Под символом рыжим (джен)

Примечание. Экстра-главы — это главы, немного выбивающиеся из контекста, но раскрывающие моменты, не вошедшие в основной сюжет, или же дающие дополнительную информацию о персонажах. Также они нужны, чтобы разделять большие сюжетные арки. Все, что было до этого, — первая часть, дальше, соответственно, будет вторая и так далее. Я стараюсь сделать экстра-главы забавными, чтобы разрядить напряженные моменты сюжета.

Также экстра-главы аккуратно подводят к тому, о чем пойдет речь в следующей части сюжета. А конкретно эта расскажет о предпочтениях героев в разных сферах деятельности.

Во время учебного дня спортзал школы «Аджер-О» ни минуты не стоял в тишине. На уроках выкрики учеников и удары мяча заглушал гул свиста, сейчас же, после окончания занятий, здесь собрались любители спортивного образа жизни.

Вот уже полчаса спортсмены всех классов, не прекращая своей тренировки, наблюдали за нешуточным соревнованием между учеником из II-B и черлидершей, младше того на год. Фува обыграл свою подругу в трех нормативах: отжимании, подтягивании и бросании мяча в корзину, чем вполне был доволен. Не позволяло расслабиться то, что Хиёри также обошла его по трем направлениям: скакалке (хоть Фува и отговаривался, что просто запнулся, но пробовать снова не стал), шпагату, при котором Фува явно переоценил возможности своего тела, и прыжкам в длину. Норматив на наклон победителя не определил: они с легкостью достали ладонями до пола. А упражнение на пресс окончательно вымотало соревнующихся, поэтому они с равным счетом подходов за минуту упали на маты, тяжело дыша. В иной обстановке эта картина имела бы совсем другой подтекст, но сейчас нужно было продолжать соревнование.

Все еще с одинаковым количеством побед Фува и Хиёри принялись за самый популярный и простой вид спорта — бег. Преодолеть на скорость короткую дистанцию здесь не представлялось возможным, поэтому друзья, уже имевшие свои команды болельщиков, рассчитали расстояние забега в десять кругов. Не прошло и двух минут, как вот уже финишная прямая. На последнем круге Фува мало что замечал. Он не поддавался Хиёри и не хотел ей проигрывать. И уже когда он видел перед собой белую черту, от которой они стартовали девять с половиной кругов назад, мимо него пронесся его одноклассник в ярко-красной майке. Преодолев финишную прямую, он не остановился и пошел на еще один круг, на что Хиёри из последних сил возмущенно крикнула. По залу прокатился смешок, а удивленные соперники, не сговариваясь, сбавили темп и финишировали почти шагом.

Дождавшись, когда непрошенный гость вновь окажется рядом, Фува заставил его остановиться, но тот и на месте продолжал бежать.

— Ну? Чего остановились? Давайте… — на ровном дыхании сказал нарушитель забега.

— Мэтт, с какого черта ты выперся на дорожку?! — стал возмущаться Фува, тяжело дыша всей грудью, отчего даже покачивался. — Ты… ты не видишь, что мы тут… что у нас соревнование вообще-то?!

Болельщики продолжали смеяться, А Мэтт наконец прекратил свой бег на месте и огляделся. Хиёри, немного отдышавшись, встала чуть позади Фувы и с таким же недовольным лицом глянула на парня, но ничего не сказала.

— А… так вы вдвоем, что ли, только бегаете? Я-то думал, разминка…

— Мэтт, ты тупой?! — уже чисто на эмоциях крикнул Фува, дополняя слова жестами, отчего весь спортзал вновь наполнился хохотом, а сам горе-бегун и ухом не повел.

— Да ты чего это, Фува, с девчонкой соревноваться решил? Достойного соперника не нашел или так, для поднятия самооценки?

— А ты попробуй ее обогнать, тогда и посмотрим, кто тут достойный соперник…

Фува гордо скрестил руки на груди, но вдруг почувствовал, что Хиёри куда-то ушла. А точнее, ее притянул к себе Мэтт и с легкостью поднял одной рукой, как маленькую девочку. Та соответствующе взвизгнула и засмеялась, почти вся ее злость мигом пропала.

— Э-эй! Ты что творишь? Отпусти ее! — уже в другой интонации рявкнул Фува, не сводя глаз с подруги.

— Да я эту малявку вмиг сделаю, — уверенно сказал Мэтт.

Хиёри никак на такие заявления не ответила. Она просто сидела и улыбалась, вскоре завалившись спортсмену на плечи.

— О! А тут высоко!.. — смеялась она.

Фува, как ребенок, у которого отобрали игрушку, пытался дотянуться до Хиёри и вскоре заставил одноклассника опустить ее. Тогда Фува хотел что-то сказать, одновременно подняв подругу на руки, как это сделал Мэтт. Но трюк не получился — мышцы не поддавались новой нагрузке после столь усердной тренировки. Глянув на усмехнувшихся подругу и одноклассника, Фува обошел Хиёри чуть сбоку и с усилием поднял ее обеими руками. Та точно также вскрикнула и обхватила его за шею. Чтобы удержать равновесие, Фува шире расставил ноги и чуть-чуть подбросил спортсменку, чтобы держать поудобнее. Тогда гордой речи суждено было сбыться.

— Во всей школе нет соперника достойнее. Но! Бросать ей вызов на равных основаниях могу только я. Потому что она моя принцесса, моя звездочка!.. И ничья больше.

Фува с самодовольным выражением лица глянул на Хиёри. Та не поняла, были эти слова сказаны всерьез или в шутку. Она лишь искренне засмеялась, когда друг прокрутился с ней на руках.

* * *

В студии искусств во время выставок бывало так же шумно, как и в спортивном зале, но сегодня там собрались не более трех пар учеников.

— И почему я раньше не знал, что в школе есть такое место? — спрашивал сам себя Каедо, укладывая подрамник на чистый холст.

— Когда школа только начинала работать, здесь была библиотека, а потом книг стали закупать все больше, и ее перенесли на первый этаж. А здесь сделали студию, — рассказывала Минори, наблюдая за действиями Черного Кота. В руках она держала книжицу, которую вскоре и продемонстрировала. — Я как раз новый сборник стихов взяла. Тут и про природу, и про любовь…

— Стихи… Вот сборник песен еще ни разу не привозили, — перебила ее Юэр, что сидела неподалеку, закинув ноги на стол. — Хотя кто б их читал? Бред какой-то. Музыку играть надо. И чем громче, тем лучше! — и она вот уже в который раз включила какую-то песню на своем телефоне, одноклассникам невольно приходилось это терпеть.

— Музыка — это хорошо, когда ее не слишком много, — спокойно сказал Томоэ, выходя из соседней комнаты студии. Он явно не вписывался в компанию с искусствоведческого профиля.

Как Каедо успел заметить, больше всего Белого Кота раздражали громкие звуки. Может, это была еще одна причина носить капюшон?

— У тебя много работы? — спросил он, подходя к Черному Коту.

— Нет, только холст натяну, раз тут все под рукой, и можем идти. А за краски примусь дома.

Каедо аккуратно загибал края холста и крепил их к подрамнику. Обычно это делали специальным степлером, но в обиходе Черного Кота никогда такого не было, поэтому он привык использовать канцелярские кнопки. Их с силой приходилось вдавливать, а иногда и вбивать в дерево, но для Каедо данный холст был не первым, поэтому много времени это не должно было занять.

— А что будешь рисовать?

— И долго ты одну работу красишь?

Как-то в один голос спросили девочки, на что Каедо глухо засмеялся, а потом объяснил:

— Красят маляры… рисуют любители… а профессионалы свои картины пишут, — говорил он, пряча улыбку.

— А ты прямо-таки профессионал у нас… — с сарказмом сказала Юэр, не отрываясь от телефона.

— А что, я видел его работы. Любительскими их точно не назовешь, — вступился Томоэ.

— Ну… мне еще учиться и учиться… — скромно ответил Каедо вдавливая очередную кнопку в плохо поддающийся подрамник.

— А на музыканта не надо учиться! — выкрикнула Юэр, что остальные аж вздрогнули. — Вот Джули Спринг например. Я обожаю ее песни. А она разве училась? Да все знают, что она лишь среднюю школу закончила и то… по документам только. И? Наша ровесница, а зарабатывает как суперзвезда!

— Это ведь не просто так. Она вон как играет на гитаре, а этому тоже уч…

Но Юэр оборвала Каедо на полуслове, снова воскликнув и занеся руки за голову:

— И я тоже хочу играть на гитаре! Рок-н-рол! Тяжелый металл! Да, и ездить по гастролям! Юху-у-у!

Юэр и так раскачивалась на стуле, что колесики ходуном ходили, а когда она стала изображать игру на невидимой гитаре под включенную на телефоне песню, мотать головой так, что розовые волосы поднимались и каскадами падали ей на лицо, и все больше отталкиваться ногой от стола, стул явно начал терять равновесие, и она упала на пол головой вниз, в то время как ее ноги так и остались где-то на краю стола. Осознав положение своего тела в пространстве и в перевернутом виде, посмотрев на друзей, Юэр услышала любимый момент песни и продолжила играть на гитаре мечты, так и оставаясь на полу и напевая: «Бау-бау! Па-пара-пара-пара!.. Е-е!.. Е-е!» Такому безразличию к обстоятельствам одноклассники лишь посмеялись. Через секунду Минори уже пыталась поднять Юэр, говоря, что игре на музыкальных инструментах и актерскому мастерству тоже долго учатся, но та ничего, кроме любимой мелодии, не слышала.

Засмотревшись на одноклассниц, Каедо делал свою работу не глядя. Как вдруг подогнувшаяся кнопка заставила его очнуться, а через мгновение по руке прошелся колкий импульс. Машинально отдернув руки, Черный Кот увидел, как по его пальцам потекла кровь. Каедо не раз получал мелкие травмы то из-за канцелярского ножа (бывало и от обычного во время поспешного приготовления завтрака), тех же кнопок или банально из-за края листа бумаги, это ведь тоже был своего рода процесс обучения и накопления опыта, но настолько сильный порез все же был редкостью.

— Каедо? — обернулся к нему Томоэ, краем глаза заметив резкое движение. Но по стекающей капля за каплей алой крови и отчего-то виноватому и в тоже время улыбающемуся лицу он сразу все понял. — Еще один… пострадавший от искусства.

Черный Кот не успел ответить и даже не заметил, когда Томоэ сходил за аптечкой в соседнюю комнату, потому что Юэр вдруг сказала:

— Со мной все нормально. Я дома… постоянно со второго яруса кровати вниз головой болтаюсь… а потом засыпаю и иногда падаю… хе-хе…

Минори в это время настойчиво поправляла рубашку Юэр, поэтому поволноваться за Каедо она не успела.

Черный Кот повернулся к Томоэ, когда тот прикоснулся к его руке.

— Можно? — с многозначительным взглядом спросил Белый Кот, и Каедо, молча кивнув, протянул пораненную руку.

Вытерев кровь, растекшуюся по ладони и пальцам, и, промокнув рану, старшеклассник наложил поверх пореза кусочек плотной марли, смоченный какой-то жидкостью. Каедо ожидал, что лекарство будет жечь, однако такого эффекта не произошло. Напоследок Томоэ аккуратно перевязал все бинтом. Каедо наблюдал за спокойными и сосредоточенными действиями Белого Кота. Казалось, тот совсем не волновался, проделывая подобное не в первый раз. Черный Кот иногда невольно прищуривал один глаз и кривил губы от болезненных ощущений, но уже через пять минут его рана была обработана должным образом.

Каедо не раз поблагодарил Белого Кота, а в скромных ответах узнал, что того давно научили оказывать первую помощь и, как оказалось, не зря.

* * *

— Я, конечно, понимаю, что на эти занятия нередко сгоняют весь естествоведческий профиль, а не только химиков, но… Какого черта ты тут делаешь?

Лукас с вечно усталым видом расхаживал по полупустому кабинету, в котором его речи, обращенные к давней знакомой, отдавались эхом.

— Насколько же это противоречиво — видеть тебя с книгой… Сейчас небо зеленым станет!

Старшеклассник зло шутил над Аманэ, которая тоже была не в восторге от своего занятия и такого ученического соседства.

— Думаешь, мне хочется учить эту латынь? Ужасный язык. Мои профильные куда красивее. А ваш… только для разговоров с чертями и годится. Ах да… вы же и есть черти.

— Дорогая моя, odi te,*⁽¹⁾ — с презрительной улыбкой бросил Лукас.

Конечно, та не знала перевода, но за столь длительное обучение различным языкам, во время которого ей нередко делали подобные комплименты, она научилась отвечать коротко и ясно:

— И тебе того же.

Эти взаимные оскорбления могли продолжаться еще долго, если бы в кабинет не зашли ученики других классов. Тогда Лукас отвернулся и сам себе сказал:

— Кстати о биологах, где Томоэ?

— Не знаю, — высказала блондинка откуда-то из-за спины Лккаса. — Увел его к себе на соседний профиль год назад, а я…

— Тебя не спрашивали, Аманэ.

Старшеклассник тяжело вздохнул, скрестив руки на груди. Последний учебный год давался ему непросто, а постоянные помехи извне только раздражали день ото дня.

Лишь прикрыв глаза и позволив красным очкам чуть сползти с его носа, Лукас вздрогнул от громкого стеклянного стука. Повернувшись вместе со всеми к ученику, который уже час возился с опытом, Лукас вновь тяжело вздохнул и зачем-то подошел к нему.

— Сколько можно шуметь, младшеклассник? Ты этот фокус с вулканом уже неделю делаешь. Ты что, детскому саду будешь это старье показывать?

— Что за манера у вас такая — всех младшеклассниками называть? — ученик встал изо стола, наспех прибирая беспорядок. — Меня зовут Алан, — гордо произнес он, но Лукас все так же презрительно смотрел на неудавшийся эксперимент. Тогда Алан, не дожидаясь очередного упрека, высказал: — И не детскому саду, а нашей средней школе на их внеклассных занятиях. И я не просился на эту роль! — вдруг отчего-то он разозлился. — Я физик, а не химик!..

— Слышь, ядерщик-испытатель, ты опять вместо гидрокарбоната натрия взял натриевую соль соляной кислоты, — сделал свое высокоинтеллектуальное, как он считал, замечание Лукас.

Алан в отчаянии и возмущении долго смотрел на него немигающим взглядом, чем Лукас и наслаждался.

— Что?!

— Хватит издеваться над учениками, Лукас, — сказала девушка в лабораторном халате, подходя к ним. — Алан, ты перепутал соду с поваренной солью. Повнимательнее, пожалуйста.

— Ну… Дэлайла… зачем вы?.. агх… — старшеклассник нехотя повернулся к ней.

Дэлайла отличалась от других учителей тем, что разница ее возраста и возраста ее подопечных не превышала десяти лет. Еще недавняя студентка проводила для учеников «Аджер-О» дополнительные занятия, которые были куда более посещаемые, чем у других учителей. Единственное, что не нравилось Лукасу, — это то, что Делайла собирала весь естествоведческий профиль, а именно химиков, физиков, биологов вместе, и даже вот… решила помочь лингвистам.

Основная ее работа проходила в лабораториях клиники. А все ученики и даже коллеги знали, что сама она очень интересовалась животными. А точнее… существами, как она их называла, в которых слились гены животного и человека.

— Кстати, я давно не видела вашего одноклассника, Мальбинс Томоэ, — сказала Делайла, и Лукас, дабы не встречаться с ней взглядом, снова стал бродить по кабинету. — Я ему предлагала проект сделать на тему генных мутаций, а он чего-то отказался. Лукас, он тебе ничего не говорил?

Тот отмахнулся, якобы тоже давно не виделся с другом.

— Жаль, в вашей школе нет зверолюдей. И почему, интересно?.. — сказала Делайла, и все немного странно на нее покосились. — Нет, опытов я никаких, конечно же, не ставила бы. Что вы так смотрите?.. Просто интересно было бы понаблюдать… Их вообще в городе все меньше и меньше становится. Или, может, они как-то прячутся?..

Дэлайла снова углубилась в свои размышления о жизни зверолюдей.

Лукас как бы невзначай вновь оказался рядом с Аманэ. И в ответ на тихую усмешку, так же сквозь зубы сказал:

— Не смей.

* * *

Школа «Аждер-О» предоставляет огромный спектр возможностей для своих учеников, давая шанс попробовать себя в нескольких сферах сразу. Мероприятия здесь проводятся круглый год, школа даже летом участвует в городской жизни, на соревнованиях звучат имена все новых и новых победителей, учителя всецело посвящают себя ученикам, школьный Совет постоянно привлекает в свои ряды активистов, а от сезона к сезону параллели имеют возможность отдохнуть в лагерях. В этом заведении Каедо все больше узнавал о многообразии жизни, причем непосредственно из общения со сверстниками, а не… из скучных учебников. Черному Коту казалось, что здесь ко всем находят индивидуальный подход, независимо от «породы». И после полугода обучения Каедо окончательно убедился, что за место под символом кленового листа стоило побороться. Хотя бы ради встречи с такими разношерстными людьми.

1) Оdi te — Я ненавижу тебя (лат.)

Вернуться к тексту