

— Я в деле, — без раздумий ответил Джейсон.

— Прежде всего, вам нужно кое-что знать, — сказал Гарри, повернувшись к Астории. — Особенно тебе, Тори. У нас с Дафной есть дочь.

— Что?! — воскликнула Астория, садясь на кровати.

— Успокойся, Астория, — приказал Гарри, видя сомнение и растерянность на лице Астории.

— Итак, он знает. Как всё прошло? — спросил Джейсон у Ханны.

— Он любит её, а она любит его. Я никогда не видела капитана таким взбалмошным, это даже хуже, чем он был с Дафной, — Ханна хихикнула.

— Но… — начала Астория.

— Тори, слушай внимательно. Я знаю, что это может быть непонятно, и ты сможешь задать вопросы позже, но это то, что ты должна знать. Ты знаешь, что у нас с Дафной не было детей до её смерти, но ты можешь не знать, что она была беременна, и наш ребёнок умер вместе с ней.

Астория вздохнула.

— В своих исследованиях Милли нашла рецепт зелья Усыновления крови и сварила его, используя немного моей и крови Дафны. Она напоила зельем девочку, и та изменилась. В жилах этой девочки течёт наша кровь, поэтому она наша дочь. Даже Гринготтс признал её кровной дочерью моей и Дафны, что делает её твоей племянницей. Ты понимаешь?

Астория лишь неопределённо кивнула, так как была слишком озадачена, чтобы что-то сказать.

— Она не знает о зелье. Она думает, что она появилась у нас за год до того, как я попал в Азкабан, и что я попросил Забини позаботиться о ней, если со мной что-нибудь случится. Она будет продолжать так думать до тех пор, пока не станет достаточно взрослой, чтобы понять, мы договорились?

Астория снова кивнула.

— Хорошо, — сказал Гарри, улыбаясь. — Её зовут Лилиан Дафна Поттер, но она предпочитает, чтобы её называли Дэфи, в честь её матери. Я уверен, что она тебе понравится. Только помни, что в последний раз ты видела её совсем маленькой, и я не просил тебя заботиться о ней, потому что мне не нравился твой муж.

Лицо Астории сжалось от гнева.

— Это не проблема, — сразу же ответила она.

— Хорошо. Мы поговорим об этом подробнее, когда ты придёшь в себя, и я постараюсь прояснить всё ещё раз. Милли может помочь. Кстати, она хочет с тобой познакомиться. Как ты думаешь, я могу привезти её на встречу с тётей или тебе нужно больше времени?

— Д-да, я хочу её увидеть… в самом деле? — спросила Астория. Очевидно, она всё ещё была в замешательстве, но улыбка появилась на её лице и постепенно росла. — Ты ведь серьёзно, не так ли? Там ребёнок? Ребёнок Дафны… моей сестры?

— Да, — ободряюще ответил Гарри. — Сиди тихо, я скоро вернусь с ней. Добби, отведи меня к моей дочери.

Добби схватил Гарри за рукав и переместился. Воспоминание сместилось, и память-Гарри с Добби стояли в ухоженном саду.

— Это было немного жестоко, не так ли? Вот так обрушить на сестру новость через несколько минут после побега из Азкабана… — пожаловалась Дафна.

— Может быть, это было несколько внезапно, но Дэфи очень хотела познакомиться со своей тётей, — улыбнулся Гарри, указывая в ту сторону, куда двигался Гарри. Дафна посмотрела в ту сторону и увидела Дэфи, играющую с цветами.

— Привет, принцесса, — сказал Гарри, привлекая внимание дочери.

— Папочка! Ты пришёл поиграть со мной? — радостно спросила малышка, и память-Гарри хихикнул.

— Если хочешь, могу, но я хотел спросить, не хочешь ли ты познакомиться со своей тётей, маминой сестрой. Мы только что забрали её…

— Правда? — воскликнула Дэфи, вскакивая с земли и хватая отца за руку. — Пойдём уже, папочка.

— Дэфи, успокойся. Твоя тётя чувствует себя не очень хорошо и находится в лазарете. Там есть ещё один человек, твой дядя Джейсон.

— Ты и его забрал? Ура! — радостно воскликнула она, пытаясь снова ускориться и потянув отца за руку. Память-Гарри закатил глаза, подхватил её на руки и зашагал обратно к дому.

— Помни, не бегай в доме, Дэфи, — сказал он, и девочка кивнула в знак согласия. — Если я положу тебя на землю, ты успокоишься и пойдёшь со мной?

— Мне больше нравится, когда ты меня несёшь, папочка, — нахально заявила девочка, заставив память-Гарри недовольно скривиться, а настоящий Гарри и Дафна рассмеялись. Дафна заметила, что память-Гарри, похоже, не возражал, поскольку не прилагал никаких усилий, чтобы опустить ребёнка обратно на пол.

— Имей в виду, что твоя тётя слаба и ей ещё нужно восстановиться, так что не надо на неё набрасываться.

— Да, папочка.

— Кроме того, она давно тебя не видела.

— Я не помню, чтобы видела её когда-нибудь, — ответил Дэфи, и память-Гарри нервно хихикнул. Они продолжали болтать, пробираясь через весь дом, и в конце концов добрались до лазарета. Гарри открыл дверь и позволил дочери войти первой.

У Астории выпучились глаза при виде племянницы, которая так сильно напоминала Дафну, что она потеряла дар речи. Она смотрела на девочку с кровати и всё ещё искала, что сказать, когда раздался другой голос.

— Это та самая маленькая уточка? — спросил Джейсон, когда девочка появилась в поле зрения. Дэфи застонала и посмотрела на своего так называемого дядю.

— Привет, дядя Джейсон, — сказала она, помахав ему рукой, но всё ещё стоя рядом с отцом, который с любопытством смотрел на младшего мужчину.

— Что, не обнимешь? Мне больно, маленький утёнок.

— Я не утка, дядя Джейсон, — ответила она, надув губки, что показалось Дафне невероятно милым.

— Маленький утёнок? — спросил память-Гарри.

— Да, знаешь, Дэффи? Дэффи Дак? — пошутил Джейсон, который тут же начал смеяться. Он был единственным.

— Халлис, ещё раз сравнишь мою дочь с этой чокнутой уткой, и я превращу твою жизнь в ад.

— Ладно, всё равно никто этого не понял. Чёртовы чистокровные никогда не смотрели мультики, вот до чего довели… — ворчал он, в основном про себя, пока Астория медленно поднималась с кровати. Память-Гарри подтолкнула Дэфи вперёд.

— О, Мерлин, — прошептала Астория, заворожённо глядя на маленького ребенка. — Ты так похожа на Дафну.

— Здравствуйте, меня зовут Лилиан Дафна Поттер. Вы моя тётя Астор… моя тётя Тори? — спросила Дэфи, сделав небольшой реверанс после того, как выговорила имя Астории.

— Да… да, это я, — со слезами на глазах ответила Астория, подтягивая племянницу ближе и обнимая её. — Ты такая красивая, моя прекрасная племянница, я вижу твою мать, когда смотрю на тебя.

— Правда? — спросила Дэфи.

— Да, милая, ты очень на неё похожа. Знаешь, почему меня так долго не было и я не видела тебя? — спросила Астория, и Дэфи кивнула.

— Папа сказал мне, что тебя посадили в тюрьму, потому что ты убила плохого человека, который причинил тебе боль, так же как его посадили в тюрьму, потому что он убил плохую женщину, которая убила маму, — ответила Дэфи, когда Гарри положил руку ей на плечо. — Но теперь папа вернул тебя к нам. Ты тоже останешься с нами, тётя? Ты поможешь папе убить плохих людей, которые стали причиной маминой смерти?

— Что? — спросила Астория, быстро повернувшись и посмотрев на Гарри, который обеспокоенно смотрел на Дэфи.

— Каких ещё людей? — потребовала она.

— Это долгая история, но если вкратце, то всё, что делала Уизлетта, было спровоцировано другими. Дафна умерла из-за них и их манипуляций, — пояснил Гарри.

— Запиши и меня, — прорычала Астория. — Если в смерти моей сестры виновны другие люди, я буду рядом, когда их привлекут к ответственности, кем бы они ни были.

Дафна была тронута тем, что её сестра так готова и хочет бороться за неё.

— А пока расскажи мне о себе побольше, милашка, — попросила она Дэфи, потрепав её по носу и заставив хихикнуть.

Воспоминание закончилось, и они вышли из чаши.

— Ты собирал людей на битву? — спросила Дафна.

— Действительно, собирал. У Лонгботтомов была армия и абсолютный контроль над правительством, и я не мог в одиночку штурмовать их новое поместье. Мне нужны были союзники, и я решил, что лучше всего вербовать тех, кто чувствует себя недовольным или лишённым прав из-за прихода к власти реформистов. Это оказалось верным, и в итоге я получил большую поддержку от оборотней, вампиров и некоторых так называемых тёмных семей, что, скажем прямо, только укрепило мою растущую репутацию последнего Тёмного лорда Британии.

— То есть, по сути, ты создал собственную армию для борьбы с Лонгботтомами, чтобы сокрушить их режим и отомстить за то, что они сделали со мной, так?

— Нет, не совсем, — признался Гарри. — Моей единственной целью было уничтожить Лонгботтомов и заставить их заплатить за то, что они сделали. Сокрушение их режима было лишь средством достижения цели и неизбежным следствием того, что я добрался до них.

— Итак, что произошло? — спросила она, глядя на их соединённые руки.

— Случилась вторая война, та, которая впоследствии будет известна как Война магов-предателей, или, в определённых кругах, Война грязнокровок. Я не буду утомлять тебя подробностями или воспоминаниями о сражениях. Скажу лишь, что, как только стало известно о формировании реальной оппозиции, всё больше и больше людей стремились к нам. В какой-то момент к нам пришёл Грег и вступил в наши ряды. Урсула Корвин, которая к тому времени стала Урсулой Пинс, также присоединилась к нам в качестве ведущего целителя, и многие другие. Я уже рассказывал, как попал в засаду, устроенную старшим сыном Уизли и тремя его братьями. Я убил их всех, а Флёр, которая была замужем за Биллом Уизли, уехала из Британии во Францию и забрала с собой их детей. Свинья Уизли вступил в ряды паладинов и был одним из «десниц Оберона», или, по крайней мере, я думаю, что это был его титул. Он был одним из помощников Лонгботтома.

Это застало Дафну врасплох. Она не могла представить себе Рональда Уизли компетентным в чем-либо, не говоря уже о том, чтобы быть ответственным за других.

— Твои родители сохраняли нейтралитет. Они никогда не связывались со мной, как и я с ними. Я списал их со счётов после того, что они сделали с твоей сестрой, хотя Астория предлагала заставить их присоединиться к нам и принести пользу.

— Хоть раз… — пробормотала Дафна, но Гарри её не услышал.

— Война длилась почти три года и завершилась в начале две тысячи тринадцатого года. Это было нелегко, но вряд ли тебе интересно слушать подробности…

— Не очень, — с лёгкой улыбкой призналась Дафна. — Я бы предпочла услышать больше о Дэфи.

— Я так и думал, что тебе будет интересно, — ответил Гарри, усаживаясь в своё обычное кресло. — Помнишь, я рассказывал тебе о девочке, которая вдохновила моду на короткие рукава? Думаю, теперь я могу сказать тебе, что этой девочкой была наша дочь.

— Правда? — спросила удивлённая Дафна. — И как же это произошло?

— Дэфи жила со мной, Добби, Асторией и Джейсоном в Поттер-Мэноре. Поскольку они были беглецами, я держал их там из соображений безопасности. Старые чары и защита на доме были почти непробиваемы, к тому же я наложил на него Фиделиус, так что вряд ли кто-то смог бы нас найти. Однажды вечером мы ужинали вместе с Забини и Ноттами. Дэфи начала жаловаться, что рукава её нового платья слишком велики, потому что они постоянно провисают в еде и пачкают её.

Гарри с удовольствием посмеялся над этим воспоминанием, и Дафна тоже улыбнулась.

— Сначала я пытался просто закатать рукава, но они всё время спадали, и она спросила, можно ли их просто обрезать. Мне это не показалось большой проблемой, но Астория и Трейси были категорически против. Я не мог поверить, насколько серьёзно они относятся к спору о длине рукава у ребёнка.

— Честно говоря, это не так уж и удивительно. Они обе немного сумасшедшие, когда дело касается моды, — ответила Дафна, слегка поморщившись.

— А наша дочь такая же упрямая, как мы с тобой вместе взятые, поэтому она проигнорировала их и прямо спросила меня, можно ли ей обрезать рукава.

— Полагаю, Трейси и Тори ополчились на тебя, — усмехнулась Дафна.

— Так и есть. Они всё время говорили о современных тенденциях и жаловались на то, как дорого обошлось платье, хотя именно я за него и заплатил. В итоге я сам обрезал ей рукава, оставив три четверти, как она и просила. Впрочем, мне никогда не нравилась эта дурацкая мода на большие рукава, поэтому я решил последовать примеру дочери и сделала то же самое со своими мантиями, пусть даже отчасти только для того, чтобы позлить Асторию.

Дафна слегка нахмурилась, услышав последнюю фразу.

— Что значит назло моей сестре?

— Астория была слишком чувствительна к тому, что я делаю что-то, что может показаться, будто я балую Дэфи. Это все из-за её плохого опыта общения с бывшим мужем и их сыном, который превратился в маленького избалованного засранца, не желающего иметь ничего общего со своей «матерью предательницей крови», которая убила его отца. Это слова того отродья, не мои.

— Проклятые Малфои, — нахмурилась Дафна.

— Я не портил Дэфи, — твёрдо сказал Гарри. — Я просто старался быть ей отцом. Конечно, в некоторых вещах я был строг, но не во всём. Я не разрешал ей делать всё, что она захочет, и не покупал ей всё, что она попросит. Я просто… ну, знаешь, старался быть настоящим отцом. Мне пришлось кое-чему поучиться у Блейза и Тео, но я сделал всё, что мог, — добавил он, с сожалением глядя вниз.

— Я уверена, что ты был отличным отцом, — сказала Дафна, усаживаясь на колени Гарри и поглаживая его по щеке. — Это видно даже по тому немногому, что я видела.

— Хотел бы я быть таким, Даф, — ответил он, прислонившись к её голове. — Ты не представляешь, как мне всегда хотелось услышать это от тебя, но я не…

— Заткнись, — потребовала она и крепко поцеловала его. Когда она наконец отпустила его, предыдущая тема была уже почти забыта.

— Я хочу показать тебе ещё несколько воспоминаний. Одно из них относится к нескольким неделям до Рождества две тысячи одиннадцатого года, а другое — к Рождеству того же года.

— О чём они? — спросила Дафна, выглядящая несколько обеспокоенной.

— Конечно, о нашей дочери, — ответил Гарри, и Дафна встала с его колен. Гарри встал и поместил воспоминания в чашу, затем снова повернулся к Дафне. — Я никому не рассказывал о том, что ты сейчас увидишь. Только Дэфи и я знали об этом, и я хранил это в тайне много лет. Я показываю тебе сейчас, потому что это твоё право знать, — сказал Гарри, и Дафна, несмотря на опасения, почувствовала, как в груди разливается тепло.

— Это что-то серьёзное? — спросила она, но Гарри покачал головой.

— Вовсе нет. Просто личное.

Пара снова оказалась в поместье Поттеров, и они шли в нескольких шагах позади память-Гарри, который по-прежнему носил аккуратно подстриженную бороду и плащ с укороченными рукавами поверх своей привычной чёрной мантии. Он выглядел усталым и грязным, словно только что прибыл с поля боя. Подойдя к двери, он трижды постучал, и изнутри донёсся приглушённый голос.

— Эй, принцесса! — позвал он, распахивая дверь и просовывая голову в комнату.

— Папочка! — взволнованно ответила Дэфи, распахивая дверь и прыгая в объятия отца. — Я скучала по тебе вчера вечером. Ты не уложил меня в постель, — сказала она, изо всех сил стараясь выглядеть укоризненно. Это ей не очень удалось: она была слишком счастлива, что папа вернулся.

— Прости, милая. Я сделаю это сегодня и, чтобы загладить свою вину, даже расскажу тебе две сказки. Хорошо звучит? — спросил Гарри, и Дэфи радостно кивнула.

— Как прошёл… э-э-э… — попыталась спросить она, но не смогла вспомнить нужного слова.

— Рейд? — предложил Гарри.

— Да, рейд. И как он прошёл? Ты помог людям? Получилось ли сделать то, что ты хотел?

Гарри только хихикнул и погладил дочь по макушке.

— Не волнуйся, милая. Всё прошло лучше, чем ожидалось. Мы на шаг ближе к тому, чтобы поймать плохих людей.

— Наконец-то! Тогда ты сможешь остаться дома со мной, верно? — спросила она, и Гарри слегка нахмурился.

— Конечно, милая. Я знаю, что в последнее время не проводил с тобой много времени, но…

— Не волнуйся, папочка. Ты пытаешься поймать плохих людей, которые убили маму. Я хочу, чтобы ты победил, чтобы ты мог вернуться домой и быть в безопасности.

— О…

— По крайней мере, у неё есть хоть какой-то смысл, — поддразнила настоящая Дафна.

Гарри улыбнулся дочери.

— Дэфи, твоя тётя Тори сказала мне, что вчера ты задала несколько вопросов. О своей маме.

— Да, задавала. — сказала она, немного стесняясь.

— Почему, милая? — спросил Гарри, и Дэфи смущённо опустила глаза. — Я не сержусь, Дэфи, совсем наоборот.

— Ну… я хотела сделать что-то для тебя, и я хотела сделать это правильно, — ответила Дэфи, немного обрадовавшись. — За то, что ты самый лучший папа на свете.

— Правда? — спросил Гарри, и Дэфи кивнула.

— Хочешь посмотреть? — предложила она, и Гарри кивнул.

— Конечно.

Дэфи усмехнулась и потащила отца к своему столу, где лежало несколько листов бумаги и мелков, а также фотография младших Гарри и Дафны Поттер. Дэфи перебирала рисунки, пока не нашла тот, который хотела.

— Я сделала это для тебя, папочка. Что скажешь? — спросила она, показывая ему рисунок.

Память-Гарри затаил дыхание, почувствовав, как у него заслезились глаза, когда он понял, что она нарисовала.

На рисунке были изображены четыре мага — двое взрослых и двое детей, все они держались за руки, выстроившись в линию. Один из них был явно мужчиной, одетым в чёрное, с короткими чёрными волосами и бородой. Зелёные глаза и огромная улыбка делали очевидным, кто он, даже без огромного слова «Папа», нацарапанного под ним. За руку с ним держалась маленькая девочка с чёрными волосами и зелёными глазами, которая тоже улыбалась и была одета в синее с серебром платье. Под изображением было напечатано слово «Дэфи». За руку с Дэфи держался мальчик поменьше, со светло-русыми волосами и голубыми глазами, одетый в красно-синюю мантию и улыбающийся. Под мальчиком было написано имя «Уэйн». И наконец, рядом с Уэйном стояла женщина с длинными светлыми волосами, широко улыбающаяся и одетая в серебристо-зелёное платье, под которым, конечно же, было написано «Мама».

— Тебе нравится, папочка? — с надеждой спросила она, и Гарри, вспомнив, обнял дочь и поцеловал её в щеку.

— Оно прекрасное, милая, мне очень нравится. Спасибо.

— А тебе нравится имя, которое я выбрал для своего младшего брата? — спросила Дэфи, и у Гарри не хватило духу ответить ей нет.

— Это хорошее имя. Где ты его узнала? — спросил он, и Дэфи засияла.

— Дядя Джейсон показал мне смешную книжку с множеством рисунков о человеке-летучей мыши, который сражается со злыми людьми. На самом деле его звали Уэйн, и я подумала, что это хорошее имя для моего младшего брата. Ничего страшного, если тебе не нравится это имя, папочка.

— Это хорошее имя, принцесса. Мне оно нравится, и твой рисунок мне тоже нравится. Он очень красивый.

— Я спросила у тёти Тори, каким цветом мама предпочитает окрашивать платье, и она сказала, что, наверное, зелёным, но ещё нужно добавить немного серебра, — продолжала Дэфи, не переставая улыбаться.

Настоящая Дафна держала Гарри за руку и проливала счастливые слёзы от происходящей перед ней сцены.

— Я уверен, что твоей маме это тоже понравится, Дэфи.

— Ты правда так думаешь? — робко спросил ребенок.

— Да! — отозвалась настоящая Дафна.

— Уверен, Дэфи, — улыбнулся память-Гарри, кладя рисунок обратно на стол. — Почему бы тебе не показать мне ещё несколько своих рисунков?

— Конечно, папочка, — радостно ответила она и принялась показывать ему один рисунок за другим. Здесь было несколько пейзажей, несколько портретов папы, тётушек, дядюшек и кузенов, и даже несколько, изображающих маму. В какой-то момент внимание память-Гарри привлекла картина с четырьмя большими чёрными фигурами.

— Дэфи, что это? — спросил он, вытаскивая картинку из кучи. Присмотревшись внимательнее, он увидел, что на рисунке изображены четыре змеи. Среди них были две маленькие и две большие змеи, самая большая из которых, казалось, дышала огнём.

— Просто у меня появилась идея, папа, — объяснила Дэфи. — Это наши змеи-хранители, и они слушаются только нас.

— Правда? Почему?

— Потому что только мы можем разговаривать со змеями, глупый папочка, — хихикнув, напомнила Дэфи отцу.

— Она… она тоже была змееустом? — спросила Дафна, и Гарри кивнул.

— Так почему их четверо? — спросил память-Гарри, похоже, заинтересовавшись рассказом дочери.

— Ну, вот эта — мама-змея, большая, с голубыми глазами.

Дэфи указала на следующую по величине змею.

— Я назвала её Баэль, и она оберегает всё и всех.

Дафна ахнула, глядя то на рисунок, то на Гарри.

— Она… она назвала Баэль? Она назвала змей? — спросила она, и Гарри кивнул.

— Я сделал только големов. Наша дочь придумала их и дала им всем имена. Я лишь взял её идеи и воплотил их в жизнь, — признался Гарри. Дафна ещё сильнее переплела свою руку с рукой Гарри и прильнула к нему, пока они оба с любовью смотрели на воспоминание о своей дочери.

Дэфи продолжала объяснять, указывая на каждую змею по очереди.

— Вот этот маленький с голубыми глазами — Каэль. Он самый маленький и младший из всех четырёх, но он тоже умеет драться. Другая маленькая змейка с зелёными глазами — Заэль. Она старше Каэля и тоже умеет сражаться с плохими людьми.

Наконец Дэфи указала на самую большую змею на рисунке, которая дышала огнём, и только у неё единственной был капюшон, как у кобры.

— Этот большой змей — змей-отец. Он самый могущественный из всех, защищает остальных трёх и может уничтожить всех злых людей. Он не дракон, а змея, но может дышать огнём, как дракон. Его зовут Ваэль.

— Я вижу, милая, — сказал память-Гарри, впечатлённый тем, как его дочь вложила в свой рисунок всю свою мысль.

— Они очень красивые и умные, но я не могу не заметить некоторого сходства между этим рисунком змей и рисунком нашей семьи…

Гарри по памяти положил рисунок змей рядом с рисунком семьи, который Дэфи дала ему несколько минут назад.

— Я прав или нет?

Дэфи покраснела.

— Я Заэль, — призналась Дэфи. — Уэйн — Каэль, а мама — Баэль, потому что мамы всегда оберегают детей и дом.

— А я…

— Ты — Ваэль, самый большой и могущественный. Самый сильный на свете, тот, кто может защитить нас и всех остальных и бороться с плохими людьми, — с застенчивой улыбкой ответила Дэфи. — Ты — папа.

Настоящая Дафна была слишком тронута, чтобы что-то сказать. Ей было интересно узнать о змеях, но то, что их придумала её собственная дочь, делало их для неё драгоценными.

— Но если это я, то почему я дышу огнём? — спросил Гарри, и Дэфи улыбнулась.

— Глупый папочка, ты забыл, как ты сжёг лес огнём, когда сражался с плохим человеком? Дядя Тео рассказал мне эту историю.

— О… Да, я ведь так и сделал, правда? — Гарри захихикал, чувствуя себя несколько неловко. — Итак, если я дышу огнём, то какими особыми способностями обладаешь ты, Уэйн и твоя мамочка?

— Мы ещё дети, так что у нас их пока нет. Мама может исцелять людей и делать всё безопасным, — улыбнулась Дэфи. — Мне все рассказывали, что мама была великой целительницей, могущественной ведьмой и очень страшной, даже для тебя.

Память-Гарри неловко кашлянул.

— Иногда… всё-таки она была удивительным человеком, — с нежностью произнёс он, заставив Дэфи улыбнуться.

— Несколько дней назад мне приснился кошмар, — сказала ему Дэфи, выражение её лица стало серьезным. — Я не помню, что это было, но помню, что мне было очень страшно. Потом в моём сне появилась мама и сделала так, что всё снова стало хорошо. Она обняла меня, спела мне и сказала, что всегда будет со мной и что мне не нужно бояться, потому что мама и папа всегда будут со мной.

Она склонила голову, и в её глазах заблестели слёзы.

— Когда я проснулась, я заплакала, потому что это был всего лишь сон, но он казался таким реальным. Мама была там со мной.

Затем она начала плакать всерьёз и бросилась в объятия отца, который, похоже, тоже разрыдался.

Настоящая Дафна даже не пыталась сдержать слёзы. Больше всего на свете ей хотелось броситься к дочери и утешить её, но она не могла. Это было несправедливо. Это было несправедливо по отношению ко всем им. Настоящий Гарри обнял её и притянул к себе.

— Почему? — заплакала Дафна, прижимаясь к Гарри. — Это несправедливо.

— Да, несправедливо, — согласился он.

Когда воспоминание закончилось, реальный Гарри увидел решительное выражение лица своего «я» и задумался, правильно ли он поступил тогда. Пара вышла из омута памяти, и Дафна тут же зарылась лицом в грудь Гарри.

— Стало ли… стало ли вам лучше? — тихо спросила она.

— Да. На Рождество стало лучше, — прошептал Гарри в ответ. — После этого я редко видел её грустной.

— Правда? — спросила Дафна, недоумённо глядя на него. — Как? Почему? Что ты сделал?

— Я пытался дать ей то, чего она хотела, — несколько печально ответил Гарри. Он снова посмотрел на Дафну и провёл большим пальцем по её щеке.

— Но… как?

Гарри отпустил Дафну и убрал палочкой ещё одно воспоминание. Он опустил прядь в раковину и протянул руку Дафне.

— Я приехал в Хогвартс и забрал Воскрешающий камень оттуда, где спрятал его в лесу, — признался Гарри.

Брови Дафны взлетели вверх.

— Это был единственный способ.

— Но… но…

— Пока я добывал камень, я завербовал Флитвика в нашу команду, но это уже другая история, — добавил он, но она продолжала смотреть на него с открытым ртом. — Хочешь посмотреть?

Придя в себя, Дафна кивнула и вместе с Гарри отправилась в омут памяти. Когда воспоминания сформировались, они оказались в тёмной, освещённой факелами комнате с гладкими каменными стенами. Дэфи и память-Гарри были там.

— Почему мы здесь, папа? — спросила Дэфи, держа отца за руку.

— Я подумал, что это уместно, — прошептал Гарри, глядя на дочь. — Ты знаешь, где мы находимся?

— Ты всегда спрашиваешь меня об этом, папочка. Конечно, я знаю. Мы в склепе, где ты хранишь тело мамы.

Дафна подумала, что возмущённое хмыканье, которым сопровождался ответ Дэфи, было просто восхитительным. Она последовала за Гарри, когда он открыл резную деревянную дверь, открыв массивный хрустальный гроб в соседней комнате. Когда Дафна подошла к гробу, в груди у неё защемило: она узнала тело своей старшей версии. Она прекрасно сохранилась, одетая во всё белое, со скрещёнными на груди руками.

— Привет, мамочка, — прошептала Дэфи.

Память-Гарри опустился перед Дэфи на колени и положил руки ей на плечи.

— Дэфи, в этом году я хочу сделать что-то особенное.

— Что ты имеешь в виду, папа? — с любопытством спросила она.

— Ты когда-нибудь слышала сказку о трёх братьях?

Дэфи покачала головой, а память-Гарри позвал Добби, который заскочил в комнату и протянул ему маленькую, слегка потрёпанную книжку. Гарри взмахнул палочкой и наколдовал два кресла и маленький столик.

— Тогда я почитаю тебе, хорошо? — предложил он, открывая книгу, когда каждый из них занял своё место.

Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой и пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ.

И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от неё, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они её перехитрили.

И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы её хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалёку, сделала из неё волшебную палочку и дала её старшему брату.

Второй брат был гордец. Он захотел ещё больше унизить Смерть и потребовал у неё силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мёртвых.

Спросила смерть младшего брата, что он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку.

Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своей дорогой и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила Смерть.

Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону.

Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришёл в одну далёкую деревню.

Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках была бузинная палочка? Противник остался лежать мёртвым на земле, а старший брат пошёл на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою.

В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда тот лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унёс волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло.

Так Смерть забрала первого брата.

Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он камень, что мог вызывать мёртвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она ранней смертью.

Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадёжной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой.

Так Смерть забрала и второго брата.

Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира.

Гарри Поттер и Дары Смерти. Глава двадцать первая.

Память-Гарри закончил сказку и закрыл книгу.

— Тебе понравилось?

Дэфи кивнула.

— А что, если я скажу тебе, что эта история в какой-то степени реальна?

— Правда? То есть действительно есть супер палочка, камень, позволяющий разговаривать с мёртвыми, и плащ, который… О, у тебя есть такой…

Память-Гарри усмехнулся от осознания Дэфи.

— Эти три артефакта существуют, это факт. А вот были ли они на самом деле созданы Смертью или нет, я не знаю, да мне и неважно. Они не дают никаких особых способностей, хотя каждый из них по-своему могущественен. С помощью Бузинной палочки можно накладывать гораздо более мощные заклинания, с помощью Воскрешающего камня можно разговаривать с мёртвыми, а с помощью Мантии можно становиться совершенно невидимым.

Дэфи кивнула, а Гарри достал из-под мантии мешочек из молескина и протянул ей.

— Я хочу, чтобы ты поклялась мне, что никогда никому не расскажешь о том, что я тебе сейчас расскажу, и поклялась, что, что бы здесь ни случилось, ты не будешь делиться этим ни с кем, кроме меня, хорошо?

— Клянусь, папочка, — проговорила она, глядя, как отец гордо улыбается ей. Он потянулся к мешочку и достал блестящую серебристую ткань.

— Ты знаешь, что это такое?

— Это плащ-невидимка Поттеров, — быстро ответила она, и отец кивнул.

— А что, если я скажу тебе, что это Плащ Смерти, один из трёх Даров Смерти?

— Правда? — спросила Дэфи, наклонившись к нему с расширенными глазами. — Нет, ты дразнишь меня, папочка.

Гарри захихикал.

— Ладно, не веришь мне, — сказал он, положив Плащ на стол и доставая тонкую палочку из одной из кобур на левой руке. — А как насчёт этого, ты знаешь, что это такое?

— Это палочка, — ответила она без обиняков, но потом заколебалась. Она пристально посмотрела на отца, но Гарри больше ничего не сказал и просто смотрел на неё в ответ, словно ожидая чего-то. Через несколько мгновений она собралась с духом и наконец заговорила. — Это Бузинная палочка? — спросила она низким, почти благоговейным тоном, не уверенная, стоит ли ей верить в это или нет. Гарри кивнул и положил палочку на стол, а Дэфи начала выглядеть встревоженной.

— А это последний, — тихо сказал он, доставая из кармана небольшой камень и кладя его на раскрытую ладонь.

— Значит, это… Тот самый Камень? — спросил Дэфи, и память-Гарри кивнул.

— Я хочу, чтобы ты запомнила то, что я читал о Камне, Дэфи. Я прочту это ещё раз.

Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он камень, что мог вызывать мёртвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она ранней смертью.

Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадёжной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой.

— Как думаешь, ты поняла всё, что я прочитал?

Дэфи со слезами на глазах кивнула.

— Зная это, я прошу тебя сделать выбор, моя милая дочь, — сказал Гарри, положив Камень на стол и спокойно глядя на Дэфи.

— Если хочешь, я разрешу тебе воспользоваться Камнем один раз. Ты сможешь наконец встретиться со своей мамой, но только на несколько мгновений. Помни, что мёртвым здесь не место, и она может пострадать, если её надолго вернуть её в мир живых. Если ты считаешь, что встреча с ней может оказаться для тебя слишком тяжёлой, тогда мы можем забыть о Камне и больше никогда о нём не вспоминать.

Лицо Дэфи исказилось, как будто ей причинили ужасную боль.

— Я не стану тебе лгать. Если ты решишь не использовать Камень, ты всегда будешь задаваться вопросом, что могло бы быть. Я знаю это по себе — эта мысль не оставляла меня пока я случайно не воспользовался Камнем, чтобы познакомиться с родителями и дядями. Они не страдали, потому что мало времени проводили здесь со мной… а я не страдал, потому что верил, что скоро умру и присоединюсь к ним, — признался он, и Дэфи печально подняла на него глаза. — Однако если ты решишь встретиться с мамой, то должна понимать, что это будет означать. Она не будет сильно страдать, если ты не будешь держать её у себя слишком долго, но тебе придётся. Ты будешь видеть её и разговаривать с ней, но не сможешь прикоснуться к ней или обнять её. Я знаю, что это трудно, но только ты можешь принять решение. Что для тебя будет больнее — встретиться с ней таким образом, зная, что это будет единственный раз, или хуже — пройти через всю жизнь, так и не встретив её?

Несколько мгновений никто не произносил ни слова.

— Ты… ты когда-нибудь использовал его, чтобы увидеть маму? — спросила Дэфи, и Гарри, вспомнив, покачал головой.

— Нет. Я спрятал его в безопасное место много лет назад и нашёл только на этой неделе. И я хочу увидеть её. Хочу поговорить с ней, хочу… хочу заключить её в свои объятия, обнять, поцеловать… но я знаю, что не могу.

Настоящая Дафна почувствовала, как её сердце заколотилось в груди. Неужели это действительно произойдёт? Неужели они действительно собираются вызвать её другую версию с помощью Камня?

— Я хочу увидеть маму, — сказала она, глядя на отца со слезой, катящейся по её лицу. — Даже если это будет только один раз, и она не сможет меня обнять, я хочу увидеть свою маму.

Гарри поднял Камень и опустился на колени перед дочерью, держа Камень между ладонями.

— Если ты уверена, то возьми Камень в руки, — мягко сказал её отец. — Теперь я хочу, чтобы ты трижды перевернула Камень в руке и произнесла имя своей мамы.

— Д-Дафна П-Поттер, — нерешительно произнесла Дэфи, следуя указаниям отца.

— Попробуй ещё раз, милая. Она придёт, ты просто должна быть уверена в себе.

— Дафна Поттер, — повторила она, и Гарри улыбнулся ей. — Получилось, папочка?

— Получилось, милая, — раздался голос сзади.

Глаза Дэфи расширились, и она обернулась, чтобы увидеть тень своей матери, выглядевшую точно так же, как и тело, лежавшее в хрустальном гробу.

— Привет, Даф, — сказал Гарри, положив руки на плечи дочери. — Я скучал по тебе.

— Я знаю, — со слезами на глазах ответила тень Дафны. — Я тоже по тебе скучала.

— М-мамочка? — нерешительно спросила Дэфи.

— Даф, это… — начал Гарри.

— Я знаю, — с улыбкой ответила тень Дафны. — Здравствуй, милая. Я твоя мама.

— Мамочка!!! — закричала Дэфи, выпрыгивая из рук отца и направляясь к ожидающей её матери, но при этом она прошла прямо сквозь тень и упала на пол позади неё. Поняв, что произошло, Дэфи расплакалась.

— Не плачь, детка, — умоляла тень Дафна, протягивая руки, чтобы успокоить дочь. Её лицо опустилось, когда она увидела, как её руки проходят прямо сквозь неё. — Я здесь, с тобой. Я всегда была с тобой и твоим папой.

— Но… но мамочка… я… я… скучаю… по тебе, — всхлипнула Дэфи.

— Я знаю, милая. Я тоже по тебе скучаю. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу обнять тебя, играть с тобой, быть с тобой… и с тем сумасшедшим, которого мы оба любим, — прошептала она, кивнув в сторону память-Гарри, который медленно приближался к ним двоим.

— Папочка? — спросила Дэфи, когда отец опустился на колени рядом с ними и нежно погладил дочь по спине.

— Что я тебе говорил, принцесса? — мягко спросил Гарри, и Дэфи зарылась лицом в его грудь. Затем он перевёл взгляд на тень своей жены, и они грустно улыбнулись друг другу. — Как ты, Даф?

— Ревную, — просто ответила она, с тоской глядя на мужа, пытающегося утешить их дочь.

— Пойдём, Дэфи. Разве ты не хочешь познакомиться с мамой?

Дэфи отпустила его и, сделав несколько глубоких вдохов, снова повернулась к матери.

— Привет, мамочка, я скучаю по тебе, — сказала она, пытаясь стереть слёзы с лица. — Я знаю, что меня назвали Лилиан в честь бабушки Лили, но мне нравится называться Дафной в честь тебя.

Дэфи улыбнулась. Похоже, она чувствовала себя более уверенно и была готова к разговору, когда первоначальный шок от того, что она увидела тень своей матери, начал проходить.

— Я стараюсь быть хорошей девочкой, но иногда это трудно. Тётя Тори всегда говорит, что я слишком гриффиндорка, как папа, и считает, что это плохо, но я так не думаю.

Гарри усмехнулся признанию дочери, а тень Дафны хихикнула и покачала головой.

— Папа также говорит, что я веду себя очень похоже на тебя, и просит не обращать внимания на тётю Тори, потому что она просто завидует.

Оба её родителя громко рассмеялись при этих словах.

— Конечно, он так и сказал.

— Я уже использовала случайную магию и читала книги в библиотеке, которые папа разрешил мне читать. А ещё я змееуст, как папа, и люблю змей. Прошлым летом я встретила в саду садовую змею и много с ней разговаривала. Его звали Сефрен, и он лёг спать в своём гнезде. Я предложила принести его в дом, но он не захотел, и я не стала спрашивать папу, можно ли мне это сделать.

Она заёрзала и прикусила нижнюю губу, раздумывая, что бы ещё сказать.

— Я не знаю, кем хочу стать, когда вырасту, но знаю, что хочу быть могущественной ведьмой, как вы с папой, и хочу, чтобы вы двое гордились мной.

— О, милая, я уже горжусь, — сказала Дафна, протягивая руку, чтобы коснуться щеки дочери, даже зная, что она пройдёт мимо. Для обеих девочек было неожиданностью, когда они действительно почувствовали прикосновение, и они задохнулись и посмотрели друг на друга широкими глазами.

— Ма-мамочка? — в ужасе спросила Дэфи.

— Как?..

Они переглянулись и посмотрели на Гарри, который улыбался им в ответ. Его правая рука была сжата вокруг Камня, а на лице застыло выражение напряжённой концентрации, когда он направлял в него свою магию.

— Продолжайте, — сказал он. — Это ненадолго.

— Мамочка! — воскликнула Дэфи, прыгая в объятия Дафны и обнимая её так крепко, как только могла. Дафна ответила ей тем же, и теперь они обе всхлипывали и крепко обнимали друг друга.

— Как? — со слезами на глазах спросила настоящая Дафна, явно тронутая этой сценой.

— Спасибо, что услышала мою молитву, Смерть, — пробормотал настоящий Гарри, достаточно громко, чтобы Дафна услышала. — Это просто сила Дара. Если камень напитать достаточным количеством магии и жизненной силы, тень может на время стать телесной. Злоупотребишь им, и ты умрёшь.

— Ты… ты сделал это для неё?

Настоящий Гарри лишь улыбнулся, кивнул и с радостью принял благодарственный поцелуй Дафны.

Тень-Дафна уже стояла и несла на руках Дэфи. Она притянула память-Гарри в объятия и поцеловала его, пока все трое обнимали друг друга.

— Спасибо, любовь моя, — сказала тень-Дафна, прислонившись лбом ко лбу Гарри. — Спасибо тебе за этот момент.

— Когда-нибудь, Даф… — прошептал он.

— Я буду ждать тебя, но не торопись, — с грустным смешком ответила она и опустила Дэфи обратно на землю. — Пора, милая. Мне нужно вернуться до того, как случится что-то плохое, особенно если твой папа пожертвует своей жизнью и магией.

Дэфи угрюмо кивнула, продолжая плакать.

— Я так люблю тебя, моя милая девочка. Будь умницей и всегда слушайся своего отца. Пусть иногда он кажется сумасшедшим, но он хороший человек, и ты можешь на него положиться.

— Обязательно, мамочка, — всхлипывала она. — Я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать по тебе, дорогая. Я буду ждать тебя, но, пожалуйста, постарайся жить счастливо и долго, хорошо?

Дэфи только кивнула головой и вытерла слёзы.

— Позаботься о ней, любовь моя, — потребовала Дафна, обращаясь теперь к Гарри.

— Ты же знаешь, я буду. Я люблю тебя. И всегда буду любить, — ответил Гарри, и тень Дафны улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю. Вас обоих, — со слезами на глазах ответила она. — Прощайте.

Тень Дафны исчезла, оставив Гарри и Дэфи одних в склепе. Дэфи обняла отца и снова начала всхлипывать.

— Спасибо тебе, папочка.

— Теперь ты понимаешь, почему это больно? — спросил он, и она кивнула ему в грудь.

— Я люблю тебя, папочка.

— Я тоже тебя люблю, милая. Очень сильно. У меня есть для тебя ещё кое-что, — сказал он, отпуская дочь и помогая ей вытереть слёзы.

— Я думал об этом, и мне кажется несправедливым, что я храню это только для себя.

— Что это? — спросила Дэфи, и Гарри достал из кобуры другую палочку.

— Это… моя палочка? — спросила настоящая Дафна, и Гарри кивнул.

— Да. Я хранил её как вторую палочку, вместо того чтобы использовать Старшую палочку. Она имела для меня большее значение.

— Это палочка твоей мамы, — сказал память-Гарри, перекатывая палочку между пальцами, пока его дочь благоговейно смотрела на неё. — Я хранил её с тех пор, как она умерла, и использовал как вторую палочку после возвращения из тюрьмы, — пояснил он, протягивая рукоятку Дэфи. — А теперь я хочу, чтобы она была у тебя.

— У меня? — пискнула она, не делая никаких движений, чтобы взять палочку. — Я не могу, папа, это мамина палочка. Она нужна тебе. А если я её сломаю?

— Я могу купить другую запасную, милая, — ответил он с нежной улыбкой. — Кроме того, это палочка твоей мамы. Я хочу, чтобы у тебя было что-то от неё.

— Правда? — спросила она, теперь уже с надеждой. — Но… что, если палочка не примет меня?

— Ты не узнаешь, пока не попробуешь.

Дэфи заколебалась, но потом сделала, как велел отец, и взяла палочку в руки. Она коротко взмахнула ею, и с кончика палочки посыпались разноцветные искры.

— Видишь? Почти идеальное совпадение, — усмехнулся он, и Дэфи радостно завизжала и захлопала в ладоши. — А теперь, как насчёт того, чтобы научиться волшебству?

Дэфи бросилась Гарри на шею, и её восторженный визг стал для него ответом на все вопросы.

Воспоминание закончилось, и Дафна осталась в оцепенении. Радость, грусть, эмоции, вызванные этим воспоминанием, были слишком сильны, чтобы она могла с ними справиться. Она удивлённо посмотрела на Гарри, а затем обняла его за плечи.

— Спасибо тебе. Ты замечательный отец.

— Мне нравится притворяться, что так оно и есть, — пробормотал он.

— Она многому научилась? Стала ли она могущественной ведьмой?

Гарри молчал, и его нерешительность в ответе не укрылась от Дафны.

— Гарри? Она стала сильной ведьмой? — спросила она снова, уже более твёрдо. Она сделала шаг назад и попыталась посмотреть ему в глаза, но он избегал её взгляда.

— Гарри, ответь мне… — снова потребовала она, на этот раз с нотками паники, так как поняла, что что-то очень не так.

— Гарри, что случилось с нашей дочерью?

«Пожалуйста, нет… Нет-нет-нет…», — умоляла она себя.

— Это был день Рождества две тысячи двенадцатого года, — начал Гарри. — Мы праздновали с Ноттами в их поместье, все вместе. Каким-то образом паладины узнали, где мы находимся, и устроили настоящий рейд. Сто палочек против горстки нас, может быть, пятнадцати взрослых. Охранные чары продержались достаточно долго, чтобы мы смогли вызвать подкрепление, но они возвели мощный антитранспортный барьер, который блокировал все пути отхода, включая домовых эльфов.

Дафне казалось, что её сердце вот-вот выскочит из груди. Тот факт, что Гарри сжал кулаки и начал пускать магию, ничуть не облегчил её панику.

— Мы вызвали помощь с помощью коммуникаторов на основе браслетов, которые я показывал тебе раньше — тех, что мы использовали в Хогвартсе. Милли отвела детей в безопасное место, а остальные приняли бой с паладинами, чтобы выиграть время до прибытия подкрепления. Это были я, Тео, Трейси, Блейз, Астория, Джейсон, Ханна и её муж, Джастин, профессор Флитвик и ещё несколько человек. Мы заняли оборонительные позиции в вестибюле и проклинали всё, что пыталось проникнуть в поместье. Через некоторое время мы услышали звуки боя снаружи и поняли, что наши люди прибыли, но они опоздали, чтобы помешать им взорвать внешнюю стену и войти в поместье.

Гарри закрыл глаза, чтобы лучше представить себе произошедшее, а также, чтобы не смотреть на Дафну.

— Я взял Тео, Джейсона, Джастина и Ханну, чтобы не дать им пройти дальше и найти остальных, но у них, видимо, были другие идеи. Как только они проникли в поместье, они начали поджигать здание изнутри и взрывать стены. Когда мы наконец добрались до них, то обнаружили десять паладинов и…

— И что? — с тревогой спросила Дафна, её сердце бешено колотилось.

— Самого Оберона, — в гневе прошипел Гарри. — Остальные четверо сразились с паладинами, а я остался один на один с Обероном. Он был лучше и сильнее, чем в прошлый раз, когда я с ним дуэлировал, но я всё равно был гораздо могущественнее, и он это знал. Он бросился бежать, как и подобает трусу, и я погнался за ним. В отчаянии он начал дико метать разрушительные заклинания и заставил потолок обрушиться на нас. Мне удалось уберечься от серьёзных повреждений, но я всё равно был ранен, и… Мерлин, я не могу этого сделать, Даф, просто не могу.

— Тогда покажи мне, — умоляла она. — Мне нужно знать.

Гарри кивнул и, не говоря ни слова, извлёк из своего виска ещё одно воспоминание и поместил его в омут памяти. Дафна схватила его за руку и пошла с ним в резную каменную чашу, ужасаясь тому, что ей предстояло увидеть.

Вокруг них бушевали пожары. На полу валялись обломки того, что когда-то было потолком бальной залы поместья, а большие двойные двери были сорваны с петель. Раздался кашель, и Гарри вылез из-под груды дерева и штукатурки. Он шатался на ногах, хватаясь за голову и пытаясь вытереть кровь, капающую ему в глаза из пореза на лбу. Пытаясь выйти из оцепенения, он крепче сжал палочку, и как раз вовремя: ему пришлось отразить синее заклинание, прилетевшее в него с другого конца комнаты.

— Ах ты, сукин сын, — прорычал Гарри. Через комнату к нему шёл мощного телосложения мужчина в золотистых доспехах с белым плащом. Его лицо скрывала белая маска, украшенная золотой филигранью, но не было сомнений, что этот человек — Оберон, более известный им как Невилл Лонгботтом.

— Это конец, Тёмный Лорд, — уверенно заявил Лонгботтом и метнул в Гарри Оглушающее заклинание. Гарри легко увернулся от заклинания, но оно заставило его шипеть от боли из-за дополнительной нагрузки на травмированную ногу.

— Можешь на это рассчитывать, ублюдок. Ты умрёшь сегодня ночью, а твоя жена вскоре последует за тобой.

Память-Гарри обрушил на человека в маске шквал заклинаний, тот защищался и отвечал ему тем же. Они продолжали сражаться ещё несколько долгих минут, и было очевидно, что Гарри не в лучшем состоянии. Повреждения, полученные при обрушении потолка, мешали ему двигаться, а кровь из раны на голове затекала в глаза и мешала видеть. Тем не менее он категорически не хотел проигрывать человеку, который стоил ему так много, и Гарри продолжил атаку.

Оберон, однако, похоже, понял, что его превосходят в силе, и изменил свою стратегию. Теперь он, похоже, тянул время, пытаясь измотать Гарри в ожидании подкрепления. Оба бойца, казалось, не замечали маленькую группу, которая только что пробежала мимо открытой двери.

Настоящая Дафна тоже их не заметила, поскольку была сосредоточена на дуэли. Её внимание отвлёк горестный возглас настоящего Гарри.

— Почему, Дэфи?

Она тут же повернулась к Гарри и проследила за направлением его взгляда. Сердце подскочило к горлу, когда она увидела Дэфи, стоящую в дверях, с расширенными глазами и открытым ртом.

— Что… Что она здесь делает? — воскликнула Дафна.

— Они пытались сбежать из поместья и проходили мимо этой двери по пути к выходу. Дэфи увидела меня и остановилась, по крайней мере, так мне сказала Милли, — сказал он со страдальческим выражением лица.

Гарри не было нужды наблюдать за дальнейшим ходом дуэли. Он уже пережил её однажды, и ему годами снились кошмары о том, что должно произойти. Даже зная о предстоящем, он не мог оторвать глаз от дочери. Дафна разделила своё внимание между поединком и Дэфи, её чувство паники нарастало по мере того, как она наблюдала, как заклинания летают туда-сюда по комнате.

Нога память-Гарри окончательно подкосилась, и он упал на одно колено. Почувствовав удобный момент, Оберон метнул неприятное голубое заклинание прямо в Гарри, тот бросился на землю и парировал его Конфринго. Лонгботтом в последний момент успел прикрыться щитом, но заклинание Гарри оказалось слишком мощным, и он с размаху врезался спиной в груду обломков, вскрикнув от боли. Должно быть, у Лонгботтома был портключ, специально настроенный на то, чтобы избежать поднятых ими заслонов, потому что он исчез всего несколько секунд спустя.

С позиции реального Гарри и Дафны они могли видеть то, чего не видел память-Гарри. Они наблюдали за тем, как заклинание Лонгботтома, промахнувшись мимо Гарри, пронеслось через всю комнату. Для Дафны время замедлилось, когда она поняла, куда направляется голубая струя света. Они оба беспомощно смотрели, как заклинание пронзает грудь их дочери, и девочка с шокированным выражением лица рухнула на пол.

— Нет!!! — закричала Дафна, сразу же побежав к Дэфи. То, что это было всего лишь воспоминание, её не волновало. В тот момент Дафна знала только одно: она должна добраться до своей дочери. Добравшись до Дэфи, она увидела, что её глаза уже пусты, а на лице застыло потрясённое выражение. Дафна выхватила палочку, желая сделать… что-то… что-то, чтобы остановить кровь, льющуюся из дыры в груди её дочери.

— Что… — сказал память-Гарри, обернувшись к двери и выронив палочку. Страх охватил его, когда он увидел тело на полу, и на лице его отразился полнейший ужас. — Нет… пожалуйста, нет… Дэфи! — закричал он и попытался подбежать к их дочери, но раненая нога помешала ему. Полупригнувшись, полуползком он добрался до тела Дэфи и попытался разбудить её, но безуспешно.

Когда он добрался до неё, её уже не было в мире живых.

— Дэфи, принцесса, ну же, очнись, — умолял он её, плача и проверяя пульс на шее. — Дэфи, пожалуйста, детка, очнись.

Настоящая Дафна рухнула на землю, спрятав лицо в ладонях и плача от души. Настоящий Гарри стоял на коленях рядом с ней, его глаза были закрыты, а по лицу текли слёзы.

— Почему ты была здесь? — задыхался Гарри между рыданиями. — Почему, Дэфи?

Всё ещё рыдая, он прижал к себе обмякшее тело дочери и нежно покачивал её, забыв в этот момент о своих ранах, войне и гневе.

Лилиан Дафна Поттер была мертва.

— Нет-нет-нет... Нет!!!

Дафна и Гарри были выброшены из воспоминания, и Дафна упала на колени, слёзы потекли по её щекам.

— Почему? Почему? — спрашивала она, но ответа, конечно же, не было.

Она встала с пола, подошла к Гарри и схватила его за воротник.

— Почему?! — потребовала она, влепив ему сильную пощёчину. — Почему этот ублюдок до сих пор жив?!

Она снова дала ему пощёчину.

— Почему ты до сих пор не убил его?.. — всхлипнула она, уткнувшись лицом в грудь Гарри, и окончательно сломалась. Гарри ничего не сказал. Он просто крепко прижал её к себе, в тысячный раз задавая себе один и тот же вопрос.

Через некоторое время рыдания Дафны затихли, и её дыхание стало ровнее.

— Нет… нет, ты прав, — наконец прошептала она. — Мы не должны пока убивать его. Сначала мы уничтожим всё, что ему дорого. Затем мы сокрушим его, его жизнь и репутацию. Мы сделаем так, чтобы он стал позором и изгоем, и только потом, когда у него не останется ничего, что мы могли бы взять, мы убьём его.

— Да, не более чем то, что он заслуживает, — злобно ответил Гарри.

— По крайней мере, скажи мне, что ты заставил его страдать, — попросила она с сухим всхлипом.

— Я заставил его страдать. Я заставил страдать его жену. Я заставил страдать его десницу. Все паладины страдали. Я потерял всё, что любил, и мне больше не для чего было жить. Мир, война, дипломатия, агрессия, жизнь, смерть… всё это больше не имело для меня значения. С этого момента меня интересовала только месть, и я пошёл на неё. Моя жена была мертва, мой ребёнок был мёртв… Мне было уже всё равно, и я решил, что с этого дня посвящу свою жизнь тому, чтобы они все страдали.

— Как? — спросила Дафна, чувствуя, как её тело покалывает, когда она смотрит на Гарри и ощущает его власть над собой.

— В юности меня изображали растущим Тёмным Лордом. Оберон, Титания и им подобные называли меня Тёмным Лордом только потому, что я выступал против них. Они наслаждались идеей, что я — Тёмный Лорд, а они — Владыки Света. Казалось, они почти отчаянно нуждались в Тёмном Лорде, чтобы противостоять ему, в ком-то, кто дал бы им чувство цели, которого они так жаждали.

Глаза Гарри горели изумрудно-зелёным пламенем.

— В тот день я плюнул на Свет в третий и последний раз и дал им Тёмного Лорда, которого они так желали, того, кто станет их смертью и уничтожит всё, чем они дорожили.

Примечания:

https://fanfics.me/images/fanart_o/2024/03/16/1710600000956.jpg

Поместье Ноттов.

Арт к главе. Нейросеть, by Dreoilin.

Грустная глава. Готова поспорить с предыдущей по уровню разрыва сердец читателей. Главное помнить, что есть еще 12 глав, чтобы ситуация стала ещё хуже.

бечено

1) Здесь и далее под «гламуром» подразумеваются некие AU-чары или артефакты, способные перманентно скрывать истинный облик существа. С миром роулинг в котором нужно варить сложнейшее оборотное зелье, с ограниченным сроком действия и сириусом, которому приходилось в форме собаки из пещеры газеты по помойкам искать, это слабо сочетается.

Вернуться к тексту