Момент вечности (джен)

Гарри привык к тому, что на него вечно пялились не слизеринцы. К тому же гриффиндорцы никогда особенно этого и не скрывали и сейчас не стали скрывать: Рон и Гарри сидели перед камином и играли в волшебные шахматы, а немногие присутствующие гриффиндорцы откровенно глазели на них. И молчали. Царившую в гостиной тишину нарушали только вопли шахматных фигур, наперебой советовавших игрокам, как эффективнее их использовать.

— Ты что, ослеп? — орал единственный оставшийся у Гарри слон. — Не видишь, что ли, что его ладья меня съест? Пешку выдвинь! Её не жалко!

— Ах так? — шипела в ответ оскорблённая пешка. — К твоему сведению, я очень важная персона!

Слон фыркнул и что-то пробормотал королеве, которая тоже едва сдерживала смех.

— Эй! — возмутилась пешка, игнорируя Гарри. — Если тебе есть что сказать, скажи мне это в лицо!

Гарри закатил глаза, предоставив этим двоим спорить. Рон откинулся назад, сочувственно ухмыляясь. Его шахматные фигуры обычно слушались его без лишнего шума, но Рон ведь гораздо лучше играл в шахматы.

Гарри отвлёкся от доски, разглядывая гриффиндорскую гостиную. Она была меньше слизеринской и напоминала гостиную бабушки, насколько Гарри мог себе её вообразить: мягкие удобные кресла, красные ковры, разбросанные по всей комнате. Здесь было уютно, и Гарри подумал, что если бы его определили в Гриффиндор, ему бы здесь понравилось. Однако его распределили в Слизерин, и после нескольких месяцев, проведённых в Хогвартсе, гриффиндорская гостиная не вызывала такого же ощущения «дома», как слизеринская.

Гарри вспомнил низкие кожаные диваны и тусклое зелёное свечение, из-за которого слизеринская гостиная напоминала аквариум и была по-настоящему уютной, в отличие от дома на Тисовой, где слишком старались, чтобы всё было по-домашнему, но добились только вычурности. Гостиная Гриффиндора тоже выглядела уютной, но до сих пор ни один человек, кроме Рона, не проявил гостеприимства, чтобы Гарри почувствовал себя желанным гостем. Близнецы Уизли и несколько старшекурсников лишь молча глазели на него, и Гарри подумал, что вот бы сюда с воплями ворвалась Миллисента и затеяла перепалку с Блейзом и Тео за потрёпанную настольную игру.

Гарри потянулся за одним из пирожных-котелков, которые захватил с собой. Остальные ученики вернутся только к концу недели, а его комната всё ещё была безнадёжно завалена сладостями. Рон тоже жевал котелок в ожидании, пока шахматные фигуры Гарри разрешат свои разногласия, которые теперь превратились в мелкие оскорбления по поводу того, кто из них важнее.

— Прошти, обышна они шебя так не ведут, — прошамкал Рон с набитым ртом, кивнув на фигуры, и, проглотив кусок котелка, пояснил: — Они в плохом настроении, потому что целую вечность толком не играли. Гермиона отличница, но в шахматы играет ужасно. Невилл нормальный, но так часто сомневается в себе, что в итоге проигрывает. А теперь и вовсе все уехали на каникулы, никто со мной не играет, вот они и безобразничают, бездельники.

— Сам бездельник! — огрызнулся один из слонов Рона, который до сих пор воздерживался от участия в перепалке.

Гарри усмехнулся. Шахматы в Гриффиндоре мало чем отличались от шахмат в Слизерине: и там, и там они превращали игру в бесконечное подначивание противника. В Слизерине, однако, всегда найдётся старшекурсник, который сыграет в шахматы с первачком, оставшимся в Хогвартсе на Рождество. Может быть, не по доброте душевной, а потому что Снейп приказал, но тем не менее первокурсники не скучали в одиночестве.

Но когда Гарри рассказал Рону об этом, тот содрогнулся:

— Все вечера под присмотром Снейпа! Ужас!

— На самом деле нет, — возразил Гарри. — В основном он держится особняком, не лезет к нам, но иногда рассказывает что-нибудь. Ну, про Пивза, например, про его смешные выходки, или что-то из истории нашего замка. А иногда учит нас новым заклинаниям.

— Учит? Это как остаться после уроков, — скривился Рон.

— Да нет же, это прикольные заклинания. Например, он показал нам, как сделать так, чтобы из ушей валил фиолетовый дым, или как заставить танцевать шнурки на ботинках.

— Да ну? — Рон слегка оживился. — Фиолетовый дым? Из ушей? Покажешь?

— Как-нибудь покажу, — Гарри внимательно изучал шахматную доску, — пока я и сам ещё толком не разобрался.

Какое-то время они молча смотрели, как шахматные фигуры Гарри выплёскивают друг на друга своё недовольство, потом Рон покачал головой.

— Я просто его не понимаю, — пробормотал он.

— Почему? — без особого интереса спросил Гарри, размышляя, не вмешаться ли в перепалку между ладьёй и пешкой.

— Ну сам подумай, в классе он ужасный гад, но потом, когда я пришёл в вашу гостиную, он был нормальным. Я больше не думаю, что он злой, просто не понимаю его.

Гарри пожал плечами. Снейп не отличался дружелюбием на уроках, но и гадом, по большому счёту, не был. Он называл всех идиотами и тупицами так, как профессор Спраут говорила «дорогой» или «милый», в его словах не было злобы. Пожалуй, он немного напоминал Гарри профессора Макгонагалл, которую Рон, кажется, обожал. Оба профессора требовали от своих учеников неустанного внимания и старания и, если кто-то не выполнял то, что от него требовалось на уроке, не стеснялись в выражениях, отчитывая нерадивого ученика. Они были строгими, но справедливыми, и Гарри очень это ценил.

— Они совсем не похожи! — возмутился Рон, когда Гарри поделился с ним своими мыслями. Близнецы на диване слегка дёрнулись, но промолчали. — Как ты вообще можешь их сравнивать?

— В его словах есть резон, если подумать. — Внезапный голос из укромного уголка гостиной заставил Гарри и Рона подпрыгнуть от неожиданности. В углу за столом сидел Перси Уизли, занимаясь перед началом семестра. В ответ на полные отвращения возгласы близнецов и гримасу Рона он заявил: — Да, кое в чём они действительно похожи.

— Ты спятил, — возразил долговязый второкурсник по имени Кормак. Он растянулся на спине, его голова свисала с края оттоманки, а ноги упирались в спинку кресла. — Совсем рехнулся, если думаешь, что Снейп похож на…

Кормак запнулся и умолк: портрет распахнулся, и в гостиную, шурша изумрудно-зелёной мантией, вошла профессор Макгонагалл. Гарри знал от Рона, что Макгонагалл, в отличие от Снейпа, редко бывала в гостиной своего факультета, и сейчас слегка съёжился, гадая, как она отреагирует на неожиданное присутствие здесь слизеринца.

— Здравствуйте, профессор, — нарушил воцарившуюся тишину Перси.

Макгонагалл кивнула, стремительно пересекла комнату и подошла к большой доске объявлений, висевшей на стене. Гарри дёрнулся было подняться, по привычке, как вставали обычно слизеринцы, когда в гостиную заходил Снейп, но никто вокруг него не встал, так что он тоже остался сидеть. Пока Макгонагалл снимала старые объявления и заменяла их новыми, Гарри гадал, заметила она его или нет.

Близнецы Уизли переглянулись между собой, явно задаваясь тем же вопросом.

— Эй, Поттер! — внезапно громко окликнул Джордж. — Ты собираешься ходить или нет? Тянешь кота за хвост, а мы хотим играть дальше.

— Вы не играли с нами! — запротестовал Рон, а Гарри снова взглянул на шахматную доску. Фигуры уже успокоились: слон сердито потирал бок, а пешка триумфально поглядывала на него со своего места.

— Э-э-э… — Гарри покосился на профессора Макгонагалл, та всё ещё стояла к ним спиной и никак не отреагировала на провокацию Джорджа с его фамилией. — Слон на… E4.

Слон повиновался, не переставая ворчать, и был тут же схвачен ладьёй Рона, которую Гарри затем сбил своей пешкой.

— Неплохо, — ухмыльнулся Рон, — лучше, чем в прошлый раз, начинаешь разбираться в стратегии. Но ты оставил открытой свою королеву.

Гарри втянул воздух сквозь сжатые зубы — ну что это такое, опять прозевал!

— У тебя классно получается просчитывать, — признал он.

— Не приписывай ему больше мозгов, чем у него есть, — вмешался Фред, бросил взгляд на профессора Макгонагалл и намеренно громко добавил: — Поттер!

Профессор Макгонагалл, закончив с доской объявлений, развернулась и пошла обратно через гостиную. Возле развалившегося на оттоманке Кормака она остановилась и скрестила руки на груди.

— Маклагген, могу я поинтересоваться, вы действительно настолько глупы, что так и не научились правильно сидеть в кресле?

— Извините, профессор, — быстро сказал Кормак, принимая более приличную позу.

— А вы двое, — продолжила Макгонагалл, повернувшись к близнецам Уизли, которые взгромоздились с ногами на диван. — Ваши дурачества не перестают меня поражать, но всему есть…

Ей не пришлось заканчивать фразу. Оба мальчика уже выпрямились, смущённо извиняясь. Гарри заметил, что они прячут улыбки, совсем как слизеринцы, когда Снейп обращается к ним подобным образом.

— Уже лучше, — скупо улыбнулась Макгонагалл и пошла к выходу, но на пороге задержалась. — Ах да, чуть не забыла. Поттер…

— Да, профессор? — Гарри сглотнул, поднимаясь с пола.

— Не могли бы вы передать профессору Снейпу, что он уже достаточно давно позаимствовал у меня экземпляр «Магической нравственности»? — Макгонагалл взглянула на Гарри поверх квадратных очков. — Я бы хотела снова полистать эту книгу до того, как уйду на пенсию.

— Конечно, я передам, профессор, — заверил Гарри.

— Превосходно, — кивнула Макгонагалл и уже было перешагнула порог, но снова приостановилась. — Если вас не затруднит, захватите книгу, когда соберётесь заглянуть к нам в следующий раз. — И ушла.

Гарри долго смотрел на закрывшийся с тихим шелестом портрет, а вокруг молча сидели гриффиндорцы.

— Ты собираешься ходить или нет? — сварливо нарушила тишину ладья Гарри. Закатив глаза, он плюхнулся обратно на ковёр, чувствуя невероятное облегчение.

Из-под стола вылезла Короста, крыса Рона. Рассеянно поглаживая её, Гарри почти равнодушно наблюдал, как Рон в очередной раз одерживает победу в партии.

* * *

Северус изучал свой бокал с медовухой, пока Минерва крутила ручку настройки радиоприёмника, в итоге остановившись на какой-то древней оркестровой композиции.

— Тебе не нравится? — Минерва выпрямилась, устраиваясь поудобнее в кресле, отпила из своего бокала с медовухой. Бутылка, рождественский подарок родителей гриффиндорцев, стояла рядом, на столе.

— Ничего, — уклончиво заметил Северус после второго глотка. — Правда, несколько густовато, на мой вкус.

— В жидком виде оно слишком сухое, — не согласилась Минерва. — Чем гуще, тем слаще.

— Ах, сладкое — это одна из моих самых любимых вещей среди напитков, — сыронизировал Северус, и Минерва фыркнула. Возвращаясь к теме, которую они только что обсуждали, Северус спросил: — Значит, он хорошо себя вёл? Не создавал в твоей гостиной никаких проблем?

— Ради всего святого! — Минерва закатила глаза, притопывая ногой в такт раздражающе бодрой песенке, зазвучавшей из динамика радиоприёмника. — Ты ведёшь себя так, словно твои ученики — маленькие язычники, которые только и думают, как бы сжечь замок дотла. — И прежде чем Северус успел ответить, она безапелляционно заявила: — Он вёл себя безупречно. Ты сам знаешь, твои первокурсники никогда не доставляют ни малейшего беспокойства. — Она усмехнулась. — Но лучше не говорить им, что я так сказала.

— Никогда не доставляют беспокойства? — скептически хмыкнул Северус. — Это мои-то первокурсники? Ты даже не представляешь, сколько раз я готов был с Астрономической башни броситься из-за их выходок.

— Если всё же решишь прыгнуть с башни, то сделай это, пожалуйста, на южной стороне, — попросила Минерва и, потягивая медовуху, невозмутимо пояснила: — На севере есть прекрасная тропинка, и мне бы не хотелось, чтобы её перекрыли, даже временно.

Северус поперхнулся смешком и поспешно глотнул из своего бокала.

— Они сущие демоны, — пожаловался он, отдышавшись и взяв себя в руки. — Благонамеренные, болезненно серьёзные маленькие демоны, лишённые чувства самосохранения.

— Им всего одиннадцать, — заметила Минерва. — Все одиннадцатилетние дети думают, что они неуязвимые счастливчики.

— Они не проявляют ко мне никакого уважения, — продолжал Северус. — Они нарушают все мои правила, а потом просто мило извиняются. Это первые первокурсники, которые так основательно изводят меня: убегают по ночам, скрывают что-то, вляпываются в неприятности. Это невероятно, Минерва.

— Хочешь обменять их на близнецов Уизли? — хитро прищурилась Минерва.

— Мерлин! — Северус содрогнулся. — Чур меня!

— Они, конечно, любознательны, — признала Минерва, — но не больше, чем мои собственные первокурсники. А вот твои первогодки охотились за взрослым горным троллем?

— Определённо нет, — ответил Северус, — потому что знают, что я с ними сделаю, если они только подумают об этом. И будь Лонгботтом и Уизли моими учениками, никаких баллов за это безрассудство они точно не получили бы.

— Я была так счастлива, что они остались живы, — Минерва смущённо махнула рукой, — а к тому времени, когда эта эйфория прошла, было уже слишком поздно.

— Слишком поздно? Ерунда. Скажи правду, Минерва, ты становишься мягкотелой.

— Ничего подобного! — возмутилась Минерва, откинувшись на спинку кресла и смеющимися глазами глядя на Северуса. — Я не такая.

— Именно такая, — невозмутимо сказал Северус. — Раньше ты снимала баллы в мгновение ока.

— Я по-прежнему снимаю баллы без промедления!

— Возможно, — согласился Северус. — Но в тебе появилась какая-то мягкость. Ты брала уроки у Помоны?

— Берегись, Северус, а то мигом сниму с тебя баллы, — пригрозила Минерва.

— Неужели? — весело фыркнул Северус. — Хотелось бы посмотреть.

Минерва зловеще усмехнулась и объявила в воздух:

— Пять баллов со Слизерина!

— Ты это сделала! — Северус уставился на неё, не зная, то ли возмутиться, то ли рассмеяться.

— Вот именно, я это сделала! — гордо подтвердила она.

— Пять баллов Слизерину, — парировал Северус. — И десять баллов с Гриффиндора.

Теперь Минерва изумлённо уставилась на него, затем глаза у неё заискрились смехом.

— Десять баллов Гриффиндору. И пятнадцать — со Слизерина!

Они забавлялись, как дети, и сдались только после того, как сняли с каждого факультета — и тут же добавили! — по пятьдесят баллов.

— Пять баллов Слизерину, — помолчав, негромко сказала Минерва.

— Пять баллов со Слизерина, — моментально отреагировал Северус. — Не нужно их баловать из-за наших глупостей.

— О, ну успокойся уже, Северус, — улыбнулась Минерва и, фыркнув, добавила: — Надеюсь, никто сейчас не проходил мимо факультетских часов.

* * *

Гарри не хотел этого признавать, но он совсем не жалел, что каникулы закончились. Как ни замечательно было ложиться спать так поздно, как хотелось, и вставать в середине дня, будучи полностью предоставленным самому себе, со временем это стало надоедать. Бегать по замку в своё удовольствие и играть с утра до ночи, конечно, было здорово, но спустя две недели оставшиеся на Рождество немногочисленные ученики заскучали.

Гарри тоже скучал по своим однокурсникам. Как бы ни было приятно провести всю ночь, не слыша храпа Винсента, спать в пустой спальне становилось невмоготу, а царящая вокруг тишина давила каменной плитой. Гарри теперь хотелось шумных вечеров обычного учебного года больше, чем он ожидал.

Первое чаепитие слизеринских первокурсников с Хагридом в новом семестре прошло напряжённо. Гарри настаивал на том, что Хагрид не имел никакого отношения к тому, что Снейп узнал об их поисках Николаса Фламеля, но нервничавшего лесника всё равно встретила стена каменных лиц, когда они по его приглашению пришли в хижину в воскресенье днём. Хагрид суетился вокруг них со своим обычным несъедобным печеньем и шоколадным тортом, который мало чем отличался от того, что он принёс Гарри на день рождения, но на самом деле оказался на удивление вкусным. Когда все тарелки были расставлены, а чашки наполнены чаем, Хагрид уселся в кресло и, переводя взгляд со слизеринца на слизеринца, негромко заверил, что ни словечком не обмолвился ни профессору Снейпу, ни кому-либо ещё, если уж на то пошло.

— Я не такой, — твёрдо сказал он, его глаза умоляли поверить ему. — Я бы… я не стал бы доносить на вас. Никогда.

Слизеринцы переглянулись. Гарри прекрасно знал, что Хагрид говорит правду, но впервые ему пришло в голову, как это странно — Хагрид даже не подумал о том, чтобы сдать их декану, хотя любой другой взрослый сделал бы это в мгновение ока. Он отбросил эту мысль и открыл рот, чтобы снова высказаться в защиту лесника, но Драко заговорил первым:

— Я ему верю.

Все посмотрели на Малфоя, а тот уставился на свои колени и только пожал плечами.

— А кто ещё это мог быть? — Блейз взглянул на Хагрида, затем снова на Драко.

— Не обижайся, Хагрид, — пробормотала Пэнси, — мы очень… очень хотим тебе верить. Но…

— Может, мы не так хорошо прятались, как думали, — перебил Драко, старательно избегая смотреть в глаза Гарри, который не произнёс ни слова. — Снейп же всегда всё знает, верно? Каждый раз, когда уже думаешь, что пронесло, в последний момент он тут как тут. Он мог узнать о нашем плане устроить дуэль ещё до того, как мы на неё отправились. Он же узнал, когда Деррек и Боул продавали спиртное старшекурсникам из своих общежитий. Он знает всё.

— Он не знал про дуэль заранее, — возразил Тео, — иначе так не злился бы, когда поймал нас.

— Ну, значит, мы плохо скрывались, — упрямо сказал Драко, ёжась под благодарным взглядом Хагрида. — А может, кто-то проболтался.

— И кто же? — громко спросила Миллисента, внимательно изучая Малфоя. — Может, ты?

— Нет! — поспешно воскликнул Драко, покраснел и покосился на Гарри. — Это мог быть кто угодно. Я просто сказал… Я не думаю, что Хагрид стал бы нам врать, вот и всё.

Все снова посмотрели на Хагрида, только Драко перевёл взгляд на Гарри. Тому было интересно, как Малфой провёл каникулы и обсуждали ли они с отцом его предательство, но он промолчал.

— Спасибо тебе, Драко, — сказал Хагрид хриплым от волнения голосом и растроганно повторил: — Спасибо…

У Драко побагровела даже шея, он упорно не поднимал голову, глядя себе под ноги.

— Я согласна с Драко, — тихо сказала Трейси. — Не думаю, что это Хагрид проболтался.

Медленно, один за другим, первокурсники кивали, соглашаясь, и напряжённое выражение лица Хагрида постепенно смягчилось, он улыбнулся.

— Но если это был не Хагрид, — озадаченно пробормотала Дафна, — то кто же?

Все переглянулись. Никто не произнёс ни слова.

* * *

В среду утром Северус вошёл в гостиную Слизерина и тут же попятился: ученики выстроились в ряд и ждали его, скалясь, как чеширские коты.

— Не вздумайте… — начал он, но было уже поздно.

— С днём рождения, профессор Снейп! — хором провозгласили все в гостиной.

Северус уставился на них. Он понятия не имел, как его ученики узнали, когда у него день рождения, но каждый год они набрасывались на него, как змея на мышь. «Вполне уместное сравнение», — с мрачным юмором подумал он.

Старшекурсник подтолкнул локтем Трейси Дэвис, и она бросилась вперёд, сжимая в руках большой конверт. Ну конечно, они всегда выбирают самую ясноглазую и трогательную из всех.

— Это от всех нас, сэр! — радостно воскликнула она, прежде чем Северус успел сказать хоть слово, сунула ему в руки конверт и бросилась обратно на своё место в шеренге.

Северус подавил вздох, почти тоскуя по тем студенческим дням, когда о его днях рождения забывали все, кроме Лили Эванс. Став деканом, он решил, что ни один ученик не должен праздновать этот день в одиночестве, и взял за привычку поздравлять каждого именинника на утренней проверке. К сожалению, мелкие паршивцы приняли это близко к сердцу и каждый год отвечали ему тем же.

Весь факультет выжидающе смотрел на него, и Северус заставил себя открыть конверт. Внутри оказалась большая открытка ручной работы. На рисунке, явно выполненном младшекурсниками, была изображена кривобокая, но неожиданно симпатичная версия замка. Крупные яркие буквы гласили:

САМОЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ МЕСТО ВО ВСЁМ ХОГВАРТСЕ…

Северус собрался с духом и посмотрел на открытку: несколько схематичное изображение гостиной Слизерина, заполненное учениками (каждый, как он подозревал, рисовал сам себя), которые махали руками. В центре этого безобразия торчал с идиотской улыбкой Северус собственной персоной и шло продолжение фразы:

…ПРЯМО ЗДЕСЬ, В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ, РЯДОМ С ВАМИ, ПРОФЕССОР СНЕЙП!

Рядом с каждым учеником на рисунке были написаны пожелания ко дню рождения. Это было мило просто до тошноты. Северус поднял глаза. Младшие ученики сияли, не скрывая гордости за свою работу. Старшекурсники тоже ухмылялись, но сдерживали смех, и Северус не мог про себя не похвалить их. Они прекрасно понимали, что от такой открытки декану станет тошно, но он же не мог наказать их за добрый поступок. Молодцы ведь, не придерёшься.

Внутри открытки оказался аккуратно сложенный кусочек пергамента, на котором виднелись слова «Подарочный сертификат». Северус помедлил и осторожно взял его.

— Мы все внесли свой вклад, сэр, — заговорил Реджи Деррек с отвратительно доброжелательной улыбкой. — Надеемся, вам понравится.

Северус внимательно посмотрел на него, затем развернул пергамент. Это был сертификат на посещение трактира «Кабанья голова».

Он резко вскинул голову и, недобро сузив глаза, почти прошипел:

— И кто из вас, позвольте спросить, оказался тем идиотом, что ступил на порог «Кабаньей головы»?

Но ни одна улыбка вокруг не померкла.

— Никто, сэр, — заговорил Теренс Хиггс. — Мы заказали это по почте. Просто подумали, что вам как раз пригодится, когда в следующий раз пойдёте в Хогсмид, сэр.

Несколько учеников прикрыли ладонями рты, пряча усмешки при виде выражения лица Северуса. Смерив их свирепым взглядом, он устремился вдоль шеренги, безжалостно отчитывая за нарушения формы одежды, растрёпанные волосы и грязные ногти. Наконец, немного остыв, он пропустил всех к выходу из гостиной и, слегка ссутулившись, неловко пробормотал:

— Спасибо. — И, поморщившись от ещё более широких улыбок, засиявших вокруг, добавил: — А теперь марш на завтрак, пока я не потребовал перевести вас всех в Хаффлпафф!

* * *

Гарри сидел, подперев голову ладонью, пока профессор Квиррелл, запинаясь, рассказывал об укусах оборотней. Профессор Квиррелл обладал даром брать интересные темы и делать их чрезвычайно скучными. Конечно, до профессора Биннса ему было далеко, но из-за одуряюще нудных лекций и всепоглощающего запаха чеснока, которым пропитался весь класс, Гарри как никогда мечтал об окончании урока по ЗОТИ.

— Он неважно выглядит, да? — прошептал Невилл. После каникул они с Гарри начали иногда вместе садиться на уроках вместо того, чтобы присоединяться, как обычно, каждый к своему факультету.

Невилл даже снова заглянул в гостиную Слизерина, предварительно узнав у Гарри, когда там будет профессор Снейп на случай, если повторится то же, что и в его прошлый визит. А ещё он привёл для моральной поддержки Рона и Гермиону.

В гостиной стало очень тихо, когда туда вошли трое гриффиндорцев. Гарри бросил взгляд на Маркуса Флинта, который поднял такой шум в прошлый раз, но тот мрачно молчал. Из кармана Рона высунулась Короста и тут же снова спряталась от визга Пэнси и Дафны, над которыми все тут же принялись добродушно подтрунивать и тем самым немного разрядили напряжение.

Вскоре Рон и Тео затеяли партию в шахматы, и Рон быстро понял, что нашёл родственную душу. Гермиона, узнав, что у Трейси отец — магл, завела оживлённый разговор о магловском мире, вместе смеясь над тем, как часто волшебники ошибаются, пытаясь слиться с немагическим миром. В конце концов к ним присоединились другие девочки, решительно отвергли призыв Гермионы позаниматься всем вместе и предложили вместо этого разыскать миссис Норрис и поиграть с ней, тем более что Миллисента всем уши прожужжала про кошку, которую ей обещали подарить, если она хорошо сдаст экзамены в конце года.

Невилл устроился с Гарри у камина.

— Я рад, что ты пришёл, — сказал Гарри, протягивая Невиллу шоколадную лягушку. Запасы сладостей в спальне значительно уменьшились с возвращением остальных обитателей, но их оставалось ещё прилично, и с этим надо было что-то делать, иначе рано или поздно Снейп обнаружит, сколько всего они припрятали.

— Я тоже. — Невилл развернул лягушку, откусил кусочек и протянул карточку-вкладыш. — Хочешь? Я их не собираю.

Это оказалась карточка Дамблдора, у Гарри уже была такая, но он взял её, решив, что сможет обменять на другую: завтра вечером они с Грегом и Трейси собирались наведаться в Гриффиндорскую башню. Но конечно же, забыл её в кармане мантии, увлёкшись игрой в подрывного дурака…

…Слизеринцев в гостиной Гриффиндора встретили ледяными взглядами, но не все: Невилл, Рон и Гермиона тепло поприветствовали их, как и Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет, которые сделали вид, что не замечают косых взглядов остальной гриффиндорской команды по квиддичу. Перси Уизли поздоровался и спросить, как им нравится новый семестр. А потом к ним подошли Дин Томас и Симус Финнеган, за ними — Лаванда Браун и Парвати Патил. Эти четверо, впрочем, были гораздо сдержаннее и смотрели на слизеринцев с неприкрытым подозрением, но никаких грубостей не говорили и вели себя достаточно спокойно.

Пока что только первокурсники Гриффиндора и Слизерина приходили в гости друг к другу в факультетские гостиные, однако Гарри полагал, что со временем к ним присоединятся и старшекурсники, главное — не торопить события.

Теперь, несколько дней спустя, Гарри сидел рядом с Невиллом и молча соглашался с тем, что профессор Квиррелл выглядит совсем неважно. Его лицо было бледным и потным, а и без того тонкая фигура стала ещё худощавее, чем обычно. Под глазами залегли тёмные круги, а сам он держался за край стола, тыкая палочкой в классную доску.

Гарри покосился на Трейси, которая сидела рядом с Гермионой. Обе хмуро смотрели на Квиррелла, явно заметив его состояние. Даже у Винсента и Грега, которые сидели по обе стороны от Рона, было странное выражение на лицах, хотя обычно они едва ли заметили бы, даже если б на уроке появился кенгуру.

— Думаешь, он заболел? — спросил Драко после урока, направляясь к выходу из класса и глядя, как профессор Квиррелл у доски вытирает платком лоб.

— Не знаю, — Гарри по возможности незаметно оглянулся, — вообще-то он всегда казался как бы не в себе.

— Не нравится мне это, — пробормотал Драко.

— Мне показалось, — Невилл нервно откашлялся, — что он простудился прямо перед Рождеством. Гарри, как он выглядел на каникулах?

— Я его почти не видел, — признался Гарри. — Он держался особняком, а если и бывал рядом, я не обращал на него особого внимания.

Драко ушёл по коридору вперёд, догнав Блейза, а Гарри приостановился, вспомнив кое-что, что вытеснило из головы все мысли о профессоре Квиррелле.

— Послушай, Невилл, — Гарри сунул руку в карман мантии и вытащил маленькую коробочку, при этом нащупал ещё кое-что, но не обратил внимания, — я получил это по почте сегодня утром, но не смог отдать тебе за завтраком. Прости, не успел красиво завернуть.

Он неловко протянул Невиллу коробку с лакомствами для жаб, изготовленными из тапиоки Тимоти Тэллоном, которые заказал по почте в «Волшебном зверинце» в Косом переулке.

— Это мне? — Невилл уставился на него, разинув рот.

— Ну, знаешь… — Гарри, покраснев, пожал плечами. — Рождество ведь… Извини, что так поздно.

— Ты не обязан мне ничего дарить. — Невилл тоже покраснел и попытался сунуть коробку обратно Гарри.

— Извини, что так поздно, — повторил Гарри, отодвигая его руки. — Забирай. Что я буду делать с жабьими лакомствами? Хедвиг откусит мне пальцы, если я даже подумаю дать ей это.

— Спасибо, Гарри, — Невилл опустил голову, пытаясь скрыть улыбку, — это очень мило с твоей стороны.

Гарри пожал плечами, не зная, что ответить, Невилл ведь подарил ему подарок на Рождество.

— Я, пожалуй, пойду, — Невилл взглянул на часы, — а то у нас совместная с Райвенкло трансфигурация, и профессор Макгонагалл снимет баллы за опоздание. А мы и так сильно отстаём от Слизерина, не хотелось бы потерять ещё больше.

— Разве вы не слышали? — спросил подошедший Рон, уловив концовку их разговора. — Факультетские часы сломались. Фред и Джордж на днях были в вестибюле и видели, как рубины и изумруды в часах Гриффиндора и Слизерина то появлялись, то исчезали как сумасшедшие.

Невилл и Рон отправились на урок трансфигурации, а Гарри пошёл на урок чар к профессору Флитвику. Вспомнив, как задел что-то, когда доставал подарок для Невилла, Гарри сунул руку в карман и вытащил карточку-вкладыш от шоколадной лягушки, которую ему подарил Невилл. Точно такую же карточку Дамблдора он нашёл, когда разворачивал шоколадную лягушку в Хогвартс-экспрессе, кажется, целую вечность назад. Гарри пробежал глазами описание и застыл посреди коридора, увидев имя человека, которого уже перестал искать.

* * *

Северус раздражённо выдохнул и вошёл в учительскую. Минерва, Филиус и Помона сидели вместе за столом, улыбаясь, как школьники, а на стене позади них висел потрёпанный плакат:

С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

— Этой штуке, — Северус кивнул на плакат, — наверное, больше лет, чем школе. Может, стоит уже списать его в утиль и спрятать подальше?

— С днём рождения тебя… — затянули в два голоса Филиус и Помона, а Минерва дирижировала, размахивая руками.

Северус скривился, уселся на стул и свирепо уставился на Поппи и Аврору, которые подхватили эту проклятую песню, отвратительно растягивая каждую строчку.

— …с днём рождения тебя! — Преподаватели заулыбались, глядя на страдания Северуса с таким же весельем, как и его ученики утром в гостиной.

— Посмотрите-ка на него, он покраснел! — хихикнул Филиус. — Выше нос, мой мальчик, всё не так страшно. Тридцать два — это очень мало. Ты едва старше своих учеников!

— Чего бы я только не отдала, чтобы снова оказаться в этом возрасте, — согласилась Помона. — Для человека, который ведёт себя так, будто он старше самого Альбуса, ты даже не представляешь, сколько жизни у тебя впереди, дорогой. Наслаждайся ею!

Северус подавил жгучее желание без всяких заклинаний размазать их всех по стене и процедил:

— А теперь самый большой подарок, который вы мне сделаете — не произносите больше ни слова по этому поводу.

Компания весело расхохоталась, а Минерва вскочила, подошла к Северусу и, положив обе руки ему на плечи, быстро поцеловала в лоб.

— Ради всего святого! — в ужасе отпрянул он.

— Ну хорошо, хорошо! — Минерва от души рассмеялась над его реакцией и вернулась на своё место. — Мы больше не скажем ни слова.

Сев проверять домашние задания, Северус то и дело бросал на коллег разъярённые взгляды, когда они по очереди подчёркнуто молча вручали ему небольшие подарки, и цедил сквозь зубы благодарности. Наконец терпение его иссякло, и, схватив стопку пергамента, он вылетел за дверь учительской. Сбегая по ближайшей лестнице, он чуть не столкнулся с Чарити Бербидж, которая едва сдержала смех, увидев выражение его лица.

— Дай угадаю, — сказала она. — Они пели тебе?

— Это было ужасно. — Северуса передёрнуло. — А Минерва поцеловала меня в лоб, совсем старуха спятила.

— Ты им нравишься, — поддразнила Чарити. — Это что, самое худшее на свете?

Северус скривился. Он никогда бы в этом не признался, но ему нравилось такое внимание. Это было приятное отличие от его детства. И как бы ни раздражали его коллеги, обычно он спокойно к этому относился.

— Позволь себе хоть раз насладиться тем, что ты нравишься людям, — продолжала Чарити, по-прежнему улыбаясь. — Мы все знаем, что ты не такая ворчливая бука, какой притворяешься.

— Откуда ты знаешь, притворяюсь я или нет? — фыркнул Северус.

Она просто легонько похлопала его по руке, а затем спросила:

— Кстати, когда у тебя выдастся свободный вечер? Ты не заглядывал ко мне уже несколько месяцев. С июня.

— Я был занят, — признался Северус. — Некоторые новоприбывшие вынудили меня… скажем так, усилить охрану подземелья.

— Просто дай мне знать. — Чарити не стала давить на него. — Моя дверь всегда открыта для тебя.

Северус слабо улыбнулся и пошёл дальше, помахав рукой в ответ на слова Чарити: «И с днем рождения!»

* * *

— Молодец, — похвалил Невилл расстроенную Трейси Дэвис, проигравшую партию в «Морской бой», — ты почти выиграла.

— Почти — не считается, — огорчилась Трейси, но тут же просияла: — Но в следующем раунде я тебя обыграю.

Они принялись заново расставлять свои «корабли».

— Кто-нибудь видел Гарри? — спросил Винсент.

— Я не видела, — отозвалась Трейси. — Он говорил, что после ужина пойдёт в библиотеку.

— Зачем? — удивился Винсент. — Мы же больше не ищ… — Он запнулся, покосившись на Невилла. — В смысле, нам же не надо пока заниматься.

— А он, наверное, всё равно учится. — Трейси пожала плечами.

— Он был там и после обеда, — нахмурился Винсент.

Трейси тоже нахмурилась, но снова пожала плечами и предложила:

— Спроси у него, когда он вернётся.

— А зачем вы раньше так часто ходили в библиотеку? — полюбопытствовал Невилл.

— Просто так, — буркнула Трейси и поторопила: — Ты первый, ходи.

* * *

Гарри подошёл к покоям профессора Снейпа и с трудом сглотнул. Существовало негласное правило: если Снейп в своих комнатах, его следовало оставить в покое. Но Гарри очень нужно было поговорить с деканом, поэтому, не дав себе времени передумать, он постучал кулаком в дверь.

Последовала долгая пауза. Гарри заколебался, готовый сдаться и вернуться в гостиную, где ему и место, но тут дверь распахнулась, и на пороге появился профессор Снейп.

— Надеюсь, это что-то срочное, Поттер.

— Это… — Гарри покраснел и попятился. — Это нет, не срочно… Я… я пойду в гостиную, сэр, извините.

— Стоять! — велел Снейп и, вздохнув, шире открыл дверь. — Входите.

Гарри, нервничая, переступил порог. Он никогда раньше не бывал в личных покоях Снейпа и почти представлял, что тот спит, свесившись вниз головой со стропил замка, как летучая мышь, но комната, в которой он сейчас очутился, была тёплой и на удивление уютной: небольшая, с книжными полками и пустой портретной рамой на стенах, с окном, выходящим на озеро, совсем как в общежитиях. У окна стояли письменный стол и стул, а лицом к камину — два кресла. Напротив камина была дверь, которая, как предположил Гарри, вела в спальню Снейпа.

Снейп, приподняв бровь, понаблюдал, как Гарри осматривается, потом насмешливо спросил:

— Ваши ожидания не оправдались, мистер Поттер?

— Э-э-э, — Гарри слегка подскочил, — здесь очень мило, сэр…

Снейп жестом пригласил Гарри занять одно из кресел, а сам сел в соседнее, слегка развернув его так, чтобы они оказались лицом друг к другу. Гарри снова сглотнул, жалея, что вообще пришёл.

Снейп выжидающе посмотрел на него, Гарри нерешительно поднял голову, не зная, как начать, и вдруг завис, уставившись на волосы Снейпа.

Раньше он не придавал особого значения сальным волосам Снейпа, разве что удивлялся, как человек, одержимый внешним видом своих учеников, ходит с немытой головой каждый день, за исключением разве что выходных.

— Хотите что-то сказать о моих волосах? — неожиданно спросил Снейп, пристально глядя на Гарри.

— Э-э… — Гарри снова покраснел, непроизвольно поправляя свои вечно растрёпанные волосы. — Н-нет, сэр.

Но Снейп продолжал молча смотреть на него, насмешливо приподняв брови, и Гарри сбивчиво пробормотал:

— Я просто… я заметил, что на Рождество ваши волосы выглядели лучше… э-э… я имею в виду, сэр…

— Всё дело в зельях, — сжалившись над окончательно сконфузившимся мальчиком, на удивление мягко пояснил Снейп. — Большую часть времени я провожу, работая с зельями и химикатами, многие из которых не особенно полезны для волос. Если бы я каждый день часами пользовался специальными средствами и ванночками, разработанными для мастеров зелий в подобном затруднительном положении, я уверен, что у меня была бы роскошная шевелюра, способная соперничать даже с йети. Однако если бы я тратил столько усилий на такие легкомысленные вещи… — Снейп пристально посмотрел в глаза Гарри, — у меня не осталось бы времени на факультет, который замучил меня подобными глупостями. — Снейп кивнул на открытку, которую подарили ему слизеринцы — теперь она висела на стене над столом декана, чему Гарри несказанно удивился: по реакции Снейпа в гостиной он ожидал, что тот разорвёт её на мелкие кусочки.

— Я не знал про зелья, — пробормотал он.

— Ну конечно, вы не знали, — усмехнулся Снейп и показал на растрёпанные волосы Гарри. — А у вас какое оправдание?

Гарри тоже не сдержал усмешки.

— Они всегда такие, сэр, — пожаловался он без особого, впрочем, сожаления.

— Ну конечно, — повторил Снейп и посерьёзнел. — Так зачем вы пришли ко мне, Поттер?

Гарри колебался. Больше всего на свете ему хотелось извиниться и уйти, но он понимал, что для этого уже слишком поздно.

— Ну… — решившись, начал он. — Сэр… ну… я обещал, что приду к вам с… некоторыми вещами. Вместо того, чтобы искать их самому. Я знаю, я обещал вам это и раньше, а потом мы всё равно отправились искать Николаса Фламеля.

— Я помню, — сухо сказал Снейп.

— Ну… — повторил Гарри и вздохнул. — В общем, сегодня я кое-что нашёл. И никому не сказал. Никому из первокурсников. Вообще никому. Но мне любопытно, сэр, и я не хочу вас ослушаться. Поэтому я просто подумал… — Он сунул руку в карман и с бешено колотящимся сердцем протянул Снейпу карточку от шоколадной лягушки. — Я подумал, что должен сделать то, что вы сказали, должен прийти к вам.

Снейп очень долго смотрел на него, затем взглянул на карточку, аккуратно положил её на маленький столик между двумя креслами и снова уставился на Гарри. С того места, где Гарри сидел, он чётко видел знакомую фразу: «…и работами по алхимии, проведёнными совместно с его партнёром Николасом Фламелем…»

— Я ходил в библиотеку после обеда и после ужина. — Гарри слегка поёрзал в кресле. — Пришлось повозиться, но я нашёл его в книге по алхимии.

— Совершенно верно, — сказал Снейп странно тихим голосом.

Гарри очень хотелось вскочить и убежать обратно в гостиную, но он знал, что должен закончить то, что задумал.

— Я прочитал о философском камне, сэр. Там говорилось, что он превращает любой металл в чистое золото, и что... ну, что из него получается эликсир жизни. И что единственный известный из существующих принадлежит кому-то по имени Николас Фламель и его жене. — Гарри уставился на свои колени. — Я подумал… это, наверное, именно то, что находится под люком, который охраняет трёхголовый пёс, сэр. И это, наверное, то, за чем охотился тот человек в мантии той ночью. Комната, в которой мы устроили дуэль, как раз за углом возле запретного коридора. Я думал… может быть, тот человек в мантии пытался украсть камень для Волд... Сами-знаете-кого, сэр. Чтобы оживить его.

Снейп молчал, и Гарри продолжил, не в силах остановиться:

— Это же объясняет, почему он пытался убить меня. Ему не удалось украсть камень той ночью, но, возможно, он решил, что прикончить меня будет лучше для… для Сами-знаете-кого. — Он сглотнул и, слегка ссутулившись, чуть слышно договорил: — Сэр.

— И вы решили прийти ко мне с этой информацией, — тихо сказал Снейп. В его тоне не было ни обвинения, ни злости, ни благодарности. Просто констатация факта.

Гарри кивнул.

— Я подумал… ну, я подумал, что вы уже знаете всё о камне, сэр. И о том, почему тот человек сделал то, что сделал. Но я обещал, что приду к вам с подобной информацией, а не буду пытаться выяснить всё сам. К тому же вы сказали, что выпорете нас, если мы опять в это вмешаемся.

Снейп тихо фыркнул, и Гарри почувствовал, что расслабляется. Он не думал, что профессор Снейп сочтёт его поход в библиотеку нарушением правил, учитывая, что Гарри сразу после этого отправился к нему, но всё равно слегка нервничал.

— Я пошёл в библиотеку только потому, что хотел узнать, откуда он знает профессора Дамблдора, — признался Гарри, — и даже не думал, что узнаю всё это. — Он помолчал и нерешительно спросил: — Так это правда, сэр? Про камень?

Снейп долго молчал, изучая его взглядом.

— Я рад, что вы пришли ко мне, мистер Поттер, — наконец сказал он, — это доказывает, что, несмотря на всю видимость обратного, вы способны сохранять инструкции в своём необычайно толстом черепе.

— Я стараюсь, сэр, — невольно улыбнулся Гарри.

— Я вижу. Камень… — Снейп вздохнул, на секунду задумавшись, и нехотя сказал: — Камень фальшивый.

— Фальшивый, сэр?

— Да. Это ловушка, предназначенная для поимки… э-э... того человека, с которым вы столкнулись во время ночной дуэли. — Снейп окинул его сердитым взглядом. — И я полагаю, что если бы вы не разгуливали там со своими друзьями, он наверняка отправился бы за камнем и угодил в ловушку.

Гарри покраснел.

— Мы не хотели…

— Сейчас нет смысла поднимать эту тему, — перебил Снейп, — разве что вы снова запланируете что-то на будущее.

— Нет, сэр, — Гарри опустил голову, — я не стану рассказывать об этом остальным. Мы не будем… мы не будем больше лезть куда не надо, сэр.

— Надеюсь, что нет, — сказал Снейп, поджав губы. — Поверьте, моя угроза выпороть вас вовсе не пустые слова.

Гарри с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Когда он поднялся, собираясь уходить, у него мелькнула мысль рассказать Снейпу о мантии-невидимке, спрятанной на дне сундука, но он счёл за лучшее пока помалкивать: и так сделал более чем достаточно, рассказав декану всё, что знал о камне. Нет смысла делиться всеми своими секретами.

* * *

Северус закурил конфискованную сигарету, но, слишком взвинченный, погасил её после пары затяжек и прошёлся взад-вперёд по своей гостиной, потом открыл дверь в спальню и, не раздеваясь, растянулся на кровати, размышляя, правильно ли он поступил с Поттером. Ребёнку всего одиннадцать, но он уже не раз безрассудно бросался в авантюры. А теперь маленький сорванец в кои-то веки сделал то, что ему было велено, и пришёл к декану, это шаг в верном направлении. Очевидно, что нужно было что-то рассказать, но ведь не правду же о том, что в школе спрятан настоящий философский камень? Северус прекрасно понимал, что если ребёнок узнает это, то уже через неделю возглавит экспедицию под люк, забыв все благие намерения.

Кроме того, рано или поздно Поттер поговорит с Драко Малфоем, и Люциусу станет известно, что камень в школе — подделка: меньше всего хотелось, чтобы к Люциусу попала правда.

Северус потянулся за подушкой и подложил её под голову. Да, он поступил правильно.

— Профессор, — негромко позвали из гостиной, — вы здесь?

— Да, Мерлин! — Северус поднялся и направился в гостиную, где в пустовавшей ранее портретной раме появился обитатель. — Кто на этот раз?

— Это Квиррелл, сэр. — Портрет Мерлина откашлялся. — Он направляется к выходу из замка.

Северус взбежал по лестнице из подземелья, перепрыгивая через две ступеньки зараз. Портреты круглосуточно наблюдали за Квирреллом с тех пор, как посреди ночи произошёл инцидент с Поттером. Несколько раз он выходил из замка в неурочное время, но Северусу или Минерве всегда удавалось перехватить его и присоединиться к одной из ночных прогулок, которые Квиринус, похоже, совершал и в прошлом году.

Минервы, хотя её, несомненно, уже предупредили, ещё не было в вестибюле, поскольку её покои находились дальше, чем у Северуса.

Одна из массивных створок парадных дверей замка была слегка приоткрыта. Северус поспешно прошёл через неё и спустился по каменным ступеням, оглядываясь по сторонам. В темноте он едва не упустил фигуру, направлявшуюся к лесу. Уловив краем глаза тёмный силуэт, он бросился вдогонку и замедлил шаг, лишь почти приблизившись к Квирреллу.

— Квиринус! — воскликнул он, тяжело дыша. — Я так и думал, что это ты. Вышел на очередную ночную прогулку?

Квиррелл молча смотрел на него. Он явно был нездоров, и это продолжалось уже несколько недель. К чесночной вони, которая, казалось, преследовала его повсюду, добавилось еще одно зловоние — слабый запах гниения.

— С тобой всё в порядке? — спросил Северус, внимательно вглядываясь в бледное лицо.

— П-просто немного не в себе из-за п-погоды, Северус, — слабым голосом пояснил Квиррелл. — Ничего т-такого, что не вылечила бы хорошая п-прогулка.

Северус молча изучал его взглядом. По словам Минервы, она уже однажды перехватывала его у леса поздно ночью. Северус задавался вопросом, что этот человек собирался делать в лесу и не ходил ли он туда ещё до того, как за ним установили круглосуточное наблюдение после инцидента с дуэлью.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — спросил Северус. — Я как раз собирался прогуляться.

— Это очень мило с твоей стороны, Северус, — губы Квиррелла дёрнулись в неловком подобии улыбки, — но если ты не против… — Он многозначительно поднял брови.

— Конечно, — спокойно ответил Северус и отошёл. Он встал в тени замковой стены, глядя в ночное небо и притворяясь, что любуется звёздами, а Квиррелл, прихрамывая, снова устремился к лесу. Северус опустился на каменные ступени и наблюдал, как Квиррелл остановился на опушке и оглянулся, мгновение стоял совершенно неподвижно, а затем медленно направился обратно к замку.

— Понравилась прогулка? — поинтересовался Северус, как только Квиррелл снова оказался в пределах слышимости. Тот пробурчал что-то нечленораздельное, а Северус добавил: — Ты гулял по самой опушке леса, будь начеку, там, знаешь ли, полно опасных тварей.

Квиррелл долго смотрел на него, затем кивнул и, не говоря ни слова, пошёл в замок. Северус последовал за ним, сгорая от желания покончить с фарсом и разоблачить этого человека. Но как бы ему ни было неприятно признавать, Альбус прав — у них не было никаких реальных доказательств против Квиррелла. Кроме ещё более нервного, чем обычно, вида, усилившегося заикания и нового тюрбана с чесноком, который Квиринус объяснял неудачной встречей с вампиром в Румынии, предъявить ему было нечего.

— Спокойной ночи, Квиринус, — подчёркнуто доброжелательно сказал Северус в спину явно больному человеку, медленно бредущему к лестнице. — Поправляйся скорее.

В выходные Северус снова сопровождал мелких паршивцев в Хогсмид и, как обычно, предоставив их заботам других сопровождающих, отправился в «Кабанью голову». Воспользовавшись сертификатом, который ему подарили слизеринцы, он не спеша наслаждался своим первым напитком, когда дверь открылась и в паб вошли отцы Драко Малфоя, Винсента Крэбба и Грегори Гойла.

— А вот и именинник, — заулыбался Люциус, хлопая Северуса по плечу. — Мы так и думали, что найдём тебя здесь.

— Надо же, какой сюрприз, — Северус поднялся, приветствуя гостей, — рад вас всех видеть.

— Взаимно, — кивнул Люциус и, повернувшись к стоящим позади него мужчинам, распорядился: — Крэбб, Гойл, займите-ка нам столик! — Когда те отошли, Люциус, понизив голос почти до шёпота, сказал: — У тебя найдётся минутка? Это насчёт камня. — Оглянувшись и убедившись, что рядом никого нет, он прошептал: — Камень в Хогвартсе фальшивый, настоящий — в Гринготтсе.

Северусу как никогда хотелось уйти на покой и провести остаток дней в удалённом домике в Финляндии, но он просто кивнул и сказал:

— Тогда первый раунд за мной.