Момент вечности (джен)

— Нет.

Гарри и Драко уставились на своего декана, как только единственное произнесённое им слово повисло в воздухе. Профессор Снейп пристально посмотрел на них в ответ.

— Но… — начал Драко и сразу умолк.

— Но что? — Снейп приподнял бровь.

Драко открыл рот, затем закрыл и тут же открыл снова.

— Но…

Северус подождал, но когда Драко так и не сумел сформулировать то, что хотел сказать, повторил:

— Ответ — нет. Мистер Поттер проведёт Рождество в школе.

— Но… Но это нечестно! — наконец прорвало Драко.

Северус не ответил, молча наблюдая за истерикой Малфоя и за Гарри, явно смущённым воплями приятеля, судя по виноватому взгляду. Наконец Драко несколько успокоился и попробовал сменить тактику.

— Сэр, его пригласили мои родители, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее. — Что в этом такого?

— Включи мозги, — посоветовал Северус, — и вместо детских капризов подумай минутку.

— Я не… Я не понимаю почему… — Драко запнулся, сообразив, что продолжать спорить — себе дороже, тяжело сглотнул и всё же, не удержавшись, буркнул: — Разве что вы просто несправедливы.

Гарри ткнул друга локтем.

— Не хотите ли повторить это, мистер Малфой? — вкрадчиво спросил Северус, не отрывая от мальчика строгого взгляда.

— Простите, сэр, — густо покраснев, чуть слышно извинился Драко.

— Научитесь контролировать эмоции и не срываться всякий раз, когда вам отказывают! — отрезал Северус. — Разумеется, я беспристрастен. И тем более у меня нет неприязни к Поттеру. — И, будто в подтверждение своих слов, он обратился к Гарри: — Мистер Поттер, разве я жесток с вами?

— Э-э… нет, сэр, — пробормотал Гарри с таким видом, словно предпочёл бы оказаться где угодно, лишь бы только подальше отсюда.

— Разве я систематически наказываю вас, в отличие от других учеников?

— Нет, сэр, — промямлил Гарри и, опустив голову, стал чересчур внимательно разглядывать ботинки.

— Как думаете, есть ли у меня какая-то причина, основанная на личной неприязни, по которой я мог бы лишить вас возможности провести каникулы с другом?

— Э-э… Не думаю, сэр. — Гарри слегка встрепенулся. — Может, из-за того человека в мантии?

— Молодец, Поттер, — похвалил Северус.

— Вы что, думаете, это мой отец хочет убить его? — возмутился Драко, сверкнув на Гарри негодующим взглядом.

— Конечно, нет, — махнул рукой Северус, — я не считаю, что он планирует убить или покалечить мистера Поттера. И уж тем более не думаю, что именно это стало причиной приглашения.

Северус ни капли не преувеличил. Люциус Малфой, как и большинство бывших последователей, то и дело козырял своей преданностью Тёмному Лорду и был чертовски недальновиден, часто действуя под влиянием момента и не задумываясь о последствиях. Однако Северусу прекрасно было известно, что, несмотря на все свои заявления, Люциус — трус. И теперь, когда Тёмного Лорда нет уже больше десяти лет, когда свобода Малфоя зиждется лишь на лжи о наложенном во время войны империусе, он точно не станет рисковать своей комфортной жизнью. По крайней мере, пока.

— В таком случае… — Драко умолк, засунул руки в карманы и посмотрел на декана так разочарованно и растерянно, что тот даже ощутил нечто вроде лёгкого сожаления.

— Вы когда-нибудь слышали о том, что самое безопасное место в мире — это Хогвартс? — как можно мягче спросил Северус. — Так вот, прямо сейчас это самое безопасное место для мистера Поттера. Защитные заклинания здесь даже сильнее и надёжнее, чем в Гринготтсе.

Мальчики переглянулись, но промолчали.

— Понимаю, это кажется невероятным, но впереди ещё много праздников, которые мистер Поттер сможет провести в Малфой-мэноре и насладиться его великолепием. Но сейчас, после произошедшего всего месяц назад, это просто невозможно. И да, это несправедливо, — всё-таки признал Северус. — Мне жаль тебя разочаровывать, Драко, но жизнь вообще несправедлива.

Слова «мне жаль» редко можно было услышать от Северуса Снейпа и ещё реже он говорил их искренне. Когда расстроенные, но почти смирившиеся с отказом мальчишки ушли, Северус откинулся на спинку кресла, потёр виски, потом взял перо с пергаментом и принялся писать Люциусу Малфою, гадая, сколько времени тому потребуется, чтобы выразить своё недовольство. Оказалось, чуть меньше двух дней.

В четверг вечером Северус пришёл в совятню, чтобы отправить Люциусу письмо, в котором кратко объяснил, почему Альбус Дамблдор настаивает на том, чтобы Гарри Поттер остался в Хогвартсе, и заверил, что в этом нет ничего личного. В совятне он увидел, что Драко привязывает письмо к лапке своего великолепного филина.

— Ой! — Драко явно смутила компания декана. Потупившись, он отвернулся к филину, который уже увлечённо делил с белоснежной совой Поттера дохлую мышь. — Я не слышал, как вы подошли. Здравствуйте, сэр.

— Полагаю, у наших писем один адрес, — сказал Северус и показал свёрнутый лист пергамента. — Возможно, у Элтанина найдётся место и для моего послания?

Драко изумлённо моргнул:

— Вы знаете его кличку?

— Порой я внимателен, мистер Малфой, — усмехнулся Северус. — Ваш отец был очень рад подарить его вам на день рождения.

Драко, слегка поникнув при упоминании отца, потянулся за письмом и начал привязывать его к лапке Элтанина.

— Возможно, этим летом, — тихо сказал Северус. — Знаю, тебе сейчас кажется, что до него целая вечность, но день, когда мистер Поттер посетит ваш дом, обязательно настанет.

— Это так глупо, — растерянно пробормотал Драко и спохватился: — Я не о вас, сэр. Просто… всё это… Что кто-то вообще на него напал. Зачем кому-то нападать на него? В нём нет ничего особенного.

Северус приподнял бровь, и Драко торопливо добавил:

— То есть я знаю почему — он же Гарри Поттер. Но, кроме того, что он сделал, когда был маленьким, разве он чем-то отличается, сэр? Он же не одиннадцатилетний профессор Дамблдор. И не одиннадцатилетний Тот-Кого-Нельзя-Называть. Он просто одиннадцатилетний мальчишка, такой же, как я и другие первокурсники.

Северус задумался о том, насколько изменился Драко: каких-то три месяца назад подобные слова не слетели бы с его губ.

— Действительно, мистер Малфой, — произнёс он, ощутив прилив гордости, — я и сам не сказал бы лучше.

— Я просто не понимаю этого, сэр. — Драко покачал головой, закончил привязывать письма к лапке филина, погладил его по макушке и пробормотал: — Маме и папе, хорошо?

Элтанин улетел, уменьшаясь по мере того, как пересекал территорию Хогвартса. Северус подошёл ближе к Драко, и они вместе смотрели, как силуэт филина исчезает за горизонтом.

— Мне это не нравится, — тихо сказал Драко, глядя на то место, где исчез Элтанин, а горы встречались с небом. — Но я понимаю, наверное. То есть я понимаю, почему он должен остаться, сэр.

— Это не связано с какими-либо подозрениями насчёт тебя или твоей семьи, — твёрдо сказал Северус. — Я знаю, что твой отец не причастен к событиям того вечера.

— Он бы не причинил ему вреда, сэр. Я знаю, он бы этого не сделал. Наоборот, папа с самого начала говорил, что мне нужно подружиться с Гарри, — признался Драко. — И отец Винсента тоже, и Грега, и Тео, они все говорили им то же самое. Даже отчим Блейза написал ему об этом. Все наши родители хотели, чтобы мы познакомились с Гарри поближе, наверное, считают его важной шишкой. Но, сэр, я не понимаю… если они планировали убить его у нас на глазах, зачем настаивали, чтобы мы стали друзьями? Разве родители так поступают, сэр?

Во время войны поступали и хуже, но Драко был слишком мал, чтобы помнить что-либо кроме того, что было после. Северус внимательно посмотрел на него и честно ответил:

— Только не очень хорошие.

Родители его слизеринцев не знали, чем себя занять, лишь сотрясали воздух пустой болтовнёй, а как только доходило до дела, никто не собирался рисковать, опасаясь, что неосторожный шаг окажется фатальной ошибкой, когда Тёмный Лорд вернётся. Кому захочется ставить на кон свою шкуру и убивать мальчишку, который нужен Тёмному Лорду живым? Так что Северус поставил бы на Квиррелла: подозрительный чужак, явно не из Пожирателей, разве что кто-то из них затеял собственную игру.

Однако, в сотый раз просматривая список бывших Пожирателей Смерти, Снейп всё яснее понимал: одни из них слишком трусливы, чтобы что-то предпринять, другие видят в Поттере потенциального союзника, которому вредить — себе дороже, а третьи и вовсе без прямого приказа Тёмного Лорда и пальцем не пошевелят. Они, скорее всего, так и будут попусту колотить себя в грудь долгие годы, поглядывая друг на друга в ожидании, когда кто-нибудь другой сделает первый шаг.

Чем дальше, тем больше Северус убеждался в том, что это Квиррелл. Никто из бывших Пожирателей не знал, как попасть в замок незамеченным, а Квиринус уже внутри и явно уверен в своей безопасности, но эта иллюзия быстро рухнет, если всё пойдёт по плану. Северус подумал, что есть лёгкая ирония в том, чтобы оставить Поттера в замке с напавшим на него человеком, а не отпустить на каникулы в Малфой-мэнор. Хотя, конечно, Снейп и не собирался позволять мальчику проводить время наедине с Люциусом Малфоем. Может, Люциус и не планировал в отношении Поттера ничего плохого, но усложнять ситуацию гораздо больше, чем следовало, всегда умел.

— Отец был так рад, что у меня наконец-то появился друг, — пробормотал Драко себе под нос и, покраснев, резко поднял голову. — Не то чтобы у меня раньше не было друзей, сэр.

Северус не ответил. У Драко и в самом деле не было друзей, несмотря на то, что он уже познакомился с другими первокурсниками Слизерина. Кроме Поттера, ближе всего к дружбе он был с Винсентом Крэббом и Грегори Гойлом. Но даже эта «дружба» была однобокой — Драко постоянно командовал мальчиками, выступая в роли своеобразного лидера, что Крэбб и Гойл восприняли на удивление хорошо, вероятно, потому что до этого их круг общения составляли только они сами и их семьи, а поскольку старшие Крэбб и Гойл были холодными и властными людьми, для их сыновей в манере общения с Драко мало что поменялось.

Только в Хогвартсе Винсент и Грегори начали обретать самостоятельность и заводить настоящие дружеские отношения. Как и Драко. Как и многие другие слизеринцы каждый учебный год, когда они, наконец, избавлялись от влияния родителей.

— В этом году у тебя появилось немало новых друзей, — сказал Северус. — И хотя я не буду петь тебе дифирамбы и осыпать похвалами за то, что ты как минимум ведёшь себя соответственно возрасту и не закатываешь истерик, я заметил твои явные попытки изменить своё отношение к окружающим.

— Полагаю, это потому, — Драко покраснел до ушей, но в его голосе проскользнула дерзкая нотка, — что я ценю возможность комфортно сидеть, сэр.

— И такие мелочи стоит ценить, мистер Малфой, даже если вы иногда забываете об этом.

* * *

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

Северус поднял голову. С момента разговора с Драко в совятне прошло два дня, и он наслаждался прекрасным субботним днём в «Кабаньей голове», пока остальная часть школы расползлась по Хогсмиду. Потягивая напиток, Северус рассеянно листал магловскую «Историю Мерлина», одолженную у профессора магловедения Чарити Бербидж, с которой, как подозревали Минерва и половина старшекурсников, он втайне спал.

Люциус Малфой улыбался и хотя сохранял обычную горделивую осанку, поза его казалась достаточно расслабленной. Северус захлопнул книгу, которую накануне предусмотрительно замаскировал фальшивой обложкой, и убрал её в один из глубоких карманов мантии.

— А я всё гадал, когда же ты явишься, — усмехнулся он, поднялся и, пожав Малфою руку, кивнул: — Садись, угощу тебя выпивкой.

— На хогвартскую зарплату? Ну уж нет. — Люциус щёлкнул пальцами бармену за стойкой. — Один «Огден», будьте добры. А тебе, Северус?

— Повторить, — Северус показал на свой почти пустой стакан, — и я заплачу сам, спасибо. — Он положил на стол восемь сиклей (и ещё несколько для бармена) и отвёл руку запротестовавшего Малфоя. — Ради бога, Люциус, я преподаватель, но не нищий.

Малфой привычно возразил, настаивая на своём, и они лениво переругивались до тех пор, пока не принесли напитки, после чего Люциус признал поражение и поднял бокал «за Северуса Снейпа, самого упрямого человека в мире».

— Ага, мечтай, — фыркнул Северус. — Самый упрямый человек в мире — Альбус Дамблдор.

— Верно, но за него пить я не собираюсь.

— Пойдём-ка, — вполголоса сказал Северус, показав на столик в дальнем углу, подальше от бара. — Никогда не знаешь, кто может подслушать.

Действительно, Аберфорт Дамблдор, свалив всю реальную работу на единственного сменщика, возился на кухне и изображал занятость. Впрочем, Северус сомневался, что этот человек поспешит к Альбусу рассказывать, что видел, как разговаривали Снейп с Малфоем: Аберфорт терпеть не мог брата и приходил к нему с тем, что наблюдал в своей таверне, только если подозревал, что дела совсем плохи. Кроме того, об этом разговоре Северус и сам собирался доложить директору.

— Помнишь, как мы с Уолденом Макнейром тайком утащили тебя сюда из замка, когда ты был всего лишь первогодкой? — спросил Люциус, и на его губах заиграла ностальгическая улыбка. — Старик Аполлион Прингл чуть шкуру с нас не спустил.

— Помню, — отозвался Северус, делая большой глоток. Ему это воспоминание не казалось таким приятным.

Хотя момент перед тем, как его обнаружили с бутылкой «Блишена»⁽¹⁾, из которой он вот-вот собирался пригубить, оказался, надо признать, замечательным. У Северуса было не так много друзей в Слизерине, и когда двое семикурсников предложили ему круто отпраздновать недавний двенадцатый день рождения, он потерял дар речи от удивления. Само собой, он сомневался, что Люциуса и Уолдена заботит день рождения какого-то первокурсника, скорее всего, его хотели использовать как повод лишний раз подурачиться (впрочем, учитывая, чем они занимались в свободное от военных вылазок время, подбивать первогодок на выпивку — практически эталон благочестия), но это было совершенно неважно, Северус ликовал, ведь его взяли под крыло, пусть даже всего на один день, старшекурсники, которых он боготворил.

— Слагхорн в самом деле был никудышным деканом, ты бы подобного никогда не допустил, — усмехнулся Люциус. — Тогда мне вряд ли это понравилось бы, но теперь, когда по Хогвартсу разгуливает мой собственный сын, я могу по достоинству оценить твои методы.

Родители на удивление спокойно относились к строгости Северуса. Они и сами происходили из чрезвычайно суровых семей, во многом продолжали этот стиль воспитания и не хотели, чтобы их детей баловали в школе. Напротив, они желали, чтобы из их чад любыми необходимыми средствами сделали достойных (по их меркам) членов общества. Даже Люциус, который вместе с Нарциссой пошёл против этой тенденции и баловал Драко сверх всякой меры, признался Северусу перед отправкой сына в школу, что немного строгости и дисциплины пойдут мальчику на пользу.

— Как Нарцисса? — поинтересовался Северус, выныривая из своих мыслей.

— В порядке. Немного скучает без Драко. Тысячу раз предлагал ей найти занятие по душе, но она просто хандрит. — Люциус раздражённо махнул рукой, затем немного смягчился. — Она очень хочет увидеть его на Рождество, хотя и разочарована, что Поттер с ним не приедет.

— Сожалею. — Северус откинулся на спинку стула, довольный, что они наконец-то перешли к насущной теме. — Ты же знаешь, я бы отпустил Поттера, если б мог.

— Ты действительно не можешь переубедить Дамблдора?

Северус покачал головой.

— Мальчишку не заберут домой на каникулы, поэтому Дамблдор настоял, чтобы он остался в замке. Защита и прочая чушь…

— Не вижу причин для таких предосторожностей. — Люциус нахмурился. — Никто ничего не слышал о том, чтобы навредить мальчику. Никаких приказов, вообще ничего. Все ждут какого-либо распоряжения, без него ничего предпринимать не будут.

Кто бы сомневался, учитывая отношение Тёмного Лорда во время войны к особо инициативным соратникам — слишком многих он убил за попытки геройствовать. К тому же никто не знал наверняка, вернётся ли он когда-нибудь. Так зачем рисковать и прогневить его, если он вернётся, или пожизненно сесть в Азкабан, если нет? Все были наготове, но не более того, по крайней мере пока.

Кроме того, было очевидно, что Люциус придерживается той же тактики, что и большинство бывших Пожирателей: наблюдать и гадать, действительно ли Гарри Поттер окажется тузом в рукаве.

— Я пытался, Люциус, — спокойно ответил Северус. — Но ты же знаешь, он всё ещё подозревает меня. Я работаю на него уже десять лет, и он всё так же не доверяет мне полностью, а мне это необходимо, чтобы остаться в Хогвартсе. А иначе… Представляешь, на кого он меня заменит?

— Не заставляй меня представлять это. — Люциус сморщил нос. — Не исключаю, что он попытается вытащить из отставки этого старого идиота Слагхорна.

— Предатель до мозга костей, — согласился Северус. — Хотя, полагаю, нам при нём было весьма неплохо.

— Только потому, что шла война, и можно было открыто высказывать своё мнение, — сказал Люциус, понизив голос настолько, насколько это было возможно, чтобы Северус его услышал. — Не то чтобы он имел к этому какое-то отношение — хотя и мог бы нас остановить, если бы хоть иногда уделял время своему факультету, но его ничего не интересовало, кроме жалкого «Клуба слизней».

Ни Северус, ни Люциус никогда и близко не были к тому, чтобы стать частью окружения своего декана. Правда, Малфоя пригласили на две вечеринки, прежде чем Слагхорн потерял интерес к мальчику и перестал приглашать его, а Северуса ни разу в Клуб не позвали. Конечно, если бы того потребовала ситуация, Малфой сумел бы представить себя любимым учеником бывшего декана даже из этих двух приглашений, но Северус знал, что и в детстве, и в зрелом возрасте Люциус был глубоко уязвлен отсутствием интереса к его персоне.

— Ты хорошо справляешься с делами факультета, Северус, — признал Люциус. — Совет попечителей очень доволен тобой.

Северус молча кивнул. Люциус огляделся, проверяя, не подслушивают ли их. Рядом с ними никого не было, бар был почти пуст, бармен ушёл на перерыв, за стойкой вне пределов слышимости возился только полуглухой Аберфорт.

— Должно быть, трудно прививать им правильные ценности, когда Дамблдор дышит тебе в затылок. И при этом следить за тем, чтобы они держали себя в рамках, которые обеспечат им — и нам — безопасность до возвращения Тёмного Лорда.

— Безусловно, — сказал Северус, поднимая бокал. Люциус поднял свой, и они выпили.

Как бы сильно Люциус ни тосковал по тем дням, когда Слизерин был в почёте, Северус знал, что за последнее десятилетие и он, и остальные родители смирились с тем, что то время ушло и что для их детей опасно вести себя так, как будто Слизерин ещё господствовал над другими факультетами. Одно дело — открыто проклинать маглорожденных и заявлять о своей верности Тёмному Лорду в хаосе войны и совсем другое — делать это сейчас, в мирное время. Это стало бы политическим и социальным самоубийством и для детей, и для них самих, особенно учитывая, что буквально все они попытались залечь на дно, притворившись, будто всю войну действовали под империусом.

— Конечно, дети не всегда понимают, — продолжил Люциус. — Нарцисса говорит, что в первый месяц пребывания в школе Драко присылал весьма обиженные письма. Я предупреждал, что истинную преданность придётся держать в секрете, но для него это оказалось непросто.

— Так и есть, — согласился Северус. — Поначалу ему было нелегко, но он справился.

— Разумеется, это было ожидаемо, в идеальном мире он отправился бы в Дурмстранг и смог бы открыто высказывать свои мысли, но ты же знаешь Нарциссу. — Люциус вздохнул. — Честно говоря, Северус, я согласился на Хогвартс для Драко только потому, что знал — ты будешь его деканом.

— Я не позволю Драко сбиться с пути. — Северус кивнул, едва заметно опустив подбородок. — Твои ценности — это и мои ценности, Люциус.

— Чёртов Дамблдор, — пробормотал Люциус, затем слегка расслабился. — Я понимаю, что тебе нужно научить их быть осторожнее с поддержкой Тёмного Лорда. Мир уже не тот, каким был раньше. Слишком много героев сидят в Азкабане.

— Слишком много, — согласился Северус и замолчал, давая Люциусу возможность закончить свою мысль.

— Однако… — Люциус слегка наклонился вперёд. — Тебе не кажется, что распространять свои правила на общую комнату, на всех — это чересчур?

— Ты же знаешь, Люциус, я многого требую от своих учеников, — просто сказал Северус.

— И я ценю это, Северус. Ты строг с ними так, как Слагхорн никогда не был строг с нами, и это хорошо для них. Немного жёсткой дисциплины — это именно то, что им нужно. Видит бог, дома мальчик этого не получает.

«И кто же в этом виноват?» — подумал Северус, делая глоток своего напитка.

— Но я не об этом, и, думаю, ты это понимаешь, — сказал Люциус, делая ещё больший глоток из своего бокала. — Я имею в виду, что детям не разрешается восхвалять Тёмного Лорда даже в безопасных пределах их собственной гостиной. — Он сделал паузу. — Знаешь, Нарцисса сказала мне, что в первый же месяц Драко написал, что считает тебя предателем. Полная чушь, конечно, — поспешил добавить он с такой искренностью, что Северус поверил ему, зная о настроениях Люциуса Малфоя почти так же хорошо, как и он сам. — Но я боюсь, что ты можешь перегнуть палку, и они неправильно это поймут.

Каждый сентябрь многие первокурсники сообщали своим родителям, что, по их мнению, декан может оказаться предателем, и Северус не сомневался, что такой пылкий мальчик, как Драко (с таким же пылким отцом, как Люциус), тоже из их числа. Скорее, его удивило, что Люциусу потребовалось так много времени, чтобы рассказать ему об этом.

— Дамблдор, — наконец сказал он в качестве объяснения, позволив проскользнуть в голосе нотке горечи. — Конечно, я бы хотел, чтобы дети могли открыто говорить в гостиной.

— У них должна быть возможность свободно высказываться в собственной гостиной, — пробормотал Люциус практически себе под нос. — Им это необходимо.

— Согласен, им действительно это необходимо. Но уши есть везде, Люциус, даже в Слизерине. А также в Совете попечителей, в Министерстве и в целом в окружающем нас мире. Дети вольны восхвалять Тёмного Лорда, если это безопасно, будь то в общей комнате или в любом другом месте. Но как бы ужасно это ни было, я просто не могу позволить подобного в моём присутствии. У нас есть дети-подхалимы от родителей-лизоблюдов, которые не задумываясь доложат Дамблдору, а он наверняка вмешается, если решит, что я сам этого не делаю. Я не могу допустить, чтобы он заподозрил меня, Люциус, ты же знаешь. Меня чуть не уволили после случая с той грязнокровкой из Гриффиндора несколько лет назад.

— Совет попечителей вмешался бы, — быстро сказал Люциус. — Мы бы этого не допустили.

— И ты в самом деле вступился бы за меня, Люциус? — скептически спросил Северус. — Подобное сразу же попадает в газеты, тебе ли не знать. Хочешь, чтобы твоё имя появилось в «Ежедневном пророке» в защиту профессора, который, предположительно, способствовал возрождению Пожирателей Смерти на своём собственном факультете? Хочешь, чтобы эта туча нависла над твоей семьёй после десяти лет упорной работы над восстановлением репутации?

Люциус не ответил, но в глубине души Северус был уверен, что, как бы сильно этот человек ни поддерживал Тёмного Лорда, на самом деле он не хотел его возвращения. Малфой сделал бы всё, что угодно, лишь бы сохранить несколько потускневший блеск респектабельности, который всеми силами старался поддерживать вокруг своей фамилии. Может быть, статус-кво и диктовали победители, но Люциус неплохо устроился в его рамках.

— Они усваивают правильные ценности, — тихо сказал Северус, — только более тонко, чем мы. Но они умны, Люциус, и они учатся.

Люциус кивнул, признавая поражение, а чуть позже выложил свой козырь.

— Я должен сказать тебе кое-что, — расслабленно сказал он, выпив достаточно, чтобы чувствовать себя очень комфортно, но не опьянеть окончательно. — И не говори Драко, что я рассказал это.

Северус приподнял бровь. К нынешнему моменту своей жизни он приобрёл достаточную устойчивость к алкоголю и потому был заметно трезвее, чем Малфой.

— Сын написал мне письмо, — сообщил Люциус. — Честно говоря, я обычно бегло просматриваю его послания, поскольку у него только и разговоров, что о самой обыденной ерунде, но это письмо довольно… ну… содержательное. Вот, Северус, сам почитай.

Северус взял письмо, датированное несколькими неделями ранее. Начиналось оно, как любое другое письмо, но чем дальше он читал, тем сильнее холодело у него внутри.

…и мы прекрасно провели время, сражаясь на дуэли, хотя и не знали ни одного подходящего заклинания, кроме нескольких совсем простых. Это была великолепная ночь. Но на обратном пути случилось кое-что, о чём я должен рассказать тебе, папа, но никому об этом не говори, даже маме, а особенно профессору Снейпу.

По дороге в общежитие мы разделились, и Блейз Забини оказался возле запретного коридора на третьем этаже. Я уже рассказывал тебе об этом коридоре в других своих письмах, помнишь? В общем, Блейзу показалось, что идёт Филч, и он с помощью отпирающего заклинания открыл дверь, чтобы спрятаться. А там над люком сидел здоровенный злющий трёхголовый пёс. Блейз сразу убежал, а на пути в гостиную нас всех поймал профессор Снейп. Он был такой злой, даже злее, чем эта собака, но он не знал, что мы видели собаку и люк, а сердился за то, что мы тайком устроили дуэль.

Дело в том, что Поттер летом был в Гринготтсе с этим болваном Хагридом (ну ты знаешь, смотритель за территорией замка), потому что семья Гарри — маглы, которые не любят магию. Поттер сказал, что Хагрид забрал из дальнего хранилища посылку для профессора Дамблдора. И это было в тот же день, когда Гринготтс ограбили. Потом в газете писали, что хранилище, в которое забрался вор, оказалось пустым. Мы думаем, что там было именно то, что сейчас находится под люком. Когда мы спросили Хагрида, он проговорился, что в этом замешан некто по имени Николас Фламель.

Ты знаешь, кто такой Николас Фламель? Мы обыскали всю библиотеку, но ничего не нашли.

Пожалуйста, никому не говори, что я тебя спрашивал. Мы договорились ничего не рассказывать родителям, и если все узнают, что я это сделал, они возненавидят меня. Пожалуйста, не проговорись. Особенно профессору Снейпу. Он заставил нас пообещать, что мы больше не будем секретничать, и сильно рассердится, если узнает, что мы пытаемся во всём разобраться сами, за его спиной.

Оставшаяся часть письма была короткой: Драко признался, как сильно скучает по отцу и матери и с нетерпением ждёт встречи с ними на Рождество, а также повторил просьбу не раскрывать его тайну.

Северус опустил письмо. Драко прав, он не просто рассердился — он пришёл в ярость, но, что хуже, был ещё и смущён. Северус Снейп гордился тем, что знал, чем занимаются его ученики, независимо от того, насколько хорошо они это скрывали. Конечно, он подозревал, что первокурсники что-то замышляют, и очень внимательно следил за ними с тех пор, как Поттера чуть не сбросили с лестницы, но мелкие засранцы оказались хитрее и заметали следы тщательнее, чем он предполагал. Барон сообщил, что слышал, как они обсуждали поиск информации о ком-то, не называя имени. Учитывая обстоятельства, Северус решил, что дети говорят про человека в мантии, и подумал, что они торчат в библиотеке, пытаясь найти побольше информации об этом и об известных волшебниках-убийцах… Это занятие не вызывало у Северуса восторга, но он был доволен, что по крайней мере в школьной библиотеке им не удастся найти никакой достоверной информации на таинственного человека в мантии, которым — Северус имел все основания это подозревать — был Квиринус Квиррелл. К тому же, пока они сидят в библиотеке, в реальные неприятности в другом месте точно не попадут. А каждый раз, когда они покидали её, за ними наблюдали он сам, Кровавый Барон, Аргус Филч, Дамблдор и целая армия портретов.

Он вручил Поттеру семисотстраничный фолиант «Исследование последних достижений в области волшебства», просто чтобы немного умерить его пыл, и проделал то же самое с большинством других первокурсников, с которыми столкнулся в библиотеке, но даже не заподозрил, что на самом деле они ищут информацию о чёртовом Николасе Фламеле. Они ни разу не прокололись.

Северус Снейп чувствовал себя идиотом, и это чувство ему очень не нравилось.

Он вернул письмо с совершенно спокойным выражением лица и даже рассмеялся.

— Что ж, — сказал Люциус, поражённый его реакцией, — это не совсем то, чего я ожидал, но продолжай.

— Извини, — сказал Северус, посмеиваясь и осушая свой бокал. — Боже мой, Люциус, я и подумать не мог, что ты купишься на это.

— Куплюсь на это? — повторил Люциус. — В коридоре третьего этажа сидит гигантская трёхголовая собака, я не прав? В школе, полной детей.

— Боюсь, что так.

— И что она охраняет? Вероятно, то, что было в хранилище в Гринготтсе?

— Именно, — подтвердил Северус. — Но это не то, что ты думаешь.

— Разве? — Люциус посмотрел по сторонам и понизил голос настолько, что Северусу пришлось напрячься, чтобы расслышать его. — Потому что я знаю, кто такой Фламель, Северус. Он изобретатель философского камня.

Северус предостерегающе сжал предплечье Люциуса и одними губами шепнул:

— Идём отсюда.

Они вышли из бара и какое-то время стояли, моргая от яркого света и плотнее закутываясь в мантии под холодным декабрьским ветром.

— Старик полуглухой, — сказал Северус, когда они зашагали по извилистой дороге, — но осторожность никогда не бывает лишней.

Они остановились прямо перед поворотом на главную улицу Хогсмида, на которой уединиться стало бы совершенно невозможно, особенно если учесть, что сейчас она переполнена детьми.

— Это фальшивый камень, Люциус. Всё это — ловушка. — Северус огляделся по сторонам в поисках подслушивающих ушей. — Под люком с собакой спрятана целая полоса препятствий для защиты подделки. Взлом инсценировали, а настоящий камень по-прежнему в хранилище Николаса Фламеля в Гринготтсе, где и был на протяжении последних шестисот лет.

— Но зачем?

— Сам подумай, — негромко сказал Северус, не сводя глаз с поворота в переулок, в то время как Люциус наблюдал за другой стороной улицы. — С появлением Гарри Поттера в Хогвартсе Дамблдор стал ещё подозрительнее, он опасается, что война начнётся снова. Сейчас, если мы выступим против него, он сможет постоять за себя, тем более, что Тёмный Лорд выбыл из строя и пока только готовится к своему возвращению. Но что произойдёт через несколько лет? — Северус покачал головой. — Он стар, Люциус, и с каждым днём становится только старше. Он напуган, и это сделало его даже бо́льшим параноиком, чем раньше. Вот он летом с благословения Министерства и состряпал этот план. — Снейп проигнорировал резкий вздох Люциуса. — Подставное ограбление Гринготтса, затем запретный коридор на третьем этаже, до которого, конечно же, доберётся ученик. Ученик, который, если правильно потянуть за ниточки, окажется слизеринцем. За коридором пристально следит сам Дамблдор, чтобы знать, кто туда входит и оттуда выходит.

— Значит, это ловушка для учеников? — У Люциуса внезапно пересохло во рту.

— И их родителей, — кивнул Северус, надеясь, что если есть хоть какие-то высшие силы, ему удастся сыграть свою роль убедительно. — Это дело Министерства, Люциус. Министерство так же, как и Дамблдор, боится того, что с появлением Гарри Поттера в школе снова соберётся старая компания. Они ищут безрассудных и дерзких, тех, кто без раздумий бросится в бой.

Люциус помолчал, обдумывая слова Снейпа.

— Я бы знал, если бы это была операция Министерства, — наконец сказал он. — Мои связи, Северус…

— Похоже, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно, — перебил Северус. — Это не просто обычная операция авроров — здесь замешаны невыразимцы.

Люциус долго стоял, закрыв глаза, потом открыл их и настороженно уставился на Снейпа. Холодный воздух и разговор, казалось, полностью отрезвили его.

— Мы должны предупредить остальных. Северус, ты кому-нибудь говорил?

— Боюсь, всё не так просто, — серьёзно сказал Северус. — И не смотри на меня так, Люциус. Разве ты не доверяешь мне?

— Конечно, я доверяю тебе. — Люциуса, казалось, оскорбили слова о недоверии, но тем не менее он снова выжидающе посмотрел на Северуса.

— Настоящий философский камень находится в своём хранилище в Гринготтсе. Фальшивый — под люком в Хогвартсе, — объяснил Северус. — Единственные, кто знает об этом — Альбус Дамблдор, Николас Фламель и я. А теперь и ты. Все остальные уверены, что камень в замке — настоящий.

Люциус задумался, по его лицу пробежала тень замешательства.

— Сам подумай, — продолжал Северус. — Остальным своим коллегам Дамблдор доверяет безоговорочно, но что касается меня… увы, не полностью. Сейчас у него нет никаких оснований подозревать, что кто-то из них может передать информацию о якобы настоящем камне старой компании, но если это произойдёт, он сразу поймёт, что шпион среди них, и это не я. Между тем, если старая компания вдруг узнает о поддельном философском камне, спрятанном в замке…

— Он поймёт, что это ты передаёшь информацию, — договорил за него Люциус. — Значит, есть три варианта, которые он хочет проверить, так? Ученики самостоятельно раскрывают тайну, и их действия покажут, какие семьи всё ещё верны Тёмному Лорду — это первый.

— Второй — информация о настоящем философском камне просочилась к родителям без участия учеников, — подхватил Северус, — а это означает, что кто-то из персонала Дамблдора скомпрометировал себя, и этот кто-то не из бывших Пожирателей.

— И третий — весь план о поддельном камне становится известен родителям слизеринцев, раскрывая твою нелояльность, — закончил Люциус и возмущённо встряхнул головой. — Как-то это слишком замысловато, Северус.

— Действительно, — согласился Северус. — Но разве это более замысловато, чем прятать настоящий философский камень в замке за полосой препятствий под охраной гигантской собаки?

— Старый дурак. — Люциус скрипнул зубами. — Эта тварь могла убить мальчишку Забини. И Драко мог погибнуть. И единственное, что отделяло их от монстра — простое отпирающее заклинание?

— На самом деле нет, — спокойно ответил Северус. — На эту комнату наложено достаточно заклинаний, чтобы собака никогда не причинила вреда несовершеннолетнему. Опасность грозит только взрослому волшебнику.

Разумеется, это была ложь. У Северуса кровь стыла в жилах при мысли о том, что могло бы случиться с Блейзом Забини той ночью, если бы мальчик не убежал от собаки, охранявшей самый настоящий философский камень. И он ещё сильнее злился на детей за то, что они продолжают искать новые опасности.

Они немного постояли молча. Потом Люциус уже открыл рот, но сказать ничего не успел: за угол завернули и вошли в узкий переулок Люциан Боул и Перегрин Деррек. Каждый из мальчиков держал в пальцах незажжённую сигарету, и Боул как раз пытался прикурить, щёлкая неисправной зажигалкой. Оба застыли на месте при виде профессора Снейпа.

— Извини, — буркнул Северус Люциусу и устремился к мальчишкам. Те послушно вложили в требовательно протянутую ладонь свои сигареты, но Северус ждал, угрожающе приподняв брови. Люциан Боул нехотя сунул руку в карман мантии, вытащил почти пустую пачку и отдал Снейпу вместе с зажигалкой.

— Возвращайтесь в замок. К вечеру все канделябры и портретные рамы в гостиной должны сиять. Проверю! — Северус прищурился и встряхнул на ладони пачку. — А если ещё хоть раз поймаю вас с чем-то подобным или застану вблизи «Кабаньей головы» до вашего совершеннолетия, выпорю обоих посреди общей комнаты.

Мальчишки побледнели и поспешили ретироваться. Снейп вернулся к Люциусу.

— Не думаю, что после такого представления они снова посмотрят на сигарету раньше, чем им стукнет девяносто, — хохотнул Малфой, на миг забыв о терзавших его страхах и сомнениях.

Усмехнувшись, Северус предложил ему одну сигарету, а другую прикурил сам. Он понимал, что история с камнем ещё не закончена, но достаточно напугал Люциуса, когда заявил, что репутация его семьи может быть непоправимо подорвана, если он не будет держать себя в руках. Пока этого хватит, однако позже у Люциуса будет время всё обдумать, так что придётся без промедления скорректировать планы, над которыми Северус работал вместе с Минервой и Альбусом.

Они молча выкурили сигареты, по-дружески разделили пять штук, оставшихся в смятой пачке (последнюю Северус забрал себе "на потом"), и разошлись, заверив друг друга в преданности. Только тогда Северусу пришло в голову, что Драко рассказал своему отцу о ночи дуэли всё, кроме нападения на Поттера.

* * *

Драко слонялся по гостиной, ему было невыносимо скучно. До отъезда домой оставалось ещё два дня, и все вещи уже были собраны. Экзамены прошли, и хотя оценки станут известны лишь к началу зимнего семестра, Драко был уверен, что сдал всё вполне успешно. Сегодня он прекрасно провёл время, когда первый и второй курсы вовлекли горстку старшекурсников, которые не пошли в Хогсмид, в массовое сражение снежками, и оно вскоре охватило всю открытую площадку. Драко хохотал как ненормальный, хотя почти отморозил пальцы на руках и ногах.

За чашкой горячего шоколада адреналин схлынул, и остаток дня Драко бродил по замку, слишком уставший, чтобы играть с сокурсниками, но слишком взбудораженный после игры в снежки, чтобы расслабиться. Позже они пойдут навестить Хагрида в его хижине и выпьют чаю с почти несъедобным печеньем, но до тех пор оставалось ещё много времени, которое нужно было как-то убить.

Он сходил в совятню — Элтанин принёс из Малфой-мэнора короткое письмо: мама писала, что, независимо от того, сможет Гарри Поттер приехать или нет, она очень рада, что её мальчик окажется дома всего через несколько дней. Полноценной посылки мама не прислала, но приложила к письму несколько плиток шоколада. Набив рот лакомством, Драко вернулся в гостиную и плюхнулся на один из низких диванов. Из Хогсмида потихоньку начали возвращаться старшекурсники, но их было пока не так много, чтобы прогонять развалившегося на диване первогодку.

Люциан Боул и Реджи Деррек с кислыми лицами натирали воском и полировали раму большого портрета, висевшего над камином.

— Что вы, ребята, натворили? — расхрабрившись, спросил Драко.

— Заткнись, первачок, — буркнул Реджи, затем смягчился. — Не позволяй Снейпу застукать тебя за курением, вот всё, что я скажу.

Драко фыркнул, а Люциан добавил:

— Кстати, мы видели твоего отца. Он был с профессором Снейпом.

— Моего отца? — переспросил Драко.

Тут каменная стена отодвинулась, и в гостиную ворвался Снейп.

В комнате мгновенно воцарилась тишина. Драко не видел декана таким разгневанным с ночи дуэли. Снейп двигался так стремительно, что Драко успел только приподняться, когда профессор добрался до него и схватил за руку, заставив встать.

— В мой кабинет. Сейчас же! — Он сильным шлепком по заднице подтолкнул Малфоя к открытой двери гостиной.

Едва удержавшись от вскрика, Драко поспешил вперёд, не желая повторения, но Снейп уже скрылся за дверью общежития. Драко, сглотнув, нерешительно приостановился. Все в гостиной с открытыми ртами глазели на него, на полу валялась забытая шоколадка.

— Что ты натворил? — спросил Теренс Хиггс, но Драко лишь недоуменно пожал плечами. — Лучше поспеши, — посоветовал Хиггс, — похоже, он не на шутку разозлился.

В кабинете Снейпа уже были Блейз, Грег, Винсент, Тео и Дафна, все они стояли, едва не уткнувшись носами в каменную стену. Дафна прошипела появившемуся на пороге Драко, что им всем приказано повернуться лицом к стене, так что он, тревожась всё больше, присоединился к однокурсникам и уставился на камни. Нервы сдали ещё сильнее, когда мгновение спустя к ним присоединились Пэнси и Миллисента.

— Что происходит? — шёпотом спросила Дафна, но те только озадаченно покачали головами в ответ.

Но, конечно же, они все догадывались, нет — знали почти наверняка.

Профессор Снейп влетел в кабинет через несколько минут, крепко держа за руки Гарри и Трейси, и подтолкнул их к остальным, стоявшим у стены. Драко услышал, как открылся стоявший в углу кабинета шкаф, а от раздавшегося через мгновение шороха похолодел и, не удержавшись, повернулся, его примеру последовали и остальные.

Профессор Снейп отошёл от шкафа, и то, что он держал в руках, напугало Драко до полусмерти.

— Если я узнаю, что вы снова приблизились хотя бы на дюйм к коридору на третьем этаже… — прошипел декан, и страшная трость со свистом рассекла воздух. — Если кто-нибудь из вас снова решит что-то от меня скрыть… — Ещё один взмах, и кончик трости застыл прямо перед носом у Блейза. — Если вы снова вздумаете лезть не в своё дело… — Жуткая трость с леденящим свистом перелетала от одного первокурсника к другому, а профессор Снейп смотрел на них с такой яростью, что у Драко подкашивались ноги. — Я не буду церемониться и лично всыплю каждому по первое число. — Снейп слегка опустил трость. — Я достаточно ясно выражаюсь?

— Да, сэр, — пискнули перепуганные первокурсники.

— Нет никакого великого заговора, и в Хогвартсе ничего не прячут. Николас Фламель — старый друг профессора Дамблдора, — продолжал Снейп, не обращая внимания на прерывистые вздохи учеников. Внутри у Драко всё сжалось, но появилось и что-то ещё — ужасающее чувство предательства, которое разгоралось с каждым мгновением всё сильнее. — Прятаться по углам, секретничать и искать тайны после того, как на одного из вас напали посреди ночи? Вам ли этого не понимать? — спросил профессор Снейп, глядя на Гарри и, прищурившись, добавил: — После нашего недавнего разговора я бы сказал — особенно вам, Поттер.

Взгляды девяти пар глаз метнулись к Гарри.

— На меня смотреть! — рыкнул Снейп. Первокурсники тут же испуганно уставились на профессора. — Я очень вами недоволен.

Профессор Снейп не спеша вернул трость в шкаф, и Драко наконец выдохнул. Один только вид этой трости напугал его так, что он мысленно пообещал себе никогда не попадать в ситуации, которые потребовали бы её применения.

— Коридор на третьем этаже под запретом, — заявил Снейп. — Вы прекрасно знаете это, так что туда больше ни ногой. С любыми страхами и опасениями вы будете сразу обращаться ко мне, а не пытаться разгадывать тайны самостоятельно. Вам одиннадцать. Пора бы уже вести себя соответственно.

Пэнси хотела сказать, что у неё уже был день рождения и на самом деле ей исполнилось двенадцать в начале месяца, о чём знали все присутствующие, но осеклась: сейчас был не самый подходящий момент, чтобы поднимать эту тему.

Профессор Снейп смерил её пристальным взглядом, потом по очереди посмотрел на остальных.

— Убирайтесь с глаз моих. Отправляйтесь в свои общежития до ужина, а после него — сразу же обратно в спальни. Вы будете сидеть там до понедельника, пока не начнутся зимние каникулы, безвылазно, за исключением приёмов пищи. И каждый из вас напишет мне эссе на четыре фута о том, как важно делать то, что вам говорят.

Сумбурно пробормотав что-то утвердительное, десять слизеринцев выскочили из кабинета в коридор и замерли, ошалело уставившись друг на друга.

— Он чуть не высек нас, — прошептала Трейси срывающимся голосом. Она практически дрожала и нервно косилась на дверь, как будто опасалась, что та внезапно распахнётся и профессор Снейп втащит их обратно, чтобы продолжить начатое. — Я думала, он нас выпорет.

— Как он узнал? — мрачно спросила Миллисента. — Мы были так осторожны.

— Хагрид сболтнул, — зло буркнул Блейз. — Кто же ещё? Мы не должны были доверять ему.

— Он не мог проболтаться, — возразил Гарри, пристально глядя на Драко. Было ясно, что их мысли сходятся. Драко застыл, ожидая разоблачения (ведь если бы не его письмо, отец бы не узнал и не рассказал Снейпу), но Гарри просто молча смотрел на Драко, в то время как другие первокурсники настаивали на том, что это наверняка Хагрид доложил обо всём профессору Снейпу.

— Кажется, мне нужно… — Драко резко втянул в себя воздух и посмотрел в сторону гостиной (и туалетов за ней), поскольку содержимое его желудка грозило вот-вот выплеснуться наружу. — Меня сейчас стошнит. — И, не успев ничего больше сказать, он зажал рукой рот и бросился бежать.

* * *

Северус сидел за своим столом и курил последнюю оставшуюся сигарету из пачки Люциана Боула. Нервы были на пределе. Докурив, он долго смотрел на шкаф с запертой там тростью.

Он не стал их пороть. Точно так же, как не выпорол и Боула с Дерреком. Несмотря на репутацию ярого сторонника дисциплины, который без колебаний применяет телесные наказания, он давным-давно обнаружил, что если особенно интенсивно пригрозить тростью с обещанием всех кар небесных, то это почти так же эффективно, как её фактическое применение. Конечно, поначалу Северус всерьёз подумывал о том, чтобы всыпать каждому и, безусловно, заслуженно, но первокурсники были в таком ужасе от одного вида трости, что он понял: этого достаточно, тем более, что в дальнейшем они и глазом не успеют моргнуть, как он узнает об этом.

Северус запер их в общежитиях на весь оставшийся до каникул срок, каким бы коротким он ни был, и дал задание написать эссе, надеясь, что это заставит их задуматься и обрести немного здравого смысла. Помогало и то, что он намеревался выполнить свою угрозу, если его подтолкнут хоть на дюйм. Он был зол и на маленьких засранцев, и на себя за то, что его так провели. И кто? Первогодки! Куда катится мир?

Северус выдохнул, радуясь, что всё-таки сдержался и не воспользовался этой проклятой штукой. Он давным-давно поклялся никогда не наказывать своих учеников в состоянии такой ярости, как сейчас, чтобы не уподобиться Аполлиону Принглу много лет назад. Честно говоря, трость гнила в этом шкафу последние лет десять, и за всё это время Северус применил её только один раз, и пройдёт ещё целых два года, прежде чем он откроет эти дверцы и воспользуется ею вновь — хотя тогда он этого не знал.

Полчаса спустя он вышел из своего кабинета и направился наверх. На парадной лестнице он встретил Филиуса Флитвика.

— Улыбнись, Северус, — бодро воскликнул тот, — скоро Рождество!

Северус одарил его устрашающей ухмылкой, которая была совершенно неуместна на его суровом лице, и Филиус слегка отпрянул, а Снейп продолжил путь к кабинету директора.

* * *

Альбус Дамблдор переплёл пальцы и изучающе посмотрел из-за стола на Северуса и Минерву: Снейп стоял, прислонившись к стене, и так же пристально смотрел в ответ, а Макгонагалл хмурилась в кресле, сжав губы в тонкую линию.

— Я говорил, что не стоит приносить камень сюда, Альбус, — сказал Северус. — Как долго он будет верить в эту историю? Сейчас она сработала — я сумел склонить его к мысли, что в замке находится подделка философского камня, но как долго он будет так думать? Как долго, чёрт возьми? Что нам теперь делать?

— Ты сказал, что эта дверь хорошо защищена, — ровно проговорила Минерва, однако в голосе её прорывались яростные нотки, — а её открыла простая алохомора! Альбус, это чудо, что близнецы Уизли не погибли в первый же день семестра.

— Чудо, что не погиб Блейз Забини! — подхватил Северус.

— Северус, — тихо сказал Дамблдор. — Минерва.

Они замолчали и посмотрели на него.

— Садитесь, — кивнул Дамблдор и поправил свои очки-полумесяцы. — Нам нужно работать.

А Рубеус Хагрид сидел в своей хижине, жевал свежеиспечённое печенье, прихлёбывал остывающий с каждой минутой чай и гадал, куда же подевались неугомонные слизеринские первокурсники. Они ведь обещали прийти перед ужином, верно? Хагрид нахмурился и скормил Клыку печенье, глядя из окна на заснеженную лужайку перед замком.

---

1) «Блишен» и «Огден» — самые популярные бренды огненного виски в волшебном мире (прим. пер.)

Вернуться к тексту