Ее Королевское Высочество (джен)

Отец не хотел отрекаться от престола. Только что сделает сквиб, если против него выступят маги? Премьер-министр Стэнли Болдуин, пообщавшись с тогдашним Министром Магии, нашел очень простой способ вынудить отца подчиниться — пол-ложки нужного зелья.

Мама понимала, что происходит, но не могла ничего поделать. Она была ведьмой, но очень слабой.

Когда отца прекратили опаивать, то он схватился за голову. Но отречение было уже подписано. Даже прочитано по радио обращение к гражданам страны. Новым королем, Георгом VI, было уже подписано присвоение моим родителям титулов герцога и герцогини Виндзорских, выпущена жалованная грамота, лишающая права называться «Их Королевскими Высочествами» мою мать и ее будущих детей...

Меня то есть.

Возможность вернуть законный престол появилась, когда отец познакомился с Адольфом Гитлером. Гитлер, кстати, познакомил отца с Геллертом Гриндевальдом. Отец дружил с Гитлером и Гриндевальдом несколько лет. Именно Геллерт Гриндевальд порекомендовал отправить меня в Дурмстранг. Это сейчас я понимаю, что он хотел сплавить меня подальше от родителей, потому что в Дурмстранг в шесть лет почти не принимают. А если принимают, то сильных магов. А я была мелкой, слабой и болезненной.

И совершенно непонятно, как я прошла по конкурсу.

Может, это меня уберегло. Как и Болдуин, Гитлер с Гриндевальдом манипулировали моим отцом. Несмотря на то, что они собирались вернуть ему трон, позволить ему быть чем-то большим, нежели марионеткой в их руках, они не были намерены. Отца снова начали опаивать зельями, держать под заклятьями. Дядя Джон, который вначале поддерживал Гитлера и Гриндевальда, был крайне возмущен и разгневан.

Я не удивлюсь, что Дамблдор победил Гриндевальда при его живейшем участии.

В год победы Дамблдором Гриндевальда и окончания Второй Мировой Войны я закончила первый класс Дурмстранга.

* * *

Вопреки сложившимся стереотипам, мой отец очень простой человек, как и мать. Они не любители следовать многочисленным правилам поведения и сложному придворному этикету. Конечно, определенные манеры у них есть — дворцовое воспитание не может не сказаться, но при этом они вполне уютно чувствуют себя и с простыми людьми. Как, впрочем, и простые люди с ними.

Дядя Джон похож в этом на отца.

Но дядя Джон сделал для всех нас несоизмеримо много. Он вовремя подсказал матери скрыть свою беременность, хотя все вокруг только и делали, что ожидали наследника у четы герцогов Виндзорских. И именно он нашел подходящих врачей в Португалии, которые помогли моей матери благополучно родить меня. И именно он пресек более десятка покушений на мою жизнь.

Потому что ребенок герцога Виндзорского был помехой. Помехой в череде наследования престола. Нет, король Георг VI запретил претендовать на престол потомкам отрекшегося короля, но все же...

Без детей проще. После смерти моего отца не возникло бы никаких вопросов — престол и так, и так наследовал второй брат.

О моем рождении объявили, когда мне уже было три месяца. Когда крикливая девчонка каждый день сообщала миру, что помирать не собирается.

И должны были объявить о моей смерти, лишив имени и родства, когда у меня случился первый выброс магии. Но дядя Джон, не желая повторения своей истории, скрыл это. И скрывал до тех пор, пока не умер Болдуин. Мне тогда исполнилось девять. Для него я училась в какой-то закрытой немецкой школе...

Так я и осталась. Живой, здоровой, законной дочерью герцогов Виндзорских.

* * *

Рождественский ужин — в шесть. Мы с мамой, как в давние времена, переодеваемся, весело щебеча. Мама рассказывает о домашних делах, о том, что она начала писать книгу...

— Ты очень похожа на отца, — говорит она мне, когда мы стоим у большого зеркала.

Да, во мне есть много от него — я высокая, у меня яркие голубые глаза. Но черты лица во многом мамины — нежные, а вовсе не такие строгие, как отцовские.

— И на тебя.

— И на меня, — соглашается мама, поправив мне кружево. — Ты взяла от нас все самое лучшее.

— От вас невозможно было взять что-то плохое, — улыбаюсь.

Мы идем вместе в столовую.

Северус появляется с дядей Джоном чуть позже. От встречи с Поттером остались лишь два едва заметных синяка на щеке.

— Это мой полный ученик, Северус Снейп, — говорю родителям в ответ на их вопросительные взгляды, и они понимающе кивают. Отец неплохо знает традиции магического мира, хоть и сквиб. Ему с мамой пришлось их выучить, когда оказалось, что мне нет места среди магглов...

Северус же чувствует себя очень неловко.

— Не бойтесь, мистер Снейп, — говорю смущенному ребенку. — Мы не кусаемся.

— Я Дэвид, а это Бесс, — говорит отец, кивнув на мою мать. — С нашей дочерью Алекс вы уже знакомы.

— Рад познакомиться, сэр, — бурчит мальчик куда-то в пол.

Праздничный ужин проходит очень по-семейному. Даже Северус в итоге расслабляется и рассказывает о школе, об однокурсниках. Кое-что интересно послушать даже мне.

— Мы рады, что наша дочь взяла на себя ответственность за ваше ученичество, — говорит отец под конец. — Наш дом — это ваш дом. В любое время и любой день двери его для вас открыты.

Облегченно выдыхаю. Родители приняли моего ученика. Теперь он считается частью нашей семьи в полной мере.

* * *

— Сегодня прибудет мой школьный приятель с женой и сыном. Они несколько дней погостят, — говорит мне дядя утром следующего дня. — Мы вместе учились в Хогвартсе. Кстати, его сын тоже там учится, на первом курсе. Поттер.

— Джеймс Поттер? — переспрашиваю.

— Так зовут его сына, — согласно кивает дядя. — Моего друга же зовут Карлус, а его жену Дорея.

Хм...

Видимо, мое выражение лица многозначительно. Дядя приподнимает вопросительно бровь, и мне приходится рассказать о том, что Поттер-младший постоянно задирает Северуса. Рассказываю и про утраченный оберег.

Дядя долго молчит, затем хмуро кивает:

— Да, Карлус разбаловал Джеймса, а я предупреждал. Впрочем, что еще ожидать — ребенок очень поздний... Дорея долго не могла родить. У нее было то ли десять, то ли двенадцать беременностей, и Джеймс последняя, удачная попытка.

— Ты уверен, что Поттеры не выдадут мое инкогнито, увидев за ужином? — интересуюсь, размышляя.

— Разумеется, — улыбается дядя краем рта. — Пусть только попробуют.

* * *

Поттеры прибывают в четыре часа. С первого этажа доносится возня, голоса. Затем они перебираются наверх, потом в соседние комнаты...

— Нюниус?! — голос Джеймса Поттера не узнать невозможно.

— Поттер, — с ненавистью отвечает мой ученик.

— Ты что здесь делаешь?!

Так. Мой выход.

— Добрый день, мистер Поттер, — здороваюсь с наступающим на моего ученика Поттера, неслышно подкравшись сзади.

— П... Профессор Симпсон?!

Глаза Джеймса Поттера надо видеть...

— Мадам?

О, Поттер-старший.

— Это наша преподавательница ЗоТИ, — вредничающим голосом говорит Поттер-младший. — Профессор Симпсон.

— Профессор Симпсон... — Поттер окидывает меня с ног до головы презрительным взглядом, каким окидывал Малфой на первом занятии...

Ну да, ну да...

— Карлус!

О, вот и дядя Джон. Тоже умеет ходить неслышно.

— Позволь тебе представить мою племянницу, леди Александру Виндзор, — безмятежно-счастливым голосом, словно не видя нашей стычки, говорит дядя. — Алекс, это мистер Карлус Поттер, мой одноклассник и хороший приятель.

— Рада знакомству, мистер Поттер, — улыбаюсь, копируя дядины интонации. — С вашим сыном мы уже знакомы. Как он правильно сказал, я преподаю Защиту от Темных Искусств в Хогвартсе.

— Мое почтение, миледи, — лепечет Карлус Поттер, осознавая произошедшее. А вот Джеймс все еще растерянно водит глазами то на меня, то на отца, то на дядю Джона. Северус благоразумно скрылся в своей комнате.

— Мистер Поттер, — поворачиваюсь к Джеймсу Поттеру. — В поезде вы взяли у моего ученика кое-какую вещь. Она принадлежит нашей семье. Будьте так любезны, верните ее.

— Я ничего не брал, — юлит он.

Поттер-старший одаряет его тяжелым взглядом.

— Пап, скажи ей...

— Джеймс, что ты взял?!! — рявкает Карлус Поттер.

Видимо, его отец никогда с ним так не разговаривал. Джеймс сопит, но лезет рукой за шиворот и достает оберег.

— Благодарю, мистер Поттер, — забираю у мальчика протянутую на ладони вещь. — Больше не берите чужого.

Делаю шаг прочь и скрываюсь в своей комнате.