Да здравствует король! (джен)

Александр Витальевич Косаткин в свои сорок семь лет был вполне доволен жизнью: у него красавица-жена, две дочери-близняшки двадцати одного года и мальчик-подросток, недавно закончивший восьмой класс. Спокойная работа в офисной конторе, нормальная заработная плата (если не дом в Испании, то двухнедельный отпуск в том же Таиланде с семьёй он вполне мог себе позволить), посиделки с друзьями за бутылкой пива, — Александр искренне считал, что неплохо устроился, и не спешил ничего менять.

Посовещавшись и решив, что семье нужно иногда проводить время вместе, они с женой и детьми каждые выходные гуляли в парке и устраивали совместный просмотр фильмов, мультфильмов или сериалов — это сплачивало и создавало тёплую атмосферу, а также избавляло от ссор. Если те и были, то дело всегда пытались решить мирно, беседуя и находя яблоко раздора. Правда, поначалу выбрать что-нибудь одно из предложенного для ознакомления было трудно: каждый отстаивал своё, доказывая, что ту «бурду» или «скукотень страшную» смотреть никто не захочет, — но потом жена Александра предложила написать названия на листках бумаги, кинуть их в пакет и вытянуть, и переругивания прекратились.

И вот, в один из субботних вечеров сын достал клочок, на котором аккуратным почерком старшей дочери было выведено «Мерлин. Сериал», и долго ворчал, что здесь они застрянут надолго. Косаткин успокоил ребёнка, заявив, что, пока они не посмотрели ни одной серии, судить рано, и вбил на один из сайтов онлайн-кинотеатра название сериала. Через минуту, вооружившись попкорном и фисташками, они расселись в гостиной и включили первую серию.

Поначалу что-то бурчавший себе под нос подросток наконец-то проникся сюжетом, когда Артур помчался спасать Мерлина от верной смерти в четвёртой, кажется, по счёту серии, и подался вперёд, когда чародей начал колдовать сферу, указавшую Артуру путь к выходу. На этом просмотр пришлось приостановить, так как пора было ложиться спать, но с утра, сразу после завтрака, сын первым помчался включать «Мерлина», стоило сестре спросить, есть ли у них на сегодня планы, и получить ответ, что до шести вечера они совершенно свободны.

На следующей неделе, вновь вернувшись к сериалу, Александр сидел на диване, подперев кулаком голову, и молча радовался, что подлокотники мягкие. В пятницу ему пришлось задержаться в офисе допоздна, а сегодня, в субботу утром, рано встать на приём к стоматологу. И теперь, в десять вечера, его клонило в сон. На экране телевизора Мерлин сражался с Нимуэ, и Косаткин прикрыл глаза, убеждая себя, что тут же вернётся к бурному обсуждению, что будет дальше, через пять минуточек. Голоса жены и детей становились всё тише, и Александр провалился в сон.

На его счастье, он не храпел, так что увлёкшаяся сериалом семья даже не заметила, что один из зрителей отсутствовал. Они продолжали, перебивая друг друга, придумывать, как Мерлин признается Артуру, что он маг, и как они вместе будут возвращать магию в Камелот. Строились интереснейшие теории, разгорались нешуточные споры… которые Александр, задремав, разумеется, пропустил мимо ушей.

Он не знал, через сколько проснулся, однако, стоило открыть глаза, как ему тут же захотелось вернуться обратно в царство Морфея, в крайнем случае — притвориться спящим. Перед его взором открылось просторное помещение, в котором буквой «П» стоял стол, заставленный яствами и покрытый пылью и паутиной; в разных позах, сидя за ним, спали мужчины и женщины, начавшие приходить в себя — этакая постановка «Спящей красавицы». В центре зала, придавленный люстрой, кто-то слабо шевелился. Александр привстал, стараясь понять, нужна ли тому, на кого свалилась тяжёлая конструкция, помощь, но тут же вернулся в кресло, стряхивая с себя паутину и со странным спокойствием осознавая, что где-то он уже всё это видел…

Старуха — а именно она была под люстрой — из последних сил приподнялась, метнула нож в сторону человека, сидящего рядом с Александром, по правую его руку, и мужчина повернул голову вбок. Ну да, точно: вот мальчишка, сверкнув глазами, замедлил время и помчался спасать принца от участи стать мишенью. Когда Артур вместе с Мерлином завалился на пол, нож вонзился в спинку стула, а время продолжило свой ход. Старуха, страшно недовольная неудачей, испустила последний дух.

Александр прикрыл глаза и потёр переносицу пальцами. Он спал? Спал. «Мерлина» смотрел? Смотрел. Значит, юного чародея было слишком много для одного вечера — вот, он уже снится. Сейчас, через минуту всё вернётся на круги своя и он встрепенётся дома, на диване, наверняка разбуженный недовольством сына.

Однако Камелот не спешил исчезать, голоса людей — утихать, и Александр рискнул приоткрыть один глаз, косо посмотрев на поднявшуюся на ноги толпу и как-то устало — на вставших Мерлина и Артура. Отлично, где Утер? Король сейчас должен встать со своего насиженного места, метнуться к чародею и спросить, чем его наградить. А после, по справедливости, назначить его слугой Артура. Нет, возможно, за право прислуживать венценосной особе иные бы подрались, но вот Мерлин… Этот мальчишка отличается феноменальной способностью вляпываться в неприятности и гениальной находчивостью — только он может колдовать в присутствии кучи народа, и на него никто не подумает. В здравом уме уж точно.

Так, и всё же — где старший Пендрагон?

Погодите-ка, а сидя где он проснулся?..

Зеркал в шаговой доступности не находилось, а тарелка оказалась заваленной едой, так что там увидеть своё отражение было трудно. Александр опустил взгляд, рассматривая одежду и отмечая, что уж до странности она похожа на ту, которую носил король. Отлично, сны, где он оказывается персонажем какой-нибудь истории, ему ещё не снились.

Заметив, что гости шепчутся и посматривают на Мерлина, Косаткин решил подыграть своему воображению, внезапно отправившему его в сериал, и поднялся, подходя к Артуру и чародею. При его приближении последний тут же склонил голову и отвёл взгляд.

— Ты спас моему сыну жизнь, — о, прилагалось знание английского — великолепно! — Долг платежом красен, — Мерлин замотал головой, явно находясь не в своей тарелке. Александр прекрасно понимал его: мальчишка — колдун, который сейчас с помощью магии спас сына короля, а этот самый король, который, если бы только знал, какое средство было применено для защиты наследника, тут же отправил бы чародея на костёр, стоял рядом и интересовался, не нужна ли ему награда. Забавно. — Не стесняйся, тебя одарят.

— Нет, честно, вы не обязаны, ваше величество, — голос Мерлина дрожал. Мальчишке хотелось уйти — то было видно по глазам.

— Конечно, это должно быть нечто особенное, — что странно, слова лились легко и без запинки, и Александр сомневался, что это благодаря его прекрасной памяти.

— Ну… — дёрнул плечами мальчишка, нервно улыбнувшись, и Косаткин мысленно посочувствовал чародею.

— Теперь ты придворный. И слуга принца Артура, — похлопав последнего по плечу, Александр поспешил, как и Утер в сериале, тут же куда-нибудь смыться, чтобы его решение не оспорили.

— Отец! — возмутился было младший Пендрагон, но его прервал звук грянувших аплодисментов.

К Александру подошли рыцари и стража, спрашивая, что делать с ведьмой, и мужчина на мгновение завис — такого в сериале не было, значит, свалившуюся проблему придётся решать самому. Кашлянув, Косаткин упёр руки в боки и, избегая смотреть на старуху — зрелище не для слабонервных — озвучил самое логичное действие — просто похоронить её на ближайшем кладбище. Если таковое вообще в Камелоте было.

Стражники кивнули и поспешили унести тело. Праздник был испорчен, хотя шоу под названием «Насладись тем, как Артур и Мерлин «радуются» своей участи» подняло всем настроение. В конце концов, гости разошлись, а Александр, оказавшись в коридоре, остановился, оглядываясь и совершенно не зная, куда ему идти. А потому, когда показался слуга, поклонившийся и спросивший, нужно ли отнести в королевские покои фрукты, Косаткин, про себя порадовавшись, согласно кивнул.

И вовсе он не идёт по пятам, потому что не знает расположения комнат, он прогуливается. Впрочем, задавать вопросы королю ни у кого смелости не хватало, потому Александр, вместе со слугой оказавшись в своих апартаментах — точнее, Утера — дёрнулся, когда ему сообщили, что ванна готова, и поспешил выставить из комнаты ошалевших слуг. Косаткин знал, как и любой человек, наверное, что монархам в своё время во всём помогали слуги — умыться, помыться, одеться и так далее, — но сейчас на месте Пендрагона был он — мужчина, привыкший всё за себя делать сам, так что ни в чьей помощи он не нуждался.

Так, если ему снится сон, то нужно проснуться. Именно так. Отыскав в королевском шкафу сорочку, Александр помылся, аккуратно сложил одежду короля на стуле, залез под одеяло, устроил голову на подушке и закрыл глаза. Вот сейчас он уснёт, а глаза откроет уже дома, рядом с семьёй… Там не будет Мерлинов, Артуров, Камелота и всего этого. Спа-а-ать.

Тяжесть несбывшихся надежд Александр почувствовал утром, когда в лицо ударили яркие солнечные лучи и слуга — они все ходили в алых цветах королевства, видать, это только чародею забыли униформу выдать, когда на работу устраивали — громко пожелал доброго утра. Косаткин хмуро уставился в спину паренька, накрывавшего на стол, и ткнулся лицом в подушку, застонав. Это ж как нужно было приложиться и что употребить, чтоб до сих пор находиться в теле Утера и всё никак не просыпаться? Как вернётся — больше никакого «Мерлина» на ночь, с него хватит!

А впрочем, был здесь один всезнающий персонаж, который постоянно говорил загадками и практически никогда ничего конкретного не отвечал. Возможно, если уж он не объяснит, то хотя бы поджарит — а там, того и гляди, и дом родимый, и диван мягкий.

На том и порешив, Александр бодренько соскочил с кровати, тут же поморщившись от боли в плече — здравствуй, старая травма Утера, и без тебя жизнь была прекрасна, — оделся, отогнав бросившегося помогать слугу, и помчался к Великому Дракону в подземелья, благо создатели сериала показали, как туда шёл Мерлин. О том, как встретит ящерица человека, пленившего её, Косаткин подумал, уже оказываясь перед клыкастой мордой. Так-с…

Александр сидел на камушке (то, что тот был больше него раз в пять, не мешало валун так называть), закинув ногу на ногу, потирал ноющее плечо Утера, бормоча, что надо будет наведаться к Гаюсу, и ждал, пока у дракона закончится истерика. Ящерица хохотала так громко, так долго, что Косаткин ни капли не удивился, когда Килгарра едва не свалился с насиженного места, вовремя уцепившись за него когтями.

Что ж, его не поджарили — это факт. Дракон хотел, но стоило ему открыть пасть и угрожающее прорычать «У-уте-ер», как существо тут же умолкло, склонив морду и нахмурившись, пригляделось, прищурилось… а после разразилось смехом. Поначалу Килгарра пытался что-то сказать, но после пяти тщетных попыток бросил это гиблое дело и просто бессовестно веселился.

Александр, рассудив, что отвлекать дракона не стоит, огляделся в поисках места, где можно бы было устроиться, так как ждать стоя, пока кое-кто успокоится, не хотелось, и, облюбовав камушек рядом с цепью, удерживавшей Килгарру, расположился на нём. Кажется, прошло около получаса, и только потом дракон успокоился. Килгарра глубоко вдохнул, медленно выдохнул и повернулся к Косаткину, тут же оставившему в покое плечо. Не до чужой травмы сейчас, когда на носу проблема серьёзнее — его, вроде как, в чужое тело закинуло.

— И что же привело тебя ко мне? — дракон приблизил морду, и Александр осторожно отодвинулся в сторону. Когда это чудовище вылезает во весь экран телевизора, то беспокоиться не о чем, а когда ты видишь его вживую, так ещё и сидишь в опасной близости, то волей-неволей начинаешь беспокоиться, как бы тобой не закусили.

— Хотел спросить, что происходит, — махнул рукой Косаткин и сжал зубы. На будущее: травма у Пендрагона любит напоминать о себе при любом движении, так что стоит ограничить жестикуляцию.

— Древняя Магия, — Килгарра говорил не то снисходительно, не то насмешливо, и Александр задумался, как же психологически уставал чародей после встреч с этой ящерицей.

— Что «Древняя Магия»? — мужчина вопросительно приподнял брови. Кажется, там, откуда он, волшебство — это не более чем компьютерная графика и истории в книгах.

— Магия привела тебя сюда, — дракон говорил так, словно общался с маленьким ребёнком, которому простые истины нужно объяснять чуть ли не по сто раз.

— Зачем? — он, конечно, мечтал о приключениях и подвигах, когда был маленьким — а какой мальчишка не мнил себя благородным рыцарем? — но та пора давно прошла.

— А это, — Килгарра выпрямился и расправил крылья, — ты должен решить сам, — и, оставив Косаткина раздумывать над своими словами, улетел вглубь пещеры.

Александр посидел ещё немного, пытаясь избавиться от ощущения, что вот вроде бы ему ответили, как он сюда попал, но при этом умудрились оставить с большим количеством вопросов, чем когда он спускался, а после, соскочив с валуна, отправился обратно в замок. Всё, что он знал: нужно продолжать делать вид, что он — король. Иначе есть несколько вариантов: первый — его объявят сумасшедшим и начнут пичкать зельями, так как психбольницы в пятом веке ещё не придумали. Второй — его объявят сумасшедшим, но оставят всё, как есть, так как он правитель, а самодуров во все времена хватало. Третий — он пытается походить на короля и одновременно с этим думает, ради чего его могло занести в тело Утера.

Вяло поздоровавшись с прошедшими мимо рыцарями, пожелавшими доброго утра и поклонившимися, Александр оказался в дворцовом коридоре и остановился, не зная, куда идти. Мужчина начал завидовать Мерлину: тот, появившись впервые в замке, на следующий день уже будто знал, где какое помещение находится, и свободно носился туда-сюда, не боясь заблудиться.

Когда стоявшие у входа стражники стали напряжённо посматривать в его сторону, не понимая, по какой причине король прохлаждается посреди дороги, Александр понял, что надо хотя бы тронный зал найти — Утер же всё же король? Государственные дела сами себя не решат. Стоило ему начать подниматься по лестнице, про себя молясь всем известным богам, чтобы он шёл в нужную сторону, и охрана замка, как показалось Косаткину, облегчённо выдохнула.

Итак, зал. С троном. Кляня тех, кто строил замок, за полное отсутствие указателей, мужчина слонялся по коридорам, пока не наткнулся на вышагивающего возле широких двустворчатых дверей Артура. Не сказать, что Александр знал, куда попал: замок, построенный из камня до придумывания такой интересной штуковины, как дизайн, выглядел до безобразия одинаково. Везде, отовсюду. И, как ни посмотри, даже если бы Косаткин оказался у дверей в королевские покои — он бы вряд ли это понял.

— Отец! — заприметив мужчину, помчался к нему принц. Александру нестерпимо захотелось развернуться и пойти в противоположную от юноши сторону, насвистывая незатейливый мотивчик себе под нос. Какой Утер? Нет его. — Рыцари уже собрались на ристалище, турнир начнётся через полчаса! Я тебя всё утро ищу. Где ты был?

Косаткин протяжно выдохнул, прикрыв глаза. Он бы предпочёл наткнуться на Мерлина, — тот хотя бы не такой горластый, — однако решил довольствоваться тем, что есть, и, кивнув Артуру, флегматично отозвался:

— Идём, — оставив вопрос, где он гулял, без ответа.

Принц тут же широким уверенным шагом отправился налево по коридору (ну да, кому-то в избиении других рыцарей участвовать), и Александр поспешил за ним, стараясь не отставать. Значит, тронный зал он найдёт после того, как закончится турнир, тем более, кажется, рыцари там соберутся, чтобы представиться королю.

Задумавшись, Косаткин едва не свернул в сторону палаток вместе с Артуром. Он и не заметил, как они оказались на улице. Добравшись до королевской ложи, мужчина тепло поздоровался с Морганой, которая, кажется, удивилась, уселся в кресло, покосился на двух рыцарей, сидевших чуть ниже по обе стороны от короля, откинулся на спинку и приготовился насладиться зрелищем. Правда, минут через двадцать все участники турнира выстроились в две шеренги, и Александр заподозрил неладное, когда зрители замолчали и повернулись к нему, будто чего-то ожидая. Кажется, королю нужно было произнести речь.

С выступлением на публику у Косаткина были проблемы. Точнее, он это дело очень не любил. В своей первой и единственной детсадовской театральной постановке он играл дерево, но даже тогда умудрился перенервничать настолько, что приклеенные к картонным ветвям бумажные листья беспрестанно дрожали. В школе все доклады сдавал преподавателям на руки и перед одноклассниками не зачитывал. Диплом защитил успешно, потому что вопросами его не засыпали. И работу выбрал соответствующую, чтобы заниматься документами, а не толкать речи перед подчинёнными.

Александр сглотнул. В обязанности Утера входило пышной речью воодушевить собравшихся рыцарей. Однако что говорить? Как начинали турниры? Какие слова всегда произносил Пендрагон?

Косаткин поднялся на ноги и приблизился к краю ложи. Так, где то волшебное красноречие, с помощью которого он с точностью до слова вспомнил, что говорил Утер на пиру Мерлину? Оно бы сейчас пригодилось.

— Рыцари королевства! Великая честь приветствовать вас на турнире Камелота. В следующие три дня вы испытаете свою храбрость, рыцарские умения и, конечно, сразитесь с моим сыном — принцем Артуром, — Александр заметил, как при этих словах один из участников, на чьём гербе были изображены три змеи, повернулся, с подозрительным выражением лица смотря на наследника трона. И вот в сериале это никому не показалось странным? Остальные продолжали молча слушать, и персона принца их интересовала в последнюю очередь. — Лишь один из вас станет чемпионом, и он получит приз — тысячу золотых монет, — слуга открыл сундучок с деньгами. Н-да, прекрасная идея демонстрировать это перед обычными людьми, видевшими столько монет только в своих самых смелых мечтах. Браво, Утер.

Поняв, что пора сворачивать лавочку, Александр махнул рукой, дав понять, что турнир начинается, и поспешил вернуться в кресло, искренне надеясь, что он нигде не напортачил. Было бы обидно на второй день пребывания в сериале выдать себя. Он был уверен, что ему никто не поверит, если он скажет правду, зато обвинят в подмене короля и использовании магии.

Но о том, как он влип, Косаткин решил подумать перед сном — уже после турнира, банкета и всего того, где обычно требовалось присутствие монарха. Первые рыцари сошлись в поединке, и Александр вздрогнул, когда раздался лязг металла. Всё-таки когда бьются на экране телевизора и ты точно знаешь, что там постановка и актёры просто отыгрывают роли, и когда сражение перед носом и известно, что каждая рана — не работа гримёров, — это совершенно разные вещи. Мужчина прикусил костяшки пальцев, чтобы не вскрикнуть, и отвернул лицо в сторону, предпочитая любоваться затылком Морганы, а не мордобоем рыцарей.

О, так это Артур… Краем глаза наблюдая за «сыном», Косаткин заметил Мерлина, выглядывающего из-за угла, и коротко хмыкнул, когда чародей порадовался победе принца вместе с остальными. Вот пусть только после этого ещё скажет, что свалившаяся на голову работа ему не нравится. Запоздало начав хлопать, увидев, что Артур смотрит в его сторону, Александр ободряюще улыбнулся.

А дальше… Примерно на десятой минуте турнира мужчина заскучал. Несомненно, бой был зрелищным и у каждого рыцаря имелся свой стиль, который поражал, удивлял и заставлял восхищаться умениями, однако Александру подобные развлечения были чужды. Он поморщился, когда толпа закричала особенно громко, и, нацепив дежурную улыбку, с какой обычно продавцы в магазинах спрашивают, нужен ли пакет и не хочет ли он приобрести товар по акции, вяло поаплодировал очередному человеку, прошедшему первый этап. Косаткин старался держать лицо, — точнее, вести себя так, как это бы делал Утер, — и едва ли не первым сорвался с места, когда протрубили окончание сегодняшних состязаний.

Вздохнув с облегчением, Александр пристроился в конце процессии, направлявшейся в замок, вспомнил вчерашний способ нахождения нужного места и попросил слугу зажечь свечи в тронном зале, последовав за ним на расстоянии.

До вечера, как оказалось, дел особо не было, разве что принесли пару указов на подпись и отчитались, что на границах пока всё спокойно. Косаткин важно кивал, но стоило визитёрам покинуть тронный зал, тут же поднялся, начав мерить комнату шагами.

Дракон сказал, что в его внезапном пробуждении в теле Утера виновата Древняя Магия, но никаких инструкций, объяснивших, что делать, не выдал. Более того — скинул эту проблему на самого Александра. Мужчина вздохнул, остановившись у окна и сцепив ладони в «замок» за спиной. Итак, надо что-то делать, пока он не застрял здесь до смерти Пендрагона.

За размышлениями, сколько у него получится притворяться Утером и что с ним сделают, если вдруг рассекретят, начало смеркаться. В тронный зал, выстроившись в линию, начали входить рыцари, и каждый представлялся. Рядом встала Моргана со своей служанкой. Подопечной короля заинтересовался Валиант, и Александр снова подумал, что фраза «отдать всё за победу» звучит подозрительно. На это больше никто не обратил внимания, и Косаткин, проводив Валианта внимательным взглядом, повернулся к следующему рыцарю.

Когда настал черёд Артура, Александр заметно устал. На восьмом рыцаре он перестал запоминать, кто какому дому принадлежит, а потому облегчённо выдохнул, увидев знакомое лицо.

— Готов выиграть турнир? — хлопнув принца по плечу, поинтересовался мужчина.

— Ты будешь гордиться мною, отец, — отрапортовал Артур, склонив голову. Кажется, парень боялся не того, что может проиграть, а того, как на это отреагирует король.

— Я и так горжусь, — прозвучало искренне: Косаткин уважал наследника трона за его силу духа — всё же пойти против воли отца и помчаться спасать слугу, рискуя жизнью, не каждому под силу. — Надеюсь, на пиру ты не отдавишь Моргане ноги, когда вы будете танцевать, — по-доброму поддел Артура он, кивнув в сторону дверей. — Иди, отдыхай, готовься к новому бою.

Перебросившись парой фраз с Морганой, принц удалился.

Рыцари тоже вскоре закончились, и когда поклонился последний, Александр мысленно возликовал. Проводив подопечную до её покоев (вела Моргана, Косаткин плёлся рядом, запоминая дорогу) и пожелав спокойной ночи, мужчина заприметил уже знакомого слугу, который разбудил его утром, и, вновь к нему пристроившись, вскоре оказался в королевской опочивальне. Приняв ванну и переодевшись, Александр заполз под одеяло и только удобно устроился, намереваясь хорошенько выспаться, как в покои постучались и вошли.

— Я принёс вам бальзам, милорд, — посетителем оказался Гаюс, и Косаткин сел в кровати.

— Благодарю, — кивнул он, принимая лекарство. Так, и что с ним делать? Выпить или втереть в кожу? Если судить по серии, где человек со шрамами предложил королю своё зелье, то оно предназначалось для внутреннего употребления.

Александр открыл склянку. Пахло приятно. Вздохнув, Александр зажмурился и, проглотив сразу всё содержимое, поморщился. Вкус ужасный. Протянув опустевший флакончик лекарю, Косаткин вопросительно изогнул брови.

— Что-то ещё, Гаюс?

— Нет, милорд, — лекарь нагло врал. — Спокойной ночи.

Молча кивнув, мужчина вернулся в объятия подушки… и через несколько минут уже спал. Правда, когда он проснулся, чувства, что отдохнул, не было.

Позавтракав (удивлённый слуга с интересом наблюдал из-за плеча напрягшегося Александра, как король, отказавшись от его услуг, самостоятельно чистил яблоко), Косаткин выполз из монаршей опочивальни и отправился на ристалище, благо, отдалённо помнил, как туда дойти.

Вновь все события, которые были в сериале, повторились с поразительной точностью, и Александр в очередной раз подумал, что Валиант, придавивший рыцаря щитом, после чего тот неожиданно перестал сопротивляться, и только после этого нанёсший удар — сомнительное зрелище. Подозрительно, не правда ли? С точки зрения того, кто не сражением наслаждается, а пытается понять, что происходит. А таких здесь по пальцам можно пересчитать.

— Гаюс! — свесившись с деревянной стенки, отгораживающей зрителей от воинов, позвал Александр лекаря.

— Ваше величество, — подошёл к нему тот.

— Что случилось? — мужчина переступил с ноги на ногу. — Мне кажется, это необычная рана. Тебя что-то смущает?

Гаюс замялся. Он прекрасно знал, как король относится к магии, а змеи, появившиеся на ристалище, ситуация та ещё.

— Га-аюс, — поторопил лекаря Александр, подавив желание заявить «Я и так всё знаю, так что не ломайся!» Его просто не поймут.

— У него ранки, — сдался старик, — словно от укуса змеи.

— Отлично, — сказал Косаткин, радуясь, что ему доверились. — Ты видел здесь змей?

— Нет, милорд.

— Вот, — Александр ткнул пальцем в небо, — значит, она откуда-то взялась. Есть идеи?

Гаюс отрицательно покачал головой.

— Если появятся — тут же мне сообщи, — надо обличить Валианта до того, как он сойдётся с Артуром. Хотя… Тогда Мерлин не выучит нужное заклинание.

Разрываясь между желанием скоротать время сидения на королевском стуле, наблюдая за рыцарским мордобоем, и сохранить канон, мужчина решил, что важнее второе, и подался назад, отряхивая руки. Значит, надо очень тонко намекнуть чародею, чтоб колдовал он в общем зале, когда Артур открыто обвинит Валианта и созовёт совет. О-о, тогда и время освободится, и канон не изменится.

К обеду череда сражений спала, и голодный Александр изо всех сил старался слушать, что ему говорят присоединившиеся к трапезе Моргана и Артур, и одновременно с этим не слишком громко чавкать.

Далее шли королевские дела: прочитай тот указ, подпиши, отложи, возьми другой, параллельно выслушай патрулировавших границы рыцарей. Да и с налогами надо что-то решать: урожай в этом году скуден, так что некоторые не могли его выплатить. Примерно спустя три часа мыслительной деятельности Косаткин понял, что королём быть сложно, так как работа не ограничивается турнирами и пиршествами, и решил отдохнуть.

А вечером пришёл Гаюс. На этот раз, к молчаливому счастью Александра, без бальзама, зато с новостями, что Валиант пользуется волшебным щитом.

«Да неужели?» — читалось на лице Косаткина, когда он созерцал лекаря, приподнявшись на локтях в кровати. Какая-то плохая привычка у Гаюса появляться именно тогда, когда Александр уже надеялся поспать. Но не прогонишь ведь — совесть не позволяет.

Вздохнув, мужчина удобнее устроился в кровати, чтобы можно было нормально разговаривать, и, взмахом руки предложив лекарю куда-нибудь сесть, поинтересовался:

— Почему ты так решил?

— Во-первых, раненый сражался с рыцарем Валиантом, — начал перечислять Гаюс. Александр отстранённо подумал, что фраза «Мерлин всё видел» разрешила бы ситуацию быстрее. — Во-вторых, таких змей в королевстве не водится. В-третьих, кое-кто побывал в покоях Валианта и отрубил голову змее, так что теперь мы может приготовить противоядие. Рыцарь всё подтвердит.

— Это хорошо, — кивнул Косаткин. — Вы говорили об этом Артуру?

— Ещё нет, милорд.

— Что ж, значит, нужно вытащить змей из щита, чтобы все их увидели, и можно заканчивать турнир. Ты знаешь, как это сделать? — Александр нахмурился: как-то уж слишком явно он намекает.

Гаюс задумался, и Косаткин понял, что вспомнили они об одном и том же: Мерлин с лёгкостью может использовать нужное заклинание. Вот только уговорить чародея колдовать при короле и дворе — та ещё задачка. Он не настолько глуп, чтобы подставляться. Хотя спасать Артура от ведьмы всё при том же народе это ему не мешало. Мужчина искренне понадеялся, что колдун закончит всё завтра утром, до того, как снова придётся идти на ристалище. Александр вообще к дракону сбегать хотел, чтоб поинтересоваться, не повлияет ли его появление на судьбу Артура и Мерлина создать Альбион.

Косаткин сам не заметил, как, утомлённый размышлениями, уснул, не услышав, что ему ответил Гаюс. Мужчина мирно проспал до утра, пока слуга не разбудил его в положенное время. А потом в комнату постучался один из рыцарей Камелота, сказав, что его величество ждут в тронном зале. Александр кивнул и, одевшись — слуга, привыкший, что он здесь нужен теперь только для того, чтобы принести завтрак и унести пустые тарелки, помогать уже не лез — отправился в тронный зал. Умудрившись свернуть не туда и едва не заблудившись, мужчина завалился к собравшейся толпе как раз тогда, когда начиналось самое интересное: Валиант активно — подозрительно активно! — возмущался, что это глупая мысль: как он может использовать магию?

— Тишина! — гаркнул Александр, у которого от гомона разболелась голова. Вдобавок ему в спину чуть не врезался заспанный Мерлин, едва успевший вовремя затормозить. — Что происходит?

— Рыцарь Валиант использует волшебный щит! — высокопарно заявил Артур, указывая на обвиняемого.

— Это я уже слышал, — кивнул Косаткин, подходя ближе. — А где доказательства?

— Он не оживит змей при всех!

— И как мне узнать, правду ли вы говорите?

Мужчина подумал, что сейчас самое удачное для Мерлина время начать колдовать: все отвлеклись и внимательно смотрят на щит, громко переговариваются и шумят, так что тихих слов заклинателя не услышат.

Александр едва не захлопал в ладони, когда раздалось громкое шипение. Все тут же замолкли и разом подались назад, и бедный чародей, прятавшийся за одной из колонн и выглянувший, чтобы посмотреть, получилось ли, мигом поспешил вновь за ней укрыться, чтоб его не снесли. Косаткин едва успел увернуться от одной из змей, вылезших из щита, и с какой-то гордостью отметил, что с магическими тварями разобрались быстро: Моргана и Артур, одновременно выхватив мечи — принц свой, подопечная короля ближайшего стражника, — каждый обезглавил змею.

Валиант, понявший, что терять ему нечего, бросился было бежать, однако его перехватил Артур. Завязалась драка, и несостоявшийся колдун, не пожелавший сдаться живым, был убит.

Александр надеялся на иное развитие событий, но радовался, что ещё день сидеть на жаре и наслаждаться тем, как потные мужчины тыкают друг в друга железками, ему не придётся. Вместо этого он в пылу всеобщей суматохи заглянул за колонну, где прятался Мерлин, и, пока никто не видит, с отеческой заботой накрыл уснувшего чародея плащом. Этот кусок ткани всё равно только и делал, что мешался, так хоть пусть благому делу послужит.

— Магия! Как у него смелости хватило здесь колдовать?! — возмущался Артур, нарезая круги вокруг мёртвого Валианта и мешая стражникам унести тело.

— И что? — не выдержал Косаткин, когда перед глазами от наблюдения за «сыном» начало рябить. — За тысячу золотых и не на такое пойдёшь. Виноват человек.

Гаюс с принцем уставились на короля, широко распахнув глаза, и Александр замер. Он сейчас сказал что-то не то?

— Человек? — на всякий случай уточнил лекарь, косясь в сторону колонны. — Не магия?

— И магия, и человек, — увильнув от прямого ответа, произнёс Александр, а после резко вспомнил, что он не обязан отчитываться за то, что говорит, и вообще — он король. — Жду всех на пиру. Молодец, Артур, — похлопал мужчина принца по плечу. — Если бы ты не созвал совет, мы бы допустили участие бесчестного человека в турнире.

И, обойдя ошарашенного Пендрагона, Косаткин попросил похоронить Валианта, а сам отправился в королевские покои, чтобы переодеться и подумать, что он такое творит и не станет ли это в ближайшем будущем огромной проблемой.

За неимением других вариантов единогласно порешили, что Артур выиграл турнир. Рыцаря, которого укусила змея, удалось спасти, и он, хоть и запоздало, но подтвердил слова принца и лекаря, что змеи на щите Валианта ожили.

Вечером, вяло общаясь с гостями, Александр, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как Артура и Моргану опять мир не берёт, как, бросив друг на друга возмущенные взгляды, они пошли к своим слугам, как над чем-то засмеялись Пендрагон и Мерлин… На душе отчего-то стало хорошо, и Александр перестал думать, зачем его сюда отправили: Древняя Магия она на то и Древняя, чтобы лучше знать, кто кому для чего нужен. Да и Килгарра сказал — придётся самому решать, почему он здесь.

Косаткин задумался, что их ждёт в ближайшем будущем, вспомнил про создание из глины и воды, покосился в сторону Мерлина, а после вернулся к разговору с рыцарями. Что ж, пока никто подмены не заподозрил. Это радует.

Памятуя, что из-за аванка вода в хранилище отравлена, утром Александр на свой завтрак смотрел недоверчиво. Когда король отодвинул тарелку и потянулся к фруктам, слуга протяжно выдохнул, не понимая, чем может быть недоволен монарх. Впрочем, наверное, он успел и порадоваться, так как королевский завтрак можно слопать по пути на кухню — и никому об этом известно не станет.

Косаткин не знал, чем ему заняться. Государственные дела закончились ещё вчера, нападать на Камелот никто не собирался, турниры уже в кошмарах снились, в рыцарей посвящать было некого, так как большинство слились на последней проверке Артура.

Мужчина скучал, сидя на троне и наслаждаясь тишиной в зале. И как Утер ещё с ума не сошёл с такой работой? Делать же абсолютно нечего. Хоть вешайся. К дракону, что ли, сходить? А что, ему там тоже скучно: поговорить не с кем, Мерлин-то только за помощью бегает.

Александр откинул голову, вытянул ноги и постучал подушечками пальцев по подлокотнику. Он уже начал задумываться, а не пригласить ли Моргану и Артура на пикник, чтоб хоть как-то разбавить серые будни, но планам пришёл конец, стоило слуге, принёсшему правителю пару яблок, упасть замертво. Ожидая этого, Косаткин только и успел, вскочив с места, подхватить умершего под мышки и осторожно уложить на пол.

Когда Александр попросил одного из стражников позвать лекаря (сам он по замку передвигаться не хотел, зная, что обязательно заблудится — вот и ищи потом отговорки, что король забыл, к примеру, на кухне), вместе с ним пришли Мерлин, Артур и часть двора, явно заинтересовавшаяся, что происходит.

— Я так понимаю, опять магия? — осторожно поинтересовался он и услышал, как рядом принц шумно выдохнул.

Артура с самого детства учили ненавидеть магию. И если сейчас он более-менее относился к ней нормально, так как не ощутил всего того влияния, которое люди с её помощью оказывают, то такие вот ситуации — отличный пример того, почему колдунов всё-таки стоит сжигать на кострах. И как, с такой-то репутацией, волшебникам потом доказывать, что они хорошие? Моргана и Мерлин смогут переубедить принца только в том случае, если откроются ему, а это невозможно по простой причине: если Артур и смолчит перед отцом, то относиться начнёт подозрительно. Или вообще видеть не захочет. И Косаткин никак помочь не мог, так как попал в Утера.

— Науке такая болезнь неизвестна, — скорбно подтвердил Гаюс, представляя, какая реакция будет у Утера.

— Понятно, — отозвался Александр, радуясь, что ничего, в приготовлении чего использовалась вода, он в последние дни не ел, сев на фруктово-овощную диету и, кажется, сбросив парочку килограмм. — Есть идеи, откуда она идёт?

— Никаких, милорд, — лекарь собирался сказать что-то ещё, но передумал и только отрицательно покачал головой.

Косаткин понимал опасения Гаюса: пусть в последнее время Утер не спешил на каждом углу вопить, какой вред причиняет магия и что во всём виновата она, но долгие годы охоты и ненависти за один день не исчезнут, и говорить королю, что проблему, появившуюся из-за магии, нужно решать с помощью этой же самой магии, чревато тем, чем обычно грешил Пендрагон — словами, что справятся сами, и отправлением Артура на верную смерть. Зверь Рыкающий прямое тому доказательство, как и грифон.

Александр понуро опустил плечи, когда вспомнил, что ждёт его, — точнее, Утера и всех жителей Камелота, — и обессиленно выдохнул. Первый сезон сериала он с семьёй посмотреть успел, а вот оставшиеся четыре… Мужчина страшился того, что поведёт себя не как настоящий король, и тогда конец прикрытию, конец нормальному существованию и здравствуй постоянные вопросы, недоверие и подозрительность. А Косаткину нужно было понять, зачем он понадобился Древней Магии в пятом веке, почему его закинуло именно в Утера и какое влияние он окажет на историю данного мира, если, не зная канона, что-то в нём подправит. Одно дело вести себя как Пендрагон и молча следовать за сюжетом, а другое — всё менять.

— Вы слушаете? — от размышлений оторвал вопрос Гаюса, заданный громче, чем следовало, и мужчина встрепенулся, тут же поворачиваясь к лекарю.

— Что?

— У меня есть догадка. Как только я её проверю — сразу же скажу об этом вам, — от внимательного взгляда хотелось где-нибудь укрыться, и Александр не придумал ничего лучше, чем спрятаться за троном, сделав вид, что захотел облокотиться о спинку.

— Тогда жду новостей, — кивнул Косаткин. — Артур, — повернулся мужчина к «сыну», — попробуй выяснить, что в этом виновато, — если аванк — создание земли и воды, то он не живое существо в полном понимании этого слова, а просто создание, чьей целью является отравлять воду. — Виновного нужно найти как можно быстрее, иначе город вымрет, — так как без воды человек прожить не может.

— Да, отец, — голос принца звучал взволнованно. Он беспокоился за Камелот.

Александр задумался, как бы потоньше намекнуть, куда следует идти и где искать, но, пока он размышлял, все отправились по своим делам. Мужчине ничего не оставалось, кроме как вернуться к тому, чем он занимался: сесть на трон и скучать. Что вообще делал Утер, когда не появлялся на экране? Королевские дела не вечны, мероприятий никаких.

Вздохнув, Косаткин подождал несколько минут, а потом решил заняться полезным делом — прогуляться по замку и наконец-то запомнить, какие коридоры куда ведут, или, на худой конец, нарисовать карту, чтобы не путаться в нахождении главного зала, тронного, своих покоев, комнат Гаюса, Морганы и Артура. А ещё хорошо бы кухню всё-таки найти, вдруг чего перекусить захочется.

Решив привести план в исполнение, мужчина вышел из зала и, кивнув стражникам, отправился направо по коридору.

* * *

Вы когда-нибудь замечали, что обычно самое странное или необычное в вашей жизни происходит именно тогда, когда меньше всего этого ждёшь? Мерлин вот, к примеру, и мечтать не мог, что когда-нибудь станет слугой принца Артура. Он вообще думал, что Гаюс научит его контролировать магический дар, а сам чародей будет помогать ему по мере сил, но жизнь — странная штука — решила всё по-своему, и теперь у него судьба, вечно ворчащая и недовольная: то её будят не вовремя, то доспехи не так одевают, то завтрак холодный приносят, то с советами лезут, то спасти пытаются, — и предназначение с этой самой судьбой построить Альбион, куда будет возвращена магия.

Мерлин искренне считал, что так издеваться никто больше не умеет. Его даже не пугала участь быть сожжённым на костре — этого всегда можно избежать, если в нужное время и в нужном месте сыграть дурачка, да и Артур навряд ли поверит, что он маг. Венценосный осёл был о нём невысокого мнения.

Поэтому, когда после бессонной ночи и кучи попыток оживить статую собаки он отключился за колонной в тронном зале, оживив змей на щите Валианта, и проснулся оттого, что его похлопал по плечу Гаюс, то очень удивился, увидев, что накрыт плащом с гербом Камелота. Такой он видел на плечах рыцарей, короля и принца. Поэтому, логически поразмыслив и придя к выводу, что у первых причин заботиться о каком-то слуге нет, а второй просто считает его предметом интерьера, решил, что плащ принадлежит Артуру. И сейчас, покинув короля, Мерлин предупредил Гаюса, что хочет поговорить с принцем, а потому придёт чуть позже, и побежал за спешащим исполнить приказ отца наследником трона.

— Артур! — окликнул он свернувшего за угол принца и едва в него не врезался.

— Не сейчас, Мерлин, — отозвался юноша, однако остановился. — Что? — повернулся он к слуге.

— Я хотел вернуть, — достав из-за пазухи аккуратно свёрнутый плащ, чародей протянул его Артуру.

— Это не мой, — бросив взгляд на ткань, отозвался принц. — Это всё? У меня, в отличие от тебя, дела есть.

Волшебник открыл рот, но так и не произнёс ни звука. Не то что бы он сильно удивился, что плащ не принадлежит Артуру, однако больше он не знал никого, кому нужно было его временное одеяло вернуть.

— Обсуждаете, с чего стоит начать? — Мерлин вздрогнул, когда со спины раздался спокойный голос короля, и тут же обернулся, едва не наступив Артуру на ногу. Волшебник склонил голову, а вот куда деть руки, которые до сих пор держали плащ, не придумал.

— Я иду в город, — отчитался принц, собравшись продолжить путь.

— Постой! — Мерлин сделал шаг в сторону, освободив Утеру дорогу. — Если мы говорим о вымирании, то что проще всего отравить?

— Воздух? — выдвинул предположение Артур, и Мерлин бросил взгляд в сторону короля. Лицо монарха выглядело озадаченным; впрочем, оно быстро вернуло себе обычное выражение.

— Тогда мы бы уже были мертвы, — Утер сложил руки на груди. — Ещё варианты?

— Еда?

— Умер слуга и кто-то из нижнего города. Пищу они употребляют разную, значит, этот вариант тоже отпадает, — Мерлин нахмурился, пытаясь понять, что ему кажется странным.

Во-первых, необычно было видеть короля сейчас здесь. Во-вторых, пусть Утер и спрашивал, но волшебнику показалось, что правильный ответ правитель знал с самого начала, однако, почему-то, не спешил им делиться.

— Вода? — раздражённо поинтересовался Артур.

— Скорее всего, — кивнул король, что только укрепило подозрения Мерлина. Хотя… Принц сейчас будет прочёсывать город в поисках колдуна. Отсюда следует, что у него с Гаюсом будет время проверить водохранилище. Попытка не пытка, но если Утер прав, то это решит много проблем.

— Отыщу дом, в котором не пользуются водой, — кивнул Артур.

Мерлин прикусил язык, чтобы не рассмеяться с того, как забавно вытянулось лицо монарха. Казалось, Утер ответу сына удивился, но комментировать его не стал, вместо этого махнув рукой, давая разрешение делать то, что принцу угодно.

— Хорошо, — король посмотрел в сторону чародея, и Мерлин сделал ещё шаг назад. В безопасности рядом с Утером он себя не чувствовал, так как, узнай тот его секрет, чародей лишился бы головы раньше, чем успел оправдаться. — О-о, это моё, я заберу, — освободив ткань от хватки колдуна, монарх отправился дальше по коридору, оставив Мерлина и Артура ошарашенно смотреть ему вслед. — Успехов с поиском, — произнёс он, махнув рукой, и исчез за поворотом.

— Откуда у тебя плащ моего отца? — забыв, что он, в общем-то, мага собирался искать, обратился к Мерлину принц.

— Да так… — отстранённо отозвался слуга. — Нашёл. Прости, мне нужно спешить, — кивнув Артуру, Мерлин помчался в сторону покоев лекаря, попутно переваривая мысль, что укрыл его всё-таки король.

* * *

Александру хотелось подойти к ближайшей стене и хорошенько стукнуться о неё головой. Сдерживающими факторами были Артур, Гаюс, Мерлин, Моргана, Гвен, парочка рыцарей, стража и весь совет, собравшийся, чтобы решить проблему с болезнью. Точнее, его вроде бы должен был собрать Утер, однако, когда Косаткин дал достаточно подсказок, чтобы проблему чародей решил быстро, мужчина думал, что надобности в собрании нет. Совет, впрочем, его мнением не интересовался, а потому пришёл и начал выдвигать предложения. Выгнать всю компанию Александр не мог.

Началось всё с канона: пусть Мерлин с Гаюсом, в чём Косаткин не сомневался, нашли аванка, способа избавиться от него ещё не отыскали. Отец Гвен отведал супа и лежал при смерти. Чародей помог ему поправиться, Артур всё истолковал по-своему (мужчина принца не винил, так как, вырасти он в Камелоте под влиянием отца, ненавидящего магию, подумал бы так же), и теперь Гвен обвинили в колдовстве. Так как Косаткин не знал, что бы делал настоящий король, получилось так, как получилось — в тронном зале они собрались все одновременно.

И когда Мерлин ворвался, прерывая бурное обсуждение совета, что нужно делать с ведьмой (Гаюс — единственный молчавший — оставил попытки образумить испуганный народ), и стал признаваться, что это он колдун и вылечил отца служанки, то ладонь Александра намертво приклеилась к его лбу. Мужчина ругался. Долго. Мысленно.

Воцарилась тишина. Все периодически посматривали то на Мерлина, то на Утера, и не знали, чему дивиться больше: молчащему королю или юноше, во всеуслышание заявившему, что он — маг. Гаюс, поднявшийся, повернулся к волшебнику, но вид Утера тут же лишил лекаря дара речи.

Косаткин покачал головой, наконец-то убрал ладонь от лица, потёр большим и указательным пальцами переносицу, обошёл трон, повторил последнюю процедуру, наконец-то сел, после снова встал, прошёлся от кресла Гаюса до стоящего неподалёку от трона и опирающегося на чей-то стул Артура, посмотрел на потолок, надеясь найти там ответ на вопрос, что делать в такой ситуации, устремил взгляд на носки ботинок, выпрямился и взглянул на Мерлина, который за время наблюдения за королём поубавил свой пыл.

Гвен сидела перед Мерлином и смотрела на чародея с неверием и надеждой. Моргана была растеряна, но готовилась защищать честь своей служанки.

«Неплохое шоу мы тут устроили», — подумал Александр, чтобы оттянуть тот момент, когда придётся открыть рот.

— Колдун? — переспросил Косаткин устало. — Отлично. Отпустите девушку, — махнул рукой он, и Артур, достигший своего места за столом, едва не сел мимо стула.

Стражники отошли от Гвен, и Моргана помогла служанке подняться, приобняв её за плечи и выступив чуть вперёд, показывая, что защитит подругу в случае чего.

— Итак, ты утверждаешь, что магией вылечил её отца?

— Да, — односложно и тихо отозвался Мерлин.

— Он не знает, что говорит, он ещё ребёнок! — вернул себе дар речи Гаюс, но Александр сделал знак, велящий замолчать.

— Хорошо, — мужчина уселся в кресло Утера и, закинув ногу на ногу, сложил пальцы «домиком». — Ты сделал это, чтобы спасти человека?

— Да, — кажется, все затаили дыхание. Редкое явление: король не приказал тут же отправить мальчишку в темницу, а начал… разговор.

— Гаюс, — Косаткин повернулся к лекарю. — Вы узнали, кто ответственен за заражение?

— Аванк, — ответил старик.

— Как с ним справиться?

— Мы пока не нашли способа, — признался Гаюс. — Это создание магии, информацию искать негде.

— Что ж, у нас мало времени. Воду перекрыли, но люди без неё не проживут. Можете идти. На этом собрание закрыто.

— А как же Мерлин? — подал голос Артур, и остальные члены совета, кроме самого волшебника, Гвен и Морганы, активно закивали, выражая согласие с вопросом принца.

— А что Мерлин? — Александр пожал плечами. — Воду он не заражал, никого не убивал, никому не вредил, а спасать людей — не нарушение закона, — Косаткин ощущал, как в него впиваются недоверчивые взгляды. — Пусть идёт. Тем более, — поспешил добавить он, поняв, что ещё немного — и точно что-нибудь случится, — вряд ли мальчик маг. И девушка тоже. Будь они колдунами, разве стали бы прислуживать? А касательно выздоровления отца — быть может, иммунитет.

Вопрос был принят к размышлению, и все начали соглашаться, что, к счастью, король прав. Магия несёт только зло, а потому эти, живущие здесь довольно-таки долго, пока замок с лица земли не стёрли и монаршую семью не отравили. Что странно: просто служат и на свою жизнь не жалуются. Значит, колдовством не владеют. Логично? С их точки зрения — вполне.

— Все свободны, — повторил Александр, и совет поспешил удалиться.

Когда дверь закрылась и Косаткин остался в одиночестве, мужчина облегчённо выдохнул, прикрыв глаза и несколько раз отправив всех героев лесом. За время сего действа держать лицо и думать здраво удавалось нелегко, и теперь Александр чувствовал себя истощённым. Спустя несколько секунд он спохватился, что рано отдыхать, и, вздохнув и поморщившись от боли в плече, отправился к Килгарре. Магией он не владел, ответ знал, но напрямую передать его Мерлину не мог, а писать записки и оставлять их под дверью — немного не то, ещё, того и гляди, поймают. Так что дракон — единственный, кто может надоумить чародея. Впрочем, он и так это сделает. Но лучше прогуляться. Тем более Александру тоже есть, что спросить.

Порадовавшись, что за два дня затишья он более-менее освоился в коридорах замка, мужчина пошёл к всезнающей ящерице.

Игравшая в кости стража не обратила на него никакого внимания, что Косаткину было только на руку, и мужчина спустился в подземелья. На привычном месте дракона не оказалось, и Александр понятия не имел, куда улетает Килгарра, когда со всеми прощается. Цепь, хоть и была длинной, навряд ли бы позволила дракону покидать пределы своей темницы.

— Добрый день! — не зная, что ещё сказать, прокричал Косаткин и вскоре услышал хлопанье крыльев. На валун опустился Килгарра.

— День? — переспросил дракон. — Я под землёй и не знаю, какое время суток сейчас, — Александр хотел было задать вопрос «ну и кто в этом виноват?», но вовремя вспомнил, в чьё тело его закинуло. — Что привело тебя ко мне на этот раз?

— Мерлин, — пожал плечами мужчина. — Они собираются сразиться с аванком, и мне нужно, чтобы ты надоумил его, как это сделать.

— Всем что-то нужно. Что я получу взамен?

— Ты и так скажешь магу, как сразить монстра, так что и просить будешь у него, — улыбнулся Косаткин. — Освободить я тебя не смогу. А так… Чего бы ты хотел?

— Обещание, — рассмеялся Килгарра. — Обещание не препятствовать тому, как вашими жизнями распорядится судьба.

— Всего-то? — сощурился Александр. — Мне стоит беспокоиться?

— Нет, если сделаешь так, как надо.

— А понятно всё объяснить нельзя? — схватился за голову мужчина, начав мерить шагами отведённое для визитёров место.

— Ничто не даётся просто так, — покачал головой дракон и внезапно замолк. Косаткин вопросительно на него посмотрел, не понимая причины тишины. — Молчи, — шикнул Килгарра и, аккуратно подцепив Александра когтем за шиворот, посадил его на тот валун, где он сидел в первую встречу с драконом.

Не успел мужчина возмутиться, как завидел Мерлина, пришедшего к дракону за советом, и тут же утих, прижавшись к камню и постаравшись сделать так, чтобы его не увидели. Представив себе, что начнётся, столкнись они перед Килгаррой, Косаткин мысленно поблагодарил ящерицу за предусмотрительность. Неподходящее сейчас время для колдуна в обмороки падать, ему Артуру помогать нужно.

Когда Мерлин узнал, как победить аванка, то тут же отправился делиться информацией с принцем. Александр, перебросившись с драконом ещё парочкой фраз, вернулся в тронный зал. Осталось только подождать хороших новостей от Артура, а там можно и на боковую. Хватит с него на сегодня впечатлений — устал. С такой компанией очередной тренировки для сообразительности ждать долго не придётся: Мерлин обязательно вляпается в какую-нибудь историю, на то он и главный герой сего сериала.

К вечеру Артур отчитался, что они справились с монстром, и Косаткин, только-только закончивший с парочкой свалившихся государственных дел, похвалил «сына» за отличную работу и посоветовал отдохнуть после такой битвы. Когда мужчина спросил, ходила ли с ними Моргана, так как если Гвен свободна, то причин так поступать у неё особо не было, он спустя минуту получил ответ, что да — она была рядом. К удивлению принца, монарх только кивнул, незнамо чему обрадовавшись, и, подписав последний указ, поднялся из-за стола, потянувшись, а потом предложил проводить наследника до его покоев.

Растерянный Артур противиться не стал, и до комнаты они шли, разговаривая о всякой ерунде. Стражники и слуги, встречаемые ими на пути, с интересом посматривали на короля и принца, смеющихся и улыбающихся.

И, засыпая с чувством выполненного долга, Александр чувствовал себя как никогда прекрасно: Гвен в темницу не садили, никого не обвиняли, Мерлина от «я — колдун» отмазали… День прожит не зря.

Александр застыл с вилкой во рту, во все глаза таращась на нарезавшего круги по комнате Артура. Если он правильно расслышал, то сегодня прибывает лорд Баярд из Мерсии, с которым Утер хотел заключить союз, чтобы положить конец бесконечным войнам. Александр помнил, что Нимуэ прибыла вместе с ним, желая отомстить Мерлину за аванка, но почему-то надеялся, что события сериала случатся чуть позже, а не через три дня. Он совершенно не был готов встречать делегацию и проводить переговоры, потому и удивился, стоило принцу ранним утром осчастливить отца новостями.

Признаться честно, Косаткин сперва хотел стратегически отступить, свалив все заботы на Артура, так как понимал, что король из него аховый, а дипломат — и того хуже, однако решил, что, прознай про подобное поведение соседи Утера, определённо захотят заграбастать земли Камелота себе, и воин из Александра — вообще отдельная история, которую мужчина совершенно не хотел бы рассказывать. Посему, проведя мысленную дискуссию с самим собой и решив, что из двух зол нужно выбирать меньшее, со вздохом вернул вилку на тарелку, отодвинул завтрак в сторону и, подперев подбородок кулаком, начал следить за младшим Пендрагоном.

Задумавшись, Косаткин нахмурился: в замке была библиотека, там наверняка должна найтись нужная ему литература. Не мешало почитать перед тем, как заявятся гости, а то ударить в грязь лицом и в одночасье лишиться всей репутации, с таким трудом заработанной Утером — перспектива нежеланная и неприятная. Во-первых, мужчина не знал, что это за лорд и какая история у них с Пендрагоном; во-вторых, форму договора тоже следовало посмотреть, ведь если Баярд приехал заключить мир, то бумажка давно была готова для подписания; в-третьих… нельзя, чтобы из-за неосторожного действия всё пошло крахом и прямо в тронном зале Камелота завязалась драка. Этого на пирушке в честь заключения мира хватит. А, и нужно научиться пафосно стоять и говорить. Ох, сколько дел…

— Ваше величество, — в покои короля зашёл один из рыцарей, — лорд Баярд скоро прибудет. Вас ожидают в тронном зале.

— Спасибо, мы скоро придём, — механическим голосом отозвался Александр, не пытаясь подняться: коленки затряслись, а вызывать подозрение странным поведением Утера Косаткин не намеревался. — Их же сейчас нужно только встретить, да?.. — тихо спросил он самого себя.

— Да, — громко и неожиданно ответил Артур, остановившись рядом. — Пир приготовят к завтрашнему вечеру, договор к этому времени доставят.

— Замечательно, — прикрыл глаза Александр.

«Попал», — подумал он про себя, печалясь о невозможности сбегать в библиотеку. Разве что после встречи?..

У места свидания собралась целая толпа, еле помещаясь в коридоре: надо же встать позади короля и нацепить, несомненно, необычайно важные выражения лиц, будто это от их присутствия зависит, пройдёт ли всё гладко. Заприметив Джеффри, Моргану и Мерлина, Косаткин поспешил поздороваться. Ну, доброго утра он пожелал подопечной короля, вовремя спохватившись и не став напрямую обращаться к колдуну. Тому он просто слегка улыбнулся, заставив, кажется, чародея занервничать. Вскоре все заняли свои места, и Александр изо всех сил держался, чтобы не начать ёрзать на троне от напряжения. Он спокоен, собран и готов ко всему, что может произойти!

Двери распахнулись, и он подскочил, зашагал в сторону гостей с максимально серьёзным выражением лица, на которое только был способен. Мужчина старался, чтобы не было заметно, что он нервничает.

— Камелот приветствует вас, лорд Баярд из Мерсии, — Косаткин медленно выдохнул. Голос звучал уверенно — уже плюс. — Подписанный ныне договор положит конец войне и ознаменует дружбу между нашими народами, — отчаянно вспоминая, что дальше, Александр запоздало протянул руку для рукопожатия… и задержал дыхание, когда Баярд сделал то же самое.

Нимуэ стояла неподалёку от «своего» лорда и совершенно свободно, спокойно и ни капли не подозрительно смотрела в сторону Мерлина со стандартным выражением лица, на котором было написано «Ты — труп». Здесь даже усилий прикладывать не нужно было, чтобы понять, о чём девушка думает. И также не составило труда убедиться в том, что несчастный колдун смотрел куда угодно, но только не на ту, которая желала его смерти. Мужчина скосил глаза в сторону чародея и фыркнул: что и требовалось доказать!

Артур начал аплодировать первым, и Косаткин облегчённо выдохнул: пока всё идёт гладко, он сделал то, что требовалось и ожидалось от короля, так что теперь можно отправить прибывших по комнатам, а самому сбежать в библиотеку. Её хранитель как раз направится туда после встречи (в данный момент он стоял по правую сторону от трона), так что можно незаметно пристроиться и достигнуть нужного помещения, не вызывая подозрений и никого не спрашивая.

Приведя план в исполнение, он обложился книжками, нагло оккупировав стол Джеффри, и погрузился в чтение. Времени было мало, так что подчёркивалась самая важная и нужная информация, чтобы, если Баярд вдруг его о чём-то спросит, можно было с достоинством ответить, а не стоять и искать отговорки, уловки или что-либо ещё. В какой-то момент слуга принёс обед, но был тут же отправлен обратно. Есть не хотелось совершенно. Предстояло запомнить достаточно, и мужчина не собирался отвлекаться. Хотя от яблочка не отказался, взяв его в рот и, мысленно извинившись перед автором книги и хранителем библиотеки, перевернув лист.

Когда заявились рыцари, Александр отправил их сторожить коридор и никого не впускать. Говорил он это, просматривая две книги и пытаясь одновременно с этим найти данные в третьей. Доблестные мужи переглянулись, поклонились и отправились исполнять приказ, так как, чего умалчивать, выбора у них особо не было, потому что нельзя ослушаться воли короля.

Когда наступил вечер и слуги принесли свечи, Александр не знал. Полностью погружённый в чтение, мужчина не заметил, как начал клевать носом. Вскоре он уснул, уронив голову на толстенный фолиант, и глаза открыл ближе к вечеру следующего дня. Тело ныло от долгого нахождения в неудобной позе, шея затекла, плечо снова разболелось, но усвоенная информация не спешила покидать память, чему Косаткин неподдельно радовался. Довольный проделанной работой, он потянулся и поднялся из-за стола, начав возвращать фолианты на свои законные места. Мужчина собирался поставить на полку последний, когда у дверей в библиотеку раздались громкие голоса. Один — возмущённый — принадлежал Артуру, и Александр поспешил к выходу, чтобы разобраться в ситуации. У принца характер тот ещё, курс перевоспитания только начался.

— Что за шум? — отворил дверь он и едва не получил этой же самой дверью по лбу, стоило Пендрагону-младшему в чувствах махнуть рукой. — Драться не надо.

— Извини, отец, — стушевался принц. — Церемония начнётся через полчаса.

— Хорошо, — Александр поймал себя на мысли, что не знает, куда держать курс. — Идём-ка со мной. Нужно поговорить, — о чём, он не подумал, положившись на интуицию. Впрочем, «сын» тему для разговора нашёл быстро, и заточённый в теле короля мужчина лишь вовремя поддакивал или задумчиво мычал.

До королевской опочивальни, на удивление, дошли быстро. Косаткин, попросив минутку подождать, переоделся в подготовленную слугой одежду (уже привыкший, что ничья помощь королю не нужна, тот оставил её на кровати и удалился, так что покой Александра никто не тревожил), мысленно пожелал себе удачи и, собравшись с духом, вместе с принцем отправился в зал, где устраивали все пиры. В помещении оказались вовремя, не заставив себя ждать, и Косаткин направился к Баярду. Артур последовал за ним, но документ после лорда подписывать нужно было только Утеру. Принц здесь вообще в качестве детали интерьера использовался, судя по всему.

На подпись Пендрагона Александр налюбовался вдоволь, пока подписывал указы, подделывать её научился мастерски, так что никаких проблем не возникло. Стоило черкнуть последнюю закорючку, как мужчина выпрямился, повернулся к Баярду и ответил на рукопожатие. А после, оглядевшись и припомнив, куда направился Утер, поспешил занять своё место за столом.

— Люди Камелота, долгое время мы были врагами, — Александр подавил желание застонать: он надеялся, что торжественную часть отложат. Он-то уже знал, что собирается сказать и сделать Баярд. — Кровь обагрила земли от стен Камелота, — лорд жестикулировал и активно работал на публику. Косаткин скептически изогнул бровь и подпёр щёку кулаком. Как же любили в прошлом декламировать пафосные речи… — и до ворот Мерсии. Но мы помним погибших, их ряды не должны множиться. В знак доброй воли и нашей новой дружбы я дарю эти церемониальные кубки вам, Утер и Артур. Надеюсь, что наша дружба станет нерушимой. Раны, полученные в битве… — Александр равнодушно смотрел на гостинец, подумывая, слишком ли подозрительно будет прямо сейчас забрать его, осмотреть на предмет лепестков и устранить угрозу жизни.

Мерлин был уведён Нимуэ, и Косаткин внутренне подобрался. Всё, здравствуй, доверчивый колдун, привет, проблемы. Самому, что ли, глотнуть из кубка с ядом? Хотя нет, тогда не будет продвижения дружеских отношений двоих остолопов, которые успели друг к другу проникнуться симпатией. Мужчина поджал губы, скрывая неуместный жест ладонью. Видеть, как мучается Мерлин, не хотелось. Опять же: сериал — это одно дело, там играют актёры и опасности никакой не подвергаются (разве что случайно порезаться или споткнуться, но да ладно), а здесь… Неутешительная перспектива стать свидетелем того, как человек готов пожертвовать собой.

Успокоив себя мыслью, что Артур слугу спасёт, Александр вернулся в реальность, когда Моргана незаметно стукнула его по ноге под столом. Встрепенувшись, он поспешил подняться.

— За ваше здоровье, Утер, — Косаткин как-то пропустил момент, когда перед ними поставили наполненные вином кубки. — Артур, — Александр ткнул принца локтем в бок, отчего тот едва не пролил содержимое чаши на себя.

— Потерпи, — как можно тише прошипел он, обращаясь к «сыну», — Баярд речь ещё не закончил.

— Почему он так любит болтать? — едва слышно пробормотал юноша.

— Сам себя спрашиваю, — усмехнулся Косаткин. — И за павших воинов! — вовремя сориентировался он, стоило лорду замолчать.

— Стойте! Там яд, не пейте! — под удивлённые взгляды присутствующих выбежал Мерлин и, отобрав у Артура его кубок, встал перед принцем, королём и Морганой.

— Ну слава богу, — улыбнулся Александр, облегчённо подумав «успел» и поставив кубок на стол.

— Мерлин, что ты делаешь?! — праведно возмутился Артур, смотря на слугу так, будто тот отрастил себе рога, хвост и пару лишних ушей.

— Рискну предположить — пытается спасти тебе жизнь, — не удержался Косаткин. — Подойди, — махнул он рукой, подзывая Мерлина. Тот, уже готовый обличить оклеветанного Баярда, замолк и послушался.

— Это возмутительно! — схватился за меч лорд, и Александр вздрогнул, когда примеру предводителя последовали его люди, да и рыцари Камелота обнажили оружие, готовясь защищать короля.

— Та-ак! — хлопнул ладонью по столу Косаткин, и в зале воцарилась тишина. — Немедленно верните мечи в ножны, мы сейчас мирно разберёмся в ситуации! Признаю, — оборвал он открывшего рот Баярда движением руки, — обвинение серьёзное. И мы сейчас узнаем, по какой причине Мерлин так решил.

— Потому что он идиот! — сквозь сжатые зубы процедил Артур, и его взгляд обещал долгую и мучительную смерть чародею. Мерлин, оценив расстояние между собой и принцем, сделал шаг назад.

— Баярда видели.

«Угу, — мысленно согласился Косаткин, пытаясь держаться, как Утер, и смотреть уничижительно. — Нимуэ. Специально тебя подставила, чтоб убить. Нет, Гаюс прав, Мерлин. Однажды люди не поверят, каким ты был… Поверить первой встречной служанке, которая ни с того ни с сего решила поделиться этой информацией не с кем-нибудь, а именно с тобой. Ох, горе ты моё…»

— Кто видел? — молчание затянулось, а терпение у всех заканчивалось.

— Не могу сказать.

«А вот посмотреть мне за спину, где прячется ведьма — можешь», — взвыл мужчина, не понимая, как остальные могут быть настолько слепы, чтобы не замечать элементарных движений, выдающих чародея с ушами.

— Я не потерплю этого, — Баярд меч не убирал, но и атаковать не спешил.

— Мерлин, дай кубок, пожалуйста, — отравленная чаша перекочевала из рук слуги в руки короля.

Косаткин замер. Он знал, что нужно делать, что он должен приказать Мерлину выпить из кубка, чтобы проверить, верны ли его слова или нет. С другой стороны, это значило толкнуть чародея в объятия смерти, и неважно, что Артур помчится паренька спасать. Травить ради соответствия сюжету желания не было, однако выбора не оставляли. Прикрыв глаза и про себя несколько раз извинившись перед колдуном, Александр обошёл стол, оказываясь напротив Баярда и рядом с Мерлином, и посмотрел на лорда. Голос не дрогнул, когда он произнёс:

— Если ты говоришь правду, тогда тебе нечего бояться, — мужчина убрал меч в ножны и протянул руку. Косаткин подавил стремление всё-таки отраву вручить бедному союзнику. — Нет, выпьет ма-ерлин, — едва не обозвав чародея колдуном при всех, прикусил язык Александр. Это уже нервное.

— Но он может умереть! — Косаткин благосклонно посмотрел на Артура. Переживает, зараза этакая, хоть и не признается в этом никому и никогда.

— И мы узнаем правду.

«А Гаюс предложить проверить на яд вино не может, потому что хорошая мысля приходит опосля», — вперив тяжёлый взгляд в лекаря, вздохнул Александр. После посмотрел на слугу, который взял кубок.

— А если выживет? — Баярд не унимался.

— Тогда я принесу свои извинения, — чуть склонил голову Косаткин. — Я полностью уверен, что вы не стали бы убивать моего сына, — Александр бросил мимолётный взгляд в сторону Нимуэ, наблюдавшей за всем из своего укрытия.

— Это какая-то ошибка! Я выпью, — принц попытался отобрать кубок, но Мерлин воспротивился.

— Нет-нет-нет, всё в порядке, — юноша пристально смотрел на Баярда. После он повернулся к Утеру, Артуру, Моргане и Гаюсу и начал пить.

Александр чувствовал себя ужасно. Опёршись на королевский стул, он наблюдал, как чародей, запрокинув голову, выпивает отравленное вино до дна. На душе было гадко, и Косаткин — безуспешно, правда — пытался себя убедить, что он всё делает так, как надо. Было бы подозрительно, обвини он ни с того ни с сего служанку Баярда, обзови её Нимуэ и проинформируй ошарашенный двор, что к чему и почему. От угрызений совести не спасало, и Косаткин тронул лекаря за рукав, прося вместе с лекарством для плеча принести успокоительное. Или снотворное. Он не знал, изобрели ли первое в пятом веке.

— Всё в порядке, — несколько секунд спустя заявил Мерлин, и Александр отрицательно покачал головой.

— Рано, — прошептал он.

Всеобщее облегчение не продлилось долго, и слуга, начав задыхаться, упал. Артур тут же метнулся к чародею вместе с Гвен и Гаюсом, и вскоре мага унесли. Косаткин остался в обществе Баярда и его людей, рыцарей Камелота и приглашённых гостей.

— На пару слов, — мужчина, обойдя доблестных стражей, приблизил губы к самому уху гостя и союзника и максимально кратко обрисовал ситуацию. Ему сейчас важно не копирование сюжета, а справедливость. И так отравленного Мерлина хватило для одного раза.

— Откуда вы это знаете? — поняв, что Утер не хочет объявлять об этом во всеуслышание, так же тихо поинтересовался Баярд.

— Свои источники. Вы — просто козёл отмщения, — Александр вздохнул. — Сейчас я велю упрятать вас за решётку, а ночью, как все успокоятся, отпущу. Надеюсь, мы сможем сохранить дружбу и мир.

— Не сомневайтесь в этом, — в голосе прозвучала благодарность, и Косаткин, едва кивнув, приказал отвести Баярда и его людей в подземелья, а сам отправился в королевские покои.

Спустя полчаса заявился Артур, оглушив едва ли не криком заданным каким-то утвердительным вопросом, что он едет искать цветок смерти, чтобы спасти Мерлина. Пендрагон распинался долго и вдохновенно, так что уставший морально Александр отключился где-то после первой трети произнесённого. Благо, не уснул, так как стоял.

Принц умолк, вопросительно смотря на отца, и Косаткин, пожав плечами, отозвался:

— Поезжай. Только будь предельно осторожен, — Артур вытаращился на короля так же, как на Мерлина, когда тот заявил о яде. — Что? — нахмурился мужчина. — Ты же всё равно ослушаешься и поедешь, так как беспокоишься…

— Кто беспокоится?!

— …о друге, — поморщившись, закончил Александр. — Так что я тебя удерживать не собираюсь. Помни, что это может быть опасно, и возвращайся скорее.

Пендрагон открыл рот, намереваясь добавить что-то ещё, но так не произнёс ни слова. Он попрощался и поспешил за цветком смерти, оставив Косаткина задумчиво смотреть ему вслед и раздумывать, правильно ли он поступает.

Александр, дождавшись глубокой ночи, спустился в подземелья, снял с пояса храпящего охранника ключи, крадучись достиг камеры, приложил палец к губам, прося не шуметь, отпер дверь и поманил Баярда и его людей за собой. Процессия была небольшая, и Косаткин, окольными путями проведя гостей и чудом не наткнувшись ни на кого из гарнизона, с ними распрощался. Баярд уверил в вечной дружбе и снова сказал «спасибо», а после покинул Камелот.

Мужчина, потерев замёрзшие ладони друг о друга, поспешил в башню к лекарю. Ему нужно было убедиться, что с Мерлином всё хорошо. Да и пара лишних рук Гаюсу бы не помешала. По крайней мере, никто не заподозрит, если король, скажем, зайдёт поинтересоваться, какой яд был использован и что едва не убило его сына.

Весть о побеге Баярда разлетелась по замку через пять минут после его отъезда, и Косаткин долго и упорно объяснял всем желающим, почему поверил в невиновность лорда Мерсии. Гаюс охотно уведомил о том, что при приготовлении яда использовалась магия, а Баярд колдуном не был, так что само собой разумеющееся, что его подставили. Лорды и леди, члены совета и двора покивали, вновь согласились с доводами короля (как в случае с Мерлином и Гвен, право слово) и успокоились.

А мужчина в этот момент поймал себя на мысли, что быть правителем, слова которого не подвергают сомнению, не так уж и плохо.

Время летело быстро. Александр изредка ходил узнавать состояние чародея, и у него заканчивались идеи, за какими лекарствами он пришёл к Гаюсу. И вот в один из вечеров Косаткин снова озадачил лекаря приготовлением снотворного (кажется, в шкафу в покоях короля стоят два лишних флакона) и, к своему ужасу, стал свидетелем того, как Мерлин создал магическую сферу, которая указала Артуру путь к спасению. Мужчина медленно выдохнул, боясь смотреть на Гаюса, застывшего со склянкой в руке и, кажется, посеревшего. Косаткин коротко попрощался и ушёл. Ему даже думать не хотелось, к каким последствиям это приведёт. Ему ведь всего лишь было интересно, как поживает Мерлин и не собирается ли отбрасывать коньки раньше времени. Пусть косвенно, но это он был виноват в том, что чародея отравили. Он сам протянул ему кубок с ядом, прекрасно зная об отраве.

Пока не вернулся Артур, на глаза лекарю Александр старался не попадаться. Не сказать, что сделать это было просто, так как Гаюс, опасавшийся за жизнь своего подопечного, то и дело пытался подловить короля, чтобы придумать какую-то отмазку. Самая правдоподобная звучала так: травы в снотворном произвели побочный эффект, что вылилось в галлюцинацию. Александр сделал вид, что поверил.

Когда противоядие было готово, принц рассказал королю о встрече с женщиной, которая попыталась его убить. Моргана, не так давно говорившая с Артуром и радовавшаяся его возвращению, покинула их компанию, и Косаткин вздохнул. Утер поступил неправильно, когда скрыл от сына правду, и Александр принял решение рассказать принцу обо всём. Собравшись с мыслями, мужчина начал повествование.

Пендрагон молчал. Он внимательно слушал, что говорил ему отец, и мрачнел с каждым произнесённым словом. Когда Артур узнал правду, воцарилось молчание. Александр уже сорок три раза успел пожалеть, что открыл рот, но последовавшая реакция наследника трона поразила: юноша, обняв отца, тихо поблагодарил за правду осипшим голосом, и Косаткин погладил принца по голове, предпочтя сделать вид, что слёз Артура он не заметил.

— Всё хорошо, мой мальчик, — Александр коснулся губами горячего лба принца. — Прости, что так долго скрывал от тебя правду.

* * *

Мерлин пил горячий чай, приходя в себя после пробуждения, и заинтересованно наблюдал за сидящим напротив него Гаюсом, то и дело встававшим и начинавшим прохаживаться от одной полки с лекарствами до другой — с ингредиентами. Когда мельтешение поднадоело, чародей задал вопрос:

— Что случилось?

— У нас большая беда, Мерлин, — лекарю слова давались с трудом. — Король знает о твоём даре.

Маг поперхнулся, не вовремя сделав глоток, и едва не оказал Утеру услугу, отправившись на тот свет здесь и сейчас. Мерлин испуганно смотрел на Гаюса, не замечая, как из наклонённой кружки чай льётся на стол. Пальцы от посуды удалось отцепить с трудом, и слуга схватился за голову.

Почти всю ночь Артур потратил на расспросы: почему отец так поступил с матерью, сожалеет ли о своём решении, думал ли о последствиях, лишь поэтому ненавидит магию и всех, кто ею пользуется, и так далее, и так далее… Покинув королевскую спальню и отправившись в свои покои, Пендрагон обмозговывал ситуацию и обсуждал с самим собой, как ему теперь вести себя с отцом. С одной стороны, он вполне понимал его как короля, так как страна, где правитель без наследника — лакомый кусочек для захватчиков. С другой — всё его естество восставало против решения Утера. Впрочем, если верить словам отца, в своём решении он искренне раскаивался. Прошло столько лет, он мог продолжать скрывать правду, но решил её рассказать, по-видимому, посчитав, что сын уже взрослый.

Добредший до своей комнаты принц разделся, оставив одежду валяться на полу (всё равно Мерлин потом уберёт, это, в конце концов, его работа, так пусть выполняет), юркнул под одеяло, ткнулся носом в подушку и мгновенно уснул. К счастью, рассказанное отцом на сон Артура не повлияло, и даже медведь позавидовал бы наследному принцу Камелота.

Что удивительно, Пендрагон проснулся сам. Его не разбудил яркий свет, ударивший по глазам, или не вырвало из объятий Морфея ушисворачивающее пение Мерлина. Принц, приоткрыв один глаз, когда в покои постучали, заворчал, что его сон прервали, и сел в кровати, приходя в себя. Разрешив войти, одновременно с этим тщетно пытаясь подавить зевок, Артур вопросительно уставился на рыцарей, с утра пораньше нарисовавшихся в его комнате. Сэр Леон откашлялся:

— Вы не знаете, где может быть король? Его нет ни в тронном зале, ни в своих покоях. Стражники не видели, чтобы он покидал замок.

— Отец пропал? — сонный мозг Артура, что немало бы изумило одного скептически настроенного к умственным способностям принца колдуна, соображал быстро. За Утером, вроде бы, не водилось исчезновений и внеплановых отъездов из города. Тем более, он всегда о них предупреждал за два или три дня.

Здесь Артур замер, поражённый и испуганный догадкой: отец открыл ему правду о рождении, раскаялся в содеянном, говорил ласково, и такой тон принц от короля слышал только в детстве, да и то за редким исключением. Позднее Утер сильнее замыкался в себе и вместо заботливого отца всё больше походил на сурового наставника. Внезапная перемена не могла ведь значить, что?..

— Вы всё обыскали?

— Да.

— Продолжайте поиск, — отдал распоряжение Пендрагон, поднимаясь на ноги, запутываясь в валявшейся одежде и чудом не встречаясь носом с полом. — Я скоро присоединюсь.

Рыцари кивнули и покинули комнату принца. Артур, из-за отсутствия Мерлина вынужденный одеваться сам, наспех завязал шнуровку рубахи, отдёрнул шторы и поморщился, отвернувшись. Судя по положению солнца, уже было далеко за полдень, и как бы ни любил его слуга опаздывать и будить господина позже нужного времени, он никогда ещё не пренебрегал своими обязанностями настолько, чтобы вообще не прийти. Плюс один в копилку к странностям сегодняшнего утра. Впрочем, есть заботы посерьёзнее, чем поиски слуги — отец. Куда могло унести короля, если ночью — Пендрагон был в этом точно уверен — тот находился в своих покоях и никуда уходить не собирался?

Взволнованная Моргана, встретившаяся на полпути к апартаментам короля, предложила помощь, и Артур, пусть не зная, какая от этого будет польза, попросил девушку проверить библиотеку, неожиданная любовь к которой обнаружилась у правителя во время визита Баярда, кухню, куда Утер стал частенько захаживать за яблоками, и покои лекаря. Авось отцу просто понадобилось лекарство и он решил прогуляться к старому другу, не став просить позвать его к себе.

Моргана серьёзно кивнула и, подобрав юбки платья, поспешила исполнить просьбу Артура.

Следующие несколько часов замок представлял собою пчелиный улей: слуги, стражники, рыцари и знать носились по коридорам, заглядывали в потаённые уголки, интересовались друг у друга успехами и лишь пожимали плечами, встречая принца. Короля они отыскать не смогли, и оставалось всё меньше и меньше мест, куда бы тот мог пойти. К вечеру Пендрагон в сопровождении Морганы, которая наотрез отказалась сидеть в своей комнате и ждать новостей, и рыцарей выехал за пределы города. Артур сомневался, что отец уехал бы далеко, но тот вполне способен возжелать отвлечься охотой. Впрочем, в одиночку он бы не пошёл, да и знали бы об этом хотя бы на конюшне, как-никак.

Нервы были на пределе. Взвинченный, не нашедший ничего, что бы могло указать на местонахождение короля, принц вернулся в замок глубокой ночью и, не поверив собственным ушам, тут же помчался в покои отца, бросив поводья слуге. Спешившаяся Моргана поспешила за ним, прося подождать, и в королевскую спальню они ворвались вместе, не озаботившись стуком и замерев на пороге.

Утер Пендрагон, вполне себе живой, целый и невредимый, сидел за столом, закинув ногу на ногу, отстранённо наблюдал за тем, как в его покоях убирается слуга, и пил воду. Поперхнувшись, завидев визитёров, король поставил кубок рядом с пустой тарелкой и воззрился на сына с подопечной так же, как и они на него — с удивлением, неверием и возмущением. Монарх напрягся и сжал подлокотники кресла до побелевших костяшек пальцев.

— Чем обязан столь позднему визиту? — медленно поинтересовался он, не понимая, что вызвало подобную реакцию детей.

— Где ты был?! — взорвался Артур, всплеснув руками, но поумерил пыл, стоило Моргане осторожно дёрнуть его за рукав рубахи. — Мы тебя весь день искали! После вчерашнего разговора я думал!..

— Извини, — вздохнул король, и негодование Артура быстро сменилось изумлением. Принцу сперва показалось, что он ослышался. — Я должен был предупредить, что уйду, но я не думал, что моя отлучка затянется.

— Вы заставили всех переживать, — Моргана, в отличие от Пендрагона-младшего, успокоилась быстрее и говорила скорее устало, чем взволнованно. — Мы знать не знали, что случилось.

— Я вам потом всё объясню, — после недолгого молчания молвил Утер, широким жестом приглашая принца и свою подопечную присоединиться к нему за столом. — А пока, Артур, Моргана, не желаете ли вы на денёк выбраться из замка, скажем, на пикник?

Предложение короля охотно поддержала Моргана, ворчащий Артур тоже согласился быстро; когда слуга принёс ужин, все волнения улеглись и Утер со своими детьми продолжил обсуждать планы на завтрашний обед.

Когда принц вернулся в свою комнату (опять-таки, часа в три ночи), предварительно проводив Моргану в её покои, то с праведным негодованием уставился на дремавшего на стуле Мерлина, который весь день непонятно где пропадал, так ещё и нагло спал! То, что апартаменты наследника сверкали идеальной чистотой, оправданием не считалось, и Артур удовлетворённо улыбнулся, когда слуга вскрикнул, схватившись за макушку: схваченный со стола кубок был брошен метко.

— За что? — обиженно вопросил Мерлин, морщась и таращась на принца.

— А ты где был? — сложив руки на груди, поинтересовался Артур. — И почему спишь здесь?

— Я… — протянул чародей и замолк, задумавшись. — Спасал свою жизнь?..

— Очень смешно, — кивнул Пендрагон. — Сидра перебрал?

— Вообще-то…

— Меня это не интересует, Мерлин, — вздохнул юноша. — Где моя ванна?

— Там же, где твои манеры, — пробормотал себе под нос колдун, со вздохом отправившись подогревать уже остывшую воду. Как хорошо иногда уметь колдовать — вы даже не представляете. Разумеется, есть риск, что вас лишат головы и сожгут на костре, однако это такие мелочи по сравнению с тем, что не нужно лишний раз носиться туда-сюда, возвращая нормальную температуру луже, в которой венценосный осёл будет плескаться.

— Ты что-то сказал? — переспросил Артур, и Мерлин поспешил уверить принца, что он молчал.

У чародея до сих пор в голове не укладывались все события прошедшего дня. И дело даже не в том, как всё закончилось и чем началось, а как происходило и что обсуждалось. Всё, что говорили об Утере — грозном гонителе и уничтожителе колдунов и магии — рушилось на глазах, и Мерлин до сих пор пытался взять в толк, по какой такой причине король, прознавший про его дар, так ревностно следивший, чтобы волшебников отлавливали, вдруг ни с того ни с сего сохранил ему жизнь.

Подождав, пока представитель непарнокопытных закончит принимать ванну, Мерлин собрал одежду принца, погасил свет и отправился к Гаюсу, который не мог сомкнуть глаз, ожидая, когда вернётся чародей.

— Прости, я только освободился, — извинился он перед вздохнувшим с облегчением лекарем, стоило прикрыть дверь.

— Мерлин, тебя не было весь день, — старик пристально смотрел на мага. — Рассказывай.

— Я спустился к дракону, надеясь получить у него совет, что делать дальше, а там…

* * *

Килгарра мирно спал, положив голову на скрещенные лапы и укрывшись крыльями, отсекая все посторонние шумы и наслаждаясь спокойствием и тишиной. После появления Александра и Мерлина, как ни странно, размеренная жизнь в плену у Утера счастливо попрощалась, собрав вещи и объявив, что она собирается в отпуск на неопределённый срок, так как сейчас приходилось решать проблемы колдуна со своей судьбой, а также помогать советами попавшему в Камелот человеку. Работа кипела, и привыкший к одиночеству дракон меланхолично вспоминал те дни, когда к нему никто не ходил. В последнее время не подземелье — а проходной двор!

Поэтому, когда примерно в пять утра чуткий сон Килгарры нарушило тихое ругательство запнувшегося Александра, дракон шумно выдохнул, подождал несколько секунд, окончательно прогоняя сонливость, и наконец-то обратил взор на визитёра. Мужчина, застыв с факелом почти у самого края пропасти, открыл рот, качнул головой и произнёс:

— Мерлин знает, что мне известно о его даре, — Косаткин прикусил губу. — Что делать?

— Почему ты решил искать ответ у меня? — устало поинтересовался дракон, зевнув. Его сон прервали ради такой мелочи…

— Потому что ты лучше всего знаешь, что будет делать чародей, так как он определённо придёт к тебе жаловаться! — всплеснул руками Александр и тут же схватился за плечо. Хоть Килгарра понимал, что перед ним — не Утер, — злорадство при виде страданий Пендрагона сдержать не удалось.

— Возможно, — неоднозначно ответило существо, прищурившись. — Как давно ты знаешь?

— Буквально со вчера, — задумавшись, отозвался Косаткин. — Он наколдовал сферу, чтобы указать Артуру путь, а я в этот момент оказался у Гаюса.

— И что ты там делал?

— Снотворное просил, — пожал плечами Александр. — Хотел убедиться, что Мерлин не отправится в мёртвые раньше времени. А что из этого вышло — решай сам.

— Что ты от меня хочешь?

— Ты же волшебное существо, — Килгарра удивлённо наклонил голову. Дракону казалось, что этот факт очевиден. — Можешь стереть им память, чтобы они не знали, что я знаю?

Килгарра хрипло расхохотался. Увы! Даже если бы он и мог — не стал бы. Во-первых, чародей всё равно окажется неподвластен колдовству, так как сам является порождением Древней Религии, отсюда имеет иммунитет к некоторым заклятьям; во-вторых, решать такие ситуации нужно сразу, чтобы позднее всё не аукнулось. Нельзя вмешиваться в дела настоящего, так как можно нанести вред возможному будущему, сделав его в разы хуже, чем оно есть сейчас.

— Нет, — покачал головой дракон. — Эту проблему ты должен решить сам.

— И как я это сделаю, по-твоему?! — возмутился мужчина. — Я не могу резко поменять политику в отношении магии — это слишком подозрительно и неправдоподобно! Если Утер при малейшем подозрении на колдовство уже на костёр отправлял, то что он сделает, когда собственными глазами увидит, как колдует слуга? Правильно — казнит! Оно мне надо? Я его и так отравил.

— Нимуэ, — поправил Килгарра.

— Какая разница? Кубок вручил я, — вздохнул Косаткин и, оглядевшись, облокотился о камни. — Гаюс пытался убедить, что смешение трав в снотворном и частое его употребление вызвало галлюцинации. Может, мне сделать вид, что я в это поверил? Утер, как и весь Камелот, наблюдательностью не отличался…

— Не поможет. Мерлин будет относиться с подозрением и крайней…

— Дракон! — не успел Килгарра договорить, как в подземелье влетел чародей, запыхавшись от бега. Голос колдуна дрожал, и Александр замер. Н-да. — Утер знает!.. — он осёкся, завидев стоявшего в сторонке короля.

Мерлин приоткрыл рот, побледнел, позеленел, посерел, а после закатил глаза и бухнулся в обморок. Килгарра громко рассмеялся, а цокнувший языком Косаткин пошёл проверять, не ударился ли колдун затылком и не отправился ли к праотцам. К невероятному счастью Мерлина, его затылок приземлился в нескольких сантиметрах от камней, так что единственное, что грозило чародею — головная боль и набухающая шишка. Устало выдохнув, Александр снял королевский плащ, свернул его цилиндром и подсунул под голову магу. Сам мужчина, вернувшись к облюбованному камню, многозначительно посмотрел на дракона.

— Вот видишь? — указал на Мерлина он. — И что мне с ним делать?

— Ты собираешься оставить его здесь?

— Разумеется, — подтвердил слова Килгарры Косаткин. — Я же не могу расхаживать по замку со слугой на руках? Короля попросту не поймут. Утро уже: коридоры полны челяди, которая готовится к пробуждению монарха.

— Почему бы вам просто не поговорить? — дракон расправил крылья, готовясь взлететь. — Убеди его, что не собираешься зверствовать, — и, не прощаясь, Килгарра оставил Александра наедине с бессознательным чародеем.

— Поговорить? — у пустоты риторически спросил Косаткин, пытаясь представить, как это будет выглядеть. Мерлина удар раньше времени хватит. — Ну и что мне с тобой делать? — обратился мужчина к магу, но ответом послужила тишина.

Колдун долго отказывался приходить в себя. Несколько раз он честно пытался это сделать, но стоило Александру открыть рот, чтобы задать вопрос, а Мерлину осознать, что король перед ним — не галлюцинация, — и всё повторялось. В конце концов, вздремнув, замёрзнув и едва успев удержать пожелавшего было сорваться вниз слугу, Косаткин ощутил, что его чаша терпения переполнилась. Раздражённо выпустив воздух сквозь сжатые зубы, мужчина присел возле Мерлина на корточки и, потерев ладони друг о друга, приготовился отвесить спящей красавице несколько пощёчин.

К его несказанному счастью и облегчению, Мерлин открыл глаза, стоило Александру замахнуться. Колдун пару раз моргнул и, разглядев над собой короля, инстинктивно дёрнулся, подавшись назад.

— Если хочешь свалиться — падай, — встал на ноги и сделал шаг в сторону Косаткин. — Я тебя больше ловить не собираюсь.

— Я… — Мерлин посмотрел через плечо и, сглотнув, отполз подальше от края пропасти. — Что вы здесь делаете?

— Не поверишь — пришёл поговорить с драконом, — мужчина вздохнул, мысленно веля себе успокоиться. — Итак, — не дав колдуну опомниться, подвёл итог Александр, — ты — маг.

— Нет, — повысившимся на несколько октав голосом отозвался Мерлин, но, увидев скептический взгляд короля, сдался. — Да, — тихо согласился он.

— Другое дело, — кивнул Косаткин. — Тебя отравили, — жестом попросив слугу молчать, начал Александр, — и ты лежал при смерти, однако умудрился создать какую-то сферу. Она была необычной и вряд ли несла зло, — тщательно подбирая слова и игнорируя внимательный взгляд Мерлина, говорил мужчина. — Артур рассказывал, что ему послали на помощь сферу, когда он оказался в безвыходной ситуации. Из этого логически следует, что ты колдовал, чтобы спасти Артура.

— Не знаю, — неопределённо повёл плечами маг. — Наверное, я не контролировал свои действия.

— Необычайно полезно: находиться при смерти, но бросаться спасать свою вторую, — худшую, если верить самому Мерлину, — половину, — улыбнулся Александр.

— А что происходит? — юноша поднялся, пытаясь сохранить равновесие на дрожащих ногах. — Вы…

— Вопрос знаю наперёд, — кивнул Косаткин, соображая, как бы и себя не выдать, и Мерлину дать понять, что отправлять он его на костёр или плаху не собирается. — Итак, за жизнь сына я беспокоюсь и хочу, чтобы он дожил до своей коронации и унаследовал трон и страну, — волшебник нерешительно кивнул. — Так вот: ты спас его — опять-таки рискну предположить, что с помощью магии — когда колдунья пробралась к нам на пир, — и когда Александр впервые оказался в «Мерлине», — после стал его слугой. За всё то время, что ты ему прислуживал, ты ни разу не обратил свои чары во зло, действуя исключительно в благих целях, — мужчина ловко скрыл улыбку, повернув голову вбок, видя ошеломлённое выражение на лице колдуна, — и даже сейчас, имея возможность убить меня, — на этих словах Косаткин едва вздрогнул, — ты ждёшь, что будет дальше. Я не знаю, могу ли тебе верить в полной мере, но знаю одно — рядом с тобой Артур в надёжных руках, и я не собираюсь лишать его защитника.

— Ваше величество… — растерянно пробормотал Мерлин, открывая и закрывая рот. — Но как же?.. Магия — зло?.. — речь юноши путалась.

— Проанализировав твои поступки, я пришёл к выводу, что магию можно использовать и для добра, — Александр сглотнул: горло от долгого монолога-объяснения пересохло. — Возможно, ты единственный, кто не использует этот дар исключительно для собственной выгоды, а потому… Я буду следить за тобой.

Прозвучало угрожающе, но общий смысл улавливался без труда — не проказничай, Мерлин, и будет тебе райская жизнь, когда не надо скрывать свой дар от короля и бояться, что он погонит тебя к смертному одру. Осталось, для полного-то счастья, чтобы Артур обо всём узнал, и тогда можно с чистой совестью колдовать, чтобы спасти чьё-то ослиное высочество, тем самым избегая насмешек. Но до этого ещё нужно дожить. И подправить отношение принца к магии: внедрённая в сознание ненависть отца за пять минут не пройдёт.

— Милорд, — оторвал Мерлин от размышлений Александра, и тот не сразу понял, что обращаются к нему, — а почему вы здесь?

— Здесь — это где? — выразительно посмотрев на колдуна, надеясь, что тому хватит ума уловить намёк и не заикаться о драконе, подозрительно осведомился Косаткин.

— В подземелье? — ответ слуги прозвучал вопросительно, и юноша тут же опустил глаза.

— Хотел убедиться, что пленника никто не освободил, — вздохнул мужчина. — А что, по-твоему, здесь забыл ты?

— Я… заблудился, — ни капли не искренне ответил Мерлин, и Александр мысленно застонал. И в такие моменты колдуну верят?

— Поверю на слово, — серьёзно кивнул Косаткин. — Теперь что касается Артура…

Они беседовали. Долго, много, обсуждая всё, что могло представлять интерес. После получаса разговора и до его конца Мерлин умудрился позабыть, кем является стоящий перед ним человек; его интересовало всё: мотивы, причины, последствия, — и он сыпал вопросами. Александр стоически всё выдерживал, не забывая вносить и свою лепту. Король и чародей позабыли о времени, и когда они наконец-то покинули обитель дракона, то очень удивились, обнаружив переполох. Оказывается, монарха искали, и Косаткин, попрощавшись с Мерлином и пожелав ему удачи, отправился к себе в покои. Мужчина устал и хотел спать, а потому по неосторожности смахнул весь ужин со стола на пол. На звук ударившегося об пол металла прибежал слуга, и Александр, усевшись и постаравшись не мешать человеку делать свою работу, налил в кубок воды и только пригубил его, как в покои ворвались Артур и Моргана. Об отдыхе пришлось забыть и быстро придумывать оправдание, а после ловко переводить тему.

На этом день закончился, и Александр, не поверив своему счастью, добрался до кровати и с чистой совестью лёг спать.

В конце концов, сегодняшний день прошёл довольно-таки плодотворно: он умудрился не растоптать отношения «отец-сын» между Утером и Артуром, решив рассказать принцу правду о его рождении; успокоить Мерлина и поддержать его в своей нелёгкой судьбе — защищать наследника трона, с которым они в будущем создадут Альбион, где будет место магии и волшебным существам; и, конечно, попытался сблизиться с «детьми», так как быть королём — это, разумеется, ответственная работа, но не стоит забывать о тех, кто рядом и поддерживает. В нелёгкие времена только доверие и искренняя дружба способна сохранить веру, и Александр понадеялся, что если выстроить с Артуром и Морганой тёплые отношения, то последняя, когда придёт время, не отвернётся от близких людей и продолжит видеть в магии лишь свет.

С этой мыслью мужчина уснул.

Александр открыл глаза незадолго до того, как тихой поступью вошедший слуга вознамерился бы его разбудить. Последний, увидев, что король проснулся, перестал красться по покоям и широким шагом направился к шторам. Запустив в комнату яркий солнечный свет, слуга пожелал доброго утра, поклонился и отправился за завтраком. Косаткин, покинув кровать, умылся, оделся и посмотрел на чистое голубое небо без единого облачка. Погода располагала к пикнику, и мужчина улыбнулся. Грех сидеть в мрачном холодном замке, когда вокруг такая красота.

После завтрака Александр спустился на кухню, чтобы забрать корзинку с едой, поблагодарил служанку, принёсшую покрывало, оказался на площади у входа в замок, покосился в сторону охраны — нескольких стражников, восседавших на лошадях по обеим сторонам от королевской семьи, и вздохнул, думая, что, возникни непредвиденная ситуация, кроме Артура, Морганы и Мерлина с ней никто не справится, так как, во-первых, что разбойники, что маги на протяжении всех событий с лёгкостью рубили доблестных стражей Камелота, а во-вторых, лично он меч отродясь в руках не держал и даже не представлял, насколько он тяжёл в управлении.

Вторая проблема возникла почти сразу же: когда Косаткин предлагал прогуляться на пикник, он упустил из виду, что до места назначения придётся ехать верхом. Скептически смотря на вороного коня, мужчина со вздохом забрался в седло и, приняв поводья, косо глянул на детей, уже направивших коней к выходу за пределы города.

Александр старался держаться так, чтобы ни у кого вопросов не возникло, с чего это король разучился верховой езде. Косаткин ударил пятками по бокам животного, и то перешло на рысь. Подпрыгивая в седле и всеми силами стараясь не сверзиться, мужчина вскоре догнал Моргану и Артура, и путь они продолжили вместе, разговаривая на отвлечённые темы. Стражники держались на таком расстоянии, чтобы быть готовыми защитить короля, но при этом не попадаться в его поле зрения лишний раз. И полностью довольный подобным стечением обстоятельств Александр думал, какой же хороший сегодня день.

Они остановились у ручья, спешились и наконец-то разместились.

— Отец, позволь помогу, — Артур, завидев, что Косаткин расправляет покрывало, потянулся, чтобы забрать сей предмет.

— Я справлюсь, — отозвался мужчина, выискивая наиболее сухое место и размещаясь там. — Но если хочешь, то сходи ополосни фрукты, — всучив горку яблок, апельсинов, винограда и много чего ещё принцу, Александр кивком головы указал на речку. — Моргана, помоги ему, пожалуйста, — проводив взглядом упавшую в грязь грушу, со вздохом попросил девушку Александр.

— Конечно, — отозвалась подопечная короля и, подобрав юбку платья, пошла к принцу.

Мужчина закончил расставлять тарелки, умело игнорируя стражников, остановившихся от них метрах в пятидесяти, и улёгся на покрывало, положив под голову руки и устремив взор в небо. Они с семьёй редко, но старались выползать из бетонных джунглей, чтобы провести время на природе.

Александр прикрыл глаза, расслабившись и улыбаясь, слушая подтрунивания Морганы над Артуром, и резко сел, когда услышал шорох и треск веток под чьими-то ногами. Дети были слишком заняты препирательством друг с другом, чтобы обращать на это внимание, и Косаткин, нахмурившись, вознамерился проверить, откуда шум. Отодвинув ветви кустарника и пригнувшись, мужчина скрылся в зарослях. Стоило вынырнуть с другой стороны, как перед ним предстала спина сидящего Мерлина, собирающего одни ему известные травы.

— Доброе утро, — пожелал магу Косаткин, и чародей вздрогнул, роняя несколько стебельков и резво оборачиваясь. — Прости, не хотел пугать.

— Ваше величество, — про неуклюжесть Мерлина не лгали. Юноша постарался как можно быстрее подняться, но споткнулся о собственную ногу и едва не упал. — Вы разве не должны быть в замке?

— Выбрались на пикник, — пожал плечами мужчина, махнув в сторону кустов, из-за которых появился. — А ты что здесь делаешь?

— Гаюс попросил собрать трав, — продемонстрировав оные, ответил чародей.

— Ты во всех них разбираешься? — Александр склонил голову. Это полезный навык, если ты живёшь в магической Британии, — иметь знания о лекарственных растениях и ведать, какие результаты даёт смешивание тех или иных трав.

— В некоторых, — покачал головой Мерлин.

— Это для чего? — ткнул мужчина в один из цветков, находящихся в руках мага.

— Он на несколько часов нейтрализует действие любого яда, — отрапортовал слуга. — На вкус, правда, ужасен…

— Отец! — кусты вновь зашуршали, и на свет божий вылез Артур. — Мы зако… Мерлин, ты откуда?

— Я…

День был солнечным и прекрасным: небесное светило в полной мере освещало чистое голубое небо, звонко пели птицы, журчала вода в ручье; он располагал к прогулке и… Обещал проблемы, так как, если всё идёт хорошо, значит, где-то притаился подвох. Александр ни капли не удивился, когда раздался крик животного и на них понеслась крылатая птица — огромная и опасная — названия которой, к сожалению, Косаткин не запомнил.

На несколько мгновений они застыли, застигнутые врасплох неожиданно появившимся монстром, а после, не сговариваясь, ломанулись в многострадальные кусты, вылезая по другую сторону и в три голоса веля Моргане бежать. То, что с птицей никто ничего сделать не сможет, так как она — магическое создание, — Александр понимал как нельзя лучше, а потому не собирался отправлять стражей Камелота на верную смерть. Увернувшись от лапы крылатой нечисти, Косаткин велел увозить подопечную короля, а сам, окликнув чудовище, побежал в противоположную сторону, надеясь, что этот нехитрый манёвр позволит Мерлину и Артуру хоть раз в жизни прислушаться к голосу разума и заняться спасением своих жизней.

После встречи с драконом Александру, по правде сказать, от вида монстра страшно не было; скорее, он опасался за жизни всех, кого, по незнанию, поставил под удар. Мужчина беспокоился об Артуре, который, судя по громким возгласам, порывался броситься за отцом, но его останавливал верный чародей, о Мерлине, впрочем, способном за себя постоять, однако ещё не узнавшем нужного заклинания, о Моргане, так как переживал, что она может раскрыть свою сущность волшебницы перед остальными. И в последнюю очередь — совсем немного — за себя. Косаткин старался не поддаваться панике и мыслить логически, понимал, что где-то в лесу должна быть нора, яма или пещера, где крылатая тварь его не достанет, а потому бросил все силы на поиски. Тело Утера было привычно к долгим физическим нагрузкам и продолжительный бег не стал проблемой, вдобавок сказывался адреналин, и единственным недостатком стала лишь вернувшаяся боль в плече.

Мужчина охнул, едва не споткнувшись, и увернулся от острых когтей. Те задели рукав рубахи, но, к огромному облегчению Александра, не кожу. Свернув за ближайшее дерево, Косаткин развернулся и помчался обратно: ему показалось, что он заметил укрытие. Так это или нет — узнать временному королю было не суждено.

Откуда ни возьмись появился мужчина (немногим старше двадцати, как предположил Александр) с мечом наперевес, напавший на монстра, но, естественно, не ранивший его, а только разозливший.

Чертыхнувшись (про себя, так как нужно было поддерживать статус короля при свидетелях), Александр схватил Ланселота за воротник и дёрнул в сторону; как раз вовремя: чудище замахнулось, ударило и оцарапало бок будущего славного рыцаря Круглого стола.

Побег от монстра они продолжили вместе, вскоре юркнув за поваленное дерево. Существо, потеряв цель, издало пронзительный не то визг, не то крик, оттолкнулось от земли, взмывая ввысь, и исчезло вдалеке. Косаткин облегчённо выдохнул, только сейчас осознавая, как сильно сбилось дыхание и как жгло горло. Обретя способность говорить связно, Александр повернул голову в сторону находящегося в похожем состоянии Ланселота и, указав на его рану, поинтересовался:

— Сильно досталось?

— Жить буду, — усмехнулся в ответ тот, поморщившись от боли. — Ланселот, — протянул руку мужчина, представившись.

— Утер Пендрагон, — Косаткин её пожал.

— Король? — удивлённо выдохнул неудачливый спаситель, и Александр поджал губы, когда Ланселот потерял сознание. Вот так всегда: большинство героев сериала хвалятся, что раны, которые они получили, яйца выеденного не стоят, а потом отлёживаются у Гаюса в лечебнице несколько дней.

— Король, — раздражённо подтвердил Александр, раздумывая, что делать дальше. Один он его не дотащит — не с плечом Утера.

Ответ нашёлся сам собой. Захрустели ветки, послышались два звучных голоса, зовущих монарха, — то были Артур и Мерлин. Принц и колдун находились неподалёку, и Косаткин, высунувшись из импровизированного укрытия, помахал рукой, окликом привлекая внимание ребят. Те, обнаружив правителя, бегом направились к нему.

— Нужно доставить его к Гаюсу, — указал на Ланселота Александр, стоило Артуру вопросительно на него взглянуть. — Он спас мне жизнь.

Через секунду Косаткин пожалел, что озадачил принца, так как тот, не теряя ни минуты, перекинул всю работу на Мерлина. Волшебник, обречённо и смиренно вздохнув, взвалил руку Ланселота себе на плечо и поковылял в сторону замка. Смотря в спину худосочного паренька, Александр искренне жалел, что не может ему помочь. Он и так вызвал достаточно подозрений что у Артура, когда решил рассказать правду о Нимуэ, что у Мерлина, стоило разъяснить о необходимости его присутствия рядом с Артуром. С каждым разом угадывать, как бы поступил Утер и что бы он сделал, становилось сложнее, и Косаткин понимал, что долго так продолжаться не может: или ему стоит начать аккуратно подталкивать Артура и Моргану к принятию магии, чтобы избежать проблем в дальнейшем, или активно пропагандировать идеи Пендрагона-старшего, чего не позволяла делать совесть. Не в восторге от ситуации, Александр решил разбираться с проблемами по мере их поступления. Сейчас была очередная и пока главная — Ланселот.

* * *

— Рана поверхностная, лихорадка пройдёт, — констатировал Гаюс, переведя взгляд с больного на троицу, выстроившуюся в ряд неподалёку — короля, принца и слугу. — К утру он должен поправиться, — Косаткин согласно кивнул. Ему стало легче, потому что основные моменты канона не изменились.

— Что ж, тогда скажите ему, когда очнётся, чтобы пришёл ко мне, — не терпящим возражения тоном попросил Утер и, кивнув Артуру, вместе с наследником трона покинул опочивальню лекаря.

— Как это случилось, Мерлин? — стоило двери захлопнуться за поздними визитёрами, повернулся к юноше Гаюс. — Во что ты опять ввязался?

— Это не я, — праведно возмутился колдун. — Не в этот раз, — поник он под взглядом наставника. — Это… король.

— Что они забыли в лесу?

— Устроили пикник, — пожал плечами чародей, — а я собирал травы. После появилась эта тварь — крылатая, с клювом, когтями, — Мерлин взял книгу о магических существах и начал её листать. — Вот, — ткнул он пальцем, обнаружив совпадение. — Грифон.

— Если ты прав, то рыцарям его не победить.

— Магия?.. — устало пробормотал колдун, не требуя ответа, и прикрыл глаза. — Почему беды сыпятся на Камелот только сейчас, когда я приехал?

Но и этот вопрос был встречен молчанием. Гаюс посоветовал отправиться отдыхать, так как больше для Ланселота они ничего не смогут сделать, и Мерлин, уныло кивнув, пошёл в свою комнату, размышляя, то ли это он принёс с собой столько неприятностей, то ли они специально ждали его, судьбы Артура, появления, чтобы начать испытывать чародея и, по совместительству, принца, так как теперь их жизни неразрывно связаны.

Как ни странно, выспался он прекрасно. Утром, как и прогнозировал Гаюс, пришёл в себя Ланселот, и они засели в комнате Мерлина, так как пока идти было не к кому: стража сообщила, что король и принц отбыли около получаса назад, чтобы посмотреть на деревню, на которую напал монстр. Донесения сообщали, что это не первый и не последний случай, и монарх сказал, что готовиться нужно к худшему. Что вызвало относительное недовольство, дескать, проблем больше, — так это плавное перемещение жителей деревень, находящихся неподалёку от Камелота, в столицу. Зачем — стражник не ответил, пожав плечами, но твёрдо заявил, что приказы короля не обсуждаются.

И, благодаря стечению обстоятельств, у Мерлина и Ланселота появилась возможность познакомиться и поговорить.

— Ещё раз, — шествуя от окна к двери и обратно, исподлобья посмотрел на чародея будущий рыцарь, — я спас короля? Утера Пендрагона? Правителя Камелота?

— Да, — улыбнувшись, заверил Ланселота маг. — И именно поэтому он хочет видеть тебя.

— Ох, — спаситель уселся на край кровати и спрятал лицо в ладонях. — Как себя нужно вести? Кланяться? Боже, я ведь пожал ему руку… Меня не казнят за это, нет?

— Не должны, — задумавшись, что его за магию — грех пострашнее — на костёр не отправили, в конце концов, изрёк Мерлин. — Если тебе дадут выбрать награду, чего бы ты пожелал?

— Мечта моей жизни — стать рыцарем Камелота, — поведал Ланселот, серьёзно посмотрев на волшебника. — Я знаю, о чём ты думаешь. Что я хочу слишком многого. Кто я такой? Выбирают самых лучших и храбрейших.

— Ланселот.

— Что?

— Ты спас короля. Не думаю, что в твоей храбрости или твоём благородстве он станет сомневаться, — кого больше пытался убедить в этом Мерлин, чародей не знал.

— Ты так думаешь?

— Конечно. Король сильно отличается от того, каким его представляют рассказы, — маг нахмурился. — И если он поступит так, как я думаю, то рыцарство будет твоим по праву.

Ланселот хотел ответить, но его прервал стражник, сообщивший, что король вернулся и находится в тронном зале. Также гостю советовали поторопиться, ведь нельзя заставлять монарха ждать, и мужчина, бросив обеспокоенный взгляд в сторону Мерлина и усмехнувшись, увидев поднятые вверх большие пальцы, поспешил за стражем, любезно согласившимся проводить его. Колдун, поразмышляв с минуту, отправился следом, не удержавшись от желания узнать, чем закончится аудиенция.

В тронном зале было удивительно мало народу. Утер, Артур, Моргана, несколько стражников и, пожалуй, всё. Мерлин поначалу растерялся. Он-то полагал, что людей будет побольше, так как знать любила зрелища и практически никогда их не пропускала.

Ланселот нервничал. То было заметно по дрожащему голосу, когда он поздоровался с правителем, принцем и подопечной короля. Сейчас мужчина знал, перед кем он стоит, и был в шаге от исполнения мечты. Пендрагон мог одним указом возвести его в рыцари, возвеличить, по-настоящему одарить, ведь большего Ланселоту не надобно. И осознание, что сейчас решается его судьба, заставляло испытывать трепет, волнение и надежду. Да, мужчина надеялся, что король позволит ему стать рыцарем.

— Рад видеть, что ты в порядке, — облокотившись о спинку кресла Артура и нависая над сидевшим принцем, улыбнулся Утер Ланселоту. — Вчера ты спас мне жизнь, за что я благодарен, — Пендрагон-старший легко похлопал сына по плечу. — Мне будет приятно знать, что среди рыцарей Камелота есть такой самоотверженный человек, как ты. Поэтому я предлагаю тебе пройти испытания Артура, лучшего из воинов, и стать рыцарем.

Мерлин мысленно поддерживал Ланселота, как мог, но, кажется, магия была не способна передавать эмоции, потому чародей лишь наблюдал за смятением мужчины, не в силах помочь.

— Это большая честь для меня, ваше величество, — совладав с чувствами и голосом, постаравшись избавиться от дрожи, поклонился Ланселот.

— Вот и прекрасно, — кивнул Утер. — Ты согласна, Моргана?

— Рыцарей отличает храбрость, благородство и готовность защищать других ценой своей жизни, — отозвалась девушка, — и судя по тому, что я слышала, в нашем госте всё это есть.

— За сим вверяю его в твои руки, Артур.

— Скоро мы выясним, достоин ли он такой чести, — согласился принц, поднявшись. — Готовься, Ланселот, а пока… Тебя ждут конюшни.

Утер опустил голову, и Мерлину, закатившему глаза, никоим образом не удалось бы увидеть, что король всеми силами старается сдержать смех, что на всегда суровом лице, в последнее время, правда, выглядевшем мягче, чем обычно, читается если не радость, то полное довольство ситуацией. Впрочем, даже если бы чародей и заметил изменения в монархе, то не смог бы их объяснить.

* * *

Ланселота посвятили в рыцари, и даже факт отсутствия дворянства не изменил решения короля. К удивлению большинства, тот только пожал плечами, развёл руками и на полном серьёзе заявил, что, на самом-то деле, размер родословной и титул совершенно неважны, так как рыцарями становятся лучшие из лучших, чистые сердцем и душой, а только что посвящённый мужчина вполне соответствует всем критериям. Двор снова задумался, покивал и признал правоту короля.

Артур с Ланселотом сидели на столе, поставив ноги на лавочку, пили и о чём-то разговаривали. Мерлин, стоя рядом с Гвен, радовался, что всё закончилось хорошо, и охотно отвечал на вопросы служанки леди Морганы. Сама подопечная короля, приятно изумлённая, приняла предложение Утера потанцевать, и они кружились в центре зала под незамысловатую мелодию.

Третий день испытаний благополучно завершился.

* * *

Утром дозорные сообщили, что зверь движется к Камелоту и готовится напасть. Испытывавший чувство лёгкого похмелья Александр не сразу сообразил, что от него требуется, и несколько минут пустым взглядом смотрел на сэра Леона и Ланселота, застывших перед закрывшимися дверьми. Мозг отказывался быстро обрабатывать информацию, и, когда до Косаткина наконец-то дошёл смысл сказанного, он тут же вскочил на ноги, оценивая ситуацию. Людей с монстром посылать сражаться глупо, так как они не смогут ему навредить, а Мерлина отправлять чревато тем, что о его даре узнают.

Александр нахмурился. Кажется, мужчина придумал, как следует поступить.

— Эвакуируйте людей, — одеваясь, инструктировал он, — и постарайтесь выманить грифона за пределы Камелота. Не вступайте в открытый бой, так как это чистое самоубийство. Скажите Артуру, чтобы готовил рыцарей. Вечером, загнав существо в ловушку, вы покончите с угрозой королевству раз и навсегда.

Леон и Ланселот уверили, что всё поняли, поклонились и поспешили исполнить приказ короля. Сам Александр, наспех соорудив парочку бутербродов, направился в покои лекаря, к Мерлину, жуя на ходу и не обращая внимания на взгляды встречающихся людей.

Гаюса не оказалось — видимо, отправился помогать тем немногим, кто пострадал от атаки зверя на деревню — и Мерлин был в гордом одиночестве. Чародей спешно листал книгу. Судя по всему, искал заклинание, способное умертвить грифона. Вошедшего короля он не заметил, так как был полностью погружён в чтение, и Косаткин первые пять минут не давал о себе знать, доедая бутерброд и стараясь не подавиться. Когда с завтраком было покончено, Александр постучал, чтобы предупредить о своём появлении, и задал вопрос:

— Пытаешься найти способ справиться с грифоном?

— Да, — Мерлин вздрогнул. На то, чтобы привыкнуть к лояльности короля по отношению к его способностям, понадобится время.

— Успехи?

— Я не могу ничего найти, — чародей указал на стопку книг. — Времени мало, а я даже не представляю, с чего начать!

— Успокойся, Мерлин, ты справишься. Чем помочь?

Держать в руках книгу с заклинаниями — непередаваемое чувство. Осознавать, что в толстом томе собраны знания, способные разрушать и созидать, убивать и воскрешать, что если использовать информацию с дурными намерениями, то можно сравнять Камелот с землёй, — это поражало воображение, и Косаткин старался с книгой обращаться осторожно. Он перелистывал страницы, ища то заклинание, которое использовал Мерлин в сериале.

Гаюс всё всегда находил легко. Александр был готов взвыть, когда ближе к позднему вечеру они ни на шаг не продвинулись в поиске. Буквы сливались, прыгали, и Косаткин стал раздражаться. Едва не махнув на всё рукой, мужчина наугад открыл книгу примерно посередине… и вопросительно изогнул брови, обнаружив искомое. Похлопав Мерлина по спине и вручив ему заклинание и нож, Александр стал наблюдать за попытками чародея создать оружие.

— Утер! — испугав обоих, в покои лекаря ворвалась Моргана. — Артур!.. Рыцари!.. Их убьют! — девушка сдерживала слёзы колоссальным усилием воли, и Косаткин поспешил успокоить подопечную короля. Обнимая Моргану и поглаживая её по спине, Александр выразительно посмотрел на чародея. Мерлин, поняв всё без слов, глубоко вздохнул, успокаивая нервы и понимая, что может погибнуть, и отправился помогать своей судьбе не отбросить коньки раньше времени.

Закончилось всё хорошо. Буквально через час вернулись Ланселот, Артур и Мерлин, святящийся от счастья, и Александр, на пару с Морганой обняв слегка побитого Артура, из-за спины принца одними губами произнёс: «Молодец». Чародей указал на Ланселота и развёл руками. Косаткин канон знал, потому истолковал жест верно — рыцарь знает о магии, что грифона победили с помощью Мерлина; Александр был доволен — всё идёт так, как нужно. Его вывод подтвердил и Артур, нехотя признавшийся, что существо сразил Ланселот. На это Косаткину было всё равно, так как все вернулись живыми и невредимыми.

А завтра утром они всё-таки устроили пикник.

— А я уже позабыл, сколько документов проходит через короля… — одарив горку пергаментных листков хмурым взглядом, тихо пробормотал Александр, усаживаясь в кресло и потирая большим и указательным пальцем переносицу. В последнее время дел было слишком много, свободных минут с каждым разом становилось всё меньше, так как практически везде требовалось присутствие монарха, и от некоторых мероприятий Косаткин не знал, смеяться ему или же плакать.

К примеру, буквально позавчера — спустя неделю после убийства грифона — в городе прошла ярмарка, ради проведения которой пришлось: во-первых, лично поприветствовать и проверить каждого богатого торговца, явившегося засвидетельствовать почтение королю; во-вторых, стать судьёй на конкурсе венков; в-третьих, неподвижно стоять и смотреть, как рыцари дерутся друг с другом в кулачных боях — разумеется, сугубо ради интереса — и вяло аплодировать победителю. Вчера был пир в честь пополнения — нескольким новичкам всё же удалось пройти проверку Артура и стать доблестными защитниками короля и королевства. А сегодня…

Мужчина вздохнул. По-видимому, он слишком долго пренебрегал вопросами касательно указов и отчётов, а потому лишь жалобно посмотрел на перо, лежащее рядом с чернильницей. Работу выполнить придётся, если он хочет, чтобы, по возвращении настоящего Утера, Камелот всё ещё стоял на том месте, где исчезнувший монарх его оставил. Александр взял первый пергамент, скользнул взглядом по аккуратным буквам, вник в суть дела и подписал бумагу. После, удостоверившись в правильности принятого решения, отложил лист в сторону и потянулся к следующему.

Изредка прерываясь на отдых и перекус, Александр освободился от рутины ближе к вечеру. От слабого света свечей побаливали глаза, и Косаткин облегчённо выдохнул, осмотрев три стопочки: подписанные, неподписанные и отправленные советникам на переоформление и изменение, доработку, и те, над которыми мужчина решил ещё подумать. С одной стороны, некоторые нововведения, предлагаемые советом, могли поспособствовать расцвету королевства, однако с другой — усложнить жизнь и так небогатых граждан. Как человек, сам платящий налоги и понимающий, что не все могут их осилить, ведь всё зависит от дохода, Александр не знал, как ему поступить. А потому, поразмышляв с полчаса, он хитро улыбнулся, взял проблемные указы и отправился к Артуру, решив, что лучше принца с этим никто не справится. Да и, в конечном итоге, это Пендрагон ходит по городу и видит, как живёт простой люд — Утеру такая роскошь недоступна. Хотя бы потому, что отношение к принцу и королю, как успел заметить Александр, совершенно разное. Первого любили больше.

Постучав и не став ждать ответа, Александр открыл дверь в покои Артура и едва успел пригнуться: просвистев над его головой, от стены отскочил брошенный принцем кубок. Обернувшись, на монарха испуганно посмотрел Мерлин, которому, судя по всему, и предназначался удар. Сам принц замер, не успев дотянуться до стакана.

— Вижу, вы, как всегда, находитесь в прекрасных отношениях, — выпрямившись и подобрав кубок, резюмировал Косаткин, подходя к столу и кладя на него бумаги. Столовый прибор занял место возле тарелки с недоеденным ужином.

— Отец, что-то не так? — мужчина уважительно посмотрел на Артура: принц, несколько секунд назад чем-то недовольный, теперь был собран и серьёзен.

— Я решил, что тебя стоит приобщать к управлению государством, — указав ладонью на документы, произнёс Александр. — Итак, здесь то, в чём ты можешь быть сведущ лучше меня. Оставлю их тебе, принесёшь завтра вечером.

— Ты уверен? — нахмурился Артур.

— Считаешь, ты не готов? Если так, я спорить не буду — разберусь сам, — Косаткин постучал костяшками пальцев по столу. — Я был уверен, что ты справишься. В конце концов, кто, как не ты, знает всё о нашем народе?

Александр дёрнул уголком губ в улыбке, когда увидел, как его слова подействовали на Артура: юноша, сам того не заметив, чуть расправил плечи и вздёрнул подбородок. Вопреки ожиданию, он выглядел довольным, а не высокомерным, и загоревшиеся азартным блеском глаза уверили Косаткина, что он поступил правильно. Ведь, как бы то ни было, Артуру в будущем придётся не раз и не два заниматься бумагами, так что нужно начинать сейчас и с малого, а то кто знает: вдруг будущее Утера не сулит долгой жизни и он не успеет передать все знания сыну? Пендрагон юн. Да, он мудр (во всяком случае, с каждый пройденным этапом своей жизни он становится умнее, опытнее), быстро учится, милосерден, что является хорошим качеством для монарха, ведь именно так возможно заручиться любовью и поддержкой народа, но наивен и молод, вспыльчив. Не умеет держать эмоции в узде, оттого становится лёгкой мишенью для тех, кто желает ему зла.

— Я не подведу, — важно кивнул Артур, и даже его голос стал твёрже.

— Не сомневаюсь.

— Ваше величество, — в покои принца вошёл Гаюс, — стража сказала, что вы здесь.

— Тут, — подтвердил очевидное Косаткин. — У нас проблемы?

— Нет, сир, — лекарь отрицательно покачал головой. — Я приготовил вам бальзам, — протянув стеклянный флакончик, оповестил старик.

— Благодарю, — кивнул Александр, забрав лекарство. — Что ж, на сём я попрощаюсь, меня завтра с утра ждёт совет. Нужно определить, какими путями будут собирать налоги в этот раз. Спокойной ночи, — пожелал он Гаюсу, Артуру и Мерлину и отправился в свои апартаменты.

Лекарь проводил короля задумчивым взглядом и, когда за ним закрылась дверь, повернулся к обратившемуся к нему принцу:

— Скажи, Гаюс, тебе не показалось, что в последнее время отец ведёт себя иначе?

— Что вы хотите сказать?

— Раньше он ни за что бы не пощадил того, кто заявил ему, что он маг, — Артур кивнул в сторону Мерлина, — и не посвятил бы в рыцари человека без дворянского происхождения. Более того, его отношение ко мне и Моргане изменилось. Он рассказал правду о моём рождении, — Гаюс вскинул голову. Об этом ему известно не было.

— Быть может, это значит, что король становится лучше? — старик задумался. — Видимо, что-то заставило Утера изменить своё мнение.

— Но с каких пор и по какой причине? — поинтересовался юноша, но, что неудивительно, ответа на свой вопрос не получил. — Можете идти, — кивнул он лекарю и слуге, и те покинули помещение.

Артур в задумчивости остановился у окна, устремив взгляд на улицу, где в одиночестве стоял человек, смотря на одно из окон замка, в котором горел свет. Проследив, куда направлен взор незнакомца, принц нахмурился: зачем кому-то следить за покоями Морганы? Неужели у подопечной короля появился загадочный поклонник? Это бы юношу не удивило, так как девушка была красива, однако она должна выйти замуж за мужчину своего статуса, а потому…

Артур удивлённо оглядел пустую площадь, на которой никого не оказалось. Странно.

* * *

Косаткин мысленно ругал себя. Он ведь знал канон, помнил, что человек, пожелавший отомстить за смерть своих родителей, попробует подобраться к Утеру через Моргану, и мог предотвратить случившееся, однако не предпринял никаких действий, чтобы избежать угрозы смерти подопечной короля. Девушка лежала на кровати, не приходя в себя, на столе стоял букет лилий, а в голове Морганы ползал жук, который, наверное, медленно и верно разрушал мозг девушки.

Александр вздохнул. Попросить Мерлина воспользоваться магией он не мог, так как пришлось бы объяснять, откуда он знает про волшебное создание, от которого пошёл такой недуг. Да и небезопасно: сейчас чародей понятия не имеет, с чем они имеют дело, так что от его вмешательства может стать ещё хуже, а этого не простит себе никто — ни Косаткин, ни Мерлин.

— Ты можешь что-нибудь сделать с этим, Гаюс? — Александр посмотрел на лекаря, зная, что тот не исправит ситуацию. — Хоть что-нибудь?

— У неё редкая форма воспаления мозга, — Косаткин внимал тщательно, надеясь услышать для себя нечто новое. — Я делаю всё возможное, но, боюсь, если так пойдёт и дальше, она умрёт.

— Если бы мы были внимательнее, если бы… — Александр замер, озарённый. Неужели никто в сериале не додумался задать донельзя простой вопрос, который пролил бы свет на дальнейшую ситуацию и вызвал подозрение? — Постой, Гаюс, а были ли хоть какие-то предпосылки? Моргана вела себя, как обычно, не было и намёка на то, что она больна.

— Верно, — удивлённо согласился лекарь. — Болезнь не могла поразить её за одну ночь. Было бы плохое самочувствие, обмороки…

— Магия? — Косаткин обернулся к Артуру, до этого стоявшему молча. — Её поразила магия?

— От магии нет таких последствий, — покачал головой Гаюс. — Если и было воздействие, то непрямое, косвенное.

— А это могло быть какое-то магическое существо? — подал голос Мерлин, подпиравший стенку. Обратив на себя внимание присутствующих, он стушевался и замолк.

— Не стоит отбрасывать эту возможность, — согласился с чародеем Александр.

— Я видел человека, — вспомнил Артур прошедшую ночь, — он смотрел на комнату Морганы. Мне показалось это странным, но он быстро исчез.

— Ты сможешь найти его?

— Было темно, отец, я не разглядел внешности, — отрицательно покачал головой принц, и в его голосе прозвучали виноватые нотки. Если бы только он уделил ему больше внимания, присмотрелся, попытался определить отличительные черты…

— Ничего страшного, — Артур изумлённо посмотрел на короля. Если ему не изменяла память, в подобных ситуациях Утер всегда награждал его разочарованным взглядом и говорил, что пользы от мальчишки могло бы быть больше. — Поспрашивай людей. Навряд ли он до этого жил в городе, здесь все должны друг друга знать. Если бы появился кто-то странный, об этом бы сразу стало известно. Вели страже проверить каждого, кто недавно прибыл в крепость.

— Хорошо, отец, — принц кивнул и поспешил удалиться.

Александр прикрыл глаза. Он размышлял, хорошая ли была идея ускорить поиски Эдвина Мурдена и не способствует ли это побегу мага, так как, по канону, он сам явился к принцу Артуру через два дня после того, как запустил жука. Не вызовет ли лишних подозрений такая спешка?..

Шумно выдохнув, Косаткин попрощался с Гаюсом и Мерлином и вышел из покоев Морганы. Ему нужно было пройтись, привести мысли в порядок и придумать, как поступить дальше. Он не может притворяться, что всё хорошо и он ничего не замечает. Более того: оказавшись в центре основных событий и зная о них, Александр отмечал те моменты, на которые больше никто не обращал внимания. Появилась возможность проанализировать всё, находясь в эпицентре, и мужчина не собирался её упускать. Столько моментов, кажущихся странными, поведение персонажей, не внушающее доверия… Косаткин остановился посреди коридора, сцепив руки за спиной и чуть наклонившись вперёд. Так, нужно определить, какое развитие событий приведёт к минимальным жертвам.

Можно пустить всё на самотёк, но тогда неизвестно, какие последствия развития канона будут в этом случае, если и Гаюс, и Мерлин знают, что королю известно о даре Эмриса и пытаться спасти мага, жертвуя карьерой лекаря, нет надобности. Вполне возможно, Гаюс, предположив, что Утер, ведая о способностях Мерлина, прикажет арестовать Мурдена, если прознает про то, что он колдун, сдаст Эдвина. Тогда встаёт вопрос, какие меры предпримет Мурден, учитывая, что так просто схватить себя он не позволит.

Или же можно надоумить Мерлина. У Гаюса в закромах непременно должна найтись нужная книга, из которой маг узнает, что это за жуки и как с ними справиться, и тогда всё будет хорошо и прекрасно, а с Эдвином разберутся, не прибегая к изгнанию Гаюса и отравлению Утера.

Косаткин сглотнул. Он позабыл, что, запертый в теле монарха, является объектом ненависти Мурдена, так что травить будут его и запускать жука ему в ухо. Вздрогнув от возникшей в воображении картины и поморщившись, представив, какие должны быть ощущения, когда в тебе кто-то находится, мужчина отмер и сдвинулся с места, осознав, что он вновь привлекает внимание своим нахождением посреди коридора по непонятной для стражей и проходящих слуг причине. Вопросов они задавать не станут, но между собой перешёптываться начнут.

Продолжая бесцельно бродить по замку, Александр вскоре непонимающе посмотрел на Ланселота, тронувшего его за плечо. Мужчина настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как его окликнули. Пришлось быстро прийти в себя: пока Косаткин ни слова из того, что говорил ему рыцарь, не понимал.

— Несколько дней назад прибыл только один человек, всё ещё остающийся в городе, — смиренно повторил Ланселот, исполнив молчаливую просьбу короля. — Все остальные уехали вчера или сегодня утром.

— Благодарю, — кивнул мужчина. — Где он сейчас?

— В тронном зале, милорд, — поклонился Ланселот. — Артур посчитал, что вы захотите с ним встретиться лично.

— Правильно, — согласился Косаткин. — Пойдём.

— Ваше величество, — из-за спины раздался удивлённый голос Ланселота, и Александр обернулся, — нам в другую сторону.

— Виноват, переиграем, — мысленно стукнув себя ладонью по лбу, вздохнул мужчина, и они вместе с рыцарем отправились в тронный зал.

Стоило Александру войти, как Эдвин опустился на колено, протягивая ему свиток с печатью. Косаткин осторожно взял бумагу и, не открывая её, передал Артуру. Его не волновало то, что написано, ведь любой документ можно подделать (и это доказал Мерлин, когда создавал Ланселоту подтверждение дворянства), и он предпочитал верить своему собственному суждению. Мужчина наблюдал за Мурденом, отмечал его движения, взгляды, мимику; он осматривал Эдвина с головы до пят, невольно, впрочем, соглашаясь, что по внешнему виду определить намерения Мурдена сложно, так как он никоим образом не выдавал своей ненависти к королю.

Александр внимательно слушал, вникая в интонацию, отвечал, спрашивал — всё было направлено на то, чтобы узнать, есть ли возможность решить дело мирно. Ему не хотелось приговаривать человека к смерти, хотя Косаткин понимал, что если всплывёт правда — придётся, и здесь ему никто не поможет.

— Ты слишком доверчив, — по завершении разговора и после того, как Эдвин удалился за инструментами, с помощью которых можно спасти Моргану, произнёс Александр, обращаясь к Артуру. — Мы ничего о нём не знаем и не можем быть уверены в его намерениях.

— Ты бы лучше позволил ей умереть?

— Нет, — покачал головой Косаткин. — Никто из вас не умрёт, вы будете жить и упрочите славу и величие Камелота, создадите королевство, в котором настанет мир, — мужчина серьёзно посмотрел на принца. — Будь готов, Артур, что на этом пути тебя будут ждать препятствия.

Юноша нахмурился, не понимая, к чему ведёт отец, но полюбопытствовать не успел: Александр, осознав, что сболтнул лишнее, поспешил в покои Морганы, чтобы убедиться, что всё идёт хорошо. Неожиданностей хватало с лихвой, так что он предпочёл бы проконтролировать ситуацию, иначе велика вероятность очередного внеканонного приключения.

* * *

«Накаркал», — Александр прикрыл глаза ладонью, запрокинув голову, и замер в такой позе, мысленно считая до ста и пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Перед глазами всё ещё стояла картина пронзённого юноши, и мужчину подташнивало. Будучи королём, он видел, как сражаются на арене рыцари, но там до убийства практически никогда не доходило. Во всяком случае, в последнем турнире удалось обойтись без потерь. К смертям из-за аванка он был подготовлен и они не вызвали такого ужаса и страха, как могли. И сейчас, зная, что в нескольких метрах от него лежит человек с мечом в груди, Косаткин не мог скрыть отвращения ко всей этой ситуации. Запах крови, постепенно распространявшийся по комнате, лишь усиливал нервозность.

Всё началось спокойно: Эдвин остался с Морганой наедине, как требовал, но «Утер», заподозривший неладное, оставил дверь чуть приоткрытой и, приложив палец к губам, веля остальным молчать, постарался расположиться так, чтобы ему было видно, что происходит в комнате, но при этом Эдвин присутствие короля не замечал. И всё бы прошло хорошо, если бы рядом не пристроился Артур, тоже заинтересовавшийся происходящим.

Когда Мурден стал колдовать, Косаткин едва успел обездвижить принца, готового броситься на мага. Первые пять минут, не без помощи Мерлина, ему удавалось сдерживать Артура, но после того, как Эдвин закончил обращать вспять то, что сам же и сотворил, юноше всё же удалось освободиться от хватки. Влетев в комнату, Артур обнажил меч, направив остриё в сторону Мурдена, и с непередаваемой интонацией, в которой смешались ненависть и горечь, обнародовал прописную истину:

— Ты — маг!

Александр посмотрел на вздрогнувшего Мерлина. Чародей исподлобья глядел на спину принца, видимо, представляя сейчас на месте Эдвина себя. Ведь, узнай Артур, что его слуга — волшебник, поначалу отреагировал бы так же. Позднее изменил бы своё мнение, принял Мерлина таким, какой он есть, ведь всё же за короткий промежуток времени они успели подружиться настолько, что готовы жертвовать жизнями ради друг друга, но поначалу — первые дни — принц бы обмозговывал ситуацию, мирился с ней, пытался осмыслить то, что он не только рождён с помощью магии, с чем он уже свыкся, но и находится под защитой мага, колдуна, которому доверяет.

— Когда-нибудь, Мерлин, — потрепал по плечу поникшего волшебника Косаткин, — когда-нибудь он узнает.

Маг открыл рот, но раздавшийся лязг заставил их вернуться к происходящему. Эдвин произнёс несколько слов на не известном Косаткину языке, и Артур, отлетев к стене и приложившись об неё затылком, повалился на пол и перестал подавать признаки жизни. Не погиб — о том свидетельствовала вздымавшаяся грудь, — но оглушён.

— Не смей! — рявкнул Александр, стоило Мурдену направить меч на принца. Он сделал несколько шагов вперёд, закрывая Артура собой, и поднял руки, демонстрируя, что не представляет угрозы. — Чего ты хочешь?

— Твоей смерти, Утер Пендрагон.

— Я убил твоих родителей, — прищурился Косаткин, медленно опустив руки. — На то была причина. Они использовали злую магию, тёмную. Она причиняла вред людям.

— После твоей смерти в Камелот вернётся магия, чародеи получат то, что заслужили, — когда меч полетел на него, Александр испугаться не успел: это произошло стремительно, и осознать угрозу своей скорой кончины он просто не успел.

Неожиданно оказавшийся рядом Мерлин вытянул руку, его глаза сверкнули золотом, и меч, предназначавшийся Косаткину, изменил траекторию и пронзил грудь Эдвина. Мурден, по инерции подавшись назад, упал на пол рядом с кроватью Морганы. На всё это хватило нескольких секунд, и Александр, моргнув, лишь спустя мгновение вник в произошедшее. К горлу подкатила тошнота, и он запрокинул голову, прикрыв глаза и восстанавливая дыхание. Медленно. Вдох-выдох. Несколько раз.

— Я услышал крик, — на пороге комнаты показался Ланселот, и Косаткин, неспешно подняв веки и переведя взор с потолка на рыцаря, совладав с голосом, распорядился:

— Похороните его, — махнув рукой в сторону Эдвина. — И позовите слуг, пусть приберут здесь.

— Да, милорд, — так же внезапно, как и появился, Ланселот исчез.

— Мерлин, приведи Гаюса, — подняв не пришедшего в себя Артура, Александр уложил его на кровать рядом с Морганой, — нам понадобится лекарь.

Подопечная короля пришла в себя быстро, а вот пробуждение спящей красавицы пришлось ждать до вечера. Очнувшись, Артур увидел рядом с собой лишь задремавшего, сидя на стуле, короля. Усевшись поудобнее, подложив под спину подушку и всмотревшись в лицо Утера, принц задумчиво наклонил голову. Он не мог отрицать, что изменения, происходящие в отце, радуют, позволяют чувствовать, что они семья, а не только правитель с наследником и подопечной. Но в то же время на душе скреблись сомнения: почему Пендрагон стал вести себя по-другому? С чего решил открыться? С каких пор начал становиться таким, каким, по рассказам, был до того, как умерла Игрейна?

Артур вздохнул, взъерошив волосы и поморщившись от головной боли. Нужно будет спросить, чем всё закончилось, завтра, а сейчас…

— Отец, — тихо позвав Утера, принц заставил короля встрепенуться, проснувшись. — Уже поздно, отец, тебе нужно отдохнуть.

— Не раньше, чем Гаюс подтвердит, что с тобой всё в порядке, — отозвался король, заставив Артура невольно улыбнуться. Утер практически никогда раньше не проявлял такой заботы, и осознание того, что о нём беспокоятся, согревало. — Идём, соня, пора вернуть Моргане её комнату.

И, поддерживая чуть пошатывающегося принца, он повёл его в покои Артура, по пути попросив сторожившего у дверей Ланселота сказать лекарю, что нужны его услуги. К всеобщему облегчению, Гаюс уверил, что после хорошего сна от недомогания не останется и следа.

— Меня зовут Олфрик, наследник Тирмора, — Косаткин сидел, окружённый советом и рыцарями, на троне, упёршись локтем в подлокотник и подперев кулаком голову, и равнодушно смотрел на гостей, спасённых Артуром в лесу.

Мужчина в задумчивости прикусил изнутри левую сторону нижней губы, пытаясь найти ответ на простой вопрос — почему, когда принц кого-то спасает, этого кого-то постоянно впоследствии тащат во дворец? Нет, может быть, происхождение играет огромную роль и открывает недоброжелателям двери Камелота, однако Александр всё не мог взять в толк: по какой причине Артур никогда за весь свой богатый жизненный опыт помощи попавшим в беду не задавался вопросом, а правду ли ему говорят и действительно ли эти люди являются теми, кем назвались? Хорошо обученный убийца, знаете ли, тоже может назваться каким-нибудь принцем Датским, но это не значит, что он им будет являться на деле. А потому назревает серьёзная проблема — с такой доверчивостью без помощи верных людей Пендрагон-младший, вполне возможно, не раз будет находиться при смерти. И его будут предавать из раза в раз самые близкие люди.

Косаткин перевёл взгляд с гостей на Мерлина, надеясь по выражению лица колдуна понять, было ли уже нечто странное в поведении спасённых, но чародей выглядел спокойным и расслабленным. Александр прерывисто вздохнул. Предложить отправить с ними стражников, чтобы те помогли «дворянам» добраться до родственников или друзей, мужчина не мог, потому что знал, что ши обещана душа именно принца Артура, а потому неизвестно, что они могут предпринять, если начать чинить препятствия. Контроль сознания — малая толика магии, которую показали. И Александру не хотелось, чтобы опасности подвергся кто-то ещё — у них ведь нет верного Мерлина, готового пожертвовать собой.

— Это моя дочь, София, — девушка улыбнулась и поклонилась.

— Вы оказались далеко от дома. Что привело вас в Камелот? — когда рука затекла, пришлось поменять положение.

— На наш дом напали разбойники. Мы едва успели скрыться, забрав немногое, что могли унести.

Косаткин внимательно оглядел их с головы до пят. Теперь у него возник второй вопрос: если они бежали, прихватив только необходимое, тогда почему их тела и одежда в идеальном состоянии? Разве не должны быть синяки и царапины, так как, возможно, в некоторых случаях приходилось пробираться с боем, да и разбойники, напавшие в лесу, тоже не отличались бы благородством? Почему на плащах и одежде нет и следа грязи? Это называется не побег, а лёгкая прогулка. И почему все с такой лёгкостью ведутся на очевидную ложь? В оригинале, к примеру, когда пришёл Ланселот и назвался каким-то там по счёту — мужчина не помнил — сыном, то Утер приказал проверить свидетельство о дворянстве. А тут — смотрите-ка, как удобно! — даже не заикнулся, поверив честному слову. Ох, вовремя Мерлин в Камелоте объявился, ничего не скажешь…

— Что вы собираетесь делать?

— Мы едем на запад, в Карлеон, где нас ждут родственники и, надеюсь, новая жизнь.

— Останьтесь на время здесь, отдохните и соберитесь с силами для продолжения пути, — Александр бросил быстрый взгляд в сторону Артура, которого предложение отца явно осчастливило. Кажется, если бы Утер не попросил их остаться, это сделал бы принц. — Вам покажут комнаты. Располагайтесь.

Смертные ши поклонились и последовали за одним из членов совета. Косаткин проводил их задумчивым взглядом, не понимая, почему эту работу не мог выполнить слуга, но махнул рукой, приняв тот факт, что у благородных свои причуды, и вернулся к прерванному обсуждению королевских дел. Александр искренне не понимал, откуда они берутся, если вчера уже всё было решено, и считал, что без магии не обошлось. Мужчина знал, что рыцари согласовывали с ним маршруты патрулирования, — это было одно дело; принимал он и горожан, спрашивающих позволение на заключение брака — обычная практика. А вот кто решил поиздеваться и каждый день заваливать короля новыми указами или документами, требующими немедленного ознакомления, — то Косаткину было неведомо.

— Артур, — окликнул он хотевшего покинуть тронный зал принца, и тот нехотя вернулся обратно. — Указы, которые я тебе давал на рассмотрение, готовы?

— Указы? — не сразу понял, о чём речь, Пендрагон. — Да, я закончил.

— Отлично. Я приду, как только освобожусь, и мы всё обсудим.

— Хорошо, отец, — кивнул юноша и, поклонившись, удалился. Мерлин, пару раз оглянувшись, последовал за господином.

— Ланселот, — повернув голову вбок, обратился Александр к рыцарю, и тот тут же оказался рядом, опустив голову в знак почтения, — иди за ними. Если что-нибудь случится, если Артур куда-то с кем-то пойдёт — я тут же должен об этом узнать.

— Да, милорд, — приказ был приведён в исполнение немедленно, и Косаткин мысленно согласился, что так будет лучше: учитывая, сколько раз Артура приглашала на свидания София, перестраховаться, чтобы знать, когда именно принц отсутствует, следовало.

Александр полагал, что освободится ближе к обеду и не станет тревожить «сына» вечером, однако обсуждение, подписание и встречи затянулись. Когда мужчина наконец-то оказался в своей комнате, уставший и измученный, солнце давно скрылось за горизонтом и в замке зажгли свечи и факелы. Стоял приятный и уже привычный полумрак, и Косаткин, надеясь, что Артур не спит, отправился в комнату принца.

Его предположение оправдалось: Пендрагон бодрствовал. Точнее, ужинал, и бедный Мерлин в сотый раз выслушивал, за что же Артуру достался такой непунктуальный, безалаберный, ленивый слуга. Александр заслушался, стоя на пороге комнаты. Он усмехнулся, когда волшебник, оглядевшись, буркнул под нос заклинание: глаза сверкнули золотом, и решивший поменять положение тела принц повалился на пол.

— Я гляжу, вы, как всегда, не скучаете, — мужчина занял свободный стул. — Больно было падать?

— Ты видел? — сконфужено спросил Артур, возвращаясь за стол.

— К твоему несчастью, да, — улыбнулся Косаткин. — Согласись, когда наследный принц изъявляет желание посмотреть на каменный пол с такого близкого расстояния, волей-неволей…

— Не надо продолжать, я понял, — надулся принц.

Мерлин изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться, так как знал на собственном опыте, что Пендрагон кубки мечет метко, а те бьют больно.

— Указы, — смилостивился Александр, переводя тему.

— Точно. Мерлин, — повернулся Артур к слуге, и волшебник достал из настенного шкафа сложенные в аккуратную стопочку листы пергамента. — У селян, живущих на востоке, налог увеличить можно, так как в этом году у них урожай богатый, а север не радует…

Артур поднялся, остановившись рядом с Косаткиным и разложив перед ним бумаги, и стал объяснять, почему он принял то или иное решение и какими фактами руководствовался. Александр слушал внимательно, не упуская ни единой детали, и согласно кивал: суждения принца были обоснованны, не лишены логики и вполне соответствовали действительности. Когда юноша закончил монолог, Косаткин одобрительно на него посмотрел:

— Хорошая работа, сын мой, ты молодец. Отлично справился, — похлопав довольного похвалой Артура по плечу, Александр направился к выходу. — Добрых снов.

— Спокойной ночи, — в один голос отозвались Мерлин и Артур, и Косаткин вышел в коридор.

— С каждым днём новая версия отца нравится мне всё больше и больше, — обратился к колдуну Пендрагон.

— Всегда приятно, когда тебя хвалят, а не только идиотом называют, — согласился Мерлин, и Артур пристально на него посмотрел.

— Это ты сейчас меня имел в виду?

— Что вы, сир, вам показалось, — заверил принца волшебник.

На полпути к королевским покоям к Александру пристроился Ланселот и, поймав вопросительный взгляд короля, отрапортовал:

— Артур пригласил Софию на утреннюю прогулку.

— Я так понимаю, девушка охотно согласилась? — увидев утвердительный кивок, Косаткин вздохнул. Операция по охмурению Артура началась. — Спасибо, что сказал.

— Мне проследить за ними?

— Нет, не нужно, — покачал головой Александр, остановившись напротив дверей в комнату. — Просто сообщай мне о каждой его отлучке, хорошо?

— Простите, ваше величество, вы волнуетесь за сына или в чём-то подозреваете Софию? — Ланселот забегал глазами по коридору, испугавшись собственной смелости. Задавать вопросы королю было рискованно.

— Всего понемногу, — спустя несколько секунд ответил Косаткин, не став лгать. — Но пока рано делать выводы. Я тебя больше не задерживаю — отдыхай, день был долгим, — попрощавшись с Ланселотом, Александр вошёл в апартаменты Утера и замер, не сделав и двух шагов.

В центре комнаты, обхватив себя руками и дрожа всем телом, стояла испуганная Моргана. Девушка, увидев короля, подалась ему навстречу, потом резко передумала, замерев, открыла рот, намереваясь что-то сказать, издала лишь глухой стон, низко опустила голову и качнулась вперёд. Подопечная короля была чем-то обеспокоена и явно металась между желанием поделиться сомнениями с королём и боязнью, чем это может для неё обернуться. Всё-таки проводить время за пикниками и разговорами на отвлечённые темы — это одно, а признаваться человеку, ненавидящему магию, что тебе снятся вещие сны — совсем другое.

Александр вздохнул. Он хорошо помнил, как успокаивал дочек, когда те были маленькими, но сомневался, что объятия и уверения, что всё будет хорошо и все напасти, обиды, страхи и невзгоды съест игрушечный медведь, на самом деле являющийся защитником, сработают на подопечной короля. Она, во-первых, большая девочка, а во-вторых, понятия не имеет о том, что такое плюшевая игрушка.

— Тише, солнышко, — Косаткин медленно приблизился и осторожно обнял Моргану, прижимая её к своей груди и поглаживая по спине, — что случилось? Тебя кто-то обидел? Что-то напугало?

— Я… мне… — девушка вздрогнула, подняла глаза, полные сомнения и смятения. Она не решалась поделиться своей тайной, и Александр не мог её винить. Он бы на её месте тоже умалчивал, что гложет сердце.

— Если не хочешь говорить — не нужно, — мужчина коснулся губами покрытого испариной лба Морганы. — Мне рассказать тебе сказку? Помочь не поможет, но от мыслей отвлечёт, — девушка надломленно рассмеялась, наконец-то расслабившись, и Косаткин улыбнулся. Моргана навряд ли была старше его дочерей.

— Рассказать, — повела плечами Моргана, устроившись на кровати и подперев ладонью голову.

Александр на мгновение задумался, выбирая подходящую историю, потом пододвинул стул к изголовью кровати, оказываясь напротив Морганы, и начал повествование:

— В некотором царстве, в некотором государстве жил да был старик со старухой и был у них сын Мартынка. Всю жизнь свою занимался старик охотой… — по мере повествования голова Морганы опускалась всё ниже, пока совсем не коснулась подушки, и ближе к середине сказки девушка уже спала.

Поискав в шкафах то, чем можно было бы укрыть подопечную короля, и обнаружив одеяло, Александр расправил его, заботливо укутал Моргану и, посетовав, что мягких диванов ещё не изобрели, отправился искать гостевую комнату, в которой можно было бы переночевать. Их в замке, что несказанно обрадовало Косаткина, было много, и, приняв ванну и переодевшись, мужчина лёг спать.

…Чтобы утром, выспавшимся и вполне довольным жизнью, оказавшись в коридоре, наблюдать за тем, как по замку бегают слуги и стражники в поисках подопечной короля. Моргана не обнаружилась утром в своих покоях, что взволновало Гвен. Она пошла к Мерлину, тот, за неимением Артура, который ускакал с Софией, к Ланселоту, а последний уже подключил рыцарей, стражу и слуг, так как обладал пусть малой, но всё же властью.

— Ваше величество, мы не можем найти Моргану! — очутившись рядом с ним, доложили Мерлин и Ланселот, готовые к любой реакции короля: от гнева до обещания казнить каждого, если подопечную не найдут, — и то, что сказал Косаткин, повергло их в ступор.

— Успокойтесь и прекратите панику. Устроили здесь догонялки, — Александр вздохнул. — Моргана в моих покоях. Спит. Так что командуйте отбой тревоги и занимайтесь своими делами. И позовите Гвен.

Порядок удалось навести спустя полчаса, и Александр, вернувшись в свою комнату, смог переодеться, позавтракать и вспомнить, что ему, вообще-то, нужно сегодня быть в патруле. Зная, что Артура ждать бессмысленно, Косаткин отправился сразу к месту встречи.

Разочарованию Мерлина не было предела, когда на его готовую ложь, по какой причине Пендрагон-младший отсутствует, король со вздохом заявил, что всё знает и что врать нехорошо. Колдун открыл рот, покраснел, потоптался на месте и виновато пожал плечами, понуро извинившись. Оставив магу делать то, что получалось у него лучше всего — влипать в неприятности, — Александр взобрался в седло, и они с рыцарями стройной процессией выдвинулись в лес.

Вернувшись, Косаткин решил отложить королевские дела и прогуляться по городу, чтобы самому увидеть, как живёт народ. Ему было интересно узнать о том времени, в котором он оказался, ибо когда живёшь в замке и всё за тебя делают слуги, то не складывается никакого представления о быте обычных крестьян. Александра интересовало всё: что продаётся на рынке, как устроен город, как ведёт себя стража по отношению к людям, которых должна защищать, как зарабатывают на жизнь нищие и калеки — воровством или иным путём. А потому, еле как раздобыв более-менее неприметную одежду и прихватив пожелавшего пойти с королём Ланселота (тоже замаскировавшегося), чтобы оградить монарха от возможных неприятностей, он вышел через главные ворота и, внутренне собравшись, отправился исследовать город.

— Почему вас внезапно заинтересовала жизнь народа? — не выдержал Ланселот.

— Пообщавшись с Артуром, я понял то, что достаточно долго упускал из виду: настоящий правитель не только должен заботиться о благе своего королевства и народа, но и располагать сведениями о том, как этот народ живёт. Нельзя принимать указы, касающиеся обычных людей, носа не показывая из замка. Дворяне не испытывают нужды ни в чём, привыкают жить на всём готовом — и в этом их проблема. Так что, чтобы лучше понимать состояние дел, я решил понаблюдать за людьми, — объяснил своё решение Александр.

— Вас представляют совсем другим, — задумчиво отозвался Ланселот, когда они вышли к торговому ряду.

— Слухами земля полнится, — пожал плечами Косаткин.

Десять минут. На столько хватило славного рыцаря, прежде чем он снова начал задавать вопросы. Александр, не имевший ничего против обыкновенного разговора без свидетелей, охотно отвечал, тщательно следя за собственной речью и не болтая лишнего, в ответ интересовался жизнью Ланселота до того, как он отправился в Камелот, чтобы стать рыцарем. Прогулка, должная занять максимум час-два, растянулась на весь день. Солнце раскрашивало небо в оранжево-золотые цвета, когда они наконец-то вернулись в замок. Артур, бесцельно слонявшийся по коридорам, вытаращился, когда увидел отца, и несколько секунд стоял, осмысливая происходящее.

Перед сном в покои короля постучались, и Косаткин разрешил войти. Он как раз уже собирался лечь спать — слуга гасил свечи.

— Моргана? — привстал Александр. — Что-то случилось? — мужчина сделал жест рукой, веля слуге покинуть комнату. Когда тот удалился, он кивнул Моргане.

— Утер, мне… — девушка глубоко вдохнула, медленно выдохнула, собралась с мыслями и начала: — До приезда Софии и её отца мне снился сон, в котором над Артуром, лежащим под водой, стояла девушка. Позднее мне не раз ещё снился этот сон, каждый раз одно и то же. Такое уже было раньше. Мне кажется, я вижу будущее. Я точно знаю, что она собирается убить его, и мне страшно.

— Я не могу обвинить её на основании твоего сна, — начал Косаткин, — но я уверен, что ты права.

— Правда? Ты мне веришь? — облегчённо произнесла девушка, и по её щекам потекли слёзы.

— Ну-ну, Моргана, успокойся, всё будет хорошо, — Александр поднялся, подходя к столу и наливая в кубок воды. Потом он поискал в шкафчике успокоительное, припасённое со времён, когда он бегал к лекарю смотреть, как поживает отравленный Мерлин, и разбавил его в воде. — Вот, держи.

— Что нам делать?

— Нам — ничего, — улыбнулся Косаткин. — Я знаю человека, который решит эту проблему. Пожалуйста, не подвергай себя опасности. Поверь, всё закончится хорошо, нужно лишь немного подождать.

— Ты уверен? — девушка глядела недоверчиво.

— Да, — кивнул Александр.

— Поговори со мной, — попросила Моргана, ставя опорожнённый кубок обратно на стол. — Я вчера наконец-то выспалась за долгое время.

— Конечно. Только идём в твою комнату. Ты не видела, что они устроили утром, когда подумали, что ты пропала, — накинув на плечи плащ, чтоб не щеголять по замку в одной сорочке, мужчина поспешил за вышедшей в коридор Морганой.

Последующие несколько дней Косаткин старался следовать канону, вспоминал то, что говорил Утер, но когда Артур с Софией пришли просить позволения пожениться, он не смог сдержаться и высказал всё, что думает о столь поспешном решении. Душу отвёл, но не слишком удивился, когда околдованный Пендрагон продолжил гнуть свою линию. Использовать казнь в качестве аргумента Александр не стал, вместо этого повелев развести «влюблённую» парочку по своим комнатам, и, поймав Мерлина, предупредил того быть особо осторожным.

На этом его возможности заканчивались, и оставалось только ждать развязки.

* * *

— Почему все всегда пытаются убить или использовать в своих планах именно Артура? — Александр, сложив руки на груди, мерил шагами свою опочивальню, искоса посматривая на Мерлина и Моргану, стоящих неподалёку. Те синхронно пожали плечами.

Артур, в незнамо какой по счёту раз спасённый от верной смерти волшебником, лежал на кровати в бессознательном состоянии и, как полагал Косаткин, отходил от действия заклинания, которое использовала София. Она была мертва, так что, по идее, и магия её должна была исчезнуть. Наверное, канули в Лету и все чувства к девушке.

— Поговорим об этом в следующий раз, — пожал плечами мужчина, останавливаясь у окна. — Итак, кто-нибудь придумал, что мы скажем Артуру? Какова официальная версия произошедшего?

— Он хотел с ней сбежать, а я его остановил, ударив по голове? — предложил Мерлин.

— Да, он тебе поверит, — скептически отозвался Александр, задумавшись на мгновение, а после застонав. — А ведь действительно поверит, — сказал он больше для себя, чем для других. — Идёт.

— Это ранит его гордость, — улыбнулась Моргана.

— Зато будет думать в следующий раз, прежде чем с первыми встречными барышнями венчаться, — отрезал Косаткин. — Что ж, мне пора. Дела, как говорится, не ждут. Дадите знать потом, чем всё закончилось.

— Конечно, — заверила подопечная короля, и Александр только сейчас заметил, что она стала вести себя спокойнее и свободнее, когда рассказала о даре предвидения. — Мы позаботимся о нём, Утер, ступай.

Король покинул покои, и Моргана с Мерлином остались одни, если не считать принца.

— Вы стали чаще улыбаться в последние дни, — поделился наблюдением чародей.

— Верно, — согласилась девушка. — Я наконец-то знаю, что могу поделиться с Утером всем и он не станет поучать или смеяться. Он изменился.

— Раньше он был совершенно другим? — уточнил Мерлин. В последнее время слишком много людей начали говорить о том, что с королём происходят перемены, предпосылок к которым не было.

Моргана кивнула, не став отвечать вслух, а колдун перестал расспрашивать. Около десяти минут они провели в молчании, пока не проснулся Артур. Официальная версия событий была с радостью принята юным принцем, осознавшим, с ясной-то головой, всю дурость своих поступков, и о случае с Софией старались больше не вспоминать.

Камелот вновь зажил спокойной жизнью, но Александр прекрасно знал, что это затишье — не вечно…

— Спокойные дни в Камелоте без единой проблемы скоро можно будет начать отмечать как национальные праздники, — поделился наблюдением с Ланселотом Александр, облокотившийся на парапет и наблюдавший за мельтешением народа в городе.

Немногим ранее они с рыцарем удобно устроились на крепостной стене, обсуждая будущее патрулирование, на которое Артур, внезапно воспылавший желанием загладить свой проступок, когда он безответственно отнёсся к своей работе, чтобы погулять с Софией, в течение нескольких часов пытался уговорить Косаткина. Александр не то что бы не хотел ехать — ему было в радость провести время с «сыном», тот наконец-то начинал делиться своими мыслями, что напрочь отсутствовало в отношениях между Утером и принцем в сериале — но последствия непривычки к седлу давали о себе знать, и мужчине не хотелось повторять печальный опыт. В итоге Александр понял, что проще согласиться, чем спорить, и невероятно довольный собой Артур поспешил заняться делами. Точнее, найти Мерлина, чтобы вновь отчитать того за невыполнение обязанностей слуги.

Александру иногда думалось, что чародей принца ещё не придушил только благодаря своему колоссальному терпению. Факт, что твоей судьбой оказался постоянно ворчащий и всем недовольный любитель портить настроение, да плюс ко всему поначалу самовлюблённый тип, на месте Мерлина Косаткину очень хотелось бы исправить. Интересно, что подобное распространялось только на мага, других слуг Артур не трогал и будто не замечал, словно они пустое место. Наверное, такие отношения между Пендрагоном и Мерлином свидетельствовали об укреплении дружбы.

Да и, в общем-то, взаимные подколки поднимали настроение всем — Ланселоту, Моргане, Гвиневре, Александру, Артуру и самому Мерлину. Естественно, если кубок не прилетал чародею по лбу, а принц не знакомился подбородком с полом.

Мужчина усмехнулся, вспоминая недавнее происшествие, когда на тренировочной площадке у Пендрагона совершенно случайно подвернулась нога и он повалился в образовавшуюся после дождя грязь. Ланселот и Мерлин хохотали громко и заливисто, не сказать, что скрываясь за стойкой с оружием, но при этом старательно избегая испепеляющего взгляда принца. Незадачливых весельчаков тогда ждали конюшни, но настроение сия неприятность им не испортила.

То было вчера. И вот сегодняшним утром, после того, как расправился с утренними аудиенциями и указами, Косаткин вышел подышать свежим воздухом. За то, что канонам бытовой жизни средневековья создатели сериала не следовали и воздух действительно был чистым и наполненным ароматом полевых цветов, которые слуги ставили в вазы в коридорах, и выпечки, готовящейся на королевской кухне, Александр был неизмеримо благодарен.

Спустя несколько минут гордого одиночества и наслаждения прекрасным днём к Косаткину присоединился Ланселот, и за очередной возникшей проблемой, которые, как известно, занимали почётное место в распорядке дня одного чародея, они стали наблюдать уже вместе.

По заполненным народом улицам бежали двое — мужчина и мальчик. В них, стоило повнимательнее всмотреться в лица, Александр вскоре узнал друидов, фигурировавших в одной из серий сериала — в какой именно, он не помнил, но знал, что прошедшие события пагубно сказались как на отношениях с сыном, так и с подопечной. С такого расстояния Косаткину было плохо видно, что конкретно происходило в городе, обзор стал лучше, когда друиды стали приближаться к замку.

За ними, почти не отставая, следовали стражники, на ходу отдавая команды другим и веля подключить к погоне как можно больше людей.

— Что происходит? — Ланселот подался вперёд, пристально вглядываясь в незнакомцев. Внимательный взгляд рыцаря пытался выделить хоть какие-то детали, которые подсказали бы ему, кем являются нарушители спокойствия. — Кто это? Почему за ними погоня?

— Друиды, — ёмко охарактеризовал ситуацию Александр, не представляя, что ещё можно добавить. В Камелоте каждый знал, что на любого человека, владеющего магией или её практикующего, ведётся охота. — А они, как ты знаешь, являются врагами королевства.

«И да, я тоже не понимаю, по какой причине Утер так сильно их боится и ненавидит, если вместо того, чтобы парочкой заклинаний разбросать стражников в разные стороны и успешно покинуть город, они бегут, стараясь не причинить никому вреда, — мысленно закончил Косаткин, наблюдая за тем, как друидов загоняют в угол, поджав губы. — А с другой стороны, он объявил на них охоту только из-за того, что хотел сына, магия его ему дала, забрав жену, но король винит кого угодно, только не себя… Хотя, по сути-то, единственный человек, заслуживающий наказания — это Утер. Незнание не освобождает от ответственности, тем более что он, по его же словам, был готов к последствиям. Да и что мешало разузнать всё сразу и во всех подробностях? Он так сильно желал наследника, что последствия, до определённого времени, его совершенно не заботили?»

Александр вздохнул. Столько хороших людей, если брать тех же друидов и подобных Гаюсу, использующий свой дар, чтобы помочь людям, погибло от руки Утера и по причине его эгоизма и нежелания, неспособности признать собственную вину.

— Мужчину поймали, — прокомментировал ситуацию Ланселот, шумно выдыхая и отрывая Косаткина от анализа поступка настоящего короля. — Мальчика ранили, но он сбежал.

— Пойдём, — переступив с ноги на ногу и бросив быстрый взгляд в сторону простиравшегося, как на ладони, города, произнёс Косаткин, приглашающе поведя рукой. — С раной он не мог далеко убежать, путь назад ему отрезан, — и закрытая дверь была тому красноречивым подтверждением, — а значит, он где-то во дворе замка. Если поспешим, успеем найти его до того, как это сделает стража.

«Или Мерлин», — закончил про себя Александр, прекрасно зная, что чародей, являясь главным героем, будет совать свой нос везде и всюду, рискуя без этого самого носа остаться, но всегда находя выход из любого тупика.

И эта его способность поражала, удивляла и восхищала одновременно. Всегда находился тот, кто возьмёт вину на себя, кто обязательно перетянет внимание короля и Артура, кто вовремя поможет и благодаря кому правда так и не станет достоянием общественности. Создавалось впечатление, что сама магия, понимая, какому оболтусу досталась практически ведущая роль в восстановлении Альбиона, всячески помогала Мерлину, подстраивая стечение обстоятельств так, чтобы в глазах всех он выглядел простым, глупым, неуклюжим слугой, который вечно опаздывает и дерзит.

Возникшая мысль заинтересовала, и Косаткин пообещал себе как-нибудь обсудить её с Килгаррой. Иное объяснение всеобщей слепоте и глухоте находилось тяжко.

Тем временем путь продолжался, и Александр, гордившийся тем, что окончательно запомнил расположение всех проходов и комнат замка (исключая, разве что, секретные входы и выходы, доступа к которым он не имел, да и где найти чертежи, честно говоря, не знал), уверенно шёл вперёд.

В одном из коридоров они столкнулись со стражей, тоже участвовавшей в поисках и заверившей, что мальчика-друида они непременно отыщут и беспокоиться не о чем, после вышли во двор, едва не сбитые с ног пробегавшими мимо рыцарями, и остановились.

Шедший по своим делам слуга, ранее, как, впрочем, и большинство находящихся во дворе людей, наблюдавший за беготнёй стражников, заприметил подзывающий жест короля и, приблизившись, рассказал, что да, мальчик-друид был здесь, но буквально несколько минут назад скрылся, и его до сих пор не нашли. Поэтому, чтобы не получить выговор от короля, все силы были брошены на поимку юного колдуна. Даже в колокола зазвонили. От осознания этого Косаткину стало весело: экстренную ситуацию объявили лишь из-за того, что не могут отыскать раненого маленького мальчика, в своём нынешнем состоянии не представлявшего никакой угрозы, который сам помрёт через неделю, если ему не оказать своевременную помощь. Вот тебе и Камелот, вот тебе и король, одно имя которого вселяет страх и уважение. Знали бы враги, какая ерунда иногда происходит — со смеху бы померли, а не заключению союзов радовались…

Итак, Мерлин помог мальчику спрятаться.

Мужчина в задумчивости нахмурился, наклонил голову. Ему стало интересно, как поведёт себя Моргана. Она знала, что прежний Утер не оставит Мордреда в живых, даже если они с Артуром будут настаивать на том, чтобы бедного ребёнка и пойманного друида помиловать и отпустить; теперь же доверия к королю было больше, решительно утверждать, что Пендрагон отправит всех на плаху, нельзя. Мерлина тоже, впрочем, можно отнести в эту компанию, так как королю известно, что он маг. Вполне себе живой и здоровый.

Косаткину было необычайно интересно узнать, каким путём пойдёт канон при нынешних отношениях Морганы и Утера.

— Что ж, подождём, — кивнул Александр своим мыслям, прекрасно зная, что Гаюса при любом раскладе, рано или поздно, но позовут дитя лечить, так что беспокоиться не о чем. — Что ты говорил про северный участок дороги?

— Мм? — не сразу сориентировался Ланселот, стоило сменить тему. — А, точно, — вспомнил он обсуждаемое. — Было несколько донесений по поводу разбойников, чьи нападения участились именно на этом отрезке, так что, возможно, нам следует…

Обсуждая, как им лучше поступить и стоит ли самим разбираться с напастью или отправить стражников, Александр и Ланселот вскоре достигли зала совета, где последний, извинившись и сообщив, что у него есть неотложные дела и Артур будет ругаться, если не досчитается рыцаря, поспешил удалиться. Косаткин же, оказавшись в заполненном солнечным светом помещении, хмуро уставился на кипу пергаментов, которых ещё час назад не было, и со вздохом приступил к прямым обязанностям монарха. За по меньшей мере месяц, проведённый в Камелоте, мужчина знатно поднаторел в истории, политике, теории военного дела и сельском хозяйстве (благо книги в библиотеке никто брать на неопределённый срок не запрещал), так что если раньше и возникали какие-то проблемы с принятием решений, то теперь они сошли на «нет».

Александр замер, не донеся пера до пергамента, и сглотнул. Перед ним лежал уже подготовленный указ, повелевающий казнить пойманного друида, и оставалось только подписать. Несколько капель чернил, соскользнув с пишущего конца, упали на листок, образовав кляксу, и Косаткин отодвинул бумагу на край стола. В горле стоял ком: он как-то упустил из виду, что придётся придумывать, в честь чего это всегда категоричный в отношении магии и колдунов Утер внезапно стал лоялен и решил всех миловать.

Александр вздохнул, прикрыл глаза, потёр пальцами переносицу. Если Артур начнёт точно так же уговаривать отца отпустить друида, аргументируя свою позицию тем, что тот не замышлял ничего дурного и всего лишь пополнял припасы, то можно будет прислушаться к «сыну» и тем самым избежать необоснованных опасений, однако в дальнейшем у принца всё равно когда-нибудь возникнут подозрения о причинах колоссальных перемен в отце, и тогда отделаться простым «я просто принял во внимание твоё мнение» не получится. Учитывая, что дождаться подобной фразы от Утера всё равно, что сотворить чудо.

Двери скрипнули, распахиваясь. Косаткин поднял голову, чтобы полюбоваться нежданным гостем, и вопросительно посмотрел на Моргану. Девушка, удивительно спокойная и отрешённая, прямо глядела на Александра, не собираясь переводить твёрдый взгляд на иные предметы. Посетительница сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и показательно равнодушно поинтересовалась, чуть склонив голову к плечу:

— Что ты хочешь сделать с мальчиком, когда найдёшь его? — и крайнюю заинтересованность в ответе выдала лишь забившаяся на виске жилка.

— Показать Гаюсу, — отозвался мужчина тоном, будто спросили об очевидном, и подёрнул плечами. — Насколько я успел заметить, его ранили. Так что первым делом, естественно, стоит нанести визит к лекарю.

— А потом? — Моргана подошла ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Ты действительно сможешь казнить ребёнка, Утер?

— Никто никого убивать не собирается, — Александр умолк, во всех подробностях представив, как палач заносит топор над головой дрожащего мальчика, и поёжился. Картина казалась жуткой и противоестественной. Нет, в общую систему мировоззрения среднестатистического средневекового человека подобное вполне умещалось, однако при столкновение с точкой зрения жителя двадцать первого века такое казалось чудовищным. — Почему ты спрашиваешь?

— Мальчик в моих покоях, — на одном дыхании произнесла девушка, до побелевших костяшек пальцев сжав спинку кресла, находившегося по левую руку от неё. Несколько мгновений Моргана пристально вглядывалась в лицо мужчины, пытаясь понять его реакцию, но не получила желаемого ответа. — Я укрыла его от стражников.

— Вот оно что, — мужчина прищурился. — А рассказать решила, потому что?..

— Ты спокойно отнёсся к тому, что я предвидела поступок Софии, — голос девушки задрожал, и только после её признания стало ясно, каких усилий Моргане стоило сохранять самообладание, — так что я подумала, что и ребёнка ты не казнишь.

— Интересное суждение, — согласился Александр, — учитывая, что ты — моя подопечная, которую я знаю с детского возраста, а он — мальчишка, которого впервые вижу, — девушка задержала дыхание. — Оно правдивое, Моргана, не нервничай так. Встретимся у тебя в покоях. Скажи кому-нибудь позвать Гаюса.

— Я сама схожу к нему, — облегчённо улыбнулась подопечная короля, едва ли не светясь от счастья, и часто заморгала, тут же вытирая катящиеся по щекам слёзы. — Спасибо, Утер, — девушка кинула быстрый взгляд, преисполненный благодарностью, и поспешила покинуть зал совета.

В дверях она столкнулась с Артуром, который поражённо замер, смотря на неё и не находя в сложившихся обстоятельствах причин для радости, однако тут же поспешила к лекарю, зная, что промедление может сказаться на здоровье Мордреда.

Принц несколько долгих секунд смотрел ей вслед, вспоминая, были ли моменты, когда Моргана поддерживала решения короля казнить магов, а после, получив, разумеется, отрицательный ответ, заговорил, не поворачивая к отцу головы:

— Друида поймали у ворот, сейчас ведут сюда; мальчика до сих пор ищут, и мы не знаем, куда он пропал — обыскали весь замок, но следов не обнаружили.

В тысячный раз убедившись, что стражники здесь нужны исключительно для массовки и чтобы было, кого по разным поручениям туда-сюда гонять, Александр проигнорировал выжидательный взгляд принца, готового к недовольству отца.

— Пусть возвращаются по своим местам, продолжать поиск нет нужды, — вместо ожидаемой реакции услышал Артур.

Косаткин вернулся к рассмотрению оставшихся дел, чтобы после неприятного разбирательства с друидами больше к ним не возвращаться. Пока Пендрагон-младший приходил в себя после внезапного распоряжения, суть которого противоречила той позиции, с которой всегда выступал Утер, Александр успел разобраться примерно с половиной важных бумаг.

— Моргана сказала, — осознав, что причину назвать всё же придётся, пояснил мужчина. — Так что проблема решена.

— Она нашла, где он прячется?

— Поправка: она сказала, где его спрятала, — Александр с тихим счастливым вздохом отложил перо в сторону, наконец-то закончив с государственными делами, и потянулся, наклонившись сначала вправо, затем влево, и размяв шею.

— И ты не собираешься его казнить? — мужчина не понял, чего в голосе принца было больше — удивления или уточнения.

— За то, что они всего лишь пополняли запасы в Камелоте, действуя скрытно и осторожно, не причиняя никому вреда и даже во время погони практически не используя магию? — Александр моргнул. — Да, я собираюсь отпустить их.

— Но как же?.. — начал было принц, но договорить ему не дали.

Двери снова распахнулись, и на этот раз донельзя довольная собой стража ввела в зал склонившего голову друида. Тот, восстановив равновесие после грубого толчка, полученного от одного из сопровождавших, медленно выдохнул и выпрямился, направляя ясный, подёрнутый печалью и скорбью взгляд на короля.

Александр замер, забыв, как дышать, словно его ударили под дых, и после продолжительного всматривания в зрачки друида понял, что его так взволновало: там отражался не Утер, а он — такой, каким он выглядит в своём мире, в своём времени, в реальности, противопоставленной камелотской.

Впрочем, в глазах колдуна был и сам Пендрагон. Черты Косаткина то и дело искривлялись, размывались, рассеивались, разбавлялись пеленой, дымкой, и тогда на их месте проступала резкая наружность Утера. Настоящий король смотрел ненавидяще и гневно, однако сделать ничего не мог — каждое его действие подчинялось воле Александра, и мужчина только сейчас задался вопросом, что же случилось с истинным владельцем тела, в котором он оказался. То, что Утер не мог исчезнуть бесследно — должно было быть известно с самого начала, обязано было волновать, вызвать хоть какой-то отклик. Косаткина же больше заботило, что он вообще оказался в «Мерлине». Досадное упущение…

Которое сейчас грозилось стать огромной проблемой.

Друид смотрел пронизывающе, и Александру чудилось, что взгляд колдуна проникает в его разум, узнавая все тайны. Ощущение гадкое, неприятно и вызывающее дрожь.

— Утер без колебаний отдал бы приказ казнить, — подавляющую, оглушающую тишину прорезал тихий, вкрадчивый голос мага, и Косаткин дёрнулся. — Какое решение примете вы?

Артур нахмурился, переводя взгляд с отца на друида и обратно, отчаянно пытаясь понять, что происходит и почему пленный говорит о короле так, будто его здесь нет, и уже открыл рот, чтобы указать колдуну на его место, но передумал, привлечённый реакцией Утера. Тот почему-то усмехнулся, расправил плечи и почти что весело отозвался:

— Не изменю решения, разумеется.

* * *

Александр провожал взглядом исчезающие в темноте ночи фигуры — то были друиды, поймать которых пытались всё утро. Ситуацию удалось решить без особых конфликтов и раскрытия важных тайн, однако Косаткин, стоило колдунам скрыться окончательно, потёр озябшие ладони друг о друга и поспешил в подземелья, к дракону. С всезнающей ящерицей предстояло обсудить два вопроса: во-первых, что всё-таки случилось с Утером и не находится ли он где-нибудь внутри его черепушки сейчас (что случится, если они вдруг поменяются местами, мужчина даже думать не хотел); во-вторых, почему друид смог увидеть настоящего Александра?

Путь был коротким и быстрым — Косаткину хотелось как можно скорее обсудить интересующие его темы. К его счастью, Килгарра лежал, свернувшись на своём каменном лежаке, и сразу же повернул в его сторону чешуйчатую морду, стоило приблизиться и дать знать о своём присутствии коротким «добрый вечер».

— Друиды являются хранителями знаний, в них воплощена Древняя Магия, — предупреждая вопрос, первым заговорил дракон. — Их с младенчества учат видеть сквозь иллюзии, познавать истинную суть вещей, так что не удивляйся тому, что тебя раскрыли.

— В данной ситуации не это главное, — сложил руки на груди Александр. — Что случилось с Утером? Если я в его теле, если я им управляю, то где король?

— Здесь, — Косаткин прикусил язык, удерживая готовое сорваться ругательство. Он, конечно, знал, что Килгарра любит оставлять пришедшего к нему за советом человека с вопросами, дав минимум ответов, но не настолько же. — Он безучастный свидетель всего, что тебя окружает.

— Правильно ли я понимаю, — перебил мужчина, — что сознание Утера заблокировано, как при раздвоении личности? То есть пока не произойдёт что-то, способное сломить преграду, я буду здесь, а он — там?

— Возможно, — кивнул дракон.

— Почему нельзя всё объяснить сразу? — Александр нервничал: перспектива того, что в любой момент может проснуться реальный Утер и тут же начать наводить порядки, не прельщала. — Так я хотя бы буду знать, что мне делать.

— Не вмешиваться, — Килгарра расправил крылья, готовясь взлететь. — Позволь тому, чему суждено произойти, случиться, — и, сделав пару мощных взмахов, дракон оказался в воздухе, скрываясь в глубине пещеры.

— Замечательный совет, — иронично произнёс в пустоту Косаткин, выдыхая. — И если вдруг у короля внезапно поедет крыша, никаких подозрений это ни у кого не вызовет — все решат, что так и должно быть.

Продолжая размышлять и представлять, как и при каких обстоятельствах произойдёт возвращение Утера и чем это обернётся, Александр толкнул дверь королевских покоев, рассеянно отмечая, что в комнате горит лишь пара свечей, и безучастно всмотрелся в Моргану, до крови закусившую губу. Девушка сидела, прижав подушку к груди, и медленно покачивалась из стороны в сторону, будто находилась в трансе.

— Я видела человека с разлагающимся лицом, — Моргана нервно улыбнулась. — Он убьёт Артура.

Одним славным утром, ничем не отличавшимся от предыдущих, проведённых в Туманном Альбионе, Александр с удивлением обнаружил, что слуги носятся по замку и украшают банкетный зал в честь предстоящей церемонии, по окончании которой Артур станет наследным принцем Камелота. Его удивляло не наличие самой церемонии, — об этом, благодаря остаточному знанию канона, ему было хорошо известно, — а то, что только после этого Артур официально закрепит за собой звание наследника престола. То, что он им является по праву рождения и документы, которые бы оспаривали это, ещё не придумали, насколько знал Косаткин, видимо, кто-то успешно решил игнорировать. Вздохнув и поделившись с висящим на стене портретом своими мыслями, мужчина отправился в библиотеку, чтобы изучить правила проведения церемонии и узнать, какой смысл она несёт.

Занимаясь изучением выданной Джеффри литературы, Александр натолкнулся на один интересный факт: правящая династия до Утера Пендрагона, то есть, собственно, та, которую он сверг, чтобы занять трон, активно использовала магию как в строительстве Камелота, так и вообще в жизни. В другой книге было отмечено, что магия эта шла на вред королевству и Утер стал избавителем от страшной напасти. В третьей — что Пендрагон сам прельстился колдовством и властью, а потому совершил переворот. Все книги были написаны в разный период времени, и Косаткин, ненадолго задумавшись, вздохнул, понимая, что истина известна только Утеру. Стало интересно, почему никто не говорил о времени до правления Пендрагона, учитывая, что тот же Гаюс явно старше короля и застал смену власти, однако нашёлся ответ на вопрос о причинах столь жёсткой политики Утера: если все боятся, то навряд ли попробуют пойти войной.

Отложив занимательное чтиво и вернувшись к изучению церемонии, Александр вскоре заполнил пробел в своих знаниях и вернул книги библиотекарю. Тот учтиво кивнул, попрощавшись, и Косаткин покинул помещение.

Идя по коридору, мужчина размышлял о видении Морганы. Если он ничего не путал, то вместо Артура на ристалище с призраком (ожившим мертвецом? Восставшим трупом? Он не помнил, как точно называется существо, воскрешённое Нимуэ) сражаться будет Утер. Впрочем, даже если вдруг на поле боя окажется младший из Пендрагонов, Александр не сомневался, что победа будет за ним. Ловкость и умелое владение мечом, особенно если последний закалён дыханием дракона, в поединке сыграют не последнюю роль. Так почему колдунья видела поражение?..

Косаткин затормозил посреди коридора, пытаясь предугадать, при каком развитии событий предсказание Морганы воплотится. То, что это сбудется — факт. Ведьма ещё ни разу не ошибалась, все её сны претворялись в жизнь, и мужчине очень не нравилось, что, во-первых, меняется канон, а во-вторых, это видение повторилось ещё дважды. За три дня до церемонии и сегодня утром, в результате чего испуганная подопечная разбудила его, когда рассвет только-только забрезжил. Пообещав Моргане, что во всём разберётся, Александр уже хотел поговорить с Мерлином, однако вскоре понял, как подозрительно будет выглядеть тема беседы. Дескать, здесь скоро на короля Камелота труп натравят и, возможно, принц умрёт, так что, Мерлин, не хочешь ли ты сходить к Килгарре за мечом?

Забавно.

Через несколько минут кучка дворян, имён которых он даже не пытался запомнить, утащила мужчину решать организационные вопросы, и в своих покоях уставший Александр оказался ближе к вечеру. Слуги тут же проинформировали, что скоро всё начнётся, помогли переодеться и повели обратно в зал.

Цепкий взгляд тут же выловил фигуры Мерлина, Ланселота и Гвен, стоявших позади приглашённых гостей у стеночки. Они о чём-то говорили, волшебник активно жестикулировал и корчил рожи, видимо, кого-то пародируя (и Косаткину почему-то подумалось, что демонстрирует он весьма известную личность, которую при знакомстве назвал «венценосным ослом»). В помещении царили воодушевление и предвкушение, и Александр постарался стереть с лица усталость. Артур готов, Артур распрямил плечи и гордо шествует по направлению к отцу, так что самое время подобраться и взять скипетр, настойчиво предлагаемый стоящим по правую руку слугой.

Торжественная церемония началась. Воцарилось молчание, и в этой благоговейной тишине было слышно, как шуршит ткань одежды младшего Пендрагона, опустившегося перед королём на колени. Косаткин сглотнул ком в горле, появившийся там из-за незнамо почему возникшего чувства гордости, сделал глубокий вдох и заговорил:

— Ты клянёшься управлять народом этого королевства и его владениями согласно уставам, традициям и законам, установленными твоими предками? — между прочим, очень интересная фраза, напрочь разбивающая ту часть канона, по которой Утер является захватчиком Камелота.

Александр задумался. Какие уставы, традиции, законы и далее по списку могли быть в королевстве, если Утер его покорил? Он был правителем, который выиграл войну и встал у власти, перенеся центр королевства в покорённый город? Интересный факт, который далее сценаристами не объяснялся, а в найденных книгах было слишком мало информации об Утере Пендрагоне до того, как он стал монархом. Довольно интересно, на самом-то деле, было бы узнать, откуда растут корни, однако Косаткин понимал, что излишнее любопытство вызовет подозрения, а правда если и была написана, то, скорее всего, оказалась тщательно скрытой.

— Да, сэр, — отвлёк от мыслительного процесса голос Артура, и мужчина вынырнул из омута размышлений, куда успел погрузиться.

— Ты обещаешь руководствоваться милосердием и справедливостью в своих поступках и решениях?

О каких милосердии и справедливости может идти речь, если Утер Пендрагон подаёт пример деспотичного правителя, который движим правилом «одни кнуты без пряников»? Каждый раз, когда Артур пытался поступить по совести, любимый папочка мало того, что своё чадо не поддерживал, так и в темницу его садил охладить голову. И, разумеется, верх справедливости за свои грехи наказывать ни в чём неповинных магов и друидов, единицы из которых заслуживали смерти.

Александру всё меньше и меньше нравились человек, в чьём теле он оказался, и речь, произносимая при проведении церемонии. Уже знающий, какие испытания лягут на юного чародея с принцем, Косаткин анализировал происходящее с точки зрения непосредственного участника, а не только зрителя, и в сознание закралась тёмная мысль, что Утер-то, по сути, полностью заслуживает всё то, что падает на его голову. Наверное, касайся месть Нимуэ исключительно старшего Пендрагона и не затрагивай посторонних личностей, не имеющих прямого отношения к причине войны с магами, мужчина бы даже понял жрицу Старой Религии, однако в своих способах достижения цели ведьма заходила слишком далеко.

— Да, сэр.

— Клянёшься ли ты, что будешь верен Камелоту столько, сколько будешь жить?

Когда принц сжал ладонь вокруг рукоятки скипетра, посмотрел Александру в глаза и твёрдым, наполненным уверенностью, искренностью и лишённым сомнения голосом заговорил:

— Я, Артур Пендрагон, посвящаю свою жизнь и руку службе вам и защите этого королевства и его народа, — Косаткин понял, что юноша, без сомнения, сдержит своё слово и отдаст всего себя Камелоту.

— Отныне, будучи совершеннолетним и прямым наследником, впредь ты будешь наследным принцем Камелота, — взяв с подушки венец и водрузив его на голову Артура, мужчина сделал пару шагов назад и присоединился к зазвучавшим аплодисментам.

Артур поднялся с колен и повернулся лицом к присутствующим. Александр, чудом умудрившийся мгновенно скрыть тот факт, что он наступил на полы плаща и едва не упал, подошёл к Моргане, тихо поинтересовался, как она себя чувствует и не хочет ли уйти пораньше, однако ответ заглушил звук бьющегося стекла.

Обратившись к источнику шума, Косаткин поджал губы. Привлёкший всеобщее внимание, заставивший впечатлительных дворянок закричать, а храбрых рыцарей схватиться за мечи (мужчина краем глаза увидел, как по направлению к ним движется Ланселот), рыцарь в чёрных доспехах и на чёрном коне прошествовал к королю и принцу, остановился и, сняв перчатку с руки, бросил её под ноги рыцарям. Ухватив собравшихся принять вызов Ланселота и Артура за вороты рубах и помешав им совершить задуманное, справедливо порешив, что они ещё пригодятся, а Мерлин волшебным мечом не обзавёлся, Александр шикнул на готовых возмутиться друзей и, ненадолго задумавшись, что бы делал всадник, если бы никто драться не согласился, бросил быстрый взгляд в сторону вызвавшегося рыцаря.

Условившись о деталях поединка, оживший мертвец покинул зал так же, как и появился — через окно. Отчасти потому, что так быстрее, отчасти — так как пафосно разъезжать на коне по коридорам замка не позволят размеры дверных проёмов. Представив, как всадник стукается головой о верх наличника, мужчина подавил нервный смешок и, поняв, что до сих пор удерживает Артура с Ланселотом, их отпустил.

Итак, время у них есть. Следовать сюжету и сокращать число рыцарей, пока до Гаюса с Мерлином дойдёт, с кем они имеют дело и какие меры нужно предпринимать, Косаткин не собирался. Правда, и напрямую сказать не получится. Нужно схитрить. Но как?

Обводя взглядом притихший народ, Александр остановил его на Моргане, и над его головой будто зажглась лампочка. Ну конечно! Юная колдунья, сама того не подозревая, дала ему отличную возможность рассказать правду так, чтобы никто ни о чём не заподозрил. Учитывая, каким взглядом подопечная короля провожала всадника, Александр предположил, что она узнала его: по доспехам, испещрённому царапинами шлему, в конце концов, гербу. «Человек с разлагающимся лицом» — вполне точное и конкретное описание мертвеца. В любом случае, король имеет право выдвигать предположения и бить тревогу, если вдруг в деле может быть замешана магия.

Удовлетворившись подобным развитием событий, Косаткин тронул Моргану за плечо, тихо спросил, чем её заинтересовал всадник, подтвердил своё предположение и, взяв девушку под локоть и попросив посодействовать ему в одном нелёгком деле, жестом подозвал к себе Гаюса, окликнул Мерлина и направился к выходу из зала. На короля, его подопечную, лекаря и слугу, по-английски покинувших разволновавшуюся и зашумевшую толпу, никто не обратил внимания, исключая, разве что, Ланселота, готово последовать за правителем, и Гвиневры, остановившей рыцаря и сообщившей, что если его не позвали, то, значит, на то была причина.

Оказавшись в залитом сумраком коридоре и оглядевшись, проверяя, не подслушивает ли их кто, Александр повернулся к вопросительно смотрящим на него людям, сцепил пальцы в «замок» за спиной, поморщившись от кольнувшей плечо боли, и тихо заговорил:

— Моргане несколько дней назад приснился сон, в котором Артура убивает человек с лицом мертвеца, — девушка, вздрогнув и бросив испуганный взгляд на Гаюса, согласно покачала головой, — и сегодня она узнала в нём нашего всадника.

— Вы хотите сказать, что гость чем-то болен? — осторожно поинтересовался лекарь, видимо, опасаясь упоминать магию.

— Нет, — отозвался Александр. — Я хочу сказать, что, возможно, этот рыцарь не тот, за кого себя выдаёт. А раз так, то нужно узнать, кем он может оказаться, до того, как рыцари на ристалище начнут мереть как мухи.

— Можно поискать в книгах, — после непродолжительного молчания подал голос Гаюс, и Косаткин согласно закивал.

— Идём, — развёл руками Александр, осознав, что без особого королевского разрешения они с места не сдвинутся, и первым направился в покои лекаря, благо, начал относительно хорошо ориентироваться в замке. — Кстати, насчёт герба всадника…

Мерлин с Морганой, переглянувшись, синхронно пожали плечами и двинулись следом. Колдун, заглянув в зал, где проводилась церемония, увидел, что тот наполовину опустел, а Артур, находясь недалеко от королевского стола, вертел головой, ища отца. Раздумывая, стоит ли сообщить принцу, куда пошли те, в нахождении кого он мог быть заинтересован, Мерлин открыл было рот, но его окликнула подопечная короля, и волшебник оставил свою затею. В крайнем случае, Артур может организовать повторный поиск короля по всему замку — страже уже не впервой.

Вскоре баночки с лекарственными препаратами, ступки, горелки, травы и другое оборудование, вольготно располагавшееся на рабочих столах лекаря до прибытия поисковой группы, были перенесены в дальний шкаф комнаты, и их место заняли увесистые книги. Двое мужчин, юноша и девушка пытались найти хоть кого-то, кто был бы отдалённо похож на ожившего мертвеца, которого в своём сне видела Моргана. Поиск по картинкам (точнее, рисункам, так как до века фотографий ещё жить и жить) успехом не увенчался, и напряжённая и подуставшая команда переключилась на содержание.

— Та-а-ак, — перелистывая страницы книги, Александр отчаянно пытался вспомнить, куда указывал Гаюс в сериале.

— Ничего, — Моргана, быстро пролистав очередную книжку по магии, со вздохом опустилась на скамейку и, подперев голову кулаком, измученно выдохнула. — Если мы не найдём до завтрашнего утра, согласившийся на поединок умрёт.

— Мы постараемся, чтобы этого не случилось, — прекрасно зная, что нельзя пытаться спасти всех, так как определённые жертвы неминуемы, потому что за ночь оружие, предназначенное Артуру, сделать проблематично, а уж уговорить двоих рыцарей поменяться местами, чтоб принц сражался, — вообще нонсенс, — Косаткин, тем не менее, надежды разобраться хотя бы до завтрашнего вечера не терял. — Почему нельзя было создать универсальный справочник по магии, чтоб не пришлось искать нужную информацию в тысяче книг?.. — скорее риторически поинтересовался мужчина, однако ему ответили:

— Потому что магия запрещена, — Александр скептически посмотрел на Мерлина. Правда, что ли? — Я хочу сказать, — забегал глазами по комнате колдун, начав теребить край рубахи, — что если хранить знания в разных книгах, то есть возможность при обыске и уничтожении одних сохранить хоть что-то в других.

— Логично, — подумав, согласился Косаткин. — Но долго. Гаюс, у тебя есть успехи?

— Кажется, нашёл, — отозвался лекарь, и Моргана тут же встрепенулась, скоро поднявшись и подойдя к старику. — Скорее всего, это призрак — создание, возвращённое к жизни магией.

— А можно его обратно вернуть в могилу с её же помощью? — Александр пожевал внутреннюю сторону щеки. — На каждое заклинание же должно быть контрзаклинание, чтобы тот, кто сотворил колдовство изначально, в случае, если передумал или не удовлетворился результатом, смог всё исправить?

— К сожалению, это может сделать только тот, кто призвал призрака.

— М-да. Но должно же быть хоть что-то! — Косаткин хлопнул ладонью по столу, поморщился от боли в плече, вежливо отказался от бальзама Гаюса, заявив, что сейчас есть дела поважнее, и, склонившись над книгой, ткнул пальцем в текст. — Ни одно оружие смертных не способно его убить? А что относится к тому, что это сделать может?

— Что-нибудь магическое? — развела руками Моргана.

— И где мы найдём «что-нибудь магическое» в два часа ночи в Камелоте? — слова прозвучали резче, чем следовало, и Александр поспешил исправиться: — Прости, Моргана, это нервы.

Вовремя наступив на ногу открывшему рот чародею, с языка которого чуть не сорвалось «дракон» — подопечная короля в тайну колдовства ещё посвящена не была — Косаткин выпрямился, захлопнул книгу, положил её обратно на стол и, уперев сжатые в кулаки ладони в бока, подвёл итоги:

— Итак, у нас есть оживший призрак, который пришёл убить меня или Артура, знание, что вернуть его обратно в могилу без помощи того, кто его воскресил, невозможно, и полная уверенность в том, что завтра рыцаря убьют. Я ничего не упустил? Славно.

Воцарилось молчание. Каждый обдумывал то, что стало им известно.

Гаюс, которого волновали одновременно две вещи — внезапная лояльность короля к магии и средство по уничтожению призрака — внимательно смотрел на Утера, пытаясь понять, в какой именно момент Пендрагон начал менять своё мнение. Всё дело в том, что он узнал, что магия Мерлина сохраняет Артуру жизнь? Да нет, навряд ли, учитывая, что ранее это короля не останавливало: сколько раз магия показывала себя со стороны добра, столько же раз Утер добрых колдунов за волшебство и казнил. Насчёт же призрака… Помочь мог Килгарра, однако лекарь сомневался, что дракон не попросит чего-то взамен.

Моргана, вернувшаяся на скамейку, размышляла, понимая, что ничего полезного они ровным счётом не добились. Кто вернул мертвеца к жизни — неясно, как его уничтожить — неизвестно, умрёт ли рыцарь — в том сомнений нет. Девушка начала постукивать пальцами по деревянной поверхности стола, и от взгляда присутствующих укрылось то, как на мгновение раздвоилось пламя свечи, отражая волнение колдуньи.

Мерлину не терпелось спуститься к дракону. Однако, во-первых, здесь была Моргана, а во-вторых, король расходиться не позволял. Юный чародей уже попривык, что можно не избегать Утера всеми возможными способами, да и дар свой скрывать от короля смысла нет, а потому раздумывал, что им с Пендрагоном и Гаюсом нужно выкроить время без Морганы и обсудить то, что может предложить дракон и как с ним расплатиться.

Александр же, поднявшись по лестнице и устремив взгляд на огни города, пытался придумать, как и оружие получить, и позднее его спрятать до поры до времени, и одновременно с этим не угробить принца. Неприятная и тщательно прогоняемая мысль, что драться-то придётся ему, так как Утер, каким бы плохим отцом ни был, за жизнь сына переживает, дала о себе знать. И Косаткин поджал губы, когда осознал, что не ведает, из любви к отпрыску Пендрагон заменил его на турнире или же потому, что, в случае смерти Артура, жертва и жизнь Игрейны потеряли бы всякий смысл. Ибо отправлять сына на самоубийственные задания и не интересоваться его отсутствием, когда они с Морганой отправились помогать Мерлину, — так себе отцовская забота.

— Ладно, время позднее, а нам утром рано вставать, — нарушил молчание мужчина, отрываясь от завораживающего зрелища и опуская взгляд на Гаюса, Моргану и Мерлина. — Отдыхайте. Нас ждёт много работы.

Подопечная короля, отказавшись от предложенного Гаюсом сонного зелья, направилась в свои покои. Девушка, сгорбившись и обхватив себя за локти, явно переживала за исход завтрашнего поединка. Точнее, понимала, что смерть рыцаря неизбежна, и пыталась свыкнуться с этой мыслью. В конце концов, Утер был прав и найти ночью в Камелоте — центре борьбы с магией — оружие, способное уничтожить мёртвое — непосильная и невозможная задача.

— Ваше величество, сэр, — голос Мерлина дрогнул, когда он окликнул Косаткина, стоило тому коснуться дверной ручки. Александр обернулся, и юноша забормотал, глядя куда-то вбок: — Давайте я попробую исцелить вашу травму с плечом?

Лекарь, невовремя взявший в руки склянку с настойкой противного болотного оттенка, от неожиданности разжал пальцы, и баночка не разбилась только благодаря чародею: глаза полыхнули золотым, и лекарство замерло в воздухе, аккуратно вернувшись обратно на стол. Гаюс явно хотел поинтересоваться, не ударялся ли Мерлин в последнее время головой, но задумчивый согласный кивок короля его успокоил… и только потом поразил, заставил с прищуром посмотреть на Пендрагона: чтобы тот позволил применить магию к себе? Да быть такого не могло.

— Она стала часто меня беспокоить, так что я не против, — улыбнулся Косаткин, подходя к скамейке и усаживаясь на неё спиной к Мерлину. — Спасибо.

— Я же ещё ничего не сделал…

— Ты хотя бы попытаешься.

Гаюс со вздохом передал чародею книгу с целительными заклинаниями и стал внимательно наблюдать; маг, не привыкший к столь пристальному и гнетущему вниманию, едва не выронил её из рук. Открыв на нужной странице, Мерлин откашлялся, положил ладони на ту часть плеча, где у короля была травма, и начал колдовать.

Александр затаил дыхание. Дело было даже не в том, что на его глазах творилось волшебство, — к этому за время своего пребывания в Туманном Альбионе он стал относиться, как к самому собой разумеющемуся, — а в том, что колдовство творилось с ним. Мужчина не беспокоился, так как полностью доверял Мерлину, однако где-то глубоко в душе, почти не осязаемо, зародилось странное, тёмное, неприятное чувство, которое заставило Косаткина нервозно дёрнуть плечом и смерить вздрогнувшего колдуна испепеляющим взглядом.

— Извини, — мужчина сам не понял, что произошло и почему он так отреагировал. — Продолжай.

Чародей, помедлив, всё же продолжил своё занятие. На этот раз необычной эмоции не было, и Александр нахмурился. Произошедшее ему не понравилось. Если во всём замешана магия, если она занесла его в тело Утера, значит, должна была сделать что-то с самим Пендрагоном. И вот что — пока загадка, которую в ближайшее время разрешить не удастся. Косаткин был уверен, что делиться своим иномирным происхождением с кем бы то ни было — пропащая затея, так как если не поверят, то осторожно оповестят принца, что, возможно, король помешался; если же поверят, то… мужчина вздрогнул, предпочтя не думать, как поступят Гаюс с Мерлином, Артуром и Морганой.

— Вроде бы, готово, — не слишком уверенно оповестил юный маг, делая шаг назад.

Александр неловко пошевелил плечом. Не почувствовав боли, стал действовать увереннее. Вскоре он широко улыбнулся.

— Благодарю, Мерлин, от боли не осталось и следа. Доброй ночи. Обсудим, как решить нашу призрачную проблему, завтра без Морганы, — король удалился.

— Мерлин, о чём ты думал? — проводив монарха взглядом, спросил у ученика Гаюс.

— Я просто хотел помочь, — пожал плечами тот.

Ночью Косаткину так и не удалось уснуть. В голову лезли мысли о видении Морганы, и до рассвета Александр лежал в кровати, смотря в потолок и размышляя, почему же девушка видела смерть именно Артура.

Поединок прошёл так, как и было предсказано: рыцарь погиб, дав прекрасную пищу несведущим для размышлений, когда ранил мёртвого всадника, и второй вызов принял… имени смельчака Александр не знал.

Вечером сходить с Мерлином к Килгарре у Косаткина не получилось, так как его утащили советники для решения важных вопросов, которыми мужчина пренебрёг в обеденное время, чтобы вновь поговорить с чародеем и лекарем. Впрочем, выписать магу разрешение на посещение подземелий, чтобы тот лишний раз не терроризировал бедных стражников, пользы от которых, собственно, всё равно не было, Александр успел. Он, конечно, сомневался, что сделал всё по современным правилам оформления ценных бумаг, однако подпись короля и его печать должны были убедить всех в подлинности документа.

Следующий день прошёл аналогично первому за исключением двух вещей: Мерлин перед поединком отправился к Гвиневре, чтобы взять меч, достойный быть закалённым в пламени дракона, и к началу боя вернулись они вместе, заняв места рядом с королевской ложей; во-вторых, вместо одной артуровской перчатки на поле ристалища упали две — принца и Ланселота. Всадник, судя по движению шлема, посмотрел сначала на Артура, после на Ланселота, затем — и у Косаткина мурашки побежали и волоски на затылке и руках встали дыбом — на Александра, и только после этого он поднял перчатку принца.

Мужчина думал, что, зная канон и то, что Мерлин своему «венценосному ослу» помереть не даст, волноваться и беспокоиться не будет, однако он ошибался. Если первые пару часов Александру удавалось сохранять небывалое спокойствие духа, то ближе к вечеру на него напал мандраж. Косаткин, выгнав всех из зала собраний, нарезал круги вокруг стола, бормотал себе под нос, что ничего плохо не случится, так как у юного чародея всё под контролем и он пусть и имеет привычку вытаскивать принца из опасных ситуаций в самый последний момент, но всё же его спасает, а меч, так-то, и забрать после поединка можно. Убеждая себя в этом, он резко остановился лишь тогда, когда повеяло холодом. На интуитивном уровне ощутив опасность, мужчина резко обернулся… чтобы встретиться взглядом с замершей за спинкой трона Нимуэ.

Запоздало вспомнив, что ведьма — создание Старой Религии, Александр как-то не особо удивился, когда она, утратив довольную улыбку, прищурилась, всматриваясь в его лицо. После опыта общения с друидом он уже имел представление о том, что умелые колдуны способны разглядеть его истинное лицо за личиной Утера (и причину, по которой Мерлин видит Пендрагона, Косаткин видел в неопытности мальчика), так что реакция Нимуэ его не удивила.

— Кто ты? — спросила женщина, приближаясь. — Почему твоё сознание властвует над Утером? — она шумно втянула носом воздух, и её глаза расширились. — В тебе нет и следа нашего дара.

— Тут мне крыть нечем, — мужчина не боялся. Насколько он был осведомлён, Нимуэ не убивала просто так, а смерти она желает королю, а не ему, так что навряд ли нападёт, если не провоцировать. С другой стороны, он бы не был так в этом уверен.

— Завтра убьют Артура, но тебя это никоим образом не заденет, — ведьма цокнула языком, и её недовольство буквально осязалось. Синие глаза впились в его, и Косаткин сглотнул.

— Может, мы сумеем договориться? — начал было он, но…

— Думаешь, наш конфликт так просто решить? — Нимуэ усмехнулась — зло и высокомерно. — Тебя не было, когда он открыл на нас охоту, когда убил всех, кого я любила! Ты ничего не знаешь о моей ненависти к нему! — поняв, что едва не сорвалась на крик, ведьма умолкла, сделав несколько глубоких вдохов. — Прости, мне нужен Утер, а не ты, — она улыбнулась, и Александр, к его глубокому сожалению и недовольству, отреагировать, уходя с траектории заклинания, не успел. — Ничего личного.

Нимуэ резким движением выбросила руку вперёд, раскрыла ладонь перед лицом Косаткина и дунула на неё: мужчина сам не понял, как в нос ударил едкий запах сожжённого дерева, в глаза будто попала пыль, а разум накрыл туман. Кашляя и задыхаясь, он сделал шаг назад, рукой нашаривая стол, чтобы на него опереться, в спешке споткнулся о собственную ногу и с глухим стуком упал на каменный пол.

* * *

Чтобы открыть глаза, пришлось приложить массу усилий: те ни в какую не хотели идти навстречу. Александр разлепил сначала один, потом второй, после несколько раз моргнул, приводя зрение в порядок, и наконец огляделся. Вокруг — бесформенное серое пространство, среди которого он существовал. Ни единого намёка на признаки разумной жизни. Стало жутко. Стало страшно. Оказаться в теле персонажа, с которым ты, пусть и по сериалу, знаком, и пребывать среди тех, от кого ты знаешь, чего ожидать, более безопасно, чем попасть в неизвестность. Здесь нет Мерлина, готового прийти на выручку, нет Килгарры, который, пусть и оставляет после своих ответов много новых загадок, но всё же даёт представление о происходящем.

Косаткин попытался крикнуть, но голоса своего не услышал. Паниковать не спешил, так как понимал: нужно проанализировать ситуацию, вспомнить, что с ним произошло, и попытаться найти выход из сложившегося положения. Лишняя эмоциональность только навредит, а потому надо взять себя в руки. Времени побиться в истерике в избытке будет после того, как он вернётся в своё тело или же обратно в Утера, когда окажется в безопасности, — сейчас же совершенно иные приоритеты.

В пространстве раздался шёпот на непонятном языке. Прислушавшись, Александр узнал в нём то наречие, на котором творил заклинания Мерлин. Шёпот становился всё громче и громче, пока не оглушил, и Косаткин схватился за голову — та раскалывалась от нестерпимой боли. Крик потонул в шуме бегущей крови в ушах, а после всё внезапно прекратилось и наступила тишина.

Мужчину с невероятной скоростью потянуло назад, пространство превратилось в бесконечный поток разноцветных линий, сменившихся непроглядной тьмой, и Александр вскочил с кровати, на которой лежал, завертел головой из стороны в сторону, изучая, где оказался, и со странным умиротворением отметил, что очнулся в королевской спальне в Камелоте.

С улицы доносились звуки боя, и Косаткин поспешил к окну. На ристалище сражались двое: фигура одного резко контрастировала с ясным днём, и его плащ, его одежда, чёрная, как сам мрак, выдавали ожившего призрака; алый плащ второго указывал на Артура, и Александр поспешил к месту битвы. Его не волновало то, что пришёл в себя он в одной ночной рубахе. Из приличия прихватив халат, накидывать который пришлось на бегу, Косаткин мчался по коридорам замка, страшась не успеть к финалу и боясь, что сон Морганы всё же сбудется. В Мерлине он был уверен, но желал проверить сам.

Гонка прекратилась, стоило мужчине увидеть, как на земле лежит рыцарь в алом одеянии. Стоя над ним, расставив ноги по бокам, отрезая пути к отступлению, возвышался чёрный рыцарь. Уже без шлема, он пугал зрителей, показывал свою истинную сущность. Мерлин с Гаюсом, наблюдавшие за всем, можно сказать, из первых рядов — с того места, откуда выходят рыцари, не находили себе места от переживания. Юный чародей переминался с ноги на ногу, то сцеплял пальцы в «замок» у груди, то прикладывал ладони к щекам, то дёргал на себе волосы, — не знал, куда от волнения деть руки. Лекарь, казалось, не шевелился, замерев в одной позе.

— Артур! — благоговейную тишину замершего ожидания нарушил истошный крик, наполненный отчаянием и ужасом. Александр не сразу осознал, что кричал он.

На короткое мгновение чёрный рыцарь замер, — видимо, тому послужило удивление Нимуэ, воле которой подчинялся оживший мертвец, — и его хватило, чтобы Артур кончиками пальцем дотянулся до внезапно прыгнувшей ему в руки рукоятки меча. Уверенный, мастерский, отточенный за годы тренировок выпад — и сверкающее лезвие непревзойдённого оружия пронзило грудь врага. Сперва две фигуры заволокло дымом, после чёрного рыцаря охватило пламя, а затем он распался на лоскуты, которые подхватил ветер.

Арена взорвалась победными криками и аплодисментами. Мерлин смеялся и прыгал от радости, не в силах сдерживать переполнявшие его эмоции. Ланселот, перепрыгнув через ограждение, помогал Артуру подняться. Моргана с Гвиневрой обнимались, едва не плача от безграничного счастья, что всё закончилось — и закончилось удачно.

Александр выдохнул — в какой момент он задержал дыхание, Косаткин не знал — и вытер скатившуюся по щеке одинокую слезу. Ещё никогда за всё время, проведённое в Камелоте, его не охватывало столь безудержное и крепкое чувство облегчения от того, что очередная часть сюжета благополучно завершилась.

Новый день Александра начался с испуганного слуги, который, разбудив короля и встретившись с его раздражённым взглядом — Косаткин попросту не выспался: ему всю ночь снилось, что за ним следуют тени, пытаются его поймать, отрезают кислород, и оттого ночь превратилась в один долгий кошмар, от которого мужчина без конца просыпался, — скороговоркой проинформировал, что его хотел видеть Артур, а завтрак находится на столе, и тут же выскочил из королевских покоев. Мужчина, повертевшись в кровати в попытке уснуть, в конце концов, сел и потянулся. На стуле уже стоял таз с тёплой водой и лежали полотенца.

Умывшись, Александр оделся, выглянул из комнаты, попросил стражника позвать принца и направился к столу. Сегодня на завтрак было мясо.

Артур пришёл практически сразу: стоило Косаткину начать пережёвывать, как двери распахнулись и на пороге возник король былого и грядущего. Ну, в теории. На практике он им станет, если к концу приключений останется в живых. А зная, чем закончилась история у Томаса Мэлори в «Смерти Артура», Александр бы не был так уверен в положительном исходе. Принц открыл рот, собираясь сразу перейти к цели визита, однако, оценив обстановку, решил сперва для приличия пожелать доброго утра и приятного аппетита. Мужчина молча кивнул и приглашающе махнул рукой, призывая не тянуть кота за хвост.

— К нам пришли с просьбой о помощи, и я хотел бы попросить тебя встретиться с этим человеком.

— Конечно, раз для тебя это важно, — проглотив, кивнул Косаткин. — Зови.

— Сейчас? — удивился Артур.

— Да, — подтвердил Александр. — Во-первых, если собирать двор — на это уйдёт уйма времени, а во-вторых, мне почему-то кажется, что дело срочное и не терпит отлагательств. Ты бы не стал просить, решайся проблема за минуту.

Принц вышел в коридор, сказал несколько слов стражнику и тут же вернулся; тот, в свою очередь, перехватил проходящего мимо слугу. Последний, внимательно выслушав и кивнув, кинулся исполнять поручение. Косаткин, предложив Артуру присоединиться и получив короткий ответ, что сын сыт, вернулся к овощам, которые шли гарниром к мясу. К тому моменту, как в покои осторожно постучались и вошли трое — Мерлин, женщина (по всей видимости, мать волшебника) и Моргана, — с завтраком было покончено. Новоприбывшие поклонились.

Александр, смотря на синяк на лице Хунит, прикинул, что с момента его получения должно было пройти, как минимум, несколько дней: появлялись желтоватые оттенки. Женщина нервничала. Она теребила пояс платья, взгляд метался от сына к подсвечнику, от того — к окну, от последнего — к мебели. До того, как мужчина, прокашлявшись, наконец-то не осведомился о цели визита, мать колдуна на короля старалась не смотреть. После, вздрогнув от неожиданного звука — голос Косаткина нарушил тишину, — Хунит посмотрела Александру в глаза, затем перевела взгляд на каменный пол.

— В Элдоре зимы суровые, а детей много. Некоторые из них недостаточно сильны, чтобы выжить. У нас едва хватает еды на себя, и если Канан заберёт наш урожай, дети не доживут до лета. Пожалуйста, нам нужна ваша помощь.

Мужчина задумался. Не то что бы он поддерживал Утера в его решении не помогать деревне, находящейся на территории вражеского королевства, однако прекрасно понимал позицию монарха: во-первых, это станет прекрасным поводом для вторжения, так как стоит с уверенностью заявить, что Камелот хочет оттяпать себе чужие земли — и союзников Сенред найдёт быстро; во-вторых, не факт, что поможет и на место Канана не придут другие. Из последнего следует, что большой отряд посылать нельзя, а маленький может не справиться с количеством врагов. Учитывая, что большинство рыцарей вообще в Камелоте для красоты и для массовки, Александру стало не по себе от мысли, что, возможно, придётся воевать самому.

Косаткин рассматривал ещё один вариант развития событий, но недолго: он хотел было предложить, раз уж так обстоят дела, покинуть родную деревню и обосноваться где-нибудь на территории Камелота, однако быстро понял, как глупо звучит данное предложение. Мало того, что люди оставят собственные дома и места, к которым привыкли и которыми дорожат, так ещё и окажутся в чужом королевстве, деревенские жители которого навряд ли радушно примут перебежчиков.

— Это земли Сенреда, — мужчина моргнул. Слова сорвались с языка быстрее, чем он сформулировал мысль, — ваша безопасность — его ответственность.

— Мы обращались к нему, но он не слишком заботится о дальних регионах.

Косаткин хмыкнул. Как знакомо. Естественно, что обычно развивают только столицы или крупные города. Утер, если так подумать, придерживается той же политики, учитывая, что в отдалённых деревнях никто не знает, как выглядит король или принц. Да и выглядели они так себе, когда Артур отправлялся в путешествия и искал приключения на свою голову и голову одного волшебника, который сейчас смирно стоял у стеночки и о чём-то тихо говорил с Морганой. Подопечная короля серьёзно кивала, соглашаясь с Мерлином, и изредка жестикулировала.

— Вы наша единственная надежда.

Александр вздохнул, обдумывая ситуацию.

Перешёптывание Морганы и Мерлина нарушилось глухим стуком, на который, собственно, внимание обратили только Косаткин и Артур. Александр прислушался, а после приложил палец к губам и указал на дверь. Пендрагон-младший, поняв жест отца, кивнул и крадучись направился ко входу в покои. Хунит, сцепив пальцы в «замок» на животе, удивлённо наблюдала за действиями принца; обладатели способностей к колдовству тоже умолкли, уделив всё внимание королевской особе, чьё поведение было, мягко говоря, необычным.

Артур достиг двери, медленно коснулся ручки и резко дёрнул её на себя. Ланселот, прижавшийся ухом к замочной скважине и от неожиданности не устоявший на ногах, ввалился в королевские покои, едва не задев вовремя отскочившего Пендрагона, и замер, смотря на короля снизу вверх. Взгляд — донельзя невинный. Так смотрели на Александра дети, когда нашкодили, но признаваться не спешили, клятвенно заверяя, что проказу устроили не они.

Косаткин наклонил голову. Он не был удивлён или рассержен поведением рыцаря — скорее, наоборот, ожидал нечто подобное. Ланселот резво поднялся на ноги, учтиво поклонился, соблюдая правила приличия, и искоса посмотрел на Хунит. Доброе сердце мужчины не было равнодушно к проблемам окружающих, и Александр сделал вывод, что, если в помощи будет отказано, с Мерлином, помимо Морганы, Гвен и Артура, отправится и храбрый рыцарь.

— Как много ты слышал? — поинтересовался Александр, и Ланселот заметно расслабился, не уловив в голосе короля рассерженных ноток.

— Всё, — чистосердечно признался мужчина, неловко поведя плечами.

— Замечательно, — кивнул Косаткин. — Значит, вводить в курс дела тебя не понадобится. В следующий раз только стучись, а не подслушивай — никто не собирается кому бы то ни было запрещать участвовать в обсуждении.

— Будет исполнено, сэр, — склонил голову Ланселот и остановился рядом с Артуром, который, в отличие от отца, на друга смотрел осуждающе-одобрительно. Этакая смесь «тебе не следовало так поступать, но на твоём месте я бы вёл себя так же».

— На чём мы остановились? — Александр повернулся к Хунит. — Я не могу отправить рыцарей, потому что, узнай про это Сенред, обставит дело, будто мы вторглись в его земли. Но и оставлять вас на милость Канану не следует, — Косаткин сделал вид, что задумался. На самом деле, отправить отряд, который не пестрел бы цветами Камелота, он решил ещё тогда, когда мать Мерлина обратилась с просьбой о помощи, а вот его состав — точнее, наличие в нём себя — был под вопросом. Навряд ли на государстве положительно скажется участие короля во всяких авантюрах, а также его отсутствие.

— Вы нам поможете? — Хунит смотрела умоляюще, на её глаза навернулись слёзы, которые женщина изо всех сил старалась сдержать.

— Сомневаюсь, что это будет той помощью, на которую вы рассчитывали, когда шли сюда, — Александр встал, направившись в обход стола, чтобы собраться с мыслями. — Единственное, что я могу предложить — это отправить маленькую группу людей, разумеется, переодетую, научить вас и помочь вам самим справиться с угрозой. Если мы просто дадим Канану отпор, то не факт, что он оставит вас в покое или не переключится на другую деревню. Такую заразу нужно вырывать с корнем, а значит, придётся дать бой.

— Ваше величество, я пойду, — это не было вопросом или просьбой: Ланселот, расправив плечи и прямо смотря на короля, ставил Александра перед фактом. Будь на месте Косаткина настоящий Утер, тому бы явно не понравилось своеволие рыцаря.

— И я, — задрал подбородок Артур, став похожим на подростка, усиленно доказывающего свою правоту. Александр не удержал улыбки.

— Вы же не думали забрать всё веселье себе? — Моргана отошла от стены и встала ближе к Ланселоту и Артуру.

— Сын, — Косаткин остановился и упёр ладони в столешницу, смотря на стоявших перед ним людей, — возьми ещё нескольких рыцарей, вели им молчать об отъезде, скажи остальным, что мы отправляемся на охоту, поэтому нас не будет несколько дней, и завтра с утра будь готов.

— «Мы»? — принц, уже одной ногой стоя в коридоре, обернулся, вопросительно смотря на отца.

— Мы, — поддакнул Александр. — Ты же не думал, что я отпущу своих детей одних? А если вас убьют? А если что-то пойдёт не так?

— Но… — начала было Моргана, однако Косаткин смерил её взглядом, полным непреклонной уверенности, и девушка махнула рукой.

— Зря, что ли, у меня совет есть? Вот пусть и решает государственные дела в отсутствие короля, — мужчина умолк, неожиданно поймав себя на мысли, что какая-то часть его желания отправиться вместе с детьми обусловлена тем, что он не хочет опять корпеть над бумагами и вникать в прошения аристократов, отчёты о налогах и так далее.

Артур, Ланселот и Моргана покинули королевские покои, и в них остались только Хунит и Мерлин. Женщина вытирала слёзы, и Александр, дойдя до шкафа с одеждой, порывшись на полках и найдя там то, что в пятом-шестом веках гордо именовалось носовым платком, протянул его Хунит.

— Спасибо вам, спасибо, — бормотала она слова благодарности, и Мерлин обнял мать, поглаживая её по плечам в попытке успокоить.

— А если мне понадобится использовать магию? — волшебник посмотрел на Александра. Тот, в свою очередь, наблюдал за отсутствием реакции со стороны Хунит. Значит, колдун уже рассказал матери, что о его даре королю известно. Что ж, оперативно и похвально. Было бы странно, умолчи он об этой детали своего пребывания в Камелоте.

— Артуру нужно об этом когда-нибудь узнать, — Косаткин цокнул языком. Он почему-то не мог представить реакцию юноши. Принц, с которым знаком Александр, отличается от того, которым он любовался при просмотре сериала. Взять, хотя бы, раскрытие правды его рождения. Ну и, собственно, резкую смену отношения самого короля к магии. Какие-то сдвиги в мировоззрении явно были.

Мужчина махнул рукой, и Хунит с Мерлином удалились. Сам Александр уселся на стул, откинувшись на спинку и склонив голову к плечу. Косаткин думал, правильно ли он поступает. А также пытался понять, что именно произошло с ним, когда Нимуэ использовала заклинание и он потерял сознание. Чего ведьма пыталась добиться? Возможно, желаемого результата она не получила (если, конечно, её целью не было наслать на Александра кошмары), но чего-то определённо достигла. Аукнется ли это в ближайшие дни — Косаткин не знал. А значит, самое время сходить к Килгарре, чтобы исключить неожиданности и знать, к чему готовиться. Впрочем, навряд ли дракон будет столь любезен, чтобы разложить всё по полочкам, но хоть скажет, что произошло.

Вопрос лишь в цене. Александр знал, что Килгарра не будет вечно помогать за «просто так», и был готов к тому, что всезнающая ящерица потребует того, что просила у Мерлина — свободу.

Разговор с драконом вышел тяжёлым и странным. Килгарра долго ходил вокруг да около, не отвечая конкретно и лишь запутывая, пока, наконец, поняв, что Косаткин не собирается оставлять его в покое, не ответил, что Нимуэ пыталась вернуть мужчину туда, откуда он пришёл — в свой мир. Древняя Магия воспротивилась воле колдуньи и перенесла Александра обратно в Утера, но подобная махинация не прошла бесследно. Килгарра не мог с уверенностью сказать, чего ждать, и посоветовал на случай непредвиденных ситуаций разработать план действий: что он предпримет, если вдруг Утер Пендрагон вновь встанет у руля.

Информация была неутешительной, и Александр отправился к Гаюсу. До настороженного взгляда лекаря, стоило попросить книгу, в которой бы рассказывалось о магической подмене душ или же контролировании чьей-то воли, Косаткину дела не было. Старик, поразмыслив, выдал ему несколько фолиантов, и спустившийся рано утром из своей каморки заспанный Мерлин, до конца не проснувшийся, как-то не сразу сообразил, что, помимо мирно посапывающего Гаюса, в комнате находится ещё и король.

Александр сидел за столом, отложив книги в сторону, и со странным спокойствием осознавал, что подобных случаев в истории магии не происходило. Может, они и были, однако никто не счёл нужным записывать столь интересный опыт. Нельзя сказать, что такие труды вообще отсутствовали — всё-таки Гаюс не библиотека для колдунов и волшебников, — но если были, то не здесь.

Пожелав Мерлину доброго утра и сообщив, что они выдвигаются сразу же после завтрака, Косаткин покинул апартаменты лекаря. Волшебник, сонно поморгав, с интересом пролистал фолианты, которые интересовали короля, нахмурился, вернул книги на место и, приготовив завтрак, вяло ковырялся ложкой в каше, думая, с чего это Утера заинтересовала магия. Прийти к какому-либо выводу ему не дал Ланселот, заявившийся вполне довольным жизнью и уже готовым к путешествию. После спустилась Хунит, тоже собравшая вещи, и вскоре их маленькая компания — Утер, Артур, Ланселот, Моргана, Гвен, Мерлин, Хунит и два рыцаря (из которых Александр с Мерлином знали только Леона) — отправилась в путь.

* * *

Заночевали в лесу. Шли быстро, поэтому к завтрашнему полудню должны были достигнуть места назначения. Стоило обустроиться, и Александр отправил рыцарей собирать дрова. Моргана, Гвиневра и Хунит остались присматривать за вещами; Артур и Ланселот разбирались с оружием; а Косаткин с Мерлином, отойдя в сторонку от любопытных ушей, завели беседу о магии. Обсуждали, придётся ли её использовать (оба были настроены скептически и сошлись на ответе «да») и как сделать так, чтобы Артур не шибко буйствовал, если всё-таки заметит колдовство. Придя к выводу, ненадолго замолчали. После волшебник констатировал факт:

— Вы интересовались обменом душ, — Александр задумчиво кивнул. Отрицать очевидное было глупо.

— Тебе что-нибудь известно?

— Немного, — переступил с ноги на ногу чародей. — Магия рассматривает слияние душ как сложный процесс, при котором душа одного человека блокируется другой, но в конце более сильная душа захватывает тело.

— То есть, — Косаткин нахмурился, — если тот, кто владеет телом сейчас, даст слабину, то душа второго возьмёт верх?

— Теоретически, — кивнул Мерлин. — Правда, волшебники никогда не проводили подобных опытов, ограничиваясь предположениями, так что утверждать я не могу, — юноша посмотрел на Александра, не скрывая любопытства. — А зачем вам?

— Возникли сложности с Нимуэ, — ограничился полуправдой мужчина, кивком головы указав на рыцарей. — Помоги им развести костёр, а то они весь лес сожгут.

Мерлин, хмыкнув, весело поддакнул, соглашаясь, и отправился помогать незадачливым рыцарям, которые, кажется, не были приспособлены к походной деятельности. Впрочем, если учитывать, что все эти ребята — аристократы до мозга костей, — то нет ничего удивительного в том, что они привыкли к тому, что любую работу за них выполняют слуги. Стоит щёлкнуть пальцами — и костёр разведён, еда приготовлена, кони напоены. Да и в доспехи облачиться самостоятельно — труд нелёгкий. Точнее, это практически невозможно.

Артур, сидя на стволе поваленного дерева рядом с тихо напевающим песенку себе под нос Ланселотом, проводил довольного и счастливого Мерлина подозрительным взглядом и ткнул рыцаря локтем в бок, отвлекая того от заточки меча. Ланселот охнул, поморщившись от неприятного ощущения, и повернулся к принцу.

— Тебе не кажется, что в последнее время они зачастили что-то обсуждать? — недовольство в голосе младшего Пендрагона буквально осязалось, и Ланселот приложил усилия, чтобы не отодвинуться от Артура.

— Вы про Мерлина с королём? — потерев бок, уточнил он. — В конце концов, это деревня, где он родился, так что, я думаю, Утер интересовался расположением важных точек.

— Что-то не похоже, — нахмурился Артур. — Иначе они могли бы это делать вместе с нами. Тут другое. Да и Мерлин до странного радостный.

— Вы что-то подозреваете? — поинтересовался Ланселот, которого обуяло чувство нехорошего.

Принц оценивающе на него посмотрел, и рыцарь занервничал. Артур редко выглядел настолько серьёзным, и в голову лезли мысли, что секрет Мерлина перестаёт быть таковым. С другой стороны, внезапно зачастившая коммуникация короля и волшебника тоже выглядела странно, и Ланселот полагал, что дело не только в том, что Утер знает о способностях чародея. Если верить Моргане, Гаюсу и Артуру, то в последнее время король ведёт себя странно: не доказывает с пеной у рта о вреде и опасности магии, не рвёт и мечет, что в рыцари приняли человека неблагородных кровей, да и вообще ведёт себя максимально миролюбиво и всепрощающе. В общем, не по-утеровски.

— Они явно о чём-то умалчивают, — Артур нахохлился. — Помоги мне выяснить, что, — звучало не как просьба, а как приказ, и устало выдохнувший Ланселот лишь понуро кивнул.

— Так, — хлопнул в ладони Александр, привлекая внимание, и подошёл ближе к костру, который, благодаря стараниям Мерлина, всё же удалось развести. — Выдвинемся с рассветом, так что всем доброй ночи. Командую отбой.

Устроившись возле костра на земле максимально удобно, насколько это вообще можно сделать без привычного матраса и мягких подушек, Косаткин прикрыл глаза и практически мгновенно уснул: ночь, проведённая за штудированием литературы, дала о себе знать, и мужчина, уставший в дороге и вдоволь надышавшийся свежим воздухом, вскоре засопел. Улыбнувшаяся Моргана поправила сползшее одеяло, осторожно подоткнув его под бок Александра, и устроилась рядом.

Заворчавший Артур отдал распоряжения касательно того, кто в каком порядке будет нести ночную вахту, чтобы если вдруг кто-нибудь захочет на них напасть, то быть готовыми к бою, и со спокойной совестью завалился неподалёку от отца, бесцеремонно отодвинув Мерлина от костра. Волшебник пробурчал пару ласковых, закутываясь в тонкое одеяло, и благодарно посмотрел на Ланселота, молча отдавшего своё.

Гвиневра и Хунит бодрствовали недолго. О чём-то вдоволь нашептавшись, они расположились по бокам от Морганы.

Александр проснулся первым со стойким ощущением, что он вообще не спал. Во сне его вновь преследовали тени, от нескончаемого бега сбивалось дыхание, лёгкие горели, и, проснувшись, он первым делом сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы и убедить тело, что он никуда не мчался. Находившийся в дозоре рыцарь кивнул, шёпотом пожелав доброго утра, и Косаткин ответил тем же. После, с ноткой зависти посмотрев на мирно спящую компанию, принялся всех будить: кроны деревьев рассекали первые рассветные лучи.

Артур проснулся бодрым. Его жизнерадостному настроению позавидовали все. Исключая, разве что, Мерлина, которому вместо нормального пробуждения достались попинывания своего господина. В итоге дело кончилось тем, что Артур запнулся на ровном месте и едва не разукрасил лицо тем, что осталось от костра. Александр осуждающе посмотрел на колдуна, и волшебник невинно захлопал ресницами, всем своим видом показывая, что отношения к падению принца не имеет.

* * *

Александр знал, что разобраться с разбойниками без магии будет проблематично, но не предполагал, что настолько. Да и Уилл — староста деревни и друг Эмриса — не сказать, что встретил их радушно. Столько колкостей в свой адрес Косаткин за время пребывания в «Мерлине» слышал впервые, и языкастого паренька спасло только то, что Александр вовремя остановил уже готовых вступиться за честь короля рыцарей. В итоге, оставив вредного субъекта чародею, Косаткин с Артуром и Ланселотом принялись раздавать ценные указания.

В итоге события, предшествующие финальной битве, мало чем отличались от канонных, за исключением, разве что, наличия трёх рыцарей и короля. Тренировались усердно и долго. Александр, отказавшись от роли учителя, предпочёл вместе с Морганой, Гвен, Хунит и ещё несколькими деревенскими женщинами готовить ловушку-сюрприз для Канана и его людей.

Когда появлялась свободная минутка, мужчина расспрашивал Хунит о Мерлине: том, каким он был в детстве, почему она отправила его именно к Гаюсу, а не к друидам (скажем так, слухами земля полнится, а судя по сериалу, отыскать этих ребят не сможет разве что ленивый), которые бы охотнее взялись за обучение волшебника, учитывая, что он среди них важная шишка; слушал о занимательных происшествиях из детства колдуна. Рассказам не было конца, и Косаткин проникся глубоким уважением к женщине, взявшей на себя такую ответственность. Растить сына-мага одной, без чьей-либо помощи, без должных знаний, как справляться и как прятать, — Александр не мог скрыть восхищения. Он понимал, какие последствия могли ждать как их, так и всю деревню, если бы о Мерлине стало известно многим ранее.

В какой-то момент он обнаружил, что Мерлин и Моргана много времени стали проводить вместе. Причём, как выяснилось, замечали это поголовно все, кроме Косаткина. И мужчине внезапно стало понятно, почему вот уже второй день Артур ходит надутый, как индюк, без конца ворчит и зверствует на тренировках. Оттаял он, как объяснил Ланселот, после разговора с Гвиневрой. Они встретились, когда собирали хворост, и служанка высказала принцу всё, что думала о его поведении. Александр сдерживал смех, когда рыцарь воодушевлённо рассказывал, какое выражение лица было у Артура, когда его назвали «избалованным мальчишкой» и доходчиво объяснили, что такое поведение иначе, чем ребячеством, назвать трудно.

На следующий день вместе с мёртвым дозорным было доставлено сообщение о времени атаки. Той же ночью Александр едва не был пойман тенью из своего сна.

Когда наступило утро, все были собраны и готовы. Стоило Моргане сообщить, что противники пересекли реку, и в воздухе застыло напряжённое ожидание. Люди занимали свои места, молились, верили. Поражение как таковое даже не рассматривали, и Косаткин сглотнул: нельзя было показывать, что он боится всех подвести. С одной стороны, короля не должны волновать такие вещи, как жизни людей, которые даже не являются жителями его королевства; с другой — Александр успел сблизиться с доброй половиной населения. Даже, на удивление, с Уиллом, который после того, как застал короля, рубящего дрова, а рыцарей — моющих посуду, — несколько часов слонялся по деревне, пытаясь переварить увиденное.

Артур, Александр и Мерлин заняли места у входа в деревню: они должны были сообщить о появлении врага и дать сигнал к началу действий. Стоило Канану появиться — и маленькая группа переместилась к остальным.

Разбойники поумерили пыл, не застав в Элдоре людей. Когда последний проехал через ворота, Косаткин махнул рукой, и команда Гвен (как мужчина окрестил тех, кто занимался захлопыванием ловушки) потянула за верёвки, отрезая людям Канана пути к отступлению. Артур занервничал, когда возникли трудности со стороны Морганы, и едва не выдал их местоположение, окликнув побежавшего девушке на помощь Мерлина. Колдуна, естественно, заметили, но благодаря фантастическому стечению обстоятельств и колоссальному везению ни одна стрела не достигла волшебника.

Через несколько секунд деревню испещрили огненные жилы, и это, вместе с призывом Артура, послужило началом боя.

Александр почувствовал, как дрожат руки. Он никогда не участвовал в сражениях, смотрел на них только по телевизору, — а потому не знал, что делать. Точнее, не мог допустить мысли, что придётся убить человека. Пусть разбойника, пусть того, кто без зазрения совести отнимает чужие жизни, — установка двадцать первого века и совершенно иное отношение к насилию тормозили, мешали, шли вразрез морали пятого-шестого веков, однако не могли быть отринуты сразу.

Что произошло дальше — тому Косаткин объяснения не находил. Один из людей Канана обнаружил его, стоящего неподалёку от изначального укрытия, и направился к нему. Воздух пропитался жаждой убийства, и с этого мгновения Александр стал сторонним наблюдателем: тело двигалось само. Отточенным движением умелого воина был поставлен блок, дальше использован интересный приём, который определённо имеет своё название, благодаря которому удалось обезоружить противника за долю секунды, и точный, выверенный удар в солнечное сплетение. Противник упал замертво, и Косаткин ловко вытер клинок об одежды трупа. Такая же участь постигла ещё троих.

Александр обращал мало внимания на то, что творится вокруг, сосредоточившись исключительно на тех, кто намеревался его убить. Происходящим заинтересовался лишь тогда, когда сама стихия пришла на помощь: маленький смерч, вызвавший панику среди врагов, сбросивший их с лошадей и выведший из сражения добрую половину, обративший оставшихся в бегство и давший людям Камелота и жителям Элдора преимущество. Косаткин выпрямился, резким движением руки убирая с лица прилипшие ко лбу и вискам волосы, и осмотрелся. Сомнений не было: благодаря магии Мерлина они победили.

— Пендрагон! — Канан, сняв шлем, направился к Артуру, и такой ненавистью был полон его взгляд, такой силой наполнены удары, что на мгновение Александр испугался: принца вполне могли убить.

На помощь Артуру бросились было рыцари, но Косаткин вскинул руку, и они остановились. Судя по всему, этот бой проходил по тем правилам, по которым обычно велись сражения один на один. Александр сомневался, что принц бы обрадовался, если бы ему вдруг помогли. Как-то не по-рыцарски нападать втроём на одного. Вскоре меч Артура пронзил Канану живот, и тот повалился на землю.

Косаткин уже приготовился к тому, что Пендрагон-младший, как в сериале, повернётся к Уиллу и Мерлину и начнёт допытываться, кто это настолько оборзел, чтобы без зазрения совести колдовать на глазах у короля и принца, но тот, одарив парочку тяжёлым взглядом, лишь обратился к Ланселоту и рыцарям, повелев подсчитать потери и похоронить людей. Александр застыл. Это Артур или не хочет заводить разговоры о магии при отце, или предпочёл сделать вид, что ничего не заметил, так как, собственно, эта бюджетная версия торнадо им помогла победить.

— Разбежался, — вовремя заметив, что Канан целится из арбалета в Артура, Александр ударил по оружию ногой, направив стрелу в столб.

И, как в своё время ведьма, стоило бросить кинжал, испустила дух, так и глава разбойников умер, зная, что принц Камелота будет ещё долго радоваться жизни. Хотя, учитывая приключения, которые ждут его и Мерлина, покой ребятам будет только сниться.

— Вот и всё, — повернулся Александр к Хунит. — Больше они вас не побеспокоят. А нам пора возвращаться, пока новость о давшей отпор деревне не достигла Сенреда и он не прислал людей посмотреть, кто это тут геройствовал.

— Спасибо вам за помощь.

Они остались, чтобы помочь похоронить погибших, а после вернулись в Камелот. Артур всю дорогу молчал, погружённый в собственные мысли, и Косаткин оставил попытки выяснить, что не даёт принцу покоя. По мере приближения к замку мужчину стало заботить лишь количество документов, которые верно ждут его возвращения, ведь некоторые решения может принимать только король, и Александр прощался с относительно спокойными буднями. Мужчина так же не вспомнил и убитых им разбойников, будто их смерти ничего не значили.

Время вновь потекло своим чередом: в обычных рутинных делах.

Поздним вечером Мерлин убирал со стола в покоях Артура. Принц сидел на стуле, закинув ноги на стол, и задумчиво смотрел на слугу.

— Доброй ночи, — пожелал волшебник, готовый спиной толкнуть дверь (так как руки были заняты посудой), чтобы покинуть комнату, однако вопрос Артура возымел действие Горгоны Медузы: колдун окаменел, забыв, как дышать.

— Мерлин, ты — маг?

Артур, на несколько мгновений предоставленный самому себе, пока стихия мешала полноценному сражению, размышлял о всём том, что было ему известно, и пытался прийти к верному выводу, который бы объяснял, по какой причине каждый раз, когда им угрожает опасность, происходит нечто, не поддающееся разумному объяснению, и они выходят сухими из воды. То, что так кстати посеявший панику среди врагов смерч — творение магии, — принц понял сразу. И практически одновременно с этим догадался провести параллели с прежними своими приключениями.

Во-первых, спасение от верной смерти на пиру. Артур прекрасно помнил, что Мерлин тогда находился на приличном расстоянии от принца, отец — гораздо ближе, и было бы логичнее, если бы наследника престола спас Утер, так как тому было сподручнее толкнуть Пендрагона-младшего, убирая с траектории кинжала; однако же именно Мерлин оказался рядом и спас принцу жизнь. Да и, собственно, тогда пылью и паутиной были покрыты все, кроме мальчишки. Если специально не искать, то подвоха, вроде бы, никакого нет, а вот если придираться, то…

Артур прикрыл ладонью глаза, в которые норовил попасть песок, поднятый ветром.

Во-вторых, про зачарованный щит рыцаря Валианта рассказал, опять же, Мерлин. Непонятно, откуда он вообще об этом узнал (если, конечно, не устроил слежку, но в это верилось мало, так как у слуги и без игры в расследование дел хватало), и интересно, что больше (за исключением Гаюса) никто ничего не заметил. Да и сам Валиант был удивлён, когда змеи внезапно покинули щит, и случилось это после прибытия Мерлина. Артур долго вспоминал, был ли слуга в тот момент в королевском зале, и вскоре понял, что Мерлин поспешно юркнул за колонну из-за спины короля. В плюс к странностям: разве Мерлину не интересно было, чем всё закончится? Почему бы не занять места в первом ряду? Мало того, что прячется, так ещё и змеи после этого ожили.

Принц прищурился. Ветер утихал, и у него появилась возможность рассмотреть едва заметное отражение на щите одного из рыцарей: плохо, но было видно, что Мерлин стоял с поднятой рукой; затем он медленно её опустил, и стихия перестала свирепствовать. Своё дело она выполнила: деревня спасена, враги бежали. Больше, по-видимому, Элдор беспокоить не будут. Артур сжал челюсти: слугу одновременно хотелось и придушить, и поблагодарить за спасение их жизней. Здраво оценивая своё эмоциональное состояние, принц предпочёл сначала успокоиться, а уже потом выносить вердикт. Отец в последнее время повторял, когда Пендрагон сидел рядом и помогал с государственными делами, что на горячую голову достигнуть Артур сможет лишь тех решений, за которые потом будет стыдно. Потому принц медленно выдохнул и вернулся к выстраиванию цепочки «Мерлин — магия — Артур».

В-третьих, аванк и признание слуги в том, что он — колдун. Артур, как, собственно, и большинство, представить не мог, чтобы этот мальчишка оказался магом: с одной стороны, как-то не тянул неуклюжий Мерлин на звание могущественного чародея, с другой — в голове не укладывалось, что он может оказаться тем, на кого Утер охотится и кого истребляет. И всё же факты говорили за себя: победа над аванком была необычной, начиная слабым эхом разнёсшимся по коридору набором неизвестных слов (и Артур в тот момент убедил себя, что ему показалось) и заканчивая порывом ветра, с помощью которого огонь факела сжёг создание земли и воды. Да, с ним тогда ещё была Моргана, но её не было в остальных случаях, так что подозрения падали именно на слугу.

В-четвёртых, магическая сфера, когда он отправился искать цветок с корней дерева смерти и попал в ловушку Нимуэ. И тут снова: Артур сомневался, что он знает пару-тройку колдунов, которые бы с радостью стали помогать сыну их злейшего врага. Зато он был знаком с Мерлином, который, пусть и находился в бессознательном состоянии, был прекрасно осведомлён о том, куда собирается принц; да и откуда Артуру знать: вдруг магия — это такой предмет, который способен работать независимо от того, находится ли её обладатель в числе трезвомыслящих?

А дальше… Собственно, ни один день не обходился без вмешательства Мерлина и приключений, которые могли бы лишить Камелот наследного принца просто потому, что их организовывала магия. В победе над грифоном Мерлин тоже принимал активное участие. Как был убит Эдвин, Артур не знал, однако догадывался, что и там присутствовал вездесущий слуга. От Софии, женитьбы и непонятно чего ещё тоже уберёг Мерлин. Мерлин, Мерлин, Мерлин… Принц неохотно признал, что, если бы не слуга, он бы уже давно знакомился с жизнью после смерти, если таковая вообще существовала.

От мыслей отвлёк Канан, и отчасти Артур был рад возможности не думать о связи Мерлина с магией. После победы юноша было повернулся к Уиллу и чародею, однако лишь одарил их тяжёлым взглядом: во-первых, здесь были рыцари, Моргана и Гвен, при которых обсуждать, является ли Мерлин колдуном, было как-то небезопасно; во-вторых, присутствовал король, и хотя у Артура были подозрения, что отцу про способности мальчишки всё прекрасно известно, подтверждать или опровергать их он не спешил. Вместо этого он решил поговорить с волшебником наедине и вернулся к делам насущным, а именно — похоронить трупы, собраться в дорогу, раздать последние ценные указания и поймать испугавшихся и разбежавшихся лошадей.

Всю дорогу до Камелота он обдумывал, как стоит начать разговор на эту щекотливую тему, чтобы не испугать Мерлина и самому не начать твердить о ненависти к магии, которую в принце воспитывали с самого рождения и которую он только-только начинал перебарывать, однако лучшее, что Артур смог придумать, — это спросить в лоб:

— Мерлин, ты — маг? — стоило словам сорваться с языка, и юноша мысленно себя укорил: он, вроде бы, условился придерживаться относительного нейтралитета в данном вопросе, так что прозвучавшая надежда на отрицательный ответ явно не предрасположит к дружеской беседе.

— Я? — пискнул Мерлин, отмирая. Волшебник сглотнул и на всякий случай вернул грязную посуду обратно на стол. Ещё не хватало уронить её — тогда уж точно кто-нибудь обязательно прибежит. — Я? — прокашлявшись, повторил он.

— Нет, вот этот подсвечник, — не выдержал Артур. После выдохнул. — Я больше Мерлинов в своих покоях не вижу. Или у тебя есть друг-невидимка? Или брат-близнец с точно таким же именем? — принц сам не знал, что он несёт, но это хоть как-то отвлекало от навязчиво подтачивающей сознание мысли: «Твой слуга — маг. Отец бы…» А что отец? Утер в последнее время к магии необычайно лоялен, так что юноша не был уверен, что Мерлина отправили бы на костёр.

— Да вроде нет, — уцепился за нейтральную тему чародей, однако под взглядом Артура скис. — Я — маг, — выдержав паузу, чтобы собраться с силами, признал Мерлин.

Скрывать? Нет смысла: принц или будет в дальнейшем относиться с недоверием и подозрительностью, так как, исходя из определённых фактов, он всё же пришёл к озвученному выводу, или поверит на слово, а прослыть впоследствии отъявленным лжецом Мерлину не хотелось.

— Давно практикуешь? — взгляд Артура был цепким и пронзительным — Мерлину стало не по себе.

— Я с этим родился, — буркнул маг, усаживаясь за стол на расстоянии около трёх метров от принца и упирая взгляд в его поверхность. — Я не выбирал магию, она сама выбрала меня, — и то, сколько проблем это принесло его матери, Мерлин не озвучил.

— То есть, — Артур упёр локти в столешницу, сцепил пальцы в «замок» и установил на них подбородок, — ты колдуешь интуитивно, как захочешь? — принц живо представил слугу, лежащего на его кровати и болтающего ногами, а тряпка в это время сама моет пол, ванна сама набирается, а ужин готовится. Чтобы избавиться от видения, пришлось потрясти головой.

— Не всегда, иногда это происходит… само собой, — Артур вопросительно склонил голову, ожидая объяснений. — К примеру, на пиру, — Мерлин перестал любоваться деревом, из которого был сделан стол, и наконец-то заглянул принцу в глаза — опасливо и неуверенно, но всё же прямо. — Я не собирался замедлять время, просто думал, что делать.

— Замедлять время?.. — Артур задержал дыхание. Если магия способна на такое, то становится понятно, почему отец её опасается. Впрочем, пока не умерла Игрейна, колдунов не преследовали.

Принц закрыл глаза, опустил голову и запустил пальцы в волосы, взъерошивая их. Он понятия не имел, что представляет собой магия и как она работает, какие у неё ограничения и возможности, какие последствия от использования и для простых жителей, которые даром, увы, обделены. Не то что бы это плохо, просто Артур понимал, что будут маги, которые прельстятся силой и властью и обратят дар во зло. С другой стороны, магия может служить на благо — и Мерлин тому пример.

Наверное, Артур молчал слишком долго, потому что слуга, осторожно кашлянув, чтобы привлечь внимание принца, тихо поинтересовался:

— Что теперь?

Артур приоткрыл один глаз, пристально посмотрел на чародея, взглянул на грязную посуду и расслабленно улыбнулся. Вместо того чтобы вдаваться в пространственные размышления о том, как изменятся их отношения, он ткнул пальцем в тарелки и произнёс:

— Для начала предлагаю тебе выполнить свои прямые обязанности, а потом пойти спать. Об остальном поговорим завтра на свежую голову, — и, как бы подтверждая свои слова, Артур забрался на кровать и, не тратя времени на переодевания (тем более он принял ванну по возвращении в замок, так что и принц, и одежда чистые), приготовился хорошенько выспаться.

Артур не особо удивился, когда Мерлин что-то уронил. Скосив глаза в сторону неуклюжего колдуна и отстранённо подумав, что у мироздания странное чувство юмора, если оно наделяет магией таких вот созданий, принц моргнул, когда упавшая вилка сама прыгнула обратно на тарелку, взял свои слова обратно — удобно, грифон раздери! — и вернул голову на подушку. Через секунду резко подскочил и, прищурившись, уставился на слугу.

— Мерлин, а скажи-ка, эти все мои падения — рядом с костром, в грязь, на пол — твоих рук дело?

Мальчишка невинно улыбнулся и посмотрел честным-честным взглядом. Артур всё понял без слов: схватив с прикроватной тумбочки кубок, он запульнул его в чародея так же, как сделал бы это в старые добрые времена, когда о слуге-маге он слыхом не слыхивал, — своеобразный ответ, что ничего между ними не поменяется. И, как и раньше, Мерлин ловко увернулся, напоследок бросив:

— Как всегда непревзойдённая меткость, сир, — и тут же юркнул за дверь.

Артур фыркнул, повернулся на другой бок и почти сразу же уснул. Он уже не слышал, как приоткрылась дверь, и не видел, что горящие свечи мгновенно потухли — сразу все и одновременно; также не ощутил дуновение ветра. Принц спал, и, несмотря на насыщенный событиями день, сон его был спокоен и крепок.

Собственно, как и у Мерлина. Настроение колдуна было заразительно-счастливым, а потому, пересказав всё Гаюсу и радостно заявив, что можно наконец-то не бояться, что Артуру вдруг станет известно о даре, чародей отправился в кровать, чтобы, обняв подушку, почти сразу сладко засопеть.

Из всех обитателей замка в эту поистине прекрасную ночь — тёплую, звёздную, ясную — метался по кровати и был пленником собственного кошмара только Александр.

* * *

Артур просыпаться отказывался. Несмотря на все старания Мерлина, принц сунул голову под подушку, пробурчал пару ласковых, назвал небезызвестный адрес («конюшни, Мерлин!»), поглубже закопался в одеяла и лягнул — случайно или специально — заворчавшего чародея под рёбра. Мерлин потёр ушибленный бок, поджал губы, поразмыслил, что с ним сделает Артур, если вдруг проснётся от холодного душа, рисковать не решился и, оставив остывающий завтрак на столе, отправился по своим делам. Точнее, раз уж принц не спешил озадачивать своими приказами, волшебник оказался предоставлен самому себе. Это его несказанно обрадовало, и юноша, напевая под нос незамысловатую мелодию, захотел навестить Моргану.

Вчера, на пути к Камелоту, они ехали рядом, и девушка заинтересовалась цветами, увиденными ею на окраине поляны, которую нужно было пересечь, чтобы добраться до замка. Мерлин пообещал как-нибудь сходить с подопечной короля на прогулку, а раз уж сейчас у него появилось свободное время, так почему бы и нет? Всё равно Артур в ближайшее время в услугах своего слуги нуждаться не будет: если принц отказывается просыпаться, значит, спать он будет долго и крепко, и ему всё равно, если при этом он пропускает важные государственные дела или встречи. Да и, в конце концов, Моргана оказалась на редкость интересным собеседником, который своими взглядами на магию очень похож на теперешнего Утера. Во всяком случае, Мерлин, задумавшись о том, большинство людей магию боятся или же ненавидят, пришёл к выводу, что, во-первых, это зависит от самого человека, а во-вторых, от того, к каким последствиям привело знакомство с колдовством. Моргана зла со стороны магии не испытала, и Мерлину было легко делиться своими мыслями, что колдовство колдовством, но оно напрямую зависит от использующего. Девушка кивала, соглашаясь.

Когда к Моргане пришёл Мерлин, Гвен, находившаяся в комнате, тактично удалилась. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что подопечная короля испытывала интерес к слуге Артура (и Гвиневра не стала бы утверждать, что, прознай про это Утер, головы бы Мерлин тут же лишился), а также то, что это было взаимно. Услышав радостный смех Морганы, Гвен улыбнулась своим мыслям и пошла по коридору, сама не зная, куда держит путь.

Ланселот в это время разговаривал с рекрутами, которых только-только допустили к длинной веренице испытаний, требуемых для того, чтобы принц одобрил их кандидатуру в рыцари, и разыгрывал последних с Леоном. Со своими товарищами по оружию Ланселот подружился быстро, и нервничать, как в первые дни, перестал (во многом ему помог Леон; ну и самую малость Артур, поладить с которым, как оказалось, задача простая: не нужно подхалимничать и лебезить — говори в лицо то, о чём думаешь, и принц, пусть недовольный и ворчащий, обязательно прислушается). Это Ланселот понял, наблюдая за взаимоотношениями Мерлина и принца. Сколько бы последний ни жаловался на первого, а со стороны они выглядели друзьями.

И подобное спокойствие продолжалось бы и дальше, если бы только слуга короля не вошёл в его покои, чтобы разбудить монаршую персону, и не обнаружил, что его величество лежит на кровати, неестественно изогнувшись и устремив стеклянный взгляд в один из углов комнаты. Утер дышал редко: грудь вздымалась, опускалась, почти на минуту обездвиживалась, и так в бесконечном цикле. На всякий случай попробовав разбудить Утера — вдруг он рано бьёт тревогу? — и ни капли в этом не преуспев, слуга выскочил в коридор, заикающимся голосом сообщил обо всём страже; те, в свою очередь, разошлись: один направился к лекарю, чтобы попросить того осмотреть короля, другой — к принцу, так как Артура уведомить о состоянии отца стоило в первую очередь.

К тому моменту, как стражник постучал в покои наследника престола и вошёл, Пендрагон уже проснулся и сидел на кровати, часто-часто моргая и пытаясь прогнать сонливость. Принц зевнул, потянулся и только после этих нехитрых процедур соизволил обратить своё внимание на стражника.

— Король… — представитель доблестной охраны замка замялся, не зная, как обрисовать состояние, в котором находился Утер. — Король не просыпается и не подаёт признаков того, что придёт в сознание.

Артур, снова было начавший зевать, закрыл рот с такой скоростью, что едва не прикусил язык. Принц пару секунд непонимающе смотрел на стражника, вникая в смысл сказанных им слов, а после, будто очнувшись от ступора, подскочил с кровати и, по пути прихватывая сапоги и обувая их уже на бегу, помчался к королевским покоям. На задворках сознания сформировалась и дала о себе знать мысль, что в последнее время странности с отцом происходят подозрительно часто: то он неожиданно в обмороки падает по вечерам в тронном зале, то к магии лояльно относится, то друидов лечит и отпускает, то вон — рискуя жизнью, отправляется спасать от разбойников деревеньку, которая, между прочим, никакого отношения к Камелоту не имеет. И сейчас, если учесть, что Утер выглядел невыспавшимся с того самого момента, когда его обнаружили посреди ночи в лихорадке, что-то бормочущего под нос, Артур задумался, не магия ли или внезапная болезнь тому виной.

Юноша остановился у покоев отца, толкнул двери и, помедлив, готовясь к тому, что предстоит увидеть, вошёл. У кровати Утера уже стояли Гаюс, Мерлин и Моргана, которой сообщили о случившемся сразу после того, как рассказали об этом Артуру. На счастье, Моргана и Мерлин решили прогуляться, так что известие настигло их неподалёку от коридора, который вёл в покои Утера, и они, переглянувшись, поспешили к королю.

— Моргана, сходи за тёплой водой, она нам понадобится, — старый лекарь, косо глянув на Мерлина с Артуром, обратился к подопечной короля. Из всех присутствующих только она не знала о даре волшебника, и Гаюс хотел, чтобы так оставалось и дальше: возможно, ненадолго, но пускаться в объяснения сейчас желания не было.

— Конечно, — кивнула девушка. — С ним всё будет в порядке? — на полпути к выходу она обернулась, нервно сжимая ткань юбки платья.

— Безусловно, — успокаивающе произнёс Гаюс, однако от Морганы не укрылось, что лекарь лукавил: она достаточно хорошо его знала, чтобы тут же понять, что в чём-то старик неискренен. — Утер сильный, он справится. Мне нужна вода.

— Бегу, — бросив обеспокоенный взгляд на короля, Моргана покинула покои.

— Я никогда прежде такого не видел, — стоило двери за девушкой закрыться, тут же сообщил Гаюс. — Ни одна из известных мне болезней не даёт таких результатов. Все жизненные процессы проходят в обычном режиме, но Утер не воспринимает происходящее вокруг него.

— А это может быть действием магии? — уточнил Артур.

— Не знаю, — покачал головой лекарь. — Я с такой не знаком.

— Утер интересовался подменой душ и контролированием чужой воли, — вспомнил Мерлин недавний разговор с королём и сам не понял, как озвучил мысли вслух. — Может, это как-то связано?

— Думаешь, кто-то диктовал отцу, как себя вести и что делать? — посмотрел на колдуна Артур. Если предположение верно, то это как раз-таки и объяснит поведение Утера в последние месяцы.

Вместо ответа Мерлин неопределённо пожал плечами. Он был слишком неопытен, чтобы пытаться объяснить состояние короля или же отменять наложенные чары; всё, что он знал наверняка — со всем этим связаны Древняя Магия, история с душами и дракон. Кстати, о последнем… Килгарра, что полезно, практически всегда знает, что происходит и как это решать. Откуда — Мерлин не ведал, но если сейчас единственный, кто может помочь — это дракон, то стоит его навестить.

— Я скоро вернусь, — помчавшись в подземелья, обронил по пути колдун, поймав на себе вопросительные взгляды.

— Пошёл читать книжки по магии? — не то понимающе, не то иронично спросил Артур.

— Если так, навряд ли он что-то найдёт. О магии, связанной с душами, практически ничего не известно.

— А из того, что есть? — лекарь отрицательно покачал головой.

— Я принесла воды, — в покои вошла Моргана, о которой уже успели позабыть. — Как Утер?

— Без изменений.

— Это хорошо или плохо?

— Пока не знаю, — вздохнул Гаюс, понимая, что отвечает честно: учитывая, что информации о том, что происходит с королём, нет, стабильность состояния — это, наверное, лучше, чем если бы что-то происходило.

* * *

Мерлин сбежал по лестнице, остановился за углом, высматривая стражников, снова использовал отвлекающий манёвр — на этот раз заставил языки племени в факелах полыхнуть — и, подумав, что обязательно попросит у короля разрешение на посещение Килгарры в любое время, чтоб не мучиться, успешно миновал охрану и спустился в подземелья.

— Дракон! — позвал он, и Килгарра поднял голову, устало смотря на чародея. — Мне нужна!..

— Помощь, — не дав Мерлину закончить, перебил дракон. — Моя щедрость не безгранична, юный маг.

— Это важно. Утер…

— У «Утера» сейчас весьма интересная беседа, и я бы советовал ей не мешать, — устроив морду на скрещенные лапы, Килгарра закрыл глаза. — Они сами разберутся, Мерлин. Не вмешивайся. Иначе даже я не рискну предложить, чем закончится их встреча.

— Чья? Кто «они»? — допытывался маг, но дракон укрылся крыльями, и у Мерлина не осталось вариантов, кроме как вернуться ни с чем.

Впрочем, «ни с чем» — не совсем правильное определение. Пока чародей поднимался, вновь обманывал стражу и направлялся к покоям короля, он раздумывал над тем, о чём говорил Килгарра и что ему уже было известно. Во-первых, интерес Утера к контролированию душ. Зачем, спрашивается, королю любопытствовать об этом, если это не имеет значения? Скорее всего, Пендрагон или что-то подозревал, или хотел узнать. Во-вторых, дракон упомянул об «интересной беседе» между королём и кем-то, и говорившим лучше не мешать. Но помимо Артура, Гаюса и наверняка уже вернувшейся Морганы в покоях никого не было. Да и Утер не в состоянии разговаривать. Странно…

Мерлин нахмурился. Ему обязательно нужно будет поговорить с королём, когда тот очнётся. Ему отчего-то стало казаться, что разгадка близка: нужно лишь задать правильный вопрос, и ответ не заставит себя ждать.

* * *

Той самой ночью, упомянутой перед предшествующими событиями, Александр, убегая от тени в нежелании ей попасться, спустя пару часов беспрерывного бега остановился с твёрдым намерением дать отпор. Ему надоело пугаться собственных кошмаров. Ему осточертело просыпаться в таком состоянии, будто он перед этим три дня работал без перерывов и выходных. И, в конце концов, ему захотелось узнать, что это за тень и почему она стремится его поймать.

Косаткин оценил положение, в котором оказался: это не сон и не явь. Сном можно управлять, а если хочешь — проснуться; не явь, ибо вокруг сплошное серое постоянно искривляющееся пространство, которое лишь заставляет чувствовать себя неспокойно, мятежно, в ловушке.

Мужчина прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая сознание и мысли, сцепил руки за спиной и развернулся, лицом к лицу встречаясь с тенью. Воздуха перестало хватать, стало тяжело дышать; однако Александр, к собственному удивлению, совершенно безмятежный и расслабленный, лишь склонил голову, продолжая равнодушно смотреть перед собой. Вскоре у «тени» стали проявляться человеческие черты, и по мере того, как она становилась знакомее, изменялась и сама атмосфера: краски сгладились, лёгкие ощутили свежий воздух, серое начало светлеть, пока не превратилось в нейтрально-бежевое, приятное глазу. Косаткин моргнул, и в следующее мгновение перед ним предстал Утер. Разгневанный и сомкнувший ладони на шее Александра.

Мужчина дёрнул уголком губ. Будь он на месте короля, тоже бы негодовал, если бы при участии магии, которую ненавидишь, оказался отодвинут человеком, полностью завладевшим твоим телом и решающим, как теперь жить Камелоту.

— Доброй ночи, Утер, — необычно, однако голос громом прорезал окружавшую их тишину, и Пендрагон, сам того не понимая, ослабил хватку. — Не начинайте встречу насилием. Давайте поговорим, — Александр отвёл руку в сторону, указывая на незнамо откуда взявшиеся стол и два удобных кресла.

Не спуская друг с друга глаз, мужчины расположились по разные стороны стола. Утер сидел прямо, с гордо выпрямленной спиной, высоко вздёрнутым подбородком и таким количеством презрения во взгляде, что Косаткин ощутил острое чувство неприязни и вовремя подавил желание сжать ладони в кулаки. Он помнил: владеешь собой — владеешь ситуацией.

— Не стоит тратить время на ненужные эмоции, у нас его мало, — убеждая в этом и собеседника, и себя, заговорил Александр. — Нам нужно многое обсудить.

— Это следовало сделать до того, как захватывать мой разум, — Утер не кричал, говорил спокойно — но от его слов веяло опасностью и угрозой.

Косаткин напрягся. Разговор обещал быть долгим и тяжёлым.

Ночь опустилась на Камелот. В королевских покоях слуги бесшумно зажигали свечи, стараясь не тревожить чуткий сон принца, сидящего на стуле возле кровати отца и ожидающего его пробуждения. Тишина завладела цитаделью: на улицах не были слышны привычные крики, обычно доносящие из таверн, рыцари не шумели на тренировочной арене, погрузившись в мысли о состоянии короля и что будет, если вдруг монарх не придёт в себя, и даже слуги не перешёптывались, обсуждая последние слухи, так как поделиться друг с другом им было нечем, — жизнь в городе словно остановилась, и никто не знал, что будет дальше.

Жители знали, что Утера Пендрагона — короля Камелота, грозы магов, охотника на друидов — может не стать. Придворный лекарь (то, возбуждённо сверкая глазами и теребя фартук, поведала служанка, вовремя проходившая мимо дверей апартаментов короля и совершенно случайно прислонившаяся ухом к дереву, чтобы лучше расслышать) сообщил принцу Артуру и леди Моргане, что ответа на вопрос, очнётся ли Утер в ближайшее время и как долго это продлится, дать не может. Подопечная короля вскоре удалилась из покоев, и всё тот же источник клятвенно заверял, что в глазах девушки стояли слёзы.

Гаюс ушёл ближе к вечеру: он хотел вновь изучить свои книги, пусть и был уверен, что это бесполезная трата времени и причина, какой бы она ни была, не во внешнем, а во внутреннем, и разобраться с ней, учитывая последние интересы короля, может только сам Пендрагон. Разумеется, с полной уверенностью и вслух об этом сказано не было, то было лишь предположением, однако лекарь ясно видел, что у Артура и Морганы есть надежда на то, что они что-то да просмотрели, а потому не стал их окончательно разубеждать. Может быть, король скоро вернётся — и тогда ответы не окажутся столь важными…

Мерлин стоял в углу комнаты, в сумраке, докуда едва доставал свет свечей, и, прикрыв глаза, судорожно хватался за обрывки мыслей. Во-первых, благодаря интересу Утера к книгам о человеческом разуме он теперь знал заклинание, благодаря которому на короткое мгновение можно увидеть, что творится в голове другого человека; во-вторых, чародей отчего-то был преисполнен уверенности, что неплохо этим заклинанием сейчас воспользоваться; в-третьих… его беспокоил Артур. Тот в последнее время так радовался тому, что отец медленно приобщает его к государственным делам и проводит с ним больше, чем раньше, времени — так что маг мог только догадываться, что переживает Пендрагон. Влезать в голову короля без извещения принца Мерлин не собирался, хоть и понимал, что данная новость наследника престола не обрадует. Но нужно было действовать, и чем раньше — тем больше шансов разобраться в происходящем и не допустить повторения в будущем.

Слуга открыл глаза, перевёл дыхание, неспешно подошёл к Артуру, борясь с желанием передумать, тронул вздрогнувшего от неожиданности принца за плечо… и испуганно посмотрел на Утера, который, дёрнувшись, перестал дышать. Рука короля, лежащая на животе, медленно, безвольно, необычайно легко скользнула по ткани одеяла и замерла, повёрнутая ладонью вверх. Остекленевшие глаза потухли.

— Артур, — тихо позвал Мерлин, сжав плечо друга. Принц пару раз моргнул, прогоняя сонливость. — Утер… — чародей поджал губы, не зная, что сказать.

Артур перевёл взгляд на отца и подорвался с места, неосознанно сбрасывая руку чародея. Стул с грохотом упал на пол. Принц нервно наклонился к груди Утера, слушая сердцебиение, после судорожно попытался прощупать пульс. Когда же понял, что ни того, ни другого больше нет, рухнул на колени, будто обессилив, словно сломавшись. С силой несколько раз ударив по камню пола, разбивая костяшки в кровь, Пендрагон запрокинул голову, заходясь в беззвучном крике.

* * *

Две фигуры, призрачные, размытые, — если бы кто-нибудь мог их увидеть, то задача описать показалась невыполнимой, — повисли в воздухе, едва касаясь ступнями пола, в нескольких метрах от наследника трона Камелота и юного чародея, который этого самого наследника должен довести до места короля живым и невредимым. Одна тень тут же гневно заметалась по комнате, то приближаясь к телу Утера Пендрагона, то, будто врезаясь в невидимое препятствие, резко отдаляясь от него. Вторая же тень, сложив руки на груди и безразлично наблюдая за движениями первой, устало выдохнула.

— Довольны, Утер? — поинтересовался Александр иронично, и король Камелота яростно сверкнул глазами, плотно сжав зубы. — Ваша вспышка гнева привела к тому, что контроля лишили нас обоих.

— Отдай вы мне моё тело, всё закончилось бы сразу и этого бы не случилось, — холодно, сдержанно — Косаткин снова поёжился от ощущения опасности, грозящей ему — отозвался Утер.

— А вам не интересно, почему магия так отчаянно не желает вашего возвращения?

Александр поразился: у Пендрагона получилось выразить всё своё отношение к происходящему — чужому человеку, который по пока не известной Косаткину причине оказался в теле короля, ситуации, когда друидов отпустили, Мерлина пощадили, а Артуру рассказали правду о его рождении — удивительно коротким, многозначительным и презрительным хмыканьем. Утер возвёл глаза к потолку (Александр повторил его жест, нахмурился, пытаясь вспомнить, всегда ли над кроватью был символ, похожий на магический, и в голову мужчины закралось подозрение, что без Нимуэ здесь не обошлось: навряд ли та магия, что отвечала за его нахождение в теле Пендрагона, способствовала «воскрешению» настоящего владельца) и упёр руки в бока.

Утер не смог достигнуть своего тела. Александр задался вопросом, получится ли у него; Косаткин сделал несколько шагов вперёд, косо взглянул на Пендрагона, насмешливо на него смотрящего, и протянул руку. Ладонь легла на невидимую поверхность, и Александр запрокинул голову, вновь смотря на потолок. Знак, оставленный недоброжелателем (или недоброжелательницей, и Косаткин склонялся, что виновата всё же Нимуэ), светился — но тёмным, чёрным, каким-то вязким светом, и Косаткин понял, почему его не замечают остальные: в полумраке, если не знать, что он там есть, не обратишь внимания, приняв за скопление трещин.

Артур поднялся с колен, пошатнулся, однако Мерлина, потянувшегося было помочь, оттолкнул. Волшебник поник и отступил, вместе с Утером и Александром наблюдая за тем, как, медленно дойдя до двери покоев, принц скрылся в коридоре замка. Скользнувшая полоска света коснулась мертвенно-бледного лица короля, а после рассеялась.

Косаткин похлопал чародея по плечу, — разумеется, этот жест слуга не почувствовал, — и повернулся к Утеру, собираясь сказать, что нужно что-нибудь предпринять, вернуться в тело, а то смерть короля без причины и вне канона плохо скажется на судьбе королевства, да так и замер, озарённый мыслью: если то, что они вне тела — происки Нимуэ, — значит, девушка, за неимением того, кто смог бы ей помешать, в первую очередь нацелится на Артура, а уже затем — Утера. Самому Александру Верховная жрица, судя по попыткам избавить Пендрагона от влияния Косаткина, зла не желала; или же не могла причинить вреда, если брать во внимание участие Древней Магии во всём, что происходило вокруг. Всех тонкостей знать было невозможно, однако, пусть и запоздало, Александр задумался, почему Нимуэ просто не убить его вместе с Утером, раз уж теперь король Камелота вернулся.

— Вы хорошо знаете Нимуэ? — их знакомство к беседе не располагало, и всё же Косаткин признал, что решить проблему поодиночке они не смогут. Хотя бы потому, что каждый из них — бестелесный дух, могущий только парить и пугать обитателей замка передвижением предметов.

— Достаточно, — нехотя ответил Пендрагон, смотря Александру в глаза.

— Прежде чем убить вас, она покончит с Артуром? — предположение стоило подтвердить. Нимуэ слишком часто нацеливалась на Артура, а Утера, хотя и имела тысячу возможностей, не трогала.

А с другой стороны… Почему ведьма решила действовать только тогда, когда появился Мерлин? Беря во внимание её способности к маскировке и проникновению в замок, Утер Пендрагон вместе с Артуром должны были погибнуть до того, как правитель успел бы объявить охоту на магов. Она длилась не один день, и Косаткин, сам того не заметив, начал мерить шагами комнату, погрузившись в раздумья: Нимуэ сильна, умна и хитра, в её распоряжении опыт и вековые знания; так почему Верховная жрица просто не появилась в покоях короля ночью, как она это сделала, когда воззвала к мертвецу, чтобы погубить Артура? Почему нужно было ждать прибытия Мерлина? У ведьмы в распоряжении было, без малого, двадцать лет, и за это время она ни разу не попыталась навредить ни Утеру, ни Артуру.

Александр закусил губу: аргумент Нимуэ, что сначала хорошо было бы убить Артура, прежде чем нацелиться на самого Утера, теперь звучал глупо. Навряд ли Пендрагон испытал бы меньше страданий, лишись сына, когда тот или только родился, или был ребёнком. А значит, ведьма хотела сделать больно, заставить Утера наблюдать за уничтожением всего, что было дорого ему, — и цель убить не преследовала. Иначе разобралась бы с королевской семьёй давным-давно.

— Возможно, — задумчиво отозвался Утер, и Александр вздрогнул, только сейчас вспомнив, что в комнате он не один. Мерлин всё ещё стоял возле кровати и смотрел на тело короля, а потому забыть о его существовании было легко. — К чему допрос?

— К тому, что, возможно, Нимуэ сейчас будет рядом с Артуром, — спокойно проинформировал Косаткин. Беспокойства и паники не было: мужчина почему-то был уверен, что смерть от рук ведьмы принцу не грозит. Однако она вполне может заставить кого-то — и то факт. — Мерлин здесь, где Артур — неясно. В том состоянии, в котором принц нас покинул, он — лёгкая добыча. Так что предлагаю на время зарыть топор войны и решением вопроса, как и кто вернётся в тело, заняться после того, как убедимся, что с Артуром ничего не случится.

Александр не думал, что Пендрагон ему ответит, и оказался прав: мужчина несколько мгновений о чём-то размышлял, после нервно дёрнул уголком губ, словно ему не нравилось, к чему идёт дело, и быстрым шагом покинул покои (не удосужившись открыть дверь и просто просочившись сквозь неё). Косаткин, помедлив с секунду и посмотрев на Мерлина, дозваться которого в нынешнем состоянии было практически невозможно, всё же предпринял ещё одну попытку. Он встал перед чародеем, чуть склонившись, так близко, что их глаза оказались на одном уровне, а кончики носов соприкоснулись.

— Давай же, — взмолился он, — ты ведь великий маг, о чём говорят на протяжении всех серий. Так что перестань таращиться в пустоту и посмотри на меня, — боднув мага в лоб, Александр сам от неожиданности подскочил, стоило руке Мерлина взметнуться вверх и потереть ушибленное место. Чародей заозирался.

Колдун несколько раз моргнул, насупился, потоптался на месте и, коротко вздохнув, закрыл глаза и пробормотал несколько слов — заклинание (пришёл к выводу Косаткин, успешно не поняв ни слова). Александр дёрнулся от неожиданности и отшатнулся: зрачка не было, и на мужчину смотрели лишь белки глаз Мерлина.

— Вы кто? — чародей напрягся, но прежде, чем Косаткин открыл рот, сам ответил на свой вопрос: — Вторая душа в теле Утера?

Наконец-то последняя деталь мозаики отыскалась, заняв полагающееся ей место, и перед Мерлином предстала полная картина: нашлись объяснения и странному поведению короля, и его вопросам, и терпимости к магии, да и слова Килгарры обрели смысл… Маг внимательно разглядывал человека перед собой: ему было интересно, кто это, почему странно одет, по какой причине он, в конце концов, дух, покинувший тело… а также его волновало, что случилось с настоящим Пендрагоном.

— Верно, — Александр кивнул. — Однако если хочешь объяснений, то придётся подождать. У нас тут намечается славная миссия по спасению прекрасной принцессы, — на вопросительный взгляд юноши Косаткин лишь загадочно улыбнулся и направился вон из комнаты, показав Мерлину следовать за собой.

На их счастье, на пути до оружейной практически никто не повстречался. «Практически», потому что одна служанка, из-за которой, собственно, по замку со скоростью лесного пожара и распространилась весть о болезни короля, надеялась снова что-нибудь выведать — на этот раз у слуги самого Артура. Девушка только начала сыпать вопросами, когда увидела глаза чародея. Она замерла, икнула, охнула, зашептала молитву и так быстро исчезла из поля зрения, что Александр не успел сполна насладиться зрелищем.

То, что Пендрагон-младший в оружейной, Косаткин понял почти сразу. В свои апартаменты принц не пошёл бы по той простой причине, что в них он будет чувствовать себя оставленным, покинутым, одиноким. Несомненно, так он себя чувствовал бы и во всём остальном замке, но только тренируясь можно выплеснуть свою злость, горечь, боль. А чтобы выйти на арену, нужно сначала разжиться оружием.

Парить оказалось удобно. Ни лестницы, ни стены, ни двери не являлись препятствиями, и изредка Александр замедлялся, чтобы чародей успел его догнать. Когда они достигли места назначения, то поняли, что подоспели как раз вовремя. Артур, направив лезвие меча к своей груди, отчаянно сопротивлялся чарам Нимуэ: пальцы, вцепившиеся в рукоять, побелели, руки от напряжения дрожали, а лоб покрылся испариной, — подталкивающим его покончить с собой; Утер — точнее, его дух — завис перед ведьмой, и у них завязалась интересная беседа, касающаяся того, кого, как, когда и в каких количествах погубил Пендрагон. На прибывших они внимания не обратили: король и ведьма были заняты тем, чтобы как можно больше упрёков высказать в адрес друг друга, а принц пытался не умереть.

— Бежим к Артуру, — скомандовал Александр, рассудив, что Нимуэ с Утером прекрасно справятся друг с другом и без его помощи. Тем более лезть в их дела он права не имел: он ничего не знал ни об их прошлых отношениях, ни о нынешних, ни о том, было ли что-то, помимо рождения Артура, смерти Игрейны и охоты на магов.

Мерлин, стоило чародею оказаться рядом с принцем, тут же зашептал заклинание. Через минуту меч со звоном упал на каменный пол. Последовать примеру оружия Артуру не позволил Мерлин, подставив плечо, на котором король былого и грядущего расслабленно повис.

— Мерлин, — подал голос принц, и Александр с колдуном вопросительно на него посмотрели. — Она сошла с ума? — ослабевшей рукой Артур махнул в сторону Нимуэ. — Почему она кричит в пустоту?

— Ты не видишь, — как-то сконфуженно пробормотал маг. — Закрой глаза.

Принц нахмурился, подозрительно посмотрел на друга, но всё же послушался. И не успел Александр остановить чародея, — никто не знал и предположить не мог, какая реакция будет у Артура, если он вдруг увидит не только Утера Пендрагона, но и совершенно чужого человека, которого считал своим отцом с момента подмены, — как тот повторил ворожбу, после которой смог видеть призраков, и Артур часто заморгал, потирая глаза. Когда непривычное ощущение прошло, принц посмотрел в сторону Нимуэ, поражённо охнул, а после с его губ сорвался шёпот:

— Отец…

— Не только, — решил не затягивать с представлением Косаткин, готовясь к любой реакции юноши, кроме… полного игнорирования. — Артур? — позвал он.

— Мерлин, — юноша посмотрел на чародея сквозь Александра, и тот нахмурился. Не может же заклинание работать с одними призраками и полностью исключать других? — Почему мы здесь сидим и ничего не делаем? Нужно помочь отцу!

— И как мы это сделаем? — скрестил руки на груди чародей (Артур более в поддержке не нуждался). — Попросим вежливо прекратить?

— Ты маг. Придумай что-нибудь.

— «Ты маг», — передразнил Мерлин, поворачиваясь к Утеру и Нимуэ.

— Если не можешь победить сам, — уклончиво заметил Косаткин, — отвлеки и дай возможность сыграть в героя другим, — мужчина указал на стойку с оружием.

Мерлин простёр руку, глаза чародея сверкнули золотом, и мечи, боевые топоры и моргенштерны, сорвавшись со своих мест, окружили Утера и Нимуэ кольцом и стали стремительно к ним приближаться. Призрачному Пендрагону они вреда не нанесут, а вот ведьме, если она вовремя их не остановит… Словно услышав мысли Александра, Верховная жрица взмахнула рукой, и оружие, замерев в воздухе, пало к ногам Нимуэ. Ведьма плавно повернула голову, и лицо её искривилось гримасой гнева.

— Ты! — девушка сжала ладонь в кулак и выбросила руку в сторону. Мерлина, сперва согнувшегося, словно от удара, швырнуло об стену. С глухим стуком он упал на спину, и в помутневшем взоре отразилась склонившаяся над чародеем Нимуэ. — Сколько ты ещё будешь вмешиваться в мои планы?! — синие глаза впились в мага, и тот схватился за горло, задыхаясь.

Александр вопросительно посмотрел на Утера. Тот равнодушно пожал плечами: его жизнь какого-то слуги, тем более колдуна, интересовала мало. Впрочем, был в том, что Нимуэ отвлеклась, и плюс: Пендрагон поднял с пола меч (Косаткин решил, что задумается, почему они одновременно могут и проходить сквозь предметы, и касаться их, позднее), зашёл со спины Нимуэ, которая была занята Мерлином, замахнулся, однако ударить не успел. Ведьма, извернувшись кошкой, ненавидяще глянула на Утера, перевела с него взгляд на Александра, внезапно широко и довольно улыбнулась, рассмеялась и, произнеся пару слов, растаяла в воздухе, бесследно исчезнув.

Косаткин прислушался к своим ощущениям: ведьма явно не спроста покинула их такой удовлетворённой и так скоро. Она явно использовала заклинание, должное стать великолепным «подарком», которое неясно как скажется на жизни Александра и, скорее всего, Утера. И что-то ему подсказывало, что последствия им не понравятся.

— Мерлин, — поняв, что опасность миновала, бросился к другу Артур, — ты жив? Говорить можешь? — чародей что-то прохрипел в ответ, и принц облегчённо выдохнул. — Тогда вставай, раз живой, я тебя тащить не собираюсь, — присев рядом со слугой на корточки, велел Артур.

Юноша обернулся к призраку отца, ещё недавно стоящему неподалёку, и нахмурился: теперь в оружейной, помимо них с Мерлином, никого не было. О том, что всё, что произошло, ему не приснилось, свидетельствовало разбросанное оружие, слезящиеся после использованного заклинания глаза и непомерная усталость. Артур цокнул языком, выпрямился, вздохнул и протянул руку, помогая Мерлину подняться. Александр, наполовину уже просочившийся сквозь дверь, за которой скрылся Утер, убедился, что дети в состоянии позаботиться о себе сами, и поспешил за Пендрагоном.

— Итак, мальчик — колдун, — утвердительно произнёс король Камелота, обратившись к Александру. Они направлялись в покои Утера. — И Артур об этом знает.

— Да, — не стал отрицать Косаткин. — Тот самый колдун, который из раза в раз спасает своему другу жизнь.

— Пусть живёт, — устало выдохнул Утер, и Александр вопросительно на него посмотрел. — Он полезен.

— Странный аргумент, — хмыкнул Косаткин. — Как думаете, с уходом Нимуэ печать исчезла?

Пендрагон пожал плечами. В королевских покоях, стоя у кровати монарха полукругом, в молчании склонили головы главные советники. Гаюс будто постарел лет на десять, и его морщинистые руки дрожали, когда он опускал веки короля.

— Пора возвращаться, — Александр не знал, кому из них двоих отдадут бразды правления в этот раз. — До встречи, Утер.

Стоило им подойти к телу, как мир раскололся и наступила темнота. И ни один из них не узнал, какая паника на мгновение охватила собравшихся, когда «мёртвый» Утер Пендрагон глубоко вздохнул, перевернулся на бок, проворчал что-то насчёт яркого света, накрылся одеялом с головой и благополучно… продолжил спать, как подтвердил Гаюс, прислушавшись к мерному дыханию короля и прощупав пульс. Что бы ни случилось ранее, это благополучно завершилось. Правда, надолго ли, лекарь сказать не мог.

* * *

Мерлин едва не вскрикнул от неожиданности, когда, проснувшись, увидел перед своим носом взволнованное лицо Морганы. Подопечная короля сидела рядом с кроватью чародея, пододвинув стул, и, чуть подавшись вперёд, ждала пробуждения колдуна. Мерлин, взъерошенный со сна, до конца не проснувшийся, неловко выпутался из-под одеяла, свесил ноги и, относительно придя в себя, вопросительно посмотрел на Моргану. Девушка поджала губы, нервно вцепилась в пояс платья, пару раз топнула ногой и, шумно выдохнув, выпалила:

— Я видела Утера в цепях. Рядом с ним стоял мужчина, и от него вверх тянулись нити, как от куклы-марионетки, — Мерлин окончательно проснулся, вспомнив события ночи. Горло после удушения саднило, голос был хриплым, и Артур оставил попытки допросить слугу, а потому отпустил его приходить в себя и сказал, что утром он ждёт объяснений, почему вдруг «душа» Утера решила прогуляться отдельно от тела и как в этом замешана Нимуэ. — Мерлин, это не просто кошмар. Это произойдёт на самом деле.

— Верю, — Моргана вздрогнула и отшатнулась: гортанный хрип, пугающий, незнакомый превратил простое слово в рык.

— Ты в порядке? Что-нибудь принести? — девушка поднялась, однако тут же вернулась обратно на стул, стоило Мерлину отрицательно покачать головой и осторожно взять её за руку, останавливая.

— Как Утер? — шёпот был не столь жутким. Наверное, от последствий можно было бы избавиться целительным заклятьем, но делать это при Моргане было нельзя.

— Проснулся, — ответила подопечная короля. — Однако… — девушка запнулась, подбирая слова. — Я не знаю, — Моргана всплеснула руками. — Его словно что-то беспокоит, но говорить на эту тему он отказывается.

Мерлин нахмурился. Сон Морганы. Две души. Нимуэ. Ведьма хочет смерти Утеру, хочет, чтобы он страдал. Попытка жрицы покончить со всем вчера окончилась провалом, однако она выглядела довольной, когда смотрела на Утера и мужчину, который делил с королём тело. Моргана видела Утера в цепях… Чародей резко подскочил на ноги, заставив подопечную короля вздрогнуть и испуганно вжаться в спинку стула, заметался по комнате в поисках обуви, а после, найдя её, замер в дверном проёме, обернувшись к Моргане. Извинившись и попросив её поискать книги, которыми ранее интересовался «Утер» — как Мерлин сейчас жалел, что только бегло просмотрел их! — колдун, перепрыгивая по три ступеньки за раз, сбежал с лестницы и помчался в покои Пендрагона-старшего. Кажется, он понял, что сделала Нимуэ.

Что доставит Утеру большую боль (исключая, разве что, смерть сына), чем роль беспомощного созерцателя того, как чужой человек, властвующий твоим телом и живущий твоей жизнью, с лёгкой подачи ведьмы рушит королевство и всё, к чему монарх стремился? Впрочем, если Моргана увидела сон только сегодня, значит, у них есть время предотвратить трагедию?..

Мерлин резко затормозил на очередном повороте, но полностью остановиться не успел, врезавшись в Ланселота, идущего навстречу. Рыцарь покачнулся, но на ногах устоял, одновременно не давая растянуться на полу и Мерлину.

— Что случилось? — напряжённо поинтересовался он, прекрасно зная, что чародей по пустякам тревогу бить не станет.

— Ещё не случилось, — отозвался маг и, увидев беспокойство в глазах Ланселота, коснулся пальцами шеи, излечивая горло. — Найди Артура. Я буду ждать в покоях Утера.

— Мерлин, король покинул замок, — чародей остолбенел. — Велел оставить его в покое.

— Зови Артура, — дрогнувшим, но быстро ставшим уверенным и твёрдым голосом повторил колдун. — Идём спасать короля, — что не только Утера — о том Мерлин умолчал. — Куда, говоришь, он ушёл?

— Не знаю, — пожал плечами Ланселот. — Но это показалось подозрительным, так что я попросил Леона проследить. Он должен оставлять насечки на деревьях. Если поспешим, успеем нагнать.

— Отлично, — кивнул маг.

* * *

Александр открыл глаза на рассвете. Мужчина чувствовал себя так, словно поменялся ролями со скаковой лошадью, и это его загнали, спеша к месту встречи. Косаткин сел в кровати. Конечности слушались не с первого раза, и Александр не спешил подниматься на ноги: боялся упасть. Заглянувшую узнать, как Утер себя чувствует, Моргану мужчина поспешил уверить, что всё отлично, — не сказать, что девушка поверила, так как голос Косаткина был слабым, уставшим и то и дело норовил оборваться на полуслове. Моргана удалилась, сказав, что приведёт Гаюса.

Мужчина прикрыл глаза. В голове зазвучали голоса: Утера, гневный, недовольный, требующий немедленного ухода Александра, и Нимуэ — повелительный, насаждающий чужую волю, подчиняющий. Александр пошатнулся, стоило встать, и медленно оделся. Дракон в подобной ситуации вряд ли поможет: Килгарра может дать заклинание, однако Косаткин магией не владеет и эти знания лично ему не пригодятся. Мерлин слишком неопытен и юн, чтобы разбираться в подобных тонкостях, а Гаюс с подобным не сталкивался и вряд ли поможет. Так что единственными, кто мог сделать хоть что-то, оставались друиды.

Внутренне собравшись и постаравшись не обращать внимания на чужие голоса, Александр покинул замок, велев рыцарям и страже оставить его — лишних свидетелей странностям, творившихся с королём, он старался избегать, — и отправился в лес. Туда, куда бежали отпущенные друиды. Он искренне надеялся, что они смогут помочь. Если не расскажут, как решить проблему раз и навсегда, то хоть посоветуют, с чего стоит начать. В конце концов, они — часть Древней Магии, а значит, знают, какие она строит планы на Мерлина, Артура, Утера, Нимуэ, Александра и в каком направлении разворачивает историю.

Слежку за собой Косаткин заметил не сразу. Помогла хрустнувшая под чужими ногами сухая ветка. Александр хотел было остановиться, но тут же передумал, решив не подавать виду, что знает о том, что за ним идут. Углубляясь в лес, мужчина скрывался за деревьями, петлял, нарезал восьмёрки и многоугольники, а после, обнаружив искомую пещеру, юркнул туда. Леон, потерявший короля из поля зрения около минуты назад и тщетно пытающийся снова отыскать его, прошёл мимо. Александр выдохнул и повернулся спиной к выходу, лицом к лицу оказываясь с тем друидом, которого поймали стражники в Камелоте. Рядом с ним стоял мальчик, смотрящий не испуганно, но заинтересованно.

— Доброе утро, — дёрнув уголком губ, пожелал Косаткин. — Я хочу попросить о помощи.

— Ты потерял моего отца?! — Леон предусмотрительно держался от пышущего гневом принца так далеко, насколько это вообще было возможно в сложившейся ситуации: они забрались на небольшой холм и теперь осматривали окрестности в поисках хоть чего-нибудь, что могло указать на местонахождение монарха.

— Я упустил его из виду всего на минуту, — рыцарь покосился в сторону Мерлина и Ланселота и занял оборонительную позицию между ними. — Могу поклясться, что король кого-то искал.

— Кого можно искать в лесу, помимо зверей? — скептически изогнул бровь Артур, однако ладонь, сжимавшую рукоять меча, переместил на пояс.

— Друидов? — предположил Мерлин, нервничая. Возможно, он мог представить, что бы делал настоящий Утер, окажись во власти Нимуэ — бросил все силы на то, чтобы поймать и убить ведьму до того, как возрастёт её влияние, — однако поступки нынешнего «Пендрагона» предсказывать не брался.

— Зачем? — Артур прищурился: ему показалось, что между деревьями мелькнула тень.

— Вот когда мы найдём вашего отца, тогда сами у него и спросите, — Ланселот аккуратно закрыл тему, отмечая подвешенное состояние чародея. — Сейчас главное — вообще отыскать короля.

— Предлагаю ещё раз пройтись там, где он исчез. Кажется, я помню пещеру… — подал голос Леон, и Артур одарил рыцаря таким взглядом, что в оставшееся время поисков несчастный предпочёл хранить молчание.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

Ланселот похлопал Мерлина по плечу и кивком указал в сторону, противоположную той, в которую смотрел Артур. Там, куда он указывал, показалась процессия, состоящая из нескольких друидов — помимо них никто в здравом уме в Камелоте днём ходить в плащах с капюшоном в лесу не будет — и Утера Пендрагона. Рядом с королём шагали мальчик и мужчина, которых монарх отпустил, когда друидов поймали в городе, и ещё трое замыкали строй. Мерлин задумался: не сказать, что они пытались скрываться, скорее, даже спешили и просто надеялись, что им не помешают. Навряд ли бы «Утер» стал просить помощи у друидов, если бы всерьёз в ней не нуждался, а значит…

— Отвлеки их, — шёпотом попросил чародей Ланселота, указав на Артура и Леона: первый до сих пор ворчал на второго. — А я разузнаю, что происходит. Если в этом замешана магия, то лучше обойтись без лишних глаз.

— Ты уверен?

— Нет, — честно ответил Мерлин, моргнув. — Но другого выхода у нас нет: попробуй сейчас доказать Артуру, что друиды не желают зла его отцу, а просто пытаются помочь. Он сначала делает, а потом думает.

Ланселот задумчиво кивнул, посмотрел вслед ускользнувшему Мерлину, хмыкнул, когда чародей, поскользнувшись на ровном месте, едва не скатился вниз, и, придав себе взволнованный вид, негромко вскрикнул — достаточно для того, чтобы привлечь внимание Артура и Леона, и слишком тихо, чтобы обеспокоились друиды — и, спешно спустившись под удивлённо-вопросительные взгляды замолкнувшего принца и понурившегося рыцаря, правдоподобно сообщил:

— Я видел короля! — и потрусил в совершенно ином направлении, пока Артур с Леоном не догадались задать пару вопросов.

* * *

— Я хочу попросить о помощи… — слова отразились от стен пещеры и эхом улетели в её глубину. Александр поморщился, когда виски кольнуло, а голос Нимуэ громовым раскатом перекрыл восклицания Утера.

Косаткин сам не знал, на что он надеется и чего хочет. Скорее, он думал, что друиды объяснят, что вообще с ним происходит и почему в голове теперь яблоку негде упасть: и если голос Пендрагона-старшего вполне себе оправдан (он, в конце-то концов, настоящий владелец, которого вновь отодвинули на второй план и заставили быть свидетелем «вакханалии» (как выразился бы монарх), и Александр знал, что почти все его решения будут встречены неодобрением со стороны Утера), то не стихающие приказы Нимуэ порождали вопросы. Почему она просто не избавилась от своего врага? Почему позволила им вернуться обоим? Какие у неё планы на невольного участника? Точнее, какова её настоящая цель?

Мордред не отводил внимательного взгляда. Сперва он с интересом рассматривал Косаткина, а затем подорвался, беспокойно задёргал старшего друида за рукав одеяния и, когда тот наклонился, громко зашептал тому на ухо, активно жестикулируя. Александр слов не разобрал, однако по поведению понял, что Мордред не прописные истины рассказывает; возможно, дракон не зря велел Мерлину оставить мальчишку погибать, запретив спасать его, — юный друид, должно быть, в своё время станет могущественным колдуном. Главное, чтобы его магия служила добру, а не продолжала злодеяния Нимуэ.

Друиды отошли к дальней стене пещеры, начав переговариваться. Александр остался стоять в одиночестве почти у самого выхода. Когда неподалёку раздались голоса Ланселота, Артура и Мерлина, — они окликнули Леона, нарезавшего круги вокруг пещеры и по какой-то причине не заходившего в неё, — Косаткин отошёл в тень, чтобы заметить его стало труднее. Ему совершенно не хотелось отвечать на расспросы и, более того, объяснять, по какой причине с утра пораньше он решил навестить друидов. Без стражи. Один. С мирными намерениями.

Мужчина вопросительно посмотрел на подошедшего друида: они наконец-то закончили разговор, и теперь Александру предстояло услышать вердикт. Косаткин невольно поморщился от головной боли, сосредоточился на происходящем, отгоняя назойливые чужие голоса, и принялся внимательно слушать.

— Верховная жрица желает подчинить вашу волю своей, — это Александр и так знал, — а потому сделает всё возможное, чтобы вы стали её рабом. Утер здесь бессилен: он может только наблюдать, и здесь тоже заслуга Нимуэ.

— Это можно исправить? Предотвратить? — без особой надежды задал вопрос Косаткин: герои были на редкость удачливы, так что если нужное заклинание и существовало, то для его проведения нужен был минимум — аленький цветочек, максимум — кусочек камня, в который был вонзён знаменитый Экскалибур.

Александр поймал себя на неожиданной мысли, что, в общем-то, данный пункт нельзя назвать невыполнимым: подходящий камень они с лёгкостью найдут в лесу — не зря там столько магических тварей обитает, — а меч уже создан… И, кажется, Мерлин прозорливо забрал его у Артура и спрятал у себя, так как принцу пока орудие столь огромной силы давать небезопасно. В любом случае, шутки шутками, а у магии свои законы, и Косаткин не знал, какую цену назначат друиды. Или же какими будут условия успешного проведения.

— Можно замедлить, — помолчав, ответил друид. — Однако вам придётся избегать любого магического вмешательства, будь то прямое столкновение или же залечивание травмы, — Александр в задумчивости поджал губы, а после медленно кивнул.

— Я могу как-нибудь вам отплатить?

— Вы уже делаете достаточно для нашего народа, — пространно и не слишком понятно для Косаткина ответил собеседник, и Александр умолк.

Они вышли из пещеры и отправились глубже в лес. Как Косаткин понял из разговора мальчика с друидом (последнего мужчина в лицо не знал: это был не тот, который сказал, что они помогут, и не те, которые появлялись на экране телевизора при просмотре сериала), его вели к месту сосредоточения Древней Магии. Таких точек после утеровской охоты стало больше, чем когда-либо: выжившие создавали усыпальницы на местах массовых казней, и Александр вздрогнул, когда они шагнули на выжженную поляну. По коже сразу пробежал холодок, появилось ощущение стороннего наблюдателя, и Косаткин невольно косо посмотрел по сторонам, убеждая себя, что это всего лишь игра воображения.

Впрочем, не совсем… Александр едва не выругался сквозь сжатые зубы, когда увидел прячущегося за деревом Мерлина. Этот персонаж всегда умудрялся стать свидетелем того, чего не следовало, и появлялся в самых неожиданных местах — причём происходило это так вовремя и к месту, что иначе, как магически-божественным вмешательством, данные совпадения назвать было сложно. Косаткин поразмыслил, стоит ли сказать друидам, что у них в свидетелях Эмрис, и, всё-таки решив, что скрывать от тех, кто знал, что он — не Утер, — и кто был настолько добр, чтобы подсобить в решении вопроса голосов Нимуэ и Пендрагона, правду не стоит, шёпотом обратился к друиду. Тот с улыбкой заверил, что слежку заметил с того момента, как они вышли из пещеры, и Александр неопределённо пожал плечами: открытия для другого он не сделал, зато свою совесть успокоил.

Они дошли до конца святилища, и друид попросил опуститься перед алтарём на колени. Косаткин с секунду помедлил, очищая пространство от мокрых листьев, и просьбу исполнил. Закрыл глаза и опустил голову, следуя указаниям. Вокруг воцарилась тишина: не шумел ветер, не шелестели кронами деревья, и даже животные притихли, — лишь настырные голоса Утера и Нимуэ грянули с новой силой, нарушив атмосферу спокойствия.

На макушку Александра осторожно легла чужая ладонь, и спустя мгновение друиды затянули песнь. Заклинание, в неё облечённое, ощущалось теплом: словно рассветные солнечные лучи ласково касаются кожи, прогоняют холод ночи, рассекают тьму… Оно укутывало, как в объятия, и Косаткин расслабился, вдохнул чистый воздух полной грудью, едва не рассмеялся от обуявших его эмоций. Голоса стихали, веки тяжелели, и конец ритуала Александр, к стыду своему, пропустил, уронив голову на плечо, покачнувшись, едва не валясь на землю (его поддержал рядом стоящий друид), и громко засопел.

Мерлин покинул своё укрытие, несмело направившись в сторону друидов и короля. Он не был знаком с магией, которую сейчас использовали, однако нутром чуял её целебное воздействие на монарха. Тот, кто находился в теле Утера, сейчас мирно спал, и юный маг, потоптавшись, смущённо поинтересовался, что ему теперь делать: возвращаться в Камелот с королём, который незнамо по какой причине почивает, не шибко хотелось, так как пришлось бы придумывать оправдание для Артура (Ланселоту, между тем, можно было доверить правду); а до пробуждения «Пендрагона» не возвращаться вовсе — так рисковать раскрыть обитель друидов, так как принц, если ничего не добьётся, забьёт тревогу и пустит охотничьих собак по следу.

На счастье чародея, друиды помогли пройти к замку и миновать стражу. Дальше городских ворот они не пошли, вернувшись обратно. А Мерлин, покряхтывая, донёс Александра до королевских покоев, устроил, как мог, его на кровати и отправился в лес: нужно было найти Артура и рыцарей и сообщить, что король жив-здоров, находится в своих комнатах и отдыхает. Артур было заикнулся, для чего нужна была эта утренняя прогулка, но вполне удовлетворился объяснением Ланселота: авось его величеству нужно было подышать или побыть в тишине.

В замке было непривычно тихо: не перешёптывались слуги, не тренировались на арене рыцари, не играли в кости стражники…

* * *

Александр проснулся со стойким ощущением, что он наконец-то выспался. Не было ни снов, в которых за ним гонялся Утер Пендрагон, ни чужих голосов, ни вообще хоть чего-нибудь. Только тишина.

Косаткин блаженно улыбнулся, потянулся, перевернулся на другой бок, открыл глаза… и, признаться, не слишком удивился, увидев рядом с кроватью сидящего на стуле Мерлина. Чародей дремал, коснувшись подбородком выемки между ключицами, и, кажется, во сне негромко посвистывал. Александр уселся в кровати (он не удивился, оказавшись в покоях монарха, так как разумно предположил, что Эмрис, для спокойствия королевства даже бы воскресивший короля из мёртвых, пойдёт на всё, чтобы вернуть «Утера» в целости и сохранности), протянул руку и потрепал Мерлина по плечу. Мальчишка встрепенулся, убедительно заявил, что он не спал, и уставился на Косаткина, хлопая ресницами.

— Вы проснулись! — возвестил об очевидном колдун, всплеснув руками. — Вы проспали сутки. Как себя чувствуете?

— Великолепно, — честно ответил Александр. — Наверное, впервые с тех пор, как повстречался с Нимуэ.

— Рад за вас, — искренне поддержал Мерлин, а после, посерьёзнев, поинтересовался: — Так кто вы? Как вас зовут? И почему оказались в теле Утера?

— Начнём по порядку, — отогнал остатки сна и Косаткин. — Я — человек, которого, если рассуждать логически, каким-то непостижимым образом переместило из двадцать первого века в ваш шестой, — о том, что история о короле Артуре и Мерлине является не то сказкой, не то легендой, а судя по событиям, Александр вообще в сериале, мужчина умолчал. — Зовут Александр, приятно познакомиться, — он протянул руку, и Мерлин неловко её пожал. — А как и почему — того не знаю. Спрашивал у Килгарры, так дракон ответил, что на всё воля Древней Магии.

— Но почему тогда именно вы? — Александр моргнул: он не сразу осознал тот факт, что доверчивый Мерлин ни одно из его слов не подверг сомнению и не стал переспрашивать. — Как вы связаны с Утером Пендрагоном?

— Подхожу ему по возрасту? — в шутку бросил Косаткин, однако вскоре перестал улыбаться: Эмрис высказал вопрос, который должен был заинтересовать Александра ещё в самом начале его бытия в качестве короля Камелота — почему именно он? — Ответа нет, Мерлин.

— А предположения?.. — с надеждой поинтересовался колдун.

— Тоже, — разочаровал юношу Косаткин. — Ты мне лучше расскажи, пропустил ли я что-нибудь, пока спал?

— О, точно! — Мерлин подскочил, едва не навернувшись со стула, и уведомил, сверкая глазами: — Отца Гвен арестовали по подозрению в содействии врагу королевства!

— Он продал очередному друиду лекарство или еду? — скептически произнёс Александр, со вздохом поднялся и начал собираться: отдых отдыхом, а обязанности монарха никто не отменял. И пусть, что по факту он им не является — знает об этом всего лишь один человек.

— Нет, — замотал головой слуга. — Его обвиняют в создании оружия для… — Мерлина прервал стук в дверь.

— Утер, — в покои вошла Моргана, держа в руках что-то, замотанное в кусок ткани, — я нашла это… Доброе утро, Мерлин, — улыбнулась девушка, и Косаткин перевёл взгляд с подопечной короля на слугу: оба выглядели смущёнными, а короткий обмен взглядами наводил на мысли амурного характера, — …в доме Тома.

Моргана развернула ткань, и у Александра появилась возможность рассмотреть камень, с помощью которого можно было превратить любой металл в золото (в алхимии его назвали бы философским), во всей его красе. Цвет напоминал оранжевый оникс: у камня были такие же вкрапления чёрного. Сам артефакт находился в оправе. Если бы Косаткин не знал, что за вещь попала в руки подопечной короля, то принял бы камушек за драгоценность, которую можно продать по выгодной цене.

— Том объяснил, что это?

— Нет, — вместо Морганы ответил Мерлин. — Его арестовали сегодня ночью. Артур настоял, чтобы разбирательство не начиналось, пока вы не станете его участником, — Александр кивнул.

— Тогда сообщите Гвен и Артуру, что я жду их в тронном зале через час. И скажите страже привести кузнеца. Будем делать то, в чём поднаторели: исправлять события, после которых, отчасти, всё пошло по наклонной.

— Я принёс завтрак, — уже достигнув двери, сказал Мерлин. — Возможно, он остыл.

— Ничего страшного, — улыбнулся Косаткин. — Спасибо. И, Мерлин, — слуга обернулся, вопросительно смотря на Александра, — посмотри в книгах Гаюса, что это за камень, — подробности о свойствах артефакта мужчина не помнил: прошло достаточно времени, чтобы детали забылись.

Чародей кивнул и покинул покои. Александр, оставив кровать, первым делом помылся, так как прогулки по лесу и нарезания кругов по нему же свежести не способствовали, приоделся, позавтракал, посмотрел на себя в зеркало: синяков под глазами нет, щекам вернулся здоровый румянец, — и отправился в тронный зал. Настроение было удивительно прекрасным, и Косаткин, сам того не замечая (в отличие от слуг, провожающих монарха изумлёнными взглядами), стал напевать под нос незамысловатый мотив одной из любимых мелодий.

Помимо Артура, Гвен, Тома, Морганы и Мерлина в тронном зале также находились Ланселот и Гаюс. Двор толпился в коридоре, и Александр порадовался, что Артур, поняв нежелание отца проводить судебные разбирательства при толпе аристократов, отдал распоряжение страже не пропускать знать. Впрочем, учитывая любовь высших слоёв общества к сплетням, Косаткин не сомневался, что через несколько минут — стоит двери закрыться — дворянство начнёт строить теории, доводя ситуацию до абсурда. Александр поёжился, вспомнив, что после его «воскрешения» по дворцу стали ходить слухи, что короля прокляли и во всём виновата магия, и поразился фантазии жителей Средневековья.

Стража закрыла двери, отрезая аристократов от собравшихся в тронном зале, и Косаткин приглашающе махнул рукой в сторону стола.

— Присаживайтесь, разговор будет долгим, — и, подавая пример, первым сел на своё место.

Помедлив, заняли кресла по левую и правую руки от монарха Артур и Моргана. Мерлин, потоптавшись и добившись того, что принц на него шикнул, быстро уселся через одно кресло от Артура, дабы обезопасить себя от посягательств Пендрагона: чародей опасался, что, скажи он что-нибудь не то, наследник трона мало того, что на ногу под столом наступит, так ещё и незаметно поколотит. Гвен, нервная, старающаяся держаться и не показывать волнение, охватывающее её, опустилась рядом с Морганой, и подопечная короля накрыла сцепленные в «замок» пальцы служанки ладонью. Гаюс сел рядом с Мерлином. Ланселот занял место неподалёку от Тома.

Том остался стоять. С его запястий сняли кандалы, бдительная стража его покинула на время слушания; кузнец смотрел затравленно, но с надеждой, и Александр медленно выдохнул. Знать правду и делать вид, что истиной не владеешь, в данном случае оказалось непросто.

— Итак, — неохотно начал он, — расскажите, что произошло.

— Пару дней назад Таурен предложил хорошую плату за то, чтобы я расплавил металл и ждал его прошедшей ночью в кузне, — голос Тома дрожал, он то и дело сглатывал, взгляд метался от одного слушателя к другому, надолго ни на ком не останавливаясь. — И он… С помощью камня он превратил металл в золото, после отдал его мне, а дальше… Вы знаете.

— Леон был в патруле и заметил подозрительно яркий свет, — перехватил инициативу Артур, повернувшись к Косаткину. — Сначала они просто наблюдали, а когда поняли, кого видят, ворвались. Но магу удалось скрыться.

— Таурен сказал, зачем ему это было нужно?

— Нет, сэр, — Том отрицательно покачал головой. — Но он был рад, что заклинание сработало, словно это именно то, чего он добивался.

— Значит, Таурена интересовала сама способность превращать металл в золото? — вопрос был риторическим, и все промолчали, не став подтверждать очевидное. — Имея возможность в любой момент разжиться богатством — и задача подкупить армию, чтобы взять штурмом Камелот, становится выполнимой, — Александр потёр виски. — Мы знаем, где маг скрывается?

— Пока нет.

— Печально.

— Возможно, в лесу, милорд, — подал голос лекарь, и Косаткин удивлённо на него посмотрел: мужчина попросту забыл, что помимо них — его, Морганы, Артура, Мерлина и Тома — в зале есть кто-то ещё. — Таурен хочет убить вас, так что ему нет смысла бежать.

— Ты знал, для чего ему нужен был этот эксперимент? — Александр изучающе посмотрел на Тома: кузнец уже не выглядел столь напуганным, как раньше.

— Нет, сэр, клянусь, — Том прерывисто вздохнул. — Я лишь хотел порадовать дочь.

— О, она просто счастлива, что её отец провёл ночь в тюрьме, — саркастично отозвался Косаткин, прикрыв глаза. — Если Таурен хочет меня убить, давайте дадим ему такую возможность.

— Ты хочешь заманить его в ловушку, отец? — Артур посыл понял первым. — Мы с Ланселотом сообщим рыцарям и подготовим засаду.

— Нужна приманка, — хлопнула в ладони Моргана. — Используем камень. А в качестве места можно выбрать могилу моего отца — открытое пространство, где враг будет, как на ладони.

Александр нахмурился. Он не знал, беспокоиться ему или радоваться, что дети поддержали идею и хотят принимать участие. Косаткину хотелось надеяться, что и Артур, и Моргана руководствуются лучшими побуждениями и ратуют за безопасность «Утера», однако нежелательная мысль, тихо зазвучавшая на задворках сознания, скромно напомнила, что в оригинальном сюжете подопечная короля хотела Пендрагону смерти. Александр вздохнул, решил, что поводов сомневаться в Моргане пока не было, и решительно кивнул:

— Что ж, давайте так и поступим. Вот только… Если мы сейчас отпустим Тома, люди Таурена могут об этом прознать и что-то заподозрить, так как… — мужчина вовремя прикусил язык, едва не закончив фразой: «Утер бы на моём месте казнил предателя, не став разбираться, кто прав, а кто виноват». — В общем, ожидаемо, что кузнеца казнят.

При этих словах Гвиневра вздрогнула, и Моргана неодобрительно посмотрела на Александра. Её взгляд так и говорил, что хорошо бы избегать подобных выражений, раз уж они решили, что Том невиновен. Косаткин виновато пожал плечами и поспешил добавить:

— Я имею в виду, что мы пустим слух о казни и вернём Тома в темницу, — теперь на короля посмотрели все. — А когда мы поймаем Таурена, то кузнец вернётся домой.

— А если он окажет сопротивление? — Ланселот чуть наклонился вперёд, чтобы его лучше было видно. — Каков приказ?

— Убить, — сглотнув, велел Александр. — При угрозе жизням не рискуйте. Нельзя, чтобы он сбежал и собрал армию для осады крепости, — пусть сама мысль такого пути гнела, Косаткин не видел иного выхода: судя по всему, королевство избежало многих проблем как раз-таки потому, что Утеру удалось убить Таурена. И что будет, поступи Александр иначе, мужчина узнать не желал. — Приступим?

Все открыли в себе непревзойдённый дар к актёрским способностям: таких скорбных лиц, которые были у Тома, Гвен, Гаюса, Артура, Морганы, Мерлина и Ланселота, когда Александр выносил вердикт, народ ещё не видел. Артур и Ланселот под где-то сочувствующие, где-то полные ненависти взгляды проводили кузнеца по коридору до поворота, за которым и скрылись; стоило им исчезнуть из поля зрения аристократов, как знать сразу же накинулась с расспросами, сбежать от которых Косаткину удалось через пятнадцать минут, сославшись на важные государственные дела.

План в исполнение решили привести сразу же — завтра. Артур с Ланселотом отправили рыцарей искать укрытие неподалёку от могилы отца Морганы, которую девушка решила навестить, а сами с четырьмя стражниками и Мерлином (наследник престола хотел оставить слугу в крепости, однако тот наотрез отказался подчиняться, и Артур не перешёл к рукоприкладству только благодаря Ланселоту, обмолвившемуся, что магия может им понадобиться) организовали эскорт. Выдвинулись рано утром. Волшебный камушек призывно поблескивал, показываясь из походной сумки короля, и Александр предполагал, что уж такую наживку Таурен не упустит.

Доехали, непринуждённо разговаривая о том, каким отец Морганы был хорошим человеком: рассказывала, в основном, девушка, а Косаткин внимательно слушал и запоминал — ему-то ничего о Горлуа известно не было, так что любой мало-мальски полезной информации он был рад. Разумеется, его вопросы больше обращались к тому, что Моргана помнит, а потому подозрения не вызывали.

До могилы пришлось шагать пешком, оставив стражников сторожить лошадей. Мерлин, Артур и Ланселот шли на почтительном расстоянии, и только чародей беззастенчиво глазел по сторонам, выискивая Таурена. Что ж, искать ему пришлось недолго: Таурен со своими людьми ждали у могилы. Колдун численному преимуществу противопоставлял свои способности, и Косаткин положил ладонь на рукоять меча: если нужно применить физическую силу — это пожалуйста, он несколько раз посещал тренировки Артура вместе с другими рыцарями и выучил несколько приёмов, — а если Таурен начнёт колдовать… Александр напрягся: друиды настоятельно рекомендовали с магией не сталкиваться.

Ланселот и Артур в бой вступили первыми, и к ним присоединились те, кто сидел в засаде: рыцари взяли на себя людей Таурена, и мирная тишина нарушилась звоном мечей. Моргана, Александр и Мерлин замерли, глядя на колдуна. Тот резко выбросил вперёд руку, и Косаткин, оттолкнув слугу и подопечную короля в сторону, повалился на траву. Стоит сказать, весьма вовремя: над головой просвистел огненный шар. Упал, однако, неудачно. В траве так некстати спрятался камень, и от столкновения головы с ним потемнело в глазах.

Когда помутнение прошло, Александр поднялся и увидел, как Таурен, отброшенный магией Мерлина, падает на спину, а Моргана вонзает в сердце побеждённого кинжал. Руки девушки дрожали, и Эмрис поспешил обнять Моргану. Ланселот и Артур, разобравшись с пособниками Таурена, вскоре оказались рядом. Принц начал ворчать, что Мерлин и Моргана совсем распоясались — так себя вести-то при короле Камелота! — но быстро стих, услышав добрый смех Ланселота и Александра.

К обеду они вернулись в Камелот. Камень было решено отправить в хранилище, чтобы ни у кого не возникло желания им воспользоваться; несколько часов Косаткин, Артур и Моргана проговорили, обсуждая утреннее происшествие и радуясь тому, что для Тома и Гвен всё закончилось хорошо; после Артур и Александр разговаривали наедине: обсуждали дар Мерлина, — а после разошлись по комнатам. Сон сморил быстро, и Косаткин наслаждался отдыхом до того момента, как ранним утром на вопрос, где Артур, ему сообщили, что он ушёл на охоту.

Сонливость и аппетит отбило сразу. Александр покрылся холодным потом. Он помнил, чем закончился сезон, и переживал сразу за два события: смерть Артура (впрочем, Мерлин найдёт выход, если Нимуэ не откажет в «помощи») и конец сезона. Тринадцать серий, несколько месяцев… и Косаткин не знал, какие приключения их ждут в дальнейшем, а также сомневался, что всё пройдёт гладко: где-то обязательно будет подвох.

— Мерлин! — не выдержал Артур, когда слуга в очередной раз споткнулся о торчащий из земли корень, наступил, когда пытался восстановить равновесие, на тут же хрустнувшую ветку и упал в сухие листья, которые жалобно зашелестели. — Ты распугал всех зверей. И на кого теперь охотиться? Ты можешь наколдовать пару вепрей?

— Могу превратить тебя в жабу, — пробурчал чародей, обращаясь скорее к сырой земле, нежели к принцу.

— Что? — Артур великодушно протянул руку, помогая Мерлину подняться, и со вздохом снял пару листьев, прицепившихся к спине колдуна.

— Говорю: таких заклинаний не знаю.

— Жаль, — резюмировал Пендрагон. — Раз уж так получилось и мы остались без дичи, то ответь мне на простой вопрос: почему душа моего отца решила прогуляться отдельно от тела?

Мерлин, радостно было решивший, что Артур благополучно забыл о странном инциденте, пару раз моргнул, пытаясь придумать правдоподобную ложь, чтобы успокоить принца, и, не преуспев в сём деянии, решил ограничиться полуправдой: во всяком случае, если верить словам Александра и Гаюса, волшебник совсем не умел врать. Скрывать тайны у него получалось лучше, особенно когда от этого зависела чья-то жизнь, а вот умением прибегать ко лжи, когда то нужно, судьба не наградила, видимо, решив, что магия вполне всё компенсирует.

— Нимуэ хотела таким образом ослабить королевство, — Мерлин покосился на сосредоточенного Артура и махнул рукой, шепча заклинание и очищая одежду от грязи. — А лучшего способа, чем свергнуть Утера, придумать сложно.

— А почему бы просто его не убить? — Артур опёрся спиной о ствол дерева и задумчиво наклонил голову. — На кого она тогда смотрела, помимо моего отца?

— В каком смысле? — не понял волшебник.

— Незадолго до того, как исчезнуть, Нимуэ перевела взгляд с Утера на кого-то, кого мне видно не было. Ты же тут у нас великий колдун, — принц развёл руками, — так что поведай, что нам, простым смертным, не известно.

— Давайте вы поговорите об этом с Утером? — Мерлин переступил с ноги на ногу: он не хотел рассказывать об Александре, так как подозревал, что Артур поспешит принять решение на горячую голову и ничем хорошим соседство Пендрагона и Косаткина в таком случае не закончится.

Артур прищурился, внимательно, пристально, пытливо смотря на Мерлина, словно надеялся, что под его взглядом колдун не выдержит и расскажет всё, что ему известно, что он скрывает, о чём догадывается или умалчивает. Но, к его разочарованию, слуга моргнул, смущённо улыбнулся, развернулся к Артуру спиной и прогулочным шагом отправился дальше в лес. Пендрагон, за неимением иных вариантов, — звать Мерлина обратно и напоминать ему, кто должен командовать, было бесполезно: маловероятно, что маг послушается, — предпринял последнюю безуспешную попытку отыскать в районе их импровизированной стоянки хотя бы птицу и поспешил за Мерлином.

Догнав чародея, Артур завёл разговор на отвлечённые темы — особенно его интересовали странные отношения между Морганой и Мерлином, которые того и гляди грозились выйти за рамки дружеских. Насупившийся Мерлин в долгу не остался и ловко повернул беседу в сторону Гвиневры, искусно упомянув её как служанку леди Морганы и тут же невинно поинтересовавшись, не с ней ли он на днях видел принца, блуждающим по коридору как раз тогда, когда Артуру следовало быть на патрулировании с рыцарями. Пендрагон внимательность слуги не оценил, и примерно половину оставшегося до Камелота пути Мерлин провёл, вполголоса ругая Артура и потирая грозившийся обзавестись шишкой затылок.

Артур действительно хотел поговорить с отцом касательно ситуации с Нимуэ, однако Утер, незнамо по какой причине обрадованный тем, что сын вернулся в целости и сохранности, — Пендрагон-младший нахмурился: разве могло быть иначе? На охоте, особенно с Мерлином, можно разве что заскучать, — просьбу о разговоре отклонил, сославшись на государственные дела, но пообещал в ближайшем будущем ответить на все артуровские вопросы.

«Ближайшее будущее» растянулось на два с половиной месяца, да и к вопросам о Нимуэ, изменившемся поведении Утера, лояльности по отношению к магии вернулись исключительно потому, что защитное заклинание, наложенное друидами и защищающее Александра от влияния короля Камелота и ведьмы, треснуло под натиском воли жрицы.

* * *

Александр чувствовал напряжение первые две недели после возвращения Артура и Мерлина с охоты: ему казалось, что уже должно было подойти время для финального испытания сезона. Когда принц вернулся на своих двоих в прекрасном расположении духа и настроенный узнать правду, Косаткин почувствовал облегчение. Затем — через три дня — сомнение, ведь не могло всё пройти гладко, следом — ощущение затянувшегося ожидания.

Обычная рутина ненадолго нарушилась, стоило Моргане однажды вечером постучаться в королевские покои и спокойно поинтересоваться, планирует ли Утер, как в прошлом году, к своему дню рождения устроить прогулку по королевству и посетить близ расположенные деревни, чтобы «почтить их присутствием монарха». На вопросительно-недоуменный взгляд девушка стушевалась и пробормотала, что это Артур просил аккуратно узнать, стоит ли ему готовить рыцарей или можно, наоборот, усилить досмотр прибывающих в город артистов, чтобы среди них не проскользнули убийцы, посланные врагами.

Александр с минуту помолчал, после неуверенно ответил, что предпочёл бы шумному празднеству встречу в кругу семьи, а после ухода Морганы немедленно послал за Мерлином, так как маг был единственным человеком во всём королевстве, которому можно было задать донельзя простой и одновременно с этим до странности трудный вопрос:

— Мерлин, когда у Утера день рождения и сколько лет ему исполнится?

Чародей от неожиданности замер: решив воспользоваться любезным приглашением Александра и сесть за стол, Мерлин отодвинул стул, согнул колени, но застыл, застигнутый врасплох вопросом.

— Я… не знаю, — чистосердечно признался он.

— Так узнай, — не то умоляюще, не то просительно протянул Косаткин, запустив пальцы в волосы. Раскрыть себя из-за такой глупой мелочи Александру совершенно не хотелось.

Мерлин вернулся на следующее утро с утешительными новостями: день рождения короля нескоро — точнее: зимой будущего года, — а Артур просто решил заранее подготовиться, чтобы ближе к праздничной дате не началась суматоха и вдруг не выяснилось, что все приготовления придётся проводить в последние минуты. Мерлин и Александр переглянулись, усталым вздохом выразили общее отношение к затеям Пендрагона-младшего, пожелали друг другу хорошего дня и разошлись каждый по своим делам.

Зверь рыкающий постепенно стал забываться. Косаткин позволил себе непростительную оплошность: он расслабился. О Нимуэ ничего слышно не было, охоты Артура заканчивались успешно: то стражники несли за принцем птиц, то волоком тащили громоздкого вепря; также Пендрагон воодушевлённо рассказывал о встрече с единорогом (которого не убил, потому что Мерлин начал читать лекцию о важности священного животного и последствиях, могущих настигнуть наследника трона) — единственной, запоминающейся и короткой. Всё это усыпило бдительность, и Александр без должного внимания отнёсся к возникшим слухам, что в лесу завёлся огромный зверь. Не взволновали его и разговоры о пропавших охотниках… И лишь когда Артур вызвался проверить лес — забил тревогу. Но было поздно: Пендрагон, взяв несколько стражников и Мерлина, уже отправился в путь.

Косаткин думал, что готов к тому, что должно произойти. Он морально настроился увидеть, как едва живого принца подхватят стражники и отнесут к лекарю, как чародей решится отдать свою жизнь за Пендрагона, как будет горевать народ (сцена с горящими в ночи свечами была прекрасна: она показывала, сколь мала была надежда спасти Артура, и Александр при просмотре едва ли не осязал тревожность происходящего). Но того, что на месте Артура окажется Мерлин, Косаткин предположить не мог.

Оцепенев, он наблюдал за взволнованными Артуром, Гвиневрой, Ланселотом и Морганой: они несли чародея к Гаюсу. Стоило процессии скрыться, и Александр отмер. Сорвавшись с места, он бегом последовал за ними, но нагнал лишь у лекаря. Все присутствующие окружили Мерлина и на прибывшего короля внимания не обратили.

— Что случилось? — запыхавшимся голосом поинтересовался он, останавливаясь возле Артура.

— Зверь рыкающий хотел напасть, — принц ударил кулаком по столу, и склянки громко звякнули, — а Мерлин… — он неопределённо махнул рукой, и Косаткин понял, что Артур имел в виду магию. — Ты его знаешь: неуклюжий, — Пендрагон обличительно указал на колдуна. — Зверя занесло, Мерлин попытался уклониться… споткнулся и напоролся на когти, — Артур сел на скамейку и спрятал в ладонях лицо.

— Его можно спасти? — обеспокоенно спросила Моргана, готовя ткань для перевязи.

— Нет, — после продолжительного молчания ответил Гаюс.

— Да, — холодно отозвался Александр. — Проследите, чтоб он не умер, — притихшие под властным взглядом короля Гаюс, Моргана и Гвен осторожно кивнули. — Ланселот, Артур, за мной.

Они спустились на первый этаж, вышли во двор. Возле темниц Косаткин попросил рыцаря и принца подождать, а сам отправился к дракону. Вести к ящерице Артура и Ланселота пока не следовало: во-первых, не о всём при посторонних можно говорить, а узнай принц раньше времени, что Утер Утером не является, и спасение Мерлина будет омрачено недоверием к Александру; во-вторых, уже сам факт того, что король стремится спасти слугу, должен не то что зародить, а взрастить и так должные давным-давно появиться в душе Артура сомнения; в конце концов, в-третьих, Килгарра должен был знать, что под удар попасть обязан был вовсе не Мерлин…

Дракон словно ждал прихода Косаткина: стоило мужчине войти в подземную пещеру, и Килгарра, предупредив вопрос, произнёс:

— Мерлину не нужно было скрывать свой дар от Артура, так что маг пошёл первым, — дракон расправил и вновь сложил крылья. — Изменение в судьбе юного чародея не может не затрагивать жизни остальных.

— Где Авалон? — Александр знал, что времени на иные вопросы — почему ранее влияние изменения канона не сказывалось? почему именно сейчас? не Нимуэ ли натравила зверя, зная, что ненавидимого ею Мерлина, скорее всего, заденет? — не было. — Как до него добраться?

— Закрой глаза и открой свой разум, — Килгарра опустил голову и приоткрыл пасть. — Я дам тебе необходимое знание, но и ты поклянись, что освободишь меня.

— Обещаю: однажды эту цепь уничтожат, — мужчина следил за своими словами: он не обозначил срок, а значит, накликать беду на Камелот, даровав дракону свободу, можно не опасаться. С другой стороны, и затягивать опасно: кто знает, чем чреваты клятвы древним существам.

— Когда-нибудь я спрошу с тебя.

Косаткин не знал, что сделал Килгарра: он почувствовал, будто ему в лицо пустили поток горячего воздуха, — почти обжигающего, — а после Александр поймал себя на мысли, что знает дорогу к озеру. Что ведает, с какой стороны подойти, чтобы не попасть в ловушки, какое слово является так называемым «заклинанием», что заставит лодку доставить путников до острова.

— Спасибо.

— Будь осторожен, — бросил вслед дракон, — услышит ли отец сына, будет зависеть только от тебя.

Артур и Ланселот вопросов не задавали: стоило им увидеть выражение лица Александра, и они сразу же проглотили заготовленные слова. В молчании дождались, пока слуги подготовят лошадей. Косаткин в седло забрался первым и, не став дожидаться остальных, отправился в указанном драконом направлении.

— Куда мы едем? — поравнявшись с Артуром, задал вопрос Ланселот. Они ехали позади короля, стараясь не отставать, но и не появляться в поле зрения монарха: им не нравился взгляд Утера. — Что происходит?

— Не знаю, — Артур хмурился, не отводя цепкого взора от спины отца. В его голове роились мысли, и принцу казалось, что вот-вот он уже поймёт, что же происходит с королём с того дня, как Мерлин спас Артура на пиру.

— Это может быть магией?

Артур не ответил, неопределённо поведя плечами — он знал не больше Ланселота. Его не поставили в известность, куда они едут. Принца больше заботило то, что они оставили Мерлина тогда, когда ему больше всего нужна была помощь. Как знать: быть может, останься они, и Гаюс бы вспомнил хоть что-нибудь — пусть даже заклинание или зелье, ингредиенты для которого нужно было бы снова искать, к примеру, на корнях того же дерева смерти. С другой стороны, на отрицание лекаря Утер возразил, так что…

— Ланселот, — тихо позвал Артур рыцаря, — ты знаешь, что находится в подземелье, куда ходил отец?

— Нет, — покачал головой тот, — но там бывал и Мерлин, — вспомнил он.

— Магия, — одними губами произнёс Пендрагон, а в следующее мгновение ему и Ланселоту пришлось пришпорить лошадей: они начинали отставать.

Сколько минуло времени — того никто не знал. Путники не останавливались на ночлег, не сворачивали с пути, когда совсем стемнело. Сон не сморил их ни ночью, ни с рассветом. Когда же на следующий день они достигли берега озера, солнце медленно скрывалось за вершиной холма. Александр спешился, окинул взглядом лодку, обернулся посмотреть на своих спутников — Ланселот перевязывал поводья лошадей между собой, Артур доставал из ножен меч — и занял место ближе к носу их средства передвижения. Принц с рыцарем сели позади, Косаткин прошептал заклинание, и лодка тронулась с места, направившись к острову.

Над водой стоял плотный туман. Александр опустил взгляд, всмотревшись в поверхность озера, и ему показалось, будто он увидел в воде отражение чьего-то лица. Стоило моргнуть — и наваждение исчезло.

Когда лодка пристала к берегу, Косаткин, не оборачиваясь, тихо обратился к Артуру и Ланселоту:

— Обойдите постройку, посмотрите, есть ли вход с другой стороны. Здесь мы встретим Нимуэ. Постарайтесь подобраться к ней со спины. Если что-либо пойдёт не так — поступайте, как сочтёте нужным. И не мешкайте: поймёте, что промедление опасно — атакуйте.

— Отец, что происхо?..

— Артур, знай: что бы ни случилось, я очень рад, что ты был моим сыном, — Александр отчего-то не сомневался, что скоро тайна его личности, хранимая за семью печатями, перестанет таковой быть. — Ланселот, — тот обратился в слух, — не давай им совершать глупости: ни Моргане, ни Мерлину, ни Артуру, — рыцарь несмело кивнул. — Вперёд.

Махнув рукой в сторону, Косаткин подождал, пока Артур с Ланселотом скроются из виду, и, собравшись с мыслями, ступил на дорогу, ведущую в крепость. Ступени были каменными, крепкими, и Александр, если бы не знал, не сказал бы, что Авалон существует давно. Возможно, на постройке больше отразилось время, чем сказалась Великая Чистка. Стоило пройти чуть дальше, и мужчина покрылся мурашками: воздух был наполнен магией гораздо более сильной, чем в том месте, куда его отвели друиды, и она давила со всех сторон, будто зная, что Косаткин не является магом и ему здесь делать нечего.

Вскоре показался алтарь, и Александр лишь приветственно кивнул, когда через мгновение вышла Нимуэ. Ведьма ступала легко, смотрела прямо, улыбалась высокомерно и с плохо скрываемым злорадством. Она знала, зачем сюда прибыл Косаткин, — не могла не знать. Нимуэ остановилась у алтаря, легко коснулась кончиками пальцев ободка Чаши Жизни, после исподлобья глянула на Александра.

— Я знаю, что ты можешь помочь, — женщина широко улыбнулась, — вопрос в том, станешь ли.

— Нет, — покачала головой ведьма, — в том, готов ли ты заплатить требуемую цену, — Нимуэ смотрела в глаза. — Чью жизнь ты готов отдать?

Александр задержал дыхание. Только сейчас он осознал, какая решительность горела в сердце Мерлина, если он без сомнений решил отдать свою жизнь вместо жизни Артура, какие чувства его обуревали и как жгло знание, что, вернувшись, излечив Пендрагона и отправившись спать, он может больше не проснуться. Мерлину было, что терять, он был молод, и всё же маг без колебаний готов был заплатить цену. Косаткин же умирать готов не был: когда всё закончится и Древняя Магия вдоволь наиграется с их жизнями, он должен вернуться к семье. А потому ответить на вопрос Нимуэ не мог.

— Жизнь в обмен на жизнь. Баланс нужно блюсти.

— Раз так, — Александр и Нимуэ обернулись на голос, раздавшийся сбоку от них, — возьми мою.

— Ланселот… — Косаткин возненавидел себя за то, какое облегчение почувствовал. Ведь в глубине души знал, что именно ради этого взял с собой именно его — самоотверженного рыцаря, готового отдать жизнь за другого.

* * *

— Озеро! — задремавший Гаюс дёрнулся от неожиданности и открыл глаза. Пока взгляд пытался отличить в полумраке — из горящих осталась всего пара свечей — Мерлина от мебели, чародей уже соскочил с кровати и стал натягивать рубаху. — Мне нужно к озеру.

— Мерлин… — лекарь не верил своим глазам: ещё днём умирающий чародей сейчас лучился энергией.

— Гаюс, — юноша смущённо улыбнулся. — Где мне искать Авалон?

— Зачем тебе туда?

— Как всегда: всех спасать, — лекарь бы посмеялся, если бы не знал, что Мерлин не лжёт. — Я не знаю, какие цели преследует дракон, но он не мог не знать, что зверь рыкающий меня не убьёт: мы оба — создания магии, она же и излечила меня.

Гаюс до конца так и не понял, что имел в виду Мерлин; да и было не до погружения в мысли, когда чародей начал выпытывать путь до Авалона. С чего он решил, что лекарь знал, как туда добраться, Мерлин не ведал, но факт остался фактом: Гаюс подробно объяснил, куда юноше следует держать путь и где можно дорогу сократить. Уговорить Мерлина отправиться хотя бы утром было невозможно, — маг всё твердил о том, что нужно спешить, — и Гаюс из окна наблюдал за тем, как Мерлин покидает город. Наверное, в относительной степени тому повезло быть слугой: юноша знает, где лежит ключ от конюшен.

Лодка находилась на прежнем месте, словно не доставляла никого к острову. Лошади, принадлежащие Артуру, Ланселоту и Александру, стояли на берегу. Мерлин не знал, насколько опаздывал, и очень надеялся, что прибыл вовремя. Впрочем, лодка словно специально плыла медленно, и юноша нервничал всё сильнее с каждой секундой. Не дожидаясь остановки, Мерлин покинул средство передвижения и бегом взлетел по лестнице, направляясь в центр постройки.

— Стой! — нарушил он спокойствие криком, и Ланселот, уже готовый взять Чашу Жизни вместе с Нимуэ, отдёрнул руку. — Фуф, — упёрся он ладонями в колени, пытаясь отдышаться. — Я жив.

— Мерлин! — Александр опёрся на алтарь: чародею показалось, что «короля» подвели ноги. — А раньше ты этого сказать не мог?! — тон был серьёзным, но в глазах сверкали искорки веселья.

— Простите, оживал, — развёл руками Мерлин, улыбаясь.

— Мерлин! — показался и Артур. Стремительно бросившись к слуге, принц с такой силой хлопнул его по спине, что несчастный маг повалился в траву. — Не смей больше умирать, иначе до конца жизни будешь конюшни чистить.

— Я вас тоже рад видеть, — пробурчал Мерлин.

— Все в сборе, — о Нимуэ все позабыли — а зря.

Ведьма обвела собравшихся взглядом, внимательно посмотрела на Александра, улыбнулась и щёлкнула пальцами. Косаткин от неожиданности покачнулся: перед глазами помутнело, а голова взорвалась голосами. Барьер, установленный друидами, пал: тому способствовал и дракон, и нахождение в месте сосредоточения магии, и давление Нимуэ. Его воля дрогнула под натиском ведьмы, и живописный пейзаж Авалона сменился тюрьмой: его руки были присоединены нитями к кресту от куклы-марионетки, как и у Утера, находящегося напротив. Это не давало двигаться.

— Что происходит? — осведомился Ланселот, наблюдая за тем, как «король» выпрямляется, принимает протянутый Нимуэ меч и, пустым взглядом смотря на Артура, начинает наступать на принца.

— Она хочет убить Артура руками «Утера», — Мерлин поднялся на ноги, первым поняв цель ведьмы.

— Отец, — первый удар был успешно блокирован. — Отец!

Настоящий Утер был без сознания: его голова была низко опущена, тело безвольно повисло. Александр не знал точно, что на короля повлияло: заклинание Нимуэ или же друидов. Последние ведь отгородили сознание Косаткина от ведьмы и Пендрагона, и он не знал, что конкретно они предприняли: может быть, как-то усыпили их, а власть Нимуэ окрепла за счёт магии, воздействие которой ощутил Александр, и превзошла колдовство друидов?

Косаткин попытался пошевелиться — не получилось. Тогда он сделал то, что в его ситуации показалось Александру логичным и верным решением: он набрал в лёгкие как можно больше воздуха и позвал короля Камелота по имени, не в самых цензурных выражениях сообщив, что Утер сейчас проспит то, как собственными руками убьёт своего сына. Эффект был потрясающим: Пендрагон слабо пошевелился, а после открыл глаза. Осознание происходящего придало ему сил, и нити порвались, освобождая Утера от власти ведьмы.

— Не смей трогать моего сына, — произнёс Утер Пендрагон, впервые за долгое время обретая полный контроль над своим телом. Александр остался внутри него, не способный диктовать условия, и король величественно расправил плечи.

— Утер, — расплылась в широкой улыбке Нимуэ. — Наконец-то я могу убить тебя.

Мерлин как единственный, кто был посвящён в тайну единения двух душ в одном теле, особого значения словам ведьмы не придал. Вместо этого он предпочёл укрыться за алтарём, осторожно выглянуть из импровизированного укрытия и начать внимательно следить за действиями короля и ведьмы. Улыбка Нимуэ была пугающей, а в глазах жрицы пылало безумие. Нимуэ, казалось, совершенно потеряла интерес к остальным действующим лицам: её не интересовал ни удивлённый Артур, ни Ланселот, приблизившийся к принцу и вставший рядом с ним, ни, разумеется, Мерлин.

— Будешь молить о пощаде? — с усмешкой поинтересовалась Нимуэ. — Ползать на коленях, как делали это маги, которых ты убил, — в голосе была ненависть и… Горечь. Может, даже сожаление. Мерлин не мог с точностью сказать, а начинать расспрашивать ведьму желания не было.

— Они заслужили смерть, — холодно отозвался Утер. — Как и ты.

Артур моргнул. Он словно вновь видел перед собой «старого» отца. Принц как-то не отдавал себе отчёта, что в поведении Утера изменилось слишком многое: походка (лёгкая, расслабленная — Пендрагон же своим видом едва ли не кричал, что готов сразиться с любым, кто посмеет бросить ему вызов) и чуть сгорбленные плечи (чего за королём никогда не наблюдалось), манера вести беседу. Утер простотой общения, в конце концов, напоминал больше простолюдина, чем правителя. Артур потёр ладонью шею, открыл рот, тут же закрыл его, отрицательно покачав головой, и сложил руки на груди, решив не спешить с выводами: это то, чему он научился у отца за последние месяцы.

— Они сеяли хаос и разрушения, — Пендрагон поудобнее перехватил рукоять меча, — чуть не разрушили королевство! И ты… Ты убила Игрэйну.

— Ты знал цену и был готов её заплатить! — на ладони Нимуэ загорелся язычок пламени, со временем приобрётший форму огненного шара.

— Я думал отдать свою жизнь, — сквозь зубы процедил Утер, и Артур снова впал в ступор: для него не было новостью, что его рождение было связано с магией — о том рассказали, но информация была подана так, словно Пендрагон знал, что жизнь заберут у Игрэйны. Теперь же получалось, что всё совсем не так.

Принц затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок: он совершенно запутался в том, что происходит. Вопросы: почему Нимуэ сказала, что «наконец-то» сможет убить Утера? Разве она не пыталась сделать это ранее? Или не могла, учитывая, что время посетить турнир (от воспоминаний о призраке волоски на затылке встали дыбом: лицо существа дня три снилось в кошмарах) нашла? — сменяли один другой, замкнувшись в кольцо, и Артур едва не взвыл. Слишком много тайн, которые хранил отец и которыми не делился. Принц дёрнул уголком губ и пообещал: чем бы всё ни кончилось, позднее он обязательно подробно расспросит Утера обо всём. И отговорки (под которыми подразумевались государственные дела) не помогут: всё можно отложить, в крайнем случае — поручить советникам.

Артур пришёл в себя, когда неожиданно понял, что падает: Ланселот, опрокинувший принца на землю и приземлившийся рядом, проводил взглядом пронёсшийся над их головами огненный шар. Артур вскинул голову, чтобы посмотреть на отца. Утер, увернувшийся от заклинания, старался обойти ведьму и нанести удар со спины. Что ж, наследник трона вполне понимал отца: безопаснее напасть сзади, когда Нимуэ не видит и не сможет атаковать заклинанием напрямую.

— Нам стоит вмешаться? — шёпотом поинтересовался Мерлин. Чародей теперь находился рядом: рыцари расположились у алтаря. — Или они сами разберутся?

— Можем помочь отвлечь ведьму, — предложил Ланселот. — Она сильна. Навряд ли король справится один.

— Мерлин, а ты не хочешь… — Артур неопределённо махнул рукой. — Против могущественной ведьмы один меч ведь не поможет?

— Предлагаешь убить её магией? — округлил глаза колдун. — Я заклинаниями, отнимающими жизни, не интересовался, знаешь ли.

Артур с Ланселотом перекувыркнулись, скрываясь за алтарём, и принц заинтересованно вгляделся в оставленное огненным шаром чёрное пятно: камень не пострадал (предположительно, потому что был частью священного места), однако закралась нехорошая мысль, что стало бы с ними, окажись они на месте алтаря. Проверять на практике не хотелось, и Артур повернулся к Мерлину.

Пока троица друзей решала, что им делать следует, а что — нет, Утер и Нимуэ кружили по площади двора, не выпуская друг друга из виду, и медленно сокращали дистанцию. Стоило Пендрагону замахнуться, как ведьма призывала огненный шар, и Утеру приходилось уклоняться, что давало Нимуэ время занять выгодную позицию: за её спиной всегда оказывалась или стена, или колонна, или возникал алтарь. На несколько минут они замерли, их взгляды стали расфокусированными, однако когда Артур двинулся было к Нимуэ, чтобы закончить начатое отцом, король с ведьмой рассмеялись так громко, так пугающе, с таким остервенением продолжили свою опасную игру, что покрывшийся мурашками Мерлин затянул принца обратно в укрытие.

— Утер устаёт, — поделился наблюдением Ланселот, — а ведьма — нет.

— Хочешь сказать, отец проиграет?

— Вероятно.

— Прощай, Утер, — Нимуэ сжала ладонь вытянутой руки в кулак, и Пендрагон схватился за горло, начав задыхаться. — Не вмешивайтесь, — сверкнула ведьма глазами в сторону покинувших укрытие Ланселота, Артура и Мерлина, и те застыли.

Мерлин отчаянно пытался сдвинуться с места, но успехами старания не увенчивались. Тело будто сжали в тисках, и чародей хмыкнул: ему столько раз говорили о том, что он станет великим волшебником, что возродит Альбион… а сейчас он мало того, что кончиком пальца пошевелить не мог, так ещё и не знал, как из ситуации выпутываться. Ни Древняя Магия, ни дракон не объясняли, каким образом победить Нимуэ, просто, кажется, поставили перед фактом, что сделать это придётся.

Утер, а вместе с ним и Александр, умрёт, если ничего не предпринять. Король осел на землю, и теперь стоял на коленях, способный только ненавистно смотреть на своего убийцу. Верховная жрица глядела безучастно, равнодушно, и Мерлин осознал: как только ведьма покончит с Пендрагоном, то примется за них. А так закончиться не может… Не для того он столько раз рисковал жизнью, чтобы сейчас с ней распрощаться.

Стало заметно холоднее: голубое небо медленно затягивалось тучами, и Нимуэ отвлеклась, запрокидывая голову и устремляя взгляд вверх. Подул ветер. Сверкнула молния, прогремел гром… и пошёл дождь. Не успел Мерлин возмутиться, — дескать, его силы хватает только на то, чтобы погоду портить и ливни призывать? — как молния ударила в землю неподалёку от алтаря. Нимуэ обернулась к Мерлину, но сделать ничего не успела: следующий электрический разряд был направлен в неё. Затем всё поглотил ослепительно яркий свет, раздался взрыв… и воцарилась тишина.

Когда взор прояснился, Мерлин, Артур и Ланселот бросились к лежащему на траве без сознания Утеру.

— Не интересовался, да? — подозрительно посмотрел на чародея Артур, хлопая отца по щекам: он не надеялся, что это поможет привести Пендрагона в чувства, однако проверить стоило.

— Нужно было позволить ей убить твоего отца?

— У меня другой вопрос, — на задумчивого Ланселота посмотрели вопросительно, и тот закончил: — Если баланс жизни и смерти должен соблюдаться, то кому послужила смерть Нимуэ? — Артур и Мерлин синхронно пожали плечами: ответа они не знали.

* * *

Александр открыл глаза, однако, впрочем, тут же сомкнул веки обратно: царивший в королевских покоях полумрак показался слишком ярким, и мужчина поморщился, начав с прищура — так глаза привыкали к освещению быстрее. Косаткин сел в кровати, огляделся, попытался вспомнить, как он оказался в Камелоте, если совсем недавно они расчудесной компанией — Артур, Ланселот, Мерлин, Утер, Нимуэ и сам Александр — находились в Авалоне, тихо охнул, когда голова заболела, и откинулся на подушки. Последнее, о чём он мог с уверенностью утверждать — Пендрагон убить своего сына не позволил, титаническим усилием воли воспротивившись чарам ведьмы.

Мужчина слегка опустил голову к плечу. Вроде бы, у него получилось достучаться до Утера и той части Нимуэ, которая всё ещё находилась в сознании короля, и предложить решить дело миром — иными словами, просто сесть и поговорить, прийти к решению вопроса и обойтись без дальнейшего кровопролития. Потом, правда, пришло разочарование: такого громкого хохота Александр в своей жизни не слышал с того момента, как на одном из уроков в школе учительница прочитала сочинение одноклассника, которое почти всеми было поднято на смех. Неприятная ситуация.

Затем… кажется, последнее услышанное — это взрыв, а после сдерживающие его оковы сломались, и самого Александра резко вернуло к роли управляющего. Подобное не прошло бесследно, и Косаткин закусил губу: ему стало интересно, сколько раз за время своего пребывания в «Мерлине» он терял сознание. Это положительным образом на здоровье не сказывается, так что пора перестать позволять творить с собой, что Древней Магии будет угодно, и начать действовать: сперва наконец-то перестать плыть по течению и начать разбираться, по какой причине он вдруг оказался здесь. Килгарра ответа не дал, а исходить из того, что ему нужно привить Артуру понимание по отношению к магии и направить его в сторону создания Альбиона, было, по меньшей мере, скудно — не может всё сводиться к столь простой задаче.

Александр поднялся на ноги, пошатнулся, но устоял, подошёл к окну и отдёрнул занавески. Комната тут же наполнилась светом, и Косаткин улыбнулся: по всей видимости, битва с Нимуэ для всех завершилась благополучно, и у детей появилась возможность наверстать упущенное. Мерлин с Морганой шёл по направлению к выходу из города, и мужчина предположил, что чародей хочет сдержать своё слово и сводить подопечную короля к цветам, полюбившимся Моргане. Платье сменили удобные штаны, и Александр мысленно пожелал приятной прогулки: он почему-то не сомневался, что любованием цветами дело не ограничится и Мерлин и Моргана пойдут к реке.

Артур и Гвиневра стояли на крыльце, о чём-то разговаривая, и принц то и дело порывался кого-то изображать, чем вызывал у служанки весёлый смех. От этого радостно становилось уже самому Артуру, и Александр вспомнил, как точно так же пытался привлечь внимание своей будущей жены, будучи студентом.

Косаткин цокнул языком. Второй вопрос, который предстояло решить, был связан с тем, что же происходит с ним в реальном мире. Задуматься об этом следовало давно, да всё как-то мысли были заняты другим: то королевские дела, свалившиеся на голову, то приключения, связанные с принцем и его верным слугой, то… Живот заурчал, и Александр невольно покосился в сторону стола. Завтрак призывно занял добрую его половину, и голодный Косаткин отправился умываться и мыть руки, благо кувшин с водой, тазик и полотенце уже ждали.

Насытившись, Александр переоделся, решил, что один день можно себе и выходной устроить, а потому последовал примеру Мерлина и Морганы — отправился на прогулку. В замке было спокойно и привычно людно: слуги сновали по делам, стражники патрулировали, знать чинно расхаживала и вела светские беседы. Одной Косаткин заинтересовался: речь шла о том, что под замком ведутся раскопки, причём, что интересно, начались они не так давно по приказу короля. Мужчина нахмурился, не припоминая, чтобы отдавал подобное распоряжение, а после глубоко вздохнул: советники сами решили, что будет хорошо для королевства, и бросили силы на… поиски чего-то.

Александр закатил глаза. Учитывая, что Камелот строился при помощи магии и «Мерлин» одним сезоном не ограничивается, Косаткин не сомневался: они докопаются до очередных проблем, причём решать их придётся несчастному колдуну, который и так работает сверхурочно, постоянно спасая королевство, его обитателей и прочих людей, о существовании которых даже не подозревает. Взять, хотя бы, другие деревни, которые мог терроризировать Канан.

Неподалёку от ристалища Александр повстречал Ланселота. Рыцарь обучал тех, кто прошёл испытания Артура, попутно пререкался с Леоном по поводу методов, а потому только приветственно кивнул на пожелание доброго дня. Не став надолго отвлекать правителя, решившего подышать свежим воздухом, Ланселот поинтересовался его самочувствием, удовлетворился ответом «всё отлично», представил ошалевших от радости встречи с королём новобранцев и попрощался. Косаткин про себя отметил, что на рыцаре увечий нет, сему порадовался и отправился дальше.

Прогулка растянулась до вечера. Вернувшись в свои покои, Александр застал там смущённого Мерлина, кончики ушей которого покраснели настолько, что Косаткин всерьёз обеспокоился, не попросить ли принести холодной воды, и серьёзного Артура, тут же обратившего тяжёлый взгляд в сторону отца. Принц поздоровался и жестом попросил сесть. Предчувствуя серьёзный разговор, мужчина расположился напротив Артура и, предложив Мерлину тоже занять стул, так как беседа будет трудной, посмотрел на «сына».

— Что ты хочешь знать?

— Всё, — Артур поставил локти на стол, сцепил пальцы и установил на них подбородок. — Мерлин сказал, что ты интересовался случаями, когда две души оказывались в одном теле, — под взглядом Александра краска с ушей распространилась на шею опустившего глаза чародея. Колдун явно чувствовал себя виноватым.

— Да, — Косаткин подобрался: вот и пришла пора сказать Артуру, кем Александр является на самом деле.

Продолжать утаивать не было смысла. Артур, какое бы мнение по этому поводу не имел Мерлин, юношей был весьма неглупым: принц сопоставил всю имеющуюся информацию и успешно сделал вывод, что Мерлин — маг, а также то, что королю о даре волшебника известно. И Косаткин не сомневался, что и здесь Артур разберётся, со временем, что к чему. Александр полагал, — мужчина не знал, правильно ли поступает, не ведал и того, есть ли на данный вопрос единственно верный ответ, — что лучше Артуру узнать сразу, как обстоят дела. Иначе, в их ситуации, можно сделать ошибочные выводы, и тогда придётся бороться со следствием. Косаткин же предпочитал разбираться с причиной.

— Ты сказал, что рад, что я «был твоим сыном», — мужчина, прервав раздумья, согласно кивнул. — Хочешь сказать, я им не являюсь?

— Отчасти. Что ж, позволь представиться, — он выпрямился. — Меня зовут Александр, я — вторая душа в теле твоего отца.

Косаткин был готов к вполне ожидаемой реакции: Артур подскочит, возьмётся за меч и захочет свершить, как ему должно казаться, правосудие, покарав человека, который завладел разумом короля Камелота и теперь правит от его имени. Александр не удивился бы, завершись всё на этом. Он бы даже не винил принца: всё же, по стандартам средневековья, подобное приравнивалось к измене, покушению и далее по списку и каралось смертной казнью. В лучшем случае — отрубанием головы. В худшем… Косаткин поёжился. Навряд ли, конечно, телу Утера грозит опасность, и всё же Александр рассматривал все возможные варианты.

— Значит, это правда, — Косаткин удивлённо посмотрел на Артура: принц только удручённо опустил голову, и голос его был наполнен разочарованием. — Отец никогда себя так не вёл…

— Я не буду просить прощения за обман, — Александр хотел было успокаивающе потрепать Артура по плечу, но отдёрнул руку: он не знал, как к подобному принц отнесётся теперь, когда знает правду. — Призна́юсь: я не хотел, чтобы ты или кто-либо вообще об этом знал.

— Я надеялся… — младший Пендрагон встрепенулся, осознав, с кем говорит, выпрямился, посмотрел Александру в глаза и продолжил уже без прежней растерянности в голосе: — С какой целью вы заняли место отца?

— Не знаю, — честно ответил Косаткин. — Из того, что мне известно: за всё отвечает Древняя Магия, и ответы стоит спрашивать с неё.

— Все её жрецы мертвы, — отметил Мерлин, нарушив затянувшееся молчание. Краснота спала, но смотреть на Александра чародей опасался. Наверное, был уверен, что подвёл, что выдал секрет, от которого могла зависеть жизнь. — Нет человека, который смог бы всё объяснить.

Александр вынужден был согласиться. Ненадолго его посетила мысль, не знала ли Нимуэ о планах Древней Магии, — может быть, там, как и с Мерлином, есть предсказание? Поди разбери законы магического мира, — но тут же покинула: даже если так, жрица мертва. Да и не была ведьма настроена на сотрудничество. И не об этом сейчас нужно волноваться. Артур теперь знает, что на троне Камелота — не Утер. Косаткина интересовало, как принц собирается поступить. Возьмёт бразды правления в свои руки или оставит всё как есть?

Будто прочитав мысли мужчины, Пендрагон произнёс:

— Вы не разрушили королевство, — Александр вопросительно поднял брови, — и в государственных делах почти всегда поступали так, как поступил бы отец. О том, что его нет, больше никто не должен знать, — пристальный взгляд в сторону Мерлина заставил Косаткина спрятать смешок за кашлем: несмотря на хранимые магом тайны, Артур всерьёз сомневался в способности чародея держать язык за зубами. — Я пошлю весточку друидам, может, они подскажут, где искать ответы. Спокойной ночи, — пожелал Пендрагон и удалился.

Александр проводил юношу взглядом. Он не знал, какие чувства обуревают принца, мог только догадываться: разочарование, ибо человек, который начал принимать во внимание твои слова, считаться с твоим мнением, поддерживать — вовсе не отец; горечь от осознания, что Артур настолько хотел верить в эти изменения, что отгонял терзавшие сердце мысли о неправильности происходящего; тоска — отца нет; и, возможно, толика надежды — с Нимуэ дрался настоящий Утер, именно король встал на защиту сына, именно он не дал ведьме тронуть Артура.

Косаткин поймал себя на мысли, что хочет поговорить с Утером. Как это сделать — он не знал. Потому внимательно посмотрел на Мерлина, гадая, странно ли будет звучать его просьба или она вполне имеет место быть. А впрочем, об этом они поговорят завтра.

— Он вас уважает, — неловко улыбнулся чародей. В ответ на непонимание неопределённо повёл плечами. — Поймёте со временем. До свидания, — по привычке поклонившись, Мерлин скрылся за дверьми.

Александр протяжно вздохнул. Итак… Что теперь будет?

Александр и Мерлин, сидя за столом, придвинувшись друг к другу достаточно близко, чтобы прекрасно видеть написанное, и оставив пространство, чтобы не сталкиваться локтями, склонились над магической книгой, принадлежащей волшебнику, и молча изучали найденную Мерлином запись. Юный чародей всерьёз заинтересовался тем, как вытащить Александра из Утера (король хранил молчание: все попытки Косаткина как-то обнаружить присутствие Пендрагона в своей голове сводились к пульсирующей боли в висках, и Александр оставил затею — раз уж всё безуспешно, то продолжать мучиться смысла нет), и решил прошерстить свою книгу. Ранее они обращались только к библиотеке Гаюса, и, приступая к поискам, Мерлин не надеялся, что получится, однако… Один ёмкий, краткий и находящийся почти в самом конце текст привлёк его внимание, и чародей поспешил поделиться открытием.

Косаткин постучал пальцами по столешнице, после перевёл взгляд со строк на Мерлина. У мужчины появилась возможность вернуться — по крайней мере, он так полагал, тешил себя слабой надеждой, верил в подобный исход — но что-то его останавливало от заветного вопроса. Александр не хотел себе в этом признаваться: с каждым проведённым в Камелоте днём ему всё больше и больше казалось, что он находится на своём месте. Что это никакая не ошибка, не глупость, не причуда Древней Магии. Душу Косаткина терзали сомнения: с одной стороны, в благородных рыцарей он уже достаточно наигрался, спасибо; с другой — скребущее чувство неоправданных ожиданий не позволяло решиться на последний шаг. Мысли вернуться, как таковой, не возникало: Александр не то что бы не хотел вернуться, он почему-то знал, что прерывать свою деятельность в качестве короля Камелота ещё рано.

Также Александра смущал сам процесс, описываемый неизвестным магом: колдун говорил об изъятии тёмной сущности, захватившей больного (коим, как предполагал Косаткин, был просто человек с раздвоением личности: всё же в современном мире наука шагнула далеко, чтобы продолжать верить в демонов, а провалы в памяти (причём больной мог не помнить, что с ним происходило последние три дня), резкая смена в поведении и неконтролируемая агрессия явно не являются признаками исключительно одержимости), и том, что после вмешательства больной провёл в лихорадке несколько недель и, в конце концов, — запись звучала крайне безэмоционально, словно маг рецепт конспектировал, — скончался. Александру покидать мир вперёд ногами не хотелось совершенно, так что возможное освобождение пока представлялось размытым.

Мерлин положил голову на стол, запустил пальцы в волосы на затылке и пробурчал не понятый Косаткиным набор слов. Судя по брошенному чародеем косому взгляду, экспериментировать и подвергать опасности и Утера, и Александра он собирался в последнюю очередь. Колдун пару раз моргнул, широко зевнул и повернул голову к окну. Косаткин последовал его примеру, и первым, что оказало честь предстать перед взором, стала темнота: Камелот встречал, по меньшей мере, второй час ночи, а потому в жилых комнатах царил мрак — все давно спали. Только в коридорных окнах можно было увидеть тусклый свет факелов, да стражники иногда проходили, патрулируя.

Александр с осторожностью и в какой-то степени почтением — возможно, даже трепетом, восхищением перед магией и знаниями о ней, заключёнными в страницы книги — закрыл фолиант и подвинул его ближе к Мерлину. Чародей, кажется, в тишине и без надобности на чём-то сосредотачивать внимание задремавший, лишь дёрнул рукой, когда уголок тома задел его плечо, и чуть подвинулся. Пока Косаткин раздумывал, сказать ли волшебнику, чтобы он шёл в свою комнату спать на кровати (и благодаря этому избежал ломоты в теле после пробуждения), или оставить всё, как есть, проблему решили за него: в королевскую опочивальню, не постучавшись, вошёл заспанный и раздражённый Артур, держа подушку под мышкой, недовольно насупился, заметив бездельничающего слугу, и громко заявил, заставив Мерлина встрепенуться:

— Я сплю здесь, — сказав это, принц бросил подушку на кровать, прыгнул следом, покрутился, залезая под одеяло, и повернулся к опешившим Александру и Мерлину спиной.

— По случаю? — Косаткин вопросительно посмотрел на юного чародея, будто тот был осведомлён о каждой блажи своего господина. Мерлин в ответ только пожал плечами и встал, подходя к кровати.

— Шум, — в подушку пробурчал наследный принц. — Я понимаю, когда копают днём, — решив, что остальных находившихся в комнате стоит одарить своим вниманием, Артур приподнялся на локтях, обращая взор на Александра, — но ночью нужно спать, а не будить весь замок стуком.

— И поэтому вместо того, чтобы спуститься и приказать им перестать, ты решил прийти сюда? — Косаткин сложил руки на груди и наклонил голову.

По правде, Александра не особо интересовало, ради чего ведутся раскопки, да и забыть он о них умудрился: дворяне эту тему не поднимали вообще, проблем пока не намечалось, и мужчина решил сосредоточиться на главном — поиске ответа на вопрос, как им с Утером начать общаться без головной боли и контроля короля над Александром. Изменение канона — занятие прекрасное, и всё же Косаткин считал, что чем раньше сам Утер начнёт прислушиваться к Моргане с Артуром и усмирит свой гнев по отношению к магии, тем счастливее станет Камелот.

— Я хотел отдать нужное распоряжение Мерлину, — мах головой в сторону слуги, — но его на месте не оказалось. Поселился ты здесь, что ли? — не то возмущённо, не то восхищённо (наглостью, разумеется) обратился Артур к магу.

— Согласитесь, здесь спать удобнее, — улыбнулся тот.

— Давайте удобства королевских покоев вы обсудите завтра с утра? — Александр прикрыл ладонью зевок. — На свежую го… — Косаткин прислушался: ему показалось, ночная тишина нарушилась испуганными криками. — Что происходит? — мужчина подошёл к окну и выглянул во двор: по площади в направлении от дворца бежали рабочие, которые, судя по фонарям, киркам и одежде, проводили раскопки.

— Что-то нашли? — Мерлин покинул со стоном начавшего выползать из кровати Артура и подошёл к Косаткину.

— Случайно вышли на Килгарру? — усмехнулся Александр, но тут же посерьёзнел. — Идём, разберёмся.

Подождав Артура, который вполголоса продолжал вещать, что он думает по поводу всех этих раскопок и куда аристократам с идеей найти сокровища под замком стоит отправиться, Косаткин, ведомый знающим дорогу Мерлином, отправился выполнять прямые обязанности монарха: если рабочих что-то напугало, значит, это как-то связано с опасными ловушками или заклинаниями — иного в их жизни просто не было, а бояться теней… в Камелоте есть вещи и пострашнее.

На полпути они встретили Гаюса, которому сообщили о странной смерти в подземелье и который был разбужен теми же криками, что привлекли внимание Косаткина, и путь продолжили вчетвером. Суеверные (и благоразумные — Александр на месте стражников тоже не совался бы туда, откуда с таким ужасом бежали) блюстители порядка лишь поклонились, встречая короля, и, судя по облегчённым лицам, порадовались, что им велели остаться на своих местах (лишних свидетелей, если Мерлину придётся колдовать, Косаткин предпочитал избегать).

Вскрытая гробница заставила заворожённо замереть в проходе и начать всё с детским восторгом рассматривать: высокие колонны, горы сокровищ, статуи воронов, сидящий рабочий… Косаткин нахмурился, приложил палец к губам, показывая остальным молчать, и сделал несколько осторожных шагов в направлении человека. Тот не двинулся с места, хотя, несомненно, шум голосов и звук шагов не услышать не мог, не шелохнулся, да и сидел подозрительно прямо, недвижимо, словно… Мужчина положил руку рабочему на плечо, и тот повалился на пол, будто мешок с картошкой. И стало ясно, про какую смерть говорил Гаюс.

Александру было стыдно за свою реакцию: он отшатнулся в сторону, оступился, накренился в сторону гроба, — и в тот момент, как нога его нажала на плитку пола, из близстоящей статуи ворона вырвалась стрела.

Мерлин среагировал мгновенно: стрела тут же изменила направление и врезалась в стену за спиной Артура, пролетев в нескольких сантиметрах от уха принца. Пендрагон, пару раз непонимающе моргнув, прищурился и повернулся к чародею.

— Ты хотел меня убить?

— Я бы сделал это изящнее, — отозвался Мерлин, на всякий случай отступая Гаюсу за спину и смотря на Артура честным и раскаивающимся взором.

— К примеру, не спасал бы от всех недругов, — согласился пришедший в себя Александр, когда восстановил равновесие и отошёл от сооружения в центре, которое начал рассматривать.

Это был гроб. Точнее, саркофаг: на крышке был вырезан, по всей видимости, усопший. Худой, с длинной бородой, в капюшоне и мантии. Взгляд задержался на обрамлённом «сердце» — великолепном голубом камне, внутри которого… содержимое шевелилось, плавно плыло? Косаткин наклонился вперёд, стараясь, однако, держаться на расстоянии, и поймал себя на мысли: они докопались до очередных проблем, и что-то ему подсказывало, что нужно как можно скорее забыть о гробнице и запечатать её. Слухи по Камелоту расходятся быстро, а бегущие из подземелий рабочие явно вызовут шумиху и начнут рассказывать о сокровищнице, привирая и приукрашивая. А это значит, что обязательно найдётся человек, который сюда проберётся и что-нибудь да испортит…

— Гаюс, ты знаешь, кто это? — Александр повернулся к лекарю, внимательно всматривающемуся в лицо того, ради кого была построена гробница. Косаткин предположил, что, если узнать историю усопшего, можно подготовиться к… чему бы то там ни было.

— Догадываюсь, — Гаюс сделал шаг вперёд, огибая лежащего на полу рабочего и останавливаясь перед нажимными плитами.

— А что это? — указав на голубой камень, поинтересовался Александр.

— Не уверен, — Косаткин скептически посмотрел на лекаря. Мужчина чувствовал, что Гаюс знает ответ на поставленные вопросы, однако по какой-то причине не спешит обнародовать свои предположения.

— Ой ли? — Александр хмыкнул и вернулся к созерцанию саркофага. — Мерлин, скажи-ка, ты чувствуешь здесь, — он указал пальцем на «сердце», — магию?

— Да, — немного помолчав, в итоге ответил волшебник, и Косаткин закатил глаза: из книг он знал, что в строительстве Камелота участвовала магия, но там не говорилось, что кого-то будут хоронить под замком. Что возвратило к вопросу о подлинности описанных событий и том, кто же жил здесь до Пендрагонов. — Оно живое.

— То есть, — подал голос Артур, — у нас тут живой мертвец?

— Нет, — замотал головой Мерлин. — Там… душа?.. — чародей неуверенно посмотрел на Гаюса, однако лекарь, занятый созерцанием лица, высеченного на крышке саркофага, ответил молчанием.

Александр же призадумался. Во-первых, если Мерлин прав и в голубом камушке действительно чья-то душа, значит, и душу самого Косаткина можно безопасно извлечь из тела Утера и пересадить в какую-нибудь вещицу, — вряд ли, конечно, Александр сохранит способность общаться с окружающим миром, но это мелочи по сравнению с перспективой застрять в Камелоте надолго. Так как, во-вторых, Килгарра не объяснил, чего хочет Древняя Магия и вернёт ли она Александра обратно, мужчина предпочёл бы иметь чёрный ход — способ, благодаря которому можно оставить короля в покое. И королевство.

— Гаюс, как узнаешь, кто и что это, сразу же расскажешь, — Косаткин хлопнул в ладони. — Артур, скажи страже никого сюда не впускать. И пусть найдут рабочих: чувствую, завтра понадобятся их услуги зарыть здесь всё обратно.

— Конечно, ваше величество, — лекарь склонил голову.

— Мерлин, за мной, — скомандовал Артур, и они с чародеем отправились выполнять наказ Александра.

— С вашего позволения я задержусь, — направившийся к выходу Косаткин вопросительно вскинул брови, обернувшись к Гаюсу. — Хочу осмотреть драгоценности.

— Без проблем, — кивнул мужчина. — Помни о ловушках и будь осторожен — Мерлин ушёл, и спасать магией некому. Если ты, конечно, сам не вспомнишь прошлое, — Александр дёрнул уголком губ. — Доброй ночи.

— Надеюсь, так, сир.

Передав Артуру, чтобы не спешил запирать двери, так как Гаюс ещё не ушёл, Косаткин покинул подземелья и оказался на свежем воздухе. Сразу стало теплее. И не то что бы в туннелях было так уж холодно, — если ходить к Килгарре, к примеру, то разница температур почти несущественна, — но в гробнице был могильный холод, а от ощущения опасности по коже бежал мороз. Александр поёжился, поплотнее закутался в плащ и, обратив взор на ночное небо, несколько минут стоял в молчании, гадая, к чему приведёт вся эта ситуация и как с ней разбираться.

И пока в подземельях замка стража про себя ворчала на короля и принца с их круглосуточными дежурствами (ибо спать хотелось всем, а в казармах ждала тёплая постель и, если повезёт, стащенные с кухни лакомства с королевского стола), в какой-то таверне Седрик внимательно слушал рассказ про драгоценный камень размером с кулак и строил план по его добыче.

* * *

Человек, начавший лебезить перед свалившимся с лошади Артуром, — причём оказавшийся в нужном месте в нужное время, будто только того и ждавший, — Мерлину не понравился сразу. Во-первых, чародей видел, что Седрик — как тот позднее представился — сидел в ожидании достаточно времени, и юноша определённо пару раз замечал его рядом с лошадью принца. Не сказать, что Мерлин придал этому большое значение, — мало ли, может, человек просто полюбоваться решил, — но теперь в его душу закрались сомнения. Да и вёл себя незнакомец слишком… навязчиво.

Артур же лучился самодовольством, и Мерлин готов был поставить своё жалование, что если бы принцу прикрепили хвост павлина, то особой разницы между животным и Артуром не было бы. Чародей сложил руки на груди и, пропустив мимо ушей издёвки Артура и встретив назначение Седрика неодобрительным фырканьем, передал охотничий инвентарь, нагнал принца и зашипел:

— Тебе он совсем не показался подозрительным?

— Многие посчитали бы счастьем услужить мне, Мерлин, — закатил глаза Артур. — Так что можешь жаловаться лишь на свою нерасторопность.

— У него точно есть скрытые мотивы, — маг насупился. — Он с самого утра здесь сидит. Когда я ошибался?

Артур открыл рот, начал вспоминать свои прошлые злоключения, сомкнул челюсти и промычал что-то неразборчивое. Потом обернулся посмотреть на Седрика, вернулся взглядом к Мерлину, неопределённо повёл плечами и проговорил голосом, не преисполненным уверенности:

— Нельзя быть таким мнительным.

— Нельзя быть настоль самовлюблённым, — возмутился чародей, но ответа не получил: Артур скомандовал начало охоты, и пришлось нехотя вернуться в конец строя, чтобы не мешать любителям губить зверей.

Перед лесом лошадей оставили и дальше пошли пешком. Охотники по правую сторону от Артура, находящиеся в конце строя, выбивали палкой по земле незамысловатый ритм; остальные шли с таким видом, будто они не на зайцев или кабанов охотиться собрались, а идут убивать, по меньшей мере, дракона. Или грифона, или ещё какую тварь, созданную магией.

Когда вдалеке послышался рёв, Артур скомандовал перестать шуметь, — задачу они выполнили и дичь привлекли, — и начал красться. Движение рукой — и охотники справа начали заходить сбоку предполагаемой добычи. Не успели они пройти с десяток метров, как навстречу понёсся кабан. Очень большой кабан. Зверя не задело копьё, брошенное Артуром, и он продолжал движение к охотникам; все остальные не двигались с места, замерли, застыли, пленённые величием громадного создания.

Седрик выронил копьё — то и спасло всех от преждевременной кончины. Скрывшийся за деревом Мерлин шепнул заклинание, и вскоре туша кабана вспахала землю. Артур обернулся, ища того, кто одолел зверя. Его взгляд скользил от охотника к охотнику, пока не остановился на волшебнике. В очах мелькнула догадка, и Артур вопросительно поднял брови. Однако прежде, чем Мерлин кивнул, кашлянул Седрик, и принц удостоил своим королевским вниманием его.

— Это был я, — Мерлин хмыкнул. Громко, так, чтобы один конкретный персонаж услышал, и Артур, на своё счастье, возмущение слуги заметил.

Принц оборвал готовое сорваться с языка обличение: во-первых, он не смог бы придумать, каким образом объяснить, что кабана положил Мерлин, у которого на момент удара в руках была лишь пустота; во-вторых, под корку въелись слова Александра о том, что сначала нужно думать, а потом делать, и этим советом Артур собирался воспользоваться. Итак, Мерлин сказал, что Седрик следил за ними с самого утра, а значит, у того была для этого серьёзная причина. Пункт второй: это случилось сразу же после того, как была обнаружена гробница. Сложив два и два, Пендрагон заключил, что Седрик нацелен что-то оттуда достать, а потому решил сделать то, что, по мнению Мерлина, умел делать лучше всего, — сыграть дурачка.

— Ты спас мне жизнь. Проси, чего хочешь, — взгляд чародея был красноречивым и окончательно поставившим крест на умственных способностях наследника трона.

— Лишь должность при дворе, — глаза Седрика алчно блеснули.

— Считай, она у тебя в кармане. Возвращаемся. Мерлин, иди сюда, поможешь взобраться на лошадь. А вы, — обратился он к оставшимся охотникам, — оттащите тушу в замок.

— Ты серьёзно? — стоило отойти подальше от любопытных ушей, вопросил Мерлин. — Вот так взял и приблизил совершенно…

— Тс-с, — зашипел Артур, закрывая разошедшемуся чародею рот ладонью. — Нам нужно понять, зачем ему нужен я. Пусть сегодня заменит тебя ночью.

— А мне потом снова мчаться и всех спасать? — иронично поинтересовался Мерлин, вздохнув. — Кстати, Александр велит запечатать гробницу обратно. Гаюс выяснил, чья она.

— Дай угадаю, — они вышли к лошадям, — опять магия?

— Невероятно, сир, как вы догадались? — всплеснул руками маг, и насмешливый тон тут же превратился в сдавленный «ох», стоило насупившемуся Пендрагону ткнуть слугу локтем в бок.

В замок вернулись без приключений. Спокойный Гаюс, к словам которого прислушались и не стали по-королевски игнорировать и поступать по-своему, что, если судить по наблюдениям Мерлина и Артура, приносило больше вреда, чем пользы, разговаривал с Александром; они стояли на крепостной стене, наблюдая за жизнью города, и в этом шуме нельзя было услышать, что они обсуждали. Завидев вернувшихся с охоты принца и слугу, Косаткин приветливо махнул им рукой и вернулся к беседе. Мерлин искоса посмотрел на чуть поднявшего и тут же опустившего руку Артура: кому, как ни ему, было ясно, что Пендрагон искренне хотел верить в изменения, происходящие с отцом, и какое разочарование его настигло, когда принц узнал про вторую душу.

— Что планируешь делать? — вопрос звучал с толикой равнодушия, и всё же Мерлину было интересно, как Пендрагон планирует возвращать отца… и собирается ли вообще это делать, так как никаких вопросов не поступало.

— Ты о чём? — Артур посмотрел в глаза. Мерлин прикусил язык: во взгляде принца не просьба, а приказ — приказ молчать и не поднимать ставшую табуированной тему.

— О Седрике, — принял правила чародей. — Мне разбудить тебя сразу же, как его поведение станет подозрительным?

— Да, — кивнул Пендрагон. — Седрик! — похлопав Мерлина по плечу, приступил к исполнению плана Артур.

* * *

О Корнелиусе Сигане Александр узнал ближе к обеду. Гаюс, оставшийся на ночь в гробнице изучать саркофаг, видимо, не спавший всю ночь, пришёл на ковёр к королю, чтобы убедить того запечатать гробницу. Лекарь говорил долго и много, и впитывавший, как губка, новую информацию Косаткин поджал губы: отчасти он начал понимать ненависть Утера к магии. Александр не мог согласиться с идеей Чистки и убийством стольких людей, однако признал: некоторых можно остановить только с использованием грубой силы, а особо ретивых и опасных — только смертью, ибо из темницы с помощью магии сбежать можно без сложностей. Когда Гаюс стал убеждать запечатать гробницу и ничего в ней не трогать, Косаткин согласился.

Александр ценил мудрость лекаря, его знания и опыт. Гаюс был тем советником, который подскажет верный путь, когда дело коснётся магии. Да и зная способность одного великого чародея находить приключения на свою голову, Косаткин разумно предположил, что, не начни они быстро исправлять сотворённое, кто-нибудь да доберётся до гробницы, выковыряет «сердце» и станет злобным колдуном. Сигана в Камелоте и разрушения, которые Корнелиус способен принести, Александр своими глазами видеть не хотел — вот вернётся домой, тогда и посмотрит сериал. В безопасности, а не прямым участником событий. Ему Нимуэ, Канана и крылатой бестии хватило с головой.

Работа закипела сразу же. Казалось, самим работникам, увидевшим ловушку гробницы в действии, импонировала идея от столь ужасного места избавиться. Отколотые камни стали возвращать на места, и Александр, решивший, что лучше перебдеть, чем потом разгребать последствия, попросил рабочих сделать вскрытую стену гробницы многим толще, чем она была. Те охотно согласились, и к позднему вечеру, когда Косаткин спустился проверить результат, проход в гробницу почти полностью заложили.

Разумеется, Седрик этого не знал: так получилось, что в стремлении угодить Артуру, чтобы тот не дай бог не передумал оставлять его вместо Мерлина на ночь, он старался больше времени проводить рядом с принцем, исполняя его волю. Поначалу довольный, как объевшийся сметаны кот, после Пендрагон стал находить общество прилипчивого Седрика раздражающим, а к вечеру всерьёз начал тосковать по Мерлину, занявшего наблюдательную позицию в конце коридора, за углом.

Будить Артура не пришлось. Пендрагон из-под опущенных ресниц наблюдал за гасящим свечи Седриком, и от его внимания не укрылось, что тот залез в ящик и вытащил ключ от двери, которая вела в гробницу. Пожелав хороших снов, полностью уверенный в успехе Седрик покинул покои. Артур не спеша поднялся с постели, накинул халат, взял меч и вышел в коридор, где его встретил подоспевший Мерлин. Когда они спустились в подземелье (милосердно пристроив усыплённых стражников у стенки), то сперва не смогли отказать себе в удовольствии немного насладиться представлением: Седрик, судорожно ощупывающий стену и пытающийся руками расширить проход, метался и не знал, что ему делать.

— Что-то не нравится, Седрик? — спросил Артур, и голос Пендрагона отразился эхом, громовым раскатом прокатился по помещению и заставил вора отпрянуть от стены и испуганно воззриться на принца и слугу. — Кажется, ты сказал, что будешь в коридоре?

— Он же не уточнил, в каком, — улыбнулся Мерлин. — Хотел украсть сокровища, да вот незадача — гробницу запечатали.

— Пусть остудит голову в темнице, — пойманный Седрик даже не сопротивлялся, когда Артур приставил к его груди лезвие меча и взял его за локоть. — А потом его ждут твои лучшие друзья, Мерлин.

— Конюшни? — воодушевлённо поинтересовался тот.

— Невероятно! Как ты догадался?

Следующим утром Мерлин и Александр стояли неподалёку от тренировочной площадки, где Артур обучал рыцарей, и разговаривали о Корнелиусе и его заключённой в камень душе. Косаткин знал, что у юного чародея пока не хватит сил и навыков совладать с таким опасным заклятьем, однако это всё же было лучше, чем ничего: появилась возможность обезопасить и себя от влияния Утера, и Утера от себя, то есть теория по разделению душ могла воплотиться на практике. Вопрос был в том, стоит ли вмешиваться.

Александр удивлённо посмотрел на Мерлина, первое время полагая, что слух его обманул: на вопрос, почему все так любят устраивать турниры, которые уже оскомину набить были должны, и ещё ни разу не поставили какое-нибудь театральное представление — что-нибудь из античной классики было бы прекрасным разнообразием, тем более литература должна быть хорошо известна, так как Рим только недавно распался, — волшебник вопросительно склонил голову и как-то сконфуженно переспросил насчёт театра. Спустя семь минут расспросов Косаткин выяснил, что в представлении среднестатистического жителя Средневековья все знакомые и привычные постановки драматических произведений кажутся едва ли не воплощением воли сатаны — дескать, не богоугодное это дело, на сцене кривляться. Ещё через несколько задумался, почему в Камелоте за всё время его пребывания не было встречено ни одного священника: вроде бы, ими кишмя всё кишеть должно, особенно дворец — Средневековье на дворе.

Мужчина не знал, сколько времени они провели, обсуждая театр: роли, сюжеты, интриги (Александр полагал, что ему нужно радоваться: среди знати тема смены власти не поднималась — заговоров не было, все сразу шли к королю на поклон, если им что-нибудь приходилось не по вкусу; — короля никто убить не пытался), маски, — говорили долго и много. В основном, конечно, рассказывал Косаткин, а Мерлин внимательно слушал и задавал уточняющие вопросы. Особенно волшебнику понравились истории с подменой, где в конце драмы персонажи узнавали, что главный герой являлся совсем не тем, кем назывался.

Александр задумчиво смолк, поймав себя на мысли, что последним сюжетом можно описать его жизнь в Камелоте: он так же заменил настоящего короля, умело (во всяком случае, Косаткин тешил себя надеждой, что так) играл выпавшую ему роль… и он понятия не имел ни когда раскроется правда, ни какие цели преследует Древняя Магия. Неведение раздражало, ответов на вопросы не было, осознания, в правильное ли русло он поворачивает сюжет или после его вмешательства станет только хуже — тоже.

Судьба драматических персонажей тоже не радовала: в лучшем случае их с позором прогоняли, в худшем — ждала смерть. Александр прищурился, про себя размышляя, что с ним прикажет сделать Утер, если для короля Камелота в итоге всё сложится прекрасно и они с Косаткиным окажутся каждый в своём теле. Мужчина, правда, надеялся, что к этому времени Древняя Магия вернёт его домой и пляски с перемещением во времени и пространстве закончатся.

Впрочем, последствия своих решений и выборов он если узнает, то не скоро. А потому разумнее обратиться к настоящему и придумать, в конце концов, чем бы разнообразить развлекательную программу пятого века. С одной стороны, он не сомневался, что Мерлин с Артуром организуют Камелоту море приключений; с другой — от покушений, смертельных опасностей и угроз тоже отдохнуть хочется: они, как и турниры, хороши в малых количествах.

Поймав себя на мысли, что проблем давненько не возникало — неделя в спокойствии и бездействии в свете последних событий казалось подозрительной — и собравшись спросить колдуна, не было ли в последнее время чего-нибудь необычного или странного, не вписывающегося в рамки беспроблемной жизни, Александр оказался прерван тихим стуком в дверь. Стражник, получив разрешение войти, поклонился королю и обратился к Мерлину — чародея на ристалище ждал Артур: рыцари начинали тренировку.

До поля боя шли вместе, продолжая разговаривать о театре. И только увидев репетицию предстоящего турнира своими глазами, Александр с иронией признал, что был не прав: если раньше сражения рыцарей происходили на земле с использованием оружия, то сейчас они сменили тактику и решили выбивать противника из седла. Косаткин, без особой радости наблюдая сближение Пендрагона и кого-то из рыцарей, уже предвкушал головную боль от звука грохочущих доспехов: королевское ложе находилось в центре, и столкновение рыцарей, в теории, должно было произойти прямо перед ним. А значит, вид лучше, шум громче.

Присутствие короля на ристалище повлияло на рыцарей: увидев Утера, все хотели показать себя с лучшей стороны, продемонстрировать, чему обучены, восхитить навыками и добиться одобрения монарха. Пришлось всем благосклонно улыбаться и кивать. Пристроившись рядом с Мерлином и Ланселотом (славный рыцарь должен был идти после Артура, подъехавшего за новым копьём: старое сломалось после удара о доспехи противника), Александр кивнул поприветствовавшему его принцу.

— Как у тебя успехи? — Ланселот ответил не сразу, раздумывая над тем, в какие слова облачить мысль.

— Заработал пару синяков, — в итоге признал юноша, чем развеселил стоящего рядом Мерлина. — Противникам досталось больше — их пришлось поднимать с земли. А когда вы в последний раз участвовали в турнире?

— Когда Игрэйна была жива, — сопоставив возраст Артура и библиотечные записи, сказал Александр.

Во время тщательного штудирования книг, которыми, по просьбе монарха, его снабдил Джеффри, информация попадалась разная: одна касалась исторически масштабных событий (войны́, заключения мира, собрания королей), другая — мелкого характера (кто победил на очередном турнире, кто с кем сочетался браком, сколько родилось детей у такого-то дворянина), третья вообще была больше похожа на сказки, чем литературу о монстрах. Имя Утера Пендрагона среди победителей перестало мелькать сразу после рождения Артура: впрочем, монарху было не до участия — время шло к Великой Чистке.

— …я был открыт, ты мог меня выбить! — Ланселот и Александр переглянулись: они пропустили столкновение Леона и Артура и теперь причины негодования Артура не знали.

— Я боялся поранить вас, сир, — Пендрагон закатил глаза.

— При таком преимуществе нельзя сомневаться!

Ланселот, извинившись, поспешил присоединиться к дискуссии: остальные рыцари столпились неподалеку от Леона с Артуром и виновато посматривали на принца. Никто вслух признавать прискорбный факт того, что наследнику престола все поддаются, чтобы тот не дай бог себе чего-нибудь не сломал, не собирался.

Александр понимал и Артура, и рыцарей: первый всю жизнь был уверен, что его собратья по оружию хотя бы на турнирах сражаются с ним в полную силу, а потому признание в обратном должно было шокировать; последние, прекрасно осознавая реакцию Утера на предполагаемое ранение Артура, рисковать жизнями не собирались. Хотя, с другой стороны, постоянные победы влияли на самооценку и в определённые моменты превращали Пендрагона в «зазнавшегося венценосного осла»: Мерлин как-то пожаловался, что перед каждым турниром Артур начинает хвастаться своими подвигами, а после того, как займёт первое место, ходит распушившим хвост павлином.

— Что именно случилось? — тихо поинтересовался Косаткин у Мерлина, решив для себя прояснить ситуацию.

— Солнечный блик ослепил Артура, а Леон его выбивать из седла не стал, — на той же громкости ответил чародей.

— И теперь его уверенность в своих способностях оказалась под угрозой, — озвучил очевидное Александр. — Идём, Мерлин, придумаем, как поддержать возмущённого ребёнка, — похлопав мага по плечу, Косаткин последовал за Пендрагоном — тот широким шагом направлялся к замку.

Всё то время, что они шли к покоям принца, привлечь внимание Артура не получалось: Пендрагон дулся и пресекал все попытки начать разговор и себя утешить. И всё же гнев не мог длиться вечно: в остервенении расстёгивая доспехи, Артур нервозно отбросил от себя шлем, дёрнул ремешки и резко повернулся к застывшим от неожиданности Александру и Мерлину.

— Как узнать, чего я стою, если мне поддаются?! — во взгляде больше обиды и разочарования, чем злости.

— Артур, ты — наследник престола. Ясное дело, что они в любом случае бить в полную силу не будут, — Косаткин махом ладони указал на стул, и не ставший сопротивляться Пендрагон покорно сел. — Они думают, что могут покалечить тебя, потому и не трогают. А если ты не можешь узнать, — Артур открыл рот, и Александр повысил голос, показывая, что ещё не договорил, — насколько силён, честным путём, предлагаю немного схитрить.

Мерлин оживился: видимо, как и Косаткин, он вспомнил об утреннем разговоре и в частности — о подмене. Артур же напрягся: чародей весь светился от предвкушения, и в голову наследника престола закралась шальная мысль, не собираются ли его в кого-нибудь превратить, но всё оказалось проще:

— Мы найдём тебе замену.

Пендрагон моргнул.

— В каком смысле?

— Будешь участвовать под чужим именем, — восторженно заявил Мерлин, хлопнув в ладони. — Найдём кого-нибудь из отдалённых земель и представим как участника турнира. Он будет приветствовать толпу и веселиться на пиру, а ты — тыкать в других рыцарей палками, — непосредственно, воодушевлённо и на полном серьёзе высказался чародей.

— Скажем, что принц отправился сражаться с очередной тварью, — поддержал Александр, — попросим Гвен на время укрыть монаршую персону, — по замку рыцари каждый день ходят, не ровен час наткнутся…

— …и все будут уверены, что я — другой человек, — закончил Пендрагон.

— Захочешь заслуженных лавров — выйдешь из тени в конце, — пожал плечами Косаткин. — Согласен? — Артур кивнул. — Тогда иди просись к Гвен — для тебя это не станет проблемой, — Мерлин громко фыркнул, Александр мягко улыбнулся. — И захвати цветы — девушке будет приятно.

Последовал ли Пендрагон совету, ни Косаткин, ни чародей не узнали. На следующее утро Мерлин собрал все необходимые вещи, Артур уведомил о своём отъезде рыцарей (Ланселот хотел напроситься в компанию, однако принц заявил, что кто-нибудь должен выиграть турнир вместо него), и маленькая группа из троих стражников и Артура отправилась на защиту земель Камелота.

Александр хотел верить, что это их маленькое предприятие по «замене» Пендрагона и есть то приключение, которым была наполнена одна из серий, судя по всему, второго сезона. А потому, когда к нему подошёл запыхавшийся стражник и сообщил, что в тронном зале его ждёт человек, желающий сообщить сведения, которые могут стоить Артуру жизни, Косаткин устало выдохнул, посмотрел на небо через открытое окно, мысленно вопрошая, за что им всё это, и морально приготовился к тому, что на турнире среди участников объявится второй Валиант, чья цель — погубить принца.

К счастью или сожалению, Александр почти угадал. Единственное, о чём он не знал, так это причины. Ни об убитом сыне Одина, ни о самом Майроре Косаткин не имел представления. Заплатив человеку за сведения, мужчина приказал усилить охрану (хотя сомневался, что с этого выйдет прок) и попросил найти слугу Артура. Сообщить Мерлину о наёмном убийце следовало незамедлительно.

* * *

Вся косметическая часть была предоставлена Артуру, Мерлину и Гвиневре. Отца девушки, Тома, по выдуманному поводу решили отправить в другую деревню (якобы за особо редким материалом для плавки, которого в Камелоте пока не было), а потому участь быть шокированным внезапным переездом к ним наследника престола кузнецу не грозила. Умалчивая, они поступали нечестно. С другой стороны, чем меньше людей знало о присутствии Пендрагона в числе участников, тем лучше — учитывая, что в королевстве объявился убийца по артуровскую душу.

На трибунах, как и раньше, собралась толпа. Каждый зритель держал в руках флажок с цветом герба избранного рыцаря.

Настала пора участникам выйти на ристалище.

Александр не знал, кого откопал Мерлин, и честь встретиться с подставным лицом выпала ему уже на приветственной церемонии перед началом состязаний. Крестьянин тянул поводья на себя слишком сильно, что не нравилось лошади, и та раздражённо топталась на месте, пытаясь ослабить хватку. С речью Александр затягивать не стал, и народ приготовился к зрелищам.

Артур выигрывал. Толпа бесновалась. Александр, кажется, отбил ладони, аплодируя вместе с остальными.

Видимо, для уже привыкшего к турнирам Косаткина всё закончилось быстро, и рыцари вышли поприветствовать толпу. Сам Александр, стоило зрителям отвлечься на победителей, спустился с трибуны и отправился к Мерлину — вчера им так и не удалось поговорить: слуга вернулся слишком поздно, и к тому времени, как чародей окончательно освободился, Александр лёг спать.

— Поздравляю, наша затея пока проходит успешно, — Косаткин пристальнее вгляделся в Мерлина: или ему показалось, или у волшебника прибавилось кругов под глазами. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Гаюс решил, что, раз Артур уехал, я целыми днями ничего не делаю, — устало оповестил юноша, разбираясь с седлом. — Поэтому вчера меня ждали полы и бак с пиявками.

— Я разберусь. У нас проблема посерьёзнее — Один послал наёмного убийцу за Артуром. Известно имя — Майрор, — Александр вздрогнул, обернулся, осматривая толпу: ему почудилось, будто на него пристально смотрят.

— Он в городе?

— Зная наше везение — да. Скажи Артуру, чтоб лишний раз из дома Гвен не вылезал. И сам будь осторожен — если увидишь подозрительного типа, сразу сообщай страже. Лучше перепроверить всех, чем потом вылавливать трупы, — мужчина на мгновение задумался. — Или пустить слух, что мы готовы заплатить за голову Одина больше?.. Он же наёмник. Авось подействует? Хотя… Вам к угрозе смерти не привыкать — можно и не волноваться. В сериале вообще пять сезонов — явно помрёте не сейчас, — последнее предложение Косаткин пробормотал себе под нос. — Удачи, Мерлин.

— Хорошего дня, — отозвался чародей.

Александр обещание сдержал и для поручений придворного лекаря выделил двоих слуг. Не сказать, что Гаюс был доволен тем, что к его пиявкам прикасаются чужие руки, но против воли короля не пошёл.

Мерлину стало чуть легче: количество дел на день достигло разумных пределов, и юноша смог позволить себе полноценный сон. Утром вставать приходилось раньше, — до того, как Гаюс проснётся, — чтобы не отвечать на вопросы лекаря, куда волшебник идёт спозаранку на этот раз. К началу турнира следовало подготовить копья, разбудить «замену» Артура и облачить обоих — и крестьянина, и принца — в доспехи. С последним помогала Гвен, и от внимания Мерлина не ускользали взгляды, которыми обменивались девушка и Пендрагон. Судя по всему, совместное проживание благотворно сказывалось на их отношениях.

Мерлин протяжно вздохнул: последняя их встреча с Морганой была, наверное, несколько дней назад, а потом навалилась куча дел, и времени увидеться не оставалось. Приходилось довольствоваться возможностью видеть её, сидящей рядом с королём и наблюдающей турнир.

Волшебник пообещал себе в ближайшее время позвать Моргану… неважно куда. Ему нужен был повод, чтобы провести с девушкой время. Самый верный способ его создать — придумать, сделать самому. Ждать подходящего момента Мерлин не собирался — не с их насыщенной на приключения и неприятности жизнью.

* * *

Гвиневра была приятно поражена поведением Артура. Считавшая, что привычка принца жить на всём готовом обязательно даст о себе знать, девушка сначала не поверила глазам, когда после ужина Пендрагон сам убрал со стола, а потом и ушам — стоило Артуру предложить сходить за водой. Она только и успела, что дрожащей рукой указать на ведро, с которым ходила к колодцу, как наследник престола скрылся за дверью.

Артур же, прекрасно помнивший трудности, с которыми сталкиваются крестьяне, со времён их маленького путешествия в родную деревню Мерлина, и то, как потеплела атмосфера между простым народом и титулованными рыцарями, стоило им начать вести быт сообща — картина рубящего дрова Александра в теле отца, кажется, накрепко засела в памяти, — в какой-то момент осознал, что своим присутствием стесняет Гвен, и решил минимизировать затраты. В конце концов, девушка согласилась приютить его, солгать отцу, и она не просила ничего взамен. Помочь с посудой и водой — меньшее, что Артур мог сделать.

И он изо всех сил отгонял звучащий в голове ехидный голос, удивительно напоминавший мерлиновский, говорящий, что так он поступает исключительно для того, чтобы произвести впечатление на понравившуюся девушку.

Кроватей в доме было две — совершенно обыкновенные, жёсткие и ужасно неудобные. Впрочем, Пендрагон, возблагодаривший все свои походы и ночлеги на холодной земле у костра, несколько минут поворочался, пытаясь найти положение поудобнее, — он всегда так делал, когда они с рыцарями устраивали привал в лесу, — пристроился, прикрыл глаза и тихо пожелал задувающей свечи Гвиневре:

— Спокойной ночи.

— Сладких снов, — отозвалась девушка, собираясь задуть последнюю свечу, но её прервал нетерпеливый стук в дверь.

Пендрагон тут же принял сидячее положение. Рука непроизвольно потянулась к мечу — гостей они не ждали, тем более так поздно.

Гвен открыла дверь, и в дом в прямом смысле этого слова ввалился запыхавшийся Мерлин: чародей, запнувшийся о собственную ногу — нетерпение поделиться информацией о наёмном убийце сыграло злую шутку — сделал широкий шаг вперёд и распластался на полу. Артур закатил глаза, мысленно возвращаясь к вопросу, по чьей ошибке магический дар решил проявиться в данном неуклюжем создании.

— Ты не ушибся? — Гвиневра наклонилась проверить, всё ли в порядке с Мерлином, и тут же выпрямилась, когда юноша перевернулся на спину.

— Артур, тебя хотят убить, — без предисловий заявил маг, пытаясь отдышаться. — Один… Майрор… — выдохшись, Мерлин пытался донести информацию жестами, вырисовывая руками замысловатые узоры.

Пендрагон опустился рядом с чародеем на корточки и, перехватив запястья юноши, заставил того остановиться. Смотря на Мерлина сверху вниз, Артур подождал, пока волшебник восстановит дыхание, а после поднялся, потянув за собой и друга.

— Садись, — выдвинув стул из-за стола, кивнул на него принц. — И начни с самого начала.

Гвиневра налила в кружку воды и передала её Мерлину. Юноша благодарно кивнул и сделал несколько глотков, смачивая пересохшее горло. Кашлянув и собравшись с мыслями, он пересказал то, что услышал от Александра: про наёмного убийцу, про усиление ночных патрулей и совсем свежие новости — о найденном трупе стражника, которого, судя по всему, подкупил Майрор. Мерлин бы подождал до завтра и рассказал всё в шатре перед турниром, но убийство заставило ускориться: оно показало, насколько близко к ним находится Майрор.

— Но зачем Одину твоя смерть? — Гвиневра обхватила себя за плечи.

— Я убил его сына, — Пендрагон одной рукой упёрся в стену, вторую запустил в волосы. — Сын Одина вызвал меня на бой, и, несмотря на моё предложение остановить сражение, продолжал атаковать. Всё вышло случайно: наступая, он опустил щит, а я не успел остановить удар. Остриё клинка легко вошло в его грудь. До сих пор помню страх в его глазах, — Артур отошёл от стены, провёл ладонями по лицу, запрокидывая голову. — Лекарь даже не успел осмотреть рану — он умер почти сразу.

— Тебе не в чем себя винить, — Гвен легко коснулась плеча Пендрагона, успокаивающе улыбнулась принцу. Артур накрыл ладонь девушки своей.

— Только мы знаем, что ты в Камелоте, — напомнил о своём существовании Мерлин. — И никому об этом не скажем.

Артур прищурился, посмотрел на Мерлина, и волшебник заёрзал на стуле, поняв, что уже видел подобный взгляд у Пендрагона: обычно он появлялся, когда голову принца посещала очередная абсурдная идея. Не сказать, что на веку их знакомства бредовых предложений было много, однако печальный опыт имелся, и чародею очень не хотелось его повторять.

— Гвен, можно попросить тебя нас ненадолго оставить? Нам нужно кое-что обсудить, — девушка хотела было возразить, но сосредоточенность и непреклонность, прозвучавшие в голосе Артура, заставили её передумать. — Только не уходи далеко и будь осторожна, — когда за Гвиневрой закрылась дверь, Пендрагон обратился к Мерлину: — Вы с Александром предложили трюк с переодеванием мне. Майрора сейчас ищут, и лучший для него способ добраться до меня — сделать то же самое.

— То есть заменить рыцаря, с которым ты должен сойтись в поединке? Но откуда он узнает, что ты участвуешь? Мы же скрываем информацию…

— У тебя удивительная невнимательность к деталям, Мерлин, — покачал головой Артур, а после пояснил: — За тобой следили — я видел тень у окна. Кому ещё это могло понадобиться, как не убийце? Так вот…

* * *

Александр чувствовал себя обделённым. Утром за завтраком заскочивший объяснить, в честь чего Один нанял наёмного убийцу, Мерлин обмолвился, что у них с Артуром созрел план, и, не вдаваясь в детали, поспешил вернуться к Пендрагону — волновался, что Майрор найдёт его раньше времени. По итогу Косаткин усвоил следующее: во-первых, наёмник знает про Артура; во-вторых, Майрора собирались поймать. Третье следовало из первых двух — ему опять придётся просить у Гаюса успокоительное, так как эта команда искателей приключений определённо устроит представление, переживать за исход которого будет, в основном, Александр.

Моргана, несколько секунд смотрящая на то, как Косаткин нервно барабанит костяшками пальцев по подлокотнику, обеспокоенно поинтересовалась, всё ли в порядке. Мужчина, больше заинтересованный в действующих лицах — Артура и Ланселота не узнать было нельзя, — ответил не сразу.

— Подумываю о том, что хочу в отпуск, — Моргана нахмурилась, не зная значения незнакомого слова. — Отдохнуть.

— Можешь съездить в охотничий домик — мы с Артуром за всем присмотрим, — предложила девушка, и Косаткин нервно хмыкнул: оставить Мерлина и Артура одних? Да они камня на камне от королевства не оставят.

— Спасибо за предложение. Может быть, когда-нибудь. Что происходит? — привлечённый шумом, он повернул голову.

Перед королевским ложем, на ристалище, стоял Ланселот. Перед ним лежал, облачённый в доспехи, не знакомый Александру мужчина.

— Ваше величество, мы поймали убийцу, — отрапортовал рыцарь. — Майрор был замечен среди палаток. Он оказал сопротивление и был убит, — решив, что подробности выпытает у Артура и Мерлина, Косаткин облегчённо выдохнул и, не проронив ни слова — боялся, что голос дрогнет — махнул рукой.

Ланселот, заметивший, что король наконец-то расслабился, кивнул стражникам, забравшим тело Майрора, и вернулся обратно в палатку крестьянина, которого Артур с Мерлином решил использовать в своей «театральной постановке», как обозвал сие действо чародей. В его голове до сих пор не укладывались события утра…

Когда к нему заглянул Мерлин, Ланселот не удивился: он был рад другу, тем более волшебник перед каждым состязанием забегал пожелать удачи. Когда Мерлин зашёл издалека и начал спрашивать, как бы повёл себя Ланселот, если бы ему предложили поучаствовать в рискованном предприятии — напрягся, почуяв неладное, но пробормотал короткое «допустим». Когда же палатку своим присутствием почтил Артур в доспехах сэра Уильяма, тут же приложивший палец к губам и всем видом призвавший молчать, первым желанием Ланселота было немедленно встать и тут же доложить королю, что принц Артур в Камелоте и является прекрасной мишенью для Майрора. Вторым — отругать обоих: и Мерлина, и Артура. И только третьим — выслушать.

Как выяснилось, Пендрагон был прав, и возле дома действительно находился убийца. Его спугнула стража, но сомнений не осталось — то был Майрор. Наутро они решили действовать, поставив все карты на то, что наёмник решит подменить противника Артура. Потому предупредили Ланселота, полностью уверенные, что в финал выйдет именно он. Не прогадали в обоих случаях — то было либо невероятным везением, либо вмешательством сил свыше.

Майрор к засаде готов не был. Ланселот же, наоборот, осведомлённый, что его попытаются убить, встречал наёмника во всеоружии. Короткая схватка — и на одного наёмного убийцу стало меньше.

Перед тем, как закончить турнир, Артур и Мерлин, переглянувшись, молча решили, что Александра стоит успокоить хотя бы известием о смерти Майрора. Да и труп, собственно говоря, нужно было куда-то деть — не оставлять же в палатке.

А потому оставалось самое интересное — финальная схватка Артура и Ланселота…

…которая впервые в истории турниров завершилась ничьей, потому что все разы, что рыцари сходились меж собой, ни одному из них не удалось выбить из седла другого. В конце концов, Александру надоел треск ломающихся копий, и он объявил победителями обоих.

Артур, затеявший всё ради проверки своих способностей, пожелал остаться в тени: «сэр Уильям» стоял рядом с Ланселотом и приветственно махал толпе. Артур, Мерлин и Гвиневра, наблюдая за всем со стороны, стоя рядом с шатрами, улыбались и аплодировали вместе с многочисленной публикой.

Служанку леди Морганы в этот день ждало ещё одно потрясение — первым было поведение Артура во время маскарада. Вторым — Утера. Она не заметила, как король покинул своё место на трибуне и оказался рядом. Собственно, сюрпризом это стало и для Артура с Мерлином. Король Камелота, крепко сжавший плечи сына и слуги, таким тоном заявил, что им надо поговорить, что по спине Гвен побежали мурашки. Утер кивнул Гвиневре, извинившись и уверив, что Артур вернётся к ней в целости и сохранности, и увёл провинившихся юношей прочь.

Выслушавшие целую лекцию о том, что нервные клетки не восстанавливаются, а он, Александр, за них, оболтусов, переживает, между прочим, Пендрагон и Мерлин пообещали больше Косаткина в неведении не держать. Впрочем, никто из них не сомневался, что слово сдержать не получится — уж слишком много впереди приключений.

Было и хорошее — Мерлин всё же пригласил Моргану на свидание, закончившееся ужином в покоях подопечной короля.

На счастье чародея, Артур об этом не знал — у принца была встреча с Гвиневрой.

И только двое слуг, выделенные Гаюсу вместо Мерлина, мысленно проклинали чёртов бак с пиявками, отмывая его, кажется, в сотый раз.

Ночью, где-то через неделю после истории с наёмным убийцей, — Александр был обеспокоен, что Один повторит попытку и предпримет иные меры по сведению Артура в могилу; юный Пендрагон же с не свойственной ему серьёзностью заявил, что со всем разберётся сам, и только благодаря Мерлину Косаткин был в курсе короткой переписки между Одином и Артуром, содержание которой, впрочем, оставалось тайной, — разразилась настоящая гроза: дождь хлестал по оконному стеклу, ставни скрипели и дрожали, небо бороздили желтоватые просветы молний. Из окна королевских покоев Александр видел, как бушует стихия, и не особо удивлялся пустым улицам: обычно ночью стражники патрулировали по меньшей мере три раза — примерно в полночь, ближе к середине ночи и рассветному часу; — сейчас же никого не было. Мужчине не спалось, и он наблюдал, как по ступеням, ведущим к входу в замок, маленьким водопадом стекает вода. Наверное, те, на чью долю выпало дежурство в темнице, сейчас, забравшись на стулья с ногами (а возможно, даже заняв столы), с тоской вспоминают сухие коридоры. Косаткин ни секунды не сомневался в том, что темницы заливает, — они расположены под замком.

В комнате горело всего несколько свечей: две на тумбочке у кровати и пять в подсвечнике на столе. Света они давали мало.

Поворочавшись, но так и не сомкнув глаз, Александр сначала хотел разобраться с принесёнными к вечеру бумагами, однако сосредоточиться не удалось, — мысли были далеки от государственных дел и в первую очередь касались Артура и Утера: принц обещал связаться с друидами, и всё же о том, сделал ли он это, разговор не поднимался, — и он стал мерить шагами комнату. После остановился у окна: картина ночной грозы заворожила, и Косаткин не сразу заметил мелькнувший огонёк в окне комнаты Морганы. Мужчина был готов поклясться, что ещё секунду назад его не было.

Александр моргнул: пламя свечи взвилось вверх, стекло треснуло, и осколки швырнуло наружу. Косаткин медленно выдохнул, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и отправился в покои Морганы: во-первых, подопечная короля в помощи нуждалась именно сейчас; во-вторых, ему не хотелось ждать утра, когда проснётся весь замок и происки магии — а таковые, без сомнения, были — станут достоянием каждого уважающего себя слуги (о странных глазах Мерлина и «воскрешении» Утера до сих пор слухи ходили); в конце концов, в-третьих, Александр почему-то был уверен, что всевидящий, всеслышащий и всезнающий чародей уже на месте происшествия.

Стражники, охранявшие королевские покои в эту ночь, встрепенулись и выпрямились, стоило Косаткину оказаться в коридоре. Один из них безуспешно пытался спрятать зевок, второй неумело притворялся полным сил и бодрости.

Эхо шагов отражалось от каменных стен, и его в ту же секунду поглощал шум грозы. Пламя факелов извивалось в хаотичном танце, тени предметов искривлялись; в сознании возникла мысль, что если бы создатели сериала захотели сделать из своего детища полноценный ужастик, им бы не пришлось прикладывать много усилий: добавить восставших мертвецов, скелетов или пробравшихся в замок наёмных убийц — и сюжет готов.

Мужчина вздрогнул: факел, освещавший участок коридора прямо перед лестницей, ведущей к покоям Морганы, потух. В воцарившейся темноте путеводной звездой стал едва различимый свет на верхнем этаже. Положив ладонь на ледяной камень стены, — если вдруг так случится, что Косаткин запнётся, на помощь придёт опора, — Александр начал подниматься. В ограниченном пространстве шум грозы поутих, зато отчётливее стал звук дыхания. Спустя минуту лестница кончилась, и мужчина оказался в коридоре. Отсюда до покоев подопечной короля было рукой подать.

Не став медлить, желая поскорее разобраться в случившемся и вернуться в королевскую опочивальню, Александр громко постучался в двери. Он не сомневался, что Моргана бодрствует, и не опасался нарушить её сон. Словно подтверждая его суждение, дверь приотворилась, и в небольшой щели появилось лицо девушки. От мужчины не укрылось, что ещё мгновение назад на лице Морганы цвело выражение спокойствия и радости. Стоило же девушке увидеть Утера, как в глазах мелькнул испуг. Моргана приоткрыла рот, собралась задать вопрос, но голос подвёл свою хозяйку, и девушке пришлось откашляться, прежде чем она уверенно произнесла:

— Доброй ночи, Утер. Что тебя сюда привело?

Косаткин нахмурился: Моргана не отходила от двери, не раскрывала её шире, да и вообще стояла так, чтобы Александр не смог заглянуть в комнату. Этому должна была быть причина, и мужчина был уверен, что связана она с тем странным огоньком, увиденным им ранее, и разбившимся оконным стеклом.

— Позволишь войти? — не став ходить вокруг да около, сразу решил перейти к делу Косаткин. — Мне показалось, из своих покоев я видел…

— Тебе показалось, — резко оборвала Моргана, толкнув дверь. Теперь Александр видел лишь половину лица девушки. — В такую грозу сознание играет с нами злые шутки. Попробуй уснуть, Утер, тебе нужно отдохнуть.

— Тебе бы самой последовать этому совету, — улыбнулся мужчина. — Чем ты напугана?

— Мне приснился кошмар, — девушка вздохнула. — Сейчас всё нормально.

— Позволь мне в этом убедиться. Я беспокоюсь.

Моргана собралась было заспорить, но передумала, видимо, решив, что чем быстрее нежеланный визитёр убедится в том, что всё в порядке, тем быстрее оставит её одну. Девушка распахнула дверь и отошла в сторону, пропуская Александра.

— Спасибо, — кивнул тот.

Первое, что бросилось в глаза, — отсутствие свечей. Значит, или Косаткину действительно показалось, что в комнате Морганы горел свет, или от улик уже успели избавиться. И в первое, и во второе верить Александру не хотелось: ситуация складывалась так, что или твой собственный разум подводит, или подопечная короля врёт. Оба исхода были нежелательны.

Мужчина подошёл к окну — стекло было на месте. Ни единой трещины. Ничего, что указывало бы на его отсутствие или повреждение.

— Доволен? — устало поинтересовалась Моргана.

— Да, — и всё же Александру казалось, что здесь что-то не так. — Прости за вторжение. Доброй ночи.

К дверям он шёл медленно, пытаясь за время недолгого пути понять, что кажется ему странным — чутьё работало изо всех сил, интуиция подсказывала, что стоит задержаться — и всё же причины и повода не было, и мужчина с чувством полного неудовлетворения открыл дверь. Напоследок обернувшись, он едва ли не вскрикнул: наконец-то пришло осознание, чего в комнате Морганы быть не должно — ветра.

Бодренько развернувшись под недоуменным взглядом Морганы и прошествовав через комнату к скрытой шторой нише, — именно тяжёлая ткань шевелилась, будто её атакует сквозняк, — Косаткин одёрнул заграждение и улыбнулся; стоя, прижавшись к стене, на него, невинно хлопая ресницами, смотрел спаситель всея Камелота.

— Привет, Мерлин, — поприветствовал Александр чародея. — Не расскажешь, как ты здесь оказался и что делаешь?

— Я… — начал чародей, покинув укрытие, но прервался: юноша так резко вскинул руку, что Косаткин невольно отшатнулся, испугавшись, как бы его случайно не задело. Глаза Мерлина сверкнули золотом, и мужчина обернулся.

На него испуганно смотрела Моргана. Точнее, Александр это предположил — он видел только, как быстро вздымается и опускается её грудь и как дрожат руки. Лицо же не позволял разглядеть кувшин, зависший в воздухе. Прикинув, что если бы Мерлин предмет не остановил, тот бы хорошенько стукнул его по голове, Косаткин догадался, что магия Морганы, — а девушка, судя по всему, всё же обладала колдовскими способностями: Мерлин бы не стал швыряться посудой, — сработала без желания хозяйки.

— П-прости, Утер, я… — Моргана умолкла, сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, собираясь с силами и успокаиваясь. — Я не хотела…

— Верю, Моргана, — Александр взял кувшин и вернул его на стол. После, подумав, попытался на всякий случай закрыть в ближайшем ящике комода — туда он не влез, и на помощь пришёл шкаф. Говорить и слушать придётся долго — в частности, объяснять, почему магия Мерлина никого не удивляет. Кстати, об этом… — Ты знаешь, что Мерлин маг?

Воцарилось молчание. Моргана перевела взгляд с Александра на чародея. Косаткин последовал её примеру. По тому, как покраснели кончики ушей Мерлина, порозовели щёки, а на лице проступило выражение глубокого смущения, мужчина понял, что пропустил кое-что важное: скорее всего, ту ступень отношений между Морганой и Мерлином, когда последний собрался с духом и рассказал о своём даре. Наверное, во всех красках и со всеми подробностями, начиная моментом, когда у него магия вообще появилась, и заканчивая тем, что Утер смилостивился и, поняв полезность, казнить не стал. И всё же оставался ещё один вопрос, который интересовал Александра:

— Ты рассказал всё? — намекая на свою некоролевскую личность, уточнил Косаткин.

— Всё о себе, — справившись с осипшим голосом, но не смущением, тихо ответил Мерлин, не решаясь посмотреть мужчине в глаза. — После нашего возвращения из Элдора. Тогда обо всём догадался не только Артур.

— Забавно, как сразу во всех проснулась наблюдательность, — хмыкнул Александр: если бы в сериале герои были бы способны построить логическую цепочку суждений, сопоставить Мерлина и все странности, все спасения, то сезонов было бы меньше. Наверное. — А почему не сказали мне?

— Потому что я попросила этого не делать, — Моргана села на кровать, обняла себя за плечи и кивком головы указала на окно, стекло которого, по всем подсчётам Косаткина, должно было отсутствовать. — Тебе не показалось. Огонь и взрыв действительно были. Мне приснился кошмар. Когда я проснулась, пламя свечи…

— Подожди, — Александр поднял руку, прося тишины. — Расскажи с самого начала. Судя по тому, что происшествие тебя не удивило, а только напугало, о том, что ты тоже можешь колдовать, ты уже знала?

Девушка сначала отрицательно покачала головой, затем, задумавшись, пожала плечами. Спустя несколько секунд она вздохнула:

— Догадывалась, потому и просила не говорить. Хотела рассказать, когда всё узнаю наверняка. Когда Мерлин поведал о своём даре, я начала замечать странности за собой: предметы двигались, свечи загорались, книга, словно от ветра, открывалась на нужной странице. Когда я спрашивала Гвен, она тоже удивлялась. Других слуг в моих покоях не бывает, так что… — Моргана подняла голову, посмотрела Александру в глаза. — Мы хотели проверить, смогу ли я что-то сделать осознанно, но возможности не было. А сегодня…

* * *

Моргана долго не могла заснуть: мешали разбушевавшаяся гроза и холод. Когда Гвен принесла одеяла и помогла расправить их, стало теплее. Моргана, поворочавшись, решила накрыться ими с головой — так шум стал тише, и девушке наконец-то удалось погрузиться в сон. Хотя, скорее, кошмар. Один из тех, какие преследовали раньше: в случае с Софией, ожившим мертвецом, Утером в цепях, вороном… Всех уже и не упомнишь.

Ей снился Камелот. Замок был объят пламенем, вода побагровела от пролитой крови. Улицы, двор перед главным входом, коридоры — всё было усыпано телами. Моргана видела пронзённого мечом короля, убитого на своём троне; принца, находившегося рядом, обезглавленного; Мерлина, пытавшегося всех защитить и спасти, но попавшегося в ловушку и не способного помешать происходящему; рыцарей Камелота — последнего оставшегося в живых, Ланселота, окружили люди, чьи лица скрывали шлемы, и тот тоже пал в неравном бою. Не знала только, кто ведёт бессмертную армию: ни одного из них не смогли убить; если же счастливцу удалось нанести смертельный удар, воин вставал и продолжал бой. И она видела себя: её почему-то не трогали. Моргана сидела на холодных плитах пола в тронном зале, и женский голос — незнакомый, жёсткий, требовательный — впивался в кожу, проникал в сознание, захватывал мысли. Он твердил, что всё так, как должно быть: Камелот пал, чтобы возродиться после. И создать новое королевство должна именно она.

Моргана вздрогнула, резко открыла глаза, подскочила в кровати, зажала ладонями уши. Ей казалось, будто она и сейчас слышит этот голос. За окном сверкнула молния, и девушка вскинула голову: свеча, которую перед уходом потушила Гвен, в мгновение ока загорелась. Это подпитало ужас, охвативший подопечную короля после кошмара, и пламя взвилось вверх. В следующую секунду обрушился гром, и страх достиг своей кульминации: Моргана закричала — стекло выбило.

Тогда-то и пришёл Мерлин. Что делал слуга Артура ночью в коридоре рядом с покоями Морганы, объяснилось довольно просто: принц, тоже проснувшийся посреди ночи от того, что слишком громко стучал зубами, послал Мерлина за тёплыми одеялами, а самый короткий путь к кладовым лежал как раз-таки через данный коридор. Обстоятельства сложились — опять-таки — крайне удачно, и юный чародей подоспел вовремя. Мерлин успокоил Моргану, устранил пожар, восстановил стекло, — в общем, занялся тем, что умел лучше всего: помогать. Разговоры на отвлечённые темы способствовали перемене настроения, замысловатые фокусы, не требующие усилий — только лишь воображения; — и вскоре Моргана заулыбалась. Страх прошёл, волнение улеглось.

После постучал Утер, за чьим появлением всё последующее и произошло.

— Так почему же ты не захотела меня сразу впустить? — поинтересовался Александр, за время рассказа успев оккупировать стул: теперь он сидел, положив локти на стол и подперев голову ладонями. Позднее время начало давать о себе знать, и мужчину охватила сонливость.

— Я испугалась твоей реакции: на Камелот сыплются бедствия, вызванные магией, а теперь твоя подопечная оказывается одной из тех, на кого ведётся охота. И это, — Моргана указала на окно. — Я не контролирую магию. Обуянный страхом, ты мог бы приказать запереть меня.

— От греха подальше, — потёр переносицу Косаткин. Сомнения Морганы были ему понятны.

— А ещё… — она пристально посмотрела на Мерлина, и до Александра наконец-то снизошло озарение: в шестом-то веке и речи быть не могло об отношениях знатной дамы и какого-то слуги, тем более — мага. Моргане по всем правилам полагалось выйти замуж за принца или, если уж совсем подходящего кандидата нет, дворянина — и обязательно прославленного.

— Я не собираюсь вмешиваться, — Косаткин зевнул. — Предлагаю обсудить возможное значение твоего кошмара и способы предотвращения этого будущего завтра с утра. На свежую голову. И выспавшимися.

— Доброй ночи, Утер, — кивнула Моргана, возвращаясь в постель.

— Мне позвать Гвен? — подумав, что девушке будет спокойнее в компании подруги, предложил Мерлин.

— Да, пожалуйста, — после недолгого молчания улыбнулась Моргана.

— А ты сам разве не останешься? — когда они покинули покои подопечной короля, тихо спросил у чародея Александр.

— Не могу, — развёл руками маг. — Мне ещё к Артуру нужно.

— Точно. Одеяла. Тогда до завтра, — похлопав Мерлина по плечу, мужчина отправился обратно той же дорогой, которой добирался до Морганы.

Гроза за окном начала стихать. Молнии сверкали всё так же ярко, как и прежде, однако теперь громовые раскаты становились тише. Это свидетельствовало о том, что совсем скоро стихия уляжется.

* * *

Килгарра наслаждался вынужденными благами своего, как он полагал, должного оставаться недолгим заточения — тишиной и покоем. В последнее время ни находящийся в теле Утера Александр, судьбу которого в этом мире определила Древняя Магия, ни Мерлин, судя по всему, научившийся справляться своими силами и начавший приучаться к самостоятельности, одиночество Великого Дракона не нарушали. Без их визитов и вопросов Килгарре, признаться, даже стало скучно — немного, но всё же: они хоть как-то разбавляли унылость существования, привносили разнообразие и… Дракон надеялся, что сулили освобождение от плена: им часто нужна была помощь, и свободу Косаткин, пусть не желая того, Килгарре пообещал.

Дракон дёрнул головой, услышав шаги по каменной лестнице, и поморщился — стоило вспомнить об Александре и Мерлине, как они, будто услышав его мысли, поспешили объявиться. Прислушавшись, однако, Килгарра нахмурился: судя по эху, шагали трое.

— …стражники уже даже внимания на нас не обратили, просто кивнули в знак вежливости — и всё, — расслышал дракон слова Косаткина. — Мерлин, мы действительно зачастили с посещениями, или это все руководствуются правилами «меньше знаешь — крепче спишь»?

— Нас давно не было, — задумался чародей над ответом.

— Я даже не помню, зачем мы спускались в последний раз.

— Вы уверены, что он поможет? — Килгарра расправил крылья, поднялся: личное знакомство с подопечной короля он не водил, но про судьбу ведьмы знал прекрасно.

— Мы просто поговорить. Кто, кроме него, сможет объяснить твой сон и раскрыть личность второй женщины?

Килгарра собрался было улететь, — он бы предпочёл не встречаться с ведьмой, — однако вскоре передумал, сложил крылья и вернулся в лежачее положение: Александр, сам того не ведая, исполняет волю Древней Магии и меняет историю, переписывая жизненные линии персонажей (взять того же друида, которому сохранили жизнь, и Ланселота, ставшего рыцарем); значит, возможно, и ведьма не восстанет против Камелота, не погубит Артура. Тогда, как знать, помоги он им, и желаемый друидами, магами и оставшимися в живых существами мир станет на несколько шагов ближе.

— Доброе утро, — показавшись первым и завидев дракона, пожелал Косаткин. Килгарра отстранённо отметил, что Александр импонирует ему больше Мерлина — почти всегда здоровается и прощается, а не начинает просить о помощи сразу по прибытии.

Мужчина протянул руку, помогая Моргане миновать проход. За подопечной короля показался Мерлин, не обременивший себя задачей сказать банальное «привет»; юный маг предпочёл перейти сразу к делу — так он поступал всегда и от традиции отказываться не собирался. Дракон вздохнул: снова у людей проблемы, снова им нужна помощь. Пожалуй, была ещё одна причина, по которой его не спешили освобождать, — к кому тогда бегать, когда необходимой информации не найдётся в библиотеке или голове Гаюса?

Моргана, широко раскрыв глаза, смотрела на Великого Дракона, приоткрыв рот. Она даже не подозревала, что под замком есть пещера столь огромных размеров, и тем более не представляла, что она может являться тюрьмой для Килгарры. Подопечная короля знала, по рассказам Гаюса, что в строительстве Камелота участвовала магия, но подобный размах ошеломлял.

Пока Мерлин отвечал на вопросы Морганы и вполголоса повторял то, о чём было сказано по пути в подземелье, — они с Косаткиным бегло обмолвились о том, куда и к кому шли, — Александр предпочёл пересказать Килгарре сон девушки: медлить он не решился, заметив опасный прищур драконьих глаз.

Килгарра слушал внимательно и с интересом. Ему было известно, что ведьма принесёт гибель Камелоту, захочет трон, однако будущее, ведомое ему, значительно отличалось от сна Морганы: во-первых, количеством смертей, так как переворот должен был пройти быстро; во-вторых, поведением Морганы, а точнее — её безучастием и неприятием. Дракон ставил под сомнение искренность ведьмы, принимал во внимание то, что с Моргаузой Моргана пока не встретилась, а потому заявил, что говорить будет только с «Утером».

Мерлин и Моргана, заспорив, однако смолкли, встретив спокойное покачивание головой Косаткина, подчинились его жесту, велящему уйти, и покинули тюрьму Килгарры. Вскоре отзвуки их шагов стали едва слышными, чуть позже — исчезли вовсе. Александр ни капли не сомневался в том, что они будут ждать его наверху и без ответов вряд ли отпустят.

— Женщина из сна — Моргауза. Старшая сестра Морганы и жрица Старой Религии.

— Она заменила Нимуэ или она как Нимуэ? — нахмурился Косаткин. Он-то наивно надеялся, что после сражения со «старым другом Утера» могущественных противников-магов станет меньше.

— Это неважно, — покачал головой Килгарра. — Ты должен знать только то, что Моргане вместе с Мордредом суждено убить Артура.

— Тем мальчиком-друидом? — чтобы вспомнить о данном герое, пришлось напрячь память. — Значит, этот сон намекает на то, что если Моргауза встретит Моргану, то последняя может пойти против Камелота?

— Верно, — Косаткин прищурился, отвёл взгляд, задумавшись, поджал губы. — Ведьма может стать опасной, если узнает о могуществе своего дара. Она — угроза Камелоту и тому будущему, которое должен построить Артур. Что делать — решай сам, — Килгарра взмахнул крыльями.

— То есть мучайся неведением. Ткни пальцем в небо и определи судьбу королевства, — пробормотал под нос Косаткин, после, с издёвкой поблагодарив, попрощался с пустотой и отправился обратно.

Подъём показался Александру невыносимо долгим: за это время в его голове пронеслось множество мыслей, начиная канонической версией истории и заканчивая предупреждением дракона. С другой стороны, он понимал, что история уже изменилась — друида, с которым Мордред гулял по городу, не казнили, оттого у мальчика меньше причин ненавидеть Утера и больше воспитателей; Моргана созналась, что владеет магией, к тому же догадалась и о Мерлине. Один только Артур пока не в курсе событий ночи и утра.

Косаткин не знал, как ему поступить.

Именно поэтому появление принца вызвало скорее чувство облегчения, чем удивления: прежде чем окончательно что-то решить, появилась отсрочка.

* * *

Ближе к полудню Артур начал чувствовать себя попугаем, который из раза в раз повторяет заученную фразу: где носит короля Камелота, он не знает, Моргану не встречал и Мерлина после того, как слуга разбудил его сиятельную персону, в глаза не видел. О первом спрашивал совет — кажется, его величеству предстояло стать судьёй на конкурсе: надобно было решить, какая из придворных дам краше всех вышила гобелен; о второй — обеспокоенная состоянием Морганы Гвен; о третьем — Ланселот, которому внезапно понадобилось поговорить с другом. Пендрагон заподозрил неладное, когда о местоположении короля его спросили в пятый раз, Морганы — четвёртый, и Мерлина — восьмой (как оказалось, чародея искал не только Ланселот, но и Гаюс).

Они поменялись ролями: теперь принц спрашивал всех на пути к покоям отца, не видели ли они короля. У одного из стражников на первом этаже узнав, что король покинул замок вместе с леди Морганой и слугой, подозрительно похожим на Мерлина, Артур поспешил на улицу. Там второй стражник указал направление к подземельям, третий — нужный коридор, и так он дошёл до самых дальних темниц, о существовании которых, пожалуй, едва ли вообще знал. Завернув за угол, он увидел Мерлина и Моргану: они стояли рядом друг с другом, и юноша, сжав в ладони пальцы подопечной короля, что-то тихо ей говорил — слова Пендрагон не расслышал, но интонация была успокаивающей.

Кашлянув, чтобы заявить о своём присутствии, Артур подождал, пока на него обратят внимание, и спросил:

— Где отец?

— Он… — Мерлин посмотрел на лестницу, ведущую глубже в подземелья, и замолчал, не зная, стоит ли рассказывать принцу о драконе. Вроде, речь о Килгарре никогда не заходила. — Спрашивает совета, — медленно выдохнув, решив, что стоит раз и навсегда прояснить ситуацию, чтобы в дальнейшем меньше скрывать, начал маг. — Видишь ли, Утер…

Мерлин как раз заканчивал рассказывать историю знакомства с Килгаррой, попутно объясняя, почему Моргана ничему не удивляется и с каких пор знает о его даре (умолчал только о подозрениях, что и подопечная короля может оказаться колдуньей), когда вернулся Александр. На улицу они вышли вместе — в тишине, давая время Пендрагону переварить информацию.

Там к ним и подошли друиды, сменившие одежды, по которым их легко было опознать, на крестьянские. Да и узнали их только потому, что лицо человека, чей смертный приговор был у Косаткина на подписании, забыть было сложно.

— Вы писали, — Александр вопросительно посмотрел на Артура, к которому обращался друид.

Пендрагон застыл: он действительно отправил весточку друидам, — хотя до сих пор не понимал, как это работает, — с просьбой помочь советом, как на место Александра вернуть отца. В момент, когда раскрылась правда, он этого искренне желал, теперь же стал задаваться вопросом, а не поспешил ли он. Причины крылись в Мерлине. И в том, что к Косаткину он умудрился привязаться как к старшему товарищу, наставнику, который бы учил не только потому, что ему приказали заняться образованием принца, но и потому, что хотел сделать Артура лучше, поделиться опытом, — отец же требовал результата и не давал права на ошибки.

— Давно, — справившись с голосом, ответил Пендрагон.

— Мы не могли прийти сразу, — общаясь с Артуром, друид внимательно смотрел на Александра. Это от Косаткина не укрылось, и мужчину осенило.

Конечно, друидам не было смысла идти против воли Древней Магии и возвращать Утера обратно: скорее всего, они о просьбе Артура прекрасно знали и решили её проигнорировать. Пришли же сейчас по той же самой причине, по которой Александр повёл Моргану и Мерлина утром к дракону — о даре подопечной короля не знать не могли. Мужчина вообще гадал, с чего вдруг друиды видят будущее — и Мерлин для них не загадка, и сам Косаткин не секрет.

— Мы будем рады помощи. Нужно научить одну колдунью контролировать свой дар, — обняв Моргану за плечи, посмотрел на улыбнувшегося друида Александр.

Мерлин предусмотрительно сделал несколько шагов, увеличивая расстояние между собой и Артуром. Пендрагон, лицо которого приобрело выражение сдерживаемого возмущения, повернулся к слуге и прошипел:

— То есть о самом главном ты решил умолчать?

— А ты не спрашивал, — пискнул маг и пустился наутёк. Артур помчался за другом, и вскоре оба скрылись из виду.

На самом деле, Пендрагону нужен был повод сбежать: он не был готов сейчас всерьёз думать о том, хочет ли вернуть отца, так как где-то глубоко в душе понимал, что однозначного и твёрдого ответа на этот вопрос не даст.

Александр передал Моргану друидам, получив клятвенные заверения, что подопечную короля ему вернут в целости и сохранности, и со вздохом пошёл обратно в замок — королевские дела сами себя не сделают.

Моргана, счастливая и уставшая, вернулась к ужину. К ним присоединились Артур и Мерлин. Приказав стражникам и слугам покинуть обеденную залу — предпочитали отсутствие лишних ушей — они приступили к обсуждению насущного вопроса: что делать с даром Морганы? Друиды согласились обучать колдунью, однако задача не была простой: столь частые отлучки подопечной короля кому-нибудь, в конце концов, покажутся подозрительными, и этот кто-то обязательно проследит и обо всём доложит двору. В замке учиться тоже нельзя — это центр борьбы с магией. Нужно было найти решение.

Застопорившись на данной теме, перешли к другой — возможному будущему. Александр, взвесив все «за» и «против», пересказал слова Килгарры. Приняв информацию к размышлению, все разошлись по своим комнатам.

Утром Гаюс передал Косаткину, что встречи с ним просит леди Тригор.

О Тригорах Александр знал ничтожно мало: в книгах о них говорилось как о знатной, богатой и влиятельной семье, которая поддерживала Пендрагонов и с которой королевский род был дружен. Авторы некоторых источников даже выдвигали предположение, что если бы Утер не женился на Игрейне, то его верной спутницей стала бы Катрина Тригор. Насколько достоверной была информация и можно ли ей верить, Косаткину ведомо не было, а потому, когда Гаюс сообщил о том, что Александра ждут, мужчина задержал лекаря, чтобы задать ему несколько вопросов.

Во-первых, ему было интересно, когда Утер и отец Катрины списывались или встречались в последний раз. Вопрос был задан вскользь, как бы между прочим — оброненная фраза, что они, должно быть, не виделись лет десять — и ответ стал скорее уточнением, что времени минуло больше.

Во-вторых, среди документов, попавших на стол короля, было несколько пергаментов — донесений, если называть вещи своими именами — с сообщением о падении дома Тригор. Говорилось, что на них напали, семью убили, земли захватили. Кто и как давно — неясно, и Косаткин искренне жалел, что в Средневековье знакомое летоисчисление было не в ходу. А так как многие люди грамотой не владели, то и дат с подписью на документах не ставили. Их главная работа — сообщить о произошедшем. Заниматься датированием — дело учёных, библиотекарей и историков.

Гаюс с уверенностью подтвердил, что печать принадлежит Тригорам и женщина, назвавшаяся Катриной, ею является — лекарь помнил её девочкой, а потому перепутать ни с кем другим не смог бы. Александр про себя отметил, что возраст мог сыграть с Гаюсом злую шутку, — вслух говорить, конечно, ничего не стал, — а потому к гостье решил отнестись с осторожностью. Последние визитёры, назвавшиеся знатью, пришли по душу Артура. В хорошее верилось с трудом, и Косаткин начал размышлять, по какой причине, помимо убийства принца, в замок явилась Катрина.

Пока они шли в тронный зал, Александр в диалоге с самим собой — если бы на пути им не встречались слуги и стража, Косаткин бы говорил вслух, так как обсудить мысли с остальными не стало бы лишним — выдвинул пару предположений. Первое: леди Катрина не та, за кого себя выдаёт, а кто-нибудь, принявший её внешность, чтобы обаять, или заколдовать, или как-либо ещё или повлиять на Артура, или убить его. Второе: целью гостьи является Мерлин. Во всяком случае, именно волшебник с самого начала стал препятствием, не позволяющим замыслившим недоброе добраться до Камелота.

В любом случае, порешил Александр, рано или поздно леди Катрина Тригор раскроет свои намерения, и уже тогда они будут думать, как справиться с очередной проблемой. Сделав глубокий вдох, он остановился подле трона. Артур последовал его примеру и встал по правую руку, а вот Моргана присела.

Пред его очами предстала женщина — на вид совершенно обычная. Вымотавшаяся, уставшая, она поклонилась. Косаткин пристально смотрел на гостью замка: волосы, пусть уложенные в причёску, были слегка растрёпаны, сапоги стоптаны, на платье виднелись следы дороги — белая ткань подчёркивала грязь, оправдывая историю Катрины. Если внешний вид Тирморов свидетельствовал о том, что они лгут, то здесь не поверить было трудно. Видимо, хоть кто-то не обделён умом и хитростью и знает, что и как нужно делать.

По мере того, как взгляд от стоп гостьи скользил к её лицу, Косаткин стал чувствовать себя странно. Ему начало казаться, что он — причудливая зверушка в зоопарке, на которую пришли посмотреть толпы любопытствующих людей. Сдержав дрожь, но не сумев избавиться от ощущения, Косаткин наконец-то посмотрел леди Тригор в глаза, и осознал, почему ему стало не по себе: Катрина глядела на него, как на самый желанный десерт. Так, словно она решила, что Утер Пендрагон будет принадлежать ей и только ей, с этого момента и навсегда. Точнее, выражение лица и глаз говорило об обожании, возможно, о восхищении, поклонении… И всё же Александр чувствовал опасность. Он стал дичью, застигнутой врасплох опытным хищником, который загнал его в ловушку и готовился вцепиться жертве в горло. Катрина не отводила от него глаз — только единожды, когда представляла Джонаса, своего слугу, помогшего ей бежать.

Вместо того чтобы сделать шаг по направлению к леди Тригор, Косаткин отступил, зашёл за спинку трона; почему-то наличие одной деревянной спинки перед ним и ещё двух по бокам придало уверенности и позволило хоть немного почувствовать себя в безопасности. После, поняв, что его манёвр мог показаться подозрительным, Александр резко отступил к дальней стене, у которой стояли стражники, повернулся к присутствующим спиной, выдохнул и, развернувшись, объяснил свои действия:

— Поверить не могу, что на вас осмелились напасть! — в доказательство своих чувств он всплеснул руками, сделал шаг в одну сторону, после в другую. — К сожалению, мы не успели бы вам помочь, даже если бы захотели — Камелот получил известия лишь о вашей гибели. И ни единой просьбы о помощи.

— На нас напали внезапно, — Катрина явно не была довольна расположением короля в пространстве относительно неё. — Их было больше в пять раз. Мы бежали. И выжили, — с каждым словом она делала шаг вперёд. Даже шажок, едва заметный. Если бы Косаткин не следил пристально за расстоянием между ними, изменений бы не заметил. — Мы проделали такой долгий путь.

Леди Тригор покачнулась и упала в объятия Артура. Благородный принц как раз оказался достаточно близко, чтобы подхватить женщину. Александр подумал, что, останься он на прежнем месте, ловить Катрину пришлось бы ему, и его голову озарила внезапная мысль: неужели в этот раз нацелились на короля Камелота? Последним — и, пожалуй, единственным, если не считать Нимуэ — был Эдвин, однако его ненависть к Утеру была понятна: тот убил его родителей. Здесь же… Тригоры были друзьями, а потому навряд ли собирались причинить вред. Если, конечно, гостья — та, за кого себя выдаёт.

Приходилось играть по чужим правилам. Если прибывшие останутся в Камелоте, за ними можно будет проследить и тем самым раскрыть планы чужаков. Если нет… Кто знает.

— Простите. Боюсь, пережитое даёт о себе знать.

— Тогда вам следует отдохнуть, — возможность избавиться от общества Катрины воодушевила Александра настолько, что он подошёл к ней и Артуру. — Чувствуйте себя как дома. Это меньшее, что мы можем сделать.

— Спасибо, — леди Тригор сжала ладонью предплечье Косаткина.

— Отдыхайте, — улыбнувшись, мужчина взял руку Катрины в свою, — казалось бы, затем, чтобы поддержать, так как он ободрительно сжал её пальцы, — но на самом деле избавляя себя от хватки женщины. Александр отдал приказ стражникам сопроводить гостей в свободные комнаты и, стоило леди Тригор и Джонасу удалиться, тут же сел на трон.

— Нам следует начинать приготовления к свадьбе? — заигрывающим тоном поинтересовалась Моргана, еле сдерживая смех. — Она глаз с тебя не сводила.

— Нет, вам следует начать готовить охотничий домик к моему прибытию — я переезжаю, — мужчина хмуро посмотрел на девушку. — Вот именно, — Косаткин откинулся на спинку трона и задумчиво посмотрел на закрытую дверь. — Катрина уж слишком заинтересовалась моей персоной.

— Думаешь, опять какой-то подвох? — Артур пусть и разделял веселье Морганы, однако здравый смысл в словах Александра не игнорировал.

— Если ты вспомнишь хоть одних гостей, пребывание которых в Камелоте не закончилось проблемами, я признаю, что слишком подозрителен, — Пендрагон погрузился в воспоминания. Несколько минут спустя он протяжно выдохнул и неопределённо пожал плечами.

— Гаюс о чём-то умалчивает! — на весь зал объявил вошедший Мерлин, и знать со стражей, которые ещё оставались в помещении, удивлённо посмотрели на слугу: восклицание оказалось слишком неожиданным и громким. — Ваше величество, — вспомнил о манерах чародей, слегка поклонившись. Он приблизился к трону и понизил голос: теперь их разговор подслушать будет трудно.

— Насчёт Катрины? — вопрос Косаткина звучал больше как уточнение.

— Да, — маг кратко передал содержание недавнего разговора с лекарем.

Когда они покинули зал, Гаюс, выражение лица которого было смурнее обычного, на восторги Мерлина касательно храбрости Катрины — подумать только, женщина через такое прошла! — отвечал невпопад. Чтобы подтвердить свои подозрения, Мерлин невзначай отметил, что трещин на стене замка стало больше, а в ответ получил информацию о цвете глаз леди Тригор. В чём дело и о чём Гаюс думает, старик не объяснил. Мерлин же, порассуждав с минуту и придя к выводу, что ничем хорошим умалчивание о подозрениях не закончится, решил отправиться к Александру — тому в личине короля на лекаря повлиять гораздо легче. Уж Утеру-то Гаюс расскажет всё.

— Занятно, — кивнул Косаткин. — Приглядывай за ней с Джонасом. Что заметишь — сразу ко мне. Или Артуру. В зависимости от того, кто ближе и доступнее.

— Меня ты не рассматриваешь? — Моргана склонила голову. — Я тоже могу помочь, если…

— Тебе лезть в самое пекло не разрешаю, — прервал Александр. — Помочь поиском информации — пожалуйста.

— Тогда я к Гаюсу, — к удивлению остальных, девушка спорить и протестовать не стала. — Может, удастся его разговорить, — пожелав хорошего дня, она удалилась.

— Мерлин, удачи с Катриной, — волшебник кивнул. — И скажи Ланселоту, чтобы следил за ней в твоё отсутствие. О каждом её шаге докладывать.

Условились, что, не проинформировав друг друга, никто ничего предпринимать не станет, — при принятии решения Александр руководствовался, во-первых, сверхъестественной способностью ребят оказываться как в эпицентре событий, так и на волосок от смерти, и, во-вторых, полным отсутствием желания снова переживать за оболтусов, которые сначала делают, а потом — думают. Да и привить им навык работы в команде не помешало бы: пусть учатся доверять друг другу, делиться мнением и совместно приходить к лучшим решениям. Утера, как и Косаткина, в какой-то момент не станет, а Мерлину с Артуром ещё Альбион строить.

Пендрагон своим присутствием удостаивал недолго: когда знать разошлась, принц встрепенулся, пробормотал что-то про тренировку и патруль, махнул рукой на прощанье и был таков.

Впрочем, одиночество Александра самым наглым образом было нарушено библиотекарем, который пришёл попросить короля выделить ему определённую сумму на покупку новых книг — появились не так давно, и кощунством было бы не приобрести их! За Джефри аудиенции попросил кузнец Том, отец Гвен, о котором, по правде сказать, Косаткин успел забыть, с массой уточняющих вопросов, сколько и какого оружия необходимо поставить следующей партией (Александр даже начал подумывать приказать заменить настоящие мечи и копья на тренировках деревянными муляжами — дешевле выйдет). После казначей со своими подсчётами — от обилия цифр и информации разболелась голова: почему-то именно в этот раз понадобилось немедленное одобрение короля, которое не могло подождать до вечера, когда Косаткин садился за кучу бумаг, скапливавшуюся на его столе за день.

Уже ближе к ужину, когда количество посетителей стало равным нулю, Александр понял, что за это время ни разу не вернулся к проблеме личности Катрины Тригор. Он забыл о её существовании, присутствии и чувстве угрозы, исходящей от женщины. Надежда, что в худшем случае он увидит её завтра, а в лучшем — сумеет избегать на протяжении всего того времени, которое понадобится Мерлину, Моргане и Артуру раскрыть мотивы Катрины, — расцвела на сердце, и за стол он садился в великолепном расположении духа.

— Возможность скорой свадьбы уже не пугает? — хихикнула Моргана, подтрунивая. Разумеется, всё говорилось в шутку и не всерьёз, и каждый из присутствующих это понимал.

— Сомневаюсь, что Артур одобрит её в роли мачехи, — поддержал Александр, подмигнув закашлявшемуся принцу.

— Мне и так хорошо, спасибо, — сипло отозвался Пендрагон, придя в себя.

— Простите, я опоздала, — двери в зал отворились, и веселье нарушил звонкий голос леди Тригор. Встреченная молчанием, — её присутствие не сразу осозналось, — женщина прошла к свободному месту по левую руку короля (Косаткин цокнул языком: в следующий раз посадит детей с разных сторон, а не с одной — пусть было удобно видеть сразу обоих, но этим можно пренебречь), улыбнулась и села, стоило слуге отодвинуть стул.

— Добрый вечер, — вежливо, но прохладно пожелал Александр, подобравшись и вжавшись бедром в правый подлокотник — пусть немного, но расстояние между ним и Тригор увеличилось. — Я думал, вы устали и почтите нас своим присутствием лишь завтра, — слово «надеялся», которое хотел употребить Косаткин, было заменено.

— Я чувствую себя лучше, спасибо, — Катрине наполнили бокал, поставили перед ней приборы.

Воцарилось безмолвие: хорошее настроение испарилось, и место лёгкости, с которой Александр разговаривал с Артуром и Морганой, заняло напряжение. Косаткин не знал, о чём говорить, и отнюдь не горел желанием беседовать. Отправив в рот несколько кусочков мяса и начав медленно пережёвывать, чтобы отсрочить необходимость отвечать, если Тригор заговорит, и обосновать молчание, Александр старательно думал. Уйти он не мог — не по-королевски и невежливо.

Ситуацию разрешила Катрина:

— Вы позволите остаться в Камелоте подольше, чтобы восстановить силы?

Прежде чем ответить, Косаткин прожевал, сглотнул и сделал глоток вина — вода, почему-то, как и иные напитки на королевском столе была не в чести.

— Сколько вам нужно, — в конце концов, ответил он. — Мы будем рады сделать всё возможное, чтобы помочь старым друзьям.

— Благодарю, — Катрина положила вилку с ножом на тарелку с едой, к которой не притронулась, и отодвинула блюдо от себя. — Простите, у меня нет аппетита — слишком многое пришлось пережить.

Закономерный вопрос, зачем же она тогда пришла, был сбит нарочито громким зевком Артура, на который обратили внимание и Косаткин, и Катрина — уж слишком он выделился. Александр перевёл глаза с леди Тригор на принца. В поле зрения одновременно с ним попала и Моргана: девушка пристально смотрела на кубок Катрины, который был полон вина. Внимательно, сосредоточенно. Её губы были сжаты в тонкую линию. И тут произошло чудо: бокал дрогнул, опрокинулся, и всё его содержимое оказалось на платье Тригор. Женщина вскочила на ноги, отходя, чтобы уменьшить ущерб; служанка схватила кусок ткани, исполняющий роль салфетки, запричитала, промокая ткань белоснежного одеяния. Вторая служанка бесшумно убирала последствия инцидента со стола и с пола.

Моргана выглядела крайне довольной собой. Она подмигнула изогнувшему бровь Александру, и в глазах девушки зажглись искорки радостного веселья.

— Простите, должно быть, моя рука дрогнула, — Косаткин порадовался, что «преступление» подопечной короля можно скрыть — его ладонь действительно находилась слишком близко от бокала Катрины, ведь он совсем недавно положил вилку. — Прачки займутся вашим платьем, слуги принесут новую одежду. Вас проводят в ваши покои и помогут. Ещё раз извините, Катрина, и спокойной ночи.

Стоило дверям зала закрыться, стуку каблуков затихнуть в отдалении, убиравшей со стола служанке удалиться, а стражникам, следуя приказу короля, уйти, как Моргана повернулась к Александру с широкой улыбкой на губах.

— Какое коварство, — усмехнулся мужчина. — Спасибо.

— Напоминай почаще, что с тобой теперь шутки плохи, — Артур как ни в чём не бывало продолжил трапезу. — А то ещё испортишь и мою рубашку тоже.

— Тогда следи за языком и манерами, — отозвалась Моргана, и они, переглянувшись, рассмеялись. — Друиды ждут меня завтра утром, чтобы продолжить обучение. Гвен я отпущу, — девушка подмигнула Пендрагону, который сделал вид, что ни жеста, ни намёка не заметил, продолжая сосредоточенно пережёвывать. — Доброй ночи.

— Спокойной ночи, — пожелали в ответ Артур и Александр.

— О, и насчёт Катрины… — уже в дверях остановилась Моргана, обернувшись. — Я поговорила с Гаюсом, и он сказал, что она была неизлечимо больна в детстве и ей было сложно ходить.

Поблагодарив за информацию, Косаткин про себя отметил, что если ему ещё когда-нибудь понадобится разговорить лекаря, а тот с Мерлином секретами и тайнами делиться не захочет, то лучшим решением станет обратиться к Моргане: девушка подозрений не вызовет и легко войдёт в доверие. Главное, за своим языком следить, чтобы самому не сболтнуть лишнего, поддавшись влиянию, — после пришедшей мысли обратился к обратной стороне медали Александр.

* * *

Мужчина надеялся, что ему удастся не встречаться с Катриной Тригор: он сделал всё, чтобы свести к минимуму их встречи — попросил Ланселота предупреждать, если женщина соберётся к королю; стражу — давать знать о приближении Катрины покашливанием; Артура и Моргану по возможности отвлекать женщину, чтобы у него была возможность улизнуть. С детской наивностью он верил, что его план сработает, однако Тригор недооценил: видимо, она догадалась, что в честных условиях и стенах замка с королём не встретится, а потому пошла с козырей. Спустя пару дней только проснувшийся и одевшийся Александр был уведомлён, что леди Катрина приглашает его на прогулку и пикник, чтобы позавтракать за пределами Камелота.

Косаткин собрался с духом, приготовившись к испытанию. Выйдя из замка и спускаясь по ступеням к ожидавшей его женщине, ощущая себя так, словно идёт на казнь, Александр неожиданного для самого себя вспомнил жену. К его стыду, мысли о настоящей жизни голову мужчины посещали редко, и даже, можно сказать, не посещали вообще. Иногда, смотря на Мерлина, Артура, Гвен и Моргану, перед его глазами мелькали силуэты его родных детей, но эти образы тут же рассеивались.

Мысли о супруге же, почему-то, придали сил, и Александр понял, что бояться ему нечего: не настолько Катрина — или кто она на самом деле — глупа, чтобы посягать на жизнь и честь (от этого предположения по коже Косаткина побежали мурашки) короля при свидетелях. Стража — группа, которая будет их сопровождать — не упустит короля из виду, и Александр, пожалуй, впервые порадовался, что в Камелоте в таких ситуациях присутствует массовка.

Поздоровавшись и попросив прощения за то, что уделял недостаточно внимания и что Тригор пришлось идти на хитрость ради встречи, Александр взобрался на коня, подождал, пока Катрина тоже окажется в седле, и, первым заведя беседу, чтобы самому определить тему разговора, направился за пределы города. Его радовало, что река находилась в пятнадцати минутах езды. Да и факт коротких расстояний тоже делал счастливым — иначе, пользуясь в качестве средства передвижения исключительно ногами и лошадьми, он бы просто не выдержал.

К его удивлению и досаде, Катрина, видимо, поняла, что навязчивое поведение короля отталкивает, а потому женщина избрала путь наименьшего участия: она вежливо и заинтересованно отвечала; когда они достигли места назначения и стали накрывать на стол, предлагала помощь, если та была необходима, но не более. И Тригор держала дистанцию, так что Косаткин мог дышать полной грудью. Теперь он не чувствовал себя добычей. Катрина оказалась женщиной образованной, и говорить с ней было интересно. Впрочем, бдительности мужчина не терял, и очень кстати: Тригор пыталась заговорить об Игрейне. Мысль о том, что они ещё найдут искреннюю любовь в будущем, Катрина донесла — завуалированно и не прямым текстом, однако Александр был достаточно проницателен, чтобы это понять. А также осознать: его предположение оказалось верным, а шутки Морганы и Артура насчёт свадьбы скоро могут перестать таковыми быть — если Катрина решится на приворот.

Сославшись на государственные дела, Косаткин предложил вернуться в замок. Он помог Катрине забраться на лошадь и слезть с неё, — женщина словно случайно обвила его шею руками, — а после, пожелав доброго дня, отправился в свои покои. С недавних пор ему приходилось засиживаться допоздна, а потому он предпочитал работать рядом с кроватью, чтобы, когда потребуется отдых, тут же растянуться на королевском матрасе — очень мягком и большом.

Поздним вечером его побеспокоил Мерлин. Волшебник остановился рядом и шёпотом — видимо, чтобы стражники по ту сторону дверей точно ничего не услышали — сообщил:

— У Джонаса — хвост.

Александр не сразу понял смысл слов колдуна, а когда до него дошло, то из груди невольно вырвался истеричный смешок.

— Мне не показалось! — возмущённо сверкнул глазами Мерлин, и Косаткин поспешил успокоить юношу:

— Верю, — колдун подозрительно на него посмотрел, потому пришлось добавить: — Это вполне возможно, учитывая, что в королевстве можно найти волшебных существ на любой вкус и цвет.

— Мы можем это проверить! — воодушевился маг. — Идёмте, покои Катрины как раз под спальней Артура, — он бодро зашагал к выходу.

— Ты хочешь сказать — подсмотреть, а не проверить? — затея подглядывать в чужие окна привлекательной не выглядела. С другой же стороны, не в его ситуации привередничать — Мерлин и так делает всё, чтобы помочь. — Что ж, веди.

Косаткин думал, что Артур ещё бодрствует, но оказалось, что принц спал. Им пришлось едва ли не на цыпочках, стараясь производить как можно меньше шума, подойти к окну. Мерлин взял зеркальце, стоявшее на тумбочке возле кровати Пендрагона, а Александр в это время открыл окно. Глаза колдуна сверкнули золотом, он прошептал заклинание — и вот уже зеркальце парит в воздухе.

— Мне подвинуться? — тихо спросил он: выглядывать из окна вдвоём оказалось не так легко — то было слишком узким.

— Тс-с, — вместо ответа его призвали к молчанию, и мужчина вздохнул.

Александр шумно втянул носом воздух, стоило в отражении вместо Джонаса и его хвоста увидеть существо, одетое в платье Катрины: толстое, низкое, с длинными когтями, клыками, и очень грязное. Косаткин моргнул, пытаясь привести мысли в порядок, и не сразу почувствовал давление на спину.

— Это кто? — потрясённо прошипели ему в ухо, и мужчина скосил глаза. Рядом, навалившись на него, чтобы тоже получить возможность выглянуть из окна, находился взлохмаченный, но уже не сонный Артур.

— Понятия не имею, — громкость голоса оставалась прежней: они не знали, способна услышать их Катрина или нет.

— Она… оно куда-то собирается, — Мерлин вернул зеркало на место — проснувшийся принц эмоций у волшебника не вызвал — и поспешил к дверям. — Я прослежу. Встретимся у Гаюса, — и юноша исчез в коридоре.

— И когда он прекратит командовать?.. — зевнул Пендрагон, начиная натягивать рубашку.

— Когда перестанет быть единственным человеком, который способен справиться с бедами Камелота, — усмехнулся Александр, помогая запутавшемуся в рукавах и горловине Артуру.

— Стоит позвать Моргану?

— Нет, — поразмыслив, Косаткин покачал головой. — У неё завтра снова встреча с друидами, и мы всё ей расскажем, когда она вернётся. Сейчас пусть отдохнёт — ей понадобятся силы.

Лекарь не спал, так как ждал возвращения Мерлина. Наверное, у Гаюса уже выработалось чутьё, которое подсказывало, попадает ли волшебник в неприятности или нет, и именно оно удерживало его ото сна. Юношу ждать долго не пришлось: запыхавшийся Мерлин влетел в помещение. Никто не удивился, когда маг запнулся о порожек (о способности Мерлина задевать всё, что рядом, и налетать на каждый предмет в округе уже были осведомлены все) и едва не налетел на стол — по счастливой случайности оказавшийся рядом Артур успел поймать колдуна до того, как тот свалится.

— Как всегда образец грации и изящества, Мерлин, — не смог удержаться от издёвки Пендрагон, усаживая надувшегося мага на скамейку. — Рассказывай.

По словам Мерлина, существо, выдающее себя за Катрину Тригор, предпочитает проводить ночи на конюшне в компании навоза. Ещё утром чародей, зайдя поменять простыни, узнал, что женщина не пользуется кроватью. К тому же он подтвердил свои предположения относительно хвоста Джонаса: Мерлин чудом избежал обнаружения, вовремя заметив, что существо не одно.

С помощью Гаюса выяснили, что это — тролль. Что они жадны до богатства и власти, презирают людей и живут в пещерах — тоже рассказал лекарь. Что целью Катрины является корона Камелота — додумались вместе. Не сказать, что сделать это было трудно, учитывая количество намёков со стороны тролля. Осталось только придумать, как спровадить Катрину, при этом, желательно, не расставшись с казной.

— О! — хлопнул в ладони Александр, и от неожиданно громкого звука все вздрогнули. — У меня есть идея. Обсудим всё завтра после обеда. Моргане понравится.

* * *

Косаткин оказался прав, и занятия с друидами, начавшиеся, едва рассвело, закончились ближе к полудню. Условившись, что подопечную короля приведёт Мерлин, а Артур позовёт Ланселота, местом проведения так называемого собрания решили сделать обитель Гаюса. Комнаты лекаря находились в башне, в отдалении от большинства жилых помещений и, конечно же, комнаты Катрины. Собравшись вместе, Александр поведал свой план: раз уж леди Тригор жаждет богатства и власти, нужно убедить её в том, что здесь ловить нечего. Для этого потребуется несколько вещей. Во-первых, подделать документы о доходах королевства и, чтобы сомнений не возникло, куда-нибудь деть золото. Во-вторых, пустить слух, что рыцари больше не верны королю и планируют восстание, — дескать, им не нравится правление монарха. В-третьих, создать атмосферу бедности и вынужденной зависимости от соседних союзных королевств — послать им письма о помощи, которые, разумеется, отправлять никто не собирался, а вот сделать так, чтобы они попались на глаза Тригор, — обязательно.

Обязанности были розданы, и все разошлись по местам, готовясь к шоу. Так как приготовление заняло время, начать было решено завтра. Ночью не спал никто, ибо у каждого была своя задача.

С казной велено было разобраться Мерлину.

Утром следующего дня, когда, казалось, ничего не предвещало беды, Александр пригласил Катрину присоединиться к нему в зале совета, сказав, что ему пригодится свежий взгляд на вещи и мнение со стороны. Когда двери распахнулись и в помещении оказался испуганный казначей, Косаткин вовремя изобразил удивление и раздражение — первой реакцией вместо них так и норовила прорваться победная улыбка.

— Всё золото превратилось в зерно! — казначей издал вопль отчаяния и, лишившись сил, без сознания рухнул на пол.

Точнее, только сделал вид. Наносить вред психическому или физическому здоровью кого-либо Александр не собирался, а потому каждый, кто участвовал в спектакле, был предупреждён и проинструктирован. Слова короля под сомнение, как всегда, никто ставить не посмел, а маленькое заклинание, сотворённое Мерлином и Морганой, сделало так, что все посвящённые не могли поделиться информацией с другими. Когда же всё закончится, они забудут обо всём. Так безопаснее.

— Как?! — ужаснулся Косаткин, хватаясь за сердце.

Магия не подвела — вручную менять местами золото и зерно было бы слишком долго и слишком заметно, а прятать монеты в самых дальних подземельях, чтобы их точно не нашли, и накладывать иллюзию — и вовсе стало бы невозможно.

— Что?.. — выдохнула Катрина.

Не успев отойти от первого потрясения, тролля ждало второе: Ланселот, занявшийся слухами о восстании, великолепно сыграл верного рыцаря, готового ценой собственной жизни спасти короля, вовремя предупредив того о заговоре и уговорив монарха бежать. Косаткин, отрешённо глядя на рыцаря, внимал его словам, однако бежать отказался, сказав, что примет свою судьбу, какой бы она ни была.

Катрина извинилась, поспешив покинуть зал совета. Может быть, их спектакль оказался убедительным, а может, она решила убедиться во всём сама, не спеша отказываться от изначального плана.

К вечеру тролля ждал очередной удар. Катрина застала Александра, нетвёрдой рукой подписывающего просьбы о помощи — над составлением нескольких писем Косаткин корпел всю ночь и очень надеялся, что ни его усилия, ни усилия других не пропадут даром.

Тролль не продержался и недели.

То, что ребята — прекрасные актёры — Александр знал как никто. Всё же играть им приходилось не в первый — и даже, скорее всего, не последний — раз: взять, хотя бы, историю с Томом, и прибавить сокрытие магов при дворе. Но в этот раз они превзошли самих себя. Моргана, заламывая руки и стеная, носилась перед покоями леди Катрины, по коридорам замка, куда ходила последняя, и причитала:

— Мы разорены! На что я буду покупать платья?!

Девушка искусно рыдала, обняв Гвен, и пряталась в объятиях Мерлина, надрывно вопрошая, возьмёт ли он её в родную деревню вместе с собой, когда Утера свергнут, а её — в лучшем случае — просто изгонят из Камелота.

— На что мне содержать рыцарей?! — вторил подопечной короля Артур, подменяя Моргану за пределами замка, где Катрина надеялась скрыться от подопечной короля.

Исполняя приказ, рыцари громко заговорщически шушукались, когда Катрина пряталась на крепостной стене, надеясь сбежать от безумия, охватившего жителей замка.

— Чем мне будут выплачивать жалование?! — вздыхал перед Джонасом Мерлин, делая вид, что убирается в комнате Катрины.

Слуга тролля, видимо, на всякий случай восполняя и охраняя запас зелий, благодаря которым Тригор поддерживала человеческую внешность (про снадобье предположил Гаюс, и тщательный обыск комнат подтвердил теорию), гостевых покоев не покидал.

— Всё пропало! — не отставал от них Косаткин, картинно разбрасывая «актуальные» данные о доходах Утера Пендрагона. — Что за напасть!

Видя «упадок», Катрина бежала, не удосужившись придумать хоть сколько-нибудь правдоподобную причину: извиняясь и говоря, что ей срочно нужно продолжить путь дальше к родственникам, тролль покинул Камелот и его пределы.

Радость и ликование от маленькой победы длились недолго: пришло донесение, что недалеко от горных пещер, в лесу, были убиты двое — судя по описанию и зарисовкам, тролль и Джонас.

Убийца назвался сам — им оказался охотник на ведьм. Он отправился в Камелот, чтобы предложить Утеру Пендрагону свои услуги.

«Доволен? Думал, умнее всех и с лёгкостью переиграешь того, у кого опыта лгать и строить козни на твои пять жизней хватит? Молодец, Александр, попал в ловушку собственной гордыни», — уныло корил себя Косаткин, задумчиво оглядывая королевские покои.

Мужчина лежал на кровати и не знал, что ему делать: то ли пытаться доказать свою вменяемость, то ли махнуть рукой и довериться Мерлину и Артуру. В том, что эти двое в очередной раз избавят королевство от проблем и всех спасут, сомнений не было — судьба у них такая. Да и, если смотреть с другой стороны, сериал в себе пять сезонов имел, и Александр сильно сомневался, что, пока он находится в теле короля, сюжет приблизился к третьему — скорее, они едва перешагнули половину второго.

Вздохнув, Косаткин взбил подушку, повернулся на другой бок и устало вздохнул: он никогда не думал, что окажется пленником в собственных покоях. Причём он не до конца понимал, как же так получилось и каким образом его угораздило оплошать.

Александр нахмурился и резво сел. Что это на него нашло? Играть в принцессу и ждать спасения — не по возрасту и не по статусу. Эридиан вывернул ситуацию в свою пользу и убедил всех, что король находится под влиянием магии, не контролирует свои мысли и не может отвечать за собственные действия? Пусть! Значит, необходимо понять, как охотнику на магов это удалось, раскрыть заговор, вернуть свою репутацию и поквитаться с обидчиком. Раздосадованный ранними мыслями, разочарованный в себе, Косаткин прикрыл глаза, досчитал до десяти, поднялся на ноги и прошёл к столу. Время посыпа́ть голову пеплом будет после, сейчас — главное: разобраться, с чего всё началось.

* * *

Новость по Камелоту разлетелась в мгновение ока: уже к обеду в коридорах, комнатах, конюшнях, торговых лавках, тавернах и на оживлённых улицах города только и говорили, что о грозном охотнике на магов — Эридиане. За длинные языки стоило благодарить, во-первых, гонцов, доставивших послание и объявивших об этом во весь голос на главной площади и с утра пораньше (впрочем, они отчитывались перед королём, решившим перед завтраком прогуляться и подышать свежим воздухом, и не их вина, что слушателей было больше, чем следовало), а во-вторых, шушукающихся служанок, которых хлебом не корми дай только поделиться последними новостями с подругами.

По оживлённой реакции и подслушанным разговорам Косаткин сделал вывод: жители королевства охотника боялись и ненавидели; — однако в то же время в самом Камелоте подвигами своими Эридиан сильно известен не был. Его репутация была основана на отлове колдунов и ведьм за границей, так как после Чистки, учинённой Утером, об охотнике надолго позабыли: он покинул Камелот, решив, что другие королевства сильнее нуждаются в его услугах. Если верить Гаюсу, — расспросами которого, переглянувшись, занялись Мерлин и Моргана, — Эридиан не появлялся в Камелоте, пожалуй, лет пятнадцать. И что он забыл на границе, как там оказался и в силу какого невероятного стечения обстоятельства наткнулся на тролля — история умалчивала.

Лекаря скорый визит Эридиана волновал и нервировал больше всех. И если сперва Александр предположил, что Гаюс волнуется за Мерлина, то потом над проблемой задумался всерьёз: навряд ли лекарь, поставленный в известность о том, что для короля, Артура и Морганы дар чародея секретом не является, беспокоится только о своём подопечном. Скорее, Мерлин — лишь часть общего.

На вопрос, кто находится под угрозой быть пойманными и обвинёнными в колдовстве, ответ был найден сразу же и долгому обдумыванию не подвергался — это, разумеется, Моргана, Мерлин и Гаюс. Первые — потому что действительно являются обладателями магического дара и могут вызвать подозрения, того не желая: пусть у подопечной короля с каждым разом управляться с волшебством получалось всё лучше, однако, нервничая, она вполне могла спровоцировать всплеск чародейства; как, впрочем, и Мерлин. Придворный лекарь — ибо знакомство с охотником на магов ни к чему хорошему не приведёт. Гаюс знал Эридиана раньше — это раз. Старик практиковал магию — два. У них с охотником были разные взгляды на виновность людей, использующих дар, — три. И если Эридиану удастся обвинить и казнить Гаюса, он сведёт с ним старые счёты — четыре. Что касается последнего: Косаткин едва ли не на сто процентов был уверен в том, что оставленный при дворе бывший колдун будет противен охотнику на магов, а потому последний из кожи вон вылезет, но лекаря обвинит.

По крайней мере, это укладывалось в неожиданно придуманную теорию, почему Эридиан после стольких лет к ним приехал.

Позвав одного из стражников, охраняющих короля в его покоях, Александр приказал передать Мерлину, Моргане, Артуру и Гаюсу, что их ждёт монарх. Избранные личности удивления не вызвали, — уж слишком часто их видели рядом с королём, иногда сразу всех вместе, — и поклонившийся стражник поспешил исполнить волю Косаткина. Сам мужчина, встав из-за стола и подойдя к окну, выглянул на улицу. Ещё бы знать, как скоро прибудет охотник на магов… Учитывая здешние расстояния — скорее всего, ждать осталось недолго.

— Добрый вечер, Утер, — постучавшись, первой в королевские покои вошла Моргана. За ней, не успела дверь захлопнуться, — Артур, и сразу следом — Мерлин.

— Добрый, — сомневающимся тоном ответил Александр, отводя взгляд от главной улицы. Ему казалось, что там вот-вот появится Эридиан.

— Мы выяснили, почему охотник едет в Камелот, — Артур отодвинул один из стульев, кивком головы приглашая Моргану присесть, и после того, как девушка воспользовалась предложением, сел следом.

Косаткин вопросительно поднял брови.

— Друид, — подал голос Мерлин, разведя руками. Юноша садиться не стал, остановившись в нескольких шагах от входа. Александр перевёл на него взгляд.

— Что? — глупая теория, что Эридиан после стольких лет приехал по душу Гаюса, рассыпалась в прах.

— Помните, как вы помиловали друида с мальчиком?

Александр задумался. Судя по вздоху Артура и Мерлина — надолго.

— Нет, — спустя продолжительное молчание и долгое копание в воспоминаниях признался Косаткин.

— Они пришли в Камелот за едой, их пытались поймать стражники. Схватили мужчину, мальчишку спрятала Моргана, — монотонно взялся за рассказ принц. — В итоге указ о казни ты не подписал, друидов помиловал и отпустил, — Артур бросил быстрый взгляд на своего слугу, и тот кивнул, подтверждая.

— Но почему сейчас? Сколько времени прошло…

— Слухам нужно время, чтобы распространиться, — пожал плечами Мерлин.

В двери постучались. После того, как Косаткин разрешил войти, к собранию присоединился последний человек, которого не хватало для полноценного обсуждения плана, как им всем быть и как выпутываться из обстоятельств на этот раз.

— Вы звали, сир?

— Присаживайся, — указал на один из свободных стульев Александр. — Я собрал вас всех, — мужчина заговорил торжественным тоном, — чтобы обсудить грозящуюся с минуты на минуту приехать в Камелот проблему — охотника на магов. Гаюс, я знаю, что спрашивал тебя о нём ранее, — заметив, что лекарь открыл рот, добавил Косаткин, — но на этот раз меня интересует другое: как от него избавиться?

Гаюс нахмурил брови, опустил голову, а после медленно покачал ею из стороны в сторону. Выражение лица лекаря было сосредоточенным. Старик поджал губы, глаз его дёрнулся, плечи опустились. По одному виду придворного лекаря стало ясно — спровадить Эридиана сразу же после его приезда, как в идеале планировал Александр, им не удастся. Жаль.

— Боюсь, сир, упокоит его только смерть.

Косаткин вздрогнул: на мгновение мысль о том, чтобы собрать маленький отряд, отправить его в засаду и застать охотника на ведьм врасплох где-нибудь на пути к замку показалась весьма заманчивой. Подстроить несчастный случай — и можно не переживать: навряд ли кому в здравом уме вздумается связать смерть Эридиана с волей короля; в лесу много разбойников, они не гнушаются нападать и на рыцарей Камелота, так что попытаться ограбить приехавшего охотника, тем более одного…

Александр замотал головой. Он не собирался играть в благородство, но и убивать без острой необходимости не хотел. Пока он здесь, пока власть в его руках — Эридиан не посмеет устраивать самосуд и идти против монаршей воли.

— К слову, я отправила друидам послание, — видя состояние Косаткина, сменила тему Моргана. — Объяснила, что в связи с прибытием охотника не смогу посещать занятия, — сомневаюсь, что нам нужно давать повод Эридиану следить за кем-то из нас, — извинилась и пообещала сообщить сразу же, как только он уедет.

Мужчина кивнул. Правильно.

— У нас ведь есть охотничий домик? — Артур пристально поглядел сначала на Моргану, затем на Мерлина. Немного погодя — на Гаюса. — Пусть они спрячутся там.

— Укрыть всех колдунов? — куда клонит принц, Александр понял сразу: чем меньше магов на квадратный метр рядом с Эридианом, тем больше вероятность, что он устанет искать несуществующих волшебников, плюнет на всё и уедет обратно. — Идея хорошая…

— Нет! — в один голос заявили Мерлин и Моргана.

— Утер, не смей, — подопечная короля опасно прищурилась. — Поверь, даже если ты отправишь нас с конвоем, мы вернёмся.

— Спрячемся в замке и будем действовать скрытно, — подтвердил Эмрис. — Сомневаюсь, что охотник на магов успокоится, если никого не найдёт. Вы не думаете, что он может подставить любого?

— Я останусь здесь, сир, — придворный лекарь отреагировал спокойнее молодёжи. Гаюс поднял на Косаткина серьёзный, наполненный мудростью взгляд. — Возможно, Эридиан нацелится на вас.

— Не посмеет, — уверенно — и безосновательно, так как мужчина совершенно не был знаком, в отличие от Гаюса, с охотником на магов — заявил Александр, поведя плечами и снова посмотрев на пустую площадь. — Я — король Камелота.

— А если нам уехать всем вместе? — наклонила голову Моргана.

— Найдёт, — вздохнул Мерлин. — И обидится, что мы его не встретили.

— Твоя правда, — Косаткин не отрывал взгляд от главной улицы.

Интуиция кричала о приближающейся беде. Вечернее небо быстро заволакивало тучами. Сама погода как бы предупреждала — берегись.

— Вы точно решили остаться? Это может быть опасно.

— Опасно разделяться, — сразу же ответила подопечная короля. — Что, если Гаюс прав? Кто-то же должен будет тебя спасти.

— Мне не доверяешь? — усмехнулся Артур.

— Считаю, что помощь не повредит, — улыбнулась Моргана.

— Это ваше решение — настаивать не буду. Все взрослые, — Александр приподнял уголок губ в подобии улыбки. — Можете идти.

Ножки отодвигаемых стульев неприятно заскрипели по полу, и одновременно с этим звуком наконец-то пошёл дождь. Занятый рассматриванием площади перед входом во дворец Косаткин не услышал, как покинули королевские покои Артур, Мерлин, Моргана и Гаюс; как подопечная короля шепнула несколько слов, чтобы погасить свечи. Околдованный стихией, захваченный неприятным предчувствием Александр очнулся только тогда, когда из ночного мрака проступила фигура, восседающая на козлах и быстро приближающаяся к замку. Конь был запряжён клеткой, в которой мог поместиться человек — скорее, для него она и была предназначена, — и живое воображение Косаткина сразу поспешило нарисовать испуганную Моргану, вцепившуюся в прутья клетки, понурого Мерлина, забившегося в её угол, и измученного Гаюса. Помотав головой, прогоняя коварное видение, Александр поймал на себе взгляд приехавшего и легко склонил голову в знак приветствия. Эридиан ответил коротким поклоном и взбежал вверх по ступеням, вскоре скрываясь в коридорах замка.

Косаткин направился в тронный зал. Узнать, что им уготовила судьба, необходимо было сразу. Оттягивать встречу до рассвета… не следовало.

Впрочем, до места назначения он дойти не успел: голос, пронзивший тишину и эхом прокатившийся по коридору, заставил Александра остановиться и оглядеться в поисках его источника. Из-за одной из колонн вышел Эридиан — в своём одеянии напомнивший Косаткину скорее колдуна, нежели охотника.

— Чувствуете, Утер?

Александр развернулся к Эридиану. Тот не спешил отходить от колонны далеко, скрываясь в полумраке, и мужчине плохо удавалось разглядеть выражение лица охотника. Косаткин медленно выдохнул и будничным тоном, словно интересовался, сколько стоят фрукты, спросил:

— Что я должен чувствовать, Эридиан?

— Колдовская вонь, — охотник сделал широкий шаг вперёд, оказываясь рядом с факелом. — Она вокруг нас. Она распространяется по вашему городу как зараза, — ещё один шаг — теперь Эридиан стоял прямо перед Косаткиным, и, что не понравилось Александру, возвышался над ним. — Ей несёт от вас, — охотник буквально выплюнул эти слова. — Тролль.

— Вы, как я слышал, его убили.

— А вы даже не поняли, что оказались во власти магии, — фраза звучала не как вопрос, но как утверждение, так что Александр лишь пожал плечами. — Раньше вас чутьё не подводило, — Эридиан всмотрелся в лицо короля. — Вы потеряли хватку, обленились. Отпускать друидов?.. Вы размякли, Утер.

— А вы забылись, — тихо ответил Косаткин, встретив взгляд Эридиана. — Не вам судить мои действия. Вы явились без приглашения, грубите, — Александр прищурился, — так ещё, наверное, думаете, что вас здесь встретят с распростёртыми объятиями.

— Магия травит ваш разум, Утер, он помутился, — охотник усмехнулся.

— Мой разум ещё никогда не был так светел, не беспокойтесь, — в тон саркастическому высказыванию ответил Косаткин. — Когда пристанете к моим людям с расспросами, вспомните, что вам здесь не рады. Доброй ночи, — Александр обогнул Эридиана, собираясь избавить себя от общества охотника на магов. Этот человек ему не нравился.

— Когда я закончу, вы скажете мне «спасибо», Утер, — донеслось мужчине вслед.

* * *

Ночь прошла кошмарно — Александр не сомкнул глаз. Слова Эридиана вертелись в голове, и Косаткин под конец долгих размышлений признал, что Гаюс, пожалуй, угадал: возможно, охотник действительно в первую очередь нацелится на него. Что вероятно, учитывая их краткий диалог и сомнения Эридиана в здравости рассудка короля.

Справившись у стражи, где Эридиан, Александр внятного ответа не получил: помявшийся служитель порядка после недолгого молчания признался, что в покоях, которые охотнику выделили, тот не ночевал, посреди ночи покинув замок, и до утра так и не появился. В городе его несколько раз видели рядом с аптечными лавками, когда тот расспрашивал их владельцев. Куда направился Эридиан после — того, к сожалению, стражник не знал, так как ни другие служители порядка, ни служанки, ни жители Камелота охотника на магов больше не видели.

Поймав в рыцарских комнатах Ланселота — тот был единственным, кого Александр знал, кому мог доверять и у кого был доступ во все уголки Камелота, исключая, разве что, королевское хранилище — и поделившись с ним информацией об Эридиане, Косаткин попросил верного рыцаря, по возможности, проследить за охотником на магов. Держаться от него подальше, на глаза не попадаться, делать вид, что Ланселот просто прогуливается неподалёку, не вызывать подозрений — и всё же постараться узнать, где Эридиана носит.

— Мерлину грозит опасность? — после обещания исполнить просьбу короля в лучшем виде шёпотом осведомился Ланселот, провожая глазами Леона и нескольких других рыцарей.

— Да, — честно ответил Косаткин. — Пока Эридиан здесь, она грозит всем нам.

Дальше Александр отправился к Гаюсу. Точнее, это лекарь, поймавший его в коридоре и ужаснувшийся при виде короля, повёл Косаткина к себе, где выдал целый набор целительных средств — капли для покрасневших глаз, настойку из трав для успокоения нервов; также старик хотел было вручить снотворное, однако Александр от склянки отказался, весело заметив, что у него ещё с прошлого раза запасы остались. Придворный лекарь радостное настроение короля не разделял. После того, как настойчивыми расспросами выведал всю информацию о ночной встрече, Гаюс, покачав головой, попросил короля быть предельно осторожным. Косаткин правоту и опасения старика под сомнения не ставил, потому честно пообещал, что постарается не идти по стопам Мерлина и не попадать в неприятности. Получится или нет — гарантии не давал.

Не сказать, что ответом Александра Гаюс остался доволен. Придворный лекарь, предупреждая, сказал, что Эридиан хитёр и изворотлив, привык добиваться своего, а значит, не оставит Камелот; Косаткин в попытке успокоить ещё раз сказал, что провоцировать не намерен — во всяком случае, больше и пока.

Затем мужчину перехватила Моргана. Девушка невзначай взяла Александра под локоть, пока тот шёл в направлении тронного зала, и, улыбаясь, скрывая охватившее её беспокойство, тихо произнесла:

— Друиды обеспокоены — Эридиан сегодня исследовал лес, — они остановились перед двустворчатыми дверьми, но подопечная короля не спешила убирать руки с локтя Косаткина. — Возможно, он искал их. Возможно…

— Их пещера хорошо спрятана, Моргана, раз никто до сих пор не сумел её обнаружить, — успокоил девушку Александр. — Не думаю, что охотнику это удастся.

— Надеюсь, ты прав, Утер, — Моргана отступила.

Сосредоточиться на королевских делах у Косаткина не получилось: голова была занята мыслями об Эридиане; о Ланселоте, которого он попросил проследить за охотником — как бы чего плохого из этого не вышло; о Мерлине, которого по неведомой причине в замке тоже видно не было; об Артуре, который, будто ничего не происходит, тренировал рыцарей на площадке; и, в конце концов, о Гаюсе, о состоянии короля заботившимся больше, чем о грозящей ему самому опасности.

Александр вздохнул: вокруг Утера собралось много хороших, верных людей, которые за него и Камелот готовы сложить головы, и всё же Пендрагон в каждом мог увидеть предателя. Он наживал врагов, друзей мог пересчитать по пальцам…

Джеффри разложил перед ним очередной набор свитков, отвлекая от мыслей, бросил пару слов о завтрашней церемонии вступления в наследство сына какого-то аристократа и удалился. Александр прикрыл глаза и помассировал виски. В затылке пульсировал комок боли, глаза как от бессонной ночи, так и от напряжения воспалились.

Косаткин достал из кармана флакончик с глазными каплями, которые дал ему Гаюс, с интересом осмотрел нечто, напоминающее современную пипетку, и, запрокинув голову, использовал лекарственное средство. Через несколько минут неприятные ощущения стали потихоньку отступать, и Александр устало выдохнул.

Всё, на сегодня хватит.

Слишком уставший, чтобы обращать внимание на присутствующих, всматриваться в тёмные углы, не допустивший даже мысли заглянуть за колонну, Косаткин, конечно, не увидел давно вошедшего охотника на магов, сменившего своё обычное одеяние на более простое; не заметил и того, что стал объектом пристального наблюдения. Александр покинул зал, рассеянно попросив проходящего мимо слугу принести в его покои графин воды и ужин, и, полностью охваченный желанием как можно быстрее поесть и лечь отдыхать, не увидел пошедшего за слугой Эридиана.

Когда Косаткин уже лёг, в покои заглянул Ланселот. К большому сожалению рыцаря, охотник на ведьм слежку за собой заметил почти сразу, а потому смог быстро из-под неё сбежать. Единственное, что ему удалось узнать: Эридиан был на королевской кухне.

Уставший мозг думать отказывался, потому Александр лишь благодарно кивнул, решив порассуждать над всем завтра на свежую голову. Взяв с прикроватной тумбочки оставленный пузырёк с успокоительным, Косаткин залпом осушил его, поморщился от горьковатого вкуса, прошёлся до шкафчика со снотворным — наверное, то, что цвет содержимого склянок стал темнее, ему просто показалось?.. — ещё раз закапал глаза и уронил голову на подушку. Сон с неохотой забрал мужчину в свои объятия — ледяные, колючие, давящие.

Разбудил его взволнованный слуга. Заикающимся голосом сообщив, что монарха желает видеть охотник на магов, мальчишка поспешил уйти. Александр сел. Состояние оставляло желать лучшего: голова кружилась, по телу распространилась вязкая слабость. Косаткин переоделся, налил из графина воды, сделал несколько глотков, нахмурился — жидкость, должная быть безвкусной, отдавала горечью — и покинул спальню. Мысли путались и не хотели оформляться ни во что конкретное, в ушах негромко шумела кровь.

Александр чувствовал себя паршиво. По пути пару раз споткнувшись и едва не налетев на стену, Косаткин толкнул неожиданно ставшей слишком тяжёлой дверь в церемониальный зал, где обычно проводились встречи всех важных гостей, и путь до трона показался ему ужасно долгим. Сев, мужчина заметил, с каким беспокойством на него смотрит Моргана, сидящая рядом.

Эридиан уже был в зале, и его голос перекрыл шёпот собравшихся, стоило Александру сфокусировать расплывающийся взгляд на охотнике.

— Я нашёл свидетельство колдовства! — торжественно, с интонацией победителя возвестил Эридиан. — Эти женщины, — указал он на трёх жительниц города, — видели магию.

— Какую? — Косаткин хотел было подпереть голову рукой, однако конечность дёрнулась и отказалась повиноваться хозяину.

Теперь на Александра смотрела не только Моргана. Артур, поначалу решивший остаться внизу рядом с Гвиневрой, Мерлином и Гаюсом, поднялся и занял присущее ему место, повернув голову к Александру и шёпотом спросив:

— Что случилось?

— Т-с-с, — вяло шевельнул головой Косаткин. Язык не слушался.

А тем временем жительницы Камелота говорили:

— Я… я набирала воду в колодце, сир, когда увидела их. Лица. В воде, сир! Ужасные лица! Как утопленники. Они кричали. Кричали… — девушку била дрожь, на лице явно читался испуг. Мерлин, стоящий неподалёку, не до конца понимал, вызван страх увиденным или же тем, что охотник на магов стоит к ней так близко.

— Гоблин. Он танцевал на углях. Танцевал в огне. Он говорил, сир. Сердце чуть не остановилось от страха, — в ускользающем сознании Александра мелькнула мысль, что, вроде бы, есть какая-то сказка, где злодей точно так же танцевал и напевал, радуясь, что никто не знает его имени…

— На площади был колдун. У него изо рта выпрыгивали существа. Жабы. Большие, зелёные, склизкие чудища размером с кулак! — последняя — третья — говорила громче своих подруг. И, судя по уверенному тону, верила произносимому.

— На улицах процветает магия! И я вынужден с прискорбием сообщить, что она поразила само сердце Камелота… — Эридиан поднял голову и ладонью указал на Косаткина, — вашего короля!

Не сразу до Александра дошёл смысл последних слов охотника на магов. Зато остальными присутствующими информация обработалась сразу же: среди слуг, знати и стражи постепенно начал нарастать гомон. Подобно снежному кому, он начался из тихих перешептываний, впоследствии превратившись в громкое негодование и обсуждение. Все спрашивали друг друга, кому хватило наглости и глупости посягнуть на короля; кто мог на такое решиться; могло ли это быть связано с той ночью, когда король по всем признакам вроде бы как умер, а на утро проснулся? Было громко…

Было? Александр не слышал ничего. Перед глазами окружающий мир не просто плыл — он кружился, то ярко вспыхивал, то мерк.

— Ложь! Я в трезвом уме и твёрдой памяти, каким всегда и был! — так Косаткину хотелось сказать. Однако всё, на что его хватило, оказалось тихим хрипом.

Александр медленно накренился, его тело скользнуло вперёд, и он обязательно упал бы, если бы Артур вовремя не подставил плечо, позволяя мужчине навалиться на себя.

— Единственный, кто имел беспрепятственный доступ к королю, кто мог ему навредить — это придворный лекарь. Он сам признался, что вчера передал королю несколько флакончиков с лекарствами. И как интересно, что именно после них монарху стало плохо!

«Урод», — в сердцах подумал Александр — казалось, это последнее, на что ему хватило сил.

Артур, поддерживая потерявшего сознание Александра, оглядел собравшихся. К его удивлению, к словам Эридиана прислушались, им поверили, и теперь почти все присутствующие указывали на придворного лекаря и шипели проклятья, обвинения. Гвиневра удержала Мерлина, дёрнувшегося было в направлении охотника — судя по гневному выражению лица, волшебник точно бы украсил физиономию Эридиана несколькими синяками.

— Враньё! — сквозь гул голосов звонко прозвучала возглас Мерлина, не оставляющего попыток добраться до обвинителя.

Артур нахмурился. Что ему делать? Как поступить? Открыто противостоять Эридиану? Нет. Народ сейчас в том состоянии, — когда, стоит охотнику озвучить мысль, что и принц мог оказаться под ударом, — что поверит любому высказыванию мужчины. Магию боятся, и этот страх Эридиан обратил себе на пользу. Он знает, что за ним пойдут, его послушают. По крайней мере, те, кто сейчас в этом зале.

— Это ещё нужно доказать, — твёрдо, чётко и необычайно спокойно произнёс принц. Голос перекрыл общественное возмущение, и люди замолчали, внемля наследнику трона. — Ланселот, Леон, отнесите отца в его покои, — передав короля рыцарям, Артур повернулся к Эридиану. — Я займусь расследованием и поисками доказательств. Клянусь: виновный лишится головы.

— Да будет так! — согласился охотник. — В темницу его, — бросил он стражникам, и Гаюса увели. — Велите, чтобы к королю никого не пускали.

Артур прищурился, но спорить не стал: пусть Эридиан думает, что игра ведётся по его правилам. Нужно только понять, что случилось, и найти доказательства вины охотника. Задача нелёгкая, но у них ведь никогда всё просто и гладко не шло? Даже в ситуации с троллем — казалось бы, разрешившейся на счастливой ноте — нарисовался Эридиан. Не любит Древняя Магия, управляющая их судьбой, простых путей, и кто они такие, чтобы спорить.

* * *

Попасть в покои короля Камелота Мерлину удалось поздним вечером, и только Моргана с Артуром знали, каких трудов ему это стоило. Эридиан — с вынужденного согласия принца — поставил у дверей комнаты Утера Пендрагона стражников, которые следили за тем, чтобы никто — ни слуга, ни подопечная короля, ни даже его родной сын — покой отдыхающего монарха, попавшего под действие колдовства, не нарушали. В их обязанности также входило не слушать приказов короля, какими бы угрозами тот ни сыпал и какие бы кары ни обещал. Поэтому пришлось пойти на хитрость и самую малость — чародейство. Пока Моргана с Артуром отвлекали охотника на магов, Мерлин, воспользовавшись иллюзией и превратившись в Эридиана, проник в покои Косаткина.

К этому времени сознание к Александру вернулось. Мужчина сидел, откинувшись на подушки, и пытался вернуть себе контроль над телом: то никак не хотело поддаваться. Когда дверь скрипнула, Косаткин перевёл взгляд со своей руки на вошедшего и нахмурился, поджал губы, попытался взглядом передать, какой глубины ненависть и презрение испытывает к охотнику на магов.

— Это я, Мерлин, — приблизившись к Александру, прошептал колдун. Голос у них изменить не получилось; и на счастье стражники пропустили Эридиана без колебаний, стоило тому строго на них посмотреть. — Артур и Моргана сейчас отвлекают настоящего Эридиана. К вам никого не пускают, — пожаловался чародей.

— Я так понимаю, всё плохо? — Мерлину пришлось напрячь слух, чтобы в вялом бормотании различить слова.

— Ненадолго, — улыбнулся маг. Косаткин поморщился — на лице охотника эта эмоция выглядела зловеще. — Вот, — порывшись в карманах, он протянул Александру склянку с корешками. — Это…

— …то, что способно вывести из тела все токсины, — вспомнил мужчина. — Тебе придётся мне их скормить, — в доказательство своего бездействия Косаткин попытался пошевелить рукой — дёрнулись лишь пальцы.

— О, конечно, — Мерлин смущённо кивнул, откупорив склянку и достав корешки.

Александр открыл рот, позволил волшебнику отмерить нужную дозу и начал пережёвывать лекарство. На вкус оно было удивительно сладким.

Мерлин в это время заклинанием испарил воду из таза, пододвинул его к кровати, взял чистое полотенце из шкафа; и когда Косаткин собрался спросить, для чего эти нехитрые махинации, то получил ответ от своего организма, которому срочно потребовалось вернуть яд обратно.

— Он быстро действует, поэтому ценен для лекарей, — поделился информацией волшебник, протягивая Александру полотенце, чтобы тот вытер губы. Одно заклинание — и содержимое таза вновь стало обычной водой.

— Велю растить их в королевском саду, — хрипло — но значительно чётче — отозвался Косаткин. Сознание прояснилось, изображение перед глазами перестало плыть, и к нему снова вернулся контроль над телом.

Стоящая на подоконнике свеча вдруг сначала ярко вспыхнула, а затем погасла.

— Эридиан, — сориентировался Мерлин. — Он идёт. Мне пора.

— Спасибо, — кивнув на склянку с оставшимися корешками, поблагодарил Александр.

— Отдыхайте, — улыбнулся волшебник. — Мы со всем разберёмся.

* * *

«Вот оно!» — Косаткин хлопнул по столу ладонью.

На улице стремительно темнело, и Александр зажёг несколько свечей. Точнее, так как источника огня в комнате не наблюдалось, это пришлось сделать стражникам: на короля они смотрели исподлобья, молчали и ретировались обратно в коридор сразу же, как исполнили то, что от них требовалось.

Итак, скорее всего, всё началось с ужина: не зря ведь Эридиан оказался на кухне, о чём рассказал Ланселот. Возможно, именно тогда охотнику на магов удалось что-то подмешать в еду или питьё короля. Да и, собственно, королевские покои, по правде сказать, должным образом охраняются только ночью, когда монарх спит и есть прямая угроза нападения; в остальное же время стража находится рядом с дверьми исключительно тогда, когда в комнате присутствует Утер. Таким образом, подменить снотворное — дело нехитрое, если знать, что и где искать. Тем более Эридиан посещал аптекарей и покидал Камелот — возможно, затем, чтобы собрать необходимые травы, а не искать друидов…

Александр нахмурился: оставались девушки, которые видели… колдовство? Скорее сюжеты из сказок братьев Гримм, если бы книги фольклористов были бы известны в шестом веке задолго до их создания. Хотя… Что мешало охотнику на магов сфальсифицировать данные? Интересное совпадение, что свидетельницы магии появились только после его прибытия и почти сразу — как Косаткин сказал, что Эридиану в Камелоте не рады. Словно мужчина пытался обернуть ситуацию в свою пользу, и ему необходимо было сделать это как можно скорее. Честными путями или обманом — это другой вопрос.

Александр прошествовал к шкафчику с лекарствами, распахнул дверцы… и замер. Тот был пуст. Ещё вчера с утра полный, теперь опорожнённый — о раннем наличии в нём склянок свидетельствовали только едва заметные круглые следы. Косаткин медленно выдохнул, закрыл дверцы и направился к одежде — в слабой надежде, что, находясь в ужасном состоянии, он не оставил пузырёк из-под лекарства где-нибудь на тумбочке, а сунул в карман.

Ничего.

И как же теперь доказать, что его опоили? Воду в графине, без сомнений, тоже поменяли — Эридиан не так глуп, чтобы оставлять её. Подменённое лекарство — неизвестно где, склянки…

От окошка раздался тихий скрежет, словно по стеклу скреблись, и Александр пошёл на звук. За окном, едва различимая в темноте, парила корзина. Косаткин моргнул, на секунду впав в ступор, но быстро взял себя в руки. Оставив своеобразную «посылку» на столе, Александр выглянул из окна, посмотрел вверх и вниз, но никого не увидел.

Вернувшись к корзине, он достал свиток, развернул его и замер: на чистой поверхности бумаги спустя мгновение друг за дружкой стали появляться буквы, складывающиеся в слова и предложения, пока, наконец, они не оформились в цельное послание: «Эридиан использовал глазные капли на основе белладонны, чтобы вызвать галлюцинации у свидетельниц. В его покоях Моргана нашла дурман-траву — из-за неё вы плохо себя чувствовали и потеряли сознание. Остатки мы нашли на дне склянки, содержимое которой вы приняли за снотворное — на счастье, служанка вернула её Гаюсу, и, к счастью, я не успел её помыть. Артур в курсе. С Эридианом разберёмся утром». Стоило Косаткину закончить чтение — пергамент вспыхнул голубым пламенем, и вскоре на столе образовалась горка пепла.

Александр прикрыл глаза, потёр виски: на него медленно нисходило умиротворение. Разумеется, ребята не могли не разобраться с ситуацией и не докопаться до правды. Жаль, конечно, в этот раз он не смог им ничем помочь — разве что попал под удар?..

* * *

— Эридиан, за ложь и обман, за причинение вреда королю, за запугивание людей Камелота и подмен лекарственных средств, за клевету вы приговариваетесь к смертной казни через обезглавливание, — Александр стоял на балконе, сверху вниз смотря на коленопреклонённого охотника на магов.

Мерлин не солгал: всё действительно закончилось, как только рассвело. С первыми лучами солнца зазвонили колокола, на площади во всеуслышание заявили о злодеяниях Эридиана, и принц арестовал преступника. Доказательством вины охотника на магов, во всяком случае, для сомневающихся, послужило сопротивление, которое оказал Эридиан: он попытался взять в заложницы леди Моргану — подопечную короля. Как девушке удалось освободиться от хватки и по какой причине Эридиан потерял голос — то осталось загадкой.

Ближе к полудню, когда ситуация окончательно разрешилась, из темницы выпустили Гаюса и отозвали стражу от дверей короля. Александр, полный энергии и сил, своим здоровым видом не оставляющий сомнений в том, что недавнее помутнение — не сила колдовства, а всего лишь отрава, использованная охотником, — не дрогнувшей рукой подписал смертный приговор.

Рядом с ним, по обе руки, стояли Артур и Моргана. Расправивший плечи, довольный собой, наследный принц Камелота поднял руку, готовый подать палачу сигнал опустить топор на голову преступника. Высоко поднявшая подбородок, полная уверенности, но не страха, подопечная короля не отводила глаз. В вине этого человека не было сомнений — а значит жалеть его не стоило. Она ещё помнила сталь у горла, помнила оцепенение, сковавшее тело. Моргана скорее почувствовала, нежели увидела магию. Рукоятка меча раскалилась, вынудив Эридиана отбросить оружие и схватиться за обожжённую ладонь, и в этот момент её притянул к себе Мерлин. Возможности говорить охотника лишила уже она — после того, как услышала смех и слова, что он был прав и магия поразила само сердце Камелота.

Артур махнул рукой; Александр отвёл глаза.

Глухой удар — и жизнь Эридиана оборвалась.

— Нам точно нужно отдохнуть, — когда они покидали балкон, устало выдохнула Моргана. — В конце концов, съездить в охотничий домик, покинуть замок, прожить несколько дней в спокойствии и тишине…

— Тогда оставим Мерлина здесь — неприятности за ним так и следуют, — улыбнулся Артур.

— И тебя тоже, — присоединился к разговору Александр. — Тогда оба магнита для приключений останутся здесь.

— Иначе говоря, если всё-таки поедем туда — просто сменим обстановку и будем решать проблемы в лесу? — рассмеялась девушка.

— Должна же быть у судьбы совесть, — нахмурился Пендрагон. — Мы только-только разобрались с охотником.

— Выходные не предусмотрены, — с сожалением заметил Косаткин.

— Кстати, о работе… — протяжно выдохнул Артур, — на завтрашний вечер назначена церемония посвящения в рыцари.

— Моргана, — Александр галантно предложил подопечной короля взять его под локоть, и девушка с улыбкой этим воспользовалась, — сколько времени займёт дорога до охотничьего домика, если мы отправимся через полчаса?

Принц закатил глаза, не став комментировать вопрос Косаткина; Моргана, принимая правила подтрунивания над Артуром, пустилась в рассуждения, что возьмёт с собой и на кого планирует поохотиться; Александр внимательно слушал, не обращая внимания на заворчавшего наследника трона; Мерлин настиг их в коридоре, сказав, что с Гаюсом всё в порядке и он восстанавливает силы после пребывания в темнице. Косаткин пообещал чуть позже навестить лекаря.

А где-то далеко, смотря в магический кристалл, за этой картиной наблюдала Моргауза.

Леди Хелен поистине обладала чудодейственным воздействием на слушателей: стоило женщине занять своё место на импровизированной сцене, а музыкантам — начать играть, — как люди, собравшиеся в зале, замерли, заворожённые, пленённые мелодией; слава о леди Хелен быстро разнеслась по всему Камелоту, и счастливцы, удостоившиеся чести присутствовать на королевском пиру, предвкушали истинное наслаждение. Женщина запела: её голос — чарующий, волшебный — растёкся по помещению и, словно он был материален, начал медленно обволакивать зрителей. Леди Хелен стала медленно двигаться вперёд, и путы песни начали затягиваться. Утер Пендрагон не мог этого ощутить — он был очарован мелодией — и тем не менее: магия овладела залом. Сокрытая в словах и действиях ворожба заставила слушателей погружаться в сон: медленно, постепенно они поддавались чарам, засыпали. Те, кто сидел, клали руки на стол и использовали их в качестве подушки; откинувшиеся на спинки кресел Артур, Утер и Моргана склонили головы к плечу, те, кто стоял, медленно соскользнули по стене вниз на пол и устроились там. Магия действовала аккуратно, будто старалась не причинить вреда невинным людям.

Магия… Зал был ей наполнен. Древняя Магия, та, что помогала строительству Камелота, что была частью королевства, Магия, наследниками и гласом которой были Верховные Жрицы, чьей единственной и главной целью было соблюдение равновесия, тонкими нитями сплеталась в сеть; подчиняясь воле колдуньи, опутывала присутствующих.

Древняя Магия едва коснулась Эмриса, — юного, несмышлёного, не знающего, как ему поступить и что делать с внезапно возникшей в его жизни судьбой в лице Артура Пендрагона, волшебника, — и что-то изменилось в плетении. Нити, павшие на короля Камелота, завибрировали: они притронулись к душе Утера — душе, наполненной искренней, насыщенной ненавистью и злобой по отношению к магии. Задрожали, скользнули сквозь время и пространство и вытянули из будущего… кого-то. Древняя Магия не преследовала целью обнаружить конкретного человека, и всё же на её зов откликнулся именно он.

Он открыл глаза, когда Мерлин разорвал нити, тянущиеся от «леди Хелен». Он стал Утером Пендрагоном.

Настоящий же монарх оказался запертым в собственном теле. Обездвиженный, погружённый Древней Магией в долгий, очень долгий, крепкий сон, Утер не должен был очнуться раньше, чем того потребовали бы обстоятельства. Магия желала видеть мир, который построили бы Мерлин с Артуром, и Пендрагон-старший стал бы непреодолимым препятствием на пути к цели. Магия пошла наперекор собственным принципам и вмешалась…

Однако в её планы нагло вторглась Нимуэ. Жрица Старой Религии, преследовавшая собственные цели, желавшая смерти Утера Пендрагона, стёрла воздвигнутую защиту между сознаниями двух мужчин, что едва не повлекло печальные последствия — не вмешайся Древняя Магия вовремя, и Александра, только-только начавшего выстраивать хлипкую, неустойчивую дорожку к пророченному будущему, вернуло бы обратно, в его мир, время и тело. И всё же вторжение не прошло бесследно: Утер Пендрагон очнулся, вернулся в сознание, пришёл в себя, и первым его действием стало стремление вернуть власть, контроль, собственное тело, выбраться из серого бесформенного пространства. Но был в этом плюс: вместе с настоящим королём проснулись инстинкты, вернулись навыки, которые пригодились в бою против Канана.

Утера Пендрагона, надеявшегося открыть глаза после выступления леди Хелен, во время которого он — какая бестактность! — умудрился задремать, ждала суровая реальность: вокруг него — ничто и нигде. Иногда тишина нарушалась тихими голосами, среди которых угадывались Артура и Морганы, Гаюса, рыцарей, знати и слуг, библиотекаря. В другие моменты возникала фигура мужчины — кажущаяся далёкой, недосягаемой. Сколько времени прошло перед тем, как Утер понял, что именно этот человек — тот, кто сейчас владеет его телом, Пендрагон с точностью сказать не мог; лишь то, что, догадавшись об этом, сразу поспешил настигнуть врага — от незваного визитёра следовало немедленно избавиться, а ещё лучше — убить, чтобы в будущем он не мог воспользоваться магией, в причастности которой монарх не сомневался, и повторить трюк. Утер собирался лишить мужчину жизни, вернуться в своё тело, вернуть трон и усилить гонения — колдуны, видимо, настолько распоясались, что посмели посягнуть на короля Камелота! — вновь начать преследования…

Когда мужчина внезапно остановился и повернулся к нему, Пендрагон мысленно возликовал: встретившись лицом к лицу с врагом, он сомкнул на его шее ладони, готовясь придушить колдуна. Утер ожидал чего угодно — надменного смеха, безумной улыбки, отчаянного сопротивления, жалких потуг выпросить милости, чтобы спасти свою жизнь — но никак не пожелания доброй ночи. От удивления чужой наглости король ослабил хватку, а когда мужчина предложил поговорить — и вовсе отпустил его. Наградив врага полным ненависти и презрения взглядом, Пендрагон занял неизвестно откуда возникшее кресло — опять вмешалась треклятая магия! — и обратил ясный взор на мужчину.

— Нам нужно многое обсудить, — спокойный, ровный тон раздражал, и Утер высокомерно хмыкнул.

— Это следовало делать до того, как захватывать мой разум, — повышать голос Пендрагон счёл выше своего достоинства, вместо этого наполнив слова скрытым обещанием скорейшей расправы за такое деяние.

— Меня зовут Александр, — представился мужчина.

— Буду знать, кому подписывать смертный приговор, — ухмыльнулся Утер. — Поделитесь, как вы захватили моё тело? Вас не было в зале.

— Я не знаю, — развёл руками мужчина.

— Ложь, — зло выплюнул Пендрагон. — Без магии не обошлось. Вы колдун?

— Лишь превращаюсь в Деда Мороза на каждый Новый год, — король нахмурился, ни слова не поняв из сказанного Александром, но уловил ехидный тон и недобро прищурился.

— Убирайтесь из моего сознания. Прочь! — движимый гневом, Утер подскочил к мужчине, схватил того за грудки…

…и в следующее мгновение они обнаружили себя бесплотными фигурами возле кровати, на которой возлежало безжизненное тело монарха. Пендрагон огрызнулся на решившего продолжить играть роль невиновного Александра и метнулся к собственному телу. Цели назначения не достиг — его отбросило. Снова магия!

Раздражение и недоверие никуда не делись, желание избавиться от Александра и вернуться к нормальной привычной жизни — тоже, и всё же в словах мужчины было зерно истины: если к происходящему причастна Нимуэ и она может представлять угрозу для Артура, то на время можно зарыть топор войны, прислушаться к — вроде бы — желающему лучшего врагу и постараться помочь сыну. Своего ребёнка он знал, а потому, не тратя времени даром, направился в оружейную: с детства, когда Артуру требовалось выплеснуть эмоции, он набирал гору оружия, тащил его на тренировочное поле и колошматил по манекенам со всей энергией, на которую только был способен. Пендрагон не останавливал сына; наоборот, ему казалось, что подобное лишь помогает развиться умению обращаться с оружием.

— Здравствуй, Уте-ер, — растянула губы в улыбке Нимуэ, играючи заставляя Артура направить острие меча на собственную грудь. — Не задерживайся, проходи, насладись представлением, — ведьма рассмеялась.

— Отпусти его! — прорычал Утер, оказываясь перед женщиной.

Её смех оборвался резко. Нимуэ взмахнула рукой, и охнувший принц, из последних сил сопротивляющийся колдовству, задержал дыхание: лезвие ещё на несколько миллиметров приблизилось к защищённой лишь тканью коже.

— Надеюсь, теперь ты поймёшь, что чувствовала я, когда ты отбирал жизни моих друзей. Тех, кого я любила! — голос ведьмы сорвался на крик.

— Ты убила Игрейну!

— Я дала тебе то, что ты хотел! Сына!

— Ты забрала мою жену!

— А ты обрёк сотни людей на муки, — прошептала Нимуэ. — И ты за это заплатишь!

Краем глаза Утер увидел, как взмыло в воздух со стеллажей оружие. Сперва ему показалось, что это ведьма понадеялась, что сможет нанести вред Пендрагону физически; однако немного погодя понял, что сталь окружила Нимуэ. Утер повернул голову в сторону Мерлина, — по возникавшим в сером пространстве обрывкам диалогов он догадался, что мальчишка — слуга Артура, — и отстранённо отметил, что ненависть ведьмы к Мерлину едва ли не сильнее, чем к Пендрагону. Поймав на себе осуждающий взгляд Александра, Утер равнодушно повёл плечами: ему наоборот доставит удовольствие узнать, что на свете одним волшебником станет меньше. Впрочем, из этого можно было извлечь выгоду — Нимуэ отвлеклась. Рукоять меча легла в ладонь легко и привычно. Сжав призрачные пальцы на вполне плотной и материальной рукояти, Пендрагон замахнулся, однако ведьма ускользнула. Бросив на него последний взгляд, она рассмеялась и исчезла; даже после её ухода Утеру казалось, что хохот ведьмы остался в оружейной, преследуя его.

Бросив быстрый взгляд в сторону Артура и убедившись, что тот в порядке, Пендрагон поспешил покинуть оружейную. Он надеялся, что так сбежит от тени Нимуэ. Не помогло — её голос не оставлял его в покое.

Нехотя признав правоту Александра в том, что, пока Утера нет, Мерлин вполне неплохо справляется с защитой Артура, Пендрагон, сам собой недовольный, устало «разрешил» мальчишке жить. Сейчас проблемы посерьёзнее — он всё ещё не в своём теле и не у власти. С колдуном можно разобраться позднее.

Ненависть и гнев вернулись с новой силой, стоило Утеру вновь оказаться в бесформенном сером пространстве — тело оставалось в руках этого… Злорадствующего Пендрагона ненадолго утешила мысль, что теперь голос Нимуэ достаёт и Александра, однако то быстро сменилось возмущением — мужчина посмел обратиться за помощью к друидам! И те — вот уж неожиданность! — с радостью ему помогли.

Утер с силой ударил по окружившей их с Нимуэ полупрозрачной сфере. Когда в следующий раз он окажется рядом с Александром — тому не жить…

* * *

Монарший долг был выполнен — всех желающих посвятили в рыцари. Напомнив гордым защитникам Камелота, что рыцарство — то, что в первую очередь измеряется поступками и служением королевству, а не званиями и титулами, — Косаткин поднял со стола кубок, наполненный вином, произнёс тост, который подхватили присутствующие аристократы, и сделал глоток первым. По его мановению руки менестрели заиграли весёлую мелодию, и Александр усмехнулся, когда улыбающаяся Моргана, подхватив вяло и не слишком правдоподобно сопротивляющегося Артура под локоть, вывела принца в центр зала и закружилась в танце.

После инцидента с Ланселотом, когда в рыцари посвятили человека безродного, без дворянства, однако доказавшего, что он может по праву занимать место среди благороднейших стражей Камелота, количество крестьян, решивших претендовать на звание рыцаря, увеличилось. Нельзя было сказать, что королевству это шло на пользу — большинство прельстились жалованием и возможным положением; и лишь единицы среди них можно было сравнить с Ланселотом. На качество отбора это не повлияло — лишь прибавило головной боли Артуру.

Славный рыцарь, не побоявшийся противостоять грифону, рискнувший жизнью ради незнакомого человека, нашёлся в компании Мерлина. Судя по активной жестикуляции обоих, они о чём-то спорили. Леон, находившийся неподалёку и — скорее случайно, чем специально — слушавший их разговор, неожиданно встрепенулся и присоединился к беседе. Судя по тому, что Ланселот улыбнулся, а Мерлин насупился, Леон поддержал отнюдь не чародея.

В какой-то момент Моргана ненадолго оставила Артура, чтобы потом вернуться к нему с Гвиневрой. Под осуждающие взгляды аристократов и под подбадривания подопечной короля Пендрагон учтиво поклонился и пригласил Гвен на танец. Девушка, смутившись, всё же согласилась, и Александр, шествуя к выходу из зала, по пути тихо повелел музыкантам сменить мелодию. Весёлость — на плавность, и вскоре Артур, сжав Гвиневру в объятиях, повёл её в вальсе. Мерлин, смирившийся с поражением в споре, поспешил к Моргане, которая, впрочем, двинулась ему навстречу. Леон пригласил аристократку. Ланселот, заметив, что к нему направляются три дамы, на протяжении всей церемонии не сводившие с него глаз, решил скрыться за колонной. Косаткин усмехнулся, когда аристократки, переглянувшись, стали заходить к благородному рыцарю с двух сторон, и удивлённо моргнул: за колонной уже никого не было. Оглядываясь зал, Александр обнаружил Ланселота рядом с Гаюсом, и оставалось лишь гадать, каким образом рыцарь оказался возле лекаря.

В коридоре было тише: музыка из зала доносилась едва-едва, голосов — вовсе слышно не было. Александр подошёл к окну и выглянул на улицу. Ночной Камелот был прекрасен: ярко горели огни, плясало пламя факелов и костров, обозначая караулы, спешили домой не успевшие вернуться жители. Звёзды усыпали небосвод — над королевством не было смога, и величественная красота ночной природы была открыта каждому.

Косаткин прикрыл глаза. Камелот стал ему домом, который не хотелось покидать, не удостоверившись, что этот самый дом не падёт, стоит его оставить без присмотра. Мужчине было интересно, как Древняя Магия разберётся с его возвращением, Утером и Альбионом, и всё же обратно в свой мир его не тянуло — наоборот, что-то будто удерживало в королевстве.

Мужчина вздрогнул: по спине пробежал холодок, возникло стойкое ощущение, словно за ним внимательно, пристально наблюдают, следят за каждым его движением и думают, как бы нанести удар. Александр перевёл взгляд с огней города на рукоять меча на своём поясе и как бы невзначай положил на неё ладонь. Сжал пальцы вокруг металла. Почувствовав себя увереннее, Косаткин резко развернулся.

Никого. Тишина. Лишь всё также продолжали доноситься звуки музыки из тронного зала. Александр нахмурился — чувство опасности не могло возникнуть просто так. Он привык, что новые лица, появляющиеся в королевстве, обычно желают смерти то ли Мерлину, то ли Артуру, то ли Утеру, то ли всем сразу; и для него не было секретом, что стража в случае, если кому-то понадобится попасть к нужным персонам, преградой не станет.

В подтверждение его мыслей неожиданно воцарилась тишина — музыка оборвалась так резко, что оглушила. Предчувствуя недоброе, мужчина вернулся в зал проведения церемонии. Напротив Артура стоял некто, облачённый в доспехи. Косаткин подоспел к тому моменту, когда незнакомец отстегнул перчатку и бросил её к ногам принца.

Александр закатил глаза. Кто на этот раз возжелал побороться с наследником трона Камелота и тем самым невольно доказать всем, что Мерлин свои функции по защите монаршей персоны выполняет на оценку «хорошо», и то только потому, что спасать Артура предпочитает исключительно в самый последний момент? Если со всех, кто бросает вызов Артуру, начать взимать плату, глядишь, можно поднять экономику королевства и пополнить казну…

Косаткин внимательно оглядел неизвестного. Что-то едва уловимое его смущало.

«Женщина», — промелькнула мысль, и мужчина моргнул. Почему он так решил, Александр сам не понимал, но отчего-то знал — его предположение верно.

Принц поднял перчатку с пола.

— Я принимаю ваш вызов, — краем глаза Косткин увидел, как Мерлин закатил глаза, как бы говоря «кто бы сомневался». — Если мы сойдёмся в битве лицом к лицу, окажите любезность и представьтесь, — Александр устало выдохнул: это нужно было сказать до того, как принимать вызов.

Его взяли под локоть. Моргана, не отводившая взгляда от незнакомки, сжала пальцы, и Александр ощутил, насколько крепкая у девушки хватка. Подопечная короля бросила на мужчину взгляд — одновременно сомневающийся в правильности своего поступка и наполненный решимостью исполнить задуманное — и тут же вновь вернула его к рыцарю.

Тот наконец-то снял шлем, и мысль Косаткина подтвердилась — это была женщина.

— Меня зовут Моргауза.

В тишине раздался звук упавшей посуды: это Мерлин снёс несколько кубков и столовых приборов со стола, когда, услышав знакомое имя, попытался найти в деревянном предмете опору. Артур в лице не изменился, не дав ведьме понять, что знает, кто она, однако перчатка доспеха Моргаузы в его руках жалобно скрипнула — так сильно Пендрагон её сжал. Хватка Морганы на плече Александра стала сильнее, и мужчина поморщился — он бы не удивился, останься на коже синяк.

Косаткин задумался. Что им известно о Моргаузе? Ровным счётом ничего, кроме событий, увиденных Морганой в кошмаре. На человека, решившего уничтожить королевство здесь и сейчас, ведьма решительно не походила. Веских причин бросать вызов Артуру, собственно, у неё тоже не было, равно как и вообще приходить в замок ко двору, ставя себя тем самым под удар. Что ж, отсюда напрашивается вывод — Моргауза уверена, что её персона для всех является загадкой. То есть ситуация повторяется: враги опять с лёгкостью попадают в сердце Камелота, а король и его окружение знать не знают, что им грозит опасность.

— Я полагаю, вы — несравненный и умелый воин, раз решили бросить вызов самому Артуру, — нарушил затянувшуюся тишину Александр, и Моргана перевела на него удивлённо-испуганный взгляд.

— Поединок поможет это выяснить, ваше величество, — ответила Моргауза, повернувшись к Косаткину. По спине мужчины пробежал холодок — напротив, по руке, в которую вцепилась Моргана, растеклось тепло.

— Истина, — дёрнул уголком губ Александр. — Слуга проводит вас в покои. Завтра к полудню подготовят ристалище.

— Я бы хотела потратить ночь на подготовку, — прищурилась ведьма. Жар от касания Морганы стал сильнее.

— Тренировочный зал в вашем распоряжении. Ланселот, — лёгкий кивок рыцарю, — после того, как гостье покажут её комнаты…

— Будет исполнено, мой король, — не дав Косаткину закончить фразу, поклонился Ланселот.

Служанка попросила Моргаузу следовать за ней. На выходе ведьма, поравнявшись с мужчиной, повернула голову, и они с Александром встретились взглядами. Мгновение растянулось в вечность: в карих глазах женщины читалось множество вопросов, плескались сомнения, зарождалось смятение. Моргауза будто пыталась увидеть в Косаткине короля Камелота — Утера Пендрагона, которого знала, хотела свергнуть, погубить, но вместо него видела другого человека, а потому не знала, что ей думать. Вскоре служанка и ведьма скрылись в коридоре замка, за ними последовал Ланселот. Стоило им уйти, как присутствующие аристократы и рыцари заспорили, может ли женщина бросать вызов мужчине или нет, имеет ли право участвовать в поединке; начали строить предположения, кто она вообще такая, откуда взялась и почему решила сразиться с принцем.

Толпа была взбудоражена, а потому не обратила внимания на уход королевской семьи. Они были слишком заняты: строили предположения, выдвигали теории и даже заключали пари — причём самые азартные утверждали, что принц попросту из благородства позволит женщине одержать победу.

Александр, Мерлин, Моргана и Артур, отправив стоявших у дверей в покои монарха стражников прогуляться и убедившись, что рядом никого и их не подслушают, наконец-то получили возможность обсудить как произошедшее, так и стратегию поведения. Подопечная короля, на протяжении всего пути державшаяся за локоть Косаткина, отпустила мужчину и начала мерить шагами комнату. Принц, бросив перчатку на пол с таким видом, будто та была ядовитой змеёй, отодвинул стул и сел, со стоном опустив голову на столешницу и зарывшись пальцами в волосы на затылке. Мерлин последовал примеру Морганы, и нарезать круги вокруг стола и сидящего Артура они стали вместе. Александр, удивлённый собственному спокойствию, отстегнул плащ, повесил его на спинку стула, подошёл к окну и обратил взгляд к звёздному небу.

— Необычайно ясная ночь, — заметил он.

— Утер, ты в своём уме?! — взвилась Моргана, остановившись и всплеснув руками. — Моргауза явилась по душу Артура, а ты говоришь о пейзаже!

— Если бы она хотела убить, навряд ли бы стала это делать в открытую, — покачал головой Косаткин. — Все знают, что я не позволю навредить сыну, — Артур поднял голову со стола и внимательно посмотрел на спину Александра. Он понимал, что мужчина называл его так при Моргане специально, и всё же сердце кольнула мысль: Пендрагону было приятно это услышать.

— Она ведьма! Она может!..

— Подстроить несчастный случай, запутать всех магией, обратить свой дар против всех нас, — продолжал Косаткин говорить спокойно и размеренно.

— Но у неё иная цель, — Мерлин остановился подле Артура и положил ладонь тому на плечо. — Если она победит, то не убьёт. Скорее, потребует что-то взамен.

— Клятву? Обещание? — принц откинулся на спинку стула.

— Почему вы так спокойны?! — настроение друзей Моргана понять не могла. — В моём сне она сожгла Камелот, убила едва ли не всех жителей! — голос девушки дрогнул, по щекам покатились слёзы. — Я боюсь… — прошептала она. — Я не переживу, если вас не станет, — во взгляде — тепло, забота, любовь, желание защитить. Моргана посмотрела на Мерлина, после на Артура, затем — Александра.

— Будущее можно поменять, — Косаткин отошёл от окна и взял ладони Морганы в свои. — Твои предсказания — лишь возможный исход. Предупреждён — значит вооружён. Всё будет хорошо. Мы выясним, зачем Моргаузе Артур, и, что бы она ни задумала, помешаем ей.

— Обещаешь? — подопечная короля прищурилась.

— Клянусь.

— И снова мне рисковать жизнью… — в голосе Артура проскользнули весёлые нотки. Принц поднялся на ноги и, повернувшись к Мерлину, подмигнул тому.

— И снова мне тебя спасать, — в тон другу ответил чародей.

— Судьба у тебя такая, Мерлин, — посочувствовал Пендрагон.

— И мне за это даже не платят, — пожаловался маг, и Моргана наконец-то рассмеялась — глухо, устало, но искренне.

Посоветовав всем хорошенько отдохнуть и выспаться, Александр отправил детей по комнатам. У Косаткина же последовать собственному совету не получилось: во-первых, убедить других в том, что они со всем справятся, оказалось гораздо легче, чем успокоить самого себя; во-вторых, стоило детям уйти, и на мужчину обрушились сомнения — правильно ли он поступает? не совершает ли ошибку? не слишком ли полагается на интуицию, которая твердит, что главная цель Моргаузы вначале рассорить, а уже потом убить? Вопросы роились, мешали, действовали на нервы, и Александр с раздражённым вздохом решил выйти на улицу проветрить голову. Косаткин надеялся, что небольшая прогулка подействует умиротворяюще.

Кивнув проходившему мимо и поприветствовавшему короля патрулю, Александр остановился, не дойдя до подножия лестницы нескольких шагов, медленно выдохнул и сел прямо на ступеньки: было слишком поздно, чтобы его увидели жители, а у слуг и стражи есть дела поважнее, чтобы приглядываться к королям, сидящим у входа в замок.

— Я думала, это всего лишь слухи, — Косаткин вздрогнул, услышав со спины голос Моргаузы. Ведьма подошла к нему бесшумно, тихо. Постояв с минуту, женщина села рядом и повернулась к Александру. — А колебания Древней Магии — временная аномалия.

Мужчина мысленно подивился происходящему: они с Моргаузой сидели на ступеньках плечом к плечу, как старые добрые друзья, встретившиеся у подъезда и решившие обсудить скопившиеся за столько лет разлуки новости. Ведьма не ехидничала, не бросалась, как Нимуэ, угрозами смерти и скорейшей расправы, безумно не хохотала, — напротив, выглядела так, словно пришла с миром.

— Однако теперь вижу — это правда: в теле Утера Пендрагона чужая душа. В тронном зале что-то не позволяло вас разглядеть, — Моргауза сдвинула брови к переносице.

— Может, вы были заняты Артуром? — страха не было.

— Или вас кто-то укрыл, — пожала плечами ведьма.

Александр задумался: рядом с ним находилась только Моргана. Она держала его под локоть, от прикосновения девушки по телу разливалось тепло, и жар становился сильнее, стоило Моргаузе глядеть на Косаткина. Промелькнула в сознании опасная мысль: если его настоящий облик, который могли видеть искушённые в чародействе люди, скрыла подопечная короля, значит, то, что место Утера Пендрагона занимал чужак, для Морганы секретом не было. Александр наивно полагал, что сможет сохранить тайну своей личности, однако забыл: девушка стала обучаться у друидов — тех, кто разглядел в Косаткине не короля с самого начала. Мужчина поджал губы — интересно, с какого момента Моргана всё знает? И почему молчит?

Мимо, не обратив никакого внимания на двух сидящих на ступеньках персон — приглядываться к деревенщине, ведь знать не позволит себе подобного, выше достоинства дворян, — прошла группа возвращавшихся домой благородных, присутствовавших на церемонии посвящения в рыцари. Они продолжали обсуждать исход завтрашнего поединка, и Моргауза усмехнулась, услышав, что победу пророчат ей.

— Может быть, вы возьмёте свои слова назад? Зачем вам сражаться с Артуром? — когда голоса вельмож стихли, поинтересовался Александр. — Покинете Камелот — в том вам никто препятствовать не станет.

— А вы разрешите магию и откажетесь от трона? — склонила голову к плечу ведьма. — Позволите мне подобным не скрываться, не прятаться, а заниматься своим ремеслом?

— Вы не верите в Альбион? Всё, к чему вы стремитесь, станет возможно. Нужно только подождать.

— Боюсь, не доживу, — женщина хлопнула в ладони, и факелы возле входа в замок вспыхнули ярче, — а потому я предпочту сотворить его сама, — Моргауза поднялась, и Косаткин был вынужден смотреть на неё снизу вверх. — В королевство вернётся магия, «ваше величество», — титул прозвучал с заметной иронией, — только навряд ли вы это увидите.

— Это угроза?

— Когда я буду вам угрожать, вы это поймёте.

— Как вы догадались, что я вас знаю?

Александру действительно была интересна причина, по которой Моргауза так просто села рядом с ним и решила поговорить об отсутствии настоящего Утера. То, что ведьма видела его настоящим, не удивило так, как могло: тогда, с друидом, было так же; скорее всего, Моргауза обладала схожей способностью. А вот почему она решила открыться…

— По взгляду, — пожала плечами ведьма. — Или, может, я умею читать мысли? — она криво улыбнулась. — До встречи на завтрашнем турнире.

И Моргауза скрылась в коридорах замка.

* * *

Артур сидел возле разожжённого камина и смотрел на танцующие языки пламени. На турнире он одержал победу: выбить меч из рук ведьмы, сделать подсечку, повалить её на землю было просто — Моргауза не использовала магию, как опасался принц, хотя сражалась в полную силу. Лёжа на песке, женщина отбросила шлем в сторону и, смотря прямо ему в глаза, пообещала организовать встречу с его настоящим отцом, если Пендрагон сохранит ей жизнь. Артур понимал, что это ловушка, что ведьма играет с ним, и всё же поделать ничего не мог: каким бы отцом Утер ни был, Артур искренне его любил, и какая-то часть его сознания жаждала, чтобы настоящий король вернулся. Откладывая решение, не спеша обращаться к друидам за помощью и возвращать отца, юный принц в глубине души понимал: это связано с Александром. С Косаткиным, на удивление, было легко: он не критиковал, не требовал невозможного, не смотрел разочарованно — он относился с уважением, пониманием и желанием научить, и это всё подкупало. Пендрагон хотел, чтобы его отец был таким хотя бы иногда: ему нравилось чувствовать себя нужным, равным. Именно поэтому принц ухватился за предложение Моргаузы: она не говорила, что вернёт отца, лишь сказала о встрече. А значит, это была возможность поговорить, но оставить в теле Утера — Александра… Неправильная, не сыновья мысль, иррациональная надежда, что, если всё обернётся хуже некуда, Артур просто скажет ведьме прекратить, и отец исчезнет, а у Пендрагона будет время найти слова, чтобы переубедить его…

Ещё это всё могло быть ложью. Никто не даст гарантии, что Артур будет говорить с настоящим Утером Пендрагоном, с его духом, а не иллюзией, созданной умелой ведьмой и подчиняющейся её мысли.

— Как мне быть, Мерлин? — принц посмотрел на друга. — Что мне делать?

— Почему ты боишься этой встречи? — вопросом на вопрос ответил чародей, подбросив в камин пару поленьев и повернувшись к Артуру.

Пендрагон изогнул бровь и открыл рот, чтобы сказать, что ничего он не боится, и спросить, как Мерлин вообще мысль о подобном допустил, но не проронил ни слова, поняв, что маг прав. Вздохнув, Артур прикрыл глаза и тихо признался:

— Я боюсь услышать его слова. Несомненно, он скажет, что разочарован, я ведь допустил магию в сердце Камелота, я вожу дружбу с колдуном, я поддерживаю узурпатора на троне и не спешу ничего менять! — Пендрагон понуро покачал головой.

— Причина только в этом?

— Увы, Мерлин, — Артур протяжно вздохнул. — Александр показал, что не вся магия — зло. Господи, да будь на троне мой отец, я бы никогда так и не узнал, что ты и Моргана владеете магией! А сейчас скажи я ему правду — тебя ждёт костёр…

Мерлин прижал колени к груди и положил на них подбородок. На самом деле, когда вернётся Утер, у них не останется выбора — навряд ли король будет рад тому, что у его подопечной и слуги сына есть магический дар. Потому придётся или стирать память и притворяться, что никто колдовством не помышляет, или спасаться бегством… Вариант, при котором Пендрагон со вздохом примиряется с волшебством и не мешает применять чары, казался невозможным и утопическим.

— И что ты будешь делать? — после продолжительного молчания спросил Мерлин.

— Я спрашивал совета у тебя.

— Это не моё решение, Артур. Моргауза может солгать. Или может сказать правду, если будет уверена, что от неё вреда будет больше.

— Тогда я со-гла-шусь, — по слогам протянул Артур, поднимаясь со стула. — Если что, ты же меня спасёшь? — он улыбнулся.

— Разумеется, нет, сир, буду смотреть, как вы умираете, — съязвил маг, поднимаясь следом. — Я иду с тобой.

Пендрагон благодарно кивнул.

Вместе они направились в покои, отведённые Моргаузе. Ведьме позволили остаться ещё на одну ночь: отдохнуть после боя, позаботиться о ранах, собрать провиант в дорогу. Александр, не понимавший, чего хотела добиться Моргауза и добилась ли она своего, ожидал подвоха; а у Артура не хватило смелости рассказать Косаткину о предложении ведьмы. Пендрагон знал, что мужчина отнесётся с пониманием к любому его решению и, согласись принц, поддержит, однако почему-то Артуру не хотелось, чтобы Александр был осведомлён о предложении ведьмы.

Остановившись у дверей, Артур оглянулся на тёмный пустой коридор — это была последняя возможность забыть обо всём, развернуться и уйти, оставить всё, как есть. Не нужно думать, обманет Моргауза или нет, не придётся подбирать слова для беседы с отцом — всё продолжит идти своим чередом, а когда Древняя Магия получит то, что хотела, Утер Пендрагон вернётся, и всё будет по-прежнему…

Дверь распахнулась, и Мерлин с Артуром удивлённо посмотрели на разгневанную Моргану. Подопечная короля, сжав ладони в кулаки и едва не метая взглядом молнии, яростно на них посмотрела, громко фыркнула и фурией понеслась по коридору, бормоча что-то про обман и тайны. Из глубины комнаты раздался весёлый, радостный смех Моргаузы, и принц с колдуном, переглянувшись, одновременно подумали о возможной причине хорошего настроения ведьмы — определённо должной сказаться негативно на королевстве.

Они вошли. Мерлин остался стоять у двери, Пендрагон же, подчинившись жесту Моргаузы, сел на свободный стул. Ведьма опустилась напротив. Она махнула рукой, и свечи, расставленные по всей комнате, плавно приземлились на поверхность стола, образовав круг. Женщина зашептала заклинание, и слова слились в единый поток, расчленить который стало невозможно. Мгновение — и в углу комнаты возникла полупрозрачная тень. Она двинулась вперёд, и вскоре свечи осветили Утера Пендрагона.

Король Камелота молчал. Он смотрел на своего сына, и в душе его царило смятение: он был зол на Артура за то, что тот позволил магии сбить его с пути истинного; был разочарован в поступках наследника трона, в его мягкосердечности — иными словами, слабости; был раздосадован, что все его усилия, все старания очистить королевство от магической заразы канули в Лету; и был в замешательстве, так как начинал понимать — отношения Артура, Александра, Мерлина и Морганы были доверительными, строились на уважении, а не страхе, и приносили свои плоды. Да, они совершали ошибки; однако они признавали их, решали проблемы сообща и — что странно — делились наблюдениями и мыслями, ничего не скрывая. Сам же Утер нехотя признавал, что большую часть того, что от близких Пендрагону людей узнал Александр, королю Камелота никогда бы не рассказали даже под страхом смерти. А значит, возможно, — только возможно, — Артур поступает… правильно?..

Утер Пендрагон мотнул головой. Он до сих пор не решил, как после смерти Нимуэ и случившегося с ним относиться к Александру. Утер считал мужчину бесхарактерным и безвольным, идеалистом, стремящимся к несуществующей справедливости, и всё же эти качества позволили ему снискать любовь и уважение Морганы и Артура.

Моргауза… Неспроста она призвала его. Быть пешкой в чьей-то игре и подчиняться чужим правилам Пендрагон ненавидел, потому не спешил начинать разговор.

Артур видел разочарование в глазах отца, и оно иглами впивалось в его сердце. Принцу хватило смелости встретить тяжёлый взгляд монарха, — правителя, державшего врагов в страхе, не имевшего друзей, силой железной воли заполучившего и удержавшего трон, — и только Мерлин догадывался, каких усилий это Артуру стоило. Будущий король Альбиона нахмурился, когда уловил в глазах отца сомнение, и задержал дыхание, стоило промелькнуть отголоску гордости. Артур… скучал. Он одновременно боялся и желал возвращения Утера Пендрагона: страшился последствий, прежних отношений, полных упрёков и недомолвок; и хотел обнять единственного родного, близкого человека.

Отец был против всего, что связано с магией. Он считал — и не без оснований — что от неё больше вреда, чем пользы. Знал не понаслышке, сколько бед и зла она приносит, сколько страданий способна создать. И сейчас, когда сама Древняя Магия вмешалась в устройство мира, поместив на место истинного короля Александра, Артур бездействовал. Для Утера Пендрагона это было сродни предательству.

Моргауза знала, на что давить.

«Ты мне больше не сын, — набатом било в висках. — Сплошное разочарование. Предатель».

«Нет, — нетвёрдо пытался оправдаться Артур. — Магия способна созидать».

«Она отравила тебя. Слабак. Трус. Мальчишка, — слова продолжали давить, проникать под кожу, отравлять сознание. — Докажи, что чего-то стоишь, что я в тебе не ошибся».

— Я могу его вернуть, — словно прочитав мысли Артура, прошептала ведьма, оказавшись рядом с принцем — никто не заметил, как и в какой момент — и наклонившись к самому его уху. — Тебе всего лишь нужно убить самозванца.

Что шептала Моргауза Артуру, Мерлин не слышал, однако факт нахождения опасной ведьмы настолько близко к принцу чародею не нравился. Мерлин помедлил с секунду, решая, не станет ли от его вмешательства хуже, уверился, что остановить Моргаузу надо, и с твёрдым намерением встряхнуть Пендрагона попытался было к нему подойти — и не сумел шевельнуться. Ведьма сковала его движения — не иначе затем, чтобы он не мешался. Мерлин сжал челюсти и мысленно начал произносить заклинание. Маг надеялся успеть.

«Пусть он умрёт. Поступи правильно».

— Не позволяй магии туманить свой разум, — голос Утера Пендрагона — властный, не терпящий возражений — в тишине прозвучал громом. — Будь верен своим идеалам. Не подведи меня, Артур.

«Убей».

Действие заклинания — удивительно краткосрочное и одновременно с тем поразительно долгое — закончилось.

— Ты же хочешь вернуть отца? — произнесла Моргауза, склонившись над Артуром. В глазах ведьмы отражалось пламя. — Всё в твоих руках.

«Достаточно одного удара».

Свечи погасли.

Когда Мерлин наконец сбросил с себя оцепенение и повелел им зажечься вновь, в покоях уже никого не было.

* * *

Подопечной короля не давал покоя её сон. Почему Моргауза говорила, что именно Моргане суждено построить Альбион, сесть на трон, возродить в королевстве магию? Почему её не трогали слуги ведьмы? Всему должна была быть причина, и девушка собиралась её выяснить. Мысленно набравшись храбрости, Моргана отпустила Гвен, заверив служанку, что её помощь ночью не понадобится, посмотрела на себя в зеркало, пожелала отражению удачи и, глубоко вдохнув, отправилась к Моргаузе.

Так поздно в коридорах слуг уже не было. Изредка встречались лишь патрулировавшие группы стражников, но препятствий подопечной короля чинить они не смели. Уверенный и собранный вид девушки показывал, что просить её вернуться в свои покои бесполезно, а потому никто сделать подобное и не пытался.

Остановившись перед покоями Моргаузы, Моргана подняла руку, чтобы постучать, однако дверь перед ней открылась сама, будто только и ждала прибытия девушки. Волшебница сглотнула появившийся в горле ком, переступила с ноги на ногу и сделала широкий шаг вперёд, отрезая все пути к отступлению.

— Не хочу навязываться, — играть невинность Моргана умела: когда она была маленькой, часто разводила кухарок на сладости, — я зашла представиться. Я леди Моргана.

— Я знаю, кто вы, — Моргауза собирала вещи, но, увидев гостью, отложила чистую рубаху и подошла к подопечной короля.

— Как ваша рука? Вы были ранены, — ища тему для нейтральной беседы, Моргана пыталась понять, почему Моргауза кажется ей знакомой. Они словно встречались прежде… или так на волшебницу действовала встреча во сне?

— Быстро заживёт, — улыбнулась ведьма. — Вас что-то беспокоит?

— Мы не встречались раньше?

Моргауза отрицательно покачала головой. В её взгляде что-то изменилось: то было похоже на обеспокоенность, искреннюю симпатию.

— Главное, что встретились сейчас, — Моргана вздрогнула. Неужели её сон правда? Если их встреча предопределена, если их что-то связывает, — а по реакции и взгляду Моргаузы сомневаться в этом не приходится, — значит, Камелот ждёт битва и её никак нельзя избежать?

Будущее, которое видела Моргана, всегда сбывалось. Да, у Утера, Мерлина и Артура получалось избегать его, менять в самый последний момент, переписывать финал — и всё же оно происходило. София и озеро, живой труп…

Подопечная короля посмотрела Моргаузе прямо в глаза.

— Вы ведь владеете магией, верно?

— Как и вы, — ведьма прищурилась.

Моргана дёрнулась… и согласно кивнула. Скрывать и отрицать смысла нет. Если подтвердить — возможно, получится втереться в доверие и предотвратить будущее, которое пророчит её сон. С другой стороны, её нахождение здесь выглядит подозрительным.

— Пожалуй, мне пора, — подопечная короля повернулась к выходу.

— Вы знаете, что Утер Пендрагон — не тот, за кого себя выдаёт? — Моргана замерла у дверей. — На самом деле, в теле короля сейчас совершенно другой человек.

— Вы лжёте, — отчеканила Моргана. Сейчас она должна испытывать злость. Играть, держать лицо; обманом убедить, что Моргауза открыла ей глаза.

— Зачем мне это? — усмехнулась женщина. — Вы ведь и сами всё можете увидеть. Приглядитесь.

— Что, если это так? — на ведьму Моргана посмотрела через плечо, положив ладонь на дверь и готовясь её толкнуть.

— Я буду ждать вас в лесу. В день полной луны.

Моргана распахнула двери. Увидев перед собой Артура и Мерлина, девушка едва не вышла из роли, однако быстро взяла себя в руки. Одарив обоих яростным взглядом, — «а вы-то что здесь забыли?!», — громко фыркнув и гордо вскинув голову, подопечная короля быстрым шагом направилась в покои короля Камелота: пока Моргауза будет занята, самое время прояснить ситуацию с Утером и окончательно во всём разобраться.

* * *

Александр, приготовившись наконец-то выспаться, лежал в постели, медленно погружаясь в дрёму. Переживания прошедшего дня отошли на второй план: в состязании победу одержал Артур, и что бы ни планировала Моргауза, у неё это сделать не получилось. Будь иначе, он бы знал. По крайней мере, Косаткину хотелось верить в то, что, прежде чем принять решение, с ним посоветуются. Или хотя бы поставят перед свершившимся фактом. Иными словами, в любом случае введут в курс дела — до или после того, как всё произойдёт.

Снаружи покоев раздался шум, и мужчина резко открыл глаза. Он дёрнул на себя ящик тумбочки и достал из него кинжал — на всякий непредвиденный случай, Александр решил озаботиться своей безопасностью и держать оружие для защиты под рукой. Никогда не знаешь, когда оно может понадобиться.

Дверь приоткрылась, и в полоске света Косаткин, прищурившись, разглядел Моргану. Облегчённо выдохнув и убрав кинжал обратно в тумбочку, мужчина приглашающе махнул рукой, предлагая войти.

— Прости за позднее вторжение, — подопечная короля, прикрыв дверь, скользнула в покои и села на край кровати. — Надо поговорить.

— Что-то случилось?

— Расскажи мне правду, — девушка медленно выдохнула, помолчала, а после произнесла: — Кто ты? Я вижу. Начала после шестого занятия с друидами, — Моргана внимательно следила за мужчиной: Александр сел, подложив под спину подушку, и посмотрел ей в глаза. Значит, его предположение подтвердилось. — Моргауза сейчас об этом заявила.

— Ты ходила к ней?

— Не только я. Артур и Мерлин сейчас у неё.

— Я должен пойти к ним, — подскочив, Косаткин накинул на плечи халат.

Это было плохо. В способности ведьмы мастерски промывать мозги и окольными путями внушать свои мысли Александр был уверен. И не хотел, чтобы подобная участь постигла Артура, а тем более — Мерлина.

— Сначала ты мне всё расскажешь, — Моргана встала перед ним, сложив руки на груди. — Я могу помочь. И я заслуживаю правды.

— Ты права, — мужчина остановился.

Он надеялся, Мерлину хватит ума удержать Пендрагона от необдуманных действий. Или защитить Артура в случае опасности. Если они не прибегут, как и Моргана, сразу после разговора с Моргаузой, разговор можно отложить и до завтра — значит всё в порядке и никто никого не дурманил. Хотя… Что же такое должна будет сказать ведьма, чтобы настроить их против Косаткина? Он, вроде бы, не оставил никаких тайн.

— Меня зовут Александр, — мужчина протянул руку, и когда Моргана уверенно подала в ответ свою, с лёгкой улыбкой едва коснулся губами костяшек пальцев девушки. — Я нахожусь в теле Утера Пендрагона со времени выступления леди Хелен.

— Вот как, — подопечная короля нахмурилась. — Значит, с того момента вся забота обо мне и переживания — твоих рук дело.

— Да, — подтвердил очевидное Косаткин. — Прости, что скрыли правду. Мерлин и Артур знают. Ты одна, кто…

— Не оправдывайся, — отмахнулась Моргана. — Я понимаю. Если ты помнишь, мне самой было тяжело открыться, рассказать про кошмары, про дар, — девушка улыбнулась. — Так что я правда понимаю.

— Спасибо, — шутливо поклонился Александр, и рассмеявшаяся Моргана стукнула его кулачком в грудь. — Что ты делала у Моргаузы?

— Мы как-то связаны, — девушка вмиг стала серьёзной. — Я хочу выяснить, как. Сходишь со мной к дракону?

Косаткин кивнул. Килгарре не впервой принимать гостей ночью, — Мерлин к нему только в тёмное время суток и бегал, — так что с отсутствием дракона проблем возникнуть не должно. С другой стороны, он будет недоволен, что Александр всё рассказал. Килгарра был уверен, что Моргана принесёт погибель Камелоту, когда объединится с Моргаузой и Мордредом.

Что ж… скоро они узнают, так ли это.

Однако планам не суждено было сбыться. Двери покоев снова открылись, пропуская Артура, рука которого сжимала рукоять кинжала. Косаткин замер: Пендрагон казался чужим, незнакомым, одурманенным…

— Один верный удар, — бесцветным голосом произнёс он, — и всё закончится.

«Поступи правильно», — продолжало звучать в голове принца.

«Борись».