Магл (джен)

Начало мая ознаменовалось для меня большой работой — началась запись демонстрационного альбома. В смысле, я начал записывать черновик на студии. Не хочу думать, сколько это стоило. Мы с Верноном решили записать все пятнадцать песен. Это были:

1.Hanson — МММbop

2. Katy Perry — Firework

3. Robbie Williams — Angels

4. Vanessa Carlton — A Thousand Miles

5. Górky Park — Moscow Calling

6. Busted — Year 3000

7. Katy Perry — Roar by

8. Madonna — Ray Of Light

9. Spice Girls — Goodbye

10. Еllie Goulding —Light

11. Fireflies — Owl City

12. 30 Seconds to Mars — 93 Million Miles

13. Цой — Кукушка

14. Би-2 — Полковник

15. Дмитрий Маликов — Мама

Все песни пришлось капитально проработать, изменить слова, музыку. Ту же «Москву на проводе» петь в оригинале — вообще не вариант. Так что теперь эта песня о том, что я звоню в Москву оператору и говорю ему, что хочу побывать в Москве, увидеть огни Кремля! Честно, даже не надеюсь, что её возьмут. Про «30 Seconds to Mars» вообще молчу, с ней пришлось сильно повозиться.

Нанятые музыканты не верили, что это написали восьмилетки! Меня активно отговаривали от «Полковника», «Кукушки» и «Мамы». Оказалось, в Англии очень жёсткая цензура. Дети поют для детей и никак иначе. Никаких сисек-писек-философии. Нет, и точка. Я всё же настоял на своём. Вся музыка свелась к жанру поп-рок. Тяжеляк мне никто писать не даст. Не вырос ещё. Сейчас я как никогда осознал, что я ребёнок! Ребёнок! Список песен для восьмилетки подобрать нереально сложно. Нет, можно было бы у той же «Металлики» что-то сдёрнуть, у Скорпов. Но кто мне даст это петь?

Запись альбома продолжалась около месяца. С Dell я решил не связываться. Будет им потом сюрприз, когда меня на MTV увидят. А то: «Сопля малолетняя, кто тебя на сцену вытащил»… Уроды. Из-за этого пришлось приглашать людей со стороны. Там, в студии, где мы с группой писали, объявления ищущих работу инструментальщиков висели.

Ударником был дядька около шестидесяти лет, но отработал он каждый пенс. Клавишница, кстати, в Тринити Колледж училась. Отец был в шоке, если честно. Он даже подумать не мог, что студенты этого крутого колледжа будут на клаве в студии подрабатывать. Девушка сыграла отлично. Гитариста меняли дважды. Первый заявился под кайфом, и его сам инженер из студии выпер. А другой оказался местным священником. Ничего так сыграл, мне понравилось. Часть гитарных партий я играл сам. Мне, ради такого дела, купили профессиональную гитару-телекастер. У него был только один минус — вес в четыре килограмма!

С приглашёнными музыкантами, кстати, гораздо лучше получилось. Пришли, сделали дело, получили деньги и ушли. Намного проще чем с группой — как сказали, так и делают. Если я говорю, что тут надо два удара по тарелке, значит, два. Если я говорю, что тут нужен семиструнный бас — значит, будет семиструнный. Сказал, что строй необходимо понизить… Короче, тут я главный!

Звуковую студию Вернон снял в соседнем городке. Наше время было с девяти утра до пяти вечера, понедельник-пятница. Как занятия заканчивались, меня тётя Мардж сразу со школьного двора и увозила в студию. Там уже ждали, и мы дорабатывали песни так, как я их вижу.

К экзамену «одиннадцать-плюс» приходилось готовиться везде. То в машине читал, то в студии, даже в туалете повесил задачи на логику. В математике там ничего сложного не было. Ну разве сложно умножить без калькулятора 0.25 на 34.89? Я ещё со школы помню, как столбиком умножать. Или, например, сложить 5/6 и 12/3, или что больше: 3,4 или 5/6. Так что я зубрил историю Великобритании, английский язык и задачи на логику. Кстати, я в логических задачах вообще сначала путался, пока полковник Фабстер не объяснил мне на пальцах, в чём там суть. Теперь с ходу решаю.

Вокал на песни ложился с трудом. Я как послушал себя в записи, чуть не ругнулся — голосок тоненький, детский. Но на вокалиста решили не тратиться. Всё равно этот альбом демонстрационный, его потом до сути уже сама звукозаписывающая компания доводить будет.

Мы закончили записывать альбом в середине мая. И я смог вздохнуть свободно и полностью сосредоточиться на экзамене «одиннадцать-плюс». Вернон мне ещё и репетитора подогнал по этому тесту. Два часа каждый день без выходных. Дурсль записал меня на пятнадцатое июня. Оказалось, в каждом графстве было несколько школ, где сдавали этот тест, и даты сдачи сильно отличались. В Кенте вели запись даже на четырнадцатое сентября. Но я решил не заморачиваться. Попытаюсь сдать сейчас, кто знает, что будет в сентябре. Может, я на сцене в Японии буду петь? А если плохо сдам, так всегда можно будет попозже пересдать. У меня в запасе целый год будет, ведь в этом году мне только девять исполнится.

Обстановка в доме нагнеталась. Мама ходила чуть ли не на цыпочках вокруг меня. Стала готовить какие-то супер-блюда для детей, которые сдают экзамены. Вернон даже на Злыдня прикрикнул: тот слишком сильно храпел ночью и, по мнению отца, мешал мне спать. Пса переселили в подвал к Заре и Воланду. Мардж приноровилась во время еды задавать мне вопросы по истории Англии. Кто правил после Ричарда Третьего, где похоронен такой-то король и прочее. Полковник Фабстер лишь посмеивался в усы да выгуливал собак. По сути, он уже жил у нас. Интересно, когда-нибудь они с Мардж поженятся? Детей у тётки нет, а у полковника сын в раннем детстве погиб. Всю любовь они дарили друг другу, собакам и нам с Гарри. Поттер же продолжал съёмки, и я его видел лишь в школе. Но он тоже проникся моментом ожидания и старался меня не цеплять.

А я ничего вокруг не замечал. Полностью концентрировался на учебниках. Мне этот экзамен был поскольку-постольку, но родители чуть ли не молились на меня, и не хотелось их подводить. Да и, если честно, до того мне эта подготовка надоела, что хотелось сдать и забыть. И чтобы к нему больше не возвращаться. Точка.

В центр сдачи мы подъехали с родителями в полдевятого утра. Я был спокоен как удав. А чего волноваться, перед смертью не надышишься. Всё, что смог, я уже выучил.

Разглядывал ребят вокруг. Что интересно, были даже младше меня, но все они были китайцами или корейцами, парочка арабов. Одна тётка стала на колени и молилась. Мне стало смешно — это же не конец света, а какой-то долбаный тест, который можно пересдать. Чего из этого такое шоу устраивать?

Без десяти девять нас запустили в аудиторию, раздали бумагу, карандаши, ластик. Я с собой ещё бутылку воды прихватил и шоколад.

В девять начали тест. В принципе, было то же самое, что и в учебниках. Правда, немного завис, когда читал текст про то, как делают бумагу. Вопрос слишком мудрёный был. Можно было и так ответить, и этак. Но я потом подумал и разобрался. Да так увлёкся, что даже воду забыл пить. Задачи на логику были вообще простыми. А через час сорок минут нас выпустили на волю. Я вышел на крыльцо и заорал: «Я свободен, словно птица в небесах! Я свободен!!!» На меня оглядывались, но мне было похрен. Слава богу, эта бодяга с подготовкой закончена. Теперь можно и музыкой заняться. А вечером мы всем семейством поехали в китайский ресторан, отмечать мою свободу.

С этой подготовкой я капитально выпал из жизни. Оказалось, Вернон ещё месяц назад связался с агентом Гарри из GAP и попросил совета. Они всё равно в этом бизнесе все повязаны. Да и Гарри тоже эти песни исполнять будет, поэтому её интересы в этом деле тоже были замешаны. Сам Вернон, как мой отец, уже встречался с некоторыми представителями звукозаписывающих компаний. Сразу скажу, проделал он просто адскую работу. Показывал наши портфолио, зарегистрированные на моё имя песни в музыкальном издательстве, записи наших выступлений на видео, журналы, где Гарри снимался. Он даже юриста, специализирующегося на контрактах, сумел отыскать. И всё-таки нашёл интересный вариант.

* * *

Офис звукозаписывающей компании EMI впечатлял и давил на посетителей. Золотые диски в рамках, аквариум с тропическими рыбками на всю стену.

В комнате перед столом сидели я, Вернон, юрист и агент Гарри, Моника. Поттер был на сьёмках в Канаде. Что он там рекламировал, я был без понятия. Знаю только, что нужно было сниматься вместе с чучелами медведей.

За столом сидел, сложа руки, представитель компании Дэвид Моллетман и сверлил меня глазами.

— Я бы никогда не поверил, что восьмилетний ребёнок может написать альбом. Но прилагаемый материал заставил меня понять, что я ещё не всё видел в этом мире.

— То ли ещё будет!

— То есть, это далеко не всё? У вас есть ещё материал? Идеи? — он смотрел на меня, как Злыдень на кусок мяса.

— У меня всего много. Правда, есть одно большое «но».

— И в чем же трудность?

— Возраст. Понимаете, мистер Моллетман, я хоть сейчас могу вам песен двадцать написать и даже перевести на русский или немецкий без особой потери смысла, — его глаза аж заблестели. — Песни такие, что рыдать будут все. Но я понимаю, что в моем возрасте петь песню нерождённого ребёнка, мать которого сделала аборт… Не поймут. Я могу написать замечательную песню про Полтавскую битву со слов шведских солдат, которые полегли там, про их боль и страх. Но это не для восьмилетнего ребенка. Вот и приходится крутиться.

— Надо же… Песня нерождённого… Это интересно.

— А смысл? У меня лет в тринадцать-четырнадцать начнёт ломаться голос. После ломки можно писать такие песни. Но вы меня извините, свой материал просто так не отдам. Я сам хочу его петь и выступать. Писать для кого-то ниже уровня «Металлики» или Мейденов мне не хочется.

— Молодой человек, а вы наглый!

— Я хотел бы стать чище и добрее, только в жизни это мало что даёт. Пробиваются лишь те, кто понаглее, — сказал я, вспомнив старую добрую песню.

— Вы знаете не только русский, но и песни?

— И русский, и немецкий. Даже «Приключения Шурика» смотрел.

— Интересный вы экземпляр…

Он расспрашивал меня о моих планах на будущее. Интересовался будущим материалом. Но я знал, что Моллетман просто изучает меня. Эта компания уже давно подсчитала всю прибыль, сверила дебет с кредитом, выбрала для нас людей, которые будут со мной работать, выработала план. Мне нравилось, что Дэвид осторожничал. Он не был из тех людей, которые складывают все яйца в одну корзину.

Юристу были отдана стопка бумаг — это оказался наш контракт. Который он должен был изучить. И если всё в порядке, то нам с Гарри предлагали уже через две недели приступить к записи альбома. В школе как раз должны были начаться каникулы, а агент Гарри найдет ему свободное время. Как я и предполагал, наш демонстрационный альбом будет полностью переписан. На диск положат двенадцать песен.

На всю работу над альбомом планировалась потратить около семи-восьми недель. С нами, оказывается, будет работать какой-то Нэш. Это музыкальный продюсер берёт почти пять тысяч фунтов в день за свою работу!

Запись в дешёвой студии и той, которую предоставила нам EMI, были как небо и земля. Судя по размерам, в эту студию можно было оркестр засунуть, дорогие материалы в отделке, несколько видов микрофонов, затемнение, удобные плюшевые кресла, профессионализм. Все веселы, улыбаются. За стеклом у пульта сидят четыре человека. Сначала голос писал я. Надел наушники, вслушался в музыку и запел… И нихрена не получилось. Оказалось, петь я не умею. Сначала хотел взбрыкнуть, а потом понял, кто я и кто они? У них таких, как я, тысячи через руки прошли. Поэтому засунул свою гордость куда подальше и просто следовал указаниям.

За один день записали только одну песню — МММBop. У Гарри получалось проще, он привык на сьёмках, что ему скажут, то и делает. Так и тут. Сказали вести мелодию буквой «А» в этом отрезке, он и вёл. Мне объяснили, что потом над этой песней начнётся более серьёзная работа. Пока записывают начальный вариант, но, может, ещё и перезаписывать придётся. И вот так мы с Гарри работали каждый божий день.

Это абсолютно не походило на работу в России. Там пришел и пишешь сам, ты главный. Как ты сказал, как ты решил, так и будет. Остальные только дают советы. Следовать им или нет — это твоё дело.

Где-то через две недели у меня поинтересовались, есть ли ещё материал для записи? В альбом решили вложить более коммерческие варианты. Что интересно, понравились все песни. Но я понимал, компании нужно было их продать. Рынок сбыта был понятен — подростки. Но за них платят родители. И нужно вначале угодить им. Опять всё упиралось в несчастную «Кукушку», «Полковника» и «Маму».

Я плюнул и пропел «Тату» — «Gomenasai». Инженер задумался. Сказал, что очень мелодично. На следующей неделе я, мысленно проблёвываясь, записал голос и для этой песни. Затем вспомнил ещё и про «Take that» песню «Back for Good». Слова пришлось менять, так как про девочек и помады мне ещё в силу возраста было нельзя петь.

А потом плюнул и предложил шесть песен, которые мы записали с Dell. А где я ещё, на халяву, продюсером за пять тысяч фунтов в день воспользуюсь? С ними была небольшая загвоздка. Всё же они предполагались для большого дядьки, а я и Гарри бэк-вокалом. Нэш сказал, что песни отличные, надо только найти нормальных исполнителей. Dell ему не понравились категорически — они стандартные, у них таких много. Искать будут среди известных групп. Сдуру предложил «The Rolling Stones», обещали подумать…

Несколько раз приходил Дэвид. Заинтересованно смотрел на меня сквозь толстые линзы очков. Слушал песни. Что интересно, никто не восклицал, «ой, какой ты у нас гений» и прочее. Всё принимали, как будто так и должно быть.

Через два месяца нам дали прослушать результат, и я заткнулся. Так как это было прекрасно. «Кукушка» вообще вышла пронзительной и трогательной. Но в альбом она не вошла. Пообещали через какое-то время издать синглом. Первой в альбоме звучала татушная «Gomenasai». В тот миг мне серьёзно хотелось побиться головой об стол.

Столько материала, а первой прогонкой поставили это дерьмо. Хотя, в этом даже я согласился, звучало это дерьмо преотлично.

Я стоял намертво за «Кукушку». Скоро дядя Витя её напишет и… обломлюсь я. Дэвид разрешил петь всё, что не вошло в альбом, на концертах, а в начале девяносто первого выпустят сингл с этими песнями, если они будут пользоваться успехом. Я выдохнул. Будем надеяться, что не обманет.

В сентябре нам не надо было идти в школу. Родители перевели нас на домашнее обучение. Гарри радовался за обоих, школа ему не нравилась.

А вот я надеялся наконец-то отоспаться на уроках, а тут такая птичка обломинго. Потом по почте пришли результаты «одиннадцать-плюс». Я, если честно, знал, что сдам, но вот насколько? Даже академик может завалить школьный экзамен. Но на сертификате красовалась цифра сто пятьдесят девять. Не хватило одного балла до максимума! Я так устал, что даже радоваться не мог. В голове билась одна мысль: хоть от этого дерьма избавился. Не нужно по-новому готовиться.

Наши дни рождения справляли вместе, в Гайд-Парке. Мы взяли выходной на студии и вовсю наслаждались свободой. Из группы был только Бойко. Я поддерживал с ним нормальные отношения. Мы ушли вглубь парка и расстелили покрывало. Собаки радостно бегали вокруг и пытались стащить кусочек повкуснее. Поттер прихватил своего монстра. Теперь это был здоровый котяра под четыре кило весом, а габаритами скоро Злыдня догонит. Собаки к нему привыкли и считали за своего. Ещё была Моника, агент Гарри.

— Поздравляем! Поздравляем! — кричали все взрослые.

Огромный торт со свечками был в виде гитары. Официально, Поттеру исполнялось восемь, а реально — он на год старше. Но кто там эти свечки будет пересчитывать? Мы задули праздничные огоньки. Ура!

— Как у вас успехи? — спросил Фабстер.

— Спать хочется, — ответил Гарри.

— Значит, хорошие успехи, — рассмеялся полковник.

— А когда альбом ваш выйдет? — задала вопрос Петунья.

— Когда клип снимем, тогда и альбом.

— А группа?

— А что им будет? Играют свой материал. Я слишком маленький, чтобы петь песни про то, как тётю любят.

Вернон усмехнулся, Фабстер пожал плечами. Бойко знал, что мы пишемся на студии и у нас есть контракты.

— Да тухло всё в группе. Эрик и остальные только пиво пить хотят и считают себя крутыми рокерами, — неожиданно произнёс Бойко. — Я собрался уходить оттуда. Тем более выпускные экзамены я сдал, так что свободен как птица.

— Это тонкий намёк? — не смог я удержаться от подколки.

— Это факт. Мои родственники уже говорили с компанией. Я буду среди ваших музыкантов.

— А кто твои родственники? — поинтересовался Гарри.

— Лорды. Шведское семейство.

— Я думал, ты болгарин! Имя же болгарское! — воскликнул я.

— У меня мама из Болгарии, а папа швед. Семья Ардвидссон. В Швеции очень известны.

— Вы лорд? — неожиданно подала голос Моника.

— Я не наследник, если вы об этом. Наследует мой младший брат. Папа сказал, что я со своей музыкой родовыми делами заниматься точно не буду. Вот и растят брата. Ещё сестры есть, но они во Франции учатся. А я здесь, музыкой балуюсь, — он рассмеялся. — Отец не одобряет, но деньги высылает регулярно, лишь бы я со своей гитарой дома не появлялся.

— Почему? — не понял я.

— А ты представь — средневековый замок, все в костюмах, платьях. Там вальс, мазурка, полька… И тут я играю «Led Zeppelin» или, еще хлеще, «Metallica»! Представил песню Метлы «Master of puppets» в старинном замке…

Я не удержался и стал смеяться. Тяжелый рок в древнем замке — это что-то с чем-то.

— Зря смеешься! Отец был в бешенстве. Вместо вальса у него «Deep Purple» звучит. Дал денег и сказал появляться только на Рождество.

— Ну и папа у тебя! Разве так можно? — удивился Гарри.

— Гарольд, ты не понимаешь… Он лорд — это обязывает. Этикет, нормы, правила. Шаг влево, шаг вправо, и тебя сочтут невоспитанным — это мягко сказано. Если пострадает репутация — не будет контрактов. Нет контрактов — нет денег. Нет денег — сам понимаешь. Он надеется, что музыкой я смогу хорошо заработать. Ему, в принципе, без разницы, на чём деньги делать. Лишь бы не всплыло, что это его сын полуголый с гитарой бегает.

— Хорошо, что мы не лорды! — воскликнул мелкий. Дай бог, чтобы ты был прав, малыш!

Торт был восхитителен! Накормили всех, включая Воланда. Любимец Поттера был нагл, вреден и гонял соседских собак по полной. Кот с Гарри чуть ли не с одной тарелки ел. Гарри говорил, что они с котиком друг друга чувствуют, знают настроение и плохо кому-то из них или нет. Из канона я помнил, что это вроде как привязка происходит. Или это фанон?

Подарков было немного, но все дорогие.

Наборы косметики от Мардж и Фарбера. А вы что думали? Раз на сцене — смотри за собой! Крема, скрабы, гели, шампуни. Помаду нам, понятно, никто не дарил, но одеколон был.

Новые плееры и кассеты к «Полароиду» от родителей.

Наборы медиаторов и струн от Бойко.

Солнечные очки от Моники.

У Гарри начало выправляться зрение. Никакой магии, никакого чуда. Все приземлённо и просто. Капли в глаза, упражнения, специальные очки. До стопроцентного было ещё далеко. Но минус три превратились в минус один семьдесят пять. Это охренеть, как круто! Гарри носил линзы и был рад подаренным очкам.

Ещё были новые ошейники для питомцев, браслеты для нас, футболки и плакаты с автографами известных групп. Это Дэвид передал через Монику.

* * *

В конце августа началась съемка клипов. Решено было снять «МММbop» и «Gomenasai». Одна была подвижная с гитарными риффами, другая — красивая баллада. Снимали в павильонах, на природе, возле Биг-Бена. Мы работали по восемь часов каждый день на протяжении недели. Я так и не понял сюжет. В «МММbop» было что-то с видами Лондона, парки и скверы. Мы идём и взрослеем, а в конце старые люди смотрят на свои детские фото. «Gomenasai» вообще хрень какая-то, к которой приплели собаку и кота. Хорошо хоть нас с инструментами показывали. Косметики и грима извели море. Нервов был потрачен целый океан! Я ругался из-за костюмов, идей, еды. Меня успокаивал Бойко. Он был в команде музыкантов, которые снимались вместе с нами. Пару раз заглянул Дэвид, посмотрел, усмехнулся, и, ничего не сказав, ушел. Чего надо-то было? Поттер воспринимал всё как должное. Он постоянно снимался, ему проще. Мне казалось, что Гарри от этого даже удовольствие получает. Кузен умудрялся шутить с персоналом, строить глазки гримершам (вот куда его потянуло?), дурачиться с музыкантами. Я же был на пределе — ругался, орал, возмущался. Мы смотрелись как две противоположности — он веселый и жизнерадостный, я — бука, злючка, вечно недоволен. Он худой и тёмненький весельчак, я плотный и нудный крепыш. Кот Гарри произвел фурор! Его гладили, тискали, кормили. Воланд млел. А Злыдень прятался за меня, под стойку барабанов и старался не отсвечивать. Бойко посмеялся, что каковы хозяева, таковы и животные. Я обиделся на него. Это вызвало новый взрыв хохота.

Сводили клип очень долго. Что-то переделывали, переснимали. Мы же в это время хоть немного, но отдыхали. Интервью и съемки в рекламе… После клипа — это рай!

У нас наладились отношения с Фигг. Как сказал Вернон, если она доносит на нас, значит, надо подружиться. Дурсль помогал ей с кормом для котов, починил крышу, отдал старую мебель из подвала. Старушка перестала смотреть на нас волком.

— Пап, может, дом сменим? Побольше купим.

— Зачем? — Вернон завис.

— Ну как же? Деньги есть, купим ещё больше с кучей комнат и кабинетом.

— А зачем? Ты пойми, сын, не нужно. Здесь мы знаем шпиона — Фигг. Прикормили её. Купим новый — чёрт знает, кого нам подошлют. Опять же, нам полковник сильно помогает. Ты заметил, что у нас много новых соседей? Нет? Обрати внимание. Это все люди полковника. Гарри в том мире очень известная личность. От нас не отстанут.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— Разведка донесла. У военных есть дела с ненормальными. Но вот слежка за Гарри осуществляется только этой старухой. И коты у неё не простые. Ладно, не забивай себе голову.

— Пап… Я думаю, что лет через пять надо будет уезжать из страны, — перевёл я тему.

— Правильно думаешь. Я хочу уехать раньше. Прорвёмся.

О как! А я и не в курсе. В каноне магглы были недалекими идиотами, а в реальности… Полковник уже справки навёл и выводы сделал. Интересно, что с магами будет, когда они поймут, кто в школу приехал? Ведь Гарри будет очень знаменит!

Дэвид предупредил, что восьмого сентября на MTV будет премьера клипов. А четырнадцатого числа презентация альбома в одном из магазинов.

Девятого сентября мы проснулись знаменитыми…