Знакомьтесь, Джо Блэк (гет)

Сова от Гарри прилетела как раз в тот момент, когда Северус ушел в дом, предварительно искромсав Сектумсепрой куст можжевельника.

— Никуда не годится! — прошипел он.

— Ты… всегда… должен… побеждать? — чтобы отдышаться после последнего боя, Гермионе требовалось время. Он ее совершенно измотал, и победа стала приятной неожиданностью. Честно говоря, она считала, что Северус действительно должен был бы легко выиграть: она никогда не любила поединки, никогда не чувствовала азарта борьбы, ей не нравилось нападать. Но, возможно, он не мог драться в полную силу, потому что его противником была именно она?

— Я старше тебя почти вдвое, и у меня опыт!

— Кто-то вчера меня убеждал, что мы на равных, ууууф, — раньше его вспышка гнева заставила бы Гермиону раздумывать об истинных причинах и надуманных поводах, но возраст, да и опыт в Мунго сделали свое дело — она просто села в плетеное кресло под дубом, призвала стакан с лимонадом, охладила его и с удовольствием выпила. Снейп, не найдя, что ответить, просто ушел в дом.

Она как раз думала, что ему сказать (и стоит ли?), чтобы подбодрить, когда на стол приземлился, скользя лапами по столешнице, белый филин. Записка от Гарри была короткой — он просил о встрече в кафе рядом с Мунго.

Гермиона посмотрела на часы — до назначенного времени оставалось пятнадцать минут. Потянулась с наслаждением и отправилась в дом, предупредить Северуса.

— Мне нужно в Лондон.

— Зачем? Я тебя обидел? Я был резок, прости…

— Нет, просто Гарри прислал сову.

— Конечно же, — Северус нервно забарабанил по столу пальцами, — сейчас все магическое сообщество кинется возвращать тебя в лоно семьи!

— Вряд ли, — Гермиона улыбнулась. Подумать только, в детстве вот такие проявления уязвимости их пугали. Как мало надо детям — сурово сдвинутые брови да голос громче и, кажется, что нет никого страшнее профессора Снейпа. — Он наверняка хочет обсудить завтрашнее заседание.

— Я… — он подошел к ней и быстро заправил завиток, упавший ей на лоб, за ухо, обвел кончиками пальцев подбородок, — впрочем, не важно. Ты вернешься?

— Я обязательно зайду вас проведать, сэр, — она поцеловала вену, бьющуюся на его запястье. Он тут же просветлел лицом и кивнул.

— Я буду ждать…

Когда Гермиона вошла в кафе, Гарри был уже на месте и успел заказать ее любимый салат, а сам поглощал что-то из высокой тарелки с ручками.

— Только не говори никому, потому что я не признаюсь даже под пытками, но тут повар готовит, наверное, лучше даже, чем Молли и чем Кричер тоже. Фантастика!

— Усилитель вкуса, и никакой магии.

— Неважно, не лишай меня удовольствия.

— Ты меня позвал, чтобы спокойно поесть в моей компании?

— Нет, — Гарри с сожалением отвлекся от еды, — просто в последнее время ем на бегу.

— Не тяни, Гарри, говори, — она сцепила руки в замок. Когда Гарри вел себя, словно пародия на Рона, ничего хорошего это не сулило.

— Снейп… все, что с ним связано, в общем — чем дальше, тем сложнее. Понимаешь… Мне удалось кое-что узнать, и я думаю, что одним слушанием дело не ограничится.

— Почему?

— Он всем мешает. Он слишком много знает и понимает. Тот же Малфой смог обелить себя только потому, что Снейп считался умершим. Других не слушали, судили пожирателей и все, но этот удав так щедро отсыпал денег, что смог заткнуть почти всех, кого надо, и опять оказалось, что он чуть ли не самый ярый противник Волдеморта и борец с пожирателями. Бред, но никто не хочет ворошить старое, тогда столько всего вскроется… Он один из тех, кто боится, что Снейп может рассказать о том, как было дело на самом деле.

— Ну и что? Влияние Малфоя столь велико?

— Просто это единственный вопрос, в котором с Малфоем солидарен даже министр. Снейпа надо заткнуть, а лучше убрать куда-нибудь…

— И для этого назначить слушание? Верх логики. Гарри, ты что-то путаешь.

— Его не будут слушать, будут говорить другие, в том числе — ты. И все, что будет сказано, они сумеют повернуть против него. Надо быть Дамблдором, чтобы пойти против них всех, понимаешь? Снейпа признают или невменяемым, или… или просто вышвырнут из волшебного мира, лишив палочки.

— Почему ж не Азкабан? — Гермионе казалось, что в кафе тайком проникла пара дементоров, иначе чем объяснить, что ей стало холодно до озноба.

— Потому что проще всего объявить его сумасшедшим, и пусть болтает, что хочет. Азкабан — непонятно, как воспримут простые маги. Министерство держит курс на демократию, справедливый суд и бла-бла-бла. Все это политика, я ни черта в ней не смыслю. Я прижал Перси, и тот сказал, что дело почти решенное — у Снейпа нет выхода. И я… я не знаю, что делать.

— Его не за что лишать палочки, — жестко сказала Гермиона.

— Они вынудят его уйти самого, вынудят самого выбрать изгнание.

— Волшебник, который не может колдовать, скорее всего, погибнет. Сила должна использоваться и перераспределяться. Я уже молчу о тех, кто воспользуется случаем, чтобы бросить ему в спину проклятие позаковыристее.

— Он прожил без магии шесть лет.

Гермиона сжала пальцами переносицу:

— Это какой-то бред!

— Сириуса без суда бросили в Азкабан…

— Тогда было почти военное время!

— Именно поэтому сейчас тюрьма Снейпу не грозит, но о справедливом суде и думать нечего.

— О суде? Он — герой. На истории магии детям об этом рассказывают!

— Даже герои могут сойти с ума. И это не мои слова, Гермиона. И знаешь, уже шушукаются, что если бы Волдеморт победил — Снейп бы вывернулся, доказал бы, что он всегда был за дело Лорда, а притворялся перед Орденом. Он двойной агент. Не доказать, что он был действительно на нашей стороне. И воспоминания… это только отрывки, тем более, что Снейп запретил мне о них говорить.

Гермиона откинулась на спинку стула. Театр абсурда! Суд, признание невменяемым! Но что она знала о правовой системе магической Англии? Ровным счетом ничего. Пожиратели были наказаны, аврорат ловил преступников, их вина не вызвала сомнений, и они закономерно отправлялись в Азкабан. Были ли среди них те, кто на самом деле был невиновен? И все ли виновные сидели в Азкабане? Достаточно вспомнить про Малфоя, который был не только свободен, он, получается, мог влиять на важные решения Визенгамота.

— В такие минуты мне начинает казаться, что мы в той войне победили не до конца. Мерлин помоги, мы-то думали, что, убив Волдеморта, ты стер зло с лица земли. Наивные.

— Возможно, — Гари снял очки и близоруко сощурился, глядя на улицу, — возможно, если бы Снейп… если бы он сам уехал, всем бы стало проще. Его бы не стали преследовать.

— Преследовать? Я не верю, что слышу от тебя такое. Ты же сам говорил, что он… Гарри!

— Он, конечно, герой, он, конечно, достоин жить спокойно. Но, Гермиона, ему не дадут тут жить спокойно, не дадут! И тебе… ты понимаешь, что… — он осекся.

Гермионе стало до рези в глазах жалко Гарри. Он относился к семейным узам куда как серьезнее ее и даже Рона. Не имея семьи в детстве, он ценил семью во сто раз больше, чем они, кому родительского внимания и любви хватало. Она помнила, как Гарри был счастлив — просто до смешного счастлив — когда они с Роном поженились. Теперь, через семью Уизли, они тоже стали родственниками. Получается, сейчас он попал между молотом и наковальней. С одной стороны — вроде как ей и Снейпу помогать надо, а с другой…

— Прости, Гарри, — она протянула руку, и Гарри пожал ее ладонь. — Я понимаю. Рон... вне себя от злости, да? А Джинни уже готовит мне проклятье?

— Они оба опустошены. Рон второй день сидит у себя в комнате. Только в туалет выходит. Не разговаривает ни с кем, не ест. Джинни психует. То обзывает тебя… неважно, то уверяет, что ты просто слишком хорошая и пожалела этого му… тоже неважно, — Гарри вздохнул. — Я чувствую себя как перед турниром трех волшебников, бесполезным идиотом, который ничего не может. Если Снейп уедет, ты же останешься, так? И все наладится? Потому что… ну как Рон без тебя, и ты без него? Разве такое — возможно?

Он не мог представить свою жизнь без них и был уверен, что они — такие же.

— Рон меня не простит, Гарри. Это только кажется, что можно все вернуть обратно. Так не выйдет.

— Да с чего ты взяла!

— А если простит, то я не смогу с ним. Потому что он будет жить, зная, что меня тянет к другому.

— Тянет? Он же опять стал Снейпом! Он же… Ну, Джо я бы еще понял, но Снейп… как к нему может тянуть?

Гермиона рассеянно пожала плечами. Какая разница — тянет или нет, сейчас было важнее другое:

— Что тебе еще удалось узнать?

— Ничего конкретного. Заседание будет закрытым, но свидетелей вызвали столько, что о тайне дела и говорить нечего. Это будет показательная порка, а ему и защититься не дадут… Гермиона, — Гарри снял и снова надел очки. — Он тебя ничем не опоил? Это не чары?

— Нет, не чары, — ей было и смешно, и грустно одновременно. — Просто… Джо как-то сказал, что мы всегда влюбляемся в незнакомцев, которых хотим узнать получше. А я думаю, что тот, кто рядом с нами — всегда незнакомец. Мы все время меняемся, и пока нам хочется узнавать того, кто рядом — мы любим.

— Получается, Рона тебе узнавать не хочется? А я думаю, что все не так. И любовь — это другое. Я не умею так красиво формулировать, но — другое. И я думаю, что ты поймешь и вернешься к Рону. Я уверен, что так и будет. Потому что… потому что у вас было настоящее.

— Не будем обсуждать мою личную жизнь, мы друг другу ничего не докажем, только поссоримся, — Гермиона отодвинула тарелку — к салату она так и не притронулась. — Спасибо, что предупредил. И постарайся не злиться на меня.

Гарри покачал головой:

— Я не злюсь. Завтра ты пойдешь с нами или…

— Я приду сама по себе, на всякий случай. — Гермиона поднялась. — Спасибо, — она легко поцеловала Гарри в щеку и поспешно ушла.

Она почти бежала по улицам, не особо задумываясь, куда идет. Пожалуй, впервые она была в растерянности. Слишком мало времени: ей в одиночку не успеть изучить книги, которые надо бы еще найти, и понять, как строить защиту. Ей нужна помощь, очень нужна помощь. Она чуть не снесла с дороги импозантного джентльмена, когда в голову пришла спасительная идея. Хогвартс. В Хогвартсе нуждающийся всегда получит помощь. Красивые слова, в которых истины меньше, чем пафоса, и все же стоит попытаться обратиться к директору. Минерва была истинной дочерью своего факультета, вот уж кто точно никого и ничего не боялся, если она хорошо относилась к Северусу Снейпу когда-то, то, возможно, поможет. Что будет, если она относилась к Северусу не так хорошо, Гермиона старалась не думать.

Гермиона аппарировала почти к воротам Хогвартса. Запрет на аппарацию действовал только на территории школы и в самом замке. Но теперь не для того, чтобы враг не мог проникнуть извне, а для поддержания какой-никакой дисциплины среди достойных продолжателей дела близнецов Уизли.

Минерву пришлось сперва искать, а потом ждать под дверью одного из классов: даже будучи директором она не собиралась полностью отказываться от преподавания и вела продвинутый курс трансфигурации для выпускников.

— Я рада видеть тебя, Гермиона, выпьем чаю? — они остались в самом классе, и Гермиона была признательна своему бывшему декану, что та не ведет ее длинными переходами в директорский кабинет: в классе Гермиона чувствовала себя раскованнее. Минерва между делом трансформировала пару стульев в удобные кресла, а учительскую кафедру в чайный столик.

Пока домовые эльфы шустро накрывали на стол, Гермиона и Минерва болтали о пустяках, но стоило последнему домовику исчезнуть с негромким хлопком, Гермиона перешла к делу.

— Профессор, простите, что я ворвалась к вам без предупреждения… Завтра будет слушание дела Северуса Снейпа. Он — мой пациент. И мне… я волнуюсь. Гарри сказал, что его хотят…

— Его постараются выжить из нашего общества, — Минерва сделала глоток чаю и кивнула, поджав губы. — Ну что ж… Он ждет моей поддержки? Или он не знает о твоей инициативе? Я собиралась и собираюсь рассказывать только и исключительно правду, но, видишь ли, мои слова могут быть истолкованы и против него. Впрочем, как любые другие. Ни у кого из нас нет доказательств того, что Северус был действительно на нашей стороне. Был бы жив Альбус… Но его нет. И убил его — и тут ничего не изменишь — Северус Снейп, сам.

Гермиону замутило от четкого осознания бесполезности этого разговора. Надо было бы встать и попрощаться, но она сидела и слушала размышления МакГонагалл о том, что любой министр склонен к популизму, а иначе быть не может, что никто не ожидал, что Северус воскреснет, что…

— Ему нужна помощь, — прервала Гермиона рассуждение МакГонагалл. — Ему действительно нужна помощь.

Минерва вздохнула:

— Гермиона, ты уверена в этом? Ты говорила с ним? Возможно, он выберет другой путь?

— Уйдет сам? Вы об этом? Это было бы так удобно для всех, — Гермиона чувствовала, что с таким трудом подавленное раздражение накатывало снова. Хорошо, у Минервы хватило такта не сравнивать профессора Снейпа с домовиками, которых Гермиона пыталась спасти без их ведома. — Простите, что отняла у вас время, — Гермиона порывисто встала.

— Пусть Северус мне напишет сам. Я постараюсь помочь, — сказала Минерва, вставая.

— Спасибо, — злость улетучилась, словно ее и не было. Гермиона порывисто обняла Минерву.

— И ты даже не попросишь меня дать тебе допуск в библиотеку?

— Нет. Вы правы, мне надо поговорить с профессором Снейпом.

Гермиона не успела и пару шагов сделать от ворот Хогвартса, когда от темной кладки стены, словно из лежащих на траве и камнях теней, соткалась темная фигура. Гермиона добрым словом вспомнила последние тренировки с Северусом — палочка сама легла в руку, а в голове моментально выстроился четкий план отражения атаки и последующего нападения.

— Добрый вечер, миссис Уизли. Или уже — мисс Грейнджер?

— Мистер Малфой? Чем обязана? — убирать палочку Гермиона не торопилась. — Вы поджидаете меня?

— Да, вас, мэм. Мне сообщили, что вы почтили альма-матер своим присутствием, и я решил переговорить с вами в неформальной обстановке.

— Будем, я так понимаю, не погоду обсуждать.

Она не боялась Мафлоя, может, это было самонадеянно, но ей казалось, что она сильнее его, решительнее — так уж точно, но от него исходил кислый запах нечестной игры. В прямой схватке она окажется на высоте, но в словесной дуэли — не факт.

— Отчего, можно и погоду, — он подошел ближе и стал ее откровенно разглядывать. — Неужели это правда? Неужели вы, мэм, нашли Северуса и вернули ему память? Интересно… Зачем бы вам это было нужно?

— Вы считаете, всеми движет корыстный интерес, сэр? — холодно осведомилась Гермиона.

— Безусловно. Иногда он маскируется под благородные цели, под милосердие, но в основе всегда личная выгода. Вот вы — вы пошли в целители, чтобы доказать себе и миру, что вы сильнее смерти и безумия, вам мало быть лучше другого человека, вам важно быть сильнее смерти, не так ли? Сильнее природы.

— Ерунда, я просто помо…

— Вы можете убеждать меня или даже себя, но если вы найдете смелость посмотреть в свою душу…

— Простите, сэр, но со своей душой я разберусь сама. И если вам нечего мне сказать…

— Постойте, мэм, — он сделал еще шаг к ней. — У вас была хорошая жизнь, зачем вы портите ее? Зачем вы связались со Снейпом?

— Если исходить из вашей логики, вам этот разговор зачем-то нужен и, наверное, вами движет не сострадание ко мне, так? Какое вам дело до меня, сэр?

Он неприятно ухмыльнулся, и Гермиона в который раз подумала, насколько отталкивающей иногда может быть красота.

— Я думаю, что все было несколько иначе, не так, как рассказывают сплетники, мэм. Снейп залег на дно и вдруг решил выплыть. Зачем? И почему он обратился к вам, вот что интересно. И я предлагаю вам все честно рассказать мне, а я… я постараюсь отплатить вам по справедливости.

— Вы знаете, что такое справедливость? — искренне изумилась Гермиона. — В любом случае, я вынуждена вас разочаровать: то, что говорят сплетники, весьма близко к истине, сэр. Да, мы встретились случайно, и я ему просто помогла. У него были стихийные выбросы магии. Вот и все.

— Вы действительно думаете, что я поверю такой чуши, миссис Уизли? — Люциус отошел от нее и надел перчатки. — Вы считаете себя умнее всех? Боюсь, вы сильно ошибаетесь в отношении нашего общего друга. Снейп смог водить за нос и Лорда, и вашего… — он нервно дернул плечом, указывая на замок. — Возможно, вы искренне верите, что Снейп все забыл и превратился в магла. Но вы ошибаетесь. Он хитер и коварен. Я уверен, он использует вас, мэм, просто использует. И когда он вас выбросит за ненадобностью… Не говорите потом, что вам не предлагали поддержку. Прощайте, — и он аппарировал, не дожидаясь от нее ответа.

Гермиона глубоко вздохнула и, отказавшись от идеи прогуляться, аппарировала к тому самому камню, неподалеку от дома Северуса, около которого она совсем недавно встречалась с Гарри. Подумать только, тогда ее беспокоило только то, осталось ли в Снейпе хоть что-то от Джо. Она и думать не думала о том, какие трудности поджидают его. «Нет, нас», — поправила она сама себя.

Она медленно шла по тропинке, гадая что и как рассказать Северусу, а потом остановилась у изгороди и сорвала веточку боярышника.

Он ждал ее на крыльце. Его фигура четко выделялась на фоне белой двери. Руки скрещены на груди. Прямая, слишком прямая спина. Гермиона вступила в сад, прикрыв за собой калитку, и остановилась.

— Они… они хотят признать тебя сумасшедшим…

Он в несколько шагов преодолел расстояние между ними, подхватил ее на руки и опустился в кресло под дубом.

— Ерунда, не бери в голову, — он вынул из ее прически шпильки, и кудри рассыпались по плечам.

— Нет, не ерунда! Ты не понимаешь? — она хотела вскочить, но он удержал ее. — Они даже не дадут тебе слова сказать. Под благовидным предлогом, мол, мы вас не судим, мистер. Они опросят свидетелей и упекут тебя на обследование в Мунго. И меня — не подпустят. После тебя объявят сумасшедшим. И потом, что бы ты ни сказал, как бы ты ни доказывал…

— Тихо, тихо, — он улыбнулся, — расскажи по порядку.

— Хорошо, хотя не понимаю, чему тут радоваться...

Она сосредоточилась и рассказала почти все, все же умолчав о том, что и Гарри, и Минерва оба намекнули, что хорошо бы ему уехать самому. И чем дальше, тем лучше.

— А еще меня подкарауливал Малфой…

Если до этого Северус слушал рассеяно, то теперь напрягся.

— Угрожал?

— Напротив, звал в союзники. Бред. Он уверен, что ты притворялся и использовал, используешь меня, — она все-таки встала и теперь расхаживала, поглаживая себя по плечам, словно в ознобе. — Есть такая сказка, в детстве она мне казалась невероятно жуткой. Там тролли разбили зеркало дьявола, и осколки попали людям в сердца, и люди стали злыми. Так вот, мне последние дни кажется, что мы в той сказке. Только вместо зеркала — душа, или что там у него было? — Волдеморта.

— Ты переживаешь из-за того, что эта история отразится на тебе? — он спросил совершенно спокойно.

Гермиона резко остановилась и с непониманием посмотрела не него.

— На мне? Нет. То, что происходит — это несправедливо! Так нельзя!

— Ах, да, справедливость, — он взмахнул палочкой, и Гермиона почувствовала, как ее обволакивает тепло. — Ты замерзла, холодает.

— Да, спасибо. Но что теперь делать? — от собственного бессилия ей хотелось плакать.

— Выход есть всегда. Я могу уехать. Мир большой.

— Уехать? — она подошла к нему вплотную, он потянул ее за руку, вновь усаживая к себе на колени.

— Уехать. Мне, в принципе, все равно где жить.

— Но тут… дом.

— Дом, — он недобро усмехнулся. — Далеко не всегда это то место, в которое мечтаешь вернуться. Меня держит тут иное. И если ты, если ты поедешь со мной, то я готов отправиться хоть к пингвинам на южный полюс.

Она смотрела на него, еще не до конца осознавая, что он ей предложил.

Северус поцеловал ее ладонь, и, глядя ей в глаза, буднично и спокойно, так, словно делал это сто миллионов раз сказал:

— Я люблю тебя.