Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Сэм видел множество признаков конца света, но ничего так не ранило, как вид Импалы: брошенной, забытой среди травы. Двери и багажник все еще открыты, как будто Дин просто вышел и ушел, не оглядываясь назад.

«Как он сделал со мной. Как я сделал с ним в той комнате в мотеле в Техасе, после того, как почти задушил его».

На глаза навернулись слезы от этих воспоминаний, от безысходности, которую, должно быть, тогда чувствовал Дин. И, скорее всего, старший брат чувствовал ту же боль, оставив Импалу. Такую же боль чувствовал и Сэм в течение последних трех с половиной лет. С тех пор, как он ушел от Дина, поскольку брат не принял его обратно. И это было намного больнее, чем когда Дин умер. Сэм не чувствовал себя целым без своего брата, был чем-то меньшим, чем человек, чем-то большим, чем раненое животное. Просто существовал, потому что казалось неправильным умереть, когда Дин однажды приговорил свою душу к аду, чтобы Сэм мог жить.

Это было бы ударом по жертве которую принес его брат: сдаться и совершить самоубийство. Хотя просыпаться каждый день… Это была горькая награда: когда не было надежды на будущее, знать, что ничего хорошего с ним больше не случится.

И даже это путешествие, это была запутанная смесь надежды и страха, радости и печали. Сэм получил то, о чем молился, стоя на коленях так много раз: шанс снова увидеть своего брата. Но Сэм не знал, опоздал ли он. Перестал ли Дин бороться за свою жизнь, оставив его совершенно одного, навсегда. И часть Сэма знала, подарок или нет, он не будет жить этой жизнью, зная, что его брат умер. И если нет надежды, что Дин однажды появится, назовет его Сэмми, и они обнимутся, чтобы бороться плечом к плечу до последнего вздоха, то Сэм тоже умрет. Позволит первому «кроту», которого встретит, перерезать себе горло… или пусть Кас прикончит его, как хотел сделать много лет назад, когда никто из них не знал, что будет в будущем.

Сэм испуганно дернулся, когда Кас коснулся его руки, шарахнулся от контакта. Он слишком долго пробыл на территории «кроатон», чтобы приветствовать любое прикосновение. Слишком много лет, он провел в одиночестве, чтобы помнить, что прикосновение может быть утешением.

— Мы приехали, Сэм. Это его хижина, — спокойно сказал Кас, тем же монотонным тоном, который был у него много лет назад.

Вытирая ладони о свои грязные джинсы, Сэм посмотрел на хижину, и понял, что они были в заброшенном военном комплексе. Что Дин основал здесь свой собственный гарнизон, стал лидером, которым должен был стать… Проявив грандиозную смекалку и огромную силу воли.

«Сила воли. Но его тело… его тело… не непобедимо… и он тоже».

Сэм знал это слишком хорошо, он уже сотни раз держал мертвое тело Дина в своих руках. Знал, как больно это было… и не хотел чувствовать этого снова. Не мог. Лучше отдать свое тело и душу став сосудом Люцифера, чем вынести эту боль опять.

— Я… не могу, Кас, — он задохнулся.

Сэм чувствовал ужас. Он думал, что раньше уже пережил весь возможный кошмар… до этого момента. Знал, что существовал последний кусочек его человечности, последний чистый кусочек его, который жил в Дине, и если Дин уже был мертв… не было бы ничего, за что стоит бороться.

— Не можешь?! Не можешь, что?! — Кас повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на Сэма.

Его собственный страх сменился гневом на охотника, который мог сбежать отсюда, и который сейчас прижимался к пассажирской двери.

— Он принимал трудные решения, принес жертвы, заплатил цену, которую должен был этому миру. Пока ты прятался в тени, он сражался на передовой. Принимая решения, которые заставляют его просыпаться от кошмаров, гораздо худших, чем воспоминания об аде. Ты должен ему это!

— Я знаю, — сглотнул Сэм.

Кивнув, он протянул дрожащую руку к двери, вцепился в ручку и остановился, смотря на окно хижины, а не на Каса.

— Что, если он не захочет видеть меня? — тихо спросил Сэм.

Он знал, что может быть Дин не захочет видеть его рядом с собой, возможно с последним дыханием Дин скажет ему проваливать.

— Что, если… он думает, что я сдался? Он может подумать, что я уже сдался.

— Он поймет, что ты все еще ты, — прямо заявил Кас, прежде чем вышел из машины, и заговорил с двумя вооруженными мужчинами, что стояли во дворе. Он кивнул в сторону Сэма, который до сих пор сидел в машине.

Открыв дверь, младший Винчестер заставил себя выйти из автомобиля. И когда с трудом переставлял ноги, он чувствовал, что делает самый длинный, самый трудный путь в своей жизни. Он пересек утоптанную траву, поднялся по крыльцу, и замер у двери в хижину. Он чувствовал, как сердце стучит где-то в горле, когда вошел в хижину. Подняв голову, Сэм увидел кровать, контур тела под одеялами и человека, что склонился над этим телом. Руки человека прижимали подушку к лицу раненого на кровати… душили его.

Сэм был в таком шоке, что не сразу понял увиденное. Он почти споткнулся, когда Кас оттолкнул его с порога.

— Нет! — прорычал Кас, и вогнал нож по самую рукоять в живот Скотта.

Он видел, как свет умирает в глазах младшего брата Гейба. Кас бесстрастно сбросил его тело на пол. Повернувшись к кровати, он обнаружил, что Сэм уже там, вышел из ступора и снял подушку с лица Дина. Он с ужасом наблюдал, как младший Винчестер упал на колени у кровати, положив голову на грудь брата.

— Дин! — закричал он имя своего брата, с любовью и полным опустошением. — Дин. Дин, пожалуйста, не уходи.

Отшатнувшись назад, Кас чувствовал то же самое, что и в тот момент, когда Рафаэль взорвал его: как будто он разбился на тысячу осколков. Он потерпел неудачу, рисковал всем, разыскивая Сэма, надеясь на братскую связь, на любовь, и это снова стоило ему всего. Но это была новая, более жестокая версия, худшая чем раньше. Тогда он потерял все кроме Дина, все, кроме человека, которого он уважал, который стал его братом. Теперь это была потеря всего, что он любил и на что рассчитывал. Все из-за того, что он оставил Дина уязвимым, доверял другим членам их группы. Надеясь, что они защитят его. А вместо этого один из верных солдат Дина увидел шанс отомстить, ударить охотника, когда тот был наиболее уязвим… почти на пороге смерти.

Хуже того, Кас знал, что Скотт действовал из любви. Любви к своему брату, из горя, настолько огромного, что ничего не могло успокоить его. «Горе, которое он передал мне и Сэму», — мрачно понял он, наблюдая, как младший Винчестер разваливается на части. Слыша, как слова Сэма превращаются в рыдания.

— Это не может так закончиться, Дин. Не может. Я здесь. Мы вместе, — плакал Сэм, крепче прижимаясь к брату, слезы капали на лицо Дина. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на брата, дрожащей рукой ласково провел по холодному лицу Дина, желая, чтобы тот ответил. — Сделай что-нибудь! — крикнул Сэм.

И до Каса дошло, что он обращался к нему. Вспомнил, как младший Винчестер требовал тоже самое когда-то давно. Он даже не мог открыть рот, чтобы сказать: «не могу». Кас сделал еще несколько шагов назад, как будто мог сбежать, мог избежать того, с чем боялся столкнуться. Сэм не повернулся к нему, просто гневно покачал головой, разочарованный и злой. Но следующие слова охотника, однако, предназначались не Касу.

— Боже, я знаю, что ты не ушел, что ты все еще здесь, — начал молиться Сэм, упираясь головой в плечо Дина, его хватка на брате не ослабла. — Я знаю, что повернулся к тебе спиной, был даже… против тебя. И я сожалею… я знаю… я знаю, что это немного значит, но ты просто должен простить нам наши грехи, если мы исповедуем их, не так ли? И я признаюсь им, всем им, как я был неправ, как эгоистичен я был, как… потерян. Ты знаешь все это. И ты также знаешь, что в сердце Дина, его доброта… его сила. Он попытался… — его голос дрогнул, и он сглотнул, но продолжил. — Он пытался исполнить твою волю, я знаю, что это так. Пытался спасти всех… кроме себя. Но ты можешь… ты можешь спасти его. Для тебя нет ничего невозможного. Я знаю это. И ты вознаграждаешь праведных… и, может быть, продолжать жить… вот так… это не похоже на большую награду для Дина… но он мне нужен… этот мир все еще нуждается в нем. Ты сказал, что если я попрошу что-то во имя твое и поверю в тебя, это произойдет. Я верю в тебя и прошу, пусть Дин останется со мной. Пожалуйста, Боже, не забирай у меня моего брата, не снова, не тогда, когда я думал, что больше никогда его не увижу. Пожалуйста. Пожалуйста.

Кас с благоговением слушал молитву Сэма, молитву грешника первого порядка… молитву, которую Кас не мог произнести. Потому что перестал верить. Он не думал, что кто-то там слушает.

Резкий вдох Дина доказал, что он ошибался тысячу раз.

Отодвинувшись, чтобы увидеть лицо брата, Сэм с надеждой и удивлением воскликнул:

— Дин! Дин, ты со мной?

Вскарабкавшись на кровать, чтобы сесть рядом с братом, Сэм обхватил ладонями лицо Дина. И зарыдал, когда ресницы старшего Винчестера затрепетали, когда зеленые глаза, которые он так давно не видел, смотрели на него в замешательстве… А затем там вспыхнула радость. Со всхлипом, Сэм наклонился вперед, упираясь головой в плечо Дина, положив подбородок на ключицу брата и заплакал… от радости… от любви… от благодарности… и с восстановленной верой.

— Дин, — ласково прошептал он, и рассмеялся, когда Дин прошептал:

— Сэм… ми.

— Да, я здесь. Это я. Это все еще только я.

— Нет… других… попутчиков?

Услышав слова своего брата, Сэм мог только качать головой и крепче ухватиться за него.

— Устал… — прохрипел Дин, и Сэм знал, что брат говорил не только о физическом истощении, он говорил о том, что устал сражаться, бороться в одиночку.

— Теперь ты можешь отдохнуть, Дин. Я прикрою тебя, старший брат. Я никуда не денусь, не уйду снова. С этого момента мы будем сражаться вместе.

— Окей, — пробормотал Дин, крепче ухватившись пальцами в рубашку младшего брата.

Кас выскользнул из хижины, чувствуя себя потерянным… и цельным. Он чувствовал стыд. Когда-то он верил, что Бога все еще можно найти, и он искал его, пока не потерял веру. И точно так же, как в старых историях, это было словно возвращение блудного сына. Повод для праздника. Он вспомнил дни празднования на Небесах… когда была найдена одна потерянная душа. Знал, что где-то, Бог все еще наблюдает, и по-прежнему приветствует своенравных сыновей своих с распростертыми объятиями. Кас обнаружил, что хочет быть одним из этих сыновей… просто он не знал дороги домой.