Summertime Of Our Lives (гет)

Завтрак начинается отнюдь не с кофе. Завтрак начинается с довольного, или не слишком, Джеймса Поттера, который подсаживается к нашему столу с завидной регулярностью. Конечно, это легко объясняется тем, что здесь расположилась половина его команды по квиддичу, но иногда я думаю, что за каждый такой визит ему платят сверхурочные.

— Тренировка в три часа, — без приветствия сообщает он, и все, за исключением Мелани, кивают. Она вообще все утро держится довольно отстраненно: на меня не смотрит в принципе, а ребятам отвечает не слишком охотно. Я знаю, что сестра до сих пор злится за экскурсию, где ей пришлось изображать из себя обморочную девицу, и даже мои искренние извинения не слишком исправили ситуацию. Никогда не видел ее настолько благоразумной.

Она чуть улыбается, когда Ривера шутит над Джеймсом, но потом снова хмурится и равнодушно берет стакан сока. Сегодня она не завтракает и выглядит так, будто ей кусок в горло не лезет, но почему — я не могу даже догадываться.

Тренер говорит еще что-то, а потом, бросив на нас какой-то странный взгляд, встает и, не прощаясь, уходит.

Идиотское утро. Разговор за столом еще хоть как-то поддерживают Бренда и Альбус, но, на самом деле, я предпочел бы тишину. Есть о чем подумать, и, надо признать, тема довольно неожиданная. Она сейчас сидит в нескольких столах от меня, в компании подружек, и внимательно слушает их болтовню. Я стараюсь не смотреть в сторону девчонки Поттер, но из головы ее выкинуть гораздо сложнее, чем из поля зрения. В Хогвартсе мы сталкивались не так уж часто, но она нередко шла в комплекте с братом, хотя мы оба избегали таких встреч. Ал безуспешно пытался наладить между нами хоть какой-то контакт, но вскоре отчаялся, потому что стоило признать очевидное: ни я, ни, тем более, Поттер, не жаждем сокращать расстояние меньше чем на десяток метров. А вчера все было иначе. Вечно везде лезущая и гиперактивная, она уже с утра умудрилась сцепиться с Кестером, а потом еще и носилась по полигону, как живая рыжая мишень. Когда она ворвалась в мое укрытие, я даже опешил. Проехалась на животе целый метр, а потом и вовсе стала размахивать палочкой. В своем репертуаре. Вызывающее поведение, которое никогда не получало от меня ничего, кроме легкой усмешки, — в этом вся Поттер. А потом она сбила меня, и это было чертовски неожиданно, особенно то, что Лили, в итоге, оказалась очень близко. Нельзя сказать, чтобы я потерял контроль над ситуацией, скорее, просто был изумлен, увидев распахнутые от страха глаза напротив. Казалось, что-то дало трещину в ее извечно гордом и самодостаточном облике. Она была… растеряна. Словно не сама запустила в меня подножкой, а я загнал ее в угол. И именно в этот момент у меня появилось дурацкое желание поцеловать ее. Она казалась такой беззащитной и от того особенно… привлекательной. Вообще-то Лили всегда была довольно красива, но ее вздорный характер… Она никогда всерьез не нравилась мне. Но вчера вечером моя уверенность в этом пошатнулась. И это очень мне не понравилось. Лили Поттер — сестра Ала, и дорога к ней заказана, учитывая, как ревностно братья относятся к младшей. И с чего вообще я начинаю думать о том, что сказать другу? Это же просто одна из девчонок Поттер-Уизли. К тому же, целовать ее было чревато и другими последствиями: например, с нее сталось бы напустить на меня летучих мышей за такое самоуправство. Уверен, она даже без палочки способна насылать жуткие проклятия. По крайней мере, сорвать мой жетон она догадалась, да еще и язвительности добавила. «Ты проиграл, Малфой». Даже смешно.

— Это что? — голос Мелани выводит меня из раздумий, в то время как сама кузина явно обескуражена.

Перед ней откуда-то появился огромный поднос, заставленный самой разной едой. Джеймс садится на покинутое ранее место и безапелляционно смотрит на девушку. Никто ничего не понимает, мы все переглядываемся.

— Ты не уйдешь с завтрака, пока не поешь, — заявляет тренер, и Мелани удивленно поднимает брови.

— С чего ты взял, что я стану тебя слушать или…

— С того, что на экскурсии тебе стало плохо, и ты потеряла сознание от голода, — без улыбки сообщает Поттер, а потом поднимает сразу два чайника. — Черный? Зеленый?

Мел опускает лицо в ладони, давясь смехом, а потом до нее, кажется, доходит. Она медленно поднимает голову и смотрит прямо на меня. Я невольно сглатываю. Обиды обидами, но вот сейчас сестрица явно готовится откручивать мне голову, причем с особым, медленным удовольствием. Я растягиваю губы в улыбке, стараясь сохранять невозмутимость.

— И правда, Мелани, ты совсем ничего не съела, — ненавязчиво подыгрывает Альбус, но вся порция ненависти достается исключительно мне.

— Организму нужны силы, — я тоже киваю. Она не двигается с места, обводя всех нас тяжелым взглядом. Когда он падает на Бренду, австралийка чуть сочувственно поджимает губы, и сестра тоже выдавливает из себя улыбку. Ничего не говорит, только красноречиво втыкает вилку в омлет, будто это и не еда вовсе, а кукла вуду. Причем, конкретно моя.

Джеймс удовлетворенно хмыкает, но повисшее молчание все равно заставляет каждого из нас искать тему для разговора. Ситуацию спасает Бренда.

— Вы уже придумали себе костюмы на пятницу?

— Нет, — я чуть усмехаюсь, вспоминая, как вчера вечером по коридору пронеслась стайка девушек, обвешанных нарядами, больше похожая на живой, хихикающий комок одежды.

— А ты, Джеймс? — Ривера улыбается к тренеру. И как ей удается всегда сохранять такой энтузиазм?

— Ага, — кивает парень и достает свою волшебную палочку. — Отличный костюм! — он чертит у себя на лбу какой-то зигзаг, а потом провозглашает. — Буду Гарри Поттером! 

Все, кроме Альбуса заходятся в приступе смеха. Даже Мелани тихо фыркает, прикрываясь стаканом.

— Джеймс, это нечестно! Я собирался быть Гарри Поттером, это был мой костюм в прошлом году, — негодует Ал. Мы заходимся новой волной веселья. 

— Даже не надейся, я был Гарри Поттером три года назад, когда приезжал в МАЛ впервые, — замечает тренер, а потом добавляет. — И это я рассказал тебе об этом фокусе.

Бренда зажимает рот ладонью, чтобы успокоиться, но сквозь пальцы все равно вылетают смешки. Альбус прищуривается.

— У меня больше нет костюма, и я понятия не имею, где его взять, — хмуро заключает он.

— Я могу дать тебе каталог, закажешь что-нибудь из магазина в городе, — предлагает австралийка.

— Мм нет, не хочу этим заниматься, — мотает головой Ал. — Потом что-нибудь придумаю.

На миг у меня появляется идея, и я решаю воспользоваться ей, чтобы хоть как-то умилостивить сестру.

— Мелани, может, вы с Брендой подберете нам с Альбусом костюмы? — я выжидающе смотрю на девушку, но та не слишком охотно переводит на меня взгляд. — У вас наверняка есть идеи, а мы не стали бы мучиться и доверились вам, — подкупающе продолжаю я.

Взгляд Мел не потеплел ни на йоту.

— Давай, это будет забавно! — восклицает Бренда.

Сестра вздыхает.

— Да, возможно, ты права. Подберем им что-нибудь, когда будем искать себе, — пожимает плечами Мелани и решительно отодвигает от себя пустую тарелку. — Если съем еще немного — взорвусь, — чуть угрожающе добавляет она под нашими пристальными взглядами. Но никто ей не перечит.

— Доброе утро! — возле нашего столика возникает Селина и тут же расплывается в дружелюбной улыбке. — И приятного аппетита, — добавляет она, замечая злополучный поднос перед Мелани. Кажется, во время последней встречи в поезде девочки не поладили, но я давно заметил, что француженка легко выбрасывает из головы неприятности. Вот и сейчас в ее голосе нет ни капли обиды.

Мелани, бросая взгляд на нетронутую еду, выглядит так, будто ее сейчас стошнит. И о перепалке с Селиной она явно не забыла, потому что подобного взора удостаивается и сама мадемуазель Матье.

— Спасибо, — равнодушно отвечает сестра и больше не обращает на француженку внимания.

— Привет, Селин, — улыбаюсь я, и вслед за мной ее приветствуют остальные за столом.

— Я… — немного теряется девушка, и на хорошеньком личике проступает сомнение. — Вообще-то я хотела сказать вам, что Джоанна кое-что задумала на ближайшие дни. И хотя обычно сюрпризы — это весело, я думаю, вам всем лучше быть осторожными… на порогах, — наконец заканчивает она свою странную новость. Потом окидывает нас взглядом, натыкается на Джеймса, которого вполне можно причислить к организаторам, и ойкает. Поттер ухмыляется и отмахивается, оставляя для Джоанны все разборки и негодование. Селина довольно улыбается, а потом явно что-то вспоминает и извиняется.

— Я должна идти. Хорошего дня! — и упархивает на другой конец зала, оставляя после себя странную атмосферу. Я вижу, что каждый из присутствующих хочет что-то сказать, но явно не решается. Самый многозначительный вид у Альбуса.

— Она довольно милая, — подает голос Бренда, и сразу понятно — это не все, о чем она думает. Но я не собираюсь ей подыгрывать. — Вы познакомились на каникулах? — уточняет Ривера все так же непринужденно. — Как это получилось? Забавно, что вы встретились в лагере.

Я прищуриваюсь, глядя на австралийку. Она задает на редкость каверзные вопросы, словно ей нашептывает их тот, кто знает точные ответы. Я кошусь на Ала, но тот совершенно невозмутим.

— На каникулах, Пасхальных, — я киваю. — Отдыхал с родителями во Франции, там и познакомились.

— Это, наверное, крайне романтичная история? — лукаво улыбается Бренда, складывая руки на столе, словно собирается слушать ее от начала до конца. Ха, как будто кто-то станет рассказывать.

— Я тоже уверена, что история любопытная, — подает голос Мелани, и я невольно бросаю взгляд на сестру. Конечно, ей тоже интересно. И явно неуютно чувствовать себя несведущей: обычно она знает о моих девушках довольно много, не представляю, откуда. А тут… Черт возьми, что я несу? Селина мне не девушка. Никогда не была, и, пока я здраво рассуждаю, не станет. И все же любопытство Мел может сыграть мне на руку: наверняка, она забудет свою глупую обиду, если я признаюсь. Хотя рассказывать об этом совершенно не хочется. Просто до скрипа в зубах. Но ведь они не отстанут, а потом еще и за Альбусом увяжутся, чтобы узнать подробности. Друг, конечно, не выдаст, но и благодарен за такое внимание не будет. Я вздыхаю.

— На прошлые Пасхальные каникулы, мы с родителями отправились во Францию, — начинаю я неохотно, и все за столом тут же прислушиваются. Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. — Там есть парочка пляжей, скрытых от магглов, которые облюбовала моя матушка. Один из них расположен близко к склону, но это никого особенно не останавливает. В общем, Селина просто подскользнулась или споткнулась, я не знаю, и полетела вниз. Я прыгнул за ней, а когда подплыл, она еще и призналась, что плохо плавает. Как назло, мимо «заросшего травой пляжа» и «заболоченной местности» проплывал маггловский катер, и нас едва не снесло волнами. Я помог ей выбраться из воды, тут подбежали месье и мадам Матье, а за ними и мои родители. Так и познакомились, — мне хочется более сжато пересказывать факты, но и заявлять «Я спас ей жизнь!» не хочу. Во-первых, это не совсем так, а во-вторых, слишком уж проникновенные взгляды бросают на меня Мелани и Бренда: того и гляди найдут во всей этой истории романтическую подоплеку. Наверняка, уже рисуют в голове картинку залитого солнцем песка, накатывающих волн и суровый профиль «спасителя», который и ко мне-то имеет малое отношение.

Бренда медленно расплывается в улыбке.

Черт, лучше бы не рассказывал.

— То есть, ты спас ей жизнь? — уточняет австралийка.

— Вырвал из когтей смерти, — констатирует Мелани, и я замечаю, что от ее хандры почти не осталось следа. Ну, хоть что-то.

— И ты не знал, что она будет в лагере? — продолжает Ривера. — Или ты специально так старался попасть сюда, чтобы снова с ней встретиться?

Я хмуро гляжу на обеих девушек и вздыхаю. Так и знал, что этим все закончится.

— Я знал, что она, возможно, будет в МАЛе. Просто потому, что я знаю ее фамилию и фамилию директора. На этом все, — я откидываюсь на спинку стула, не намереваясь больше выдавать подробности или даже слушать их предположения. Не слишком хочется, чтобы они сложили два и два и засыпали меня новыми вопросами. Я и себе стараюсь не отвечать на них. Получив письмо всего за несколько недель до начала смены, я долго пытался понять, связано ли приглашение со спасением дочери директора. Здравый смысл твердил, что мои СОВ равны баллам Альбуса, успехов в учебе у меня не меньше чем у него, как и в квиддиче. На внеклассную деятельность мы оба не обращали внимания, так что тут по нулям. И я, и друг могли бы получить приглашение из Министерства Магии, которое и отбирало достойных учеников из Хогвартса. Но Малфои в этот список не входят уже лет двадцать пять. Потому мое письмо пришло непосредственно от администрации лагеря, лично подписанное Матье, и спасибо, что хоть без постскриптума: «Хорошо плаваешь!».

Я выкидываю из головы дурацкие мысли и поднимаюсь из-за стола.

— Первое занятие через пятнадцать минут, — напоминаю я друзьям и закатываю глаза от вида лукаво улыбающихся девчонок. Они тоже начинают собираться, Джеймс прощается и уходит к столу организаторов, а Альбус негромко произносит, когда мы отходим на приличное расстояние:

— Поучительная история.

— Иди к черту.

К учебным корпусам мы с Алом отправляемся вдвоем, потому что по дороге Мел и Бренда отстают, а потом и вовсе машут нам рукой, чтобы мы не ждали их. Поттер начинает говорить что-то об игре, но я довольно быстро свожу эту тему на нет, не желая в очередной раз вспоминать вчерашние события и, тем более, раздумывать о том, нравится ли мне Лили, да еще под носом друга. Он, конечно, легилименцией не владеет, но подозрительность у него всегда на высоте. К тому же, мне в принципе не хочется вдаваться в подробности своего отношения к девчонке Поттер: что было на поле — пусть останется там же. Не хватало только копаться в этом, погрязая в мелочах вроде… темных карих глаз или симпатичного вздернутого носика. В лагере полно девчонок, и каждая имеет перед Лили одно огромное преимущество — Ал не убьет меня во сне.

Возле основного корпуса Альбуса поджидает Саммер, и потому друг только кивает мне и уходит, тут же завязывая с девушкой разговор. Холл, как всегда, лучится оптимизмом и насмешками к окружающему миру. По правде, я рад, что друг перестал валять дурака и, наконец, сделал шаг навстречу. Из них вышла забавная пара. Девчонки, собравшиеся возле входа в лаборатории, то и дело сверкают глазами в мою сторону, но я не подаю вида, что вообще заметил их.

Сеньорита Наварро сегодня в дурном расположении духа, потому я занимаю непривычное место — на дальней парте — и стараюсь все занятие не привлекать к себе внимания. Скрываться от взгляда профессора и остальных атлантов довольно легко — колбы, котелки и пробирки с ингредиентами возвышаются на столе едва ли не с мой рост. Так ничего толком и не почерпнув с урока алхимии, я просто сменяю один корпус на другой, занимая место в кабинете Артефактологии. Несмотря на то, что курс совершенно новый, он дается мне лучше, чем предмет Наварро. Грег Немиров с самого начала поймал многих учеников «на слабо», заявив, что никто из нас не в состоянии создать с нуля артефакт даже минимальной силы. А потом пустился в живейшие объяснения основных структур и свойств каждого магического предмета, от простейших — ловцов снов, которые едва ли обладают способностью отгонять кошмары, до сильнейших — волшебных палочек и реликвий, вроде Кубка Огня. В Европе только Дурмстранг включает в свою образовательную программу Артефактологию, и то — начальный уровень на старших курсах. Более подробное изучение происходит в Российском Институте при Дурмстранге, а помимо него, в Австралийской Школе Колдовства и в Бразилии — с особым уклоном в ритуальные атрибуты. Но дирекция МАЛа, похоже, нашла лучшего профессора этой дисциплины. На первом занятии Немиров выдал каждому атланту по деревянной шахматной фигурке, попутно объясняя, как превратить неживой материал в обладающий своим нравом и логикой полноценный магический объект. По окончании этого задания, то есть сегодня, преподаватель предложил провести показательную партию в шахматы, чтобы можно было на практике заметить все ошибки в изготовлении, а заодно убедиться, что даже обычная магическая доска с фигурками создается кропотливо и усердно. Хотя, как мне показалось, он еще и хотел отыскать среди нас толкового игрока в шахматы. Что ж, он его нашел. Кроме меня бросить вызов азартному профессору никто не решается.

Занимаю пешкой черное центральное поле и киваю Немирову. Тот довольно быстро командует своей фигурке, и очередь снова переходит ко мне. Выдвигаю вперед коня, мысленно представляя, как может ответить профессор, и какой будет моя следующая «реплика». Игра вовсю разворачивается на черно-белых клетках, пока остальные атланты негромко переговариваются, ожидая, что могут выкинуть недавно созданные фигурки. Спустя еще пару ходов одна из пешек Немирова начинает судорожно трястись, после чего подскакивает и, оттолкнувшись от угла доски, летит на пол, где все еще продолжает мелко дрожать. Отовсюду слышатся смешки, да и сам профессор улыбается, поднимая артефакт.

— Дисбаланс магической и материальной составляющей. Кто-то хорошенько полил пешку магией, забыв, что передозировка чем бы то ни было ведет к печальным последствиям.

— Фигурка пыталась покончить с собой? — усмехается какой-то парень слева.

Грег Немиров всем видом показывает, что оценил шутку, но отвечает довольно серьезно.

— Слишком много магии в одном объекте — она, несомненно, найдет выход. Настоящие мастера вытачивают артефакты из чистого дерева или отливают из металла, вкладывая магию в каждую каплю или засечку на дереве. Это очень трудоемкий процесс, обучиться которому весьма сложно. Впрочем, если постараться, можно достичь многого. В данном случае достаточно было и готовой фигурки — главное, не переборщить с наполнением, — он зорко оглядывает оставшиеся на поле фигуры. — Скажем, вот эта сделана почти идеально. Чья?

Я хмыкаю и слегка приподнимаю ладонь от стола, чтобы признаться. Немиров кивает.

— Предлагаю продолжить, мистер Малфой.

Но переполненная магией пешка, которую профессор возвращает на место, предварительно наложив какое-то заклинание, похоже, поднимает бунт на доске. Часть фигур, как по команде, начинает выходить из строя, то не слушаясь прямых приказов о смене позиции, то вовсе пытаясь убраться с поля. Обездвиживая бракованные артефакты, Немиров подробно объясняет недочет каждой из них, а потом делает очередной ход. Я надолго задумываюсь, стараясь не обращать внимания на трюки, что выделывают ожившие фигуры. Наконец, я нахожу верное для себя решение и протягиваю руку, чтобы передвинуть ладью, на которую уже накладывали заклинание заморозки, но она неожиданно падает набок, сбивая соседнего ферзя. Я хмурюсь и откидываюсь на спинку стула, чтобы не задеть ни одну из фигур, пока профессор выясняет новые неполадки.

Но я его не слушаю. В голову лезет другая сцена падения — во время другой битвы, на ином поле. Образ девчонки Поттер — испуганной, замершей, отчаянной — всплывает в памяти, и я уже не могу так просто от него отделаться. Теперь он кажется еще соблазнительнее, когда мелкие детали и недочеты уходят на второй план, забываясь. Остается только совершенно обезоруженная Лили, какой я ни разу ее не видел. И хотя я уверен, что этот образ наполовину дорисован моим воображением, я нахожу в нем что-то притягательное. Тонкие пальцы, сжимающие волшебную палочку. Серебряная цепочка с жетоном на открытой шее. Медная прядь, выбившаяся из хвоста на скулу. Я неосознанно сжимаю ладонь в кулак, и только теперь слышу голос профессора.

— Ваш ход, Малфой.

Киваю и пытаюсь вернуться к игре. Выходит плохо, но я делаю вид, что специально скормил противнику пешку, прорывая его защиту короля. Немиров хмурится и сцепляет руки на столе, задумываясь. Я не свожу глаз с шахматной доски, но взгляд у меня, наверное, стеклянный, потому что на этот раз вчерашняя игра гораздо быстрее возвращается в мою голову. Падение. Неслучившийся поцелуй. Мой жетон, который забрала Лили.

Интересно, как бы отнесся Альбус к мысли, что я размышляю о его сестре в таком, весьма романтическом ключе. Наверное, и правда убил бы, или, что хуже, разорвал всякое общение. А найти такого друга, как Поттер, в разы сложнее, чем девушку вроде Лили. Вряд ли она стоит разрушения многолетней дружбы. Сильно сомневаюсь в этом. Не уверен, что вообще какая-либо девушка стоит. Даже пусть и младшая Поттер.

Но отрицать то, что вчера на поле мы оба некоторое время не понимали, что происходит, — глупо. Даже в глазах ненавидящей меня Лили, казалось, было что-то… призывное. Может, она даже хотела, чтобы я поцеловал ее.

Эта мысль на некоторое время задерживается в моем сознании, пока меня снова не вырывает из раздумий Немиров.

— Знаете, Малфой, а я уже подумал, что это хитроумный ход, чтобы поставить мне мат. Но если подумать, — он усмехается. — Вы просто ошиблись. Сделали неверный, как я рискну предположить, расчет. В назидание вашего промаха, я заберу вашего коня. Будьте внимательнее. В каждой игре есть неверные расчеты.

«И верные тоже есть» — мысленно усмехаюсь я, замечая интересную комбинацию фигур на поле. Однажды я уже видел ее, когда играл с отцом. Ее легко обернуть себе на пользу.

Сдвигаю ферзя на несколько клеток, угрожая черному королю.

— Шах, — все же позволяю себе фыркнуть я. — Вы правы, расчет есть в каждой игре.

В каждой.

Неожиданная мысль поражает меня, и я даже кривлюсь от неприятной идеи. Да нет. Вздор. Поттер не могла просчитать нашу встречу у стены и все последующие действия. Слишком много случайных факторов.

Лили откатывается в укрытие. Замечает меня. Я выступаю вперед. Тянусь, чтобы сорвать жетон. Она поражает меня заклинанием. Я падаю. Она пользуется очевидным при падении замешательством и дергает за цепочку.

Проще не бывает. Других вариантов развития нет. Очень чистая работа.

Браво.

Я каменею и снова наблюдаю, как артефактор делает ход, избавляясь от моей ладьи. Верно. Это очевидная ошибка. Я ошибся. Соперник — все продумал.

Пустой ход с моей стороны — просто, чтобы выиграть время.

Как могла девчонка Поттер провести меня? Разработать такой план, чтобы просто вывести меня из игры? Конечно. Если брать в расчет тот факт, что она ненавидит меня. Очевидная составляющая ее ко мне отношения — Лили только и делает, что бесится, увидев меня. Неудивительно, что я стал ее целью на полигоне.

Как хорошо сыграно.

Очередной обмен фигурами на поле, количество которых стремительно уменьшается, — и Немиров ставит мне шах. Ладно. Этого стоило ожидать. Профессору необходимо подтвердить свой статус над студентом.

Лили Поттер — поставить на место меня.

Белому королю приходится сместиться на клетку вперед, чтобы уйти от угрозы.

Можно смело забыть все размышления последнего получаса и продолжить не замечать рыжую шевелюру Поттер. Никакого риска, что наша с Альбусом дружба пошатнется. Никаких подозрений по поводу верткого американца, который ошивается возле Лили. Никакой Лили.

Отличный план.

Мой собственный расчет.

Я снова увлекаюсь партией, на этот раз точно подмечая все комбинации профессора, который, похоже, поставил себе целью дня — обыграть смышленого студента в одной-единственной битве. Фигуры быстро перемещаются по доске, несмотря на то, что мы с Немировым уже не разбираем, какие из них еще подчиняются голосовым командам, а какие давно обездвижены. Часть студентов, сообразив, что занятие подошло к концу, уже покинули кабинет, но несколько любопытных остались посмотреть исход боя. Я выстраиваю цепочку ходов, готовясь применить их на практике до полной и безоговорочной победы, но тут мой план разбивают в пух и прах.

— Вы проиграли, Малфой, — довольно усмехается профессор. — Мат.

Я смотрю на поле, и только сейчас до меня доходит, что все это время Немиров просто отвлекал меня, каким-то неведомым образом работая сразу на двух «фронтах». И пока я самонадеянно упустил из виду бойкую пешку, она подобралась к моему королю, а черный ферзь окончательно загнал его в угол.

Выражаю свое согласие коротким кивком и поднимаюсь. Не то чтобы я слишком уязвлен, но мое самолюбие явно задето. Нужно больше тренироваться в игре. И меньше думать о Поттер.

Я выхожу на улицу вместе с дождавшимся меня Альбусом. К нам присоединяется Саммер, спрашивая, не умерли ли мы со скуки на очередных занятиях, и я только отмахиваюсь. Друг завязывает с девушкой разговор, но я все еще представляю в голове шахматное поле, свидетельствующее о моем полном поражении. Небывалый случай — кто-то смог обыграть меня. Такого не случалось уже пару лет. И противники всегда были достойные, и игры честные. А здесь… хитрый профессор. Нужно обязательно провести еще одну партию. Матч-реванш.

«Вы проиграли, Малфой».

Ха, черта с два — в следующий раз победа будет за мной!

«Ты проиграл, Малфой».

Я невольно сжимаю кулаки. Но Поттер обставила дело гораздо изящнее артефактора. Не могу сдержать злой усмешки. Не просто обыграла меня — заставила думать об этом все утро и привела меня к еще одному поражению на поле. Растерянность? Испуг? Как же! Хороша актриса, ничего не скажешь! А я даже на какое-то время подумал, что она тоже почувствовала что-то. Скорее придумал. Это же Лили Поттер — с чего мне верить хоть одному ее взгляду или жесту?

Уязвление от проигрыша становится сильнее, охватывая и вчерашние события. Я иду, чуть отстав от Саммер и Альбуса, и совершенно не участвую в их разговоре. Американка громко смеется, а потом намеревается поколотить Поттера. Это все выглядит так внезапно и живо, что в сознании снова всплывает образ Лили на поле. Может, если бы я поцеловал ее — ее расчеты бы не оправдались. Стоило и правда разрушить ей всю схему. Но я попался. А это было так легко.

Да я могу сделать это хоть сейчас.

Я останавливаюсь.

Я еще могу поставить Поттер на место. Перетянуть одеяло на себя. Показать, что она крупно просчиталась, делая ставки на мою естественную реакцию. Естественную реакцию? К Поттер? Разве она когда-нибудь нравилась мне так уж всерьез, чтобы меня можно было подловить на этом или, что важнее, сыграть на этом?

Я быстро оглядываюсь, пытаясь заметить девушку в толпе спешащих в столовую атлантов, но не вижу. Отстаю от ребят, которые не замечают моего отсутствия, и быстро перемещаюсь среди людей, выискивая единственное лицо. Возможно, она уже зашла в зал, и мне придется ждать окончания обеда, — думаю я, но тут, наконец, вижу всполох рыжих волос чуть в отдалении от всех. Она остановилась возле опустевших лабораторий, что-то ища в сумке, и я решаю не упускать шанса.

Приближаюсь к ней, мгновенно наталкиваясь на все тот же изумленный взгляд, но теперь ей не удастся провести меня. Только не снова. Крепко хватаю Лили за локоть и тяну к группе деревьев в паре шагов от нас. Она пытается упираться, а потом, видимо, вновь обретает голос и потому начинает возмущаться.

— Малфой, какого черта?!

Я останавливаюсь, но не отпускаю ее.

— Есть разговор, Поттер, — говорю я, разворачивая ее лицом к себе. — Вчера ты сыграла не слишком честно.

Лили замирает, а потом сглатывает, пытаясь спрятать взгляд, словно ее поймали с поличным. Впрочем, так и есть.

— И, наверное, ты думала, что это будет забавно, когда выстраивала в голове свой «идеальный», — коротко усмехаюсь, — план. Не представляю, как ты додумалась до этого и как я умудрился… подыграть тебе.

Девушка вспыхивает.

— Малфой, ты и твое поражение на поле интересовало меня в последнюю очередь! — выпаливает она. — Не знаю, что ты там себе придумал, но раз уж я оказалась смышленее тебя и первая сорвала этот чертов жетон…

Я зло выдыхаю. Теперь она хочет убедить меня, что все произошедшее на поле — случайность?

— Потому убери свои руки, и пропусти… — начинает Поттер, но я только сильнее сжимаю ее локоть. Где-то совсем рядом раздаются голоса, и она быстро оборачивается, то ли не желая, чтобы кто-то увидел нас, то ли ища очередного защитника. Но как показывает практика — Лили и сама может за себя постоять.

— Ищешь своего американского патронуса? — усмехаюсь я, даже не взглянув на прохожих.

Девушка открывает рот, явно желая произнести какую-то колкость или грубость, но я уже не собираюсь слушать ее. Не отрываясь, смотрю на красивую линию губ, изящную шею, едва выступающие ключицы. Поттер тяжело дышит, заходясь в негодовании, но я больше не верю ничему, что она делает или показывает. Есть только один способ разбить ее притворство.

— Иди к черту, Малфой! — кривится девушка и вырывает руку, чтобы уйти, но я оказываюсь быстрее.

— С удовольствием.

Прижимаю растерявшуюся Лили к себе и впиваюсь яростным поцелуем в ее губы. Я хотел, чтобы это был внезапный, даже жестокий поцелуй, чтобы ее маска дала трещину и всплыли те эмоции, которые я видел на поле. Хотел доказать ей, что не только мою уверенность пошатнуло то падение. Намеревался вытащить из девчонки все желание, которое промелькнуло вчера и в ее взгляде тоже. Но прикоснувшись к ее губам, я понимаю, что не выйдет. Лили уже та самая: испуганная и ранимая — и я попросту не могу найти в себе хоть каплю жестокости к ней. Слегка захватывая губами ее нижнюю губу, я уже чувствую, как она задерживает дыхание, чуть подаваясь навстречу. Прижимаю ее крепче, медленно раздвигая губы, и Лили делает то же самое, отвечая на поцелуй. Из головы мигом вылетают все мысли, кроме одной, короткой. Моя.

Будет моей.

Уже моя.

Поцелуй прерывается, и я не свожу взгляда с лица девушки: она хватает ртом воздух, как будто ей нечем дышать или нечего сказать. А потом она на миг прикрывает глаза и отвешивает мне звонкую пощечину.

Первое, что приходит, — усмешка. Она появляется на губах даже раньше, чем ощущается зуд на щеке. Я ухмыляюсь шире. Это же Поттер: что она еще могла сделать?

Например, не отвечать на поцелуй. Или разорвать его раньше. Или сразу вырваться и уйти. Вариантов много. Лили не выбрала ни один из них. Она поддалась.

Поттер раздраженно выдыхает, борясь с дрожью, а потом резко отстраняется и уходит так быстро, что я не успеваю даже подумать о том, чтобы остановить ее. И ладно. Пусть идет. Цель ведь достигнута: я показал, что не один попался в расставленные ею сети — она сама запуталась в них. Теперь игру можно считать оконченной. Матч-реванш завершился в мою пользу.

Но отчего-то мне плевать на игру.