Ее Королевское Высочество (джен)

— Непреложный Обет, — говорит дядя Джон, когда я прихожу в его кабинет после ужина, отвечая на мой невысказанный вопрос, как Поттер сохранит наше инкогнито, и добавляет: — Если его сын, он сам или его жена выдадут нашу тайну, то Карлус умрет. Если Джеймс любит своего отца, то будет молчать. А против чтения мыслей его убережет амулет. Какой, не знаю, но Карлус пообещал купить сыну самый мощный.

Киваю.

— Спасибо, дядя.

— А твой ученик промолчит?

— Да.

— Хорошо... А я до конца каникул научу его маскировать свои мысли. Если кто и влезет к нему в голову, он должен будет однозначно знать, что искать. Дальше придется действовать уже тебе. Надеюсь, летом ты позволишь продолжить с ним заниматься.

— Конечно, дядя, — улыбаюсь. — Спасибо тебе.

— Не за что, — дядя фыркает, усаживается поудобнее, кивает мне на кресло. — Алекс, я планирую встретиться с твоим Волдемортом. Ты ведь не против?

— Нет, — качаю головой. — Только, дядя. Волдеморт неплохо владеет окклюменцией и легилименцией. Возможно, это врожденное. Вряд ли кто-то обучал его.

— Как и меня, — кивает дядя Джон. — Хотя... не знаю, можно ли назвать это обучением в моем случае, но навыки кое-какие мне преподали, да...

— В любом случае, я буду рада, если ты встретишься с ним.

— Хорошо. Сделаю вид, что ты не в курсе.

— Да, дядя.

* * *

У моего дяди Джона — сложная судьба. Пятый сын короля Георга V, поздний, больной. До тринадцати лет принц Джон страдал аутизмом и эпилепсией, на фоне чего его признавали умственно отсталым. Врачи разводили руками, говорили, что надежды нет.

Пока в январе тысяча девятьсот девятнадцатого года у принца не случился выброс магии. Первый в его жизни. И настолько мощный, что пришлось ремонтировать полкрыла в Сандрингеме.

И принц Джон словно проснулся после многолетней спячки. Аутизм, эпилепсия и умственная отсталость ушли в прошлое, а пришла — магия.

И с ней — проблемы.

Если бы у принца выявили магические способности после рождения, как и у всех детей-магов, то его даже не стали бы вносить в очередь престолонаследников. У короля Георга V и королевы Марии по-прежнему осталось бы четверо детей, а мальчик по имени Джон был бы передан на воспитание какой-нибудь уважаемой в магическом мире бездетной паре.

Но принцу Джону было тринадцать. Его хотели тихонько отравить, но об этом прознала королева Мария, возмутилась и поставила ультиматум — либо принц Джон живет, либо мира с магами не будет. Принца поспешно объявили умершим от эпилепсии, а мальчику выдали документы на имя Джона Джонсона и запихнули в Хогвартс на первый курс.

Принц Джон оказался невероятно одаренным в ментальной магии. А еще умным ребенком. Буквально за какие-то четыре месяца он понял, в какое болото угодил, и сумел убедить и преподавателей, и Министерских шпионов, что он туповатый, учится плохо, от своего диагноза недалеко ушел...

В двадцать шестом году дядя окончил Хогвартс всего с одним «П» — по Уходу за Магическими Существами и уехал в Европу. В Британии особо не огорчились, пока дядя не объявился в тридцать седьмом году рядом с моим отцом. Уже не как хилый и глупый принц Джон, но как умный и умелый маг.

Оба британских министерства — и магическое, и маггловское, встали на уши. Дядю Джона пытались отравить, застрелить, устроить автомобильную аварию... Заавадить. Только дядя благополучно избегал смерти, уводя от нее так же и моих родителей.

После того, как родителей и моего дядю увидели с Гитлером, дядя Джон стал «персоной нон грата» в Британии. В магической части за его голову до сих пор объявлена награда — более десяти тысяч галеонов.

Дядя ненавидит магглов всей своей душой. Но ненавидит не так, как Риддл. Дядя считает, что магглы должны служить магам. А к прислуге он относится неплохо.

Но семью он любит больше. Поэтому, когда Гитлер с Гриндевальдом попытались манипулировать отцом, дядя легко выступил против них. Но опять же — сейчас дядя ради возвращения престола моему отцу готов оказать всяческую помощь и содействие Риддлу. И если ради этого нужно будет, как говорят русские, «порвать на британский флаг» Дамблдора, то он это сделает.

Семью дядя Джон тоже любит по-своему. Он считает своего брата Альберта, который стал королем Георгом VIпосле отречения моего отца, предателем. Соответственно, и его детей он тоже не любит. К моей двоюродной сестре Елизавете, которая сейчас королева, и ее сестре Маргарет он относится абсолютно равнодушно, а вот меня любит до умопомрачения.

Как и я его.

* * *

— Французские маги не будут вмешиваться в возможный конфликт, — говорит дядя Джон через два дня.

Хмурюсь, но потом согласно киваю. Это очень даже неплохо.

— Да и никто в Европе не будет — слишком свежи воспоминания о Гриндевальде. Британии предоставят возможность вариться в собственном соку. Но, Алекс. Если Европа почует, что пахнет жареным для нее, она опять же вспомнит Гриндевальда, и Британию раскатают по бревнышку.

— Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, сопливая! — взвивается дядя. — От горшка два вершка, а в политику лезет! Говорю тебе — уймись! Не береди Дэвиду рану!

— Дядя, — говорю холодным тоном, — вы либо помогаете, либо не лезете, о'кей?

Дядя сверлит меня тяжелым взглядом, а потом внезапно весело фыркает:

— Вся в отца... Упрямая, как танк. Да, Алекс. Быть тебе королевой.

— Только после отца, — хмурюсь.

— После Дэвида, конечно...

* * *

Тридцать первого декабря отправляю подарок Риддлу — амулет, контролирующий дементоров. Дядя предлагает книги из завещанной нам библиотеки принцессы Анастасии, но приходится пояснить, что Волдеморт вряд ли знает русский язык. Особенно тот, что был полторы тысячи лет назад. И вряд ли умеет читать глаголицу. Долохов тоже это не сумеет — глаголицу в Дурмстранге не преподают — ей научила меня троюродная тетя, принцесса Анастасия, пока была жива.

— Дементоры охраняют Азкабан, — поясняю дяде. — Твари еще те. А Волдеморт ценит мощь и силу, так что лишние бойцы, особенно такие, попавшие в его ряды, очень сильно поднимут ему настроение.

Дядя фыркает, кивает.

— Да, хороший подарок. Я последний раз видел дементора... дай Мерлин памяти... в Китеже. В магическом зооуголке.

Фыркаю следом. Дементорами пользуются только в Англии, в остальных местах цивилизованного магомира их уничтожают.

* * *

— Поттеры признали долг, — говорит дядя еще через день. — И сделают все, чтобы его погасить. Если понадобится, они выступят на твоей стороне. Нечего было их сыну отбирать оберег у твоего ученика.

Оберег принадлежит семье Виндзоров. Он никогда не выйдет за ее пределы — даже я могу лишь дать его на время. Например, Северусу. Когда в обереге отпадет необходимость, мой ученик вернет его мне.

Джеймс Поттер отобрал не оберег Северуса Снейпа. Он замахнулся на вещь, принадлежащую королевской семье. И теперь Поттерам-старшим придется долго заглаживать этот позор.

— Но ты должна понимать, Алекс, что Поттеры совершенно не горят желанием это делать. В войне с Гриндевальдом погибли все девять братьев Карлуса Поттера — четверо старших и пятеро младших, а так же две его сестры, племянники и племянницы. Карлус оказался единственным выжившим. И то, что у него долго не мог родится ребенок, тоже определенным образом повлияло на Карлуса. Поттер сделает все, чтобы уберечь сына. Понимаешь?

Киваю.

— Даже несмотря на то, что его так сын опозорил.

Опять киваю.