Баньип (джен)

Следующие полмили они прошли в молчании. Склон становился всё более пологим, и несколько раз им пришлось перейти русла почти пересохших ручьёв, лениво тёкших к реке. Поднимаясь из очередной промоины, они увидели на поляне под толстым кривым деревом сидящего человека… аборигена. К стволу было прислонено копьё с грубым заржавленным наконечником.

Вот теперь МакНейр воочию увидел, что Лиам — полукровка. Встреченный ими местный имел гораздо более тёмную кожу, и черты его лица были тяжелее и грубее, однако типаж был очевиден. Это был парень одних примерно лет с Вандималунгу или даже чуть младше, с клочковатой и жёсткой неопрятной бородой, и такой же неопрятной копной волос на голове; в причёску, если это можно так назвать, были вставлены перья и простенькие украшения, в том числе подвеска из трёх пивных пробок. Из одежды на нём были только изрядно поношенные шорты невнятного цвета, когда-то светло-голубые или белые, а на груди болталось ожерелье из камушков и костей. При виде визитёров парень лениво поднялся и извлёк откуда-то из причёски палочку. Вернее, то была кое-как обработанная кость, скорее всего птичья, с прилаженной вставкой из дерева, которую он весьма недвусмысленно нацелил на них.

Лиам подошёл к парню почти вплотную, подбоченился и сказал:

— Лягушка, а ты не обомлел, на меня палку наставлять?

— А что такого? — нагло ответил тот, кого назвали Лягушкой. — Мало ли кто тут шастает. Гонять посторонних — моя обязанность, а вас издали не видно.

— Это хорошо, что ты заговорил об обязанностях, — ласково произнёс Лиам. — А скажи-ка мне, кто разболтал телевизионщикам про баньипа? Не ты, случайно?

— Может, и я, — ни на лице, ни в голосе у Лягушки не было и тени смущения. — Выпили с одним парнем в кемпинге в Лэйкфилде. Он искал материал для передачи. Ну и что?

— И ты пообещал проводить их по реке до места, так? — продолжал допытываться Лиам.

— Может, и обещал. Давно говорили, не помню. А чего?

— Ты что-то говорил про обязанности, или снова уже забыл?

— Обязанности — это обязанности, а две сотки — это две сотки, — ухмыляясь, пояснил парень. — Маленькие радости жизни стоят денег. Не все торчат с краденого.

Лиам улыбнулся и без предупреждения ударил его снизу в челюсть. Парень рухнул на землю и с невнятной руганью схватился за лицо.

— Ещё что скажешь? — спокойно осведомился у него Лиам. Тот злобно посмотрел на него снизу вверх, но промолчал. Подниматься он не спешил.

— Пойдём, — Лиам махнул МакНейру рукой, — нам вот туда. Теперь точно придётся дойти до реки.

Перешагнув через ноги Лягушки, он быстро зашагал прочь, и МакНейр поспешно последовал за ним. Ему показалось, что им вслед может полететь если не проклятье, так копьё, но до их ухода парень продолжал лежать на земле, ощупывая челюсть.

Лиама МакНейр догнал не сразу: тот развил неожиданно приличную скорость.

— У тебя проблем не будет? — спросил МакНейр.

— Из-за этого? Нет, — бросил Лиам через плечо. — Если скажу деду, что он устроил, тот из него кости вынет. Из живого. Поэтому Гунган будет молчать. И мы тоже, ОК?

— Да не вопрос. А Гунган — это?..

— Лягушка, — пояснил Лиам, — так переводится. Тупой ленивый бездельник. За выпивку что угодно продаст. Здесь волонтёрит, потому что его больше никто никуда не наймёт, охотник он довольно дерьмовый, а в племени даром никому не нужен. Он почти мой ровесник, а жены нет, куда это годится?

— У тебя тоже вроде бы нет, — заметил МакНейр.

— Это другое дело, — буркнул Лиам и заметно помрачнел.

— А про «вынет кости» — ты это серьёзно? — полюбопытствовал МакНейр через некоторое время.

— Более чем. Запросто.

— Это разве не будет нарушением Клятвы? Убийство волшебника…

— Так он уже перестанет быть волшебником. Его лишат магии. Племя лишит, — равнодушно ответил Лиам, — они это умеют. Я не знаю, как это делается. Предпочитаю не знать.

— Как-то больно жёстко, — заметил МакНейр.

— А никто и не говорил, что местные — добрые милашки. Гунган — слабый волшебник. Если бы он был мугги, просто жил бы как все. Но для волшебника из племён быть слабым позорно. К слабым относятся как к мусору.

— А к сквибам?

— В племенах не различают. Есть волшебники, и есть мугги. Какая разница, кто от кого родился? — Лиам пригляделся или прислушался к чему-то впереди и внезапно скомандовал: — Левую руку вперёд!

МакНейр повиновался, повторяя его жест, развернув левое предплечье татуировкой вперёд. Тут же в глазах у него потемнело, на какое-то время всё скрыл красноватый туман, и всё его тело содрогнулось. Он остановился и тряхнул головой, смутно ощущая, что Лиам внимательно за ним наблюдает.

— Вот это и был проход в «красную» зону, — пояснил Лиам. — Кроме нас могут пройти лесники, колдомедики и виз-шерифы — по своим татуировкам. Ну и особые уполномоченные из министерств, у этих специальные жетоны. Местные тоже ходят, конечно. Это же их земля. Они сами следят, чтобы никто из детей или слабых не сунулся. Таков уговор. Всех прочих пишог отводит. Только самые упорные доходят до границы и чувствуют примерно то же, что и мы сейчас, но сильнее раз в десять.

— А мугги что чувствуют? — МакНейр полил себе из палочки и умылся, а потом сделал несколько больших глотков.

— Да ничего вроде бы, им просто очень не хочется сюда идти. Или забывают, куда шли. Не знаю точно. С проводником пройти можно, но только по воде, там другие чары. Надо проверить, не похозяйничал ли там Лягушка, с него станется.

Земля возле реки в самом деле становилась всё более влажной, появились небольшие болотца с торчащими пучками травы, а кроме таких и сяких эвкалиптов стали попадаться деревья с мягкой, светлой, шелушащейся корой и белыми цветами, похожими на ёршики для бутылок или метёлки для пыли, которые Лиам назвал чайными деревьями. Возле одного из таких болот он показал МакНейру цепочку следов, оставленных на глине небольшими четырёхпалыми лапками — не то птичьи, не то звериные. Оказалось, что это следы яра-ма-я-ху, довольно мелкого.

— Вернёмся, напомни показать тебе чучело. У нас есть. Купили тушку у местных.

Чары на западной стороне «красной» зоны оказались в порядке. Лиам проверил это, не приближаясь к реке, без каких-то пояснений несколько хаотично, на взгляд Уолдена, помахав палочкой.

— Ты бы говорил, что делаешь, — попросил МакНейр, — мне ведь тоже потом этим заниматься.

— Потом, в офисе, — отмахнулся Лиам. — И поставлю при тебе, и всё покажу. Сейчас я узнал, что никто из волшебников границу по воде не пересекал, а вот волшебные твари здесь были, и не одна. И судя по тому, что границу зоны они пересекли с лёгкостью, это в самом деле может быть баньип.

— А ты его сам видел хоть раз, баньипа-то? — с любопытством спросил МакНейр.

— Два раза, издали. Но знаю сравнительно много. До них добрался этот ваш... ну, который тритон... — Лиам защёлкал пальцами, — фамилию не помню...

— Ньют Скамандер? — догадался МакНейр. — Он у вас бывал?

— Да, в девяностые. Конченый псих, — сказал Лиам с уважением, — но всяких тварей знает и любит. Баньипа даже погладил, говорит. Так, сейчас...

Он вынул из кармана телефон, повозился с ним и огорчённо сказал:

— Нет сети. Хотел вызвать Урасиму. Нам нужен третий.

— Это зачем? — спросил МакНейр.

— Тварь на пять Х, в естественной среде, рабочая группа должна состоять минимум из троих, — словно читая инструкцию, ответил Лиам. — Урасима вне зоны доступа... то есть на самом деле это мы вне доступа. Вендель сюда не пойдёт. Лягушка бесполезен... Так не хочу завтра опять сюда тащиться... Сегодня не успеем до темноты всё организовать. Слушай, давай вдвоём, а? — Лиам посмотрел на МакНейра с надеждой. — Мы осторожненько, не возле воды, пройдём на тот конец зоны. Я по дороге обнаруживающие чары покидаю. На баньипа они плохо срабатывают, как и вообще любые чары, но всё лучше, чем ничего.

— А так можно? — с сомнением сказал МакНейр. — Ты смотри, я ведь не знаю всех здешних правил.

— Вообще-то нельзя, — грустно сказал Лиам, — но тебе вот хочется сейчас идти обратно, а завтра опять сюда добираться? Мне ни разу не хочется. Давай потихоньку?

— Ладно, — ответил МакНейр, — если ты уверен, что мы справимся.

Лиам просиял.

— Да что может случиться-то! — уверенно заявил он.

Они отправились на восток, продираясь через густые приречные заросли. Несколько раз им приходилось удаляться сильно в сторону от реки, потому что подтопленный берег становился непроходимым болотом. Наконец, примерно на полпути северный берег чуть приподнялся, заросли стали реже, и одна за другой потянулись поляны, на одной из которых лежали несколько крокодилов. Небольших, как пояснил Лиам. Всего-то девятифутовых.

Ещё в четверти мили от крокодильего лежбища, на другой поляне, Лиам вдруг замер, прислушиваясь, бросил быстрый взгляд влево и стремительно рванул к реке, крикнув: «За мной!»

У реки росло дерево с раскидистыми ветвями, довольно полого склонявшееся к воде. Лиам буквально взбежал по стволу и начал карабкаться к ветвям. МакНейр последовал за ним. Усевшись, наконец, на одной из толстых ветвей, они переглянулись и достали из ножен палочки.

— От чего бежим-то? — спросил МакНейр, восстанавливая дыхание. Да уж, до привычной формы ему ещё далеко…

— А вон, — Лиам кивнул в ту сторону, откуда они прибежали. По их следам неторопливо, короткими перебежками трусил зверь, отдалённо напоминавший большую выдру — разве что задние лапы были заметно мощнее передних, так что задница поднималась вверх, и морда была не округлая, а скорей заострённая. Ну и размером он был поболе любой из виденных МакНейром выдр: не меньше десяти футов в длину, правда, с хвостом. Зверь возбуждённо стрекотал и тявкал.

— Баньип, — сказал Лиам, — детёныш баньипа.

Выражение его лица подозрительно напоминало умиление.

— Скажи мне, Лиам, — спросил МакНейр подчёркнуто спокойно, — почему мы убегали от водяного зверя к реке и зачем залезли на дерево, вместо того чтобы аппарировать?

— Ну, он вряд ли залезет на дерево, — рассеянно ответил Лиам, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть зверя. Маленький... «маленький!» баньип тем временем опёрся передними лапами на ствол и замер, принюхиваясь. Длинные белые вибриссы по обе стороны морды, над бровями и на подбородке возбуждённо дрожали. Из приоткрытой пасти выразительно выпирали два мощных клыка. Черный язык промелькнул между ними и облизнул широкий нос. Когтистые лапы с перепонками продвинулись по стволу немного вверх, вверх... зверь оскользнулся и с жалобным взвякиванием плюхнулся в воду.

— У вопроса было две части. Почему мы не аппарируем? — вновь осведомился МакНейр, покрепче цепляясь за ветку. Под ними в реке жизнерадостно нарезал круги маленький баньип. Время от времени он делал «свечку» и поднимался из воды почти по пояс, повякивая и вереща.

— Слу-ушай, это же такая редкость, детёныш баньипа, ну! — возбуждённо сказал Лиам. — Тебе разве не хочется рассмотреть его поближе?

— Нет, — искренне ответил МакНейр, — не особенно. Потому что рядом с детёнышем обычно есть его мамочка. Против которой у нас может не хватить аргументов. Ты сам говорил, что чарами их не взять — а сети нет. Разве что трансфигурировать что-то во что-то, чем их можно будет отвлечь. Или прибить.

— Да брось. Не залезут же они на дерево, — легкомысленно отмахнулся Лиам, и МакНейр подумал, что, кажется, начинает понимать причину дефицита местных кадров в отделе. — Посмотрим и аппарируем. Смотри, какой милашка. Шоколадненький. Интересно, это самец или самочка? Как бы проверить…

Он не договорил. От середины реки к детёнышу приближалась цепочка пузырьков, и, заметив её, Лиам запустил туда каким-то заклинанием, но, видимо, промахнулся. Вода вдруг вскипела, и огромный крокодил бросился на детёныша, но маленький баньип каким-то чудом увернулся и пронзительно заверещал.

Тут же вода рядом с ними взбурлила вновь, и крокодил обнаружил, что на этом празднике жизни он оказался не совсем в том качестве, в каком рассчитывал. Мелькнула чёрная тень, и на горле крокодила снизу сжались массивные челюсти. Какое-то недолгое время баньип и его добыча барахтались, поднимая клубы мути, а потом крокодил перестал дёргаться. Взрослый баньип неторопливо выбрался (или выбралась — МакНейр был не то что уверен, но считал весьма вероятным, что это самка) на берег, волоча за собой добычу. Он был ненамного крупней крокодила, футов пятнадцать в длину, считая хвост, который, впрочем, частично оставался в воде. Чёрная блестящая шерсть баньипа влажно лоснилась. На загривке и мощных плечах она отчего-то была длинней и гуще, почти грива, в ней даже запутались какие-то водоросли.

Зверь перевернул крокодила брюхом кверху и степенно принялся за еду. Сверху было хорошо видно, как сильные челюсти без особого труда вырывают из туши довольно большие куски. Детёныш тоже вылез на сушу и пристроился к добыче с другой стороны. Минут за десять баньипы деловито умяли большую часть крокодила.

МакНейр попытался устроиться поудобнее, но сломал сухую ветку, и она с плеском упала.

Большой баньип прервал свою трапезу, поднял голову и огляделся. Впрочем, скорее принюхался. На людей, замерших в ветвях, он посмотрел подслеповато и равнодушно, а затем взял в зубы остатки туши и неторопливо скрылся с нею в реке. Детёныш последовал за ним. На поверхности воды остались только кровавые пятна.

— Откуда же он поднырнул? — озабоченно пробормотал Лиам. — Здесь не должно быть так глубоко. Это же биллабонг, свежий. Ну два метра в глубину может быть у берега.

— А где баньипы обычно селятся? — спросил МакНейр.

— Точно неизвестно. Никто не видел их логова. Мы раньше считали, что просто в зарослях. А ты думаешь?..

— Там нора, — с мрачной уверенностью сказал МакНейр, — мы прямо над логовом. Дерево над ним растёт, а значит, корни могут быть подрыты. Давай-ка…

В этот момент у корней что-то затрещало, и дерево начало медленно заваливаться в воду.