На обочине канона (джен)

Дождавшись ободряющего кивка Микото, негромко стучу по дверному косяку и, чуть приоткрыв дверь, робко заглядываю в кабинет главы клана:

— Можно?

— Можно, Инаби-кун, заходи! — какой-то у него преувеличенно-бодрый голос. Похоже, я правильно истолковал ухмылку Тейяки, и сейчас будет моральная порка… О, Мичио и Яширо тоже здесь. Точно будут песочить. — Устраивайся поудобнее.

Рабочая комната Учиха Фугаку производит впечатление… рабочей комнаты. Массивный стол и стоящее от него на расстоянии вытянутой руки внушительное бюро с множеством ящиков даже на вид очень функциональны и удобны. Аскетичный диванчик для посетителей, на котором в данный момент ёрзают двое полицейских, как нельзя лучше доносит до сидящих на нём простую мысль: «чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что в гостях». А вот этот табурет посередине наверняка предназначен для меня.

Оценив иронию с единственным свободным местом — табуреткой, —радостно улыбаюсь. Ну, в самом деле — не на полу же мне устаиваться. «Поудобнее», говорите? Чувствуя себя Уиллом Смитом, неторопливо волоку предмет мебели к начальственному столу. Щаз, так я и разбежался отвечать на ваши прилетающие то справа, то слева вопросы, вертясь, как уж на сковородке. Особого скрипа не получилось, но и так эффект выходит знатный. По крайней мере, после того, как я устраиваюсь рядом с Фугаку, молчание и переглядки длятся ещё минуты три. Старательно держу покерфейс.

— Кхм, — нарушает, наконец, повисшую паузу хозяин кабинета. — Инаби-кун, не мог бы ты рассказать нам, что произошло с тобой сегодня после школы?

— Конечно, Фугаку-сама! — пытаюсь изобразить почтительный поклон, не вставая с табуретки. Судя по тому, как закатил глаза отчим, наши разучивания этикета продолжатся в двойном объёме. — После школы мы пошли с одноклассниками в парк Хаширамы, как и договаривались. Там мы поиграли в «дракона», а потом в «крокодила»…

— О вашей встрече было известно заранее, Инаби-кун? — перебивает меня Яширо. Вот почему ему можно нарушать этикет, а мне нельзя? Но мысль оперуполномоченный ухватил сразу.

— Конечно, Яширо-сан! — радостно киваю. — Мы всегда так делаем, договариваемся, чтобы никто не был занят на тренировках.

— Ясно, — полицейские многозначительно переглянулись, и отчим перехватил эстафету. — Есть ещё что-то, о чём нам следует знать?

— Ямамото Хачиро опять был лучше всех, — раздосадовано чешу затылок. — Он не самый сильный, но очень умный! Поэтому всё всегда делает с первого раза и лучше всех.

— Ямамото? — Фугаку вопросительно выгибает бровь.

— Бесклановый во втором поколении, — уверенно отчитывается Мичио. — Отец воевал в Аме, из старших братьев и сестёр трое стали шиноби, один уже получил чунинский жилет.

— Покровители?

— Их нет. Точнее, я не выявил связей с АНБУ, Корнем, или кем-то из кланов, — исправляется отчим. — К тому же, Хачиро-кун и его семья одеваются и живут очень бедно, Фугаку-доно. Не похоже, что они получают доход откуда-то кроме миссий.

— Спасибо за информацию, Мичио-сан, — чуть склоняет голову всех глазастиков начальник и полицейских командир. — Вижу, ты хорошо поработал.

— Благодарю, Фугаку-доно, — видно, что парень доволен. Не зря мы так подробно обговаривали каждого моего одноклассника. Кажись, уроки этикета на сегодня отменяются… — Инаби-кун очень мне помог.

— Не сомневаюсь, — иронично пожимает плечами главный Учиха. — А теперь давайте послушаем продолжение его увлекательного рассказа.

— Ну, потом непонятно откуда появился этот… — непритворно ёжусь, — Орочимару-сан. Он похвалил наши игры и предложил мне пойти к нему в ученики.

— Скажи, Инаби-кун, — Яширо сосредоточен и ловит каждое моё слово и интонацию. — Он похвалил именно игры, или?..

— Не совсем, — прикрываю глаза, пытаясь восстановить события до секунды. — Он сказал, что ему очень понравилась одна игра, потому что она похожа на змею, и что я очень умный, потому что смог их придумать. Поэтому он хочет взять меня в ученики. Думаете, он похвалил меня, чтобы я обрадовался и согласился?

— Или чтобы остальные тебе позавидовали, — кивает следователь. Чёрт, точно. Одним финтом втереться в доверие ко мне и отдалить от одноклассников. Или это паранойя?

— Я… немного испугался… но сразу вспомнил уроки гифу-сана и представил всех своих спутников, как положено по этикету!

— Ты молодец, что не растерялся и не уронил чести клана, Инаби-кун, — благосклонно подаёт голос начальство. — Что же ты ответил саннину на его предложение?

— Ну, я подумал… — что? Что я подумал?! Ну, например… — …что если я соглашусь, все решат, что клан Секитан — слабый, раз я прошу помощь у чужого шиноби. А это неправда! Ока-сан и гифу-сан сильные и очень хорошо учат нас с Обито-куном! Но этот Орочимару-сан… страшный… Я подумал, что он разозлится, если я откажусь. Поэтому я спросил, что он умеет.

— Болван, — не выдерживает Мичио. — Ты ведь тем самым усомнился в его навыках, как сенсея. Чему я тебя учил…

— Простите, гифу-сан, больше не повторится, — кланяюсь, но парень только морщится. Успел оценить всю степень моего пофигизма. Тем более, что эту фразу он слышит уже далеко не первую сотню раз. Нет, «делать ку» по-местному я вполне научился… вот только никакого желания постоянно себя этим утруждать так и не появилось. — Но он не обиделся, а наоборот, показал нам очень сильные дзюцу!

— Что? Какие печати он складывал? — как они все напряглись-то! И заговорили почти одновременно. — Ты запомнил их?

— Да, Фугаку-сама. Там только печать концентрации была, — эмоционально размахиваю руками. — А потом… У него рука р-раз! И вокруг дерева два раза как обернётся! А из другого рукава змея вот такенная! И ка-ак зашипит! Страшно! А ещё он сказал, что никаких ядов не боится, потому что со змеями дружит! А ещё он, оказывается, ученик самого Хокаге-сама!

— Ты уверен, что не было гендзюцу? — хозяин кабинета внимательно смотрит мне в глаза своими красными гляделками.

— Я тоже сначала подумал, что так рука не может сгибаться, — делаем честное лицо. — Подумал, что это иллюзия, и попытался развеять, но оказалось, что всё взаправду!

— Толково… — тихонько бормочет Яширо, а Фугаку тем временем устало откидывается в кресле.

— Я не нашёл следов воздействий, — он устало массирует закрытые веки. — Пожалуйста, Инаби-кун, продолжай. Как ты отказался от предложения змеиного саннина?

— А я и не отказывался, — улыбаюсь во все двадцать три молочных и один прорезавшийся коренной. — Я подумал, надо попросить научить чему-то такому, что ока-сан и гифу-сан не знают, но чтобы это было не стыдно для клана.

— То есть? — Учиха снова напряглись, а вот Мичио подозрительно спокоен. Похоже, именно он меня «встречал» на обратном пути, перепрыгивая с крыши на крышу. Уже догадался?

— Ну… — смущённо опускаю взор. — Я с детства мечтаю научиться… писать книги! Вот и сказал об этом Орочимару-сану.

Отчим улыбается, Фугаку что-то напряжённо обдумывает, а Яширо… заливисто смеётся:

— Аха-ха! Я понял! Понял, куда он тебя отвёл! Хех, представляю, какое у него было лицо, когда услышал…

— Ну… — застенчиво улыбаюсь, складывая печать. — Примерно вот такое. Хенге!

После пары секунд разглядывания картины «опупевший саннин» мы ржём уже на четыре голоса. И я спешу быстренько закруглиться:

— Орочимару-сан сказал, что с этим лучше обратиться к его другу, Джирайе-сану, который как раз пишет книгу. Он отвёл меня к нему, а Обито-кун и Хачиро-кун побежали в полицейский участок и всё рассказали вам. Джирайя-сан очень… удивился, говорил, что у него есть ученики, но Орочимару-сан убедил его, что тех он не учит писать книги, а меня не будет учить боевым дзюцу.

— И он… согласился? — главный Учиха искренне заинтересован.

— Да, только… — смущённо мнусь. — Мне показалось, что он только для виду согласился. А на самом деле, будет то на миссию уходить, то специально со своей командой заниматься, когда у меня будет свободное время…

— Вот как, — Фугаку загадочно улыбается. — Да, это на него похоже. Но в эту игру можно играть вдвоём… Вот что, Инаби-кун. Я разрешаю тебе ходить на «уроки» к Джирайе-сану в любое время, когда светло и у тебя нет тренировок. Не стоило ему «интересоваться» Микото-чан… Уверен, он оценит твоё упорство и желание учиться. Яширо-сан постарается тебе помочь.

* * *

В Конохе третьи сутки стояла страшная жара. Неподвижный нагретый воздух пах пылью, листвой и цветами. Резкие голоса птиц порой заглушали стук деревянных гэта по дороге.

Джирайя осторожно выглянул на соседнюю улицу. Никого. В три часа пополудни жизнь в Деревне почти замерла, словно разморенная жаба, греющаяся на солнцепёке. Большинство жителей предпочитали пережидать буйство дневного светила в уютной прохладе помещения, вот почему это время как нельзя лучше подходило для незаметного передвижения. Конечной целью жабьего саннина сегодня была крона раскидистой ивы, что нависала над довольно популярным онсэном[1]. Аккуратно разместившись среди ветвей, шиноби ещё раз внимательно оглядел окрестности. Похоже, проникновение осталось никем не замеченным. Даже проклятых детей сегодня не видно. Тихонько облегчённо вздохнув, Джирайя приступил к стадии маскировки. В ход пошли простенькие иллюзии, заставившие силуэт саннина поблекнуть и слиться с листвой; многочисленные печати, скрывающие чакру, звуки и даже запахи; наполовину исчёрканный блокнот для записи «впечатлений» и даже небольшая коробочка с бенто — ожидание обещало быть долгим. Тонкие ветви не производили впечатления надёжной опоры, но для того, кто способен часами балансировать на доске на острой вершине пирамиды, они — удобное кресло.

Дежурно проверив обстановку, ученик Хокаге принялся не спеша обедать, наслаждаясь пением птиц и царящей в его укрытии прохладой и настраиваясь на долгое ожидание. Пройдёт несколько часов, прежде чем онсэн наполнится женщинами и девушками, желающими смыть усталость после долгого дня. И тогда-то настанет час «эро-сеннина» развеять скуку их серых будней! Джирайя усмехнулся. Ещё в детстве он понял простую истину: чем сильнее и ответственнее ты кажешься, тем больше у тебя будет соперников и даже врагов и тем больше «важных и нужных» дел тебе поручат друзья и учитель. Перебрав в уме всевозможные слабости и пороки, тогда ещё совсем молодой шиноби понял, что выбора-то особого и нет. Совсем не хотелось пить без просыху, или накачиваться какой-нибудь другой наркотой. А уж о добровольной потере конечности и вовсе речи не шло. Только идея подглядывания за девушками, подброшенная мудрым отшельником с горы Мёбоку, не вызывала особого отторжения и как нельзя лучше помогала созданию репутации безобидного чудика. К тому же, целями, как правило, становились куноичи высоких рангов, что гарантировало очень и очень серьёзную тренировку на выживание в условиях, максимально приближенных к боевым. Вспомнив, как его травили всем кварталом Инузука, Джирайя едва сдержал довольный смешок — не хватало ещё расслабиться и выдать себя!

В последнее время «поиски вдохновения» серьёзно осложнились — впервые саннин столкнулся не с сиюминутными вспышками ярости, а с организованным противодействием. От кланов прикрывал авторитет учителя, от отдельных негодующих куноичи — репутация могущественного героя Второй Войны. Но не мог же он, один из легендарной тройки, применять силу к детям, или тем более, просить помощи у сенсея! Ситуация осложнялась тем, что формально он сам согласился обучать мелкого Учиха. Не понаслышке зная, как быстро перегорают детские «хотелки», Джирайя был уверен, что спустя неделю-другую энтузиазм Инаби-куна угаснет, и тот передумает заниматься. Однако отказать ему теперь — потерять лицо и на ровном месте нажить недоброжелателей среди Учиха. Вот и приходилось одному из сильнейших шиноби Деревни, Скрытой в Листве, удваивать бдительность и постоянно придумывать новые отговорки для настойчивого пацана, уже заставившего себя уважать.

Первую неделю его регулярные просьбы «научить писать книги» были даже забавны. Джирайя и сам находился ещё в начале творческого пути и мог только важно надувать щёки и расписывать восторженному мальчишке свою ужасную нехватку времени.

На протяжении второй недели настойчивый паренёк ухитрялся раз за разом заставать «сенсея» во время отдыха, вынуждая оный прерывать и действительно заниматься решением всех важных, не очень важных, маловажных и только что выдуманных дел. Саннин привёл в идеальное состояние отчётность за полгода, настолько же расписал программу тренировок своей команды, сделал ремонт в квартире и запасся кунаями, свитками, обмундированием и продовольствием так, что хоть сейчас на войну. В процессе он пытался вычислить слежку, позволяющую мальчишке столь точно выбирать свободное время в его расписании. Слежка не вычислялась, заставляя нервничать и сомневаться в собственных способностях. Ученик Третьего стал осторожничать и скрываться.

Постоянная маскировка и паранойя привели совсем не к тем результатам, которые ожидались. После двух дней блаженного отдыха от настырного пацана, тот привлёк в помощь себе одноклассников. Теперь после тренировок на каждом из возможных маршрутов саннина встречал старательный малолетний соглядатай с горящими от восторга («слежу, как настоящий шиноби») глазами. Все они вдруг начинали нелепо размахивать руками и вопить что-то про «дорогу цветов», вынуждая спасаться бегством.

К середине четвёртой недели Джирайе не помогали никакие уловки и хитрости. Эти невинно выглядящие исчадия ада и не думали соревноваться с ним в скорости или маскировке. Тщательно изучив его распорядок дня, они просто взяли под контроль те места, мимо которых саннин никак не мог пройти: дом, полигон, дворец Каге… Встреченные на улицах шиноби стали подозрительно улыбчивы. Особенно довольными выглядели куноичи, когда-либо «дарившие ему вдохновение». Надо ли говорить, что детям они, как и полицейские, помогали с нескрываемым удовольствием?

Тем временем онсэн постепенно наполнялся посетительницами. «Эро-саннин» досадливо поморщился: у его «хобби» были и неприятные моменты. А именно: дамы в возрасте. Такие, хоть и редко, тоже встречались среди куноичи. Но «легенда» есть «легенда» — нужно соответствовать… Некоторое время наблюдатель старался не смотреть вниз, дабы не травмировать своё чувство прекрасного. А когда всё же взглянул, едва сдержал ругательство.

На сравнительно небольшой территории онсэна уже смеялось, сплетничало, смущённо делилось нехитрыми секретами или просто отмокало более четырёх десятков женщин и девушек. Однако внимание саннина привлекли не они, а маленькая, основательно закутанная в простыни черноволосая девочка с яркой лентой на лбу. Она неторопливо, уверенно и как-то даже неотвратимо шествовала к злополучной иве, собирая заинтересованные взгляды присутствующих. Ещё бы, появление малолетней представительницы её клана, славившегося своей чопорностью и неукоснительным следованием традициям, без сопровождения старших женщин было событием из ряда вон. А пакостная девчонка, словно бы нарочно привлекая к себе внимание, сделала небольшой крюк… Что дало сидящему на дереве шиноби минуту на лихорадочную подготовку побега. Наконец, остановившись в тени раскидистой кроны засранка сложила печать концентрации, позволила всем присутствующим десяток секунд поглазеть на вздувшиеся на висках вены и невинным голоском провозгласила:

— Здравствуйте, Джирайя-сан. Мой одноклассник, Инаби-кун, просил узнать, не будет ли у вас сегодня свободного времени, чтобы помочь ему с тренировкой, о которой вы договаривались?

Почти полминуты над онсэном висела напряжённая тишина, вдруг нарушенная резким и немного восторженным воплем: «Гатсуга!»

Проклиная Хьюга, Орочимару и почему-то полицию, Джирайя прыжком покинул укрытие, мысленно уважительно кивнув сумевшей вычислить его местоположение по одному направлению чужого взгляда куноичи. Острые щепки и отломанные ветки больно стегнули по лицу, вызвав вокруг серию возмущённых писков. Решив, что речь «извращённого отшельника» он продекламирует как-нибудь в другой раз, ученик и достойный продолжатель дела Третьего Хокаге совершил ещё один могучий прыжок, собираясь перемахнуть забор и набрав, на всякий случай, высоту побольше. Простенький ученический барьер он заметил слишком поздно. Похоже, кто-то успел наклеить на ограду полдесятка несложных печатей, из тех, что преподают Узумаки на первом году обучения.

Под дружный торжествующий визг слегка контуженный саннин медленно сполз обратно на территорию онсэна. Целых полторы секунды ушло у него, чтобы сложить печати «Передвижения В Земле» и покинуть наконец столь негостеприимное к непрошенным гостям место отдыха.

Уже отмываясь под душем от грязи и копоти (достали-таки Катоном в последний момент, а ведь это были ещё совсем новые штаны), Джирайя решил, что с него хватит. Если для того, чтобы снова жить спокойной жизнью, ему нужно написать сказку под диктовку капризного ребёнка, так тому и быть! Хотя и месть тоже никто не отменял…

* * *

В пятый раз выслушав рассказ о вчерашнем «банном инциденте», я торжественно вручил довольной, как слон, Шизуке здоровенную плитку шоколада и, заверив, что выполню любое её желание (в разумных пределах), отправился из Академии восвояси. Ещё для Кеши коллекционные шашки украшать… а ведь вечернюю тренировку никто не отменял, несмотря на грозу и льющий как из ведра дождь!

«Охота на сенсея» с переменным успехом продолжалась уже месяц. Лето, как сказал бы поэт, катилось в июль, а из всех результатов — только дикая усталость и ещё большее сплочение коллектива. Не скажу, что все ребята так уж сразу кинулись устраивать моё ученичество, но хоть по разу помог каждый. Особенно отличились клановые детишки — благодаря наследию крови они вычисляли белобрысого на раз-два. Я, как мог, отдаривался сладостями и играми. И сдаваться не собирался. Раз уж судьба в лице бледнолицего вивисектора преподнесла мне такой подарок, отказываться от которого — преступление, использую его на полную катушку! Ещё года три назад, размышляя и строя планы на будущее, я перебрал всех известных мне из аниме учителей.

Хирузен отпадал сразу же, ибо делать ему больше нечего, как со мной возиться. Да даже если вдруг, Фугаку всё равно покажет мне мать Кузьмы и фигуру из трёх пальцев. Орочимару я сам завуалировано послал лесом и полем, так как жить всё ещё хочется, причём желательно с отведённым природой набором органов (без добавлений и тем более, упаси Ками-сама, изъятий). Цунаде за толкового сенсея не считал, ибо медиком становиться ну никак не планировал. В сухом остатке имеем: будущего покойника — Сакумо, слегка двинутого Майто Дая, извращенца Джирайю и пока ещё чунина Минато. Может, был и ещё кто, но я таковых в упор не помнил.

Постаравшись отбросить эмоции и трезво оценить кандидатов по их результатам, пришёл к выводу, что жабыч заруливает всех и вся. Ещё бы — ведь из семи известных мне его учеников пятеро стали шиноби S-ранга, причём трое — лидерами своих деревень! Думаю, если бы не грядущая война, то и двое сокомандников Намикадзе тоже показали бы класс. Да, «эро-сеннин» был фигурой весьма неоднозначной, но факты — вещь упрямая — результативней его в процентном соотношении только нынешний Хокаге — воспитатель незабвенной троицы животноводов. В общем, предчувствуя надвигающуюся войну, я действовал строго по принципу «жить захочешь — ещё не так раскорячишься». Пусть о реальном ученичестве речи пока не идёт — для установления доверительных отношений мне и соавторства хватит…

— Торопишься домой, Инаби-кун? — м-мать! Лёгок на помине[2]! Да что ж у них за привычка такая — подкрадываться? — Выглядишь уставшим.

— Здравствуйте, Джирайя-сенсей! — стараюсь вложить в голос побольше позитива. Перед глазами до сих пор стоит хитро улыбающаяся белоглазая мордочка, так что радость получается вполне искренней. — Я так рад вас видеть! Я вчера придумал новую историю для книги!

— Вот именно о книгах я и хотел бы с тобой поговорить, Инаби-кун, — вздыхает белобрысый, а я замечаю, что волосы слева у него короче, чем справа.

— Конечно, Джирайя-сенсей! — хватаю удивлённого мужчину за руку и буксирую в сторону родных пенат, не переставая тарахтеть на манер одной своей хорошей знакомой. — Негоже стоять под дождём, Уручи-сан говорит, что от этого можно простудиться! Мы с вами совсем недалеко от квартала Учиха, а здесь рядом есть очень удобная беседка. Там тихо и ничто не помещает уроку.

— Э-это замечательно… какому уроку? — спохватывается без пяти минут сенсей. Всё-таки далеко мне до высот в тонком искусстве мозговыноса Киоко-стайл.

— Уроку писательского мастерства, разумеется, — продолжаю невозмутимо двигаться к намеченному месту переговоров. — Шизука-чан ведь вчера передала вам моё приглашение, а вы сейчас сказали, что хотите поговорить о книгах!

— «Передала», — морщится саннин. — Да уж, тут не поспоришь…

— Ну вот, видите! — довольно улыбаюсь. — А мы уже пришли. Прошу, проходите, сенсей.

— Вот что, Инаби-кун, — судя по решительному виду, сейчас меня будут посылать далеко и надолго. — Расскажи, зачем тебе обучаться у меня?

Ну наконец-то. За этот месяц я успел повидать одного из легендарной троицы в образах и озабоченного дурачка, и разгневанного сурового ниндзя-боевика, и чванливого пустозвона, однако сейчас передо мной сидел собранный, умный и жёсткий мужчина, закалённый в горниле страшной войны и умеющий добиваться своей цели. Надеюсь, это не очередная маска, а подлинное лицо призывателя жаб. Такое просто не сыграешь. Блин, да если сплюсовать две мои жизни, мы почти ровесники, а всё равно чувствую себя несмышлёным мальчуганом. Что ж, одно то, что меня сочли достойным разговора на равных — уже немалая победа.

— Потому, Джирайя-сан, что если я хочу стать лучшим, я должен учиться у лучшего! — как утверждал один персонаж романа в романе: «правду говорить легко и приятно». Что я и делаю. — Вы — самый лучший учитель в Конохе, поэтому я хочу учиться у вас!

— Но это не так, — слабо пытается отбрыкаться педагог поневоле. — Я ещё новичок, и сам толком не умею писать книги!

— Ну что вы, Джирайя-сенсей! — а кто тебе сказал, что я про книги сейчас говорю? — Я уверен, что вы — лучший учитель, мне много про вас рассказывали. Просто вы очень скромный!

От такого «разоблачения» местный вуайерист-рецидивист аж закашлялся, однако быстро совладал с собой:

— Кхм, м-да, скромнее некуда, — ого, это сейчас была самоирония? Ещё один плюс в вашу копилку плюсов, сенсей. — И всё же, ты не ответил на мой вопрос — зачем тебе нужно научиться писать книги? Разве ты не хочешь стать шиноби?

— Хочу, конечно! — глупо отрицать очевидное. Стать попаданцем в Учиха и отказаться от обучения ниндзя? Щаз! — Но вы же стали очень сильным шиноби и очень хорошим писателем? Значит и я смогу! А писать книги я хочу, чтобы изменить мир!

— Что? — ага, проняло! Не ожидал встретить ещё одного «глупца, что бредит улучшеньем мира»[3]?

— Ну, я просто подумал… — морщу лоб, тщательно подбирая слова. — В мире так много нехороших вещей… А книга — это как будто когда разговариваешь с другим человеком. Если я напишу книгу и в ней поговорю с человеком о хорошем, то тот, кто её прочитает, станет чуть-чуть лучше. А если её прочитают много-много людей, то… мир изменится!

— Хм-м, — спародировал мастера Йоду саннин, после чего надолго ушёл в себя. Ну же… ведь это так логично и элегантно вписывается в твой идефикс! И я сейчас не лукавлю ни на йоту! Действительно, существующий мир нужно менять, а я тут единственный, кто хотя бы слышал об информационном оружии и прочих плодах цивилизации! Соглашайся! — Возможно… ты и прав. Нам обоим есть чему поучиться друг у друга, Инаби-кун.

— И-и-и-ха-а-а!!! — кажется, мой вопль полквартала на уши поставил. — Спасибо, Джирайя-сенсей, я знал, что вы только прикидываетесь извращенцем, а на самом деле очень умный, добрый и талантливый!

— Вот как… «прикидываюсь», значит… — недобрый прищур жабыча остужает энтузиазм. Блин! Зачем я стал вслух это нести?! — Думаю, дорогой ученик, наши с тобой тренировки будут очень сложны и необычны. А начнутся они — прямо сейчас!

— Да, да, конечно, сенсей! — ёпрст! Не нравится мне всё это. Срочно съезжаем с темы… — А я уже начал тренироваться сам! Вот, слушайте: «Ветер, ветер, снова несёт нас по кругу…», или: «золотой город под голубым небом», или вот ещё: «у меня есть во что верить, пока я дышу…»

— Довольно! — прерывает мои потуги будущий воспитатель заводного апельсина. — Что это за… слова?

— Это? Это я так тренируюсь сочинять стихи! — сам знаю, что паршивый из меня переводчик, но, блин, это ж японский! Я давно подозревал, что все эти их понтовые хокку — просто от невозможности придумать нормальную рифму. Оказывается, ремейк попсовой песенки тоже непросто сделать! Прям зауважал одного болгарского исполнителя… — Они пока нескладные, но я ведь только учусь!

— Хм, забавно, — усмехается саннин. Это ты, родной, ещё нигера-осьминога не слушал. — Но у меня для тебя есть тренировка получше!

— Получше, сенсей? — блин, блин, бли-ин!

— Именно! Если ты хочешь, беседуя с людьми, излечивать их души, то тебе нужно много практиковаться именно в этом! Тем более, что, как я слышал, у тебя уже есть небольшой опыт, — кивок на жилище скромного пекаря, ставшее в одночасье резиденцией клана Секитан. Ох, судя по хитрой лыбе, задание мне сильно не понравится… — Одна моя близкая подруга очень переживает из-за потери близких ей людей. Твоим заданием будет излечить её от тоски!

— Э… — слов нет, одни эмоции. Не хочу я к ней идти! Я тебе что, психоаналитик? — А как зовут вашу знакомую, Джирайя-сенсей?

— Сенжу Цунаде, — разбивает последние мои надежды этот хитрый засранец. — Хорошенько подумай, как вернуть её к жизни! Последний вопрос на сегодня, Инаби-кун. Те ваши крики про «дорогу цветов»… Как они помогали вам меня всё время выслеживать?

— Крики, Джирайя-сенсей? — ну, дядя, сам напросился. Лови ответку. — Совершенно никак. Они просто стояли на вашем возможном пути и кричали время от времени — вдруг вы мимо проходите и решите, что замечены? Просто знаете, когда Кушина-химэ собирается на свидание, об этом тотчас узнаёт половина квартала. И… она ведь знает, куда и когда идти… и мы тоже знаем, благодаря ей.

— Ксо, — фи, как нелитературно. А ещё писатель… — М-мне пора, Инаби-кун. Через неделю жду от тебя первых мыслей о том, как выполнить задание. Заодно расскажешь, что за книгу хочешь написать.

Оставив таким образом последнее слово за собой, любитель мягкой эротики исчезает за сплошной пеленой дождя. Вот же… хитрый жук! Нет, ну надо придумать такую «тренировку»… Стоп! Тренировка! Я ж домой опаздываю! Все раздумья и саможаления потом — бегом на ужин!!!

[1] Онсэн — бассейн с природными горячими источниками. Аналог бани.

[2] http://www.pichome.ru/image/Jhp

[3] Здесь ГГ вольно цитирует Шиллера