Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

Драко сидел в комнате, которую ему выделили в этом доме, и ждал прихода Грюма. Он должен был контролировать действие браслета и переустановить его, чтобы он мог свободно трангрессировать в Имение, и, как выдастся случай, еще и обратно.

В общем-то, их опасения были напрасны. Драко не собирался предавать их. И дело было далеко не в том, что он вдруг проникся идеалами этой кучки людей, изо всех сил старающихся если не сделать мир лучше, то хоть чуточку подкорректировать, нет… Он никогда не обретал идеалы сам, он родился уже с ними, словно запрограммированный на какую-то цель, и хотел он того или нет, он должен был выполнять свое предназначение. Порой ему казалось, что его поступки и мысли, что он высказывает вслух, обманчивы, они не принадлежат ему, а уже вложены с его рождением, а вот то, о чем он думает наедине с самим собой – это и есть его настоящее Я. В каждой системе рано или поздно происходит сбой, и Драко думал, что именно он тому причина. Он словно дефект семьи Малфоев. Сначала это было незаметно, но потом трещина в его принципах расширялась и расширялась, пока не образовалась бездна, и весь ужас был в том, что он висел в воздухе ровно посередине, не принимая ни одну, ни другую сторону. Драко не нравилось ощущение добровольного рабства возникающего в их семье и в их служении Лорду. Можно было называть это как угодно – служение Темным Силам, поклонение Величайшему Темному Волшебнику, но суть была одна – это рабство. Они не принадлежат сами себе, их жизнь – строго рассчитанный план, и написан он рукой человека, волшебника, а не пришел откуда-то свыше. А те волшебники, что стоят по другую сторону баррикад? Разве они до конца правы? Они вершат темные дела, прикрываясь щитом света, зачастую это так. Они сами в это верят. Разве на войне есть хорошие и плохие? Разве люди, падающие замертво от поразившей их пули, делятся на плохих и хороших? Разве на их мертвых телах просвечивают знаки тьмы или света? Нет, это все одна масса, и кто кого убил – вы даже не заметите.

Но неужели никому никогда не приходило в голову, что все так и должно быть?.. Что нет добра и зла, нет хороших и плохих людей! Каждый стоит на своем посту и выполняет свою работу, и мы не можем сказать, что Светлые лучше Темных, а Темные хуже светлых. Ночи нет без дня, добра нет без зла. Есть лишь чистая энергия, льющаяся в этот мир сверху, и есть те, кто ее направляет в нужное ему русло, и именно от рук этого направляющего и зависит, какой «цвет» примет эта энергия и куда будет направлена. Возможно, пришла такая мысль в голову Драко, Гарри Поттер выглядит сейчас столь разбитым, хоть и пытается это скрыть, потому, что он тоже начал это понимать. Его борьба могла быть изначально направлена на поражение, он мог уже родиться с этим предназначением – призвать мир к равновесию, но кто сказал, что это будет Тьма? А кто подтвердит, что Поттер не станет для мира большим Злом? Ведь творить добро без разбора – еще худшее Зло. Первое, что пришло в голову Драко, это мысль об этой грязнокровке Грэйнджер, которая создала свой клуб по защите эльфов, и носилась с ними как ненормальная, не понимая простой вещи – своим добром она делает зло, потому что эльфы попросту умрут без работы, это их предназначение, это в них заложено! Пример мелкий, обособленный, но от него можно провести линию и к более высшим творениям.

То, что мучило Драко, это то, к какой стороне он примкнет в конечном итоге, поскольку метаться между темным и светлым невозможно. Нужно стремиться к Свету, а вбирать что-то, наиболее к нему подходящее. Драко не предаст их всех, даже если его будут пытать и медленно резать на кусочки, не предаст, потому что он уже запустил эту машину, и она начала давать сбой. Он будет идти против самого себя, втайне опасаясь лишь того, что если крутить ручку механизма, заложенного в него, он сломается…

Но Драко будет чист перед собой, если не перед этим миром.

Грюму не понадобилось много времени. Не смотря на былую ненависть к нему, Драко сейчас был абсолютно спокоен. Все-таки это был взрослый человек, много повидавший в жизни и наверняка также не раз приходящий к иной модели мира, той, о которой знают, но к которой не приходят.

Они обсудили еще раз весь план до мельчайших деталей. Драко, прощаясь со всеми, поймал на себе задумчивый взгляд Грэйнджер, который остановился на его Черной Метке, проступающей на коже – Драко опустил рукав, который до этого закатил, показывая браслет, строго смотря ей прямо в глаза, накинул на себя мантию, и, кивнув всем головой, трангрессировал в Имение Малфоев.

— Где ты был так долго? – Беллатрикс нервно ходила по комнате, потом, внезапно успокоившись, присела в кресло.

— У меня есть хорошие новости, – проигнорировал ее вопрос Драко.

Беллатрикс вопрошающе воззрилась на него.

— Я знаю, где находится Гарри Поттер, во всяком случае, сейчас, — просто ответил ей Драко. – Если остальные поторопятся, есть шанс застигнуть их врасплох, эти дураки даже без охраны сидят, кажется, собираются отправиться куда-то еще и надеются, что мы про них забыли.

Беллатрикс улыбнулась, но на Драко нашла злость. Улыбаешься, Беллатрикс? Ну, ничего, скоро кое-что заставит тебя сказать Драко всю правду…

Лорд Волан-де-Морт вызвал к себе Драко спустя час после его прихода. Он шел уверенной походкой, словно бы в его руках висела голова Поттера, хотя это была еще далеко не победа, и каковы будут слова Лорда, узнавшего, что в том доме магглов их нет, никто не знает. Может быть, Авада Кедавра?..

— Здравствуй, Драко. Вижу, ты ко мне не с пустыми руками? – поинтересовался Лорд, и голос его был абсолютно спокоен и не выражал никаких эмоций. Капюшон был надвинут на лицо сильнее обычного, практически скрывая даже губы.

Драко поклонился Лорду, пожалуй, не столь низко как было положено, и приступил к доносу:

— Я выследил их с Косого переулка, Лорд. Они разговаривали со своими друзьями, затем собирались трангрессировать… — Драко умолк, не зная, как сказать про то, что адрес ему добыла Беллатрикс, но Лорд ничего не спрашивал и, казалось бы, внимательно слушал, и он продолжил. – Я отправился вперед их и подслушал их разговор. Ничего важного, Лорд, сначала обсуждали закрытие школы, потом ситуацию в магическом мире, об Азкабане, ничего секретного. Я предположил, что они здесь максимум на два дня. Мне казалось, что они собираются обсудить что-то очень важное, и поэтому я пробыл там всю ночь, в ожидании, но так и не узнал никакой секретной информации. Я решил более не ждать и прибыл сюда. Если вы выделите отряд Пожирателей, думаю, они еще успеют застать их там же, впрочем, это может быть и не так.

Драко плавно закончил свой рассказ и уставился на Лорда. Отец Драко учил его закрываться от вторжения в его мысли, и он, уже чисто автоматически, всегда выполнял это, будучи пред лицом Лорда, но сейчас в этом даже не было особой необходимости – в голове Драко было вообще пусто, в них звучали лишь те мысли, что он высказывал Лорду, так четко, словно все так и происходило, не утверждая, что это абсолютная правда, но и не давая намеков думать иначе. И казалось, Лорд верил ему. Или захотел поверить, потому что были и иные мысли на этот счет.

— Хорошо, я выделю тебе Пожирателей. Четверых хватит. Отправишься вместе с ними и попытаешься задержать их. Это слишком просто… но кто сказал, что должно быть иначе? – усмехнулся Лорд, и отправил Драко за остальными.

Этот налет Драко не считал одним из наиболее эффективных, но он тоже был неплох. Пожиратели быстро разбрелись по комнатам и принялись все переворачивать вверх дном, Драко же спокойно стоял и ждал своего череда. Впрочем, нет, все же заглянул в пару комнат, думая вдруг обнаружить Поттера там, и на этом остановился. Пожиратели перевернули весь дом, до этого выглядящий как реклама о продаже недвижимости, но никого так и не нашли. Досадно.

Разочарованные и злые они отправились обратно в Имение, гадая, какую реакцию это вызовет у Лорда. Когда уже второй раз за день Драко заходил к нему, он увидел, что ничего ровным счетом не изменилось, казалось, что даже поза его та же самая. Он выслушал донесение, и, никак абсолютно не отреагировав, отозвал всех обратно… кроме Драко.

— Мой мальчик, у тебя еще несколько недель, чтобы выполнить свою миссию. Тебе страшно? – Лорд сделал акцент именно на втором вопросе, предполагая его наиболее важным.

— Нет, Лорд.

Он кивнул чему-то и тонкая улыбка зазмеилась на его лице. Драко неожиданно пришла в голову мысль, что до чего же Лорд одинок – ни друзей, ни любимых, ни даже тех, с кем просто можно поговорить – наедине со своими мыслями, пожирающими его, как черви мертвое тело.

— Что ж, большего я пока и не ожидал. Можешь навестить свою мать в темнице, попозже. Я разрешаю. Иди, — отпустил его Лорд.

Их разговор не был очень содержательным, но Драко казалось, что он имел смысла больше чем его донос на Поттера. Словно Лорд, подавшись внезапному порыву своей нечеловеческой тоски и жажды, захотел посмотреть на него, Драко Малфоя, прочесть его мысли или увидеть эту пустоту, поразительно живую по сравнению с мыслями всех остальных. Словно сожалел, ровно настолько, насколько мог себе позволить. Словно хотел что-то изменить, но когда у него было такое время, не повернул встроенный внутри рычаг в обратную сторону, не посмел… А теперь уже поздно. Он всегда жил ради того, для чего был предназначен.

Драко пытался выбраться из всего этого изо всех сил, проходя через боль, ужасные кошмары, непонятные видения и постоянную борьбу с собой, п-о-с-т-о-я-н-н-у-ю. Всегда. До тех пор, пока солнце, всходящее над землей, не будет освещать того, что он видит сейчас…

Драко вернулся в свою комнату и сел на кровать. Казалось, перед этим он что-то напряжено искал глазами, но не обнаружил. Нахмурив брови, он уже хотел было прилечь, как наткнулся на то, что искал. Дверь он за собой не закрыл, и то, что он увидел, посмотрев в том направлении – тонкий кошачий хвостик, мелькнувший там на мгновение.

Хищно улыбаясь, он вышел за дверь, наблюдая за тем, как быстро это кошка семенит своим тонким лапками, и – одно заклятие, и с жалобным мяуканьем она уже несется в обратном направлении.

Глава 17

— Гермиона, если ты что-то знаешь, то пожалуйста, скажи это раньше, чем мы состаримся и умрем! – раздраженно вскричал Рон, уже битый час ходящий за Гермионой по комнатам, пытаясь выпытать у нее тайну, которую, по его мнению, она хранила.

— Рон, отстань! Когда придет время, я ВСЕ скажу! – Гермиона злилась, но по ее блестящим внутренним светом глазам было понятно, что она знает нечто очень важное и ждет не дождется момента, чтобы поделиться.

Рон надулся и сев в кресло напротив Гермионы, порой сердито поглядывал на нее.

Прошло еще около 30 минут, стопка книг около стола Гермионы заметно выросла, и наконец-то она с чувством удовлетворения захлопнула книгу. Рон оживился, на его лице появилась широкая улыбка – как давно не было у них действительно хороших новостей! – и хотел уже было спросить, что она узнала, как увидел, что Гермиона-то вовсе не рада…

Ей нравилось, что она все же нашла то, что искала, но то, что она искала и нашла, было далеко не радостной новостью…

— Рон, позови сюда Гарри и Грюма, я хочу им кое-что рассказать.

Рон пулей побежал в соседнюю комнату, где Грюм что-то рассказывал Гарри и позвал их в библиотеку.

Они все расселись по местам, предоставляя слово Гермионе, и она даже невольно покраснела чувствуя на себе взгляд трех пар глаз, который ждут от нее чуда…

— Я кое-что посмотрела в книгах… Не знаю, хорошо это или плохо, — словно бы извиняясь, произнесла Гермиона и продолжила. – про Кровь Обреченного я нашла только в одной книге, очень старой, и упоминается там это вскользь, если бы я не знала точно, что ищу, я бы даже не обратила внимание… вот послушайте…

«Небо было высоко над головой. Полдень. Усталые путники с трудом переставляя ноги брели по иссушенной злым солнцем дороги. Дождя не было уже около трех месяцев, люди собирали аду по каплям, выбирали ее из грязи. Скотина гибла или бродила, одичавшая, по полям, ревя от голода. Путники достигли конца своего пути, когда увидели кого-то впереди себя. Это был такой же, как и они, путник, только выглядел он лучше, и лицо его излучало спокойствие, а не истощенность от засухи и моральных лишений. Путники низко поклонились ему и произнесли:

— Приветствуем тебя, Обреченный, пребудет с тобой Равновесие, откуда идешь ты и что несешь с собой?..»

Гермиона прервалась и подняла голову от книги, которую читала, как бы смотря на то, какую реакцию вызвал ее текст. Все молчали, потихонечку собирая мысли вместе и ждали от нее решающего слова.

— Обреченный… я поняла, кто это. Книга эта очень-очень старинная. Раньше так называли людей, которых в наше время мы именуем Миссиями, или Пророками. Их то и называли Обреченными. Или еще те, кто отличаются от других и несут в себе предназначение, темное, светлое, или равнодействующее. Это все, что я узнала.

Они все не были шокированы, но на определенные размышления это натолкнуло.

— Так ты думаешь, этот сон действительно что-то означает? – спросил Гарри.

— Было бы самонадеянно полагаться только на сон… Но он определенно многое значит, мне так кажется, я чувствую… И Драко сыграет в этой истории далеко не последнюю роль, — чуть грустно произнесла Гермиона, убрав книгу с коленей.

Грюм сидел как-то обособленно от них, его лицо было необычайно бледным, а Рону так не терпелось созвать их всех вместе, что он ничего не заметил. Было странно видеть Грюма в смятении, также странно, как если бы Лорд вдруг спрыгнул с крыши.

Гарри с Роном одновременно хотели спросить, что случилось, но Грюм перебил их:

— Гермиона, а что еще ты хотела сказать нам?

Тут уж девушка совсем поникла головой и поджала губы, как бы размышляя, стоит ли вообще это рассказывать?..

— Я думала по поводу Драко… Быть двойным агентом очень опасно, Лорд не пощадит его, сейчас он наверняка особо строго следит за ним. Но от действия Черной Метки можно избавиться только если умрет Хозяин… так вот… я перебрала множество книг и опять совершенно случайно натолкнулась…ну…я могу и ошибаться…на правильное решение, — Гермиона чуть запиналась, подбирая правильные слова и оглядела всех – не осуждают ли ее? Но все молчали и внимательно слушали ее.

— Так вот, я прочла рассказ про древнего ученого, который продал душу дьявола за возможность создавать вещи, которые не могут другие, то есть за возможность идти впереди всех остальных… на его руке была огромная метка, которую он скрывал от остальных… метка дьявола. Так вот, чтобы перехитрить дьявола, он взял в руки нож и срезал ее вместе с кожей, и кожу эту сжег. Рана заживала в течении месяца, а потом метка вернулась, и дьявол забрал его, но суть в том, что месяц он был свободен… — Гермиона закончила рассказ и закрыла лицо ладонями, стыдясь того, что это предложение исходило от не. – господи, это так глупо, как я могла даже подумать, чтобы он…я… просто…просто хотела…

— Тшш, Герми. Все хорошо, ты просто немного устала… мы решим это… правда? – обратился Гарри к Грюму, в это время поглаживая Герми по плечам, чтобы она успокоилась.

Грюм с каменным лицом сидел напротив и смотрел в пустоту.

— Нам придется решить еще кое-что, Гарри.

Мир словно бы замер. Сейчас, совершено не к месту, Грюм произнесет ненужное и наверняка страшное слово, и за секунду решится их судьба…что…что?!

— В магглском мире объявлена война.