Chances/Шансы (гет)

Перевод: GiaMia

От автора:

Stateless — I'm on Fire. Если вы посмотрите клип на Youtube, то поймете, что в этой песне можно искупаться.

Почти ровно через четыре месяца я дошла до конца! Вот и последняя часть этой саги, и она повествует об одном дне год спустя.

Если я все сделала правильно, вы прокатитесь на эмоциональных качелях — вперед и назад, словно на волнах океана, точно так же, как это бывает в жизни. Некоторые моменты могут тронуть ваши сердца, другие — врезать по зубам, но, надеюсь, в целом глава станет надлежащим завершением (или, возможно, началом) этой истории.

Таким образом, я представляю вам не эпилог, а пролог для вашего воображения…

Спасибо за чтение, и надеюсь, что вам понравится.

---

Год спустя

Глаза Беллы с ленивым трепетом ресниц распахнулись навстречу мягкому свету, который бросал вызов задернутым шторам и беспечно просачивался в комнату, словно импульсивный ребенок.

Прижавшись щекой к матрасу, она лениво моргнула, глядя поверх смятых простыней на руку цвета карамели, сжимавшую ее ладонь. Как только пробудилось тело, придавленное к кровати знакомым весом, ее губы изогнулись в кашемировой улыбке.

Они все еще спали там, где упали.

После того, как они занимались любовью часами напролет до самого рассвета, это, конечно, не удивило ее. Они измотали друг друга до предела.

Лениво проводя языком по губам, она перевела взгляд на длинные эбеновые пряди, перекинутые через ее руку. Его голова тяжело лежала между ее лопатками, и она чувствовала, как теплое дыхание Джейкоба обдувает кожу с каждым медленным, пресыщенным выдохом.

Боже, он хорошо поработал над ней прошлой ночью.

Черт возьми, каждая ночь была хороша. Ну, каждое утро, после обеда… всякий раз, когда им удавалось выкроить немного времени для себя.

Но, подпитываемые наступающим днем, прошлой ночью они ощущали что-то вроде необходимости и отчаяния, пытаясь создать новые воспоминания поверх старых шрамов. Этот жар воспламенил страсть и нужду настолько восхитительно интенсивную, что их секс опалил ее синапсы.

День еще даже не начался, а это уже был лучший день рождения в ее жизни.

— М-м-м, — низкое бормотание прозвучало над ней с кошачьей томностью. — М-мнепросыпайся.

Улыбка Беллы стала еще шире, и она послушно закрыла глаза, погружаясь обратно в роскошный ритм его дыхания, которое перекатывалось над ней, словно океанские волны.

Но, очевидно, Джейкоб тоже прошел точку невозврата и проснулся. Он сделал долгий ленивый вдох, прижимая ее тело к кровати, а затем выпустил воздух порывом влажного тепла, начиная шевелиться над ней. Он сжал ее руку, засопел и поднял голову.

— М-м-м, — снова заурчал он, прокладывая вдоль ее позвоночника цепочку нежных поцелуев, от которых по коже пробежали мурашки. Его кисть пришла в движение, медленно и жадно поглаживая ее руку.

Хриплый утренний бас прошептал прямо ей на ухо:

— С днем рождения.

Затем он потерся щекой о ее щеку.

Лежа с закрытыми глазами, Белла растянула губы в очередной улыбке.

— Он определенно начинается, как надо, — промурлыкала она.

Джейкоб фыркнул со смешком, и его тепло и тяжесть исчезли, когда он рухнул обратно на кровать.

Белла тоже перевернулась, плюхнулась на него сверху и положила голову ему на плечо. Она открыла глаза и уставилась в потолок, и Джейкоб обнял ее. Она провела одной рукой по его торсу, а другой скользнула по мускулистому предплечью и повернулась к бицепсу, уткнувшись носом в кожу и вдыхая его восхитительный аромат.

С сонным стоном он провел по лицу рукой, которую тут же тяжело уронил на матрас.

— Хорошо спала? — невнятно произнес он, его ладонь скользнула вверх, лениво поглаживая ее руку на своем животе.

Белла открыла глаза и взглянула на светящееся табло электронных часов, стоявших на комоде — 9:08 утра.

— Все три с половиной часа? — она тихо рассмеялась и почувствовала, как он поднял голову, а затем услышала глухой звук, с которым она упала обратно на кровать. Джейкоб фыркнул от смеха.

Белла закрыла глаза, ступней погладила его ногу и зарылась пальцами в шелковистые волоски на голени. Убаюканная покачиванием груди при дыхании и гипнотической лаской его руки, она дрейфовала на грани сна и пробуждения.

Они редко так лениво проводили утро. Обычно Джейкоб с восходом вставал на патрулирование, и Белла плелась следом, чтобы поцеловать его, прежде чем подкрепиться завтраком и подготовиться к появлению стаи, которая притащится за ним, чтобы сожрать все, что не приколочено.

Раньше она не была жаворонком, но в этом году поймала себя на том, что с нетерпением ждет каждого утра.

Джейкоб прижался щекой к ее макушке, а рука, обнимавшая ее, соскользнула с плеча на грудь. Какое-то время он рассеянно разминал плоть.

— Начало около полудня? — хрипло и низко пробормотал он. Боже, как она любила его голос по утрам.

— Угу, — промурлыкала она. Сегодня они устраивали пикник и костер на пляже в честь дня рождения Беллы, и она с нетерпением ждала этого, как и всех других событий, которыми впервые наслаждалась в этом году.

Указательный палец Джейкоба коснулся соска, уже заострившегося и возбужденного вниманием, и Белла с шипением выдохнула сквозь зубы. Издав мягкий смешок, Джейкоб начал неторопливо перекатывать его между большим и указательным пальцами.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, — ее слова перешли в гортанный стон, — возможно, мне придется перевернуться и поприставать к тебе еще немного.

Она почувствовала его улыбку, когда он пробормотал ей на ухо:

— Возможно, в этом и состоит идея, Беллз.

Ее губы расплылись в ухмылке, она отбросила его руку, а затем быстро перевернулась, забравшись ему на грудь. Не открывая глаз, он пытался подавить улыбку, а его ладони счастливо устроились на ее заднице — Белла была почти уверена, что они оставались бы там двадцать четыре часа в сутки, если бы она позволила.

— Не-а, — пожурила она, потянувшись за спину и обхватывая руками широкие запястья. Подняв их, она прижала его кисти к кровати с обеих сторон от его головы. — Я сказала — поприставать, а не лапать, мистер Джейкоб Блэк.

Улыбка сорвалась с поводка и свободно расплылась по его лицу, сверкая солнечным светом и белизной зубов.

— Думаешь, я спущу тебе это с рук? — промурлыкал он, раздувая ноздри вопреки ухмылке.

— Угу, — кивнула она, опираясь на его запястья и придвигаясь ближе. — Именинница, помнишь?

Сдвинув брови с не очень-то шутливым вызовом, он приоткрыл глаза, их люминесцентное золото мягко светилось в полутемной комнате. Ее губы не могли не смягчиться в улыбке при их первой утренней встрече взглядами; она никогда не принимала как должное дар, которым была возможность просыпаться рядом с ним — живым и целым.

Не отпуская глаз Джейкоба, она наклонилась и поцеловала его в подбородок, а затем еще и еще раз вдоль покрытой щетиной челюсти — уговаривая и убеждая, чтобы подсластить игру во власть. Она наблюдала, как часть этого непроизвольного вызова соскользнула с его лица, и он медленно моргнул с улыбкой, благодаря которой помолодел лет на пять.

Это была тонкая игра, но Белла играла профессионально. И, черт возьми, сегодня настал ее день рождения, и она, несомненно, собиралась использовать каждую секунду. Как доминирующему самцу, Джейкобу было полезно время от времени раздвигать границы.

К тому же это всегда сопровождалось бонусом: она была щедро вознаграждена, когда эти путы, наконец, спадали.

Убедившись, что его руки останутся на кровати (по крайней мере, пока), она отпустила его запястья, чтобы поиграть.

Ее пальцы принялись расчесывать его волосы, и, царапая ногтями кожу головы, она наблюдала, как его светящиеся глаза плывут под отяжелевшими веками.

Теперь она любила эти глаза.

Белла могла потеряться, глядя в калейдоскоп непостижимых жизней, кружащихся в человеческой радужке. Они оставались сосредоточенными на ней, серьезными и мудрыми, даже когда она заставила лицо, на котором они находились, расплыться в солнечной улыбке.

Являясь оборотнем, он мог без особых усилий прятаться за множеством фасадов: нежностью, жестокостью, доминированием. За ускользающими черными глазами, дымящимися яростью взглядами или мехом. Но когда его глаза становились такими — как всегда, когда они оставались одни или в компании стаи — это означало, что с этой сверхъестественной души сброшена маска, и он был цел и расслаблен в собственной коже.

Так что да, она любила эти глаза.

Пока она медленно гладила его по волосам, в груди Джейкоба зародилось мягкое урчание, и улыбка Беллы стала шире. Она наклонилась, уткнувшись носом в его щеку и принося первобытное успокоение, которое действовало на обе его формы. Никогда он не был настолько волком в человеческой коже, как в те моменты, когда они прикасались друг к другу. И они обменивались прикосновениями так часто, насколько могли, учитывая обязанности, которые давили на обоих.

Белла знала, что это помогает держать его в равновесии и покое, и этот мягкий довольный рокот был идеальным доказательством. Она могла (и часто делала это) просто исследовать каждый миллиметр кожи кончиками пальцев или расчесывать плотную шкуру в его другой форме часами напролет. Секс являлся самым примитивным способом общения — и они оставались отличными собеседниками — но в простом прикосновении было что-то гораздо более глубокое.

И Джейкоб нуждался в этом — напоминании о том, что он больше, чем просто человек, или зверь, или убийца, чтобы он не забывал, что любит и любим.

Скользнув носом по его широкой переносице, она запустила пальцы в волосы на его макушке и прижала голову к своим губам, покрывая лицо паутиной нежных поцелуев. Под своей грудью она чувствовала бешеное, как отбойный молоток, биение его сердца, нетерпеливо колотящегося о клетку контроля, и каждый мускул его торса был напряжен. Но она растягивала сладкое удовольствие, пробуя на вкус его соль и мускус и выдыхая медовые слова как на своем языке, так и на том, который выучила.

Он тихо задыхался, прижимаясь к ней, выдыхая теплый и влажный воздух, пока она ласкала его веки и лоб. Обхватив губами его подбородок, она, наконец, завладела его ртом в нежном поцелуе. Мурлыканье, вибрирующее напротив ее груди, растворилось в низком стоне, который отдавал лакрицей и сахаром. Он поднял голову с кровати и языком раздвинул ее губы, углубляя поцелуй, а его руки дрожали в дюйме от матраса в попытке остаться на месте.

С тихим ворчанием он бархатным прикосновением обрисовал внутреннюю часть ее рта, легко перехватывая контроль над поцелуем, что всегда удавалось ему так хорошо. Его вкус был восхитительным, теплым, грешным. Под веками Беллы вспыхнули звезды, пока он посасывал ее нижнюю губу и мурлыкал ей в рот, и она почувствовала, как контроль выскальзывает из пальцев, пока ее тело таяло в податливой покорности — еще одна вещь, которая удавалась ему так хорошо.

Используя каждую унцию силы в своем тщедушном человеческом теле, Белла оттолкнулась от кровати.

Настойчивый рот Джейкоба следовал за ней, пока ее ладони не прижались к его груди, и поцелуй не прервался с общим вздохом. Тяжело дыша, она слизнула его вкус со своих губ и села, наблюдая, как его зрачки расширились от тоски, а из горла вырвался тихий стон.

Белла одарила его укоризненной улыбкой, пока пыталась отдышаться — это была такая тяжелая игра, но она того стоила.

Руки Джейкоба оторвались от кровати и легли по бокам, украдкой пробираясь вдоль ее икр в старой доброй попытке раздвинуть границы, и она позволила им скользить. Он уже несколько раз платил штраф за нарушение, когда на его лице появлялось это выражение.

Нежная, страстная улыбка спряталась в уголках его чувственного рта, пока взгляд скользил вверх и вниз по ее лицу с вожделением и любовью. Никогда еще он не выглядел таким эротически диким и восхитительно человечным одновременно.

Она скользнула вниз по его груди, и ладони прошлись по дрожащим равнинам торса, а его руки послушно выпустили ее икры. Ее влажный центр встретился с горячей головкой его эрекции, и Джейкоб закрыл глаза с резким шипением, которое заглушило низкий гул в его груди.

Белла на мгновение мягко смежила веки, и ее внимание переключилось на ту тлеющую вершину, где жадно сливалась их кожа. Ее собственное тело теперь умоляло наполниться, но она заставит ждать их обоих.

Вернув себе самообладание, она открыла глаза и сосредоточилась на его лице, миллиметр за миллиметром скользя вниз по набухшей плоти, наслаждаясь обжигающим растяжением и тем, как Джейкоб откидывает голову на постели, его прерывистым, поверхностным и частым дыханием приоткрытыми губами.

Она вцепилась руками в его грудь, полностью опустилась на него и выпрямилась. Он целиком заполнил ее тело и душу.

— Джейкоб,- прошептала она.

Его глаза резко распахнулись, будто это был прямой приказ, и мгновенно сфокусировались на ее взгляде. Уголок ее губ приподнялся в кривоватой улыбке, когда она оперлась на подушечки стоп у его бедер. Его пальцы обвились вокруг ее лодыжек, словно виноградные лозы, и он прикусил свою полную нижнюю губу с выражением, которое излучало чистый темно-шоколадный секс.

Опираясь на его подрагивающий пресс, она оттолкнулась от него... мееедленнно… наслаждаясь мучительным блаженством.

Эта сдержанность приносила такую невероятно сладкую боль.

Его ноздри раздулись и затрепетали, когда она приподнялась на кончик его члена и замерла на мгновение, прежде чем соскользнуть вниз и поглотить его целиком в скользком влажном жаре.

А потом она начала жестко скакать на нем.

Она уступила ненасытности собственного тела, вминаясь в него упругими движениями бедер, которые накачивали ее вены наслаждением, словно жидким огнем. Ее губы безвольно приоткрылись с низким стоном, исходящим из самой глубины груди, пока Белла врезалась в него ударами, которые, казалось, только вбивали горячую потребность в ее центр.

Пылающие золотом глаза сомкнулись с ее взглядом — он смотрел, как она беззастенчиво забирает то, что ей нужно от его тела, и рокот, слишком низкий для слуха, начал вибрировать под ее ладонями.

Каждое натяжение плоти и соприкосновение кожи только увеличивали давление, будто ее кровь испарялась с растущим желанием, пока она не почувствовала, что разваливается на части. С криком она отчаянно откинула голову назад, волосы прилипли к потной спине, груди подпрыгивали и дрожали, а бедра горели.

О, Боже, она, блядь, сойдет с ума!

— Джейк-Джейк-Джейк, — отчаянно повторяла она.

Ее насест пришел в движение, и горячие руки поднялись по ее икрам, меняя угол проникновения в ее тело.

Белла задохнулась, и ноги онемели, когда она распахнула глаза и взглянула на мужчину, который теперь сидел перед ней; его губы изогнулись в жаркой ухмылке, пока он взглядом жадно пожирал ее живьем. Его ладони медленно опустились по ее спине к бедрам.

— Хорошо... — прошептал он, без усилий приподнимая ее на своем теле. — Вот.

Он повалил ее на спину резким выпадом бедер, который подтолкнул на место последний кусочек головоломки, пронзив растущую черную дыру желания и заставив гореть, как при ядерной реакции. Фейерверк взорвался, осветив каждый нейрон.

Ее пронзительный крик освобождения прозвучал в унисон с его глубокими выпадами, стирающими сознание в пыль.

С хриплым вздохом она рухнула на плечо Джейкоба, и его урчащее мурлыканье обвилось вокруг нее следом за руками, удерживая вместе обугленные части.

Она долго лежала на его берегу, умиротворенная этим глубоким звуком и бешеным биением его сердца.

Ладони Джейкоба скользнули к ее лопаткам, затем, контрастно нежные и заботливые, погладили бока, прежде чем кончики пальцев поползли вверх по позвоночнику, отлепляя ее волосы от капель пота на спине. Он провел мозолистыми подушечками по затылку и прошелся взглядом по цепочке шрамов на плече, заставив ее задохнуться и затрепетать.

Его рука вцепилась в ее волосы сзади, сжимая их в кулак и заставляя снова вспыхнуть кровь. Он оторвал ее голову от своего плеча, надавив на корни именно так, чтобы у нее по спине побежали мурашки.

Ее глаза закатились под веками, когда Джейкоб с тихим мурлыканьем потерся носом о ее подбородок. Он оставался таким терпеливым, но волк не мог долго ждать.

Белла была более чем готова получить свою награду.

— Моя, — прошептал он ей на ухо, а затем лениво провел губами по ее бешено бьющемуся пульсу.

За последний год постепенно «наша» превратилось в «моя», и «мы» трансформировалось в «я» — две души, привязанные к ее сердцу этим телом, наконец, начали жить в Джейкобе, как одна. Эдвард пытался разорвать их всех на куски, но нечаянно связал еще теснее, окутанных любовью, сросшейся с рубцовой тканью.

Ее дыхание сбивчиво вырвалось сквозь приоткрытые губы, когда он потянул ее голову в сторону, и Белла широко распахнула глаза, обнаружив, что он наблюдает за ней зрачками, ставшими настолько широкими, что они почти проглотили сверхъестественное золото.

— Люблю тебя, — выдохнул он глубоко и бархатно, словно пар.

Она медленно моргнула, и губы изогнулись в пьяной улыбке, шепча:

— Твоя.

Его рот немного смягчился от смеси дикого наслаждения и мужской нежности.

Крепко удерживая ее покорную голову, он не отпускал ее взгляд, пока медленно наклонялся и глубоко вдыхал. Гул в груди Джейкоба перешел в гортанный стон, его глаза закрылись, и он провел носом по ее спешащему пульсу, рисуя углем на коже. Горячий язык скользнул по изгибу ее шеи, затем он уткнулся лицом ей под подбородок.

Джейкоб отпустил ее волосы и потерся носом у нее за ухом.

— Ты нужна мне, — снова выдохнул он, скользнув рукой вниз по ее плечам.

Он на мгновение положил ладонь на свою метку, большим пальцем поглаживая шею Беллы, и лениво ткнулся челюстью в висок, купая в волчьей ласке и путаясь щетиной в ее волосах.

Его руки скользнули вниз по спине к бедрам, и он медленно, будто она ничего не весила, потянул ее наверх, заставляя их обоих шипеть от соприкосновения кожи.

А потом он развернул ее.

Опустившись на колени, Белла с тихим стоном выгнулась ему навстречу, и мозолистые руки соскользнули с ее бедер. Зарывшись лицом в ее волосы с этим волчьим урчанием, он всосал ее ухо уголком рта и лениво прикусил, пока нежные человеческие пальцы поглаживали ее живот и ребра.

Его огромные ладони скользнули к ее грудям, и он смял их форму, заставляя ее затаить дыхание, а кровь быстрее бежать по венам.

— Люблю тебя, Беллз, — выдохнул он.

Одна рука покинула ее грудь и жадно скользнула вниз по боку, обвившись вокруг талии. Откинув голову на его плечо, она потерлась виском о его шею и потянулась назад, сжимая в кулак волосы на макушке Джейкоба.

Это мягкое мурлыканье отдалось вибрацией на ее спине, и она притянула его голову к своему плечу, где он нежно поцеловал свою метку, заставляя звездные вспышки метаться за закрытыми веками.

Он просунул одно колено между ее ног, бормоча ей в кожу:

— Скажи, если что-то не так.

Они оба учились на прошлых ошибках — их секс мог быть необузданным и диким, нежным и сладким, страстным и плотским, но Джейкоб всегда проявлял осторожность.

Его ладонь оторвалась от ее груди, погладив живот и поймав ее пальцы в коротком пожатии, прежде чем он наклонил ее вперед. Запутавшись рукой в его волосах, она потянула его за собой; они упали на кровать, но он поймал их, сильной рукой опираясь на матрас.

За окном солнце пробивалось сквозь утренние облака, и дождь стучал в окно, словно капризный ребенок, когда Джейкоб проник в ее тело. Она закрыла глаза, принимая выпады, которые роскошными волнами омывали наслаждением ее сердце.

Издав протяжный горловой стон, она вцепилась в запястье Джейкоба на кровати и выгнулась навстречу его ударам, терпеливым и глубоким, жарким и медленным, пока он наполнял ее тело своей душой.

Его низкий хриплый рык прервался вздохом в ее ухо:

— Беллз.

А потом привязь оборвалась.

* * *

Лесная жизнь вокруг него затихла из уважения и страха, пока Джейкоб крался по мокрым листьям и камням. Не сводя глаз с женщины, стоявшей у окна, он отряхнулся, сбрасывая со шкуры дождевую морось, и вышел из-за линии деревьев.

Она склонила голову над раковиной, и он на легких лапах пробежал по траве, отмечая тонкую морщинку между ее бровями. Он попытался привлечь ее взгляд хриплым дыханием, которое сгустилось паром и повисло в воздухе, но она была слишком погружена в свои мысли. Сегодня утром он отчаянно желал ощутить ее пальцы, зарывающиеся в мех, но с первого взгляда понял, что она нуждалась в нем в человеческой коже.

Резко вдохнув, он подавил огонь и дикость и заставил себя принять другую форму. Это тело казалось ограниченным — конечности и мышцы ощущались такими неуклюжими, такими слабыми и негнущимися — но это было единственное тело, которое могло касаться ее, как он жаждал делать каждое мгновение каждого дня.

Именно она удерживала его в этом мире, в этой жизни, в этой коже. И именно этот разум мог понять ее мысли, ее слова, ее потребности. Это тело могло насыщаться, это сердце могло любить.

Он был идиотом, так долго раздваиваясь огнем и ненавистью, довольствуясь полужизнью, полусуществованием. Теперь, будучи цельным, он мог наслаждаться и защищать, давать и получать, держать в объятьях и искать утешения. Пытаться делать это, только как человек или волк, было все равно, что пытаться понять картину на ощупь или песню по вибрации — вся глубина терялась в приглушенных чувствах или невежестве.

Джейкоб был счастливчиком, пока считал себя проклятым. Он жалел своих братьев и сестер, изгнанных жить на краю теней, бредущих во сне, словно Духи, которыми они оставались. Обретя телесную плоть, он мог, наконец, ощутить прикосновение, комфорт и покой, которые дарила его пара.

После неизмеримой вечности он больше не был одинок.

Джейкоб одним прыжком преодолел пять ступенек и беззвучно приземлился на крыльце. Она все еще не поднимала глаз от тревожных мыслей.

Он пересек гладкие отделанные доски задней веранды, окидывая взглядом дом, который построил для нее в этом году на каркасе своего прежнего дома. Он рассеянно отметил все новые дефекты, требующие его внимания: потертость на сайдинге от кресла, стоящего на крыльце; экраны, которые нуждались в чистке после лета открытых окон; течь в водосточном желобе с крыши. Он помнил каждый забитый гвоздь и каждую доску, которую обработал, чтобы построить свой дом и предоставить место для нее и своей стаи — подходящее логово. Его волки, конечно, помогли, но он проверил каждый угол и стену из гипсокартона.

Как только Джейкоб открыл кухонную дверь, запах ударил его, как тонна кирпичей в пах. Он остановился на пороге, чтобы прийти в себя и подавить взбесившиеся гормоны и инстинкты.

В доме пахло сексом — как и всегда — но она не приняла свой обычный невротический душ (это не обманывало ни один из сверхъестественных носов, обычно располагавшихся в ее кухне и гостиной в любой момент любого дня).

Но сочетание сегодняшней даты, их свежего возбуждения, ее медово-сладкого запаха и его семени, все еще оставшегося между ее кремовых бедер, заставило его желать бросить ее на массивный кухонный стол, который они забрали у Сэма, и снова отметить каждый дюйм ее тела…

Затем наваждение стерлось той затянувшейся океанской соленой печалью, которая висела в воздухе.

Губы Беллы шевельнулись, когда она подняла взгляд от кружки кофе, зажатой на стойке в ее ладонях, и он буквально не смог вспомнить свое человеческое имя. Он хотел облизать ее всю, а затем погрузиться в шелковистый жар, выкачивая вдохи из ее вишневых губ, пока ни у кого из них не осталось бы дыхания для слов.

Она была так чертовски красива.

Она надела его футболку и опиралась одной стопой на голень, с сексуально взъерошенными локонами, обрамляющими ее нежное лицо. Припухшие губы, румянец на щеках, следы от его рта, исчезающие под кремовым цветом кожи; ее влажные шоколадные глаза в одно мгновение поглотили его целиком.

Ее губы изогнулись в интимной улыбке, а взгляд вернулся к кружке.

Наверняка он прослушал, что она сказала. По правде говоря, она могла бы произнести целый сраный монолог, а он бы и понятия не имел. Благослови ее Господь, она к этому привыкла.

Джейкобу требовалось некоторое время, чтобы пробудить человеческую сторону своего мозга после того, как он возвращался в эту форму, и даже тогда — иногда она просто была такой…

Просто такой чертовски…

Он подкрался к ней через кухню, проскользнул сзади и принялся поглаживать ее гладкий живот жадными ладонями. Она тихо вздохнула, откинув голову на его плечо, и он наклонился и потерся подбородком о ее висок с довольным тихим рокотом, пробудившимся внутри.

Пришлось силой вложить немного разума поверх вожделения, кипящего в его мозгу.

— От тебя пахнет печалью, — прошептал он.

Она шмыгнула носом, прижавшись к его голове, и ее рука, согретая кофе до температуры собственной кожи Джейкоба, скользнула на его ладонь. Он поцеловал ее в макушку, развернул к себе, и, обхватив руками за талию, усадил на стойку, чтобы оказаться ближе к этим глазам.

Белла смотрела на него из-под длинных ресниц, поникших и влажных. Он ласково гладил ее каштановые кудри, наблюдая, как ее взгляд скользит по его лицу, и терпеливо ждал, когда она соберется с мыслями — как она всегда делала для него.

Они никогда не лгали друг другу — больше нет.

Бывали дни печальные и радостные, яростные и безнадежные, а иногда настолько изнурительные, что у них хватало сил только без слов лежать в объятиях друг друга. Таков был мир, в котором на их плечи свалилась огромная ответственность.

Джейкоб знал, что был рожден для этой жизни, и помнил обо всем, что она отняла у Беллы. Он так отчаянно пытался дать ей взамен все, что имел. Большую часть времени ему казалось, что этого смехотворно мало, а иногда — что слишком много, но такова любовь. Она поглощала тебя, терзала твою плоть, сжигала тебя и оставляла твои голые кости белеть на солнце.

Это было больно, но прекрасно. Это делало его лучше, и он не променял бы это ни на что на свете.

— Я просто подумала... — начала Белла мягким, приглушенным голосом.

Взгляд Джейкоба метнулся к ее глазам, полным горечи и обнажающим ее возвышенную душу.

— Это и твой день рождения тоже, — пробормотала она, поднося пальцы к его щеке.

Он склонился к нежности ее прикосновения, позволяя своим глазам на мгновение закрыться, пока ее слова просачивались внутрь. На самом деле, так оно и было. В те дни он перестал бороться и стал целым.

Он повернул голову к ее ладони и поцеловал в линию жизни.

— День моего возрождения, да? — он улыбнулся, пытаясь поднять ей настроение и показывая, что понял.

Белла склонила голову набок, проводя указательным пальцем по его переносице и молча изучая его. Он позволил ей сделать это, наблюдая, как личные мысли мелькают в ее глазах.

Она нежно провела пальцами по его волосам, а затем заправила их за его искалеченное левое ухо, медленно лаская форму и наблюдая за своей рукой.

В ту ночь у него не было сил исцелиться, пока она снова не обняла его. Стоя на коленях в ванне, наполненной водой, почерневшей от грязи и крови, она мыла его так нежно, будто омывала его разбитое сердце. Любящими руками она стерла всю мерзость с его кожи, и под ее прикосновениеми, словно после отпущения грехов, синяки поблекли, а раны затянулись.

Те же спасительные пальцы обвились вокруг его затылка, и Белла притянула его к себе, чтобы прижаться губами к тому, что осталось от раковины левого уха.

Ее теплое дыхание разлилось по чувствительной коже, словно благословение.

— Он не победил, — прошептала она и отстранилась.

Его губы изогнулись в знойной улыбке, Джейкоб встретился с ней взглядом и медленно покачал головой.

Нет, не победил. С той ночи они оба носили шрамы, которые со временем поблекли, став частью связи, соединившей их сердца. За этот год они вели много разговоров — наполненных гневом или печалью, или и тем и другим — о той роковой ночи. Старое не нужно было снова выкапывать.

Не сегодня.

Каждый день становился новым началом, но сегодняшний был особенным — хотя она еще не знала об этом — и Джейкоб не хотел, чтобы он оказался еще больше запятнан тенями призраков прошлого. Им и так приходилось жить с достаточным количеством демонов.

— Эй, — прошептал он, обхватив ладонями ее щеки и вглядываясь в красивое лицо. — Мы же здесь вместе, верно?

Тонкая улыбка промелькнула на полных губах, и она кивнула ему в руки, сморгнув печаль со слезами, которые повисли на ресницах.

— С каждым днем нам становится лучше, — он наклонился и поцеловал ее в бровь. — Мы делаем все, что в наших силах... — он поцеловал другую, шепча слова ей в кожу, и прижался губами к переносице, — с тем, что у нас есть… — он двинулся вниз по ее щеке, ртом собирая соленую влагу. — Любим… познаем…

А потом он осыпал ее щеку мягкими и сладкими поцелуями и большим пальцем стер слезинку с другой.

— Мы заботимся о нашей стае, — пробормотал он, потираясь своей челюстью о ее, и волчий рокот зародился в его груди, неконтролируемый, как и стояк. — Мы заботимся друг о друге. Ты сама меня этому учила, помнишь?

Она кивнула, прижимаясь к нему, и сглотнула слезы.

— Ты — мой лучший друг, Беллз, — прошептал он, повернувшись и касаясь губами ее губ.

— Люблю тебя, — дрожащим голосом выдохнула она. Ее пальцы запутались в его волосах, чтобы подольше задержать его у своего медового рта, и он, разумеется, не стал возражать.

Пока ее руки отчаянно сжимали его волосы, он работал над этой печалью, языком смахивая ее с губ Беллы и проглатывая, пока она не застонала.

Если оставить за скобками возрождения и старые травмы, сегодня был ее день, и Джейкоб позволял ей вести так долго, как только мог. Но он являлся таким физическим существом… что просто ничего не мог с собой поделать.

Один ее вкус на губах всегда выбрасывал контроль в окно, и он поглощал ее так, словно завтра никогда не наступит. Его стая уже привыкла к этому, и парни просто терпеливо ждали в сторонке — что, как он полагал, было справедливым ебаным искуплением за то, что они находились в его меху двадцать четыре часа семь дней в неделю. О, ему пришлось выбить смущавшие ее язвительные комментарии из Квила (до Пола дошло раньше), но Джейкобу, конечно, было насрать. Он забирал то, в чем нуждался, просто и ясно — чтобы, в свою очередь, отдать все, что имел.

Для этого он был рожден.

Оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха с самым сладким легким вздохом, от которого его яйца загорелись, Белла улыбнулась ему, и теперь звезды сияли в ее безоблачных глазах. От этого он почувствовал себя самым богатым человеком на свете.

О, черт. Им стоило воспользоваться уединением, пока оно у них было, верно?

— Ну, Беллз, раз уж сегодня и мой день, могу я получить праздничный завтрак? — пропел он, сгребая ее со стойки в свои объятия.

Ответ уже искрился в ее глазах, и она сомкнула ноги вокруг его обнаженных бедер, чтобы потереться.

— Беллу слегка прожаренную? — она выгнула бровь с тем дурацким юмором, который всегда помогал ему пережить худшие времена.

Джейкоб ухмыльнулся и окинул голодным взглядом ее лицо. Как можно любить ее так сильно?

— Да, только слегка, — пробормотал он, ныряя за следующим поцелуем. — Сейчас приготовлю…

Он целовал ее звонко хохочущие губы, пока шел через кухню.

— Боже, как я люблю этот стол, — выдохнул Джейкоб, укладывая ее, как угощение на праздничном банкете.

— Этот конец скоро износится от всех чисток, — приглушенно пробормотала она, когда он сорвал трусики, а затем склонился над ней, одним взмахом поднимая футболку и впиваясь ртом в ее грудь.

— Ни хера не помогает, — пробормотал он, обхватив сосок.

Белла стянула футболку через голову и швырнула ее на пол.

— Что? — острота ее негодования была заглушена стоном.

Джейкоб взглянул на нее, лукаво приподняв бровь.

— Ты никогда не задумывалась, почему все любят сидеть с этой стороны? — он дьявольски щелкнул языком по ее соску, заставив Беллу зашипеть, хотя ее огорченные глаза беспокойно распахнулись.

О, она даже не представляла. Не будучи самцом волка, она просто не могла понять — их смешанные запахи, как Альфа-пары, являлись наркотиком для этого жгучего инстинкта. Его стая дышала бы ими круглосуточно, если бы могла.

Джейкоб так и делал... ежедневно.

— Я думала, потому что здесь сидишь ты... — она судорожно вздохнула.

Он одарил ее волчьей улыбкой.

— Я ведь часть каждого, верно?

Взгляд Беллы метался между его глазами, пока он кончиком носа лениво обводил ее грудь, ожидая непременной вспышки негодования, чтобы она смирилась с этим и добавила еще один пункт к морю безумия, которое пришло с жизнью со сверхъестественными волками. Она была единственным человеком, который действительно мог понять это.

— Фу-у! — воскликнула она, без особого энтузиазма шлепнув его по голове. — Отвратительно, Джейк!

— Ага, — он фыркнул от смеха, возвращая взгляд к розовому бутону, который напрягся в ожидании его внимания. — М-м-восхитительно, — пробормотал он, втягивая его в рот.

Вцепившись рукой в волосы Джейкоба, Белла ответила стоном.

* * *

Дождь неохотно уступил место пасмурному полудню, который щеголял мимолетными вспышками солнца, бегущего над океаном. Хосе подключил свою звуковую систему к генератору и проигрывал летние джемы, звучавшие в унисон с грохочущим прибоем.

Навесы колыхались на ветру над столами с едой, молодыми семьями и стариками. Для старейшин Совета и беременных женщин расставили складные стулья. Атмосфера была жизнерадостной и расслабленной, под стать музыке — смех и визг подхватывались ветром и разносились над Первым пляжем, как воздушный змей.

Все присутствующие имели отношение к стае. Сегодня случайные прохожие не забредали сюда — за последний год уважение к этой группе людей охватило всю резервацию. Не то, чтобы остальные наверняка знали о волках, но вместо страха или насмешливых перешептываний, раньше преследующих стаю, где бы они ни появлялись, теперь парни были окутаны таинственностью и благоговением.

Совет проделал хорошую работу, возрождая почтение к мифам и традициям на школьных уроках и собраниях племени, и медленно, но верно в резервацию возвращалась магия. Это сплачивало все племя и заставляло людей гордиться своими легендами. Теперь, когда волки — сверхъестественные или нет — выли в горах, дети визжали от восторга, женщины содрогались, а мужчины чуть выше задирали подбородки.

— Мам! Дальше!

Белла, спотыкаясь, пятилась по песку, лихорадочно обшаривая глазами спутанный клубок смуглых мускулистых тел. Тоби опрокинул Сета на землю, и вдруг она увидела, как Джедай вывернулся из захвата Неби.

— Мам! — заорал он.

И пустил Фрисби в полет.

О-черт, о-черт, о-…

— Твою дивизию! — взвизгнула она, подпрыгнув в воздух и отчаянно вцепившись в диск мертвой хваткой.

Чтобы через секунду вспомнить о гравитации.

— Уф! — проворчала она, плюхнувшись спиной на песок, который, черт возьми, оказался не слишком-то мягким после утреннего дождя.

Звонкий детский смех разносился по пляжу от малышей, которые возились неподалеку с песочным замком.

Лежа на спине, Белла с насмешливым видом повернула голову и торжествующе вскинула руку с диском.

— Ю-ху! — прокричала она, как только смогла отдышаться.

И пляж взорвался смехом, стонами и чем-то, чего она еще никогда не слышала в свой адрес… овациями?

Белла в замешательстве подняла голову, и ее взгляд сразу же наткнулся на пару напряженных черных глаз, которые следовали за ней весь день. Тело Джейкоба напоминало литую длинную черную полосу патоки; откинув голову и отхлебнув пива, он расслабленно прислонился к бревну среди членов Совета, включая Билли и ее отца. Все они смеялись.

— Она даже не поняла! — откуда-то с пляжа донесся гогот Квила.

Губы Джейкоба изогнулись вокруг горлышка бутылки. Вскинув бровь, он опустил пиво и кивнул в сторону.

Широко раскрытые глаза Беллы проследили за этим движением до контрольной полосы из футболок, лежавших на песке. С судорожным вздохом она обернулась, чтобы найти вторую с другой стороны от себя.

Это было подозрительно похоже на…

— Тачдаун! — завопила она, вскочив с влажного песка и дико размахивая диском.

Брейди рассмеялся с того места, где строил с детьми песочный замок, который выглядел значительно сложнее, чем прошлогодний.

— Это гол, Белла, — поправил он.

Ей было плевать, как это называется.

Лихо прыгая по песку, она попалась в крепкие руки Илана, который закружил ее, пока команда победителей издавала ликующие крики и язвительно освистывала проигравших.

Он опустил ее на землю, и Белла задыхалась и ухмылялась, как идиотка. Она развернулась к пляжу только для того, чтобы с визгом выронить Фрисби и в инстинктивном всплеске адреналина помчаться прочь от своего атакующего сводного брата.

— Нет! — выдохнула она, когда Сет обхватил ее за талию и беспечно перекинул через плечо. — Мы даже не в одной команде! — завыла она, стуча кулаками по его спине, пока он бежал к воде.

— Это окунание-реванш, — маниакально рассмеялся он. — И будет в сто раз хуже!

— СЕТ! — взвизгнула она, когда он зашлепал по волнам.

Внезапно он резко остановился, заставив Беллу с силой плюхнуться ему на спину.

— Что? — со смехом прохныкала она, отталкиваясь от него и пытаясь развернуться.

— Джейк злится, — хихикнул он.

Белла едва успела взглянуть в суровые глаза Джейкоба, когда ее перекинуло обратно через плечо Сета, и он повернул к берегу, поддерживая ее голову своей большой рукой…

А потом, без предупреждения, уронил назад. Белла закричала, повиснув на коленях на его сильном предплечье.

— Как насчет этого, Джейк? — проорал Сет на берег, издевательски удерживая ее вверх ногами над бурлящими мелкими волнами, пока она визжала и хохотала. Ее конский хвост волочился по воде, а Сет дразнил и угрожал сначала макнуть ее лицо.

Раздув ноздри, Джейкоб вскочил на ноги и застыл.

— Ладно, ладно! — Сет рассмеялся, поднимая ее обратно в свои объятия и с легкостью перехватывая в свадебном стиле.

С раскрасневшимися щеками, Белла обвила руками его шею и звонко хихикала, ее взгляд метнулся к возлюбленному.

Его глаза едва заметно блеснули, когда маска, которую он носил, замерцала, словно мираж, но губы изогнулись в легкой ухмылке — он снова опустился на бревно и сделал еще один глоток пива.

Сет пустился бежать по волнам, и она повернулась к его мальчишеской улыбке.

— Мне чуть задницу не надрали, — без малейшего раскаяния хихикнул он.

— Все впереди — я сделаю это за него, — сквозь смех пригрозила Белла.

Он изобразил притворный страх.

— Еще хуже!

Они вместе рассмеялись, когда он не спеша побежал трусцой обратно на сушу. Джейкоб по-прежнему управлял своими волками железным кулаком с бескомпромиссной властью, как того требовал волчий инстинкт. Но теперь они с любовью и уважением относились к каждой его грани.

А это означало, что они не боялись его дразнить.

— О, отлично, он не смотрит, — театральным шепотом прошипел Сет, разворачиваясь и топая по волнам.

— СЕТ! — завопила Белла.

Хохоча во все горло, ее сводный брат повернулся и побежал к пляжу. Он был в необычайно хорошем настроении с тех пор, как на прошлой неделе вернулся из медового месяца с Талией.

— Вот что небольшие потрахушки делают с мозгами парня, — фыркнула Белла.

В глазах Сета появилось оскорбленное выражение.

— Эй, это был трах…

Она зажала его рот рукой и сухо прервала:

— Не хочу знать.

Усмехнувшись, он опустил ее на песок, наклонился и прошептал ей на ухо:

— Талия перестала принимать таблетки.

Сет отстранился с широкой и глупой ухмылкой на лице. Поняв, она тоже улыбнулась во все зубы.

— Вы, ребята, открываете щенячью ферму?

— Да, — выдохнул он, находя взглядом свою пару, сидящую рядом с его сестрой.

— Это все Леа виновата, — тихо рассмеялась Белла, направляясь к женщинам.

Джедай подбежал, обнял ее и поцеловал в макушку. В этом году он вырос еще на семь с половиной сантиметров.

— Мам, ты уделала их, — выпалил он.

Она с улыбкой заглянула в большие карие глаза.

— И думаю, что мне пора выйти, пока я выигрываю.

— Ну-у, — надулся он.

Она обняла и крепко сжала его талию, а потом оттолкнула:

— Иди играть.

— Джедай! — крикнула Илан, заставляя мальчика вернуться к игре.

Одарив ее еще одной милой улыбкой, он трусцой побежал по пляжу на очередной раунд Финальных Состязаний Фрисби. Белла задумчиво смотрела ему вслед.

В прошлом году на праздновании Дня Благодарения оговорка «мам» соскользнула с его губ во время обеда со стаей. Удивительно (или нет — все они заглянули в разбитое сердце брата), что ни одна шутка не была отпущена на его счет. На самом деле, даже человеческое ухо могло расслышать падение булавки, когда все глаза внезапно заинтересовались тарелками с индейкой. Пока ее сердце разрывалось на части, а Джейкоб сжимал ее руку под столом, Белла небрежно пожала плечами, сказав мальчику, что она все-таки его волчья мамка. Обед беспечно продолжился.

Однако в следующие месяцы прозвище прилипло к ней, словно клей. Теперь младшие волки использовали его, как синоним ее имени (а также Квил и Пол, когда хотели досадить ей, что случалось довольно часто).

Но она знала, что для Джедая это значило гораздо больше, чем стайное прозвище.

Джейкоб говорил ей, что парнишке гораздо лучше, и в глубине души она была тронута и рада, что мальчик обрел дом в их сумасшедшей маленькой семье. Хотя обращение отняло у Джейкоба так много, другие, став волками, получили гораздо больше, чем имели бы, оставаясь людьми — например, Пол и Джедай.

Или Леа.

Белла наблюдала, как она хохотала над какой-то репликой Рэйчел, медленно поглаживая свой округлившийся живот. Поговорим о сиянии? Леа сияла, как луна. Теперь она была счастлива. Нет, даже более того: она была умиротворена. Белла перевела взгляд на Джосайю, который болтал с Хосе, пока они выбирали мелодии, и исподтишка следил за своей парой.

Им было так хорошо вместе.

Они покинули «Большое яблоко»⁽¹⁾ и переехали в резервацию, где Джосайя открыл клинику. Восстановив контроль, Леа несколько раз в месяц ездила на модельные показы на Западном побережье. После свадебного торжества, прошедшего в декабре, они прекрасно устроились и, казалось, были вполне довольны деревенской жизнью... до весны. Очевидно, у волчиц-оборотней наступал такой же брачный период, как и у настоящих волков, и, поскольку контроль над рождаемостью давно прекратился, в апреле она была потрясена, обнаружив, что ее запах меняется.

И что они беременны.

Это был первый раз, когда судьба действительно что-то подарила Ли, а не отняла.

Белла никогда не видела ее такой довольной. По мере того, как развивалась беременность, Леа естественным образом перестала обращаться — очевидно, потому что теперь изменение так тяжело давалось ее телу. Она решила отказаться от волчицы после рождения ребенка.

Леа являлась идеальной Бетой, но Джейкоб воспринял это известие спокойно, как и большинство вещей в эти дни. Он больше не пытался убежать от той судьбы, для которой был рожден.

Когда Белла приблизилась к трем женщинам, стоявшим возле столов с едой, ее глаза метнулись по пляжу и остановились на Джейкобе, который разговаривал с одним из старейшин.

Она посмотрела на него, и он встретил ее взгляд с тонкой сексуальной улыбкой, предназначенной только для нее — мгновенно соединившись с ней в их в личном мире, независимо от того, кто находился рядом. Она знала, что благодаря своему идеальному зрению он всегда наблюдал — даже если это выглядело так, будто он не смотрел. Джейкоб так хорошо заботился обо всех них.

Белла умирала от желания присоединиться к нему. Она весь день играла со стаей, или болтала с парами, или присматривала за новыми волками, но знала, что стоит ей прикоснуться к нему — она уже не сможет оторваться. И она умирала от голода.

Еще чуть-чуть…

— Как ты себя чувствуешь, сестренка? — спросила Белла, остановившись рядом с женщинами.

— Жирной, — со смешком фыркнула Леа.

В двадцати футах от них Пол вскинул голову за столом с едой.

— Карма, конечно, сама-знаешь-кто, а, Ли-ли? — С сыном, который только начинал лепетать, он становился профессионалом по части чистоты речи… по крайней мере, в смешанной компании. Пол наверстывал упущенное в стае.

— Да, сальная морда, — бросила она через плечо. — А еще я знаю, что ты уже в третий раз сидишь за этим столом.

— В четвертый, — его губы растянулись в приторной ухмылке. — И как я могу устоять перед таким великолепным размахом? — протянул он, жалко подражая Джози, и подмигнул Белле.

— О, парень с дурным вкусом возомнил себя гурманом, — рассмеялась Ли.

— Осторожней, он ведь выбрал меня, — Рэйчел хлопнула подругу по руке, укачивая спящего малыша.

— И я плачу по тебе каждый день, — мелодраматично прорыдала Леа.

Посмеиваясь над их ужимками, Белла скользнула рукой по плечу сестры, проходя мимо. Ли поймала ее, откинув голову, чтобы видеть, что происходит позади.

— Наслаждаешься своим днем рождения, Би? — Би являлось сокращением как для Беллы, так и для сучки⁽²⁾ — все они становились креативными рядом с детьми.

Поджав губы, она кивнула, смущенная вопросом. Происходящее сейчас дико отличалось от прошлогоднего блеска и гламура, но — хотя это оказался забавный опыт — честно говоря, день, проведенный в кругу семьи, где Белла не являлась центром внимания, был больше в ее стиле.

— Потому что дни рождения всегда сопровождаются сюрпризами, — Ли пошевелила бровями.

— О, Боже, — Белла закатила глаза. — Что? — требовательно спросила она.

Леа прямо-таки оскалилась.

— Тогда это не будет, знаешь ли, сюрпризом…

— Ненавижу сюрпризы, Ли! — пожаловалась Белла, хлопнув подругу по плечу.

С маниакальным смехом Леа откинула голову и сделала еще один глоток воды, пока две другие женщины зловеще ухмылялись — очевидно, будучи в курсе. Раздраженно вздохнув, Белла повернулась к тенту с накрытым столом.

Пол усмехался, укладывая кусок курицы в беконе на тарелку, которая выглядела так, будто должна была расколоться под грузом всей еды еще несколько миль назад.

— Не обращай на них внимания, — ухмыльнулся он. — Думаю, этот тебе понравится, мам.

Белла игриво толкнула его в плечо, и ненадежно лежавшая куриная голень свалилась с вершины кучи. Он легко поймал ее и лукаво изогнул бровь, заставляя Беллу захохотать. Хотя семейная жизнь добавила несколько новых насечек к его хулиганскому списку, но под всей этой бравадой Пол все равно оставался одним из самых чувствительных волков. Его утешение мгновенно избавило Беллу от волнения после поддразнивания Ли.

Небрежно пожав плечами, он откусил кусок курицы, зажатой в кулаке.

— М-м-вкусно, — пробормотал он.

— Ее приготовил Тоби, — Белла мило улыбнулась ему, и Пол изобразил удушье.

— Хорошо, что Тиффани здесь, — прохрипел он. — Нам всем понадобится реанимация.

Фыркнув, Белла вытащила тарелку из стопки и начала наполнять ее, а Пол прислонился к столбу навеса и жевал, составляя ей компанию.

Белла с удовлетворением оглядела блюда, щедро накладывая мясо с одной стороны и салаты с другой. Она гордилась своими мальчиками — за год они стали неплохими поварами (ну, некоторые лучше других, и Пол был безнадежен, но она почти не сомневалась, что он притворялся намеренно). Готовка навсегда останется ее любимым хобби, но Белла не была похожа на Эмили или Ким: она ни за что не собиралась провести всю свою жизнь в бесконечном цикле приготовления пищи — блюдо за блюдом — для бездонных желудков.

Учитывая ее отношения, помощь со стаей, карьеру и дополнительные занятия для получения волчатами своих аттестатов на том особом конце стола — о, Боже, она не собиралась думать об этом! — у нее просто не оставалось времени. Кроме того, она не хотела, чтобы ее мальчики выросли беспомощными слабоумными имбецилами, которые не умеют готовить и убирать за собой.

— Ты стала настоящим профессионалом, а, Свон?

Белла бросила взгляд через плечо. Склонив голову над тарелкой, Пол смотрел на нее из-под ресниц и жевал со скоростью чемпиона.

— Во Фрисби? — уточнила она. Белла играла отстойно… сегодня просто выпала счастливая случайность в честь ее дня рождения. В конце концов, судьба не всегда была такой уж сукой.

— Ага... — его плечо уклончиво дернулось вместе с уголком рта. — Если хочешь знать мое мнение, ты в одиночку спасла хозяев поля.

Белла медленно моргнула и обернулась, с любопытством склонив голову.

Пол со смешком фыркнул и опустил взгляд на тарелку, сгребая в рот очередной кусок ветчины — очевидно, он решил отказаться от вилки.

— Все они тоже это понимают, — выпалил он. — Думаю, любой из них сделает для тебя все, что угодно.

Ее губы растянулись в ласковой полуулыбке, пока Белла наблюдала, как он внезапно увлекся копанием в своей тарелке. Он говорил вовсе не о Фрисби, а о стае. С возрастом Пол становился прямо-таки милым.

— Ну, знаешь, по поводу Фрисби, — многозначительно подчеркнула она. — Это совместная работа. И я люблю свою домашнюю команду и тоже готова сделать все, что угодно, для них.

— Точно, — глаза Пола метнулись вверх, он выпрямился и одарил ее медленной приторной улыбкой. — Угадай, что? — он подошел к ней и наклонился, чтобы запечатлеть дерзкий жирный поцелуй на ее лбу, прежде чем тихо прошептать. — Я рад, что ты родилась.

Это была самая милая вещь, которую она когда-либо слышала от Пола, но, как и с Ли, Сэмом или любым другим доминантом, она собиралась продемонстрировать уверенность и полностью проигнорировать это.

— Перебор, Пол! — она сморщила нос и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

Он усмехнулся и быстро подмигнул, а затем прогулочным шагом двинулся прочь, не сказав больше ни слова. Белла наблюдала, как он неторопливо приближался к своей паре, а его взгляд остановился на игре между тентами и морем.

Внезапно он расхохотался.

— Как, мать матерей, ты пропустил это, Джоуи!? — пролаял Пол, выплевывая крошки еды на песок.

Поморщившись, Белла повернулась к столу и нашла салфетку, чтобы вытереть жирный след с лица.

Она закончила наполнять тарелку, по пути рассеянно поправляя крышки и фольгу, а затем обернулась и оглядела свою стаю, рассыпавшуюся по пляжу.

Неофициальное заседание Совета, по-видимому, завершилось, и его члены разбрелись к семьям, которые веером расположились на одеялах и стульях вокруг эпицентра — Джейкоба.

Пока Билли, перегнувшись через подлокотник кресла, что-то ему говорил, его взгляд лениво сосредоточился на игре, но она знала, что Джейкоб следит за ней и предоставляет ей иллюзию уединения, чтобы сориентироваться. Уединение являлось такой чисто человеческой условностью, но все волки притворялись, насколько могли — это демонстрировало, как сильно они заботились друг о друге.

Взяв картошку, она откусила кусочек, одновременно проводя инвентаризацию своих подопечных. Новоиспеченный волк, Джордан, спал на одеяле рядом родителями, а Квил, Клэр и их близкие составляли им компанию. Белла провела с ними большую часть дня, но, как в настоящей семье, члены стаи подменяли друг друга, так что кто-то всегда находился рядом.

Несмотря на то, что их территорию пересекла лишь горстка пиявок, в этом году на смену Сэму, Ли и Эмбри, покинувшему стаю летом, с пугающей точностью часового механизма пришли три новых волка. Наблюдать за этим процессом было болезненно, но, по крайней мере, семьи теперь становились частью стаи, и волчата оказывались окружены теплом и комфортом спустя первые несколько дней после обращения. По мере того, как его сила созревала и крепла, Джейкоб все быстрее и быстрее помогал им обрести контроль.

На светских мероприятиях, подобных этому, стая имела тенденцию разбиваться на группы — которые были больше основаны на возрасте и семейном положении, чем на чем-либо еще — но они заботились обо всех детях, оказавшихся рядом, как единый коллектив, которым и являлись. Близнецы выбыли из игры и теперь помогали Эмбри и Нине пасти стайку малышей и первоклассников от песчаных замков до приливных заводей пляжа.

Пока музыкальные колонки проигрывали жизнерадостную летнюю классику, нацеленную на промежуток поколений, люди и волки ели, смеялись и играли. Но под этим фасадом стая плавно продолжала патрулирование, переключались смены и отдавались рапорты. Со всеми разрозненными запасными частями, которые Джейкоб получил в качестве Альфы — некоторые оказались немного грубоваты для использования — он выстроил хорошо смазанную машину, которая работала, как спроектированный на заказ гоночный автомобиль.

Словно услышав эту мысль, Джейкоб бросил пристальный взгляд туда, где Белла погрузилась в свои размышления под тентом. Она улыбнулась и побрела к нему по песку — он был терпеливым человеком, но всему есть предел. Между его встречами и ее обязанностями в стае сегодня днем они провели мало времени вместе.

Он не скрывал, что наблюдал за ней, словно ястреб, пока она двигалась к нему, проходя мимо людей, которые смотрели на нее с обеих сторон, отвечая на приветствия и болтая о пустяках.

Она прошла мимо того места, где теперь человеческое длинное и долговязое тело Сэма растянулось позади Эмили, которая кормила их ребенка, и он встретил ее взгляд с легкой улыбкой. Он выглядел одновременно и старше, и моложе. После его успешного возвращения к человечности (и получения своего дома в собственное распоряжение) с плеч Сэма словно свалился огромный груз.

Белла предполагала, что так оно и было.

— Он сказал, что ты свободна до конца ночи, — протянул Сэм, подмигнув.

Улыбка расцвела на ее лице, когда она посмотрела туда, где Джейкоб, одетый в ее любимую облегающую черную футболку и обрезанные джинсы, поднимался на ноги. Бросив еще один взгляд на Сэма, она сделала последние несколько шагов к своей паре.

Встретившись с ней взглядом, Джейкоб взял ее тарелку в одну руку, а другой обнял за шею и притянул к себе. От искрящегося прикосновения их тела внутренне расслабились. Он склонился к ней, и его глаза плавно моргнули, превращаясь в сияющее золото.

— Эй, — прошептал он, потираясь челюстью ее подбородок.

— Эй, — пробормотала она, закрывая глаза от его вызывающего зависимость запаха, вдыхая мускус, пару и сосну — единственную пищу, в которой она действительно нуждалась.

Джейкоб провел расслабленными губами по щеке Беллы, а затем уткнулся носом в ее нос в волчьем приветствии, прежде чем захватить ее губы в нежном человеческом поцелуе.

Счастливо вздохнув, она шагнула ближе и открылась ему, наслаждаясь тем, как его язык скользнул внутрь, заявляя свои права. В течение нескольких синхронных ударов сердца они целовались, глубоко и неторопливо, а затем он отстранился, проведя костяшками пальцев по ее щеке, прежде чем его рука скользнула вниз по ее предплечью, чтобы обхватить ладонь.

Он снова моргнул, и его глаза вернулись к черному цвету — маске, которую он носил, чтобы людям было комфортнее — а уголок губ приподнялся в ухмылке.

— Хороший тачдаун, — промурлыкал он.

Она фыркнула и сверкнула глазами.

— Я слышала — это называется гол.

Он широко улыбнулся и потянул ее к одеялу, расстеленному у одного из бревен, которые позже послужат сиденьем для пересказа легенд. Он улегся, вытянувшись на боку, и оперся массивным бицепсом о бревно, удерживая тарелку на ладони.

Всякий раз, когда они были вместе, казалось, что все вокруг не могут отвести глаз, но Белла не возражала против такого внимания. Она находилась рядом со своим лучшим другом, и эта особенность просто являлась неотъемлемой его частью, как Альфы стаи. Рассеянно улыбнувшись всем обращенным к ней лицам, она села на одеяло и прижалась к нему.

Белла обернулась, внимательным взглядом ощупывая лицо Джейкоба — они оба проводили инвентаризацию, как делали всегда, независимо от того, находились ли они в разлуке восемь минут или восемь лет. Его глаза обрели мягкость — часть той невыразительной Альфа-маски, которую он носил для окружающих, соскользнула с зарождающегося под ней покоя.

Она улыбнулась, заправляя несколько прядей его волос, выбившихся из низкого хвостика, сначала за здоровое ухо, а затем за поврежденное. Кончики ее пальцев задержались на коже цвета карамели и нежно обвели ее, прежде чем она потянулась и прижалась губами к искалеченной раковине. Она всегда целовала его шрамы.

— Лучший день рождения в моей жизни, — прошептала она ему на ухо.

Отодвинувшись, она нашла свою любимую улыбку — сплошные зубы и солнце.

— Это еще не все, — пробормотал он, дважды приподняв бровь.

— Дже-е-ейк, — шутливо предупредила она, забирая у него тарелку.

Он усмехнулся, подпирая щеку кулаком, а другой рукой обнял ее, и она снова прижалась к его груди.

Белла взяла в рот кусочек салата со шпинатом и откинула голову ему на плечо. Пока она жевала, ее взгляд метнулся к лоснящимся телам, играющим со сверхъестественной выносливостью под облаками и солнцем, просто наслаждаясь миром.

Рука Джейкоба соскользнула с ее талии, поднялась по боку и лениво зарылась в волосы. Они превратились в растрепанное месиво с солью и песком. Им обоим было плевать.

Отложив вилку, она взяла пальцами кусочек мяса и встретилась взглядом с черными глазами, скользящими по ее профилю. Она поднесла ветчину к этому безупречному рту, и он послушно открыл его.

— Все идет нормально? — загадочно спросила она. Оставаясь лучшими друзьями, они всегда понимали друг друга.

Джейкоб медленно кивнул, начиная жевать. Она наблюдала за ним, пока брала и откусывала картошку, ожидая продолжения.

Весь последний год он вел переговоры с Вольтури — из всего дерьма, которое только могло произойти… — но после того, как они привлекли сверхъестественное внимание в связи с произошедшим в Сиэтле, у них не осталось особого выбора. Процесс продвигался медленно, потому что бессмертные, как выразился Джейкоб, «нихуя не ценили время».

Билли и Совет помогали со стратегией и добавляли человеческий элемент, и пока все шло настолько хорошо, насколько только можно было надеяться. На самом деле, это имело смысл: Вольтури были заинтересованы в сохранении своих секретов, и они вряд ли могли уничтожить целое племя людей — которые, так или иначе, знали о них — не выдав себя. Стая использовала этот рычаг давления (шантаж), чтобы договориться о каком-то официальном пространстве на сверхъестественном игровом поле, включающим мандат, согласно которому вампиры должны держаться подальше от их маленького уголка или принять последствия.

Это решало некоторые их проблемы, но, по-видимому, не все. Волки продолжали обращаться; хотя присутствие того, что осталось от клана Калленов, давно было запрещено, и число вторжений в этом году сократилось — Вольтури не могли контролировать всех кочевников.

Джейкоб проглотил, погладил ее по голове и оставил руку на макушке.

— Сегодня Аро официально согласовал границы территории, — тихо пробормотал он, а затем растянул губы в улыбке. — Еще один подарок на день рождения.

Белла насмешливо округлила глаза.

— Я, блядь, приму его, — фыркнула она, поднося очередной кусок мяса к его сочным губам.

Они встретились взглядами, Джейкоб чувственным движением языка взял ветчину из ее пальцев, и она потерялась, наблюдая за его медленным, томным жеванием.

— Вот как это делается, Рэйч, — усмехнулся Пол.

Белла обернулась через плечо и хмуро посмотрела туда, где Леа, Рэйчел и Талия подобрались ближе в компании остальной стаи. Всякий раз, когда она и Джейкоб оказывались рядом, они становились волчьим магнитом, что было довольно мило в хорошие дни и раздражало все остальное время.

— Тогда ты просто разжиреешь еще больше, — фыркнула Рэйчел, перекладывая малыша на плечо.

— Почему бы тебе не сделать что-то полезное, Лахот, — усмехнулась Белла. — Например, принести мне колу.

Пол закатил глаза, но склонился к одному из коробов со льдом, беспорядочно расставленных неподалеку, и вытащил газировку. Он бросил банку в их сторону, и Джейк ловко поймал ее в воздухе. Благодарно улыбнувшись Полу, она поставила тарелку на колени, взяла колу из рук возлюбленного, открыла и сделала глоток, откидываясь на крепкое плечо Джейкоба.

Очевидно, стая решила, что время для двоих вышло, и начала собираться вокруг них, изображая непринужденную беседу. Пока гремела музыка, а парни прыгали и бегали по песку, пальцы Джейкоба умиротворенно путались в ее волосах, и Белла поддерживала разговор. Периодически он вставлял реплики или хихикал у нее над ухом, но, по большей части, оставлял общение на ее усмотрение. Это был один из немногих случаев, когда Джейкоб действительно позволял себе «отключиться», и он использовал перерыв так же, как и всегда — наблюдая за ней.

Конечно, она знала, что его разум отслеживал все, что их окружает. Белла не могла представить себе, каково жить с обостренными чувствами, которые он ей описал. Но в целом этот день проходил так же расслабленно, как если бы они провели его в стенах своей спальни.

Белла медленно опустошала свою тарелку, пока болтала и слушала, и, наконец, предложила Джейкобу последний кусочек картошки, для которого у нее просто не осталось места.

Глядя в едва заметно мерцающие глаза, она как раз поднесла вилку к красновато-коричневым губам, когда вдруг его рука резко отпустила ее голову.

Щелчок за ухом заставил ее пискнуть от удивления. Обернувшись, она обнаружила Фрисби, небрежно зажатую в его пальцах. В теле Джейкоба не напрягся ни единый мускул.

Она повернулась к нему с широко распахнутыми глазами, но теперь он смотрел на пляж, где каждая нога застыла на месте.

— ДЖОУИ УАЙТХОРС! — проревел он.

Волк, к которому он обратился, и который, очевидно, являлся виновником, опустил голову. Джейкоб наклонился и рассеянно поцеловал Беллу в висок; она выпрямилась, а он легко поднялся на ноги.

Он повел плечами и хрустнул шеей, пока его солдаты смотрели на него широко распахнутыми глазами, настороженно ожидая наказания за отсутствие меткости, едва не стоившее паре Альфы удара своенравным летающим диском.

— Лахот… Ули… Пошли, — распорядился Джейкоб бархатным басом, который донесся до каждого уха на пляже. — Покажем щенкам, как это делается.

Пляж взорвался свистом и радостными возгласами, а Сэм и Пол вскочили на ноги. Джейкоб стянул футболку с широких плеч и, уронив ее, зашагал по песку.

— Атеара! Колл! Клируотер! Кэмерон! — рявкнул он через плечо. — Тащите сюда свои хвосты!

— Мы полегче обойдемся с твоей изящной человеческой жопой, — дьявольски усмехнулся Пол, хлопнув Сэма по спине, и они направились следом за своим Альфой.

— Язык! — огрызнулась Рэйчел.

— Я хотел сказать, с ягодицами, — Пол ущипнул Сэма за задницу и получил его кулаком-кувалдой в живот.

Ухмыляясь, словно идиотка, Белла прислонилась к бревну и потягивала колу, наблюдая, как формируются команды, сбалансированные присутствием людей с каждой стороны.

Джейкоб не часто играл с ними, просто потому что был: а) слишком конкурентоспособным и б) слишком искусным. Но время от времени он присоединялся, обычно, когда в игру вступали люди — это больше походило на обыкновенное развлечение.

Подозванные Альфой, Коллин и Брейди подбежали к нему по пляжу, и первоначальная стая оказалась в сборе, а младшее поколение устроилось в сторонке на песке.

Джейкоб крикнул через плечо:

— Ли! Тащи сюда свое пузо, будешь рефери!

Из толпы послышались стоны, и Леа по-настоящему захихикала, поднимаясь и разглаживая платье.

— Как в старые добрые времена, — хохотнул Квил. — Только старше!

Эмбри шлепнул его по затылку и положил локоть ему на плечо.

— Джосайя! — обратился Джейкоб к человеку-мастеру боевых искусств. — Дополни команду Сэма.

И так начались Финальные Состязания Идиотов.

Белла уже давно так не смеялась, а это действительно о чем-то говорило. Наряду с потрясающей атлетикой и профессионально-стервозными комментариями рефери, стая демонстрировала как юмор, так и близость, которая родилась между восемью людьми, прошедшими через ад — они выжили и вернулись, чтобы рассказать эту историю.

Зрители на пляже все до единого подбадривали и глумились вместе с ними, пока дети визжали и хлопали, сидя на коленях у новых членов стаи, расположившихся на песке.

Допивая колу, Белла наблюдала, как Эмбри подпрыгнул — все еще неестественно высоко — и поймал диск. Джейкоб перехватил брата, перебросил через плечо — Фрисби вместе с телом — и пустился бежать к линии ворот.

— Так ни фига не пойдет, Блэк! — осадила Леа, и Джейкоб понуро потопал назад с мелодрамой, достойной Оскара.

— Перехват! — Ли картинно изобразила какие-то дерьмовые знаки футбольного рефери. — Пенальти достается Бананам Блэка! Мяч у Инструментов Ули! — даже с детьми вокруг, они всегда находили способ повсюду впихнуть пенисы.

Белла рассмеялась, отставляя пустую банку, когда краем глаза уловила пристальный взгляд и ухмылку и повернула голову. Улыбка Билли стала еще шире, и он подозвал ее ближе.

Поднявшись с одеяла, Белла сделала несколько шагов и села на бревно, выжидающе глядя на него.

— У меня еще не было возможности поздравить тебя с днем рождения, дорогая, — его обветренная рука опустилась на ее плечо, и Чарли, сидящий рядом с ним, взглянул на нее.

— Ты поздравил, — нахмурилась Белла.

— Ну, не так, как положено, — пробормотал он. — У меня есть кое-что, что я хочу тебе отдать. И пока все заняты, кажется, сейчас самое время.

Белла наслаждалась праздником в течение всего дня, но она ясно озвучила запрет на подарки и торт.

— Тебе не нужно было этого делать…

— Не спорь со своим вождем, девочка, — сурово перебил он.

Белла улыбнулась, когда Билли повернулся и взял коробку, которую протянул ему ее отец.

— Я ничего не покупал, — продолжил он, протягивая ей шкатулку, на которой не было праздничной обертки. — У Джейка есть еще один подарок для тебя, но эта вещь уже давно принадлежит семье Блэков, и я хочу, чтобы она стала твоей.

Улыбка медленно сползла с ее лица, когда она поставила шкатулку на колени и подняла пожелтевшую крышку. Внутри оказалась шелковая ткань, потрепанная временем.

Белла осторожно потянула за нее, и с ее губ сорвался тихий вздох. В шкатулке лежал красивый гребень для волос, выполненный вручную и украшенный бисером в стиле, в котором она узнала квилетский. Она осторожно взяла его, рассматривая с благоговейным трепетом. Работа оказалась умопомрачительно сложной.

— Он принадлежал маме Джейка, — прошептал Билли. — А до нее — моей.

Белла подняла на него округлившиеся глаза.

— Боже, Билли, — выдохнула она. — Ты уверен?

Она невольно бросила взгляд поверх его плеча туда, где сидела Рэйчел.

Та смотрела на нее с мягкой улыбкой, и когда Белла встретилась с ней глазами, Рэйчел одобрительно кивнула.

— Это не на каждый день, — продолжал Билли, пока она благоговейно водила пальцем по узору. — Его надевает жена вождя или Альфы на пау-вау⁽³⁾ и другие церемонии.

— Спасибо, — искренне прошептала она, глядя ему в глаза.

Билли кивнул, и в уголках его губ заиграла улыбка, полная тайн.

Осторожно положив украшение обратно и обернув его шелком, она закрыла шкатулку и на мгновение задержала ладонь на крышке, пока размышляла о значимости такого подарка... и о будущем, которое лежало перед ней.

Иногда ей становилось страшно... на самом деле, много раз.

Если быть честной с собой — а теперь она всегда была честна — Белла действительно не представляла всех последствий отметки: давления на Джейкоба, ситуации с детьми, круглосуточных обязанностей и опасности, интенсивности их отношений и вовлеченности стольких людей, которые полагались на них, чтобы устоять. Тогда она просто не знала всего этого.

Зато знала теперь.

Бывали дни печальные и радостные, яростные и безнадежные, а иногда настолько изнурительные, что у них хватало сил только без слов лежать в объятиях друг друга. Таков был мир, в котором на их плечи свалилась огромная ответственность.

Белла знала, Джейкоб рожден для этой жизни, и помнила обо всем, что она отняла у них. Он так отчаянно пытался дать ей взамен все, что имел. Большую часть времени ей казалось, что этого смехотворно много, а иногда — что слишком мало, но такова любовь. Она поглощала тебя, терзала твою плоть, сжигала тебя и оставляла твои голые кости белеть на солнце.

Это было больно, но прекрасно. Это делало ее лучше, и она не променяла бы это ни на что на свете.

По пляжу прокатился громкий смех, и Белла подняла глаза, чтобы увидеть, как Джейкоб согнулся пополам, пока Сэм тащил в воду сопротивлявшегося Пола.

— Никогда не думал, что снова услышу, как он смеется, — тихо пробормотал Билли рядом с ней.

Белла подняла глаза и увидела, что он снова смотрел на нее.

— Спасибо… Белла, — прошептал он.

Возвращая взгляд к игре, которая превратилась в шумную возню, она улыбнулась со сладкой горечью. Билли был прав: он никогда не вернет своего мальчика.

Но так уж устроен мир — Джейкоб стал мужчиной, вожаком и волком. Его сердце постепенно излечивалось, но она подозревала, что некоторые из их шрамов никогда не заживут полностью.

Однако, в такие драгоценные моменты, как этот, пока он наслаждался собой и играл со стаей, которая до смерти обожала его, Джейкоб солнечным сиянием освещал весь затянутый облаками пляж, и на мгновение Белла смогла обмануть себя, представляя, что он — тот самый парень, которого она знала…

И что она — девушка, в первый раз сделавшая правильный выбор.

Ладонь Билли скользнула поверх ее руки, все еще лежавшей на шкатулке, и он переплел ее пальцы со своими — похожими, но так дико отличавшимися от пальцев его сына.

И они вместе смотрели, как Джейкоб ловко делает сальто в волнах. На какое-то благословенное мгновение он был свободен.

* * *

Солнце опустилось за облачный горизонт, зазывая на свое место пробудившиеся сумерки. Пока лихо звучала музыка, основание костра заложили хворостом, и сверху выстроили поленья, а вокруг кострища установили бревна и стулья.

Белла прислонилась спиной к плечу Джейкоба, и он крепко обхватил ее рукой, пока неуверенные язычки пламени начинали робко лизать свое топливо. Разговоры и смех порхали вокруг, словно дым, и Белла счастливо вздохнула.

— Слишком не расслабляйся, — прошептал Джейкоб ей на ухо.

Белла подняла голову и вопросительно повернулась к нему, но он отвернулся и вытянул шею, что-то бормоча себе за спину.

Внезапно музыка оборвалась, и над присутствующими воцарилась тишина.

Затем из динамиков донесся знакомый аккорд:

Я слышу ее сердцебиение за тысячу миль

Мечтательный вокал Майкла Бубле скользнул по песку, и пляж взорвался радостными возгласами.

И каждый раз, когда она улыбается, отворяются ворота в рай

Белла закатила глаза при звуке песни, под которую они танцевали в Triple Door. Она преследовала их целый год: на свадьбе Ли, на новогодней вечеринке в зале Совета, на дне рождения Джейкоба, на весеннем ужине, на их кухне в один уединенный вечер…

Высвободившись из ее объятий, Джейкоб плавно поднялся на ноги, и Белла застонала. В этом году было много танцев... и все же она, несомненно, двигалась абсолютно отстойно.

Она дарит мне любовь, любовь, любовь, безумную любовь

Но как она могла устоять перед этой сексуальной улыбкой?

Белла вложила руку в его протянутую ладонь, и Джейкоб поднял ее на ноги, а вокруг раздавались ободряющие возгласы и поддразнивания. Люди разворачивались на своих бревнах или стульях, пока он вел ее к свободному пространству.

Джейкоб обернулся и сжал ее вторую руку.

— Шаг вперед, — пробормотал он с кривой ухмылкой.

Со вздохом поражения она подавила улыбку и взобралась на гигантские босые ступни, царапнув его лодыжки своими большими пальцами. Одна рука Джейкоба скользнула ей за спину, притягивая ближе, а вторая обвила ее плечо.

Белла взглянула на его улыбающееся лицо, и этот успокаивающий волчий рокот начал грохотать в его груди. Он был так невероятно красив.

Резко мотнув головой, он откинул назад непослушную прядь волос, драматично наклонил Беллу, и она расхохоталась. Удерживая ее в сильных объятиях, он склонился и поцеловал ее в губы, и его взгляд загорелся огнем. Он поднял их обоих, и золотистые глаза, мягко светящиеся в сумерках, с любовью скользили по ее лицу, пока его ноги творили невозможные вещи под ее ступнями, а ее пальцы цеплялись за его лодыжки изо всех сил.

Он шагнул и закружил их по пляжу, поднимая вихрь песка в игривом танце, пока другие пары следовали к ним, чтобы присоединиться. Джейкоб вел ее сквозь сумерки, и они смеялись вместе, потерявшись в глазах друг друга и в своем личном мире под аккомпанемент удовлетворенного инстинктивного волчьего урчания.

— Дядя Джей!

Детский голосок вернул их к реальности, и Белла почувствовала, как вокруг их ног обвились маленькие ручки. Она посмотрела вниз на улыбающееся лицо Рэйвен, запрокинутое к ним.

— Я хочу танцевать! — пропищала она.

Пальцы Джейкоба выскользнули из их сплетенных рук, и он провел ими по черным волосам малышки.

— Рэйв, я думаю, твой папа очень расстроится, если ты не потанцуешь с ним.

Белла подняла глаза и увидела, как Сэм приближается к своей маленькой дочке с улыбкой и приподнятой бровью. Девочка развернулась с радостным визгом и, взяв отца за руки, встала к нему на ноги, в точности как Белла.

Мягко рассмеявшись, Белла приникла щекой к груди Джейкоба и обняла его за талию, он обернул руки вокруг нее и прижал к своему телу. Замедляя замысловатые движения своих ног, он принялся спокойно раскачивать их назад и вперед, и она счастливо вздохнула.

В сгущающихся сумерках, пока Джейкоб медленно кружил их, Белла наблюдала, как ее семья танцует вокруг — сумасшедшая, разная, чудесная:

Чарли и Сью прижались друг к другу и шептались…

Леа прислонилась спиной к груди Джосайи, и он раскачивал их вперед и назад, поглаживая рукой ее живот…

Волки обнимали свои пары или скакали вокруг, пока дети прыгали и визжали…

Хосе прижался щекой к плечу Брейди, и они почти не двигались…

Тиффани скользила вокруг кресла Билли, держа его за руки, и они оба смеялись…

Клэр и Квил дурачились, бок о бок прогуливаясь по песку со своими половинками…

— Когда я возвращаюсь издалека, — вдруг вполголоса пропел Джейкоб ей на ухо.

По спине Беллы побежали мурашки, и она подняла голову.

— Она дарит мне сладкую любовь, освещая мой день, — он изогнул губы в своей лучшей хулиганской улыбке.

— Не могу поверить, что ты знаешь эти слова, — тихо рассмеялась Белла, и он с упреком резко развернул ее.

— Да, это делает меня лучше, это делает меня целым, — напевал он своим бархатным басом, согревая ее сверкающим взглядом. — И я становлюсь мягче до самой глубины души.

— Мягче? — Белла тихонько фыркнула и крепче сжала его. — Насчет этого не уверена.

Он выгнул бровь.

— Это относительная вещь.

— А, понятно, — глубокомысленно согласилась она.

Джейкоб рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее в висок.

— Давай ненадолго уйдем отсюда, — прошептал он ей в волосы и отстранился.

Белла спустилась на песок. Игнорируя ее вопросительный взгляд, он развернулся и присел на корточки.

— Запрыгивай, — через плечо ухмыльнулся он.

Губы Беллы растянулись в улыбке, она обвила руками его шею, и Джейкоб встал, подбрасывая ее на спине и просунув предплечья ей под колени. Смеясь, словно маленькая девочка, она выехала на нем из группы танцующих, которые повернулись, чтобы посмотреть им вслед.

— Держись, — зловеще предупредил он, и Белла крепче сжала его шею.

А потом он побежал по песку.

— О-оп! — закричала Белла, когда мир внезапно перевернулся вверх тормашками, головокружительно вращаясь вокруг.

Джейкоб легко приземлился на ноги из переднего сальто, не сбавляя шага, пока люди улюлюкали им вслед.

— Показуха, — задыхаясь, рассмеялась она ему на ухо и бедрами ощутила вибрацию его ответного смеха.

Но как только они спустились на берег, он замедлил свой головокружительный темп до плавной скользящей трусцы вдоль моря. Когда они оказались достаточно далеко, чтобы музыка утонула в ритмичном грохоте прибоя, он вытащил руки из-под ее ног и опустил ее на землю.

— Я просто хочу немного пройтись, — тихо сказал он, протягивая ей руку.

Их пальцы переплелись так же легко, как дышать, когда она начала спускаться рядом с ним по пляжу, краем глаза высматривая подсказки на его лице. Глаза Джейкоба светились в полумраке, который казался молочным от восходящей из-за облаков полной луны. Выражение его лица было задумчивым, серьезным.

Белла привыкла к смене его настроений и все поняла.

— Ты в порядке? — прошептала она, сжимая его руку.

Джейкоб посмотрел на нее с рассеянной улыбкой и кивнул, прежде чем снова вернуть взгляд к пляжу. Шагнув ближе, так что их руки соприкасались с каждым шагом, Белла скользнула глазами по песку и тому, как лунный свет ласкал изгибы набегающих волн. Она подождет, пока он не расскажет ей, что у него на уме — как поступала всегда.

И как он делал это для нее.

Бок о бок они прогуливались у самой кромки воды, где песок оставался жестким, а самые большие волны набегали к их ногам. Шум моря обволакивал, словно материнское сердцебиение.

Они направлялись к своему «месту», где давным-давно сгнило старое бревно. Осталась только скала, словно надгробный камень, но они все равно приходили сюда вместе, когда хотели сбежать от реальности и погрузиться в прошлое.

Белла не могла пройти по этому пляжу, не утонув в воспоминаниях: счастливые детские годы, когда солнечный мальчик и неуклюжая девочка играли на песке; дни подростковой тоски, когда они сидели бок о бок и делились секретами на выбеленном солнцем бревне; взрослые вечера, когда боль грохотала, словно прибой, угрожая разорвать их на части; а затем новые воспоминания, которые они создавали вдвоем во все времена года.

Джейкоб вытянул ладонь из ее пальцев, наклонился и поднял камушек. Изучая взглядом, он задумчиво повертел его в руке, а затем разбежался и совершил бросок дальше, чем она могла видеть, вдоль полотна воды, наползающей на песок.

Морская пена холодила ее ступни, когда они, не говоря ни слова, снова пошли в ногу. Несмотря на множество воспоминаний, которые они разделили на этом пляже, по какой-то причине, одно единственное всегда возвращалось с приливом — о той ночи, когда он рассказал ей, что мечтал уплыть в море.

Время от времени они все еще говорили об этом.

Белла взглянула на мужчину, идущего рядом — на гордый подбородок, прямую спину и плавную, как волны, походку. Она терялась в догадках, что у него на уме, но не собиралась спрашивать — знала, что он скажет ей, когда будет готов.

Обратив свое внимание под ноги, она радостно ахнула и побежала вперед, чтобы схватить еще один подарок на день рождения. Она вытащила из песка свой приз в виде песчаного доллара, сиявшего, словно луна под кремовыми облаками. Всплеск заставил ее поднять глаза туда, где Джейкоб бросил в полосу прибоя очередной камушек.

Ее ноги окатила большая волна, и Белла пискнула, выпрямляясь и отбегая дальше на берег. Она с минуту изучала зажатую в руке ракушку, прежде чем спрятала ее в задний карман. Обернувшись, она поймала мягкую улыбку Джейкоба, который шел по колено в воде, не обращая внимания на то, как она плещется о его обрезанные джинсы.

— Нашла еще один? — пробормотал он.

— Ага, — радостно кивнула она.

Фыркнув со смешком, он притянул ее к себе и поцеловал в висок.

Бок о бок они медленно шли по пляжу, занятые запусканием камушков, поиском ракушек, и собственными мыслями. Белла разглядела их место в призрачном лунном свете и направилась к нему.

Прикосновение руки Джейкоба заставило ее вздрогнуть от удивления, когда он потянулся и убрал с ее лица выбившуюся прядь волос.

Его глаза мгновенно поймали ее в плен, и она медленно повернулась к нему. Он был готов.

— Хотел бы я предложить тебе больше, — прошептал он.

Белла нахмурилась и разомкнула было губы, чтобы сказать ему...

— Но мне нечего больше дать, — опередил он с грустной улыбкой, притаившейся в уголках рта.

— Джейк... — выдохнула она.

Он сжал губы и опустил взгляд между ними, а затем повернулся и подхватил очередной камень, рассеянно теребя его, пока слепо смотрел в сторону моря. Джейкоб разбежался и метнул его в набегающие волны.

— Я никогда не остановлюсь, — тихо проговорил он, обращаясь к горизонту и наблюдая, как камушек подпрыгивал и тонул в океане.

Его слова были загадочными, но они всегда хорошо понимали друг друга: он никогда не перестанет обращаться. Раньше он уже говорил ей об этом.

— Я знаю, — проговорила она. Как он мог, вновь не выпотрошив себя?

Защищаясь от ветра, Белла обхватила себя руками и некоторое время наблюдала, как он молча смотрит на море. Джейкоб выглядел величественным и диким: мускулистый, с сильными плечами, узкими бедрами и длинными ногами, он был вылитым воином. Выбившиеся пряди его волос развевались на ветру, а конский хвост тяжело свисал на спину, смягчая всю эту жесткость и придавая ему темно-эротичный вид.

— Ты говорила, что больше не хочешь жить вечно, — горько рассмеялся он, сцепив руки за спиной. — Я никогда не хотел.

Белла моргнула и шагнула к нему.

— Ну, вот тебе идиотская реплика, — фыркнула она, пытаясь смягчить напряжение, сковавшее его позвоночник. — Вечность без тебя — это слишком долго, но с тобой ее может оказаться недостаточно.

Это не сработало.

Джейкоб фыркнул и медленно покачал головой.

Облизнув губы, Белла бросилась в бой:

— Но, Джейк, это правда, — мягко настаивала она. — И мы не знаем, что произойдет дальше, верно? Таха Аки прожил сотни лет, а мы, возможно, и нет. Все это так ново.

Судя по тому, что выяснили Старый Квил и Билли — и учитывая собственное отражение в зеркале — привязанная к нему меткой душой и телом, Белла не только умрет вместе с ним, но и состарится вместе с ним.

Чего не произойдет, пока он обращается.

А Джейкоб никогда не собирался останавливаться.

Он сделал глубокий вдох, приподнявший его сильные плечи, а затем повернулся и встретился с ней взглядом.

— Я никогда не захочу иметь детей.

Белла прикусила губу, глядя в эти напряженные светящиеся глаза.

— Я знаю, — тихо прошептала она.

Они и об этом говорили, и, хотя она всегда смутно предполагала, что так и получится, теперь это не было проблемой. У нее оказалось больше детей всех возрастов, чем она уже могла потянуть, и, по крайней мере, иногда была возможность отправлять их по домам, чтобы побыть вдвоем с Джейкобом.

Но даже исключая навалившиеся обязанности, она не знала, хочет ли принести жизнь в мир, находящийся в состоянии войны — особенно с учетом запечатления и метки. Это было так невероятно сложно… как и все остальное в их безумной жизни.

Джейкоб медленно шагнул к ней и протянул руку, чтобы обхватить ее щеку. Его взгляд упал на большой палец, которым он провел по ее губе.

— Я знаю, что все испорчено, — прошептал он и медленно поднял на нее глаза. — Но мне нравится, когда ты это говоришь.

Вздернув подбородок, Белла сделала последний шаг навстречу ему, и ее ладонь скользнула поверх его руки, лежавшей на ее щеке. Она всегда знала, что именно ему необходимо услышать, и много раз повторяла в этом году:

— Мы оба — часть твоей стаи, — мягко и уверенно проговорила она, глядя ему прямо в глаза.

Джейкоб рассказывал ей обо всем, включая то, как яростно его распотрошила и освежевала необходимость позволить ей уехать в машине с Эдвардом.

И, возможно, однажды ему придется сделать этот выбор снова.

— Твоя работа — принять лучшее решение на благо всех, — она подняла свободную руку к его сердцу и прижала ладонь к гулкому, ровному ритму. — И если я умру — то буду знать, что ты сделал все возможное, и сделал это ради моих братьев и сестер, — прошептала она, когда рука Джейкоба накрыла ее кисть поверх его сердцебиения. — А если ты умрешь — я буду слишком скучать по тебе, чтобы не отправиться следом.

Взгляд Джейкоба метался между ее глазами, а затем он притянул ее к своей груди и крепко прижал к себе с яростью, подпитываемой отчаянием и несчастьем их судьбы.

Боже, он не имел возможности хотя бы спокойно думать о смерти — он всегда был неизменно чутким и заботливым. Даже умирая, Эдвард оставался всего лишь эгоистом.

Джейкоб судорожно вдохнул.

— Если ты умрешь... — начал он хриплым и напряженным голосом.

Она понимала, что он искал утешения — одна из причин, по которым Белла не хотела детей, заключалась в том, что она боялась либо увидеть, как они умрут от старости, либо оставить их сиротами, если погибнут сразу оба родителя.

Джейкоб был в ужасе при мысли обо всем, что могло бы удерживать его в этом мире, когда Белла его покинет.

Однажды это может измениться, но, с другой стороны, может и не измениться. Однако она знала, что ему нужно было услышать прямо сейчас.

— Если я умру, — мягко, словно колыбельную, пропела она, — ты дождем прольешь свою гребаную месть и сделаешь то, что должен. — Белла подняла голову и посмотрела в глаза, в которых чистой расплавленной агонией сияли слезы. — А затем, когда ты просто больше не сможешь этого делать, милый? — уговаривала она, приподняв бровь.

Горящий взгляд Джейкоба лихорадочно метался по ее лицу.

Белла скользнула пальцами к его подбородку, пытаясь унять это отчаяние. Глядя ему прямо в глаза, она тихо и настойчиво прошептала:

— Тогда плыви в море — я буду ждать тебя там.

Джейкоб сжал губы, и одинокая слезинка сорвалась с его ресниц и скатилась по щеке. Его боль рвала ей душу, но она была счастлива разделить ее. Всего лишь во второй раз он позволил себе расплакаться перед ней.

Впервые это случилось в прошлом году в ее объятиях.

Нахмурив брови, Белла протянула руку, поймала кончиком пальца его сердечную боль и поднесла ее ко рту.

— Я подожду, Джейк, — выдохнула она. А потом сцеловала слезинку.

Задохнувшись, Джейкоб отпустил ее и повернулся спиной, бесцеремонно проводя кулаком по лицу.

Предоставив ему уединение — эту человеческую иллюзию, которую все они так хорошо подделывали — чтобы собраться, Белла сунула руку в задний карман и вытащила ракушку. Она скользила кончиком пальца по выгравированной посередине звезде, прислушиваясь к его тихим судорожным всхлипам. Их любовь была изуродована такой болью…

Прерывисто вздохнув, Джейкоб развернулся и храбро расправил плечи.

Белла с мягкой улыбкой протянула ему песчаный доллар.

Он забрал его с хриплым смешком, с легкостью разламывая сильной рукой, и вытряхнул «голубей» в ее протянутую ладонь. Подталкивая содержимое ракушки кончиком пальца, она отделила их, а затем вытащила два из пяти, чтобы вернуть ему.

Он смотрел, как она положила их в его ладонь, прорезанную глубокими линиями.

Она на мгновение заглянула в прекрасные нечеловеческие глаза Джейкоба — такие до боли заботливые, несовершенные и настоящие.

А потом повернулась к морю. Пробежав несколько шагов по направлению к волнам, Белла изо всех сил швырнула кусочки в воду и наблюдала, как они летят вниз, исчезая в ненасытной волне и сокрушительной неизвестности.

Почувствовав, что Джейкоб подошел к ней, она повернулась и увидела, как он тоже бросил свои в океан вместе с разбитыми осколками раковины.

Пока она смотрела, как «голуби» сливаются с волнами, его теплые пальцы легко переплелись с ее.

Несколько долгих мгновений — минут или часов непостижимого времени — они просто наблюдали за тем, как вода сворачивается в грохочущие завитки под мертвыми глазами луны и молочным небом.

Легкое потягивание за руку заставило ее взглянуть вверх и увидеть улыбку Джейкоба — она оказалась нерешительной и серьезной… но все же немного умиротворенной. Он кивнул подбородком в сторону пляжа, и они вместе развернулись, а набежавшая волна попыталась затащить их за лодыжки обратно в море.

Джейкоб обнял ее за плечи, а она обвила рукой его талию, пока они молча поднимались по утесу к камню, отмечавшему уход их детства.

Он опустился на валун, усадил ее к себе на бедро и обхватил сильными руками, прижимаясь щекой к ее голове.

Белла считала его вдохи и спиной ощущала ровное биение сердца, пока смотрела на океан и успокаивающе поглаживала его обнаженное предплечье.

— Джедай хочет принять волка, — прошептал Джейкоб. — Что ты думаешь?

Несколько раз моргнув, она повернулась к нему, он поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Думаю, он ищет семью, — тихо и откровенно ответила она. — И в наших силах дать ему ее. Если хочешь, он может жить с нами.

Джейкоб втянул носом воздух и задумчиво скосил глаза в сторону.

— Нет, — выдохнул он, и его взгляд вернулся к ней. — Дело не только в этом. В младших волк сильнее, — он нахмурился и прикусил губу зубами. — Будто волки меняются.

Белла еще немного развернулась в его объятиях.

— Меняются?

Он кивнул, возвращая ей пристальный взгляд и продолжая хмуриться, пока подбирал слова.

— Возможно, новые обращения не имеют отношения к количеству пиявок в этом районе, — он сделал паузу, облизав губы. — Это может быть связано… со мной.

Это имело смысл. Волк Джейкоба всегда был очень сильным, и теперь, когда Альфа стал цельным, он одновременно уравновешивал и укреплял стаю на первобытном уровне, который выходил далеко за рамки семейных уз и братства, демонстрируемых сегодня на пляже.

— Или, — возразила Белла, — может дело все же в пиявках, и их просто становится больше. Я имею в виду, учитывая, как чертовски легко для них обратить человека, я бы не удивилась, — она всегда считала, что это плохой замысел.

Джейкоб пожал плечом.

— Посмотрим, что выйдет со всем этим итальянским дерьмом, — фыркнул он. — Но, в любом случае, я сказал Джедаю, что он слишком молод, чтобы решать. Отдал ему Приказ, — он поднял руку и провел пальцем по ее щеке, отслеживая это движение взглядом. — Я думаю, он должен подождать, чтобы принять решение со своей парой, — прошептал он.

Он многозначительно посмотрел ей в глаза, и Белла сжала его руку. Скривив губы, Джейкоб медленно убрал назад выбившуюся прядь волос.

— Наше логово может стать подходящим местом для Джедая, — пробормотал он себе под нос. — Давай обдумаем это.

Белла кивнула, поглаживая его руку ладонями, пока его глаза порхали по ее лицу, словно светлячки.

— Но я просто решил дать тебе знать, Беллз, — прошептал он, — что, может быть, твои щенки останутся рядом, и тогда ты не будешь вечно одинока.

Он так отчаянно стремился отдать ей все, даже если это было не в его власти. В глазах Джейкоба она прочитала невысказанное вслух — как у Калленов была их бессмертная семья, так и они могли обрести свою. Эта мысль стала странно обнадеживающей, хотя и неуместной. Они принимали каждое мгновение таким, каким оно приходило.

Белла рывком вернула свой разум от предположений и фантазий ко всему, что имела здесь и сейчас. Она обвила руками шею Джейкоба, развернулась и устроилась у него на коленях так, что обе ее ноги оказались между его бедер.

— Я знаю это, мистер Блэк, — фыркнула она. — Потому что я не одинока. Я окунаюсь в это безумие вместе со своим лучшим другом, верно?

Его губы растянулись в озорной улыбке, которая просочилась сквозь всю эту напряженность и выглядела восхитительно.

— Да, знаешь, насчет этого... — уклонился он, поглаживая рукой ее макушку. — Я больше не хочу быть твоим лучшим другом.

Его улыбка не позволила ее сердцу нырнуть в пятки, и она подыграла.

— Слишком поздно, — Белла недовольно поджала губы. — Я не могу это изменить.

— Но я могу дать тебе больше, — он приподнял бровь и усмехнулся в ответ на ее растерянный взгляд, наклонившись, чтобы поцеловать в нос. — Помнишь тот сюрприз, о котором говорила Леа? — лукаво начал он.

— Ага-м-м, — Белла и глазом не моргнула — она уже знала об остроте его сверхъестественных чувств.

— Все эти дворняги должны присутствовать, — он склонил голову и пробежался взглядом по ее лицу. — Но я знаю, как ты ненавидишь сюрпризы, поэтому решил сначала обсудить это с тобой.

— Мудрый человек, — задорно кивнула она.

Он мгновение смотрел на нее глазами, сузившимися в задумчивые полумесяцы, и прикусил свою восхитительную нижнюю губу.

— Ита-а-ак... — на выдохе протянул Джейкоб. — Что бы ты сказала, если бы я отнес тебя обратно к костру?.. — начал он, осторожно снимая ее руки со своей шеи. — Опустил бы тебя в центр толпы, которая слушает легенды…

Белла нахмурилась, когда он поднял ее со своих колен и поставил на ноги.

Его пристальный взгляд встретился с ее глазами, и он встал, медленно продолжая, будто рассказывал ей одну из этих историй:

— Что, если бы я вот так встал на колени…

Джейкоб плавно опустился перед ней на колени. Глаза Беллы распахнулись, а разум рванулся вперед.

— А потом сказал бы что-то вроде этого... — он откашлялся, пытаясь подавить улыбку. — Белла, ты — лучший друг, который у меня когда-либо был. Ты вернулась и ждала, — он сунул руку в карман, внимательно наблюдая за ее лицом. — Ты никогда не отказывалась от меня, хотя все остальные были уверены, что я безнадежно рехнулся.

К глазам подступили слезы, и она отчаянно заморгала, пытаясь удержать в фокусе его прекрасное лицо.

— Я люблю тебя, сейчас и навсегда, — он достал серебряное кольцо, инкрустированное бирюзой, и поднял его между ними. — Волк уже принадлежит тебе, но я хочу отдать тебе и человека.

— Джейк... — с трепетом Белла опустила взгляд на простое кольцо, зажатое в его пальцах. Она узнала прочный и изящный ободок, идеально подходящий для повседневной носки, вспомнив его на руке Сары Блэк.

— Изабелла Мария Свон, — выдохнул он, — ты выйдешь за меня замуж?

Она медленно оторвала взгляд от кольца и посмотрела в эти серьезные глаза, распахнутые и сияющие в сумерках. Его улыбка стала шире, демонстрируя ленту белеющих в лунном свете зубов.

Господи, как же она его любила!

Белла врезалась в него, обвила руками и повисла на его шее. Джейкоб откинулся на пятки и прижал ее к себе одной рукой, а она обхватила его ногами.

— Так что бы ты сказала, Беллз? — пробормотал он ей в волосы.

Она подняла голову и всмотрелась в его лицо в нескольких дюймах от себя, не обращая внимания на слезы, катившиеся по щекам.

— Я имею в виду, — он сморщил нос и пожал плечом, — если бы это случилось.

Лицо Беллы расплылось в улыбке.

— Я бы сказала…

Он прервал ее, приподняв бровь:

— Потому что жизнь с Альфой может оказаться тяжелой, знаешь ли…

Белла мягко изогнула бровь.

— И грязной... — согласилась она.

Он стер каждую дорожку слез с ее щек костяшками пальцев, державших кольцо. Его улыбка осталась на месте, но в этих золотистых глазах таилось что-то трезво-серьезное.

— И мрачной... — прошептал он.

Белла поджала губы и наклонила голову, мгновение изучая его.

— И полной любви... — возразила она.

Джейкоб медленно облизнул губы.

— И опасной…

Ее взгляд скользнул между их телами, и она кончиками пальцев дотронулась до кольца в его руке.

— Но прекрасной... — выдохнула она.

— Иногда я становлюсь довольно пугающим... — пробормотал он своим шелковистым шоколадным басом.

Она взглянула на него с кривоватой ухмылкой.

— А еще чертовски сильно смешишь меня…

Губы Джейкоба растянулись в улыбке.

— И, возможно, это протянется очень, очень долго...

Белла накрыла кольцо и его руку своей ладонью.

— Но с самым лучшим сексом на свете... — вздохнула она.

Губы Джейкоба растянулись в дерзкой ухмылке.

— Ну да... это факт.

Белла закашлялась от смеха и обвила руками его шею. Проворно надев кольцо на кончик своего мизинца, он обхватил ее обеими руками и притянул ближе.

В течение нескольких ударов сердца они просто улыбались друг другу.

Наконец Джейкоб поднял брови.

— Так что бы ты сказала, Беллз? — тихо спросил он.

— Ита-а-ак... — она протянула это слово так же, как он, когда склонилась к нему нос к носу. — Джейкоб Эфраим Блэк, — медленно и выразительно прошептала она, глубоко глядя в распахнутые калейдоскопические глаза. — Я бы сказала, что воспользуюсь шансом.

С долгим выдохом Джейкоб блаженно сомкнул веки.

Затем он наклонился и взял ее губы в ласковый плен красновато-коричневого шелка. Он целовал ее лениво, медленно и нежно, будто у него была целая вечность, чтобы делать это.

И может быть, только может быть, так оно и было.

---

1) «Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.

Вернуться к тексту

2) В английском имя Bella и слово bitch (сучка) начинаются с одной буквы.

Вернуться к тексту

3) Пау-вау (также pow-wow, powwow, pow wow или pau wau) — собрание североамериканских индейцев. Название произошло из языка наррагансеттов, от слова powwaw, значащего «духовный лидер». Современный пау-вау — специфическое мероприятие, на котором современные жители США и коренное население собираются танцевать, петь, общаться, обсуждать индейскую культуру. На пау-вау проходят танцевальные соревнования, зачастую с денежными призами. Пау-вау может длиться от нескольких часов до трёх дней, а важнейшие пау-вау могут длиться и до недели.

Вернуться к тексту