Tempus Colligendi (гет)

— ...И-и-и, раз-два-три, раз-два, раз-два-три... — отсчитывал Гарри, покуда Рон пытался следовать за незвучащей музыкой по неровной земле. — Раз-два, Диффиндо в корпус... Раз-два, Бомбардо по касательной... раз-два-три, раз-два...

Надо отдать рыжему должное — он уже перестал топтаться по чужим ногам и в целом запомнил, что именно нужно делать, по крайней мере, для тех трех бальных комплексов, которые Гарри помнил по еще тому балу. Проблема была с «когда именно» — у Рона была отменная реакция и неплохое чувство пространства, но совершенно нулевое чувство ритма. Гарри вырабатывал его жестко, с травмами.

— Раз-два-три, раз-два, Фурункулюс поверху, так, поклонился и снова пошел... — нараспев произносил Гарри, помахивая палочкой.

— Злой ты, — отпыхивался Рон, не переставая переставлять ноги. — И недобрый. И откуда ты вообще все это знаешь? Неужели авроров этому учат? Ну и жизнь у них тогда...

— Не учат... два-три, но мой откуда-то умеет. Мама, видать, Диффиндо, заставила. Или жена. Я ведь даже, раз-два, раз-два, не в курсе, был ли он женат... Раз-два-три, раз-два. Эх, Ваддивази! Хорошо ушел... Передохнем.

Они уселись на сухую колоду. Могли бы — перекурили, но эта привычка появится у обоих только на третий год службы в аврорате — вместе с галлонами кофе.

— Ну, в общем-то, не волнуйся, — обратился к другу Поттер. — Ханна вроде как чистокровная, но носу не дерет. Как ты, в общем. Так что танцевать вы наверняка одинаково не умеете. А в нашем возрасте как?..

— ...Кто ни разу тебя не уронил, тот и король бала? — хмыкнул Рон.

— Ага, именно, — глубокомысленно кивнул Гарри. — Ну а если она лучше тебя умеет — так и того проще. Девочка быстро разберется и поведет сама. Тогда уж расслабься и получай удовольствие.

— Да ну, — покачал головой Рон, — как-то это некруто. Ну, в смысле, вроде как если девчонка тобой даже на танцах вертит. Что дальше-то тогда, начнет тебя жизни учить?

Гарри, прекрасно знавший семейную пару Уизли, заржал в голос.

— Усложняешь! Это как... ну, как с постелью — у девушки, ежели она опытней, поучиться совсем не грех. Потому что у кого еще?

— Пошел ты... Пушку блох вычесывать, — Рон ткнул Гарри под ребро. — Тебе-то об этом откуда знать? Что, опять воспоминания проснулись?

— Ну отчасти, — Гарри пожал плечами. — Так моему... тому, похоже, инструктор что-то объяснял, а выражение зацепилось.

— Слышь, — помялся Рон, — а ты об этом... ну об этом вообще ничего не помнишь? Ну, как там вообще? Парень-то, видимо, крутой был, раз уж аврор. С девчонками не обламывался.

— Да уж наверное, — вздохнул крутой парень Гарри. — Только вот эти куски мне оставить позабыли. Знаешь, кажется, у него все-таки была семья — жена, может быть, даже дети. А он мотался по местам, названия которых я и не выговорю, мок под дождями и жрал кофе зернами. И не мог даже дома как следует расслабиться — всласть поцеловаться с женой на кухне, поболтать с сыном про квиддич. Ждал, что вызовут — в любой момент.

Помолчали.

— Надо же, — Рон наконец выдохнул. — А я думал, может быть, пойти в авроры после школы. Вряд ли возьмут, конечно...

— Отчего ж не возьмут... — Гарри откинулся спиной на задранную к небу ветвь. — Зелья подтянем, остальное пока проходим. Я прикидывал.

— Что, тоже собирался?

— А куда я с таким багажом?

— А я куда без него? — мрачно проговорил Рон.

— И ты туда же. Без правильного второго номера оперативник долго не живет.

* * *

Предбальный рождественский день, кроме вскрытия подарков, отметил собой гордый Добби. После изучения двух пакетов, которые эльф принес с собой, Гарри с Роном торжественно подарили ему заранее перемешанные носки и долго хлопали домовика по тщедушному плечу. Домовики славно поработали над бальными мантиями, это уж факт.

Рон так вообще сходил с ума от счастья. Из чудовищной смеси женского платья, половой тряпки и полевого наряда Локхарта его мантия превратилась в сдержанную вещь строгого силуэта. Кружева исчезли, как дым; мантия серьезно сузилась, обхватывая долговязую фигуру парня, а полы потеряли чуть не половину длины. По сути, Рону предстояло выйти в свет в достаточно элегантном, хоть и старомодном, винного цвета сюртуке.

— Так-так, обожди-ка... — Гарри осмотрел его, потом быстро залез в чемодан. Найдя стопку карточек от шоколадных лягушек, он быстро стянул с нее резинку и кинул Рону. — На, убери волосы. Не, не, чуть ниже хвост. Во-от, поздравляю — ты в кои-то веки похож на чистокровного.

Рон, который в Хогвартсе из-за лени не стригся, и впрямь выглядел сильно побитой ржавчиной сокращенной версией Люциуса Малфоя. «Сойдет для сельской местности», — решил Гарри и полез в свой пакет.

Он, в общем-то, знал, что там обнаружит. Когда неделю назад они с Роном заявились к кухонным эльфам со своими мантиями, Гарри долго пытался втолковать Добби, чего он хочет от этой жизни. Дело продвигалось медленно, пока Винки, как всегда, пьянствовавшая у очага, не запустила в Добби бутылкой и не отобрала у Гарри мантию.

— Зря Гарри Поттер что-то просит у этого бесстыдника, — заявила она. — Винки повидала больше таких людей, чем сам Гарри Поттер — они часто гостили у хозяина. И, Винки замечает, уважали его! Так что дайте-ка заняться этим всем Винки, раз уж никто больше не понимает.

Честно сказать, Гарри несколько опасался исхода, тем более что денег на новую мантию пока что не было, но уж очень велик был энтузиазм потихоньку спивающейся домовихи. Теперь же он смотрел на темно-зеленое одеяние и довольно скалился.

— Винки работала одна целую неделю, Гарри Поттер, — пояснял Добби. — Когда Добби хотел помочь, Винки кинула в него ножницами. Но Винки ни разу не притронулась к сливочному пиву! Наверное, Добби благодарит умных волшебников, что придумали, как отвлечь Винки.

Гарри рассеяно кивал, облачаясь в парадное. А то, что он надевал, и впрямь напоминало парадную аврорскую мантию — только что иного цвета, без знаков различия и этих жутких аксельбантов, которые Поттер первым же приказом по ведомству отменил. Разумеется, это была жесточайшая и ничем не ограниченная наглость — но имеет право человек хотя бы на Рождество немного поразвлечься?

— Позер ты, Поттер, — бросил Шимус, прохаживающийся по гостиной в ожидании Лаванды. Но Гарри пререкаться с ним не стал — у них с Роном тоже была назначена встреча.

* * *

К половине восьмого они уже протолкались через заполненный вестибюль и теперь прохаживались у винных бочек под натюрмортом, вдыхая аромат жарящегося мяса с кухни. У эльфов все длилась горячая праздничная пора, и пытаться что-то утащить было бы не только незачем, но и опасно. Так что Рон просто непродуктивно нервничал, меряя шагами коридор, а Гарри, прислонившись к стене, насвистывал привязавшуюся еще утром маггловскую мелодию.

Крышка одной из бочек открылась, и в коридор выплыли две девицы, рыжая и блондинка. Сьюзен выбрала на сегодня глубокий черный цвет; платье она надела, возможно, даже чересчур консервативное — полностью закрытые плечи, юбка демонстративно строгого кроя; добавляли впечатления черные перчатки до локтей, так контрастирующие с бледной кожей — заметив веснушки, Гарри сладко улыбнулся.

Что же касается Ханны, она предпочла бледно-желтый и... пожалуй, несколько переборщила с декольте. Впрочем, кажется, тогда... сейчас... в это время так было модно — по крайней мере, еще в вестибюле Гарри замечал старшекурсниц в подобном же облачении. Рон явно пропустил вдох.

Девочки также осмотрели их. Сью сперва удивилась было — племянница заведующей всея магическим правоохранением, в форме она разбиралась — но потом, видимо, сочла комплиментом лично себе и благосклонно улыбнулась. Ханна же не выглядела ни впечатленной, ни разочарованной.

— Сьюз, Ханна, — Гарри поклонился самым высокопарным манером, — вы прекрасно выглядите. Ну что, станцуем сегодня так, чтоб вейлы кадаркою подавились?

— Охотно, — улыбнулась Сьюзен, делая вполне уверенный книксен и подавая Гарри руку.

— Ну, — улыбнулась Ханна, — если честно, я не особо королева танца...

— Ох, да не верьте ей, — тут же вклинилась ее рыжая софакультетница, — наговаривает на себя.

— Ну, вообще-то, я тоже танцую не очень, так что, если захочешь повести... — сказал Рон и тут же неожиданно для девочек покраснел.

Они уже снова проходили сквозь вестибюль — перед Гарри люди иногда старались расступаться, но тут они почти врезались в слизеринский косячок. Поттер резко и с абсолютно индифферентным лицом прописал в лодыжку огромному Уоррингтону, заслонявшему проход Сьюзи — тот гневно завертел головой, но четверокурсника как угрозу не воспринял.

— О, Грегори, Винсент, с рождеством, — Гарри великосветски кивнул одиноким, но держащимся рядом Крэббу и Гойлу. — Кстати, прекрасно смотритесь вместе.

Рон и Ханна хмыкнули почти синхронно — и тут же одобрительно посмотрели друг на друга. Сьюзен опустила глаза — но явственно улыбнулась. Шику добавляло то, что сами Крэбб с Гойлом шутки не поняли.

— Драко, приветствую, — теперь Поттер говорил совершенно добросердечно. — Я так думаю, на балу будет... тихо. А как ты полагаешь?

— Совершенно не вижу достойной причины для шума, Поттер! — прошипел Малфой, покуда Сьюзен и Панси изучали друг друга. Нормальный вывод так и не был сделан — Драко утянул подружку подальше, а на лице Сьюз нарисовалась вполне удовлетворенная улыбка.

Так они шли, кивая товарищам. Лаванда, беспардонно взяв Шимуса на буксир, фланировала по залу, явно в основном оценивая платья. Близняшки Патил с парой парней в цветах Рейвенклоу помногу смеялись. Прошла Флер с совершенно зомбированным Дэвисом — что примечательно, Рон заметил ее далеко не сразу, а заметив, демонстративно отвернулся к нахмурившейся было спутнице.

Вошли дурмштранговцы — как всегда, ровным строем.

— О, Виктор, — улыбнулся Рон. После личного разговора враждебности к болгарину он все-таки не питал — да и был, похоже, уверен, что Гарри его так и так сделает. — А кто это с ним?

— Не разберу, — покачала головой Ханна. — Может, кто-то с Бобатона? Своих девиц они, кажется, не привозили.

— Ой, я, кажется, знаю, — проговорила было Сьюзен, но тут Минерва призвала к себе Чемпионов. Оставив приятеля веселиться, Гарри под ручку со Сьюз прошли вперед. Забавно, но, когда они остановились обменяться приветствиями с Седриком и Чжоу, юная мисс Боунс косилась на него с некоторой тревогой. Гарри, впрочем, был светск и сердечен — но не более того; Седрик в какой-то момент подмигнул ему и ухмыльнулся.

С Крамом же была...

— О, привет, Герми, — улыбнулся Гарри уже вместе со Сьюз. — Знаешь, что-то такое я и предполагал. А у тебя, Виктор, потроха явно из стали.

— А сомневался? — хмыкнул болгарин, поддерживая Гермиону под локоть.

— Поттер, ты и твои шуточки, — покачала головой Гермиона. — Сьюзен, предупреждаю — он может быть невыносим.

— Не сегодня, — заверил Гарри, занимая свое место в шеренге, торжественным шагом тянущейся к судейскому столу. Он даже не шел — шествовал, чуть замедленным строевым шагом, обнаруживая, что Виктор идет перед ним точно так же, а позади подхватывает ритм Седрик — только обалдевший Роджер выдавал контрапункт. Сьюзен шла рядом, выпрямив спину и высоко держа голову, на губах ее лежала умиротворенная улыбка.

Когда они подошли к столу, Перси отодвинул стул рядом с собой — но Сьюзен тут же потянула Гарри в сторону тетушки.

— Здравствуй, Сьюзи. Замечательно выглядишь, дорогая моя. О, мистер Поттер, — кивком поприветствовала она Гарри. — Рада, что вы составили компанию моей племяннице. Вы ведь не держите на меня зла за снятые очки?

— Ни в коей мере, мадам, — улыбнулся почтенной даме Поттер. — Я бы и должен был составить план получше... не такой рисковый. Но просто ничего не приходило в голову.

— Ах, такие бывают, — отозвалась она, — оперативнику все-таки нужен штабист. Скажите, юноша, куда вы хотите пойти после школы?

— Я, если честно, думал об аврорате... — Гарри замялся. — Получается, Скитер угадала. Правда, не знаю, пройду ли я.

— Знаете, что? — пристально посмотрела на него Амелия — и Сьюзен вдруг сжала его ладонь под столом. Предупреждение? — Если вы не устроите Скримджера — то я всегда буду ждать вас в Ударный отряд, — старшая Боунс нахмурилась, делая над собой немалое усилие. — Без экзаменов — если не потеряете формы.

Гарри был по-настоящему тронут. Ударный отряд — это, конечно, менее престижно, чем аврорат, да и любимых им магических поединков там не столь уж и много — но работа простого следователя ничуть не менее сложна и ответственна. Самому ему понадобилось двадцать лет, чтобы понять это.

Герми с Виктором уселись сразу после них, напротив Каркарова. Тот скорчил такую мину, будто кто-то дотянулся до него невербальным Круцио, но Виктор ответил на это всего только спокойной улыбкой — и одним-единственным тяжелым взглядом в глаза своему же директору. Нервы у парня точно с корабельные канаты толщиной. Гермиона прошептала:

— Гарри, а что Рон?

— А вон он, — Гарри отмахнулся в сторону одного из маленьких столиков совсем недалеко — рыжий и блондинка уже оживленно болтали, и Ханна улыбалась.

— Ну, значит, такова судьба, — усмехнулась Гермиона и развернулась к Виктору.

В общем-то, было весело. Сперва Крам рассказывал всякое о Дурмстранге — Гарри слушал с огромным интересом, чем-то эта школа его занимала; да и, как он знал, оттуда выходят отменные люди. Потом принялся травить байки о Хогвартсе Дамблдор, а потом внезапно вступила со случаями из судебной практики Амелия Боунс. Мадам отличалась некоей витиеватостью формулировок, поэтому за столом ее понимали в полной мере разве только четверо человек: Дамблдор, также член Визенгамота, варившаяся во всем этом с детства Сьюзен, не в меру эрудированная Гермиона и — Гарри, поставлявший Визенгамоту подсудимых долгие года. Перси понимал в гражданском процессе, но почти не соприкасался с уголовным, Каркаров соприкасался — но уж больно специфически; Флер на все это было просто плевать, а Роджер Дэвис вряд ли даже был осведомлен о наличии какой-либо из Боунс за столом.

Но ничто не длится вечно, даже по-настоящему большая отбивная. Народ высыпал из-за столов, немедленно уехавших к стенам, и на выколдованную сцену взошли «Вещие Сестрички».

Гарри, честно сказать, тогда не разделял увлечения этой группой — но за двадцать лет многое изменилось. «Сестрички», как он теперь понимал, резали вполне приемлемый фолк-рок образца так восьмидесятых годов; в двухтысячных же в магический мир пришел метал. Музыка, которую так любили его сыновья — и музыка, которую так и не смог полюбить он сам.

Нет, он даже радовался, когда Вагтейл и компания завели «This is the Night» — траурное начало и все более быстрый, цепляющий что-то в кишечнике вокал. Он подхватил Сьюз под локоть — и они вышли в завертевшийся центрифугой зал. Те, кто не умел танцевать, уходили к самой стенке, тех же, кто выдерживал ритм, выбрасывало к центру, как яичный желток в миксере. Ладонь его уверенно легла на талию покрасневшей — даже в полутьме зала это было видно — девочки, вторая мягко сжала ее нежные пальчики — и Гарри повел.

Он видел рядом с собой таких разных и так одинаково легких Альбуса Дамблдора и Олимпию Максим. Видел, как двигается, сбиваясь и опаздывая, Невилл, как в гордом одиночестве танцует Луна — и как вьется Флер вокруг еле успевающего Роджера. Видел, как размашисто, истово, чудом не расшвыривая соседей, пляшут Фред с Анджелиной — и как совсем рядом, смеясь им и друг другу, отплясывают Рон и Ханна. Рон отчетливо вел, каким-то образом уходя от мелькавших вокруг локтей и коленок и уводя от посторонних фигур свою партнершу — ох, какой он будет вратарь! А какой будет боец! И где-то рядом, ни на вздох не отпуская музыку, вел алую, счастливую Гермиону Виктор Крам, ловец милостию Мерлина.

Следом «Вещие сестрички» вбили что-то медленное и инструментальное. Пела волынка и низко, утробно стонали барабаны, гитары и виолончель мерялись переливами, а Сьюзен танцевала, чуть прикрыв глаза. А потом музыканты швырнули в зал «Do the Hyppogriff!» — и снова всех, кто не обладал реакцией дуэльного бойца, швырнуло танцевальной круговертью к стенам. В центре, где Гарри, стряхивая челку, танцевал с раскрасневшейся Сьюзен, остались немногие — быстрые и ловкие чемпионы да парочка закаленных вечеринками семикурсников. Ртутной змейкой сверкала Флер, лунным серпом светилась Чжоу, розой цвела Гермиона и клочком ночи мягко шла Сьюз. В какой-то момент Гарри понял, что вокруг не столько танцуют, сколько хлопают.

Были и еще песни — но вскоре группа прервалась на краткий антракт, и Поттер бросил все и, усадив Сьюзи поболтать с Гермионой, вместе с Виктором ушел за напитками. На пути они встретили радостного Рона.

— Гарри, нет, ты представляешь! — сокрушительно жестикулировал он. — Она понимает мои шутки! И смеется над ними, чтоб я сдох, смеется. И играет в шахматы, а? Каково? Еще бы квиддичем ее как-то заинтересовать...

Гарри с Виктором переглянулись и заржали.

— Ну... это частый недостаток. Даже у самых девушек, — выдавил Виктор.

— Ну да, Рон, не все же сразу, — из последних сил поддержал его Поттер.

— Ну, и то правда, — пожал плечами Рон и, подхватив сразу кувшин лимонада, усвистел со скоростью метлы.

— Хм, — пожали плечами парни и прошли дальше. Шуганув недружелюбными взглядами пачку гриффиндорских шестикурсников — притом непонятно, кого те опасались больше, — они довольно легко раздобыли апельсинового соку для дам, но тут Гарри кое-что заметил.

— Виктор, я догоню, — быстро отрапортовал он и, вручив Краму всю добытую жидкость, резким спуртом достиг «взрослого» столика, с красным вином. Его-то и оккупировали «Вещие сестрички», отдыхающие меж номерами.

— Приветствую, господа, — учтиво начал он, но те формального тона не поддержали. Виолончелист Грейвз, вчерашний студент, улыбнулся ему:

— О, Поттер, рок-н-ролльный герой без рок-н-ролла.

Гитарист Дьюк согласно добавил:

— Был я на том твоем выходе. Дракон, по ходу, сам первый крышей поехал. У меня мать и сестра квиддичистки, так они с твоего номера чуть пакеты от попкорна не сожрали.

— Что, Гарри, решил жить быстро и умереть красиво? — хмыкнул басист Тремлетт. Ясно, подумал Гарри, еще один должок Рите за мной.

— Да вот, чую, так оно в конце концов и выйдет, — задумчиво проговорил он. — Народ, я просто хотел сказать вам спасибо за музыку...

— Да всегда рады, чего там, — пробасил огромный волынщик Гидеон Крамб.

— Так вот... но если вам понравилось то мое выступление, могу я кое о чем попросить?

— А, — лениво обернулся к нему Вагтейл, — хочешь что-то со старых альбомов? Запросто.

— Да нет, сэр, — ответил Гарри лидеру группы. — Я понимаю, что сейчас просто хамлю вам в глаза, но как у вас с маггловской музыкой? Старой, — он выделил это голосом, — маггловской музыкой.

Музыканты расхохотались. Дьюк очухался первым.

— Магглы, парень, — наши учителя. Если бы не малыш Тремлетт, мы бы так и играли унылый фолк.

— В фолке нет ничего... — с расстановкой начал Крамб, но поименованный басист его перебил.

— Что хочешь-то? Старого рок-н-ролла мы знаем до тролля. Я ж магглорожденный, у моего бати рок-н-ролл заместо магии был.

Гарри улыбнулся. Он-то знал, что они знают — в двухтысячном группа выпустила целый альбом очень славных каверов, примиривший Гарри с их существованием.

— Чак Берри. Сперва «Johnny B. Goode», а потом, если можно, «You never can tell». Как вам?

Лицо Тремлетта изобразило райское блаженство.

— Бра-ат.

— Да ну, не поймут, — как-то без огонька возразил Вагтейл.

— Да и гоблин с ними, — подал голос ритм-гитарист Барбари, остальные только кивнули.

* * *

К концу антракта люди вышли уже вновь посвежевшими — даже Джинни более-менее размяла оттоптанные ноги. На сей раз «Сестрички» о чем-то долго совещались, перестраивали инструменты — но вот, наконец, к микрофону вышел Донаган Тремлетт с гитарой наперевес.

— А сейчас — кое-что старенькое! — сказал он было, но вдруг замер, подумал и добавил. — Ну, это считается стареньким там, откуда я пришел.

Банда рванула струны — и над залом повис липкий, энергичный гитарный перебор, который Гарри весь день не мог перестать насвистывать:

Он клал свою гитару в полотняный мешок

И шёл на перекрёсток двух железных дорог,

И там, среди деревьев, буйных трав и кустов

Лабал для машинистов ритм больших поездов,

А люди всё смотрели, как он чешет без нот,

И каждый говорил: «Вот это парень даёт!»*

Теперь они со Сьюз — как и Крам с Гермионой — танцевали куда уверенней, не боясь случайных прикосновений. Седрик с Чжоу, похоже, не волновались ни о чем таком уже давно. Рок-н-ролл понемногу катился к стенам, тут и там магглорожденные ученики, заставшие «Назад в будущее», вдруг улыбались и тянули партнеров ближе в круг.

Но вот песня подошла к концу — и сменилась мягкой, веселой мелодией, под которую хотелось откинуться на спинку и выцедить виски. Или станцевать твист.

Но еще до того в том самом сакраментальном центре, оккупированном чемпионами, успело много чего произойти. Сперва подошел решительный Рон и радостно и совершенно уверенно улыбающаяся Ханна: Рон попросил у Гермионы следующий танец, она глянула на Виктора — и согласилась.

Гарри, шепнув Сьюзи на ухо пару слов, отошел — увидев, как юной Боунс подает руку Виктор, — и поймал за рукав Роджера.

— Так, Дэвис, вы не возражаете, если я станцую с вашей дамой.

— Я... вообще-то... абсолютно...

— Он не возrажает, — расхохоталась Флер и подала Гарри руку. — А ты — rешительный garcon, Арри. Есть вообще что-то, чего ты не рискнешь сделать?

— Дай подумать, — хмыкнул тот, — может, за весь вечер так и НЕ пригласить тебя на танец?

— Да, я бы не пrостила.

Дэвисом тут же завладела Чжоу, пытаясь хоть как-то восстановить рассудок своего капитана, а Ханне составил пару Седрик. Группа уже начинала:

На подростковую свадьбу приперлись все, кто хотел.

Было видно, что Пьер влюблен в свою мадемуазель.

И колокольный звон еще долго к небесам летел.

«C’est la vie» — говорили, — «Посмотрим, как пойдет у детей!»**

Но, похоже, группу растаращило не на шутку, потому что следующим номером пошел некий неизвестный Гарри роковый боевик. Далеко не сразу он опознал в этой песне, где клавишные заменили волынка и лютня, «Eye of the Tiger», который когда-то звучал в аврорском спортзале вместе с прочими полными превозмогания песнями.

— Под это не танцуют, — шепнул он, обнял вернувшуюся к нему Сьюз за плечи и зажег Люмос на поднятой к потолку палочке. Первым его примеру последовал Рон, потом — Седрик и Виктор, потом — все остальные. Высокий голос Майрона Вагтейла пел о желтых глазах в ночи и тяжелом бою за все, о чем ты мечтаешь.

И закончился вечер все-таки собственной песней «Сестричек». Было уже темно, погасли уже почти все огни, ушли неизвестно куда судьи, растворился во тьме плесневелый Филч — и «Вещие сестрички» затянули медленную, нежную «Magic Works», то единственное, что могло завершить этот вечер. Кто знает, сколько слов все-таки, после долгих лет сомнений, были сказаны сегодня жарким шепотом?

...Гарри и Сьюзен танцевали почти расслабленно, рыжая голова девочки лежала у Гарри на плече — благо рост позволял, — и его пока что не тянуло возражать.

Есть моменты, которые должны остаться.

_______________________________________

*Перевод А. Караковского.

**Перевод мой, на коленке.