Да здравствует король! (джен)

Ночью, где-то через неделю после истории с наёмным убийцей, — Александр был обеспокоен, что Один повторит попытку и предпримет иные меры по сведению Артура в могилу; юный Пендрагон же с не свойственной ему серьёзностью заявил, что со всем разберётся сам, и только благодаря Мерлину Косаткин был в курсе короткой переписки между Одином и Артуром, содержание которой, впрочем, оставалось тайной, — разразилась настоящая гроза: дождь хлестал по оконному стеклу, ставни скрипели и дрожали, небо бороздили желтоватые просветы молний. Из окна королевских покоев Александр видел, как бушует стихия, и не особо удивлялся пустым улицам: обычно ночью стражники патрулировали по меньшей мере три раза — примерно в полночь, ближе к середине ночи и рассветному часу; — сейчас же никого не было. Мужчине не спалось, и он наблюдал, как по ступеням, ведущим к входу в замок, маленьким водопадом стекает вода. Наверное, те, на чью долю выпало дежурство в темнице, сейчас, забравшись на стулья с ногами (а возможно, даже заняв столы), с тоской вспоминают сухие коридоры. Косаткин ни секунды не сомневался в том, что темницы заливает, — они расположены под замком.

В комнате горело всего несколько свечей: две на тумбочке у кровати и пять в подсвечнике на столе. Света они давали мало.

Поворочавшись, но так и не сомкнув глаз, Александр сначала хотел разобраться с принесёнными к вечеру бумагами, однако сосредоточиться не удалось, — мысли были далеки от государственных дел и в первую очередь касались Артура и Утера: принц обещал связаться с друидами, и всё же о том, сделал ли он это, разговор не поднимался, — и он стал мерить шагами комнату. После остановился у окна: картина ночной грозы заворожила, и Косаткин не сразу заметил мелькнувший огонёк в окне комнаты Морганы. Мужчина был готов поклясться, что ещё секунду назад его не было.

Александр моргнул: пламя свечи взвилось вверх, стекло треснуло, и осколки швырнуло наружу. Косаткин медленно выдохнул, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и отправился в покои Морганы: во-первых, подопечная короля в помощи нуждалась именно сейчас; во-вторых, ему не хотелось ждать утра, когда проснётся весь замок и происки магии — а таковые, без сомнения, были — станут достоянием каждого уважающего себя слуги (о странных глазах Мерлина и «воскрешении» Утера до сих пор слухи ходили); в конце концов, в-третьих, Александр почему-то был уверен, что всевидящий, всеслышащий и всезнающий чародей уже на месте происшествия.

Стражники, охранявшие королевские покои в эту ночь, встрепенулись и выпрямились, стоило Косаткину оказаться в коридоре. Один из них безуспешно пытался спрятать зевок, второй неумело притворялся полным сил и бодрости.

Эхо шагов отражалось от каменных стен, и его в ту же секунду поглощал шум грозы. Пламя факелов извивалось в хаотичном танце, тени предметов искривлялись; в сознании возникла мысль, что если бы создатели сериала захотели сделать из своего детища полноценный ужастик, им бы не пришлось прикладывать много усилий: добавить восставших мертвецов, скелетов или пробравшихся в замок наёмных убийц — и сюжет готов.

Мужчина вздрогнул: факел, освещавший участок коридора прямо перед лестницей, ведущей к покоям Морганы, потух. В воцарившейся темноте путеводной звездой стал едва различимый свет на верхнем этаже. Положив ладонь на ледяной камень стены, — если вдруг так случится, что Косаткин запнётся, на помощь придёт опора, — Александр начал подниматься. В ограниченном пространстве шум грозы поутих, зато отчётливее стал звук дыхания. Спустя минуту лестница кончилась, и мужчина оказался в коридоре. Отсюда до покоев подопечной короля было рукой подать.

Не став медлить, желая поскорее разобраться в случившемся и вернуться в королевскую опочивальню, Александр громко постучался в двери. Он не сомневался, что Моргана бодрствует, и не опасался нарушить её сон. Словно подтверждая его суждение, дверь приотворилась, и в небольшой щели появилось лицо девушки. От мужчины не укрылось, что ещё мгновение назад на лице Морганы цвело выражение спокойствия и радости. Стоило же девушке увидеть Утера, как в глазах мелькнул испуг. Моргана приоткрыла рот, собралась задать вопрос, но голос подвёл свою хозяйку, и девушке пришлось откашляться, прежде чем она уверенно произнесла:

— Доброй ночи, Утер. Что тебя сюда привело?

Косаткин нахмурился: Моргана не отходила от двери, не раскрывала её шире, да и вообще стояла так, чтобы Александр не смог заглянуть в комнату. Этому должна была быть причина, и мужчина был уверен, что связана она с тем странным огоньком, увиденным им ранее, и разбившимся оконным стеклом.

— Позволишь войти? — не став ходить вокруг да около, сразу решил перейти к делу Косаткин. — Мне показалось, из своих покоев я видел…

— Тебе показалось, — резко оборвала Моргана, толкнув дверь. Теперь Александр видел лишь половину лица девушки. — В такую грозу сознание играет с нами злые шутки. Попробуй уснуть, Утер, тебе нужно отдохнуть.

— Тебе бы самой последовать этому совету, — улыбнулся мужчина. — Чем ты напугана?

— Мне приснился кошмар, — девушка вздохнула. — Сейчас всё нормально.

— Позволь мне в этом убедиться. Я беспокоюсь.

Моргана собралась было заспорить, но передумала, видимо, решив, что чем быстрее нежеланный визитёр убедится в том, что всё в порядке, тем быстрее оставит её одну. Девушка распахнула дверь и отошла в сторону, пропуская Александра.

— Спасибо, — кивнул тот.

Первое, что бросилось в глаза, — отсутствие свечей. Значит, или Косаткину действительно показалось, что в комнате Морганы горел свет, или от улик уже успели избавиться. И в первое, и во второе верить Александру не хотелось: ситуация складывалась так, что или твой собственный разум подводит, или подопечная короля врёт. Оба исхода были нежелательны.

Мужчина подошёл к окну — стекло было на месте. Ни единой трещины. Ничего, что указывало бы на его отсутствие или повреждение.

— Доволен? — устало поинтересовалась Моргана.

— Да, — и всё же Александру казалось, что здесь что-то не так. — Прости за вторжение. Доброй ночи.

К дверям он шёл медленно, пытаясь за время недолгого пути понять, что кажется ему странным — чутьё работало изо всех сил, интуиция подсказывала, что стоит задержаться — и всё же причины и повода не было, и мужчина с чувством полного неудовлетворения открыл дверь. Напоследок обернувшись, он едва ли не вскрикнул: наконец-то пришло осознание, чего в комнате Морганы быть не должно — ветра.

Бодренько развернувшись под недоуменным взглядом Морганы и прошествовав через комнату к скрытой шторой нише, — именно тяжёлая ткань шевелилась, будто её атакует сквозняк, — Косаткин одёрнул заграждение и улыбнулся; стоя, прижавшись к стене, на него, невинно хлопая ресницами, смотрел спаситель всея Камелота.

— Привет, Мерлин, — поприветствовал Александр чародея. — Не расскажешь, как ты здесь оказался и что делаешь?

— Я… — начал чародей, покинув укрытие, но прервался: юноша так резко вскинул руку, что Косаткин невольно отшатнулся, испугавшись, как бы его случайно не задело. Глаза Мерлина сверкнули золотом, и мужчина обернулся.

На него испуганно смотрела Моргана. Точнее, Александр это предположил — он видел только, как быстро вздымается и опускается её грудь и как дрожат руки. Лицо же не позволял разглядеть кувшин, зависший в воздухе. Прикинув, что если бы Мерлин предмет не остановил, тот бы хорошенько стукнул его по голове, Косаткин догадался, что магия Морганы, — а девушка, судя по всему, всё же обладала колдовскими способностями: Мерлин бы не стал швыряться посудой, — сработала без желания хозяйки.

— П-прости, Утер, я… — Моргана умолкла, сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, собираясь с силами и успокаиваясь. — Я не хотела…

— Верю, Моргана, — Александр взял кувшин и вернул его на стол. После, подумав, попытался на всякий случай закрыть в ближайшем ящике комода — туда он не влез, и на помощь пришёл шкаф. Говорить и слушать придётся долго — в частности, объяснять, почему магия Мерлина никого не удивляет. Кстати, об этом… — Ты знаешь, что Мерлин маг?

Воцарилось молчание. Моргана перевела взгляд с Александра на чародея. Косаткин последовал её примеру. По тому, как покраснели кончики ушей Мерлина, порозовели щёки, а на лице проступило выражение глубокого смущения, мужчина понял, что пропустил кое-что важное: скорее всего, ту ступень отношений между Морганой и Мерлином, когда последний собрался с духом и рассказал о своём даре. Наверное, во всех красках и со всеми подробностями, начиная моментом, когда у него магия вообще появилась, и заканчивая тем, что Утер смилостивился и, поняв полезность, казнить не стал. И всё же оставался ещё один вопрос, который интересовал Александра:

— Ты рассказал всё? — намекая на свою некоролевскую личность, уточнил Косаткин.

— Всё о себе, — справившись с осипшим голосом, но не смущением, тихо ответил Мерлин, не решаясь посмотреть мужчине в глаза. — После нашего возвращения из Элдора. Тогда обо всём догадался не только Артур.

— Забавно, как сразу во всех проснулась наблюдательность, — хмыкнул Александр: если бы в сериале герои были бы способны построить логическую цепочку суждений, сопоставить Мерлина и все странности, все спасения, то сезонов было бы меньше. Наверное. — А почему не сказали мне?

— Потому что я попросила этого не делать, — Моргана села на кровать, обняла себя за плечи и кивком головы указала на окно, стекло которого, по всем подсчётам Косаткина, должно было отсутствовать. — Тебе не показалось. Огонь и взрыв действительно были. Мне приснился кошмар. Когда я проснулась, пламя свечи…

— Подожди, — Александр поднял руку, прося тишины. — Расскажи с самого начала. Судя по тому, что происшествие тебя не удивило, а только напугало, о том, что ты тоже можешь колдовать, ты уже знала?

Девушка сначала отрицательно покачала головой, затем, задумавшись, пожала плечами. Спустя несколько секунд она вздохнула:

— Догадывалась, потому и просила не говорить. Хотела рассказать, когда всё узнаю наверняка. Когда Мерлин поведал о своём даре, я начала замечать странности за собой: предметы двигались, свечи загорались, книга, словно от ветра, открывалась на нужной странице. Когда я спрашивала Гвен, она тоже удивлялась. Других слуг в моих покоях не бывает, так что… — Моргана подняла голову, посмотрела Александру в глаза. — Мы хотели проверить, смогу ли я что-то сделать осознанно, но возможности не было. А сегодня…

* * *

Моргана долго не могла заснуть: мешали разбушевавшаяся гроза и холод. Когда Гвен принесла одеяла и помогла расправить их, стало теплее. Моргана, поворочавшись, решила накрыться ими с головой — так шум стал тише, и девушке наконец-то удалось погрузиться в сон. Хотя, скорее, кошмар. Один из тех, какие преследовали раньше: в случае с Софией, ожившим мертвецом, Утером в цепях, вороном… Всех уже и не упомнишь.

Ей снился Камелот. Замок был объят пламенем, вода побагровела от пролитой крови. Улицы, двор перед главным входом, коридоры — всё было усыпано телами. Моргана видела пронзённого мечом короля, убитого на своём троне; принца, находившегося рядом, обезглавленного; Мерлина, пытавшегося всех защитить и спасти, но попавшегося в ловушку и не способного помешать происходящему; рыцарей Камелота — последнего оставшегося в живых, Ланселота, окружили люди, чьи лица скрывали шлемы, и тот тоже пал в неравном бою. Не знала только, кто ведёт бессмертную армию: ни одного из них не смогли убить; если же счастливцу удалось нанести смертельный удар, воин вставал и продолжал бой. И она видела себя: её почему-то не трогали. Моргана сидела на холодных плитах пола в тронном зале, и женский голос — незнакомый, жёсткий, требовательный — впивался в кожу, проникал в сознание, захватывал мысли. Он твердил, что всё так, как должно быть: Камелот пал, чтобы возродиться после. И создать новое королевство должна именно она.

Моргана вздрогнула, резко открыла глаза, подскочила в кровати, зажала ладонями уши. Ей казалось, будто она и сейчас слышит этот голос. За окном сверкнула молния, и девушка вскинула голову: свеча, которую перед уходом потушила Гвен, в мгновение ока загорелась. Это подпитало ужас, охвативший подопечную короля после кошмара, и пламя взвилось вверх. В следующую секунду обрушился гром, и страх достиг своей кульминации: Моргана закричала — стекло выбило.

Тогда-то и пришёл Мерлин. Что делал слуга Артура ночью в коридоре рядом с покоями Морганы, объяснилось довольно просто: принц, тоже проснувшийся посреди ночи от того, что слишком громко стучал зубами, послал Мерлина за тёплыми одеялами, а самый короткий путь к кладовым лежал как раз-таки через данный коридор. Обстоятельства сложились — опять-таки — крайне удачно, и юный чародей подоспел вовремя. Мерлин успокоил Моргану, устранил пожар, восстановил стекло, — в общем, занялся тем, что умел лучше всего: помогать. Разговоры на отвлечённые темы способствовали перемене настроения, замысловатые фокусы, не требующие усилий — только лишь воображения; — и вскоре Моргана заулыбалась. Страх прошёл, волнение улеглось.

После постучал Утер, за чьим появлением всё последующее и произошло.

— Так почему же ты не захотела меня сразу впустить? — поинтересовался Александр, за время рассказа успев оккупировать стул: теперь он сидел, положив локти на стол и подперев голову ладонями. Позднее время начало давать о себе знать, и мужчину охватила сонливость.

— Я испугалась твоей реакции: на Камелот сыплются бедствия, вызванные магией, а теперь твоя подопечная оказывается одной из тех, на кого ведётся охота. И это, — Моргана указала на окно. — Я не контролирую магию. Обуянный страхом, ты мог бы приказать запереть меня.

— От греха подальше, — потёр переносицу Косаткин. Сомнения Морганы были ему понятны.

— А ещё… — она пристально посмотрела на Мерлина, и до Александра наконец-то снизошло озарение: в шестом-то веке и речи быть не могло об отношениях знатной дамы и какого-то слуги, тем более — мага. Моргане по всем правилам полагалось выйти замуж за принца или, если уж совсем подходящего кандидата нет, дворянина — и обязательно прославленного.

— Я не собираюсь вмешиваться, — Косаткин зевнул. — Предлагаю обсудить возможное значение твоего кошмара и способы предотвращения этого будущего завтра с утра. На свежую голову. И выспавшимися.

— Доброй ночи, Утер, — кивнула Моргана, возвращаясь в постель.

— Мне позвать Гвен? — подумав, что девушке будет спокойнее в компании подруги, предложил Мерлин.

— Да, пожалуйста, — после недолгого молчания улыбнулась Моргана.

— А ты сам разве не останешься? — когда они покинули покои подопечной короля, тихо спросил у чародея Александр.

— Не могу, — развёл руками маг. — Мне ещё к Артуру нужно.

— Точно. Одеяла. Тогда до завтра, — похлопав Мерлина по плечу, мужчина отправился обратно той же дорогой, которой добирался до Морганы.

Гроза за окном начала стихать. Молнии сверкали всё так же ярко, как и прежде, однако теперь громовые раскаты становились тише. Это свидетельствовало о том, что совсем скоро стихия уляжется.

* * *

Килгарра наслаждался вынужденными благами своего, как он полагал, должного оставаться недолгим заточения — тишиной и покоем. В последнее время ни находящийся в теле Утера Александр, судьбу которого в этом мире определила Древняя Магия, ни Мерлин, судя по всему, научившийся справляться своими силами и начавший приучаться к самостоятельности, одиночество Великого Дракона не нарушали. Без их визитов и вопросов Килгарре, признаться, даже стало скучно — немного, но всё же: они хоть как-то разбавляли унылость существования, привносили разнообразие и… Дракон надеялся, что сулили освобождение от плена: им часто нужна была помощь, и свободу Косаткин, пусть не желая того, Килгарре пообещал.

Дракон дёрнул головой, услышав шаги по каменной лестнице, и поморщился — стоило вспомнить об Александре и Мерлине, как они, будто услышав его мысли, поспешили объявиться. Прислушавшись, однако, Килгарра нахмурился: судя по эху, шагали трое.

— …стражники уже даже внимания на нас не обратили, просто кивнули в знак вежливости — и всё, — расслышал дракон слова Косаткина. — Мерлин, мы действительно зачастили с посещениями, или это все руководствуются правилами «меньше знаешь — крепче спишь»?

— Нас давно не было, — задумался чародей над ответом.

— Я даже не помню, зачем мы спускались в последний раз.

— Вы уверены, что он поможет? — Килгарра расправил крылья, поднялся: личное знакомство с подопечной короля он не водил, но про судьбу ведьмы знал прекрасно.

— Мы просто поговорить. Кто, кроме него, сможет объяснить твой сон и раскрыть личность второй женщины?

Килгарра собрался было улететь, — он бы предпочёл не встречаться с ведьмой, — однако вскоре передумал, сложил крылья и вернулся в лежачее положение: Александр, сам того не ведая, исполняет волю Древней Магии и меняет историю, переписывая жизненные линии персонажей (взять того же друида, которому сохранили жизнь, и Ланселота, ставшего рыцарем); значит, возможно, и ведьма не восстанет против Камелота, не погубит Артура. Тогда, как знать, помоги он им, и желаемый друидами, магами и оставшимися в живых существами мир станет на несколько шагов ближе.

— Доброе утро, — показавшись первым и завидев дракона, пожелал Косаткин. Килгарра отстранённо отметил, что Александр импонирует ему больше Мерлина — почти всегда здоровается и прощается, а не начинает просить о помощи сразу по прибытии.

Мужчина протянул руку, помогая Моргане миновать проход. За подопечной короля показался Мерлин, не обременивший себя задачей сказать банальное «привет»; юный маг предпочёл перейти сразу к делу — так он поступал всегда и от традиции отказываться не собирался. Дракон вздохнул: снова у людей проблемы, снова им нужна помощь. Пожалуй, была ещё одна причина, по которой его не спешили освобождать, — к кому тогда бегать, когда необходимой информации не найдётся в библиотеке или голове Гаюса?

Моргана, широко раскрыв глаза, смотрела на Великого Дракона, приоткрыв рот. Она даже не подозревала, что под замком есть пещера столь огромных размеров, и тем более не представляла, что она может являться тюрьмой для Килгарры. Подопечная короля знала, по рассказам Гаюса, что в строительстве Камелота участвовала магия, но подобный размах ошеломлял.

Пока Мерлин отвечал на вопросы Морганы и вполголоса повторял то, о чём было сказано по пути в подземелье, — они с Косаткиным бегло обмолвились о том, куда и к кому шли, — Александр предпочёл пересказать Килгарре сон девушки: медлить он не решился, заметив опасный прищур драконьих глаз.

Килгарра слушал внимательно и с интересом. Ему было известно, что ведьма принесёт гибель Камелоту, захочет трон, однако будущее, ведомое ему, значительно отличалось от сна Морганы: во-первых, количеством смертей, так как переворот должен был пройти быстро; во-вторых, поведением Морганы, а точнее — её безучастием и неприятием. Дракон ставил под сомнение искренность ведьмы, принимал во внимание то, что с Моргаузой Моргана пока не встретилась, а потому заявил, что говорить будет только с «Утером».

Мерлин и Моргана, заспорив, однако смолкли, встретив спокойное покачивание головой Косаткина, подчинились его жесту, велящему уйти, и покинули тюрьму Килгарры. Вскоре отзвуки их шагов стали едва слышными, чуть позже — исчезли вовсе. Александр ни капли не сомневался в том, что они будут ждать его наверху и без ответов вряд ли отпустят.

— Женщина из сна — Моргауза. Старшая сестра Морганы и жрица Старой Религии.

— Она заменила Нимуэ или она как Нимуэ? — нахмурился Косаткин. Он-то наивно надеялся, что после сражения со «старым другом Утера» могущественных противников-магов станет меньше.

— Это неважно, — покачал головой Килгарра. — Ты должен знать только то, что Моргане вместе с Мордредом суждено убить Артура.

— Тем мальчиком-друидом? — чтобы вспомнить о данном герое, пришлось напрячь память. — Значит, этот сон намекает на то, что если Моргауза встретит Моргану, то последняя может пойти против Камелота?

— Верно, — Косаткин прищурился, отвёл взгляд, задумавшись, поджал губы. — Ведьма может стать опасной, если узнает о могуществе своего дара. Она — угроза Камелоту и тому будущему, которое должен построить Артур. Что делать — решай сам, — Килгарра взмахнул крыльями.

— То есть мучайся неведением. Ткни пальцем в небо и определи судьбу королевства, — пробормотал под нос Косаткин, после, с издёвкой поблагодарив, попрощался с пустотой и отправился обратно.

Подъём показался Александру невыносимо долгим: за это время в его голове пронеслось множество мыслей, начиная канонической версией истории и заканчивая предупреждением дракона. С другой стороны, он понимал, что история уже изменилась — друида, с которым Мордред гулял по городу, не казнили, оттого у мальчика меньше причин ненавидеть Утера и больше воспитателей; Моргана созналась, что владеет магией, к тому же догадалась и о Мерлине. Один только Артур пока не в курсе событий ночи и утра.

Косаткин не знал, как ему поступить.

Именно поэтому появление принца вызвало скорее чувство облегчения, чем удивления: прежде чем окончательно что-то решить, появилась отсрочка.

* * *

Ближе к полудню Артур начал чувствовать себя попугаем, который из раза в раз повторяет заученную фразу: где носит короля Камелота, он не знает, Моргану не встречал и Мерлина после того, как слуга разбудил его сиятельную персону, в глаза не видел. О первом спрашивал совет — кажется, его величеству предстояло стать судьёй на конкурсе: надобно было решить, какая из придворных дам краше всех вышила гобелен; о второй — обеспокоенная состоянием Морганы Гвен; о третьем — Ланселот, которому внезапно понадобилось поговорить с другом. Пендрагон заподозрил неладное, когда о местоположении короля его спросили в пятый раз, Морганы — четвёртый, и Мерлина — восьмой (как оказалось, чародея искал не только Ланселот, но и Гаюс).

Они поменялись ролями: теперь принц спрашивал всех на пути к покоям отца, не видели ли они короля. У одного из стражников на первом этаже узнав, что король покинул замок вместе с леди Морганой и слугой, подозрительно похожим на Мерлина, Артур поспешил на улицу. Там второй стражник указал направление к подземельям, третий — нужный коридор, и так он дошёл до самых дальних темниц, о существовании которых, пожалуй, едва ли вообще знал. Завернув за угол, он увидел Мерлина и Моргану: они стояли рядом друг с другом, и юноша, сжав в ладони пальцы подопечной короля, что-то тихо ей говорил — слова Пендрагон не расслышал, но интонация была успокаивающей.

Кашлянув, чтобы заявить о своём присутствии, Артур подождал, пока на него обратят внимание, и спросил:

— Где отец?

— Он… — Мерлин посмотрел на лестницу, ведущую глубже в подземелья, и замолчал, не зная, стоит ли рассказывать принцу о драконе. Вроде, речь о Килгарре никогда не заходила. — Спрашивает совета, — медленно выдохнув, решив, что стоит раз и навсегда прояснить ситуацию, чтобы в дальнейшем меньше скрывать, начал маг. — Видишь ли, Утер…

Мерлин как раз заканчивал рассказывать историю знакомства с Килгаррой, попутно объясняя, почему Моргана ничему не удивляется и с каких пор знает о его даре (умолчал только о подозрениях, что и подопечная короля может оказаться колдуньей), когда вернулся Александр. На улицу они вышли вместе — в тишине, давая время Пендрагону переварить информацию.

Там к ним и подошли друиды, сменившие одежды, по которым их легко было опознать, на крестьянские. Да и узнали их только потому, что лицо человека, чей смертный приговор был у Косаткина на подписании, забыть было сложно.

— Вы писали, — Александр вопросительно посмотрел на Артура, к которому обращался друид.

Пендрагон застыл: он действительно отправил весточку друидам, — хотя до сих пор не понимал, как это работает, — с просьбой помочь советом, как на место Александра вернуть отца. В момент, когда раскрылась правда, он этого искренне желал, теперь же стал задаваться вопросом, а не поспешил ли он. Причины крылись в Мерлине. И в том, что к Косаткину он умудрился привязаться как к старшему товарищу, наставнику, который бы учил не только потому, что ему приказали заняться образованием принца, но и потому, что хотел сделать Артура лучше, поделиться опытом, — отец же требовал результата и не давал права на ошибки.

— Давно, — справившись с голосом, ответил Пендрагон.

— Мы не могли прийти сразу, — общаясь с Артуром, друид внимательно смотрел на Александра. Это от Косаткина не укрылось, и мужчину осенило.

Конечно, друидам не было смысла идти против воли Древней Магии и возвращать Утера обратно: скорее всего, они о просьбе Артура прекрасно знали и решили её проигнорировать. Пришли же сейчас по той же самой причине, по которой Александр повёл Моргану и Мерлина утром к дракону — о даре подопечной короля не знать не могли. Мужчина вообще гадал, с чего вдруг друиды видят будущее — и Мерлин для них не загадка, и сам Косаткин не секрет.

— Мы будем рады помощи. Нужно научить одну колдунью контролировать свой дар, — обняв Моргану за плечи, посмотрел на улыбнувшегося друида Александр.

Мерлин предусмотрительно сделал несколько шагов, увеличивая расстояние между собой и Артуром. Пендрагон, лицо которого приобрело выражение сдерживаемого возмущения, повернулся к слуге и прошипел:

— То есть о самом главном ты решил умолчать?

— А ты не спрашивал, — пискнул маг и пустился наутёк. Артур помчался за другом, и вскоре оба скрылись из виду.

На самом деле, Пендрагону нужен был повод сбежать: он не был готов сейчас всерьёз думать о том, хочет ли вернуть отца, так как где-то глубоко в душе понимал, что однозначного и твёрдого ответа на этот вопрос не даст.

Александр передал Моргану друидам, получив клятвенные заверения, что подопечную короля ему вернут в целости и сохранности, и со вздохом пошёл обратно в замок — королевские дела сами себя не сделают.

Моргана, счастливая и уставшая, вернулась к ужину. К ним присоединились Артур и Мерлин. Приказав стражникам и слугам покинуть обеденную залу — предпочитали отсутствие лишних ушей — они приступили к обсуждению насущного вопроса: что делать с даром Морганы? Друиды согласились обучать колдунью, однако задача не была простой: столь частые отлучки подопечной короля кому-нибудь, в конце концов, покажутся подозрительными, и этот кто-то обязательно проследит и обо всём доложит двору. В замке учиться тоже нельзя — это центр борьбы с магией. Нужно было найти решение.

Застопорившись на данной теме, перешли к другой — возможному будущему. Александр, взвесив все «за» и «против», пересказал слова Килгарры. Приняв информацию к размышлению, все разошлись по своим комнатам.

Утром Гаюс передал Косаткину, что встречи с ним просит леди Тригор.